Утешение друг в друге (джен)

Зимний сидел на койке в душной, маленькой комнате отдыха и ждал прихода своего Владельца. В обычной ситуации он отчитался бы и его отправили сначала в душ, потом на кормëжку, а затем обратно в его камеру. Но в этот раз всё будет иначе, Зимний знал это. Первый раз за своё долгое пребывание в Гидре он провалил миссию — просчитался. Уму непостижимо: лучшее оружие на свете просчиталось, просто смешно! Тем не менее, это было правдой. Солдат знал, что это произошло из-за неисправной винтовки, которую ему предоставили, но Солдат сам виноват. Надо было самому всё проверить, а не слепо доверять техникам, которые Глок 17 от 19 отличить не смогут. Хотя в принципе это не важно, никому нет дела до этого, да и сам Зимний понимал: он "облажался". Так говорил его предыдущий Куратор. Он облажался и Зимний собственноручно застрелил его. Показательная казнь перед толпой гидровцев, никакой жалости, никакой пощады.

Дверь распахнулась — Зимний отметил это краем сознания, готовясь к худшему — и в комнату вошли Пирс и двое из спецотряда, куда попадали лишь, как однажды сказал теперешний Куратор, "мрази и садисты". Ничего хорошего Зимнего не ждало. Александр подошёл к своей собственности и с некой брезгливостью окинул её взглядом снизу вверх:

— Полный отчёт, — вырвалось с его сухих губ, — Полный отчёт, быстро.

Зимний смотрел в одну точку и никак не реагировал, погрузившись полностью в свои мысли, но когда понял, что обращаются к нему, поднял голову и едва хотел что-то сказать, но замялся. Он вник в суть вопроса и не желал, чтоб его повторяли, но ответить не мог. Солдата затрясло: до него дошло, что сейчас с ним могут сделать всё что угодно. А ещё, Пирс недоволен. Это было страшнее всего. Он боялся не самого наказания, а реакции Пирса и последствий. Боль то он стерпит, но это может дать осложнение на внутренние органы, и тогда Солдат вообще ни одну миссию не потянет. И будет только хуже.

Зимний опустил взгляд в пол:

— Миссия провалена.

Это не тот ответ, который желал услышать Пирс:

— Полный. Отчёт.

Зимний тихо и обречённо вздохнул:

— Винтовка заклинила, попытка ликвидировать цель из пистолета с расстояния в тридцать два фута не увенчалась успехом. Цель увидела меня, из-за секундной заминки ушла невредимой.

— Что спровоцировало заминку, Агент? — с едва сдерживаемым раздражением произнёс глава Гидры.

— Я отвлёкся, — коротко и ясно двумя словами была поставлена подпись в приговоре.

Пирс поджал губы и положил руку на плечо Солдату. В его взгляде можно было прочесть понимание и даже прощение, но Актив не обольщался. Это ложь. Лицемерие в абсолюте. С доброй, всепрощающей улыбкой Пирс отдавал приказы убивать.

— Агент. Ты допустил промах. Ты сам понимаешь, что должен понести наказание. Я бы хотел обойтись без этого, но, боюсь, ты не оставляешь мне выбора.

Зимний опускает взгляд, показывая свою покорность и признавая вину.

Пирс напоминал машину, программу. Его можно было охарактеризовать двумя словами: "Ничего личного". Он будто дрессировал, бил за промахи без эмоций, без агрессии. Ему был важен результат и только. Именно это позволяло Пирсу годами оставаться главой самой могущественной организации в мире.

— Без следов и необратимых повреждений, — холодно бросил Пирс перед уходом. — Я разочарован тобой, Агент. Послезавтра тебя обнулят.

Солдата повергли в ужас эти слова. Он знал, что его побьют и, возможно, не будут сегодня мыть, но обнулять из-за секундной ошибки — жёстко. Он мог бы начать уверять, что такого больше не повторится, что будет больше времени проводить в тире, но это было бесполезно. Длань Гидры карает беспощадно, и Пирс не передумает. Тем не менее, Актив был благодарен Пирсу, ведь всё могло бы быть хуже.

