Кофе и дым (гет)

Гермиона прижалась спиной к влажной шершавой кирпичной стене. Впитывая холод, исходящий от кирпича и бетона, девушка надеялась, что так сможет справиться с эмоциями. Если не заморозит их, то хотя бы остудит. Как бы она ни закусывала губы, с них всё равно слетело горькое признание:

— Эта моя вина. Моя… моя… моя… — стуча затылком о стену, повторяла Гермиона.

Именно за актом самобичевания еë застал Невилл. Он свернул в переулок, чтобы выкурить сигарету перед тем, как навестить своих родителей в госпитале Святого Мунго. Поначалу мужчина хотел уйти, боясь, что может поставить девушку в неловкое положение, но что-то заставило остаться. И это что-то подсказывало ему, что ей нужна помощь.

— Привет… — произнёс Невилл.

Заговорив с Гермионой, он испытал жуткую неловкость: после восьмого курса они практически не общались. Примерно года два. Жизнь, к сожалению, разнесла их в разные стороны. Друг о друге узнавали лишь со слов общих знакомых.

— Невилл?! — изумлённо хлопая глазами, спросила девушка. Обеими ладонями резким движением вытерев слезы, она с натянутой улыбкой сказала: — Ох, привет, Невилл.

В замешательстве они смотрели друг на друга, не зная, как продолжить диалог. Неловкое напряжение между ними росло с геометрической прогрессией.

— Чертовски хочется кофе, — запустив руку в копну светлых волос, нарушил молчание первым Невилл. — Не откажешься составить мне компанию?

Гермиона собиралась отказаться, но за секунду до того, как она успела открыть рот, в голове мелькнула мысль: «А почему бы и нет?» — и сказала:

— Полностью с тобой согласна, чертовски хочется кофе.

— Тогда пошли, — несколько смущённо улыбнулся Невилл. — Совсем недалеко есть кафе, в котором варят отличный кофе. Да и пироги у них очень вкусные.

Полностью доверившись своему бывшему однокурснику, девушка последовала за ним. В течение пяти минут они уже были на месте и занимали столик. Гостей в заведении в этот час было не особо много, и им повезло расположиться у окна. В кафе было очень тепло, что после прохладного ноябрьского дня добавляло ему ощущение уюта. Коричневый, зелёный и их оттенки царили в интерьере, а шоколадно-кофейный аромат с запахом свежей выпечки — в воздухе. На приглушённой громкости из колонок доносились хиты восьмидесятых-девяностых.

— Будешь что-нибудь к кофе? — поинтересовался Невилл.

— Чтобы ты посоветовал? — спросила Гермиона, без особого энтузиазма рассматривая меню кофейни.

— Персиковый пирог с ванильным мороженым, — ответил он, не раздумывая.

— Мороженое в холодную погоду? — искренне удивилась девушка.

— Не вижу в этом особой проблемы. Здесь же тепло, да и кофе горячий, — пожав плечами, объяснил мужчина.

— Ммм, я, наверное, всё-таки обойдусь. Только кофе.

Они сделали заказ и стали ждать. Между ними повисло опять, словно состоящее из острых иголок, молчание. Гермиона повернула голову к окну и пустым взглядом смотрела на улицу, а Невилл, чувствуя себя не в своей тарелке, достал из кармана пачку сигарет и спросил:

— Ты не против, если я закурю?

— Что? Нет…

Мужчина подтянул к себе стоявшую на дальнем крае стола пепельницу и закурил.

— И давно ты куришь? — поинтересовалась девушка.

— После экспедиции в Южную Америку.

— Ты там, наверное, много интересного увидел.

— Да, магическая флора Южной Америки просто поразительна, — не без восторга в голосе ответил он, вспоминая о поездке за океан.

— Завидую тебе…

— Почему?

— Я бы хотела сейчас оказаться далеко… — глухим голосом ответила Гермиона.

— Целители не дают хороших прогнозов? — понимающим тоном произнëс Невилл.

— Да, — выдохнула девушка, и по щеке прокатилась слеза. — Если бы я во второй раз не полезла к ним в голову…

— Ты не виновата. Магия иногда даёт сбои, — мягким тоном утешал еë он.

— Тебе не понять этого, Невилл!.. — горькие слова вырвались у Гермионы прежде, чем она успела прикусить язык. Невилл ведь был в схожей ситуации: его родители тоже заблудились в своëм разуме. Осознав, какую ошибку она допустила, она извинилась: — Прости меня, пожалуйста.

— Всё в порядке, я понимаю, ты не хотела, — бесцветным голосом ответил мужчина.

