Призрак цирка (гет)

О Cirque des étoiles ходило множество мрачных легенд.

К примеру, по ночам, когда шум выступлений стихал, а здание погружалось во мрак, из своих футляров поднимались марионетки. Они, громко щёлкая деревянными суставами бродили по цирку, хлопали круглыми глазами и квадратными челюстями. И тех, кто попался на пути живых кукол, ожидала страшная участь: они погибали и после смерти превращались в безвольных марионеток.

Второй и менее безобидной легендой были разумные звери. Животные, что жили в цирке, в самом деле обладали исключительным умом и никогда бы не причинили вред человеку.

Все, кроме Цезаря.

Они выполняли сложные трюки, без конца разучивали новые, всегда спокойно чувствовали себя и на сцене, и в вольерах. Дрессировщики работали с каждым подопечным много лет, прежде чем показать их таланты публике.

И третья легенда была самой популярной и самой правдивой.

В Cirque des étoiles жил загадочный артист в маске. Никто не знал, когда он приходил, когда покидал эти стены, никто не знал, когда он репетировал и в какой день собирался выступать. Просто в какой-то момент появлялся мужчина в чёрном костюме, обрывал чужой номер, и всё шло прахом. Он подбрасывал танцовщиц под купол цирка и устраивал с ними смертельно опасные номера, он пускал своего коня Цезаря галопом по манежу и подхватывал в седло дрессировщиц, он до полусмерти пугал воздушных гимнасток, выступая с ними без страховки...

И, как и любая жуткая легенда, эта не обходилась без убийств.

Неоднократно после своих номеров артист в маске оставлял трупы. Висельников, с ножевыми ранениями, с простреленными головами... он расправлялся с людьми беспощадно, а на месте преступления не оставлял улик.

Никто не знал, что им двигало. Руководство не желало говорить об артисте в маске даже полиции, а сама цирковая труппа обсуждала его только шёпотом, стараясь не привлекать внимания загадочного обитателя Cirque des étoiles.

Его звали Призраком Цирка.

Зрители обожали его — как взрослые, так и маленькие.

А артисты были в ужасе.

Думая об этом, Изабель Идо пришивала блестящие темно-синие пайетки к своему костюму. Её облегающий комбинезон был чёрным, повторял контуры стройной фигуры, и к нему были пришиты чёрные перья. Они тянулись от груди к плечам, изображая крылья. Костюм показался девушке слишком мрачным для цирка, и потому она уже второй день пришивала к нему пайетки.

Рукоделие успокаивало, отгоняло мрачные мысли и убивало время. Изабель часто чем-то занимала себя, лишь бы в лишний раз ни о чём не думать. За своими бесконечными занятиями она задерживалась в цирке допоздна.

И никаких Призраков и живых марионеток так и не встретила.

Да и, честно говоря, с того момента, как она пришла работать в Cirque des étoiles, Призрак вовсе перестал выступать. То есть, уже полгода без скандально известного артиста. Ребята говорили, что он обычно пропадал надолго, если готовился к чему-то грандиозному. И, если он ещё жив и не решил завязать с цирком, то зрителей ожидало нечто великолепное.

А труппу артистов ждал только сердечный приступ.

Изабель вздохнула, отложила шитьё и потянулась, разминая затекшие мышцы.

Завтра она впервые должна была выступать в соло, взмыть под куполом цирка и исполнять трюки на воздушных полотнах. Все будут смотреть на неё, больше нельзя спрятаться за спинами девушек из ансамбля.

Подойдя к зеркалу, Изабель осмотрела себя, приложила к груди костюм, покружилась с ним. И резко остановилась, закусив губу.

Как же страшно.

Перед каждым выступлением, сколько бы их ни было в жизни девушки, она нервничала. А, чтобы избавиться от тревоги, она либо просиживала допоздна за рукоделием, либо делала упражнения до полного изнеможения. Пару раз она даже заснула в цирке, не способная встать после интенсивной тренировки.

Друзья, посмеиваясь, советовали ей завести любовника и тренировать растяжку с ним. Говорили, что это — лучшее успокоительное из возможных. Изабель отмахивалась от них, закатывая глаза.

И всё же, порой, в такие же тёмные и холодные вечера, она сожалела о своём одиночестве.

Вздохнув, Изабель вновь взглянула на зеркало.

— Я... выступаю завтра в соло, — негромко произнесла девушка, глядя на своё отражение. — Впервые. Мне... так страшно. А я выступала на трухлявых верёвках в бродячем цирке. Но даже там я так не боялась.

Изабель опустилась на пол спиной к зеркалу, обняла колени. Иногда, забываясь и оставаясь в одиночестве, девушка говорила сама с собой.

Это помогало рассеять давящую тишину.

— Почему? — вздохнула девушка, глядя в пустоту перед собой. — Все вокруг такие смелые, решительные, весёлые. А я... размазня.

С этими словами она хлопнула себя по щеке.

— Соберись, Идо. Хныкать будешь после.

Собраться не удалось. Вместо этого в горле девушки встал ком.

— Может, отец был прав, когда смеялся надо мной? Может, цирк и правда — не моё?

Вздохнув, она вытянула ноги и закрыла глаза. У её паники было особое свойство: она накатывала волнами, после чего медленно отступала и дарила периоды апатии и душевного спокойствия. Увы, перед выступлениями равнодушие и умиротворение длились недолго.

Закусив губу, Изабель посмотрела на потолок и поднялась с пола. Ничего не делая, от переживаний не избавиться, а потому нужно потренироваться.

Откинув волосы назад, девушка, пританцовывая, разминалась. Отжимания, приседания, горизонтальные и вертикальные шпагаты, кувырки — ей давалось легко любое движение. Обычно о гимнастках говорили, что у них кошачья грация, но Изабель всегда удостаивалась иного комплимента.

Её грация была змеиной — хищной, опасной, смертоносной и завораживающей. Это отражалось и в походке, и в жестах, и в малейших телодвижениях.

Изабель неоднократно приглашали в танцовщицы, в модели и даже в стриптиз. На последнее она отвечала пощёчинами.

Змеиная грация и характер трусливого сурка.

— Гаскон сказал, что после моего номера в цирк повалят только мужчины, — она вздохнула, становясь на мостик. — Ну что за дурак?

После этих слов со стороны зеркала что-то с грохотом упало. Изабель вздрогнула, не удержала равновесия и рухнула на пол, но тут же поспешила встать.

Ничего. Всё на месте.

Видимо, свалилось что-то в шкафах.

Изабель потёрла ладони, после чего встала на руки и прошла на них из одного угла комнаты в другой.

— С другой стороны, что плохого в поклонниках? Все билеты будут прода...

Грохот повторился — уже громче и увереннее, словно кто-то ударил кулаком в стену. Изабель едва заметно улыбнулась, выпрямившись.

— И кто же здесь? Жиль, это ты?

Никакого ответа.

— Мне осталось пришить всего пару блёсток. Не хочешь поболтать?

Изабель долго ждала ответа, вглядываясь в пустоту комнаты. Тишина, казалось, длилась целую вечность.

— Ну, как хочешь.

— Ты уронила брошь. На ковре, рядом с твоим костюмом.

Изабель застыла. Голос был ей незнаком, да и понять, откуда он звучал, было невозможно. Казалось, что отовсюду.

Девушка коснулась пальцами места, где обычно висела брошь, и не нашла её. В самом деле, украшение упало на пол.

— Спа...

— Приведи в порядок волосы. Гимнастка не может выступать с таким кошмаром на голове.

Изабель невольно провела рукой по своим пышным кудрям.

— Я...

— Прежде чем ты сбежишь в ужасе, я хочу кое в чём тебя заверить.

— Да кто вы такой?!

— Ты выступишь великолепно. У тебя нет другого выбора.

Изабель нахмурилась, приколов брошь к свитеру. Свой костюм, блёстки и нитки она наскоро затолкала в сумку и поспешила уйти. Закончит шитьё дома.

А в цирк вернётся только когда в него придут другие люди.

Возможно, с полицией.

Изабель спокойно вышла из гримёрной. Идя по коридору, она невольно ускорила шаг.

И, оказавшись на безлюдной улице, рванула к станции метро, громко стуча каблуками туфель.

Ей всё время казалось, что за ней кто-то пристально следил, и прожигал насквозь полным ненависти взглядом.

* * *

Утром Изабель прислушивалась к голосам.

Она хорошо запомнила тот жуткий, способный высосать душу, гипнотический баритон. Никто ни из руководства, ни из артистов так не звучал.

И никто не общался с ней с такой откровенной издёвкой.

Изабель ни с кем не поделилась жуткими подробностями прошлого вечера. Это ни к чему. В конце концов, она убедила себя, что её попросту разыграли, что сегодня после выступления кто-то из ребят придёт в гримёрку, заговорит жутким голосом и будет хохотать над пугливой девушкой.

Но, пока этого не произошло, Изабель старалась не оставаться в одиночестве.

