Ожидаемое пёрышко (джен)

Каждому коту и каждой кошечке в этом большом жестоком мире известно, что за всеми ними следят с высоких небес их умершие предки. Они, члены Звёздного племени, заботятся о детях своих, денно и нощно оберегают их от всяческих опасностей и недугов, коих можно судьбою избежать, помогают с выбором жизненного пути и спутника.

Кстати, про последнее стоит упомянуть более конкретно. Не секрет, что одна из важных задач, стоящая перед молодым поколением — это поиск своей истинной, предназначенной судьбой пары, с которой кот будет до скончания жизни своей. Чтобы упростить ему задачу, звёздные предки придумали специальный узор, который появлялся на правой передней лапке. Этот узор был уникален и повторялся всего дважды — у кота и его истинной пары. Его нельзя было изменить или стереть, можно было не искать лишь свою предназначенную судьбой половинку. Обычно никто не отказывался от того, что выбрали предки.

Обычно…

Но не сейчас.

* * *

Воробей был очень эксцентричным котом. Он обладал весьма сварливым характером, не искал друзей, с головой погружался в работу и очень неохотно покидал её. К тому же он был слепым, что, однако, не мешало ему подмечать детали даже лучше зрячих.

Вот и сегодня он понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Конечно, Кисточка всегда была нервной и взволнованной, особенно с тех пор, как поселилась в палатке старейшин. Но сегодня она превзошла себя.

— Что-то случилось? — чисто из вежливости поинтересовался целитель, избавляя старуху от блох.

Он не особо надеялся на ответ, но тот неожиданно прозвучал.

— У Долгохвоста появился знак, — тихо и необычайно для себя робко просветила его Кисточка, нервно обмахиваясь хвостом.

— И что?

— Как что?! Это же знак! — Воробей не видел морду старейшины, но мог поклясться, что она оглядела на него возмущённо. — Это судьба!

— Это очередная дребедень, выдуманная звёздными предками.

Взгляд Кисточки, хоть целитель этого не видел, вдруг наполнился пониманием и даже сочувствием.

— У тебя же нет такого, — едва слышно прошептала она, прекращая спор. — Ничего, всё ещё впереди.

— Прекрати жалеть меня! — рявкнул целитель. Резко вскочив на лапы, он тут же выскользнул из палатки. Его всего трясло: то ли от гнева, что был ему свойственен, то ли от зависти.

Да, Воробей завидовал Кисточке. Даже не спрашивая, он был стопроцентно уверен, какой знак появился у Долгохвоста. Когти. Такие же, какие украшали переднюю правую лапку сварливой старейшины.

Сам целитель метки не имел, как бы странно это ни звучало. Листвичка в своё время предположила, что это из-за того, что в котячестве он упал со скалы и чуть не разбился. Смерть прошла слишком близко от его слепой морды, и, возможно, именно это повлияло на то, что прошло уже сорок лун, а знак судьбы на его лапе так и не проявился.

Сначала Воробей не придал этому значения. «Зачем мне какая-то пара, я и сам неплохо живу», — думал он, зарываясь носом в лекарственные травы. Но вот прошли луны. Кот стал взрослым. И даже ему, известному ворчуну, захотелось тепла и нежности своей истинной пары. Пары, которой нет и, похоже, никогда уже не будет.

С неба упала капля. Начинался дождик, столь обычное явление в период Падающих Листьев, что на него уже перестали обращать внимание. Зябко передёрнув плечом, слепой кот прошествовал в целительскую.

Листвичка спала в своём моховом гнёздышке. Её правую переднюю лапку украшало большое белое пятно в виде грачиного пёрышка и лежащего рядом с ним листика. Фыркнув, Воробей прошёл мимо, укладываясь к себе. Дождь за стенами барабанил уже сильней, но целитель не обращал на него никакого внимания. Потоптавшись на мхе, он устроился в удобную позу и затих, прислушиваясь к мерному шелесту и дыханию старшей целительницы.

«Три. Два. Один», — подумал он, почувствовав, что звуки, издаваемые бывшей наставницей, не такие уж и мерные, как хотелось бы.

— Ты в порядке? — Листвичка приподняла голову и с тревогой всмотрелась в тёмный угол, где Воробей устроил себе гнездо.

— Да, более чем, — саркастически хмыкнул кот, не открывая глаз.

— Врёшь неубедительно.

— Не лезь ко мне!

— Тебя явно что-то тревожит. — Кошка проснулась уже окончательно. Её янтарные глаза так и сияли в сумраке, словно два маленьких солнца, и Воробей наконец не выдержал.

— Мне тоскливо, — пробурчал он, присев и глянув прямо в морду матери слепыми голубыми глазами. — У Долгохвоста появилась метка. Они с Кисточкой теперь пара не только по словам чересчур прытких и болтливых оруженосцев. Есть ли вероятность, что моя метка появится, или я закончу жизнь так… так, как начал?

Листвичка глубоко вздохнула и обвила хвостом лапы, пряча свою метку:

— Это очень сложный вопрос, мой милый. Возможно, ты ещё не готов. И ты ведь не единственный, у кого такая проблема.

— И всё же?

— Я думаю, ответ скоро сам придёт к тебе, дорогой, — промурлыкала целительница, и Воробей лишь хмыкнул неверяще.

«Ну да, как же! Изгнанникам ведь не нужна семья!»

Листвичка снова замолчала: наверное, уснула. Подумав, кот тоже последовал её примеру.

Один лишь дождь продолжил отбивать свой неспешный ритм.

* * *

— Чего ты опять звал меня? — Воробей недовольно втёк в пещеру, подметая хвостом пыль и недовольно глядя на Утёса.

Древний лысый кот лениво разлёгся посреди большой каменной плиты. В ответ на ворчание целителя он лишь сокрушённо покачал головой.

— Луны идут, а ты всё тот же ворчливый недотрога. — Он прищурил взгляд и протянул: — Проблемы в личной жизни?

— Тебе-то какая разница? — хмуро осведомился в ответ Воробей.

— Да так, просто интересно.

— Не твоё дело! Так что ты хотел?

«Явно досадует, что не может найти пару», — понял Утёс, пристально разглядывая серого кота.

Тот поймал на себе немигающий взгляд и невольно распушился. И тут древний увидел поступающий на правой лапе бледный узор. Он был едва различим, но Утёс знал, что это знак. Встав, он грациозно перетёк на пол рядом с целителем и, недолго думая, уткнулся носом в его пушистую грудку, незаметно разглядывая метку.

Ничего не понявший Воробей не оценил обстановку. Зашипев, он отскочил на безопасное расстояние и прижал уши к затылку:

— Что это ты себе позволяешь, Утёс? Я думал, ты позвал меня ради чего-то важного, но теперь вижу, что ты не в себе. До свидания! — Он резко развернулся и быстро потопал к выходу.

Утёс не стал его задерживать. Необычайно довольный, он снова лёг на выступ и вытянулся.

— Бедный, бедный Воробей, — рассеяно мурлыкнул он в пустоту. — Ничего он не понял, маленький. Но ничего, ещё есть время. Не буду его торопить. — Он вытянул вперёд правую переднюю лапу и рассеяно лизнул украшавшее её пигментное пятно.

Пятно с изображением крутого утёса и летящего над ним маленького сойкиного пёрышка…