По обычаю предков (джен)

Хогвартс-экспресс уносил студентов по домам после окончания учебного года. Гарри Поттер, сидящий в купе вместе со своими друзьями — Гермионой Грейнджер и Роном Уизли, — долго молчал, глядя в окно на мелькающие за ним пейзажи, а потом неожиданно сказал:

— Я больше не вернусь в школу.

Рон вытаращил глаза так, что это выглядело скорее картинно, нежели спонтанно, и собирался что-то сказать, но его остановила Гермиона, схватив за руку, и ответила Гарри сама:

— Я ждала от тебя этих слов. Но что ты собираешься делать?

— Загляну ещё разок к Дурслям, но ненадолго, а затем покину их навсегда.

— И куда ты отправишься, если не в школу? — поинтересовалась Гермиона. Гарри уже открыл было рот, но почему-то вдруг передумал. Какой-то неясный внутренний голос шепнул ему, что не стоит пока делиться своими планами даже с друзьями: их могли схватить и подвергнуть пыткам или легиллименции, и тогда Пожиратели Смерти легко смогут найти его и доставить к Волдеморту.

— Пока не уверен. Возможно, отправлюсь в Годрикову Лощину, а может быть, в другое место, — не­громко ответил Гарри, который действительно собирался побывать на месте гибели отца и матери, но не для того, чтобы поселиться в полуразрушенном доме, а лишь посетить могилы родителей.

— А потом? — уточнил Рон.

— Потом займусь поисками оставшихся «тех вещей», о которых мне поведал Дамблдор, — тех, что держат Тома в этом мире.

— Мы с Роном будем с тобой, Гарри! — заявила Гермиона.

— Где будете? К Дурслям сегодня со мной отправитесь? — не понял Поттер.

— Куда скажешь — туда и отправимся, — воодушевлённо заявил Рон, высоко задрав подбородок, и Гарри — глупо, конечно — показалось, что с пафосом его друг слегка перебирает.

— Мы будем с тобой, что бы ни случилось, — тихо промолвила Гермиона, проникновенно глядя в глаза Гарри и сжимая его колено своей изящной рукой.

«Теперь нужно сказать что-нибудь о великой борьбе за всеобщее благо, но увы, Дамблдора в нашей компании не наблюдается», — подумал про себя Гарри

— Но ты же не собираешься отправляться на поиски «тех вещей» до своего совершеннолетия, пока действует надзор за несовершеннолетними? — спросила Гермиона с очень серьёзным лицом.

— И до свадьбы Билла и Флёр! — воскликнул Рон. — Ты же о ней не за­был?

Гарри ошеломлённо уставился на него. Он действительно и не вспомнил об этом странном для такого времени событии. Надо будет записать где-нибудь, чтобы не забыть.

— Да, я собираюсь прийти, чувствую себя не вправе пропустить это мероприятие, — кивнул он.

— А что ты там втолковывал Джинни после похорон? — поинтересовался Рон. — Чую, она расстроена — вон, даже ни разу не зашла к нам за всё время пути.

— Я сказал ей, что не могу больше с ней встречаться. Волдеморт наверняка будет использовать близких мне людей в попытке добраться до меня. И я не вижу в этом особой трагедии, так как мы с Джинни пару раз поцеловались, и всё. Что-то ты, Рон, не спешишь объявлять своими девушками всех, с кем целовался.

Рон явно был возмущён этими словами Поттера: покраснел, набычился и подготовил какую-то тираду, которая так и осталась невысказанной, потому как умница Гер­миона снова резко схватила Уизли за руку и отрицательно покачала головой, сказав вслух:

— Как жаль, что время такое. Вы могли бы стать прекрасной парой.

— Или не стать, — ответил Гарри, которому в последнее время категорически не нравилась Джинни своей приставучестью и странной манерой хватать его везде, где она его встречала, за всё, за что удавалось.

Поттер ожидал от Уизли новой попытки высказаться, но тот увлёкся обниманием Гермионы, которая после своих слов почему-то расплакалась и срочно требовала утешения. А Хогвартс-экспресс уже подходил к вокзалу. Наложив на свой сундук, метлу и клетку для совы чары уменьшения, Поттер попрятал всё своё добро по карманам, вызвав удивлённые взгляды друзей.

— Когда это ты так хорошо освоил Редуцио? — тут же последовал вопрос от Гермионы, которая резко перестала плакать.

— Да ещё на четвёртом курсе, когда готовился к третьему испытанию. Решил, что если с кем-то из хагридовых страшилищ не справлюсь, то просто уменьшу и раздавлю ногой, — хмыкнул Гарри.

— С тобой кто-то занимался тогда? Ты нам не рассказывал!

— Может, и занимался, а возможно — я сам освоил. Какая разница-то? Главное, что заклинание правильно работает!

