Шесть месяцев (джен)

Говинд ехал на машине по запруженным улицам Мумбаи, продвигаясь черепашьим шагом по 2 метра в полчаса. Мумбаи не нравился ему, тут было слишком людно, слишком шумно, слишком тесно и слишком много чего ещё. Ему хотелось обратно в Дели, домой, к семье и детям. Но он вынужден был оставаться в Мумбаи еще минимум полгода, пока не завершатся все дела с его проектом.

Говинд нетерпеливо барабанил пальцами по рулю. Он, как и все его соседи по трассе, застрял в многокилометровой пробке. Вечер давно опустился на город, солнце погрузилось в океан, Мумбаи зажегся миллионами огней.

Наконец, после двух с половиной часов стояния в пробке, Говинд смог выехать из центра города и направился в сторону своего дома. Он решил поехать, как бы ни казалось это странным, кружным путем, так как знал, что впереди, на одной из развязок, будет ещё один автомобильный затык. Говинд свернул в сторону малознакомых кварталов, навигатор показал, что впереди будет относительно свободный от машин въезд на мост.

Мост через пролив и правда оказался почти пустым, что весьма обрадовало Говинда. Чуть прибавив газу, он влетел на полотно моста.

Уже подъезжая к противоположному съезду с моста, краем глаза Говинд вдруг увидел что-то, чего по идее на мосту быть не должно. Секундой позже мозг понял, что же его так смутило. На парапете моста стоял человек, готовый, судя по всему, сделать шаг вперед и вниз.

Мозг молниеносно принял решение, и вот уже Говинд давит на газ и сдаёт назад. Вспомнив, весьма кстати, краткий курс психологии, который он прослушивал, учась в университете, Говинд потихоньку вернулся на середину моста, к тому месту, где за ограждением стояла одинокая мужская фигура. Стараясь не шуметь, Говинд вышел из машины.

Человек за ограждением казался сосредоточенным. «Лишь бы не спугнуть его!» — думал Говинд, потихоньку приближаясь к мосту.

Человек поднял голову к небу, казалось, он собирается с духом, чтобы сделать свой последний в жизни шаг.

— Послушай, друг! — стараясь говорить мягко и ласково, обратился Говинд к незнакомцу. — Не делай этого, друг. Что бы с тобой ни случилось, не стоит этого делать, друг. Послушай, давай поговорим. Поговори со мной, друг…

Незнакомец повернул к Говинду лицо, густо заросшее, в глазах его плеснулась отчаянная досада.

— Чего тебе надо? — грубо оборвал он Говинда. — Уходи, не мешай мне! Проваливай!

— Друг, давай поговорим! Я просто хочу поговорить с тобой, друг, — Говинд потихоньку, маленькими шажками приближался к незнакомцу. — Я не буду тебя отговаривать, я просто хочу поговорить с тобой, друг.

Незнакомец отвернулся и снова уставился на воду далеко внизу.

— Проваливай, откуда пришел, — глухо пробормотал он, — ты мне мешаешь. Я хочу остаться один. Уходи!

— Друг, давай поговорим с тобой! Как тебя зовут, друг? Я — Говинд. А ты? Как тебя зовут?

Незнакомец молчал. Говинд сделал еще пару шагов.

— Если ты подойдешь ещё ближе, я шагну вниз! — прорычал незнакомец.

— Окей! Вот, я стою. Всё, я стою здесь! — Говинд с готовностью поднял обе руки, демонстрируя готовность остановиться. — Я Говинд. А как зовут тебя, друг? Скажи мне.

— Шанкар, — после короткого молчания вдруг ответил незнакомец. — Я Шанкар.

— Привет, Шанкар! — Говинд постарался улыбнуться как можно лучезарнее. — Смотри, какое совпадение! Мы с тобой Говинд и Шанкар! Прямо, как Господь Вишну и Господь Шива! — Говинд попытался пошутить, но собеседник, похоже, не оценил шутки, смерив его холодным взглядом.

— Слушай, Шанкар, давай поговорим в спокойной обстановке, всё мне расскажешь, а? Я всё равно никуда не тороплюсь, у меня куча времени. Хоть всю ночь могу говорить. Давай, а?

