Сто вопросов (джен)

На часах давно перевалило за полночь. Капли дождя активно скатывались по окнам. Треск камина успокаивал рассерженного Дилюка, что сидел на первом этаже. Сегодня ему пришлось встречаться с виноделами Снежной, что было достаточно тяжело. Те снова предлагали ему выгодное сотрудничество, но молодому человеку в сотый раз пришлось отказывать. Дилюк абсолютно не имеет желание поддерживать финансами тех, кто поддерживает Фатуи и их политику. Неприязнь к ним после случившегося с Дотторе и пропавшими из Мондштата детьми никуда не испарилась, поэтому ему было очень сложно лицемерно улыбаться гостям и вежливо поддерживать диалог.

По идее, после стольких лет ведения винного бизнеса он должен был привыкнуть к своему образу: воспитанный и холодный по отношению ко многим людям «король Мондштата без короны». Но от своего настоящего, взрывного и сложного характера Дилюку так и не удалось избавиться. После каждой подобной встречи он уходил к небольшому водоему, расположенному в десяти минут ходьбы от винокурни и с яростью расправлялся с небольшой группой крио-слаймов, что сходилась туда на аромат туманных цветов. Домой отправлялся весь грязный и потный, собирая по пути слизь, что могла пригодиться в хозяйстве. Дойдя, принимал горячий и одновременно успокаивающий душ, заваривал чай с мятой и принимался за чтение какой-нибудь не так давно заинтересовавшей его книги, в который могли быть расписаны новые рецепты вин.

На винокурне все к подобному поведению Дилюка привыкли. Каждый слуга работал еще во времена жизни Крепуса, потому считались подобием семьи. Они одни из немногих, кому доставалось видеть Дилюка более настоящим. Но даже при них тот не мог раскрыться на все сто процентов.

Единственным человеком, которому Дилюк доверял больше всех, Был Кэйа. Его названный брат, которого родной отец бросил у винокурни Крепуса в семилетнем возрасте, выросший и воспитывавшийся с Дилюком бок о бок. До своих восемнадцати лет братья были неразлучны, но смерть отца раскинула их по разным сторонам. Дилюк, разочаровавшийся в тех, кому служил, отправился в дальнее и долгое путешествие, оборвав все связи с братом. Кэйа же, на удивление всех, достаточно быстро перенес потерю и продолжил свою работу в Ордо-Фавониус, дойдя до звания капитан кавалерии.

Так гласили мондштатские слухи, что не далеко отходили от правды, за исключением одного факта: Кэйа-шпион, присланный из давно погибшего государства Кхенриах с целью мести за свой народ. Узнавший эту информацию в ночь после смерти Крепуса Дилюк буквально напал на него. Если бы не глаз Бога, что появился у Кэйи и обеспечил ему защиту, утром тот лежал бы неподалеку от Крепуса. Именно эта ситуация разбросила братьев в разные стороны.

А как бы сложилась их жизнь, сохрани Кэйа эту тайну при себе? Или если бы он рассказал ее чуть позже? Дилюк часто задается этими вопросами, и сегодняшняя ночь не была исключением. Вот приди сейчас Кэйа, настоящий Кэйа, а не тот ухмыляющийся и флиртующий со всеми, которого часто можно встретить в Доле Ангелов около десяти вечера, поговорил бы с ним спокойно, как Дилюк отреагировал бы? Не пустил бы за порог? Не выслушал бы? А если бы выслушал? Они бы снова сошлись в битве? А кто бы победил? А если бы битвы не было? Что нужно было бы сказать Дилюку? Как поддержать? А как можно поддержать того, чья цель-уничтожение богов? А его ли это цель? Выделили бы Кэйи Боги Селестии их самый главный артефакт, если бы считали его угрозой? А может они просто так насмехаются над ним? Мол, вот, все твои предки погибли от наших рук, держи подарок. А если им нужно было, чтобы тот выжил? Если у них есть свой план на Кэйю? А как тот выжил? С падения Кхенриах прошло пятьсот лет. Как Кэйе удавалось выживать все эти столетия? Это проклятие? Если оно, то для чего проклятому глаз бога? Или он воспитанник какой-нибудь организации? Но почему именно он? Неужели за все года не нашлось кого-то лучше, сильнее, умнее и хитрее? Все эти вопросы мучают Дилюка на протяжении пяти лет и на них до сих-пор нет ответов. Но поговори он с Кэйей спокойно, смог бы тот дать ответы на эти вопросы? Знает ли он их сам? Готов ли Дилюк узнать все эти ответы? Нет. Это все слишком сложно. Каждая подобная ночь приводит к подобному итогу: вопросов-больше, ответов-меньше. Почему в жизни Дилюка все так тяжело? Почему Кэйа не мог быть просто юношей из неблагополучной семьи? Почему он не мог обрести покой и любовь в доме Крепуса? Почему он не мог стать братом Дилюка и просто всегда быть рядом? Почему это все свалилось именно на его плечи? Именно на их плечи?

Из размышлений Дилюка вывел неожиданный стук в дверь. Тот взглянул на часы. Без двадцати час. За окном ливень. Кого могло сюда привести? Дилюк неохотно поднялся с дивана и направился к двери. Взглянув в глазок, тот замер от неожиданности.

За дверью стоял Итэр. Низкорослый, светловолосый с косичкой мальчишка, что во время поиска своей сестры появился в Мондштате полгода назад, спас его от Ужаса Бури и отправился в дальнейшее путешествие, прихватив с собой капитана кавалерии, что сейчас беспомощно висит на его плече. Отойдя от секундного шока, Дилюк отворил дверь, впуская нежданных гостей в свой дом.

За эти полгода путешественник со своим летающем компаньоном Паймон стал известен на весь Тейват своими подвигами: победа над Ужасом Бури, что терроризировал Мондштат на протяжении пары месяцев, защита Ли Юе от Осиала после гибели Гео-архонта, остановка охоты на глаза бога в Инадзуме. И это лишь мелочь, по сравнению с тем, что сделал Итэр для этого мира.

