Тысяча ночей боли (гет)

Ледяные ветра окутали фигуру одинокого путника, что посмел вторгнуться в мир, созданный из тусклых красок на старинном холсте. Опустошенный, неспособный собраться с мыслями и даже просто ощутить холод этого прибежища изгнанников, живой мертвец продолжал уверенно идти к своей цели. Пустые глазницы равнодушно взирали на извечно зимние пейзажи этого забытого богами места, а затупившийся в бесчисленных боях меч продолжал сокрушать себе подобных.

Избранный из рядов нежити не помнил, сколько душ он уже поглотил. Его могущество росло день ото дня. Щит все ловчее прикрывал от копий и стрел, а рука увереннее направляла поржавевший, но все ещё грозный клинок. Однако, разум скитальца продолжал угасать. Не в силах справиться с проклятием, что усиливалось с каждой смертью носителя, он утратил большую часть памяти.

Лишь цель толкала его вперед. Лишь она заставляла его бросать вызов куда более могущественной нежити и монстрам, что обитали в этих краях. Но даже она рано или поздно сгинет во тьме оскверненной недугом души и Избранный вновь станет лишь одним из многих, что бесцельно бродят, утратив волю к поиску избавления от этого кошмара.

Это вполне очевидный конец для любого носителя проклятой метки, однако, у судьбы были другие планы на этого юношу. Тот, кто сумел добраться до Анор Лондо и сокрушить в дуэли самого Гвиндолина, сына бога солнца, не мог сгинуть так глупо в этих снежных лесах.

Присцилла сидела на камне у частично разрушенной арки. Скромный амфитеатр, что когда-то использовался изгнанными в нарисованный мир людьми для собраний, давно опустел и в нём нашла свое пристанище девушка, что была противоестественным плодом любви богини и дракона. Она знала, что на самом деле её отправили не защищать нарисованный мир Ариамис, а просто спрятали в нём подальше от любопытных глаз вечно недовольных жителей королевства. Но все же ей были чужды мысли о побеге. Скованная долгом императрица мира вечной зимы продолжала изгонять вторженцев, как ей и было велено.

Прикрыв глаза, дочь нагого дракона Сита вспоминала яркий свет солнца над городом богов. Шелест травы в его садах, добродушный гомон горожан, ароматы пекарных изделий с рыночной площади. Все это поселилось в сердце изгнанницы и помогало ей сохранять рассудок уже на протяжении долгих лет.

Грусть Присциллы по родному городу её матери была неожиданно прервана лязгом доспехов и тяжелой поступью Избранной Нежити. Открыв свои изумрудные очи, полукровка увидела очередного бедолагу, что проник в зачарованный холст в поисках могущества. Встав с камня, гигантская леди в белом платье и с драконьим хвостом изящно взмахнула зачарованной косой, продемонстрировав названному гостю её острейшее лезвие.

К удивлению хранительницы нарисованного мира Избранный не стал сразу на неё нападать. Его меч остался в ножнах и он молча стоял, взирая на высокую леди, представшую перед ним.

— Это мирный край, — наконец нарушила напряженную тишину Присцилла, — Ты пришел сюда с оружием, как и многие до тебя. Но никто не желает тебе здесь зла. Прошу, покинь эти земли и не возвращайся больше.

Голос дочери дракона звучал словно музыка. Грустная и прекрасная, как шум дождя на озерной глади. Мертвец, что много месяцев слышал лишь вой и крики лишившейся рассудка нежити, почувствовал, как в груди разливается тепло. Пусть он и был полым, но в нём ещё остались осколки человечности, что помогали ему двигаться вперед.

— Достигают ли мои слова твоих ушей, странник? — спросила полукровка, опустив свое оружие, — Или недуг уже забрал всё, что в тебе было?

Человек вышел из транса и наконец обнажил ржавую сталь меча, вполне конкретно продемонстрировав свои намерения.

«Ещё одна проклятая, заблудшая душа.» — подумала дочь богини, занеся косу для удара.

Избранный ринулся на гигантскую леди, но она внезапно исчезла, словно была иллюзией. Ошарашенный воин остановился и стал нервно оглядываться. А затем что-то рассекло его надвое. Части побежденного мертвеца рухнули на мостовую амфитеатра с глухим лязгом доспехов. Глядя, как тело Избранного обращается в пепел и отдается на волю ледяным ветрам, Присцилла изящным взмахом своего грозного оружия оставила на стене глубокую царапину.

