Замерзший (джен)

Они сидели у костра втроем, как и все последние дни: старый воин, рыжеволосая оружейница и жуликоватый торговец. В этот раз длинной бамбуковой палкой орудовал мрачный, бледный Проныра — сегодня была его очередь следить за тем, чтобы огонь не затух под натиском ветра предгорий.

— Сэнсей, как вы думаете… — Мэй незнакомо медлила, подбирая слова. — С Тенью могло что-то случиться? Это уже третье утро с тех пор, как он ушел в горы.

— Да что с ним случится? — без былого задора фыркнул Проныра, бесцельно крутя в руках свое обугленное орудие. — Он же бессмертный.

— Его могла задержать метель, — попытка вразумить оружейницу дала плоды… хоть и не те, что ожидал Сэнсей:

— А что если он все-таки подпал под чары Вдовы? — и Мэй застыла, пораженная собственной догадкой, точно громом.

— С ним я бороться за ее внимание не рискну, — на грани беззвучия бормотнул Проныра.

Сэнсей в раздумчивости поджал губы. Если Мэй говорила истину, Тень и впрямь следовало спасать.

* * *

— Сэнсей! Вы в порядке? — Мэй, которой подъем по почти отвесной скале дался значительно легче, вынырнула откуда-то сбоку, из сгущающейся по краям зрения черноты; ветер играл с ее спутанными рыжими волосами, точно с настоящим огнем.

Сэнсей, обессиленно опустившись прямо на снег, махнул рукой:

— Всему виной время. Когда-то эти горы не были для меня препятствием, — и с тех самых пор он помнил дорогу к затерянному средь скал жилищу Вдовы.

Пар дыхания таял, теряясь средь снежной белизны. Несмотря на свирепый ветер, будто ножом резавший кожу, за ребрами ныло от постоянного желания набрать больше воздуха в грудь.

Примериваясь к следующему подъему и силясь унять усталую дрожь рук, Сэнсей гнал прочь мысли о том, что Тень мог остаться не на поле боя, а хоть под обвалом или на дне безымянной пропасти… ведь в таком случае шансы найти его устремлялись к нулю.

* * *

Скальное плато было выбелено, выглажено недавней метелью. Лишь в некоторых местах снег бугрился, намекая, что скрывал под собой тела.

Из полузанесенной хижины шагнули пятеро. Легкое алое платье Вдовы пламенело за меховыми одеяниями ее телохранителей. Их всех Сэнсей уже видел — Вдова не выходила в полуразрушенный город в одиночку.

— Мы не ищем сражения! — во всеуслышание объявил он. Казалось бы, в такой тишине даже негромкие слова должны были раскатиться на все горы, но он знал, что редкий сухой воздух имел свойство глушить звуки. — Позвольте мне лишь забрать моего ученика.

Надежда на то, что Вдова помнит события многолетней давности и не тронет их, оправдалась: она сама и бровью не повела, но телохранители послушно опустили оружие. Пума единственная промедлила и оглянулась через плечо, прежде чем уткнуть лезвие своей кусаригамы в снег.

— Забирай, — загадочная, поистине демоническая полуулыбка тронула тонкие губы Вдовы. — Если найдешь. Проигравшие мужчины все такие… одинаковые! — безжизненную тишину гор заполнил ее серебристый смех. Сэнсей позволил себе облегченный выдох — она не стала бы лгать, а значит, Тень действительно был где-то здесь, среди множества павших воинов…

…Мэй по левую руку от него зашипела невнятно-ругательно, дико сверкнула глазами; он едва успел властным жестом остановить ее от необдуманных действий.

— Не отходи далеко, — приказал он и шагнул к ближайшему бугру. На счастье, оружейница, хоть и кипела внутренне, поняла и послушалась.

* * *

Здесь, под самыми облаками, скованное холодом высот время стыло в неподвижности. Сэнсей давно потерял счет безжизненным телам и искаженным единой на всех гримасой муки лицам, которые скрывал под собой снег. Знал только, что с каждым следующим в нем медленно угасала надежда найти своего ученика…

…До тех пор, пока вскрик Мэй не разорвал ледяную тишину:

— Сэнсей! Сэнсей! Скорее сюда!

Он обернулся на ее голос — и сразу же прикипел взглядом к пятну на белом покрывале. Мэй неловким движением смахнула верхний слой снега, и из-под него показались черные доспехи — такие в этой провинции не ковали, предпочитая простоте вычурность, в таких покинул владения Осы Тень…

Он лишь смутно помнил, как они в четыре руки откапывали воина, то и дело дуя на немеющие пальцы. В память врезалось совсем другое: как обращался водой на ладонях испятнанный тьмой снег. Как кололись непроглядно черные кристаллики крови, замерзшей-запекшейся на глубоких ранах Тени. Сколь холодно было его застывшее, словно высеченное из камня тело.

