Первая книга (джен)

...Он не знал, сколько прошло времени. Он начал забывать свое имя и почти забыл, как он очутился здесь. Он начал бояться света, потому что со светом приходила боль...

Когда-то его звали Эрик, и он был... Кем? Кажется, он был магом в какой-то гильдии. Он сделал что-то плохое, и оказался здесь. Кажется, он пытался предать хозяина, но он не был уверен. Он вообще ни в чем не был уверен, кроме того, что со светом приходит боль...

Тускло-желтая полоска со скрипом прорезала темноту, и он заскулил и попытался забиться в угол и зарыться в гнилую солому. Он даже почти успел, но боль все равно нашла его. Она вцепилась в пальцы, свила гнездо за глазами, раскаленным штырем пробила позвоночник, отрывала мышцы от костей... Он кричал, корчась в агонии, а призрачные голоса шептали ему: «Кто ты?», но он не мог ответить — хотя смутно помнил, что его, кажется, зовут Эрик...

— Он почти лишился рассудка, — заметила Веда Конг, когда Зереф опустил руку.

— Этого недостаточно.

— Не сочти это сомнением в тебе, но я не понимаю, чего ты хочешь добиться? Ты терзаешь его уже который месяц, но не убил и не превратил в химеру...

— Он — не более, чем заготовка. Когда его разум будет полностью разрушен, когда в нем не останется ничего, кроме боли и страха, когда его личность перестанет существовать — тогда он будет готов.

— Готов к чему?

— Ты узнаешь об этом, когда придет время.

Веда молча склонила голову. Если Мастер не говорит ей о своих планах — значит, так надо. Когда придет время, она узнает все, что должна знать.

— Пойдем, — отвлек ее голос Зерефа. — Нас ждет посланник суда.

-Может быть, его стоит убить?

— Не сейчас. Но в будущем... Пока что мы не готовы противостоять суду в открытую, но еще несколько месяцев, и...

— Еще несколько месяцев... — эхом откликнулась Веда.

— Репутация вашей гильдии далека от безупречной, — заявил инспектор, имени которого Зереф даже не запомнил.

— Мы не нарушаем законы, не обманываем заказчиков — что может быть не так с нашей репутацией?

— Слухи... Да и не только они. Ваши химеры великолепны, спору нет, но вызывают вопросы, а особенно — она, — инспектор ткнул пальцем в сторону сидевшей на подоконнике девушки-кошки.

— Я попросил бы вас оставить Миу в покое, — холодно произнес Зереф. — Во-первых, она почти ребенок, и я воспринимаю ее, как собственную дочь, а во-вторых, она и без вас немало натерпелась за свои от силы семнадцать лет. Не я ее создал, но тот, кто это сделал, без сомнения, был гением... Хотя и монстром при этом.

— А ваши собственные люди-волки?

— Искусственные тела, созданные на основе волчьих, и души смертельно больных добровольцев. Ни то, ни другое не запрещено.

— И вы допустите наблюдателей в свою лабораторию?

— Естественно. Если хотите, можете сами ее осмотреть.

— Не вижу нужды, — отмахнулся инспектор. — Я не специалист, так что это будет бесполезно.

-Надеюсь, вы убедились в ложности слухов?

— О да! Ну что ж, рад был познакомиться с вами, уважаемый Зереф.

Проводив инспектора, Зереф резко развернулся и приказал одному из людей-волков:

— Анед, доставь материал на второй уровень. Первую партию.

— Ты уверен?

— Иначе я не делал бы этого, — Зереф начертал ножом замысловатую фигуру, и часть стены просто исчезла, открыв проход в заклинательный зал. — Сколько раз говорил тебе это, Мехель?

Гвин пожал плечами и втолкнул первого из восьмерки пленников внутрь.

— Прости. Просто это так ново и пугающе...

— Вот когда мы это сделаем, это действительно будет пугающе. А пока... У нас нет даже первого круга, а его создание требует не пяти минут, так что начнем.

Оглушенные пленные — бывшие разбойники — заняли свои места на вершинах восьмиконечной звезды и опустились на колени. Слабые, жалкие душонки, но сейчас годятся и такие — все равно, нужна только кровь. Трижды обойдя звезду против солнца, Зереф поднял нож и заговорил:

— Пгх'йа'кк'агн'ртсо'хкх...

