Источник силы (гет)

Прохожие расходились в стороны, уступая дорогу мужчине в чёрном пальто и шляпе. Шаги его были тяжелы, а трость с набалдашником ворона устрашающе стучала по брусчатке улиц.

Мужчина спешил и явно был чём-то раздражён и озлоблен. Только безумец захотел бы к нему сейчас обратиться или подойти — можно было уже и не вернуться домой вечером.

Каз шёл по улицам Кеттердама и мысленно проклинал всех и вся, особенно себя. Он не мог терпеть проигрывать. Но сегодня абсолютно все пошло наперекосяк.

С утра не пришла весть о «Призраке», хотя он её ждал. Все, что касалось Инеж, уже несколько лет проверяло его терпение на прочность, и достаточно часто оно проигрывало ожиданию.

Дела в «Клубе воронов» в этом месяце ухудшились, по сравнению с предыдущим. И в этом отчасти был виноват он сам — ослабил хватку над Отбросами, пока искал компромат на Отто Шрайдера.

Шрайдер достаточно известный торговец в восточной Керчии и с недавних пор переехал в Кеттердам и занял почётное место в Торговом совете. Он крайне яростно выступает за борьбу с теми, кто мешает экономике страны. Все сводилось к борьбе с работорговлей. Да, в Керчии ее не было, но в Кеттердам со всех уголков света стекались корабли с молодыми девушками и юношами, которых обманом вынуждали подписывать контракты с борделями и торговать своими телами, дабы выплатить долг. С этим и боролась Инеж с тех пор, как помогла ему разобраться с его заклятым врагом, — Пеккой Роллинсом. А Отто Шрайдер открыто объявил войну кораблю «Призрак» за препятствие развитию «торговых отношений». И попытки найти против нового члена Торгового совета нечто стоящее обернулись крахом, постольку его новый паук не просто провалился, так ещё и подставил Бреккера, сказав, что работает на него. Конечно, пытки городской стражи ему покажутся цветочками, на фоне того, что для него уготовил Король Бочки, но факт остаётся фактом: большую часть дня Каз провёл на допросе у городской стражи и очень ловко выкручивался из сложившейся ситуации. Пожалуй, сейчас он шёл в Клепку только потому, что ни у кого не было никаких доказательств его причастности к проникновению в дом Шрайдера, кроме слов какого-то мальчишки из Бочки, у которого на руке старая татуировка Грошовых Львов. А о вражде банд в Кеттердаме знают все.

«Чёртова лестница. Чертов день».

Тяжелыми шагами с характерным стуком трости Каз поднимается на свой чердак. Дверь со стуком закрывается, давая понять всем жителям Клепки, что Босс не в духе и его сейчас лучше не беспокоить.

Шляпа и пальто летят на ближайший стул. Из одной и шуфлядок его стола Каз достаёт флягу и делает пару глотков. Равкианская медовая настойка обжигает горло.

«У Ланцова хреновый вкус».

Фляга закрывается и со стуком падает на пол. Каз опирается руками о стол и нависает над всеми кипами бумаг и книг, что лежат на нем. Он ищет письмо от неё, но его нет.

«Бесит. Все бесит».

В мгновение ока все, что лежало на столе слетает на пол, что-то ударяется о стену, слышится звук битого стекла и какой-то растекшейся жидкости — чернила.

Каз в порыве своей злости и раздражения не сразу понимает, что он не один в комнате. Мгновение — взмах трости и во второй руке нож. Однако его гость не так-то прост. Он уклоняется от трости и блокирует вторую руку. И просто обнимает Каза Бреккера со всей присущей любящей девушке нежностью.

Громкий звук упавшей на пол трости и на его фоне едва слышный — ножа. Секундная тишина, не слышно даже дыхания. Он обнял её, крепко, будто никогда раньше этого не делал, но мечтал об этом долгие годы.

— Инеж.

— Каз.

С той секунды не было проблем уходящего дня. Не было злобы. Не было раздражения. Как гора с плеч спало все, что тянуло его на дно в последнее время. В её объятиях все казалось мелочью, пустяком. Он знал, что рядом с ней он готов покорять мир снова и снова, пока не достигнет намеченной цели. Лишь бы она была рядом.

