Dave Scum (джен)

"По правде говоря, пока все идет гладко. Никто даже не пытался меня застрелить, что в новинку. Я бы даже мог поверить, что вы, ребята, правда хотите услышать мою версию произошедшего, а не просто найти предлог для ареста.

…Ты скажешь хоть что-нибудь?"

Офицер Дж: "Я буду задавать только уточняющие вопросы".

"Понятно. Классно. Ну тогда что, мне просто говорить? А вы расшифруете это потом и как-то обнародуете?"

Офицер Дж: "Стенограмма поступит в Департамент Записей".

"Понятненько. Значит, никто этого не прочтёт. Своего рода груз с плеч. Так… Мне с начала рассказывать?"

Офицер Дж: "Была бы признательна".

"Н-да, нелегкая задачка".

"Все началось, когда взорвалась планета.

А, нет, позволь немного отмотать назад. Все началось, когда взорвалось кое-что ещё, но на тот момент я не знал, что тогда все и закрутилось. Я осознал это уже после взрыва планеты, когда события развернулись по-настоящему.

Итак, когда же заварилась эта каша… Жил да был ни о чем не подозревающий я…

…Постой, нет. Нужно начать с середины, с которой все и, э...“берет отсчет”. Условно говоря. Просто… слушай, скоро тебе станет понятно, о чем я.

Итак- давай честно, кто не просыпался на больничной койке, не помня, как он там оказался? С каждым же такое случалось, правда? В этом нет ничего странного, так ведь? Я спрашиваю, потому что моя жизнь настолько перевернулась с ног на голову, что я утратил понимание того, где проходит черта нормальности.

Ну, во всяком случае. Я мог бы описать больничную палату, но ее важность равняется одной тысячной. Стоит койка, а на ней я, подсоединенный к капельнице. Мог бы описать и медбрата, но он тоже не играет никакой роли. Больница в принципе не имеет значения, за исключением случаев, когда в дальнейшем она мешает чему-то значительному.

Я просыпаюсь и вижу рядом медбрата, проверяющего мои показатели, а он сразу такой, типа: “Вау, ты в сознании”. По-видимому, я находился в коме три месяца, а это проблема сразу по нескольким причинам. Во-первых, из-за заоблачных больничных счетов, а во-вторых, потому что с работы в Гипер Маркете, которая помогла бы их оплатить, за этот период меня наверняка уже успели вышвырнуть. Когда я поднимаюсь с целью схватить свой телефон, лежащий в пакетике в углу, медбрат велит мне не двигаться, на что я ему отвечаю: “Да без запары”. Лежу я неподвижно около часа, пока над моими показателями суетятся врачи. Я поверхностно прохожусь по этой части истории, так как она правда не важна.

Так вот, пока они там бегают, я мысленно возвращаюсь к причинам, по которым оказался в больнице. Под “не помню, как я туда попал” я не имел в виду амнезию или еще какое заболевание: я не знал, как попал в больницу с места, где меня нокаутировали.

А произошло это в глухом лесу. Ты, наверное, хочешь узнать, на кой черт я полез в лес? Что ж, хороший вопрос! Пока я шел туда, спрашивал себя то же самое. По правде говоря, я и сам не могу найти ответ. Я знаю что меня туда привело, но не то, почему я на это согласился.

Позволь рассказать тебе о моей сестре Эшлин. По Эшлин психушка тоскует. Эшлин нравится фотографировать и много гулять, любуясь девственной чистотой природы. И поэтому она потратила все свои сбережения на бревенчатую хижину посреди самого большого и отдаленного леса в Стране, чтобы жить там со своей громадной собакой, укуриваясь всевозможными лесными травами и щёлкая фотиком днями напролет. Никакого контакта с людьми, никакого общества, только она и ее камера.

Видишь, где собака зарыта?

У ее плана, по которому все хиппи мира плачут, есть только один минус: она живое существо с человеческими потребностями, о которых сложно заботиться посреди дремучего леса. А если точнее, невозможно оттуда каждую неделю ездить за покупками. Вдвойне сложнее это сделать без электричества, втройне — сидя на новомодной палео-эфиро-веганской диете. Вчетверне — такое слово вообще существует? — когда надо ездить ещё и за пленкой, и на почту за тридевять земель, чтобы отправить снимки: она работает фриланс-фотографом дикой природы. Моя сестра — нескончаемый источник плохих решений.

