Дом в котором... (джен)

Никто никогда не видел крошку Сьюзи с тех пор. Более того — мала была вероятность, что девочка вообще была здорова или даже — жива. Первый раз кто-то заговорил о ней той холодной зимой 1818 года, когда скромный домик мистера Джонса вспыхнул, подобно умирающему фениксу. Никто также не знал причин пожара — возможно, его близорукая супруга очередной раз уронила свечу на пол.

О боже, столько криков никто не слышал с начала войны. Соседи, объятые страхом, подобно рою муравьев пытались сбежать подальше от места пожара, пока, на тот момент уже вдова, миссис Джонс кричала с пробитым животом, захлебываясь своей же кровью — около зеркала взорвалась масляная лампа. Горький запах безумия мутил сознание той территории, что распростилась вплоть до городских районов.

Очевидцы мало что могли сказать, но в одном были схожи почти все — с места пожара сбегала пожилая, неухоженная, но вполне богато одетая леди. В руках она держала кулек, отдаленно напоминающий завернутого в простыню годовалого ребенка — возможно бедняжка Сьюзен сладко спала, когда начались те ужасные события.

И вроде как кто-то уже начинал помалкивать. Смысл было ворошить пожар годовалой давности?

Через какое-то время старуху очередной раз увидели. На этот раз она направлялась от банка к выходу из города. Вслед же ей смотрели банкиры. Взгляд их недоумевал — в который раз она приходила за выплатами по устройству ребенка. Но где же был этот ребенок? Почему она так тщательно скрывала от людских глаз? На самом деле то была гиперопека ввиду психологической травмы, или же на самом деле девочка была на голодном пайке, и увидь ее народ — маленький человечек пристал бы пред ними в синяках или других увечьях? Он также рисовал старуху — худую иссохшую женщину, что некогда могла похвастаться своей красотой еще задолго до пожара в доме ее сына.

Конец октября 1820-го. Последний день перед началом подготовки к Дню Благодарения. Несколько веков назад кельты прятались по домам, ставя у дверей вырезанные фонари, остерегаясь духов, демонов и прочую нечисть, желавшую превратить твою жизнь в ночной кошмар. Теперь же это праздник веселья, который затрагивал каждый дом, какой бы итог не выходил — сладость или гадость.

И если кто-то думал, что превратив праздник в детский и милый, разрешив выходить детям гулять по ночам и требовать сладости, сможет сгладить углы, то они явно ошибались — зло повсюду, а в Ночь Всех Святых оно набирает особую силу, даже если оно запутанно и спрятано — в тени маленького лучика достаточно, чтобы оно вышло на большую сцену.

Коттедж стоял на пустыре. Окруженный темным лесом, аккуратно расположившемся на равнине, он напоминал типичную инсталляцию по произведениям Вашингтона Ирвинга. А если бы сей дом увидел однажды Тим Бертон, то непременно поселил бы в нем одну экстравагантную семейку, если не сделал домом местного землевладельца. Луна же в ту ночь подобно театральному прожектору освещала особняк, будто понимая — сейчас там будет действие.

— Кто вы, черт побери, такой? — спросил охотник, глядя на седоватого низкого мужчину.

— О боже, — ответил он, убирая во внутренний карман трубочку с красным шариком наверху и железной шапочкой внизу. — Констебль Икебот Крейн. — Он достал нечто, напоминающее паспорт и показал его мужчинам. — А это — моя юная ученица, — он указал на синеволосую девочку.

— Констебль?! — Второй из них снял шапку. — Не уж то действительно все настолько ужасно?

— Прискорбно, но так и есть. Но, тем не менее, думаю, вы мне поможете в расследовании. — Он открыл массивную дверь, которая была заперта пару минут назад. — Разумеется за денежное вознаграждение.

«Констебль» вошел первым, не издавая ни малейшего шороха. Внутри дом не выглядел столь хорошо, как снаружи. Белые в прошлом стены пропахли влагой и плесенью, обои были разодраны в клочья, а мебель была перевернута. Казалось, что пару лет назад кто-то бросил туда маленькую ядерную бомбу — только вместо того, чтобы разнести все в щепки она развела бардак, перевернув весь интерьер.