После того, как Пирс ушёл, начался ад на земле. Эти парни, настоящие изверги, знали, что больше всего Зимний боится шокера, так сильно напоминающего машину для обнуления, поэтому начали с электрошоковых дубинок. Несколько ударов в спину, грудь, живот, и Актив бессильно валялся на полу. Потом в ход пошли тяжёлые пинки берцами, удары коленями и локтями в живот. Один приказывает Солдату встать и хвастается перед вторым пронесённым кастетом, а потом бьёт Актива в лицо. Из разбитой скулы течёт кровь, и у Зимнего нет сил подставить другую щёку. Он сползает по стене в позу эмбриона. Спину защищает стена, живот — колени, лицо — руки. Они не должны оставлять следов, но это их не волнует. Они наслаждаются вседозволенностью.

— Быстро же ты сдулся, — говорит один из них и как следует пинает Солдата в бок. Тот орёт от бессильной ярости, от невозможности убить ублюдков , за что получает ещё больше.

Конечно, Зимний мог бы прекратить свои мучения. Встать и буквально вырвать им глотки, но он был настолько уставшим и ментально искалеченным, что даже не хотел думать, что с ним будет за причинение вреда другим агентам. Убьёт он этих, придут другие и добавят за смерть подонков. Нельзя уйти, убежать или спрятаться от Гидры. Так что лучше стерпеть.

Через некоторое время после начала избиения, мучителей вызвали по коммуникатору, и они ушли, оставив Солдата в его камере — в том месте, где он был в равной степени в безопасности и опасности. Напоследок ему приказали встать и держать руки за спиной, после чего ударили в спину. Зимний упал ничком и ударился лицом о кафель, не имея сил воспротивиться приказу или сгруппироваться. Над ним глумливо посмеялись, и твари наконец захлопнули дверь, оставляя жертву в одиночестве.

Зимний осторожно отполз в угол к постели. Честно, он сам не понимал, как смог это сделать, потому что через секунду он выгнулся всем телом от боли, и тут же замер, боясь даже пошевелится. Он знал, что после шокера всегда такое и через минут десять-пятнадцать это состояние должно пройти, но легче от этого не было ни капли.

Зимний накрылся пледом и подложил подушку себе под голову, осторожно начиная поглаживать живот. Он урчал от пятидневной голодовки и болел не меньше остальных частей тела. Было темно и тихо. Эта темнота так давила на Солдата, что ему стало очень страшно. Он сам не знал, чего боится, эмоции нахлынули на него, и Зимний не смог сдержать своих чувств. Он накрылся одеялом получше, свернулся клубком, и из глаз потекли слезы. Он хотел есть и был очень уставшим. Но вместо того, кормёжки и спокойного сна, он вынужден лежать здесь, с горящим от побоев телом, не зная заслужит ли он вновь доверие Пирса.

Сперва Зимний плакал тихо, потом начал всхлипывать, а потом уже кричал во всё горло. От боли и обиды сердце начало противно ныть, ведь если разобраться, Солдат то и не виноват, но кто ж будет слушать его, простое оружие... На него накатывала волна непонимания и чувства никому ненужности. Зимним всегда все пользовались в своих целях, он никогда не был чем-то значимым. Он давно привык, но несправедливость Пирса пошатнула в нём незыблемость гидровских идеалов. Разве что, его куратор относился к нему совсем иначе...

Брок был первым куратором, который не применял к Зимнему ни физическую, ни моральную силу. Он не бил его шокером, не оскорблял, не наказывал за не идеально выполненные миссии и поощрял за хорошие. Зимний был бы рад и просто похвале, но командир вдобавок покупал что-то вкусное, вроде шоколада и печенья, или дарил очередной нож. Зимний обожал вертеть его в руках. Ещë Брок купил ему тёплое одеяло. Не то, чтобы Гидра совсем не заботилась о своём оружии, но, несмотря на быстрый метаболизм и приемлемую температуру в жилых помещениях, Зимнему под "казённой" простынёй всегда было холодно. Он будто не размораживался до конца. С первых же дней Рамлоу искренне полюбил его, что было заметно по его взгляду, мягкому голосу и, конечно же, действиям. Куратор относился к нему не лучше и не хуже, чем к любому другому члену УДАРа. Брок не делил мир на белое и чёрное — он делил на "своих" и "чужих", и солдату повезло оказаться в числе первых, за кого Рамлоу готов был зубами рвать глотки.