(Знаю, знаю, у нас это в крови)".

Офицер Дж: "Я ничего не говорила".

"Ага, что бы ни. Итак, Эшлин ведет… нетривиальный образ жизни, за неимением лучших слов, и он ей дается нелегко. Поэтому когда ей звонит начальник и приглашает на постоянную работу фотографа в престижный журнал об окружающем мире, она не раздумывая хватается за возможность. Кто бы не очутился на седьмом небе от счастья, предложи ему покинуть чащу леса и за деньги заниматься любимым делом? Любой в здравом уме сразу же ушел бы без оглядки.

Но помнишь, я сказал, что моя сестра с приветом? Она не может вот так оставить пустовать свою полуразвалившуюся лачугу и уехать в Прибрежный город на недельную встречу с работодателем. Ей нужно приглядывать за собакой, садиком и коллекцией кристаллов. Последние, к тому же, каждые несколько дней необходимо переворачивать в соответствии с созвездиями. Поэтому она позвонила мне, кому же еще? Ее любимый братик ведь не против помочь, да?

Для сведения, я против. Меньше всего на свете я хотел провести неделю у черта на куличках, приглядывая за собакой, весом в два раза больше меня. Так я ей и сказал, однако… Ну, э, я не буду вдаваться в подробности, но как-то в старшей школе она прикрыла меня и с тех пор не дает мне об этом забыть. Так что она захотела свести счеты.

И даже так, я все равно был против. Но потом она толкнула длиннющую речь об обязанностях, семейных узах и т.д., и т.п., и в конце концов я уступил, хотя сам не до конца понимаю, почему. Может, день был длинный и моя сила воли исчерпала себя, или работа была настолько отстойной, что захотелось передышки. Какая-то глубоко изнеможденная часть меня плюнула на все и… согласилась.

Перепрыгнем к моему прибытию к ней в хижину. Она дала мне схемы, как переворачивать кристаллы, и еще список, чем кормить Бальдра.

Несколько слов о Бальдре:

— весит сто килограмм;

— помесь немецкого дога;

— на деле похож на медведя;

— язык магическим образом притягивается к каждой доступной поверхности;

— не ест мясо;

— без поводка не может покидать Небеса Бальдра, иначе попытается убить и съесть кого-нибудь, а это насилие над животными;

— Небеса Бальдра представляют из себя огороженный участок земли с покрывающими его раздербаненными вязаными подушками.

Эшлин вручила мне целую рукописную страницу о его характере, предпочтениях и антипатиях, о глубине его души, — всем том, что, по большому счету, основано на принятии действительного за желаемое, насколько я мог судить. Бальдр был тонкой натурой, чувствительной к природной энергетике, с сухим, поэтическим чувством юмора. Он был в ладах с Геей и Аполлоном, обожал традиционные баллады и яростно охранял очаг.

В реальности, из того, что я узнал, Бальдр был большой, голодной собакой, которой хотелось дать деру.

Как выяснится позже, последнее оказалось камнем преткновения. И двух часов не прошло с минуты, как уехала Эшлин (их я провел, знакомясь с ее кристаллами и ситаром, хоть и безуспешно), как он успел сбежать с Небес Бальдра. (Я назвал их Вратами Бальдра, но она не оценила шутку, назвав игры символом современной одержимости бессмысленными материалистскими зрелищами).

Ну в общем да, пёс сбежал. Единственное, чего я не должен был допустить, произошло, так что можно понять мое сокрушение. Но в свою защиту хочу сказать, что Бальдр снёс ворота под самое основание! А я полагался на их прочность! Как ей удавалось держать пса в узде, если не с помощью ворот?! Тут я явно не причём!

И все же, не мог же я просто сказать сестре “прости, я потерял твоего пса”. Так что мне пришлось идти искать его. В лес.

Что же до того, как я его искал… Ну, я никогда не был скаутом и мне не доводилось изучать методы выживания, но Бальдр был размером с лошадь. Сложно было не заметить следы, которые он оставил. Тем более, недавно шел дождь, так что на земле они были видны очень отчетливо. Я всегда считал, что одних следов недостаточно, чтобы выследить кого-либо: что они, типа, не отпечатываются на твердой почве, или листья этому мешают, — что в итоге все равно потеряешь их из виду. Я думал, глупо выглядывать обломанные веточки и покореженные кустики, потому что лес кишит ими, и как же нужно изловчиться, чтобы отличить оставленные беглецом отметины от первозданного лесного хаоса?

