Блуждающий воин (джен)

Где-то далеко, там, куда не доходят яркие лучи фонарей, там, до куда не доносятся радостный смех детей и красивая музыка, там, до куда не доходят приятные запахи перемен вечно живого города Москвы, был заточен один человек. Он был жестоким убийцей, грубым и беспощадным похитителем и настоящим психопатом, которого победил и отправил в заточение сам Дипломатор, герой молодежи, с которым злодей часто враждовал. Этого человека звали Джентельменом, за его особые манеры поведения с жертвами: он был обходителен и добр к ним до тех пор, пока не останется с ним наедине, чтобы совершить кровавое деяние, которое никогда не бывает просто так, а по какой-то причине.

Как же хочется сбежать из этого места. Джентельмен сидит в самой холодной и дальней камере с тусклым освещением старой лампы над ним, освещая его полностью, словно какого-то ангела. Он сидел на коленях, опустив голову в каменный пол, едва ощущая сильную тяжесть железного панциря, который полностью покрывал его крепкое тело, не давая шанса сдвинуться с места, руки были разведены в стороны и на запястьях блестели старые железные кандалы, что прикреплялись длинной цепью к стенам, которых не было видно из-за темени камеры. Джентельмен чувствовал себя никак от слова совсем. Все тело отдавалось тупой болью, голова с каждым днем становилась все тяжелее и тяжелее, а мышцы то и дело ныли от постоянного поступления в его тело транквилизатора по трубочкам в панцире. У него нет сил даже на то, чтобы поднять голову, и несмотря на то что пальцами он мог спокойно двигать из-за сильного сжатия кандалов, это никак не помогало хотя бы в какой-то мере помочь себе. Помочь выбраться отсюда.

Семен Палыч, начальник тюрьмы, хорошо позаботился о том, чтобы такой агрессивный и активный убийца был полностью обездвижен. поэтому он не жалел транквилизатора (но чтобы самому не угодить в тюрьму следил за дозой), проверял раз в неделю насколько крепки кандалы и цепи, и постоянно пытался дразнить Джентельмена, чтобы посмотреть на его реакцию. Ощутить превосходство над опасным человеком и самоутвердиться над другими, что неимоверно раздражало пленника. Злость нарастала в усталом теле с каждым часом, собираясь в одну смертельную лаву, в которой с новой силой вспыхивали языки пламени и трещал огонь, угрожая выйти наружу. Но Джентельмен знал, что не сейчас. Знал, что нужно ждать идеального момента для причинения новой боли и побега. Нужно копить силы, уверенность и злобу, чтобы все это выплеснуть неконтролируемым огнем на всех, кто встанет у него на пути. И Джентельмен наконец-то дождался своего выхода.

Не сказать, что Женя был трусом. Скорее, он был одним из осторожных и собранных сотрудников полиции, который был в тайном сговоре с Дипломатором, что он хорошо скрывал. Именно по его указу он и пошел в то злополучное, лишенное радости и красок место. Эта тюрьма, некрасивое и строгое здание, похожее на заброшенный дом из стереотипных фильмов о призраках, не предвещало ничего хорошего своими старыми воротами, угрюмыми взглядами надзирателей и мелькающими меж решеток узников, которые словно напоминали духов с тоскливыми лицами и обреченным видом. И Женя невольно чувствовал, что что-то должно было случиться. Он не мог понять что именно, но это острое чувство гложило его изнутри и заставлял ощущать себя некомфортно, глядя на грубые стены тюрьмы и вздрагивая от легкого холода октябрьского ветерка. Селезнев был параноиком и потому он списал это всего лишь на очередной приступ паники, подавив ее тут же. Однако Женя подсознательно готовился ко всему-он должен был выполнить поручение Дипломатора и он не подведет.

-А, Селезнев. С какими судьбами?

Спросил беспечно Семен, встречая полицейского у порога ворот. Женя кивнул в знак приветствия и порывисто проговорил, вынимая какие-то листы из сумки. Он изо всех сил старался скрыть дискомфорт и быть сосредоточенность, но в его рваных и немного нервных движениях прослеживался его легкий страх и волнение, что заставило начальника слабо ухмыльнуться.

-Мне поручили узнать состояние содержания Джентельмена, то есть Дмитрия Побрацкого… Вот, документ. Держите.

Начальник принимает документ, бегает глазами по строчкам и выдает Жене обратно, подозвав жестом двух надзирателей. Они, высокие и бравые люди в серых формах и в фуражках, кивнули и строгим шагом пошли рядом с ними, глядя вперед. Вот они, истинный пример сдерживающей силы преступников, крепкие, статные и величественные, не как зажатый и нервный Женя. Они не вселяли уверенности в безопасности, но Селезневу точно казалось что они и не созданы для этого-они созданы для убийств. И если надзиратели настолько страшные, насколько страшен сам узник?

Здесь было очень холодно. Женя иногда забывал, что за мишурой и гирляндами веселой Москвы может прятаться мрак, страдания, горе и всепоглощающее чувство одиночества, которое многие люди скрывали. И именно эти ужасающие, такие неправильные чувства скрывались здесь, в этом темном месте. Эта тюрьма напоминало полицейскому замкнутый огромный гроб, в котором копошились сразу несколько плененных душ, у каждого из которого была своя история, трагедия, свои болезни и мысли. И конечно же среди них есть те, кто был заключен здесь случайно, неоправданно, но с этим никто не мог ничего поделать и потому бессмысленно блуждали по зданию, стараясь ни с кем не столкнуться.