Говинд чувствовал, что Шанкар уже не так готов совершить это безумие, но нужно было закрепить результат.

— Знаешь, я очень люблю поговорить ночами напролет. Я серьезно! — Говинд подошел уже совсем близко к мужчине за парапетом. — Но только, знаешь, тут не очень удобное место для разговоров, ты не находишь?

Говинд видел, что Шанкар всё ещё сомневается. Наконец, тот, видимо, что-то решил и посмотрел Говинду прямо в глаза.

— Зачем ты здесь? — спросил он неожиданно. — Зачем ты возишься со мной?

— Я… ну… Слушай, давай сначала уйдем отсюда, здесь не совсем подходящее место для разговоров.

— Ладно, черт с тобой, — неожиданно согласился Шанкар. — Похоже, что ты от меня так просто не отстанешь.

Он стал разворачиваться, чтобы выбраться обратно на мост. Говинд кинулся было помочь, но Шанкар проворчал в ответ лишь что-то типа «Да не суетись, не прыгну я, не прыгну» и ловко перелез через парапет на дорогу.

— Отлично! — радостно воскликнул Говинд. — Поехали куда-нибудь перекусим. Не знаю, как ты, а я зверски голоден! Вон моя машина, пошли!

Какое-то время они ехали молча. Говинд украдкой поглядывал на своего неожиданного пассажира. Орлиный профиль Шанкара, освещенный уличными фонарями, короткая густая борода, пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз — всё это выдавало в нём неизъяснимую скрытую силу.

— Слушай, твоё лицо кажется мне знакомым, — обратился Говинд после продолжительного молчания к своему внезапному собеседнику. — Такое ощущение, что я тебя где-то видел.

— «Если бы я был Богом», — отозвался Шанкар. — Шоу на «Офигеть-канале», выходило лет 15 назад.

— Точно! — Говинда озарила догадка. — Ты исполнял там главную роль! Я же был фанатом этого шоу! Я тогда как раз заканчивал школу, и, помню, каждый день бежал домой, чтобы не пропустить серию! Ты был там классный!

— Спасибо, — слабо, как бы виновато, усмехнулся Шанкар. — Это было давно…

— Ну, а потом? Другие проекты?..

— Потом… Потом — всё… Меня больше никуда не приглашали, и мне пришлось сменить род занятий.

Они опять замолчали и какое-то время ехали в тишине.

— Слушай, — снова попытался нарушить молчание Говинд. — Это, конечно, не моё дело, но, знаешь, что бы не произошло в твоей жизни, самоубийство — это не выход…

— Ты не понимаешь, — обреченно ответил Шанкар. — Просто ты ничего не знаешь…

— Так расскажи. Я пойму.

Шанкар пристально посмотрел на Говинда.

— Зачем ты со мной возишься? — снова спросил он. — Зачем я тебе нужен?

— Ну, знаешь, — Говинд снова попытался пошутить, — я люблю, когда всё находится в равновесии. Баланс — это моё любимое состояние.

Опять молчание.

Они остановились у уличного ларька с горячими самосами.

— Будешь? — Говинд протянул Шанкару кулёк с пирожками.

Тот покачал головой, мол, нет аппетита.

— А я поем! — с набитым ртом прошамкал Говинд.

— Так ты расскажешь, что с тобой случилось, что ты решился пойти на тот мост?

Шанкар уставился взглядом в пространство. Говинд не торопил собеседника.

— У меня обнаружили опухоль головного мозга, — вдруг произнес он. — Месяц назад. Врач сказал, что у меня осталось от силы полгода.

От неожиданности Говинд перестал жевать.

— Прости, я не знал… — Говинд растерялся и не знал, что говорить. — Но… разве это повод, чтобы…? Миллионы людей во всём мире живут с таким диагнозом. Да и врач может ошибаться. Тебе нужно провериться еще раз, в другой клинике. Наверняка…

— Это абсолютно точно! — перебил его Шанкар. — Диагноз точен. Ошибка исключена. Опухоль уже слишком большая, чтобы её оперировать. Поэтому…

Он замолчал и снова уставился перед собой.

