Как-нибудь сложится (гет)

Кап... Кап... Кап...

Монотонный звук разбудил Ивана. С глухим стоном он сел на кровати и стиснул виски: в голове еще гудело от выпитого накануне, и каждая капля словно вбивалась в мозг. Кап... Кап... Кап… Закрыть чертов кран! Иван рывком поднялся, покачнувшись, устоял и на ватных ногах подошел к открытой двери ванной. Борясь с внезапным приступом тошноты, он схватился за раковину — она была абсолютно сухой. Капало не из крана.

Он резко крутанул вентиль холодной воды, и струя с шумом ударила о керамическое дно. Плеснув несколько раз в лицо, он посмотрел в покрытое патиной зеркало на свое взъерошенное отражение. Что, Иван Петрович, белочка пришла? Рановато.

Закрыв воду, он вернулся в комнату. К черту все, спать! Словно повинуясь его команде, единственная тусклая лампочка в люстре мигнула и погасла. Иван замер, не доходя до кровати, привыкая к темноте. Слабый, какой-то призрачный свет утренних сумерек пробивался сквозь пыльный тюль на окне. В раскрытую форточку ворвался порыв промозглого ветра, и потянуло тинистым запахом воды.

— Ва-аня... Ваа-неч-каа... — шелестел ветер.

— Кто здесь? — он обшаривал взглядом комнату, но видел только еле различимые контуры мебели.

— Ваа-неч-каа...- холодная мокрая рука легла ему на плечо, он вздрогнул и резко обернулся — никого! Запах воды усилился. Волосы на шее Ивана стали дыбом. Он рефлекторно схватился за пояс, но привычной кобуры не нащупал. Должно быть, успел снять перед тем, как рухнул в постель. — Кто ты? Покажись!

— Ва-аня... Ва-анечка-аа... Ты вернулся ко мне?

* * *

несколько часов назад * * *

— Ну, что, Москва, гуляем? — Макс от души хлопнул Ивана по плечу. — Упыря взял и обратно в столицу? А то оставайся, водяного ловить будем!

— Там некого ловить! Слышишь? Не-ко-го! Они сами прыгали. Са-ами! — пытался перекричать рев клубной музыки Иван.

— Ага! Сами, все семеро. И все Ваньки! Бульк — и нету, — гоготнул уже изрядно поддатый Валерка.

— Слышь, Вань, а если б тебя Саней звали, у нас бы Саньки топились? — поддержал напарника Макс.

— Да пошел ты! — огрызнулся Иван, опрокидывая в себя стопку и жестом показывая бармену "еще". — Сами своих психов вылавливайте.

В Псков Ивана Барковского, капитана ГУ МУР, привела цепочка кровавых следов "тушинского упыря", как его окрестили журналисты. Маньяка удалось взять только через неделю, еще день ушел на оформление бумаг. Завтра, наконец, в Москву, а перед отъездом грех не проставиться. Ребята из местной полиции, хоть и приняли поначалу столичного следователя настороженно, но после пары-тройки тëрок сработались с ним.

"Ещё б не болтали чушь!" — Иван поморщился и залпом накатил еще одну: "Это случайность. Ладно, цепочка случайностей".

С появления Ивана в городе стали происходить необъяснимые самоубийства. Каждое утро из реки Великой вылавливали утопленника. Уже погибли семеро мужчин разного возраста и социального статуса. Общего между ними было только то, что всех звали Иванами. И все прыгали сами. Камеры Ольгинского моста не врут. Кто-то приходил пешком, кто-то приезжал на машине, студент прикатил на самокате. Все останавливались, подходили к ограждению, какое-то время стояли, всматриваясь в темную воду и будто с кем-то разговаривая, а потом прыгали. Дела открывали, никаких свидетельств "доведения до самоубийства" не находили, дела закрывали. Лишние висяки никому не нужны.

Местные репортёры не хуже столичных придумывали броские заголовки, и уже неделю ежедневно выходил "Дневник Водяного".

Иван не верил в совпадения. Звонил начальству, спрашивал, задержаться ли в Пскове для расследования? Подполковник его отечески обматерил, приказал не валять дурака и возвращаться.

Признаться, Иван и сам хотел поскорее уехать. В Пскове его уже давно ничего не держало.

* * *

пятнадцать лет назад * * *

— Лови! — Оля, спрыгнула с качелей прямо на Ивана. Не устояв, они рухнули на прибрежный песок.

— Сумасшедшая! — рассмеялся Иван, сжимая девушку в объятиях. — С тарзанки в воду прыгают, а не на берег.

— Так я спятила?

— Абсолютно. Полностью. Окончательно, — бормотал он, целуя мягкие губы.

— Просто влюбилась, — ответила она. И на поцелуи тоже.

* * *

— Ты останешься в городе? — Оля, улыбнувшись, положила голову Ивану на плечо. Ей хотелось смотреть на него все время. Прикасаться. Целовать. Обнять крепко-крепко и не отпускать, стать одним целым. Навсегда.