Жене было неуютно и жутко, когда он встречался со взглядами преступников. Казалось бы, он полицейский, он должен был привык к таким глазам, потому что это все может быть обычной уловкой или розыгрышем, но он никогда еще не видел в таких глазах столько отчаяния, безысходности и потерянности. Он видел с каким пренебрежением глядел на них Семен Палыч, с каким безразличием иногда проводили взглядами надзиратели. Селезнев просто не мог понять, как можно относиться так холодно и пренебрежительно к человеку, пусть он и так много плохого сделал, но все равно подобного наглого обращения не заслужил никто. Потому что все мы люди и полицейский, проработав три года, это четко понимал, поэтому ему было временами трудно задержать человека, боясь ему навредить.

Но из мыслей его вывел резкий лязг металла и Женя сдержал легкую дрожь, чтобы не опозориться перед начальником. Он повернул голову вперед и увидел как медленно поднимается ржавая решетка под неприятный сигнал сирены, что разбрасывала по стене алый свет и вызывала некую тревогу. Полицейский тяжело вздохнул, сосредоточенно хмурясь, чересчур крепко сжимая ручку в тонких пальцах, которую он на всякий случай убрал в задний карман по привычке. Он постепенно обретал контроль над вихрем мыслей и полностью сосредотачивался на деле, стараясь ни на что не отвлекаться. Он вглядывался во тьму камеры, в которой мерцал слабый свет, который освещал знакомую фигуру. Женя никогда не забудет тот день, когда Джентельмен, глядя ему в глаза, вонзил ножик в грудь, стараясь выковырить сердце. В глазах было столько ярости, буйства и силы, что ему казалось что этот убийца может сжечь его на месте, полностью, вместе с костями и органами.

-А вот и он, Джентельмен.

Протянул Семен, отключая лазерную защиту с помощью ключ-карты. Женя не сразу заметил их, так как взгляд был прикован к пленнику и молча кивнул, послушно проходя вслед за начальником.

Джентельмен оставался таким же как и в день поимки: широкоплечий, сильный и крепкий, за панцирем была мятая синяя жилетка, на голове давно отросли каштановые волосы, лица было почти не видно из-за темени камеры, но Женя остро чувствовал что тот не спит. Наблюдает, слушает каждый вздох и каждое слово, набирая силы для нападения. Он провел взглядом по разведенным в стороны рукам: перчаток не было, на широких запястьях были тяжелые кандалы, а пальцы, красноватые, в порезах, почти не двигались. Казалось что пленник был мертв, однако судя по едва заметному покачиванию груди от дыхания, он был жив и наверняка в сознании.

-Мне нужно проверить надежность замков и кандалов… могу я?..

-Да, конечно. Не бойся, он тебя не укусит.

Усмехнулся Семен и жестом приказал чтоб двое надзирателей остались у входа. В его глазах плясали огоньки насмешки, видимого превосходства и силы. Он уповал любыми моментами, когда нагибал преступников, но в этом деле Джентельмен его был любимчиком, его лучшим творением. Он обожал унижать его, закреплял кандалы слишком сильно или бил током, когда понимал что эффект транквилизаторов заканчивался. Ему просто было приятно развлекаться над чужой беспомощностью.

Чем больше Женя находился в этой холодной и полной глубокой задумчивости камере, тем больше ему становилось некомфортно и безрадостно на душе. Ему хотелось убежать из этого места, спрятаться и больше не высовываться из пыльного офиса, но он не хотел подвести Дипломатора. Он не хотел выглядеть в его глазах жалким трусом, он хотел быть смелым и верным, и только эта мысль сдерживала его панику и тревогу.

Полицейский тихо, словно кошка, подошел к пленнику и достал блокнотик, вглядываясь в уродливую конструкцию железного панциря, из которого торчало несколько трубочек, по которым поступали транквилизаторы. Также Женя заметил что этот панцирь крепился маленькими замочками к брюшной пластине, этим самым еще сильнее придавливая тело Джентельмена. Он слышал его тяжелое сиплое дыхание, чувствовал, что в этом теле что-то давно набирало сил и это могло вырваться наружу в любой момент, но он терпел, оценивая нового посетителя. Он не ожидал что спустя такое время кто-то пошлет за ним проверку… для чего и зачем? Неужели он кому-то нужен? Но Джентельмен об этом старался не думать, сейчас он думал над планом, который вот-вот должен осуществиться. И Селезнев будет прекрасен в роли ключа.

-А он не двинется на меня?

Осторожно спросил Женя, обходя вокруг преступника. Он встал рядом с его рукой, попутно записывая что-то в блокнотике и убрал ручку в задний карман. Он опустился на одно колено и мягко коснулся жесткого металла кандалов с мелкими шипами, что делало их тяжелее. Холод от кандалов заставил коротко вздрогнуть парня, но он этого не показал, внимательно изучая строение и крепление. Все было надежно и как надо, Женя не понимал беспокойств Дипломатора по поводу охраны, но лучше все перепроверить, чем копаться в тревожных иллюзиях.

-Точно не двинется, он у меня абсолютно обездвижен.

Мрачно, с нотками хитрецы, проговорил Семен, подойдя ближе к Джентельмену. Он слабо, но зловеще улыбнулся и несильно, но ощутимо пнул коленом в подбородок, отчего пленник лишь слегка вздрогнул, но не выдал никакого звука, словно Семен только что ударил безмолвную куклу. Женя не ожидал такого гулкого удара, вскочил, повернувшись к нему и нервно выпалил, вглядываясь в эти насмешливые глаза:

-Что вы себе позволяете?! Он же живой! Не злите его, мне нужно чтобы пленник был-

-Расслабься ты, парень! Он это заслужил, по протоколу я имею права его наказывать.

