Эксперимент 3.4 "Совершенство" (джен)

Этот день был поистине хаотичным. Слишком. Даже для такого неустойчивого и странного человека вроде меня. Потому что было трудно предугадать, что будет дальше и к чему каждое действие или какое слово может повлиять на людей. Особенно в важный момент всей моей жизни. Не очень-то веселой и радужной.

Ладно, речь не обо мне. Я примерно опишу как прошел этот день, потому что я, хоть и люблю книги и писательство, но не профессиональный прозаик.

Итак, я проснулся рано утром за столом, где-то в 6:03, от того как мой ассистент Кравцов орал в ухо что-то нечленораздельное, неприятно сдавливая плечи. Честно говоря, (а я обладаю такими полномочиями, поверьте мне) единственное, что тогда хотелось, это швырнуть что-нибудь тяжелое и пинками выпроводить наглеца. Но едва продрав глаза, я сам вылетел из кабинета не быстрее скорости света. Мысли бурлили в кипятке черепной коробки, варясь в собственном соку, плечи саднило, хотя мой ассистент даже не трогал меня в тот момент, ужасно хотелось спать, но тревога (моя пьяная подруга) подстегивала меня к действиям. Я думал что все, приехал сам великий и ужасный Сеченов и велит мне убираться домой в болото (не люблю свой город, хоть усыпите) и моей карьере ученого в сфере нейрохирургии и биологии конец, или Академию захватили и всех сократили, или Харитон меня увольняет (на самом деле я уважаю профессора Захарова, но порой он еще больший душнила чем я и хотел бы… Ну нет, не здесь) или… Или лучше успокоиться и проверить что произошло?

Я не помню, как вообще смог на негнущихся ногах добежать к выходу, пробегая мимо пустых кабинетов (что бывает крайне редко), жмурился от яркого света ламп и бежал так, как никогда в жизни. Наконец, раскрыв двери, в меня ударил теплый поток ветра, запестрели белые халаты и галдеж, однако никто не смел говорить громко. Все были в нетерпении, в ожидании чего-то необыкновенного. Я протиснулся сквозь ряды ученых, кто-то поздоровался со мной, пробормотал что-то Филатовой, (бедняжка совсем не спала, она выглядела совсем фарфоровой), и увидел знакомую фигуру в темно-коричневом. В вездесущих очках и короткими волосами, неухоженными. Я подошел, горячо пожал руку и спросил: «Доброе… А что происходит?» Возможно, мой голос прозвучал слишком тихим и нелепым, судя по тому как Харитон слегка нахмурился и устало вздохнул. Видимо меня не терпит даже с утра. Ну ладно, это просто мои мысли.

— Доброе утро, Воронков. К нам привозят новых солдат на один известный эксперимент. Их недавно привезли из больницы, по всем параметрам подходят под наблюдения и Сеченову они приглянулись. Я лично не видел, но посмотрим.

— Это хорошо, но зачем так рано?

— Они в нестабильно коматозном состоянии и могут в любой момент умереть, так что чем быстрее, тем лучше. Травмы тяжелые, едва соотносящие к жизни, как мне рассказывали.

Харитон невозмутимо снял очки и начал медленно, последовательно протирать стекла. Мне бы его спокойствие!

Я задумался. Итак, у нас есть два солдата. «Объекты» как мы их называем. В коматозном состоянии, возможно части тел или мозгов отсутствует, а значит придется провести большую работу над их телами и совершенствованием, провести испытания и, конечно же, наблюдать. И при этом каким-то волшебным образом следуя поставленным временным рамкам. Я тогда думал, что руководителем проекта станет профессор Захаров, потому что я… после моих провалов с солдатами П1 и П2…

Это были солдаты отряда Аргентум, Николай Владимирович Святко и Елена Сергеевна Ситникова. Я их еле-еле привел в жизнеспособное состояние, после ужасающих травм, так как пришлось заменять руки и ноги бионическими протезами, постепенно, изо дня в день возвращать память и сидеть с ними как сиделка. И я не преувеличиваю, ибо в этом состоянии они были словно дети, но было терпимо, даже интересно в некотором роде! Однако, когда пришла пора вводить Расширитель «Заря», (о нем я распишу позже, засыпаю на ходу) их не до конца окрепший мозг не выдержал нагрузки. Организм отвергал инородный предмет, из-за чего Николай погиб от внутричерепного давления, а Елена, испытывая сильнейшие судороги, упала с лестницы, свернула шею…

