Шёпот ветра под утро (джен)

Почему это произошло со мной?

Все мои старания прошли даром.

Мой дом и и всё ушло с костром.

Так я и стал жалким Странником.

Пепелище войны и смех солдат.

Я не должен был проиграть.

Ни единой монеты не смог отдасть.

И некогда своё прошлое оплакивать.

Но крик всё рвётся из моей груди:

«Это нечестно!»

Всё горячее, с каждой минутой.

Тяжело, тоскливо, одиноко.

Крик срывается с моих губ:

«Нечестно!»

Посреди я пепелища и своих дум.

И нечего мне собрать, всё разбито.

«Почему же мы не птицы?»

Вопрошают люди много веков,

Зная ответ на эти вопросы,

Хоть и горька правда однако.

Человек не птица, это правда.

Но то, что внутри, это наша душа,

Это птица, скованная этим телом.

Птаха, знающая, что будет концом.

Смерть коснётся каждого из нас,

И она будет смотреть всегда,

Как взлетает ввысь душа.

Во все времена она у всех одна.

Зреет в каждом жажды свобода

Душа не даст изрубить себе крылья.

Вспоминают люди маленького барда,

Взлетевшего чайкой к небесам.

«Любви все возрасты покорны».

Говоря так, лишает её свободы.

Малышка плачет, ей больно,

Она зовёт родителей, ей страшно.

«Я люблю тебя, крошка».

Говорит он, жадно её целуя.

Малышка боится его любви.

Она так сильно боится смерти.

«Ты только моя игрушка».

Он касается её везде, а она...

Она кричит, пытаясь позвать

Родителей. Её душа готова упасть.

«Почему ты ненавидишь меня?»

Кричит он, сильно её избивая.

Малышка устала от боли.

Ей же нет ещё восьми.

«Не зря я тебя украл».

Говорит он, снова её поцеловал.

Малышка тихо плачет, зовёт папу.

Ей же так хочется обнять маму.

«Ты была слишком хрупкой».

Говорит, закапывая её под землёй.

И лежит там маленькое тело.

Она не увидела море этим летом.

«Она была моя! Это было чудесно!»

Кричит он за тюремной решёткой.

Плачут родители горько.

Не вернётся к ним больше малышка.

Женщины не могут управлять!

Женщины не могут побеждать!

Они всегда будут недостаточно умными

И недостаточно сильными!

Ох, конечно, вы вбили это всё

В голову и радуетесь жизни.

И вы ошиблись, это совсем не то,

На что женщины способны.

Женщина управляет железной рукой.

Она сама себе стала опорой,

Пока придворные шепчутся:

«Это же женщина, сломается она».

Но страна расцветает — и что же?

Ложатся толпами перед ней те,

Кто попрекал и за мелочи ругал.

Но не до них ей, всё правит она.

И через несколько веков эту эпоху

Назовут великой, а саму королеву

Будут долго вспоминать всегда.

Великая в том королева Виктория.

Женщина берёт в руки оружие.

Не дрожит, крепко держит копьё.

Их будут звать мифом, но правда такова,

Что амазонками будут восхищаться всегда.

Женщина берёт ружьё для защиты.

Родину оберегать, всё ради отчизны.

Не скажут в том ей заслугу,

А она не расплачется никому.

Женщина защищает себя и близких.

Скажут: «Превысила оборону от мужчин».

Но она-то знает — когда касается жизни...

Нет выбора струсить, нет времени.

Женщина пишет книги.

Она выводит строчки математики.

Изучает звезды, космос, мир.

Строит статуи тонкой красоты.

Женщина не значит — глупая, истеричная,

Слабая, от всех зависимая, покорная,

Фигура как у Барби и стандарты,

Что любовь к себе ломали.

Женщина может быть зловредной.

Она может быть неженственной.

Странной, чудачливой, удивительной.

Самое главное, индивидуальной.

Раз-два, соль через плечо.

На удачу, чтоб верней.

Три-четыре, что вы, мне не одиноко.

Улыбаться надо, чтоб сподручней.

Мне не трудно извинится.

Я виноват, мне нет в том прощения.

Но вы сказали: «Прощаем».

«Всё твоё гнилое нутро принимаем».

Пять-шесть, говорю снова «прости».

Дурная привычка? Вовсе нет.

Но почему-то жду в ответ «извини».

Почему? Неоткуда взять ответ.

Семь-восемь, я добрая крыска.

Вернулся домой, ура и пока.

