Трудовые будни (джен)

— Напомни, почему мы взяли гадёныша на борт? — уточнил Джеспер, лениво покачивая ногой.

— Приоритет на госзаказы.

Ответ Каза, как всегда, передавал самую суть.

Во всей галактике их команда была известна как говённых дел мастера. Официально — за узаконенные поставки навоза бант с Татуина на Целестию. Именно татуинский навоз вдруг обнаружил в себе уникальные агротехнические качества, и это стало лучшей афёрой Каза в новой жизни. И, что удивительно, сошло ему с рук. Вообще, экипажу «Ворона» практически всё сходило с рук, и далеко не всегда за счет покровительства сенатора Органа. Но именно сейчас — кстати, тоже благодаря ей — они вляпались по полной.

Неофициальной причиной их прозвища была специализация по деликатным делам с дурно пахнущей подоплёкой, как выразился Джеспер, и, по всей видимости, его же длинный язык.

Когда Каз связался с сенатором Органа после происшествия на астероиде L-713, он предполагал заработать денег — а уж проблемы, поступающие в комплекте с ними, за долгие годы решать привык. Когда сенатор Органа связывалась с Казом, она, вероятно, рассчитывала по привитой отцом привычке получить в личное пользование полезных специалистов. В результате этих взаимных чаяний и нескольких лет совместной взаимовыгодной работы Лея Органа внезапно обнаружила, что в критический момент может доверить семилетнего сына только команде профессиональных контрабандистов, а упомянутая команда приобрела натуральный геморрой.

Только-только Инеж решилась оставить дочь на Татуине в компании бабушки с дедушкой более, чем на несколько дней, и Каз, окрыленный её присутствием на борту, согласился отвезти ребёнка сенатора Органа на Оссус, даже не задавшись вопросом, почему этого не может сделать его родной отец, по праву считавшийся одним из лучших пилотов Галактики. И всё шло отлично… примерно пару часов. А потом они нарвались на засаду. Именно в тот момент, когда им стреляли в задницу, маленький засранец напросился с Уайленом в моторный, и, видимо, что-то там потрогал во время перехода в гипер: иных объяснений, почему их выдернуло посреди прыжка, ни у кого не имелось. В том числе и у самого мальчишки, утверждавшего, что он сидел смирно и только смотрел. Каз таких смотрельщиков знал ещё по Бочке.

И вот теперь они всемером — команда и Бен Соло, за которым всем уже порядком надоело бдить круглые сутки — вторую неделю куковали в силовой аномалии, ни на йоту не приблизившись к выходу из неё. «Ворон» просто увяз в одной точке космоса без связи с внешним миром, а они застряли на его борту с избалованным сенаторским сыночком. Единственным плюсом было то, что от погони они оторвались надёжно.

В конкретный момент времени Инеж, сцепив зубы, пыталась вычесать из волос жвачку, щедро приправленную Силой. Косу было жалко до слёз, но даже принесённая Уайленом машинная смазка не помогала. Маттиас предложил освежить стрижку, но Инеж с Ниной посмотрели на него так, что бедняга ретировался в неизвестном направлении. Нина вообще была странно злая последнее время, но об этом Инеж пока не думалось.

— И где только взял? — встрял было Уайлен, имея в виду жвачку, но осёкся, натянуто добавив: — Может, ещё жир банты попробовать? У меня осталась баночка.

— Молчал бы, купчонок, — Каз был сердит, потому что уже он возился с волосами жены, но совершенно не преуспевал. — Твоя смена была.

Уайлен потер висок, морщась от боли, но возражений не нашёл: с мальцом и правда была его смена. Едва стало ясно, что они влипли без какого-либо понимания сроков, Каз установил строгую очерёдность присмотра за ребёнком, а в соблюдение распорядка дня так и вовсе вцепился клещами. Определённый смысл в этом был, потому что без строгой дисциплины в замкнутом пространстве они спятили бы гораздо быстрее.

— Через четверть часа отбой, капитан.

Каз злобно зыркнул на своего инженера, и от этого его рука, державшая волосы, едва заметно дёрнулась. Уайлен не хотел ничего плохого, только на автомате обратился к привычному ритуалу. Но для Инеж это стало последней каплей.

— Всё, хватит! Сама разберусь!

Не ожидавший резкости Каз выпустил прядь её волос, чуть дрогнув лицом. Инеж знала, что несправедлива к нему, но была слишком раздражена, чтобы себя контролировать. Сейчас она могла даже оттяпать испорченную косу кинжалом.

Однако вернувшись в свою каюту, которая последние три с половиной года чаще пустовала, Инеж уже остыла. Зря она так, на самом деле. Просто все они устали сидеть взаперти, не зная, что ждёт на выходе.

Нужно было заняться волосами. Инеж нарочно повела себя так, чтобы Каз за ней не пошёл, нарочно ушла в свою каюту, а не в его, где они отдыхали обычно, однако теперь какой-то нерациональной частью себя всё равно на него за это злилась. Ничего, понемножку разберётся, пусть даже на это уйдёт вся ночь или больше. Времени у них — хоть запричёсывайся.

Аккуратно отделив и туго заплетя свободные от жвачки пряди, Инеж призадумалась. И вдруг слепленная прядь зашевелилась сама собой. Ощутив касание Силы, Инеж застыла. Это был не Каз и даже не кто-то из команды, да они и не посмели бы. И, оказывается, чужие прикосновения пугали её до сих пор. Особенно здесь, в аномалии, где по умолчанию никого кроме них не должно было быть… Или в этом они ошиблись?

Словно почувствовав её испуг, присутствие отдалилось. Инеж сосредоточилась, как учила Нина. Маттиас, конечно, утверждал, что техника медитации полезна только для одарённых — а Инеж, к большому сожалению подруги, таковой не являлась, — но это помогало хотя бы не наворотить дел и не превращаться в ледяную статую, как бывало с ней прежде. Присутствие ощущалось доброжелательным, и Инеж набралась духу обернуться.

В свободном кресле, держась на вежливом расстоянии от аквариума с серыбками, сидел призрак Силы. Вернее, сидела. Молодая и очень красивая женщина смотрела на Инеж выжидающе. Это было неожиданностью не только потому, что в аномалии гостей ждать не приходилось. До сих пор Инеж считала контакт с призраками Силы прерогативой одарённых. Но стоило ли порадоваться внезапному новому опыту или срочно звать Каза? Самонадеянность оставила Инеж где-то в её первые двадцать лет, и сейчас она точно знала, что бывают ситуации, когда самой лезть разбираться не стоит. Нынешняя походила именно на такую.

— Надеюсь, вы простите мне мой внезапный визит и позволите исправить то, что натворил мой внук? — интонация женщины была вопросительной, но взгляд твёрдым. — Не стоит тревожить мужчин.

У Инеж холодок пробежал по спине. Она Вейдера так не пугалась, как этой гостьи. Слишком молодой, чтобы иметь внуков. И, учитывая её нынешнюю сущность, очевидно мёртвой. Потом до Инеж дошёл смысл фразы.

— Вы мать сенатора Органа? — спросила она просто потому, что на мать Хана Соло женщина не больно-то походила.

Если только сведения Инеж о том, что Лея — приёмная в королевской семье, были верны. И если она родила ребёнка от мужа. По некоторым слухам, её брак переживал не самые лучшие времена.

— Верно, — женщина склонила голову, улыбаясь то ли лукаво, то ли грустно.

Решившись, Инеж кивнула — всё равно зашла в тупик, хоть стригись, — и гостья снова коснулась волос призрачными пальцами, хотя Инеж не понимала, как такое возможно.

— На самом деле Бен вовсе не избалован вниманием, хотя на первый взгляд кажется наоборот.

У Инеж сжалось сердце. Так они все слепые, и мальчик отчаянно пытается заслужить одобрение? Словно угадав её мысли, гостья продолжила:

— Быть щедро одарённым Силой — не такая простая участь. При этом быть ребёнком одного из известнейших в Галактике людей — ещё труднее. И хотя я уверена, что Бейл с Брехой были хорошими родителями, Лея слишком рано и в слишком сложной ситуации осталась одна, чтобы теперь правильно расставлять приоритеты.

Инеж вырастила двоих собственных детей, родила ещё одну дочь. Она слишком хорошо знала, как часто и с какой силой сомнения в правильности выбора терзают каждую мать. Но как при всём этом, однако, она смогла проглядеть такую катастрофу в голове ребёнка, тем более что детей на своём веку — в Бочке и в плаваниях — перевидала более чем достаточно? В попытке вырваться из нахлынувшего смятения, Инеж позволила себе бестактность, которой в другой ситуации избежала бы.

— Отчего же вы не явитесь к ней поговорить? — спросила она гостью.

Та резко сцепила руки в замок, скорбно свела брови и исчезла. Инеж, коря себя за несдержанность, потрогала волосы. Они были чистые и мягкие. Промаявшись ещё некоторое время наедине со своими мыслями, Инеж решила вернуться в каюту. Нужно было помириться с Казом, прежде чем лечь спать. К тому же, ему точно стоило узнать о наличии на борту призрака Силы, способного воздействовать на материальные объекты.

* * *

— Он всего лишь маленький ребёнок! — сердилась Нина, зыркая на Каза с Джеспером, которые изобретали различные способы предотвратить дальнейшие катастрофы на борту.

Пока лидировали два предложения: засунуть мальчишку в крио или выкинуть в открытый космос. Оба, разумеется, Нину не устраивали.

— Ты что-то не берёшься присматривать за ним сверх своей вахты, Зеник, — насмешливо заметил Каз, рассчитывая развлечься спором.

Вопреки его ожиданиям, Нина замешкалась с ответом, смутилась, а потом и вовсе выскочила из рубки, причём как-то неуклюже. Джеспер проводил её напряжённым задумчивым взглядом.

— Тебе не кажется… — протянул он, всё ещё глядя вслед Нине.

— Спать, — жёстко прервал своего снайпера Каз. — Твоя вахта в рубке следующая. Ещё один косяк, пойдёшь в повара, пока отсюда не выберемся.

Да, вахты у них теперь делились на общекорабельные, кухонные и воспитательные.

Сам Каз разрывался между двумя стремлениями: пойти успокоить Инеж и сделать обход корабля, что в нынешней жизни быстро вошло у него в привычку. Решив, что по опыту для первого пока рановато, он взялся за второе. Более простое и безопасное, как он думал, мероприятие.

* * *

Инеж в тот вечер оказалась не единственной, кого посетил потусторонний визитёр. Уайлен, недолго думая, отправил напуганного капитанским гневом Бена в койку, в качестве утешения пообещав ему сказку на ночь. Сказок Уайлен не помнил, но очень надеялся выдумать, в крайнем случае выдав за неё какую-нибудь контрабандистскую байку, хоть бы даже и про дугу Кесселя. Отчего-то он подозревал, что Хан Соло пренебрёг воспитанием сына по этой части, но усомнился в своих подозрениях, когда мальчишка заснул уже на четвёртой минуте рассказа.

Формально вахта Уайлена заканчивалась только через пять часов — но если Бен будет спать, какой толк сидеть подле него? Тем более в каюте лежал в полусобранном состоянии анализатор мидихлориан. Они с Джеспером долго обмозговывали купленную в даркнете схему, а теперь наконец дошло до практики. И у Уайлена каждый вечер чесались руки — тем сильнее, чем ближе было к завершению процесса.

Спустя три часа упорного труда Уайлен только добился того, чтобы скарификатор перестало заедать, и тут его кольнуло тревогой: не зря ли он всё же оставил Бена без присмотра?

Впрочем, пацан за день набегался, спать должен. А вот анализатор отчего-то вытанцовываться перестал. Разряжался, паразит, за секунды — пробу взять не успеешь. Можно было убрать блок связи, оставив только запись в память — это, конечно, сэкономит заряд, но тоже далеко не уедешь.

— Ты лепишь по старой схеме, которая в прошлой жизни была неудавшейся контрольной работой магистра Дуку, когда он был ещё падованом, — раздалось за левым плечом Уайлена.

Он не любил, когда каркают под руку, и только нервно дёрнул плечом. Хотя призрака этого вообще-то ждал, уже некоторое время периодически ощущая его присутствие рядом с собой. Стоило, конечно, сказать Казу, но Уайлену было любопытно самому разобраться, явился ли неизвестный на «Ворона» лично по его душу или же был связан с аномалией, которая их захватила.

— Что есть, из того и леплю.

Прозвучало весьма недружелюбно, но Уайлен был не в настроении для политесов. Есть у призрака что сказать — хорошо, нет — пусть засунет свои замечания куда подальше. С другой стороны, терять шанс выяснить что-то полезное не хотелось.

— Лучше подскажи, как из этого дерьма конфетку сделать, — буркнул он и, сощурившись, оглянулся на призрака.

Это был молодой джедай в мантии конца Старой Республики. Погиб во время так называемого мятежа? Необязательно. Но жил явно в те годы.

— Это вы специалистами по дерьму считаетесь, — ухмыльнулся джедай. — Ассенизаторы всея Галактики, очень по-джедайски.

Уайлен подумал, что прибить могли вполне и раньше мятежа, явно было за что. Впрочем, Каз тоже иногда бывал не ко времени ехиден, и это всегда означало, что он доволен собой. А когда такой человек доволен собой, он говорлив — в своей мере — и щедр.

И верно. В следующую четверть часа вредный гость показывал, где и что перепаять, посоветовал, какие лучше выбрать резисторы вместо нынешних, и завершил свой урок словами:

— Только осколки кристалла вместо аккумулятора не суй, фонить будут.

Уайлен был впечатлён. Незнакомец показал инженерные знания, которые не могли дать в Ордене. Невольно вырвалось:

— Я думал, призраками Силы могли стать только джедаи.

— Одарённые. Это не одно и то же. И я был механиком ещё до того, как стал джедаем.

Уайлен, вопреки собственным ожиданиям, вообще перестал что-либо понимать.

— Но ведь детей начинали учить довольно рано?

В детстве он часто мечтал, что в старые времена его могли бы забрать у отца в Орден, где всем было бы наплевать на его способности к чтению. И где, возможно, с помощью Силы смогли бы решить его проблему. Но Ордена джедаев в тот момент не было уже давно, а отец был, и при воспоминании о нём очень неприятно сдавило голову.

— Для меня сделали исключение, — ответ незнакомца прозвучал так, будто он хотел добавить: «A зря», — но Уайлен сомневался, что это не шутка его воображения.

Гость действительно был очень похож на Каза.

Обычно осмотр корабля перед отбоем был скучным рутинным мероприятием. Способом упорядочить свои мысли перед отходом ко сну. Здесь, в аномалии скучным вдвойне, потому что надежду на какие-либо изменения Каз утратил примерно на вторые сутки, старательно скрывая это от команды и продолжая делать вид, что у него всё под контролем. Он уже готов был поверить Маттиасу, утверждавшему, что здесь их удерживает некая воля извне, хотя сам этой воли не ощущал.

Они не могли сдвинуться с места. Не могли уйти в гипер. Не могли определить свои координаты. Не могли выйти в сеть. Не могли установить контакт с кем бы то ни было, включая защищённые каналы. Сила тоже молчала — не то чтобы Каз был великим мастером медитации.

Оценив их положение в первые дни, Каз вслепую отправил брату сигнал SOS, подумал и продублировал принцессе. В ответ была тишина, но в базе «Ворона» сообщения сразу обозначились переданными, и это было их единственной надеждой. Сдохнуть в неизвестной точке Галактики совсем не хотелось.

К тому же, как выразился бы прежний Уайлен, градус социальной напряжённости на борту возрастал. Взять хотя бы даже нынешний вечер. Принцессин сынок дурил, Инеж лезла на стену от скуки, Нина с Маттиасом вздумали вспомнить прежние времена — уже этой жизни, конечно — и шарахаться друг от друга, и все остававшиеся на данный момент без памяти члены экипажа дружно жаловались на мигрень. Себя Каз периодически ловил на желании выйти наружу и посмотреть, что там, за бортом, и правда ли Сила помогает дышать в космосе. Желание это выглядело нездоровым, и до сих пор Каз успешно с ним боролся.

Моторный отсек был нелюбим Казом за кладбищенскую атмосферу. А то, что он был вотчиной Маттиаса с Уайленом, добавляло нежелания там задерживаться. Если всё работает как надо, зачем встревать?

Однако в этот раз не всё было как надо.

Маленький гадёныш, который должен был тихо сопеть в своей каюте (Джеспер, переехав к Уайлену, уступил от широкой души), что-то ковырял в центральном щитке. Конечно, они были в такой заднице, что хуже уже стать не могло, но Каз предпочитал не пугать мартышку с бомбой в руках. Поэтому он аккуратно, почти ласково, Силой зафиксировал пацана в одном положении. Упаси Гезен, не тем пальцем шевельнёт.

Подошёл, взял удивленно пялящее глаза тело поперёк и поставил на пол в добром метре. Захлопнул щиток. Присел, дважды выдохнул, чтоб не потерять лицо, и только потом снял с их груза оцепенение. Частично.

— Коротко и ясно: зачем, как? — потребовал Каз, едва парень отмер и обнаружил, что может управлять только верхней половиной тела.

Ответа не последовало. Каз выдохнул ещё раз.

— Бен, я не буду орать и грозить тебе карами небесными. Но я здесь капитан, и когда на моём корабле что-то идет не так, должен понимать, почему это происходит и как это исправить.

Инеж бы гордилась тем, как ему удалось перефразировать «Хрена ли ты пальцы в розетку суёшь?» и «Ещё раз увижу, голову оторву». Стоит ей рассказать, когда они снова будут разговаривать.

— Там лампочка пищит. Вашу жену раздражает, когда она приходит сюда подумать, потому что она пищит неправильно. Я сам слышал, как она говорила с этой… ну… — мальчик замялся и жестами показал объём в области груди — даже больший, чем в реальности.

— Её зовут Нина, — напомнил Каз, про себя посмеявшись комплименту и тому, как он выглядел в исполнении семилетки. — То есть ты пришёл исправить то, что не по душе Инеж? Не иначе как за жвачку совесть замучила?

— Я думал, всем будет весело. Это была шутка.

— Неудачная, — подметил Каз. — Моя жена очень дорожит своей причёской. И огорчена тем, что не может избавиться от твоей жвачки.

Он надеялся, это достаточно понятный для ребёнка намёк, но опыт Каза с собственными детьми плохо работал с этим мальчишкой до сих пор.

— Там всего-то надо Силой снять, — буркнул Бен, — а руками не трогать. Старое же правило: как закрыто, так и открывать, так дедушка говорил.

Как опытный домушник, Каз в принципе был согласен: либо так, либо дверь выламывать — то есть косу резать. Но замечание касательно дедушки напрягло: только покойного Вейдера ему тут не хватало. Однако была и более насущная проблема.

— Я рад, что мне есть, чему у тебя поучиться, — польстил Каз, снимая оцепенение с мальчика до конца, и внимательно наблюдая за его реакцией. — Может, ты подробно расскажешь, как именно «неправильно» пищит лампочка, и объяснишь которая?

Возможно, если чуть более всерьёз воспринимать этого мальца, он сам станет серьёзнее и лишний раз передумает пакостить? Кто знает, сколько им ещё придётся терпеть друг друга. Да и поломка, даже малая, была Казу интересна — если действительно существовала.

* * *

Всю свою жизнь Маттиас пытался всё делать правильно. Это была основа его мира. Это удерживало его на плаву в худшие дни и составляло гордость в лучшие. Всю свою жизнь до встречи с Ниной Зеник у него это прекрасно получалось. Не то чтобы он винил Нину, вовсе нет. Она была лучшим, что когда-либо с ним происходило.

Если не считать того, что вместе с её появлением границы правильного в его голове двоились и раскачивались, смещая центр системы ценностей. Прямо сейчас он пытался медитировать в поисках покоя, который очень пригодился бы ему, пока Бреккер не найдёт выход. А Нина выбрала именно этот момент, чтобы ввалиться в его каюту и поправлять перед зеркалом лифчик.

— Ты могла постучать.

— Не хотела отвлекать, — легкомысленно ответила Нина, проверяя застёжку.

Ответный взгляд Маттиаса был очень красноречив, но вслух он заметил только:

— У тебя в каюте тоже есть зеркало.

— Твоё лучше. И больше.

Маттиас подавил вздох. Нет эмоций — есть лишь покой.

Поменяться зеркалами он уже предлагал. Как и халатами, тапочками и даже койками. И многим другим, включая саму каюту целиком.

Это была такая игра. Нина не могла прийти к нему просто так, словно что-то её не пускало. Ей обязательно нужен был повод. Иногда Маттиасу казалось, что именно по его вине Нина стала такой, но потом он отпускал эту мысль. Она бы сказала.

— Как думаешь, из меня вышла бы хорошая мать? — улыбнулась Нина, всё ещё крутясь у зеркала.

Маттиас от ужаса чуть сквозь койку не провалился. Он и так серьёзно нарушил правила Ордена, позволив себе делить с ней постель. Если у них появится дитя, это станет подобно катаклизму… А станет ли?

Нина верно трактовала его выражение лица.

— Дурачок! — она до обидного легко рассмеялась. — Это всего лишь вопрос, и только. Босс тут прозрачно намекнул, что нянька из меня фиговая. Так прозрачно, что я невольно задумалась, какая получилась бы мать. Так что не грузись, ничего такого я не имела в виду. Просто, когда думаешь такие мысли в одиночку, голова пухнет.

Маттиас облегчённо выдохнул, поняв, что ответа от него не требуется. Но тему нужно было менять. Однако Нина и тут его опередила.

— А у тебя что? — она внимательно заглянула ему в глаза, даже чуть наклонившись для этого. — Сидишь тут со вселенской скорбью на лице, словно спасение Ордена обдумываешь, не меньше. И фонишь на весь корабль, как будто без тебя тут концентрация уныния недостаточная.