Сейчас этот герой стоял на еле держащихся ногах, дрожал от холода и пытался удержать своего друга, что всегда был рядом, но находился в тени Итэра. Все его лицо было в ссадинах, запекшейся крови, руки в некоторых местах были распороты до мяса, вся одежда, а точнее, ее остатки, разорваны в клочья. Кэйа выглядел ничуть не лучше-из одежды были лишь штаны, рубашка же служила повязкой для огромных и кровоточащих ран. Досталось даже маленькой Паймон-одно её крыло было разорвано на половину и держалось на волоске.

Дилюк быстро затолкал их в дом, пряча от дождя, что с легкостью мог занести инфекцию в открытые и свежие раны. Помогая Итэру, он взял Кэйю под второе плечо и дотащил их до ванны. Не задавая лишних вопросов, усадил каждого на её край и стянул остатки одежды, что была вся в крови. Чьей-было понятно. У каждого из визитеров были раны, глубокие, кровавые и наспех перевязанные. Окинув их взглядом, Дилюк ужаснулся, но тут же собрался с мыслями.

— Для начала надо убедиться, что вы сможете с этими ранами выжить, допрос будет позже, — проговорил тот, попутно ища аптечку.

Кэйа с Итером смогли лишь коротко кивнуть, Паймон же вовсе обессилила и легла в ванну.

— Тебе, — Дилюк пальцем указал на Кэйю, — поможет глаз бога. С ними все живучие. Тебе же, —палец перешел на Итэра, — твое магическое или какое там начало. Скорее всего, не умрете.

— Скорее всего, — смог прошептать Итэр, откашлявшись.

— Не умрете. Столько пережили, обидно будет.

Дилюк ещё раз обошел их взглядом в попытке понять, кому хуже и кому помощь нужна быстрее. Понял, что все плохо у всех и принялся обрабатывать раны Итэру, предварительно их промыв и попутно прижигая пиро-навыком, чтобы они прекратили истекать кровью. Парень, стиснув зубы, терпел, но пару раз крик боли у него все-таки вырвался.

— Прости, была бы здесь Барбара-все прошло бы полегче, — проговорил Дилюк, прикладывая огненную руку к очередной ране.

— Нормально всё. Чувствую боль-значит живой, — еле слышно прошептал путешественник.

Прошло тридцать минут, прежде чем Дилюк выпустил Итэра из ванной в чистой одежде и убедился, что все раны обработаны и что он сможет дойти хотя бы до ближайшего кресла. На весь шум, что подняла компания, пришедшая в столь поздний час, пришли слуги и поняв, что происходит в ванной, заварили исцеляющий и обеззараживающий чай. Передав небольшую чашку Итэру и увидев, что он в состоянии держать её в руках, не проливая на себя, отошли на кухню в ожидании второго гостя.

C Кэйей пришлось возиться на пол часа дольше, чем с Итэром, так как раны были более серьезными и глубокими. По всей видимости, Кэйа вступал в основной бой, Итэр-поддерживал с тыла. Не произнеся ни слова и несмотря ему в глаза, Дилюк повторил все те же манипуляции и помог выйти из ванной, так как ноги Кэйю не слушались от слова совсем.

Паймон он не трогал. Лишь толкнул в плечо и услышав от неё, что ей нужно просто поспать, оставил её в ванной, дав два небольших чистых полотенца-одно под голову вместо подушки, другую как одеяло. Прошептав еле слышное «спасибо», Паймон провалилась в сон.

Сев на соседнее от Итэра кресло, Кэйа принял чай из рук слуги и в благодарность кивнул. Дилюк, скрестив руки на груди, махнул головой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, как бы прося слуг скрыться и, повторив жесть благодарности Кэйи, пошел искать пастельное белье.

— На второй этаж вы не поднимитесь. Просто сил не хватит. Поэтому спать будете тут. Кресла раскладываются, — проговорил тот, лазая в шкафу.

— На пару секунд встать сможете?

Увидев слабый кивок каждого, Дилюк положил два комплекта пастельного белья на диван, что стоял по середине кресел, и помог им подняться. Подготовив спальные места, уложил Итэра и Кэйю. На часах было около трех часов ночи.

— Я напишу письмо в церковь с просьбой прислать Барбару как можно скорее. Она сможет избавиться от боли, но такие раны сами даже с её помощью не исчезнут, нужно время. Но пока не отоспитесь-трогать вас не будем, — проговорил Дилюк, гася камин и свечи в гостиной.

Поднимаясь по лестнице, ведущей на второй этаж, тот остановился, осознав, что сейчас произошло. Кэйа, о котором думал Дилюк на протяжении всех этих лет пришел полностью убитый и тот помог ему безоговорочно.

Помощь Итэру-это другое. Путешественник смог спасти Мондштат, сохранить тайну Дилюка о полуночном герое и даже подружиться с ним. Из каждого нового региона Итэр присылал ему пару писем, описывая, что с ним произошло во время его путешествия, что он смог узнать о своей сестре, искренне интересовался делами Дилюка на винокурне и в жизни. Тот просто не мог его не спасти.

Но почему он помог Кэйи? Человеку, которого по мнению многих, он презирал, пришел к нему в убитом состоянии, одним своим видом прося спасения. И Дилюк его спас. Возможно, между ними все ещё сохранились теплые, братские отношения, что притупились льдом тайн и секретов.

Дилюк повернулся в сторону кресла, на котором мирно спал Кэйа и замер в раздумьях. Терзают ли того кошмары как в детстве? В те времена Кэйа неловко стучался в комнату Дилюка и рассказывал обо всем, что его напугало, попутно засыпая рядом с ним. Дилюк, убеждаясь, что тот уснул, уходил спать в комнату брата. Конечно, из-за усталости тот мог уснуть и рядом с ним, но всегда просыпался раньше и делал вид, будто бы только пришел из спальни Кэйи.

Встряхнув голову, будто бы выбрасывая из головы все эти глупые воспоминания и раздумья, Дилюк поднялся на второй этаж, быстро принял ванну и, зайдя в свою комнату, сел за письменный стол, зажег свечу и принялся составлять письмо для Барбары. Позже, перехватив слугу, что хотел пойти спать, извинился перед ним и отправил в Мондштат, говоря, что это очень важно и не терпит отлагательств. Тот недовольно качнул головой, но поручение принял.