— Слушай, — Говинд старался подбирать слова. — Даже если это и так. Даже если тебе осталось всего полгода, это же не повод прыгать с моста! У тебя ещё целых шесть месяцев впереди! Шесть месяцев жизни!

Он завел машину.

— Давай-ка, я покажу тебе кое-что!

— Что? — Шанкар почти испуганно посмотрел на Говинда.

— Увидишь! — загадочно улыбнулся тот. — Тебе обязательно понравится!

В небе сиял огромный диск луны, а весь небосвод был усыпан звездами. Машина остановилась на шоссе, идущем вдоль пустынного побережья Индийского океана.

— Идем! — скомандовал Говинд, выходя из машины.

— Что это?

— Океан! — Говинд широким жестом указал на водную гладь.

— Ты прям Король Очевидность! — неожиданно усмехнулся Шанкар, и на совсем крохотное мгновение Говинд увидел его мимолетную улыбку, погасшую в густой Шанкаровой бороде.

Они пошли по песчаному берегу, остановились недалеко от воды, сели.

Широкая лунная дорожка протянулась через весь океан и потерялась за горизонтом.

Долго сидели молча, уставившись на волны, накатывающие на берег.

— Знаешь, — снова решил прервать молчание Говинд, — я иногда приезжаю сюда, когда наваливаются проблемы или всё вокруг достаёт. Сижу здесь, смотрю на эти волны… Это как-то успокаивает. У меня дома, в Дели, моря нет…

— Ты из Дели? А что делаешь здесь, в Мумбаи?

— Строительство. Я инвестор, вкладываю средства в строительство. Здесь у нас большой проект. Представь себе: огромный жилой комплекс бизнес-класса, большие квартиры и пентхаусы, а еще фитнес-центр, СПА, детские и спортивные площадки, бассейн, торговый центр. А на первом этаже — большие холлы для конференций и подземная многоуровневая парковка!

Глаза Говинда загорелись энтузиазмом.

— Моя компания занимается этим проектом уже полгода, — Говинд осёкся, но продолжил, — почти все работы завершены, осталось дорешать кое-какие вопросы, и мы выходим на подписание контракта. Очень уже хочется домой, к семье! В Дели у меня жена и двое детишек. Очень по ним скучаю!

Глаза Говинда наполнились теплотой при воспоминании о родных.

— Знаешь, когда я думаю о своих детях, я понимаю, что значит быть счастливым. А у тебя есть семья, дети?

Шанкар ответил не сразу.

— Сын. 8 лет. Я давно не видел его. Два года назад жена, забрав сына, ушла от меня.

— Дела-а-а, — протянул Говинд.

Шанкара неожиданно прорвало, чему Говинд на самом деле обрадовался.

— Мы были знакомы с ней с самого детства, жили по соседству, играли вместе, шалили. Учились в одной школе. Потом она уехала в другой город поступать в колледж, а когда вернулась домой, стала такой красавицей! И я влюбился в неё, как мальчишка!

Говинд увидел, как напряженные складки на лбу Шанкара разгладились, взгляд потеплел, смягчился голос.

— Вскоре мы поженились, потом родился Винаяк. В те годы я еще пытался получить роли на телевидении, но меня никуда больше не звали. А мне нужно было кормить семью. Пришлось искать более прозаическую работу — в офисе. У нас с женой начались недопонимания, мы стали часто ссориться по мелочам, она постоянно придиралась ко мне, все время чего-то требовала. А потом просто собрала вещи и ушла. И забрала сына. Мы не виделись с ней два года.

На моей скучной никчемной работе мне всё опостылело, я не могу уже смотреть на свой стол и кресло, заниматься той ерундой, которую вынужден был делать ради заработка и помощи моему сыну.

А последней каплей стал этот диагноз… И тогда я подумал: зачем мне дальше жить? Ради чего? Никакого смысла в моей жизни не осталось. Какая разница, когда я уйду — через полгода или сейчас? Совершенно никакой разницы! И никто в этом мире даже не заметит, что меня больше нет. Так к чему мне тогда жить?