Манеру с размаху бить в яблочко, залезая ему в душу по локоть, Маттиас давно Нине простил. Кажется, ещё тогда, когда чумазая девица без возраста впервые появилась на Оссусе. В конце концов, несмотря на полное отсутствие такта, она умела посмотреть на проблему с неожиданной стороны. И потенциал имела гораздо больший — если бы ещё не отказывалась его развивать! Нет эмоций, снова напомнил себе Маттиас, есть покой.

— Сосредоточиться не могу. Чувства перемешиваются, Сила вокруг — словно клубок из множества нитей.

— Ты погружаешься в Силу, чтобы найти покой, — Нина подошла вплотную, нежно взъерошив волосы у него на макушке. — Может быть, нужно наоборот, сначала перестать метаться от одной мысли к другой?

— Я делаю так, как учил магистр Скайуокер, — в этих словах Маттиаса не было упрямства или агрессии, только напоминание, что он не сам всё выдумал.

— А кто учил его самого? — Нина была на удивление безмятежна, тем более что минуту назад буквально фонтанировала энергией. — Древние призраки и не менее древние книги? Содержимое храмовой библиотеки — это по большей части не мудрость веков, а маринованные скелеты прежней доктрины, канувшей в небытие ещё до расцвета Старого Ордена. А потом в знании о Великой Силе осталось слишком много религии и слишком мало науки. Так стоит ли удивляться краху созданного джедаями мира?

— Ты поэтому ушла? Боишься, что Орден снова потерпит поражение? — Маттиас опасался спугнуть минуту её откровенности, но собственное любопытство побороть не мог.

— Ещё я не думаю, что человек, столь боящийся опереться на самого себя, как Люк Скайуокер, может стать опорой для других, — вполне мирно ответила Нина, как будто понимая, что в кои-то веки он не упрекает её за побег с Оссуса. — Но надеюсь, он сдвинется с мёртвой точки. Как ты любишь говорить, такой потенциал не должен пропадать впустую.

Нина была сегодня какая-то странная и далёкая, и Маттиас не решился ответить на это чем-то, кроме ласкового касания ладонью. До сих пор он считал, что однажды они вернутся в храм. Но таков ли на самом деле был их путь?

И уже когда они засыпали, Нина, лёжа на его груди, пробормотала, в очередной раз за вечер переворачивая его мир:

— Напиши уже собственный учебник, сколько можно…

Эта мысль была настолько дикой, даже кощунственной, что в попытках уложить её в голове Маттиас и заснул. Ночью ему снилось гигантское древо, ручьи от корней которого растекались во все стороны света.

* * *

Последние недели и Джесперу часто снились сны — как он возится с кучей малышни. Учит разным фокусам, стрелять по мишеням, управляться с Силой. Там, во снах, у него получалось вполне неплохо. Это было первой причиной.

Именно он отвлек Уайлена, когда принцессин сынок накосячил со жвачкой, а значит это был его, Джеспера, косяк Он неслабо получил от капитана и теперь побаивался пересекаться с Инеж, что в невеликом пространстве корабля было непросто. Это было второй причиной.

Пять минут назад чем-то довольный капитан вернулся в рубку, сообщив, что выловил их сокровище из щитка в моторном и отправил спать. Если Джеспер был не совсем дурак (а он на это надеялся), то это был как бы тонкий намёк. К намёкам капитана стоило прислушиваться, и это было третьей причиной.

И, наконец, ему было просто любопытно, как устроено шило в заднице у Бена Соло, что оно вертится круглые сутки. Пожалуй, это могло сойти за четвёртую причину, почему Джеспер не пошёл отдыхать, а отправился в свою бывшую каюту, которую теперь занимал их пассажир.

— Пацан, тебя как опять угораздило? — спросил он, привалившись к косяку, когда ребёнок не повернулся на шипение открывшейся двери.

Не то чтобы Бен вдруг начал ему нравиться, но после рассказов Уайлена насчёт собственного детства Джесперу захотелось проявить немного сочувствия. Как бы боком не вышло, конечно — ну так это ведь парнишка, а не ядовитая сколопендра.

— У меня имя есть, — пробурчал мелкий, не поворачиваясь.

— «Имя есть», ты на кой в центральный щиток полез? — ситуация в принципе просила заржать, но две недели принудительной изоляции поубавили бы чувство юмора кому угодно.

— Я не знал.

Джеспер присел, испытывая острое ощущение дежавю и нехорошее предчувствие, будто Сила дохнула в затылок. И очень осторожно уточнил, правда, к концу всё же разозлившись:

— Там подписано. Везде. Я сам вот этими руками таблички делал, — для наглядности он повертел кистями в воздухе. — По-моему, «Не влезай, убьёт» — достаточно доходчивое предупреждение. Или стоило повесить всю инструкцию по безопасности разом?

Бен ссутулился, и Джеспер начал подозревать, что шепоток Силы его не обманул.

— Так, а теперь предельно честно. Глядя мне в глаза. Читать умеешь?

Пацан, не ожидая вопроса, открыл рот, потом отмер, помотал головой и тихо заревел.

— Что, достали уже все с этим? — спросил Джеспер, присаживаясь рядом и размышляя, стоит ли парня приобнять или всё-таки перебор. — Сын сенатора, и неграмотный?

— Я буквы знаю, — буркнул Бен и не удержался от хвастовства: — Сорок семь основных алфавитов.

— А буквы не прыгают? — уточнение, конечно, вышло дурацким, но Джесперу хотелось понять, может ли парень читать в принципе или будет маяться как Уайлен.

Наградой ему был полный недоумения взгляд ребёнка, который впервые встретил разумного и понимающего взрослого.

— Н-немного. Слова путаются. Я на них смотрю, и не могу одну строчку увидеть, они слипаются как будто.

— И чем больше стараешься, тем хуже? — уточнил Джеспер, про себя подумав: «Мне что, на роду написано золотых мальчиков грамоте учить?»

— Особенно когда на меня кричат.

Бен повесил нос: тема ему, естественно, не нравилась.

— Ну охренеть! — Джеспер хлопнул себя по коленям, разбивая унылую обстановку. — Сорок семь алфавитов, в некоторых больше сотни символов — это пожалуйста, а даже простой текст не получалось? Я не верю, что ты не способен.

Разумеется, это звучало не слишком деликатно. Но нужно же было как-то зацепить отчаявшегося ребенка?

— Сорок семь алфавитов, в том числе дуросийский, в котором девяносто три тысячи шестьсот двенадцать иероглифов, — пацан нахально улыбался.

— Да ладно! — непритворно изумился Джеспер, подумав, что принцесса, похоже, дура, и учителей для сына нанимала себе под стать.

— Было легче всего. Они похожи на картинки.

Они проговорили ещё некоторое время — Джеспер пытался выяснить симптомы, складывая картинку наверняка, и подметил, что ребёнок, кажется, рад наконец выговориться. К следующему утру, поразмыслив как следует, он принёс инструкцию по безопасности — не самое интересное чтиво, однако лучшего не было — и свою заначку из набуанских медовых конфет, надеясь, что пацан не закормлен сладким до смерти. Дело сдвинулось с мёртвой точки.

* * *

Каз был очень недоволен собой. Бен показал ему неполадку. Лампочка действительно мигала. И действительно мигала неправильно. Более того — это был индикатор напряжения в двигателе, и он дублировался на приборной панели, перед которой Каз сидел сейчас. В рубке. Каждый день под самым его носом.

Но он так привык, что они глобально в заднице, что надо просто ждать ответа на ушедший сигнал тревоги, как подсказывала Сила, что перестал обращать внимание на мелочи. В пекло Силу! Нужно было сразу вспомнить времена, когда он уделял внимание малейшим деталям, строя на них свою игру. Грязные Руки был чудовищем, но умным и внимательным чудовищем, а сейчас Каз непростительно расслабился.

— Это мало похоже на медитацию, которую пытается практиковать ваш друг.

Голос, с так похожей на его собственную ноткой стали, однако больше наполненный мрачноватым весельем, заставил Каза впервые пожалеть, что отказался от ношения светового меча. Впрочем, толку от него против призрака Силы?

— Прошу меня извинить, — с угрозой заметил Каз, — я люблю гостей. Однако я люблю знакомых гостей и предпочитаю приглашать их сам.

В былые времена от такого тона собеседники покрывались холодным потом и сознавались во всех грехах, иногда даже наперёд. Однако странный визитёр и бровью не повел. Молодой на вид джедай, даже немного кого-то напоминавший. Это было нехорошо, потому что у Каза в обеих жизнях такого знакомого не было.

— Вы лжёте, — ответил призрак. — Вы не любите гостей, господин капитан. И никогда не любили, всю свою долгую жизнь предпочитая самому становиться гостем и как раз чаще внезапным. Это, впрочем, весьма нас роднит.

— Социальная изоляция меняет приоритеты, — процедил Каз, проигнорировав намёки на своё керчийское прошлое. — Однако что вам угодно, господин...

Это был не очень тонкий и не очень вежливый намёк, что неплохо бы представиться. И он тоже был проигнорирован.

— Мне угодно узнать, — усмехнулся призрак, — какие выводы вы сделали из найденной мальчиком неполадки.

Каз в ответ только сумрачно приподнял бровь. Если этот недоупокоенный джедай действительно его знал, то он должен был понимать — Каз Бреккер ничего не даёт бесплатно. Особенно информацию.

— Взамен я раскрою вам секрет. Секрет не слишком ценный, как для вас, так и для меня — однако кого-нибудь ещё он, возможно, заинтересует больше, — джедай улыбался, как будто провёл эксперимент и остался доволен результатом.

— Индикатор мерцает, хотя не должен: в норме на гипердрайв подаётся постоянное напряжение, — начал рассуждать Каз, и гость с пониманием кивнул. — В нашей нынешней ситуации само по себе это не было бы любопытно, если бы не частота мерцания. Полторы миллисекунды через каждые четырнадцать. Норма перезапуска для гипердрайва данной модели — шесть с половиной минут, значит, мы имеем дело не с ним. Я попытался с помощью Силы считать остальные показатели в промежуток, когда индикатор загорается, и они нормальны.

— Словно двигатель работает только в те полторы миллисекунды? — призрак смахнул с рукава несуществующую пыль. — И к каким же выводам это привело вас, господин капитан?

У Каза создалось неприятное ощущение, словно он на семинаре в альдераанской учебке, и преподаватель ждёт ответа. Неприятное, но не смертельное. От него не убудет.

— Единственная здравая мысль заключается в том, что мы находимся в нормальном пространстве каждые четырнадцать секунд из пятнадцати с половиной. Однако в таком случае у нас должна быть связь с окружающим миром.

— Но связи нет.

— Не совсем верно. Уперевшись в эту проблему, я повторно отправил сообщение S.O.S. по двум каналам, в которых уверен. На стационарные объекты, к слову. Оба пакета ушли в короткую часть интервала. То есть предположение изначально не было верным. Полторы миллисекунды мы действительно находимся в гипере — просто никому в голову не приходило проверить в нём связь. Остается вопрос, где мы находимся ещё четырнадцать миллисекунд — потому что мои контрагенты не могут этого определить, иначе я получил бы ответ на свои сообщения.

— Ваши контрагенты могут быть безалаберны? — уточнил призрак, размышляя.

— Нисколько, — ответил Каз.

Конечно, в принцессе самой по себе он не был уверен, но всё же на борту находился её сын. А в раздолбайство Джорди — как и в отсутствие у брата средств для решения вопроса — не верилось тем более.

— Видите ли, я уже долгое время наблюдал за тем местом, где вы сейчас находитесь, но не мог проверить его взаимодействие с материальными объектами — этот уголок космоса не пользуется популярностью. Пока не появились вы.

У Каза возникло стойкое ощущение, что гость лжет. Или хотя бы недоговаривает. Это помещало переговоры в привычную плоскость.

— Вы посеяли в моей голове несколько весьма неделикатных предположений, — обронил Каз, на самом деле подумавший только о том, что «Ворон» загремел в аномалию не случайно.

— Возможно, часть из них справедлива, — усмехнулся джедай.

— Вы обещали мне секрет, — призрак был интересен Казу, но его тон — человека, знающего гораздо больше окружающих — начинал раздражать.

— Вы назвали меня своим гостем. Однако это вы у меня в гостях.

С этими словами призрак исчез, и, глядя на место, где он стоял, Каз сжал кулаки от злости. Секрет действительно не стоил и крысиной шкуры.

Через неделю после происшествия со жвачкой, кардинально изменившего отношения Бена Соло с экипажем «Ворона», Инеж поняла, что случилось нечто, чему, она была уверена, никогда не бывать. Ей опостылел корабль. Опостылели сублиматы, опостылела вода из рециркулятора, невозможность нормально помыться, одни и те же рожи каждый день — даже при том, что она сознавала, насколько все они ей дороги и что бывали у них и более длинные экспедиции. Вероятно, дело было в отсутствии вибрации двигателя и невозможности заняться привычной работой. Или в том, что в этот раз у них не было заявлено никаких сроков.

Или в кошмарах, регулярно посещавших Инеж и заметно участившихся за последние дни.

Ей снилась Кьяра — в платье, подаренном Казом на шестнадцатилетие, но уже здесь, на Татуине, на кухне родителей Инеж. Они вместе готовили, а через мгновение Кьяра исчезала, и Инеж понимала — тем особым чувством абсолютного знания, которое бывает только во сне, — что дочь не просто исчезла, а это она сама вдруг очутилась в уродливой параллельной реальности, в которой никогда не было их друзей, Каза и их детей.

Она просыпалась в холодном поту с гадостным ощущением нечистой совести. Будто это она виновата, что всё исчезло. Но единственная вина, которую Инеж за собой знала, слабо вязалась с содержимым кошмаров. Она заключалась в навязчивом стремлении понять, родилась ли у них одна и та же дочь в прошлом и в настоящем, вспомнит ли она их, и насколько далеко вообще простирается смыкание двух миров. Сейчас, на Татуине, их первенцем снова стала девочка, и даже родилась в том же возрасте родителей, что и в первый раз. Но Инеж глядела на неё и не узнавала, хотя и чувствовала любовь большую, чем была способна представить.

Каз не понимал. Когда Инеж пришла к нему со своими переживаниями, он ответил только:

— Эйса наш ребёнок. Разве остальное важно?

Даже имя они дали другое, оставив лишь лёгкий намек на прошлое — Эйскьярия. Дома — Эйса.

Она не ценила свою дочь. И родителей тоже — по крайней мере, в той полноте, которой они заслуживали. И вот теперь получила реальные шансы не увидеть их больше никогда. Получается, и Каза тоже не ценила, и ребят. Сколько раз они уже поругались за то время, что сидят в западне?

— К ситхам уныние! — пробормотала Инеж, злясь на себя, что в очередной раз поддалась каше в голове.

Перекинутая назад коса резко хлестнула спину.

— Вот такой вы мне нравитесь больше.

Мать сенатора Органа, внезапная призрачная гостья Инеж, сидела в кресле напротив. Один раз выбрав это место, она почему-то его придерживалась, как и других негласно назначенных правил. Они всегда встречались именно здесь, и всегда наедине. И никогда больше не обсуждали личные темы, благо и без них предметов для разговора находилось невероятное множество. Более того, даже молчаливое присутствие этой женщины было для Инеж большой поддержкой. Молчать вместе с ней было почти так же комфортно, как с Казом.

— Пойду, скрашу ему утреннюю вахту, — поделилась она в ответ на похвалу своему настрою. — Да и базу надо перебрать, обещала вашему внуку показать кое-какие задачки.

Бен Соло оказался на редкость вменяемым мальчишкой, когда они, так сказать, повернулись друг к другу лицом. Он даже начал нравиться Инеж настолько, что она заранее сожалела о том моменте, когда они сдадут ребёнка обратно Лее Органа. Инеж не отказалась бы от такого ученика. Да и мальчишка, судя по тому, как вёл себя на корабле — и в начале, и теперь, — дома явно испытывал недостаток... по меньшей мере понимания.

За этими размышлениями она не заметила, как добралась до рубки. Оттуда дохнуло пряностями и теплом нагретого на солнце песка. Словно на краткий миг они очутились на Татуине. Инеж запнулась об эту странность и разобрала голоса. Одним из говорящих был Каз. Другой голос не принадлежал никому из членов экипажа. И изредка одну-две реплики вставлял Уайлен. Разговор шёл сугубо технический. Инеж не знала половины терминов и потому лишь смутно понимала содержание, по старой привычке просто запоминая текст.

Незнакомый голос звучал как живой. Не так, как звучал бы из динамика. Да и вряд ли Каз смог бы наладить связь и не похвастаться. Учитывая это и природу их местонахождения, вывод напрашивался немного странный. Ещё один призрак Силы? Не желая своим появлением прерывать определённо важный для Каза разговор, Инеж отступила назад, а потом и вовсе ушла в кухню.

* * *

В кухне Инеж обосновалась со всей добросовестностью. Проверила по срокам и пересчитала запасы (попутно вспомнив, что Бен уже стал без вопросов кушать возненавиденные ею с утра сублиматы). Запустила самодиагностику рециркулятора. Протёрла все горизонтальные и вертикальные поверхности, порадовавшись лени Джеспера, у которого была сейчас кухонная вахта и который уклонялся от своих обязанностей, как только мог. Откапиталила кофемашину.

Вспомнила, зачем вообще сюда пришла. Выключила кофемашину, достала горелку и большую турку. Специи, кофе. И только когда закончила его готовить, а запах разлился, наверное, по всему кораблю, направилась в рубку с двумя полными чашками.

В общей сложности Инеж сумела занять себя часа на полтора, не меньше. Но когда она вернулась к рубке с кофе в руках, разговор там всё ещё продолжался. И вот пусть теперь Уайлен не говорит, что только девчонки трещать горазды!

Спустя мгновение раздумий Инеж решила зайти. Всё равно уже заметили. Конечно, от одарённых Силой скрыть своё присутствие сложнее, чем от гриша (если не брать в счёт сердцебитов) — специфика восприятия сказывалась, — но Инеж научилась. Только вот кофе выдавал с головой.

— Доброго дня, господа.

Они с Казом прожили вместе столько лет, что их привычки изрядно перемешались. В частности, Инеж теперь нравилось пугать людей — гораздо больше прежнего. Мужчины в рубке смотрели на неё глазами нашкодивших детей, пойманных на горячем. Хотя она ничего такого не имела в виду. Просто вдруг захотела произвести эффект. Скука, будь она неладна.

Немного стыдно было только перед скукожившимся Уайленом, пришлось ему подмигнуть. Каз галантно повернул к ней кресло, на время забрав обе кружки, чтобы Инеж устроилась поудобнее. Незнакомый призрак Силы — надо же, она угадала природу третьего голоса! — только скрестил руки на груди смутно знакомым манером и подметил:

— Вам идёт. Хорошо, что вы её сохранили.

Инеж ответила вежливой полуулыбкой. Она не могла с уверенностью сказать, относилась ли фраза к форме «Палача», которую она надела сегодня для поднятия боевого духа, или же к вызову всему миру, с которым она её носила. Или вообще к плотной чёрной косе за спиной.

— Вы как раз вовремя, госпожа Ритвельд, чтобы услышать самое любопытное, — полупоклон на её полуулыбку; Каз рядом напрягся. — Итак, по моим скромным подсчётам, сидеть вам тут ещё около пары дней, не более того. Карман сжимается ближе к точке выхода, и вы можете заметить некоторое негативное воздействие в первую очередь ментального характера.

Инеж подметила новые для себя детали. Уайлен, кажется, ничего нового для себя не услышал, а Каз недоверчиво хмыкнул:

— Позавчера вы не знали точного срока. Как и способа его сократить.

Очевидно, это была не первая встреча Каза и Уайлена с их призрачным гостем, но Каз до сих о нём не упоминал. Впрочем, и сама Инеж молчала о женщине, навещавшей её каюту, так что тут они были квиты. Интересно, что гостья самой Инеж также не упоминала о том, что она тут не единственная в своём роде. Но стоило ли сейчас поднимать этот вопрос? Инеж не хотела выдавать лишнюю информацию бесплатно.

Хотя насчет бесплатно… Нынешний призрак проигнорировал упрёк Каза, выдав новую порцию интересного.

— Как я уже говорил, моя супруга создала этот карман, а я только поддерживаю стабильность окна. По этой причине я не могу скорректировать его границы, и точка выхода получится достаточно удалённой от точки входа хронологически. Так что у принцессы будет ещё один повод меня ненавидеть.

Мысли Инеж крутились в голове хороводом. Его супруга? Выходит, это биологический отец сенатора Органа? Ведь вряд ли этих призраков тут легион. Потом — ещё один повод его ненавидеть? Вряд ли предыдущий — предыдущие? — тривиален, так что сознание невольно цепляется. Было что-то ещё, но Инеж не могла уловить так сразу. Вероятно, потом, когда перед сном она будет раз за разом прогонять этот разговор в голове.

— Насколько я понял из наших предыдущих разговоров, — припомнил Каз, потерев между собой большой и указательный пальцы; перчатки скрипнули, — ваша супруга не склонна к созданию силовых феноменов. Тем более спонтанных.

— Падме в нынешнем своём состоянии и сама — необычайнейший из феноменов. — Призрак был задумчив и, кажется, даже печален; однако имя жены произнёс не случайно, Инеж умела считывать такие вещи. — К тому же, о спонтанности в конкретном случае речь практически не идёт. Видите ли, она очень сильно испугалась за мальчика.

Уайлен только хмыкнул. Он вообще, как много десятков лет назад заметила Инеж, был умнее и наблюдательнее, чем большинство окружающих его людей. И не любил делиться догадками за просто так. Каз только пристальнее посмотрел на призрака. Инеж, в принципе, подозревала связь между опасностью для Бена и их попаданием в аномалию, но несколько в другом ключе и не в первую очередь. Что ж, послушаем.

