Эксперимент (джен)

Возможно, это было и не самой умной идеей, но изменить что-либо уже было нельзя — да и не хотелось. Грозный рев заполнил кабину, откуда-то снизу пришла волна дрожи — и «Дискавери» оторвался от стартового стола, унося в космос Коннора Темпла, Филиппа Бертона, четверых астронавтов разных национальностей и — самое главное — «Феникс» в грузовом отсеке. Позади восемь месяцев нервотрепки, изнурительных тренировок, метаний между Англией, Россией и Штатами, споров с инженерами, воплотившихся, наконец, в их груз. Перегрузка наваливается, словно обмотанная ватой скала, говорить почти невозможно и остается только вспоминать…

…Раннее утро в Хитроу. Громадный «Кондор» русских, который они сами почему-то зовут «Русланом». Напряженное лицо жены. Собственный голос:

— Эбби, не переживай ты так! Это всего лишь командировка. Три недели — и я снова дома, слетаю и вернусь…

— Ну да, подумаешь — «командировка», — Эбби прижимается к нему, — всего-то дел — слетать на орбиту, оттуда — на Марс, а потом домой…

— Ну да, пустяки, право слово, — бравада, конечно, напускная, но от этого никому не хуже, — десять лет нашего брака отпразднуем на Марсе, обещаю. Ну или на Луне, на худой конец.

Эбби смеется. А ведь эта шутка — едва ли наполовину шутка. Если все пойдет, как надо, его обещание сбудется почти наверняка. Потому что они откроют новую эпоху в истории человечества — эпоху Экспансии…

Голос в наушниках отсчитывает секунды: сто двадцать четыре, сто двадцать пять, сто двадцать шесть… Шаттл вздрагивает, звук в кабине изменяется — это отделились ускорители. Полпути пройдено. Перегрузка по-прежнему прижимает к креслу, и Коннор вновь возвращается к воспоминаниям…

…То, что в космосе, за пределами магнитного поля аномалия может вести в настоящее, они поняли незадолго до Конвергенции. Понадобилось не так уж много времени, чтобы выяснить — она может вести только в настоящее. Тогда-то и появился проект «Феникс». Изложив свою идею в самых общих чертах, Коннор направил отчет Лестеру — и через несколько дней получил письмо из Космического агентства Великобритании с предложением проработать проект и представить его ЕКА. С этого момента все завертелось с немыслимой быстротой.

Не прошло и месяца, как проект стал международным, попав под контроль ООН. Его с Бертоном задачей осталась разработка нового генератора аномалий, и только. Корабль — «Союз» с приспособленными к нему тремя ядерными реакторами от спутников-шпионов и двигателями — делали русские, а выводить все это хозяйство на орбиту предполагалось «Спейс Шаттлом».

Поначалу его удивил такой энтузиазм, но затем — во время очередного прорыва хеттов — причина стала абсолютно ясна. Охотясь за вражеским блокировщиком аномалий, Темпл понял: и правительства, и ООН ищут возможность для отступления. Конвергенция и непрекращающиеся вторжения монстров, худшими из которых были люди, заставили всерьез задуматься о внеземном плацдарме…

Рев двигателей оборвался внезапно, и Коннор почувствовал, что перегрузка исчезла. Снова обратный отсчет, и спустя полторы минуты тяжесть вернулась — ненадолго, а затем исчезла окончательно. «Дискавери» вышел на орбиту.

Отстегнув ремни, Темпл немного неуклюже, но достаточно уверенно выбрался из кресла, избавился от скафандра и помог Бертону. Третий же член их команды в невесомости чувствовал себя превосходно и ни в чьей помощи не нуждался…

— Особый отдел, вы там готовы? — осведомился Ричард Мастракио, вплыв в их отсек.

— Да мы, как пионеры, всегда готовы, — откликнулся пилот «Феникса» — русский астронавт Сураев.

— Макс, сейчас не время для шуток. Этот полет…

— Я в курсе. И я справлюсь с этой штукой, хоть я и не Зефрам Кохрейн.

— Ладно, — ухмыляется замечанию Коннор, — у нас всего три часа, а сделать нужно массу дел. Переходный отсек в порядке?

— В полном, — заверил его Мастракио, — я проверял только что.

— Тогда — по местам, — с этими словами Коннор оттолкнулся от кресла и нырнул в люк.

«Союз» и сам по себе не отличался простором, при этом в «Фениксе» изрядную часть объема орбитального отсека занимала аппаратура большого генератора аномалий, а спускаемый аппарат был тесен сам по себе. Большую же часть двадцати двух метров длинны корабля составлял энергетический отсек — цилиндрический корпус, в котором находились реакторы и разгонный блок. Бегло проверив аппаратуру, Коннор проплыл в спускаемый аппарат, опустился в кресло, пристегнулся и кивнул Сураеву.

