Маленькое чудовище (джен)

Маленькое чудовище с детства держали в клетке, выращивая для далеко не светлых нужд. Ему наливали по утрам миску козьей крови и материли за изгрызенные прутья. Зверь пил урча и фыркал, когда кровь оказывалась не козьей, а домашней свиньи. Однажды, когда свиная диета затянулась на пару недель, он не утерпел, извернулся и цапнул за руку кормильца. А потом два дня не мог понять, отчего козья кровь так противна — человеческая оказалась куда слаще.

И вдоволь напиться ею зверь смог гораздо позже.

Его забрали и увезли все в той же клетке, и лишь на месте кто-то — уже не кормилец — преобразовал ее в длинную толстую цепь с ошейником. На цепи зверь не мог сбежать, но легко дотянулся до связанного магией человека, чье запястье тут же надрезали и дали маленькому чудовищу попробовать новый вкус.

Он пил, урчал и пьянел быстрее и сильнее, чем коты от валерьянки. В этот раз никто не отмерил ему миску — зверю стало плохо, и он отрыгнул часть крови на пол.

— Обожрался, убогий, — прошелестел ослабевший пленник. А зверь виновато икнул и сонно отвалился у его руки.

Зверь проснулся от того, что человеческая рука рассеянно и слабо гладила его гребешок. Инстинктивно дернувшись, он извернулся и впился зубами в чужую ладонь.

— Ну ты мой молодец... грызи-грызи, наедайся... Тони... Антонио...

Зверь пил кровь и спал, толстел и ленился... привыкал к своему кормильцу. И когда его захотели забрать, то искусал гадких авроров, и еще несколько часов беднягу тошнило от непривычной крови.

— Да он его выдрессировал! — возмущался голос с той стороны двери.

— Не-е-ет, просто этот монстр привык к нашему монстру и не оставит, пока всю кровушку из него не выпьет. А нам что, пьет и пьет...

И авроры больше не трогали Антонио, который и правда привык к крови пленника как к наркотику.

— Антонио...

Зверь привык и к кличке. И очень расстроился, когда из знакомой, казалось бы, вены в его рот потек незнакомый вкус.

Он искал и искал любимую кровь, чуя, что она совсем рядом. С досады рвал зубами чужое запястье и разбрызгивал невкусное питье. Так было до тех пор, пока чье-то заклинание не заперло его в узкой коробке — там обычно размещалась волшебная палочка, и Антонио было жутко тесно. Зато запах любимой крови стал невыносимо близок, и зверь застыл в ожидании.

Антонио чудом вырвался — коробку открыли — и потянулся на запах, полностью игнорируя, что в болтающемся фиале тот мешается с запахом чужой крови.

«Дайдайдай!» — требовало все существо зверя. Короткая стычка, вода, вспышки магии — и вот уже любимые руки держат чудовище ласково, будто вот-вот подставят под его зубы запястья. Антонио заурчал, услышав свое имя и учуяв знакомый, такой густой теперь запах, и... вылетел в холодный воздух, дождь и ветер — хозяин больше не хотел поить его своей кровью.

Антонио плыл по Атлантике, взобравшись на борт маггловского корабля. Матросы третий день панически боялись ночных вахт, но Антонио не злоупотреблял. Схуднуший, злой, полуголодный, он шел в поисках следа, который учуял бы сейчас и за сто миль...