— Её Высочество, как любят выражаться в подшефном ей Союзе Альдераана, за послевоенные годы развернула широкомасштабнейшую политическую и экономическую деятельность, — продолжал призрак. — Разумеется, при таком размахе и привычке вести дела с бескомпромиссностью, достойной лучшего применения, она не могла не наступить на чью-то больную мозоль. А ребёнок — это всего лишь наиболее простой и эффективный из возможных рычагов воздействия.

— То есть теперь на нас охотится полгалактики? — вставил Уайлен, разбавляя не в меру пафосный монолог. — Так мы привычные.

Каз его бравады не разделял.

— Как бы нам не оказаться в кольце радостных встречающих в точке выхода, — проговорил он медленно и с намёком.

Намёк был понят правильно.

— Перед попаданием сюда вас должен был перехватить единственный, хоть и специфически оснащённый, корабль. О нём можете не беспокоиться: его прищемило в точке входа, — осклабился призрак.

— Насколько надёжно? — ответил Каз такой же ухмылкой; ему очевидно не нравилось оказаться объектом погони, пусть и неудавшейся.

— Предельно, — усмешка призрака стала ещё гаже. — Выпали по частям в точке выхода, приземлились на ближайшей планете. Учитывая её дурную славу, никто даже по обломкам шарить не полезет. Так что разведке даже осталось кое-что на улики, жаль, допрашивать там уже нечего.

Не то чтобы Инеж жалела случайных людей, которые точно не жалели её, но то ли от выражения лица их гостя, то ли от его тона пробежал мороз по коже. И снова пахнуло Татуином.

— Там будет то, что может пригодиться разведке? — Каз явно сделал в уме пометку, что добавить к докладу Джорди.

— Видите ли, — с удовольствием продолжил призрак, — сенатор Органа действительно оттоптала много… мозолей. И немало из них — целенаправленно и до такой степени, чтобы спровоцировать на намеренное нарушение закона. Зная её, могу даже предположить, что она находит в этом некоторую радость. Только вот повторила мою ошибку, забыв подставить в уравнение близких.

— Ближе к делу, — надавил Каз.

Инеж, скрупулёзно подхватывавшая каждую крупицу информации, не понимала, куда он торопится.

— Как скажете, — нахмурился гость, который, видимо, и при жизни был любитель поболтать. — Конкретная операция — дело рук одной оппозиционной группировки, окопавшейся в «Союзе Альдераана» и официально обвиняющей сенатора Органа в гибели планеты. Якобы она провалила дипмиссию, во время которой её доставили на «Звезду смерти», чрезмерно увлёкшись делами Альянса — и так далее на ваш вкус. Фактически всё это не что иное, как попытка передела сфер влияния. На данный момент действительный лидер ячейки знает: раз — о вашем исчезновении и поисках принцессы, два — о крушении корабля собственной команды. Однако средств подобраться к обломкам не имеет или, вероятнее, не знает их точного местонахождения.

— У вас широкий спектр средств, — сделал Каз комплимент, в котором Инеж услышала: «Откуда вы всё это знаете, сидя здесь?». — И интересов.

— Уж вам-то следовало бы знать, что если вы сами не занимаетесь политикой, то она займётся вами, — недовольно парировал призрак.

А на Инеж вдруг накатило предчувствие. И странная в нём уверенность.

— Мы благодарим вас и госпожу Падме за бесценный опыт и сведения, — чуть склонила голову она, стремясь оттянуть внимание на себя с привычно раздражённого в последнее время Каза. — Однако удовлетворите моё любопытство по поводу одной догадки: мне кажется, я знаю, кто стоит за охотой на вашего внука.

На самом деле, в этой жизни она практически не интересовалась судьбой этого человека, удовлетворившись отсутствием интереса к себе и к своим друзьям с его стороны. А зря. Призрак молчал, и Инеж сочла это за разрешение задать вопрос.

— Ян Ван Эк, не так ли?

Судя по лицам Каза и Уайлена, явно прекрасно прожившего бы и дальше без сведений об отце, они поддерживали эту идею. Возможно, даже более обоснованно, чем сама Инеж: талант к сбору информации, разумеется, оставался при ней, но ещё с момента в прошлой жизни, когда её стали называть Святой Морей, внимания этому занятию уделять получалось всё меньше.

Призрак беззвучно поаплодировал. Уайлен всё же вздохнул, пусть и едва заметно. Из дверного проема раздалось:

— Как был старый мудак, так и остался.

Это была Нина. Инеж обругала себя последними словами: пусть подруга и была Одарённой, пусть и явно поставила себе целью подойти к ним незамеченной, но квалификацию терять всё равно не следовало. А вот Каз появлению своего корабельного медика не удивился. Что ж, постоянная бдительность хоть у кого-то из них — уже неплохо.

— В прошлый раз это слово из твоих уст прозвучало в мой адрес, — заметил он вместо приветствия. — Тогда я был польщён, но сейчас могу и обидеться.

Учитывая, что к пустой болтовне Каз был не склонен, Инеж предположила, что эта реплика имела целью отвлечь внимание от прошедшего времени, употреблённого Ниной в адрес Ван Эка: Уайлен и так сейчас методично тёр виски, явственно демонстрируя мигрень — первейший признак возвращающейся памяти, — а взрыв ностальгии был им сейчас ни к чему. К тому же, странно задумчивую, избегающую Маттиаса и скверно выглядящую, позеленевшую Нину хотелось подбодрить уже не первый день. Учитывая, что память при подруге была уже давно, выводы напрашивались… отнюдь не плохие, нет, но всё же дестабилизирующие. Пока что Инеж разрывалась между тем, донести ли свои выводы до Каза или демонстративно приготовить… допустим, залежавшуюся в НЗ рыбу.

— Позвольте уточнить, — обратилась Инеж к призраку, стремясь закрыть начатую прежде тему, — на какое именно время точка выхода будет удалена от точки входа? Это ведь не две с половиной недели, которые прошли для нас?

Не то чтобы теперь, когда всё относительно прояснилось, сильно беспокоилась за родителей и дочь. И прежде, во время первых полётов с Казом, ей не всегда удавалось часто связываться с семьёй — так что их не должны успеть хватиться. Разве что люди Леи Органа полетят проверять Татуин на всякий случай, но оставалась надежда, что до этого не дойдёт.

Нет. Больше всего Инеж беспокоило то, какую форму примет тревога принцессы, когда они окажутся снаружи, и это напрямую зависит от того, сколько там пройдёт времени. С одной стороны, как мать она понимала Лею Органа — тем более как мать, ребёнок которой постоянно подвергался опасности и имел в этом отношении удручающую перспективу. С другой… Тревога человека, подобного принцессе Органа, могла быть разрушительна — для всех, кто имел неосторожность оказаться поблизости в неподходящий момент.

— Моя дочь не такая истеричка, как вы сейчас подумали, — усмехнулся призрак, и Инеж похолодела: кому бы понравилось чтение его мыслей? — Но она всё же моя дочь, поэтому ваше беспокойство весьма разумно.

— Не уходите от темы, — перебил Каз, который всегда болезненно воспринимал нарушение её личных границ. — Соотношение три к тридцати одному, верно? То есть мы вынырнем из аномалии через шесть с половиной месяцев после того, как имели глупость принять на борт наше юное дарование? — он махнул рукой в сторону кают.

— Приблизительно, — кивнул призрак, нимало не смущенный. — Слишком много факторов, определяющих погрешность, чтобы посчитать точно.

— Полный… улёт, — мрачно высказалась Нина.

Несогласных с ней в рубке не было.

После известия о близости конца их заключения на «Вороне» поднялась некоторая суматоха. Полностью разгуляться безобразию Каз, естественно, не позволил бы, но общая нервозность всё же усилилась. Градус социальной напряжённости, мать его. То, на чём он так любил играть в Кеттердаме, и то, что столь сложно иногда учитывать в масштабах Галактики.

Инеж, как самого вменяемого человека, он отправил разговаривать с Беном. И как опытную мать, пожалуй. Нину, таковой не являвшуюся — к Маттиасу. Может, ещё о чём полезном поговорят. Лучше бы уж скорее, а то ему самому придётся. Уайлена хотел было послать к Джесперу, но тот непривычно хитро ухмыльнулся и попросил его, Каза, блокнот с набросками — пришлось послать к ситхам. В итоге Уайлен технично смылся в неизвестном направлении, бросив-таки Джеспера на капитана.

Каз вздохнул, приготовился к фонтану восторга, который обычно переносил с трудом, и отправился на эш… эстокаду. Однако всё обошлось. Джеспер воспринял новость о скором вызволении с похвальной сдержанностью, только на миг сверкнув злой радостью. Хоть это и настораживало, но срочного выяснения не требовало: уж вряд ли Джес надумал, допустим, принцессу порешить. Так что эту и все прочие странности можно было неторопливо обдумать за генеральной ревизией. Данных, конечно, категорически не хватало — мало ли, что их снаружи ждёт.

* * *

— …таким образом эффект внешнего воздействия полностью нивелируется через перераспределение его концентрации.

Подойдя к бывшей каюте Джеспера, Инеж услышала там посторонний голос. С определёнными ожиданиями она немедля вошла — и, о да, ожидания подтвердились. В каюте помимо Бена находился очередной призрак Силы.

«Санкта Алина, дай мне терпения! Проходной двор какой-то!»

Новенький был благообразен, сед и бородат. Даже джедайская хламида выглядела на нём чуть ли не монашеской рясой в противовес походному плащу отца сенатора Органа, хотя формат одеяний у них был один.

— Доброго дня, господа, — зашла Инеж, подавив внезапный гнев. — Жаль прерывать вашу лекцию, но у меня есть новости для юного господина Соло.

Старик смиренно прикрыл учебник — такой же туманно-прозрачный, как он сам — и всем своим видом изобразил готовность слушать. Инеж это почему-то разозлило больше, чем бесконечное явление незваных гостей.

— Что, и вы тоже не представитесь? — саркастично уточнила она. — На том свете это не принято? Этикета нет, зато библиотека имеется? — кивок на книгу. — И как это вообще работает?

— Оби-Ван Кеноби к вашим услугам, госпожа штурман, раз уж настаиваете, — старик улыбнулся в бороду. — Что же касается книги… Это всего лишь антураж, не более.

Он чуть подкинул учебник в руках, и тот с легким «пф-ф» исчез. Инеж не сомневалась, что можно было обойтись и без этого звука. Позёр. Все джедаи были такими?

— Что вы читали? — нашла она вопрос, подходящий для перевода беседы в более дружелюбное русло.

— Классическая теория полей. Я эту пакость до последней строчки знаю. Занудство страшное, но на ней зиждутся гораздо более интересные и важные вещи. А вы, значит, уже свели знакомство и с Энакином, и с Падме, которые, похоже, не удосужились назваться?

— Видимо, думали о другом, — отмахнулась Инеж, чьё раздражение растаяло так же внезапно, как и появилось: новый гость был говорлив, а это сулило новую информацию, и, если её не обманывало чутье, информация могла оказаться вкусной, как конфетка.

— Признаться, я до сих пор не разобрался, что они тут устроили, — весело заметил Кеноби.

— Зато сам — как вы сказали, Энакин? — похоже, разобрался, — поддержала разговор Инеж, стараясь не выдать лишнего: старик вызывал у неё подозрения. — Однако позвольте мне, как члену экипажа, нескромный вопрос: как у нас на борту оказались вы? Тоже связаны с аномалией?

— Косвенно, — Кеноби качнул головой. — Я учил Энакина, потом Люка, и они с Леей попросили меня найти Бена. Признаться, попасть сюда я исхитрился не сразу, хотя всегда умел разбираться в ловушках.

— Если вы учили Энакина, — выхватила Инеж главное для себя, — то почему вас не было вместе с ним на недавнем совещании? Коль скоро вы действительно понимаете в ловушках, ваше слово оказалось бы не лишним.

— Видите ли, мы с Энакином стараемся не встречаться по личным причинам. Много лет назад я отрубил ему на дуэли руки и ноги, а чуть позднее он завершил наш поединок, лишив меня головы. На том и сочлись, конечно, но, боюсь, даже поблизости от своего внука терпеть он меня не станет.

Признание огорошило Инеж даже не самой информацией, а будничным тоном. Бен, судя по большим и круглым глазам, слышал такое впервые.

— Мама… знает? — осторожно уточнил он.

— Она не хочет ничего знать.

Кеноби, несомненно, огорчало такое отношение, и Инеж могла его понять — как и ясно считала посланный ей сигнал. Но её ли задачей было исправлять именно эту несправедливость? И по силам ли?

* * *

— Знаешь, скоро мы сможем вернуться домой, — деликатно заметила Нина, присаживаясь рядом с медитирующим Маттиасом.

Она прекрасно знала, что он терпеть не может, когда его прерывают, но их общение в последнее время и так напоминало прогулки по минному полю, так что плевать она хотела на медитацию.

— Больше ничего не хочешь мне сказать? — ответил он, не открывая глаз и не меняя позы.

— О чём ты? — Нина похолодела: вот не нужно, не нужно было к нему приходить!

— Ты ведь не собираешься возвращаться в храм на Оссусе. А снаружи нас наверняка будет ждать магистр Скайуокер, — всё тем же похоронным тоном произнёс Маттиас — вопроса в его голосе не было совсем.

Нина знала, что он скучает по Оссусу, и оттого всё более ценила, что Маттиас продолжает оставаться с ними на «Вороне», боясь предположить, чем закончится такое балансирование на сей раз. Однако в свете её нового состояния будущее ещё больше наполнилось неизвестностью. Может быть, если бы он сейчас обрадовался перспективе встречи с учителем, всё стало бы яснее. Нина смогла бы его отпустить и смириться. Но он не радовался.

— А ты? — наконец заставила она себя выдавить.

— За последние годы я имел такую возможность множество раз, но не воспользовался ею. Почему ты думаешь, что сейчас что-то изменилось?

Надо было бы сказать какую-нибудь сентиментальную глупость вроде: «Я рада видеть тебя каждый день», — но Нине плоховато давались такие вещи.

— Ну, ты же не встречался с магистром Скайуокером лично.

— Ты ошибаешься, — Маттиас был спокоен как камень, и это выбивало из колеи. — Мы виделись, и мы говорили.

— И ты скрывал это от меня? — вот в атаке, полной праведного гнева, Нина чувствовала себя комфортно.

— Я не скрывал, — он, кажется, совсем не был задет её возмущением, и оно сдулось, как воздушный шарик. — Не было причины сказать. Он не держит на тебя зла, но был рад убедиться в твоём благополучии.

Это должно было успокоить её, но — нет. Как раз сейчас, когда её благополучие стояло под большим вопросом, Нина точно не хотела встречаться со Скайуокером. Впрочем, корабль большой, да и Каз, каким бы засранцем ни был, никогда её не выдаст — Инеж просто ему не позволит. Мысль о друзьях подействовала умиротворяюще, и Маттиас, кажется, почувствовав в ней перемену, наконец улыбнулся.

— Я ждал, когда ты придёшь, потому что ты перестала ночевать в моей каюте, и мы мало видимся в течение дня. Произошло что-то, чего я не заметил, или ты меня избегаешь?

«Произошло кое-что, чего ты не заметил, и я тебя избегаю», — подумала Нина, но ответила предельно расплывчато:

— Мне нужно было подумать о будущем. Рядом с тобой я совершенно не могу сосредоточиться.

Она попыталась придать своему тону максимум легкомыслия, но не была уверена, насколько преуспела.

— Для меня всё совершенно наоборот, — Маттиас был сегодня странно мягок, даже бережен, и это смущало. — Может, ты не откажешь мне в совете?

— Конечно. Всегда с удовольствием, — Нина накрыла его руки своими, тем не менее про себя молясь, чтобы этот странный разговор поскорее закончился.

— Последнее время мне часто снятся сны, которым я не нахожу отражения в реальности. Огромное дерево, простирающее свои корни даже сквозь ледяное море. Волки, много волков, которые не выглядят для меня угрозой. Огромная крепость из голубоватого мрамора — кажется, почти прозрачного. Там и ты была.

— Да ты романтик, — засмеялась Нина, но натолкнулась на его строгий ожидающий взгляд и решилась: — На самом деле, я знаю, что значат эти сны, потому что мне снились похожие. Но тебе нужно время и важно найти ответ самому. Пожалуйста, не спрашивай меня больше — и других тоже: чужой ответ не принесёт тебе ни правды, ни радости.

— Ты говоришь совсем как магистр Скайуокер, — впервые за день Маттиас, кажется, растерялся. — Ты гораздо больше похожа на него, чем хочешь думать.

— Иди ты, Хельвар! — Нина фыркнула, клюнула его в щеку и попыталась сбежать.

Мальчишество и ругань всегда помогали ей преодолеть неловкость, но сегодня был не тот случай.

— Почему ты всё-таки от меня прячешься? — Маттиас поймал её за руку, и Нина почувствовала, как заливается краской: она ещё не готова была ему сказать, только не сейчас!

— По кочану!

Показала ему язык и выскочила-таки за дверь.

* * *

Инеж привычно скользнула в рубку неслышной тенью, и Каз расправил плечи. Присутствие жены всегда было ему приятно, вне зависимости от расположения её духа. Особенно когда оно сулило новые приключения. Он повернулся в кресле, весь внимание.

— Нам нужен дом, — улыбнулась Инеж, изящно опустившись в соседнее кресло.

— У нас уже есть дом, — возразил Каз, только чтобы поддержать нить беседы, зная, как она не любит вести монолог. — Мы прекрасно достроились рядом с твоими родителями на Татуине, и это весьма удобно, учитывая наши с тобой отлучки в перспективе.

— Нам нужен большой дом, — мягко пояснила Инеж, начиная осторожно раскрывать замысел, и очевидно подготовившись к этому обсуждению заранее. — Такой, чтобы поместились все. И наша команда, и мои родители, и мы с тобой и детьми, и, может быть, пара-тройка гостей иногда — хотя бы чтоб твой брат смог бывать у нас чаще.

— Нам хватит даже на стройку с нуля в любой части Галактики, — ещё один довод — не против, но для выяснения: это просто тоска по Клёпке или сердце Инеж нашло новую цель? — Пожалуй, кроме Корусанта: мне он не нравится. Однако гораздо проще и впредь расширяться на Татуине.

— Может, это и удобная планета, чтобы вести дела, — заметила Инеж тем же тоном, которым он сам когда-то убеждал её, уже глубоко беременную Кьярой, уехать из Кеттердама хотя бы на несколько лет. — Но скверное место, чтобы воспитывать ребёнка. Конечно, в последние десять лет хатты притихли, но не думай, что они не присматриваются к тебе. А они и есть самое настоящее татуинское дерьмо.

Каз усмехнулся. Инеж редко выдавала подобные сравнения — кажется, она всё-таки нервничала. Тем не менее в прошлый раз после её «Нам нужен…» команда наконец-то доукомплектовалась Ниной и Маттиасом, и теперь ему виделась в словах жены рука провидения. Или Великой Силы, если угодно.

— Кроме того, родители не молодеют… Им стало тяжело на Татуине и неспокойно, хотя вслух они говорят совершенно обратное.

— Согласен, достаточно веская причина, — улыбнулся Каз, мысленно уже прикидывая, где бы присмотреть землю, когда они выйдут на связь — или даже готовое здание. — Но мне почему-то кажется, что ты ещё привела не все свои аргументы.

Право слово, не лишать же жену такой приятной малости.

— А ещё у нас Нина беременная, только Маттиасу сознаваться не хочет, — радостно заложила подругу Инеж.

— Знаю, — с напускным раздражением буркнул Каз. — Запру к ситхам в одной каюте и не выпущу, пока не договорятся.

Инеж хихикнула.

— Я хочу очень большой дом. Чтобы мы все могли ужиться, не мешая друг другу и не споря о том, кто и как ведёт хозяйство. И хорошую спокойную планету.

Список вариантов, которые мысленно прикидывал Каз, аккуратно сократился. Одарённым — тем более официально связанным со Скайуокером — безопасно было не везде.

— И ещё… — не то замявшись, не то задумавшись продолжила Инеж. — Пока мы тут сидели, у меня появилась одна мысль.

— Поделишься? — Каз предполагал, что именно она могла придумать, и не то чтобы это нравилось его шестому чувству, однако он уважал понимание Инеж о том, как должно.

— Позже, — она прикусила ноготь. — Сейчас мне не хватает данных.

Когда-то давным-давно это была привычка именно Каза — выдавать строго ту информацию, которая была нужна для дела сейчас, и только в законченном, оформленном виде. Но они действительно слишком много лет прожили вместе.

— Хорошо, — согласился он, подавив душившее его любопытство. — Надеюсь, я угадаю с домом.

— Ты всегда угадываешь, — Инеж тихонько поцеловала мужа в висок, и он зажмурился от удовольствия, как кот на весеннем солнце.

* * *

Вдоволь надышавшись Казом, Инеж вернулась в свою каюту. Мысль, нечаянно закравшаяся во время беседы с Беном Соло и старым Кеноби, разворачивалась всё яснее. И, в общем-то, сводилась к тому же, к чему Инеж пришла и в прошлой жизни: нужно спасать детей.

Таких как Бен, за суетой дней и великих дел забытых собственными родителями. Как Уайлен, Нина и Джеспер, почти до враждебности чуждых собственной семье и обществу, в котором родились. Как Каз или Маттиас, во множестве идеалов ищущих верную цель. Как Скайуокер даже — слишком сильных, чтобы быть в безопасности наедине с самим собой без обучения и поддержки. И многих, многих других.

Прежде чем преподносить свою идею Казу и тем более остальным, Инеж хотелось вернуться в большой мир из того игрушечного пространства, где они были заперты, вдохнуть настоящего воздуха и освежить мысли. И проверить кое-что по базам данных, прикидывая как её проект ляжет на окружающую реальность.

За размышлениями она не заметила, как оказалась уже не одна. Её гостья, как и в прошлые разы, сидела в привычном кресле напротив койки и терпеливо ожидала внимания.

— Госпожа Падме, — склонила голову Инеж, хваля себя за выдержку, не давшую даже вздрогнуть.

