Фейерверки, косяки и безвкусица, или Про кино (джен)

Этот фильмец не ругал только ленивый. Фейспалм и испанский стыд. Из серии «это так плохо, что даже хорошо». Кстати, у него четыре номинации на Оскар и награда BAFTA за режиссерскую работу — «самый многообещающий дебютант». Это полбеды, по большей части мы знаем цену киношным наградам — но на Кинопоиске у этого шедевра средняя оценка 8,0!..

Я затеяла статью не для того, чтобы пнуть фильм в очередной раз, научной новизны в этом было бы немного. Наоборот, хочу поделиться тем, что меня впечатлило. Тем не менее для тех, кто не смотрел/подзабыл, надо коротенько обрисовать ситуёвину.

Дарси вместо высокомерного и замкнутого — откровенно унылый зачуханец. Элизабет Беннет (которая Кира Найтли) погавкивает на него, как маленькая вздорная собачонка. Канонная Лиззи мила и экстравагантна, ее смелость не выходит за рамки приличия. Элизабет Найтли смотрится откровенно невоспитанной.

Здешние «аристократы», похоже, никогда не слышали об этикете. Даже невоспитанной мне с рабочей окраины это заметно. По книге Беннеты — небогатые английские помещики, дело происходит в начале 19 века. В фильме по дому бродит хряк, по двору — гуси. Элизабет качается на качелях, и её босые ноги болтаются над полужидкой грязью. Причёски неаккуратные, костюмы неопрятные. Элизабет постоянно выходит из дома с непокрытой головой. А руководства по хорошему тону того времени говорили, что дама без головного убора не может считаться полностью одетой. Мистер Беннет появляется в кадре небритым. Миссис Беннет властно выгоняет всю семью из столовой, заставляя их прервать завтрак, чтобы Коллинз мог поговорить с Элизабет. И т.д., и т.п., снова и снова.

Может, я бы как-то стерпела, если бы невоспитанными были показаны только Беннеты. В конце концов, канонный Дарси осуждал их именно за отсутствие чувства такта и недостаточно рафинированные манеры. Можно было бы скрепя сердце назвать это концепцией, утрированной подачей канона. Семья, мол, разоряется, тут уже не до тонкостей.

Но ведь остальные герои, такие же дворяне, ведут себя ничуть не лучше!

Бингли дергает Джейн за юбку, за малым не ухватив ее за попу. В другом эпизоде он внаглую входит к ней, едва одетой, в спальню, это вообще фейспалм! На бал в местном дворянском собрании народу набивается как селедок в бочке. Ну или как в современном ночном клубе с очень мягким фейс-контролем. Поместье Дарси настолько забито скульптурами и прочими «предметами искусства», что смахивает на музей. Он что, никогда не слышал словосочетание «хороший вкус»? Из-за такой, мягко говоря, странной подачи дворянства фильм выглядит не просто отклонением от канона, а насмешкой над целой эпохой.

И вишенка на торте — в финале Элизабет целует руку Дарси! Ну, ребят, это несерьезно. Я понимаю, что в те времена женщины были ограничены в правах, считались маленькими, глупенькими и немного второсортными. Но, ёмнип, в обществе было принято формально рыцарское отношение к этим убогим существам! Жентельмены целовали руки ледям, а не наоборот!

Но посреди этого безобразия сияет ОН.

Том Холландер в роли Коллинза.

По книге этот перс — скорее комический, воплощение снобизма, заносчивости и глупости. Из актеров, его игравших, больше всего зрителям зашел Дэвид Бамбер из экранизации 1995. Коллинз у него получился откровенно мерзким.

А вот о Коллинзе-Холландере отзывов мало. Выборка у меня небольшая, но из примерно 15 рецензий он понравился только одному зрителю — мол, хорошо сыграл высокомерие и подобострастие. Еще троим он не зашёл: «деревянный», «никогда не улыбается», «похож не на священника, а на гнома». И еще один рецензент отметил его работу вскользь, но скорее положительно: мол, Блетин, Сазерленд и Холландер — звезды, но даже они фильму не на пользу — каждый из них тянет одеяло на себя.