Она убрала пышные волосы в тугой пучок, переоделась. Теперь её мрачный костюм поблёскивал синими и тёмно-голубыми пайетками и больше не выглядел так уныло. Девушка подвигалась в нём. Ей всегда нравилось, что любой комбинезон сидел на ней, словно вторая кожа.

— Неплохо, Идо. Удобно в таком вилять задницей перед директором?

Это была Вивьен. Вивьен Виардо — танцовщица с лентами, которая совсем недавно появилась в Cirque des étoiles и стремилась быть лучше всех. Никто ей в этом не препятствовал.

Пусть веселится. Однажды и её настигнет жестокое разочарование.

Вивьен бедром оттолкнула Изабель от зеркала. Девушка уклонилась, а потом будто бы случайно наступила Вивьен на ногу.

— Неуклюжая курица.

Изабель не ответила. Она быстро прошла к столику, за которым прошлой ночью шила, сняла серьги, убрала их в ящик.

И нашла внутри ножницы с зелёной бахромой на лезвиях. Цвет ниток был таким же, как и платье Вивьен.

Изабель перевела взгляд на девушку, на ножницы, и поспешила закрыть ящик, ничего ей не сказав.

В конце концов, если кто-то изрезал платье Вивьен, а она этого не заметила, это только её проблемы.

В гримёрку, ловко виляя между разминающимися артистами вошла антрепренёр. Её звали Антуанетта Жири, и этой женщины Изабель всегда побаивалась. Строгая, холодная и властная, она одним взглядом вселяла в каждого, даже в Вивьен, леденящий ужас.

— Джудичелли, к сцене. И чтобы из ящика фокусника ты выпрыгнула с большим энтузиазмом, чем в прошлый раз. Виардо, семь минут готовности. Идо...

— Да, мадам?

Антуанетта подошла ближе и перешла на шёпот.

— Идо, твой номер после антракта. Раз ты не занята, прогуляйся до балкона под куполом, проверь крепления.

— Я? Но...

— Быстро, — процедила она.

Вздохнув, Изабель обняла себя за плечи.

— Но, мадам... это не моя работа.

Но Антуанетта не стала слушать, перейдя к следующей жертве.

Ладно. Ничего не поделаешь. В конце концов, от крепких креплений и надёжной страховки зависела жизнь Изабель.

Она вышла из уютной, полной людей гримёрки, пробежала по коридору и юркнула в проход к манежу, а оттуда — по бесконечным лестницам наверх. Изабель перепрыгивала через три ступеньки, лишь бы побыстрее выполнить поручение и вернуться к людям.

Пусть она и убедила себя, что вчера над ней подло пошутили, ей по-прежнему было до безумия страшно.

Музыка гремела, зрители хохотали, но даже эти звуки не могли заглушить бешеного биения сердца девушки.

Балкон. Небольшой, круглый, скрытый от глаз зрителей. Здесь были многочисленные механизмы, чтобы поднимать артистов, канаты, полотна, отсюда гимнасты совершали немыслимые прыжки.

Изабель не собиралась отсюда прыгать. По крайней мере, ближайшие лет десять.

Взяв фонарик, она осмотрела канаты и полотна, проверила как они закреплены, окинула взглядом приборы. И кивнула самой себе. Результат осмотра её удовлетворил.

И, как только она собралась уходить, чья-то рука крепко зажала ей рот, прижав к носу и губам влажную тряпку.

Изабель вскрикнула, но её голос звучал глухо, она рефлекторно втянула воздух, и лёгкие тут же наполнил вязкий, приторно-сладкий воздух. Она пыталась выбраться, сопротивлялась, брыкалась, но ничего не вышло.

От усилий Изабель дышала часто и глубоко. Перед глазами всё поплыло.

— Тише... тише...

Тот самый голос!

— Не надо бояться.

Голова стала невыносимо тяжёлой, а веки сами собой закрылись. Изабель провалилась в тяжёлый, искусственный сон.

А, когда проснулась, её руки были крепко связаны лентами и намертво привязаны к груди в молитвенном жесте, рот был заклеен строительным скотчем.

— Как раз вовремя. Твой выход, Изабель.

Она часто заморгала, пытаясь рассмотреть того, кто говорил с ней.

Мужчина. Черный костюм облегал жилистое, тренированное тело, как и комбинезон Изабель, он был расшит перьями и сверкал чёрными блёстками.

Длинные чёрные волосы мужчины были туго завязаны на затылке, а лицо скрывала маска.

— Жить хочешь?

Изабель со стоном вздохнула, а после отчаянно закивала, глядя на мужчину полными слёз глазами.

— Тогда будешь послушной.

Он встал и дёрнул за ленты, рывком подняв девушку с пола. Делал он это так небрежно, словно Изабель ничего не весила.

— По команде "Пли" ты напрягаешь каждый мускул. По команде "Марш" двигаешься. Понятно?

Изабель что-то промычала, кивнув.

— А теперь...

Он подвёл девушку к краю балкона, остановился у самой пропасти.

— Пли.

Мужчина толкнул её с балкона. И как бы Изабель ни сопротивлялась, в следующую секунду под её ногами не осталось ничего, кроме воздуха.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore

Вся жизнь промелькнула перед глазами Изабель. Детский сад, школа, цирковое училище, бродячий цирк... слишком мало ярких моментов, чтобы о них сожалеть, слишком много тревог и печалей.

Она зажмурилась. Пол неумолимо приближался, и девушка уже была готова разбиться насмерть.

Как вдруг...

Её подхватили сильные, крепкие руки.

Зрители охнули, Изабель открыла слезящиеся глаза, закричав, но её голос глушила полоска скотча на губах.

Если бы Призрак поймал её чуть менее удачно, если бы обхватил чуть выше или чуть ниже, у девушки точно хрустнул бы и разломился надвое позвоночник.

Карие глаза за чёрной маской не просто улыбались, они были полны странного, дьявольского веселья.

Мужчина склонился к её уху.

— Я долго ждал момента, когда смогу с тобой выступить, — произнёс он. — Испытать тебя. А теперь, будь умницей. Марш.

Глаза Изабель закатились. Призраку не нужно было приказывать, она против воли после пережитого потрясения моментально обмякла в его объятиях.

Играла музыка, но девушка её не слышала. Мужчина танцевал с ней, но сознание Изабель отказывалось это воспринимать. Она подчинялась приказам, чувствовала, что её растягивали, заставляли подняться ввысь, закручивая полотна вокруг талии, бросали с высоты и вновь подхватывали. Призрак контролировал каждое её движение, что в воздухе, что на манеже.

Он перебрасывал Изабель через себя, он забрасывал её ноги себе на плечи, он отстранял её от себя, чтобы вновь слишком близко, слишком тесно прижать к себе.

Он что-то шептал, но девушка была слишком напугана, чтобы его расслышать, слишком сосредоточена на самоконтроле, чтобы в опасную минуту не разозлить Призрака и не сорваться в пропасть.

Очнулась она только когда услышала взрыв аплодисментов и громкие возгласы зрителей. В панике Изабель огляделась.

Призрак завершил номер, приземлившись с ней на балконе над одним из входов на манеж, и сейчас их прятал от чужих взглядов мрак.

— Молодец, — выдохнул Призрак, вновь одарив её странной улыбкой. — Ты превзошла мои ожидания.

Изабель смотрела на него, обливаясь слезами.

— Эти аплодисменты — тебе, — он окинул жестом зрительный зал. — Нравится?

Вместо ответа девушка тяжело рухнула на колени.

Призрак подошёл, сжал её руки, развязал ленты, осторожно растёр затёкшие запястья. И коснулся лица. Изабель ощутила на губах тепло его пальцев даже сквозь строительный скотч.

— Мы встретимся вновь, — произнёс он, заставив девушку посмотреть себе в глаза. — Непременно. И очень скоро, мой воздушный ангел.

Он скрылся. Изабель точно не могла сказать, куда он ушёл — мужчина точно растворился в тени, как в родной стихии.

Девушка не сразу опомнилась от шока. Она медленно протянула трясущуюся руку к своему лицу, медленно сорвала скотч с губ, встала на негнущихся ногах.

И, только спустившись к другим циркачам, только увидев людей, их удивлённые лица и улыбки, лишилась чувств.

* * *

Очнулась Изабель глубокой ночью на диване в кабинете Антуанетты Жири.

Она не помнила, как попала сюда, не помнила, чтобы антрепренёр вообще хоть раз позволяла кому-либо развалиться у себя на рабочем месте. Изабель потёрла глаза, приподнялась, увидела, что она до сих пор была в сценическом костюме.

И воспоминания ударом молота обрушились ей на голову.

— Очнулась? Хорошо.

Антуанетта поднялась из-за своего стола, заваленного бесконечными счётными книжками и папками с документами, подошла к Изабель и поставила на столик полный стакан воды со льдом. Изабель осушила его в три глотка, часть пролив себе на костюм.

