Драбблы (джен)

— Он — дракон! Мерзкое отродье Акатоша! Только подумай, скольких людей он погубил! — в исступлении кричала Дельфина. Эсберн стоял чуть позади, но по поджатым губам и косым взглядам было видно, что он не полностью согласен со своей спутницей. — И это чудовище ты защищаешь?!

— А скольких он спас, — звонко и твёрдо отвечал ей девичий голос.

Они спорили уже не первый раз, но каждая стояла на своём и не хотела уступать.

Впервые этот разговор Дельфина завела в Храме Небесной Гавани. Она настаивала на том, что пора покончить с эрой драконов, уничтожить Партурнакса и остатки армии Алдуина. Но для девушки это было неприемлемо. Она просто сказала «нет» и ушла не оборачиваясь. В спину ей летели крики и проклятья, обвинения в предательстве идеалов организации, но её это волновало мало — в первую очередь она заботилась о том, как бы побыстрее попасть на Монавен, добраться до учителя и предупредить его об опасности. В конце концов, никаких клятв верности клинкам она не давала и идеалов их не поддерживала. Да она даже Алдуина убивать не хотела! Но тот просто не оставил ей другого выбора: либо выжить и вернуться к Партурнаксу с победой, либо умереть, позволив миру и всём дорогим ей людям исчезнуть. Да и три древних героя как-то не горели желанием поддержать её попытку переговоров.

Поэтому первенец Акатоша был повержен, а она, не жалея коня, гнала к подножию горы, совсем не замечая, что остатки клинков тенью следуют за ней.

День уже не раз сменила ночь, когда Драконорождённая наконец добралась до Высокого Хротгара. Седобородые не встречали её, предаваясь глубокому сну в своих постелях. Девушка пролетела через главный зал, выскочила во двор и, не сбавляя скорости, понеслась по ступеням к арке, ведущей на вершину горы. Клинки, чуть отстав, продолжали следовать за ней.

Так они и оказались на Глотке Мира — месте, куда было не попасть обычному человеку, если он не владел силой голоса, конечно. Преследователи ту’умом не обладали, но оказались достаточно хитры, чтобы следовать за Довакин, которая и избавила их своими стараниями от сильнейших порывов ветра на пути.

— Каждый достоин второго шанса. Он искупил свои грехи спасением человечества от Алдуина. И не один раз! Сколько ему ещё нужно демонстрировать свою покорность перед людьми?!

— Он предал его, предаст и тебя! Как ты не понимаешь, глупая девчонка, что драконам не место в мире людей! Мы — клинки, и наше предназначение… — женщина сделала шаг вперёд, но тут же закрылась щитом, услышав предостерегающий рык дракона, возвышавшегося в напряжённом ожидании за спиной Довакин, которая, в свою очередь, оборвала гневную тираду нордки словами:

— Я не клинок и никогда не приносила вам клятвы. Вы просто решили, что раз я Драконорождённая, то просто обязана быть на вашей стороне, но это не так. Вы серьёзно помогли в битве с Пожирателем Мира, не спорю, но кто знает, как бы сложилась история, если бы мы не встретились. Возможно, мне бы даже не пришлось убивать Алдуина!

— Ты и сама понимаешь, что это невозможно, — тихо вмешался Эсберн, покачав головой. — Он слишком сильно ненавидел людей.

— Мы этого не знаем… — горько прошептала девушка, отвечая то ли на первую, то ли на вторую часть фразы старика. — Но хватит о мёртвых, их время ушло, нужно думать о живых, и я сейчас говорю не только о павшем драконе, а о тех, кто… — начала было девушка, но была перебита вновь взорвавшейся Дельфиной:

— Я об этом и говорю! Мы не можем ему доверять, понимаешь? Драконы коварны и хитры, он задурил тебе голову! Ты идёшь по неверному пути. Лучше отойди в сторону, девочка, потому что правосудие свершится — с тобой или без! — она встала в стойку с катаной на изготовку. Эсберну не осталось другого выбора, кроме как последовать примеру своей компаньонки. В одной его руке вспыхнул огненный шар, в другой — фиолетовая сфера призыва.

— Правосудие и справедливость — два главных человеческих заблуждения. Ни того ни другого не существует как таковых — всё творят люди, — Довакин также приготовила свои парные стеклянные клинки, источавшие свет ледяного зачарования. — Мы же не стремимся отправить в Этериус преступников, отсидевших в тюрьме и не искупивших своей вины ни словом, ни делом, так почему же вы хотите лишить жизни моего учителя?! — гневно зашипела она.

Партурнакс пригнул голову к земле, готовясь изрыгнуть пламя на любого, кто попытался бы навредить его ученице.

— Почему ваш гнев не направлен на солдат? Они ведь ничуть не лучше драконов, даже хуже! Убивают, грабят, насилуют, но все считают их героями и воздают почести! — девушка всё больше и больше распалялась. Нараставшее напряжение от угрозы клинков, недовольство сложившейся в Скайриме политической ситуацией — всё это выплёскивалось наружу сейчас.

— Братья Бури защищают интересы Скайрима и его народа!

— Они выполняют приказы человека, решившего, что он может диктовать народу свои алчные желания о захвате власти в обёртке гражданской войны за религию и независимость! Никакая война не даст людям того, что они действительно хотят — мирной жизни!

— Талмор хочет подчинить себе империю! Они будут использовать нас как скот, мы для них ничто! И пока в мире существуют драконы, мы никогда не сможем победить в этой проклятой войне. Они нападут со спины тогда, когда мы меньше всего будем этого ожидать! Все они жаждут власти. Без исключения! — начавшая было снова кричать, женщина вздохнула и продолжила уже куда более спокойно: — Послушай, девочка, так действительно надо, я понимаю, ты привязалась к нему, ведь он был твоим наставником в развитии силы голоса, но… — но снова была перебита.

— И слышать не хочу. Уходи, Дельфина, ты знаешь, что вам не победить нас сейчас. Вас слишком мало, а ученики Партурнакса и мои друзья не оставят вас в покое.

Клинок только поджала губы и, немного поколебавшись, с резким щелчком вставила катану в ножны, а следом за ней Эсберн с видимым облегчением развеял удерживаемые заклинания.

— Я ещё вернусь, Довакин, так и знай, свой долг я выполню, даже если мне придётся убить тебя, — проговорила она и, гордо вздёрнув подбородок, отправилась к склону горы.

Эсберн немного задержался и, смотря в спину удаляющейся женщине, тихо начал:

— Не держи на неё зла, Тизарини. Её воспитывали в ненависти к драконам, по-другому она не умеет, — он перевёл взгляд на Партурнакса. — Я бы хотел быть твоим союзником, мудрый дова, но Дельфина права: время драконов на исходе. Люди должны идти своим путём, избавившись от бремени прошлого.

— Зу миндок ни, джур, я знаю это, смертный… Но немного тид — времени у нас осталось, и я доживу своё так, как пожелаю сам, — второй сын Акатоша выдохнул струйку тёплого воздуха в затылок Драконорождённой. Из-за резкого перепада температуры по её спине пробежали мурашки. — Тебе пора, йорре без голоса нет места на Монавен.

Эсберн ушёл следом за своей спутницей. Конфликт временно был решён, но все понимали, что это лишь отсрочка, пока клинки не придумают новый план, как покончить с драконами раз и навсегда.

Тизарини Тараллен по прозвищу Хладный Клинок с тяжёлым вздохом бухнулась на колени.

— Ну наконец-то они ушли, я уж испугалась, что нам придётся драться. Не хотелось бы их убивать, — она грустно покачала головой.

— Это лишь начало, мейль мал фадон, тузе придут снова, и в следующий раз не будут говорить с тобой. Они… мей арк крин… И глупы, и смелы… И целеустремлённы.

— Лучше бы их стремление не было направлено на нас, — буркнула она себе под нос. — В любом случае у нас есть время, прежде чем они решатся напасть. Что мы будем делать? — Тараллен подошла к Партурнаксу и провела кончиками пальцев по его морде, на что дракон утробно рыкнул и прикрыл глаза.

— Ждать. И учиться. Ты всё ещё не в полной мере владеешь силой своего голоса.

— Я не спрашиваю о том, что мы будем делать сейчас! Что будет, когда они вернуться? Я не хочу убивать их, они хорошие люди, просто мы с ними… — она замялась, подбирая слово, — не сошлись во мнениях.

Со стороны младшего брата Алдуина послышался смешок.

— Гм, да, если это можно так назвать, — вытянув шею выше головы, Тизарини, дова всмотрелся в небо и задумчиво промолвил: — Только йорре правы, наше время пришло…

— Но я не хочу отпускать тебя, — прошептала она и её губы задрожали так, будто она пыталась сдержать слёзы.

После первого посещения наставника седобородых она частенько заглядывала на гору: спросить совета, поразмышлять над словами силы, получить ни с чем не сравнимый опыт прожитых лет и просто поболтать на отвлечённые темы с хорошим другом. Проведённое с драконом время было просто чудесным. Всегда, когда у девушки опускались руки, она приходила к своему учителю и тот волшебным образом вселял ей уверенность в себе. Рядом с ним она всегда чувствовала умиротворение, и даже время, казалось, обходило Монавен стороной. Они были знакомы уже долгое время, и героиня Тамриэля просто не представляла свою жизнь без него. А тут он вдруг согласился с Клинками и собрался исчезнуть! И безжалостно вырвать часть её сердца!

Жгучая обида растекалась по венам с каждой прошедшей в тишине минутой.

Партурнакс долго молчал, из-за чего в груди Драконорождённой всё скручивалось и переворачивалось. Пара непослушных слезинок всё же сорвалась с её глаз и побежала по щекам.

— Мы должны уйти, — медленно, делая ударение на слове «должны», будто всё ещё раздумывая над чем-то, начал он с протяжным рыком, — но кто сказал, что нам нужно слиться с потоком времени уже сейчас? Помнится мне, ты мечтала посмотреть леин — мир, — Партурнакс с намёком перевёл взор на девушку.

— Хочешь сказать…? — рассеянно начала она, но, потупив с минуту, взвизгнула и накинулась на дракона с объятьями, повиснув на его шее. — А куда мы отправимся? В Хаммерфелл? В Валенвуд? В Морровинд? Саммерсет? Чернотопье? Хай Рок? Посмотрим на башню белого золота? А может, Эльсвейр? Там говорят оч-чень жарко! — выпалила она со скоростью летящей стрелы, чем снова рассмешила крылатого змея.

— Весь мир открыт для нас, мал фадон, мы свободны в выборе, — Амбициозный Жестокий Тиран опустил голову ниже, позволив Драконорождённой коснуться ногами земли. — В небе для нас не будет преград.

— Тогда… Давай отправимся Хаммерфел, я бы хотела навестить Кемату. К тому же там довольно тепло — то что нужно после холодного Скайрима. Однако… Разве это не будет опасно для тебя?

— Гм-м… Я могу постоять за себя, ки, не бойся. Собирайся, мы отправимся, как только ты будешь готова.

— Я готова уже сейчас, все мои небольшие пожитки всегда со мной.

— Гм-м? Ру ни фун фадон? Ты не будешь ни с кем прощаться?

— Мы же вернёмся сюда однажды? — она с надеждой посмотрела в его глаза.

— Если ты захочешь. Меня здесь ничего не держит.

— Но как же Седобородые? А другие драконы? Ты ведь хотел научить их жить с людьми в мире.

Партурнакс, склонившись ещё ниже, боднул её головой в живот, давая возможность сесть к нему на шею, и пророкотал:

— Седобородых я научил всему, что знаю о голосе сам, пора им найти и свой путь. А дов… Нельзя научить того, кто этого не хочет, но если они пожелают, то всегда смогут найти меня, и я не откажу, — он чуть приподнял голову и заглянул ей в глаза. — Не волнуйся о них, что может случиться с драконом? Мы бессмертны. Взбирайся же, Тизарини! Нас ждёт дальний путь!

Она подобрала сумку с вещами, легко вскочила на дракона и крепко обхватила руками его шею. Тот, встав на задние лапы и раскинув крылья, сделал несколько мощных взмахов и взлетел, издав на прощанье громогласный рык, оповещающий Седобородых о том, что их мудрый учитель покидает и Монавен, и Скайрим.