А мне его видение роли показалось крайне интересным. Коллинз Холландера — карьерист до мозга костей. По мне, смешного в нем мало, он скорее пугает. Коллинз прекрасно знает свое место в сословном обществе и пытается выжать максимум из небогатых исходных данных. Он одет с иголочки и застегнут на все пуговицы, даже когда подстригает в саду живую изгородь. Он небольшого роста — поэтому у Коллинза во всех эпизодах прекрасная осанка и гордо поднятая башка. Он даже танцевать умудряется добросовестно и серьезно, но при этом высокомерно и напористо. С редкостным достоинством и сдержанностью налаживает контакты с «нужными людьми». Например, подошел «засвидетельствовать почтение» Дарси, а тот неловко развернулся, типа случайно, и чуть не зарядил ему локтем по лицу (Дарси его на голову выше). Но Коллинз с подчеркнутым спокойствием спускает на тормозах это мелкотравчатое хамство. Он эгоистичен, по большей части говорит о себе — моя покровительница, мой приход, мои перспективы, я-я-я… Дочек Беннетов перебирает, будто на базаре, когда перетирает с миссис Беннет, к которой из них лучше подкатывать.

Совершенно эпична сцена, где он делает Лиззи предложение. Коллинз нервничает — естессно, не по причине глубоких чувств, скорее хочет благополучно разрулить непривычное и немаловажное дело. Вместо кольца или хотя бы букета он вручает ей один-единственый полевой цветочек — зачем тратиться? И несмотря на нервозность, этот тип между делом не забывает ввернуть напоминание, что он унаследует поместье Беннетов, что Лиззи — бесприданница и он типа делает ей одолжение. Лиззи отказывает, Коллинз не ожидал отказа и злится, но его раздражение прорывается лишь самую малость, сыграно очень тонко. Она, бедняжка, пытается объяснить ему словами через рот — польщена, но не могу, мол, чувств к вам не чувствую. А он ей заявляет (прямо не вставая с колен) — хвостом вертишь, да? Мило, но ты не в том положении, чтобы выпендриваться.

(А здесь нужно напомнить, что в те годы недвижимость в Англии передавалась по мужской линии. После смерти мистера Беннета поместье не досталось бы ни вдове, ни одной из дочек, оно бы перешло к этому самому Коллинзу, он их дальний родственник. То есть в эпизоде с предложением он до боли прав). И праведный гнев Лиззи на бестактного кузена несет в себе оттенок отчаяния и беспомощности — если уже сейчас он ее не слышит, относится к ней как к объекту, то в роли супруга он будет и вовсе невыносимым.

Чуть позже Коллинз все ж таки женится на подруге Лиззи, Шарлотте — такой же бесприданнице, только вдобавок постарше и не такой красивой — и Лиззи их навещает. С типичной для нее очаровательной невоспитанностью она даже не здоровается с ним, хозяином, но обнимается с Шарлоттой. Коллинз расхваливает свой сад, бухтит про улучшения, которые планирует, и не забывает укусить — «любая юная леди была бы счастлива управлять таким домом». Намек на то, что он счастливо женат, а положение Лиззи по-прежнему неопределенно — не замужем, не помолвлена, перспектив не прибавилось, денег в семье — тоже. И вообще зря она отказала такому офигенному ему, пора кусать локти. По мне, шпилька в духе того времени — сказал гадость, но достаточно тонко, между строк.

Но, обернувшись, Коллинз видит, что он в комнате один — Шарлотта уже увела гостью в свою комнату. Тонкая подколка пропала зря. Но он с достоинством выдерживает и этот удар.

Выводов два. Первый: бывает, и среди говна обнаруживается что-то хорошее, надо только смотреть внимательно.