— Смотрите, — прошептал охотник. — В углу…

Повернув голову, «констебль» обнаружил, что там одиноко уместилась старая детская кроватка. Подойдя к ней, один из мужчин закрыл девочке глаза…

Ее звали Бельдам. Во всяком случае, такое имя было известно как сценическое в деревне и в окрестных городах, где были мало знакомы с наукой. Не смотря на прозвище, ее волосы были чернее угля. Обладая актерской внешностью, портретной красотой и всеми данными, присущими первой красавице Англии лет 30 назад, в основном она зарабатывала на жизнь с помощью приворотов и прочих оккультных шалостей, далеких от ученого разума. Казалось, что ее мир полностью состоял из таро, свечей и хрустальных шаров, если бы не то, что вызывало у многих уважение — она любила семью. Настолько, что многие сказали бы «до безумия»…

На утро хозяйку дома уже несколько часов везли в сторону психиатрической лечебницы. Сперва она вела себя мирно, но умоляла дать ей «ребенка». Затем, охваченная безумием, она пыталась бежать, драться, и даже прокусила одному из врачей палец. Даже когда ей сделали укол успокоительного, она представляла собой жуткое зрелище — бледная, изможденная бормочущая тень, в чьей речи можно было отчетливо услышать «верните мне мою малышку»…

Первый посетитель пришел к ней через месяц. Это был высокий темнокожий профессор. Глядя на его лицо, многие могли подумать, что он не отказывает себе в пище, делая перекусы чаще положенного времени, но его могучее телосложение с легкостью разрушало все рассуждения на этот счет. Не смотря на его своеобразный для того времени внешний вид, одет он был весьма недурно. Более того — он являлся одним из умнейших людей Америки, хоть и приходилось вместо себя выводить человека более «привычного» для научных кругов и общества того времени.

О чем о чем, но о времени он знал все…

— Добрый день, мисс Джонс… — сказал он, войдя в палату.

— Бельдам! — Рассержено прошипела старуха, сидевшая у окна.

— Простите?

— Мисс Джонс умерла, когда у нее отобрали ее дитя. Мое имя Бельдам. — Ее голос хрипел так, будто внутри ее горла кто-то поместил наждачную бумагу.

— Как скажете. — Профессор сел за стол. — Мое имя доктор Нэйтан Ричардс, и…

— Доктор? Доктора лгуны! — ее хриплый голос стал звучать угрожающе. — Они обещали мне видеться с моей девочкой! С моей крошкой Сьюзен!

Доктор улыбнулся. Он прекрасно об этом знал и более того — сам искал ее. В других мирах его часто останавливали, но не в этот раз. Перед ним стояла огромная бочка с порохом, а зажигалка была в кармане.

Вернее устройство блокировки временных линий. Нажав на кнопку, зеленовато-голубая световая волна подобно пленке покрыла помещение, и полетела за его пределы.

— Думаю, что это не проблема.

— Что вы сказали? — Старуха обернулась, и посмотрела на гостя. В океане безумия ее глаз промелькнула надежда.

— На твоей Сьюзен время не кончается, но, чтобы ты могла увидеть ее, я должен сменить твою природу. Представь: множество детей, которые будут любить тебя.

— И Сьюзен? — Ее глаза засияли еще сильнее. — Я на все готова, чтобы быть со своими детками!

Через 10 минут после вспышки раздался звон колоколов. Вбежав в палату, врачи обнаружили только парализованную старуху. Никаких следов газа или других инъекций не было. Как, в прочем и профессора Ричардса. Но исчезновением их дело и не кончилось — всего-то впало в спячку, что продолжалась вплоть до конца первой четверти 21 века.

— Еще долго? — спросила очередной раз синеволосая девочка. На многих языках вселенной ее тон прямо резонировал скукой и жаждой окончания и не без того долгого пути.

Думаю, стоит начать с того, что переезд вообще не был туда запланирован — родители собирались купить домик в Салеме. Спасла их, по сути своей та девица с телевиденья, пришедшая ранним воскресным утром и заявившая, что Джонсы выиграли в лотерее комнату в каком-то диковатом, но тем не менее пригодном для устройства сада округе Ашленд, близ Орегона.

— Уже совсем близко, потерпи, — сказала ее мама, очередной раз проезжая мимо заброшенной церкви. — Боже, твой куратор жизни должен был встретить нас где-то тут. Какого… — Она запнулась и взглянула на строение.

Церковь не просто была заброшена — все богослужения кончились еще в 1821 году. Это было небольшое здание, бывшее в те времена достаточно милым. Теперь же она больше напоминала замок Графа Дракулы. Окна были увиты тонкими стеблями ядовитого плюща и заколочены досками, будто кто-то готовился встречать в ней нападение зловещих мертвецов. Облицовка со стен давным-давно потеряла свой естественный белый цвет — нынешний напоминал по оттенку труп старой ведьмы, в морщинах которой, подобно былым волосам, торчали островки лишайника и мха.

