Откровение (джен)

...Тени пляшут на стенах какой-то пещеры, мечутся лучи фонарей, выхватывая из тьмы древние баджорские письмена. Не-голос за спиной: «Эмиссар придет. Эмиссар увидит»...

— Бен? — испуганное лицо жены, рука на плече, — что-то случилось?

— Сон... — Сиско снова закрывает глаза, — просто сон.

Кого он обманывает?.. Это не просто сон. Это вообще не сон... Война за гранью реальности, похоже, приняла новый оборот... Или случилось что-то еще, на что Пророкам вздумалось указать Эмиссару. Так или иначе, но до утра эти твари подождут, а утром он поговорит с Барейлом и, возможно, что-нибудь выяснит.

Кай Барейл внимательно выслушал рассказ Сиско.

— Двадцать минут назад, — сообщил он, когда генерал закончил, — мне сообщили, что рабочие в Ашалле, разбиравшие руины одного из зданий в Старом Городе, наткнулись на древнюю крипту, относящуюся, вероятно, к эпохе религиозных войн. Они, конечно, немедленно пригласили археологов, те вскрыли крипту... и их описание подозрительно похоже на ваше. Полагаю, нам с вами необходимо посетить место, указанное Пророками...

— Полагаю, вы правы, — вздохнул Сиско, — об этих сущностях можно думать все, что угодно, но уж упорством Господь их точно не обделил. Я прибуду примерно через час, если вы не возражаете.

— Не уверен, что такая спешка необходима, но жду вас с нетерпением, — откликнулся кай.

— Ну почему именно я?! — раздраженно осведомился генерал у погасшего экрана.

Сиско носит печать.

Сказал ли кто-то эти слова, или они просто всплыли в памяти? Показалось ему, или действительно в глубине экрана на мгновение мелькнуло лицо призрачной вулканки?

Барейл уже ждал его, и, как показалось Сиско, отправился на раскопки, едва закончив разговор — если не говорил с ним прямо отсюда.

— Рад видеть вас, Эмиссар, — приветствовал его кай, — пойдемте же, узнаем, что явили нам ныне Пророки.

— В чем мы можем быть уверены — так это в том, что ничего хорошего нам не скажут, — проворчал генерал.

— Боюсь что да, — печально согласился Барейл, — впрочем, так, кажется, было всегда...

— Да, все пророки предпочитают предсказывать бедствия... Поразительно! — потрясенный Сиско застыл на пороге.

Это была пещера из его сна. Те же самые почти белые стены, те же иероглифы, глубоко врезанные в мягкий камень...

— Что здесь написано?

— Трудно сказать, — задумчиво произнес Барейл, — это один из древнейших языков нашего мира, а я владею им лишь настолько, чтобы понимать отдельные слова... И эти надписи мне кажутся просто бессмысленными. Конечно, я могу ошибаться, и лингвисты их расшифруют...

— Вот тогда и подумаем, что это значит, — ответил Сиско, — что еще здесь есть?

— Только постамент для Сферы, — сообщил кай, — что и удивительно, так как, судя по языку, крипта была создана задолго до обретения Сфер...

— Может быть, постамент был добавлен позднее, или его переделали из какого-то алтаря... Во всяком случае, — закончил генерал, — я лично намерен подождать или отчета археологов, или нового визита Пророков. Пока же мы знаем только одно — эта крипта имеет какое-то значение для нас. Но какое...

Вернувшись на станцию, Сиско снял с полки в кабинете «Стратегию» Спока — одну из немногих книг, которые держал в печатном виде — и открыл ее.

«Знание — сила, гласит терранская пословица, — писал вулканец, — и она точна. Только зная своего врага, его желания и надежды, его историю и философию, зная не только как он мыслит, но и почему он мыслит именно так, можно найти его уязвимые места и поразить их. Искусство войны не знает ненужных мелочей.»

Случайность? Несколько лет назад он не сомневался бы в этом ни секунды. Сейчас же... Сейчас он был склонен согласиться с Фонтейном — случайностей не бывает. Конечно, именно эта строчка могла попасться ему на глаза совершенно случайно, но вместе с криптой из сна вполне могла оказаться еще одной деталью головоломки, подброшенной ему Пророками... или кем-то другим. И это генералу решительно не нравилось...

Вечером, сидя у Кварка, Кира поинтересовалась у Сиско:

— Что было в той крипте, сэр?

— Ну, там были какие-то надписи на очень древнем языке и постамент для Сферы — и все. Кай Барейл, насколько смог, прочитал некоторые из надписей и у него получился бессмысленный набор слов... В общем, подождем, что скажут археологи.