Второй — скорее для актеров, только они его никогда не увидят) Если фильм в целом плох — на его фоне потеряется и самое хорошее исполнение…

Примечания:

Продолжение следует. Смотрю фильмы очень редко, времени нет. Но кой-какие планы имеются

Примечания:

Ща будет простыня.

Не скрою, начинала смотреть с предубеждением. Больно уж постеры к фильму блистательные. На одном шелка переливаются, брюлики сверкают, люстры горят, на заднем плане паровоз фарами светит, на переднем — Кира Найтли вся на эмоциях. На другом — оборки, декольте, на женских лицах одинаковая застывшая страсть. Ну, думаю, опять наснимали что-то гламурненько-красивенькое.

Ознакомилась. И, вы знаете, есть над чем подумать! Бывают экранизации классики и похуже.

КЛАССНЫЕ НАХОДКИ

Стилизация под театральную постановку — однозначно хороший ход. Точнее, иногда декорации бросаются в глаза, они не только служат фоном, но и украшают действие. Вроде всё условно, но символизм не кажется надуманным или искусственным, всё просто, понятно, эстетично.

В самом начале, допустим, массовка в зелёных чиновничьих мундирах сидит за столами и ритмично, даже в каком-то танцевальном ритме штампует и перекладывает документы. Это департамент Стивы, типа, бюрократическая машина в действии, человеческий конвейер. Так же ритмично, волнами сотрудники встают, приветствуя Стиву, и плюхаются обратно. Тут к нему заходит Левин и заявляет — «а король-то голый!бумажная работа — это не работа!» После разговора Левина со Стивой массовка-чиновники скидывают мундиры, надевают фартуки, появляется золоченая узорчатая перегородка — и, опа, это уже не «присутственное место», а ресторан.

Гостиная Щербацких обозначена с помощью нескольких кресел и светлого задника, всё мило и пастельно. После объяснения с Кити и её отказа Левин поднимается на галерею над сценой и смотрит на Кити сверху. Помните концепцию Толстого — что хорошие женщины не слишком умны, зато чисты, добры и нравственны? Так вот, Кити далеко внизу, но даже с такого ракурса она в пышном белом платье смотрится особенно воздушной, мягкой, нежной. То ли облачко, то ли лебедь. А Левин формально сверху — но вокруг него темно, мрачно, тесно. Не знаю, копал ли Джо Райт так глубоко, но для тех, кто в курсе — прекрасная отсылка к толстовской философии. Левин продолжает двигаться по галерее, вокруг него шныряют какие-то темные, потрепанные тени — и мы понимаем, что это символическая окраина города, а то и еще мрачнее — задворки жизни. И верно — Левин пришел навестить больного брата, ходячую проблему.

Эпизод со скачками организован так: беговые дорожки идут вдоль сцены, половина публики — это те, кто сидит в зрительном зале, вторая половина нарисована на заднике сцены. Когда Вронский падает с лошади, Анна кричит на весь зал, к ней поворачиваются шокированные, осуждающие лица. Поскольку это зрительный зал — усиливается эффект скандала, неуместности её поведения. То, что для любовников вопрос жизни и смерти, для общества — шоу.

Или еще момент, когда Каренин рвет письмо Анны на мелкие клочки, бросает в воздух. Камера отъезжает, крупный план переходит в дальний, и мы видим Каренина посреди пустой сцены, клочков становится больше, они сыплются сверху — это на Каренина падает символический снег. Тоже классный образ. Работал-работал, был хорошим мальчиком выполнял писаные и неписаные законы, а взамен получил холод и одиночество.

А многие эпизоды сняты реалистично. Театральные и реалистичные куски перетасованы неравномерно, ну да ладно. В эпизодах, которые сняты на природе, очень много простора, высокое небо, бескрайние луга и поля. Остается впечатление свободы, но мирной, не разрушительной — кроме момента с фейерверком.

