Гарри Поттер и дары времени (джен)

— Кто-нибудь здесь заказывал гиппогрифа для мистера Блэка? — Гарри пошутил, пытаясь заставить Клювокрыла устойчиво летать за пределами только что проложенного им пути к отступлению. Гермиона прижималась к его спине, и Гарри старался не обращать внимания на ее грудь, прижатую к нему. Тонкие топы, которые они оба решили надеть ранее в тот день (поскольку лето быстро приближалось к шотландскому замку), мало чем помогали. В комнате Сириус просто сидел на полу и смотрел на дыру в стене, которая заменяла окно кабинета, который они использовали как его камеру, пока ждали палача.

— Сириус, пожалуйста, быстрее, у нас времени нет — сказал Гарри. Это, казалось, подействовало на мужчину, и он встал и подошел к окну. Это заняло несколько мгновений, но Гарри смог увидеть, как надежда вновь зажглась в этом человеке и огонь в его глазах.

Гермиона крепче обняла Гарри, но отвернула голову, чтобы поговорить с Сириусом. — Не могли бы вы, пожалуйста, поторопиться, мистер Блэк? У нас очень мало времени. Все будет плохо, если мы не вернемся в больничное крыло через… — Гермиона посмотрела на часы. — Четырнадцать минут.

Это, казалось, подстегнуло Сириуса, и он выпрыгнул из окна и приземлился на спину Гиппогрифа. Гарри почувствовал, как Клювокрыл борется с тремя людьми у него на спине, поэтому направил благородного скакуна к дорожке под открытым небом, которая изначально была проложена как доступ к «зубчатым выступам и машикуляциям» замка (по крайней мере, так, по словам Гермионы, их называли правильно) как можно ближе к больничному крылу. Гарри и Гермиона спешились, и Гарри повернулся к своему крестному отцу. — Найди безопасное место, где можно спрятаться, и отправь мне сообщение через несколько недель, тогда мы решим, что делать.

— Гарри, я не знаю, как тебя благодарить, — серьезно сказал Сириус.

— Не дать поймать себя и Клювокрыла будет отличным началом, так что иди сейчас. — Гарри схватил Гермиону за руку и потащил ее через дверь вниз по винтовой лестнице, направляясь в больничное крыло. Им удалось пройти примерно половину пути, когда Гарри услышал, что кто-то идет по коридору, по которому им нужно было спуститься. Он внезапно осознал две вещи: во-первых, это, вероятно, был префект, совершавший вечернее патрулирование, и, во-вторых, самый прямой путь отсюда в больничное крыло также был тем путем, которым они пошли бы, если бы собирались в Гриффиндорскую башню. Гарри соединил эти две вещи и придумал внезапный план. Он затащил Гермиону в одну из оконных ниш и прижал ее к стене. — Гермиона, извини за это, но мне нужно, чтобы ты доверяла мне и просто следовала моему примеру, хорошо?

Гермиона кивнула, на ее лице появилось смущенное выражение, которое, как заметил Гарри, сменилось удивлением, когда он прижался губами к ее губам и начал целовать ее. Почти тридцать секунд Гермиона просто стояла там, как кролик, попавший в свет фар. Однако затем она начала целовать его в ответ, и Гарри был немного удивлен, что она, похоже, увлеклась. На самом деле он так наслаждался собой, что почти забыл, зачем он это делает, но звука кашля позади него было достаточно, чтобы вернуть его обратно в реальность из того места, где он гулял по облакам.

Гарри не пришлось изображать смущение, когда, обернувшись, он увидел стоящего рядом товарища по искательству и префекта Хаффлпаффа Седрика Диггори. — Вы двое гуляете после комендантского часа, — сказал Седрик, пытаясь казаться строгим, но звучало это просто раздраженно, как будто Гарри и Гермиона были, вероятно, третьей или четвертой парой, которую он застал целующимися в углу этим вечером.

— Э-э, извини, мы потеряли счет времени, — сказал Гарри.

— Минус пять баллов с Гриффиндора за каждого, и вам лучше поторопиться вернуться в свою гостиную, — и с этими словами он ушел, чтобы продолжить свой обход.

Гарри схватил Гермиону за руку, и они побежали по коридору в больничное крыло. Пока они бежали, Гермиона сказала Гарри, задыхаясь: — Насчет того поцелуя, мы поговорим об этом позже.