В Айварстеде куры испуганно забились в солому.

* * *

Небольшое авторское дополнение.

Я позволила себе немного обнаглеть и поколдовать над некоторыми словами, так как нужных я не нашла, в общем, увидите ниже.

Монавен (Глотка Мира) — Мать Ветер (дословно).

Этериус — план бессмертных, состоит из множества областей, разделённых по верованиям разных народов Тамриэля, в который, по преданиям, человек/эльф/каджит/аргонианин попадает после смерти.

Зу миндок ни, джур — Я знаю это, человек (мужчина).

Тид — время.

Йорре — смертные. В моём случае в контексте это звучит как: «смертным без голоса».

Мейль мал фадон — мой маленький друг.

Туз — клинок, лезвие.

В одном из диалогов Партурнакс сказал: «келле», что значит «свитки», это слово было образовано от «кел» + «е», так же, как и «дова» — дракон в ед. числе было образовано от «дов» + «а», и я подумала: «а почему бы и нет?» и сделала «туз» во мн. числе, как «тузе».

Мей арк крин — глупец и смелый. В моём случае: «глупые и смелые».

Слиться с потоком времени — я понятия не имею, куда попадают драконы после смерти не от рук Довакина, может, просто в костях своих остаются и ждут, пока их воскресит кто-то из братьев? Ну, в общем, я предположила, что они просто сливаются с потоком времени, из которого их и выдёргивал Алдуин своим криком.

Леин — мир (как World).

Ки — дитя, или что-то вроде того.

Такого слова нет, я его придумала на основе того, что «кир» — дети, а «кин» — рождение, поэтому просто выделила первый слог из этих двух слов.

Ру ни фун фадон? — Ты не скажешь друзьям?

Вообще, «фун» значит — сказано, как, например, «было сказано», но так как я не нашла ни «говорить», ни «сказать» в словаре, то позволила себе использовать это слово именно в таком контексте. В конце концов, драконий язык очень многогранен и, размышляя над словами силы, их можно интерпретировать по-разному, особенно в связке, чего только «дрем-йол-лок» стоит. Но если вы знаете более подходящее слово, то я всегда открыта для предложений.

Дов — драконы, а дова — дракон в ед. числе.

Жестокий Амбициозный Тиран — значение слов Пар-тур-накс. Я не хотела разводить тавтологию, поэтому использовала перевод его имени на человеческий, это ведь всё равно тот же Партурнакс, только не на драконьем.

Холодный северный ветер колыхал степные травы, задувая колючим морозом за шиворот путников Скайрима. Шёл сто восемьдесят шестой год четвёртой эры, тирдас, двенадцатый день начала морозов. День стоял ясный и солнечный, люди вели свой нехитрый быт, дети носились по улицам. Урожай был давно собран, дрова нарублены — всё ожидало прихода зимы.

Здесь, на самой высокой горе Скайрима, царил пронизывающий холод, но плотная шкура дракона спасала даже от самого лютого мороза. Седобородые же и вовсе прятались за толстыми стенами замка, разжигая факелы, свечи и камины везде, где они только имелись.

Партурнакс гордо восседал на поломанной стене слов, размышляя над словом «гар» — «выпускать из себя неистовые потоки ветра и разить врагов силой своего ту’ума», как вдруг заметил странности в обычно неизменном Тид-Аран. Вихрь Временного Разрыва начал неистово закручиваться, всё сильнее и сильнее набирая обороты, становясь плотным, вязким и совершенно непрозрачным. Младший брат Алдуина напрягся в ожидании и не спешил подходить к аномалии ближе, чем сейчас.

* * *

Необычный феномен продолжался около недели, столп вихря уже поднимался к небесам, а диаметр его вырос настолько, что затронул даже излюбленное место медитации сына Акатоша, чем вынудил его знатно понервничать и сменить место дислокации на самую вершину Монавен. Его ученики, Седобородые старцы, не раз наведывались к своему учителю и выражали отнюдь не беспочвенные опасения о сохранности не только Скайрима, но и всего Мундуса, ведь само время вышло из-под контроля.

Древнейший дракон беспокойно размахивал хвостом, то приподнимаясь на задние лапы, то вытягивая шею ближе к внезапной аномалии, пытаясь понять, чем же вызвано такое несвойственное Временному Разрыву поведение и нужно ли с этим что-нибудь делать?

Долго мучиться сомнениями Партурнаксу не пришлось: всё завершилось так же внезапно, как и возникло. Вихрь стал быстро уменьшаться, ветер, поначалу хлеставший так, что даже дракона с места сдувало, затих, оставив после себя воронку в вековом слое снега до самых камней, с сотворения мира не видевших солнца.

Казалось, даже мир, и всё разумное, что в нём обитало, сосредоточенно замерло, обратив всё своё внимание на Глотку Мира. Впрочем, вполне возможно, что так оно и было, потому что ни Аэдра, ни Даэдра не могли оставить без внимания столь занимательное событие.

В воронке лежала девочка.

Человеческий детёныш, не больше трёх годов отроду, лежал на камнях в простецких льняных штанах и холщовой рубашке, однако вся эта незамысловатая одежда была сделана добротно и с любовью, о чём свидетельствовали вышитые на рукавах, горловине и подоле нарядные узоры.

Появление нового действующего лица на сцене удивило мудрого наставника людей даже больше, чем стремительное изменение состояния Тид-Аран. Он осторожно спланировал с вершины и навис над распластавшимся на спине тельцем, с интересом его разглядывая.

Ребёнок был худощав, темноволос и точно жив — вот и всё, что успел отметить про себя дракон, прежде чем девочка поёжилась и раскрыла свои чудны̀е фиолетовые глаза.

Он ожидал чего угодно: тихих слёз, криков, истерик, но уж точно не того, что этот маленький храбрый человек, прищурившись, улыбнётся так ярко, почти светясь, то ли от счастья, то ли от лучика солнца, выглядывающего из-за головы Партурнакса. Она протянула руку и немного боязливо попыталась притронуться к покрытому чешуёй подбородку, однако её рука рябила и рассеивалась при любой попытке коснуться.

— Гя́о и́зо мар гту́о са́лимеит? Зу мар е́кхе ная́оноз яово́ль? — с восхищением спросила она.

— Ди кросис, извини, дитя, но я не понимаю тебя, — с неподдельным сожалением пророкотал Партурнакс. Он действительно очень хотел бы знать, что говорила эта маленькая девочка.

— Мари́ гту яйо́ паракхо́аль… И́зо у́льмальм те́тчи фи́о мари? Ва́рсали фио мари? — грустно спросила она его, но тут же широко улыбнулась, озарённая пришедшей в голову идеей. Она потыкала в себя пальчиком и громко сказала: — И́льмар А́льмте! — а потом с намёком перевела руку на дракона.

— Гм-м, — одобрительно хмыкнул младший брат Алдуина, оценив её задумку и представившись в ответ, — Партурнакс.

— Пор-тур-накхз? — с трудом проговорила она и вопросительно уставилась на дракона, который не сдержал смешка от коверканья своего имени.

Он покачал головой и чётко по слогам проговорил своё имя:

— Пар-тур-накс, — на что Ильмар с энтузиазмом отреагировала и снова попыталась повторить.

— Пар-тур-нагз? — она сморщила нос на последнем слове. Один из старейших жителей мира фыркнул — его забавлял иноземный акцент — и снова попытался исправить.

— К-с, — отрывисто проговорил он. Альмте долго молчала, наморщившись, но потом снова попыталась произнести его имя по слогам.

— Пар-тур-на-к-с, — всё же смогла повторить она. В тот же момент вышеназванный дракон почувствовал, что произнесённые ею слова несли в себе силу ту’ума. Будто кто-то призывал его из далёких-далёких земель.

«Она владеет силой голоса в таком юном возрасте? Какое… необычное дитя. Она сделала это осознанно или не ведает о своём даре? И откуда идёт зов? Настало время пророчества? Может ли тогда этот человеческий детёныш быть Довакином? Тогда почему же она нематериальна?»

Окунувшись в тяжёлые думы, он не переставал отмечать её несвойственное детям поведение. Она совсем не боялась ни его, ни астрального путешествия в незнакомое место, что было совсем не похоже на людей Нирна. Они бы скорее ударились в слёзы и крики — причём и мужчины, и женщины, и дети, — по пробуждению внезапно увидев над собой морду дракона. И было бы непонятно, чего они испугались больше: перемещения или его, Партурнакса.

В это же время ребёнок спокойно поднялся и уже во всю изучал окружение, пытаясь заглянуть за образовавшуюся воронку и особенное внимание уделяя небезызвестному сыну Акатоша.

«Не была бы духом, точно бы пощупала, понюхала да на зуб попробовала», — со смешком подумалось дракону. Человеческое дитя порождало в нём огромнейший интерес и какое-то странное нетерпеливое ожидание встречи, что ещё больше вызывало его недоумение, ведь она была здесь, прямо перед его носом, пускай и лишь в форме эфемерной субстанции.

Маленькая егоза оббегала всё доступное пространство и теперь с повышенным любопытством рассматривала младшего брата Алдуина, чуть ли не под хвост ему заглядывая.

— Фира́н жа? Аль альмуви́р яйо рыхельдде́ анса́ли, дюральда́ пок ра́под? — Она попрыгала на месте, опять пытаясь разузнать, что же находится за пределами воронки. — Карме́тча? Ква́рани гекхтча́ль нав о́льма яйор ма́аль. Жа фио цви́рмо на́ву? Ту́о мари мао тча́льмо вильква́ран? О ю́лите? — Пускай дракон и не понимал ни слова, девочку это не особо волновало, и она всё болтала что-то на своём языке, засыпая его вопросами. — Ео, мари фио яйо паракхоаль гту мааль… — Ильмар состроила жалобное личико. — А а́нсали, аль эльги́ма тче о́бхильде на́азаль, жельмари́ль ва́раниква́разу екхе зильде́риж ма́ту ал́ькхе. Кхаба́льди! Ольхельдде ́ двар е нарга́ль, — её лицо снова светилось от счастья, но быстро потухло, как будто она вспомнила что-то не очень приятное. — Ео! Нарга́льи! Кхибари́жде фио га алькы́-ыр… Бу́льи е гту яйо ка́мар е парса́т. — Всё это время Партурнакс стоял молча и пытался анализировать ситуацию.

«Маленькая человеческая девочка, говорящая на неизвестном мне языке, появилась из временного разрыва и явно не была напугана. Здесь напрашиваются только два вывода: либо она слишком мала и не понимает, что происходит, либо прекрасно понимает, а это перемещение было запланированным».

Более правдивым он считал второй вариант, ведь тогда он подтверждал и ещё одну его теорию о том, что Ильмар Альмте — иномирянка, попавшая на Нирн из-за слияния временных потоков её мира и Мундуса. Пускай в это было сложно поверить, но другого объяснения тому, что она не владела ни драконьим, ни тамриэликом, у него не было.

«Впрочем, возможно, она пришла из какого-нибудь плана Обливиона? Но тогда всеобщий был бы доступен ей. Или, может, она… из расы двемеров?»

— А ансали, мари яйо сали́б хе́льги, аль ма́рун рапа́ль, те́фиа турижде́ яйо инькхо́аль! Ео, ра́мана, о а́льмитг ма́рсали зар? — Ильмар наивно хлопала глазами, вновь позабыв, что собеседник её не понимает. — Им фи́ма хельги ульмква́ри, ду мари екхе, сари́н, зиква́ран… О гекхэ́ль мари натч и́о гну яйо юльква́ран? Дюральбаква́ран? — тут она прервалась и посмотрела на своё особенно зарябившее тело. — Екхе тчатчео́ль? Жаже́о ма́рго… — она отстранилась от дракона и резко подняла голову, заглядывая в серые глаза. — Цвиргальква́ра ульмде́ мари га па…? — её речь оборвалась на полуслове, и девочка окончательно исчезла.

Партурнакс был немного оглушён столь стремительно развивающимися событиями и некоторое время просто смотрел на место, где совсем недавно стоял странный человеческий детёныш.