Как вы помните, в оригинале на вечере у Бетси никакого фейерверка не было. В фильме же он есть, и этот эпизод прекрасно влился в канон. Ракеты запускаются со сцены, чтобы выпустить их, сдвигается купол, который по центру крыши театра, огни вырываются в ночное небо. Прекрасный символ прорыва, освобождения. Анна и Вронский наблюдают за фейерверком с одинаковым выражением надежды и боли, стены и крыши сковывают их, подавляют, хочется свободы…

Ещё мощный момент — когда перед самоубийством Анна бредёт по вокзалу, по вагону, потом по станции — все люди вокруг нее замерли, как манекены, двигается только она. Чувствуется жуткое одиночество, вроде Анна в толпе — а вроде в какой-то параллельной реальности. Она настолько оторвалась от жизни, что видит в окружающих не живых людей, а неодушевлённые декорации. Бросила вызов обществу — отвергнута им — погибает физически…

«Смешанный» эпизод, наполовину театральный, наполовину реалистичный — когда в конце Каренин гуляет с Аней и Сережей на лугу. Сначала мы видим их на природе, потом выясняется, что вся эта травища — на сцене и в зрительном зале. Этот момент в отзывах поругивают — мол, нормальные люди не выгуливают детей по шею в некошеной траве, в России дачи устроены по-другому. Думаю, этот эпизод нужно понимать не буквально, а иносказательно. Жадной толпы, которая наблюдала за распадом семьи Карениных, больше нет, всё мирно, всё цветет, былое быльём поросло.

Подпункт главы «классные находки» —

ОТСЕБЯТИНА, ПРЕКРАСНО ДОПОЛНЯЮЩАЯ КАНОН

1. Стива, заявляющий Каренину: «Развод и обед — явления разного порядка». Подтекст — в семейной жизни всякое бывает, это не причина лишать себя маленьких радостей или ссориться с остальными родственниками.

2. Вронский просит жену брата, Варю, чтобы она навестила Анну, та отказывает. Вронский заводится:

— Анна не преступница!

Ответ:

— О, я бы навестила ее, если бы она нарушила закон. Но Анна поступила хуже. Она нарушила правила.

3. Анна кидает Вронскому предъявы по поводу его общения с Сорокиными:

— Мать хочет женить тебя на вдове Сорокиной или на её дочери?!

— На любой из них.

4. Момент, когда Анну оскорбляют в театре, вышел ярче канонного. В романе сосед по ложе с ней просто разговаривал. В фильме у его жены гораздо более явный повод для недовольства, чем присутствие такой-сякой Анны в театре. Этот крендель сально улыбался Анне и только что в декольте не заглядывал.

5. Левин и Китти объясняются, выстраивая слова из кубиков с буквами, вместо того чтобы писать мелом на бильярде. А что, изящный способ признаваться в любви и строить судьбоносные планы прямо под носом у сморкающегося князя Щербацкого.

6. Княжна Сорокина ждет Вронского в коляске под окнами, видит в окне Анну и помирает со смеху, деликатно прикрывая рот ладошкой.

7. Каренин ставит на место сплетницу Лидию Ивановну, защищая Анну:

— Моя супруга выше подозрений. Хотя бы потому, что она моя супруга.

Классно. Один на один он может высказать Анне недовольство, но перед чужими семья — монолит, один за всех.

НЕ ГЕНИАЛЬНО, НО ДОБРОТНО Сюда я бы отнесла актерскую игру.

