Яд (джен)

Сила в этом месте перехлестывала через край. Спокойное, ни дать, ни взять травка на ветру колышется, сияние, так долго отторгавшее его, теперь взывало к нему…

…в слепой надежде спастись.

Его искали, должны были искать — мать непременно бы позаботилась об этом, но обманки уведут их совсем в другую сторону. Он уже слишком давно не Бен, чтобы допускать глупые непростительные ошибки. Любопытно, через сколько месяцев об этом узнает Хан Соло. Если, конечно, вернется живым.

По обшивке шаттла пробегает вибрация, и двигатели перестают шуметь, переходя в стелс-режим. Освещение моргает, гася большинство датчиков и центральное освещение пассажирского отсека, оставляя полумрак, слегка рассеиваемый красноватыми аварийными лампами.

Пальцы скользнули по грубо сделанной рукояти, следуя тлевшему внутри нетерпению. Он был уже так близко к цели, что, казалось, протяни руку, но терпение никогда не было его сильной стороной. Скайуокер непременно бы уже хмурился, глядя на него. Но Скайуокера нет в ближайшем десятке-другом световых лет.

Сноук прав.

Момент был выбран с точным расчетом. Учитель не ошибся.

Опять легкая тряска — вошли в атмосферу.

Сжал рукоять чуть сильнее, сразу почувствовал чужие взгляды.

Сопливый выскочка.

Кодекс, что ли, припомнить считалочкой.

Это несущественно — отрезвляющим голосом Учителя по мгновенно вспыхнувшим нервам. Будет еще время выбить неповиновение из чужих голов. Сейчас — цель, результат тонких интриг и похороненных секретов. Не время резать своих.

Не время.

— До приземления четыре минуты, — раздается по громкой связи. В любой другой ситуации солдаты проверяли бы экипировку, командиры проверяли взвод, но здесь не было солдат. Если таковыми не считать десяток темных форсъюзеров, проведших весь полет в гробовой тишине.

К чему слова, когда каждый шаг заранее выверен наперед, а каждый знает, что ждет на поверхности.

Смерть.

Они готовы.

Под шлемами не видно лиц, но ему это не требуется. Особый дар, как зовет это Учитель. Тяжелая ноша, вздохнул бы Скайуокер.

Потоки мыслей так привычны, что едва заметны. Как просторы Манаана, после месяца на которых, планета-океан как дом родной. И странно понимание, что другие как-то обходятся без этого. Рыцари знают о нем, о его даре, но их щиты не настолько крепки, чтобы закрыться полностью. Нечасто внуки Вейдера с ментальными способностями бегают по Галактике.

Сила собиралась в тонкие узелки, проскальзывая в его сознании один за другим, задавая своеобразный отсчет.

Соло…

В их нечастые встречи, перед тем как тот сматывался в очередной рейс на гребаный Маластар или Нар Шаада, они говорили. Обычно о «Соколе», полетах по нелегальному гиперпространству и какой-нибудь забавной контрабандисткой дребедени, от которой принцесса обычно морщила нос и уходила в другую комнату, готовить еще один безотложный доклад для правительства. Пожалуй, старик вызывал у него меньше всего негативных эмоций. Может, потому что виделись они крайне мало, а, может, потому что тот ни вуки лысого не понимал в Великой Силе.

Органа…

Они же так и не расписались с отцом официально. Он вообще до конца и не понял, что у них было общего с Соло. Сенаторы с Хосниан-Прайм и Чандрилы бывали у них в доме гораздо чаще, чем муж и отец. Но все же от Органы он получил Силу и свой странный дар, вызывавший в окружающих, если не страх, то смущение и оторопь. Довольно неловко чувствуешь себя, когда ребенок читает твои мысли как раскрытую книгу.

Со временем, конечно, он учился не смотреть на страницы.

Скайуокер…

Это случилось в один из тех дней, когда последний приехал в столицу согласовывать в Сенате очередное финансирование академии. Джедаи возвращались из забытых сказок, но общество еще помнило Вейдера. И видело в любых форсъюзерах таких же существ. Он тогда спросил что-то нелепое про деда у дяди. А когда последний не ответил, решил посмотреть сам. Вздрогнувший от неожиданности Скайуокер со строгой улыбкой выпроводил его из своего сознания, но взгляд вбежавшей в гостиную испуганной Органы, ощутившей внезапный всплеск Силы, Бен помнил еще долго.