Но Бальдр большой и стремительный, так что вычислить, куда он направился, было плевым делом. Чувствовал я себя неплохо. Я очутился в роли лесничего! У меня был природный талант!

Однако вскоре моя самонадеянность мне аукнулась. Мне, наверное, стоило внимательнее смотреть на оставленные им следы, а не полагаться на интуицию. Вместо этого же, дойдя до поляны, поделенной ручьем надвое, и увидав Бальдра на противоположной стороне, я подумал: “Ух ты, я нашел его! Превосходно! Пять с плюсом за новоявленные навыки натуралиста!”

Когда же я достиг края ручья, произошло две вещи.

Номер раз: Бальдр повернулся. И оказалось, что это был вовсе не Бальдр: он только выглядел похоже. Помнишь, я сказал, что Бальдр смахивал на медведя? Ага. То был медведь.

Медведь развернулся и заметил меня. Я застыл на месте, не смея пикнуть, потому что именно так и поступают, когда видят медведя в лесу, в сотне километров от спасительной цивилизации.

Номер два: откуда-то послышался оглушающий рев.

Нет, первое и второе происшествие не были связаны между собой. Сначала я тоже так подумал, но потом увидел, что медведь даже не открыл пасть. Он смотрел на меня- нет, не на меня — на что-то позади меня, на небо.

В этот момент я сделал одновременно несколько вещей. Я развернулся, удирая от медведя, — это первое. Второе — попытался определить, откуда исходит шум; выяснилось, что за него был ответственен необъятный горящий зеленый шар в воздухе. Летящий прямо на меня.

Не знаю, в курсе ли ты, но когда небесные объекты несутся прямо в твою сторону довольно сложно определить угол падения. Я и так убегал — от медведя, не теряйся! — ну и посчитал, что если метеорит летел в моем направлении, когда я стоял у реки, то куда бы я ни побежал оттуда, оказался бы вне зоны поражения. Так что я продолжил убегать с мыслью о том, что вероятность его падения точно на меня невероятно мала.

Я до сих пор не знаю, прав ли был. Шар двигался слишком быстро, а потом произошло столкновение настолько сильное, что я не мог определить, задел меня метеорит или ударная волна.

Таким образом мы возвращаемся обратно к стационару. Веселые времена. Три месяца в коме, все такое; 94 дня, если быть точным.

Хотелось бы сказать обратное, но в события я особо не вникал. Единственное, что узнал — на следующую неделю приехала домой Эшлин и пошла на поиски Бальдра. Его она не нашла, зато наткнулась на меня, ничком лежащего у ручья посреди выжженного леса.

Сперва до меня не дошел вес произошедшего: я не придал значения той неделе, что пролежал в отключке. В лесу. Будучи нетронутым животными, например, медведем там. И… что примечательно в недельном обмороке — в течение этого времени я не мог пить. В обычных условиях человек умирает от обезвоживания за три дня. А значит… то, что я сейчас дышу, равно чуду.

Единственной мыслью, который я удостоил это открытие, было: “Ух ты, круто”.

Ну так вот, последующие 33 часа, 20 минут и 16 секунд — я ещё доберусь до объяснения откуда мне известно точное время — прошли довольно скучно. Меня выписали. Как и ожидалось, больничные счета вышли заоблачными, но я умудрился разъяснить все начальнику Гипер Маркета, так что с возвращением на работу проблем не возникло. Всем там было до лампочки, включая меня. Первую смену мне поставили на следующий день, поэтому после выписки я всю ночь напролет рубился в старую РПГ, пока не пошел спать при первых лучах солнца. Затем я отправился на работу и там раскладывал товары по полкам, пока не взорвалась планета".

Офицер Дж: "Да, кстати об этом. Вы уже упоминали ранее. Как это соотносится с…"

"Целехонькой и невредимой планетой? Я как раз об этом рассказываю".

“В общем, планета взорвалась. Давай в это и углубимся.

Дело в том, что большинство людей, скорее всего, этого даже не заметило: ее разнесло на части слишком быстро. Ты же наверняка видела, как взрываются планеты в фантастических фильмах — выглядит это естественно, да? У обитателей есть хотя бы миллисекунда, чтобы задаться вопросом о природе оглушительного звука. Звездные войны убедили нас, что миллионы голосов синхронно слились бы в крике ужаса, а затем внезапно бы замолкли, но в реальности так не бывает.