Но почему я жду понимания?

Нет, мне достаточно и отрицания.

Я один здесь виноват.

Это же просто, это факт.

Но заплатить хочется за боль...

Разменная монета равной жизнь.

Чума не ждёт прощения.

Я не жду. Нет. Не праве просить я!

Должен быть благодарен за шанс...

Но ночью уснуть не смогу никак.

«Мне не больно».

Меч пронзает крылья птицы.

«Мне не одиноко».

Вонзают в сердце спицы.

«Я люблю этот мир».

Птица кричит, зовёт на помощь.

«Я вовсе не один».

Раздаётся злобный хохот.

«Я хочу вас спасти».

Плачет крошка, так холодно.

«Я смогу всю злость отпустить».

До края света осталось немного.

«Я вовсе не устал».

Птица еле-еле дышит, зная...

«Я бы всё отдал».

Всё закончится, сердце вырывая.

«Я... я всё ещё могу...»

Кровь всё льётся на ленту.

«Я лишь немного отдохну».

Не понять эту бурю никому.

«Нет... нет... я врал».

Птица видит бабочку.

«Мне больно! Хватит! Я устал!»

Боль понятна ещё одному.

Тебя ненавидит весь мир, брат,

И ты это принял как факт,

Но ты не учел, ты не понял,

Что за тебя жизнь готов отдать.

Ты считаешь себя демоном.

А я снова с своим откровением:

Если злом считают все тебя,

В моих венах течёт та же суть греха.

Ты говорил мне: «Забудь меня, живи

И береги, любовь свою отпусти».

Но ты всегда был достоин любви.

Брат, так почему же взял к себе все наши грехи?

Незачем! Ты говорил: «Мы — криминальный лорд».

Но молвил: «Зло здесь только он».

В тебе две сути — добро и зло.

Так почему ты закопал себя заодно?

Ты знал свою судьбу с детства.

Но ты был счастлив, ты радовался.

Или это тоже была ложь, лишь игра,

Чтобы в горечь болота не затянуть всех нас?

Ты не просишь помощи, больше нет.

Я не могу так жить, вот мой ответ.

Взял слово от того сыщика.

Как низко, но всё ради тебя.

Я жизнь люблю... но ты молчишь.

Почему страшный дар у тебя, что убивает изнутри?

Ты падаешь... летишь камнем вниз.

Но я верю, верю, что выживешь!

«Его жизнь в ваших руках, мистер детектив»

Брось меня ты на алтарь,

Сорви с губ моих вздох,

Сердце моё ты вырывай,

Не поймёшь, никак, подвох.

Мои крылья слабы, как и я.

Но смотрите вы и точите ножи

На часть ангела, что внутри меня.

Что смотришь? Не уходи.

Хоть тресни, хоть убей.

Моя плоть не приведёт к раю,

Не станете вы оттого сильней,

Да и ада мало вам, я знаю.

Светит солнца — прекрасный мираж,

Не чувствую секунду боли,

Мои воспоминания — витраж,

Где родные мои спаслись.

Рвите мои недоразвитые крылья,

Смотрите на умирающего нефилима.

Моя плоть так сладка, да?

Но теперь вы кричите, господа.

Небеса... вы всё молчите,

Вам всё ведь в мире безразлично.

Я знал это, но ждал чуда,

Словно его достоин я.

Нефилим. Тварь. Выродок.

Вы всё кричите на меня.

Но слышу сладкий шепоток.

Вроде как тепло, но и не небеса.

«Зачем тебе нефилим?»

Не существует вратов рая.

«Всё будет хорошо, милый».

Есть у меня дорога другая.

Есть время планировать красивую смерть?..

Тогда на вопрос мой один ответь:

«Не лучше ли нарисовать свой мир

И придумать красивой свою жизнь?»

Ты грустно качаешь головой, грустно,

Хочешь сказать, что до конца ещё немного

Стоит прожить и спокойно станет.

Даже если и это утро не настанет.

Потерял краски, а пятна на тебе чернильные.

Ты растерял их, эмоции твои монохромные.

Картина твоя брошена на землю

И боишься всё начинать новую страницу.

Не бойся, в красках невозможно ошибиться.

Я их тебе покажу и скоро всё случится.

О, ты тянешься за красным цветом

И спрашиваешь: «Ты поможешь с домом?»

Конечно же помогу, в чем вопрос!

Чем больше цветов, тем больше. Невдомёк

Мне только, почему ты прятал улыбку свою?