От винокурни до города добраться можно было за два пеших часа. К шести слуга был бы там. Утренняя служба в церкви начинается в семь, которую Барбара точно не пропустит. К девяти она будет здесь. Понимая, что к этому времени Итэр и Кэйа будут ещё спать, Дилюк лег на кровать в размышлениях, чем занять Барбару пока она будет ждать пробуждения гостей. Решив, что с этим можно будет разобраться на месте, тот уснул, как только его голова коснулась подушки. Вчерашний и уже сегодняшний день выдались слишком тяжелыми для Дилюка и ему катастрофически требовался сон.

Дилюк проснулся от скрипа двери. Еле открыв полу заспанные глаза, он кинул свой взор туда, откуда доносился противный звук. На пороге левитировала Паймон. Дилюку хотелось считать, что все произошедшее сегодняшней ночью-очень странный сон, но маленькая летающая девочка давала понять, что это не так.

— Господин Дилюк, я вас разбудила? — неловко произнесла Паймон

— Все в порядке, не переживай, — отмахнулся тот, принимая сидячее положение и облокачиваясь на спинку кровати, — проходи.

Паймон кротко кивнула и, залетев в комнату, присела на самый край кровати. Она выглядела не так, как обычно. Дилюк привык видеть её счастливой, вечно хохочущей и вставляющей не всегда прошенные комментарии к фразе любого человека. Поведение Паймон всегда выдавало её эмоции: если она злилась, то кричала во всю глотку и не стеснялась в выражениях, если удивлялась-то летала на месте, не понимая, как себя вести и что говорить, если радовалась-её глаза начинали сиять ярче обычного и улыбка растягивалась до ушей. В такие моменты она подлетала к Итэру, крепко обнимала его за шею и начинала лепетать всё, что приходило ей в голову. Тот заливался смехом, придерживал её за руку и просил ослабить хватку, иначе она его задушит.

Сейчас Паймон была абсолютно потеряна. Она сидела, скрестив пальцы в замок и туманным взглядом смотрела в пол. Дилюку даже показалось, что в её глазах больше нет того космоса, что сиял раньше. Он видел в них лишь пустоту и кромешную тьму. Ему было интересно, она вела себя так после случившегося ночью или после всех тех событий, что произошли во время путешествия? Итэр писал ему все известные факты о его сестре, и они были не самые радостные. Люмин, так её звали, была принцессой бездны и явно не собиралась возвращаться к брату, даже при их первой и на данной момент последней встрече. Паймон была свидетелем всех этих событий и была близка с Итэром, значит знала, какого ему. А что она сама чувствовала? Была ли она готова к таким открытиям, когда решила следовать за путешественником?

В своих размышлениях Дилюк не заметил, что они сидели, не произнося ни слова, около минуты и решил это исправить.

— Ты как?

Паймон взглянула на него и тяжело вздохнула.

— Бывало лучше.

— Как крыло?

Та повернула голову за спину и дернула им.

— Болит, но уже меньше. И господин Дилюк, спасибо за помощь. Если бы не вы, — Паймон беспомощно развела руками, — я не знаю, смогли бы мы добраться до Мондштата.

— Не нужно благодарностей, — Дилюк отмахнулся, — я не мог не помочь. Вы с Итэром мне друзья, а Кэйа, — Дилюк запнулся, но Паймон все поняла и не стала развивать эту тему. Она знала о напряженных отношениях между названными братьями, поэтому решила не лезть с вопросами.

— Возможно, Барбара поможет с этим, — Дилюк кивнул за спину, намекая на крыло.

— Надеюсь.

Неприятного разговора о случившемся было не избежать, поэтому Дилюк вздохнул, давая понять Паймон, о чем они сейчас будут говорить и начал издалека задавать вопросы.

— Как вы оказались здесь? После Инадзумы по плану Итэра был Сумеру, разве нет?

— Да, но перед отправкой туда и после всего случившегося в Инадзуме ему захотелось зайти в те регионы, где мы уже были и повидаться со старыми друзьями, — Паймон пожала плечами, — Итэру сейчас тяжело. Ему нужно было отдохнуть.

Дилюк понимающе кивнул. Он примерно представлял, что сейчас чувствует путешественник и насколько он устал.

— Из Инадзумы вы приплыли в Ли Юэ, так?

Паймон кивнула.

— От Ли Юэ до Мондштата примерно шесть часов пешком. До винокурни примерно четыре. Почему вы решили пойти вечером? Не проще и не безопаснее ли было бы пойти на утро? —Поймав на себе непонимающий взгляд, Дилюк уточнил, — вечером и ночью намного больше хилличурлов, магов бездны и так далее. Да те же похитители сокровищ.

Паймон хмыкнула.

— Знаете, господин Дилюк, одна кукла Электро Архонта равняется примерно, — та задумалась, — примерно тысячи хилличурлам. Один Аждаха плюс минус восьмисот. Я, конечно, понимаю, что ночью и вечером их больше, но я не думаю, что на столько. Про похитителей сокровищ я промолчу. Всё это-пыль и не более, по сравнению с тем, с чем нам приходилось биться.

Дилюк усмехнулся, хотя Паймон была права. Помимо своей доброты, смелости и готовностью помочь, Итэр так же был известен своей силой. Поэтому те же хилличурлы, что обычным людям кажутся сущими монстрами, для путешественника действительно пыль.

Тут Дилюк задумался. На весь Тейват был известен Итэр и Паймон. А как же Кэйа, что ушел с ними из Мондштата? Почему о нем никто не говорит? Может, Кэйа лишь сделал вид, что отправился с путешественником, а на самом деле решил уйти в одиночное плавание? Нет, бред. Дилюк сразу же вспомнил о письмах Итэра, в которых он каждый раз упоминал и Кэйю. Но тогда почему о нем ничего не слышно?

Дилюк решил выбросить эти вопросы из головы и задаться ими позже. Сейчас было важнее другое.

— Я, конечно, понимаю, насколько вы сильны, но тем не менее вас кто-то или что-то серьезно покалечило, так?