Вот, например, вращение планеты вокруг своей оси занимает сколько, 24 часа? Это только на первый взгляд медленно, а на деле составляет 40 тысяч километров в сутки. А это, на секунду, 1 тысяча километров в час, что безумно быстро. Если бы что-то пронеслось мимо тебя на такой скорости, вряд ли ты успела бы многое заметить, разве только что твои кости расплавились от ударной волны. Кстати о расплавленных костях: по-видимому, это и произошло. Со всеми одновременно.

Как видишь, сейчас планета не разлетается на мелкие кусочки из-за взрыва. Кое-кто, а именно я, выжил — хотя скорее подойдет “умер”, — чтобы поведать о произошедшем.

Пройдемся по конкретике: что же именно привело меня к выводу о взрыве планеты?

Ну, находился я в косметическом отделе, вынимал бутыльки с лаком из картонной коробки и растасовывал их по полкам. И уж я было потянулся за следующим бутыльком вправо, как мое внимание привлекло что-то в конце близлежащего продуктового отдела. То была моя коллега.

Не могу с уверенностью сказать, что она там делала; наверное, просто раскладывала хлопья для завтрака или что-то в таком духе. Я так никогда и не удосужился поинтересоваться. Видишь ли,… в тот момент, когда я обернулся на нее, все замерло.

Я больше не мог управлять глазами. Неподвижно остановившись где-то слева от коллеги, они отказывались вращаться в глазницах. Не знаю, в курсе ли ты как работает зрение, но существует такой феномен, как саккада: даже при непосредственном зрительном контакте глаза неосознанно рывками перемещаются с точки на точку, собирая разрозненные клочки увиденного в единую картинку. Если бы они оставались на одном месте, то было бы сложно разобрать, что находится прямо перед тобой. Так глаза работают в нормальных условиях.

С застывшим взором различить я мог только то, на что уже смотрел до этого, а именно — коробку с хлопьями. Все остальное оказалось… не совсем размытым. Несмотря на то, что целый мир замедлил свой ход, по бокам от точки фокусировки все объекты плыли и скакали, — то были попытки зрительной коры понять, что находится в поле зрения без помощи саккадического движения глаз.

Так что я видел коробку с хлопьями и нечеткие, расплывчатые очертания того, что напоминало еще больше хлопьев вперемешку с батончиками и печеньем. Справа стояла коллега, слева, думаю, готовые завтраки. Я долго пытался понять, что находилось передо мной, но с тех пор много воды утекло, были дела поважнее.

Прямо под хлопьями находился пол. Ты скажешь, что это разумно, но позволь возразить — до этого они стояли на верхней полке, на уровне плеч. Это выглядело так, словно графика в видеоигре дала сбой… как будто уровень земли поднялся на несколько метров.

Я сам метр с половиной. Следуя из этого, новая высота пола составила примерно… метр двадцать.

Пол, стремительно вытеснивший все, находившееся на пути, сжав и полки, и воздух в один плотный блин с неописуемой силой, остановился где-то на уровне носа. Что еще сплющилось, так это мое целое тело, оставив только часть головы выше носа. Я отыскал глазами коллегу ростом немного выше меня: нетронутая голова торчала из земли, а остальные части растеклись под ней, как лужа. (Человеческое тело практически полностью состоит из жидкости, и в школе меня озадачил тот факт, что она “неподвластна сжатию”. Позже я узнал, что “неподвластность” всего-навсего означает, что требуется гораздо больше давления, чем обычно). Судя по всему, со мной происходило то же, что и с любым другим человеком на планете, потому что земля ни с того ни с сего решила двинуться вверх со скоростью в несколько тысяч километров без всякого предупреждения.

Как планета начала взрываться, время остановилось.

Вот только одна деталь не имела смысла. Если время остановилось, то и я бы перестал что-либо видеть, не так ли? Зрение включает в себя поток фотонов, попадающих на сетчатку глаза, затем поступающих в мозг в форме электрического сигнала, и мозг, их обрабатывающий и формирующий изображение. Из чего можно сделать вывод, что если бы время перестало идти, то я не мог бы даже и подумать о том, насколько это странно.