Наглядеться на живую улыбку не могу.

«Душа его мне нужна, вот моя весть,

Подари её мне, будет мне подарок.

Что же, сын мой, ответь.

Вижу, что выполнишь, демоненок».

Демон с ледяными глазами знал:

Есть одна душа в уголке далёком,

Что тьму свою юношу не отрицал,

Что пребывал в тиши покорном.

И думал он, что сможет её взять.

Этот человек порадует отца.

Всего-то душу драгоценную забрать.

Увидеть любовь в отцовских глазах.

Искал он, душу, что на вкус сладкая,

Но ледяная, что кислая и горькая,

Что искал её днём и ночью.

Душу, что стала зависимостью.

Явился он, но видит он, чувствует:

Душа эта, что цвела и пылала,

Не отдаст себя, не отдаст, и умрёт.

Душа, что мир вокруг испепеляла.

В очах алых смех, на губах улыбка.

«Свою душу, что твёрже металла,

Богу не отдал и вам не отдам,

Будь ты хоть ангел или дьявол».

И покорён сын демона, себя убивая

Этой любовью, что к нему падшая.

Вынут меч его из ножен.

Обманут гнусно был дьявол отец.

Когда наступит осень

Стоит быть осторожным племенам.

По этой тропинке и прямо здесь

Появляется вестник голосам.

Кто теперь поймёт, откуда он?

Прошла уж память об этом давно,

Но знают — дом его далёк,

А, может, и нет вовсе его.

Большой белый кот с гривой льва:

Словно спрыгнул с легенды.

Кто-то хоть раз видел его, однако

Не все возвращались коты.

Вестник ли зла он или спасения...

И старикам уже невдомёк.

Но греют их души живые опасения,

Потому и не ищут с ними встреч.

Но он приходит — во тьме и днём,

Когда праздник и битва ушла,

Всегда запах дождя при нём,

Как и всякая племён надежда.

Просто Призрак, только и всего.

С запахом осени и прошлого,

С рёвом голосов сотен воинов,

Желающих попасть (безнадёжно) домой.

Приходи и найди ответ во тьме.

Ах, мы мучения предвкушаем,

Думал, играем по правилам игры.

Упс, уж прости, терпение теряем.

За мечты свои сполна поплатился?

Нет, такого мы не скажем,

Весь мир твой развалился,

В мире кошмаров приветствуем!

Разум надломился, душа вся в пыль,

Никто не придёт некому спасти.

Криминальный лорд, вы так жалки.

Так захлопни рот и в страхе гори!

Знаем мы, что ты сделал:

Ты жестоко убил всех нас.

Жалости от нас не увидишь.

Нам лестно видеть как ты горишь.

Мы сами кого-то ограбили и убили?

Пф, вспомните же давнюю чушь.

Эту чернь по праву мы унизили,

Так что смолкни, это всё дурь!

Интересно, долго ты будешь жить?

Или захочешь снова убить?

Молчишь, ха, ты сдался.

О, точно, голос от боли сорвался.

Столько страхов в вас, лорд.

И вся жизнь была планом о том,

Как все будут счастливы в мире.

Но вы боитесь жизни во тьме.

Разве ты не знал?

Только зло, только боль ты сеял.

Но держишься... о, нет, больше нет.

Что это? «Да» или «нет» ответ?

Тишина нас оглушает, скуку ощущаем.

Переиграть кошмар мы смогли.

Сердце твоё напоследок убиваем.

О нет, они пришли.

«Почему сердце его не бьётся?»

Тик-так, кончилась или нет игра?

«Он убит из-за вечного кошмара».

Непонятно им всё никак.

Из памяти не вырвать всё, что хочу забыть я.

Путь для меня, не тая, через боль и ад был проложен.

Но даже искрой ничтожной вспыхнет вдруг пламя,

Того, что проведёт к дороге вперёд всё же, но?..

И, казалось, во имя искупления души я исчезнуть решил,

Но не принял того мой брат.

Зачем мне снова жить, и

Сможет ли он дать мне ответ?

Позади меня тьма, мне не к чему возвращаться,

Впереди же неизвестность, она пугает меня.

Но на этот жест отчаяния берёт он меня за руку.

Стоит ли мне доверится ему?

Мне не к чему стремиться, мечта сожгла меня.

Сожаления в его глазах.

Ничему не сбыться, иначе

Отчаяние и в душе страх.