В общем, Брок был единственный, кто относился к Зимнему по-человечески. Солдат понимал, что это неправильно, ведь он оружие, не человек, но очень ценил это и боялся потерять.

Рамлоу устало шёл по коридору к выходу. Он был полностью измотан из-за вечных отчетов и недовольства начальства, и лишь желание побыстрее покинуть "любимую" работу заставляло передвигать ноги, пока для него ещё дел не нашлось. Слава богу, близились выходные, на которых Брок мечтал хорошенько отоспаться и не думать ни о каких проблемах.

Проходя мимо комнаты Зимнего, Брок на секунду остановился. Он знал, что сегодня тот возвращается с миссии и Брок решил "проведать" его. Они не виделись около недели, большую часть которой составляли тренировки.

К большому удивлению, дверь была заперта снаружи. Это было странно, ведь Зимнего редко запирают, потому что знают, что без разрешения он никуда не сунется. К счастью, с тех пор, как Брок стал куратором Агента ему дали вторые ключи, поэтому зайти внутрь не составило ему большого труда.

Услышав шум за дверью, Зимний замолчал, потому что был уверен, что это кто-то из верхушки. Солдата редко, но бывало, что проверяли после наказаний: нужна медпомощь или сам оклемается? А тут он плачет. За проявление сильных эмоций наказывали, и Зимний не хотел получить шокером ещё раз.

Солдат получше накрылся одеялом, и притворился, будто спит. Вдруг пронесёт? Брок тем временем вошёл в комнату и попытался хоть что-то разглядеть: темнота была кромешная.

— Солдат? — позвал его Рамлоу чуть хрипло.

Услышав знакомый голос, Агент вскочил с койки и увидел в темноте куратора.

— Командир... — Зимний со слезами на глазах улыбнулся и, упав лицом в подушку, зарыдал. Ему стало ужасно стыдно перед куратором за то, что он такой слабый и беспомощный, но Солдат не смог сдержаться.

Брок минуту шокировано стоял у входа, а после подошёл к Зимнему и сел возле него. Он первый раз видел, чтобы лучший убийца — величайшее оружие Гидры — плакал. Рамлоу осторожно погладил его по спине. Ему стало невероятно жаль Солдата, и было очень больно просто наблюдать за его страданиями.

— Не плачь, — практически шёпотом попросил Брок и аккуратно повернул Зимнего к себе. — Что случилось?

Актив покорно лёг на спину и посмотрел на Куратора измученными, красными глазами. Тот смотрел на него с какой-то жалостью и Зимнему стало ещё стыднее.

Рамлоу тяжело вздохнул, поняв, что Солдат ему ничего не расскажет, по крайней мере, сейчас. У Брока защемило сердце от понимания того, что Актива так запугали, что он боится даже собственного куратора.

Брок убрал руку с одеяла и молча положил голову на живот Зимнего. Он сам не понимал, зачем это сделал, просто вдруг резко захотелось. Тот был крайне удивлён и не знал, как реагировать: твой строгий командир ложится на тебя и гладит. Любой бы растерялся! Солдат был в таком шоке, что даже перестал плакать.

Немного так полежав, Брок начал слышать негромкое пустое урчание, доносившееся из желудка его несчастного Солдата. "Так ты ещё и голодный... ", — подумал про себя Рамлоу и поудобнее устроил голову. Урчание было тихое и ласковое, оно помогало Броку расслабиться, собраться с мыслями и принять непростое, но важное в данный момент решение.

Зимний слабо улыбнулся. Ему было приятно, что близкий человек прикасается к нему и принимает даже в минуты слабости.

— Тебя сегодня не кормили? — спрашивает Рамлоу, не отрывая головы.