Гарри просто согласился с «Позже». Они вдвоем добрались до больничного крыла как раз в тот момент, когда оттуда вышел Дамблдор.

* * *

Сириус увидел, как его крестник исчез за дверью, и хотел пойти за ним. Но он знал, что не сможет, поэтому он забрался на спину Гиппогрифа, которого Гарри назвал Клювокрылом, так что тот сидел сразу за крыльями, куда можно было бы положить седло, если бы оно у вас было.

— Ну, друг, я не знаю, что ты сделал, но Гарри сказал, что тебя тоже нельзя поймать, так почему бы нам с тобой не убраться отсюда? — Сириус спросил чудовище. Клювокрыл оглянулся на своего нового всадника пристальным тридцатисекундным взглядом, в то время как Сириус только сейчас вспомнил, что нельзя моргать после уроков с профессором Кеттлберном много лет назад. Затем Гиппогриф кивнул, и несколько секунд спустя они были в небе, направляясь на юг (у Сириуса точно не было компаса). Он попытался сообразить, куда он мог направиться. У него не было денег, и его лицо было размазано по Ежедневному пророку и маггловским СМИ. Ему некуда было пойти, и у него даже не было палочки, с помощью которой он мог бы привести себя в порядок и изменить лицо. Черт возьми, у него даже ножа больше не было, его забрали, пока он был без сознания.

Чего он действительно хотел, так это места, похожего на дом, только у него его точно не было. Его выгнали из Дома Блэков, когда ему было четырнадцать, и защита в особняке Блэков, вероятно, убила бы его, если бы он попытался пойти туда. Квартиру, которую он снимал на Оризонт-аллее, жилой улице недалеко от конца Косого переулка, много лет назад лишили бы всего, что принадлежало ему, и сдали кому-то другому. На самом деле, учитывая, как давно это было, вероятно, уже трое или четверо.

Не то чтобы эта квартира когда-либо действительно казалась ему домом, это было просто дешевое жилье, пока ты устраиваешься после Хогвартса. Честно говоря, коттедж Поттеров всегда был для него больше домом. Он смеялся и шутил с Джеймсом, в то время как Лили ругала его за то, что он сделал, точно так же, как она ругала Джеймса, но в основном это было счастливое место, оплот любви и спокойствия во время войны. Но теперь уютный дом представлял собой разрушенную оболочку того, чем он когда-то был. Он знал, что Джеймс и Лили предпочли бы снести это место и построить там что-то новое, но когда он посетил его, то увидел, что Министерство сделало его памятником.

Единственное место, где он когда-либо чувствовал себя как дома, было с дядей Карлусом и тетей Дореей. Он вспомнил, как они с Джеймсом уменьшили все, что у них было, в конце третьего курса, и Сириус спрятался в школьном сундуке Джеймса, чтобы Джеймс мог тайком перевезти Сириуса к себе домой и прятать его там все лето. Конечно, это не сработало; дядя Карлус нашел его менее чем за десять минут, поскольку стражи сообщили ему о незваном госте, и он обыскал все, что они принесли с собой. Но вместо того, чтобы разозлиться, пожилой мужчина нашел время послушать. Как только Сириус и Джеймс все ему объяснили, Карлус Поттер, глава Дома Поттеров, предложил ему убежище от своей семьи. Это привело к тому, что Сириуса выгнали из семьи Блэков, но на самом деле он был рад этому.

Теперь появилась мысль: Поместье Поттеров. Сириус знал, что его дядя и тетя, должно быть, мертвы, они ни за что не оставили бы его гнить в Азкабане или позволили Гарри жить со злющей сестрой Лили с лошадиным лицом. Но что еще лучше, он не думал, что кому-нибудь придет в голову искать его там, и технически он все еще находился под убежищем семьи Поттеров, так что охрана на здании должна была его узнать. И он сомневался, что кому-нибудь придет в голову искать его там.

Клювокрыл летел несколько часов, пока солнце не начало подниматься над горизонтом. Ориентироваться с воздуха ночью было не совсем просто, но днем это было невозможно, если он не хотел, чтобы его заметили, поэтому он сел в большом лесу. Они отдохнут здесь, и он посмотрит, сможет ли Бродяга найти что-нибудь съедобное для себя и Гиппогрифа в ближайшем магловском городке. Они смогут добраться до поместья Поттеров примерно следующей ночью, так как он уже мог видеть Сноудонию (самую большую гору в Уэльсе) с воздуха, поэтому он знал, что идет в правильном направлении.