Теперь все это потеряло смысл. Он убил Бена собственными руками в момент сомнения на трапе уже знакомого корабля, который Учитель прислал за ним.

Шаттл снова сбросил скорость, загорелись системы акклиматизации гравитации и кислорода. Излишняя предосторожность, но сегодняшняя цель не предполагает возможности ошибки.

— Страшно, мальчик? — первые слова за весь полет, знает, что его взгляд насторожен, без малейшего намека на доверие. Тут нет друзей, нет сторонников. Они будут ждать его ошибки, чтобы ударить в спину. Разве что он не ударит первым…

И все же неприятно быть единственным с открытым лицом среди нескольких рядов глухих шлемов. Когда-нибудь предстоит обзавестись и своим.

— Я тебе не мальчик.

 

Знакомый хвоистый запах и капли моросящего дождя на тяжелом капюшоне. Не успели заметить — периметр вырубили еще до приземления, а другой системы оповещения здесь не было. Как и охраны. Кто в здравом уме нападет на джедайскую академку во главе с гранд-мастером Скайукером… Надежно выглядит, как сердечки лайтсабером в дешевом голофильме.

— Сноук велел тебе сделать это самому, — Лидер не отходит от него, но приблизиться слишком близко не смеет. — Или тебе нужна помощь… мальчик?

Испытывает. Но скорее свою судьбу, еще не подозревая об этом. Рукоять подрагивает, точно просясь в руку.

Остальные смотрят, выжидающе.

Не время.

— Полагаю, вы не захотите объяснять Верховному Лидеру, как вы упустили падаванов из-за вашей же излишней болтовни?

Склабится. Он слышит шипящий выдох за маской.

— Дети внутри. Разведдроиды на позициях.

 

Убивать детей почти стало традицией в их роду. Не детей, напоминает он себе, джедаев.

Ему не нужен краткий отчет разведки о зафиксированной в квадрате органике, и, не моргнув глазом, он вырубает комлинк.

И так помнит, чувствует и слышит.

 

Его внезапное исчезновение два месяца осталось просто еще одним побегом из дома. Перебесится, фыркнул бы Хан Соло на крики жены. Его данные уже подняли из старой правительственной базы, куда Скайуокер заносил имена подрастающего поколения джедаев, и объявили в розыск по всему Ядру. Раньше постаралась бы мать, теперь — правительство Новой Республики, ведь сбежавший падаван это вам не какой-то отпрыск сенатской шишки. Выбраться труда не составило, у Учителя хватало связей в коррумпированной системе республиканских чиновников. А за пределом его уже ждали.

Месяц на инициацию и подготовку, месяц на последний штрих в идеальном плане.

 

— Я готов к встрече с ним, Учитель.

Молчит. Привычная слепящая пустота вместо мыслей — почти теплая, ощутимая. Но дальше заглядывать уже не рискует, последствия не затянулись еще с прошлого глупого раза.

— Самонадеянность губит не хуже архаичных представлений о Свете и Тьме. В Сторонах нет правды. Есть лишь ты, твоя собственная мощь, и поступки, которые нам отведено совершить. Ситхи скрывались тысячи лет для того, чтобы погибнуть по воле одного мальчишки-недоджедая. План Бейна, все знания, могущество и надежды погибли меньше чем за стандартный час. Мы должны быть на ступени выше. Стать мудрее, расчетливее, если хочешь. Не ситхи, не джедаи — Повелители Силы.

— Я готов, Учитель, — повторяет, но предвидит, что получит отказ. Все еще слишком быстро, слишком импульсивно, слишком близко, чтобы закрепить пройденное обучение. Он желает этого больше чем чего-либо в свои пятнадцать лет. Это и губит: слабость в желании доказать то, что и доказывать не надо. Ведь правда в этом деле не на стороне Республики.

