Она любила прогулки к морю, но... (джен)

— Прошу тебя, не гуляй у моря в одиночестве, — Нолофинвэ посмотрел на супругу печальным взглядом.

Он вовсе не хотел лишать Анайрэ того, что она любит. Но теперь на нем слишком большая ответственность, и не только за ее судьбу. Валар, кажется, и сами не слишком верят, что освобожденный Мелькор искренне раскаялся.

Анайрэ кивнула. Она очень любила эти прогулки к морю, но... Ему и так тяжело после того, как отец покинул Тирион. Она с тоской посмотрела на море, сияющее в лучах Лаурелин. Как же было хорошо гулять здесь, на каменистом берегу, рядом с любимым! Но она понимала: времени у него теперь будет значительно меньше.

— Ты тоже береги себя.

— За меня не волнуйся, — Нолофинвэ как бы шутя сдвинул с места несколько огромных камней. Он сделал для Анайрэ что-то вроде кресла, застелил его плащом и нежно усадил супругу. Она вновь подивилась силе своего мужа.

— Вот что я придумал. Попрошу Арафинвэ, чтобы ты могла присоединиться к их с Эарвен прогулкам.

— Неудобно как-то. Им тоже надо побыть вдвоем...

— Если не каждый день, может, их это не будет смущать... Ты же не будешь разлучена с морем. А я постараюсь гулять с тобой, когда смогу.

...Сначала Эарвен отнеслась к идее совместных прогулок скептически. Но Анайрэ тепло и дружелюбно улыбнулась и протянув букетик синих цветов из своего сада. И статная Дева-Лебедь смягчилась: сорвать цветок можно только в знак огромной признательности.

Эльфийки вместе сочиняли песни морю. Эарвен много рассказывала про чудесный город Альквалондэ. Им было хорошо, когда они гуляли — по берегу моря или же в прекрасном саду Анайрэ.

А потом они вместе плакали, собирая супругов в Исход после затемнения Валинора.

Дружба едва не умерла в темные дни, когда Арафинвэ вернулся, не желая продолжать Исход. Он рассказал о кровопролитии в Альквалондэ. Да и самой Анайрэ было не до общения — она окаменела от горя, когда среди вернувшихся не нашла ни Нолофинвэ, ни своих детей.

Но после того, как Арафинвэ отправился на Войну гнева, подруги вновь потянулись друг к другу.

Анайрэ радовалась вместе с Эарвен, когда Финдарато был освобожден из чертогов Мандоса. С одной стороны, она хотела поговорить с ним, но вместе с тем — боялась узнать страшную правду. Но вот, наконец, решилась: лучше знать наверняка, чем страдать от неизвестности.

— Эарвен, пожалуйста, устрой мне встречу с твоим сыном.

— Я обещаю. Он скоро придет к тебе, — ответила Дева-Лебедь.

Эарвен исполнила обещание, и через десять дней Финдарато пришел к Анайрэ.

Редких гостей вдова принимала в саду, за столом в тени огромного платана. Ибо в доме, по ее мнению, должно все оставаться таким, как при Нолофинвэ. Гость и сам похвалил сад хозяйки, сказав, что здесь будет хорошо.

Даже в дни Блаженства Валинора эта семья жила довольно скромно. После Исхода у Анайрэ не было настроения, и она питалась тем, что Эру пошлет. Но на этот раз она постаралась и лично приготовила угощения.

От возрожденного эльфа исходило золотистое сияние. Он сдержанно улыбнулся — предстоящая беседа сулила слишком мало радости.

Финдарато долго рассказывал о событиях в Эндорэ. Поведал о переходе через Вздыбленный Лед. Анайрэ кое-что знала об этом — тогда еще она держала с родными связь по осанвэ — но услышала в подробностях, насколько тяжел и опасен был этот путь.

Рассказал гость о великой доблести, которую проявили в боях с Морготом супруг Анайрэ и ее сыновья. Кое-что он знал сам, что-то видел на гобеленах Вайрэ в Мандосе. Когда Финдарато говорил о поединке Нолофинвэ с Морготом, она с трудом сдержала крик — это было одно из самых ужасных ее сновидений, в которое она отказывалась верить. Дальше пошли вести о гибели ее детей — и вновь подтвердились ночные кошмары.

— Ты плачь, если нужно. Не надо так героически держаться, — сказал Финдарато.

Но нет. Ей почему-то важно было сохранить глаза сухими.

— Знай, Нолофинвэ остается Королем даже там, в Чертогах. Несмотря на все тяготы и ограничения этого мрачного места, он старается приветствовать каждого погибшего бойца, сказать ободряющие слова. Ваши сыновья поступают так же. Только Ириссэ стремится к одиночеству, общаясь лишь с сыном.

— Спасибо, Финдарато. Узнаю его несгибаемость. И сыновей он воспитал правильно.

— А еще, когда я выходил из Мандоса, Нолофинвэ просил передать тебе, что любит.

Улыбка озарила измученное печалью лицо эльфийки. Плакать — потом.

Над садом разливался сиреневый закат. Финдарато рассматривал чудесные синие цветы:

— Такие же я видел в Средиземье. Словно они пришли туда вместе с нами.

— Да, я положила ему с собой несколько цветочков. Рада, что они пережили Льды и попали за Море.

Анайрэ пожаловалась, что синие цветы растут хорошо, а вот желтые, радостные, которые она любила, увяли совсем. Как только она ни пыталась, их так и не получилось воскресить.

Эльф пошел за хозяйкой в тот уголок сада, где росли печальные, поникшие желтые цветы. Стоило ему коснутся одного цветка — и тот расцвел, поднялся навстречу закатному солнцу. Финдарато запел — и все желтые цветы воскресли.

Гость побыл у хозяйки еще немного. Эльфийка спросила Финдарато о деяниях его Дома и выразила восхищение, когда он поведал о гибели своих братьев и — очень сдержанно — о собственной миссии.

Стемнело. Анайрэ поняла — у нее появился еще один друг. Друг, к которому она всегда может обратиться за поддержкой.

На прощание он поцеловал ей руку — как привет от мужа.

Уходя, эльф оглянулся. Он увидел силуэт вдовы в окне темного дома и вспыхнувший огонек свечи.

Примечания:

Спасибо Татьяне (TanyShcheg) за рисунки к этой работе, их можно посмотреть здесь -

https://vk.com/wall-223325258_4903