В поисках слизеринки (джен)

— Теперь, Гарри, когда мы изучили дедукцию и стали сыщиками, то тоже будем известными на весь мир. Ты будешь Холмсом, а я — твоим другом, доктором Ватсоном! — торжественно провозгласил Рон Уизли, восхищаясь собственной гениальностью.

— Из тебя такой же доктор, как из Добби дворецкий, — лениво промямлил в ответ Гарри Поттер. Но остудить пыл друга ему не удалось.

— Точно! — ухватился за идею обрадованный Рон. — Добби будет нашим дворецким. А звать мы его будем Берримором.

— Вообще-то, Рон, Ватсоном должна быть я! Под этой фамилией меня все маглы знают, — вмешалась в разговор Гермиона.

— Не выйдет, — прервал её Рон. — Ватсон был мужчиной. А ты... ты станешь нашей миссис Гадсон! Здорово я придумал?

— В таком случае, Ронни, я стану твоей персональной Гадсон, — угрожающе произнесла Гермиона, одарив рыжего злобной улыбочкой.

— Попал ты, дружище, крепко попал. Напомни-ка, когда у вас назначена свадьба? — глубокомысленно изрёк Гарри, наблюдая, как меняется лицо Рона...

* * *

— Мистер Холмс, как?! — Уизли вскочил со своего места, смотря на старого сыщика. — Я ведь не говорил вам ничего!

Несмотря на то, что дедуктивному методу дяди Гермионы бывшие гриффиндорцы учились давно и даже достигли на этом поприще значительных успехов, точные логические построения сквиба всё ещё не переставали удивлять Рона и будоражить его воображение. Это произошло и сейчас, когда за завтраком знаменитый сыщик-консультант в точности до каждого слова и действия передал содержание увиденного пареньком сна.

— Элементарно, мой юный друг! — Шерлок вытряхнул из трубки пепел. — Вы знаете мой метод уже достаточно, чтобы самому всё понять.

Юноша задумался. Первым делом он оглядел себя, стул, на котором сидел, и порцию завтрака на столе перед собой, надеясь, что подсказки окажутся у него на виду, но ничего такого, что могло бы поведать о содержании его сна, столь точно переданного Холмсом, найти не смог и посмотрел на собеседника, признавая поражение.

— Можно мы, дядя? — спросила Гермиона и, получив подтверждающий кивок, обратилась к другу. — Рон, ты очень пристально смотрел на нас с Гарри и моего родственника, при этом широко улыбаясь и подавляя смешки, как если бы вспомнил нечто весёлое. Ничего забавного в последнее время не происходило. Значит, ты либо вспомнил прошлое, либо, учитывая твоё богатое воображение, увидел во сне или нафантазировал.

— Ничего особо смешного в нашем общем прошлом с мистером Холмсом нет, — подхватил Гарри. — Значит, верен последний вариант. Мы недавно встали, значит, приснилось. А потом ты задержал взгляд на мистере Холмсе и вздохнул, как если бы тебя постигло разочарование. А остальное — не более чем продолжение мысли: ты больше нас расстраиваешься, что после истории с мечом Малфоя у нас нет дел, а обучение продвигается медленно. Значит, ты увидел во сне завершение обучения, причём в достаточно комичном свете. Вот и всё.

— Гениально, друзья мои! — Рон оглядел их с восхищённым блеском в глазах. — Но я всё равно не могу понять одного. Мистер Холмс, как вы смогли так точно угадать каждое сказанное в этом сне словечко? Тоже дедукция?

— Всё несколько проще, Рональд. Вы имеете привычку иногда говорить во сне — и весьма громко. Моя комната рядом с вашей, так что этой ночью я был слушателем спектакля одного актёра, весьма неплохого, кстати. А уж предугадать реакцию моей племянницы и её жениха на ту или иную фразу достаточно легко.

Уизли захохотал. Громко, не сдерживаясь.

— Так вы меня разыграли? Мог бы догадаться! Такое не в первый раз. Ох, чувствую, мне и правда быть при вас Ватсоном!

— Доктор мне очень помогал, так что это не плохо. Успокойтесь, придёт время — всему научитесь, а пока давайте закончим завтрак, а после я достану одно из своих неизданных моим добрым другом и летописцем дел, что передала нам любезная Джулия, и мы с вами потренируемся. Дедукция должна быть хорошо тренированной, чтобы не затупляться в нужный момент.