Рон, который Редуцио не владел, прищурился, стаскивая с багажной полки такой же громоздкий и тяжёлый сундук, как у Гарри, только гораздо более потрёпанный жизнью. Гермиона, уставшая смотреть на красное от натуги лицо Рона, сама уменьшила ему багаж. Было странно, что Уизли с самого начала не попросил Поттера или Грейнджер сделать это, а демонстративно кряхтел и охал, ворочая сундук в его первозданном виде.

На платформе встречающих было меньше, чем обычно. Многих детей забрали из Хогвартса родители, которые прибыли на похороны Дамблдора. Но зато там оказались лица, которых Гарри никак не ожидал увидеть: здесь были Грозный Глаз Грюм, Тонкс, Люпин, супруги Уизли и даже Фред с Джорджем.

— Рон, Джинни! — привычно заголосила на всю платформу Молли, спеша стиснуть в объятиях своих детей.

В этот момент Гарри подумалось, что и Молли, и Артур были сегодня на похоронах — почему они не забрали своих детей, как остальные родители?

Гермиону никто не встречал.

— Герм, а где твои родители? — удивился Гарри.

— Они сегодня заняты, я доеду сама на «Ночном рыцаре».

— Поедем вместе! Я Дурслям не писал, когда приеду, тоже хотел добраться сам.

— Не стоит, Гарри. Тебя аппарируют домой Грюм, Тонкс, Люпин и Артур.

— Вот как раз этого делать не стоит! — возмутился Гарри. — Дядя и тётя до сих пор вспоминают проломленную стену за камином. Как вас увидят — ничего хорошего потом не жди! Я поеду на «Ночном рыцаре», и точка!

— Не мал ещё для таких решений? — рявкнул Грюм.

— В самый раз, — резко ответил Грюму Гарри: он не был толком знаком с отставным аврором, и его внешность и голос ассоциировались у юноши исключительно с Барти Краучем и событиями на кладбище в Литтл-Хэнглтоне.

— Привет, Гарри, — мягко сказал Люпин. — Зря ты отказываешься от нашей компании и аппарации. Мы бы немножко поболтали с твоими дядей и тётей...

— Вот этого точно делать не стоит! Если хотите убедиться, что я добрался на Прайвет Драйв, кто-то один может отправиться со мной. Но только один, и в дом не заходить!

— Я поеду, — вызвалась Тонкс. — Доставлю Поттера в лучшем виде, — хмыкнула она.

Молли и Артур переглянулись, Грюм махнул рукой, а Люпин, как всегда, вздохнул.

Гермиона, Гарри и Тонкс прошли через магловскую часть вокзала на улицу и в первом же переулке вызвали «Ночного рыцаря», который появился буквально через пять минут, возникнув из воздуха трёхэтажной громадой. Из автобуса выскочил незнакомый кондуктор в красном и объявил:

— Добро пожаловать! Это автобус для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение! Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно!

— А где Стэн Шанпайк? — поинтересовался Гарри.

— Стэн Шанпайк? — удивился вопросу новый кондуктор. — А вы не знаете? Он куда-то пропал, и его никто не может найти.

— Печально, — ответил Поттер и сообщил, что его и вот эту девушку (он указал на Тонкс) следует доставить в Суррей, в Литл-Уингинг.

— Двенадцать сиклей, — произнёс незнакомый кондуктор. — За галеон получите кружку горячего какао, зубную щетку любого цвета и место на кровати.

— Мы поедем сидя и безо всего, — отказался Гарри, хорошо помня свои ощущения от езды на этом волшебном транспорте.

Поттер и Тонкс разместились в немногочисленных креслах салона первого этажа. За ними зашла Гермиона, назвала свой адрес и также заплатила за проезд, сев неподалёку. Больше никаких новых пассажиров не наблюдалось.

— Трогай! — крикнул кондуктор водителю.

Автобус взревел и рванул с такой силой, что пассажиры чуть не попадали со своих мест. А спавший в конце салона крошечный волшебник в ночном колпаке всё-таки скатился с кровати, но потом залез на неё обратно, похоже, даже не проснувшись.

Водитель был рисковый малый: при выполнении сложных поворотов и перестроений автобус постоянно заносило на тротуар. Аварии не случилось чудом: фонарные столбы, почтовые ящики и урны увиливали от опасности перед самым носом автобуса. Шок пассажиров компенсировался скоростью. Через десять минут после старта Гарри и Тонкс уже выходили на соседней с Прайвет-драйв улице, а автобус снова рванул с места, унося смотрящую на них через окно Гермиону.

— Ну, спасибо, что проводила, пока и всё такое прочее, — сказал Поттер Тонкс, заходя через калитку на участок Дурслей.

— Хорошего лета, — улыбнулась Нимфадора и с хлопком аппарировала с тротуара.