Но... хочу ему верить. Эгоистично.

Устал... устал... очень сильно...

Снова эти голоса... снова вина...

И жду я брата, моё от этого избавления.

Смотрит мальчик с усмешкой

На приёмыша, и с злой издёвкой

Вопросил его: Ненавидишь меня?

Мне плевать, брат мой отречется

От тебя, и этому буду рад.

Глупо помогать незнакомцам,

Такому мусору, такой грязи.

Всего секунда, поминай как звали».

Молчит дитя дорог в ответ,

Видит, как смеётся над ним юнец,

И скроет понимание ревности.

Улица смыла всё, что осталось от детства невинности.

Мнимая покорность и кроткий вопрос:

«Ты собираешься убить меня?»

Хорошо звучит, ибо парадокс,

Что пистолет дрожит в чужих руках.

Кричит дико в ответ баловень судьбы,

Не решаясь отойти, сомкнулись над ним инстинкты.

«Ты не человек, ты грязное чудовище!

Не подходи, умри поскорей!»

В алых глазах плещется боль,

Хотя не впервой то слышал, но доколь

Нужен брату и миру, не сгинет вмиг.

Подходит ближе играя с мальчиком в тир.

«Ещё какой человек, я боюсь темноты,

Знаешь, у меня болят зубы,

Мне так одиноко без брата...

Боюсь преступить заветного запрета».

Настоящий нажимает на курок.

Пиф-паф, но мимо, всего лишь в глаз. Падает пистолет.

Мальчик ненавидит эти глаза (один) боярышника,

Такие заманчивые, что и птицы их не съедят.

Лживый не плачет.

«Нельзя плакать» — вот улицы завет.

Только наклоняет по-птичьи голову.

«Не желаете ли пройти к эшафоту?»

Бесполезное, слабое, глупое дитя!

Неумеха, плачешь ты всегда.

Снова плачешь, снова кричишь,

А нам дела нет, кому ты отомстишь.

Глупый, глупый, глупый принц.

Кому, кому, кому сдался ты?

Потух огонь, вот ведь беда!

Не вернёшься домой никогда.

Снова кричишь, снова зовёшь.

Глупый принц, ты его не вернешь.

Ты идешь, ты идешь к нему,

И не слышишь... «Зачем кукловоду?»

«Зачем кукловоду кукла новая?»

Ты не слышишь. Солнце внутри тебя

Потухло, но нет дела никому.

Ты выбираешь фарфора тюрьму.

Ты нашёл его. Ты поверил ему.

Ты отдал сердце. Ты принял судьбу.

Ты не плачешь. Ты не ищешь.

Больше ты не чувствуешь.

Мальчик с бездонными глазами

Смотрит и не верит. «Он с вами

Поговорить хотел. Помнишь что-то?

Помнишь кого-то? Хоть имя своё?»

И ты хлопаешь машинно глазами.

Кто это пришёл с вопросами?

«Представлюсь вам, моё имя...

Моё имя... моё имя... моё имя».

Мальчик понимает. Опоздал. Снова.

Но думает: «Пойдёт за мной снова».

И ты ничего не понимаешь.

«Кто? Простите, я его не знаю».

И начнётся пир теней кукол.

Кукловод со сцены сошёл.

Ты, глупый, глупый, глупый принц.

Любишь одиночество. Всегда один.

Понимал я всегда, на что иду.

Пути назад нет, при всём желании не сбегу.

Сцена должна сиять и вот мы сейчас —

И здесь должен со всем кончать.

Пусть же суд твой будет справедливым:

Поздно уже говорить «прости».

Искушать меня нет смысла, детектив,

Здесь демон остался лишь один.

Помню как раньше были не разлей вода,

Но нет, вовсе нет, и не друзья.

Мечты остались в том дне тогда...

Я надеюсь что сейчас ты убьёшь меня.

Нападай скорее, если сможешь,

Ты мне от грехов избавится поможешь.

Твоё сердце мог бы я пронзить,

Но последствий потом не исправить.

Людские сердца поют и цветут...

Какой прекрасный день, чтобы гореть в аду.

Мною был выбран путь зла

И как всё исправить понял я.

Сдамся без сожалений, бесславный конец.

Но на что же нужен тебе удел?..

Не отпускаешь, вот упрямый... детектив.

Зачем же, зачем, если путь мой один?

Я принес, ты можешь сохранить.

Я пообещаю тебе, милая, уйти.

Мне больно, ты можешь меня забыть.