Кира Найтли, пожалуй, на своем месте. Когда она играет гнев, возмущение, когда ее персонажи чего-то требуют, добиваются — она частенько скатывается в истеричность. И в роли АК это показалось мне уместным, у той тоже эмоции через край хлестали. С Сережей она смешная, игривая и милая, с Долли — бережная и тактичная, с Вронским — влюбленная. Дивный эпизод, кстати, когда она допрашивает Вронского про любовь. Получив признание, она не успокаивается: «Точно любишь? А как? А насколько сильно? Нет, правда любишь?» Ребят, это обсессивно-компульсивное расстройство, оно же невроз навязчивых состояний. Из той же серии, что навязчивое мытьё рук или пятикратное проверяние перед выходом из дома газового вентиля и водяных кранов. Недаром в фиках Марии Берестовой Анна борется с любовью, как с сумасшествием…

Ещё хорошо смотрятся моменты до и после эпатажной поездки Анны в театр. Сильная, смелая, независимая, свободная от предрассудков Анечка рвется бросить вызов обществу и показаться на людях. Найтли прекрасно выражает лихорадочное веселье и суетливую активность. Даже незнакомым с каноном зрителям понятно — эта выходка добром не кончится. И точно, соседка по ложе заявляет, что Анне место не в театре, а у позорного столба. Вернувшись домой, Анна/Найтли злобно, агрессивно орет на Вронского — мол, это он во всем виноват. Конечно, он, кто же ещё, он же теперь альфа и омега ее жизни…

Каренин-Джуд Лоу — красава. По большей части он даже злость и обиду выражает по-чиновничьи, по-канцелярски. Это сухарь, который не может даже выкроить время на короткий доклад гувернера о школьных успехах Сережи. Но иногда в нем прорывается трогательная неуверенность человека, вынужденного играть на чужом поле. «Вы улыбаетесь, значит, мои подозрения беспочвенны?» Или похожий эпизод, когда Каренин неожиданно приезжает к Анне на дачу, из нее хлещет веселье, и прямо видно, как он надеется — раз жена в хорошем настроении, значит, рада ему́? А не тому, что полк Вронского неподалеку и тот ее свободно навещает?..

Вообще мне понравилось, как взаимодействовали Найтли и Лоу. Например, когда Анна говорит Каренину, что Вронский уезжает в Ташкент и она с ним больше не увидится. Каренин сдержанно обозначает, что это хорошо, он это одобряет. У него появилась слабая надежда на восстановление нормальной жизни, но он все же нервничает (вдруг что-то сорвется), аж пальцами хрустит. А Анна понимает, что он прав, но ей невыносимо его выслушивать, и она сквозь слёзы, на повышенных тонах просит-приказывает перестать повторять то, что уже решено, и прекратить наконец хрустеть пальцами!!! Классно передано описанное в романе невольное физическое отвращение. Причем Каренин-Лоу формально вполне симпатичный, ничего отталкивающего в нем нет, но это его не спасает — поговорка «красота в глазах смотрящего» работает в обе стороны.

Или ситуация, когда Анна после возвращения из-за границы заявляется навестить Сережу. Пока они с сыном наедине, она говорит о Каренине: «Люби его, он лучше меня». Стоило этому прекрасному, высоконравственному человеку войти — Анна замолчала, от сына отстранилась, вуаль опустила — будто дверь захлопнула перед носом. И прошуршала на выход, как черный призрак. Хвалить Каренина за глаза она готова, а вот общаться — нет.

Грамотно раскрыта тема паровоза — короткими вбросами, не слишком навязчиво, но заметно. Анна и Вронский могут плясать, могут обниматься — а судьба их уже подстерегает, чугунные колеса уже набирают скорость, приближается что-то неотвратимое, холодное, безжалостное.

ПЯТЬДЕСЯТ НА ПЯТЬДЕСЯТ

В смысле — от этих изменений я не в восторге, но сойдет, не сказать, что они портят фильм.

Образ Левина сильно смягчен. Все книжные эпизоды, в которых он проявлял агрессию — попытки спровоцировать Вронского, ссоры с Кити, с Весловским — выполоты, как ссорняки. Остались идеализм, морализаторство и любовь к крестьянской жизни.

Их с Кити адаптация друг к другу, к семейной жизни тоже осталась за кадром. Ни ревности, ни его грязного прошлого с дурацкой демонстрацией дневника, ни разборок из-за личного пространства. Идиллия — и всё тут, без нюансов и полутонов.