На колоннах старого амфитеатра было много таких царапин. Каждый раз когда нежить нападала на Присциллу, она отсчитывала эти нелепые попытки заполучить её душу. Как правило, большинство вторженцев окончательно утрачивали рассудок уже к десятому поединку. Однако, хранительница края изгнанников ещё не знала, насколько упёртым окажется этот чудной мертвец.

Шел тридцать второй бой между Избранной Нежитью и Присциллой Полукровкой. Мертвец быстро отучился полагаться только на зрение. Слыша, как босые ступни тихо шлепают по камню, вторженец умудрялся избегать косы умелой воительницы. В этот раз его ржавый клинок даже смог задеть незримую леди, развеяв её магию иллюзий. Та незамедлительно разорвала дистанцию и с интересом взглянула на ткань своего платья, что окрасилась в красный. Рана на её бедре была не слишком серьёзной. Лишенное правильного ухода орудие мертвеца едва-едва рассекло плоть, хотя удар был сильным и явно оставит после себя внушительный кровоподтек.

— Твой меч не годится для серьёзного боя, — вздохнула леди, снисходительно глядя на отчаянного человека, — Если сердце твое так стремится вырвать моё из груди, то тебе стоит найти нечто более смертоносное...

Избранный по прежнему молчал, так и не ответив ни на одну из фраз дочери дракона. Осколки его личности с трудом внимали речам божественного существа. Но что-то в его затуманенном проклятием разуме все-таки отложилось.

Эту битву он проиграл, как и все предыдущие.

После той попытки мертвец не объявлялся долгое время. Присцилла даже начала думать, что он окончательно утратил рассудок и присоединился к другим полым, что бесцельно бродили по нарисованному миру. Однако, и в этот раз странный человек смог удивить стражницу Ариамиса.

— Вижу, мои слова все же достигли твоих ушей, — произнесла леди с драконьим хвостом, с любопытством глядя на новый меч своего врага, — Надеюсь, ты не отнял его силой у прежнего владельца?

Избранный направил острие клинка, зачарованного магией пламени, на Присциллу, вновь не удостоив её ответом.

«Как же все это дико. Во мне течет кровь богини и этот смертный игнорирует мои слова. А ведь как правило боги должны хранить молчание, пока люди надрываются в своих мольбах.» — размышляла полукровка, ловко отразив рукоятью оружия несколько выпадов нежити.

Вновь сверкнула ледяной сталью коса, сокрушая могучего полого.

Когда количество поединков с упёртым человеком перевалило уже за сотню, хранительница снежного царства решила проявить к нему милосердие.

— Ты уроженец востока, верно? — спросила леди, что частенько скрашивала свое одиночество чтением.

Пусть Бог Света и приказал заточить его внучку внутри зачарованного полотна, но он все же по-своему полюбил её. Пока королевство богов ещё существовало, он регулярно отправлял ей самые интересные тома из своей библиотеки.

Нежить впервые проявила интерес к словам воительницы. Опустив меч, мертвец едва заметно кивнул.

— Нетрудно было догадаться, — вздохнула Присцилла, — Ты орудуешь клинком хлыстом словно. Твои движения изящны и красивы, но прямой меч тебе непривычен. Баланс слишком смещен к рукояти. Доспехи мешают как следует размахнуться. К тому же этом меч слишком увесист и ты быстро выбиваешься из сил...

Судя по тому, как печально опустил голову полый, стало ясно, что ему действительно было неудобно с тем снаряжением, что имелось у него в данный момент.

— Несчастная душа, что забрела так далеко от дома, — с жалостью в голосе произнесла девушка, — На плечах чужая сталь... как и в руках.

Плавно взмахнув косой, она ринулась на полого. Вновь свист смертоносной стали и мертвец пал, проиграв очередной бой.

— Если хочешь одолеть меня, то научись обращаться с этим мечом правильно, — посоветовала Присцилла, сама не зная зачем.

Глядя, как сокрушенная нежить обращается в прах, дочь дракона почувствовала сильный укол совести. Часть её сердца хотела поддаться в бою немому палачу, дабы прервать этот нелепый цикл поединков. К тому же жизнь в нарисованном мире была для неё пыткой. Покинуть его она не могла из-за верности долгу, но воспоминания о лучезарном городе богов пусть и помогали ей сохранить рассудок, но и причиняли страшную боль.

Казалось, они сражались целую вечность. Полый становился все более умелым бойцом и все лучшее обращался с непривычным для него рыцарским арсеналом. После очередного боя Присцилла с трудом добралась до камня у арки и осела на покрытый ледяной коркой пол. Все её платье было красным от крови. Сегодня мертвец нанёс ей множество ран и едва не убил. Благодаря отцу дракону и матери богине даже самые серьёзные повреждения исчезали на ней без следа всего за несколько часов. И все же, ей было очень больно. В отличии от полого мертвеца она была вполне себе жива и испытывала от полученных травм полный спектр ощущений.