Поттер аккуратно постучал в дверь. Она открылась, явив в дверном проёме Вернона Дурсля, который без всяких там «здрасьте» или «добрый день» заявил:

— А ты не торопишься! Заходи, нужно поговорить!

Гарри, глубоко засунув руки в карманы джинсов, прошёл вслед за Верноном в сторону гостиной, где обнаружил тётю Петунью и Дадли.

— Сядь! — приказал дядя Вернон. Гарри слегка приподнял брови. — Пожалуйста, — добавил дядя Вернон, поморщившись, как если бы это слово оцарапало ему горло.

Гарри сел и сказал:

— Я сам хотел с вами поговорить. Тот волшебник, что убил моих родителей, вернулся и охотится за мной. Я не собираюсь быть для вас угрозой, оставаясь рядом. Но и вы сами, пожалуйста, предпримите меры для собственной безопасности.

Сосредоточенно наморщив большое багровое лицо, дядя Вернон спросил:

— То есть ты больше не будешь жить с нами?

— Абсолютно точно. Я бы попросил ночлег только на одну ночь, чтобы успеть подготовиться к отъезду, — отозвался Гарри.

— Одну ночь — пусть. Но только одну! — визгливо проговорила тётя Петунья. Она собиралась добавить что-то ещё, но дядя Вернон махнул в её сторону рукой, и она умолкла.

— Что за меры для собственной безопасности мы должны предпринять? — спросил дядя Вернон, вглядываясь в Гарри маленькими свинячьими глазками.

— Вам нужно уехать отсюда и никому не говорить, куда вы уезжаете. Хотя бы на время.

— По твоим словам, — произнес Вернон Дурсль, вставая и начиная расхаживать по гостиной, — нам — Петунье, Дадли и мне — грозит опасность со стороны… со стороны…

— Да, со стороны «одного из наших», того самого, который, — ответил Гарри.

— Ты уверяешь, — сказал, снова начиная расхаживать, дядя Вернон, — что этот ваш лорд, как его там… придёт за нами?

— Он придёт за мной, но не пожалеет и вас. Как только мне исполнится семнадцать лет, защитные чары уничтожатся, и вы окажетесь в большой опасности. Вам необходимо спрятаться.

— Но почему это ваше Министерство Магии не защитит нас? — вдруг резко спросил Вернон Дурсль.

— Мы думаем, что в Министерство проникли вражеские агенты.

Теперь дядя Вернон прохаживался вдоль камина, вздыхая так тяжело, что подрагивали его большие черные усы. Лицо дяди так и оставалось багровым от умственных усилий.

— Ну, хорошо, — произнёс он, в который раз останавливаясь перед Гарри. — Хорошо, допустим на минуту, что мы уедем. Есть гарантия, что нас не найдут?

— Гарантий нет, — усмехнулся Гарри. — Но так ваши шансы сохранить жизнь будут гораздо выше, чем если вы останетесь тут.

— Ну ладно, ладно! — гаркнул Вернон Дурсль. — Ты убедил нас…

— Надеюсь, — ответил Гарри, — потому что, как только мне исполнится семнадцать, все они — Пожиратели Смерти, дементоры, может быть, даже инферналы (трупы, околдованные Тёмным магом), — заявятся сюда всем скопом.

— А как же школа Дадли? — возмутилась Петуния.

— Вы так и не поняли, тётя? — воскликнул Гарри. — Они будут пытать вас и убьют, как убили моих родителей!

— Пап, — негромко сказал Дадли. — Надо послушать Гарри и уехать.

— Мы тотчас займёмся сбором вещей и пока переедем в отель, а там решим, куда нам двигаться дальше. Когда всё закончится — дай нам знать, что можно вернуться!

— Обязательно, — отозвался Гарри, — я пойду к себе наверх и тоже буду собираться.

* * *

В комнате Гарри сначала разобрал все свои старые вещи, бывшие здесь, из которых взять с собой было просто нечего, и всё уничтожил. Затем достал и увеличил свой сундук и полностью опустошил его: и от вещей, и от всяческого хлама, который накопился за годы учёбы.

Через час сундук оказался практически пуст. В нем остались: осколок длиной в два дюйма — от зачарованного зеркала, которое подарил ему покойный крёстный отец, Сириус; уменьшенная в размере «Молния», альбом с фотографиями родителей, мантия-невидимка, набор для приготовления зелий, кое-какие книги и письма, перевязанные бечёвкой. Волшебную палочку Гарри уложил в старый рюкзачок, с которым ходил по Хогвартсу с самого первого курса. Туда же отправились Карта Мародёров и медальон с запиской от Р. А. Б.

— Н-да, не разжился ты имуществом, герой, — грустно сказал Гарри сам себе.

— Мы уезжаем, спустись! — донесся снизу голос дяди.

