Какое тебе дело? (гет)

Телефонный звонок…

Незнакомая мелодия разливалась в небольшом пространстве комнаты пока женщина не поняла, что звонят ей. С небольшим раздражением она подняла телефон, намереваясь прервать звонок. Никто больше не звонил ей с тех самых пор, когда она разорвала все контакты с Вескером и Симмонсом, и большинством участников теневого рынка. Не то чтобы она раньше была общительной личностью, но после событий в Китае любой звонок был сюрпризом.

«Неизвестный номер».

Она впервые оказалась в ситуации, когда понятия не имела кто может ей звонить.

Если она не ответит сейчас, то так и не узнает кто это был.

Быстрое нажатие на кнопку и…

— Слушаю?

— Ада?

— Зависит от того, кто спрашивает.

— Один из самых любимых людей из списка снизу, полагаю.

— Не сильно помогает. Это достаточно длинный список, — ответила Вонг уже заскучав.

— Раккун Сити тебе о чём-нибудь говорит?

Говорит и о многом. Есть только одна рыжеволосая женщина с раздражающим голосом и решимостью под стать ей самой.

— Клэр Редфилд.

— Поверь, я так же удивлена, как и ты, но у меня не было выбора.

— Так я твой последний шанс? Как трогательно.

На том конце провода воцарилось молчание, а поскольку это была Клэр, ничего хорошего ждать не приходилось. У неё всегда было что сказать, и она всегда была остра на язык. В этой паузе Ада ощутила незнакомое до этого момента чувство, медленно подступающее к ней и заставляющее её сердце забиться чаще. Она всегда была на шаг впереди, но сейчас шпионка испытывала странное чувство находясь в неведении, её мозг лихорадочно работал, собирая кусочки пазла в одну картину.

— Поверь, если бы дело касалось меня, я бы тебе никогда не позвонила.

— Это очень мило, что ты беспокоишься о нём настолько, что решилась на звонок своему смертельному врагу.

— Не льсти себе. Ты просто воровка и больше ничего. Я сталкивалась с куда более опасными людьми. Отчаявшимися людьми.

— Малышка Редфилд подросла… кто бы мог подумать.

— Настолько, что могу обменяться любезностями. Есть причина для звонка.

— Леон, — наконец сказала Ада и обе женщины ненадолго замолчали, когда единственное имя, которое связывало их, было произнесено вслух.

— Несколько месяцев назад он вернулся с задания, где он и остальные агенты D.S.O. попали в засаду из-за неточных разведданных касательно Лос Иллюминадос. Леон единственный, кто выбрался из этого ада, — Клэр замолчала, вспоминая детали звонка Ханниган. — Остальные агенты были заражены и обратились в зомби. Был только единственный выход. И единственный человек, который мог это сделать.

— Леон Скотт Кеннеди вечный герой. Даже в ущерб себе.

— Он не расстаётся с Johnny Walker и не покидает свою квартиру с того момента.

— Где он?

* * *

Было до жути тихо. Только гулкое эхо его шагов.

Он медленно, но целенаправленно продвигался вперёд, отдаляя неизбежное ещё на несколько секунд, а может наказывал себя, растягивая этот момент. Ещё один, второй, третий шаг…

Что-то зашевелилось — шорох мешка для трупов. Больше нельзя медлить. Только благодаря мышечной памяти он сумел навести пистолет на чёрный пластик прежде, чем хоть какая-то мысль возникла у него в голове. Одно нажатие и оглушающий звук выстрела. А потом ещё один, и еще, пока рука не начала гореть, а грудь готова была взорваться. Он закричал…

— Куинн!

Вздох. Жадный глоток воздуха. Звук выстрела его собственного оружия гулким пульсом отозвался в ушах, лицо Куинна расплылось и проявилось в более нежных чертах, песочного цвета волосы сменились иссиня-чёрными. Он инстинктивно дёрнулся назад головой ударяясь о спинку кровати и это привело его в чувства. Мужчина быстро повернулся и проверил бутылку на ночном столике — пустая, за исключением пары капель на дне. Образ тёмного ангела из сна, пришедшего чтобы спасти его от ночных кошмаров определённо был результатом пьяного бреда. Пора переходить на более лёгкие напитки.