Она влюбилась, будто прыгнула в холодную воду, — с разбегу, без оглядки. И теперь не представляла своей жизни без него. Мать поначалу каждый день кричала на отбившуюся от рук дочь. Что-то про "учиться надо". И "всех козлов". И "ты пожалеешь, но будет поздно". Но Оля знала, чувствовала, что ей не нужны никакие подстраховки. Иван останется с ней. Или они вместе уедут. Если двое любят, это же главное, правда? А все остальное как-нибудь сложится.

— Останемся, пока экзамены не сдашь, — он приобнял ее и поцеловал в макушку. — А потом мы с тобой в Москву уедем. Я уже отцу позвонил, рассказал о тебе.

— Что рассказал?

— Только хорошее, — он улыбнулся, — ты ему заочно понравилась.

— А твоя мать?

— Ее уже нет.

— Ой, прости.

— Ничего. Ты же не знала.

— ...давно?

— Да, мне было девять. Отец после этого в Москву перевелся.

— Она, — Ольга замялась, подбирая слова, — болела?

— Нет, несчастный случай. Под машину попала.

— О, Господи, Ванечка... — Ольга обняла его, прижавшись повлажневшей щекой к груди...

* * *

— Пап, да, мы через три недели приедем. Оле еще надо получить аттестат. Я тебе ее фотографию письмом отправил. Чтобы ты узнал свою невестку! Получил? А? — в деревянной переговорной будке было жарко и душно, сквозь треск в трубке Иван еле разбирал слова отца. — Все, пап, целуем! От Оли привет!

* * *

Надрывно задребезжал старый звонок.

— Пап, ты? Зачем приехал, мы же скоро сами, — удивленный Иван бросился обнимать Петра Андреевича.

— Иван, я должен... Это важно. Ольга... Марина...

— Оля, иди сюда, познакомлю тебя! — крикнул Иван в кухню. — Какая Марина? — Иван растерянно посмотрел на отца.

— Мать Ольги...

— И что?

— Ольга — твоя сестра.

* * *

— Я не понимаю... Как? — еле слышно прошептала Ольга, прижимая кулаки ко рту, внутри у нее все выло от ужаса.

— Оля, твоя мать и я, — не глядя на девушку начал Петр Андреевич, — я влюбился в нее, как безумный. Но уже был женат на Гале, матери Вани. Ты малой совсем был, — виновато посмотрел на сына Петр Андреевич. — Тебе было пять, когда я встретил Марину, она хотела, чтобы я оставил вас с матерью, но я не мог... Что люди скажут? Да и Галю я тоже любил. Марина уехала. Вернулась через четыре года. С дочкой. Нашла меня. Вместе с тобой, — он, наконец, посмотрел на Олю, — пришла к нам домой. Галина ничего не знала…

— Это не был несчастный случай? — напряженно спросил Иван.

— Был. Галя, она... — Петр Андреевич закрыл глаза, немного помолчал, и, собравшись с силами, продолжил. — Она выбежала на переход, машина не успела остановиться. После похорон я попросил о переводе в Москву. Не думал, что когда-нибудь сюда вернусь. Но, когда ты прислал мне фотографию своей Оли, я... — он перевел взгляд с Ивана на Ольгу, — я не мог смолчать. — Дети, простите меня, — слезы, которым он не дал пролиться много лет назад, нашли выход. — Оля, дочка... — Петр Андреевич протянул к ней руку, но Оля, которая последние минуты стояла, слегка раскачиваясь и глядя на него широко раскрытыми глазами, отпрянула.

— Ванечка, как же это?.. — она с болью посмотрела на Ивана.

— Оль, мы же не знали, — растерянно ответил он, пытаясь обнять, успокоить девушку.

— Нет! Нам нельзя! — Ольга вывернулась из его рук и выбежала из квартиры.

— Оль, подожди! — Иван метнулся было за девушкой, но его задержал слабый оклик отца.

— Ваня, ты простишь меня?

* * *

— Оля! Оля, стой! Черт! Простите! Оляя... — Иван бежал по набережной, неловко огибая играющих детей и получая вдогонку порцию ругани от их бабушек. Он не знал, что скажет ей, но должен ее догнать! Чтобы не стало как с его матерью... — Оля! Не вздумай!

Тонкая девичья фигура легко взлетела по ступеням моста, пробежала немного вдоль парапета и остановилась, тяжело дыша, схватившись за опорную колонну.

— Оля, нет! — подбежав к лестнице, Иван замер, глядя на нее. — Посмотри, посмотри на меня! Оля! — умолял он в безумной надежде, что, встретившись с ним глазами, она придет в себя. Оля обернулась к нему:

— Ваня, Ванечка...

— Оля, что, что ты говоришь? Стой, я поднимусь, ты стой, стой там, Оля, слышишь.

— Ванечка, не сложится у нас никак.

— Оляяя!..

* * *

настоящее * * *

"Неделя прошла со дня необъяснимого самоубийства Ивана Барковского, капитана Главного управления Московского уголовного розыска. С его смертью цепочка "жертв водяного" оборвалась. Местная полиция никаких комментариев не дает..."

— Эх, жалко Ваньку, нормальный парень был, — вздохнул Валера и убавил звук в небольшом телевизоре, стоявшем в углу отдела.

Примечания:

Уважаемый Читатель! Если Вы дочитали до конца и Вам понравилось (или не понравилось) — буду рада увидеть Ваши комментарии и оценки под этой работой. Спасибо!