Паймон вздохнула, закрыла глаза, как бы собираясь с мыслями и начала рассказывать.

— Вы знаете о вестниках бездны?

Дилюк кивнул. Сам он с ними никогда не встречался, да и не хотел бы. Все их тело-сплошная элементальная мясорубка.

— Вы бились с ними до этого?

— Да, три раза. Но это был один, максимум два. Но ночью…

— Сколько?

— Около двадцати…

Глаза Дилюка вылезли из орбит.

— Сколько?! — практически выкрикнул он. Паймон закрыла лицо ладонями.

— Это было ужасно, — со всхлипом сказала та, — я думала, что Итэр и Кэйа... Что они с этим не справятся. Но они смогли. Пусть пришли полумертвые, но они смогли. Они выжили и это главное, — успокаивала себя Паймон.

Дилюк молчал. Он просто не знал, что нужно сказать и нужно ли вообще. Паймон пыталась остановить непрошенные слезы, но они всё равно выкатывались из глаз. Дилюк взглянул на нее, и поднявшись с кровати, присел рядом.

— Эй, — начал тот, положив руку Паймон на плечо, выражая поддержку, — вы живы, слышишь? — та быстро закивала, вытирая слезы, — все кончилось. Здесь вы в безопасности.

Паймон тяжело и часто дышала в попытках унять панику и страх, что накрыли её от воспоминаний.

— Да… да, вы правы. Простите, просто, — та взглянула наверх, пряча слезы, — просто это было очень страшно.

— Хэй, посмотри на меня, — сказал Дилюк шепотом и, когда Паймон выполнила просьбу, взглянул ей прямо в глаза, — никогда, слышишь, никогда не извиняйся за проявленные эмоции. Они делают нас людьми. И тебе не нужно стыдиться того, что ты их испытываешь, понимаешь?

Паймон кивнула. Дилюк покрепче сжал её плечо, давая понять, что она не одна.

Прошло около пяти минут, прежде чем Паймон успокоилась.

— Спасибо вам.

— Я уже говорил, что не нужно благодарностей, — отмахнулся Дилюк и, все ещё держа руку на маленьком плече, посмотрел на часы. Скоро должна была подойти Барбара.

— Ты голодна? — спросил он, поднявшись и решив, что сложный разговор остался позади.

— Да, но только… Господин Дилюк, — тот повернул голову, — они нападали не на Итэра.

Дилюк вопросительно изогнул бровь.

— Кэйа. Им нужен был Кэйа.

gazprombank.ru

Молодой человек смерил Паймон холодным взглядом.

— Это точно? — ровным и сухим тоном спросил тот, не отводя глаз.

— Да.

Дилюк не знал, что сказать. У него будто бы отобрали голос. Зачем бездне Кэйа? По письмам Итэра, Дилюк знал, что их единственная цель-уничтожение богов Селестии. Но причем здесь Кэйа? Как он может быть связан с высшими божествами? Для них Кэйа-грешник и предатель из давно погибшего государства. По идее, Кэйа и бездна на одной стороне, так зачем им его убивать?

И почему Дилюк переживает за него? Если бы это случилось с абсолютно чужим для него человеком, которым он и считал Кэйю, испытывал ли он тот же страх и волнение за него? Вряд ли. Это максимум вызвало бы интерес, но не более. За Кэйю он переживал искренне. Боялся его потерять? Так он уже его потерял. Если бы Дилюк не оттолкнул его тогда, а выслушал бы, смог бы предотвратить то, что случилось? Смог бы обеспечить ту защиту, в которой Кэйа так нуждался? Если бы он с первого раза услышал не издевку и усмешку, а крик о помощи, то как бы все повернулось? Дилюк не знал. Никто не знал.

Услышав стук в дверь, молодой человек наконец отвел задумчивый взгляд от Паймон. Посмотрев на часы, он понял кто подошел.

— Войдите, — сказал тот, накидывая халат поверх ночной одежды.

В комнату вошел слуга. Барбара стояла позади него. Дилюк кивнул головой и, попросив помощника скрыться, заговорил.

— Доброе утро, мисс Барбара. Прошу прощение за то, что отвлек вас от утренней службы, что так вам важна, но только вы можете нам помочь, — проговорил Дилюк, нацепив привычную для всех маску вежливого бизнесмена. Паймон смотрела на него удивленным взглядом, не понимая, как человек может так быстро спрятать все эмоции.

— Доброе утро, господин Дилюк, — тихо проговорила Барбара, чуть отойдя от двери, — ваш слуга рассказал, что произошло, и я понимаю, для чего я здесь, поэтому извинения не к месту. Моя работа-помогать людям и исцелять их. А Итэру и Кэйи именно это и нужно, — продолжила девушка теплым и успокаивающим голосом.

— Раз вы уже заговорили о моих гостях, то я должен вас предупредить, что раны у них серьезные и работа будет тяжелой.

Барбара кивнула.

— Сейчас трогать их не будем, они еще не отоспались. Пока вы будете ждать, мне нужно вас чем-то занять, но, к сожалению, этот момент я не обдумал, поэтому давайте сейчас спустимся на задней двор, выпьем чаю и вместе что-нибудь придумаем, хорошо?

— Благодарю, но я, пожалуй, откажусь. В ожидании я буду молиться Барбатосу за здоровье Итэра и Кэйи и за успешное исцеления.

— Но мы не знаем, когда они проснуться, — решил оспорить решение Барбары Дилюк, — это может произойти и через час, и через два и даже через три, — девушка вскинула руку вверх, как бы останавливая молодого человека.

— Чем дольше и чем искренне звучит молитва, тем лучше. Мне может не хватить даже трех часов.

— Я вас понял, но в случае чего всегда обращайтесь ко мне.

— Благодарю, — ответила Барбара, собираясь выйти.

Дилюк взглянул на Паймон.

— Мисс Барбара, — окликнул он девушку и показал рукой за спину, где и сидела спутница Итэра, — ей тоже нужна помощь.