* * *

В тренировках и делах по дому время летело незаметно, перевалив за полдень, а затем неуловимо двигаясь к вечеру. Пришла навестить Рона и остальных друзей Лаванда: по причине укусов оборотня, хотя и не повлекших за собой ликантропию, но весьма заметных, её не брали на работу, пока она не пришла попытать счастья в магазин Джорджа. Тот дал ей место продавщицы, не задумываясь, и с тех пор положение девушки, до того почти бедственное, стало несколько выправляться.

Они с Роном были почти неразлучны и готовились к свадьбе, назначенной на следующий месяц.

Пока ещё Браун засиделась на Бейкер-стрит до самого ужина, на который получила весьма настойчивое приглашение, и лишь потом засобиралась домой. Но прежде, чем она успела трансгрессировать, раздался осторожный стук в дверь и Холмс остановил её: к нему могли прийти и маглы.

Через минуту в гостиную зашли двое: пожилая, лет шестидесяти женщина с сероватыми глазами и поседевшими волосами и мужчина чуть старше неё, совершенно лысый, с карими глазами на испещрённом морщинами лице. На посетителях была одежда с замысловатым узором, а на ногах — чёрная обувь со странными каблуками.

— Вы мистер Шерлок Холмс? — спросил он.

— Да, а это мои помощники: Гарри Поттер...

— Не стоит, — остановил его старик. — Каждый маг знает имя Гарри Поттера и других героев войны. Отрадно видеть, что вы знаете о нашем мире. Это упрощает всё.

— Я сквиб, мистер...

— Корнелл. Джек Корнелл, а это моя жена Констанция. И мы пришли к вам как к последней надежде. Помогите нам найти дочь.

— Мы постараемся вам помочь, если это в наших силах. Успокойтесь. Но должен признаться, что клиентов-иностранцев, а тем более итальянцев у меня уже очень давно не было.

На лицах стариков отразилось удивление. Они скосили глаза друг на друга.

— Не могу не справиться у вас, что нас выдало? — спросила женщина. — Говорим мы без акцента, а от привычки жестикулировать при разговоре избавились давно.

— Всё очень просто. Ваша обувь явно иностранного производства. Обрабатывается особым средством, это видно при внимательном осмотре. Такую производили в Италии в середине пятидесятых. Затем, ваша одежда имеет узор, для Британии не характерный, но популярный в Ломбардии. Также от одежды пахнет дорогим иностранным парфюмом. Рубашка и платье старые, но, судя по их покрою и виду, для выхода. А на усах вашего мужа я вижу зелень и частицы сыра. Наподалёку недавно открылся итальянский ресторан, где подают пироги с такой начинкой. Я угадал, вы говорите?

— Да. Мы Джакомо и Констанция Коронелли. Приехали в Британию в середине шестидесятых, ещё не зная друг друга. Познакомились и поженились уже здесь, сменили имена на более английские, чтобы люди на нас не косились. Знали бы вы, до чего дурно к нам относились вначале! А потом у нас родилась дочка. София, волшебница, как и мы. В одиннадцать лет она поступила в Хогвартс... Мистер Поттер должен её помнить: в девяносто первом она была вратарём сборной Слизерина по квиддичу и в письмах очень тепло о нём отзывалась.

Гарри невольно задумался, но лишь на минуту. Эти люди верно ошиблись: в сборной Слизерина никогда не было девушек.

— Боюсь, сэр, вы ошиблись. Вратарём Слизерина был Блетчли. Я не помню никакой девушки.

— Боюсь, что вы не единственный, — взохнул мистер Коронелли. — Её не помнит никто, даже одноклассники. К кому бы мы ни обращались за помощью, все в один голос твердят, что не были с ней знакомы и никогда её не видели в глаза.

— Ваша дочь, — неожиданно подала голос Лаванда, — как она выглядела? Среднего роста, с чёрными волосами и чёрными глазами? Широкое лицо?

— Верно! — лицо женщины просветлело. — Вы её видели.

— Увы, нет, — Браун подошла к камину и принялась торопливо рыться в своей сумочке. Спустя несколько минут с довольным возгласом подбежала к столику и бросила на него фотокарточку. — Она?

Присмотревшись к фото, Поттер с удивлением увидел на нём себя и Гермиону, стоящих по бокам от брюнетки, одетой в квиддичную форму зелёного цвета. Все трое улыбались. Девушка по-дружески обнимала юных гриффиндорцев и трепала им волосы.

— Да, это наша Софи! — воскликнула женщина.

— Мисс Браун, а откуда у вас эта фотография? — спросил Холмс, разглядывая карточку.