-Да, но… не такими методами и тем более не во время проверки!

-Селезнев, не забывай что я начальник тюрьмы, у меня есть опыт, а ты всего лишь мелкий полицейский, подчиненный. Не надо мне тут читать нотации, закон я знаю… и да, если кому-то расскажешь об этом, тебе звиздец, понял меня?

Его голос казался мрачным, сосредоточенным. Женя вглядывался в этот тяжелый взгляд и старался выдержать, чувствуя сильное напряжение. Когда-то сам Дипломатор старался прожечь его таким взглядом, стараясь выведать все что в его душе и мыслях, но этот взгляд, в отличии от огненного и уверенного взгляда героя, был безжизненным, холодным и злым, который словно пробивал насквозь и силился не помочь, а уничтожить.

Женя сдается. Он тяжело вздыхает и молча кивает, недовольно хмуря брови от головной боли. Вся ситуация его начинала пугать и злить, и ему еще больше хотелось уйти из полиции. Иногда бывает так, что даже те, которые по идее должны защищать, становятся еще страшнее чем сами убийцы.

Закончив с проверкой, полицейский облегченно выдыхает и уходит вслед за начальником и надзирателями, ощущая усталость, странную пустоту в желудке и легкую раздраженность. Тюрьма, узники, надзиратели, начальник и полностью обездвиженный заключенный-все заставляло покинуть эту работу, отказаться от всех привилегий и уйти в тур-агентство или куда-то в более миролюбивую профессию. Он устал от несправедливости, устал бояться и прятаться, он просто хотел быть собой. Но эти мысли тут же испарились, когда неожиданно понял какую ошибку совершил.

Как только он вышел из камеры и прошелся дальше по коридору под трель сирены и закрывающуюся решетчатую дверь, он поднес руку к заднему карману и ужаснулся. Он не смог нащупать там свою ручку.

* * *

Джентельмен не собирался медлить. Пусть ручку в таком положении было трудно держать, но это не имело значения, так как надо делать все быстро и точно, пока сам Женя не хватился. Казалось, обычная вещь, но именно эта вещь ему и поможет увидеть небо спустя долгое время.

Он перехватил ручку удобнее в ладонь и поднес кончик к замочной скважине кандала, вонзил крепче и три раза повернул, после чего тот тяжелым звоном упал на пол. Джентельмен ощутил как затекшую руку оплели болезненные иголки короткого онемения, как заныли кости, но это нисколько не отвлекало, а только придавало энергии. Быстрее. Джентельмен, согнув руку, поднес к замочной скважине нагрудной пластины, вонзил в корявую конструкцию и повернул против часовой стрелки, после чего послышался тихий писк и он ощутил как из тела разом, медленно и болезненно вылезли трубочки и пластина упала на его колени. Пленник наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Он ощутил как тяжесть постепенно спадает с него, как возвращается былая энергия и необузданная ярость, что копилась в нем долгое время. Он начал часто дышать, чувствуя как быстро заработало сердце, как наливаются кровью мышцы и как злость полностью его захватывает, отчего в голове был громкий шум мыслей.

Он услышал отдаленные торопливые шаги начальника с надзирателями, испуганный говор Жени и он ускорился. Джентельмен, собрав все силы, резко выпрямился, скидывая с себя панцирь и запрокинул голову вверх, щурясь от неприятного света лампы. Он резко приподнялся, слыша жалобный звон натяжения цепей и тут же открепил его ручкой, швырнув кандалы прямо в лампу.

Женя чувствовал себя опустошенным. В нем рос ужас, тревога и смятение, он просто не мог поверить, что из-за него, того, кого послал Дипломатор, мог сбежать опасный преступник. Сердце колотилось как бешеное, он несся чуть ли не быстрее своих коллег и ему даже показалось что начальник тоже напуган. Как такой человек в принципе может быть напуган? Но это он отложил, так как это было совершенно не важно сейчас. Он вбежал вместе с остальными в камеру, тревожно торопя остальных, и замер, увидя перед собой тьму, которая окутывала со всех сторон. Холод только усиливался и пробирал до костей, Селезнев сильнее сжимал в дрожащих руках пистолет и вслушивался в звуки, вглядываясь в кромешную темень. Начальник с надзирателями были рядом и они тоже оборачивались, освещая камеру фонарями из их автоматов. Женя тихонько подошел к центру камеры, чувствуя пустоту внутри, сильную тряску и волнение, нет, это все лишь кошмар! Он не мог так просто сбежать по неосторожности полицейского. Он вдруг наступил на что-то железное, наклонившись, он заметил поблескивающее звено цепи, как вдруг он ощутил сильный удар в голову и раздались выстрелы.

Евгений больно ударился плечом об пол, но тут же среагировал и вскочил на ноги, держа пистолет. Он видел как во тьме некто огромный и сильный ударил об стену одного надзирателя, отобрал автомат и застрелил второго, что спровоцировало бег начальника и послышался его крик:

-Джентельмен на свободе! Поднять всех наших! Огонь на поражение!