— Не Куинн. Прости, что разочаровываю, — произнёс кто-то, пока Леон пытался связать всё воедино. Голова плыла от долгого сна и алкоголя. — Хотя, судя по твоей реакции, я рада, что я не он. Сам понимаешь, несчастная смерть и всё такое.

Шёлковый голос, сочащийся сарказмом, который она даже не старалась скрыть, достиг его ушей, и он узнал его, несмотря на то, что не слышал почти четыре года.

— Ада, — сказал мужчина, язык был как наждачная бумага, даже это слово давалось с трудом. А может причина была совсем в другом.

Неожиданно для себя он обеспокоился пустой бутылкой у его кровати (и ещё парой разбросанных по квартире), грязной одеждой висящей на спинке кресла и опрокинутым маленьким столиком, на который он налетел прошлой ночью и поленился поднять. Не говоря уже о его рубашке, брошенной на край кровати, от которой несло блевотиной. Было сложно вспомнить, когда в последний раз он принимал душ. И вот она здесь, в чёрных джинсах и той самой красной блузке с расстёгнутым воротом, будто и дня не прошло с их встречи в Китае.

Он неосознанно провёл рукой по тёмным волосам, вызывая её усмешку.

— Решил сменить свой фирменный блондинистый стиль… Серьёзный шаг, — поддразнила она.

— А тебе какое дело? — и это не был вопрос на миллион долларов.

— Так ты теперь встречаешь гостей? — игнорируя его слова, спросила Вонг. Женщина аккуратно прошла по его квартире, обходя пустые бутылки и коробки из-под еды.

— Гости не вламываются в квартиры, — парировал он, отвлекая её от беспорядка, которым стала его жизнь.

Она что-то извлекал из заднего кармана и помахала перед ним. Знакомая связка ключей блеснула в лунном свете. Его запасные ключи.

Глаза мужчины неодобрительно сузились — отчего голова заболела с удвоенной силой давая ей понять, что она смогла достучаться до него. Всё ещё. И в этом, вероятно, и была цель её визита.

Он вдруг подумал, что всё это время убивал свои эмоции этанолом. Но, очевидно, убил не всё.

Леон повернулся к прикроватной тумбочке, схватил почти пустую бутылку и быстрым движением вылил в рот остатки, лучше так, чем ничего. Напитка оставалось на один маленький глоток, этого было недостаточно, чтобы утолить его жажду и остаться наедине со своими демонами.

Она не обратила внимания на его действия, и продолжила будто ничего не произошло.

— Одна маленькая пташка напела мне где искать запасные ключи, — сказала она, а потом добавила, и её полуулыбка исчезла с лица: — Люди беспокоятся о тебе, Леон. Твои друзья…

«Но не ты?» — хотел спросить он, но не смог. Для двух бесстрашных людей, кто сталкивался с опасностью каждый день и имел дело с самыми отъявленными негодяями, они боялись столкнуться лишь с одним — друг с другом. Но Ада будучи здесь, уже сама дала ответ на этот вопрос, хотя предпочла бы броситься в толпу зомби, чем сказать ему об этом.

— Какие друзья? Единственные друзья, которые у меня были, сейчас лежат под двумя футами земли с девятимиллиметровой пулей в голове, — ответил он, почти как Крис Редфилд, и это стало отрезвляющей мыслью.