— «Феникс» — «Дискавери». Мы готовы, — сообщил русский.

— Вас понял, «Феникс». Вывожу из грузового отсека, — отозвался Мастракио.

Корабль вздрогнул, стенки грузового отсека за иллюминаторами медленно поползли вниз и назад.

— Нам понадобится что-то около суток, чтобы выйти из магнитосферы, — сообщил Сураев, изучая данные на экране ноутбука, — если дело сорвется, через два с половиной дня мы вернемся и сможем перейти на старую орбиту.

— Лучше думай, что будет, если оно сработает, — посоветовал Бертон, — эта штука проверена на практике и прекрасно работает.

— На земле. В космосе ее никто не испытывал.

— Значит, испытаем, — буркнул Коннор, погружаясь в расчеты, — а твое дело — пилотировать это корыто. Долго там еще?

— Прилично. В космосе быстро ничего не сделаешь.

Наконец, манипулятор отвел «Феникс» на безопасное расстояние и убрался.

— Ну что, поехали? — задал риторический вопрос Максим и включил двигатели.

Снова появилась тяжесть, раза в два меньше привычной. Все, что не было закреплено, отлетело назад, падая на экипаж и стуча по стенкам и днищу спускаемого аппарата. «Дискавери» быстро уменьшался, а затем и вовсе исчез за краем иллюминатора, и Коннор переключил все внимание на свой пульт. Пока никаких проблем, но что будет дальше? Перед запуском надо будет проверить абсолютно все…

Гул двигателей смолк, вернулась невесомость.

— Ну вот, — Сураев всплыл над креслом, — все готово. Наш апогей на ста пятидесяти тысячах километров — хватит нам этого?

— Несомненно, — Филипп вытащил из кармана блокнот и пролистал его, — думаю, хватит даже и меньшей высоты.

— Тем лучше. Скажете, когда придет время прыгать.

Перезвон «Скайпа» оторвал Коннора от диагностик и очередного контура. Инженер-палеонтолог бросил взгляд на экран — и перевернулся к ноутбуку, попутно перемещая гарнитуру с шеи на голову.

— Привет!

— А ты здорово смотришься вверх ногами, — хихикнула Эбби, — как вы там?

— Отлично, — заверил ее Темпл, — привыкли к невесомости, все исправно и до прыжка три часа. А ты как?

— Пресса допекает, — пожаловалась Эбби, — конечно, Дженис отшивает процентов так девяносто пять, но и оставшихся хватает… Всем подавай миссис Темпл, даже если она никого видеть не желает.

— Ну, нам тоже постоянно шлют вызовы, — фыркнул Коннор, — а говорить-то пока не о чем. Страшно представить, что будет после полета.

— Да уж… Мы тут все за вас переживаем, даже родители твои приехали.

— Да ладно вам, — беззаботно улыбается парень, — всего-то осталось дня три, от силы четыре — и мы дома.

Затем улыбка гаснет. Несколько секунд Коннор молчит, не отрывая глаз от лица на экране, а затем тихо произносит:

— Жди меня, Эбби. Жди меня, и я вернусь…

— Жду, милый…

Улыбнувшись, женщина выключает «Скайп». Коннор вздыхает и вновь разворачивается к своим приборам. Времени не так уж много — в отличие от работы…

Бросив взгляд на магнитометр, Коннор объявил:

— Можно начинать.

— По местам! — отреагировал пилот, — до перехода пять минут.

— Ты помнишь «Первый контакт»? — спросил Коннор, настраивая генератор.

— Ну да, — откликнулся Сураев, — мы же его вместе смотрели.

— Тогда должен сообразить, чего не хватает в нашем полете…

— Рок-н-ролла? — русский поймал ноутбук, — что-то у меня валялось…

Секунд тридцать спустя он нашел искомое — и корабль заполнила музыка. Отчаянная, полубезумная мелодия как нельзя лучше подходила к их ситуации, и Коннор принялся насвистывать, вводя координаты выхода, а затем не без удивления осознал, что понимает слова — далеко не все, но достаточно много, чтобы сообразить, почему Максим выбрал именно это. Что же до самого Сураева, то он, не стесняясь, подпевал неведомому русскому певцу:

Газ до отказа — он непобедим,

Сначала газ до отказа, а там поглядим,

И кто его знает, где шаг через край,

Газ до отказа — одной ногой в рай!

На последнем слове припева Коннор утопил клавишу пускателя, и перед «Фениксом» вспыхнул искристый шар аномалии. Знакомое странное ощущение перехода, золотистый взблеск за иллюминаторами — и аномалия схлопывается за кормой.

Позади корабля — только звезды. Земля исчезла в одно мгновение, оставив трех человек наедине с Космосом, а на экранах переднего обзора растет ржаво-красный шар, сопровождаемый двумя яркими искрами.

— Мы сделали это! — завопил Коннор, — «Феникс» — Хьюстону. Мы выходим к Марсу!