В воздухе, когда адреналин бурлил в крови, когда от страха сердце готово было выскочить из груди, девушка ясно осознавала один простой факт.

Под купол её направила именно мадам Жири.

— Вы.., — хрипло, тяжело дыша произнесла девушка. — Вы с ним в сговоре!

Антуанетта смерила её холодным взглядом, после чего медленно села в кресло напротив. Она закурила сигарету в длинном мундштуке, выдохнула струйку дыма, стряхнула пепел.

— В сговоре.

— Это из-за вас он издевается над гимнастками! Из-за вас он бросает нас с купола цирка! Из-за вас..! Из-за вас!

Антуанетта выдержала паузу, глядя ей в глаза.

— Из-за меня.

Изабель перестала дышать от её наглости и самоуверенности.

— Вы чудовище.

— Я менеджер. А это гораздо хуже.

Девушка тряхнула головой, сбросила с себя плед и поднялась на нетвёрдых ногах. Терпеть нрав мадам Жири она больше не намеревалась.

К чёрту большой цирк. В бродячем никто не посмел бы её похитить.

— Я в таком же ужасе, как и ты, — с нажимом произнесла Антуанетта. — И видит Бог, никто так не мечтает избавиться от этого сумасшедшего, как я.

Изабель замерла, едва шагнув по направлению к двери. Она встретилась взглядом с льдисто-голубыми глазами Антуанетты. Трудно было сказать, лгала эта женщина или нет, но она редко выглядела настолько напряжённой, настолько мрачной. Её пальцы подрагивали, когда она стряхивала пепел с сигареты.

— Так избавляйтесь, — огрызнулась Изабель. — Вызовите полицию, наймите больше охраны, выдайте нам всем оружие. Хоть что-то сделайте!

— Думаешь, — хмыкнула Антуанетта, — я этого уже не делала?

У Изабель опустились руки.

— Это не моё дело. Я ухожу.

— Ты уйдёшь, — женщина выдохнула струйку дыма. — Но где гарантия, что твой навязчивый поклонник за тобой не последует?

— ...что?

Девушка застыла, крепко сжав руки. Мышцы ныли от непривычного перенапряжения.

— Призрак, дорогая, — Антуанетта нахмурилась, — он не первый месяц планировал... это.

— И вы меня не предупредили! Даже не намекнули, что я должна бежать!

— Я бы предупредила, — прогремела женщина. — Но у меня две дочери, и моя голова мне пока ещё дорога!

Изабель смотрела на неё, закусив губу. Как бы напугана и унижена она ни была, какую бы боль ни испытывала, она хорошо понимала, чем руководствовалась Антуанетта.

Одна из её дочерей дрессировала тигров, вторая была воздушной гимнасткой. Избавиться от обеих довольно просто — достаточно напугать животное или чуть-чуть подрезать трос.

Изабель села на диван, сжав на коленях костюм.

— Хорошо. Что вы предлагаете? — и тут же перешла на шёпот. — Как вы хотите от него избавиться?

Антуанетта невесело улыбнулась.

— Для начала не показывай страха, продолжай работать и тренироваться, — она втёрла сигарету в пепельницу. — Рано или поздно он снова покажется. Не на манеже, а за кулисами.

— С чего такая уверенность?

Антуанетта покачала головой, закрыв глаза. Этого она тоже не могла сказать, а Изабель не хотелось спрашивать. Сколько до неё было таких же напуганных и пойманных гимнасток? Должно быть, очень много, раз Призрак прославился своими выходками на весь Париж.

Она выдохнула, чувствуя, как из глаз полились слёзы. Шок и гнев отступили, оставив место для удушающего, болезненного страха.

— Завтра я даю тебе выходной, — произнесла Антуанетта. — Тебе нужен перерыв... а зрителю — таинственность.

— Зри...

— Завтра они захотят увидеть тебя живой и невредимой, но тебя не будет, — женщина невесело улыбнулась. — Кто знает, что сделал с тобой Призрак? Ты мертва? Ты искалечена? Они будут ждать новостей, за которыми придут к нам через неделю. И всё это время будут рассказывать о дерзкой выходке Призрака знакомым, родным, друзьям, привлекут к нам больше внимания, позовут новых гостей... лучшая реклама, как ни крути.

— ...я от страха чуть не умерла.

— Как и все мы, — Антуанетта встала, убрав руки за спину. — Но вы выступили великолепно. К счастью, ты оказалась подходящей для Призрака.

Изабель мотнула головой, пряча лицо в ладонях.

— И ваш номер всё же затмил позор Вивьен, — вздохнула женщина. — Которой Призрак подрезал платье, и которое сорвалось с неё прямо перед детьми.

Девушка так громко хохотнула, что поспешила зажать руками рот. Смех — неконтролируемый и болезненный — рвался у неё из груди и больше напоминал рыдания.

Она смеялась и никак не могла успокоиться. Смеялась, даже когда стало больно, а по телу прошел спазм. Смеялась, даже когда из глаз потекли слёзы.

Изабель чувствовала себя так, будто, согласившись сотрудничать с Жири, подписала свой смертный приговор.

* * *

В Cirque des étoiles Изабель вернулась только спустя неделю. На самом деле, она не могла заставить себя не просто прийти на работу и тренироваться, но даже думать о цирке. Как только она вспоминала о работе, перед мысленным взором всплывали лицо, силуэт и улыбка мужчины в чёрной маске.

Карие, смеющиеся глаза, стройная фигура, ловкое обращение с беспомощным человеком...

Призрак был профессионалом своего дела — это очевидно. Но... почему он решил спустя полгода затишья выступить перед зрителями и именно с Изабель? С новенькой!

Только войдя в здание, Изабель тут же схватилась за перцовый баллончик. Его она купила на следующее утро после выступления. Прежде Изабель не беспокоилась о своей безопасности — она была достаточно ловкой и быстрой, чтобы сбежать от кого угодно.

Но как быть, если нападающий — акробат? Нужно что-то более ощутимое, чем постоянные тренировки.

По-хорошему, Изабель нужен был пистолет, но добыть его не представлялось возможным.

Ничего. Нужно довольствоваться малым.

Глубоко вздохнув, она открыла дверь в конференц-зал. В это время, за шесть часов до выступления, антрепренёр и директор собирали всех артистов на совещание. Обычно ничего нового на этих встречах не звучало — они были созданы, чтобы отчитывать циркачей за промахи — но посещать их было необходимо. Вдруг руководство решит каким-то образом изменить выступления?

— А вот и наша звезда, — глядя на неё, директор Cirque des étoiles Гаскон Мартен, расплылся в улыбке. Это был коренастый, загорелый мужчина с широкими плечами, чёрными короткими волосами и усами. Изабель слышала, что в прошлом он был силачом, и охотно этому верила. Даже сейчас Гаскон мог бы поднять шестерых акробаток и не ощутить неудобства. — Идо, ты уже пришла в себя?

— Мсье Мартен, — в голосе Изабель слышалась неподдельная мука, — если вы решили меня уволить...

Гаскон заливисто расхохотался, перелистывая бумаги. Изабель встретилась взглядом с Антуанеттой, но та лишь покачала головой.

— Выступила ты блестяще, Идо, — ответил Гаскон, утирая слёзы. — Пускай, в твой номер и вмешались... некоторые обстоятельства.

Изабель потеряла дар речи.

Ничего себе обстоятельство в виде двухметрового сумасшедшего циркача, который вышвырнул её в пропасть.

Сев на своё кресло, девушка умолкла, время от времени сверля взглядом мадам Жири.

— Итак, — Антуанетта прочистила горло, прежде чем начать свой бесконечный обвинительный монолог. — Вивьен, новые костюмы прибыли. Ради Бога, проверяй их перед выступлением. Нам не нужно, чтобы ты ещё раз устроила детишкам раннее половое созревание.

Вивьен густо покраснела, обняв себя за плечи, сжавшись, спрятавшись. Как позже узнала Изабель, её выступление в воскресенье тоже отменили. И всё из-за слетевшего с неё платья.

Впервые за долгое время в Изабель проснулась жалость к девушке, которая вечно её задирала.

— Далее, — Антуанетта закурила сигарету, проглядывая записи в своём блокноте. — Самое безобидное. Карлотта, сколько раз тебе повторять, чтобы ты радостно выпрыгивала из ящика фокусника, а не швыряла карты ему в лицо? — она выдержала паузу. — И трость. И цилиндр. И сабли.

— Но зрители были в восторге, — насупилась девушка.

— Ещё бы, — хохотнул Гаскон. — Больше всех веселился Отто, которому ты продлила представление на три минуты.

Карлотта скорчила гримасу.

— Ещё раз, Джудичелли, — произнёс Гаскон, засучив рукава, — и выпрыгивать ты будешь из торта на корпоративе у престарелых папиков. Это понятно?

Чёрные глаза девушки метали молнии. Изабель знала, что у Карлотты с Отто был бурный роман, который оборвался по его инициативе. И, если Отто смирился с расставанием, то Карлотта была слишком страстной, несдержанной натурой, и таких обид не прощала.