Была легенда, что местная ведьма ходила в эту церковь ради помощи горожанам, а после того как та сошла с ума — прокляла всех. Теперь же тут в основном собирались подростки и оккультисты, и если вторые занимались тут игрой в знатоков тонких областей мироздания, то вторые в основном познавали те же тонкости через соответствующие напитки или же другие вещи, несоответствующие их возрасту.

Мать Коралины не увидела ни тех,ни других. Ее взгляд приковал джентльмен в викторианском костюме. Староватый, но тем не менее с молодыми глазами, выйдя из церкви, он посмотрел на старинные карманные часы.

Мать девочки надавила на руль. Джентльмен подошел к машине.

— Да? — учтиво спросил мужчина. Его акцент практически сразу смог расположить к себе — англичане всегда славились прекрасным характером, особенно если они из города знаменитой Четверки. — Я могу вам чем-то помочь?

— Простите, вы не знаете, как проехать к «Розовому Коттеджу». Видите ли, наставник моей дочери…

— Вашей дочери? — мужчина улыбнулся располагающей улыбкой. — Вы — семейство Джонсов, полагаю?

— Верно, — холодно произнесла мама Коралины. — А вы, полагаю, мистер…

— Доктор, — вежливо кивнул мужчина.

— Что ж, мистер Доктор, из-за вас нам пришлось со сломанным…

— Верно, прошу меня извинить. Я не люблю пользоваться телефонами, а пока реставрировал церковь, совершенно не уследил за временем. — В мелодии его эмоций появились нотки сожаления.

— Ничего страшного. Сядьте на заднее сиденье, заодно пообщаетесь со своей воспитанницей. Боже, ты совсем не собираешься работать?! — раздраженно выдохнула женщина, легонько постучав по стеклу навигатора.

В кармане Доктора что-то завибрировало и засвистело, слегка просветив карман его черного сюртука. Выдохнув, Доктор заметил, что глаза его соседки удивленно сверлили место, где он сидел. Он озорно подмигнул ей и показал жестом «тише».

— Ну вот, совсем другое дело! — В голосе матери Коралины наконец заиграли нотки веселья. — Минут через 10 будем на месте.

— Лучше бы папа вез, — фыркнула Коралина. В этот момент она была похожа на рассерженную кошку, которую около часа гладили против шерсти.

— Лучше бы ты сейчас общалась со своим наставником. Доктор — высококвалифицированный специалист в общении с детьми. У него рекомендации от самого правительства Великобритании, также степень… в каких областях, говорите?

— Но я не говорил о своих степенях, мэм, — осторожно улыбнулся Доктор. Коралина немного хихикнула.

Оставшаяся часть пути продолжалась в тишине, нарушаемой только звуками «Жука», едущего по грязной дороге.

— Вот, сейчас повернете, и увидите дом, миссис Джонс, — сказал Доктор, после чего устало посмотрел в окно.

Лет 10 назад его жизнь могла похвастаться насыщенностью и даже приключениями, но тайная война, о которой никому из землян не было положено знать, оставила на нем отпечаток. Его отправили на высокооплачиваемый отпуск — работа в военном научном отделе Британии и пара вложений делают чудеса. Но что же делать с болью? В свое время у него были спутники, которые всегда могли привести его в чувство, а что сейчас? Тайное владение особняком у черта на рогах? Две сумасшедшие то ли сестры, то ли любовницы преклонного возраста? Черногорец со своими мышами? Только работа нянькой или же, как модно сейчас говорить «куратором жизни», не давала окончательно сойти Доктору с ума — как он может выглядеть таким разбитым при детях?

Погрузившись в свои мысли, Доктор не заметил, как они подъехали к коттеджу.

— Это он и есть? — спросила Коралина, выходя из машины.

Еще подъезжая к самому дому, девочка подумала, что этот он, не смотря на его пошловатый розовый цвет, не был пригоден для жилья обычным людям — уж больно он напоминал дом, в котором безумный ученый по ночам мог позволить себе сшивать части тела трупов людей или животных. Островатая крыша, башенки на некоторых углах здания в совокупности с некоторыми «тайными комнатками», расположенными на чердаке и имеющими окошки уже создавали впечатление о том, что они ошиблись местом, и вместо домика на опушке леса приехали в Амитивилль или же на дачу семейки Аддамс.