Говинд внимательно слушал этот внезапный поток откровений. Помолчав, он заговорил:

— Знаешь, наша жизнь — как этот океан: такая же бескрайняя, такая же неспокойная. И такая же бесконечная… Шесть месяцев. У тебя впереди целых шесть месяцев этой бесконечной жизни, Шанкар. Это чертовски много!

Просто подумай! Если тебе всё равно нечего терять, если ты всё равно уйдешь, так проживи эти шесть месяцев так, как ты всегда хотел бы жить! Позволь себе в эти шесть месяцев то, чего ты никогда не мог себе позволить! На что у тебя никогда не было времени! Что приносило бы тебе чувство удовлетворения! Как бы ты всегда хотел жить? Что бы ты хотел делать?

Шанкар взглянул на Говинда с удивлением. Он вдруг осознал, что этот странный человек, который не дал ему спрыгнуть с моста, задал вопрос, на который у Шанкара не было ответа.

— Есть что-то в этой жизни, что приносит тебе удовольствие? Что дарит тебе радость? — допытывался между тем Говинд.

Шанкар глубоко задумался.

— Знаешь, — неуверенно заговорил он, — мне всегда нравилось помогать другим. Наверное, это звучит пафосно и напыщенно, но мне в самом деле очень нравится помогать людям. В школе я всегда помогал своим одноклассникам с уроками, и даже учителя часто просили меня что-то сделать, и я с радостью бежал выполнять их просьбы. Потом, уже в колледже я даже вступил в студенческий комитет, мне прямо в кайф была вся эта кипучая деятельность. И даже когда я снимался на телевидении, мне очень нравилось именно то, что моя работа приносит людям радость и удовольствие.

Но, знаешь, за помощь другим не очень-то платят, поэтому мне пришлось искать работу, чтобы кормить свою семью.

— Так это же замечательно! — Говинд хлопнул Шанкара по колену. — Теперь ты полностью свободен от всех обязательств, тебя никто и ничего больше не сдерживает, и ты можешь с чистой совестью заняться наконец тем, к чему лежит твоя душа!

— О чем ты?

— Благотворительность! Волонтерство! В Мумбаи тысячи благотворительных организаций и фондов, и им всем нужны добровольцы для работы!

В глазах Шанкара вспыхнул огонек надежды.

— Решено! Созвонюсь с несколькими фондами, узнаем, где твоя помощь будет более востребована! — Говинд дружески похлопал Шанкара по спине.

А у того впервые за этот странный вечер улыбка уже не пряталась в его густой короткой бороде.

* * *

Дни текли за днями, недели за неделями, месяц за месяцем…

Шанкар работал в одной благотворительной организации, специализирующейся на помощи пожилым людям. Он общался с бабушками и дедушками, помогал им в их повседневной жизни, водил на прогулки, совсем немощных возил в инвалидной коляске, ходил в магазины за продуктами и в аптеки за лекарствами.

Он заметно изменился внешне. Исчез угрюмый, напряженный взгляд, складки на лице разгладились, он стал часто улыбаться, обнажая в широкой улыбке свои белые зубы.

Говинд со своей командой работал над завершением проекта, готовясь к подписанию контракта на строительство жилого комплекса.

Шанкар и Говинд часто созванивались, перебрасывались новостями, встречались и дружески болтали о том, о сём. Иногда они выбирались вместе на тот берег океана, где состоялся их первый откровенный разговор.

— Слушай, друг, — обратился как-то Говинд к Шанкару в одну из таких встреч на берегу океана. — Ты не думал о том, что тебе нужно рассказать о своём диагнозе жене? В конце концов, она же твоя жена, она имеет право знать.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Шанкар. — Зачем её тревожить такими новостями.

— Ты неправ, — продолжал настаивать Говинд. — Подумай сам. Когда придет время и… — Говинд осёкся. — …и тебя … не станет… Кто-то же должен будет сказать ей об этом. И представь её состояние, если это будет, скажем, доктор. Мне кажется, будет лучше, если она услышит об этом от кого-то знакомого…

Говинд посмотрел на Шанкара. Тот смотрел на океан и о чем-то размышлял.

— Не знаю… — произнес он наконец. — Может, ты и прав…

* * *

Шанкар с букетом цветов и пакетом с игрушкой в руках позвонил в двери. За открывшейся вскоре дверью никого не было. Но оказалось, что просто дверь открыл мальчик лет восьми-девяти.