Зимний тихо соглашается, и Брок крепче прижимается к нему.

— Тш-ш-ш, тише, — говорит он то ли Солдату, то ли его желудку. — Il mio povero soldato⁽¹⁾...

Зимний вновь начал тихо всхлипывать. Ему стало больно смотреть на душевные терзания своего куратора, который также мучился от этих правил и порядков, заставляющих выбирать между "должно" и "правильно". Он не мог понять, почему куратор не может оставить работу в Гидре, но в глубине души знал: из Гидры уходят только вперёд ногами. Немного подумав, Солдат начал поглаживать Брока по голове живой рукой. Это оказалось неожиданно приятно. Тот не возражал. Им обоим было тяжело и взаимные ласки друг друга успокаивали.

Через некоторое время Брок перестал гладить Солдата и начал просто лежать и слушать урчание. Зимний даже сначала подумал, что он уснул.

— Командир, Вы спите?.. — шепотом спросил Солдат, трогая чужую спину.

Рамлоу никак не отреагировал, продолжая горячо дышать Зимнему в грудь. Актив вздохнул и закрыл глаза, пытаясь заснуть. В ту же минуту Брок встал:

— Поднимайся, — негромко сказал мужчина, ожидая Солдата.

Тот нехотя выполнил указ. Что нашло на его куратора и куда он собирается тащить его, Зимний не знал.

Они вышли из комнаты и Брок повел его в техническое отделение, слава богу, что не к Пирсу. Было странно, что минуту назад они с Броком лежали и гладили друг друга, а теперь он ведёт его в непонятном направлении. Зимний нахмурился. Внезапно он увидел в другом конце коридора одного из тех садистов, которые издевались над ним. Он стоял как ни в чём не бывало и болтал с каким-то техником. Солдат замер от страха и удивления, как кролик перед удавом. Рамлоу заметил замешательство подчинённого и, проследив за взглядом Зимнего, мгновенно понял причину внезапной остановки. Он осторожно коснулся руки Солдата:

— Не бойся, он тебя не тронет.

Зимний прижался боком к Броку и сделал вид, будто даже не заметил его. Когда эта нелюдь проходила мимо них, она даже не посмотрела в их сторону, видимо, испугавшись Брока.

— Вот мразь, да? — выругался Рамлоу, глядя на Солдата.

Зимний посмотрел на командира и кивнул. Он сейчас был слишком утомлён, чтобы разговаривать.

Подойдя к какому-то кабинету, Брок оставил Зимнего у двери, а сам зашёл внутрь. Солдат тяжело вздохнул и оглядел помещение, в которое его привели. Это был техническо-медицинский отдел. Тут ему чинили руку, следили за здоровьем и проводили ряд опытов. Комнат было около шести, внутри они делились на ещё несколько. Коридор был один, но он тоже имел ответвления.

Немного постояв, Зимний начал невольно слушать разговор и пытаться понять, о чем Брок разговаривает с техниками. Вроде всё было хорошо. Рамлоу спрашивал такие банальные вещи как работоспособность Зимнего и состояние его физического и морального здоровья. Солдат нормально к этому относился, Брок так иногда заходил и спрашивал о Зимнем, потому что сам он "не очень часто говорил правду". Как-то раз он сильно простудился и Брок спросил, что с ним, но Солдат лишь отнекивался.

— Всё нормально, командир, это простой насморк от резкой смены температуры, — нагло врал Зимний, глядя куратору в глаза, — Через час пройдёт.

И как ни странно, Брок поверил ему. А зря. Вернувшись с миссии Солдат совсем разболелся и неделю пролежал в постели. Хотя всё могло обойтись, если бы он с самого начала сказал всё как есть. Но видимо его учили врать не только врагам, но и близким людям тоже.

Чтобы лучше было слышно, Солдат осторожно прислонил ухо к двери. Разговор подходил к концу, но последнее предложение заставило дрожать Солдата от ужаса и страха:

— Могу ли я забрать его на сегодня? — спросил Рамлоу у одного из техников, — Мне надо подготовить его к следующей миссии.