— А что вы сами думаете, генерал?

— Что Кэссиди меня прибьет, если я слишком задержусь, — улыбнулся Сиско, а если серьезно — я видел эту крипту во сне. И не думаю, что Пророки к этому непричастны... И, пожалуй, я действительно вернусь к себе. До завтра, полковник.

— Что-то случилось?

— Не знаю, — Сиско потер переносицу, — может, и ничего. Просто я уже устал от того, что в мою работу лезут еще и всевозможные духи и призраки. Вся эта война... Какая-то она неправильная, иначе не скажешь. Словно вся галактика сошла с ума...

Три дня спустя кай Барейл появился на станции лично.

— Надеюсь, я не помешал вашей работе, генерал? — осведомился он, покончив с приветствиями.

— Ни в коем случае, Ваше Святейшество, — покачал головой Сиско, — полагаю, у вас есть новости?

— Совершенно справедливо полагаете, генерал, — отозвался кай, — и мне бы очень хотелось, чтобы эти новости оказались хорошими.

— Надписи расшифровали?

— Да, но они сильно повреждены. Видимо, первые последователи Пророков не слишком хотели вспоминать о своем прошлом... В общем, речь, насколько удалось понять, идет о сошествии на Баджор неких «железных богов», сражавшихся между собой, а затем побежденные бежали «в пустоши неба», а победители остались на Баджоре и погрузились в сон в своих крепостях. Как там было сказано: «Огонь был их мечом и воздух — щитом, и горы содрогались в страхе...»

— Иными словами, — Сиско потянул себя за бороду, — это описание битвы титанов... И это при том, что многие вражеские машины уже были отмечены в памяти титанов, как цели...

— Получается, Древние сражались с Доминионом еще полтора миллиона лет назад? — потрясенный Барейл едва не уронил футляр с картами памяти.

— Или так, или они, точно так же, как и мы, нашли эти машины случайно... Но что мы вообще знаем о Древних и об Основателях?

— Боюсь, мои познания в этой области весьма ограничены, — пожал плечами Барейл, — если не сказать, что они ничтожны.

— В этом вы не одиноки, — Сиско снова подергал себя за бородку, — но, полагаю, Пророки имели какую-то цель, послав сон о крипте, вот только какую?

— Кто знает? Так или иначе, вы — Эмиссар, и только вам Пророки приоткрывают свои замыслы, — кай поднялся, — но я дам вам знать, если узнаю о чем-нибудь необычном. Возможно, это будет именно то, что нам нужно...

Проводив главу баджорской религии, Сиско, стоя у иллюминатора в своей каюте и разглядывая звезды, погрузился в раздумья. Титаны на Баджоре, в дни Войны Падения... Судя по всему, побежденные бежали — возможно, через червоточину, а победители остались на Баджоре, возможно, на страже. Но Война Падения подорвала силы державы Древних, она рухнула, а спустя сотни тысяч лет на ее руинах поднялись новые народы, не знавшие, на чьих могилах стоят их города... И вот теперь ему, генералу Бенджамину Сиско, приходится разбираться с их наследием.

— Компьютер, подготовить справку по Древним. Формат основной.

— Выполнено.

Справка оказалось безобразно короткой. Прочитав ее, Сиско вздохнул и сжал переносицу. Ничего нового... И никакой связи с Основателями. Собственно, даже гуманоидность Древних — и то под сомнением. И абсолютно непонятно, почему именно эта война настолько подорвала силы Древних... Ладно, решил он, попробуем по-другому. И отложим это до вечера...

— О, на сей раз вы превзошли самого себя, генерал, — Кира откинулась на спинку, покачивая в руке бокал, — это просто совершенство!

— Вы преувеличиваете, полковник, — Сиско улыбнулся, — полагаю, мы разобрали все вопросы?

— Думаю, да, — кивнул казначей, — а что, у вас появился еще один?

— Да, и я хотел бы услышать ваше мнение о нем, — и Сиско изложил всю историю, начиная со своего сна.

— Даже не знаю, что сказать, — Шакаар пожал плечами, — воля Пророков — загадка для нас...

— Я не могу не согласиться, — развела руками Кира, — дела сильных мира сего мне понятны, но мира иного...

— Быть может, — неожиданно заговорил Фонтейн, — нам стоило бы спросить того, кто может знать ответ?

— О ком это вы, святой отец?

— О вас, старший инспектор. Вы ведь Меняющийся, но в вас нет и тени скверны, в отличие от большинства других...