— Я хочу выступать в ансамбле с Вивьен, — произнесла Карлотта. — А видеть этого лицемерного, мелочного, эгоистичного урода больше не хочу!

— От мерзкой истерички слышу, — отозвался Отто. — Не переживай, Лотта, я никому не скажу, что твои ляхи больше не влезают в мой ящик.

Глаза Изабель округлились. Карлотта сжала кулаки, багровея от ярости. Схватив со стола бутылку воды, она швырнула её в Отто. Парень ловко уклонился.

— Так, — прогремел Гаскон. — Я понял. Джудичелли. Не хочешь выступать с ним, будешь сегодня и завтра соскребать жвачки под креслами после представлений. А ты, Доплер, всю неделю будешь убирать вольер с тиграми.

— Жвачки?! Я — артистка, а не уборщица!

— Рад, что ты об этом заговорила, — ответил Гаскон. — Хочешь остаться артисткой, будешь послушной, добродушной и каждый раз будешь настолько радостно выпрыгивать из ящика, насколько этого требует мадам Жири. А не хочешь — пожалуйста, уборщиц нам сейчас не хватает.

Карлотта крепко сжала зубы, с мрачным видом опустившись на свой стул. Отто же, работавший на Гаскона уже десять лет, благоразумно молчал. Он знал, что вспышка гнева только усугубит ситуацию, а ему этого не хотелось.

Зато решением начальства была недовольна дрессировщица тигров Мадлен Жири.

— Мсье Мартен, — произнесла она. — К тиграм нельзя пускать неподготовленного человека. Они плохо воспринимают чужаков.

— Значит, будешь с Доплером во время уборки, — отмахнулся Гаскон.

Мадлен не стала спорить. Она всегда была доброй, трудолюбивой и скромной девушкой, с которой Изабель довольно быстро подружилась. С другими артистами цирка Мадлен особенно не ладила — она вообще не умела общаться с людьми, но быстро находила общий язык даже с самыми злыми кошками.

Увы, даже такой застенчивый человек не избежал скандала. Трюки Мадлен впечатлили одного из меценатов Cirque des étoiles Филиппа де Шаньи, который упорно, но безуспешно ухаживал за ней. В цирке шутили, что этот богатенький сынок только и ждёт момента, когда Мадлен перестанет укрощать тигров и переключится на дрессировку мужчин.

Изабель вздохнула, закрыв глаза. Она тоже старалась не привлекать внимания и работать изо всех сил, а по итогу на неё обратил внимание Призрак Цирка.

Он снился Изабель. После пережитого потрясения она порой подскакивала среди ночи, думая, что падала с купола цирка. Девушке снились его глаза, его мужественный профиль, во сне она припоминала каждое отточенное движение, припоминала, как умело он обращался с нею в воздухе.

Просыпалась она в холодном поту и в полной истерике компульсивно шила, лишь бы отвлечься и даже не думать о таинственном Призраке.

— И напоследок, — вздохнула Антуанетта, закрыв глаза. — Где наша парочка клоунов?

Клоунов в Cirque des étoiles было много, но все артисты сразу поняли, о ком шла речь. Жиль Жакоте и Кейран Карвалью были клоунами-акробатами, чуть ли не символами цирка, профессионалами, которые время от времени совершали какую-нибудь глупость. Так, пару месяцев назад один из них обматерил навязчивого и шумного ребёнка, который помешал перекуру.

Жиль сидел в тёмных очках и изо всех сил держался прямо. Изабель без труда поняла, что у него похмелье. Кейран же буквально засыпал на своём месте.

Порой Изабель завидовала их смелости.

— Жакоте, Карвалью, — прогремела Антуанетта. — Как это понимать?

Кейран поднял на неё сонные глаза. Он был рыжим, загорелым и, как и Жиль, весь в синяках. Быть акробатом непросто — Изабель на собственной шкуре знала, каково жить с постоянной болью в мышцах.

— Что именно?

Гаскон не выдержал.

— Почему наш красный ара перелетает с руки на руку с криком "ёб твою блять"?

Если Жиль только коротко фыркнул, то Кейран после секунды тишины расхохотался так, будто одержал самую сложную из своих побед. Артисты тоже прятали лица, но содрогались от смеха.

На самом деле, попугай научился этому неспециально. Просто клоуны обычно очень сочно, изысканно, смачно матерились, когда им не удавались трюки, когда тело не слушалось, когда отказывалось двигаться правильно.

Попугаи не разговаривали, как бы упорно их ни пытались научить. Цирковой орнитолог говорил, что птицы лучше запоминают слова и говорят их, если эти самые слова связаны с эмоциями: страхом, злостью или весельем.

Получается, ара расхохотался от чьего-то падения?

Изабель против воли прыснула, зажав ладонью рот. Она не хотела смеяться, не хотела вообще как-либо привлекать к себе внимание и выдавать эмоции.

Она так давно не улыбалась.

Ей было до того страшно, её до того потрясло появление Призрака, что она могла только плакать, вздрагивать и застывать в ступоре.

Купол цирка. Воздух под ногами. И улыбка таинственного мужчины в свете софитов.

У него был такой же костюм, как и у неё. С редкими тёмно-синими пайетками.

Господи... как давно он за не следил?

Изабель сжала похолодевшие пальцы, глядя в пустоту перед собой. Больше она ничего не слышала. В ушах звенела музыка с выступления, в лицо дул ветер, а на плечах, ногах и талии она ощущала твёрдые, умелые прикосновения, от которых зависела её жизнь.

— Идо, — прогремел голос мадам Жири. — Твой номер после антракта.

— Я не смогу!

— Изабель, — начала Антуанетта, вздохнув. — Если тебе тяжело, страшно или тревожно, мы можем приставить к тебе ансамбль с обручами. Но на большее не рассчитывай. Нам нужны твои семь минут.

Девушка тяжело вздохнула, но спорить вновь не стала. В конце концов, она сама согласилась сотрудничать с антрепренёром и ловить сумасшедшего.

Да и... лучше пусть он нападает только в цирке. Здесь, по крайней мере, она готова к встрече.

Но если он проникнет в её квартиру через окно, она точно от страха простится с жизнью.

— Не сможет она, — закатила глаза Вивьен. — Только полная идиотка откажется выступать с легендой.

Она произнесла это так громко, будто хотела быть услышанной всеми. Изабель густо покраснела.

— Не переживай, Виардо, — спокойно, холодно произнесла Антуанетта. — Твой номер в прошлый раз тоже сорвал овации.

Вивьен стала мрачнее тучи, но умолкла мгновенно, особенно после громкого присвиста от одного из клоунов. У Изабель не было даже сил злорадствовать, хотя она сама была соучастницей проделки Призрака.

Она могла предупредить Вивьен об изрезанном платье и не сделала этого.

— Когда-то наш Призрак танцевал с ней, — тихо произнесла Мадлен, придвинувшись к Изабель. — Тоже довольно грубо, рискуя травмировать её или убить. Но, как видишь, убил он в ней только хорошего человека, оставив нам вредную стерву.

— Она когда-то была хорошей? В жизни не поверю.

— До Призрака была. Потом почувствовала себя звездой мирового уровня.

Собрание закончилось, артисты отправились готовиться к выступлению, гримироваться, переодеваться и разминаться. Изабель с тяжёлым сердцем подошла к своему шкафчику для одежды, открыла его.

И внутри увидела конверт с золотой окантовкой, который кто-то прибил острым ножом иллюзиониста к стенке шкафчика.

На нём читались две красивые, сверкающие золотом буквы.

П.Ц.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore

Руки Изабель задрожали.

Обычные звонки по телефону от знакомых людей вызывали у неё панику; к письмам же и открыткам она относилась чуть терпимее, но ненамного. Девушке никто не писал, никто из родных и прежних друзей не знал её нового адреса.

Сейчас же ей пришло письмо от маньяка.

И Изабель едва держалась, чтобы не рухнуть в обморок.

Письмо, пускай красивое, сверкающее золотом, ей пришло от преследователя и психопата.

Свет софитов, пустота под ногами и сильные руки, крепко державшие её в вольном полёте.

У Изабель слёзы навернулись на глаза. Она не хотела об этом вспоминать.

Ещё меньше она хотела открывать это чёртово письмо.

Может, отнести его в полицию?

Нет. Антуанетта ясно дала понять, что полиция ей не поможет.

Ледяными пальцами Изабель вскрыла конверт. Почерк, которым был написан текст был красивым, с наклоном и изящными завитками, каллиграфическим.

"Мадемуазель Идо.

Наше знакомство прошло довольно спонтанно и грубо. Возможно, мне следовало предупредить тебя заранее о моих планах, но в ходе долгих наблюдений я понял, что ты человек пугливый и осторожный. И поэтому я решил действовать внезапно.

Ты напугана, и я не могу тебя в этом винить. Однако ты вернулась.

Чему я несказанно рад".