— Я не должна была срываться, в особенности на тебе, — девушка спрятала лицо в ладони. — Но я как обычно переоценила свои способности. Мерлин, и как ты держишься все эти годы?!

— Я просто рос с этим, — ответил Невилл. — А ещё мне помогает слепая вера в то, что они поправятся завтра или послезавтра.

— Помогает?

— Частично. Ты тоже должна верить лучшее завтра.

— Только это и даёт надежду. Спасибо, — мимолетная улыбка тронула губы Гермионы.

В этот момент им принесли кофе и пирог для Невилла.

— Почему ты не с Роном? — сделав глоток крепкого напитка, почти сердито спросил Невилл.

— Он на работе.

— В субботу?

— Их с Джорджем бизнес развивается, и они нередко пропадают в выходные на работе, — объяснила девушка.

Мужчина внимательно посмотрел на свою собеседницу. Ему не верилось, что Гермиона может быть такой хрупкой. Долгие годы он восхищался еë духовной силой. В школе она не единожды вставала на его сторону, защищала и поддерживала. Теперь настала его очередь поддержать школьную подругу. Невилл докурил сигарету и, вмяв окурок в дно пепельницы, предложил:

— Знаешь, мы могли бы навещать наших родителей вместе.

И вновь Гермиона хотела ответить на его предложение отказом, но внутренний голос шепнул: «А почему бы и нет?!»

— Хорошо, Невилл, если тебе это не будет в тягость.

— Не будет, иначе бы не стал предлагать, — заверил еë мужчина.

С того дня они стали встречаться по субботам, чтобы навестить родителей. После визита в Мунго вместе шли в кафе, где за кофе и сигаретой разговаривали обо всём и ни о чём. Месяцы складывались в годы. Невилл поддерживал Гермиону не только когда рушились надежды на излечение еë родителей, но и помог пережить развод с Роном.

На третий год целителям Мунго удалось вернуть рассудок мистеру Грейнджеру, а через два месяца и его супруге. Гермиона, несмотря на то, что еë родители поправились, продолжила с Невиллом посещать магическую больницу. За минувшие годы постепенно дружба крепкими нитями связала их, а в сердцах начали, подобно дереву, расти более нежные чувства. Но никто не решался признаться друг другу в том, что у него на душе.

И вот пошëл четвертый год. Февраль подходил к концу. Друзья сидели друг напротив друга, пили кофе и курили, когда Невилл сказал:

— На днях мне предложили место в Ильверморни.

— Надо же, поздравляю тебя! — радостно улыбнулась Гермиона, но на душе у неë было не так лучезарно.

— Я собираюсь отказаться, — без всяких эмоций ответил мужчина.

— Почему? — искренне удивилась девушка. Хоть колдунья искренне любила Хогвартс, но будь она на месте друга, согласилась бы работать в школе в Америке, так как их учебно-экспериментальная программа и библиотека были просто потрясающими.

— Просто не могу… — покачал головой он.

— Из-за родителей? — предположила она.

— Нет, я бы мог перевести их с собой в Америку.

— Тогда почему? Может быть, там им помогут.

— Я и об этом думал. Но, как оказалось, я жуткий эгоист.

— Ты эгоист?! — пораженно воскликнула Гермиона. — Невилл, ты последний человек, которого можно обвинить в эгоизме.

— Но, несмотря на все плюсы жизни в Америке, я не хочу туда отправляться без… — он осекся и добавил: — Пожалуйста, выбрось это из головы, Гермиона.

— Нет уж, ты меня заинтересовал, — улыбнулась ему девушка. Взяв мужчину за руку, сказала: — Расскажи мне, Невилл, «без чего» ты не можешь отправиться в Америку?

— Не «без чего», а «без кого», — нежно сжав её пальцы в своей большой ладони, произнёс Невилл. Посмотрев ей прямо в глаза, взволнованно продолжил: — Я не хочу лишаться наших встреч, потому что я…

— Я тоже люблю тебя, — перебив его, опередила с признанием Гермиона.

Прочитав на его лице полную растерянность, девушка наклонилась через стол и поцеловала мужчину в губы в знак подтверждения своих слов. Поцелуй оказался гораздо ярче и лучше, чем каждый представлял в своих мыслях. Клубничный вкус еë помады и кофе смешались с сигаретной горечью, наполняя их покалывающим кожу возбуждением и пьянящим счастьем.

— Я должен был признать первым, — сказал Невилл, едва их поцелуй прервался.

— Извини, что не сдержалась, но я всё равно хочу услышать его.

Ласково погладив большим пальцем её по щеке, Невилл произнёс:

— Я люблю тебя, Гермиона, — и, притянув к себе, поцеловал в губы.