— Но что, по-вашему, я... Погодите, вы сказали, в отличие от большинства?

— Именно, мой друг... За последний год имперские исследователи столкнулись с еще двумя Меняющимися, и они, как и вы, разительно отличаются от Основателей... — епископ явно наслаждался произведенным эффектом.

— Я должен встретиться с ними, — неожиданно заявил Одо.

— Но зачем? — вопрос, кажется, задан хором.

Одо ответил далеко не сразу.

— Я не могу это объяснить, — произнес он, наконец, — но я просто знаю это. И знаю, что и они знают... По-видимому, это внедрено в генетическую матрицу...

— Организовать такую встречу будет непросто... — Сиско, как обычно в задумчивости, потянул себя за бородку, — но возможно. Более того, это, как я полагаю, будет весьма интересно доктору Баширу...

— Совершенно верно, — отозвался врач, — для того, чтобы делать выводы, одного Одо мало. А между тем, у меня возникли определенные подозрения, которые хотелось бы проверить...

— В таком случае...

— Предоставь это мне, дорогой, — улыбнулась Кэссиди, — я доставлю этих ребят на станцию. А если попробуют упереться — так мозги заверну, что через пять минут они сюда сами рваться будут!

— Ты серьезно? — спросил Сиско, проводив гостей.

— А почему бы и нет? — пожала плечами Кэссиди, — все равно я послезавтра ухожу с фрахтом, вот как раз и поговорю с этими ребятами... не думаю, что зазвать их к нам в гости будет слишком сложно, а когда Одо с ними поговорит, мы, возможно, сможем понять, чего хотели от тебя эти Пророки.

— Знаешь, я совсем не уверен, что это были Пророки, — и Бенджамин рассказал о Т'Пол, чье лицо, возможно, мелькнуло на выключенном мониторе.

— Что ж, — Кэссиди пожала плечами, — если и так, значит, с нами Бог. А раз так, то бояться нам нечего. Кстати говоря, у меня еще восемь тонн свободно...

— Попроси Шефа, он тебе обломков наберет — металл нынче в цене...

— Бен, ты не понял — у меня свободно восемь тонн на обратном пути — так-то я только лом на Марс и везу...

Комендант задумался. Восемь тонн груза только для станции... Да, здесь было, где разгуляться воображению. Особенно если учесть таланты его драгоценной жены по нахождению самых необычных вещей...

— Надо подумать, — Бенджамин хмыкнул, — восемь тонн для нас, может, и немного, но... В общем, я тебе завтра вечером скажу, ладно?

Весь следующий день прошел в обычной станционной суете, для коменданта, к тому же, изрядно сдобренной поисками в запросах чего-нибудь, что уложилось бы в те самые восемь тонн и при этом оправдывало бы всю затею. Наконец, к вечеру список был готов и предъявлен супруге.

— Ну и аппетиты у тебя, — задрала бровь мулатка, изучив список.

— Уж какие есть, — хмыкнул Сиско, — так что, достанешь?

— Без проблем. И доставлю тоже без проблем...

— За кого ты меня принимаешь? — притворно обиделась Кэссиди.

Подавив острое желание ответить: «За прожженную контрабандистку, которой ты всегда была», Сиско ухмыльнулся:

— Неужели на этот вечер мы не найдем занятия получше?..

Две недели, ушедшие у «Дикси Белль» на полет в оба конца, Сиско постарался как можно плотнее занять работой — собственно, как и всегда. Но на сей раз к обычному волнению за жену добавлялись опасения насчет затеянной ей с подачи Одо (и Пророков) авантюры. Конечно, Кэссиди мастер подобных дел, но... Но здесь замешана большая политика, да еще и в разгар войны. Самое опасное сочетание, какое только возможно — и его жена в самом центре всего этого.

Тем не менее, сделать он ничего не мог, а нечастые сеансы связи все же успокаивали — по крайней мере, Кэссиди была жива и здорова. Пока...

Она — к великому облегчению генерала Сиско — благополучно вернулась на несколько часов раньше графика, доставив весьма необычных пассажиров. Все трое были гуманоидами, похожими на оплывшие восковые фигуры. Все трое были совершенно одинаково бесполыми, с одинаковыми лицами и одинаковыми призрачными голосами.

— Простите, капитан, — прошелестел один из гостей, — но для нас необходимым условием является полная анонимность. Если вы согласны на это...

— Вам следует обсудить это не со мной, — поклонился Сиско, — но с тем человеком, по чьей просьбе я пригласил вас. Он же сделал это...