Крупная пушистая снежинка, сбив оцепенение, упала ему на нос. Дракон поднял голову, всматриваясь в начавшее затягиваться тучами небо. Эта встреча была такой же стремительной, как вулд, и… будто смахнула пыль с древнего фолианта, позволила младшему сыну Акатоша встряхнуться и забыть о скуке. Он знал, что они ещё встретятся. Может, эта девочка и не Довакин, но точно сыграет большую роль в судьбе всего мира однажды.

«И всё же, что она мне сказала?»

* * *

Гар — выпускать. Крик из даконоборна, одно из слов силы ту’ума «циклон».

Мундус — план бытия, охватывающий планету Нирн.

Фиолетовый цвет глаз имеют люди, которые подверглись генетической мутации, носящей название «происхождение Александрии». Это происходит вследствие появления двойного ряда генов. На само зрение такой цвет никак не влияет. Зато он может повлиять на сердечные заболевания, но в категорию подверженных этим болезням попадает всего 7% людей.

Ди кросис — моё извинение/прости.

Нирн — планета, на которой всё и происходит.

Обливион — пространство, окружающее Мундус и все остальные планы бытия.

Вулд — вихрь. Слово силы из стремительного рывка.

Ильмар Альмте — иномирянка, не принадлежащая не одному из планов Обливиона, потому и и говорит на неизвестном Партурнаксу языке. Также, отмечу, что в языке её народа нет некоторых букв, потому «соулмейт» звучит как «салимеит», а имя Партурнакса произносится с трудом.

Перевод реплик Ильмар:

— Так это ты мой соулмейт? И ты уже настоящий дракон?

— Ты меня не понимаешь… это странно, где же ты? Кто же ты?

— Где мы? Я отсюда не вижу ничего, что за местность? Карметча? Но высоких гор там нет совсем. Мы же на горе? Или ты себе просто норку вырыл? А зачем? Ой, ты же не понимаешь меня совсем… Ну ничего, я ещё раз приду, попозже, надеюсь тогда уже понимать тебя буду. Точно! Попрошу артефакт у дедушки. Ой! Дедушка! Ругать же опять будет… Всё у меня не как у людей.

— Но ничего, ты не скучай только, я быстро вернусь, даже оглянуться не успеешь! Ой, точно, а сколько тебе лет? Мне пять только исполнилось, но ты уже, наверное, понял… А почему ты сам ко мне не приходил? Стеснялся? Уже пора? Слишком рано… Тогда получается ты из дру…?

В освящённой полуденным солнцем комнате сидели двое. Парень что-то быстро писал в тонкой тетради в крупную линейку, постоянно отвлекаясь на собеседницу, а девушка с короткими медно-русыми волосами и задорными веснушками на носу, сидя на полу в позе лотоса, что-то возбуждённо ему рассказывала, энергично размахивая руками.

— Хи-хих, не, Тош, ты прикинь, он совсем голый был! Ха! Вот совсем! А мужик там с балкона орал прям до хрипоты! А потом ещё и блондинка к нему в одном халатике выскочила. За руку схватила то ли парня своего, то ли мужа и тоже что-то кричать начала, а тот, который голый, так и повис на перилах балкона этажом ниже! Пха-ха-ха! Там рядом дерево росло, так он на него перебрался и сбежал, прикрываясь руками! — девушка во всю хохотала, откинув голову на край кровати. Антон же, в конце всё-таки оторвавшись от своей писанины, заразился её смехом, чуть не свалившись с компьютерного кресла.

— Бха-ха-аха! А он там себе ничего не поцарапал?! — схватившись за живот, парень не переставал притоптывать ногой. Девушка снова прыснула.

— А-ха-ха! Хз ваще, я ржала, как припадочная, с доброй половиной дома! Ой, фух, мой живот, не могу больше, у-у-у… Хи-хи… — накренившись, она завалилась на пол и обхватила живот руками.

— Пля, я не могу, как это с тобой случается? Ни одного похода из дома не обходится без какой-нибудь дичи!

— Это талант! — гордо ткнула она пальцем в потолок. — Тебе ещё учиться и учиться! — на некоторое время воцарилась тишина, но, отдышавшись, девушка вновь нарушила молчание, резко оторвав голову от пушистого тёмно-зелёного ковра. — О, кстати, а ты видел новую серию престолов? Там та-а-ко-о-о-е!

— Ой, нет! Замолчи! Только без спойлеров! Мне мстителей хватило! Ля-ля-ля, я ничего не слы-ы-ш-у-у! — парень мотал головой из стороны в сторону, закрыв уши руками. — И вообще, дашь ты мне домку по русичу доделать или нет? Ходаска точно с меня её спросит завтра! Две недели же не спрашивала!

— Ой, всё, молчу-молчу! И не надо мне тут коверкать доброе имя Ходасевич! Она — супер учитель!

— Да она нас дрючит не по-детски! — подросток закатил глаза.

— У вас ЕГЭ на носу! Конечно, дрючит! И нас дрючила. И… Эй! А ну ГДЗ закрыл, живо! Это же русич, что там сложного вообще? Сам пиши.

— Да заколебался я! Две страницы исписал, так ещё и тема какая-то мутная… — Антон развалился в кресле, съехав вниз, но мышку из рук не выпустил.

— Пф, учись-учись! В универе будет хуже!

— Ага, я прям вижу, как ты помираешь под горой учебников, — ехидно ответил ей Антон. — Кто так учится, а? Две пары в день и три выходных в неделю… — всё ещё ворча, он вернулся к выполнению последнего, самого большого упражнения.

— О, как я и говорила ранее, это талант, брат мой, я всегда там, где есть лафа! И лафа всегда там, где… — но девушка не успела поделиться мудростью с младшим поколением из-за внезапного окрика:

— Ань, сгоняй в магазин, масло кончилось! — да так и застыла с одухотворённым лицом.

— Ну ма-а-м!

— Что «мам»? — голос приближался, и скоро в комнату вошла темноволосая женщина лет сорока. — Я как обед приготовлю по-твоему? Давай-давай, быстрее, а то мне ещё в больницу к трём! — Анна удручённо вздохнула и, тяжело поднявшись, поплелась за матерью на выход под злорадное хехеконье младшего брата.

— Ну ма-а, я ж вчера в магаз ходила, чё сразу не сказала? — продолжала негодующе бурчать она, натягивая белые кроссовки на толстой подошве.

— Да у меня из головы вылетело, на, — женщина протянула девушке пакет и маленький тряпочный кошелёк, в который секундой ранее сунула пятисотрублёвую купюру. — И побыстрее, а то двенадцать часов уже! — догнал её голос уже на лестнице.

— Ага-а… — уныло протянула она, но всё же ускорила шаг.

* * *

Неторопливо переставляя ноги, то и дело останавливаясь, девушка помахивала ярко-жёлтым пакетом с бутылкой масла и двумя булками белого хлеба.

«Позвонила мне, когда я прям на кассе была!» — негодующе думал она, параллельно с этим сосредоточенно листая плейлист телефона.

«М-м-м, обожаю ши вулф!» — она удовлетворённо улыбнулась и зашагала бодрее, когда в наушниках заиграла любимая мелодия и ушей коснулся прекрасный голос Сиа.

Подёргиваясь и периодически ускоряясь в такт музыке, она, не глядя по сторонам, сошла с тротуара на дорогу, не доходя до пешеходного перехода какую-то сотню метров. И то ли злой рок, то ли происки высшего разума, то ли забавы богов, то ли просто судьба у неё неудачная, но её неосторожность повлекла за собой создание отправной точки этой истории, ведь, как и всякая попаданка, Аня угодила под колёса грузовика-сан, тем самым окончив свою земную жизнь и начав жизнь нирнскую.

* * *

— А ну, вставай! — рявкнул мужской голос командирским тоном. От неожиданности девушка подскочила на месте и, не удержавшись на ногах, покачнулась и бухнулась на пятую точку. Мужчина, разбудивший её, только сплюнул и пошёл пинать других пленников.

Лагерь был разбит на берегу огромного озера. Наступало раннее утро, по водной глади и берегу стелился туман, было сыро и холодно. Тут и там горели костры с уже подвешенными над ними походными котелками. В отдалении стояли привязанные к деревьям кони, недалеко от них — повозки с деревянными колёсами, по самой стоянке сновали люди в доспехах из кожи и красной ткани с кольчужными вставками. Кто-то ещё только поднимался с лежанок, а некоторые уже сидели у костра и тихо переговаривались, помешивая кипящее варево. Несколько стражников, отличавшихся более тяжелой бронёй, делали обход, проверяя степень готовности солдат.

До носа девушки доносился запах еды вперемешку с едким запахом пота и лошадиного дерьма.

Где-то в чаще завыл волк.

— Слыхал? Факельную шахту захватили разбойники, они и на дорогах путников сторожат. Поэтому мы пойдём по дороге через Озёрное. Будто мы с мелкой шайкой не справимся…!

— Так получится даже на день короче, мы как раз к развилке подходим…

До уха Ани донёсся диалог каких-то вояк, расположившихся ближе всего. Они сидели на траве, упершись руками в согнутые коленки и наблюдая за пленниками, руки которых были крепко связаны за кисти перед грудью даже во время отдыха.

«Пленники», — мысль, как раскат грома, промелькнула в голове девушки.

Она перевела взгляд на себя: её броня была сшита из шкур.

«Ламеллярная…»

На ногах оказались такие же ботинки.

«Вот попала…» — меланхолично подумалось ей.

Хоть в груди и бушевал ураган, а сердце билось как заполошное, девушка сохраняла относительно спокойное выражение лица, лишь кривилась время от времени из-за противных запахов, забивающих нос, да жалась в комочек от холода.

Через некоторое время им кинули по куску хлеба.

Несмотря на кажущуюся медлительность и расслабленность солдат, они довольно быстро свернули лагерь и запрягли лошадей, собираясь продолжить дорогу и заталкивая всех, кого можно, в повозки. Места хватило не всем, поэтому самых крепких и выносливых, а это были только мужчины, связали между собой, построив колонной, чтобы те шли пешком и не разбегались.

Повозки тронулись.

В общей сложности их было около сорока, и ещё десяток стражников, но повозок — всего три, поэтому большая часть пленников шла пешком, как и некоторые солдаты. Анне повезло добираться не своим ходом.

«Не в Хелген ли мы, часом?» — всё так же спокойно размышляла девушка.

Она понимала, что заторможённая реакция и спокойствие — следствие сильнейшего шока и депрессии, но поделать ничего не могла, слишком уж всё было нереально. Однако холод, голод и вонь доставляли ей вполне реальный дискомфорт.

«Я хотя бы в броне, а вон те бедняги и вовсе в одних коротких штанах и рубашках с рваными рукавами».

Повернув голову вправо, она всмотрелась в дорогу, пытаясь обнаружить на гризонте стены деревеньки.

«Кажется, кто-то сказал, что через полдня мы уже прибудем на место… Устала я здесь сидеть, лавка жёсткая…»

Разглядывая мощного коня (или это была кобыла?), тянущего их повозку, она заприметила мужчину в богатых одеждах, который ехал в аналогичной телеге чуть дальше. Девушка прищурилась в попытке рассмотреть его получше, но потерпела неудачу. Недавно она посадила своё зрение ещё сильнее, и теперь даже такое относительно небольшое расстояние становилось проблемой. Черты лица она узнать не смогла, но предположила, что это всё же был Ульфрик Буревестник.

«Это значит, что довакин едет там… Слава Богу, что я не он… Но первое время стоит держаться поближе, а то из Хелгена я живой не выберусь… Хорошо бы надежда Тамриэля была так же удачна, как и в игре. Интересно, он мужчина или женщина? Норд, эльф или вовсе из зверолюдов?»

* * *

Вся извертевшись и изрядно подустав, Анна наконец услышала громогласный окрик:

— А ну, все заткнулись!

«О, мы подъезжаем! Вот и хорошо, скоро можно и сбежать… А то руки болят уже, да и задницу всю отбила. Оказывается, всё же есть что-то похуже российских дорог».

Вскоре капитан отряда громко поприветствовал генерала Туллия и повозки, — «ну наконец-то!» — натужно поскрипывая, въехали в деревню.

Она была небольшой, всего несколько десятков домов, но людей на улицы высыпало порядочно, все хотели поглядеть на казнь мятежников. Родители с руганью загоняли в дом любопытных детей, уберегая своих чад от неприглядного зрелища.