— И вот ты… делаешь всё возможное, чтобы присоединиться к ним, — сказала она без единой нотки сарказма. Не то чтобы она была незнакома с чувством саморазрушения, но он-то должен быть выше всего этого. Это была неизведанная территория — они поменялись ролями и Вонг была не в восторге от этого. Быть ангелом-хранителем, помочь с дробовиком, мимоходом пристрелив пару зомби, было весело, но это…

— То есть, ты хочешь сказать, что я не единожды рисковала своей головой перед Вескером и Симмонсом спасая тебя, чтобы ты помер от алкогольного отравления? — добавила она совершенно будничным тоном.

Мужчина молчал, но его изменившиеся лицо было красноречивее слов, поэтому сделав глубокий вздох, Ада дала гневу утихнуть. Она не ждала благодарности, но получить хоть какое-то признание было бы неплохо.

Леон с усилием поднялся, желая сбежать от неё и направился в ванную, чтобы принять ибупрофен, потому что с каждой секундой его головная боль только усиливалась. Но Вонг стояла слишком близко к кровати и просто пройти мимо неё было невозможно. Её поза была непринуждённой, но взгляд был тёмен, она искала его глаза, почти провоцируя встретиться с ней взглядом.

Одним быстрым движением он отодвинул её в сторону, опираясь рукой о стену он стоял с ней лицом к лицу, голубые глаза смотрели в тёмно-коричневые.

— Мне очень жаль, что ты потеряла свою игрушку, — сказал он, прежде чем отпустить её. Хотя бы раз он будет тем, кто уйдёт первым.

* * *

Спустя полчаса Леон вышел одетый в свежую одежду и с полотенцем в руках, которым высушивал волосы. В голове наконец прояснилось. На минуту он поверил, что весь этот вечер просто галлюцинация, вызванная воспалённым из-за алкоголя мозгом. Так он думал пока не добрался до кровати и не заметил её, свернувшуюся на другом краю его постели, в джинсах и сером свитере. Она спала. Это было роскошью для таких профессионалов, какими были они. Кеннеди мог по пальцам пересчитать ночи, когда он засыпал, не проверив оружие.

Возможно это была одна из тех ночей, может быть она чувствовала себя с ним в безопасности или просто притворялась. Вопросов было бесчисленное множество, а ответы, касающиеся дьявола в красном, никогда не были простыми. Даже с закрытыми глазами она всё равно морочила ему голову.

Мужчина был слишком измотан головной болью, поэтому решил оставить всё как есть и устроился на своей стороне кровати. Как и в предыдущие ночи, сон ускользал от него. А может быть он сам избегал его. По своей сути, сон значил для него кошмар, враг, которого он не мог убить, только подавить большим количеством алкоголя, который в утреннем свете утрачивал свою силу.

Леон посмотрел в окно, снаружи было всё ещё темно, полная луна освещала тусклым светом его комнату, отбрасывая тени вокруг знакомой обстановки. Он напряг зрение и тени обрели форму и лица. Он зажмурился, а повернувшись, он встретился с ней, отчего сердце забилось сильнее.

Он мог видеть только силуэт, едва различимые очертания её бёдер в мягком свете луны, и слышать нотки парфюма на запястье руки вытянутой к его подушке.

Веки отяжелели, и он закрыл глаза, прислушиваясь к её мягкому дыханию, ощущая тепло её тела, лежащего так близко.

И в этот момент сдаться стало так же легко как дышать.

Окровавленная рука с лоскутами кожи, свисающей с гниющей плоти тянулась к нему. Он почувствовал, как холодные пальцы сжимаются вокруг его кисти и тянут вперёд, мужчина отпрянул и ударился обо что-то твёрдое, вероятно об стену. Инстинкты сработали прежде, чем хоть одна мысль успела сформироваться в голове, а он уже инстинктивно тряс своей рукой, пытаясь освободиться, спотыкаясь и падая вперёд, но так и не коснулся пола. Напротив, он лежал на мягком матрасе опираясь на него рукой, которая сжимала тонкую женскую кисть. Тело, лежащее под ним было далеко не мёртвым, о чём свидетельствовало тяжёлое дыхание и быстрые подъёмы груди, упирающейся в его грудь.