— Совершенно верно, — улыбнулся Доктор. — Так, Коралина, давай-ка я помогу перенести твоей маме вещи, а ты сходишь и изучишь местность?

— Думаю, Доктор прав, Коралина. Тебе стоит сходить прогуляться, — согласно кивнула мама. — С завтрашнего дня начнутся дожди, и тебе не будет так печально находиться дома.

Девочка ничего не ответила — особенного смысла в этом не было. Она лишь посильнее укуталась в дождевик и вышла за садовую ограду.

Знакомство с обитателями для новичка всегда являлось вопросом времени. Чаще всего, в месте, где раньше обитала Коралина, через пару дней после новоселья приходила добродушная пара с третьего этажа, принося в дом торт и поздравляя с заселеньем. К сожалению, «Розовый Дворец» находился слишком далеко от города и выглядел не очень дружелюбно. Не менял картину и запах благовоний из подвала, перебиваемый только не менее жутким от сыра с верхнего яруса, над уличным проходом с которого развивался флаг Черногории.

Девочка углублялась в лес. Черные деревья подобно иголкам в подушечке поднимались ввысь к серому небу, что было закрыто тучами без всякой надежды на солнце. Под ногами сыро чавкала земля с редкими намеками на листья, часть из которых давно потеряла желтый или красный цвета, успев пожухнуть. Кусты, располагавшиеся в хаотичном порядке, издалека напоминали черных дикобразов, наколдованных злой древесной колдуньей.

Куст рядом с Коралиной зашевелился. На лице девочки застыло выражение шока — она чувствовала, что кто-то скоро выскочит, и вряд ли это будет обычный кот или енот. Воображение нарисовало приличных размеров дикого койота, которому и не будет нужен повод, чтобы напасть на нее, и каково было удивление, когда вместо гипотетического койота из-за кустов высунулась кудрявая голова ее ровесника, одетого в черную толстовку, с принтом скелета по всему телу. Девочка вскрикнула.

— Вот уж не думал, что твоей «сиделкой» станет тот сумасшедший, — с удивлением протянул мальчик из кустов. — Я доже промолчу о том, что он с бабулей вообще пустил в «Дворец» семью с детьми.

— Уж не знаю, кто тут «сумасшедший», но он хоть не выскочил на меня из-за кустов! — сердито воскликнула девочка.

— Ой, извини. — Парень вылез наконец из-за кустов, вытащил оттуда сумку-мессенджер и протянул девочке руку. — Я — Заки! А тебя как обозвали?

— Меня никак не обзывали! — Коралина возмутилась еще сильнее. — Я — Коралина. Коралина Джонс.

— Интересно. И что же делает Коралина Джонс одна вечером в лесу?

— А у вас будто есть куда идти?

— Хмм… — Заки будто задумался. Он-то точно знал, куда хотел бы отправиться. — В принципе я могу помочь. Тут церковь есть, не очень далеко. И я бы хотел пробраться туда.

— Ага, сейчас. Пошла я с каким-то незнакомым парнем в церковь, где небось всякие наркоманы ночуют или трупы прячут.

— Ну, таких я тебе не обещаю, но зато ты кое-что узнаешь, — улыбнулся Заки. Так обычно улыбаются только маньяки, чтобы завлечь жертв куда-либо.

— И что же, по твоему, я должна знать? — Коралина скрестила руки на груди.

— Если я все верно понял, то твоя сиделка…

— Куратор жизни.

— Неважно! Дело в том, что он не тот, за кого себя выдает.

Эти слова ввели синеволосую девочку в ступор. Конечно, она догадывалась, что что-то с этим джентльменом не так. Уж больно странно он одевался, не говоря уже о странной трубочке с красным огоньком, что он держал в кармане. Но прям до такого…

— Ты уверен в этом? — с опаской спросила девочка.

— Не проверим — не узнаем.

Через десять минут, пара уже находилась у окна той церкви, которую Джонсы и Доктор около часа назад миновали на «Жуке» подъезжая к особняку. В дали она итак казалась брошенной и жутковатой, но приблизившись, Коралина увидела еще кое-какие странности — на стене красовались углубления для проводов, а самый низ, буквально в сантиметре от земли был украшен… гирляндой! Самой обыкновенной, которая красуется на елках и крышах домов накануне Рождества и, в данный момент, ведущая прямо внутрь церкви вместе со всеми остальными проводами.