Возможно, время просто стало двигаться чрезвычайно медленно? Но увы, это тоже не имело особого смысла. Мысли формируются быстро, но не настолько. К тому времени, когда я закончил анализировать происходящее, мою голову уже расплющило бы, ровно как и остальное тело.

Не буду томить: простого объяснения тем странностям я так не нашел. А сложное, основанное на догадках и методе проб и ошибок, я до конца и сам не понимаю. Так что… на сейчас хватит и одного того факта, что я мог видеть и мыслить.

Какое-то время спустя я попытался пошевелиться. Хотя мое тело так и оставалось размозженным планетарного масштаба катаклизмом, я по-прежнему чувствовал его. Кажется, мой мозг все еще не заметил отсутствия, и я машинально пытался отдать приказы к движению. Существует же синдром фантомной конечности? Я его никогда не испытывал, но ощущение, должно быть, до боли схоже с тем, что творилось со мной.

Когда я попытался пошевелить ногами, что-то случилось. Нет, у меня не получилось шелохнуться, зато на долю секунды неожиданно каждой клеточке тела вернулась чувствительность. А затем опять ничего.

Я попытался двинуть сначала правую руку, и… от нее разошлось то же пульсирование. Как будто нечто резко пробило изнутри.

После я перешел к левой руке — и тут понеслось.

Стоило мне дернуться отсутствующей левой рукой, как отступил пол. Раздавленные предметы выпрямились, а взгляд сместился правее, туда, где стояли все те же коробки с хлопьями.

Не буду тянуть кота за хвост — я отмотал назад время. Совсем капельку. Я впал в ступор, осмысливая значение случившегося. И вот к чему я пришел:

— Что за черт.

— Какого черта.

— Что за чертовщина?!

Вот и ответ на вопрос, почему планета не разлетелась на части. Если вкратце, путешествие во времени. Я отмотал время назад и предотвратил катастрофу. Это история о том, почему она взорвалась, как я смог путешествовать во время и, самое главное, какую крутизну я вытворял, чтобы спасти Землю.

…Ты мне не веришь. Ничего страшного. Я мог бы провернуть свой стандартный фокус, чтобы убедить тебя, но…

Офицер Дж: “Стандартный фокус”?

…но он у меня уже в глотке сидит, он нудный, и мне вовсе необязательно в чем-либо тебя убеждать. Ты и так уже записываешь, так что… просто сиди и слушай.

Что за взгляд? Я прозвучал чересчур снисходительно, Глория Флора Джeксон?

Офицер Дж: Что… Откуда ты…

Спросил тебя и вернулся назад во времени. Очевидно. Хотя, конечно, я мог заранее где-то посмотреть, так что если тебе нужно неопровержимое доказательство, то придется устраивать целое шоу…

Офицер Дж: Нет, этого…

Ты мне веришь? Круто.

Офицер Дж: Нет, я не верю тебе. Что за…

Ну и ладно. Только уточняющие вопросы, да, офицер? Давай вернемся к сути.

Если левая рука отматывает время назад, то за что отвечает правая? Я решил это проверить, и — время пошло вперед, вплоть до момента, когда пол достиг мою макушку и не вернулось то ощущение, означающее, как я выяснил позже, конец моей временной линии. Я мог заглянуть в будущее лишь на столько, сколько мне оставалось жить.

Мир казался мне… окутанным дымкой, нереальным. Тем не менее меня это не остановило и я продолжил экспериментировать.

Немного покрутив левой рукой, я отмотал время за секунду до взрыва планеты. А потом…

Ну, я так и застрял в таком состоянии где-то на минуту, пытаясь привести в движение другие части тела, до тех пор, пока я не пошевелил ногами. По-видимому, это действие давало команду разморозки времени, и внезапно я очутился в косметическом отделе, наполовину обернутым к коллеге.

А мгновение спустя меня снова сложило гармошкой, потому что я не отмотал время достаточно далеко от конца света. Пол, судя по всему, остановился аккурат в миллиметре от моего мозга.

Не могу сказать, что в тот момент сподвигло меня продолжить экспериментировать. Думаю, я не до конца верил в происходящее, и уж тем более не чувствовал, что нахожусь в опасности. Силы вскружили мне голову, и в следующий раз, отматывая время, я наклонился и приложил голову вплотную к земле. Я хотел узнать, что случится, если я просто умру?

Офицер Дж: Ты…

Попридержи мысль. Не суди пока о здравости моего рассудка, офицер. Я еще успею накидать тысячу поводов в нем усомниться по ходу истории.