Брок по видимому, получил положительный ответ и вышел из комнаты обрадовать Актива. Тот стоял как вкопанный и смотрел в одну точку, будто завис. Он не мог поверить, что его куратор, который так о нём заботился, который недавно слушал урчание в его желудке сейчас потащит голодного и измученного Зимнего на тренировку. Брок не мог так ужасно поступить с ним.

Пройдя метров пять, Рамлоу оглянулся и позвал Солдата. Тот сначала молчал, а потом его зрачки резко увеличились, он поднял взгляд и вцепился куратору в руку.

— Командир, я прошу вас, бросьте меня!!! — дрожащим голосом умолял он, — Я не смогу тренироваться! Умоляю вас, оставьте меня тут!

После этих слов у него навернулись слезы, и Солдат бионической рукой схватил Брока за спину. Тот смотрел на Зимнего с ужасной жалостью, от чего он кажется, сам чуть не зарыдал. Но он не мог поступить по другому.

— Сможешь, — тихо выпалил Брок и взяв Солдата за руку, повёл за собой.

Тот покорно слушался. Теперь у него не осталось ничего: Зимний потерял того человека, которого уважал и искренне любил, за которого был готов получить пулю, ради которого был готов сделать всё что угодно. Но Брок предал его. Он прекрасно знал, что с Солдатом тут делают, и видимо, ему тоже захотелось помучить оружие.

Немного отойдя от комнаты, Зимний начал впадать в панику. Ноги кажется, начинали подкашиваться и его держал только Брок.

— Командир, я прошу вас! — задыхаясь от слез говорил Зимний, — Я больше никогда не буду вас гладить по голове, прошу, бросьте меня! Я сделаю всё что вы хотите!

Брок осторожно показал жестом, что надо молчать. Зимний, едва себя сдерживая, кивнул и замолк. Ему было настолько больно и обидно, что он готов был сам выстрелить себе в голову.

Они шли молча. Солдат смотрел в пол, поэтому не видел, куда Брок его привёл. Зимний поднял голову только тогда, когда они подошли к служебному выходу. Солдат с вопросом посмотрел на куратора, но тот лишь улыбнулся.

Затем они вышли на парковку. В ноздри ударил свежий, приятный запах. Да... Давно Зимний не выходил на улицу. Гулять на территории его выпускали где-то раза три в месяц, этого вполне хватало. Но за этот он не выходил — времени не хватало и плюс наказания.

Ещё не стемнело, было около шести часов. В это время обычно солнце только начинает заходить. Небо переливалось красно-оранжевым цветом, а облака имели нежно-розовый оттенок. Солдат смотрел наверх как завороженный, пока Брок его не окликнул.

Они подошли к черной машине, судя по всему она была Брока. Он открыл дверь и Зимний осторожно сел на пассажирское сидение. Через некоторое время машина тронулась с места.

В салоне была тишина, даже музыка не играла. Зимний боялся что-то сказать, ведь говорить без разрешения ему всегда запрещали. А Брок по видимому был слишком занят дорогой и своими мыслями. Ехали они быстро, Зимний даже не успевал рассмотреть местность. Ветер из открытого окна дул и развивал Солдату волосы, и тот даже немного улыбался. Природа единственная, кто не причиняла ему никакой боли, поэтому Зимний был рад ей.

— Мы едем ко мне домой, — резко вдруг сказал Брок и Зимний от неожиданности дёрнулся. Как это домой? Значит, Рамлоу собирается мучить его у себя? Это и понятно, там то их никто не видит, и Брок может делать с Солдатом всё что душе угодно. — Я не собираюсь готовить тебя к миссии, просто покормлю и отмою, ладно?

Зимний был в недоумении и в какой-то степени в разочаровании, не понимая, радоваться ему или бояться ещё больше. Солдат до последнего надеялся, что его сейчас будут бить и тренировать, а Рамлоу просто хочет покормить его? Как-то странно всё это. Но это же всё таки куратор Зимнего, он много чего для него делал, так что наверное он говорит правду... Солдат слегка нахмурился. Не то чтобы он не поверил своему командиру, но его столько раз обманывали, что он боялся довериться всем.