Он пару раз моргнул и в голове прояснилось, взгляд сфокусировался, мужчина быстро отпустил руку женщины, как будто она жгла кожу, тихо пробормотав «прости», давая ей как можно больше пространства, а сам упёрся в ребро кровати. Женщина приблизилась к нему, села рядом и повернула его голову к себе, прижимая руку к его губам, прося замолчать.

Тут не нужны какие-либо слова.

Не тогда, когда они притворялись, убегали. Слова могут быть искажены, истолкованы не так, но не это: напряжённое дыхание, ужас в глазах и промокшая от пота рубашка легко могли выдать правду о том, чем стала его жизнь. Теперь он сильно отличался от того мальчишки, который вошёл в полицейский участок Раккун Сити с мечтами о том, как будет помогать людям, защищать их, он был так уверен в себе и в том, что нужно делать. Тот паренёк никогда бы не узнал его нынешнего.

Только один человек смог бы, тот, кто прошёл с ним через ад…

Женщина медленно убрала несколько влажных прядей с его лица своими длинными тонкими пальцами, очерчивая скулы и челюсть прежде чем притянуть его ближе.

— Не нужно, — прошептала она из темноты его комнаты. — Это не твоя…

Он быстро сократил небольшое расстояние между ними, не дав ей закончить, нежелающий слышать больше лжи сегодня. Он не нуждался в её утешении, он нуждался в забвении, в концентрации на чём-то другом. Запах её кожи, ощущение губ, её вкус и почти приятная боль, когда её руки схватили его за волосы, чтобы притянуть ближе.

Это было не так медленно или пикантно, как четыре года назад. Время и всё, через что они прошли, оставили свой след, который не только выражался словами, но и действиями. Движения были не такими изысканными, более спешными. Их кожа с годами стала толще и, возможно, им требовалось подтолкнуть друг друга чуть сильнее, чтобы что-то почувствовать. Хоть что-то. Суетливая возня продолжалась, пока на полу у кровати не образовалась гора из одежды, а у них не осталось ничего кроме плоти и отчаянного дыхания. Кожа к коже, никакого прикрытия, никаких преград между ними, такого он никогда не чувствовал.

Это было не обнажением правды, это было её сокрытием.

Побег вместо утешения. Отрицание.

Они оба были хороши в этом. Уклонение и отвлечение, поединок 101.

Так что, когда миссия была окончена, он размышлял, а она выводила шрамы на его груди. Когда появится та самая огромная рана, которую невозможно будет излечить? Когда пуля окажется достаточно быстрой, что даже они не смогут сбежать?

Прошлой ночью он думал пустить себе пулю в голову, а сейчас он задаётся вопросами, волнуется о ней, о них. Потому что она всегда была той, кто перевешивал чашу весов в хорошую сторону, возвращал его назад всякий раз, когда он был так близок к падению, готовый сдаться тьме.

Но что было, то было. Нельзя исправить ситуацию, не приведя его самого в порядок.

В этом и была правда.

Завтра ночью снова придут кошмары, а её не будет там, чтобы успеть спасти его. Вот ещё одна правда. Та, на принятие которой потребовалось больше времени, но он смог.

Всё, на что он надеялся, так это то, что, когда станет совсем невыносимо, она будет там, чтобы успеть спасти его прежде, чем он прыгнет. И он ответит тем же. Как и всегда.

* * *

— И что за миссия? — спросил он спустя час, лёжа на мятых простынях, Ада на секунду замерла, так и не надев свитер. Кеннеди лежал с закрытыми глазами уже полчаса притворяясь, что спит. Она всё же надеялась, что он продолжит эту игру чуть дольше и позволит ей тихо исчезнуть.

Теперь его глаза были устремлены в потолок, но он почувствовал движение матраса, когда женщина встала уже полностью одетая.

— Было бы глупо верить в то, что ты приехала сюда из-за меня… как думаешь?

— Может так и есть… — ответила она, ухмыляясь, хотя он и не заметил этого.