Остановившись у башни в центре деревушки, пленников, подгоняя, вытолкали из повозок и собрали в кучу.

Пускай люди, а подавляющее большинство из них были солдатами Братьев Бури, храбрились, но по крепко сжатым кулакам и пустым взглядам было видно, как все они страшились казни. Никто из них не хотел умирать, нервы каждого были напряжены до предела. Один из пленников всё-таки не выдержал и попытался было кинуться наутёк, но девушка успела толкнуть его плечом, отчего тот немного запнулся и не сдвинулся с места. Они стояли удачно: от стражников и простого люда их закрывали высокие и широченные спины Братьев, поэтому их небольшую разборку никто не увидел.

— Ты дурак? Тут лучники повсюду, а ворота закрыли на наших глазах, тебе не выбраться! — раздражённо шипела Анна на, как ей показалось, Локира.

— Нас убьют в любом случае! Лучше уж я попытаюсь сбежать и умру, чем потеряю голову на плахе! — таким же шипением гневно отвечал ей мужчина.

— Локир из Рорикстеда! — отчётливо разнёсся над толпой голос Хадвара. Мужчина, который всё-таки оказался тем самым конокрадом, неуверенно сделал несколько шагов из толпы… и резко сорвался на бег.

— Стой! — вскинулась капитан, пытаясь его перехватить, но не успевая. — Лучники!

Толпа заахала и заохала, а Аня закрыла глаза, чтобы не видеть, как спину беглеца пронзили стальные стрелы имперских стражников.

«Вот и первая смерть… Я пыталась… Пыталась! Я не виновата…. Нет-нет-нет, он сам…» — проговаривала она про себя, чувствуя странную, удушающую вину. — «Интересно, отрубили бы ему голову, если бы он остался, или Довакина вызвали бы раньше?»

Тело Локира оттащили за повозки. Перекличку продолжили как ни в чём не бывало.

Спустя минут пять, по прикидкам девушки, неназванными остались лишь двое: Анна и босмер с коротким хвостиком рыжих волос.

«А вот и Довакин».

— Стойте-ка, эй, вы, шаг вперёд! А кто вы?

— Дориан, — угрюмо отозвался мужчина и сделал несколько шагов вперёд.

— Хм, не многие лесные эльфы осмеливаются прийти в Скайрим в одиночку. — Хадвар пролистал книгу, чтобы удостовериться, что имени этого эльфа действительно нет, но идти ему не разрешил. — А ты? — он кинул взгляд на девушку и нахмурился. — Какой ты расы? Слишком низкая и бледная, — эта претензия немного выбила Анну из колеи. Она рассчитывала, что хоть он скажет, кто она, ведь утром им даже умыться не дали, а цвет кожи у неё вроде остался прежним. Видимо, не судьба.

— А, эм… Я… — её имя никогда не встречалось в Скайриме и привлекло бы много внимания после побега, потому девушка судорожно придумывала, как себя окрестить. Хотя с никами у неё всегда были проблемы.

Капитанша, стоящая рядом с мужчиной, казалось, стала ещё более недовольной. Замешательство и ступор девушки ей не понравились.

— Мой отец норд, а мать наполовину бретонка, — она начала издалека, давая себе немного времени на придумывание имени, — меня зовут… Леона.

— Что ж, — Хадвар снова пробежался глазами по именам, не найдя ничего подозрительного в её маленькой лжи. — Что с ними делать, капитан? Их нет в списке. — Он обратился к имперке, всё это время молча и недовольно поглядывавшей на безымянных пленников.

— В бездну список, на плаху! — имперец бросил на них сожалеющий взгляд.

Эти двое не были похожи на преступников, но как-то в их числе всё же оказались. Ему было жаль, что сейчас казнят, возможно, ни в чём не повинных людей. Пускай за годы службы, уже с самого детства, подобную наивную надежду на лучшее давно из него выбили наглядными примерами, ведь даже ребёнок мог стать убийцей, но эти двое всё же не казались ему плохими людьми.

— Идите за капитаном.

Когда последних пленников подвели к низкой деревянной плахе, Туллий напрямую обратился к Ульфрику.

«Не люблю таких людей, по его наглой имперской роже сразу видно, что он упивается этим», — девушка поморщила свой вздёрнутый носик и перевела взгляд на небо.

— Ульфрик Буревестник, здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовёт героем, но герой не станет использовать дар голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон! — несостоявшийся король что-то промычал в ответ. — Вы начали эту войну и погрузили Скайрим в хаос. А теперь империя воздаст вам по заслугам и восстановит мир. — По окончании монолога генерала над деревней раздался приглушённый рёв, на который обратил внимание только какой-то молоденький, судя по его комплекции и голосу, стражник.

«Вот глупые людишки, а ведь у них был шанс спастись, — злорадно подумалось ей. Пускай такие мысли и не были правильными, но она точно не стала бы переживать о смерти людей, которые с интересом смотрят на казни. — Я, конечно, всё понимаю: какие тут, в средневековье, развлечения? Но смотреть на казни? Это как-то слишком».

— Ч-что это было? — спросил он встревоженно.

— Ничего, — жёстко ответил ему Туллий. — Продолжай, — обратился он к капитанше.

— Да, генерал Туллий. Подготовь их в последний путь, — она кивнула жрице. Женщина в жёлтом балахоне торопливо вышла перед толпой осужденных, вскинув руки к небу, начала читать молитву:

— Ныне же вверяем мы души ваши Этериусу, и да прибудет с вами благословение Восьмерых, ибо вы есть… — но норд в броне Братьев Бури нахально прервал её и подошёл к плахе, добровольно отдав голову на отсечение.

— Во имя Талоса могучего, заткнись и давай к делу! Я что, всё утро ждать буду? — хоть он и выглядел уверенно, но за показной бравадой скрывался страх — дрогнувший голос выдал его.

— Как скажете, — растерянно отозвалась та и отошла подальше, дабы не забрызгать свои светлые одежды.

— Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы, а ваши улыбаются вам? — таковы были его последние слова.

Анна, теперь уже Леона, снова закрыла глаза, чтобы не видеть, как ему отрубят голову, но этот чавкающий звук точно будет ей сниться в кошмарах, как и весь этот день.

— Имперские ублюдки! — от крика, раздавшегося прямо над ухом, девушка вздрогнула и невольно посмотрела в сторону уже мертвого солдата. Труп оттащили в сторону и кинули к конокраду, освобождая место для нового пленника, уже вставшего на колени перед плахой. Отрубленная голова полетела следом за своим хозяином.

— Поделом!

— Смерть Братьям Бури! — кричали люди.

Пленников становилось всё меньше, а гора трупов росла. И чем меньше оставалось людей, тем сильнее трясло Леону. Она сглотнула образовавшийся в горле ком и сжала вспотевшие ладошки.

«Такими темпами мне вперёд Довакина голову отрубят… Почему людей вообще так много? Я понимаю, там была игра и всё такое, но это… Это слишком.»

Вскоре их осталось лишь пятеро, палец капитана указал на девушку.

— А теперь ты!

Но она не видела, на кого именно указывала женщина, потому что снова закрыла глаза. Смотреть на всё это было выше её сил. Вид отрубаемых голов, запах крови и испражнений помутили её рассудок. Голова раскалывалась, её тошнило.

— Иди, прими свою смерть достойно. — Мужской бас разорвал стоявшую вокруг тишину. Анна в недоумении открыла глаза и воззрилась на светловолосого мужчину, стоящего не так далеко от неё. — Твоя очередь.

— Что? — конечно же, она не собиралась идти сама. Начав пятиться назад, девушка замотала головой, но бравый имперский страж подхватил её под руку и потащил к плахе. Леона беспомощно оглянулась на, предположительно, Довакина. Такого поворота событий она не ожидала.

— Нет, стойте… нет! Я не с Братьями Бури! Я не преступник! Нет! Пожалуйста! — от страха ноги подкосились и она споткнулась, чуть не пропоров носом землю. Её жёстко поставили на колени, а тяжёлая, закованная в броню нога капитана опустилась на её спину, прижимая к плахе. Чтобы не дёргалась. Анна всхлипывала и захлёбывалась словами: — Н-нет! П-па-пожалуйста! Мам-м…! У-у… но я же… нет…— очередной драконий рёв раздался совсем близко и заставил содрогнуться. Чёрная точка вынырнула из-за горы и стала приближаться к деревне. Чувство облегчения и надежды разлилось в груди Леоны.

«Я согласна быть Довакином! Согласна! Только… пожалуйста… я…»

Но было поздно, палач уже занёс свой топор над её шеей. И, как бы уверенно ни повторяла она про себя, что «так и было, это по сценарию… по сценарию», её всё же трясло с немыслимой силой, тело покрыл липкий холодный пот. Она молила Даэдра и Аэдра, отчаянно верила… Но было поздно. Дракон просто не успел бы.

Чвок.

Топор с мокрым звуком вонзился в дерево, резко пробив кость и плоть. Голова девушки покатилась по грязной дороге, мощёной камнями. В то же время дракон с грохотом приземлился на башню и взревел. С неба посыпались горящие камни. Люди визжали и разбегались, набивались в каменную башню и крепость, ломились к воротам.

Стеклянные глаза головы Ани неподвижно смотрели в небо.

Bad end

Внезапно мир взорвался красным. Надпись несколько раз мелькнула перед глазами уже не мёртвой Леоны, но, зарябив, быстро исчезла.

Девушка с медно-русыми волосами тупо глядела в пустоту. Но внезапно вздрогнула и подскочила от тяжёлого болезненного пинка солдата.

— Что? — спросила она, в шоке уставившись на него. — Ч-чего?

— Подъём, говорю! — Аня похлопала глазами и оглядела лагерь, который был разбит на берегу огромного озера. Мужчина, стоявший рядом с ней, сплюнул и пошёл пинать других пленников.

Солнце вставало из-за горизонта, по водной глади стелился туман, и девушку немного затрясло от холода. Тут и там горели костры с уже подвешенными над ними походными котелками. Всё так же в отдалении стояли привязанные к деревьям кони, недалеко от них — повозки, по стоянке сновали люди в броне. Из оцепенения Анну вывел запах еды вперемешку с запахом пота и лошадиного дерьма, когда она особенно глубоко и судорожно вздохнула.

Она оглядела себя, отметив наличие ламеллярной брони, и отрывисто замотала головой, выискивая среди сидящих и лежащих людей рыжего босмера.

— Хах, да быть этого не может… — потрясённо прошептала она с истеричным смешком, найдя взглядом эльфа.

Под ноги ей бросили кусок чёрствого хлеба, на который та посмотрела, как на врага народа. Снова есть этот сухарь девушка отказывалась.

Анна стояла посреди пленников и без особого смысла пялилась на предполагаемого Довакина, так и не пошевелившись. Тот заметил её пристальное внимание к себе и уставился в ответ. Они сидели достаточно близко, что было удивительно, ведь в первый раз она его не заметила.

«Первый раз…? То есть… я респавнилась? Бэд энд как в отоме-новеллах? Что, блин?!»

Обжигающе горячие слёзы потекли по щекам. Перед глазами пронеслись события последних двенадцати часов и её собственная смерть. Такого её психика просто не смогла выдержать и дала слабину. Из груди вырвался стон. Аня присела на корточки и уткнулась в сжатые кулаки, лежащие на коленях. Невидимый барьер в её голове, не дававший истерить раньше, был сломлен усталостью, буйством чувств и страшными событиями теперь уже прошлой жизни.

Шёл двести восьмой год четвёртой эры, семнадцатое число середины года*. Лето выдалось на удивление жарким, не свойственным северной провинции, а сам день очень душным. Птицы летали низко и предрекали наступление сезона дождей, который обещал быть обильным и затяжным, к началу высокого солнца*, из-за чего фермеры работали не покладая рук, стараясь завершить как можно больше дел в своих огородах.

Рыжеволосая девушка в потёртом одеянии ученика коллегии, укрытая зелёным плащом с глубоким капюшоном, не торопясь, шла по тракту Данстар-Вайтран и наслаждалась лёгким степным ветерком, который хоть немного разгонял духоту. Она уже подходила к ферме Лорея, когда вдруг стала свидетелем занимательной сцены: мужчина в шутовской одежде пытался приподнять повозку и каким-то образом надеть на ось колесо, но одной рукой сделать этого он просто не мог, поэтому, раздражённо рыкнув, аккуратно опустил средство передвижения и несколько раз попинал его, злобно ругаясь.