В этом крике был страх и отчаяние, что вызвало лишь слабую усмешку у Жени, все-таки он тот еще трус. Но об этом подумать его не дал звук предохранителя и холодное дуло уперлось ему в лоб. Он замер, медленно поднял голову и увидел перед собой желто-зеленые глаза-точки, которые глядели сквозь душу. Женя видел очертания головы, островатого носа, широких плеч и его пальцы, крепко стискивающие рукоять оружия. Вот и все, это конец. Селезнев умрет от его рук и это все будет его виной, наказанием за совершенную оплошность. Он тихо сглотнул и закрыл глаза, ожидая выстрела, но неожиданно услышал вой сирены и Джентельмен, глянув в сторону небольшого коридора, не думая, подхватил полицейского, крепко схватив за плечи, побежал к выходу из камеры.

Женя не ожидал такого жеста, однако он пару раз дернулся, пытаясь вывернуться, за что убийца сжал его покрепче и проговорил едва слышно:

-Не рыпайся.

Женя не мог верить ему полностью, но страх и паника сковали его, потому ему пришлось безвольно висеть в его хватке, надеясь выжить после этого. Джентельмен резко проскочил под закрывающиеся ворота, грубо поставил Женю на ноги, прижав к себе и вытянул вперед автомат, вглядываясь как быстро собираются охранники. Он увидел как перед ним выстроилась стена людей в серых формах и все держали автоматы, кто-то держал дубинки и все сосредоточенно глядели на убийцу, готовясь к любому нападению. По середине же был начальник. Семен все с такой же усмешкой стоял напротив пленника и глядел прямо в глаза, в которых скрывался настоящий страх и паника судя по едва дрожащим зрачкам-Женя это знал по себе.

-Слушай, давай без глупостей, хорошо? -Начал Семен расслабленным тоном, не глядя на паникующего Женю, который бормотал что-то о том, чтобы в него не стреляли. Его еще никто и никогда не использовал в роли живого щита.- Возвращайся в камеру и я обещаю, больше не буду тебя пичкать чем-то непонятным и сделаю тебе более удобные условия. Договорились?

-Ты считаешь меня за идиота? -голос Джентельмена был хриплым, но не лишенный силы, тяжелого баса и суровости.-Ты пиздабол тот еще и под твою дудку плясать не собираюсь. Я долго ждал момента когда сбегу из этого места и я не упущу этот шанс! Поэтому советую тебе, дядя, уйти с моей дороги, пока я тебя не разъебал!

Семен нервно усмехнулся, но тут же взял себя в руки, вглядываясь в яростные глаза Димы. В них кипел огонь, неукротимая ярость и злоба, готовая в любой момент вырваться наружу и начальнику было до жути страшно-теперь он понимал о чем говорил тот «Маленький полицейский».

Напряжение росло, оно давило своими маленькими щупальцами, выуживало все внутри и вытаскивало, что заставляло паниковать и злиться. Но Джентельмен держал ситуацию под контролем. Как только раздались первые выстрелы, он небрежно швырнул Женю вперед к ногам начальника и увильнул в сторону, прыгнув за стол. Над его головой просвистели пули, послышалось как некоторые из них вонзились в дерево, но убийцу это не отвлекало. Он быстро перезарядил автомат, вскочил из-за стола и выстрелил нескольким близким надзирателям в головы, затем запрыгнул на небольшой мостик сверху, увернувшись от пары пуль и слегка дернулся, ощутив как некоторые вонзились в бок. Он свесился с перил и резко прыгнул в самый центр этой «стены», придавив кого-то ногами. И началась настоящая бойня.

Несмотря на длительное онемение конечностей, он двигался рьяно, быстро и яростно, управляемый одним огнем в его душе, одними эмоциями и желанием уничтожить всех. Он бился крепко и грубо, нанося агрессивные удары сразу нескольким, выбивал из легких воздух, швырял в стены, разбивал головы об пол, душил и валил одним за другим, добавляя выстрелами автомата. Он был настолько целеустремлен, что игнорировал ранения, проникновения пуль, хруст костей и боль от перенапряжения мышц. Он знал, что раны надо залатать потом, сначала расправиться со всеми, кто стоит на его пути. Джентельмен не жалел никого и убивал всех, кто подходил близко. Когда большинство было повержено, некоторые начали убегать, чтобы вызвать подмогу, но тех он тут же расстреливал, не давая шанса сбежать.

Джентельмен размял плечи и выпрямился, тяжело вздыхая, оглядываясь по сторонам и вслушиваясь в звуки. Тело отдавалось гулкой болью, злоба все еще кипела в нем, руки были покрыты чужой кровью, а костюм испорчен, но это нисколько не мешает. Он почти на свободе.

-Ни с места.

Прозвучал мягкий, но решительный голос позади. Дима резко обернулся и увидел перед собой Женю, который держал пистолет и утыкался им прямо в грудь убийцы. В его глазах плясал ужас, гнев и усталость и он не боялся смотреть в злобные и такие величественные глаза Джентельмена, которые прожигали всю его душу. Он криво усмехнулся, взял осторожно за дуло пистолета и отвел в сторону, чуть пригнувшись. Женя даже не сопротивляется, не зная почему, но руки просто не слушаются его, но он продолжает смотреть на убийцу, нервно дыша.

-Тебя прислал за мной Дипломатор?

Женя на какое-то время замер и нервно закивал, зачем-то крепко стискивая рукоять пистолета, хотя он на него и не навел.

-Хорошо. Уходи отсюда и сообщи ему, что я иду за ним. И чтоб без приключений, ясно? Иначе я тебя найду и… сам понимаешь.