Мехель зажал уши руками, но уродливые звуки все равно проникали в мозг и словно бы глодали разум. Ноги подкашивались, в глазах двоилось, из прокушенной губы потекла струйка крови...

Выкрикнув не-слово, от которого Гвин упал на колени, Зереф перерезал горло первой жертве. Кровь широкой — слишком широкой — струей хлынула на каменный пол, растеклась по линиям звезды и... впиталась в камень. Восемь шагов, новый взмах клинка, не-слово повторяется, льется кровь, а Гвин почти теряет сознание. Еще восемь шагов, еще один удар, но его потерявший сознание Гвин не видит...

...- Вставай!

Гвин с трудом открыл глаза. Он лежал все там же, где и упал, голова раскалывалась от пульсирующей боли, горло саднило.

— Что... — он попытался приподняться, и его тут же вырвало — и явно не в первый раз.

— Извини, Гвин, — голос Зерефа был непривычно мягок. — Я не ожидал, что ты отреагируешь так бурно.

— Я тоже... А ведь считал себя мастером Тьмы...

— Я научу тебя этому. А пока выпей, — Зереф поднес к его губам склянку с темной жидкостью. — Два глотка, не больше.

Зелье обожгло глотку, взорвалось в желудке ледяным смерчем, смыло боль...

— Что это?

— Одно зелье, которое я создал совсем недавно. Получилось не совсем то, что я планировал, но так даже лучше.

— И что же это? — Мехель легко встал, осмотрел себя и снял грязную куртку.

— Долго объяснять, да у тебя и не получится — тут нужна магия Жизни.

— Тогда не объясняй, — не стал спорить Мехель. — Я ничего не испортил?

— Только свою одежду, — Зереф покачал головой. — Думаю, ты хочешь увидеть результат...

Результат впечатлял... Черный гранит приобрел отчетливый красноватый оттенок, глубоко врезанные в камень линии чертежа стали ярко-алыми, заполнившись застывшей, словно лед, кровью и едва заметно светились...

— Она совершенна, — благоговейно произнес Мехель.

— А ведь это всего лишь начало, — ответил Зереф. — И если такова первая ступень, представь, какова вершина!

— Совершенный мир, где ни один глупец не посмеет противится поискам знания... Мир истинной магии...

— В наших руках! — торжественно закончил Зереф.

— Все готово, Мастер, — Веда Конг положила на стол книгу.

— Ты хорошо проработала, Веда. — Зереф коснулся теплого переплета. — Место в Круге — твое по праву. А теперь ступай отдохни — у нас еще много работы, и твоя помощь потребуется не раз и не два...

Оставшись один, маг открыл книгу и коснулся пока еще чистого пергамента. Идеально... Да, пора начинать. Открыв каменную чернильницу, Зереф принялся писать — жертвенной кровью по человеческой коже, и каждый оставленный костяным пером штрих наливался нечистым свечением...

Он писал, не останавливаясь, не смея даже думать ни о чем другом, сосредоточившись на знаках, выходящих из-под его руки. Никто не смел беспокоить Мастера или пускал в ход магию — даже когда день прошел, комнату освещали не магические лампы, а свечи... И, наконец, уже на рассвете, Зереф завершил своей труд, закрыл и запечатал книгу и окружил ее охранным кругом...

Что ж, еще один шаг сделан. Завтра будет закончен круг — и тогда все будет зависеть лишь от одного... Зереф усмехнулся.

— Не правда ли, спросил он у темноты, — что в этом есть некая ирония: тот, кто хотел свергнуть меня, поможет подняться еще выше?

Темнота не ответила...

Семь разбойников с пустыми глазами стояли на коленях в центре звезды и четырнадцать — вокруг нее. В последний раз убедившись, что все сделано, как надо, Мехель поклонился Зерефу и вышел. Оставшись один, чернокнижник поднял обсидиановый нож и двинулся по кругу, читая заклятие и убивая жертв. Каждый шаг — новая смерть, новая волна крови из перерезанного горла льется на камень, вплавляясь в него, меняя сущность...

Первый круг замкнут, и Зереф, продолжая петь, двинулся по спирали — снова против солнца — ко второму.

Черный нож вошел между ребер, пробив сердце.

— Й-йэ! Ша'Ниггар! Й-йэ! Аз'Атт'тор! Й-йэ! Гт'ан'хо!.. — с каждым ударом падала очередная жертва, и Зереф посвящал ее одному из Семи Богов Зла древнего Иша, пока, наконец, не замкнул круг...