Стива, в принципе, неплох — жизнелюбивый, гостеприимный. (Я только по титрам и поняла, что этот розовощекий жизнерадостный бабник — тот же актер, что был унылым и виноватым Дарси в ГиП 2005 года!) Но малость раздражает, что его жизнелюбие подчеркивается в основном через эпизоды с едой. Стива то и дело ест, организовывает дружеские или семейные обеды, оценивает и нахваливает еду. (Так же, как гаррипоттерный Рон Уизли при экранизации превратился в Жрона). Канонный Стива, кроме еды, успевал дружить со всеми на свете, старался удержать Долли, был переговорщиком (пытался организовать для непутевой сестры развод) и был сторонником женской эмансипации. Можно было дать Стиве проявить немножко доброты, а его обаяние выражать менее примитивно.

Канонный Каренин считает само собой разумеющимся, что после признания Анны их интимные отношения прекращаются. В фильме Каренин пытается раскрутить Анну на выполнение супружеских обязанностей. Здесь это логично — Лоу не выглядит старым хреном, которому супружеский долг уже ни к чему. Но он не переходит от слов к делу и, получив четкий отказ, не настаивает.

Неудачно снят момент прихода Левина к вере. В каноне подробно расписаны его мысли, всё ясно и понятно. В фильме он прибегает к Кити и заявляет: «Ты знаешь, я всё понял!» Кити занята малышом, вскользь спрашивает: «И что же ты понял?» и — опа! — кладет ребенка ему на руки, и Левин сворачивает разговор о серьезном. Если не знать, о чем речь шла в тексте, вряд ли кто догадается, что имелось в виду. Имхо, надо было дать Левину хоть возможность намекнуть, что он уверовал, иначе зачем вообще этот эпизод нужен?

Многое осталось за кадром. Маленькая Анечка вроде есть, а вроде ее и нет, кто и как о ней заботится — непонятно. Нет и столкновения взглядов Долли-пролайфера и предохраняющейся Анны. Может, это и правильно, в наше время мало кто принял бы толстовскую философию в этом вопросе. Нет обеих заграничных поездок, ну и так далее. Я так поняла, сокращено все, что не работало на основную идею.

ПРОВАЛЫ

1. Аарон Тейлор-Джонсон до смешного не похож на Вронского. Во-первых, у него светлые кудряшки, причем его покрасили спецом для роли. К ним прилагаются ярко-голубые глаза, губки бантиком и розовые щеки. Нежные бицепсы, которые выставляются напоказ в каждой постельной сцене, и усики мужественности не добавляют. Красиво, но эта красивость вульгарная, карамельная. Финтифлюшка мужского пола.

Во-вторых, он выглядит очень молодо. И мать у него по фильму довольно молодая, я бы ей и сорока не дала. Остается впечатление, что перед нами сопляк, едва окончивший Пажеский корпус. Контраст с солидным, но симпатичным Карениным-Лоу не в пользу Вронского.

Ведет он себя соответственно. Кульминация — когда Вронский ревёт на плече у Каренина, а тот его утешает. Несколько кадров — и сразу видно, на чьей стороне моральное преимущество. Стоит ли Анне доверять свою судьбу пацану, который еще не доиграл в солдатики и лошадки? Вопрос, что называется, риторический…

Убалтывает он Анну грамотно, этого не отнять. И в Ташкент-то уедет, и не увидит она его больше, и спокойствия им обоим не видать, зато щщастья будет вагон.

А где же «чрезвычайно спокойное и твердое» лицо и голос канонного Вронского? А нету. Где достоинство, которое он привносит во всё, чем занимается — начиная от фигни типа столоверчения, заканчивая скандальными отношениями с Анной? Тоже нету. Салтыков-Щедрин когда-то обозвал Вронского «безмолвным кобелем». Завидовал, наверно. Если сформулировать эту мысль чуть помягче — у Вронского очень выражено мужское начало. Это я не в том смысле, какой вкладывают в лырах и сериалах в понятие «настоящий мужчина», это скорее сочетание достоинств и недостатков. Вронский амбициозен, часто эгоистичен, склонен к конкуренции и в вопросах карьеры, и личной жизни. Но при этом он — человек чести, и это касается не только путаных и нелогичных правил офицерской чести. «Отнять назад данное… было так же невозможно, как прибить женщину, украсть или солгать» — а речь идет о семидесяти пяти тысячах дохода, которые ему и самому остро необходимы.