Длинные белые пальцы Учителя поглаживают подлокотник высокого сидения. Не трона — к чему трон тому, за чьей спиной десятки, если не сотни, отведенных его расе лет скопленных знаний. Познавший ситхов и джедаев он все еще был по эту сторону Силы, в отличие от них. Баланс должен быть установлен. Ни тех, ни других. Такового Пророчество, таково желание Великой Силы. Благо для Галактики, в которой останутся лишь Повелители, не ограниченные рамки истлевших Кодексов.

— Вопрос не в твоем умении, Ученик. Сможешь ли ты убить собственного дядю… Возможно. А сможешь ли убить мать или отца, когда я отдам такой приказ?

Теперь молчит он сам. Слишком свежо отзываются воспоминания, будто выжидая момент. Непрошенные. Но не вдруг — Сила молчит, Учитель и не собирается подступаться к его голове. К чему мысли, когда на лице как на ладони. Отрицать было глупо. Он не готов. Еще не время.

Юность губит.

— Еще не время, — эхом соглашается Учитель. — Начнем с более первостепенных вещей.

 

Его оценивают. Каждое слово, шаг и вздох. Он слышит недоверие, чужое предвкушение боя, влажный тяжелый воздух через респиратор шлема, пожалуй, без него было бы легче…

Достаточно. Не погружаться.

Лидер идет рядом с ним, будучи не до конца уверенным, что это не ловушка Скайуокера. Джедай был не глуп. Но как-то излишне доверчив. Удивительно, что такое могло проявиться в сыне Вейдера. Мысли текут, расчетливо оценивая ситуацию, прикидывая возможности, перетекая одна в другую, следуя плану, который Сноук вынашивал, одна Тьма ведает какие, десятилетия. И еще мальчишка, отродье джедайки, наверняка удобно угнездился в его голове… Опасен.

С ним разберемся потом — остается невысказанным.

Потом, уже сам с собой соглашается Кайло.

 

Кортозисный клинок Лидера почти смотрит ему в спину. Не нападет — уверенно заключает подсознание.

Еще не время.

— Иди.

 

Широкие ступени, слишком широкие для гуманоидного шага. Терраса и уходящее ввысь округлое здание с крышей-полусферой. Храм.

Скайуокер выбрал это место неспроста — одно из немногих сохранившихся джедайских обиталищ, Светлая сторона укоренилась здесь так, что ею фонило еще с орбиты. Истлевшие отголоски всплесков Силы, обезличенные, обесцеленные…

На площадке пусто — солнце за низкой облачностью в зените, время медитации. Нарастающий ментальный гул возвращает в привычную среду, рожденную сплетением многих мыслей в один сплошной поток. Сияние, проклятое сияние, впитывающее, но не дающее ничего в ответ.

Ждать больше нечего.

Рядок колонн скрывает вход. Большие двери распахнулись, повинуясь агрессивному импульсу в Силе. Из зала дохнуло знакомой прохладой.

Как в их квартире на Хосниан-Прайм.

Заткнись! .. Вспыхнувший красный луч вспорол створку, оставляя часть дымящейся полосы на крае стены. А затем еще, и еще одну, пока не осталось лишь месиво из обшивки и камня под ней. Не к месту выползший мелкий пожарный дроид, пронзительно взвизгнув, снопом иск присоединился к учиненному бесчинству.

Услышали.

Донеслось вопросительное внимание пары голов из ближних помещений. Сами выйдут. Шумел довольно громко.

— Что? .. — из правого коридора кто-то из старых знакомцев с русой падаванской косичкой. Взгляд с лица на меч. И обратно. Не понимает. — Бен? ..

Никакой ментальной защиты, то ли не обучился еще, то ли от удивления — вытянутое лицо Бена в отражении знакомых глаз, алый, неестественный отблеск на коже…

…Учитель Люк обрадуется…

— Замолчи! — удар с широкого размаха, слишком мощно — он всегда был на голову выше сверстников — мальчишку откинуло к лестнице — больше от простой силы вложенной в удар. Расстелился на полу, захлебываясь булькающей кровью. И минуты еще не протянет…

Больно.

 

— Сомнения не оставляют меня, Учитель. Раздирают на части. Будто вцепились… Я ненавижу их, хочу избавиться от этого…

От этого ты не перестанешь помнить.