— Й-йэ! Йогг'Сарр'ро! — последнее имя названо, и тела жертв вспыхнули черным пламенем, а вся фигура полыхнула ослепительно-алым сиянием...

— Санчонг, твой черед, — Зереф открыл дверь и остановился на пороге. — Всем же остальным предлагаю увидеть плод наших трудов своими глазами.

Посмотреть же было на что... На черном с багровым отливом граните светились тускло-алые линии пятидесятифутого круга, заключавшего восьмиконечную звезду, в центре которой находился малый круг. В самом центре сидел, скрестив ноги, Санчонг, созерцал кисть и флакон с тушью и медитировал. Магия Темных письмен всегда требовала сосредоточенности, но то, что он собирался сделать сейчас, должно было быть совершенным. Это шедевр, созданный им самим и готовый воплотиться в иероглифы на камне, вершина, о которой другие маги не могли даже мечтать... Санчонг выдохнул, взял кисть и одним обманчиво-небрежным движением начертал первый знак.

Зереф взглянул на вошедшего — средних лет брюнета сот сломанным носом — и указал на кресло.

— Садись, Хигураши. Что привело тебя ко мне? Что-то случилось?

— Да, Мастер, — склонил голову Хигураши. — Я пришел рассказать вам о преступлении.

— Преступлении? — обеспокоенно спросил Зереф.

— Именно так, Мастер. Я узнал, что некоторые из магов нашей гильдии нарушают закон. Они насильно превращают людей в химер, занимаются некромантией и совершают человеческие жертвоприношения! Они думали, что об этом не знает никто, даже вы, но я совершенно случайно услышал, когда передавал страже пленных разбойников...

— И что ты услышал?

— Эта блондинка, Конг... Она приказала химерам отобрать трех человек для превращения и еще одного — с лучшей кровью, так она сказала — умертвить и его кровь использовать в каком-то ритуале. После этого я как можно скорее отправился к вам и... Мастер, позвольте мне самому схватить преступницу!

— А что, если ты неправильно понял ее? — спросил Зереф.

— Это исключено, Мастер!

— А если ты узнаешь, что эти люди наказаны за свои грехи? Что, если суд приговорил их к смерти и позволил нашей гильдии привести приговор в исполнение, чтобы они послужили поиску нового знания? Есть ли более благородная цель?

— Я не поверю в это! Никакое знание не стоит такой цены!

— Ты прав, не поверив в это, Хигураши — суд и Мастера не знают об этом... — из руки Зерефа вылетела призрачная цепь, мгновенно обвившаяся вокруг несчастного мага. — У тебя был шанс, но ты потерял его... а теперь и жизнь. Рейсен, отведи его в подземелье и запри рядом с номером один.

Минотавр утащил скованного мага, и только тогда Зереф «заметил», что не один.

— Разве мама не учила тебя, что подслушивать нехорошо, Такхизис?

— Давно ты заметил меня? — статная рыжеволосая женщина в ало-золотом платье вошла в кабинет.

— С самого начала, — ответила Такхизис. — Ты ведь подстроил тот разговор?

— Он кажется тебе неправильным?

— Я — жрица Солнечного Бога, Мастер, и потому знаю лучше прочих, что огонь нуждается в пище... Чтобы созданное мной заклятие испепелило вражескую армию, я отдала Солнечному Богу преступника — но спасенные мной изгнали меня — и я не собираюсь тебя судить. Напротив, я буду молиться за тебя и за гильдию...

Зереф прислушался к эмоциям жрицы. Она говорила совершенно искренне, даже не догадываясь, что весь этот разговор был экзаменом... и она его выдержала.

— Ты можешь стать одним из хранителей этого огня, Такхизис.

— Ты хочешь предложить...

— Место во Внутреннем круге — ты ведь слышала о нем?

— Мастер, — жрица преклонила колено. — Я служу Солнечному Богу — но я вижу в тебе его земное воплощение. Я последую за тобой, куба бы ты не направил свои шаги.

— Я принимаю твою службу, Такхизис. И, коль скоро ты вошла во Внутренний круг, предстоит узнать очень многое...

Разговор получился долгим, и к тому времени, когда Зереф и Такхизис появились на пороге заклинательного зала, Санчонг успел закончить свой труд.

— Теперь нам нужен маг Света, — сказал он, поднявшись на ноги.