— Вижу, вы познакомились с Эни, — та улыбнулась ярче обычного, а Инеж не сразу сообразила, что Эни — сокращение от Энакина; что ж, похоже, действительно супруги.

— Ваш муж объяснил нам некоторые характеристики аномалии. Рада сообщить, что скоро ваш внук вернется к матери, — не то чтобы Инеж считала, что её гостья этого не знает, но, право слово, о чём ещё им было сейчас говорить?

— Я виделась с Беном. Его радость по этому поводу показалась мне… неполной.

Госпожа Падме глядела на Инеж с сомнением и ожиданием, но ответить ей было пока практически нечего.

— Возможно, мы сможем ему помочь. Но решение, о котором я размышляю, требует некоторого времени, информации и обсуждений.

Пожалуй, обтекаемее было просто некуда. Тем не менее ответ призрачную гостью удовлетворил.

— Вы всегда можете обратиться к Энакину и Оби-Вану, если потребуется нечто, выходящее за пределы ваших возможностей или понимания.

Как будто знала, что пришло Инеж в голову и даже ещё не до конца оформилось. Однако…

— А к вам?

Конечно, источников информации у Инеж при наличии Сети под рукой хватало всегда и без советов давно умершей женщины. Но эта оговорка вызывала тревогу.

— Я принадлежу этой аномалии, — с сожалением заметила Падме. — Вероятно, лишь воля Энакина держит меня в той форме, в которой я пребываю сейчас. При жизни я не была одарённой Силой, как другие, чей дух по её воле обрёл продолжение. Это всё Энакин. Я лишь эхо его сожаления за миг до смерти, не более того, и прикована к единственной точке пространства.

— Вероятно, — Инеж с нажимом повторила ключевое слово. — Никто не знает всего о Великой Силе.

Ей отчаянно не хотелось расставаться и столь же сильно — отдавать эту женщину на съедение печали и унынию. Возможно, им стоило задержаться здесь лишние пару дней и поискать какое-нибудь хорошее решение?

— Не вздумайте засесть здесь из-за меня, — хихикнула Падме, словно девчонка. — И нет, я не умею читать мысли, но большую половину жизни связала с политикой, а ваши просто написаны у вас на лице.

— Мы найдем выход, — пообещала Инеж и мысленно добавила, что привлечёт к этому делу сенатора Органа, хочется той или нет. — Каз всегда находит. Он обожает сложные задачки, и он не успокоится.

— О, я прекрасно знаю эту породу мужчин, — рассмеялась Падме, и Инеж как-то вдруг поверила, что всё будет.

Всё действительно будет хорошо.

Момент освобождения из аномалии застал всех в полной боевой готовности, каждого на своём посту. Даже Бен проникся ответственностью события и прижал пятую точку к указанному старшими месту. Тем более Маттиас как раз благодушно уступил ему откидное кресло — во втором пилотском Инеж готовилась корректировать курс. Такой образцовый порядок не мог не радовать Каза, но счастье длилось едва ли пару секунд. Затем они вышли из гипера, и мальчишка открыл рот (несмотря на запрет Каза трещать в рубке во время полёта).

— Они здесь. И мама, и… Магистр Скайуокер.

Каз и сам это почувствовал. Желание придушить болтуна сменилось желанием уйти за пределы Внешнего кольца. Так ведь найдут же и там и достанут.

Их встречали. Новенький дредноут (и откуда только деньги берут?), пристыкованный к нему корвет принцессы и группа истребителей.

— Етить их мать… — раздалось по громкой связи от Джеспера. — Вся Имперская… тьфу, республиканская рать!

Команде обычно влетало от Каза за сквернословие при ребёнке, и он увидел, как пацан старательно прикинулся мебелью. Из всех кораблей ему был известен только корвет, поэтому Каз вышел на их частоту, вместо того чтобы взламывать нелюбезно закрытый канал дредноута:

— Тантив-четыре, приём. Говорит капитан «Ворона» Бреккер. На борту шесть членов экипажа и пассажир, прошу разрешения на стыковку с флагманом.

«Сдать парня матери, получить оплату и адьос. С меня хватит», — подумалось с усталостью. Вряд ли им кто-то теперь доверит завершить заказ на Оссусе, и чтобы от него отстали Каз даже, возможно — возможно! — был готов отказаться от небольшой части вознаграждения.

Ему не ответили. Просто молча заглушили им связь и поймали лучом захвата, таща внутрь. Скверный знак.

— Команда, всем боевая готовность, — спокойно объявил Каз, дополнительно блокируя шлюзы от ручного открытия извне; конечно, в случае чего это не помешает до них добраться, но даст выиграть немного времени. — Малец, не суйся под руки, Силой прошу.

— Но снаружи нет врагов, — возразил Бен, уже почти подпрыгивая в кресле.

Каз тоже ничего не чувствовал, кроме умеренной настороженности, но он не считал себя настолько одарённым, чтобы говорить наверняка. Верить ли этому ребёнку?

— Возможно, снаружи нет твоих врагов, — сказал он немного слишком зловеще — нарочно, разумеется, но никого этим не смутил. — Однако, когда меня лишают свободы голоса и передвижения, я предпочитаю трактовать это однозначно.

Вопреки всем ожиданиям Каза — в конце концов, снаружи была как минимум мать засранца, — тот с предвкушением улыбнулся. Вот так новости…

Их также молча завели в док, и через некоторое время, когда дредноут, по всей видимости, герметизировал отсек, в поле зрения Каза показалась делегация встречающих. Принцесса, нераспознаваемый с такого расстояния сенатор, четыре джедая и десяток штурмовиков. Однако.

— Что-то мне не хочется наружу, — нервно схохмил Джеспер из своей башни.

— Мне тоже, — мрачно отозвался Маттиас, появившись в рубке и указав на группу встречающих. — В гражданском рядом с принцессой — это Скайуокер.

На памяти Каза Маттиас впервые употребил эту фамилию без приставки «магистр». Мелочь, а приятно.

— Дядя Люк, — так же мрачно подтвердил Бен, по которому всё меньше было заметно желание воссоединиться с семьёй.

Каз взял оговорку «дядя» на заметку. Интересно, заметили ли остальные оговорку Бена? Вряд ли, разве что Инеж. И даже с этим — какие у них были варианты?

— Негусто? — спросила Инеж, словно прочитав его мысли.

Каз сдержанно качнул головой и угрожающе улыбнулся. Кажется, господа республиканцы предлагали ему сделать первый ход? Что ж, пожалуйста, но это они зря.

* * *

На переговоры вышли втроём. Желающих было четверо, включая самого Каза, но Инеж одобряла его решение оставить Джеспера в башне — не из-за реальной опасности, а скорее для острастки. Она и сама в бытность Святой Морей старалась, чтобы её канонир во время переговоров находился на рабочем посту: это всегда было прекрасным дополнительным аргументом в спорах, а иногда и вовсе предотвращало их возникновение. Джеспер был недоволен, но, пообещав воздерживаться от желания устроить бардак, расположился так, чтобы его было хорошо видно снаружи.

— Доброго дня, господа, — недовольным тоном произнесла сенатор Органа, когда они оказались на расстоянии полутора метров друг от друга. — Вы задержались.

— Вы собираетесь упрекать нас в трате времени? — холодно осведомился Каз и, будто спохватившись, добавил: — Доброго дня, ваше высочество, магистр, господа.

«Магистр» в адрес Скайуокера в гражданском (в чём ещё, возможно, предстояло разобраться) даже не звучало издевательски, за что Инеж мысленно похвалила Каза, а Уайлен улыбнулся с явным одобрением. Впрочем, и сам герой Альянса и надежда Ордена, по-видимому, немало стараний прилагал к тому, чтоб выглядеть доброжелательно.

— Вас не было без малого семь месяцев, — уточнила сенатор Органа, и Инеж вспомнила, что она сейчас в первую очередь мать. — Поэтому — да, я считаю возможным предъявлять претензии в трате времени. И хочу услышать вашу точку зрения на причины произошедшего.

Инеж увидела, как напряглись костяшки пальцев Каза, будто он хочет сжать кулаки. Как насторожился Уайлен, сразу будто став взрослее лет на пять. Как подобрались штурмовики и четыре незнакомых ей молодых джедая. И как Скайуокер положил руку на плечо принцессы.

— Может быть, сначала вы захотите встретиться с сыном? — мягко предложила Инеж.

В этом она увидела единственный способ разрядить обстановку, хотя и понимала, что Каз не будет рад её вмешательству.

— И, думаю, нам стоит переместиться в более располагающую к долгим беседам обстановку, — подключился к разминированию Скайуокер.

Что ж, если все были настроены на мирный лад, почему вышли встречать их чуть не оперативной группой для задержания? Определённо, у них будет возможность это выяснить, но для этого сейчас требовалось не сожрать друг друга от переизбытка радости. К слову о.

Каз быстро сумел взять себя в руки и подал знак Джесперу. Не больше, чем через минуту, открылся шлюз «Ворона», выпуская на трап их с Беном. Мальчишка буквально слетел по ступенькам, и в этот момент часть опасений, которые снедали Инеж в последнее время, рассеялась. Бросившись обнимать сына, Сенатор Органа и думать забыла держать лицо. Все деликатно отвели взгляд, и Инеж заметила, как Уайлен тоже будто бы немного расслабился. Неужели он ожидал чего-то похожего на его отношения с отцом? Судя по выражению лица, вполне возможно. Только Джеспер по-прежнему оставался напряжён, не отходя от мальчика далеко. И Каз. Всё ещё ждал чего-то скверного?

* * *

Когда-то во время их свадебной церемонии Инеж клялась повиноваться мужу во всём, однако уже не первый десяток лет нарушала эту клятву по разным поводам. Иногда Каз был совсем не против и даже смеялся, но иногда её инициатива нарушала его замысел, и тогда Инеж приходилось на некоторое время отступить в сторону, чтобы переждать бурю, даже если она по-прежнему считала себя правой. Каз был сложным человеком, и она тоже не была простой, и это сочетание напоминало о себе всегда ровно в тот момент, когда Инеж забывала о нём, наслаждаясь дарованным судьбой счастьем.

Сейчас, когда Органа пригласила их пройти вглубь корабля для переговоров и трапезы, Каз обернулся к жене и посмотрел напряжённо и зло: она вмешалась тогда, когда он этого не планировал. Инеж с достоинством встретила его взгляд, и бровью не поведя: нельзя было демонстрировать чужим их внутренние разногласия.

— Возвращайся на «Ворона». Если мы…

— Нет.

Она снова сделала это. Но она не собиралась оставлять Каза одного (Уайлен с Джеспером не в счёт) в таком взрывоопасном настроении, пусть хоть ядом потом изойдёт. В конце концов, на «Вороне» на всякий случай оставались не пожелавшие встречаться с учителем Нина и Маттиас, а сама Инеж ещё и не из таких ловушек выбиралась. Если что.

Она вдруг поймала себя на мысли, что немалую часть жизни провела в таком режиме — с постоянными запасными планами, страховками, опасениями. Большой дом на тихой мирной планете, о котором она говорила Казу, им действительно не помешал бы, но реальна ли была такая возможность?

Ещё им не помешал бы нормальный обед, но, к сожалению, их пребывание на флагмане началось не с застолья. Однако порадовало и то, что в совещательной комнате, куда их проводили, из встречающих остались только Скайуокер и Органа. Порадовало — но и удивило тоже.

— Вы совсем не опасаетесь нас, хотя четверть часа назад выглядело наоборот, — подметил Каз с акульей улыбкой, беззастенчиво присаживаясь во главе стола.

— Просим нас извинить, — покаялся Скайуокер. — Поскольку корабль, атаковавший вас шесть с половиной месяцев назад, так и не нашли, у нас были основания ожидать его или его команду на выходе. Сейчас же речь идёт о семейном деле, и посторонние нам ни к чему.

— Основания, о которых вы говорите, сохранились даже после того, как мы оказались в реальном пространстве, а аномалия перестала быть доступна?

Как же Каз любил придираться к деталям! Правда, Инеж не могла сказать, что это лишнее. Органа же смотрела исподлобья. Впрочем, как оказалось, сердилась она сейчас скорее на себя:

— Я не люблю полагаться на одну только Великую Силу, — призналась Лея. — Люк настаивал, что в охране нет нужды, но это ещё и привычка.

— И нервы, — даже понимая, что принцесса, по сути, извиняется, Каз не упустил возможности её уколоть. — Хотя не могу сказать, что ваша точка зрения мне чужда. Но о чём вы хотите поговорить, прежде чем мы возвратимся на свой корабль? Есть, знаете ли, потребность в технической инспекции.

— Мы ожидаем от вас отчёт, — приподняла бровь сенатор Органа.

— Обычно я не даю отчётов о процессе выполнения задания, — парировал Каз. — И, как правило, стараюсь зафиксировать этот момент в контракте, принимая обязательства исключительно по поводу результата. По моему опыту, такая политика существенно повышает эффективность.

— Лея имела в виду, — Скайуокер был тошнотворно улыбчив и ответил прежде, чем Органа успела вспылить, — что стоило бы обменяться информацией. Это пошло бы на пользу всем нам.

— Вы говорите, что не владели данными о происходящем внутри, — начала Инеж по жесту Каза. — Однако нас навещал магистр Кеноби, и, по его собственным словам, делал это по вашей просьбе, — кивок Скайуокеру.

— Всё верно, — нехотя ответил тот. — Учитель по нашей просьбе отправился на поиски Бена и до сих пор не вернулся. Возможно, для призраков Силы время и пространство искривляются иначе. Возможно, у него были собственные причины для задержки.

— Связанные с другим его учеником? — уточнила Инеж как бы для полноты картины.

Сейчас она как никогда остро чувствовала нехватку информации. Что-то не так было с этим Энакином, который, по его словам, не давал аномалии схлопнуться. И со словами магистра Кеноби о собственной гибели, неуместно шутливо-циничными. Инеж казалось, она даже знала, что именно, но сейчас не могла вспомнить и оттого упорядочить оперативные данные.

Тем временем после вопроса об ученике в переговорной ощутимо похолодало. Внимательно посмотрел на неё Каз, почти сразу переведя взгляд на насторожившегося Скайуокера. Подобрались, чувствуя обстановку, Джеспер и Уайлен. Взвилась фурией Органа.

— Он по очереди пытается угробить всех членов моей семьи, и периодически ему это даже удаётся!

С точки зрения Инеж, с такой выдержкой из большой политики надо гнать взашей. Да и на воспитании ребёнка нетерпеливость Леи Органа явно отражалась — это было заметно даже после недолгого общения с Беном. Но обо всём этом она промолчала, заметив только:

— Вы выглядите уставшей, сенатор Органа. Я понимаю. Присядьте.

— Не советую задевать человека, о котором мы сейчас говорим, в присутствии моей супруги. Даже мне в своё время досталось ни много ни мало три дня бойкота, — усмехнулся Каз.

Он определённо успел понять или выяснить больше неё, и теперь давал подсказку, которую Инеж не должна была упустить. Но три дня бойкота… Когда такое было, чтобы она не разговаривала с ним три дня кряду?

Кто же такой этот Энакин, джедай, ученик магистра Кеноби и биологический отец Леи Органа, о котором, по словам всё того же Кеноби, она не хочет ничего знать?

И вдруг Инеж вспомнила. Не про три дня бойкота, нет. Она вспомнила, как умер магистр Кеноби.

«Много лет назад я отрубил ему руки и ноги на дуэли, а чуть позднее он завершил наш поединок, лишив меня головы».

Солдаты суеверны и много болтают, даже будучи сильно заняты, поэтому после отлёта «Палача» с первой «Звезды смерти» слухи расползлись быстро. Тогда Инеж понятия не имела, кто такой генерал Кеноби, и именно поэтому в настоящем ей потребовалось без малого два дня и жирнейший намёк от Каза, чтобы вспомнить имя и сопоставить простые факты.

Так лорд Вейдер был учеником магистра Кеноби, когда ещё носил человеческое имя? Поэтому тот присматривает за его внуком? Но почему он не тренировал его дочь? Инеж была готова заложить свой кинжал за то, что у Леи Органа потенциал более чем высок. Так почему не её Кеноби взял новым учеником, а мальчишку с периферии Галактики?

Инеж подняла глаза на Скайуокера, от которого, судя по ответному взгляду, не укрылась её внезапная задумчивость. И на неё снизошло новое озарение.

Те же брови вразлёт, только у Люка более округлые. Совершенно те же глаза, вплоть до выражения. Скулы, линии подбородка и губ… Да что в нём вообще было от матери? Наверное, что-то всё-таки было, но память Инеж и внимание к деталям сейчас сражались с воображением, распалённым внезапным открытием, которое принесло с собой больше вопросов, чем ответов.

По-хорошему, им с Казом и командой нечего было делать в этой семейной драме всея Галактики. Но Скайуокер сидел напротив неё, пока Каз разбирал с его сестрой хронологию последних событий, и смотрел так пристально, что Инеж понимала: он знает, что для неё уже не секрет то, что Органа, а, возможно, и он сам, хотели бы скрыть.

«Зачем ты выдал это? — хотелось ей спросить Каза. — Знать такие секреты небезопасно, а уж тем более — демонстрировать своё знание изначальным владельцам секретов».

Очевидно, он считал, что в данном случае неведение куда опаснее. Или был так уверен в Скайуокере… Скайуокерах? О чём они вообще говорили с лордом Вейдером ночами в рубке, и как давно Каз разобрался с личностью и деталями биографии своего призрачного собеседника? И как давно перестал ненавидеть его до трясущихся рук? Инеж ещё помнила его монолог на тему подвигов Вейдера в тот рейс, когда они везли серыбок, и с тех пор тему старалась обходить стороной. Просто ради сохранения мира в семье.

Впрочем, пора было выныривать из размышлений. Не затем она напросилась вместе с Казом на переговоры, чтобы витать в облаках.

— Итак, ваше высочество, вы полагаете, что за нападением на «Ворона» стоит определённый круг лиц, и уверены, что имеете для этого веские основания? — подытожил тем временем Каз.

Кажется, пока Инеж размышляла, они успели перейти с уже известных ей тактико-технических деталей на более интересную тему.

— Наша разведка трудится не покладая рук, — сдержанно улыбнулась Органа; к её чести, она быстро вернула себе самообладание. — У нас достаточно информации, однако пока не хватает доказательств, которые можно было бы предъявить в республиканском Сенате.

— Прошу уточнить, — тон Каза стал ещё более деловым, — мы ведь не покидали космического пространства, окружающего точку выхода из аномалии?

— Нет, — покачал головой Скайуокер, глядя заинтересованно.

— В таком случае, нужно обыскать ближайшую планету на предмет свежих обломков корабля, не старше полугода. Да, всего лишь обыскать планету, — усмехнулся Каз. — Если их несколько, выберите ту, у которой наиболее дурная слава.

Инеж тоже помнила слова лорда Вейдера и подумала, что такая наводка Каза весьма его позабавила бы. У брата с сестрой вытянулись лица, но они быстро взяли себя в руки.

— Как я понимаю, вы не успели оценить наше местоположение? — деликатно заметил Скайуокер.

— У нас не было достаточно времени, — с улыбкой ядовитой змеи подтвердил Каз, совершенно не намекая на то, почему случилась указанная недостача.

— Мы находимся в системе Эндор, — сообщила сенатор Органа. — Полагаю, всем присутствующим известно, чем знаменита эта локация.

Инеж хмыкнула, не скрываясь. Многие, очень многие из суеверия не произносили даже названия системы, не говоря уже про то, что пилоты усиленно старались облетать этот сектор космоса.

— Теперь хотя бы становится понятно, почему здесь пропадали корабли, — заметила Инеж, подхватывая инициативу. — И если вернуться к теме социально приемлемых улик, корабль преследователей затянуло в аномалию в точке входа вместе с нашим «Вороном», однако далеко не столь удачно. По нашим сведениям, его должно было выплюнуть здесь немногим ранее нас, но уже по частям, приземлившимся на планету.

— По вашим сведениям? — уточнила Органа.

— Возможно, мне показалось, но лорд Вейдер хвастался, — Инеж позволила себе улыбку.

Каз пристукнул пальцами по столу, Джеспер с Уайленом спрятали смешки. Инеж сочла нужным добавить:

— Он очень беспокоится за внука.

— Отрадно слышать, — ровно подметила Органа; нет, всё же не зря она сидела в Сенате с четырнадцати лет. — К счастью, сканирование поверхности планеты мы вполне можем провести, не сходя с орбиты.

Она боится, поняла Инеж. Боится лорда Вейдера на каждом шаге и сейчас в первую очередь подумала, что эта наводка может быть ловушкой.

— Получив чёрный ящик нападавшего судна — кстати, если вам удалось его засечь в точке входа, я ожидаю параметры, — мы сможем подтвердить личность того, кто заказал нападение. До тех пор я предпочту не озвучивать его имя.

Каз выглядел недовольным, как продавец, которому не заплатили за товар, и промолчал о том, что им известно об инициативе Ван Эка в этом деле. Не нарочито рассерженным, однако сенатор Органа правильно считала выражение его лица.

— Что касается оплаты за рейс, она уже переведена на счёт, указанный вами при заключении договора, капитан Бреккер. В полном объёме.

Каз сухо кивнул, а его лейтенанты одарили принцессу деловыми улыбками.

— В таком случае, ваше высочество, после копирования записей бортовых систем мы вас покинем. Я давно не видел семью, а также должен проверить состояние своих дел после столь длительного отсутствия.

Театральщина чистой воды, подумала было Инеж, но вдруг остро ощутила тоску по дочери и родителям. Как они там?

— К сожалению, вынуждены попросить вас задержаться на борту «Миротворца» до окончания расследования, — вступил Скайуокер. — Сразу оговорюсь: это ни в коем случае не арест и не плен, вы — гости. Однако обнаруживать своё присутствие в Галактике сейчас рискованно.

— Нам это не в новинку, — возразил Каз, помрачнев.