Его усмешка эхом отозвалась по пространству, отчего по её спине пробежали мурашки, и не в хорошем смысле. Для неё эта ситуация, этот Леон, который не может сдержаться на каждое её слово, которому всё равно, были для неё в новинку.

— Я была бы дурой проделать весь этот путь до Вашингтона просто так… — призналась она. — Так, ты идёшь или ты слишком занят самобичеванием?

— Я ещё не настолько в форме.

— Леон Кеннеди упускает шанс побыть героем… видимо это серьёзно.

— Я бы сказал кража и перепродажа очень опасных субстанций не совсем то, что помогает спасти жизни. Совсем наоборот, — съязвил он, садясь и наконец-то встречаясь с ней взглядом.

— Ты разве не слышал? Я оставила эту жизнь позади после фиаско Симмонса, — сказала Вонг совершенно будничным тоном, наслаждаясь его удивлённым взглядом, который он не смог скрыть. — Это работа в Вашингтоне, простая миссия по поимке беглецов.

— Ты имеешь в виду охоту за головами? — спросил он смеясь. Её первой реакцией было встать на защиту этой миссии, но она не стала останавливать его, потому что, впервые перешагнув порог его квартиры, она увидела его настоящую улыбку. И пусть она подхватит Т-вирус, чем признает во всеуслышание, что скучала по ней.

— Это конечно не так увлекательно и прибыльно, как на старом добром диком западе… но позволяет оплачивать счета.

— Мне бы не помешали наличные, — признался он, хватая джинсы и почти чистую рубашку из кучи, лежащей на диване.

— Вероятно потому, что ты потратил все честно заработанные правительственные деньги на выпивку, — сказала она.

Мужчина быстро оделся и уже был готов идти. Он схватил ключи и, убирая пистолет в кобуру, направился к двери, у которой его терпеливо ждала Ада.

Кеннеди собирался отпереть дверь, но она остановила его, чтобы поправить его воротник.

— Не могу же я позволить тебе расхаживать в таком виде…

— Это всё не моё, — вдруг прервал он её.

— Что? — она замерла, опуская руку.

— Эта жизнь… я, — наконец признался Леон. Он стоял к ней так близко, что шёпотом произнесённые слова были для неё словно крик в ухо.

Она знала это. И Клэр знала, поэтому и позвонила именно ей. Потому что понимала, тёплое объятие и ведёрко мороженного не исправят ситуацию. Не исправят его. Ему не нужно утешение, ему нужна причина, чтобы двигаться дальше.

Это было так типично для Леона, понимать себя самым последним.

Сама она была не лучше, но она не признается в этом никому. Спалить лабораторию в Китае не говорит в пользу полного психического здоровья. Но это стало своего рода её катарсисом. Перерождением. У неё было столько личностей и имён в прошлом, что было сложно вспомнить, кем она является на самом деле. Но находясь здесь, рядом с ним, ей становилось намного легче. Ада хотела быть той женщиной, с которой он мог бы иногда видеться, даже если она сама не была готова к этому.

И она верила, что они оба достаточно взрослые, чтобы признать одно — они совсем не те, кто станет жить в доме, окружённый белым забором, с двумя малышами и собакой. Они были рождены для погони, для борьбы, порой по разные стороны закона. Но в такие дни как сегодня, когда их пути пересеклись, они наконец смогли увидеть отблеск того, кем могут стать, если будут вместе.

— Я устала сидеть сложа руки, давай уже пойдём и прикончим пару негодяев, — сказала она, целуя его в губы, а потом взяла его за руку и повела к выходу.

— Это ведь Клэр позвонила тебе? — спросил он, выходя из квартиры, в голосе слышалась теплота, отчего она нахмурилась. Ревновала ли она к малышке Редфилд?

— Да, потому что мы с ней не разлей вода.

— Лгунья.

— Сам такой, — сказала она, подмигнув. Он не стал спорить.