Когда было написано это письмо? Неужели, пока Изабель была на совещании?

Где он успел её увидеть?

"Ты хочешь знать, почему заинтересовала меня, но, думаю, ты и сама об этом догадываешься. Ты не ходишь, ты словно паришь, лёгкость твоих движений совершенна, идеальна, великолепна, ты рождена для воздуха, а не для презренной земли. Глядя на тебя во время выступлений, я каждый раз старался разглядеть у тебя за спиной крылья, — до того ты потрясающая.

На нашем выступлении я хотел испить твоего изящества. И ты удовлетворила мою жажду.

Но у жажды есть свойство возвращаться.

Увидимся сегодня. Приходи на склад старого реквизита.

Я буду ждать тебя.

П.Ц.".

Дрожь от рук передалась всему телу. Изабель зажмурилась, попыталась снова перечитать письмо, но буквы расплывались перед глазами. Сжав губы, она вновь запечатала конверт, сложила его вдвое и выбросила в урну.

Маньяк. Сумасшедший маньяк и псих.

Пока артистки вокруг неё переодевались, обменивались пошлыми шутками и прихорашивались, Изабель стояла столбом перед шкафчиком, боясь пошевелиться. Среди них, таких весёлых, беззаботных и смелых, она чувствовала себя лишней.

Словно Изабель рухнула под лёд, в то время как на поверхности кипела жизнь. Она уже мертва, просто ещё не приняла этого факта и зачем-то сопротивлялась.

Нужно бежать!

Бежать — куда? В квартиру? Там её легко найти. В отель? Ещё проще. Бежать в другой город? На какие деньги?

Изабель до боли закусила губу, веля себе очнуться от ступора.

Схватив костюм, она быстро переоделась, не желая думать о том, сколько раз Призрак Цирка видел её голой. Хмурясь, она стояла перед зеркалом в своём сверкающем костюме, собирая длинные волосы в тугой пучок.

Зеркало...

А ведь его голос раздавался именно оттуда.

Спустя секунду Изабель осматривала узорчатую деревянную раму с перцовым баллончиком в рукаве.

— Можешь не вилять телесами перед носом, Идо? — произнесла Вивьен, вложив в слова столько яда, что ими можно было отравить всех подвальных крыс. — В отличие от тебя, всем остальным надо работать.

От злости у Изабель перехватило дыхание.

— А что, трудно работается? Так иди в стриптиз, Виардо. Опыт есть.

Она сама не поняла, как эти слова сорвались с губ. Но, услышав её, Вивьен побагровела, а другие девушки стихли, прислушиваясь к перепалке.

— О? Вытащила язык из жопы? — хмыкнула Вивьен. — Ну иди, выступай. Всё равно без своего Призрака ты ничтожество.

Изабель смотрела на неё, стиснув зубы. Никто за неё не заступался, никто не велел Вивьен заткнуться, никто не защитил. И так было всегда. Не бывает настоящих друзей и рыцарей в сияющих доспехах.

А потому защищать себя нужно самой.

— Как и ты, — процедила Изабель. — Вот и пришлось сверкать сиськами.

Секунду стояла такая густая тишина, что её можно было ножом резать.

А потом раздевалка взорвалась хохотом Карлотты.

Изабель покраснела, когда к ней присоединились и другие девушки: кто-то давился смехом, кто-то хихикал, а кто-то не сдерживался и ржал, как добротная лошадь.

Вивьен испепелила оппонентку взглядом, прежде чем уйти. И, подойдя к шкафчику Изабель, она со злостью швырнула на пол её сумочку. Косметика рассыпалась, кошелёк улетел под тумбу.

Глядя на это, Изабель почувствовала себя совсем гадко.

Девушка собрала вещи, положила обратно перцовку. Пока она в толпе, эта вещь ей не понадобится, а во время работы и вовсе будет мешать.

— А неплохо ты её, — подойдя, Карлотта утирала слёзы. Она была невысокой, стройной и гибкой, что позволяло ей без труда поместиться во все ящики фокусника и даже в чемоданы. Вот только не было в цирке более вспыльчивого человека, чем маленькая итальяночка. Гаскон говорил, что эмоциональностью она компенсирует недостаток роста. — Я думала, Виардо зубы в порошок сотрёт.

— Она хороший человек, — вздохнула Изабель, глядя в свой шкафчик. — Когда не строит из себя кусок надменного говна.

Карлотта улыбнулась, выдержав паузу.

— Ты как? Напугана?

Изабель насторожилась. Прежде ассистентка фокусника не обращала на неё внимания, но сейчас как будто проявляла сочувствие. С чего бы?

— Н-ну...

— Как-то раз Призрак вышел на манеж, когда меня распиливали, — она невесело улыбнулась. — И вместо обычного тупого лезвия притащил рабочую бензопилу.

Изабель побледнела, вытаращившись на неё, и от шока опустилась на скамейку, чувствуя, как подгибаются ноги.

— У меня каждый мускул свело, — вздохнула Лотта. — Так что я едва успела только подогнуть ноги в ящике.

— Господи...

— А то. Страшно до усрачки, зато зрители очарованы. А у меня из глаз текут слёзы. Умоляю пощадить. Мысленно прощаюсь с жизнью, — она хмыкнула, потирая шею. — А потом меня спасает Отто. Растрёпанный, с диким взглядом, бешеный. Выбил пилу у Призрака из рук. Призрак театрально всплеснул руками, бросил под ноги дымовую шашку и исчез.

— Боже, Карлотта... это ужасно.

Девушка пожала плечами, сев рядом.

— Почему ты не ушла? — спросила Изабель.

— Чтобы я испугалась какого-то мужика? — Карлотта улыбнулась, горделиво вскинув голову. — Кто я? Женщина или мокрая курица?

Но она храбрилась для вида — Изабель хорошо это понимала. Быть может, Лотта тоже получала письма с угрозами, быть может, её шантажировали. А, быть может, другого выбора у неё и вовсе не было.

Все циркачи могли сбежать из Cirque des étoiles, все могли найти другое место для работы подальше от сумасшедшего маньяка.

Но что-то личное удерживало каждого.

— Не бойся, — произнесла Карлотта, похлопав Изабель по плечу. — Призрака интересует только работа. Он из тех снобов, кого не купить ни деньгами, ни женщинами.

— Откуда ты знаешь?

— Не первый год здесь работаю, — она слабо улыбнулась. — Как видишь, осталась жива.

Антуанетта тоже работала не первый год и ясно дала понять, что она и её дочери здесь в относительной безопасности.

А вдруг и Карлотта, как и Жири, в сговоре с Призраком?

После случившегося Изабель больше ни во что не верила. Особенно — в людей.

Антуанетта оборвала разговор девушек, в очередной раз повторяя свои распоряжения. Изабель вглядывалась в антрепренёра, сощурив взгляд, с одной стороны желая ей гореть в аду, с другой — ожидая от неё приказов.

Что бы она ни сказала, Изабель больше не собиралась ни отправляться под купол цирка проверять канаты, ни вновь становиться жертвой нападения.

Но, вопреки опасениям, Антуанетта едва обратила на Изабель внимание.

Хорошо. Быть может, в этот раз сольный номер пройдёт без происшествий.

Изабель убрала пышные волосы в тугой пучок и принялась разминаться вместе с другими акробатками. И, как обычно, пока она сосредотачивалась на движениях, пока думала о работе, тревога, страхи и посторонние мысли рассеивались. Сознание становилось ясным и чистым, и только в эти моменты Изабель могла принять решение.

Свет софитов, пустота под ногами и улыбка мужчины в маске.

Изабель могла сегодня сбежать, могла вызвать полицию, могла отправить вместо себя Вивьен на встречу с Призраком. Но ничто из этого не решило бы проблему. Побег усугубит ситуацию, от полиции Призрак сбежит, а Вивьен он убьёт. Какой бы дрянью Виардо ни была, смерти от рук маньяка она не заслужила.

Антракт тянулся целую вечность, и когда Изабель вышла на манеж, зал взорвался аплодисментами. Она ещё ничего не успела сделать, а ей хлопали, её приветствовали, ею восхищались.

Изабель оглядела ряды зрителей и схватилась за полотна, не испытывая к публике ничего, кроме отвращения.

Она чуть не умерла от страха, а им это понравилось.

Изабель легко парила над сценой, летала, едва касаясь полотен, падала и взмывала ввысь. Каждое движение, что удивительно, давалось ей легче, чем прежде. Стоило девушке показаться публике, как скручивающий желудок страх отступил, сменившись отчаянием и яростью.

Всё время, пока звучала музыка, Изабель преследовала мысль, что Призрак Цирка убьёт её за малейшую ошибку в исполнении. И потому она приказала себе быть безупречной.

Даже если его "жажда" обрушится на неё этой ночью.

Каждый трюк сопровождался вскриками, охами и аплодисментами, но Изабель их не слышала. Зрители ликовали, когда девушка исчезла за кулисами, но ей было всё равно. Мышцы гудели, ноги не гнулись, тело одеревенело, когда она вернулась в гримёрную.