«Кто повозку без инструментов чинит, да ещё и в одиночку? Как он её смог поднять вообще? Вот это да, пускай плечи у него и широкие, но так по виду и не скажешь, что силач».

— Аргх! Проклятущее колесо! — в сердцах крикнул незнакомец, и теперь от него уже досталось сломанной детали. — И как я доставлю мамочку в новый до-ом? Как?! Она будет недовольна Цицероном…!

«Вот чудик, обойду-ка я его, — немного поразмыслив, девушка решила свернуть с тракта и пройти вокруг фермы, пока странный человек её не заметил. — Хотя… ему нужна помощь, сам не справится. Помочь или нет? Мне его бояться нечего, только всё равно как-то не по себе…»

Пребывая в сомнениях, она круто свернула с дороги, чтобы обойти холм, на котором стоял дом, и скрыться от возможных проблем, но чудаковатого скомороха из поля зрения не выпускала в силу профессиональной привычки, потому и заметила, как тот обессиленно уселся прямо на землю, оперевшись спиной о заднее колесо, вскинув голову и что-то бормоча. Расслышать это не представлялось возможным — на сей раз он не кричал, — но всё было прекрасно видно по его сокрушённо повисшей голове: бедолага выглядел чрезвычайно расстроенным.

Девушка резко замерла, чуть покачнувшись, снедаемая сомнениями и собственной совестью. Пока что мужчина не замечал её, она стояла достаточно далеко, да и голову опустил — с такого ракурса никого не разглядел бы. Особенно если бы этот кто-то стоял в одежде приглушённых тонов и быть обнаруженным не желал.

«Нет, помочь всё-таки надо»,— твёрдо решила она для себя, поправила лямки тканевой сумки за спиной и уверенным шагом направилась к попавшему в беду человеку.

Шут, видимо, настолько сильно ушёл в раздумья и самокопание, что заметил девушку только тогда, когда в его поле зрения попали простые высокие чёрные сапоги и женский голос окликнул:

— Вам, я смотрю, не помешает помощь? — но намётанный взгляд ещё в пяти шагах от мужчины всё же отметил, как напряглись его мышцы. Пускай тот хорошо изображал удивление на лице, когда поднял голову, но некие подозрения в его сторону всё же успели зародиться в рыжей голове.

«Ого, он хорошо развит, жилистый и наверняка очень быстрый. Руки сильные — либо фехтует, либо стреляет из лука. Это не просто шут».

— Помощь? О, да, Цицерону очень-очень нужна помощь! — он резво вскочил и почти вплотную наклонился к девушке, которая от такого внезапного напора прогнулась в спине и отступила на пару шагов. Она не ожидала, что мужчина будет таким высоким. — Бедный Цицерон застрял. Видишь? Я вёз мою бедную любимую маму. Ну, не её. Её труп! Она совсем мёртвая. Я везу мамочку в новый дом. В новый склеп. Но… аргх! Колесо сломалось! Проклятущее колесо сломалось! — в порыве чувств он снова пнул ногой по земле, выплёскивая раздражение, и с вопросом уставился на незнакомку грустными глазами, потому что заметил, что она впала в ступор и никак не реагировала на его слова. — Ты не понимаешь?

«Тикать надо было, пока можно, он же псих…» — расстроено подумалось ей, но время вспять не повернёшь, и она поспешила заверить собеседника, что всё прекрасно поняла и расслышала.

— Нет-нет, я понимаю, похороны — дело такое… — начала она, но поймала только непонимающий взгляд. Всё-таки хоронить-то скоморох пока никого не собирался. Лорея разве что, если тот продолжил бы упрямиться, но этого эльфийка не знала. — Только как вам помочь? Вдвоём, боюсь, не управимся, инструментов-то нет.

Ответ незадачливого возницу очень порадовал, и шут, чуть ли не в пляс пустившись, захлопал в ладоши.

— О, не-ет, не мы. Лорей! Иди на ферму, вон там она, за твоей спиной, — он схватил её за плечи и одним движением развернул, указывая пальцем на домик с большим огородом, — поговори с хозяином, у него есть инструменты, он может мне помочь, но не хо-очет! — мужчина выглядел разозлённым и наверняка едва сдерживался, чтобы не прирезать несговорчивого фермера кинжалом, закреплённым на поясе.

«Поехавший — да, но определённо не шут… И во что я опять ввязалась?» — пролетела меланхоличная мысль у сердобольной помощницы. Девушка, несмотря на свою профессию, не могла пройти мимо человека, попавшего в беду, и это доставляло ей иногда немало проблем с разбойниками, изгоями или ревнивыми жёнами. Она даже не знала, что хуже: в сотый раз попасться на обман грабителя на дороге или снова безрезультатно объяснять очередную глупую ситуацию — одну из тех, в которые путница влипала с поразительным постоянством. Правда, безумных шутов в её списке приключений на дурную остроухую голову ещё не было.

— А почему отказывается? Или много денег просит?

— Да нет же! Нет! Он Цицерона сумасшедшим считает!

— Только из-за этого? — незнакомка удивлённо обернулась на шута, но тут же прикусила язык, вспомнив свои недавние мысли. — Впрочем, люди в Скайриме всегда неприветливые… Ох, ладно, пойду спрошу.

— О, спасибо! Спасибо! Цицерон тебя щедро вознаградит! И как же зовут мою спаси-ительницу?

— А, точно, я и не представилась — Дирвендел. — Она приветливо улыбнулась и отправилась в сторону фермы, легко поднимаясь по каменистой тропе в горку.

«Мд-а, это будет ве-е-есело. Просто так мужик не поможет, а деньги я платить ему не собираюсь. Значит, угрозы».

Однако, подойдя к ферме, она заметила только данмерку, которая окучивала картошку. План сам собой сложился в её голове, а губы растянулись в самой очаровательной и доброжелательной улыбке.

— Здравствуйте, хозяюшка! А муж ваш дома? — девушка с опаской оперлась о хлипенькую изгородь, надеясь, что не навернётся с ближайшим столбиком. Это было бы фиаско.

— А зачем он тебе? — женщина положила тяпку между рядков, стёрла пот со лба и подошла ближе, подозрительно вглядываясь в лицо симпатичной босмерки.

— Так я заказ принесла, Лорей у кузнеца меч заказывал, на дорогах в последнее время опасно стало, вот я и взялась доставить. — Девушка потрясла предварительно откреплённым коротким одноручным клинком в доказательство своей маленькой лжи.

— Мне он не говорил об этом, — данмерка нахмурилась, но махнула рукой в сторону жилища и вернулась к работе. — Он в доме был.

Дирвендел не стала терять времени даром и, быстро заскочив на крыльцо, постучалась и открыла противно скрипнувшую дверь.

— Хозяин, я к вам с заказом!

* * *

Через некоторое время скоморох увидел приближающуюся эльфийку в компании самого̀ упрямого фермера и инструментов, которые тот прижимал к себе так, будто их вот-вот вырвут у него прямо из рук. Он время от времени косился на девушку — рука её лежала на гарде вновь закреплённого на перевязи меча в ножнах, подвешенных чуть выше копчика за спиной.

— Давайте уже закончим с этим! Помоги мне! — обратился он к Цицерону и с грохотом поставил ящик с инструментами на землю.

Девушка решила не мешаться под ногами и отправилась распрягать коня, отводя его за уздцы к обочине, где и присела на камень, наблюдая за кипевшей работой. Поначалу она хотела уйти, но шут обещал ей награду, и, каким бы благородным ни выглядел её порыв помочь попавшему в беду человеку, деньги лишними никогда не бывали. Хотя брать их ей представлялось не слишком-то приличным делом: всё-таки он вёз хоронить свою мать, и не куда-то, а в склеп, что обходилось недёшево.

У повозки сорвало чеку, потому колесо и слетело. Работая вдвоём, мужчины быстро управились. Как только дело было закончено, Лорей покидал инструменты в ящик, подхватил его и умчался, не дожидаясь даже элементарной благодарности.

Сияющий чистым счастьем шут резво подскочил к босмерке, схватил её за руки и начал кружить в бессмысленном танце, восторженно осыпая растерянную девушку благодарностями.

— О, счастье! Цицерон так рад, так рад! Иха-ха-ха-ха, он в восторге, в исступлении! Нет, больше, много больше! Моя Мать благодарит тебя, — он остановился и вытащил из кармана мешочек с золотом. — Вот, бери! За труды — яркое и звонкое зо-олото! Денежки за доброе дело. Спасибо, спасибо ещё ра-аз! — мужчина всучил ей монеты и вприпрыжку отправился к коню, мирно жевавшему зелёную травку почти на том же месте, где его и оставили.

— Простите, а куда именно вы держите путь? — Дирвендел, ещё когда они чинили повозку, думала попросить его о небольшой услуге, но решилась только сейчас.

— М-м? — шут обернулся всё с тем же глуповатым лицом, но эльфийка без труда разглядела мелькнувшую в его глазах подозрительность. Сама этим отличалась. — А зачем Дир спрашивает? — бровь вышеупомянутой дёрнулась в ответ на подобное сокращение. Называл её так только один чел нечеловек, и не сказать, чтобы ей так уж это нравилось, а тут новый грамотей нарисовался.

— Просто мне нужно в Фолкрит, если вы едете в ту сторону, то не могли бы подбросить? — ходить пешком пусть и вошло у неё в привычку, но всё же было довольно утомительным, а образ бедного мага-ученика и вовсе не позволял ей нанимать повозку через половину Скайрима.

— О, да-да, Цицерон тоже направляется туда, Дир хочет чтобы Цицерон её подвёз? Эмгх, почему бы и не-ет? — протянул он с сомнением, но затем уже увереннее продолжил: — Всё-таки она его спасла-а. Залезай! — он полубезумно улыбнулся, надел на коня хомут, пристегнул все ремешки и сам запрыгнул на ко̀злы.

Босмерка благодарно улыбнулась и устроилась по соседству, положив сумку на колени. Мужчина прихлестнул вожжами, и повозка тронулась с места.

* * *

Солнце уже садилось, путники вот уже как три часа назад разбили лагерь на полпути от Вайтрана до Ривервуда. Дирвендел — как единственной в их компании девушке — доверили приготовление ужина, который та сейчас уже разливала по тарелкам.

— А расскажи-ка Цицерону, как ты убедила Лорея помочь? — спросил скоморох уже после ужина, лениво ковыряя угольки в костре длинной палочкой.

— О, всё очень просто. В доме он был один, а у меня был мой клинок. Знаешь, он неплохо помогает переговорам развиваться в нужную тебе сторону. — Босмерка с намёком выгнула бровь, положив руку на ножны, лежащие рядом, и ласково провела по ним рукой.

Шут расхохотался и похвалил девушку за смелый подход и красноречие, сокрушаясь, что не сделал того же самого раньше и проторчал на этой дороге почти половину дня. Он всё боялся, что фермер закричит, откажется помогать, да ещё и проблем со стражниками доставит, а тогда можно было и не мечтать добраться до Фолкрита даже за неделю. Однако Дирвендел рискнула и тот ни разу не пикнул!

Потом Цицерон начал рассказывать о некоторых своих сложных или смешных ситуациях из жизни, сохраняя конспирацию и не уточняя, что всё это происходило с ним по дороге к заказанному человеку. Босмерка также припомнила пару собственных дорожных конфузов.

Весь вечер они весело смеялись и, как только село солнце, улеглись спать, расстелив спальники поближе к костру. Всё же, несмотря на то, что сейчас шёл самый тёплый месяц в году, ночи оставались холодными.

* * *

В самом городе они расстались если не друзьями, то уж точно хорошими знакомыми. Эльфийка отправилась в лавку «Мёртвым припарки» по поручению Фриды, которая просила доставить Зарии письмо. Так как со старушкой они неплохо общались, Дирвендел посчитала невежливым отказываться — всё-таки женщина нередко делала ей скидку на зелья и яды, весьма востребованные в постоянных путешествиях.