— Боги, я так слаба, — прошептала девушка, облокотившись на камень, — Дайте мне сил дождаться его ухода...

Пусть и обреченная на вечное заточение в картине, но все ещё желающая жить полукровка погрузилась в сон. Ей нужны были силы, чтобы завтра вновь дать отпор упертому вторженцу.

Количество зарубок на арке за ёё спиной перевалило за восьмисот.

— Достаточно! — взревела рассерженная дочь дракона, в гневе бросив на обледеневшие камни свою косу.

Та отозвалась жалобным лязгом, запрыгав по мостовой и затихла у ног Избранной Нежити.

— Если тебе нужна моя душа, то забирай, она твоя! — продолжала сокрушаться леди, платье которой было уже столько раз заштопано ей собственноручно, что стало напоминать паутину из швов и заплаток, — Подавись ей, только оставь этот край в покое!

Полый некоторое время хранил молчание, глядя на Присциллу. А затем выхватил из ножен клинок. Резко сократив дистанцию, он врезал латным сапогом в колено стражнице Ариамиса, выбив её из равновесия. Та, не сопротивляясь, рухнула на пол и глазами, лишенными всякой надежды, взглянула на своего палача. Мертвец занёс зачарованный меч над её головой. В мыслях девушки замелькали картины из прошлого. Она хотела хоть ещё раз увидеть Анор Лондо перед своей смертью. Это было её единственное, тайное желание, что шло вразрез с её долгом.

Присцилла закрыла глаза, чтобы не было так страшно. Она не хотела видеть, как на неё в последний раз опустится меч этого отчаянного человека. Однако, этого не случилось. Мгновения пролетали одно за другим, но не было слышно рокового свиста стали. Наконец, удивленная дочь богини решилась вновь посмотреть на своего врага. Тот все ещё стоял, занеся над ней клинок, но почему-то никак не решался завершить начатое.

В итоге, меч вернулся в ножны, а мертвец протяжно вздохнул. В его руке возник сгусток тьмы, танцующий, словно огонек свечи на ветру. Закованные в сталь пальцы разорвали его в клочья, а затем тело Избранной Нежити наполнилось свечением.

Присцилла наблюдала за этими странными действиями мертвеца с непониманием.

«Он не собирается меня убивать? Или готовит какое-то заклинание, дабы умертвить меня наверняка?»

Когда свечение окончательно покинуло странника, он снял свой помятый от бесчисленных боев шлем и отбросил прочь.

— Я не могу тебя убить, — тихо произнес темноволосый юноша с карими глазами, обративший свое опустошение.

— Почему...? — только и смогла выдавить из себя Присцилла, удивленно глядя на человека, что пытался оборвать её жизнь целую тысячу раз, но сейчас, внезапно, передумал.

— Сам не знаю, — взгляд вернувшего себе человеческий облик мертвеца был мрачным и очень тяжелым, — Я берег этот темный огонек человечности для боя в горниле первого пламени.

Неожиданно мужчина в рыцарских латах взял Присциллу за руку и помог ей встать. Девушка была растеряна и, не понимая, что происходит, просто плыла по течению.

— Я много раз хотел ответить хоть что-нибудь на твои слова, но опустошение не позволяло, — вздохнул воин, отбросив в сторону искореженный щит, — Я словно был заперт в своих собственных мыслях.

— И что же ты хотел мне сказать? — наконец собралась с мыслями хранительница нарисованного мира.

— Спасибо, — искренне поблагодарил её мертвец, — Твои советы сделали меня сильнее, чем все поглощенные великие души.

Несколько минут Присцилла переваривала услышанное, ошарашенно глядя на пощадившего её Избранного.

— Я рада, что помогла облегчить твою нелегкую ношу, — наконец заговорила она, — Пусть мне и неведомо в чем её суть.

— Нет больше никакой ноши, — юноша покачал головой, — С меня хватит.

— Значит, ты все же покинешь эти земли? — спросила Присцилла, в душе которой боролись противоречивые чувства.

Для нарисованного мира Ариамиса будет лучше, если вторженец уйдет, но тогда Присцилла вновь останется в амфитеатре одна. Пусть ей и причиняли жуткую боль бесчисленные поединки с нежитью, но сражаясь с ним она чувствовала себя по настоящему живой и значимой.