Кивнув, Барбара подошла к Паймон и, оглядев её, попросила развернуться. Когда та выполнила просьбу, девушка присела на корточки, потянула руку к сломанному крылу и, остановившись в паре сантиметров, закрыла глаза и принялась напевать песню на известном лишь ей языке. В воздухе закружили гидроэлементы в форме различных символов. Крыло Паймон срослось на глазах.

— Болит? — спросила Барбара, поднявшись.

— Нет, — Паймон дернула им, — нет! Оно больше не болит! — повторила та ещё раз, взлетев. Её глаза снова наполнились привычным для Дилюка космосом и тот слабо улыбнулся.

— Спасибо! — Паймон кинулась обнимать девушку за шею, — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — повторяла она снова и снова, все крепче обнимая Барбару.

— Одного спасибо было бы достаточно, — со смехом сказала девушка, придерживая руку Паймон. Та не собиралась выпускать её из своих объятий, поэтому Дилюку пришлось вмешаться.

— Ты все еще голодна, так?

— Безумно! — ответила Паймон, отцепившись от Барбары и прилетев к Дилюку. Девушка улыбнулась ему и вышла из комнаты.

— Тогда пошли. Пира не обещаю, но думаю, у тебя небольшой аппетит.

— Вы сильно ошибаетесь, господин Дилюк! — быстро пролепетала Паймон.

— Тогда пошли скорее, переубедишь меня, — проговорил Дилюк, направляясь к двери, — пока я буду проводить себя в порядок, посиди на кухне, только тихо, чтобы не разбудить Итэра и Кэйю, хорошо?

— Конечно.

Они вышли из комнаты и разошлись. Паймон быстро улетела на кухню, Дилюк же отправился в ванную, умыться и привести себя в порядок. Войдя в неё, первым же делом посмотрел в зеркало. Из него на Дилюка смотрел не он. Вежливый, умный, обходительный. Как же он ненавидит свой образ, которому обязан следовать. Интересно, а у Барбары также? Молодая, красивая девушка, что своим талантом к пению собрала вокруг себя толпу фанатов, а те сделали из неё кумира, пример для подражания. Что она чувствует, оставаясь наедине с собой? То же, что и Дилюк? И зачем сейчас он вообще над этим думает? В его гостиной лежит друг с названным братом. Оба побиты. Почему он сейчас не думает о них, это же важнее, разве нет?

Дилюк просто устал думать о других. Он не делает ничего ради себя. Развитие винного бизнеса и защита Мондштата в амплуа Полуночного Героя-не его желания, а желания погибшего отца. Тот всегда пытался сделать детство Дилюка лучшим и втолковать в него правильные, по его мнению, установки. «Будь добр рядом с злодеем. Будь смелым рядом с трусом. Будь сильным рядом со слабым. Но собой будь только рядом с семьей. Только ей ты нужен такой, какой ты есть.»

Но сейчас семьи у Дилюка не было. Последний её член ушел по его же вине. Дилюк просто не понял своего брата и потерял его. Это был первый и последний раз, когда тот решил пойти на поводу своим желаниям-выгнать Кэйю из дома и больше никогда его не видеть. И именно это желание он ненавидел, ведь оно принесло столько боли. С тех пор он навсегда забыл о себе и просто жил для других.

Дернув головой, как бы вытряхивая эти глупые размышления, Дилюк умылся холодной водой и снова пошел в свою комнату, чтобы переодеться. Позже, завязав свои волосы в длинный и высокий хвост, отправился на кухню.

— Чего хочешь? — спросил тот шепотом, закрывая дверь кухни и смотря на Паймон.

— А что можете предложить?

Дилюк открыл холодильник.

— Из быстрого-яичницу или омлет. Если чуть-чуть подождешь-могу сварить кашу.

— А мука и сахар у вас есть?

— Да, но зачем они тебе?

— Блинчиков хочу…

Дилюк кинул на Паймон недоумевающий взгляд.

— Я не умею их готовить.

— Ну хотя бы попытайтесь!

— Ты понимаешь, что это будет просто перевод продуктов?

— У вас получится!

— Я так не думаю.

— Тогда я вам помогу! — пролепетала Паймон, резко взлетев со стула и ища какую-нибудь глубокую емкость для теста, — чего стоите? Доставайте всё!

Дилюк смотрел на неё ещё пару секунд, но всё же смирившись со своим поражением, принялся доставать яйца и молоко из холодильника.

— Ты будешь есть все неудавшиеся блины, а зная мое умение готовить их, это будут все блины.

— Угу, — ответила Паймон, пропустив предостережение Дилюка мимо ушей, — где у вас мука и сахар?

— В том верхнем шкафчике, — проговорил тот, указывая головой на нужный, — мне все ещё кажется, что это плохая идея…

— Господин Дилюк! — фыркнула Паймон, — Вы говорите так, будто бы мы идем на суперсложную и опасную битву с одним тупым мечом, а не просто хотим пожарить блинчики!

Дилюк усмехнулся и покачал головой.

— Для меня пожарить блинчики-суперсложная и опасная битва между прочим!

Паймон поставила на стол большую и глубокую тарелку, которую смогла найти и высыпала нужные ингредиенты. Дилюк разбил туда яйца, влил молоко и принялся перемешивать. Если бы кому-нибудь рассказали, что серьезный и холодный «король Мондштата без короны» стоит и готовит блинчики рядом с маленькой спутницей главного путешественника всего Тейвата, никто бы не поверил.

— Посмотрите! — Дилюк взглянул на Паймон, — консистенция получается идеальной! Всё, жарим!

Кинув ложку, которой он все перемешивал, в раковину, Дилюк достал сковороду, поставил её на плиту и уже хотел налить туда подсолнечного масла.

— Нет! — Паймон перехватила руку молодого человека, как бы останавливая его, — Сливочное есть? На нем вкуснее.

Дилюк закатил глаза, но к холодильнику подошел. Взяв сливочное масло и, отрезав от него небольшой кусочек, кинул на сковороду и включил огонь. То начало медленно плавится и Дилюк, подняв сковородку, принялся аккуратно её двигать, дабы масло растеклось по всей площади. Поставив сковороду на место, молодой человек подошел к столу, взял половник и емкость с тестом.