— Папа?! — в изумлении воскликнул малыш! — Папа!!! Ты пришел!!!

— Сынок! — Шанкар растерялся от удивления и неожиданности.

Он опустился к сыну, на глаза навернулись непрошенные слёзы.

— Ты так вырос, сынок! — пролепетал Шанкар. Слезы душили его, он очень хотел обнять сына, но не смел этого сделать.

— Да, папа! Я уже хожу в школу! — с гордостью заявил мальчик.

— Кто там, Винаяк? — послышался где-то в глубине дома женский голос. Вскоре вышла и сама его обладательница — мать Винаяка.

— Ты? — наткнулась она взглядом на мужа.

— Разрешишь войти? — спросил Шанкар.

Женщина жестом пригласила его внутрь.

— Сынок, возьми, это тебе, — Шанкар протянул мальчику коробку, на которой была нарисована большая красная машина.

— Ух, ты! Вот это да! — обрадовался Винаяк. — Спасибо, папа!

— Твои любимые, — протянул он букет цветов жене. — И лучше сразу поставить их в воду…

Жена нехотя взяла букет и пошла за вазой.

— Зачем ты пришел? — безапелляционно спросила она.

— Как вы? — смущенно спросил Шанкар.

— С чего это вдруг? — огрызнулась женщина. — Ты не интересовался нами два года. Твои отчисления для Винаяка приходят регулярно. Что еще тебя интересует?

Шанкар подавил тяжелый вздох, готовый привычно вырваться из груди.

— Послушай, мне нужно сказать тебе что-то очень важное.

— Винаяк, иди к себе в комнату, поиграй там с папиной машиной, — строгим голосом обратилась женщина к мальчику.

— Ну, слушаю тебя, — она оперлась спиной об какую-то этажерку с безделушками, недовольно скрестив руки на груди.

Шанкар присел в кресло у стола, он заметно нервничал, перебирая пальцами сцепленных рук.

— Я скоро умру! — неожиданно выпалил он. — Врачи обнаружили у меня опухоль головного мозга. Так что мне осталось пару месяцев.

От услышанной новости женщина переменилась в лице, руки её безжизненно упали.

— Тебе не стоит волноваться о вашем будущем, — продолжал между тем Шанкар. — Я перевел на счет Винаяка все свои сбережения, на какое-то время вам хватит.

Жена Шанкара без сил опустилась на диван рядом с этажеркой. Она не могла вымолвить ни слова.

— Я подумал, что ты должна об этом знать… Ну, чтобы ты не думала, что я бросил вас, когда меня… Когда перестанут приходить переводы для Винаяка.

— Господи, но… как…? — наконец смогла вымолвить ошеломленная новостью женщина. — Ты… Почему?.. Я…

— Не переживай, всё нормально… — Шанкар виновато улыбнулся, словно извиняясь, что причинил жене неудобство. — Я хочу попрощаться с сыном. Ты позволишь?

Женщина с глазами, наполненными слезами, кивнула. Она не могла прийти в себя от обрушившейся на неё новости.

Шанкар вошел в комнату сына, тот увлеченно играл с новой игрушкой.

— Папа, смотри, как она классно ездит! — восхищенно щебетал Винаяк.

Шанкар опустился на колени рядом с сыном. Его глаза вновь наполнились слезами. Он знал, что видит сына в последний раз. Погладив мальчика по вихрастой голове, Шанкар поцеловал сына в лоб долгим отцовским поцелуем. Слеза скатилась по его небритому лицу.

В этот момент в комнату вошла жена. От увиденного её сердце сжалось от боли, слезы обильно катились из глаз, но она старалась не издавать ни звука.

Шанкар встал и направился к выходу. Жена проводила его до двери.

— Берегите себя, — он обернулся к жене, остановившись у открытой двери. — Прощай…

Она долго не закрывала дверь за уходящим вдаль Шанкаром, смотря ему вслед. Слезы душили женщину, и закрыв, наконец, дверь, она дала волю своим рыданиям.

* * *

— Я послушался твоего совета и попрощался со своей семьей.