Закрой мои глаза и не грусти.

Я считал, что ты будешь рядом.

Я был наивным, прости.

Пока ты ищешь, бегаешь по полям

Мне нужно будет (срочно) уйти.

Знаю я — это предательство, да.

Можешь ругать меня, я пойму,

Но не будет хэппи-энда никогда.

Никто не сменит свою сторону.

Я принес тебе своё сердце.

Можешь выбросить или оставить.

Мне не плевать. Я расскажу тебе,

Что я в себе сохранил.

Глупая сладкая любовь.

Мечты о совместном дне.

Не стоят они, ну же, их выбрось.

Меня уж нет теперь нигде.

Все тихо уходят перед смертью

И я не исключение, росинка.

Выполни одну лишь просьбу:

Поцелуй мои невидящие глаза.

Вы смеётесь так горько

Над тем, что остались один снова.

Но ваши слова меня не обманут:

Сожаления и горечь в очах тонут.

И меня так смешит ваша ненависть.

То, как вы пытаетесь себя убить.

О, вашу кровь я не позволю пролить,

Ибо есть соблазн «вино» то выпить.

Вы говорите: «Я недостоин рая».

Помилуйте, вы не достойны ада!

Хоть и не жнец я, но поверьте мне,

Что что-то хорошее будет в конце.

Но я эгоист, и так этим горжусь,

От любви под пытками не откажусь.

Вы — частичка моего прошлого,

Я же — частица тьмы безвинного.

Так дайте мне руку, бывший палач,

Неужто откажете в танце сейчас?

Мы с вами суть жестокости,

От которой все пытаются спасти.

Но я скучаю по тем временам, я...

Не забуду восторг и слезы дня,

Когда был выброшен как мусор.

Меня понимаете как никто другой.

Нет... только вы знаете,

Это привилегия, понимаете?

Ха-ха! Не буду ни о чем жалеть!

Вам советую на правду посмотреть.

Идеальная, словно осколок звезды,

Чистая, словно капелька росинки,

Мягкая, словно птичий пух.

Твои глаза не соврут.

Жемчуг... кажется мне, это обман,

Лишь бы тебя любили, ведь так?

Но, милая моя, мне нравится,

Как ты огрызаешься на меня.

Я люблю смотреть, как ты криво

Улыбаешься, не в силах ещё немного

Быть хорошей девочкой для всех.

Тебе нужен от жизни лишь успех.

Но я слишком люблю тебя, знаешь,

Ведь только ты меня понимаешь.

Ха-ха, банальность, но... всё же...

Мечтаю с тобой сбежать далеко.

Но ты, мой милый мотылёк,

Всё летишь на заманчивый огонёк

Верности племени своему.

И даже тогда я никогда не уйду.

Молчи, пока не услышали:

Моя любовь к небу идёт.

Молчи, пока не узнали:

Я знаю, куда летит та, что поймёт.

Молчи, пока не увидели:

Небо поёт её голосом.

Молчи, пока не поняли:

Верность идёт к пташке вольной.

Молчи, пока не рассказали:

Ждёт глупая Гнездо каждую весну.

Молчи, пока не покарали:

Никого не люблю, только её одну.

Молчи, пока не почувствовали:

Воительница ветров шепчет песнь.

Молчи, пока не поругали:

Нет жизни без неё. Где ты, ответь?

Молчи, пока не ранили когти:

Шерсть белая согреет чёрные перья.

Молчи, пока не прогнали:

Влечёт небо, не мила отныне земля.

Молчи, пока не убили соплеменники:

Люблю, с детства, с первого взгляда.

Молчи, пока не шорох крыльев не услышали:

«Я так ждала тебя. Спасибо, что забрала меня».

Прошу, научи меня любить.

Я не умею, я не знаю.

Мне трудно без тебя жить.

Свои чувства и не отрицаю.

Любить этот мир, любить себя,

Любить ненависть, любить боль.

Но сердце моё как наковальня —

Куется ненависть, кипит в горниле кровь.

«Но любить умеет каждый».

Я молчу, снова подбирая слова,

Веря, что скоро, что однажды,

Выскажу: «Ты мне важна».

Но я не умею любить как он.

Меня учили ненавидеть себя и мир.

И дальше сбывается кошмары сон.

Ради любви дружбу отринь.

Я учусь говорить правильно, но смысл?

Не умею что-то ещё, только ненавидеть.