— Подчиняясь откровению, — прошелестел другой гость, — так же, как и мы. Мы знали, что должны встретиться с нашим сородичем, и единственный, о ком мы знали — ваш товарищ.

— Клянусь, — Сиско поднял руку, — что все, что вы пожелаете оставить в тайне, останется ей, и я скрою даже ваше пребывание здесь, если вы того пожелаете.

— Мы действительно были бы благодарны, если бы о нашем визите узнало как можно меньше людей, — ответил один из гостей, в которых Сиско уже начинал путаться, — и мы просим вас позволить встретиться с нашим собратом наедине.

— Не смею возражать, — Сиско шагнул в сторону, — старший инспектор Одо в полном вашем распоряжении.

— Мастер Одо, — прошелестел голос, едва полицейский запер дверь своей каюты, — вы знаете, что такое Слияние?

— Я понимаю, о чем вы говорите, но никогда не испытывал его, — ответил Одо.

— В таком случае... Впрочем, не думаю, что это потребуется. Просто повторяйте все, что делаем мы.

Четыре руки легли одна на другую. Плоть идет волнами, превращаясь в золотисто-розовое желе, сливается воедино, и четверо Меняющихся замирают...

Несколько часов четверка вышла из каюты и разделилась. Трое оправились к причальному пилону, четвертый — в свой кабинет.

Некоторое время — минуту или час — Одо молча стоял посреди кабинета, устремив невидящий взгляд на экраны. Затем потянулся к коммуникатору...

— Комендант слушает.

— Сэр, это Одо. Вы не могли бы созвать командование и наших гостей в конференц-зал? Я должен сообщить о том, что мы узнали.

— Через несколько минут, — отозвался Сиско.

— Леди и джентльмены! — начал Одо, — Не буду объяснять, как, но я встретился с некоторыми моими сородичами. Каждый из нас владел частью некоего знания, но лишь сложив их воедино, мы смогли узнать истину... И теперь ее узнаете и вы. Все вы знаете, что Древние властвовали в галактике десятки тысяч лет. Их могущество было огромно, и они без колебаний пускали его в ход, чтобы обрести большую власть или новые знания... Они перекраивали мир на свой вкус, не исключая и себя. Именно такие экспериментаторы и стали затем Меняющимися, — Одо замолчал.

— Меняющиеся — Прямые потомки Древних? — ошеломленно пробормотал кто-то.

— Да, — кивнул Одо, — как и почти все гуманоидные расы нашей галактики. Итак, благодаря этим экспериментам единая некогда раса Древних распалась. Некоторые из них еще пытались поддерживать единство, другие стремились к изоляции, третьи... Третьих интересовало лишь разрушение. В итоге империя Древних рухнула и началась война Падения, длившаяся несколько столетий и завершившаяся почти полным уничтожением Древних. Те немногие, кто уцелел, положили начало новым расам — тем, что существуют ныне. Меняющиеся, бежав на окраину Ойкумены, окончательно отказались от телесной формы, отдавшись Слиянию. Постепенно они, в попытках вернуть былое величие, предались Хаосу. Те немногие, кто считал это решение ошибкой, раздробив себя на множество частей, в стазис-капсулах покинули планету, чтобы однажды возродить свою расу незапятнанной. Я — одна из этих частей...

— А я-то удивлялся вашему несходству с послом... — пробормотал епископ.

— Что ж, — Сиско расцепил переплетенные пальцы, — теперь мне понятны их мотивы... И глубоко отвратительны.

— Поверьте, капитан, — Одо тяжело ссутулился, словно оплыл — а может, и вправду оплыл... — мне это отвратительно куда больше. Только сейчас я понял, что значат слова «священная война» — и это причиняет мне боль... Я — последняя надежда если не на возрождение, то хотя бы на искупление. Если такова моя судьба — пусть...

Он не заметил, как собравшиеся постепенно покинули конференц-зал, оставив его в одиночестве... Почти.

— Знаете, я всегда считал, что лишь звездное небо, а не своды храмов открывают перед человеком все величие Творца... но еще ярче оно сияет в человеческом сердце. В вашем сердце, Одо, — епископ Фонтейн стоял у иллюминатора.

— У меня нет сердца.

— Есть. Мне ли не знать этого, Одо? И вы вновь и вновь доказываете это...

— Пусть так, святой отец, — Одо выпрямился, — сейчас меня ждут дела, но позже... Могу ли я поговорить с вами вечером?

— Двери в доме Господа открыты всегда и для каждого, кто готов войти, — отозвался епископ, — и вы можете прийти в любой момент, ведь в Его распоряжении — вечность...