Вронский способен развиваться. В начале романа он — раздолбай из веселой компашки, «сорт людей настоящих… в котором надо быть, главное, элегантным, красивым, великодушным, смелым, веселым, отдаваться всякой страсти не краснея и над всем остальным смеяться». Но чем дальше, тем хуже Вронский переносит безделье и легкомыслие, ему не по душе бесформенное и бесцельное болтание по заграницам. К концу романа он эволюционирует в «крепкого хозяина», который расчетливо и осторожно управляет поместьем, уделяя внимание и ведению дома, занимается благотворительностью, принимает на себя ответственность за Анну и дочку. То есть у мужика огромный созидательный потенциал, теоретически он мог бы стать мужем-отцом-гражданином, умом, честью и совестью. Но потеряв Анну, Вронский возвращается на путь разрушения — уходит на сербскую войну, да еще оставляет дочь.

Получается, в книге Анна не устояла перед более твердым характером, перед яркой личностью. (Формально Толстой, по сути, писал, что Анна не понимала Вронского — «Для нее весь он, со всеми его привычками, мыслями, желаниями, со всем его душевным и физическим складом, был одно — любовь к женщинам». Но раз она пытается разделять новые интересы Вронского по части сельского хозяйства — значит, рассмотрела эти самые интересы. Раз спорит с ним на тему их недосемьи — значит, и с его взглядами знакома, верно?) А в фильме Анна повелась то ли на штампованное обаяние, свойственное любому пикаперу, то ли на смазливую рожицу.

И ещё серьезный минус — после смерти Анны Вронский больше не появляется на экране. У всех героев, ее окружавших, жизнь продолжается. Чем занят пламенно любящий — непонятно. Информационный провал. Убился с горя? Справился с болью и остепенился? Забыл неудобную любовницу и вздохнул свободно? Зрителям предоставляется полная свобода домысливать его дальнейшую судьбу.

Короче, образ Вронского безжалостно слит, его трагедия выброшена из сценария за ненадобностью. Возможно, это не баг, а фича и работает на общую идею Райта. Но это настолько упрощает фильм, что не знаю как вас, а меня реально раздражает.

2. Манеры у героев хромают на обе ноги. То Вронский толкает Левина плечом, встретив его в гостях, хотя тот не давал никаких поводов для хамства. То Стива, разозлившись на упёртость Левина, бросает в него салфеткой! Канонный-то (правда, по другому поводу) отчитывал его по-французски, как щас помню…

3. Джо Райт юзает те же приёмы, что и в «Гордости и предубеждении». Найтли снова целует руку партнеру. И опять пропадают люди, окружающие танцующую влюбленную пару, и они остаются одни в зале. Как повторы, так и ООС не есть хорошо.

ВЫВОДЫ

1. Фильм ещё более прямолинейно, чем книга (хотя, казалось бы, куда уж больше) пиарит семейные ценности. Кити с Левиным показаны в самом прилизанном виде, Каренин тоже изображён бережно и любовно, инфантильность горе-любовника Вронского с ними резко контрастирует. С одной стороны, вроде оно и к лучшему. С другой — упрощенная подача в лоб не всегда на пользу идее. У мыслящей части зрителей она скорее вызовет сомнения и раздражение.

2. Поняла, откуда в фандоме «АК» популярный тренд с невнятным Вронским и глубоким, морально зрелым Карениным. Имеет право на существование — а все же за Вронского обидно, ярчайший же персонаж.