«Однако, оперативно собрались, молодцы!» — заметил про себя Гарри, сходя вниз по ступенькам.

— Ладно, прощайтесь, и мы выходим, — сказал Вернон и сразу вышел с чемоданами.

— Ты готов, Дидди? — спросила тётя Петунья, суетливо проверяя замок своей сумочки, чтобы не смотреть на Гарри.

Дадли не ответил матери, но взглянул Гарри в глаза и сказал:

— Ты спас мне жизнь. Спасибо за это и прощай.

— Ну… ээ-э… прощай, Дадли. Увидимся, когда всё закончится.

Тут Дадли протянул ему большую розовую ладонь.

— До встречи, Гарри.

— Будь осторожен, Большой Дэ, — сказал Гарри, сжав ладонь Дадли и тряхнув её на прощание.

Дадли почти улыбнулся и вперевалку вышел из гостиной. Гарри услышал, как он тяжело ступает по гравию дорожки, потом хлопнула дверца машины. Тётя Петунья, прижимавшая к лицу носовой платок, обернулась на этот звук. Похоже, она не ожидала, что останется с Гарри наедине. Торопливо сунув платок в карман, она произнесла:

— Ну… всего хорошего, — и, не оглядываясь, пошла к двери.

— Всего хорошего, — сказал Гарри. И тогда она остановилась, обернулась. На миг у Гарри возникло наистраннейшее чувство, будто она хочет что-то сказать ему: тётя Петунья смерила его непонятно робким взглядом и, казалось, совсем уж собралась было открыть рот, однако затем чуть дернула головой и выбежала из комнаты, чтобы присоединиться к мужу и сыну.

Поттер снова поднялся к себе и позвал:

— Кричер!

— Что угодно недостойному хозяину.

— Хозяину угодно, чтобы ты, Кричер, перенёс его домой, в Блэк-хаус. Ты сможешь это сделать?

— Хозяин, Кричер может перенести, но в доме плохие люди обсуждают плохие планы.

— Плохие для кого? — уточнил Гарри, так как сомневался в ясной градации плохого и хорошего у этого эльфа.

— Плохие для хозяина.

— Для меня? — удивился Поттер. — А ты можешь меня перенести незаметно? Так, чтобы я мог тайно услышать, о чём они говорят?

— Кричер может.

— Проверь, чтобы тут ничего моего не осталось, — велел Гарри.

Кричер щёлкнул пальцами, и по дому пробежала волна магии.

— Готово! Не осталось ни волоска, ни ногтя.

— Тогда вперёд, в Блэк-хаус! — скомандовал Гарри и мгновенно исчез из дома номер четыре по Прайвет-драйв, где предварительно выключил везде свет и запер двери. Быть может, дому удастся уцелеть в этой войне, и Дурслям будет куда вернуться.

Кричер перенёс Гарри в кабинет главы рода, где за ростовым портретом Антареса Фомальгаута Блэка, как оказалось, скрывался выход на тайную галерею. С неё можно было подслушивать разговоры и разглядывать их участников во всех «общественных местах» дома: в гостиных, столовых, библиотеке, бальном зале (Гарри и не знал, что он есть), а также особых гостевых комнатах, куда селили гостей «под подозрением». Домовик усадил Поттера в любезно предоставленное кресло и сделал прозрачной стену в гостиной первого этажа, которой обычно все и пользовались.

— Я думаю, Гермиона, ты преувеличиваешь. Подумаешь, освоил мальчик заклинание уменьшения — не Адское же пламя? — произнес голосом покойного директора Дамблдора весьма похожий на него мужчина. Правда, его волосы и борода были значительно короче, и одет он был не по любимой моде Альбуса: в тёмно-коричневые штаны, заправленные в сапоги, и куртку старинного кроя.

— Да, но сам факт того, что он изучает что-то тайно от нас, разве вас не тревожит? — Гермиона Грейнджер — а это была именно она, одетая в магловский летний брючный костюм — требовательно смотрела на мужчину.

— Рано или поздно это бы всё равно произошло. Вы взрослеете, у каждого появляются свои личные секреты. Разве ты сама, Гермиона, делишься всем-всем, что с тобой происходит, с Роном?

— Ха, да я догадываюсь, сколько я о тебе не знаю, — ухмыльнулся Рональд Уизли, третий участник этой беседы.

— Речь сейчас не обо мне! После его слов о том, что он освоил Редуцио в ходе подготовки к турниру, то есть ещё на четвёртом курсе, мы теперь можем только строить догадки, какими заклинаниями Поттер овладел без нас. И, кстати, на вопрос, учил ли кто-то его, он так и не ответил прямо, сказал: может, да, а может, нет. Кто мог обучать его на четвёртом курсе? Мы тогда практически утратили возможность контроля. Эта ваша идея с полной изоляцией, директор, не принесла ожидаемого результата, согласитесь. После отдаления мы не сблизились ещё больше.