Не люблю это вспоминать, но записав это как-то стало легче. Будто камень с плеч рухнул. Может вести дневник это не такая плохая идея? Прошлый дневник сгорел в печи, когда я случайно его закинул туда в порыве тревоги, а потом когда готовил пирожки вот и… И я не очень помню, что было в том дневнике. Но раз не помню значит не важно, а здесь будет только важное! НО. Но. Мне жаль тех людей. Я старался как мог и до сих пор ощущаю себя монстром, потому что не успел обеспечить комфортную, не побоюсь этого слова, идеальную жизнь. И вместо облегчения я уничтожил их…

Лариса мне говорила что со всеми бывает и это случайность, но тогда, я был сломан, разбит. Я тешил себя чаем и мыслями, что они в лучшем мире, но это почти не помогает, (потому что это антинаучно) наверно и правда случайность, я же хотел как лучше. В первую очередь ради них (мне стыдно в этом признаваться, ибо это проект государства), и во вторую очередь ради Родины, чтобы такие «Лучшие люди» защищали и оберегали слабых, их права, безопасность и жизнь. Это ведь хорошо. Ведь так?

Ладно-ладно, сейчас вообще не об этом. Может позже напишу отдельно свои мысли, но не сейчас.

Мы стояли не долго, однако ожидание тянулось вечность. Помню, мне было тяжело стоять. Шум ветра и покачивающиеся ели вокруг успокаивали, а пение птичек приятно убаюкивали, невольно погружая в мысли о детстве, как мы с дядей шли на рыбалку . Меня начало клонить в сон, как вдруг послышался рев моторов, и из-за холма выглянул тот самый черный фургон. Максимально не вписывающийся в атмосферу безмятежного леса, как клякса, но что есть то есть. Фургон сопровождали четыре мотоцикла, осторожно лавирующие по крутому склону. Мотоциклисты были как и всегда одинаковыми, как высеченные из дерева фигурки и лишь у одного из них не было очков, что почему-то показалось мне странным, но не суть важно. Фургон остановился напротив нас, мотоциклисты подошли к Харитону (с автоматами наперевес) и начали быстро, ровным, но четким говором рассказывать об «Объектах». Честно, их речь было трудно понимать, (особенно спросонья), но самое главное я смог вычленить:

«Это Александр Кузнецов и Сергей Нечаев. Кодовые имена (Сеченов всегда любил поиграть нашими правилами и заранее придумать имена, чему я всегда категорически против) П-3 и П-4. Состояние нестабильное, у Нечаева (П-3) отсутствует половина мозга, руки и ноги, тело деформировано из-за нахождения в очаге взрыва, а у Кузнецова (П-4) отсутствуют ноги, половина лица, продроблена грудная клетка и тазовые кости из-за падения от взрыва на каменистую поверхность. Необходимо лечение и тп и тд и помогите это очень важно, Сеченов и Союз будет довольны (честно говоря тошнит от прелюдий, всегда хочется приступить к делу побыстрее)»

После небольшой экскурсии, я с Харитоном двинулись к фургону, из которых уже вывозили кушетки. «Объекты» были накрыты белой простыней, однако это не спасало особо положения, так как у П-3 и правда не было конечностей и он выглядел скорее как ростовая кукла, с которой детишки знатно поиздевались, а П-4… А П-4 казался более менее цельным, но все равно предстоит много работы. Я подозвал своих ассистентов, они тут же оперативно подвезли капельницы. Я ими руководил, чтобы каждый ввел нужные шприцы нужного состава, и покатили к Академии, ловя одобрительные взгляды Харитона. Так приятно и так неловко когда он так делает! Видимо я не совсем неудачник и что-то да умею, раз все так выходит?