Селезнев слегка вздрагивает, но не показывает вида что удивлен. Он не мог поверить как это такой матерый и жестокий убийца мог пожалеть и не убить его сейчас. Возможно это своеобразная благодарность за освобождение, может действительно он убивает выборочно, или… Но Женя очухивается от слабого хлопка по голове и отвечает, убирая пистолет в кобуру.

-Хорошо.

И торопливо уходит прочь, чувствуя как за ним рушается весь мир. Почему он не выполнил поручение как надо? Почему он не выполнил свой долг и не убил этого монстра? Почему он струсил и поверил ему? Столько было вопросов, но он слишком устал чтобы найти ответы. Как только он сообщит все Дипломатору он точно уйдет из полиции. Потому что он больше не уверен что может сражаться с Джентельменом. Он увидел его другим. По крайней мере ему так казалось.

-И куда ты намылился?

Джентельмен ядовито ухмыляется, придавливая ногой начальника. Семен после большой бойни хотел куда-то свинтить, но однако все было не так-то просто. Он почувствовал настоящий животный страх, глядя в эти знакомые злые глаза и ухмылку, которая пугала больше всего. Семен Палыч задрожал всем телом и вынул пистолет, резко выстрелив, но он оказался разряженным и послышался тихий щелчок. Дима злорадно усмехнулся, без труда взял его за грудки и усадил на стол, буквально пожирая его взглядом видимого превосходства и ярости. Теперь роли поменялись, равзе что Джентельмен в роли начальника был куда жесче.

-Возникло недоразумение… прошу, отпусти меня! Я заплачу! Прошу не-

Но его голос утонул в звуке разрывающейся плоти. Он ощутил как нечто холодное вонзилось ему в грудь, что-то внутри лопнуло и изо рта потекла кровь, глаза налились ужасом. Потом Дима взял начальника за подбородок сказал, одновременно вдавливая глубже холодный стержень:

-Не волнуйся… все что мне нужно, это твоя смерть.

И он безумно усмехнулся, показав зубы. плечи немного тряслись, глаза кажется горели ярче и Семен ощутил как что-то острое полоснуло по его шее. Кровь вылилась наружу потоком и он закашлялся, облокотившись об Джентельмена и крепко держа его за руки, ощущая как медленно умирал, ощущая ужасную боль и как все заливается кровью.

-Нравится чувствовать себя беспомощным? Что ж, чувствуй это в полной мере. А мне пора, прощай

Проговорил Дима, развернулся и пошел к выходу, услышав как упал с гулким звуком Семен, слыша его булькающие кряхтения и мольбы, до тех пор пока не затих навсегда.

Теперь Джентельмен был на свободе. Он добился своего.

Примечания:

Вот) Что-то новенькое для меня, думаю, вам понравится! Жду отзывов

Дима проводит скучающим взором серые стены допросной и выдыхает, устало пробормотав:

-Мне можно домой или нет? Сижу тут два часа, мне еще с друганами тусить.

Евгений, невысокий, суетливый молодой полицейский, сидит напротив и раскладывает бумаги, иногда окидывая взглядом Диму, глаза которого слегка горят в темени комнаты точками. Такой расслабленный, беспечный и гордый. Он сидел перед ним, убрав руки за голову и глядел на полицейского насмешливым взглядом, натянув губы в кривой улыбке и закинув ногу на стол, что было просто безобразно. Весь его вид, от неухоженных каштановых волос и улыбочки, до позы и надоедливого скрипа качающего стула, так и говорил: «Мне похуй, похуй на тебя, похуй на всех, лучше отстань и дай вон попить бухла с братанами.»

Как же это место раздражает Диму. Душная небольшая комната с облезлыми стенами, которые словно пришли из хоррор-игр с единственным столом, на котором лежит стопка бумаг, стакан с недопитым кофе и пару царапин на поверхности, видимо, после особо буйных задержанных. Над головой жужжит старая лампа, освещая тускло-желтым светом двоих присутствующих, едва касаясь стен и окрашивая решетки на окнах позади парня буро-серым цветом.

Но Женя не собирается срываться. Другой полицейский уже наорал бы на него, заставил сесть ровнее и говорить по-другому, встряхнув за плечи или дав сильный подзатыльник. Женя слишком порядочен и скромен чтобы такое делать и даже с хулиганами вел себя соответствующе. Он коротко вздохнул, поправив спадавшие очки в черной оправе, и сказал, поднимая изучающий, но в то же время обеспокоенный взгляд на Диму:

-Прошу, уберите ногу со стола. Извините за ожидание, Дмитрий Сергеевич, нам пришлось перерыть некоторые документы и собрать оборудование.

-А че за оборудование? Казнить меня что ли собираетесь?

И снова эта нахальная улыбка. Дима даже и не думал сдвинуться хотя бы на миллиметр, внимательно наблюдая за реакцией блюстителя порядка. Такой зажатый, хрупкий и нелепый. Дима буквально видел как Женя едва видно вздрогнул и его голубые глаза коротко мигнули в отблеске желтоватого света лампы. Боится. Он невольно поймал себя на мысли, что они внезапно поменялись местами и теперь сам парень допрашивает бедного полицейского, что вызвало у него слабую усмешку. Кривую, дерзкую и такую отталкивающую.

Женя смущенно отводит взгляд, но тут же сжимает пальцы, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок и вздыхает, положив толстую папку с документами сверху всех листов. Ему и правда было страшно. Но скорее не от этого обалдуя, который строил из себя непонятно кого, а скорее от того, что Джентельмен все еще был на свободе.