— Да, вынужден признать, что план сработал не совсем так, как я хотел.

— И летние каникулы, когда мы не переписывались с ним по вашему распоряжению, поставили нашу «искреннюю дружбу» (тут Гермиона изобразила пальцами обеих рук в воздухе кавычки) под большое сомнение. За шестой курс еле-еле удалось восстановить всё на прежнем уровне — хотя я и не уверена в этом до конца: Поттер иногда смотрит на меня странным взглядом, а на Рона — так и очень часто.

— Чего это на меня часто?

— Потому что ты продолжаешь считать его за ничего не понимающего олуха и ведёшь себя, как плохой актёр из балагана! А Поттер далеко не дурак. В поезде как кривился от твоих фальшивых поз! И прекрати каждый раз кидаться на него, если тебе что-то не нравится. У вас в Норе, возможно, такое и прокатывает, но не с нормальными людьми.

— Так-так, видно, ты считаешь нас всех ненормальными? — вступила в разговор Джинни, которая до тех пор сидела молча.

— Ваша манера орать, чуть что, друг на друга точно ненормальна. Если бы я была на месте Поттера, давно бы дала Рону пинок под зад и перестала с ним общаться. Да и ты, милочка моя, так достала героя, что он решил расстаться с тобой прямо перед отъездом домой.

— Как расстаться? — удивился Дамблдор. — Джинни, разве это входило в наш план?

— А что я могу сделать? Вы отправляете этих двоих с ним на поиски крестражей, а меня возвращаете в Хогвартс, хотя, будь я с ними в походе, однозначно бы смогла связь установить и закрепить! И к моменту решающего сражения я была бы уже беременной миссис Поттер. А так — предлагаете мне целый год торчать в школе, пока он будет бегать по стране, ночуя вот с этой вот в одной палатке! Ты, милочка, сама, поди, решила прихапать денежки Поттеров и Блэков?

— Не забывайся, Джинни! Кроме меня, там ещё будет Рон, с которым у меня отношения, и менять его на Поттера я не собираюсь. — Тут Рон приосанился и даже немного надулся. — А вот почему Поттер тебя бросил — прояснишь нам этот вопрос?

— Он сказал, что это нужно для моей безопасности.

— А нам он сказал, что, кроме пары поцелуев, у вас ничего не было, и что он не обязан объявлять каждую девчонку, с которой целовался, своей девушкой.

— Как он так мог сказать! — задохнулась от возмущения Джинни.

— Возможно, стоило меньше к нему липнуть. В последние два месяца он от тебя просто по углам прятался, так ты его преследовала.

— Ну, хватит обвинений! — прекратил дискуссию Дамблдор. — Что сделано — то сделано. Нужно не браниться, а решать, что делать дальше. Так вы думаете, что Гарри в ближайшие дни от Дурслей уедет? А куда именно — он сказал?

— В Годрикову Лощину собирался, — ответил Рон, — но это не точно.

— Почему не сюда, на Гриммаулд-плэйс?

— Этот дом Поттер даже не упоминал. Возможно, он связан у него с воспоминаниями о Сириусе, и Гарри не хочет тут жить, — предположила Джинни.

— Если бы мы говорили о Поттере после пятого курса, я бы тоже так подумала, а сейчас и не знаю, что сказать, — задумчиво проговорила Гермиона.

— Не слишком ли много выводов ты сделала из одной поездки в поезде? — усомнился Дамблдор. — Гарри мог быть просто расстроен похоронами и думать о том, что ему предстоит, а всё это не просто для такого молодого человека, совсем мальчика. Давайте перейдём к конкретике, а то время нашей встречи на исходе. Гермиона и Рон — что делаете?

— Сидим дома, пишем письма, пытаемся выяснить, куда он собирается направиться. Отговариваем покидать дом Дурслей до дня рождения.

— Далее?

— На свадьбе Билла будет организован какой-то переполох, я должна аппарировать Поттера сюда, в Блэк-хаус, который станет нашим укрытием на первом этапе поиска крестражей. А когда придёт время — переселиться в лес, в палатку, чтобы он прочувствовал тяготы походной жизни и выстрадал желание умереть за всех. Я помню всё, директор, мне пора идти, меня ждут дома! — заявила Гермиона.

— А как ты отсюда доберёшься? Будешь аппарировать? — спросил Рон.

— Всё проще — я поеду на магловском такси. Проводи меня, Рон!

Гермиона попрощалась со всеми и вышла в парадную дверь вместе с Роном.