— Приготовиться к торможению! — скомандовал Сураев, разворачивая корабль кормой вперед.

Снова навалилась перегрузка, особенно неприятная после целого дня невесомости. Марс увеличивается все медленнее и медленнее, пока, наконец, не появляется в иллюминаторах. Двигатели замолкают, вес снова исчезает и «Феникс» разворачивается бортом к планете.

— Хьюстон — «Фениксу», — добрался, наконец, ответ с Земли, — слышим вас. Мы тут просто с ума сходим от радости!

Впервые человек смотрел на Марс в упор. Своими глазами, а не телекамерами. Холодная, красно-бурая пустошь тянулась под кораблем, меняя лишь оттенок. Гигантские тучи пыли, призрачные облака, титанический купол Олимпа, хаос Лабиринта Ночи… Все это уже известно, и снимки «Феникса» вряд ли добавят что-то новое — кроме того факта, что сделаны любительской камерой через иллюминатор…

Виток, второй, третий… На пятом витке Коннор закончил вычисления, сравнил их с расчетами Бертона и сказал:

— Можно возвращаться.

— Пристегивайтесь.

Снова рокочут двигатели, снова наваливается перегрузка — уже привычная и не мешающая работать, да и не так уж она велика… Что-то неразборчиво ворчит Филипп, проверяя разрядники, Марс на экране заднего обзора постепенно уменьшается… Человек вернется сюда, и это произойдет скоро, очень скоро. Коннор улыбается — сбылась его заветная мечта. Он не просто побывал в космосе, он видел Марс. Своими глазами.

— Десять секунд до перехода. Девять. Восемь. Семь. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Ноль.

Снова впереди вспыхивает аномалия, снова золотистое сияние заливает кабину и гаснет. Прямо по курсу — Земля.

— Начинаю торможение, — предупреждает Сураев, снова разворачивая корабль.

Когда двигатели замолчали, исчерпав последние капли топлива, «Феникс» плыл по орбите всего в сорока километрах от «Дискавери».

— Ювелирная точность, — прокомментировал Бертон, — приехали.

— «Дискавери» — «Фениксу», — выходит на связь челнок, — тут творится что-то невероятное. Круче, чем после посадки Армсторнга на Луне. Все так и рвутся вас поздравить…

— К черту всех, — ответил Темпл, — найдите мою жену.

Спустя несколько минут в наушниках раздалось:

— Коннор?

— Ага. Ну, мы почти дома. Сядем через несколько часов на базе Ванденберг.

— Знаю. Мы уже там.

— «Мы» — это кто?

— Вся команда. Прилетели только что…

Коннор рассмеялся.

— Ну, этого следовало ожидать, — сказал он, — а что, у вас действительно такой бардак, как нам тут говорят?

— Ну, от прессы точно нет спасения,- рассмеялась Эбби, — вернее, не было, пока Сара не напустила своего археоптерикса на парочку особо рьяных.

— Ладно, — «Феникс» начал опускаться в грузовой отсек, — до скорого!

— Жду!

Корабль занял свое место, переходники соединились, и через несколько минут обе команды открыли люки

— Ну и завидую я вам, ребята, — командир шаттла попытался обнять всех троих сразу — без успеха, и ограничился рукопожатием, — такой полет…

— Так не последний же, — ответил Коннор, — будете еще первым, не на Марсе, так где-нибудь еще.

— Может быть… Но все-таки — завидую. Ну да ладно, готовьтесь к посадке.

Перегрузки при спуске Коннор переносил гораздо легче — то ли потому, привык, то ли потому, что они были куда меньше, чем на взлете. Прочертив огненной полосой небо, шаттл плавно коснулся полосы, пробежал по ней, выпустив тормозной парашют, и замер. Корабль немедленно окружили техники, начав послеполетную проверку, громоздкий кран извлекал из грузового отсека «Феникс», а экипаж, окруженный ордой репортеров, забирался в автобус…

— Коннор! — Эбби бросилась к нему, повисла на шее, — наконец-то!

— Ага, — Коннор зарылся лицом в ее волосы, — я скучал по тебе...

— Как там, в небесах?..

— Пусто, — Коннор покрепче обнял жену, — слишком пусто… И там нет тебя…

Два самолета взлетели почти одновременно. Один возвращал первый межпланетный корабль на Байконур — для подготовки к новому полету, второй — увозя на родину его экипаж. Вернее, его большую часть — Сураев предпочел отправиться вместе с «Фениксом».

Пристроившись на плече у мужа, Эбби закрыла глаза и тихо спросила:

— Ты не забыл о своем обещании?

— Отпраздновать юбилей свадьбы на Марсе?

— Или хотя бы на Луне…

— Я помню, — Коннор улыбнулся, — постараюсь устроить — уж наверное, в такой мелочи нам не откажут…