— Ты слышишь нас? Тень? — Мэй тормошила его — и поспешно отнимала руки, прижимала их к груди, спасаясь от жестокого мороза. В ее голосе росла паника — воин не пытался, как обычно, подать знак, что слышит их, а его раны, смертельные для обычного человека, не кровоточили, но и не стягивались очередными шрамами…

— Что ты с ним сделала?! — она сорвалась на крик, обратив перекошенное лицо в сторону Вдовы. Та ответила не дошедшей до белых глаз усмешкой:

— Он сделал это с собой сам.

* * *

Как они тащили Тень от этого небесами проклятого плато до лагеря, Сэнсею не хотелось даже вспоминать. От касаний кровь и лед на доспехе то и дело таяли, и недвижное тело начинало выскальзывать из рук. Несколько раз они даже сбрасывали его с уступов вниз, в глубокий снег — когда иной, мало-мальски осторожный спуск оказывался не в силах человеческих.

* * *

— Он все еще без сознания! — голос Мэй от усталости потерял все краски. Ее зримо пошатывало, а в чужеземно-зеленых глазах плескалось отчаяние.

— Иди отдыхай, — мягко сказал Сэнсей. — Я побуду с ним.

И все же перед тем, как сделать шаг в походный шатер, он позволил себе понадеяться, что состояние Тени не было бессознательностью. Ведь еще в провинции Рыси, в первый раз отлеживаясь после проигрыша шайке ниндзя, ученик поведал ему, что вместе со смертностью его полностью покинул сон…

* * *

Ночь тянулась медленно, и время отмерялось лишь воем вьюги за тканевыми стенами. Внутри же царило постоянство: распластанный на звериной шкуре Тень по-прежнему не двигался. От тепла поставленного рядом хибати⁽¹⁾ лед исчез с его кожи, но сама она все так же обжигала холодом при касании, а более не покрытые инеем брови были все так же сведены к переносице в болезненном напряжении.

Лишь перед рассветом его заколотило, затрясло сначала мелкой, едва заметной дрожью, а позже — прокатывающимися по всему телу судорогами, от которых лишь чудом не открылись раны. И только когда волны дрожи пошли на убыль, в ответ на очередное прикосновение он распахнул глаза.

К собственному позору, утомленный ночным бдением Сэнсей оказался к этому не готов — и сам дрогнул от неожиданности, почувствовав на себе чужой взгляд, схватился по привычке за рукоять катаны.

«Учитель?» — шевельнулись в безмолвном удивлении губы Тени.

— Ученик, — как мог степенно кивнул Сэнсей в ответ, позволив оружию скользнуть обратно в ножны и отметив, что страшная рана на горле воина вроде бы начала зарастать. Похоже, события возвращались в привычное русло; оставалось лишь узнать о произошедшем…

* * *

Тень не стал ждать, пока к нему обратятся с вопросом, и заговорил сам, едва обрел эту возможность:

— Учитель… — его хриплый, срывающийся голос был столь тих, что терялся в завываниях ветра снаружи. Сэнсей, незаметно для себя успевший перешагнуть порог полудремы, торопливо сморгнул сонную поволоку и взглянул в белые глаза напротив. Тень теперь сидел, опираясь на обе руки. — Благодарю. Я перед вами в неоплатном долгу.

Он попытался совершить земной поклон и, утратив равновесие, едва не повалился обратно на шкуру. Не без труда поймав его взгляд, Сэнсей качнул головой:

— Пустое. Лучше поведай, что с тобой случилось.

— Это все холод и Волк, — в чертах лица Тени обозначились остатки былого высокомерия и досада. Голос же понемногу выправлялся: — Пока я лежал раненый, кровь в моих жилах обратилась льдом, и раны уже не могли затянуться.

Сэнсей в задумчивости погладил бороду. Неожиданное слабое место Тени сулило немало проблем, особенно если учитывать, что…

— Вдова владеет магией льда, — обронил он крупицу давнего знания. — Помни об этом.

* * *

Как только Тень смог подняться на ноги, им овладела неведомая, непонятная Сэнсею поспешность. Она сквозила в каждом его движении, в том, как он приводил в порядок кусаригаму, осматривал изрядно поцарапанные доспехи и снаряжался. Он промедлил лишь единожды — когда откинул полог шатра и обратил взгляд в серую утреннюю хмарь.

…За что и поплатился — несколько ударов сердца спустя он едва не был сбит с ног рыжей молнией.

— Тень! — сипло ахнула растрепанная Мэй, запрокинув голову и округлив глаза. — Ты в порядке?!

Тот кивнул и, так и не проронив ни слова, сделал шаг в сторону, точно желал отстраниться от оружейницы… но не успел — она накинулась на него с объятиями.

— Я так боялась, что ты не очнешься… — всхлипнула Мэй ему в плечо. И Тень, прекрасно владевший своим телом Тень замер неловким каменным изваянием, не зная, куда деваться. Он не выносил плачущих женщин, потому что, как и Сэнсей, решительно не понимал, что с ними делать.

1) Древнеяпонский сосуд с углублением, в которое насыпали песок и клали угли. Хибати совмещало в себе функции обогрева, готовки пищи и источника света.

Вернуться к тексту