— Безопасность вашей семьи я гарантирую лично, — с нажимом произнес Скайуокер.

Инеж вдруг вспомнила обещание, данное ей сенатором Органа при их первой встрече: оградить команду «Ворона» от интереса магистра Скайуокера. Вспомнит ли она своё слово теперь? И ей не нравился этот намёк на семью. Они вздумали угрожать?

— Как долго вы хотите видеть нас своими гостями? — процедил Каз, склонив голову и прищурившись.

— Замышляющее выражение? — едва слышно прошептал рядом Джеспер.

— Определённо, — так же тихо согласился Уайлен.

Инеж подавила смешок, с трудом сохранив серьёзное лицо.

— Пара дней по текущим расчётам, но не более недели, — мягче прежнего сказала Органа; неужто и в самом деле искренне? Инеж в такое верилось слабо. — Сейчас подадут ужин. После вы будете вольны занять каюты на «Миротворце» или вернуться на «Ворон» для отдыха. Завтра к вам придёт человек, чтобы показать корабль и по необходимости сориентировать в других бытовых и организационных вопросах, тогда же я ожидаю новой информации, которой смогу с вами поделиться.

Немного помолчали, и Органа, вздохнув и найдя взглядом брата, продолжила:

— Я благодарна вам за сына, и размер и форму этой благодарности мы обговорим отдельно от полагающегося вам по контракту гонорара чуть позже, когда ситуация прояснится окончательно. Я также благодарна вам за полученную информацию — сведения об аномалии, которые вы смогли получить, побывав внутри нее, уникальны. Я понимаю, что мы с вами придерживаемся концептуально разных взглядов по ряду вопросов и что мы далеко не все из них обсудили в должной мере. Могу обещать, что это ещё будет, как и моё полное содействие в деловых вопросах, на которое вы по-прежнему можете рассчитывать.

На том и завершили, за неимением лучшего. Нельзя сказать, чтобы разговор удовлетворил Инеж, а уж тем более — Каза, но, вероятно, это было самое адекватное, на что они сейчас могли рассчитывать. Связь бы ещё… но два лишних дня они вполне потерпят. Джеспер с Уайленом держались вполне обычно для своей роли лейтенантов на встречах — деловито и сумрачно, только Джес немного нервно жевал губу и зло косился на Органа. Инеж сделала мысленную пометку поговорить с ним: не нравилось ей это.

* * *

Больше всего Каз ненавидел оказываться в положении, где от него ничего не зависит. И вот, казалось бы, когда они вышли из такой ситуации и могли надеяться на свободу и даже необходимость активных действий, снова оказались в западне. Да, за долгие годы своих жизней он научился выжидать, но сейчас чувствовал, что терпение на исходе. И чувствительность к Силе отнюдь не помогала.

Обедая, он не замечал вкуса, а его лейтенанты и жена, кажется, едва за ним поспевали, умудряясь при том оставаться в рамках этикета. Впрочем, о них он беспокоился меньше всего. Они были рядом, и они были в полном порядке. Тогда как Нина с Маттиасом, например, своей тревогой перекрывали даже общую нервозность, царившую на «Миротворце»: в Силе корабль гудел как растревоженный улей, очевидно, экипажу не нравилось соседство с дурным местом. Но сказать идиотам, что им ничего не грозит, было сейчас за пределами возможностей Каза. То есть, конечно, в них… но стоило ли оно того?

И больше всего он думал о дочери. Его неприятно задел намёк Скайуокера. Был ли он в самом деле угрозой? Не так важно. Важнее другое: в этой жизни у них не было того наиценнейшего, что имелось к рождению детей в прошлой. Банды, готовой порвать любого по одному только молчаливому указанию пальца своего генерала. Галактика была слишком велика для этого по сравнению с Кеттердамом. Впрочем, связи всё-таки имелись. Ими он и воспользуется, как только получит возможность.

Несмотря на их подвешенное положение, выспалась Инеж на удивление прекрасно, проснувшись с предчувствием чего-то чудесного. Каза рядом уже не было, хотя подушка ещё хранила его тепло и форму головы. Он всегда вставал раньше, и сейчас эта черта радовала душу. Быстро одевшись — некое хулиганское чувство внутри заставило выбрать старую форму с «Палача» вместо вчерашнего безликого комбинезона, — Инеж отправилась в кухню. Кухня пахла запустением и сублиматами, Каз сегодня сюда не заходил, как и никто другой. Интересно, Нина с Маттиасом вчера ужинали? И начал ли Маттиас замечать?

Поразмывшляв над туркой, стоит ли выдать Маттиасу тайну Нины, пока он не проявил себя дуболомом, или подруга ей этого не простит, Инеж отправилась в рубку, благоухая на весь корабль. Разумеется, там и нашла Каза. Довольного и вместе с тем настороженного. Что ж, вполне укладывалось в рамки их положения.

— Нам дали сеть, — улыбнулся он краешками губ, принимая кружку. — Пока не могу связаться ни с твоими родителями, ни с Джорди, но это наживное.

— Надо же, как порадовало тебя возвращение простого удобства, — Инеж оперлась бедром на его кресло.

— Наши финансовые дела в порядке, и я наконец смог получить доступ к некоторому количеству интересной информации.

Что ж, это его хлебом не корми…

— Насколько интересной? Поделишься?

— В основном, подтверждающей то, что мы слышали от призраков, — Каз одновременно просматривал общегалактический реестр недвижимости.

— Кстати, откуда ты узнал про… наших нанимателей?

— То есть ты сомневаешься, что я мог догадаться? — деланное возмущение Каза можно было мазать на хлеб.

— Я прекрасно знаю, что ты любишь проверять информацию, а времени на это однозначно не было. Даже у такого мастера как ты, — вернула шпильку Инеж, отчасти поддержав его игру, отчасти надеясь, что он сейчас расскажет что-то интересное.

— Мне давно было любопытно, что за слухи ходят вокруг принцессы и Скайуокера, поэтому я уже не впервые выполняю контракт, так скажем, поближе к ним. Часть из этих слухов даже шептала, будто бы у Леи Органа ребёнок совсем не от мужа — с капитаном Соло их отношения стали натянутыми, тогда как со Скайуокером они сблизились, а мальчик с каждым годом демонстрирует всё больший талант к управлению Силой, тогда как о принцессе ничего такого не слышали, да и внешне Бен Соло не слишком будто бы в отца пошёл… — Каз усмехнулся. — Даже я поверил: не более, чем другим сплетням такого же масштаба, но достаточно, чтобы предположить возможность поживиться.

— И вместо прибыли мы в кои-то веки нажили проблемы, — покачала головой Инеж; она любила знать наверняка, это ощущение окрыляло её, но, право слово, иногда знание было совершенно лишним.

— Одно другому не мешает. — Конечно, Каз был не согласен. — Так вот. К моменту нашего попадания в эту историю я уже был уверен, что всё не так просто: слишком уж принцесса со Скайуокером не прятали свои отношения от общественности, любовники как правило поступают иначе. Если бы ничего не произошло, я бы попробовал для начала наладить профессиональный контакт с капитаном Соло. Но тут случилось то, что случилось, и лорд Вейдер просто выложил мне достаточно имён, названий и прочих личных сведений.

— И ты, естественно, первым же делом полез в сеть искать его словам хотя бы косвенные подтверждения, — Инеж не спрашивала.

— По такой паре, даже без нынешнего политического положения их деток, чёрта с два я бы что нашёл прямого за четверть часа. — Ох, как же он рисовался! — Но оцени: самый выдающийся джедай за несколько поколений, надежда всея Ордена — с одной стороны, и королева Набу, а позже одна из самых влиятельных сенаторов — с другой.

Инеж вдруг взгрустнулось. Там, где Каз увидел тень блестящей шахматной партии, ей почудились разбитые жизни. Конечно, она знала слишком немного, чтобы судить наверняка…

— Впечатляет, — она не хотела заражать Каза внезапно испортившимся настроением. — Для четверти часа на поиск, — такая поддёвка должна была отвлечь его как следует. — Ты не против, если я прогуляюсь?

Да, это место не чувствовалось безопасным абсолютно. И всё же Инеж не думала, чтобы им что-то грозило… физически, по крайней мере.

— Устала сидеть взаперти? — Каз склонил голову, изучая её, и Инеж поняла, что не сумела его обмануть.

— Хочу осмотреться. Думаю, нам это не помешает.

Аргумент, естественно, сработал — как всегда. Каз кивком отпустил её, давая понять, что сам останется на «Вороне». И Инеж с кружкой кофе и странным чувством внутри вышла наружу. Это чувство впервые посетило её в тот день, когда она полностью вспомнила прошлую жизнь и с тех пор только крепло, особенно укоренившись, стоило ей вновь подумать про спасение детей.

«Твоё сердце ищет новую цель», — сказал на это Каз, когда она поделилась. Вероятно, он был прав.

* * *

Наконец — после почти суток пребывания на «Миротворце» — Инеж удалось рассмотреть док, в котором их припарковали. Интерьер казался смутно знакомым, и она, решив, что этот дредноут строили по тому же проекту, что и «Палач», отправилась искать путь на обзорную палубу. Корабельные дроиды и немногочисленные гуманоидные рабочие, завидев её, не реагировали никак: по-видимому, сенатор Органа не лгала насчет их статуса на корабле. Это успокаивало.

Однако не успела Инеж насладиться кофе, уединением и красотой, открывавшейся ей с обзорной палубы, гармония была нарушена.

— Доброе утро, госпожа Инеж.

Это и в самом деле было утро не только по корабельному времени — именно с их стороны над Эндором сейчас всходило солнце.

— Доброе утро, магистр Скайуокер, — Инеж нехотя оторвалась от зрелища, чтобы поздороваться, надеясь, что нежеланный собеседник уйдёт раньше, чем остынет кофе.

Странно было, что для обращения он выбрал не одну из её фамилий, а только имя. Хотел проявить деликатность? И ещё странно было наблюдать его в лётном комбинезоне.

— Вы нынешний магистр Ордена джедаев. Я ожидала видеть вас в мантии, — подметила Инеж, когда пауза начала становиться невежливой; и отпила кофе — ситхи с этикетом хотя бы в этой части, они не на приёме!

— В ней неудобно летать, — смешно, ребячески наморщив нос, фыркнул Скайуокер. — К тому же, на Эндоре, как и в ряде других регионов, до сих пор нервно относятся к мантиям и прочим балахонам — как правило, стреляют на упреждение и совсем не хотят разговаривать.

Понятно — проверял их наводку на обломки вместе с другими пилотами, не удовлетворившись намерением сестры просканировать планету с орбиты. К слову, Инеж и сама всегда старалась одеваться на незнакомых планетах так, чтобы было видно кисти рук и оружие. То оружие, которое она сама сочтёт нужным показать, конечно.

— Среди членов экипажа ходили слухи, будто лорд Вейдер любил летать. Не знаю, правдивы ли они были, но он действительно садился за штурвал истребителя, когда только появлялся повод, и летал хорошо.

Инеж сама не знала, зачем это рассказала. Не то чтобы ей были нужны симпатии Скайуокера (Каз тут заметил бы, что запас карман не тянет, но без этого запаса она уж как-нибудь обошлась бы). И тем более она не стремилась обелить имя лорда Вейдера — без этого как-нибудь обойдётся уже он сам. Просто интересно было, насколько реакция Скайуокера вот на такие разговоры совпадёт с реакцией его сестры, и совпадёт ли вообще. А ещё почему-то ей важно было понять, правду ли болтали, будто Скайуокер сам поднял на него руку.

— Будучи замужем за одарённым человеком, вы могли заметить, что Сила способствует качеству полёта. Состояние машины и окружающего пространства становится возможно оценивать ещё одним способом, — кивнул Скайуокер, судя по лицу, уходя глубоко в свои мысли. — Наш отец был единственным человеком, который выиграл гонку Бунта Ив. Вы знаете, что это такое.

Скайуокер не спрашивал. И Инеж действительно знала и даже слышала легенду о мальчике-рабе, который однажды сумел пройти смертельное испытание гонки, обойдя гораздо более опытных и умелых пилотов. Надо же, она никогда бы не подумала — а если бы удалось отыскать факты самой, никогда бы не поверила, — что это один и тот же человек.

— Ему было десять!

Кьяре было даже меньше, когда она тайком пробралась на корабль матери, добавив им с Казом седых волос, но так и на вантах её страховала чуть не вся команда.

— Девять вообще-то, — удовлетворённый эффектом, улыбнулся Скайуокер. — Он был пилотом, инженером, стратегом — и, наверное, не только это, — но все запомнят лорда ситхов.

Было ли ему вообще с кем поговорить об отце, не встретив шквал ненависти и отрицания, вдруг подумала Инеж. Непохоже.

— Но он не исчез окончательно, так что может не доверять создание своего бессмертного образа потомкам, — усмехнулась она, желая поднять настроение, стремительно уходящее в тоску.

— Конечно, если он явится на заседание Сената, и половину бюрократов удар хватит, Республике будет только польза. Да и Лея обрадуется. Но фокус в том, что призрака Силы могут видеть лишь одарённые. Хотя бы самую малость. Неувязка получается.

Инеж не разделяла мрачноватое веселье Скайуокера.

— Вы ошибаетесь, магистр, — отрезала она. — Я скажу вам даже более: призраками Силы тоже могут становиться не только одарённые.

— С каким же феноменом вы столкнулись там, внутри? — изумлённый и насторожившийся Скайуокер махнул рукой в сторону Эндора, в сторону точки, в которой «Ворон» появился в пространстве сутки назад.

— Я объяснюсь, но только после вас, — парировала Инеж. — Вчерашний разговор выдался несколько сумбурным, мы все не были к нему готовы.

Или, вероятно, дело было в том, что говорить пытались сразу слишком много человек с разными точками зрения.

Скайуокер вздохнул, словно собираясь с мыслями, и начал:

— Во-первых, надеюсь, вас утешит, что моя сестра сожалеет о своей импульсивности? И то, что, по её словам, наше вчерашнее совещание по бестолковости обгоняют только заседания Сената? — Инеж благосклонно кивнула, чтобы не давать собеседнику лишнего повода для сомнений. — Как вы верно сказали, мы все не были готовы. Мы все устали от напряжённого ожидания, даже и не знаю, кто больше: вы, ограниченные крошечным замкнутым пространством, но более богатые сведениями, или мы, свободные в бесполезных и бесцельных передвижениях.

— Думаю, тяжелее было именно вам: у нас не прошло и трёх недель, за такое время в хорошей компании сложно сойти с ума, — конечно, Инеж приукрашивала, но направление беседы требовало вежливого жеста. — К слову о свободе передвижений. Как именно получилось, что вы встретили нас в точке выхода в нужный момент? Признаюсь, я упустила это вчера.

Добавлять, что в этом упущении было виновато потрясение, вызванное открытием деталей личной жизни лорда Вейдера, Инеж благоразумно не стала.

— Мы знали координаты точки входа в гиперпространство — там, где «Ворон» последний раз отправил контрольный сигнал, и там, неподалёку откуда наши агенты засекли ваших преследователей. К сожалению, слишком поздно для того, чтобы взять их живыми или как-то помешать. Там я почувствовал след Силы отца. До сих пор сожалею, что не сумел удержать в тайне от Леи своё открытие — оно сделало эти месяцы ожидания намного худшими для неё. Она была уверена, что это отец забрал Бена.

— В каком-то смысле она оказалась права, — заметила Инеж, не став вслух размышлять, стоит ли сенатору Органа развивать интуицию или же, напротив, полечить паранойю.

— Шесть с половиной месяцев она боялась за единственного ребёнка и металась в бессилии, — отрезал Скайуокер, тут же, впрочем, смягчившись: — Я хочу, чтобы вы понимали. Мы все на одной стороне.

Вспомнив в первую очередь о Маттиасе и Нине, которые опасались с «Ворона» нос показать, Инеж подумала, что не была бы в так этом уверена, но промолчала и только кивнула:

— Мы не держим зла. И наш капитан вполне удовлетворён деловым подходом вашей сестры.

Не то чтобы ей нравилось говорить за Каза за его спиной, но пусть Скайуокер знает, что обещанные деньги или преференции им лишними не будут.

— Меня, напротив, успокаивало сделанное открытие, — продолжил он, — и я отправился в путешествие по Галактике в поисках отголосков его Силы. Довольно скоро этот путь привел меня в систему Эндор. Ну а уж тут фонило не хуже, чем от старых храмов.

— И вы? — подтолкнула Инеж вдруг задумавшегося собеседника.

— И я просто организовал над планетой дежурство, а когда уровень воздействия Силы начал резко возрастать, оставалось только вызвать Лею.

— И она привела сюда столь внушительный элемент Республиканского флота, совершенно не опасаясь дурной славы этого места? Подобный корабль требует не менее пятидесяти тысяч членов экипажа. Все они могли пропасть в небытие: над Эндором действительно пропадают корабли.

Инеж не стала добавлять, что давным-давно изучила сводку по пропажам, используя некоторые личные каналы. Здесь пропадали не просто так. За восемь лет с момента гибели лорда Вейдера мир очистился от полутора десятков мелких работорговцев и двух рыбёшек покрупнее, четырёх бывших инквизиторов из слишком активных и, к её большому сожалению — тех людей Инеж знала — потерял пару не совсем исправных кораблей. А ещё она знала кучу народу, которые любили залечь на дно, пользуясь таким удобным прикрытием.

— Полагаю, вы не хуже меня знаете, насколько велика реальная опасность, которую представляет этот сектор, — усмехнулся Скайуокер, будто прочитав её мысли; кажется, он, так яро на публику стоя за Свет, при том вполне одобрял методы отца.

А ведь она, даже сведя статистику, не задумалась над ней как следует, просто списав всё на мистику. Непростительно.

— Взгляд одного человека не может охватить всю Галактику, — деликатно намекнул Скайуокер.

— Не вздумайте копаться у меня в голове, — предупредила Инеж, сердито пристукнув ногтем по кружке из-под кофе; не всерьёз — на всякий случай.

— Ни в коем случае! — засмеялся магистр Ордена джедаев, примирительно подняв ладони; почти такой же молодой, каким выглядел в Силе лорд Вейдер; чудовищно молодой для затеянного им дела. — Просто ваши мысли написаны у вас на лице все до одной.

Инеж понадеялась, что это преувеличение, потому что у неё имелось немало мыслей, которые Скайуокеру и иже с ним знать не следовало. И подумала, что хотя бы этой чертой он точно пошел в маму.

— Давайте вернемся к нашей теме. Я рассказал вам всё, что на данный момент могу.

Последняя оговорка не ускользнула от Инеж. Чего они ждут и что ещё знают? Ей казалось жизненно необходимым узнать это тоже, поэтому пришлось усилием воли задавить в себе злость, которая возникла, несмотря на то что и они с Казом кое о чём промолчали. Впрочем, Скайуокер и так был достаточно честен и открыт, чтобы перейти из категории нанимателя в союзники. Этого и добивался?

— Вы спросили, какой феномен мы встретили внутри, — неспешно начала Инеж, махнув рукой в сторону планеты, над которой они вынырнули вчера, и почти физически ощутила исходившее от Скайуокера нетерпение. — Это очень верное слово. Феномен. Вы чувствуете силу отца, которая питает пространственный карман, верно? Но это не всё. Лорд Вейдер, по его словам, лишь поддерживает существование аномалии. Он уверяет, что её создание — результат усилия вашей матери. Она не была одарённой, только слишком сильно испугалась за внука. Впрочем, сама она настаивает на обратном, даже своё посмертное появление приписывая вашему отцу.

— Там есть ещё и её призрак Силы? — приподнял бровь Скайуокер в тщетных попытках скрыть эмоциональную бурю, уж не от Инеж с её опытом. — Мы до сих пор ничего о ней не знаем.

Инеж полагала, что со средствами Скайуокера и Органа не добыть за несколько лет то, что Каз получил за поверхностную прогулку по инфоресурсам, пусть и зная, что именно искать — чистейшей воды разгильдяйство. Но промолчала. И эти люди встали во главе Галактики… Строят новый мир, поднимают из праха Орден джедаев.

«Если знаешь, как лучше, приди и сделай сама», — вспомнились ей слова отца ещё из той, прошлой жизни, когда Инеж, впервые увидев равкианские приюты для детей, ужаснулась их неустроенности. А ведь и правда, возвращаясь к мысли о детях… Что она могла бы сделать на месте того же Скайуокера? Чему учила бы одарённых и — скорее всего — напуганных детей? Случай Бена Соло, вероятно, одновременно и был показательным, и не был. Он оказался со своей Силой практически один на один, невзирая на окружение. Но за счёт него же он по крайней мере имел относительные гарантии безопасности, в отличие от многих других.

Усилием воли оторвавшись от внезапно увлёкшей мысли, Инеж постаралась передать Скайуокеру своё впечатление от встречи с его матерью, мимоходом подумав, что члены Старого Ордена были идиотами, запрещая привязанности и заставляя блюсти уединение, потому что для неё самой семья всегда была первейшей и главной опорой, удерживающей разум, личность от разрушения.

— В первый раз она пришла ко мне, когда мы сильно поссорились с вашим племянником. Непоколебимо спокойная и уверенная, и мягкая.

— Пакостил? — улыбнулся Скайуокер.

— Было, что уж, — усмехнулась Инеж. — Но скорее сыграло то, что к тому моменту мы все просто устали сидеть взаперти, не видя этому конца и края. Выход лорд Вейдер и Каз рассчитали несколько позже. Её всё это как будто бы не пугало и не волновало вовсе. Спокойствие вашего отца — это затишье в пустыне перед бурей, горячий песок и гнетущее безмолвие. А от неё веяло тишиной горного озера где-нибудь на Лотале или Альдераане.

— Она была красивой? — невпопад спросил Скайуокер, и на секунду Инеж увидела потерянного маленького мальчика, каких много знала в прошлой жизни.