— Я чувствую… сильную злость.

Так не дай ей уйти впустую. Страсти питают твое могущество. Как и боль, как и память о бывшем, как и сомнения о несбывшемся. Все, что делает тебя живым, твой особый дар, твоя избранность Великой Силой.

 

Он всего лишь первый. Из двух десятков.

Не бой. Не поединок. Вырезать джедайскую погань к Тьме собачей.

А вот и второй.

Этот уже наготове. Настороженная, внимательная аура… Подточенная изнутри слепым, все еще слишком детским страхом темноты и неизвестности. В полумраке полыхнул активированный лайтсабер. Тот предупредить успел, что ли? .. Нет, тут иное…

…мне не по себе, Кейд. Что-то должно случиться, что-то плохое, мы должны сказать Учителю…

Ослепительно красный росчерк сносит голову, оставив в воздухе миг испуга угасшего сознания. Тело падает с глухим стуком, катится по полу деактивированный меч.

Перевести дыхание, вслушаться в Силу. Погрузиться в окатывающую с ног до головы приветливую волну Темной стороны, наблюдающей за ним, предвкушающей причитающуюся ей долю подношений.

Остальные были недалеко.

Просто идти, идти по следу, следуя образам и мыслям, ведущим его, как тонкий запах крови тянет хищника к жертве. Он и превратился в такого, наслаждаясь тем, как отступают вбитые с детства чуждые ему морали, как синими электрическими змейками рождается мощь на кончиках пальцев, как родная энергия окутывает его. Как сама Сила взывает к нему, впервые за многие годы, давая почувствовать себя собой. Словно исполняется отведенное ему предназначение.

Незабываемое ощущение.

Аура Силы, его Силы ширится, заполняя собой длинные переходы старого святилища, опережая его шаг, выискивая лучистые сплетения Света в бесконечных узелках живых существ этой планеты. Ему не нужно пугать, нет, совсем не нужно, чтобы жертва бежала. Просто оцепенение, проникающее по клеткам тела, непреложность Тьмы, следующей по пятам, рождающей в голове образы самых сокровенных ночных кошмаров.

Его странное наследие.

Залы для медитаций в конце кажущегося бесконечным коридора, служившие таковыми чуть ли не со времен второй межгалактической… Никто не сбежит, череда помещений с одним единственным входом-выходом, спасибо Скайуокер. Падаваны внутри — слышит их, но не сосчитать из-за фонящего гула Света. Что ж, вот и минусы, но тех, кто пересечет периметр, добьют Рыцари. Здесь же… Внутри Храма испытание должно быть делом только его рук.

 

Они никогда не были тебе братьями и сестрами. Не были друзьями. Так же, как у джедаев нет привязанностей, так невозможно греться об иллюзию огня. Тебя просто не успели подвести к этому.

— Джедаи говорят о сострадании. Разве это не одна из форм любви?

Любви в самом абстрактном ее понимании. Такой, которая позволит при случае обернуть сына против отца, стереть память неугодному и натравить на своих или отрезать любимого от Силы. Превалирование большего над малым для сокрытия собственных интересов. Такова правда джедаев, которую они приписывают Силе. Но в Силе правды не существует. Сила дает нам мощь, источником которой являются наши убеждения, и ограничить их можем только мы сами. По собственной ли воле или по воле Совета джедаев, прикрывавшегося Кодексом как щитом от молодых форсъюзеров, полных пугающего их могущества.

 

— Бен?! Бен? .. — множественное эхо со всех сторон, и он уже перестает замечать, сказано ли это вслух или мелькает в чьей-то голове.

Удар наискось. С шипением кроит чью-то грудную клетку. Страх в глазах он видит, страх в голове — слышит. Еще один. На удивление легко. Еще — красная полоса сабера проходит сквозь плоть, сквозь кресло, в котором осталось сидеть чье-то неподвижное тело.

Безразлично, совсем не так как представлял. Лишь запах, сладкий удушливый, забивался в ноздри, вызывая легкую тошноту.

Раны не успевало прижигать, форма боя Шиен не признавала медлительности и сдерживания физической силы — перебор для не ожидающих нападения падаванов, но он здесь не затем, чтобы показывать правильное применение натренированных форм перед Гранд-мастером. Достаточно и того, что есть.