Изабель не собиралась выходить на поклон. Она ополоснула лицо водой, смывая грим, намочила волосы, из-за чего они тут же завились и стали ещё пышнее. Несмотря на прохладу гримёрной, Изабель пробил жар.

Она быстро переоделась в джинсы и свитер, взглянула на себя в зеркало. Без макияжа, взъерошенная, с диким взглядом она больше была похожа на зверёныша, чем на молодую женщину.

Засунув перцовый баллончик в рукав, она рванула на склад старого реквизита — в самую дальнюю, забытую и давно не использующуюся комнату в здании. Изабель бежала туда на одном дыхании, намереваясь оказаться на месте раньше Призрака и устроить ему ловушку.

Она рванула на себя дверь, включила свет и прошла в комнату, огибая упакованные в белые чехлы, точно в саван, предметы. Здесь были старые костюмы, ящики и шкафы фокусников, столы для предсказаний и спиритических сеансов, кривые и давно разбитые зеркала, будки для переодеваний... здесь было всё, чем жил Cirque des étoiles, и что ему больше не было нужно.

Но из сентиментальности эти вещи не выбрасывали. Прежний директор хотел открыть музей цирка, а Гаскон... Гаскон был слишком жаден, чтобы выбросить всё, что можно выгодно продать.

Изабель беспокойно огляделась по сторонам. Белые полотна окружали её, словно беспокойные духи.

На манеже гремела музыка, но здесь было тихо, как на кладбище. Как бы сильно ни кричала Изабель, никто бы не пришёл ей на помощь.

Она крепче сжала баллончик.

И, пройдя дальше, поняла, что непростительно опоздала.

Призрак Цирка уже ждал её. Он сидел на крышке гроба на колёсиках и улыбнулся, встретившись с девушкой взглядом.

Вокруг гроба горели свечи. Призрак был в чёрных брюках, смокинге, чёрно-красном плаще, цилиндре, чёрной маске. Длинные волосы он снова собрал в аккуратный хвост.

Изабель похолодела. Один его взгляд — и боевой запал улетучился, оставив после себя только отчаяние и страх.

— Мадемуазель Идо.

От его голоса Изабель готова была рухнуть в обморок.

— Вы... при... гласили меня.

Призрак медленно кивнул, окинув взглядом её фигуру.

И в его глазах она видела хищнический блеск.

Девушка решилась. Сейчас или никогда. Стиснув зубы, она схватила баллончик, подняла на Призрака и шагнула к нему.

Но в ту же секунду раздался щелчок. Ладонь девушки прорезала острая боль. Оружие выпало и укатилось под реквизит.

Изабель задохнулась от неожиданности и боли, упала на колени, сжав ушибленное запястье. Призрак держал в руке хлыст. Он ударил им девушку по ладони, заставив выронить баллончик.

Больно. До слёз больно.

Призрак спустился с гроба и шагнул к Изабель, не спуская с неё глаз.

Она так хотела дать ему отпор, но в итоге сама угодила в ловушку.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore

Изабель медленно отползала назад, когда Призрак Цирка навис над ней. К сожалению, путь к отступлению слишком быстро оборвался — его перегородила стена.

— Не подходите!

— Или? — он протянул руку, предлагая помощь. — Изабель, я не причиню тебе вреда. И от тебя я не требую ничего, кроме взаимности.

Она сжала губы, глядя в его глаза. Рука пульсировала от боли, оружие укатилось под декорации.

Изабель была беззащитна.

Но в то же время она оставалась ловкой и гибкой акробаткой. Она могла проскользнуть в узкие ходы, могла подтянуться на перекладинах и ускользнуть, могла сбежать.

У неё было столько возможностей, что девушка никак не могла ухватиться хотя бы за одну из них.

Вместо действий она дрожала всем телом, глядя в глаза мужчины.

— Если бы я хотел навредить тебе, как думаешь, стал бы я показываться? Разговаривать? Убеждать? Хлыст до сих пор у меня в руке, и я могу отхлестать тебя, — он сощурился, — но не стану этого делать.

Изабель не ответила.

— Дай руку. Если не приложить лёд, она опухнет, и ты не сможешь выступать.

Изабель скривилась от боли, сжав раненую ладонь.

— И тогда... вы убьёте меня?

Призрак Цирка улыбнулся, опустившись перед девушкой на колено. Она похолодела, когда он мягко взял её ладонь, почти не причиняя боли, осмотрел, осторожно провёл пальцами по краям ссадины.

— Я...

— Как бы ты хотела умереть?

Изабель тут же закрыла рот, вытаращившись на Призрака. Работа в цирке приучила её присматриваться к движениям, понимать язык тела, считывать его. Сейчас мужчина был спокоен, расслаблен, нападать не собирался.

Но это было обманчиво. На полотнах под куполом он тоже был спокойным и расслабленным.

— Я... жить хочу.

— Какая досада.

Изабель на секунду забыла, как дышать.

— И я точно не хотела, — наконец, произнесла она, — не хотела разбиться на манеже!

Призрак вновь встретился с ней взглядом, и ухмылка, прорезавшая его лицо, была ядовитой, злобной, язвительной.

— Ты бы и не разбилась. Я бы не допустил этого.

— Вы вышвырнули меня из-под купола!

— Я знал, что тебя это несколько впечатлит.

Изабель задохнулась от гнева. Впечатлит! Несколько! У неё жизнь пронеслась перед глазами, она едва не простилась с миром, и её это должно несколько впечатлить?!

Призрак сжал её здоровую руку и помог подняться.

— Кто вы такой? Как вас зовут?

— У мертвецов нет имён, Изабель, нет прошлого, нет будущего. Мы есть, и живым приходится мириться с нашим существованием, пока мы не истлеем окончательно.

Изабель задрожала с новой силой.

— Что вам нужно?

Призрак сощурился, выдержав паузу.

— Сейчас мне нужно обработать твою рану, — он говорил спокойно и вкрадчиво, в то время как Изабель от нервов была готова бегать по потолку. — Следуй за мной.

— К-куда?

— К месту нашей встречи. Ты же и так туда шла.

Шла, чтобы раз и навсегда поквитаться с ублюдком, который до полусмерти напугал её.

Призрак тянул её за собой несильно, но настойчиво, и Изабель шла за ним на ватных ногах. На складе не было холодно, но от страха девушку пробрал озноб; здесь хранился обыкновенный старый и никому ненужный цирковой реквизит, но ей под покрывалами мерещились гробы с трупами.

Мужчина привёл её к столу предсказателя, на чёрной скатерти которого были нарисованы созвездия. В центре стоял хрустальный шар, а рядом с ним — ведёрко с шампанским, полное льда, бокалы и алая роза со срезанными шипами.

Изабель моргала, думая, что ей мерещилось, в то время как Призрак вытащил из кармана смокинга платок, вложил в него кубики льда и приложил импровизированный компресс к ссадине девушки. Так же молча и сосредоточенно он перетянул ткань и завязал её узелком.

Наверное, это можно считать за извинение.

Вот только трудно прощать мужчину, от первой встречи с которым случились истерика и нервный срыв.

— Я хотел отметить твой успех, — произнёс мужчина, вновь посмотрев ей в глаза. Всё это время девушка сверлила его взглядом, будто надеялась, что маска на его лице от этого исчезнет. — Публика встретила тебя с небывалым восторгом.

Он улыбнулся.

— Жаль, что теперь ты её ненавидишь.

Изабель перевела взгляд на их руки. Призрак не спешил отпускать перебинтованную ладонь.

— Я не пью, — произнесла она, отстраняясь, глядя в сторону. Изабель где-то читала, что сумасшедших легко вывести из себя лишним движением, словом, взглядом, и потому внутренне сжалась, старалась как можно меньше жестикулировать. — Это мешает работе.

— Вот как? Ну, а я не против, — с этими словами он выудил бутылку из ведёрка и умелым движением открыл её. От хлопка пробки Изабель, будучи уже и без того на нервах, вскрикнула. — Между прочим, я долго выбирал, чем тебя угостить и... несколько загладить первое впечатление о знакомстве.

Это значило, что если она не выпьет хотя бы пары глотков, он разозлится.

Изабель поджала губы, наблюдая за тем, как Призрак наполнил оба бокала.

— У тебя могло сложиться ложное впечатление обо мне, — произнёс мужчина, взяв бокал длинными тонкими пальцами. — У меня скверная репутация, я строг к артистам, руководству, терпеть не могу лентяев и бездарей. Но наш Cirque des étoiles живёт только благодаря отчаянным трудоголикам. Быть может, я старомоден, но мне всегда казалось, что цирк должен дарить волшебство, восторг, счастье. А для этого нужна изобретательность. Нельзя повторять из раза в раз заученные трюки и надеяться на снисхождение зрителя.

Он улыбнулся Изабель, поднеся бокал к губам.

Господи... та самая улыбка монстра из её снов.