— Очень. — Она задумалась, стоит ли ему пообещать снимки, которые Каз нашёл в сети, или позволить найти их самому. — Характер, мне кажется, в большей степени достался вам. Ваша сестра сильнее удалась в мать лицом, но в остальном, насколько я успела понять, копия отца.

— Не говорите ей ни в коем случае, — засмеялся Скайуокер, украдкой вытирая ладонью глаз, и Инеж старательно изобразила, будто рассматривает плывущие над Эндором розовато-серые ватные подушки облаков.

— Мне почти нечего вам рассказать, к сожалению, — Инеж почувствовала себя как в те времена, когда плавала по морям и, случалось, могла передать утратившим близкого человека только малую весточку. — Мы не слишком много с ней говорили, а насчёт отца вам лучше расспросить Каза.

— Честно говоря, я немного побаиваюсь вашего супруга, — признался Скайуокер, смешавшись.

— О, не вы первый! — расхохоталась Инеж в ответ, однако немного удивлённая такой откровенностью.

Тем более она была озадачена, когда Скайуокер продолжил:

— Именно поэтому я пришёл к вам, хотя обычно стараюсь говорить с людьми напрямую. То начинание, которое задумал ваш супруг, будет иметь успех больший, чем он может предположить, даже если сейчас он в этом сомневается. Но пусть думает трижды каждый раз, госпожа Инеж, каждый!

— Вам всё-таки стоит поговорить с Казом лично, — твёрдо заметила Инеж, давя все эмоции, чтобы в числе прочего не сказать, что замысел вообще-то её. Или Каз тоже?.. — Я не считаю себя вправе обсуждать его планы за его спиной.

«Особенно когда не уверена, о чём идет речь».

— Возможно, вы сейчас плохо представляете, что я имею в виду, потому что он ещё не поднимал эту тему, а только задумался над ней, — нахмурился Скайуокер. — Но будущее ясно.

Разговор совершенно перестал нравиться Инеж.

— Я и забыла о способности одарённых к предвидению, — кольнула она собеседника, желая уже наконец от него отделаться, утомлённая долгими речами. — В конце концов, обычно это не более чем несколько минут, которые мало на что влияют.

Не сумев сдержать недостойный намёк на то, что со своими способностями Скайуокер мог бы и побольше делать в Галактике, Инеж постаралась предельно его завуалировать. Главный, чтоб его, джедай, сделал вид, будто намёка не заметил вовсе. Или наоборот.

— Чаще всего картины настолько туманны, что трактовать их затруднительно, а если ясны — опасно. Не сочтите меня трусом. Однако ответственность заставляет быть осторожным.

— Лучше сожалеть о сделанном, чем наоборот, — отрезала Инеж, надеясь, что на этом они наконец перестанут переливать из пустого в порожнее.

И не прогадала. Скайуокер, словно заметив в окружающем их космосе нечто, ведомое только ему одному, вдруг резко подобрался.

— Вот тут я с вами полностью согласен.

Образ рассеянного юноши слетел, как щелчком сбитый. Инеж отстранённо подумала, что зря его недооценивала.

— Прошу вас, госпожа Инеж, пройти со мной в соседний отсек и не делать поспешных выводов.

Пришлось опереться на предложенный локоть. Кружка из-под кофе осталась забытой на парапете. Вероятнее всего, её скоро отсюда уберут, пусть Скайуокер сейчас и сделал вид, будто не заметил этого жеста, но хоть какой-то знак Казу будет. Коммуникатор она опрометчиво оставила на «Вороне».

Соседний отсек был копией того, где припарковался «Ворон», разве что дроидов сейчас суетилось побольше. Скайуокер повел её сразу к лестнице, минуя поворот на обзорную палубу. Отпустить локоть было облегчением.

— Нам стоит поспешить, — поторопил Скайуокер, — пока ваш супруг не принялся убивать моего шурина.

На первый взгляд фраза была совершенно непонятной, но, спустившись и увидев в доке тридцатиметровый транспортник знакомого всей Галактике вида, Инеж начала складывать детали.

— За что бы это Казу желать смерти капитану Соло? — уточнила она на ходу. — Наши интересы не пересекались, насколько мне известно.

— Поспешные выводы, — мрачно напомнил Скайуокер.

Очевидно, потому, что из другой двери в док уже входили Уайлен и Каз. Последний был мрачнее тучи. Что-то почувствовал? Редко Инеж жалела о том, что не обладает чувствительностью к Силе, но сейчас был именно тот случай. Каз тем временем увидел её рядом со Скайуокером и помрачнел, пожалуй, до уровня их первой встречи на Татуине. К счастью, зашевелился транспортник.

— «Тысячелетний сокол», — вспомнила Инеж название корабля.

Опустился трап, спустились два дроида и капитан Соло. Притормозили. Следом спустился… вуки? А за ним…

— Мама, папа? — поразилась Инеж тому, как интересно складывается ситуация, и запоздало заметила на плече у мохнатого великана дочь. — Кьяра?!

— Мамочка! — взвизгнула маленькая бестия, махом соскользнув с плеча вуки — так, что тот едва успел придержать её, — и влетела в объятия Инеж, тут же шепнув: — Ты беспокоилась?

— С чего ты взяла? — так же тихо рассмеялась Инеж, чувствуя, как волна радости смывает все тревоги.

— Ты называешь меня так, когда беспокоишься, — ответила её не по годам рассудительная девочка.

На несколько мгновений, пока Инеж держала дочь на руках, мир вокруг словно подёрнулся пеленой, почти перестав существовать. Где-то там Каз пожимал руку Хану Соло, кажется, несколько слишком крепко. Рядом напряжённо воздвигся вуки, одновременно успевая посматривать на них с Кьярой. Около него оглядывались родители Инеж. На входе в отсек показалась сенатор Органа со свитой. Всё это было там, на втором плане, само по себе. Но когда Люк Скайуокер подошёл поприветствовать вновь прибывших, Инеж поняла, что ей пора возвращаться в реальность.

— Пойдём, мама, — к этому моменту Кьяра заметила Каза и потянула её в ту сторону.

Кидаться на него она, правда, не стала, поскольку знала, как он не любит прилюдные нежности, а, может, и почувствовав общее напряжение. Зато нетерпеливо чуть-чуть подпрыгивала, ожидая, когда все разойдутся и можно будет поздороваться с отцом как следует.

Мама с папой, когда Инеж, порывисто обняв обоих сразу, нехотя выпустила их из объятий, выглядели больше обескураженными, чем обрадованными встречей.

— Кажется, все здесь нуждаются в некотором объяснении, — подошла сенатор Органа.

Красноречивый взгляд Каза давал понять, что да, все, и нуждаются срочно.

Картина складывалась простая и неприятная. В тот момент, когда «Ворон» исчез в червоточине и перестал выходить на связь, сенатор Органа среди прочих срочных мер ещё и снарядила маленький кораблик на Татуин. Мало ли.

— Мы опасались за безопасность вашей семьи, капитан Бреккер, — веско произнесла Лея.

И по выражению её лица Инеж сразу поняла: лжёт. Нет, не так: недоговаривает. Она как-никак политик. Угроза безопасности была одной из версий, а по другой, вероятнее всего, они планировались в качестве заложников — в том случае, если именно экипаж «Ворона» окажется злонамеренно повинен в пропаже Бена Соло.

На Татуине людей Органы встретила подозрительная картина: за фермой родителей Инеж уже приглядывали, и пригляд этот был недобрый. К счастью, за нехваткой проверенных людей на Татуин полетел именно Хан Соло на «Соколе»: у кадровых военных могло не случиться полезных знакомств на планете на далёкой периферии галактики. А вот опытный контрабандист оказался весьма кстати. И пока одни его старые друзья (пусть и не забесплатно) гоняли непрошеных наблюдателей по пустыне, другие помогли аккуратно доставить семью из трёх человек (со всем скарбом!) на борт «Сокола».

— Господин Джамба, кстати, передаёт свои наилучшие пожелания и обещал присмотреть за домом, — Хан Соло ухмыльнулся. — Зная его, скажу, что дом будет в целости, но заначку он там устроит наверняка.

Инеж с этим утверждением была полностью согласна. Каз, судя по одобрительной усмешке, тоже.

Бросать родительский дом было жаль. Они усовершенствовали его на совесть, месяца на три можно было окопаться, а потом уйти под землёй. Инеж прекрасно понимала, что дом они выстроят новый, а вот риск того не стоил. Просто жаль.

Итак, родителей и Кьяру увезли на Кашиик, подальше от досужих глаз. Инеж знала, что человека, если он гость вуки, на этой планете можно искать годами. Со стороны Чубакки — она наконец-то услышала имя напарника Соло — это был действительно щедрый жест. Не грех бы и отплатить.

— Кажется, я должен вам услугу, — Каз протянул руку Чубакке.

Гигант помотал головой и прорычал что-то невнятное.

— Семья священна для вуки, — перевёл Соло и добавил от себя: — А внуки Чуи ещё малы для полётов и были очень рады гостям.

Ни с того, ни с сего Инеж вдруг представила бегающую по коридорам «Ворона» толпу маленьких волосатых вуки и Бена с жвачкой. Упасите Святые! Хотя где-нибудь, где места было бы больше…

— И как только мы получили сообщение, что опасность миновала, сразу вылетели сюда, — закончил за жену рассказ Хан Соло.

Она мимолётно нахмурилась, и Инеж это не понравилось.

— Опасность миновала? — с намёком уточнила она.

— Люк нашёл корабль, который погнался за «Вороном», — пояснила сенатор Органа.

— А как же те, кого капитан Соло обнаружил на Татуине? — спросил уже Каз, добавив в голос нотки одобрения. — Или их проблему вы решили заблаговременно?

— Отнюдь. Но они в своём роде решили нашу проблему, — нехотя ответила Органа; возможно, она хотела пока скрыть эту информацию? — Мой человек проследил за ними достаточно, чтобы получить уверенность в том, кто именно стоял за всей ситуацией. Я не была удивлена, особенно когда к этому присоединилась расшифровка самописца с разбившегося на Эндоре корабля.

— И? — надавил Каз.

Органа обвела взглядом присутствующих, как бы намекая, что их круг слишком широк для оглашения сведений государственной важности, но Каз не дрогнул. Да, Инеж предпочла бы не посвящать в подобные дела родителей, но также понимала, что, отступив сейчас, они много потеряют.

— Ян Ван Эк, — процедила сенатор Органа, зло покосившись на Уайлена. — Как выяснилось, именно ему принадлежит реальная оппозиционная инициатива в «Союзе Альдераана». Пропажа корабля и проблемы людей, которых он послал на Татуин — они внезапно чем-то не устроили хаттов —заставили его немного притихнуть, но моих доказательств на данный момент хватает только на то, чтобы заставить его немного сдать позиции — даже не потеснить в Сенате.

— Мы можем решить проблему быстро, ваше высочество, — заметил Каз тоном, на который отец Инеж нахмурился, и ей самой захотелось тоже. — И очень-очень тихо.

В их прошлой жизни Ян Ван Эк почти мирно почил в Хеллгейте, как подозревала Инеж, не без помощи Каза, поскольку случилось это строго во время одного из наиболее продолжительных её плаваний. Что думал об этом Уайлен, ей так и не удалось узнать.

Нет, она не жалела старого говнюка — ни капельки, особенно учитывая, что в этой жизни он был говнюком ещё большим, чем в прошлой. Но и не хотела, чтобы Каз марал об него руки. Это было бы по-настоящему скверное дело, в отличие ото всех предыдущих, сотворивших им новую репутацию.

* * *

Ван Эка решили всё-таки не убивать. Инеж видела, родители наблюдали за процессом принятия этого решения так, будто не могли понять, в шутку произносятся многие слова или нет. Стоило с ними поговорить, пока мама не надумала себе лишнего, а папа не отправился пытать Каза.

Группа встречающих и прибывших покинула ангар в некотором напряжении. Родителям Инеж также выделили каюту на «Миротворце», и тут уже отказаться не получилось: они все попросту не уместились бы на «Вороне». Кьяра (Эйса, поправила себя Инеж, Эйса!) отказалась оставлять бабушку и дедушку. В результате и им с Казом пришлось переехать, оставив команду на «Вороне», несмотря на неудобства вынужденной необходимости — конечно, он всё равно кучу времени проводил на своём корабле, словно опасался за его сохранность. Недосказанность с Ван Эком только усиливала накал.

Положение спас вовремя подоспевший человек от Джорди. Их с Казом и лейтенантами пригласили в переговорную, чтобы сообщить новости: брат Каза нашёл способ надавить на Ван Эка достаточно, чтобы обеспечить физическую безопасность всем заинтересованным лицам — его деньги. Скупив некоторое количество очень нужных акций через подставных лиц, он мог теперь запросто обрушить локальный рынок, в котором Ван Эк был заинтересован, лишив того чувствительной суммы денег.

Каз болезненно поморщился на упоминание Джорди и финансовых махинаций в одном предложении. Определённо, он по-прежнему считал, что брату не стоит соваться в такие дела, забывая, что за ним теперь достаточная поддержка. Однако наличие рычага воздействия на Ван Эка было бесценно.

— Надеюсь, вы не в претензии за посягательство на ваше наследство? — ни с того ни с сего поинтересовалась у Уайлена сенатор Органа, когда совещание уже заканчивалось.

Прежде она даже виду не подавала, что знает, какую он носит фамилию.

— Надеюсь, вы в курсе тонкостей моих отношений с семьёй? — непривычно ядовито уточнил в ответ Уайлен, потирая висок и, однако, успев переглянуться с Казом.

Взгляд Органа говорил, что, останься они наедине, могли бы долго и плодотворно спорить о плохих родителях. Видимо, поэтому Уайлен счёл нужным уточнить:

— У меня есть невероятная масса идей, на что я мог бы потратить деньги, о которых идёт речь. Но и не меньше мыслей, как заработать деньги более чистые и безопасные. Например, продать хотя бы даже вам, — он кивнул Скайуокеру, — пару занимательных технических концепций.

Кажется, мальчик нахватался от Каза плохого, мимолётно подумала Инеж, по взгляду Скайуокера поняв, что тот подачу оценил. А вот оценил ли сам Каз тот факт, что эти двое не допустили ту ошибку, которую когда-то допустил он, планируя шантажировать Ван Эка сыном?

* * *

Их жизнь на «Миротворце» была недостаточно упорядоченной по меркам Каза, однако после беспросветной одинаковости дней в аномалии это было даже отчасти приятно. Поэтому, когда, проводив Инеж развлекать семью и собираясь промыть мозги сладкой парочке, Каз отправился на поиски Нины и Маттиаса, внезапно отсутствовавших на «Вороне», а вместо этого получил внеплановый визит Скайуокера, он был даже не слишком удивлён. Разве что несколько огорчился: новопомазанный глава молодого Ордена джедаев сулил своим явлением новые проблемы, тогда как ближайшие часы Каз планировал посвятить неторопливому и обстоятельному решению имеющихся.

— Магистр Ритвельд, — церемонно кивнул гость, проходя внутрь рубки «Ворона». — Благодарю за гостеприимство, здесь разговаривать удобнее.

— Обычно я пользуюсь другим именем, — веско заметил Каз, одновременно жестом обводя свою одежду, как бы намекая, что он в офицерской форме, а не в джедайской хламиде.

— Но так ли уж оно необходимо? — проницательно уточнил Скайуокер.

— Своего рода деловой этикет в сфере моей работы. И необходимость определять я буду сам. А теперь, магистр Скайуокер, предлагаю перейти к делу. Учитывая вступление, вряд ли вы пришли ко мне, как к специалисту по грузоперевозкам.

Скайуокер засмеялся так, что Каз обеспокоился, уж не дурак ли он часом. Хотя, вообще-то, у него шурин был «специалистом по грузоперевозкам», так что реакция была вполне простительна. Тем внезапнее стал резкий переход к серьёзному тяжёлому тону.

— Что вы думаете о Тёмной стороне, магистр Ритвельд? — взгляд Скайуокера из бесшабашно весёлого сделался холодным и колючим.

Весь в отца, паразит.

— Вы спрашиваете так, будто от моего ответа зависит судьба множества поколений, — попробовал отшутиться Каз: тема разговора допускала слишком много толкований, чтобы ему нравиться — так можно ненароком и государственным преступником стать.

— А если зависит? — Скайуокер был твёрд в своих намерениях, тем не менее показался Казу ребёнком, выпытывающим у матери, почему небо голубое.

Но что, если и правда зависит? Сказать ему, что ли, как есть?

— Я изучал историю того, каким образом менялось отношение к взаимодействию с Великой Силой, когда у меня родилась одарённая дочь, — начал Каз. — Не то чтобы я был богат источниками, но некоторые возможности всё же имел. И пришёл к выводам, которые отличаются от пропаганды как пятилетней давности, так и пятидесятилетней. Тёмная и Светлая сторона Силы неразлучны и неспособны существовать гармонично по отдельности. Возможно, это ошибка за недостаточностью знаний, однако я планирую изучать вопрос и в дальнейшем.

— Вы как будто не боитесь Тёмной стороны, магистр Ритвельд.

Скайуокер был серьёзен, в то время как Каз обычно называл его магистром в насмешку. Им обоим некому было присвоить это звание. Но они оба — пусть и по разным причинам, и разными путями — выбрали служить Силе, и над ними не было никого.

— Я не вижу причин бежать от своих демонов. Гораздо интереснее знать их в лицо. К тому же, никогда не угадаешь, в какой момент понадобится кровожадное чудовище с клыками и когтями.

— Но сможете ли вы удержать это чудовище на цепи? — на лице Скайуокера уже отражался не теоретический интерес, а скорее личный.

— Я — нет, — честно ответил Каз, вспоминая себя шестнадцатилетнего. — Но я не один.

— Она невероятна, — с пониманием улыбнулся Скайуокер, и чудовище внутри Каза обеспокоенно рыкнуло; кажется, это не осталось незамеченным. — Не подумайте дурного, я искренне восхищён вашей супругой. Подчас даже жаль, что она не одарена Великой Силой.

— Одарена, — умаление талантов Инеж резануло по самолюбию. — Просто не так, как мы с вами. И раз уж вы вспомнили мою супругу и намекали прежде на влияние нашей беседы на будущее… Позволю себе высказать один тезис. Одной из Величайших ошибок Старого Ордена я считаю запрет для джедаев заводить семью. Это было попыткой убрать лишние привязанности — попыткой глупой и невозможной. Помимо огромных потерь для генофонда магистры выбивали у своих бойцов почву из-под ног. Семья — основа крепкого духа и твёрдого разума, никакими медитациями недостижимых.

Каз мог бы добавить, что по его собственному опыту бизнесмена семейные подчинённые косячат в разы меньше, но в этой вселенной такому опыту взяться было неоткуда, а со Скайуокера станется проверить. И вообще, что это его так понесло? Сейчас Скайуокер примется спорить, и это затянется надолго. Но тот Каза удивил:

— Я понял вас, магистр Ритвельд.

И покинул корабль, оставив после себя пищу для размышлений.

Странный он был, этот Скайуокер. Впрочем, похоже, как и все, кто носил эту фамилию или был к ней причастен. Только Каз ещё не решил, настолько ли странный, чтобы вызывать научный интерес, или настолько, чтобы опасаться. Инеж сказала бы тут что-нибудь на тему его паранойи — о, непременно! — но он не собирался быть беспечным. Поэтому и большой дом, который так хотела Инеж, смотрел на планетах, максимально независимых от влияния Республики в настоящем и Империи в прошлом. Посоветоваться, что ли, в самом деле с Джорди? Пост в республиканской разведке — это вам не кот начхал. К тому же — что особенно нравилось Казу в брате, так это появившаяся с возрастом педантичность — они всегда чётко и по пунктам обсуждали, что из их разговоров может, а что не может быть сообщено непосредственному начальству Джорди. Да, определённо, увидеться с Джорди стоило.

Словно Вселенная угадывала его желания, Джорди появился на «Миротворце» всего лишь сутки спустя, когда они сделали первый прыжок через гипер, уходя из системы Эндор. Ещё до того, как брат пришёл к нему, Каза коснулись отголоски его присутствия, и он почувствовал острую беспричинную радость. Привыкнуть к живому Джорди ему удалось не сразу, и это до сих пор накладывало отпечаток.

— Что-то ты надолго застрял у её высочества, — подколол Каз, когда дверь каюты, с шипением отползая в паз, наконец впустила Джорди, и сразу закрылась, отсекая их от остального мира.

— Ты сегодня опять мрачен, мой маленький брат? — хохотнул тот в ответ, уже наливая им обоим из фляги и присаживаясь на край стола. — Твоё здоровье!

Одной из главных проблем Каза было то, что Джорди оказался даже слишком живой. Ни в их первом детстве, ни во втором он не фонтанировал энергией настолько. Да, он всегда был оптимистичным, доверчивым, славным парнем — даже слишком, что и сгубило их когда-то в Кеттердаме. Или стихи вот писал — на Альдераане уже. Этюды — травой и ягодами.

Пережив разрушение планеты и мнимую потерю брата — родители их к тому моменту уже пять лет как покинули этот свет, — Джорди, конечно, забросил искусство. В каком-то смысле. Потому что освободившуюся энергию он направил в иное русло.

Его виртуозные стратегические выкладки по смелости (или даже наглости) и эффективности быстро превзошли многих в окружении принцессы Органа, в результате чего в рабочих кругах Джорди стал известен под именем Авантюрист. Впервые услышав это, Каз смеялся как ненормальный, но до конца поверить в такую реальность отчего-то не мог до сих пор. По поводу и без напяливая маску весельчака и балагура (что делало его непозволительно похожим на Джеспера), в иные моменты Джорди становился похоронно серьёзен, и такие перемены, которые он едва был способен признать, пугали Каза.

— Что? — смутился Джорди, не дождавшись в ответ на свой тост хотя бы кивка. — Когда ты так смотришь, у меня мороз по коже. Хотя смотреть сегодня должен я: это ты со своей командой навёл шороху на всю Галактику.