Их должно было быть пятеро — в этом зале, и в прошлом еще четыре. Одного не хватало.

Быстрый пробный импульс в Силе, и он чувствует затухающие остатки паники былых ее носителей. Пятеро, пятеро, как и должно, но страх в одном оказывается сильней. Хриплый вздох — выдох, сбрасывая отпечаток чужих эмоций, как велел Учитель, и он почти видит подростка, бросившего своих подопечных и убегающего в сторону единственного оконного проема, туда, где рыхлый почти вертикальный склон уходил в расщелину с бурлящей ледяной водой. Рука хватается за рассыпающиеся под весом камешки, и пальцы неотвратимо скользят по последнему, за который успел уцепиться. Паника сходит на нет, и след обрывается.

Глупо. Просто. Трусливо. Или единственно верно, учитывая обстоятельства.

 

— Разве это не лицемерие? Ведь Кодекс джедаев призывает уважать все формы жизни.

Кодекс — самая большая иллюзия, которую исторгла Светлая Сторона. Джедаи загнали себя в рамки, которые сами же и преступали многократно. Как и былая республика, они погрязли в пороке и коррупции. Люк Скайуокер изменил Кодекс, но перекованная цепь остается цепью. Двуличие, непримиримость, слепая вера в продажных правителей республики — вот, что пытается возродить твой дядя. Это бомба замедленного действия, и однажды история повторит себя, погребая под собой остатки знаний. Так скажи, таким ты видишь свое будущее, потомок одного из величайших ситхов всех времен?

 

Противник атаковал справа — зеленая полоса столкнулась с красной. Противник не уверен — не знает, что должен делать сейчас, мастер еще не учил его этому… Ведь это Бен, морок с лицом Бена или все же Бен… Когда-то спарринговали вместе… Несильный поворот рукояти — короткий луч левой кроссгарды входит в плечо, сжигая ткани… Крик, горло перехватывает от слепящей боли, почти не чувствует, как рукоять выскальзывает из дрожащих рук…

 

Интересный выбор. Еще интересней, что он удался на славу. После разрушения Малахора-5 ситхи больше не использовали эту конструкцию.

— Кристалл, который я нашел, нестабилен. Ему требовался дополнительный выход энергии, я искал решение… И Сила указала мне его… в видении. А после я нашел его в голокроне, который вы оставили мне.

Да, она определенно даст тебе преимущество в бою. Превосходство. Однако и от тебя потребует не меньше, мой ученик. Знания прошлого несут немало секретов, но большинство из них написаны кровью.

— Я усвою их все, Учитель.

 

Забыл про наставников. Не форсъюзеры, не джедаи — обычные люди, поклонявшиеся Силе, еще со времен последнего истребления джедаев. Хранители знаний. Их трое, тех, кого отобрал Скайуокер, прежде чем забрать из общины на Корусанте. Двое — поперек входа в центральный зал, Сан Текку он пока не нашел, но его смерть здесь не важна. Важны падаваны.

 

Светлая сторона, Темная сторона… Когда ты примешь для себя, что трактовки не играют никакой роли, а есть лишь поступки и осознание своей мощи, ты сможешь избавиться от цепей, которые сковывают твой потенциал.

— Я стану ситхом?

Не в общепринятом смысле. Тот баланс Силы, что есть в тебе, уникален. Темная сторона взывает к тебе, из нее ты черпаешь могущество, но избыток Светлой будет для тебя ядом. Фактически, Светлая сторона никогда не сможет дать больше сил, чем Тьма, но лишь с помощью Света ты сможешь избавиться от эмоций, сможешь провидеть, что было, и что будет, сможешь воздействовать на сознание, не разрушая его… Просто помни, что, подобно яду, Свет безвреден в малых дозах.

— И все же, почему бы не привлечь этих детей на свою сторону? Переобучить.

Светлая сторона неискоренима в джедае. Скайуокер уже отравил их, продолжив традицию старого ордена набирать в свои ряды с младенчества. Я могу вызвать в этих детях ярость, боль, гнев, вытащить наружу те эмоции, которые им приходится сдерживать. Но стадом озверевших форсъюзеров долго управлять невозможно, эффект ломки всегда будет нестабилен. Они просто сойдут с ума, и от них все равно придется избавиться.