Брок тяжело вздохнул, смотря на него через зеркало.

— Ты веришь мне, Солдат? — твёрдо спросил Брок, отводя взгляд.

Тот долго молчал, будто боялся ответить.

— Верю, — тихо ответил Зимний, — Вам верю.

Брок слабо улыбнулся ему и кивнул.

Через десять минут они приехали.

Когда Брок и его живая винтовка подошли к дому, Зимнего пришлось чуть ли не закрывать собой, так как именно в это время соседи возвращаются с работы. Неудобно будет, если они увидят психически неуравновешенного мужчину с железной рукой.

Рамлоу пустил Солдата в квартиру и не специально громко хлопнул дверью. Зимний от такого резкого звука так дёрнулся, что чуть не разнёс коридор. Он кстати был очень уютным и красивым и Солдат даже подумал, что готов спать тут. Недалеко от входной двери был небольшой ковёр для обуви, рядом с ним стояла она сама. Обычные чёрные берцы, но Солдат не стал уделять им большого внимания. Впереди стояли шкаф и зеркало. Зимний даже не думал, что у его командира может быть такая милая квартира.

Потом они прошли в ванну. Она была такая же уютная, как и коридор, по крайней мере по сравнению с душевой на базе. Там на заплесневевших стенах ползали тараканы, а тут всё было так чисто и свежо. Пахло приятной влажностью и разными шампунями.

— Раздевайся, — тихо сказал Брок заходя в комнату, — С твоей рукой не будет проблем?

Зимний обернулся и оглядел куратора сверху вниз. Как ему показалось, Брок стал выглядеть ещё хуже, в плане усталости.

— Нет, не будет.

Брок одобрительно кивнул.

Через некоторое время он мочалкой отдирал от Зимнего серые куски грязи и в частности засохшей крови.

— Совсем не моют тебя, да? — осторожно спросил Брок, пытаясь заставить Солдата не бояться и быть разговорчивее.

Тот лишь кивал головой, а Рамлоу в очередной раз вздыхал. Солдат только на вид кажется лучшим убийцей, а в душе он просто запуганный парень с расшатанной психикой. В какой-то момент Брок потянул к нему руку и тот от неожиданности закрыл глаза. Но Рамлоу только очень аккуратно погладил Зимнего по голове.

— Не бойся меня, я не причиню тебе вреда, — шёпотом говорил он, плавно переходя к спине, — Давай помоем твои волосы?

Солдат все это время молча смотрел в пол, но в конце монолога резко поднял свои голубые глаза и заглянул куратору в лицо. Тот смотрел на него с каким-то спокойствием и приятным удивлением.

— Я не боюсь, — в этот раз голос не дрожал и был твёрже, будто Зимнему не понравилась перспектива, что он кого-то боится.

Рамлоу улыбнулся и кивнул:

— Вот и хорошо.

Минут через двадцать Зимний был уже в домашней одежде командира, с сухой головой и аккуратным хвостиком. Он сидел в зале и с большим интересом переключал кнопки на пульте и удивлялся, как меняется картинка. Он, конечно, видел телевизор несколько раз на базе, но пользоваться пультом самому Солдату никогда не разрешали. По неизвестным причинам.

Гостиная, как и две предыдущие комнаты отличалась своим теплом и комфортом. Напротив плазмы стоял бледно-пурпурно серый диван и небольшой столик возле него. Чуть левее балкон, а остальную часть комнаты занимали тумбочки и шкаф.

Прервал раздумья Зимнего приятный голос:

— Пошли есть, — позвал его Брок из другой комнаты.

Зимний быстро встрепенулся, вспомнив, что желудок уже час урчит без остановки.

Кухня была ещё лучше чем гостиная, коридор и душевая. Небольшая, светлая уютная комнатка. Из окон можно было увидеть практически всю округу, так как жил Брок на шестом этаже. Зимний прилип к стеклу как завороженный, позабыв о голоде.