Этот яростный, агрессивный и беспощадный психопат давно терроризировал Москву: похищение за похищением, убийство за убийством, и его невозможно поймать из-за скорости и непредсказуемости, что пугало больше всего. Женя был одним из ответственных в этом деле. Он практически не спал ночами, собирал все улики, бегал за следователем и помогал ему во всем, проверяя камеры или пытаясь найти всю информацию-но все безуспешно. И с каждым таким провалом Женя ощущал тяжкий груз на своих плечах, ведь из-за медленного идущего дела погибали люди, пропадали дети и где-то в подвалах страдали невинные девушки и мужчины, и это все его вина. Но он четко установил, что рано или поздно поймает убийцу и он получит по заслугам за каждое свое грязное преступление, пусть это будет тяжело и за это нужно отдать жизнь-он сделает это.

И чем больше он вглядывался в фотографию Джентельмена, тем сильнее ему казалось, что тот нахальный парень, что так все и не убрал ногу со стола, и был им. Женя знал этого человека в лицо: грубые черты лица, островатый нос, словно призрачные светящиеся глаза, тускло-синяя маска, ухоженные каштановые волосы убранные в хвост и зловещая, но в то же время спокойная улыбка, что не вязалась к образу того самого Побрацкого, что сидел напротив. Джентельмен бы так себя не вел. Джентельмен бы был очень агрессивным и активным, из-за чего его приходилось держать в цепях или всем участком. Джентельмен бы без разговоров вцепился в глотку Селезнева, словно волк в глотку ягненка, и вырвался бы отсюда. Джентельмен бы убивал его психологически, заговаривал зубы и издевался по-другому. Точно не так, как хулиганистый парень Дима.

Женя оставил эту мысль. Тяжело выдохнул, встал с места и наклонился к небольшому чемодану, доставая от туда датчики и какие-то ремешки. Дима вытянул шею и посмотрел за плечо полицейского, стараясь увидеть что он достает и усмехается, убрав руки в карманы. Издевается.

-Нет. это детектор лжи. Сами знаете какая сейчас ситуация, убийца на свободе и потому мы и хотим вас допросить.

-И это после того как я быканул на мента? Ну сорян, он первым начал, мне ж надо было защититься.

Женя едва видно зажмурился и вздохнул, вынув причудливые датчики. «Быканул», «Мент», «Сорян»… Вряд ли Джентельмен мог это сказать. Да, может быть и мог, но не таким скверным и расслабленным тоном. Потому что голос у этого убийцы глубокий, шершавый, похожий на острые лезвия ножей, что он часто использовал в убийствах. Они пронизывались глубоко под кожу, выуживали органы и кости, чтобы потом зрелищно и жестоко уничтожить. Было к этому убийце какое-то уважение, потому что убивал выборочно и, как правило, по какой-то причине, даже несмотря на то что он был лютым психопатом.

-Да. За оскорбление правоохранительных органов и пребывание в нетрезвом виде, прошу заметить. Итак,

Проговорил деловито Женя, разворачиваясь к Диме. Тот даже не дрогнул. Он вызывающе глядел на него, слегка покачивая ногой и ухмыляясь, наблюдая за изменением эмоций. Ничего, кроме спокойствия, видимой суетливости и нервозности. Он старался сделать все быстро, но при этом четко и слаженно, чтобы не казалось что ему страшно и он хочет избавиться от него поскорее. Хотя в глубине души он и хотел.

Полицейский подошел к парню ближе, окидывая его оценивающим взглядом. Дима был крепким, широкоплечим человеком, который без труда мог одолеть хилого ментенка в очках одним ударом и что-нибудь сломать. Судя по его в меру накачанным бицепсам и подтянутому торсу он хорошо занимался спортом и поддерживал форму, что было очень даже красиво, но эти мысли Женя отбросил. Надо было сконцентрироваться на деле.

Он закрепил ремешки вокруг талии и крепкой груди Димы, осторожно, чтобы случайно не упасть на него или сделать лишних движений. Он чувствовал на себе эту нахальную усмешку, блеск мятных глаз и теплое, спокойное дыхание, что немного сбивало с толку и начинало раздражать. Словно специально пытается выбесить, щекоча дыханием и без того неустойчивые нервы парня. Но Женя достаточно терпелив, когда обвивает широкие запястья, надевает на палец датчик, отслеживающий пульс и дыхание, и его взгляд чуть скользит по ранке на коже, что немного настораживает. Ранка напоминает пулевое ранение и этот факт его встревожил, ведь когда-то во время погони кто-то из полицейских прострелил руку Джентельмену. Но полицейский тяжело выдыхает, надевая на Диму специальную шапочку, отслеживающую активность мозга. Нет, просто обычное совпадение. Может парень неудачно упал или с кем-то подрался и получил такую рану, что угодно может быть. Но об этом спросить стоило бы.

-Итак, начнем.

Проговорил Женя, закончив с датчиками и ремешками, подошел к чемоданчику, поставил его на стол, чуть не выронив его в спешке, что вызвало сдавленную усмешку Димы, открыл крышку, подсоединил все кабели и начал что-то быстро печатать, безотрывно глядя в монитор, словно боясь куда-то опоздать.

Чем больше Дима оставался в этом месте, тем больше ему становилось смешно и одновременно немного тревожно, что вызывало легкое раздражение. Он сам по себе был очень подвижным, активным и пофигистичным ко всему парнем, который считал себя лучше всех и что ему все должны, хоть и не говорил это напрямую, потому что все это надуманное превосходство и нахальство выражалось в его движениях, во взгляде и в голосе, что ему безумно нравилось, пусть иногда он от этого огребал. Но по-другому он не мог. К тому же это очень хорошая защита.