— Её дал мне Рон ещё на первом курсе. Я всё хотела спросить у Гермионы или Гарри, кто эта девушка, да времени не находилось.

— Хорошо, вернёмся к снимку позже. А сейчас давайте-ка, поведайте об исчезновении вашей дочери.

— Случилось это всё в том же девяносто первом. Софи в тот день была очень взволнована. Оно и понятно, у её курса был выпускной вечер, и она ни минуты не сидела на месте: готовила блюда, которыми хотела угостить друзей, наряжалась... Вы понимаете... Вечером ей прислали портключ, она попрощалась с нами, а больше мы её не видели. Прошло много лет, но мы надеемся, что она жива и здорова.

— В котором часу она получила портключ?

— Было около пяти... Да. Мы уговаривали её поужинать с нами, а потом в окно постучала сова.

— Помимо выпускного её ничего не беспокоило?

— Да. Она боялась.

— Констанция, брось, это не серьёзно и не важно!

— Рассказывайте, миссис Коронелли, — остановил его детектив. — Ничего неважного быть не может.

Женщина благодарно кивнула ему и закрыла глаза, сосредотачиваясь.

— В нашем роду, — сказала она, — есть легенда. Согласно ей, один из наших предков, влюбившись в жену своего друга, обманул его и послал на смерть, за что был им в последнюю минуту проклят. Вскоре жена, узнав о судьбе мужа, сбежала от любовника. Тот, либо любя её, либо просто не желая терять, собрал погоню, и ринулся за беглянкой. Дело было в лесистой местности тёмной ночью, и люди разделились и блуждали долго, пока не услышали чей-то крик. Прибыв на место, они увидели голову своего господина без тела. А дальше концовку я запомнила надолго из-за некоей абсурдности: «На голове той сидело существо, оказавшееся вблизи карликовым пушистиком. Оно повернулось и сверкнуло горящими во тьме глазами так кровожадно, как пристало бы более волку или медведю, слизав с губ своих кровь... Никто не помнил, как вернулся домой...»

— «Впредь заклинаю вас, дети мои, если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от опасных мест»? — Гермиона, не удержавшись, фыркнула. — Это же калька с легенды о Хьюго Баскервиле и собаке, преследующей его род!

— Эта легенда известна в нашем роду много столетий! И Софи в неё верила. Верила до такой степени, что этих карликовых пушистиков боялась как огня. За несколько дней до выпускного она внезапно забеспокоилась и начала расспрашивать нас о легенде, а потом... Потом она исчезла. Мы искали её. Но маглам всего не расскажешь, мракоборцы ничего не добились, друзья не помнят.

— И мы решили обратиться к вам, мистер Холмс, — продолжил её супруг. — Вы считаетесь выдумкой, но мы так надеялись... И не ошиблись.

— Что же... Мистер Коронелли, миссис Коронелли, я берусь за ваше дело. И если у меня всё получится ваша дочь вернётся к вам.

* * *

— Занимательное дело выйдет, — пробормотал Холмс, когда посетители покинули Бейкер-стрит.

— Почему ты так думаешь? — спросила Гермиона. — Из-за этой легенды? Ты же не считаешь, что она как-то связана с исчезновением девушки?

— Может, и связана. Но неужели ты не заметила, что эти итальянцы многое недоговаривают?

— Это точно, — отозвался Гарри, скосив на девушку глаза. — Где живут, не сказали, как жили и в каких отношениях были со своей Софи — тоже. Несколько раз упоминали друзей, а по именам не назвали.

— Так мы не спрашивали. Может, они посчитали это неважным?

— Не спрашивали, но столько раз говорить о приятелях пропавшей восемь лет назад дочки и не упомянуть ни о ком хоть единожды, даже ненароком — странно, особенно если те общались настолько близко. Рональд, многим друзьям вы будете готовить угощения?

— Вообще нет, а на вечер выпускников и подавно. На праздниках в Хогвартсе обычно неплохо кормят.

— Значит, друзья близкие. А из всех них был упомянут только Гарри. И то не ясно, потому что это важно или по причине своего здесь присутствия.

— Ну, — протянула Лаванда, — если судить по этому снимку, Гарри и Гермиона если и не дружили с ней, то, по крайней мере, были знакомы: они к слизеринцам уже на первом курсе бы не подошли на пушечный выстрел, а тут позволяют себя обнимать и улыбаются так искренне.

— Кстати о фотографии, — Холмс встал, взял с полки лупу и вернулся в кресло. — Давайте взглянем на неё повнимательнее.