— Если таково твое желание, то так тому и быть, — кивнул мертвец, вернувший себе истинный облик.

— Ты можешь остаться, — неожиданно для самой себя заявила Присцилла, — Если не будешь причинять боль жителям этого края.

— Я больше никому не хочу причинять боль, — посмотрел ей в глаза бывший Избранный, — Отныне мой меч будет покидать ножны только чтобы защитить тебя.

— Защитить? — подобное заявление заставило девушку нахмуриться, — За тысячу боев тебе так и не удалось одержать верх. Ты и правда думаешь, что я нуждаюсь в твоей защите?

— Не нуждаешься, — не стал спорить фехтовальщик, — Но я обязан искупить вину за свое недостойное поведение. Поэтому, чтобы не случилось, я встречу любую беду плечом к плечу с тобой.

— Это настоящее безумие, — вздохнула полукровка, уже отчасти смирившись с таким необычным итогом их противостояния, — Ты хоть понимаешь, воитель, сколь чудовищен быт в этой ледяной клетке? Чего ради ты готов заточить себя здесь?

— Хочу слышать твой голос, — не стал скрывать своих чувств юноша и посмотрел на девушку совсем другими глазами, — Всегда. Он мне снится, когда я перерождаюсь. Только благодаря ему я не лишился рассудка, хотя и умирал на этой арене так много раз.

Сердце одинокой леди забилось быстрее. Ещё никто не говорил ей таких слов. Ещё никто не выражал к ней симпатию в таком ключе. Среди книг, что присылал Присцилле дедушка Гвин, не было любовных романов, и все же сердце подсказало ей, в чем были причины такого странного поведения мертвеца.

— Мне сложно поверить твоим словам, человек, — грустно произнесла дочь дракона, опустив взгляд, — Ты столько раз делал мне больно, что я не могу этого принять. По крайней мере, сейчас.

— Я сделаю все, чтобы искупить вину, — брюнет встал на одно колено и взял леди за руку, — Ледяные ветра будут выть на пару с волками и полыми. Эра огня закончится. И агонии умирающего мира... придет конец. Но я всегда буду рядом. И тьма не устрашит меня как Бога Света. Ведь я нашел путеводную звезду, чьё сияние никогда не угаснет.

Теплые и слегка влажные губы, что ещё недавно были сухими и мертвыми, коснулись ладони Присциллы. Как бы сильно не сопротивлялся разум, но её сердце поверило этому странному и благородному воителю.

— О боги, что же это? — с огоньком в глазах произнесла Присцилла, взяв из рук своего спутника увесистый том в кожаном переплете, — Чернила не выцвели, страницы не выпадают...

— Чудо, верно? — улыбнулся юноша, растирая замерзшие руки.

Он нёс эту книгу много часов, без возможности укрыть пальцы от ветра плащом.

— Самое настоящее, — прошептала счастливая леди, разглядывая первые страницы тома, посвященного стихийной магии.

Оторвавшись от изучения неожиданного подарка, она хотела поблагодарить голубоглазого парня, но заметила, что тот отморозил себе руки.

— Почему ты никак не внемлешь моим словам? — расстроилась Присцилла, отложив в сторону книгу и, наклонившись к невысокому человеку, обхватила его ладони своими, — Не путешествуй по Ариамису без огня.

Девушка подула на обмороженные пальцы, согревая их. Воин смутился, чувствуя тепло её рук и заботу, что она проявляла.

— Факел пришлось выкинуть, — пожал плечами фехтовальщик, — Боялся, что случайно подпалю книгу.

— Глупец, — вздохнула хранительница нарисованного мира, — Ну зачем ты так надрываешься? Ты уже давно заслужил моё прощение...

— Я знаю, — кивнул юноша и чуточку покраснел, но явно не от холода, — Просто, когда ты читаешь, то выглядишь такой счастливой.

— Ни одна книга на свете не сделает меня счастливее, чем сейчас, — Присцилла улыбнулась, — С тех пор как ты начал скрашивать мой одинокий дозор в этих забытых богами землях, боль ушла. Ушли сожаления. Сердце больше не разрывают на части глупые сомнения. Я там, где должна быть.

Уста дочери богини нежно коснулись щеки спутника. Чуть отстранившись, она думала продолжить согревать его замерзшие ладони, но юноша последовал за ней. Его губы сомкнулись на её. Человек и полубог слились в поцелуе, игнорируя саму суть своего естества. Присцилла сперва отвечала на поцелуй робко и неуверенно. Но вскоре она не смогла сопротивляться опьяняющему вкусу уст мужчины, что променял судьбу целого мира на неё лишь одну.