-Сейчас я задам вам несколько вопросов и вы должны отвечать четко и понятно, ясно? Будьте спокойны, опрос пройдет около пяти минут, вы будете в порядке.

-Валяй.

Дима даже не думает убирать ногу со стола и так же пронзительно, но с нотками раздражения глядел на Женю. Тот лишь коротко окинул его взглядом и снова вернулся к монитору тяжело вздыхая. «Побыстрее бы это кончилось».

-Дмитрий Сергеевич, это ваше настоящее имя и отчество?

-А сами что ли не знаете? Ну да, настоящие. Да.

Дима закатывает глаза и слегка покусывает губу, ощущая, как нарастает в нем напряжение. Но это он умело скрывал, чтобы раньше времени Женя не пришел к неверным выводам: для всех Дима глуповатый, хамоватый парень, которому пофиг на все, в том числе и на этого жалкого ментенка, ничего большего.

Селезнев внимательно вглядывается в полоску монитора детектора лжи: пульс ровный, без резких скачков, давление, дыхание — тоже. Разве что мозговая активность показывает какое-то волнение, но кто бы в таком положении не волновался? Правда. Полицейский выдыхает и снова становится серьезным, сведя брови к переносице чуть напрягая хрупкие плечи. Напряжение в душной комнате начало давить на обоих, стены словно сдвигались друг к другу, желая замуровать их внутри, как в гробу, и закопать глубоко в недра земли, выдавив все содержимое. Но нельзя было терять голову. Особенно при таком человеке как Дима.

-Отлично. Побрацкий ваша фамилия?

-Да.

-Что вы делали 17 апреля в 22:45?

-Семнадцатого. Ну, я шел один домой, от друга. Да.

-Как зовут вашего друга?

-Это имеет значение? И его хочешь допросить?

-Дмитрий Сергеевич, не отходите от темы и отвечайте на вопрос.

-Гоги. Интересный малый, грузин. Немного попили пивка, повеселились. Ничего необычного. А к чему вопрос-то?

-Кого вы встретили пока шли домой? Может вы остановились и поговорили с кем-то?

-Неа. Разве что у арки какой-то блеванул, сам понимаешь почему. И пошел дальше, а как дошел до квартиры не помню.

Линия пульса едва видно дрогнула и Женя ясно это увидел, посмотрев на Диму с прищуренным взглядом, мол, «Я тебя поймал». Полицейский чувствовал, что что-то здесь не так, чувствовал что его пытаются обдурить, но наверно это всего лишь иллюзия, ложные мысли от легкого волнения и тревоги, ничего большего, однако он взял это на заметку. Дима же сидел спокойно и даже чересчур расслабленно, слегка покачивая ногой, однако было видно как его плечи напряглись и как вена на шее начала выступать и едва видно пульсировать. Что-то здесь не так. И Женя это выяснит. Он не упустит шанс узнать ответы на все вопросы.

-Вы не слышали никаких криков о помощи? Может вы видели как кого-то избивают и пытаются убить?

-Говорю же, я не помню. Слышал какие-то крики, но это были обычные бомжи. Слушай, а ты давно в полиции? Ты не выглядишь как мент… скорее как вчерашний студент, наверно еще и по блату прошел, да?

-Дмитрий Сергеевич… вопросы здесь задаю я.

Дима самодовольно ухмыляется, когда видит огонек раздражения в глазах Жени. Все, он на крючке, бомба замедленного действия активирована и когда она взорвется это вопрос времени. И Дима сделает все чтобы вывести из равновесия этого нелепого копа.

Евгений трет глаза и вздыхает, ощущая странную давку в груди. Как же хочется бросить это дело и уйти пить кофе со следователем, но нет. Он не мог оставить дело незаконченным. Даже если перед ним и сидел тот самый Джентельмен, нельзя терять самообладание ни на минуту. Он знал, что этот убийца очень остро чует страх и с радостью воспользуется этим. Только дай волю и он сделает больно, раскромсает и уничтожит. Даже не подавится.

-Ага, как скажешь.

-Итак, еще вопрос: вы знакомы с Ангелиной Шпак?

Евгений тут же вынул из небольшой пачки документов фотографию миловидной девушки с голубыми ясными глазами, со светлыми волосами и в розово-красном свитере. Полицейский внимательно вглядывался в лицо Дмитрия, которое оставалось таким же безучастным и равнодушным, пытаясь найти хоть какой-то изъян и на этом подловить, как делал Семен Палыч. Но нет, будь он немного опытнее, он мог бы найти в мятных глазах парня заметить хищный блеск напряжения и какой-то гордости, что было присуще Джентельмену.

-Не, не знаком.

-Откуда у вас рана на руке?

-Упал неудачно. Бухой был, грохнулся по пути и поцарапался…

Проговорил он, беспечно откидываясь на спинку стула и наконец убрал ногу со стола, чтобы поставить другую. Дразнит. Женя глубоко вздыхает и переводит взгляд на дребезжащие линии на мониторе детектора. Пока все нормально, аппарат работает четко и исправно, верит. Однако сам полицейский очень сомневается.

-Вам когда-нибудь приходилось убивать человека?

-Ты ебанутый или да? Конечно нет.