— Джинни, девочка моя, твоя миссия в Хогвартсе на следующий год тоже крайне ответственна. Ты должна поддерживать боевой дух в гриффиндорцах, призывать их к активному сопротивлению. Особенно подбадривай Невилла Лонгботтома — он наш будущий настоящий герой и будет зарабатывать себе авторитет. Все учащиеся Хогвартса и его профессора должны твёрдо усвоить за последний учебный год, что Невилл — мужественный, храбрый, отважный и доблестный герой. Чтобы, когда придёт время, никто и не подумал в нём сомневаться. Но сама ни в каких акциях не участвуй! Скорее всего, среди преподавателей будут и Пожиратели Смерти, они снятыми баллами и отработками не ограничатся.

— А кто будет директором?

— Профессор Снейп.

— Снейп?! Нам всем конец! — ужаснулась Джинни.

— Северус на нашей стороне, хоть вы все и думаете иначе. Я сам попросил его убить меня, а он долго отказывался.

— Так он знает, что вы живы?

— Нет, не знает, и никто из преподавателей тоже. И не должны узнать до самой победы.

Хлопнула входная дверь — вернулся Рон.

— Мальчик мой, ещё несколько слов. Напоминаю, что во время ваших поисков вам следует действовать корректно и аккуратно. Война когда-нибудь закончится, а половину кресел в Визенгамоте занимают представители «той» стороны, и они будут недовольны, если вы нанесёте значительный урон их имуществу, раните кого-то или, не дай Мерлин, убьёте. Никаких нападений и минимум сопротивления, если нападут на вас! Но Грейнджер об этом знать не должна. Она верит, что после войны такие, как она, везде придут к власти, а большая часть магов не готова к таким переменам.

— Но вы обещали, что мы получим какое-нибудь пожирательское поместье для семьи?

— Есть варианты. Тот же профессор Снейп — последний в роду Принцев. Он гарантированно погибнет в конце, когда передаст Гарри ту информацию, что я велел, а мы подумаем, как переоформить на вас его мэнор. Не волнуйтесь, каждый получит то, что ему обещано. А ты, Джинни, если не сможешь окрутить Поттера — это будет печально. Два таких значительных состояния, Поттеров и Блэков, зависнут без наследников в Гринготтсе. Лонгботтом, конечно, неплохой вариант, но денег у них кот наплакал — всё ушло на лечение родителей, помни об этом.

— Я-то запомню, но что я смогу сделать из Хогвартса? Отпустите меня вместе с Роном вместо Гермионы искать эти штуки, как их там…

— Если бы я знал, где они находятся — тогда бы не имело значения, кто их будет искать. Но, увы, их действительно нужно именно найти, а для этого требуются ум и знания посерьёзнее твоих, девочка моя. А теперь давайте расходиться. И помните — кроме вашей семьи, никто не в курсе того, что я не умер. Держите это знание при себе!

Далее Уизли, произнеся чётко «Нора», скрылись в пламени камина, а восставший из мёртвых и слегка преображённый Дамблдор ушел в паб «Голова борова»{?}[Hog's Head можно перевести и так, в этом фанфике буду использовать вместо «Кабаньей головы».], где, по-видимому, он теперь играл роль Аберфорта.

Гарри ещё целых десять минут после ухода переговорщиков сидел неподвижно, глядя в одну точку. Он, конечно, подозревал, что его друзья не всегда с ним откровенны, но такого представить не мог даже в горячечном бреду.

— Да как так-то?! — вскрикнул он наконец, спрыгивая с кресла.

— Это, хозяин, обычное дело. Предатели предают, грязнокровка не соображает, что делает.

— А директор?

— Он сам уже Предатель крови, кто понимает — видит. Ваш род Поттер не отмщён, он слабеет с каждым вашим вздохом, род Блэк взывает к вашей магии, а вы не делаете ничего из того, что нужно, чтобы разобраться со всеми обидчиками по обычаю предков!

— Я же не знаю ничего, Кричер! Расскажи мне — как надо, и я всё сделаю!

— Это долгий разговор. Для начала нужно закрыть дом, чтобы никто не пришёл сюда больше и не навредил вам, пока вы будете готовиться к исполнению кровной мести.

— Кровной мести? Это что такое?

— Родителей ваших убили. Хозяйка Вальбурга уверена, что Карлуса и Дорею, ваших дедушку и бабушку, тоже убили: уж очень вовремя они умерли. Сириуса убили. Регулус погиб по вине другого мага, хозяин Орион умер при невыясненных обстоятельствах. Столько крови благородных и древних родов было погублено — она взывает к мести! А из всех Поттеров и Блэков остались только вы. Если не свершите отмщение должным образом и не накажете и убийц, и тех, кто нанёс оскорбление роду всякими гадкими действиями, то эти рода захиреют окончательно, и их уже нельзя будет восстановить.

— Страшные вещи ты говоришь, Кричер. Давай действительно перекроем всем доступ в дом — но как это сделать?