Цицерон же поехал дальше, к другому выходу из деревни, напевая весёлый мотивчик «красотки Нелли».

Пускай он был чудаковатым и даже с какой-то безуминкой во взгляде, но путешествовать с ним девушке пришлось по душе.

Совсем недавно, остановившись близ города, они подверглись нападению небольшой, в четыре особи, стаи волков. Обычно Дир и сама справлялась с подобными неприятностями, но в тот раз, едва она успела выхватить клинок, шут уже разобрался со всем в одиночку. А уж его шутки и рассказы! Очень кровавые, конечно, но за столько лет работы для босмерки это стало привычным, и она только смеялась до колик в животе. Пускай шут и рассказывал так, будто главным героем истории был вовсе не он, но у эльфийки всё же возникали подозрения, что в некоторых случаях мужчина не мог остаться в роли стороннего наблюдателя и участвовал лично.

Было жаль с ним прощаться, но Скайрим маленький — где-нибудь да встретятся, хоть в том же Данстаре, откуда мужчина и ехал. Скорее всего, он жил там, впрочем, почему тогда повёз свою мать в такую даль? Возможно, они были родом из Сиродиила, а потом перебрались на север, и это длинное путешествие в Фолкрит, расположенный как раз на границе, чтобы похоронить мать на родной земле, становилось оправданным и достойным глубокого уважения.

* * *

Когда она говорила про небольшую вероятность встретиться в будущем, то не имела в виду, что настолько скоро.

Спускаясь по лестнице в убежище и мечтая о горячей ванне, она услышала голоса Арбьёрна, Фестуса и ещё один подозрительно знакомый. Оставшиеся ступеньки девушка пролетела за долю секунды, да так и стала в проходе, во все глаза разглядывая недавнего приятеля.

— … И добрый добряк. Не сомневаюсь, ты скоро заслужишь расположение госпожи! — Цицерон говорил восторженно и благоговейно, смотря на Крекса, — видимо, какие-то его слова пришлись шуту по душе.

— Конечно же, Цицерон, и ты, и Мать Ночи здесь желанные гости. Тебя будут уважать, как пристало уважать хранителя. Понял… муженёк? — блондинка с намёком посмотрела на мощного мужчину, недовольно скрестившего руки, который уже, наверное, успел в своём стиле нагрубить гостю.

«Хранителя…? Так он что, Мать Ночи вёз?! О, Ситис, да как же я раньше не поняла?! Это же… Это же… Теперь Тёмное Братство снова вернёт былую силу и величие! Сам Ситис благословил нас, Нечестивая Матрона наконец с нами!»

Узнав о том, кем был её случайный попутчик, она была в восторге и уже предвкушала перспективы того, как преобразится Тёмное Братство с приходом истинного начальства. Осталось только найти слышащего — и тогда забытые догматы снова будут иметь бо̀льшую силу, чем Астрид. Не то чтобы она неудовлетворительно исполняла свой долг, ведь нынешняя глава тянула их всё это время и не давала окончательно распасться, просто первое, что она сделала, придя к власти, — отказалась от древнейших правил, сущности самой гильдии убийц, ведь деньги её интересовали куда больше. Это-то и настраивало Дирвендел против. А так, как человек она была неплоха.

Но вместе с тем босмерка чувствовала стыд за то, что взяла у брата деньги за помощь, да ещё и кому! Однако же возвращать их ей казалось ещё более позорным.

Узнав о решении жены, Арбьёрн определённо негодовал, шут же наоборот скакал от радости и приговаривал:

— О, да, да, да! Спасибо! Спасибо! Спаси-и-ибо! Я… — но тут он заметил недавнюю попутчицу, с которой они расстались буквально час назад, и, замерев на секунду, изумлённо тыкнул в неё пальцем, воскликнув: — Ты! Это же была ты!

Все синхронно повернулись и удивлённо уставились на тихо стоявшую в сторонке эльфийку. Девушке даже стало немного неловко от таких пристальных взглядов в её сторону, она неуверенно махнула свободной рукой, но тут же исправилась, подскочила к Цицерону и, чуть склонив голову, поприветствовала, правда, сначала не его, а деревянный ящик, в котором стоял гроб.

— Добро пожаловать домой, Матушка, — потом повернулась и к самому шуту: — Добро пожаловать, хранитель.

— О, ну что ты, что ты, не кланяйся! Дир спасла Цицерона и помогла добраться Матушке в её новый дом, Цицерон очень благодарен! Сам Ситис свёл нас в тот день!

— Дир, ты вернулась! — радостно воскликнув, Бабетта кинулась обнимать босмерку. Она каждый раз так делала, когда та приходила, исполнив очередной контракт, или когда вампирша сама возвращалась с заказа. Разница в возрасте между ними составляла около восьмидесяти лет, потому они были очень дружны и всегда находили темы для разговоров. — Вы знакомы?

— О, да-да! Тёмная сестричка помогла Цицерону. Колесо! Колесо сломалось, и она уговорила этого упрямого Лорея, который отказывался помогать! — в порыве чувств шут снова топнул ногой. Злость на несговорчивого фермера до сих пор клокотала в нём.

— Это всё, конечно, просто прекрасно, но имей в виду, главная в этом убежище — я. Моё слово — закон. Мы друг друг друга хорошо поняли? — Астрид недовольно скрестила руки на груди. Видимо, это было именно то, что она хотела сказать до того, как всё внимание присутствующих сосредоточилось на недавно прибывшей.

— О, да, госпожа, — хранитель сделал ударение на последнем слове, — лучше не бывает! Ты главная. — Пускай он и говорил это восторженно, но эльфийке почему-то показалось, что все его слова — сплошь сарказм.

— Вот и прекрасно. Дирвендел, за мной, нам нужно кое-что обсудить, — блондинка развернулась и направилась к комнате с картой, абсолютно уверенная, что девушка следует за ней.

— А, хорошо, — но сию же секунду она следом не пошла, потому что ещё раз выразила своё почтение и Матери, и Цицерону и посмотрела немного на то, как гроб в ящике транспортировали по лестнице с помощью магии левитации — вервульф, босмерка сразу отметила это, немного прихрамывал и от почётной роли носильщика отказался.

«Видимо, Мать Ночи уже успела наказать неверного, упав ему на ногу», — хихикнула она про себя.

Заставлять ждать Астрид всё же не стоило, пока нет слышащего — она у них босс, поэтому Дир поторопилась подняться и выяснить, что же той надо от едва ступившей на порог девушки.

«И минутки передохнуть не дала!»

* * *

— Слава Богам, знаешь, ты пришла очень вовремя. Мне уже до смерти надоел этот болтливый кретин. — Нелестно отозвалась о Цицероне женщина, как только Дир подошла к столу.

— Болтливый кретин? — негодующе переспросила эльфийка. — Он — хранитель! Как ты можешь, Астрид?!

— Да хоть сам Ситис, — женщина закатила глаза, — он — псих, и по нему это сразу видно. Этот шут доставит нам множество проблем. И хватит о нём, у меня есть для тебя контракт. — Босмерка проглотила колкости, которые хотела высказать начальнице, потому что за такое могли сгноить на работе без продыху, и стала внимательно слушать, сведя брови к переносице. — Можешь отдохнуть день-два, а потом отправляйся в Виндхельм, там найдёшь поместье Аретино, оно рядом с кварталом серых. Пособирай сплетни, о нём ходит много слухов. Мне донесли, что мальчик-сирота проводит тёмное таинство. Много с него не возьмёшь, — она презрительно скривила губы, — но это поднимет нашу репутацию, в Виндхельме мы ещё не работали. Парнишку зовут Авентус, поговори с ним и заключи контракт.

— Сделаю, — хмуро буркнула эльфийка и отправилась через главный зал к комнате с койками. Она ужасно устала и единственное, чего ей сейчас хотелось, — спать. А свою долю от недавно выполненного контракта она могла забрать и завтра. Но сначала нужно было помыться после дальней дороги, поэтому, захватив по пути чистую одежду и полотенце, она первым делом направилась в комнату с большим камином, где и стояла большая деревянная ванна.

* * *

Весь следующий день Дирвендел провела в убежище: болтала с братьями и сёстрами, подкармливала их любимого питомца Лиса, помогала шуту обустраиваться на новом месте, проводила экскурсию, прибиралась вместе с ним в отделённой в его личное пользование комнате, в которую они раньше стаскивали всякий хлам, потому что та стояла бесхозной, наводила порядок в зале с витражом Ситиса и просто рассказывала о членах Братства и их характерах.

Астрид, конечно, права была, что Цицерон — псих, каких поискать, но он был хранителем и относиться к нему подобало должным образом. А то, что он оказался немного не в своём уме… Так кто из них не был сумасшедшим?

Фестус и Габриэлла довольно благожелательно встретили скомороха, пускай и посмеивались над его экстравагантным поведением. Назир и Бабетта не проявляли к нему особого расположения, но и не грубили. По Визаре так сразу и нельзя было сказать, о чём тот думал, однако он тоже не казался агрессивно настроенным к гостю, как те же Арбьёрн и Астрид. И если последняя прятала раздражение за улыбочками, то муж её либо игнорировал хранителя, либо говорил достаточно грубо. Это очень злило девушку, но поделать она ничего не могла — в чужую голову свои мысли не вложить.

На следующее утро она снова собрала сумку и, со всеми попрощавшись, отправилась в Фолкрит, чтобы нанять извозчика до Виндхельма. В этот раз она была одета в самую обычную кожаную броню, поэтому могла позволить себе нанять повозку почти через весь Скайрим.

Босмерка всегда так делала, отправляясь на выполнение контракта. Она примеряла на себя маску крестьянки, ученицы или наёмницы, чтобы не привлекать внимания и не быть рассекреченной. На Братство наседали имперцы во главе с Гаем Мароном, который землю носом рыл, чтобы найти их убежище. Такая активность Дир очень тревожила, Астрид же, наоборот, была недовольна тем, что девушка не надевала чёрно-красную броню, чтобы привлечь к Братству больше внимания и потенциальных клиентов, но пока та хорошо выполняла свои задания, предъявить ничего не могла.

* * *

Несмотря на летнее время, на севере Скайрима температура едва ли поднималась выше плюс пятнадцати градусов по Цельсию, а холодные морские ветра и вовсе охлаждали воздух до десяти.

Кутаясь в плащ, который Дирвендел надела уже на границе с Истмарком, она вошла в город, двери которого ей «любезно» отворил стражник. Всё-таки эльфов здесь очень сильно не любят, но сама она вряд ли смогла бы открыть эти огромные, обитые железом ворота.

Небо было пасмурным, но с небольшими просветлениями, поэтому, когда солнце вновь выглядывало из-за туч, становилось совсем тепло. Трясясь в повозке и не двигаясь долгое время, девушка продрогла до самых костей, поэтому поспешила в таверну — к тёплому очагу и слухам.

Впрочем, не успела она войти в город, как стала свидетельницей пренеприятнейшей картины: два немолодых норда обвиняли данмерку во всех грехах высоких эльфов, пеняя на абсолютную бесполезность для Скайрима и намекая, что таким, как она, лучше валить в свой Морровинд по-хорошему. Наблюдая за этим, эльфийка лишь поморщилась и постаралась прошмыгнуть мимо побыстрее. Если бы она вступилась за женщину, то распалила бы конфликт ещё больше и, вполне возможно, её бы кинули на трое суток в вечно холодные казематы Мрачного замка, что, в свою очередь, поставило бы под сомнение возможность выполнения задания. Если по городу уже ходили слухи о сироте, то, не ровен час, его могли бы снова отправить в приют.

Сидя на втором этаже таверны и уплетая говядину с тёплым мёдом, она подслушивала и расспрашивала работников, не случалось ли чего в последнее время?

Как и сказала Астрид, в Виндхельме давно поговаривали о странных звуках из поместья Аретино, и о том, что это мальчишка Авентус проводил там тёмное таинство. Ничего полезного, кроме расположения самого дома, выяснить не удалось, и Дир, сняв номер на две ночи, отправилась спать, предварительно закрыв комнату изнутри.

* * *

«А это ещё кто?»