* * *

Гарри и Гермиону выписали из больничного крыла на следующее утро, поскольку на самом деле они не пострадали, в то время как Рона продержали до обеда, пока мадам Помфри суетилась над результатами лечения его сломанной ноги. Неважно, сколько они втроем уверяли ведьму-медиума, что все в порядке, Рон пришел к ней в больничное крыло в ночь полнолуния со следами большого собачьего укуса на ноге, и были сообщения о ком-то, кого она знала, кто был проклят ликантропией, разгуливающей по территории школы. Она не собиралась отпускать его, пока не получит результаты применения зелья лунного камня, подтверждающие или опровергающие его заражение. Гарри и Гермиона хотели остаться и составить компанию Рону, но мадам Помфри выгнала их из больничного крыла, приказав идти завтракать.

— Гарри — Сказала Гермиона, когда они шли одни по коридору.

— Да? — Гарри ответил осторожно, поскольку у него была идея, к чему это.

— Нам нужно поговорить о прошлой ночи. — Голос Гермионы звучал решительно.

— Что конкретно? Что мой крестный невиновен? Что мы сами нарушили кучу законов? Что министр магии чертов идиот, или… — Гарри замолчал.

Гермиона не собиралась так легко его отпускать. «Поцелуй, Гарри, нам нужно поговорить о том, как ты затолкал меня в нишу и, не сказав ни слова, поцеловал меня.

Ее тон был тщательно нейтральным.

— У меня не было достаточно времени, чтобы придумать план получше. Я подумал, что если бы какой-нибудь префект увидел то, что они ожидали увидеть, во время обхода, они бы не задавались этим вопросом и быстро отправили бы нас восвояси.

— Гарри, я не злюсь. Для сиюминутного плана это было неплохо. Но Гарри, то, как ты поцеловал меня, …Я очень хорошо тебя знаю. Ты не настолько хороший лжец. Тот поцелуй был больше, чем просто способом избежать слишком пристального взгляда старосты на нас.

Гарри почувствовал всплеск адреналина, когда Гермиона заговорила, но он знал своего друга так же хорошо, как она знала его; она не откажется от этого, пока не убедится, что Гарри сказал ей правду. Он вздохнул, прежде чем ответить. — Гермиона, твоя дружба значит для меня все, и я боюсь, что, сказав тебе это, мы можем положить этому конец, но ты мне уже давно нравишься. Я знаю, ты не испытываешь ко мне того же, как ты могла? Я тощий магнит для неприятностей, который усложняет твою жизнь намного больше, чем нужно, и я совершаю глупости, например, злюсь на тебя за то, что ты заботишься обо мне, но да, я уже давно хотел поцеловать тебя, и мне не следовало использовать прошлую ночь как подобную возможность.

Гарри, может, и был Гриффиндорцем, который столкнулся с Темным Лордом, василиском и стаей дементоров, но даже у него не хватило смелости посмотреть на Гермиону как на врага.

— Гарри, посмотри на меня. — сказала Гермиона, и когда Гарри заколебался, она положила руку ему на подбородок и мягко повернула его голову к себе лицом. Гарри увидел, что она улыбается. — Ты глупый придурок. Ты никогда не смог бы потерять мою дружбу из-за чего-то подобного. И что это за чушь насчет того, что я не отвечаю на твои чувства? Да, ты притягиваешь неприятности, и когда ты разозлился на меня из-за метлы, это действительно было больно. Но Гарри, ты также тот мальчик, который ради меня запрыгнул на спину троллю, ты тот мальчик, который приходил и сидел со мной каждую ночь под своим плащом-невидимкой, пока я был в оцепенении, и ты тот, кто помог этому лохматому книжному червю на самом деле завести друзей. У меня тоже были чувства к тебе какое-то время, но я никогда не думал, что кто-то, кто мог заполучить почти любую девушку в школе, которую он хотел, когда-нибудь выберет меня. — Гермиона прижала его к стене во время своей небольшой речи, а когда закончила, наклонилась и прижалась губами к его губам.