— И он у нас есть, — откликнулся Зереф. — Взгляни, Такхизис, разве это не прекрасно?

— Это совершенство...

— Еще нет, — Зереф шагнул внутрь. — Но вскоре станет им. Такхизис, прошу тебя, благослови это место — пусть Свет уравновесит Тьму.

Жрица шагнула в круг, вскинула руки и заговорила:

— О тот, кто отвращает мрак! О тот, кто дарует жизнь! О тот, кто озаряет небеса! Взываем к тебе и молим защитить нас и охранить, ибо ночь темна и полна ужасов! Благослови, мы молим, сей дом, и озари его светом своим, да пребудет он во веки веков!

Ослепительный бело-золотой свет на мгновение затопил зал и погас, оставив после себя странное, на грани восприятия, ощущение.

— Вот и все, — Зереф поклонился Такхизис. — Зал готов, и полагаю, вскоре мы испытаем его. Что с номером один, Веда?

— В нем не осталось ничего, что делало его человеком. Он жив, если это можно назвать жизнью.

— Прекрасно. Доставь его сюда.

Веда Конг коротко поклонилась и вышла из зала.

...Он не знал, сколько прошло времени. Он не знал, сколько прошло времени, не знал, как его зовут. Он знал только одно — со светом приходит боль...

Он не знал, что происходит, но свет однажды не принес боли. Его куда-то вели, потом уложили — он не сопротивлялся. Лишь в самый последний мир что-то шевельнулось в самой глубине его души, но слишком поздно — тьма вернулась, и теперь — навсегда...

— Что это?! — воскликнула Такхизис, прижав руки, сложенные в знак Сияющего Солнца к груди.

— Когда-то его звали Эриком, и он предал меня, — спокойно сообщил Зереф. — А теперь он всего лишь заготовка, которой суждено превратиться в знамение нашего триумфа. Положите его в центре круга, вложите в руки книгу и приведите жертвы!

Минотавры втащили в зал восьмерых скованных по рукам и ногам магов, поставили их на колени — каждого в основании своего луча звезды — и почти бегом удалились.

— Такхизис, мне понадобится твоя помощь, — Зереф извлек свой обсидиановый нож. — Ты ведь сохранила жертвенный кинжал?

— Разумеется, — пожала плечами жрица.

— Особенность этого ритуала в том, что он требует одновременного жертвоприношения, совершенного магами полярных стихий — Тьмы и Света в нашем случае.

Поэтому действовать придется тебе и Мехелю — Зереф вручил своему помощнику нож. — Вот что вам нужно будет сделать: встать на противоположных лучах звезды и двигаться против солнца, одновременно поражая жертв с противоположной магией ножом в сердце на каждом седьмом слове заклинания.

— Надеюсь, на этот раз я все-таки останусь на ногах… — пробормотал Мехель.

Зереф трижды обошел круг, остановился напротив головы Эрика, поднял руки и запел заклинание…

Это был язык Иша, с облегчением понял Мехель, вслушиваясь и считая слова. Взмах ножа, короткая судорога жертвы, кровь на руках… семь шагов, новый удар, и странная мелодия заклинания, забытого тысячи лет назад, несет его дальше… и обрывается.

Мехель остановился — там же, откуда и начал свой путь, напротив него стояла Такхизис, а у ног тлел странным черным пламенем обманчиво-медленно истаивающий труп. Вот на камне остались только кости, а вскоре исчезли и они… А в центре фигуры поднялся столб черного пламени — того самого, в котором исчезли тела, крутящийся все быстрее и быстрее.

— Повелитель Света! — выдохнула Такхизис. — Что это?

— Миг нашего триумфа, — отозвалась Веда. — Я даже не представляла, что такое возможно, пока Мастер не нашел те свитки… А если учесть, что большую часть ритуала ему пришлось разрабатывать заново… Это нечто сверхъестественное!

Колонна пламени вращалась все медленнее и, наконец, погасла. В центре магического круга стояло нечто… Существо, сочетавшее в себе черты человека и шакала, походило бы на обыкновенную химеру, если бы не аура. Темная, вязкая, ядовитая аура, в которой не было ни капли магии…

— Это демон… — пробормотал Мехель, глядя на существо.

— Твое имя — Шакал, — Зереф указал на демона.

— Мое имя — Шакал.

— В чем твоя сила?

— Мое искусство, — оскалился Шакал, — взрыв!