— О Архонты, вся надежда на вас, — прошептал Дилюк и принялся набирать тесто на половник. После, начал вливать его на сковороду. Тесто расположилось по периметру идеально ровным кругом.

— Видите? Все получается, — проговорила Паймон за спиной Дилюка.

— Не забывай, что его ещё надо будет снять и перевернуть.

Подождав пару минут и приподняв первый блинчик лопаткой, Дилюк увидел, что с одной стороны он готов.

— Архонты помогите мне, — снова прошептал тот и ловко перевернул блинчик. Он не разорвался и лег на сковороду идеально. Через пару минут Дилюк его снял и положил на тарелку, заранее приготовленную Паймон.

— Ну вот, а вы говорили, что не получится, — пролепетала та, подлетая к Дилюку и собираясь взять первый блинчик, но молодой человек её остановил, перехватив руку.

— Не забывай, что тебе нужно будет съесть все неудавшиеся. А если ты сейчас наешься первым, тебе будет тяжеловато, — проговорил Дилюк с легкой усмешкой. Паймон закатила глаза, но послушно отлетела и села за стол.

Через пол часа всё было готово. За это время Дилюк успел сварить себе крепкий кофе, а Паймон он заварил черный чай с лимоном. Не было ни одного неудавшегося блинчика. Молодой человек поставил тарелку и чай перед Паймон.

— Ну вот, вы дольше гундели, чем готовили, — проговорила Паймон, беря первый из тринадцати блинчиков, — а вы не будете?

— Я не голоден.

— Завтрак между прочим-самый важный прием пищи. Он должен быть сытным, чтобы в случае чего ты не был голоден весь день. Так мне всегда говорит Итэр, когда я отказываюсь, — уточнила Паймон, поймав на себе взгляд Дилюка.

— Вам приходится каждый день проходить несчетное количество километров и биться с разными существами. У меня такого нет. Только если ночью, поэтому самый важный прием пищи лично для меня-ужин, — парировал Дилюк, попивая кофе.

Паймон кивнула и начала есть. Через пару минут дверь в кухню отворилась и на пороге стоял Итэр. Дилюк взглянул на часы. Было пол одиннадцатого.

— Выспался?

Итэр кивнул, немного покачиваясь и облокачиваясь головой на косяк двери.

На самом деле, он проснулся еще минут двадцать назад от громыхания посуды на кухне. Прислушиваясь, путешественник узнал голос Паймон и Дилюка. На секунду в его голову пришла мысль о том, что они готовят что-то вместе, но Итэр тут же откинул эту идею в сторону. Полежав еще минут пятнадцать и пошевелив своими конечностями, дабы убедиться, что те работают, Итэр, аккуратно облокотившись на руки, принял полу сидячее положение. Отдышавшись от боли, что пробила все тело, тяжело поднялся.

— Проснулся от приятного запаха. Кто приготовил? — выдавил из себя парень, охрипшим ото сна голосом и смотря на Паймон со стопкой блинчиков.

— Господин Дилюк, — ответила та с набитым ртом.

Итэр вытаращил глаза, глядя на Дилюка.

— Если из тебя сейчас изойдет хоть один звук, похожий на смех-попрошу своего сокола выкалить тебе глаза, и поверь мне, он выполнит эту просьбу, — ответил тот, предупреждающе вскинув руку.

— Что ты, даже в мыслях не было, — проговорил Итэр, сдерживая смех. Однако, это получалось у путешественника плохо и один смешок из него все-таки вырвался, после которого тот сразу же скривил лицо от боли и вцепился рукой в ребра.

Увидев это, Дилюк подскочил и, подойдя к нему, аккуратно усадил на свое место. Итэр благодарно кивнул.

— Сейчас Барбару позову, легче станет, — проговорил Дилюк, выходя из кухни.

— Сильно больно? — спросила Паймон с виноватым видом.

— Терпимо, — отмахнулся Итэр, но тут же пожалел об этом, так как руку обожгло острой болью.

Паймон подлетела к нему и, положив свою маленькую ручку на его макушку, начала медленно поглаживать. Итэр слабо улыбнулся. Его спутница еще в Мондштате могла бы уйти, но она всегда была рядом и не разу не давала даже повода сомневаться в своей дружбе или поддержке. Она была рядом с путешественником в самые тяжелые для него моменты, в то время как Кэйа просто уходил в ближайшую таверну пить. Перед свои отбытием он хлопал Итэра по плечу, говоря, что тот все переживет, и возвращался часа через три.

Единственный раз, когда Кэйа не ушел, был после их второй встречи с Дайнслейфом. Ещё один грешник из Кхенриах, который не смог защитить свое государство и был проклят на вечную жизнь. Он медленно, но уверенно подвергался эрозии, однако был единственным человеком, из всех встречавшихся путешественнику, кто смог помочь ему хоть раз увидеться с сестрой. И именно после этой встречи у Итэра случился нервный срыв. Он наконец встретил ту, ради которой прошел столько испытаний и битв, но Люмин даже не подумала над возвращением к брату. Она проронила привычное для путешественника «ты сам всё поймешь» и вернулась в бездну. Итэр кинулся за ней, но не успел. Он понял, что они с сестрой на разных берегах и не знал, как до неё доплыть.

Люмин вела битву против богов Селестии, в то время как Итэр успел если не подружиться, то хотя бы узнать историю некоторых из их приспешников-Архонтов. Он не понимал, как сестра, пройдя все регионы, решила встать против них и не понимал, почему она даже не поговорила с ним. Времени у них было достаточно, но Люмин всё равно ушла.

Все эти факты кинули на Итэра, будто бы тяжелый камень, и он свалился на колени прямо в том подземелье, в котором наконец встретил свою сестру. Из его глаз ручьем текли слезы, а голос, вовсе не подвластный ему, издал истошный крик, в которым скопилась вся злость, усталость и горечь.