Девушка напряжённо следила за каждым его движением, готовая в любой момент сорваться с места.

— А что привело тебя в цирк?

Изабель моргнула, не сразу сообразив, что он обращался к ней.

— Я жила этим. Всегда.

— Это не ответ.

Призрак покачал головой, пригубив шампанское.

— Ещё попытка.

— Я училась в цирковом колледже, а до этого — в школе, — Изабель инстинктивно сжала раненную руку, когда мужчина медленно потянулся за хлыстом. — Я всегда любила цирк! Всю свою жизнь!

Он повертел в руках оружие. Изабель зажмурилась, сжалась.

И вскрикнула, когда мужчина щёлкнул хлыстом об пол.

— Я влюбилась в это, как только увидела акробатов! Они летали под потолком, не касались земли! Их костюмы сверкали! Им все аплодировали! Я мечтала об этом же!

Изабель уже готова была разрыдаться, закрыв голову руками, сев на корточки, но удара не последовало.

— Неужели? — по голосу мужчины слышалось, что он улыбался. — Не клоуны и не гадалки, а именно акробаты?

Изабель открыла глаза. Сейчас она была белее мела.

— Да... на манеже всё кажется таким лёгким, — она вздохнула, сжав трясущиеся руки, выпрямившись. — Если бы я знала, что будет так сложно...

— Сложно? Дорогая Изабель, всё, что ты исполняешь сейчас и в половину не так тяжело, как то, что хочу предложить тебе я.

Изабель вновь напряглась, когда Призрак приблизился, обошёл её со спины. Свой хлыст он оставил на столе, и взгляд девушки застыл на оружии.

Его туфли громко стучали в тишине склада, и этот одинокий звук эхом отдавался в сердце Изабель.

— И что же это?

— Это? — он помедлил, подбирая слова. — Это наш общий творческий порыв, это наши эмоции, переданные языком жестов, трюками, пластикой, это единение нашей страсти к искусству. Это твоя грация и мой опыт, слившиеся воедино, это расцветшее под куполом волнение, восторг, желание...

Он не касался девушки, не подходил близко, но по её телу всё равно пробежали мурашки. Она вспомнила, как легко и умело он держал её в полёте, как контролировал каждое движение.

Жар его прикосновений вновь будто обжёг её кожу.

— Я хочу вновь выступить с тобой, — медленно, почти шёпотом произнёс мужчина, от чего сердце Изабель ушло в пятки. — Никакой страховки, никаких требований от директора. Только ты, я... и наше раскрепощённое мастерство.

Не выдержав, она рванула с места к хлысту, схватила его, взмахнула. Обращаться с ним Изабель не умела, но не подозревала, что даже взмах выйдет таким неуклюжим.

Тем не менее, больше угрожать ей было нечем.

— Не подходите!

Призрак Цирка смотрел на неё, словно на неразумного ребёнка.

— Положи на место, пока не поранилась.

— Ни шагу!

Призрак вздохнул и медленно шагнул навстречу. Изабель махнула хлыстом, целясь в мужчину, но чёткого и элегантного щелчка не вышло. Призрак вытянул руку, схватил длинный ремень и дёрнул на себя.

Изабель против воли выпустила оружие из рук. Призрак бросил его в сторону.

Девушка в панике огляделась.

— Прекрати, — произнёс он. — Здесь тебе ничего не грозит.

— Вы меня из-под купола скинули, — процедила она, сжав кулаки. — Без подготовки! Без страховки! Со связанными руками!

— Но ты же...

— Я в опасности каждую секунду! Каждую секунду, пока вы рядом!

Он глубоко вздохнул, глядя на неё. Лицо девушки пылало от ярости. Если бы она не была так напугана, никогда в жизни не решилась бы наорать на другого человека. Для такого она была слишком доброй, заботливой, нежной.

Но она была в ужасе и не знала, как спастись.

Призрак Цирка приблизился, заставив девушку насторожиться, взял её за руки...

...и опустился перед ней на одно колено, взглянув в глаза.

От этого жеста, такого спонтанного, неожиданного и двусмысленного, Изабель опешила и стала краснеть уже не от ярости.

— Ты каждый раз исполняла такие немыслимые трюки. Я не знал, что ты настолько хрупкая.

Изабель попыталась освободить руки из его ладоней, но Призрак не спешил её отпускать.

— Дай мне шанс, Изабель. Дай шанс стать твоим наставником, учителем, дай шанс самому учиться у тебя. Прошу. Позволь мне воплотить мою мечту перед зрителями, прежде чем...

Он припал губами к её ладоням.

— Прежде чем я исчезну навсегда.

Глаза Изабель округлились.

— Призрак... но... я.., — она зажмурилась, пытаясь взять себя в руки. — Вивьен мечтает о вашем внимании!

— Что мне до Вивьен? — он грустно улыбнулся. — Она так неповоротлива по сравнению с тобой.

— Но она влюблена в вас!

— Ах, это... Пустое. Она влюбилась в маску, но ни ей, ни тебе никогда не узнать, что под ней.

Призрак ненадолго умолк.

— Мне важна только работа, — чуть тише произнёс он, вновь коснувшись губами бинта у неё на ладони. — Я могу перебарщивать, могу быть строг, могу вспылить. Но всё это для дела. Чтобы Cirque des étoiles обрёл то величие, которого достоин.

Он подскочил, в его глазах горело пламя одержимости.

— И тогда я, наконец-то, смогу обрести покой, — он маниакально улыбнулся. — Презренный труп уйдёт в могилу, перестанет донимать живых. В цирк вернётся спокойная, размеренная и скучная жизнь. Как и к тебе.

Изабель молчала, вглядываясь в его скрытое под маской лицо, рассчитывая увидеть в нём признаки лжи.

Но не увидела ничего, кроме жуткого энтузиазма.

— Уйти... в могилу...

— Тоже хочешь? Могу устроить. Недавно я видел одну прекрасную крышу...

— Я не хочу! Чтобы кто-либо! Умирал! Даже вы! — едва не кричала девушка, вновь отходя назад, выскальзывая из его ладоней. — Но если вы обещаете оставить цирк в покое, я стану вашей ученицей.

— Ах, Изабель...

— Но! Обещайте так же, что пока мы готовимся к вашему представлению мечты, вы не побеспокоите ни одного артиста.

Призрак Цирка едва заметно улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Разумеется.

— Хорошо...

— Я планировал избавляться только от твоих поклонников.

Изабель обняла себя за плечи, когда мужчина вновь подошёл к столу и наполнил свой бокал шампанским. Он не касался её, но всякий раз старался оказаться настолько близко, что это выходило за рамки приличий.

И рядом с ним Изабель вновь почувствовала себя так, будто ей некуда бежать.

— Тогда хорошо, что у меня их нет.

— Это ненадолго. Твоя красота не останется без внимания.

Да уж...

Вздохнув, девушка всё же взяла свой бокал, проведя ладонью по волосам.

Призрак не сообщил, как поступит, если сам окажется в числе её поклонников, а Изабель боялась даже намекнуть об этом. Да и, честно говоря, ей не хотелось думать о чём-то подобном.

Он сумасшедший, а она всего лишь испуганная девушка.

И о ней он забудет так же просто, как и о Вивьен.

Дожить бы до этого дня.

Изабель выпила шампанское, закрыв глаза. После того, как мужчина за пару секунд усыпил её, девушка была готова к любой отраве в бокале. Но, во-первых, Призрак сам пил этот же алкоголь, а, во-вторых, ничего страшного не последовало.

Изабель покрутила в пальцах пустой бокал, хмурясь.

— Что-то не так?

— Удивлена, — проворчала девушка, — что со мной ничего не произошло.

Мужчина едва заметно улыбнулся.

— Если тебе станет легче, я обязательно подсыплю в один из следующих бокалов цианид.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore

В Cirque des étoiles была одна уникальная особенность, за которую это место обожали, несмотря на жуткого Призрака.

Дрессированные корги.

Двадцать бело-рыжих собак на коротких лапках вызывали у зрителей бурный восторг. Корги виляли хвостами, широко улыбались, бегали по манежу, прыгали через небольшие препятствия, ловили носами кольца. Но сильнее всего зрителям нравилось, когда собачки упрямились, не слушались команд и попросту ложились кверху пузом.

Вот и сейчас, на репетиции, корги развалились по арене, больше напоминая пышный хлеб, чем собак. И пока они ленились и гавкали на дрессировщицу, другие артисты оставили свои упражнения и умилённо наблюдали.

Сорелли Дюпон — дрессировщица вельш-корги — хваталась за голову рядом с ними. Гаскон каждый раз ругался на девушку, потому что её ленивые собаки отвлекали других артистов от работы. В то же время, её шоу — визитная карточка Cirque des étoiles.

— Ну пожалуйста, Перс, подними жопку и начни работать.

— Вуф.

Перс опустил голову на лапки, глядя на девушку блестящими карими глазами.