— Я зря готовил? — голос был насмешливым и хриплым, — Или ты не хочешь есть это?

Солдат с удивлением обернулся и увидел на столе лапшу с каким-то мясом. В добавок всё это было полито красным соусом. Зимний с ужасом посмотрел на куратора, ведь есть такую жирную еду было строго настрого запрещено, но Брок лишь улыбнулся.

— Никто не узнает, что ты это ел.

Тот с опаской кивнул и приступил к употреблению. Да... Это было лучшее, что он когда-либо пробовал. Эта еда имела такой насыщенный, приятный вкус... Оглядываясь по сторонам и чувствуя пищу, Зимний вдруг понял, как ему уютно в этой квартире, и что если бы было можно, он остался тут жить.

— А теперь давай рассказывай, что там произошло, — сказал Брок, садясь рядом с Зимним, — За что тебя так?

Тот резко поднял голову. Эти слова напомнили Солдату о причинëнной ему боли, и поначалу он не очень хотел рассказывать. Но Брок так много для него сделал, что Зимнему было сложно сказать "нет".

— Ну, — замялся он, постепенно опуская взгляд, — Я... Вот...

Брок понял, что это ни к чему не приведёт и достал из шкафа небольшую коробочку.

— Давай так, — осторожно сказал Рамлоу, ставя вкусность на стол, — Если ты мне расскажешь, что случилось, ты получишь это печенье, хорошо?

Солдат быстро поднял голову и глаза его загорелись. Печенье выглядело так вкусно и так приятно пахло, что он готов был прямо сейчас на него наброситься. Но было нельзя.

— Я завалил миссию... — едва слышно прошептал он, наблюдая за реакцией куратора. Тот не злился и не расстраивался, скорее был крайне удивлён. — Это из-за неправильного оружия, я его не проверил. Это моя вина.

Выслушав всё это, Брок встал и осторожно погладил его по голове, а потом по спине.

— Ты конечно виноват, — от этих слов Солдат вздрогнул, боясь, что сейчас его ударят, — Но по большей части эта вина техников. Запомни: ты всегда сам должен всё проверять, тут нельзя никому верить.

Солдат понимающе закивал.

— Я постараюсь сделать так, чтобы тебя не трогали, — Рамлоу постепенно вернулся к голове и начал ласково дергать Зимнего за волосы, — Извини, что я ещё на базе не сказал куда мы едем. Могли услышать.

Зимний благодарно посмотрел на командира и немного улыбнулся.

— Спасибо, вы и так слишком много сделали для меня.

Брок посмеялся и хлопнул его по плечу, подвигая печенье:

— Можешь хоть всё его съесть.

Зимний радостно кивнул и с счастливой улыбкой взглянул на командира. Тот тоже улыбнулся и вышел из комнаты.

Уходя он лишь попросил Солдата поставить посуду в раковину после еды.

Поедая это божественное печенье, Зимний выглянул в окно. Солнце уже почти зашло и приобрело ярко красный оттенок. Облака оставались всё такими же нежно-розовыми. С улицы были слышны сирены скорой помощи, какие-то крики, шум машин. Фонари начали загораться один за другим. В соседней квартире играло американское радио:

— Нью-Йорк готовиться ко сну, — Говорила какая-то приятная девушка.

За пределами этой квартиры была такая суета, все куда-то спешили. Но здесь было так уютно, тепло... Тут Зимний готов был жить, вместе со своим куратором.

Солдат вышел из кухни, предварительно выполнив просьбу командира. Он направился в гостиную и сразу же расплылся в милой улыбке: телевизор был включен, а Брок дремал на диване, тихо посапывая. Зимний подошёл к нему и осторожно погладил по голове, благодаря за то, что он сделал для Солдата. Затем он выключил телевизор и аккуратно перенёс его в спальню. После лёг рядом, накрыл их обоих одеялом и боком прижался к куратору. Зимний знал, что тот не будет на него ругаться, кричать и бить. Просто знал.

Через некоторое время, они оба сладко сопели в унисон.

The end.

1) Мой бедный солдат [Итал.]

Вернуться к тексту