Уже выходя на улицу, где располагалось поместье Аретино, эльфийка заметила серого с тёмными полосками низкорослого каджита, который, покопавшись отмычкой в двери и оглянувшись, скользнул внутрь. Чтобы не спугнуть вора, девушке пришлось скрыться за выступом стены, благо босмерка была достаточно мелкой и худенькой, чтобы там поместиться.

«Воришки мне ещё не хватало, а если мальчишка дома и тот его прибьёт как свидетеля? Ну уж нет!»

С такими мыслями она отлепилась от стены, оглянувшись так же, как и зверолюд до этого, тихонько приоткрыла дверь и вошла в дом, затаившись на лестнице. В самом доме стоял сладковатый запах разложения и воска. Но девушка старалась сосредоточиться на голосах.

— … И вы пришли! Ассасин из Тёмного Братства!

«Кто-кто?!»

— Да, Мать Ночи услышала твои молитвы, кого ты ненавидишь так сильно? — прозвучал пафосно мурчащий голос кота.

«Чего?! Он из себя ассасина строит?! Кощунство!» — Дирвендел просто кипела от гнева, но решила не торопиться — устранить это кота сейчас было бы проблематично, уж на звуки драки стражники точно бы явились.

— Моя мама, она… Она умерла. Я… Я теперь совсем один, — рассказ мальчика заставил босмерку вспомнить свою семью и почувствовать острую жалость к сироте. Мать свою она не знала, та умерла при родах, но вот отец умер от каменной подагры четыре года назад, и ей до сих пор было больно вспоминать этот момент. — Они отправили меня в этот приют в Рифтене. Благородный. — Последнее слово он выплюнул с явным презрением. — Начальница там — злая, жестокая женщина. Её зовут Грелод Добрая, но она совсем не добрая. Она ужасная! Со всеми нами. Когда я убежал и пришёл домой, я сотворил чёрное таинство, и вы пришли! И вы убьёте Грелод Добрую!

— Хорошо, твой контракт принят.

Дальше подслушивать было чревато, и Дирвендел, тихонько выскользнув за дверь, скрылась за ближайшим поворотом.

«Об этом «брате» точно должна узнать Астрид, напишу ей письмо, а сама пойду следом за кошаком — нельзя его упустить».

Составив план, она кивнула самой себе и, удостоверившись, что каджит так же, как и она, остановился в таверне «Очаг и свеча», рванула искать отделение местной почты.

«Он, скорее всего, отправится в Рифтен завтра, письмо дойти не успеет, но я укажу, чтобы гонец искал меня по дороге к этому городу. Они всегда чудесным образом находят своих адресатов, точно Даэдра душу продали».

* * *

Как девушка и предполагала, зверолюд покинул город утром, за час до полудня, что было довольно поздним временем для выхода, обычно в дорогу старались собраться пораньше.

Сесть с ним в одну повозку она посчитала отличной идеей, поскольку он её в тот раз не заметил, в этом босмерка была полностью уверена, и следить за ним в таком случае труда не составляло.

Сам кот с короткой светлой шерстью* больше напоминал босмера. Он был светлее, чем более распространённые в Скайриме Сутай-рат*, которые часто стояли караванами возле крупных городов. Он откликался на имя До’радан и довольно редко срывался, говоря о себе не в третьем лице, как все каджиты, а в первом.

«Он говорит… странно. Для каджита. Если предположить невозможное, я бы сказала, что раньше он был либо мером, либо человеком, а потом внезапно стал котом, но это, конечно, бред».

Впрочем, она старалась не подавать виду, что вообще обращает на это внимание, не то что подозревает его в чём-то.

Сам лже-ассасин оказался словоохотлив. Они много болтали о ничего не значащих вещах, и Дирвендел он показался неплохим парнем. Жаль только, что его ожидала скорая смерть.

С попутчиком путешествие в два дня пролетело почти незаметно, а по прибытию в город от конюшен они пошли вместе, остановились в соседних номерах и даже на ужин сели за один столик, что девушке было только на руку. Осталось лишь дождаться письма с указаниями от Астрид.

* * *

«Ничего не предпринимай и продолжай следить. Когда он выполнит контракт, проанализируй его действия и напиши мне. На этом всё.

А. »

Письмо, пришедшее спустя ещё три дня, не порадовало Дир. Казалось, глава решила пригласить его в гильдию в зависимости от продемонстрированных результатов. Делать было нечего — приказ есть приказ. О том, чтобы солгать в отчёте, у неё не возникало и мысли.

Приступить к делу До’радан решился ещё только дня через два — он гулял по городу и встречался с Бриньольфом, даже попытался взяться за его работёнку, но потерпел крах и чуть было не угодил в тюрьму, благо с Брандшеем они договорились полюбовно: кот лишь заплатил ему штраф и больше в Гильдию Воров попасть не стремился.

Отправился он к «Благородному сиротскому приюту» ближе к полуночи. Ему везло: в этот момент на рынке дежурил только один стражник, да и тот клевал носом.

Идти вслед за каджитом было глупой идеей, поэтому босмерка просто обошла здание и стала наблюдать за всем через окошко, которое приоткрыла, поддев засов с его внутренней стороны тонкой железной палочкой.

Эльфийка уже успела разузнать о приюте и сразу отметила отсутствие Констанции — это было плюсом, облегчившим работу врунишке. Как и то, что «брат» сначала затаился в каморке со швабрами, прежде чем приступить к делу.

Девушка оказалась неприятно удивлена словами этой «Доброй», обращёнными к детям, которые до сих пор ещё не были уложены. Она, конечно, слышала о крутом нраве Грелод, но чтобы так! Впрочем, жить ей тоже недолго оставалось.

Уже когда и дети, и смотрительница отправились спать, девушке пришлось сменить место дислокации на окошко в комнате старухи, ведь главное действо предполагалось именно там.

* * *

«Не знаю, кем был этот каджит раньше, но уж точно не ассасином. Справился неплохо — для абсолютного новичка в нашем деле, — но могло быть и лучше.

Маршрут стражников не просчитывал — минус, но ему повезло, на рынке почти никого не было. Затаился до момента, пока все обитатели не лягут спать, — несомненно плюс, но пока дошёл до двери — навёл шороху. Скрытность на зачаточном уровне, что странно для каджита.

Просчитался он в том, что Грелод ложилась спать поздно, поэтому, когда он вошёл в комнату, та ещё не заснула, а при виде нашего «брата» вскочила и чуть не закричала, однако словила нож под челюсть. Во время борьбы тело упало, и из-за шума проснувшиеся ещё ранее от попытки «прокрасться» дети вбежали в комнату, начав радоваться смерти старухи.

Каджит быстро ретировался, но кто-то из стражников заметил его мелькнувший хвост, поэтому «брату» пришлось прятаться по канализациям, отсиживаясь в буйной фляге.

Кипиш в городе не спадал неделю, прежде чем этот умник додумался перелезть через ворота канала и смыться из города по озеру. Насколько мне стало известно из его ругательств, он был покусан рыбой-убийцей. Сейчас направляется обратно в Виндхельм своим ходом, потому что почти все деньги спустил на взятку торговцу Брандшею, которому собирался подкинуть кольцо другого торговца — Мадези, — выполняя работёнку от Бриньольфа.

Жду дальнейших указаний.

Д.»

* * *

Пришедшее в ответ письмо девушку также не порадовало. Ей нужно было дождаться Фестуса, каким-то образом выкрасть спящего каджита и доставить его через половину Скайрима в заброшенную избушку на болотах Морфала. Только тогда она могла быть свободна. Чем руководствовалась Астрид, решив принять этого горе-ассасина, — лесная эльфийка не имела ни малейшего понятия и была очень недовольна оказанными какому-то кошаку почестями.

Но несмотря на это сорванный контракт обернулся весёлым приключением, и ей уже не терпелось в подробностях рассказать всё Цицерону и Бабетте.

«Интересно, как он там? Нашёл слышащего?»

* * *

Не успел новичок обжиться в убежище, как Астрид отправила его к Назиру за заданием, и догадайтесь, кого она отрядила для присмотра за ним?

«Ну конечно, меня, кого ещё? Они же все такие занят-ы-ые, больше-то приглядеть за эти кошаком и не-екому: «Ты же лучшая в скрытности, подучи его в полевых условиях!» — тьфу, даже отдохнуть не дают».

Девушка недовольно ворчала про себя, плетясь к шепчущей двери. Цицерон, встретившийся по пути, только сочувственно похлопал её по плечу. И сочувствовать-то было чему.

Этот каджит, который скорее слон, чем кот, вёл себя крайне уверенно, будто он был опытным старцем, а все остальные члены Братства, включая Фестуса, «щенками необразованными», как выразился Арбьёрн, которому надменность новичка поперёк горла встала, ведь тот вёл себя так, будто знал всех и вся наперёд. Тут дополнительную роль сыграло и то, что сам мужчина был вервольфом, который априори не любил котов. Так что кузнец Братства решил сбить с него спесь и устроить проверочную тренировку, чтобы оценить уровень силы.

Проверили. Оценили. Посмеялись.

Махать мечом До’радан умел, да только ни стойки правильной, ни стиля — просто махал и всё. И так со всем оружием. Стрелу разве что выпустил, и она даже попала в мишень. В краешек, правда, но попала. Единственное, что получалось лучше, — магия, поэтому его к Фестусу в ученики и определили.

«Вот Крекса бы с ним и отправили! Ар-р, да зачем нам вообще этот недотёпа?! Позор на наши головы, если кто-то увидит его в броне Братства!»

Менять броню на обычную, а лучше и вовсе на простую одежду, каджит отказался, не раздумывая, она, мол, шаги бесшумными делает и урон повышает. Переодевать его силой она не собиралась — только вздохнула и повела в Фолкрит, чтобы нанять повозку до Данстара. Начать они решили с Бейтильд, следующими в списке были Папѝй и Нарфи.

* * *

Как все и предрекали, сезон дождей начался ещё с неделю назад. Дороги, пускай и мощёные камнем, немного развезло, и путешествие стало чем-то просто невыносимым — грязь и сырость всем пришлись не по вкусу, а особенно новоявленному ассасину братства.

«Кстати о нём…»

Этот каджит был очень странным: его поведение, будто он всё и обо всех знал, и его постоянное внимание ужасно раздражали. Он косился на Дирвендел так, будто босмеров никогда не видел, и постоянно пытался расспросить, кто она, откуда и как в Братство угодила? Откровенничать она с ним, конечно, не собиралась, кот всё-таки был пока ещё просто знакомым, но его навязчивость выводила её из себя. Дошло до того, что он принялся наводить справки о девушке у остальных братьев и сестёр, тут уж она не вытерпела и вспылила, интересуясь, какого Шора ему от неё надо? На что новичок ответил: «Я просто удивлён». Чему он там был удивлён, так и не сказал, но расспрашивать всех, слава Девятерым, перестал.

* * *

Прибыв в город спустя четыре дня — время было обеденное, — они первым делом направились в таверну, чтобы поесть, обсохнуть и отдохнуть. Противный дождь моросил почти всю дорогу, хорошо, что кратковременно, а один раз и вовсе зарядил ливнем, что тоже радости не доставило.

Возможность собрать информацию по заказанной жертве она предоставила подопечному, дав пару советов о том, как по виду человека понять, что он болтун и ничего подозревать не будет, кого лучше запугать, а кого умаслить, но и сама сложа руки не сидела: новичок мог упустить детали, а они бывают очень важны в их нелёгком деле.

К ужину каджит присел рядом с Дир и рассказал всё, что смог узнать.

— Бейтильд — владелица Железорудной шахты. Раньше занималась бизнесом вместе со своим мужем, но сейчас в ссоре с ним и является его конкурентом. Характер у неё жёсткий, весь день проводит в шахте, только к вечеру возвращается домой, да и то позже всех. Родственников здесь не имеет.

— Ты хорошо справился, — босмерка кивнула, — как собираешься её устранить? — спросила она буднично, откусывая большой кусок от куриного бёдрышка.

— Ну… До’радан думает пробраться в дом, пока она спит, — и, заметив, что девушка хотела что-то спросить, добавил, усмехаясь: — Замкѝ вскрывать умею лучше, чем красться.

— Хм, хорошо, но что ты будешь делать, если тебя заметит стража за взломом? В прошлый раз повезло, но чтобы не попасться, нужно запомнить их маршруты, в какое время и к какому месту они приходят.