Хотя признаюсь было страшно. Нет, на ужасающие травмы или вооруженных людей я нагляделся, но вот руководить… Я человек не любитель руководить другими, я больше люблю работать один, и надеялся, что придя сюда мне не придется общаться с людьми больше 3 минут, но как же я ошибался! Отчеты, практики, исследования и ворох всего того, что здесь называют «Коллективом». Правда этот «коллЭктив» порой бухает (извините за это слово, каюсь, но по другому не могу) на рабочем месте, разбивает колбы, забывает поставить на место экспериментальные образцы, из-за чего они погибают, или переключить режимы в настройках большого компьютера Искусственного Интеллекта, (это будущий проект, мы это делаем для парка развлечений замаскированного под исследовательский полигон, идею которого я осуждаю, но об этом не здесь) и порой делают такие ошибки, от которых невольно думаешь: нарочно это или специально?

Однако не все люди дураки или хамы, есть такие как Харитон и Лариса — они… как близкие люди для меня, хотя родителей едва помню. Но ладно, я не об этом.

Мы завезли «Объекты» в Академию. Все остальные коллеги ученые ушли по своим делам, ворча и недовольно косясь на друг друга, словно они были виноваты в раннем подъеме. А кто-то даже с восхищением глядели на новеньких… Мы шли молча, ассистенты везли кушетки впереди, поддерживая пакетики капельницы. Харитон подозвал роботов-медиков, (честно, их вид пугает, особенно этот пустой взгляд… брр) они открыли двери лаборатории специальным ключом и мы завезли кушетки внутрь. Как всегда: бело, свежо, немного холодно, но приятно. Очень люблю это место, когда все внешние звуки затухают и ты остаешься наедине со своим «Объектом», только чувствуешь свое сердцебиение, дышишь тихо и все замирает, чувствуешь себя Творцом…

Ладно, я соврал, что плох в писательстве, просто я не уверен что нужно ли писать как мой любимый Достоевский или как обычные люди… Не знаю как правильно вести дневникик, но попробую как есть. Фух.

Итак, мы должны были подключить солдат к аппаратам жизнеобеспечения. Обычная процедура, методичная, простая, которая всегда меня будоражит, но требует ювелирной работы, чтобы в самом начале не убить «Объект», а то… я не выдержу еще одной «случайной» смерти. Роботы-медики привезли аппараты ближе к кушеткам, выглядя совершенно безучастно, спокойно, но при этом зловеще. Харитон взял проводочки и осторожно воткнул в крепкую грудь Нечаева, а я взял руку Кузнецова и воткнул в вену, слегка повернув колесико на приборной доске подачи питательных веществ. Затем открыл простыню и увидел… увидел вполне симпатичное лицо верного солдата, сошедшего из книжек про супергероев! Правда нижняя часть лица отсутствовала, демонстрируя передние зубы, окровавленное лицо и широченный шрам по диагонали от правого глаза и до носа. Который тоже в кашу. Я слабо усмехнулся. Не помню чему именно, но это мне показалось забавным, за что я тут же почувствовал стыд. Харитон потом говорил мне что это в порядке вещей и это не надругательство над травмами, но все равно, вдруг он мог видеть или услышать усмешку?

Тем не менее я надел на него дыхательную маску, закрепил ремешками вокруг шеи, стараясь ничего не повредить и вставил специальную трубочку в горло, чтобы воздух шел равномерно. Спустя несколько секунд маска запотела и это был хороший знак. Сердцебиение у них было очень слабым и едва уловимым, но и этого было достаточно что все идет как надо. Главное сосредоточиться и сделать все как надо. По этапам этого эксперимента, лидером которого внезапно стал… я! Серьезно, я сам был тогда в шоке, когда Харитон мне сказал как бы вскользь и поздравил, похлопал по плечу! Я… клянусь был готов прыгать от счастья, но я же взрослый чтобы так делать, но я был счастлив!

И я постараюсь сделать все необходимое и невозможное чтобы помочь им встать на ноги и стать теми, какими нужно быть. Я верю что смогу. Чего бы мне этого не стоило бы. Я уверен, что мои погибшие друзья от Коричневой Чумы гордились мной и моя возлюбленная Галя тоже… Это мой новый шаг. Я буду идти до конца. Пусть это будет ради Родины или чего либо, но для меня это Личный проект. Мне стыдно говорить это вслух, но здесь я могу писать (надеюсь) все что на душе и это правда.

Потом опишу весь процесс как мы их реанимировали и забавную сцену, мне нужно сейчас дописать отчет и вымыть руки. В общем, все идет как надо!

27 мая 1951 год