— А у меня мороз по коже, когда ты лезешь в деньги Ван Эка, — буркнул Каз, проигнорировав второй упрёк.

— Сказал человек, который выкупил наследника Ван Эка у работорговцев и держит его в своей команде.

Они могли долго так пикироваться, поскольку ни один из взаимных уколов не был достаточно близок к истине и не имел цели по-настоящему ранить. Просто касаться друг друга таким образом было… приятно? Да, пожалуй. Ощущать, что они оба здесь, живые и невредимые, увлечённые своим делом, было сродни настоящей магии, куда там джедаям с их ярмарочными фокусами.

— В окружении её высочества многие огорчены недостатком уважения с твоей стороны, — заметил Джорди, строго и серьёзно глядя на брата.

— Они прямо об этом сказали? — недобро усмехнулся Каз и, дождавшись сдержанного кивка, хищно уточнил: — Кто?

Он, впрочем, и так догадывался — но мало ли. Джорди в ответ промолчал, только подняв ладони в воздух. Что ж, не больно и надо. Однако, в отличие от Каза, его эта тема беспокоила, похоже, гораздо сильнее:

— Её высочество, к счастью, невероятно ценит твои услуги. Но всё равно я попрошу тебя быть осмотрительнее.

Глядя на скорбно поджавшего губы брата, Каз попытался подсчитать, в который раз у них происходит подобный разговор. Не смог — и поэтому пресёк тему на корню:

— Не занудствуй. Лучше помоги.

Джорди взбодрился, словно ему во фляге градус подняли. Он был весь вопрос и нетерпение, и Каз наслаждался произведённым эффектом.

— Я хочу купить дом.

— Зная тебя, совершенно не могу понять, в чём сложность, — задумчиво произнес Джорди, явно мысленно что-то взвешивая. — Денег и связей ты имеешь вполне достаточно. Как и возможностей не привлекать внимание к сделке. Что не так? Нынешний владелец не заинтересован в продаже?

— Это не было бы проблемой, как тебе прекрасно известно, — небрежно отмахнулся Каз. — Однако меня привлекла одна постройка из недоступных к официальной продаже, а в данном случае я непременно хочу сделать всё законно. Это для семьи.

— Только для семьи?

Да, Джорди хорошо его знал. Ответить брату ложью было бы невежливо.

— Нет, не только. Но в этот раз клянусь, совершенно ничего криминального. Даже близко.

— От тебя звучит несколько неправдоподобно, — хмыкнул Джорди. — Впрочем, обещаю сделать, что смогу. Что за дом и как ты на него вышел?

Что его брат опять же знал прекрасно — так это то, насколько Казу нравится раскрывать свой замысел, когда для этого сошлись момент и зритель. И непременно давал ему эту возможность, как сейчас.

— На самом деле, я обратил внимание даже не на дом, а на планету. Подумай только: среднее кольцо, максимальная автономность и удалённость от дел Галактики долгие годы, исключая собственные интересы системы, мягкий климат и более чем приятная для меня система налогообложения. Рай, не находишь?

— Особенно весом последний аргумент, — фыркнул Джорди. — Что за планета?

— Набу, — дёрнул уголком губ Каз и увидел, как брат ощутимо напрягся.

Знал ли Джорди то же, что знал он сам?

— Родина Императора? — приподнял он бровь; получается, не знал. — Во вкусе тебе не откажешь, конечно: я был там пару раз, планета хороша несказанно. Даже и не поверишь сразу, что такое дивное место могло породить такое чудовище. Впрочем, неважно. Пояснишь мне суть своей проблемы подробнее? Насколько я знаю, купить недвижимость на Набу может любой желающий, заплатив деньги и получив формальное одобрение Совета.

— В моём случае одобрение требуется совсем не формальное, — обронил Каз. — Дом, который мне подходит, числится в Королевском реестре, хотя и не используется.

Джорди присвистнул:

— Чем тебе нормальные дома не угодили?

— Мелко, — Каз поморщился. — Буквально: они слишком малы. И притом слишком доступны транспортно, а я хотел обеспечить семье достаточное уединение. И, поверь, прежде чем остановить выбор на нём, я просмотрел альтернатив с лихвой. Я не прошу меня отговаривать, я прошу помочь с покупкой. Взгляни.

Он протянул Джорди датапад, на котором уже были подготовлены выписки из реестров.

— То есть залезть в Королевский реестр для тебя не проблема, а договариваться с её величеством Соруной ты оставил мне? — деланно возмутился брат; однако просмотрев выписки, возмутился по-настоящему: — Бездна, Каз, ты хоть знаешь, на что глаз положил?

На лице Каза расплылась широкая сладкая улыбка. Почему-то новость, что это не просто собственность — пусть и пока что — королевского дома Набу, согрела его лучше виски. Хотя виски у Джорди, надо сказать, был отменный. Брат тем временем спешно подошел к панели управления каютой и что-то ввёл одной рукой, пальцами второй взбудораженно барабаня по фляге.

— У нас четыре минуты, — туманно пояснил он, обернувшись к Казу. — А теперь поклянись мне Силой, что ты и в самом деле понятия не имеешь, на что позарился.

— Допустим, клянусь, — произнес Каз, чтобы не провоцировать брата на истерику.

Тому допущение явно не понравилось, но он всё же продолжил тему:

— Я не спрашиваю, заметь, зачем тебе столь огромное поместье. Я допускаю, что у тебя есть свои цели и хочу верить, что они не являются антигосударственными. Но прошлой владелицей апартаментов, о которых идёт речь, была Падме Амидала Наберрие. Знакомое имя?

Каз хохотнул:

— Более чем! Ирония, как ни крути.

— Ирония? — уточнил Джорди и пришёл к выводу: — Кажется, мы с тобой знаем о ней разное. Королева Набу на два срока, затем сенатор от сектора. Именно она продвинула Палпатина в Верховные Канцлеры и держала Сенат за яйца всё предшествующее становлению Империи время, была убита мятежными джедаями в День Империи. До сих пор ходят слухи, что она успела скрыть архив компромата на ряд людей, некоторые из них всё ещё занимают свои места. Так что там с иронией?

— Потрясающая женщина, — мысленно облизнувшись, заметил Каз. — А с иронией то, что она вовсе не была убита джедаями. Она умерла в родах и нашлись люди, которые сумели это скрыть. Очень одарённые близнецы получились — взяли лучшее от обоих родителей. Дочка, я смотрел снимки, даже очень похожа на неё с лица.

Джорди осел в кресло, нервно оглянувшись на панель управления — видимо, прикидывал, сколько у них осталось времени. Казу, как профессиональному картёжнику, не нравилось, когда кто-то психовал, но Джорди он был готов это простить, тем более что такое поведение не было для него привычкой. Тем временем брат, недолго думая, притянул Каза за грудки и злым шёпотом уточнил:

— Откуда тебе известно? И как много?

— Известно мне достаточно, братишка, — улыбнулся Каз, аккуратно отцепляя пальцы Джорди от лацканов своего кителя. — В том числе и для того, чтобы моё знание не стоило мне слишком дорого. И, отвечая на твой первый вопрос: ты точно хочешь это знать? В подробностях?

Джорди выдохнул и откинулся в кресле.

— Обойдусь без подробностей. Но вот что, — он снова оглянулся на приборную панель, — то, что известно мне, неизвестно её высочеству. Ради её же безопасности пока что.

— Заметь, — улыбнулся Каз ещё шире, видя, что Джорди успокоился и включил голову, — я не спрашиваю у тебя всякую чепуху вроде «откуда», «почему» и так далее.

— Прости, — Джорди, похоже, стало стыдно за свой выпад. — Я просто беспокоюсь за тебя.

Насколько беспокоится он сам, Каз упоминать не стал. Сомнений по поводу того, что Джорди так и не вспомнил свою прошлую жизнь, у него не было. А без предыстории его беспокойство выглядело бы смешно — а то и спровоцировало бы как раз воспоминания, которые, Каз уверен, брату были совершенно ни к чему.

— Так что, поможешь? Я, конечно, могу покопаться в коде реестра, но это будет слишком грубая работа, а вопрос поджимает.

За спиной Джорди тихо щелкнула панель управления. Не оборачиваясь, он прикрыл на миг глаза и ответил:

— Разумеется. Разве я могу бросить моего братишку?

У Каза с этим вопросом были весьма нехорошие ассоциации, но улыбку благодарности он из себя выдавил.

— С остальными моментами я разберусь сам. Не беспокойся, это будет безопасно и законно.

Джорди налил им обоим ещё виски, и некоторое время братья просидели, болтая обо всякой повседневной чепухе. Затем Джорди ушёл, как бы невзначай оставив Казу флешку с данными по Ван Эку и ворох мыслей о том, что именно делает разведка Союза Альдераана за спиной у своей принцессы.

* * *

Едва Каз предупредил о визите Джорди, Инеж отправилась прогуляться. Найти родителей и дочь, проследить, как они проводят время. То, что на «Миротворце» их никто не обидит, Инеж уже убедилась, но хотелось всё же проконтролировать лично. Семья нашлась в доке, где стоял «Тысячелетний сокол». Мама с отцом, присев на ящики, что-то бурно обсуждали с Ханом Соло — неужели новый торговый союз? Во всяком случае, они сейчас однозначно не скучали. Пошарив взглядом и даже уже собравшись подойти ближе, Инеж нашла и дочь — Кьяра подавала копавшемуся в стойке опоры Чубакке инструмент и смотрела на вуки влюблёнными глазами. Рядом, стараясь быть к ней поближе, крутился Бен Соло. От этой картины у Инеж тревожно кольнуло сердце, на миг скользнула мысль: а хочет ли она для дочери этой дружбы? Но она отогнала эту мысль усилием воли: от неё тут ничего не зависит, Кьяра решит сама. И словно почувствовав её присутствие, Бен обернулся. Улыбнулся солнечно, и хмурое лицо преобразилось, став очаровательным, пихнул локтем Кьяру, и дети помахали Инеж, затем вернувшись к своему занятию. В самом деле, стоило ли беспокоиться?

Мысли Инеж снова обратились к Казу, но беспокоить его сейчас не стоило. Братья виделись слишком редко, чтобы она посмела нарушить их уединение. А информация… Информацией Каз за долгие годы научился делиться с женой, а она сама научилась не требовать всего до последней крохи. Стоило ли найти Скайуокера? Инеж всё казалось, что они не договорили тогда на обзорной палубе о чём-то важном, и, несмотря на раздражающе расплывчатый стиль беседы, хотелось к ней вернуться. Нет, не сейчас, решила она.

Немного нервировало отсутствие конкретных планов на ближайшее будущее. Куда они летят и зачем? И как надолго в действительности должны задержаться на борту «Миротворца»? Возможно, после встречи с Джорди у Каза появятся ответы на эти вопросы. Или нет. Инеж чувствовала себя так, словно они всё ещё не покинули аномалию. А что ей лучше всего помогало сохранить бодрость духа там, внутри? Решение насущных вопросов и трескотня Нины. Зоной ответственности Инеж на «Вороне» были навигация и запасы. Вот и займёмся, подумала она, вот и хорошо.

Подруга, как Инеж и ожидала, нашлась на корабле. Задумчиво крутилась в капитанском кресле и пила что-то, запахом напоминавшее витаминный коктейль.

— Привет. Одна? — кивнула Инеж.

Нина сделала рукой небрежный жест, означавший: «Как видишь», — и добавила, погладив подлокотник кресла:

— Когда Каз начал так беречь свою задницу? Никогда не замечала, насколько оно удобное.

— А когда ты научилась так ловко угадывать, о чём я хочу с тобой поговорить, и настолько заранее уходить от темы? — ухмыльнулась Инеж, проходя к своему месту: нужно было запустить обновление карт, дело недолгое, но необходимое.

Нина молчала всё то время, пока Инеж занималась программой. И, обернувшись, она ожидала увидеть её ехидный взгляд — мол, кто кого тут переиграет в молчанку? Или злой, потому что, как правило, Нина раздражалась легко и быстро, когда перед ней стоял вопрос, ответы на который ей не нравились. Но никак не того, что Нина будет плакать, закусив губу и молча глотая слёзы.

— Ты чего? — опешила Инеж, потому что такой подругу она не помнила вообще.

— Достало сидеть тут, как в бочке, — шмыгнула Нина, размазывая косметику. — Блевать достало. Бояться всего достало. Маттиас достал.

— Так не сиди, — начала Инеж, пытаясь разложить этот поток сознания на рациональные составляющие. — На «Миротворце» безопасно, никто тебя за руки ловить не будет. Насчет блевать — ты лучше меня знаешь, как этот вопрос решить. А вот насчет бояться и Маттиаса давай поподробнее.

— Я д-д-д-дура, понимаешь? — протянула Нина, и Инеж подумала, что ей впору получать диплом профессионального слушателя для джедаев. — Я одарённая, я медик, я женщина в конце концов. Мы, ситхи бы подрали эти палёные препараты, предохранялись!

— Но ты-то сама хочешь этого ребёнка, раз ничего не сделала до сих пор, правильно? Ты всё знала ещё до того, как мы отправились на это задание и влипли в аномалию, и если бы не хотела ребёнка, то не полетела бы с нами, а осталась бы решать свою проблему.

Не то чтобы для самой Инеж вопрос вообще стоял бы в такой ситуации. Ну так она и не Нина.

— Шутишь что ли? — подруга даже перестала реветь. — Я там весь остаток жизни жалела, что вот так вот не вышло. Недолгий, конечно, остаток, — она хмыкнула и шумно высморкалась в платок, — но не суть. Но я не хотела сложностей Маттиасу. Он бредит Орденом, понимаешь? Тем, чтобы вернуть всё как было, чтобы построить новый светлый мир, вырастить новое поколение джедаев, ну и так далее. А тут такой сюрприз. Сколько правил сразу нарушили, даже и не знаю.

— Может, он обрадуется, а? — предположила Инеж; сколько она знала Маттиаса, к детям фьерданец относился с большой теплотой, подчас даже трепетно — удивительно, как они на этой почве до сих пор с вуки не сошлись. — В конце концов, откуда ещё возьмётся новое поколение джедаев?

На последний вопрос Нина посмотрела так зло, что Инеж поняла — шутка вышла не очень.

— Я однажды пыталась ему намекнуть — так позеленел со страху, что пришлось всё в шутку свести. И потом ты говоришь: «осталась бы решать свою проблему». Где осталась бы? Мой дом на «Вороне».

— На всякий случай, — прервала поток её слов Инеж, — чтобы ты себе лишнего не думала: Каз давно заметил твою беременность и проблемой это не считает. И мои родители будут рады пополнению в семье, я не сомневаюсь. Всё твердят, что один ребёнок — это слишком мало. Ума не приложу, откуда это взялось, потому что на Татуине так и заведено. Разве что сулийское прошлое аукается.

— Вот зачем ты это слово вслух сказала, а? — всё ещё раздражённо спросила Нина, но уже чуть менее. — У нас сейчас даже дома на Татуине нет.

— Оставь эту заботу нам, — Инеж уверенно взяла Нину за руку, по оговоркам Каза зная, что вопрос практически решён. — Твоя задача сейчас сказать Маттиасу.

— Чтобы это у него голова болела, оторвёт ему Скайуокер голову или Каз — яйца, так сказать, во избежание дальнейших приключений, а я при этом типа вся такая цветочек? — хихикнула Нина, и Инеж понравилась перемена в её настроении.

Эффект нужно было закрепить.

— Не обязательно именно по такой схеме, но мысль ты уловила. Страшные вопросы перестают быть таковыми, когда решаешь их вместе. Поэтому пойдем-ка со мной, проинвентаризируем сублиматы и аптечку хотя бы. У меня даже от перспективы голова кругом, а уж своими расходниками Уайлен с Джесом пусть сами займутся.

* * *

Таким образом Инеж внезапно перешла от инвентаризации запасов корабля к проверке морального духа команды. И оставив успокоившуюся, но по-прежнему твердо несогласную покидать «Ворона» Нину составить перечень для закупки, отправилась на поиски Джеспера. И таки нашла, не понимая при этом, плакать ей или смеяться.

Джеспер — и даже в компании с Уайленом — обнаружился в том же ангаре, где парой часов ранее Инеж нашла семью и где стоял «Сокол». Теперь, кроме её друзей, здесь находилась только сенатор Органа. И она была омерзительно недовольна.

— ...я не для того нанимаю ему самых дорогих учителей в Галактике, чтобы проходимцы на краю света научили его азартным играм и таким словам, которые я даже от пилотов в годы войны не слышала!

Инеж, застывшая в тени колонны, хотела уже выйти на свет и вступиться за своих, но они справились сами:

— А ещё мы научили его читать и немного писать — это помимо базовых основ электротехники и механики, — жёстко заметил Уайлен, в последние дни казавшийся более робким и тихим, чем обычно; Инеж и прежде знала такую перемену в нём, и эта перемена означала, что друг очень, очень зол и напряжён. — У меня встречная претензия, ваше высочество: почему это сделали мы, а не вы?

Как бы ни напоминала, по-видимому, Лея Органа Уайлену его отца, с точки зрения Инеж, он сейчас говорил опрометчиво. Даже если и был в своём праве. Но, к чести сенатора Органа, она посмотрела на Джеспера и Уайлена совершенно другим взглядом, нежели до этого.

— Примите мои сожаления о слишком поспешных выводах.

И ушла.

— Сбежала, — прокомментировал Джеспер, когда переборка за Леей Органа закрылась и Инеж подошла к ним.

— Не каждая женщина способна с честью переварить, когда ей в лоб заявляют, что она плохая мать. Особенно если она из тех, кто имеет средства сделать твою жизнь невыносимой.

— Ты зануда, сестрёнка, — скривился Джеспер. — Но мне и в самом деле как будто чего-то жаль. Занимались вот с парнишкой, нянчились, считай, практически, а теперь обратно мамке сдавать, которая всю нашу работу на корню сгубит? Я бы и сказал: дудки, так кто ж меня слушать будет. Я ведь не великий джедай вроде Скайуокера и не ужас Галактики вроде Вейдера. И уж тем более я не Каз.

Хотя это было сказано с грустью, Инеж улыбнулась тому, что Джеспер, как и прежде, ставит Каза выше прочих сильных мира сего.

— Ты не Каз, — произнесла она, потому что срочно нужно было утешить Джеспера, пока он не пошёл искать приключений на свою прекрасную половину, но в голове крутились сплошь одни банальности. — Но всё не так плохо, как ты думаешь.

Не раскрывать же им, в самом деле, задумок Каза, которых она к тому же сама в полной мере не знает — и уж тем более недооформленных своих задумок. Муж мог простить Инеж то, что она лезет поперёк него в пекло, но никак не слитые планы. Этого она не пыталась делать никогда.

Всегда доверявший ей Джеспер повеселел, а Уайлен так и остался смурным. Угадать, в том ли причина, что, пересекая космос, они приближаются к его отцу, Инеж не могла — банально не хватало данных. А лезть в душу, как до этого Нине, не хотелось.

* * *

Будущее развернулось перед Инеж раньше, чем она ожидала. Могла бы догадаться, на самом деле, но после отсидки в аномалии никак не могла собраться. Их везли на заседание Сената в качестве живой улики. Об этом вечером того же дня объявил теперь уже донельзя официальный Скайуокер. В джедайской мантии, разумеется. Участвующий в разбирательствах на правах нейтральной стороны, хранителя мира и справедливости в Галактике. Ага, дважды.

— Всегда мечтал выступить в Сенате, — так едко заметил Уайлен, что все задумались, не было ли это сарказмом.

Скайуокер посмотрел на него, кажется, даже с сочувствием.

Проводив его, Каз подтвердил команде официальную версию, пересказав разговор с братом. Сопоставив время, которое у него пробыл Джорди, и смену настроений Каза, Инеж уверилась, что только часть разговора.

— Что мы можем сейчас? — спросила Инеж у мужа, уже ложась в постель и аккуратно устраиваясь головой у него на плече.

— Сидеть на месте и ждать, когда нас оставят в покое, — с едва заметным раздражением пробормотал Каз.

— А нас оставят? — не то чтобы Инеж не знала ответ на этот вопрос, но почему-то ей показалось важным задать его именно сейчас.

— Конечно, мы можем взять «Ворона» и сбежать, — в голосе Каза она слышала улыбку: видимо идея казалась ему по-настоящему привлекательной, пусть и нерациональной. — Можем хорошо спрятаться и вести достаточно комфортную жизнь. Даже, допускаю, нескучную. Но скажи мне, сокровище моего сердца, этого ли ты хочешь?

— Даже и не знаю, — Инеж тихонько водила пальцами по его груди, наслаждаясь их уединением и с трудом следя за нитью разговора: так вдруг захотелось спать. — Если бы речь шла только о том, как уберечь нашу семью, я бы, пожалуй, сказала: «Да». Но последние недели я всё сильнее ощущаю, что мы способны на большее. Что Великая Сила доверила нам нечто важное.

— Когда женщина готовится спасать мир, её мужу стоит понимать, что впереди чудовищно много работы, — бархатно рассмеялся ей в макушку Каз, а потом добавил: — А я так надеялся, что ты согласишься на план с побегом!

— Однажды, помнится, ты мне уже говорил, что проще самому мир спасать, чем жену, которая это делает? — уточнила Инеж просто ради приятных воспоминаний, одновременно пытаясь сообразить, на который год её плаваний это было сказано.

Каз в ответ только тихо фыркнул.

— Когда мы закончим в Сенате, и нас условно оставят в покое — а им придётся, — у меня будет для тебя подарок. Даже не один.

— Судя по тону, ты планируешь переплюнуть даже контракт и корабль, — пробормотала Инеж почти сквозь сон.

Каз всегда отличался невероятной выдумкой при выборе подарков для неё, но самые первые она всё равно ценила больше других.

Ответа она уже не услышала. Ей хотелось лежать так вечно, чтобы утро с его проблемами не наступало никогда.