Путешественник не видел смысла идти дальше. Его руки сами потянулись к мечу, что лежал рядом, и сами хотели вонзить его прямо в сердце. Именно в этот момент Кэйа, что стоял на другом углу, словно ангел-хранитель Итэра, подлетел к нему и выбил из рук тот самый меч. После, сев рядом с ним, крепко обнял и просто слушал все его крики, вопросы и фразы. Паймон левитировала рядом, не произнеся ни звука.

gazprombank.ru

Сколько прошло времени, пока Итэр успокоился, никто не знал. Он молча встал и пошел на выход. Кэйа и Паймон отправились следом. Подземелье находилось неподалеку от океана, в которой и швырнул свой меч Итэр. Но этот жест не был знаменем окончания его путешествия. Наоборот. Он показывал, что Итэр больше не пойдет на поводу своим эмоциям, и несмотря ни на что, пройдет все семь регионов, узнает ответы на все свои скопившиеся вопросы, а в конце отправится в бездну и вытащит свою сестру оттуда.

Все эти воспоминания пролетели в голове путешественника за считанные минуты, которых хватило, чтобы на кухню пришла Барбара.

— Итэр… Ох, Архонты, — прошептала девушка, присаживаясь на корточки перед стулом, где сидел парень, и аккуратно взявшись за его плечо — Я… я даже не знаю, что сказать

— Ничего. Просто помоги. Пожалуйста

— Да… Да, конечно, только… Ты в состояние снять одежду? Мне нужно видеть раны

Итэр тяжело вздохнул и осмотрел себя. Расстёгивать пуговицы-точно не вариант так как руки его просто не слушались. Он решил попробовать стянуть рубашку через голову, но после первой же попытки отбросил эту идею. Тело путешественника окатила волна нестерпимой боли, отчего тот точно бы закричал, если бы не прикушенный до крови язык. Застыв с рубашкой на голове, Итэр часто задышал.

Через полу снятую одежду просвечивались шрамы, полученные сегодняшней ночью. Их было несчетное количество. Никто из присутствующих на кухне не мог смотреть на путешественника без жалости и ужаса в глазах. Дилюк покачал головой и подошел к нему. Барбара уступила ему дорогу.

— Давай обратно надевай. Только аккуратно, без резких движений.

Итэр кивнул и выполнил просьбу. Дилюк подошел к нему и, взяв рубашку руками с двух сторон, одним резким движением её разорвал. Бережно стянув её до конца, выбросил в мусорное ведро.

— На моём месте хотела бы оказаться каждая девушка Мондштата, — усмехнулся путешественник.

Дилюк застопорился.

— Не думаю, что каждая девушка Мондштата хотела бы встретиться с двадцатью вестниками бездны.

— Откуда ты, — Итэр взглянул на Паймон, которая виновато улыбалась, смотря в тарелку, — а, понял.

Барбара, смущенно наблюдая за их диалогом, наконец подошла к парню и принялась осматривать раны.

— Ох, Барбатос… За что они вас так?

— Без понятия, — пожал плечами путешественник.

Девушка взглянула на него и, тяжело вздохнув, подставила руку к одной из сотни ран. Её голос проносился по всей кухне, просачиваясь в каждую клеточку тела всех присутствующих. Гидро элементы кружились в воздухе, сливаясь в неизвестные никому символы.

Дилюк застыл в восхищение. Барбара пела громче обычного, и будто бы вся кухня была заполнена элементами. В одночасье все прекратилось. Подойдя поближе, молодой человек не смог скрыть своего удивления. Он знал о том, насколько сильна Барбара как целитель, но практически не видел её в действие. От большого и глубокого шрама осталась лишь легкая царапина, будто бы от кошки, что чуть не контролировала свою силу, когда играла с хозяином.

Спустя пол часа, проведя подобную манипуляция с каждым шрамом на теле путешественника, девушка отошла от него. Итэр аккуратно поднялся со стула, ожидая всплеска боли, но, не почувствовав его, подошел к Барбаре и, обняв её, искренне поблагодарил. Девушка не ожидала этого жеста, но всё же ответила на него.

— Не стоило, это моя работа-помогать таким, как ты, — протараторила девушка, неловко отходя от путешественника и скрывая легкий румянец, что накрыл её щеки.

— Ещё как стоило. Я больше восьми часов мучался от боли, а ты избавила меня от неё. Спасибо. Огромное спасибо, — с легкой улыбкой на лице ответил Итэр.

Дилюк с ухмылкой наблюдал за диалогом между этими двумя.

— Как там капитан Кэйа? Он ещё спит? — спросила Барбара, заполняя неловкую паузу, что заполонила всё пространство

— Он больше не капитан, — ответил Дилюк, выглядывая за дверь. Кэйа сидел на кресле, опираясь на его спинку. Руки обвивали колени, что были придвинуты к груди, голова беспомощно откинулась назад, полуоткрытые глаза смотрели в пустоту. Дилюк замер. Он никогда не видел своего брата таким больным и беспомощным. Кэйа ни раз получал ранения в бою, но всегда отказывался от похода к Барбаре, говоря, что на нем все заживает, как на собаке.

— Сейчас у него нет выбора, — прошептала девушка, будто бы читая мысли Дилюка. Тот кивнул и, вскинув руку вперед, пропустил Барбару в гостиницу.

— Кэйа, — успокаивающем голосом начала девушка, — я знаю про твою, скажем так, нелюбовь к принятию помощи, но сейчас ты не имеешь права отказаться.

Бывший капитан кавалерии медленно поднял голову в сторону Барбары, но его глаза всё ещё смотрели в никуда, будто бы тот находился в собственной вселенной. Девушка подошла к креслу и присела на самый край.

— Ты весь в шрамах. Простой «постельный режим», которым ты так любил пользоваться во время своей работы в Ордо-Фавониус сейчас не поможет. Я должна использовать свой дар, понимаешь?

Кэйа слабо кивнул. На лице девушки вспыхнуло удивление, но та быстро совладала с собой.

— Тебе нужно снять одежду, — прервал их диалог Итэр, — сможешь?

— Глупый вопрос, — отрезал Дилюк в пол голоса. Барбара укоризненно на него посмотрела, на что тот лишь отвел взгляд.

Путешественник уверенным шагом подошел к креслу и принялся расстегивать пижамную рубаху на теле Кэйи.

— Ты же помнишь? — Хриплым шепотом спросил тот, переведя взгляд на Итэра.