Поцелуй был намного нежнее, чем предыдущей ночью, но все, чего ему не хватало в физической интенсивности, он с лихвой компенсировал эмоциональной близостью. Прошлая ночь была отчаянной, поскольку оба боялись, что это будет единственный раз, когда кто-либо из них сможет испытать это с тем, кого они действительно хотели. Однако сейчас они чувствовали, что у них что-то общее, и сладкий целомудренный поцелуй значил для каждого из них очень много.

Как только они расстались, у каждого на лице была ослепительная улыбка, Гарри задал самый важный вопрос: — Гермиона, ты будешь моей девушкой?

— Да, Гарри, я буду твоей девушкой.

И новоиспеченная пара отправилась завтракать, недоумевая, войдя в Большой зал, из-за чего весь этот переполох.

* * *

Рон наконец освободился к обеду, так как его тест на зелье лунного камня дал отрицательный результат. Гарри и Гермионе не терпелось рассказать ему все, что он пропустил прошлой ночью, но они знали, что Рон предпочел бы сначала поесть. Поскольку он буквально пытался встать между Гарри и человеком, которого считал сумасшедшим убийцей, Гарри больше забавляла одержимость Рона едой, чем раздражала.

Они втроем наконец закончили обед, на котором Рон съел примерно столько же, сколько двое других вместе взятых. Гарри не понимал, почему Рон не стал больше похож на Дадли, но каким-то образом Рон постоянно оставался долговязым. Как только они вышли из зала, Гарри и Гермиона вытащили Рона на территорию замка, подальше от всех, и рассказали ему обо всем, что он пропустил, пока был в больничном крыле. Поворачивающий время, спасение клювокрыла, Дементоров и спасение Сириуса.

— Затем, как только мы отправили Сириуса на Клювокрыле, мы спешили вернуться в больничное крыло вовремя. Однако мы столкнулись со старостой, — объяснил Гарри.

— Ой, не повезло. Как тебя не потащили к профессору МакГонагалл? — Рон посочувствовал им по поводу их удачи.

Гермиона покраснела. — У Гарри внезапно возникло озарение, он толкнул меня в нишу и начал целовать. — Рон немного напрягся. — Префект подумал, что мы просто еще одна пара, вышедшая после комендантского часа, чтобы побыть наедине, и просто снял несколько баллов и отправил нас обратно в нашу общую комнату. Конечно, вместо этого мы отправились в больничное крыло.

— На самом деле это был довольно хороший план, — признал Рон. — Попасться на чем-нибудь тривиальном, чтобы никто не заметил важного.

— В любом случае, ты видел, как мы возвращались в больничное крыло и что произошло со Снейпом и Фаджем, но есть кое-что еще, что мы должны тебе рассказать, Рон. После того, как мы с Гермионой покинули больничное крыло этим утром, мы разговорились о том поцелуе и… ну… мы решили попробовать быть парой, — сказал Гарри своему рыжеволосому другу, беспокоясь о том, как тот отреагирует

Рон посмотрел на Гарри так, словно тот говорил на другом языке, и после почти минутного молчания спросил: — Почему?

— Что ты имеешь в виду? — Гарри спросил, поскольку вопрос Рона явно был адресован ему.

— Ну, это Гермиона. Густые волосы, крупные зубы и книги, а ты — это ты, Мальчик-Который-выжил, ловец Гриффиндора, убийца слизеринского монстра. Ты мог бы заполучить почти любую девушку в замке, почему выбрал Гермиону?

— А почему и нет? — Теперь Гарри начинал раздражаться.

— Ничего, просто она как бы… — сказал Рон.

Гарри определенно начал злиться, но Гермионе внезапно пришла в голову идея, и она встала перед Гарри, встав между двумя мальчиками. — Рон, мне нужно, чтобы ты быстро ответил на несколько вопросов. Ты любишь свою сестру?

— Конечно.

— Теперь подумай о том, что ты чувствуешь к ней, теперь подумай о том, что ты чувствуешь ко мне. Скажи мне, ты видишь во мне свою сестру?

Глаза Рона расширились: — Черт возьми, Герми, ты прав, ты мне как сестра. Это объясняет, почему мы постоянно ссоримся.