Прими, что в глазах Галактики мы — ситхи, и для большинства одно упоминание мифической Темной стороны уже вызывает череду определенных стереотипов. Так почему бы не поддержать страх, уничтожив джедайскую заразу в зародыше? Ведь, в конце концов, — в голосе Учителя уже неприкрытая усмешка, — от нас этого ждут.

 

Почти все.

Потерял счет минутам в смертоносной пляске искрящегося клинка… Без достоинства, без изящества… В отупляющей грубости мясника. Сколько их уже, сколько осталось еще? .. Уже не ориентируется на числа, бросил эту затею, просто сливаясь с Силой, всматриваясь в трепещущиеся линии. Джедаи — ведь это как звездочки в темноте. Яркие гребаные звездочки.

И он идет к ним, перешагивая через другие погасшие звезды.

Когда-то Органа по указке дяди потащила его в развалины корусантского Храма, туда, куда гражданских водили на экскурсии, показывая стены, среди которых с энный десяток лет назад бродили рыцари Света. Сама бы она туда ни за что не сунулась, но для Бена они сочти полезным посмотреть. Вот только он не смотрел. Он слышал.

Почти наяву считывал вереницу обрывочных мыслей в те последние моменты, когда в Силе остался самый мощный отпечаток. Огромное мерцающее созвездие, и черный рассекающей его мрак… Как пятно, которое никогда не смыть. Как почерневшие от времени следы крови на стенах тренировочной падаванов, скрытой в разрушенной части комплекса.

 

Тьма приходит за всеми.

 

— Джедай усвоит урок.

Еще один низкий заход СИД-истребителей — остов древнего сооружения почти не поддается, и Рыцари вскидывают руки, Силой вырывая несущие блоки. Колоссальная каменная крыша проседает, начиная разваливаться. Грохот взбивает в воздух пыль, пепел, каменную крошку и запах горящей плоти. Оседает грязью на темных грубых плащах, забиваясь в фильтры шлемов.

Идеальный памятник несбывшимся защитникам Света.

Триумф завершенности, вопреки ожиданиям, не приходит, вместо него — безразличие, как стадо икопи вырезал. Скайуокер наверняка уже свалился в отключке после обрыва стольких связок. Придет в себя — не осознает, пока не вернется сюда. Но сегодня, и завтра, и еще многие завтра после, последнего джедая не станут искать. Кому-то придется рассказать Республике, куда пропал драгоценный выводок, а кому это удастся лучше, чем безутешному наставнику.

В очередной раз опоздавшему спасти.

Впрочем, это уже семейное, о чем не рассказывали республиканским СМИ.

Снова заморосил дождь, рассеивая дым, дышать становилось легче. Однако с каждым вздохом он начинал чувствовать кое-что еще…

Надлом среди натянутых невидимых линий. Трещина, разрастающаяся в Силе, как у заброшенной шахты на Мустафаре у берега магматической реки. Как погасшее созвездие в корусантском храме.

Точка невозврата.

 

Наследие Света. Руины. Огонь.

Смерть.

Кончено.

Кончено — проносится по рядам мыслями, образами, чувствами.

 

— Ты неплохо справился, мальчик, — Лидер и двое ближних обернулись к нему. Знают, что дела еще не завершены. Знают и… ждут — двое. Нетерпение за непроницаемой маской. — Лидер.

Последняя смерть за сегодня еще не свершилась.

 

Наши решения — наши поступки. Кем ты станешь — решать только тебе, мой Ученик. Но для того, чтобы принять его у тебя должно быть достаточно сил.

 

— Перед нашим вылетом вы спросили меня, — взгляд скрестился со взглядом — не только слышал, чувствовал даже через визор противника. — Что я хочу от ордена Рен. Кем хочу стать.

Спешить некуда.

— Сейчас я могу ответить на ваш вопрос.

 

— К этому я готов.

 

Он слышит сомнение. Легкое, подсознательное — слабость человека. И активирует клинок перед Лидером.