— Вы пока не приняли род Блэк, но вы уже его наследник. Нужно на алтаре рода отменить все чары, что установлены другими волшебниками поверх родовой защиты, и просто активизировать собственную защиту дома. Она не пропустит никого, кроме тех, кого вы укажете.

— А это надёжная защита, ты уверен?

— Хозяин смешной. Блэки веками кормили алтарь телами врагов, их плотью и кровью. Защита, построенная на Крепости крови — непреодолима.

— А зачем тогда тут Дамблдор Фиделиус устанавливал?

— Некому было поднять родовую защиту. Сириус-отступник пренебрегал кровавыми ритуалами. А Фиделиус — слабые чары, ничто по сравнению с родовой защитой.

— Пойдём, скажешь, что делать.

— Погодите, хозяин, Кричеру нужно кое-что купить для ритуала.

Эльф с хлопком исчез и появился буквально через пять минут с клеткой, в которой сидели два чёрных петуха, в одной руке и с бумажным пакетом в другой.

— Вот, возьмите, хозяин, и спускайтесь по этой лестнице, — эльф махнул рукой на дальний угол гостиной, где находилась неприметная дверь, которая, как думал Гарри, вела в винный погреб. — Я возьму нужную книгу и сразу приду.

Дверь отворилась тяжело, внутри было темно. Руки у Гарри были заняты, чтобы наколдовать Люмос, и он рискнул шагнуть в темноту. Но как только его нога коснулась первой ступеньки, на стене вспыхнули факелы, осветившие уходящую в подвал лестницу, которая окончилась площадкой с дверью, ведущей действительно в винный погреб. Гарри уже хотел было вернуться обратно, когда рядом с ним возник Кричер и сказал:

— Нужна ваша кровь, хозяин.

— Что делать?

— Вот нож, слегка порежьте палец. Тут будет достаточно пары капель.

Резать самому себя было непривычно и больно, но когда из ранки на указательном пальце выступила кровь, домовик велел прижать её к морде большой собаки на барельефе, что располагался на стене, рядом с дверью в винный погреб. Собака повернула голову, посмотрела на Гарри и облизнулась. После чего, немного подумав, гавкнула. Гавк послужил сигналом к началу метаморфоз, произошедших со стеной: кусок её, включающий дверь в подвал с винами, уехал в угол, а середину площадки заняла дверь, в которую преобразовалась часть стены с барельефом собаки.

— Теперь, хозяин, мазните кровью по ручке двери.

После этой манипуляции дверь отворилась. За ней оказалось просторное помещение с куполообразным потолком; у дальней стены размещалась стойка с какими-то знамёнами и штандартами — Гарри показалось, что среди них был даже орёл римского легиона. Стены были расписаны различными картинами из жизни членов рода, в основном — поединками и батальными сценами. Посередине зала находился большой чёрный стол, выточенный из монолита какого-то красивого камня.

— Это родовой алтарь, хозяин. Сделан из драконьего стекла.

— А что нарисовано на стенах?

— Это важные события из истории рода. На самой первой картине изображён Тьерри Noir{?}[чёрный], основатель рода, происходивший из знатного анжуйского семейства. Он родился в 755 году, учился в Королевской Академии Карла Великого, после окончания её был посвящён в рыцари. Брат Тьерри, граф Жоффруа Анжуец, один из двенадцати пэров Франции, погиб вместе с Роландом в 778 году. Тьерри Чёрный перед лицом Карла обвинил графа Ганелона в предательстве, повлёкшем за собой трагедию в Ронсевальском ущелье. Был назначен поединок, на котором Тьерри Noir, продемонстрировав чудеса магического искусства и отличное владение рыцарским вооружением, победил и убил паладина Пинабеля, защитника графа Ганелона. Этот поединок вы и можете видеть здесь.

— А что с ним было после поединка?

— Ничего особо интересного. Тьерри погиб в 826 году. Его наследники служили своим родичам, графам Анжуйским, потомкам Жоффруа Анжуйца. С 987 по 1040 год даже были правителями Анжу, но из-за своего бешеного нрава лишились графской короны, так как насылали на соседей-маглов, с которыми постоянно ссорились, то моровую язву, то смерчи и снегопады. А ещё нового короля из рода Капетов именовали не иначе, как «коронованный осёл» — кому бы это могло понравиться?

— А как же они попали в Британию?