— Не называй меня Герми! Но поскольку ты видишь во мне сестру, ты не видишь того, что видят другие мальчики. Поскольку ни у Гарри, ни у меня в детстве не было брата или сестры, мы не знаем разницу, — объяснила Гермиона Рону, и оба мальчика поняли. Рон просто не увидел привлекательности в Гермионе, но не уловил связи с тем, почему он также не смог увидеть ничего привлекательного в Джинни. С Джинни он знал, почему там был блок, и мог смотреть сквозь него и видеть, как она будет выглядеть для других. Он не понимал, что с Гермионой было на что не обращать внимания.

— Что ж, полагаю, поздравляю и желаю удачи вам обоим. Хотя, Гарри, если ты причинишь ей боль, я отброшу тебя от каждой стены в замке, — Рон ухмыльнулся Гарри, произнося последнюю фразу, заставив Гермиону закатить глаза.

— Что это с мальчиками, которые думают, что мы не можем защитить себя? Я знаю достаточно проклятий, чтобы самой побросать Гарри с каждой стены в замке, спасибо.

Протесты Гарри о том, что он не сделает ничего, что могло бы навредить Гермионе, остались без внимания, поскольку двое псевдобратьев подшучивали. — Ну, это братское дело. Это то, что Перси, Фред, Джордж и я согласились сделать с любым мальчиком, который приставал к Джинни, когда она приезжала в Хогвартс. Если ты теперь моя сестра, то Гарри будет вести себя как старший брат.

— Младший брат. Я старше тебя, — съязвила Гермиона.

Рон пожал плечами. — Я знаю только, как быть старшим братом для сестры.

Подшучивание продолжалось еще несколько минут, пока они не вернулись к рассказу Рону о том, как прошло их утро. — Когда мы пришли в Большой зал на завтрак, был большой переполох. Снейп рассказал всем, что Люпин — оборотень, поэтому Люпин увольняется, — сказала Гермиона Рону.

— Мы пытались отговорить Люпина от этого, но он убедил себя, что Снейп на самом деле прав и ему слишком опасно находиться здесь, — продолжил Гарри.

— Скользкий жирный ублюдок. — Рон разразился одной из своих тирад в адрес Снейпа, вызвав смех двух других, когда они гуляли вокруг озера.

* * *

Сириус пролетал над знаменитой частью национального парка Брекон Биконс, когда увидел это. Поместье Поттеров было не самым большим или роскошным поместьем, принадлежавшим старинной британской семье волшебников, но и не самым маленьким. Он был расположен в небольшой естественной долине, открывающейся с южной стороны, что давало территории много укрытия от ветров и много солнечного света. Само поместье представляло собой четырехэтажное здание из красного кирпича, в котором было в общей сложности около двадцати комнат, включая столовую и бальный зал для любых приемов, которые главы семейства Поттеров хотели провести.

Сиррус пересек чары, и хотя они чувствовали слабость, они все еще функционировали и приветствовали его дома. Он посадил Клювокрыла прямо у входной двери и спешился. — Мне нужно зайти внутрь и осмотреться, хорошо? Тебе лучше оставаться в палатах, но здесь должно быть что-нибудь, что ты сможешь съесть. Если нет, я скоро схожу в местную деревню и куплю нам что-нибудь.

Сириус тянул время и знал это. По всей вероятности, он найдет тела своих тети и дяди внутри, и он не хотел этого видеть. После полных пяти минут подготовки он вошел через дверь в вестибюль Поместья и сразу же вышел обратно. Вестибюль был завален телами.

Сириус заковылял туда, где тропинка зарастала травой, упал на колени, и его вырвало тем, что осталось от его довольно скудного обеда. Образы того, что он только что видел, проносились в его голове, и пока одна часть его боролась с желанием снова заболеть, другая обдумывала увиденное с холодной отстраненностью. Тела пролежали без присмотра более десяти лет, так что то ли из-за разложения, то ли из-за того, что на них добрались насекомые, вся плоть исчезла, но на волшебной одежде были чары сохранения, так что ему было легко заметить свою тетю Дорею. Он помог Джеймсу выбрать это платье для нее в качестве подарка на день рождения за несколько лет до того, как его отправили в Азкабан. Других тел он не знал, но, учитывая, что все они были в мантиях и масках Пожирателей Смерти, ему было все равно, кто они.