Так продолжалось до тех пор, пока девушка не достала угощения. В жизни корги интересуют только три вещи: хозяин, сон и еда. И если первое можно проигнорировать, то перед вторым и третьим они бессильны сопротивляться.

Изабель наблюдала за ними, сидя в кресле в своём удобном спортивном трико. Глядя на жизнерадостных, улыбающихся корги, она могла забыться и не думать о Призраке Цирка.

Впрочем, получалось паршиво. Изабель не могла выкинуть из головы их разговор, его комплименты и ужасное обещание.

Поначалу она захотела, чтобы Призрак Цирка в самом деле исчез из её жизни, растворился, может даже, умер.

Но сейчас, спустя пару дней, ей захотелось узнать больше.

В первую очередь, она хотела знать, кто скрывался под маской. Призрак всегда жил в цирке? Сколько ему лет? В чём причина его странного образа жизни?

Кто он?

Быть может, есть шанс найти его близких и сообща помочь мужчине выбраться из цирка?

Господи... он швырнул её из-под купола, а она его жалела?

Изабель подняла взгляд вверх, на комнату под куполом.

Нет, не жалела. Но и самоубийства она допускать не хотела.

В этот раз она обязана успеть...

Изабель провела ладонью по лицу. Корги уже убежали с манежа, к работе готовилась дрессировщица тигров Мадлен Жири.

На выступлениях перед выходом больших кошек на манеж всякий раз опускали клетку, но на репетициях обходились без неё. Тигры Мадлен были спокойными, ленивыми, сытыми и совершенно ручными. Каждого из них она воспитывала с первых месяцев жизни.

И, как только Мадлен вывела первого кота на манеж, на репетицию пожаловали Гаскон с главным меценатом Cirque des étoiles — Филиппом де Шаньи.

Филипп отправил Мадлен воздушный поцелуй. Девушка проигнорировала его с таким красноречием, что меценат должен был усомниться в своём существовании.

Мадлен отдавала приказы тиграм на немецком. Раньше всех удивляла её причуда, но потом выяснилось, что многим мужчинам нравится слышать немецкую речь от властной женщины.

А некоторым — даже слишком сильно нравится.

Поначалу Филипп де Шаньи дарил Мадлен цветы, приглашал на свидания, говорил комплименты, ходил за ней хвостиком.

И до того надоел девушке, что она приказала своему тигру свалить Филиппа с ног, прижать лапами к полу, зарычать. Но не помогло. Когда девушка отогнала зверюгу, Филипп влюбился окончательно и бесповоротно.

Изабель не была сплетницей, но наблюдать за этой парочкой было интересно.

Вот только сегодня любимый сериал Изабель продлился недолго.

— Уже успела размяться, лошадь? Или решила переломать себе кости и, наконец-то, свалить из цирка?

Девушка медленно вздохнула, закрыв глаза.

Заработала же она себе врага. Ей с самого начала не нравилась Вивьен, а сейчас из-за Призрака Цирка ситуация только усугубилась. Вивьен ревновала и ревновала несправедливо.

Призрак грезил работой, а не отношениями.

Да и Изабель боялась его до потери пульса.

— Разве я могу свалить и пропустить момент, когда ты станешь дешёвой проституткой?

Вивьен хмыкнула.

— Как интересно. Подстилка Призрака называет меня проституткой.

Изабель подняла на неё взгляд, вскинув брови.

— Ты за ним хвостом бегаешь. И называешь меня подстилкой?

Вивьен нахмурилась, багровея от ярости. И всё же, возражать она не стала: она действительно излишне интересовалась Призраком, оставалась допоздна в цирке, ждала внимания загадочного мужчины.

А он в итоге переключился на гимнастку.

— Аккуратнее с полотнами, Идо.

— Придерживай платье, Виардо.

Они разошлись в противоположные стороны манежа.

Вздохнув, Изабель решила размяться, и потому наклонялась в узком проходе между сидениями, тянулась, закидывая ногу за голову, вставала на мостик. Сегодня тренироваться она будет в последнюю очередь — так решил Призрак — но сидеть без дела она больше не могла.

Вивьен вывела её из себя, а потому нужно было хоть как-то успокоиться. Вышивать сейчас Изабель не смогла бы, а потому необходимо отвлечься на работу.

Иначе после вспышки ярости и угрозы от Вивьен ей обеспечена многочасовая волна тревоги.

Изабель мечтала о том дне, когда её страхи улетучатся, когда она из потерянной недотёпы превратится в зрелую, уверенную в себе женщину.

Но чем дольше она работала, тем страшнее ей было жить. И тем дальше был заветный день.

Изабель увлеклась упражнениями настолько, что перестала замечать что-либо вокруг. Она пыталась встать из мостика на руки и максимально сосредоточилась на движениях.

И случайно носком она со всей силы кому-то врезала.

Изабель зашаталась, ноги от испуга не поднялись вертикально, а ушли за голову. Задержав дыхание, девушка опустила стопы на пол и выпрямилась.

Не упала. Большая удача.

Она обернулась, стиснув зубы.

— Смотреть надо, куда прёшь, дебил!

И тут же осеклась. Изабель ожидала увидеть Кейрана, Жиля, Вивьен — да кого угодно из цирка! Но перед ней стоял, схватившись за нос, незнакомый парень.

Блондин. Молодой, ухоженный и явно избалованный комфортной жизнью. В нём не было ни угловатости Изабель, ни хищнической натуры Призрака, ни искрящегося сарказма в глазах, как у всех циркачей.

— Простите, пожалуйста, мадемуазель! — прогундосил он.

— Травмпункт там, — вздохнула она. — Иди за мной.

Парень молча кивнул, подняв взгляд к потолку. Из его глаз текли слёзы.

— Ты новенький?

Он ответил что-то невнятное, и потому Изабель не продолжила расспрос. Она молча привела парня к врачу, а он, увидев раковину, подбежал к ней и умылся. От доктора он отмахнулся.

Крови из его носа хлынуло столько, что Изабель стало страшно за его жизнь.

Девушка собралась уйти, но парень остановил её жестом и прижал к разбитому носу платок.

— Я не новенький, — прогнусавил он. — Меня зовут Рауль де Шаньи. Мой брат — меценат этого места.

— О...

Девушка смотрела на него с хмурым видом, ожидая, что парень начнёт её отчитывать. Но виноватой себя Изабель не считала — он сам подошёл слишком близко.

Ещё бы на полотнах решил полетать. Совсем мозгов нет?!

Но всё было как раз наоборот.

— Брат сказал мне, что ты выступала с Призраком.

Изабель медленно кивнула. Белый платок медленно пропитывался кровью.

— Как ты? Должно быть, он напугал тебя до полусмерти.

Она вскинула брови. Её состояние не интересовало ни Гаскона, ни Антуанетту, но озаботило какого-то проходимца.

Да и чем тут интересоваться? Все в цирке каждую минуту были в постоянном напряжении, каждому было безумно страшно. Каждый ожидал внезапного нападения.

Жаловаться начальству глупо. Не нравится — увольняйся. В Cirque des étoiles слетятся желающие со всей Европы.

Миллионы мечтают работать здесь. Ради такого можно потерпеть одного сумасшедшего в маске.

Изабель натянуто улыбнулась в ответ.

— Ну и что? Карлотту он едва не расчленил. Мне грех жаловаться.

Рауль охнул и стал белее мела.

— Боже мой...

— Пустяки, — девушка пожала плечами, вновь вспомнив лукавую улыбку Призрака. — Никто не пострадал ведь.

— Но вы ведь могли погибнуть. И даже сейчас вы все можете быть в опасности.

Изабель тряхнула головой.

— Мне нужно работать.

— Подожди...

Она обернулась.

— Как тебя зовут?

— Изабель.

Парень отнял руку с платком от носа. Кровь не текла, но успела размазаться по нижней части лица.

— Изабель, скажи... ты свободна после работы?

Глаза девушки округлились.

— Нет.

— Из-за Призрака?

— Тебя это не должно волновать, — ответила Изабель — резче, чем планировала.

— Но мы могли бы поговорить. Меня интересует, что думают артисты Cirque des étoiles о своей работе, — он сжал губы, подбирая слова. — К тому же, я верю, что сообща мы сможем поймать Призрака.

Изабель окинула его взглядом, но вновь покачала головой.

Если Рауль захотел просто поговорить о работе, то в цирке найдутся более опытные и более травмированные артисты.

Но если он собрался позвать её на свидание, то вряд ли сможет дожить до утра.

Призрак Цирка обещал убивать её поклонников, и Изабель верила, что он исполнит угрозу.

— У меня есть план, — шепнул парень.

— И его ты решил обсудить в Цирке, — вздохнула девушка, — где Призрак видит и слышит абсолютно всё.

В ту же секунду по коже Изабель пробежали мурашки.

Ей казалось, она слышала тихий смех своего загадочного незнакомца.

Казалось, будто тени пришли в движение, готовые наброситься на них и разорвать на части.

Примечания:

https://vk.com/misternevermore