— Всё просто, хозяин. В 1154 году Генрих Плантагенет, граф Анжу, стал королём Англии. Чёрные сначала не хотели перебираться на этот остров, но в начале тринадцатого столетия тогдашний король Франции стал захватывать одно за другим владения, принадлежавшие роду Анжу. И вот тогда, в 1212 году, собрав только драгоценности и артефакты, Корвус Noir вместе с домочадцами бежал в Англию, сменив родовое французское прозвище Noir на английское Блэк. Он купил дом в магическом квартале Лондона и привёз туда огромный необработанный кусок обсидиана из Исландии, где его называют исландским агатом, а маги именуют драконьим стеклом. Из него Блэк собственноручно изготовил основу для родового камня и первым начал питать его. Английскую историю рода Корвус начал не очень хорошо, обозвав своего племянника, короля Иоанна, «недоумком и молокососом» и вызвав его на дуэль, которая не состоялась, но самому Корвусу пришлось бежать и скрываться. Однако в 1216 году он был прощён, поскольку выступил против неправедного правителя, и от имени нового короля Генриха III ему было пожаловано лордство, а также должность Олдермена магического квартала Лондона, наследственное место в «совете честных людей» при лорде-мэре Лондона, обязанности и титул Лорда-Хранителя Лондонского Камня.

— А про другие картины расскажешь?

— Я могу рассказать, но вам, хозяин, лучше почитать «Хроники рода», а сейчас заняться кормлением камня, очисткой дома от чужих чар и восстановлением кровной защиты Блэков, чтобы нас тут случайно не застал кто-нибудь из отщепенцев, что растаскивают имущество рода.

Кричер вынул из бумажного пакета множество чёрных и белых свечей и стал расставлять их на алтаре, на котором ранее с благоговением положил раскрытую в нужном месте книгу ритуалов.

Обряды были несложные. Самым тяжёлым для Гарри оказалось отрубить головы петухам, так как, кроме флоббер-червей, он ещё специально и хладнокровно не умерщвлял никаких живых существ.

— Надо вам привыкать к крови, хозяин. Как вы будете брать «кровь за кровь», если петухов жалеете? На следующий обряд я вам барана приведу. И для еды буду покупать живых кур и гусей, а вы станете рубить им головы.

— Жестокий ты, Кричер!

— Вам надо просто привыкнуть к тому, что отнимать жизнь не сложно, когда знаешь, зачем ты это делаешь. Тогда вы легко вонзите ритуальный кинжал в сердце врага и не станете думать ни о чём, кроме мести.

— Когда закончим с защитой, ты должен рассказать мне подробнее о том, какую месть и кому я должен осуществить, чтобы рода Поттер и Блэк не исчезли.

— Когда закончим с защитой, вам, хозяин, нужно будет поесть и поспать, а утром отправиться в Гринготтс, чтобы принять рода под свою руку, затем изучить оба Кодекса родов и их хроники, а потом уже мы будем говорить о мести.

— Ну и отлично, как раз займу время до дня рождения. Здесь же надзор меня не увидит?

— Конечно, нет, хозяин. Родовая защита скрывает вас от любых чар, будь то министерский надзор или любой вид поиска. Защиту вы подняли, хозяин, но на всякий случай проведите обряд отсечения материи, а потом — благодарения Магии.

— Поясни, зачем?

— Все ваши материальные следы в том доме, где вы были, я уничтожил. Но что-то могло остаться в Хогвартсе, в поезде — в любом месте, где вы бывали. Сильному магу достаточно капли крови или одного волоска, чтобы предпринять что-то против вас. Например, навести порчу. Стыдно, хозяин, не знать элементарных вещей.

— Ты же знаешь, Кричер — тяжёлое детство среди маглов, друзья, которые оказались врагами… Кто ещё, кроме тебя, меня научит?

Кричер приосанился и важно произнёс:

— Кричер научит дурного хозяина, как спасти рода от печального конца, но хозяин должен сам этого очень хотеть.

— Я хочу, Кричер, поверь! Хочу отомстить за смерть родителей и Сириуса. И пусть я не знал остальных, требующих отмщения, но и их смерти я тоже принял близко к сердцу: родители Сириуса и его брат мне не чужие, а уж тем более — мои родные дедушка и бабушка.

При проведении ритуала отсечения материи чёрная свеча вспыхнула, как Люмос Солем, что говорило о том, что наследил Поттер в мире немало. А вот при обряде благодарения Магии Гарри ощутил в зале постороннее присутствие чего-то нематериального, но оно было явно настроено позитивно по отношению к юноше, так как по окончании ритуала Поттер почувствовал прилив сил.

— Теперь ужин и спать! — сказал всё-таки изрядно уставший Гарри.

— Ужин будет через полчаса, а пока примите расслабляющую ванну, Кричер заранее её приготовил и оставил под чарами.

— Кричер, тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты лучший домовой эльф в мире?

— Нет, хозяин, не говорил, — флегматично ответил Кричер, собирая с алтаря огарки свечей.

— Тогда я буду первым, — широко улыбнулся Гарри.

— Кричеру приятно, очень добрый, но пока дурной хозяин.

— Буду стараться соответствовать твоим высоким требованиям, — ответил Поттер, взбираясь по лестнице наверх, в гостиную, а затем и на второй этаж, в сторону двери в ванную комнату. День сегодня выдался длинным и очень насыщенным.