Клювокрыл осторожно подошел к Сириусу и положил голову ему на плечо, предлагая мужчине немного утешения, пока он не будет готов снова войти в дом. Оказавшись внутри во второй раз, он смог взять себя в руки. В вестибюле было пять тел, но Сириус обратил внимание только на одно — женщину, которая приютила его, когда он был отчаявшимся ребенком. Он опустился на колени рядом с тем, что осталось от одного из лучших людей, которых он когда-либо знал: — Мне так жаль, тетя. Тебя не следовало оставлять здесь в таком состоянии. Мне следовало быть здесь раньше. Они сказали, что я убил Джеймса, и заперли меня. Но я этого не делал, тетя, клянусь, я никогда этого не делал. Я знаю, что я не всегда был лучшим в детстве, мы с Джеймсом наделали кучу глупостей и клялись, что это были не мы, но ты должна знать, что я бы никогда этого не сделал.

Говоря это, мужчина начал рыдать над телом женщины, которая была ему больше матерью, чем его собственная.

Он никому не мог сказать, как долго стоял на коленях, оплакивая свою потерю, но когда он пришел в себя, то заметил, что держит волшебную палочку своей тети, а тела «Пожирателей Смерти» были разорваны на куски в его охваченной горем ярости. Он отправился на поиски своего дяди, тела которого не было среди тех, что были в прихожей. Он бродил по дому в поисках каких-либо признаков присутствия своего дяди. На первом этаже не было ничего стоящего внимания, единственное реальное отличие заключалось в том, что комнатные растения, которые любила его тетя, давным-давно погибли от нехватки еды и воды.

На следующем этаже он нашел еще одного мертвого «Пожирателя Смерти»; дядя Карлус и тетя Дорея устроили драку и унесли с собой изрядное количество людей. Когда он начал подниматься по лестнице на третий этаж, он что-то услышал, не хлопок, или треск, или что-то еще, что можно было принять за шаги, но низкий постоянный звук, похожий на звук, который издавало старое магловское радио Лили, когда она искала новую станцию. Сириус не стал утруждать себя осмотром третьего этажа, вместо этого пошел на звук на четвертый этаж и прошел мимо тела шестого Пожирателя Смерти. Звук становился громче по мере того, как он приближался к кабинету своего дяди. Сириус побежал к кабинету, заметив слабое свечение изнутри. Он распахнул дверь, часть его была в ярости от того, что кто-то воспользовался этим местом и даже не проявил приличия, чтобы похоронить его тетю, но когда он открыл дверь, открывшееся перед ним зрелище выбило все мысли у него из головы.

Кто-то был в комнате, да, но он вряд ли мог винить их за бездействие, поскольку человек был пойман в водоворот магической энергии. В центре энергетического поля на лице его дяди Карлуса был написан страх, поскольку он держал сломанный механизм поворота времени. Сириус мог видеть, как он начал вращаться, и пески времени начали разлетаться повсюду. Затем, примерно через семь секунд, время внутри «временного шторма» поворачивалось вспять, оставляя дядю Чарлуса проигрывать одни и те же семь секунд снова и снова, пока кто-нибудь что-нибудь не предпримет. Сириус наблюдал за штормом, который повторялся снова и снова, ища способ вытащить оттуда своего дядю. Он встал слева от своего дяди и выровнял кадр, надеясь, что волшебная палочка его тети сработает достаточно хорошо для него, чтобы он смог это провернуть. Как только временная петля снова начала двигаться вперед, Сириус ударил поворотника времени заклинанием изгнания, отправив устройство времени через всю комнату в стену. Как только он наложил изгоняющий, он наложил заклинание вызова на пояс своего дяди, притянув мужчину в свои объятия, затем так быстро, как только мог, он наложил заклинание щита.

Карлус Поттер закричал от страха и удивления, но его крик был заглушен звуком гораздо более мощной временной бури, бушевавшей в другом конце кабинета. Как бы ни старался пресловутый временной парадокс вернуть всё на круги своя, Сириус не отпустит своего любимого дядю. Через минуту они, казалось, исчезли; стену и мебель, побывавшие во время шторма, нужно было заменить, но это была небольшая цена, поскольку Сириус вернул своего дядю.

Примечания:

Жду ваших комментариев.