— В прошлый…? Погоди, ты что, следила за мной?! — ассасин негодующе стукнул руками по столу и подскочил с лавки.

— Да тише ты! — босмерка шикнула на него и дёрнула за пояс, усаживая обратно. — Не ори. Конечно, следила, ты увёл контракт прямо у меня из-под носа. Астрид отправила меня за Аретино, а тут ты. Зачем, кстати, взялся за это, адреналина в жизни не хватало? — она всё ещё помнила, как тот притворился членом Братства, и была на него в обиде, ведь он вполне мог провалиться и подпортить их и так не лучшую репутацию.

— Ну… — каджит забегал глазами, — просто До’радану нужны были деньги.

Эльфийка прищурилась, явно почувствовав ложь или недоговорку, но продолжать допытываться не стала — сейчас он бы ей ничего не сказал.

— А что ты предлагаешь? — кот заинтересованно скосил взгляд на девушку, запивая элем конину с картошкой и луком. Рядом стоял мясной пирог.

— Как ты и сказал, характер у неё железный, просто так не запугаешь, иначе бы её бывший муж давно лишился конкурента. Если сказать ей, что мы пришли за её головой, — то она сама на нас с кулаками кинется. Тогда мы сможем её убить. Нечаянно, конечно же.

— А, точняк, было такое… — пробормотал он себе под нос, будто что-то вспомнив.

— Точ… няк? Это ещё что? — рыжеволосая недоуменно моргнула на непонятное слово, никогда не слышанное ранее.

— Хорошая идея, говорю. Но попадётся ли она?

— Уверена. В любом случае попробовать стоит. Если не получится, то мы ничего не потеряем, она нас просто пошлёт, тогда и вернёмся к твоему плану. Но, знаешь, переоденься-ка ты в обычную одежду, я тебя очень прошу, красться тебе пока всё равно не придётся.

После ужина они и пошли, всё шахтёры уже были дома, а сама Бейтильд только-только выходила из шахты.

Дирвиндел с каджитом не пошла и затаилась за валуном, подстраховывая: всё-таки это был его контракт, а она не собиралась выполнять за него работу.

— Бейтильд? — обратился к их первой цели кот, когда та уже почти сошла на дорогу.

— Да, что вы хотели? Шахта уже закрыта. — Женщина выглядела усталой и явно не обрадовалась внезапному собеседнику.

— Нет-нет, До’радан совсем по другому поводу. Дело в том, что я из Тёмного Братства. Мне отдали поручение лишить вас жизни. До’радану очень жаль, — но по нагло ухмыляющемуся лицу было видно, что тот ни капельки не раскаивался.

— Ч-что? Что ты сказал?! Думаешь, что сможешь запугать меня? Я тебя убью! — хозяйка шахты покраснела от гнева и, как и предполагала эльфийка, набросилась на каджита, но не с кулаками, тут Дир просчиталась, — женщина выхватила стальной кинжал из-за пояса.

— Кь-и-а! Помогите! Убивают! — новоиспечённый ассасин отпрянул, завизжал почти по-девичьи и начал звать на помощь во всю мощь голоса, где-то недалеко послышались крики стражников, и кот оперативно направил в женщину огненные струи из двух рук. Та пронзительно закричала, но магический огонь был настолько горяч, что уже через несколько секунд она упала в молчании на землю, а её обгоревшее тело содрогалось в последних предсмертных конвульсиях, продолжая дымить и полыхать языками пламени в некоторых местах.

Когда прибыли стражники, то увидели уже только обгорелый труп.

— Что здесь происходит?! — они наставили на каджита мечи и явно были готовы сорваться в драку, их останавливало только то, что на помощь звал именно он.

— До’радан не знает! До’радан хотел у неё немного руды купить, а эта безумная женщина на каджита с кинжалом кинулась! — ассасин грустно прижал уши к голове и сцепил руки в замо̀к перед собой, потрясая ими. — До’радан не хотел! Каджит испугался! — девушка, сидящая за валуном, схватилась за живот и пыталась сдержать смех, наблюдая этот концерт.

«Пф, вот актёришка! — с восхищением подумала она. — Какая экспрессия! Какой талант!»

Стражники переглянулись между собой и опустили оружие: они действительно слышали, как женщина угрожала кому-то расправой, да и сама она в последнее время была очень нервной и агрессивной, загоняла всех своих рабочих. Но этот каджит, защищаясь, всё-таки совершил преступление. Пред ними теперь встала дилемма: отпустить его или наказать?

После недолгого немого диалога они сошлись на том, чтобы припугнуть мерзавца.

— А знаешь, посиди-ка у нас в тюрьме дней десять. Может, ты и защищался, но Бейтильд ты убил. Давай-ка, каджит, пошли.

— За что?!

— А для профилактики, — ответила ему другая стражница.

Кот беспомощно посмотрел на выглядывающую из-за камня девушку, которая знаками пыталась показать ему, чтобы тот не сопротивлялся и добровольно пошёл со стражниками. До’радан, видимо, понял её кривляния, но всё же неуверенно сдался на милость поборников порядка и справедливости, позволив себя увести.

* * *

— Не думала, что ты склонен к драматизму.

— А каджит думал, что ты прирежешь их по пути в тёмном переулке, — меланхолично проговорил пленник, спиной откинувшись на дверь камеры.

За четыре дня, которые кот здесь провёл, он успел сотню раз позлиться и остыть, считая, что девушка его подставила, так что сейчас только чувствовал на неё глубокую обиду.

— Ну, прости уже меня! Если бы мы убили их, создали бы только больше проблем, сам видел, к тому месту ещё два стражника подходили.

— Нужно было просто убить её во сне… — буркнул он угрюмо.

— Нужно было, но кто же знал, что тебя упекут? Я сама так однажды делала, и меня спокойно отпустили. Тебе просто красноречия не хватает, — сидящая с другой стороны решетчатой двери Дирвиндел беззаботно пожала плечами.

— Да что ты говоришь! — едко прокомментировал ассасин, закатив глаза.

— Ну да, — босмерка уверенно кивнула головой, — а вообще, это тебе на пользу пойдёт, такое иногда может случиться, никто не застрахован от провалов. Считай, что это твоя тренировка.

— Так ты всё это специально подстроила! — До’радан в гневе подскочил и его хвост раздражённо заметался.

— Ой, не кричи, — она поморщилась и с кряхтением поднялась с пола, отряхивая штаны. — Я не была уверена, что это произойдёт, но раз случилось, то хорошо. И вот — на, — девушка схватила его за руку через решётку и всучила пару отмычек, — спрячь где-нибудь. Новое задание: сбеги из тюрьмы так, чтобы никто этого не заметил, и вещи не забудь забрать. Буду ждать у повозки каждый вечер. Бывай! — Эльфийка махнула ему рукой и вышла из комнаты с камерами в закуток стражников, в спину ей летели ругательства на непонятном языке, который не особо-то и был похож на Та’агар*.

— Хм, жестоко ты с ним, — хмыкнул стражник, попивая эль из кружки, — и что, у вас в Гильдии Воров всех так проверяют?

— Да-да, — босмерка закивала головой, — только убийство в планы не входило… Вы поймите, он совсем новичок, так ещё и маг, перенервничал перед своим первым делом, а тут эта истеричка на него с ножом накинулась за простую просьбу, вот он её и подпалил немного. Это случайно вышло, — девушка мило улыбнулась, — вы уж за ним не слишком пристально следите, ладно? А то вдруг не справится. — Дир положила на стол ещё десяток монет к остальному мешочку с пятьюдесятью золотыми.

— Пф, иди отсюда! И не появляйтесь здесь больше, а то в следующий раз и тебя за решётку посажу. — Стражник сгрёб деньги в карман, отпил из кружки и закусил маленьким куском сыра.

Девушка благодарно улыбнулась, накидывая капюшон своего неизменного зелёного плаща, выскочила из казарм и ушла в таверну ждать до вечера, чтобы после добраться до извозчика, подождать там напарника и отправиться за следующей целью.

До’радан сбежал в тот же день и ещё очень долго обижался на такую «проверку», а босмерка лишь хихикала над его гордо-оскорблённым видом.

* * *

Следующим был Эннодий Папѝй, как они узнали в деревушке Анга, ушедший на охоту. Найти его было не сложно, но, чтобы загладить вину, эльфийка сама расспросила жителей и воткнула меч в грудину заказанному. Мужчина даже пикнуть не успел, лишь встал с топчана при виде приближающейся парочки, чем только облегчил девушке его убийство.

Каджит, казалось, ещё обиженный, брезгливо поинтересовался тогда, не собирается ли Дирвендел есть убитого*? На что она в ответ спросила его, не присоединится ли он к трапезе? После чего До’радан скривился и вежливо отказался от столь «радушного» предложения.

Чуть позже Дирвиндел объяснила ему, что этот мужчина не был врагом, лишь жертвой, следовательно, и есть его не было нужды, чем, в свою очередь, заинтересовался кот и принялся расспрашивать про Валенвуд, его обычаи, законы и традиции. Дорога до следующей цели пролетела незаметно

* * *

Следующим стал Нарфи — сумасшедший нищий, обитавший в разрушенном доме на окраине Айварстеда.

Прибыв в деревню, они обошли её по кругу, чтобы не показываться на глаза жителям, и, перейдя через реку, спрятались за каменным выступом, с которого открывался отличный вид на остатки жилища.

— Ну, что будешь делать? — уточнила лесная эльфийка, развалившись на нагретом солнцем плоском камне, наслаждаясь, пока это представлялось возможным, хорошей погодой.

— Думаю утопить его в этой речке. Камни после дождя скользкие: он поскользнулся, ударился головой, потерял сознание и захлебнулся.

— Отличный план, — босмерка одобрительно кивнула. — Тогда вперёд, только смотри, чтобы стражников видно не было.

До’радан лишь закатил глаза на такой совет и стал выжидать удобного момента.

Через два ужасно скучных часа он отметил периодичность, с которой стражники проходили рядом с рекой и, улучив нужный момент, тихонько спустился к берегу, где старик сидел ещё до того, как Дирвиндел и каджит прибыли.

Нарфи говорил сам с собой и кидал камешки в воду, когда кот подошёл на достаточное расстояние для удара камнем, который поднял чуть раньше. Его фигура отбрасывала тень, поэтому нищий успел обернуться, но тут же схлопотал удар в голову и потерял сознание. А может, даже и умер. Руки у ассасина были крепкие.

Погрузив голову старика наполовину в воду и кинув туда же камень, он махнул рукой девушке, подзывая. Обратно они отправились тем же путём, каким раньше добрались до места.

* * *

Из Айварстеда Дир и каджит выдвинулись на следующее утро и ещё пять дней потратили, чтобы добраться до убежища, потому что на дороге, через которую они шли, разбили лагерь разбойники, коих оказалось около восьми. Их можно было бы расстрелять из луков, благо удобных позиций нашлось несколько, если бы только эти самые луки у них имелись, поэтому путники решили не испытывать судьбу и обойти их через лес, по узенькой тропке между скалами.

После такого длительного путешествия — «Три недели! Мы потратили три недели!» — первым делом девушка отправилась в комнату, которая приходилась им ванной, и нагрела воду с помощью придуманного Фестусом заклинания. Этой магией владели все в гильдии. Даже Арбьёрн. Пускай она протирала тело и стирала одежду, но это никогда не заменило бы полноценного мытья с мылом и шампунем, заботливо сваренными Бабеттой.

Отдохнув и телом, и душой, девушка отправилась в столовую — там дежурил Визара, он уже доваривал какую-то похлёбку, — где её нашли Цицерон и Бабетта, которым не терпелось узнать, как прошёл контракт и как показал себя новичок, присоединившийся к их разговору во время истории с тюрьмой и снова высказавший своё неудовольствие от пребывания в казематах Данстара.

К столу подсели и остальные, им тоже очень хотелось послушать о первом задании каджита, и Дирвиндел пришлось пересказывать всё с самого начала. На очередное ворчание До’радана по поводу устроенной ему тренировки слушатели только посмеивались, одобряя задумку и всерьёз размышляя, не добавить ли такую проверку новичкам официально?