Фыркает парень, подняв брови от неожиданности. Женя хмурится и снова смотрит на монитор. Линии дребезжат чуть сильнее, но это никак не влияет на спокойствие парня, только вызывает у него недоумение и нарастающее напряжение.

-Вам бы хотелось убить Дипломатора?

-Не, зачем? Пусть балякает себе сколько угодно, мне на него похуй, лишь бы меня не трогал.

-Вам нравится смотреть на человеческие страдания и кровь?

-Что за уебанские вопросы… Ты себя слышишь?

-Не выражайтесь пожалуйста. Так вы только удлиняете время нахождения здесь, а может вас еще на день оставить, чтобы неповадно было перечить?!

-Э, придержи коней, спокойно.

Пробурчал Дима, глядя в эти яростные, но все еще мягкие глаза Жени, что почти что нависал над ним. Побрацкий ясно чувствовал, как нарастает злость в этом человеке, как бомба медленно нагревается и может в любой момент взорваться. Это ему и нужно было. Он такой жалкий.

-Давай ты еще вопросов задашь своих и я пойду, ок? У меня много дел, а еще тут торчать хер знает сколько я не хочу.

-Ты уйдешь тогда, когда я скажу, ясно?!

Евгений хмурился, чересчур сильно сдавливая край стола и прожигая парня огненным взглядом, ощущая как его кроет с головой от ярости, но он тут же опустил голову, тяжело вздыхая. Нет, этот придурок специально играет на нервах, чтобы взбесить, а этого Жене не надо было. Жене надо быть спокойным и учтивым, не нужно крыть угрозами и матами в его адрес, чтобы не упасть до его уровня. У него есть власть как полицейского, а у Димы нет. Так что надо просто продолжать допрашивать, игнорируя его нападки.

-Прошу прощения, Дмитрий Сергеевич за грубость. Пожалуйста, отвечайте четко и без мата. Я думаю никому из нас не надо сейчас раздражаться.

-Ага, как скажешь.

Хмыкнул Дима, улыбнувшись уголками рта. Женя порывисто выдохнул, усаживаясь на свое место и снова взглянул в монитор детектора, чтобы привести мысли в порядок. Но увидя спокойную ровную линию без дребезжащих волн и с легким покачиванием, что фиксировало сердцебиение, мысли разом испарились, а где-то в груди упал маленький осколок, сильно вдавившись в сердце. Нет… Женя был близок. Ведь возможно он нашел бы подтверждение что тот парень, который строит из себя не понятно кого и есть Джентельмен, чтобы прокричать это ему в лицо. Но нет. Все потеряно и Евгений начинал сомневаться в своих доводах. Осталось еще немного, но он понимал что так дальше не пойдет. Битва едва началась, а полицейский уже проиграл.

-Так, я повторю тот вопрос: вам нравятся смотр-

-Нет, не нравится. Разве что в фильмах интересно смотреть на расчленения, но это же просто фильмы, да? Я не псих и не убиваю детей как только увижу какую-нибудь фигню по телеку.

Едва дребезжащая линия. Взгляд Димы очень тяжелый, уставший и даже злой, но при этом весь он выглядел расслабленным и легким, словно он сейчас общается не с копом, а с надоедливым другом, однако внутренне он был напряжен и детектор лжи это хорошо видел. Женя кивнул своей мысли, вглядываясь в глаза Димы и бегло что-то записал в блокнотике, чересчур крепко сжимая в пальцах ручку. Нервничает. Это видно невооруженным глазом.

-Хорошо, я так понял что с вас ничего нельзя больше выведать. Спасибо за опрос, еще раз простите что долго вас держали здесь. Вы свободны.

Проговорил Женя усталым голосом, еще раз окидывая на парня изучающим взглядом. Нет, он точно был не тем, за которого он выдает. Нет, он точно всю эту историю придумал на ходу, а чтобы детектор не распознал ложь, начал выводить из строя Евгения. Однозначно. Или же это опять всего лишь тревожные мысли Селезнева. Он слишком устал, чтобы думать и поэтому решил по-быстрому все закончить.

Когда Дима с измученным, но довольным видом покинул стены полицейского участка, Женя осторожно укладывал ремешки и датчики обратно в чемодан, переваривая весь разговор, манящий взгляд Димы, нахальную улыбку, непристойные выражения и поведение, что выбесило тревожного полицейского. Снова провал в деле. Женя был зол и на себя, и на того парня, и на всю систему и весь мир, но вдруг из мыслей его вытянуло что-то беленькое, когда он наклонился под стол.

Он увидел там небольшой скомканный листик, который явно не принадлежал Жене, ведь он был очень аккуратным в сортировке документов и никогда не швырял вещами направо и налево, так что это творчество было точно от Побрацкого. Евгений раздраженно выдохнул, взял листик, развернул и чуть не упал в обморок, чересчур быстро вскочив на ноги, из-за чего ударился головой об стол. Пальцы словно онемели и мелко дрожали, сердце упало в пятки, а на лице показалась кривая улыбка, отчего ему показалось что он вот-вот рассмеется как сумасшедший. Он опустился на стул, все еще держа бумажку в руках и нервно улыбаясь, ощущая себя невероятно ужасно и хорошо одновременно. Словно его ободрали как липку, связали голым к дереву и облили маслом, вот настолько позорно себя чувствовал. Он откинулся на спину стула и схватился за голову, едва сдерживая болезненный вой в груди.

Было весело поболтать, Селезнев

Гласила надпись на бумажке, написанная витиеватым почерком Джентельмена.