— Ого! — Мальчик раскрыл рот от удивления. — Посмотрим что внутри? — Он снова улыбнулся той улыбкой, в которой уже виднелся азарт.

— Меньше слов — больше дела, — с ноткой раздражения сказала Коралина и отворила массивные двери церкви.

Жизнь всегда была полна сюрпризов. В детстве, прошаривая карманы, вы с радостью обнаруживали деньги, хотя он казался пустым. Во взрослой жизни, открывая холодильник и ожидая, что не найдешь вкусняшек, за банкой томатной пасты оказывалась плитка шоколада.

В церкви на удивление не было скамеек. Не было ни одного канделябра, подсвечника и всего того, чем может похвастаться католическая церковь. Вместо этого, вместо паперти, стояла внушительных размеров синяя, но довольно потрепанная полицейская будка. Ее окошки были тусклые, с приличным количеством царапин, табличка была грязновато-желтого цвета, будто кто-то пролил на нее желтую краску и пытался вытереть наспех а дверца, которая должна была быть открыта наружу, была легонько приоткрыта внутри, и внутрь с улицы тянулся длинный моток проводов.

— Что это? — Коралина посмотрела на Заки — на его лице застыла смесь испуга и удивления, будто вместо будки в центре стоял огромный демон, по типу Вендиго. — Ты в порядке?

— Как зовут твою сиделку?

— Что прости?..

— Как? — Заки нервно схватил девочку за руки.

— Он не говорил своего имени, — испуганно сказала девочка, убирая руки парня. — Он лишь назвал себя «Доктор».

Заки сел на крыльцо церкви, предварительно закрыв дверь, и полез в сумку.

— Объясни, наконец, что происходит? Ты так испугался этого дурацкого деревянного холодильника?

— Вот, полюбуйся! — Он протянул девочке раскрытый фотоальбом. — 31 декабря 1999. Это он?

Коралина посмотрела на фотографию. Судя по всему, фотограф делал ее в вечернем парке, но, люди на фотографии были вполне себе различимы. Напротив блондинки с каре стоял Доктор. Тот же викторианский костюм, те же туфли, но лицо… оно было таким молодым, будто он только-только окончил университет, что уж говорить о его шикарных длинных волосах.

— И что? Просто Доктор, но моложе. Это так странно? — саркастично поинтересовалась Коралина.

— А теперь посмотри сюда, Джонси, — Заки указал на фотографию ниже. — 1920, недалеко от Гемпшира. Военный Лагерь. Посмотри, кто стоит рядом с медсестрой!

Удивлению девочки не было границ. На фотографии был тот же Доктор, но что-то в нем явно изменилось — как минимум его лицо уже было покрыто небольшими морщинами, будто прошло лет 20. Его костюм уже не был такой красивый, как в 1999 — весь грязный, словно Доктор за месяц до снимка изрядно помотался по лесам и боевым действиям. Девочка пролистнула страницу — тот же Доктор! На этот раз костюм с Первой Мировой более ухоженный, да и сам он не выглядит так старо, а на заднем плане мелькает та самая полицейская будка из церкви, которая, как и Доктор, выглядела замечательно. Под фотографией значился год «2015».

— Быть того не может… — Коралина посмотрела на закладку с цифрой «8». — А почему «восьмерка»? — Она посмотрела на другие закладки, на которых хаотично были разбросаны числа от «1» до «13», и еще одна гласила «Достойно заметки». — И это? Что это за числа?

— Я считаю, что владельцев будки было примерно 15. Я расположил их фотографии и упоминания в хронологическом порядке. — Заки положил альбом обратно к себе. — Есть мнение, что Доктор, подобно вашему Человеку-Мотыльку приносит бедствия и разрушения везде, где ступает его нога.

— Ты уверен? — Коралине было все еще трудно принять природу своего куратора жизни. Тем не менее, в ее голосе чувствовалось некое переживание.

— В 1999 магнитное поле Земли начало сходить с ума, в 2015 каменные существа чуть не разнесли одну деревеньку, а от того лагеря через несколько часов не осталось ничего, кроме выжженных трупов. И это только его присутствие. Не боишься, что что-то такое будет и у вас?

Коралина промолчала, но легонько улыбнулась. Она прекрасно понимала, что возможно, слова и паника ее друга, с большой долей вероятности, безосновательны, но она понимала одно — это место не такое уж и скучное, как ей казалось, и скоро она раскрутит своего куратора на истину.