Продолжая: в этот раз время остановилось на порядок раньше — пол достиг ушей и не больше. Мой мозг, казалось, был неразрушим. Его повреждение привело бы к моей смерти, а это, по какой бы то ни было причине, в свою очередь выбросило меня в странный режим внетелесного путешествия во времени.

Ну и, собственно говоря… эксперимент удался. Воодушевленный успехом, я отмотал на минуту до поло-покалипсиса.

Мой следующий шаг был недалеким. Сначала я заканчиваю раскладывать лак для ногтей, но на этот раз быстрее, чем прежде, — и нет, я понятия не имею, зачем я это сделал. Было занятие посерьёзнее, чем какой-то там лак, но я пока не успел проникнуться масштабом ситуации и приоритетом все еще оставалось не быть уволенным менеджером. Хотел бы я узнать: “Йо, Дэйв из прошлого, почему ты придал лаку такое значение?”

Полагаю, я тогда мало спал или еще чего. Не знаю. На тот момент я проснулся только час назад и сразу же побежал на работу, даже не заварив кофе… Во всяком случае, потом я совершаю глупость номер два: бегу к коллеге напротив и говорю ей: “Нет времени на объяснения, секунд через десять взорвется планета!”

На что она мне, смеясь, отвечает: “Чего? Я не понимаю.”

В ответ я пытаюсь что-то растолковать, что нам нужно… и замолкаю, поскольку не знаю что нам нужно сделать. Эвакуировать здание? Она смотрит на меня, как будто я слетел с катушек, — что, по правде говоря, обоснованно, потому что я вел себя как идиот, — а следом взрывается планета.

Ну, э, ничто не без изъянов. Устроив себе импровизированный перерыв в области, где нет ни времени, ни тела, я понял, что там мне не так сильно хочется спать. В реальной жизни я бы валился с ног, но как только исчезает физическая оболочка, я больше… не чувствую усталости. Странно, конечно.

Нужен был план. Необходимо было разработать стратегию, предотвратившую бы разрушение планеты. И первое, что мне приходит на ум, это… попытка цепляться за соломинку: что, если не Земля детонировала, а всего лишь бомба под Гипер Маркетом? Следуя новому наваждению, я отматываю время на пять минут до взрыва; также по несуразице, извергнутой коллегами, в процессе узнаю, что, оказывается, могу слышать когда время идет назад. Затем, пропуская мимо ушей сетования менеджера, — так-то лучше, Дэйв из прошлого, молодец! — я выбегаю из здания настолько далеко, насколько выдержат ноги, пока меня опять не сокрушает земля, черт побери.

Теперь я возвращаюсь во времени только на секунду. Достаточно, чтобы обернуться и окинуть взглядом все пространство магазина. С места на горке мне открывается почти панорамный вид, и я вижу…

По-настоящему захватывающее зрелище, на самом деле. Не то, чтобы я смог лицезреть сие в режиме реального времени, однако… земля вздымается, оставаясь при этом безукоризненно гладкой, и поглощает все на своем пути. Особенно завораживает парковка: когда почва достигает машин, бензин в баках воспламеняется и на секунду вспыхивает фейерверк, пока наступающая волна не вытесняет кислород и не гасит пламя. Трехмерный торговый центр просто-напросто сплющивается в одну плоскость, превращаясь в двухмерную картинку, как фото со спутника.

Красивое явление, вот только планета рушится, и когда возвышенность, на которой я нахожусь, тоже взлетает на воздух, и действие заканчивается, приходится вернуться снова.

В этот раз меня и вовсе не посещает мысль о работе. Я отматываю час за часом, не задерживаясь ни на утренней спешке, ни на ночном сне, пока наконец не прибываю в вечер до событий…

Видишь ли, в ранее упомянутой мной игре я совершил несколько ошибок, которые мне нужно было исправить. Есть один босс, сражение с ним доступно только один раз и с него выпадают редкие элементы… их можно украсть, если выбрать персонажа вора, а я забыл это сделать и элемент пропал зазря. Так что первым делом я убедился, что не совершу эту ошибку.

И вот я в своей квартире, в то время, когда обычно иду спать. Перед этим было десять утра, что означало, я вернулся на четырнадцать часов назад. Наверное, я мог бы отмотать и дальше, но четырнадцати часов, скорее всего, было достаточно, чтобы спасти мир.”