— Да, — быстро отрезал парень, расстегивая последнюю пуговицу, — Барбара, полностью снимать я её не буду. Когда дойдешь до спины-просто подними рубашку, — объяснил Итэр, отходя от кресла. Девушка кивнула и начала проводить те же манипуляции, что и с путешественником.

Всё то время, что Барбара использовала свой дар, в комнате царила напряженная атмосфера. Дилюк понимал, по какой причине Кэйа отказался полностью снимать рубаху, но не хотел её принимать. Он смотрел на Итэра, расположившимся на соседнем кресле, как бы ожидая, что тот опровергнет все его мысли, но путешественник даже не взглянул на него, всё его внимание было направлено на Кэйю.

Бывшему капитану кавалерии с каждой минутой становилось легче. Это можно было увидеть по глазам, из которых наконец-то вылился неясный туман, по привычной обаятельной ухмылке, что появлялась на его лице с каждым убранным шрамом. И путешественник был явно этому рад.

— Всё, не так страшно, видишь? — пролепетала Барбара, отойдя от Кэйи через час.

— Да, ты права, — усмехнулся тот, смотря на девушку, — что же я раньше к тебе не ходил?

— Боялся, что будет больно? — предположила девушка.

Кэйа кинул на неё задумчивый взгляд

— Спасибо, — улыбнулся тот, — ты чудесна.

— Это моя работа, не нужно благодарностей, — ответила Барбара, смутившись отзывом Кэйи и неловко отвернувшись.

— Братишка, а у тебя имеется еще какая-то одежка? А то и та рубаха, и эта-все в крови, —проговорил бывший капитан кавалерии, наконец поднявшись с кресла и распахнув шкаф, будто бы находился у себя дома.

Чисто теоретически так и было. Кэйа провел в этом месте все свое детство, однако был выгнан из него за правду и желание выговориться. Он знал, как Дилюк раздражается, когда его названный брат начинает хозяйничать на винокурне, поэтому вел себя таким образом. Он хотел, чтобы нынешний владелец этого места испытывал рядом с ним хоть какие-то эмоции, пусь и негативные. Кэйа боялся увидеть равнодушие и холод со стороны Дилюка, поэтому выбирал крики и колкие комментарии в свой адрес.

gazprombank.ru

— Всё что найдешь-твое, — ответил Дилюк, демонстративно вздохнув.

Кэйа застопорился. Он ожидал услышать что-то в роде «не лазь в моих вещах», «для тебя здесь ничего нет», «сгинь с глаз моих» и тому подобное, но этого не произошло. Парень кинул мимолетный взгляд на Дилюка, но тут же отвернулся. Почему он так резко подобрел? Ему мешает ответить привычным образом присутствие Барбары, перед которой Дилюку не хочется снимать свой образ прекрасного джентльмена?

А может, он и правда переживает за Кэйю? Нет, это бред. Парень выкинул эту мысль из головы и принялся искать, что он может на себя накинуть. Взяв рубашку и брюки одного черного цвета, отправился в ванну.

— Дилюк, я же тоже могу? — неловко спросил Итэр, смотря вслед Кэйи.

— Да, конечно. Правило то же: всё, что найдешь-твоё. На втором этаже есть ещё одна ванная.

— Спасибо.

— Ещё раз поблагодаришь-ударю, — сказал Дилюк, закатив глаза.

Итэр улыбнулся и, взяв себе одежду, побежал на второй этаж.

— Мисс Барбара, — проговорил Дилюк, когда все отошли, — благодарю вас за помощь.

— Мне сейчас очень хочется ответить вам также, как и вы Итэру, — ответила Барбара, мило улыбнувшись.

— Я вас понял, — усмехнулся молодой человек, виновато подняв руки вверх, — тогда, позволите вас проводить? Дорога предстоит достаточно долгая, и возможно вам понадобиться собеседник, дабы скрасить свой путь.

— Буду вам признательна, — ответила Барбара с легкой улыбкой на лице.

Дилюк кивнул, и подойдя к входной двери, отворил её. Предупредив слугу о своем уходе, отправился с Барбарой в путь.

По дороге они общались на отвлеченные темы. Девушка рассказывала молодому человеку о своих занятиях по вокалу, о новых прочитанных книгах, о работе в церкви и тому подобное. Дилюк внимательно слушал и умело поддерживал диалог. Как оказалась, их двоих зацепила одно и то же произведение, в котором были описаны так называемые «преступления Селестии против человечества». За обсуждением этой книги они и провели большую часть пути.

— Но самое главное, что меня впечатлило в данной работе, так это смелость автора, — проговорила Барбара, когда пара почти дошла до Мондштата.

— Полностью с вами согласен. Как Божества в целом допустили существование этой книги?

Девушка кинула на Дилюка непонимающий взгляд.

— Ну подумайте сами, — начал объяснятся тот, — если вдруг, человек, как например, Джинн, прочитает данную книгу, наполнится ненавистью к Высшим Божествам и даже решит объявить им войну? Получается, Божества так же разрушит этот регион.

— Действительно… Я почему-то не задумывалась об этом.

Дилюк пожал плечами и пара шла около минуты в молчании.

— Господин Дилюк, — проговорила Барбара, — разрушение какого государства, описанное в этой книге, вызвала у вас наибольшее негодование?

— Кхенриах, — не задумываясь над вопросом ответил тот, — люди жили себе спокойно, не угрожали Божествам, не сомневались в их силе и власти, а лишь просили не вмешиваться в их дела, и что получили в итоге? Полное истребление, без какого-либо шанса на выживание. А всё из-за чего? А из-за того, что их самовольность, видите ли, оскорбила Божеств, — Дилюк глубоко вздохнул. Барбара нехотя прошлась по одной из сотни его болевых точек, — прошу прощение, слишком резко высказался.

— Всё в порядке, — проговорила девушка, понимающее поглядывая на Дилюка.

До города спутники дошли в молчании.

— Благодарю вас.

— До встречи, мисс Барбара.

Дилюк легонько откланялся и отправился домой, прокручивая в голове его же слова, сказанные про Кхенриах.