— Идём, я набрала тебе ванну, — она легко высвободилась из его объятия и, взяв его нежно за руку, повела неторопливо за собой.

Он только сейчас заметил, что её волосы влажные и она сама в легком шелковом халате, который всегда носила после ванных процедур.

«Сколько ты здесь?» — спросил он её мысленно, но вслух ничего не сказал. Он боялся, что это сон или галлюцинация. Однако он улыбался, как мальчишка, при виде симпатичной ему девочки. Вот только Каз Бреккер далеко не маленький мальчик и Инеж Гафа — не просто девочка.

— Мне Джес сказал, что случилось с твоим пауком, — тихо начала она. — Пока тебя допрашивали, я влезла в дом Шрайдера и немного изучила его кабинет, — она лукаво улыбнулась. — Тебе надо поменять паука, я за час нашла куда больше полезного, чем твой мальчишка из Грошовых Львов, — видя, что Каз приоткрыл рот, чтобы спросить, резко добавила. — Все дела завтра. Сегодня никакой работы.

Он лишь кивнул ей в ответ.

* * *

Он лежал в горячей ванне. Пахло хвоей и можжевельником. Инеж часто привозила из путешествий разные масла — ей это нравилось. Каз же терпеливо принимал все, что ей приходилось по душе, изредка возражая. И надо признать, что идея с аромаваннами ему понравилась — они отлично расслабляли. Но больше всего его расслабляла она, ее присутствие, ее прикосновения.

Инеж плавно водила мыльной мочалкой по его телу, смывая все трудности уходящего дня. Ее движения были уверенными и в то же время нежными и ненавязчивыми. Она помнила те долгие годы, когда они боролись с его недугом, и ценила каждую возможность прикасаться к нему без страха и волнения. Прикасаться к нему, не видя ужаса в его глазах. Людям свойственно ценить то, что получено непосильным трудом.

Лицо Каза было расслабленным, глаза прикрыты, на губах — едва заметная улыбка. Он становился дерганным и раздраженным, если она надолго уходила в море, и особо вспыльчивым, если от неё подолгу не было вестей. Обычные люди говорят, что они скучают по любимым, но у Короля Бочки не могло быть таковых, иначе они становились главными мишенями врагов.

Каз никогда не говорил Инеж, что скучает по ней. Он и себе такое никогда не говорил. Эмоции опьяняют разум, а последнее — его главное оружие. Его разум подобен ножам Инеж: за ним нужен уход и его «лезвия» всегда должны быть остро наточены, дабы сразить врага в нужный момент.

В ванной было тихо, только всплески воды нарушали тишину. Они молчали. Спустя месяцы разлуки они предпочитают молчаливое общество друг друга разговорам.

«Комфортно, спокойно и уютно».

Каз наклонил голову в сторону Инеж и уже наблюдал за её движениями. Она же продолжала обмывать его тело, полностью погруженная в этот процесс. Это завораживало. Время теряло значение. Был важен каждый миг, который хотелось запечатлеть в своей памяти.

Она ощутила взгляд Каза на себе. Их глаза встретились. Они рассматривали друг друга, ища изменения в партнере. И находили. Едва заметные другим, но о многом говорящие только им. Маленькие морщинки на лбу и под глазами, тонкие ниточки от новых и зажитых царапин. Они подмечали все.

Инеж поддалась вперед и робко поцеловала его. Каз при первой же возможности перехватил инициативу и стал углублять поцелуй, делая его страстным и жарким. Тоскующим друг по другу телам нужна лишь искра, чтобы вспыхнуть пламенем. Они и вспыхнули.

Конечно, пылать в ванной никто не собирался. Казу нехотя пришлось прервать поцелуй, чувствуя, что Инеж хочет отстраниться. Она знала, что он собственник и ревнивец, и, как подобает умной и мудрой женщине, легко этим пользовалась в своих целях и для блага их отношений. Ее обнаженное плечо притянуло его взгляд — она знала его.

«Хочешь продолжения?» — ее глаза искрились желанием и наполнились радостью, видя в его взгляде твердое «Да».

Она поднялась и подала ему полотенце.

«Началась игра. Она убегает. Я догоняю».