Была надежда, но труп её всплыл

Тем утром. Как всё было очевидно.

Мир ждёт тепла и света, но уже поздно...

Мир ждёт моей смерти, как мне смешно.

Мир ждёт, когда я замолчу, тишина опасна,

Мир знает об уничтожении себя самого.

Слышу биение сердца.

Снова зову тебя.

Ты не ответишь мне, знаю.

Путь к тебе могильной тропою.

Ты сиял в тот день.

Я кричал, не в силах терпеть.

Сломал и выбросил вниз.

Ты упал — тьма лестницы.

Не хотел этого исхода.

Дождь. Но похороны состоялись тогда.

Твой брат смотрел так, словно знал. Другой же это опровергал.

Почему я тебя тогда толкнул?

К миру сладких снов примкнул.

В них ты жив, в них меня понимаешь.

Но и в тот день... не отрицаешь,

Ты смотрел с отчаянием и жалостью.

Ненавидел взгляд твой, считавший меня калекой.

Беру скрипку, что я сломал.

И слышу песнь пианино, что ты играл.

Дни идут. Всё вперёд. Лет секунд.

Брат твой смотрит с осознанием. Ветра стук.

Времена меняются. Звон стекла.

В голове: «Я же... я же... я же».

«Мой брат слишком вас любил,

Он не заслуживал этого. Его не ценили вы.

Уйдите, мистер Холмс. Мне больно смотреть на вас.

Что вам ещё нужно? Он мёртв! Чего вам сдалась эта скрипка?»

«Я устал тогда, я притворялся».

«Он что, глупый, заставлял вас?

Вы его сгубили, вам себя жалко, не его.

Для вас был развлечением. Для меня светом».

В этом была жестокая правда.

Но не смог смириться сейчас я.

Хоть и не понимаю эту братьев связь,

Верности ему не отнять.

Я вижу огонь и в нём засыпаю.

Тепло мне, но я понимаю,

Что не должен нынче спать,

Должен от бесов дитя защищать.

Я вижу свет и к нему тянусь.

Улыбаюсь, к утру же я проснусь.

Не плачь же, вытри слезы, Иоанн.

Наша вера с нами, она поможет нам.

Я вижу золото, от него взор отвожу.

Зачем же деньги? Этого не пойму.

Бес клянётся отомстить, убить.

Не слышу того, что нельзя постичь.

Я вижу улыбки и тепло на душе.

«Почему ты молчишь, а? Поскорее!»

Демоница достаёт соблазна спицу.

Пусть меня проклинает, я птенцов укрою.

Я вижу беса. Целится в сердце мне.

Не понять, оттого и злостно тебе.

Не мешай им спать. Тише, баю-бай,

Молчите же, не мешайте им спать.

Не знали разве вы, граф Аркас,

Раз в век горит тот огонь,

Раз в век кричат псам «атас»,

Раз в век приходит к нам «он»?

О, нет, сударь, вы знали историю.

Но неужто вы пропустили ту часть,

Где часть сил приходит на другую,

И где хищник должен пасть?

Злые домыслы на гнилом языке,

И страдает — нищий народ.

Недолго пировать, стервятник, тебе,

Ведь грядёт тот ужасный потоп.

Не веришь, что примешь участь

Тех, кто не был готов править?

Что же, придётся правду принять,

Ведь раз в век народ ударит.

Тот пожар якобы не ваше дело?

Что семья крестьянина грязь?

Не коснется кара, в самом деле?

И верите в это, в самую явь?

Но смотрят на вас крестьяне,

Те, кого вы считали свиньями,

Они злы на вас, в самом деле,

Разрубить готовы вилами.

Откуда веет ветер, туда, граф, не иди,

Ветер Арасса несёт пепел,

Гарь и чернь близкой революции.

То, что к вам придет.

Мой внутренний ребёнок хочет делать зло.

Моя взрослая часть боится дать слово.

И тело, что объединяет две половинки,

Просто кричит адски от тяжести.

Ребёнок хочет сломать взрослые вещи,

Наверное, оттого, что те отобрали у него игрушки.

Так наивно и сладко тот верит,

Что никого этим не удивит.

Однажды, только лишь сейчас,

Сломаны были стены, что держали нас,

Но ребёнок не счастлив от зла,

Ведь детство его дом: «Верни меня туда».

И взрослый скажет дитя печально:

«Ты не плох для меня, однако

В пьесе этой мы кукла, так и знай.

Теперь пора играть роль шута».