* * *

Но утро пришло и принесло с собой новости. И Скайуокера в каюту. Инеж даже начала привыкать, что без него теперь невозможно обойтись не только в Галактике, но и в их жизни.

— У меня для вас интереснейшее известие, господа, — нехорошо ухмыльнулся Люк, сразу становясь похожим на отца; это сходство проскальзывало каждый раз, когда он не пытался вести себя в соответствии с образом истинного джедая (и откуда взял только?). — Господин Ян Ван Эк почтил Сенат своим присутствием, чтобы в очередной раз доказать виновность принцессы Органа в разрушении планеты, и по странному совпадению именно в этот момент некто неизвестный прислал на рабочую почту президента Мотма всю его финансовую отчётность за последние четырнадцать лет, заботливо пометив наиболее любопытные для леди-президента файлы.

— Это не я, — поспешил отказаться Каз.

Джеспер и Уайлен, только вошедшие, как два близнеца, синхронно хмыкнули.

— И не я, к сожалению, — добавил Скайуокер, повернувшись спиной, чтобы никто не смог увидеть выражение его лица. — Также к сожалению, в финансовой империи господина Ван Эка, если брать её целиком, не разобраться и за годы, поскольку некоторые активы останутся недоступны даже в случае его осуждения, что неизбежно даже сейчас, или гибели. В связи с чем остро встаёт вопрос, — он пристально посмотрел на Уайлена, — как вы смотрите на вступление в наследство?

— Может, я решил стать джедаем? На этом святом пути имущество не положено, — вдруг совершенно по-казовски улыбаясь, ответил Уайлен, затем добавил, скалясь ещё шире: — В последнее время я много размышлял о жизни и о долге перед Галактикой. Уровень мидихлориан в моей крови таков, что в старые времена Орден забрал бы меня, не спрашивая семью. Грешно не развивать талант.

Слушая друга, Инеж задумалась о двух вещах. Не случалось ли такого, чтобы Уайлен действительно мечтал о том, что сейчас озвучил? И когда он успел так повзрослеть, оставив в прошлом нервного мальчика?

— Похоже, предрасположенность к Силе не единственный ваш талант, — ответил Скайуокер точно такой же ухмылкой, как будто бы намекая, что ему в Ордене такое сокровище ни к чему, — и грешно будет как раз зарыть в землю все остальные. К тому же ваш капитан, — серьёзный кивок Казу, — весьма доходчиво обрисовал мне недостаточность старых путей для развития нового Ордена сильным и благополучным. Так что вопрос имущества… Дискуссионен, скажем так. Как и многие другие.

Этот разговор оставил для Инеж много неясного. Но чуть позже, решив навестить Уайлена и придя к нему в каюту, она стала свидетелем диалога ещё более странного.

— Вы бы предпочли, чтобы он умер? — голос Инеж не узнала, но тоном можно было заморозить небольшую планетарную систему.

— Он и так мёртв для меня. Я бы предпочёл не иметь с ним ничего общего.

Поторопившись поскорее уйти, Инеж отправилась к Казу. Ему следовало знать всё, что происходило за пределами его взора. Но Каз, к её удивлению, даже никак не прокомментировал. И, радуясь его доверию Уайлену, Инеж тем не менее злилась на неясность и на снисходительность, с которой муж воспринимал её злость.

И всё равно этой злости никогда не хватало надолго, даже если Инеж не на что было отвлечься. А сейчас дела обстояли иначе: к вечеру их отпустили. Да, взяв обещание явиться для дачи показаний — именно явиться, технологиям такого доверия не было, — но отпустили. На все четыре стороны. И уже перед самым отбытием Каз признался Инеж, что сделка по покупке нового дома ещё не завершена — хотя Джорди обещал помочь в этом вопросе, — поэтому он пойдёт и поговорит с принцессой Органа.

— Вот так просто? Пойдёшь и поговоришь? — со скепсисом уточнила Инеж. — После спора с Уайленом и Джеспером, о котором я тебе говорила, она в принципе избегает нашей команды и уж тем более не станет делать что-то из любезности.

— Я и не рассчитываю на её любезность, — теперь, кажется, сердился уже Каз. — Только на то, что за форс-мажор нам ещё не выплатили.

— Ты выберешь поддержку в обыкновенной сделке вместо чистых денег? — Инеж склонила голову набок, всматриваясь в его лицо. — Я не знаю чего-то существенного?

— Но скоро узнаешь, — поцеловал её в лоб Каз, оставляя снова кипящей от негодования.

* * *

Разумеется, после такого Инеж не могла не проследить за Казом. Это было их давней игрой, делом чести своего рода — пойти за мужем так, чтобы он не заметил, а потом гадать, не заметил ли он в самом деле или просто притворился, чтобы польстить ей. К сожалению, вынужденная дать ему небольшую фору, Инеж нагнала Каза уже после начала их разговора с Леей Органа, состоявшегося практически посреди коридора — очевидно, сенатор куда-то спешила.

— …и хотя цена наших услуг была зафиксирована в договоре, как вы уже упоминали прежде, форс-мажоры и некоторые детали его выполнения там учтены не были.

Каз как всегда перешёл сразу к сути без долгих вступлений, и только любовавшаяся мужем Инеж знала, как легко он переходит от делового тона к изящно непринужденным угрозам. Сделал бы честь всему Торговому совету и Сенату вместе взятым.

— Я понимаю, — отвечала сенатор Органа, устало опустив взгляд. — Бен — непростой ребёнок, с характером. Восемь нянек сбежало, уж от вас-то можно не скрывать.

В этот момент Инеж заметила за спиной Леи Органа выглядывавшую из-за поворота коридора расстроенную мордашку Бена и взмолилась всем Святым и Великой Силе, чтобы Каз тоже его заметил.

— Идиотки.

Заметил или нет, подумала Инеж, но его ответ был прекрасен. Жаль, Органа чуть изменила позу, и Инеж теперь было не видно выражения её лица. Очень жаль. Потому что дар речи она потеряла, а, судя по хмыканью Каза, оно было весьма впечатляющим. После хмыканья последовал глубокий вздох. Зная мужа, Инеж прекрасно понимала: в эти мгновения Каз взвешивал решение и размышлял, не пожалеет ли он о нём в будущем.

— Мальчик весьма талантлив и любознателен, — наконец произнёс он, — и я с удовольствием продолжу его обучение. За должную плату, разумеется.

— У нас уже есть школа джедаев, — размеренно, подавив удивление, возразила Органа.

Мордашка её сына, засветившаяся было радостью, снова нахмурилась.

— Из которой ученики бегут, роняя тапки: только у меня на корабле двое, — не удержался от ехидства Каз, но потом, видимо, решил не дразнить гусей: — При всём уважении к вашему брату, его путь не может быть единственным, если вы стремитесь к поддержанию равновесия в Галактике.

— Уж не планируете ли вы возродить Тёмный культ? — неприятным тоном поинтересовалась Органа — с таким обычно достают клинок из ножен, до времени пряча его в складках одежды.

— Ни в коем случае, — тон Каза был под стать. — И, чтобы избавить нас с вами от пустых философских споров, сразу поясню: я подхожу к Великой Силе с точки зрения науки и сухой бытовой практики, никакого оккультизма.

Видя, в какую сторону завернула беседа, и понимая, что, вероятно, ничего интересного больше не услышит, Инеж бесшумно удалилась.

— Ну как, ты всё-таки променял возможность купить тот дом, который хотел, на одного упрямого мальчишку? — с широкой улыбкой встретила она Каза в рубке «Ворона» полчаса спустя.

— О, ты всё-таки там была, — вернул он улыбку, которая в итоге стала до неприличия широкой. — Жаль, не дослушала до конца.

— Она не отдала сына? — тревожно уточнила Инеж, не понимая его улыбки.

Но Каз покачал головой, и у неё будто камень с души упал.

— Я обменял необходимость обучать одно маленькое неугомонное создание на прекрасную недвижимость по выгодной цене и весомую доплату сверху. С возможностью ежегодного пересмотра, разумеется.

С восторженным вздохом, совсем не подобающим её возрасту, Инеж повисла у мужа на шее.

— В конце концов, нашей дочери не помешает компания сверстников, — шутливо уворачиваясь от поцелуев, добавил Каз.

И она была полностью с ним согласна.

Спустя месяц, наполненный огромным множеством дел, Инеж уже вспоминала заключение в аномалии и последующие дни, как нечто далёкое, подёрнутое невнятной дымкой, сквозь которую слепящими вспышками просвечивало самое важное.

Например, одним из самых ярких впечатлений был момент, когда она впервые увидела их новый дом. И даже не её собственные ощущения — в конце концов, они с командой бывали на многих планетах, прекрасных, ужасных или обыденных, — а реакция родителей. Сдержанная улыбка, тронувшая сухие потрескавшиеся губы отца, его морщинистая рука на плече жены и ошеломленный вздох мамы:

— Я и представить себе не могла, что бывает столько воды!

Судя по довольному, шальному прищуру Каза, на что-то такое он и рассчитывал, выкупая у Королевского дома Набу жемчужину Озёрного края.

Вилла потрясала воображение, но Инеж понимала, что дом, простоявший много лет без хозяев, потребует немало усилий, чтобы стать пригодным для жизни. Однако и тут реальность превзошла её ожидания. Ещё с тех пор, как домом владела семья Наберрие, за ним присматривал один и тот же дворецкий, державший штат слуг в строгости, а все до одного помещения — в совершенном порядке.

— Разве что канализация потребует некоторого вмешательства, господин Ритвельд, если вы планируете много гостей, — объяснял старик новому хозяину. — Фильтры давно не обновлялись, а законодательство нашей планеты в области экологии весьма строго.

— Благодарю, что пояснили своевременно, — церемонно кивнул Каз. — У меня большие планы, и лишние расходы совершенно ни к чему.

Старик улыбался, и с течением дней Инеж заметила, как он оживает вместе с домом.

* * *

Через две недели Маттиас привёз на виллу священника. Все — особенно впавшая в панику Нина — были несколько удивлены. Разве что кроме Инеж. Парой дней ранее, изучая фасад здания на предмет акробатического удобства, она стала невольной свидетельницей конца, по всей видимости, весьма занимательного разговора.

— Я хаттов одарённый! — бледный в багровых пятнах Маттиас представлял собой необыкновенное зрелище. — Почему я всё узнаю последним?!

Стоящий напротив него Каз давился смехом, но пока держался.

— Ну, положим, Нина ещё не знает, что ты знаешь, — вставил он, кажется, только ради того, чтобы Маттиас не лопнул от напряжения.

Взгляд у того сразу сделался трогательно-беспомощным. Такой взгляд Инеж видела, когда они плыли из Фьерды, и Нина боролась с последствиями парема.

— Но она… Она же…

— Беременна, — веско напомнил Каз. — Это называется «беременна». Я понимаю, у джедаев целибат, но хоть какие-то вещи ты должен знать. И это бывает, если…

— Избавь меня от лекции по устройству человеческого организма, demjin! — Маттиас побагровел пуще прежнего, смущённый и раздосадованный. — Я счастлив, настолько, что даже не могу подобрать нужных слов. Но как бы не вышло катастрофы…

Уловив его обращение, которое обрадовало Инеж, как первое весеннее солнце, Каз, видимо, решил заодно с воспитанием товарища закинуть удочку в его память.

— Это не было бы катастрофой, даже если бы ты оставался drüskelle, а она — гришем. Потому что вы оба под моей защитой.

Одарив своего капитана совершенно полоумным взглядом, Маттиас сгрёб его в медвежьи объятья. Не сразу сумев отстраниться, Каз сердито произнес:

— А теперь собери задницу в кулак и поговори с Ниной. Ей ещё страшнее, чем тебе, а мне тут, знаешь ли, лишняя драма ни к чему. Хочу сделать из этого места приличную школу, а не филиал королевского театра.

Это было настолько похоже на то, как Каз ворчал на младших внуков, когда те позволили его белоснежной собаке изваляться в грязи, что Инеж не смогла сдержать слез. Мир становился с каждым днем всё лучше и лучше — настолько, что это даже пугало.

Венчание провели на террасе, с видом на озеро. И нечто внутри Инеж подсказало, что это не последняя свадьба здесь.

* * *

В Сенат их в конце концов всё-таки вызвали лично. И взволнованная последними событиями Инеж решила остаться на вилле. С Казом полетела только мужская часть команды. Мама увлечённо изучала окрестности, в нежарком климате с удивлением обнаружив в себе тягу к подвижности и ненамного отставая от внучки. Отец, прежде уговорившись с Казом, взял на себя инженерное обеспечение ремонта и был весьма доволен этим занятием, как и присланной домом Наберрие в качестве дружественного жеста бригадой разнорабочих.

Инеж, наскоро познакомившись с хозяйством, пыталась строить планы. Масштабная затея со школой, поначалу такая увлекательная, теперь казалась опрометчивой. Чем накормить и где поселить будущих учеников, у них было. Даже с запасом, что уж там. Но чему и как учить детей, которых она ещё даже не видела? Детей ли, в конце концов? И будут ли у них эти ученики, если даже у Скайуокера, героя всея Галактики, желающих было не так уж много? Не слишком ли они оторвались от реальности в своей самонадеянности?

К счастью, времени предаваться рефлексии у неё не было. Сперва пришло на электронку вежливое уведомление от королевской налоговой службы, что они забыли зарегистрироваться в качестве налогового агента. Пока Инеж сориентировалась в нюансах местного фискального законодательства, поступило уведомление от миграционной службы, тонко намекающее, что сроки временного проживания на планете подходят к концу. Пришлось экстренно разбираться с регистрацией гражданства. И так далее: министерство водных ресурсов, министерство образования, министерство сельского хозяйства, транспортное, королевская служба здравоохранения… За всем этим Инеж чуть не пропустила трансляцию допроса своих ребят в Сенате.

Вернее… Как сказал папа, а Инеж с ним полностью согласилась, на допрос это походило мало.

Первым почтенные сенаторы опрометчиво вызвали Каза. Слушая его, Инеж нервно хихикала, вспоминая дурацкий анекдот про строение блохи: с любого вопроса по сути дела Яна Ван Эка Каз умудрялся свернуть то на историческую справку становления Орденов, то на современное положение одарённых Силой в Галактике, то на неоспоримую пользу научного подхода в изучении явлений Силы. И даже когда леди-президент Мотма разумно заявила, что вопросы к свидетелю исчерпаны, умудрился задвинуть длинную речь о дихотомии добра и зла. Инеж понадеялась, что их не сожгут, обругав ситхами, и приготовилась наблюдать за Уайленом.

Несмотря на то, что в последнее время его характер сделался жёстче, Инеж немало волновалась за друга. Напрасно. Как и в случае с Казом, волноваться нужно было за Сенат. Сперва по внешности восприняв его мальчиком, под конец выступления Уайлена леди-президент уже смотрела на него недобро. Очевидно, она не рассчитывала, что на сегодняшнем заседании ей так присядут на уши, злорадно подумала Инеж. Уайлен старался. Коротко пояснив под присягу об отсутствии связей с отцом в последние годы, он принял на себя ответственность за наследство, а потом последовал неосторожный вопрос о распоряжении фондами — и вот тут-то понеслось. Опыт в Торговом совете, мимоходом подумалось Инеж, не прошёл даром. Образование, реабилитация, противодействие коррупции, поддержка малого бизнеса и так далее в том же духе. Она была уверена в двух вещах: что Джеспер, где бы он ни смотрел трансляцию, в этот момент неприлично ржёт, и что почтенные сенаторы сейчас приобретают очень полезную привычку спать на выступлениях Уайлена, голосуя строго автоматически.

* * *

Каз возвратился благостный до неприличия и с порога велел Инеж собираться: мол, без своего штурмана он больше летать не намерен. В ответ на все её тревоги и возмущение только обхватил жену за талию и заявил, что коль скоро Скайуокеры оказались более приличными — в хорошем для них смысле — людьми, теперь у них ещё меньше времени и ещё больше работы. Через четыре часа «Ворон» с полной командой на борту (в том числе Нина после зверского спора с теперь уже мужем) был на орбите.

Каждый раз, добровольно оставаясь на земле, за делами Инеж успевала забыть, как она любит летать и как скучает по звёздам. И когда они вышли в космос, сердце охватило столь сильное ликование, что даже маршрут руки построили сами, автоматически заложив все промежуточные координаты. Конечная точка воспринялась исключительно на слух как набор цифр для системы, и только пережив первый восторг полёта, Инеж оценила данные на экране перед собой более трезво, и поняла, что маршрут ей не нравится.

— И куда это мы летим, дорогой? — вкрадчиво поинтересовалась она, медленно поворачиваясь к Казу.

Тот, надо отдать ему должное, даже не напрягся. И ответил по существу:

— Во-первых, выполнять хорошо оплачиваемый заказ. Не совсем официальный, деньги мы проведём по другой статье, но вполне себе выгодный — господин магистр платёжеспособен. Во-вторых, при выполнении заказа мы имеем все возможности прихватить массу полезного для себя, ограниченную только грузоподъёмностью «Ворона».

— Точнее, — процедила Инеж, про себя тем не менее веселясь.

— Мы летим шмонать республиканский — и бывший имперский — спецхран, сестрёнка, — весело сообщил по внутренней связи Джеспер.

За спиной Инеж протяжно вздохнул Маттиас:

— После такого нас не спасут никакие заслуги, бывшие и будущие. Это много хуже, чем грабить Ледовый двор.

Его лицо выражало всё осуждение мира. Нет, джедаев этому специально учат что ли?

— Во-первых, не грабить, а обокрасть, — уточнил Каз, находящийся по-прежнему в прекрасном настроении. — Во-вторых, это много проще, чем Ледовый двор — охранять старьё никто не старается, хотя официально что-то получить практически невозможно. И, наконец, в-третьих, готов ручаться, что за делами революций они до сих пор не удосужились провести инвентаризацию: если и хватятся, спишут на Императора.

На этих словах Инеж подумала, что в последующие годы на Императора спишут столько, что он не насовершал бы и за десяток жизней, но промолчала. Губы Маттиаса — и всё же он был авантюристом! — дрогнули, и Каз, она видела, удержался от сакраментального: «Ты-то с нами зачем летишь, святоша?» Видела, но так и не поняла, было ли это попыткой проявления доброты к другу или просто давним пониманием, что каждый из них здесь на своём месте.

* * *

Визит в республиканский спецхран, к досаде Инеж, не оказался ни самым опасным, ни самым сложным, ни самым интересным из того, что они делали за свою карьеру. Даже не самым прибыльным. Хотя многие предметы, в первую очередь книги, диски и другие носители информации, оказались бесценны. Треть багажа принадлежала заказчику, шестую часть Каз прихватил для взяток (например, чтобы провезти их добро на Набу, Каз попросту взял кое-какие украшения, числившиеся в королевском реестре планеты, но якобы давно утраченные), всё остальное было их. Но, даже составляя библиотечный каталог в порядке освоения трофеев, Инеж испытывала некую неудовлетворённость.

Глупое дурное настроение продолжалось вплоть до того дня, когда к ним приехали первые ученики. К тому моменту Инеж и Каз уже подняли старые контакты, даже сетевые, но ещё не получили отклика, да и программу обучения представляли лишь в общих чертах. Вообще, за составление программы усадили Маттиаса, как наиболее образованного и упорного, но на самом деле это было скорее способом обуздать его активность, чем получить результат.

Поэтому, когда к пристани причалила лодка с шестью девочками от восьми до одиннадцати лет и официальным запросом от королевы Соруны, Инеж подумала, что вот этих бы как раз лучше к Скайуокеру. Обычные девочки, весьма благополучные на первый взгляд. Чему она могла их научить? Но королеве не откажешь.

— Её Величество просит вас о всевозможном содействии, — церемонно поклонилась встречавшей внезапных гостей (ни письма, ни предупреждения!) Инеж женщина в возрасте, которая сопровождала девиц. — Мы понимаем, передаёт она, что устои новой школы ещё некрепки, но надеемся на то, что ваши знания и опыт помогут этим детям направить Силу в доброе русло.

Инеж заново оглядела девочек, ухватывая малейшие детали: вот старшая незаметно теребит ноготь, самая маленькая прячет затравленный взгляд, а их сопровождающая оглядывает подопечных чуть нервно. Расселить, мысленно составляла Инеж план, сделать анализ на уровень мидихлориан, поговорить с каждой отдельно… В конце концов, после долгих обсуждений они с Казом и ребятами определились с главной целью своей школы: не достичь вершин мастерства, а помочь одарённым адаптироваться в этом мире, найти своё место, ужиться с Силой. И к новеньким эта цель была, кажется, вполне применима.

Жизнь приобретала более ясные очертания. И когда в тот же день, под вечер Лея Органа привезла к ним сына, Инеж даже не удивилась.

— Я снова задолжала вам, господин Бреккер, — сказала Органа Казу; в отличие от брата, она никогда не звала его ни магистром, ни настоящей фамилией. — Я ни разу не видела, чтобы мой сын так сильно чего-то хотел, и это ценно для меня. Я оставляю его здесь со спокойной душой.

Мальчик сиял, как начищенный кинжал, и Инеж тихо радовалась, что в его матери разум возобладал над эмоциями.

— Мы всегда будем рады видеть и вас нашей гостьей, ваше высочество, — строго отвечала она вместо примолкшего мужа. — Как и всю вашу семью.

Инеж про себя подумала, что действительно всю. Из того, что случилось в аномалии, она скучала только по Падме Амидале, по их молчаливым диалогам и взаимопониманию. Так сложилось, что за обе жизни до сих пор у Инеж почти не было близких подруг, не считая Нины, потому что мало кто способен был понять ее переживания и мало кто вызывал у неё достаточно доверия. И вот теперь это оказалась жена лорда Вейдера. Кто бы мог подумать…

Мир менялся удивительно, решила Инеж, глядя на Каза, легко вошедшего в привычную роль лидера шумных и неразлучных человеческих созданий. Но, может быть, в этих переменах и есть спасение мира?