Пока он вылазил из ванной и вытирал мокрое тело, не отводя от нее взгляда, она продолжала игру. Взъерошила волосы, как ему нравиться, и медленно, игриво начала развязывать пояс своего шелкового халата.

«Дразнишь».

Она дразнила. Оголила второе плечо, показала голое бедро. На один его шаг навстречу, она делала два маленьких назад, в сторону спальни. На лице Каза заиграла хищная улыбка, Инеж же улыбалась хитро и лукаво.

«Охотник».

Плавными движениями кисти она манила его к себе, подобно сиренам из сказок, а он следовал за ней словно кот, выслеживающий свою мышку. Она сбросила с себя халат, полностью обнажая свое тело перед ним, и покружилась вокруг своей оси. Каз воспользовался эти моментом и словил свою мышку.

«Попалась», — самодовольно говорил его взгляд.

«Попалась», — игриво отвечал ее.

Каз вновь поцеловал её. Поцелуй углублялся, а его руки опускались все ниже по спине. Не отрываясь от неё, он аккуратно уложил девушку на кровать. Ему нравилось тело Инеж в такие моменты — абсолютно податливое, гибкое, сильное. Оно отзывалось на его зов, и их связь наполняла силой обоих.

Он целовал её шею — она шумно выдыхала. Опускался ниже к груди — слышался тихий стон. Дорожка из его поцелуев на животе — выгибания её тела и звук его имени, наполняющий комнату. А последнее заводило его больше всего.

— Инеж, — он вернулся к ее губам, и она жадно прильнула к его, отрываясь лишь бы вздохнуть.

Оба понимали, что ночь будет долгой, страстной, горячей. Они наслаждались друг другом сполна, как будто это у них было впервые.

* * *

Какими бы бурными не были их совместные ночи. Вставать все же приходилось рано. Дела сами себя не решат. Однако сегодня он не спешил подниматься.

Голова девушки мирно покоилась на его плече, а одна из её рук на его груди. Длинные темные волосы рассыпались по подушке и кровати, несколько прядей спадали на её лицо. Длинными тонкими пальцами он убрал их с лица Инеж и теперь мог позволить себе буквально минуту полюбоваться её мирным выражением лица.

Присутствие Инеж рядом наполняло его силой, хотя наверняка кто-то дал этому уже название, но его устраивал тот факт, что он смог признаться самому себе, что влюблен в неё. Каза устраивало и то, что она не давила на него, когда дело касалось отношений. Инеж не требовала от него слов любви, подарков и громких заявлений на всю Керчию. Девушка понимала, кто они и в какой опасности постоянно находятся, и очевидно, что подставлять друг друга не хотела. Она читала его чувства к ней по поступкам, по взглядам, по мимике. Инеж никогда не обижалась на него, или, по крайней мере, этого не показывала, когда просыпалась утром в постели одна, а он уже во всю работал в кабинете или ушел из Клепки по делам.

Сегодня не было исключением. Он аккуратно встал, чтобы не разбудить её и стал одеваться. Завязывая галстук, он услышал, как она заерзала в постели.

«Просыпается».

Он обернулся, чтобы посмотреть на неё. Инеж сидела на кровати, потирая глаза и придерживая одеяло в области груди. Волосы растрепаны. И она сама еще сонная и немного помятая.

«Родная. Родная? Что ж, видимо, придется признаться себе и в этом».

— Доброе утро. Выспалась?

— Доброе утро. Разве с тобой можно выспаться? — она сонно улыбается ему.

— Все жалобы принимаю по четвергам в письменном виде, — он оперся о дверной косяк и самодовольно улыбнулся.

— Тебе отправить посыльного или лучше голубями, чтобы никто не пострадал? — подначивает она его.

Закутанная в одеяло, она подходит к нему. В глазах огонек, на губах улыбка. Она наклоняет голову набок и серьезно спрашивает:

— Как ты можешь быть таким бодрым с самого утра, мы почти не спали ночью?

— Есть один секрет.

— Расскажешь?

Он притягивает её за руку поближе к себе. Наклоняется к ней и шепчет в губы, перед тем, как поцеловать:

— Ты мой источник силы.