Шанкар и Говинд сидели на берегу океана. Время бежало незаметно, и прошло уже почти шесть месяцев с их внезапного странного знакомства.

— Знаешь, это удивительно, но сейчас я чувствую себя таким… не знаю, как правильно сказать… полноценным! Я чувствую полное удовлетворение! Несмотря на то, что я могу уйти в любой миг своей жизни, именно сейчас я чувствую всю полноту этой жизни! Странно, да? — он с воодушевлением посмотрел на друга.

— Я рад слышать это, — улыбнулся в ответ Говинд. — Ты выглядишь счастливым.

— Знаешь, это ведь всё благодаря тебе!

— Да брось! Терпеть не могу этих телячьих нежностей! — скривился в притворном недовольстве Говинд и тут же рассмеялся своим заразительным смехом.

— Нет, правда! — продолжал настаивать Шанкар. — Ты открыл мне глаза на истину, которая была скрыта от меня. Зачем я жил? Для чего? Гнался за каким-то миражом, который я считал своей жизнью. А на самом деле?... Жизнь, она же вот!

Он показал на океан перед ними.

— Ты был прав, Говинд! Жизнь — она, как этот океан. Бескрайняя, бесконечная, вечная! А сколько тайн она хранит в своих глубинах?! Никто этого не знает! И ты именно тот, кто открыл мне это! Знаешь, я очень благодарен судьбе, друг, что ты оказался в тот вечер на том мосту. Иначе я бы никогда не узнал эту истину, что…

Шанкар запнулся, словно подыскивая нужное слово.

— Что…? — повторил Говинд.

— Я…это… — речь Шанкара стала почему-то путаться. — Я… Друг… Я… Погоди, я сейчас, вот только… Дру…

Его речь всё больше становилась бессвязной, и в какой-то момент он стал заваливаться на бок, на сидящего рядом Говинда.

— Шанкар! — Говинд испуганно стал трясти теряющего сознание друга. — Шанкар, что с тобой, Шанкар?! Очнись, друг, что с тобой!

Говинд вскочил на ноги, заметался было по пляжу. Выхватил из кармана телефон, чтобы вызывать скорую, но быстренько прикинув в уме, передумал, и схватив мощного Шанкара под руки, потащил его по песку к машине.

Затащив друга на заднее сиденье машины, Говинд пулей помчался в больницу.

Заполнив в приёмном покое все необходимые бумаги, Говинд остался дожидаться вестей от врачей.

Когда он привез друга в больницу, того тут же увезли на каталке в отделение реанимации. Как сказал дежуривший в эту смену врач, никаких гарантий он дать не может. Оставалось лишь молиться Богу и надеяться на чудо. Говинд попросил было доктора пропустить его к другу, но ему не позволили, велели ждать в коридоре.

Около четырех часов утра спящего Говинда, который притулился на кушетке в больничном коридоре, разбудила медсестра. Она сказала, что с ним хочет поговорить лечащий врач.

Как только Говинд увидел выходящего из дверей врача, по его лицу он сразу всё понял. Какой-то огромный камень навалился на Говинда в этом момент, его словно придавило к земле. Он застыл посредине коридора, потерявшись во времени и пространстве.

Через какое-то время он понял, что врач что-то спрашивает у него.

— У него были какие-нибудь родственники, кому нужно сообщить об этом? — спрашивал неслышащего Говинда доктор.

— Родственники? — наконец вернулся в бытие Говинд. — Да, жена… Её номер… В его телефоне есть её номер…

Говинд бессильно опустился на кушетку. Он чувствовал страшную пустоту внутри себя.

— Хорошо, я попрошу сестру позвонить его жене…

Говинд уже не слышал доктора. Его плечи сотрясались в беззвучном рыдании.

Звонок телефона в доме жены Шанкара.

— Здравствуйте, мэм! Вы жена мистера Шанкара Бхола? С вами говорит доктор Вакт из Центрального Бомбейского госпиталя. Мне очень жаль, мэм, но сегодня утром вашего мужа не стало. Примите мои соболезнования…

Гудки в трубке словно гвозди вбиваются в мозг….

Женщина в бессилии упала возле телефона, продолжая сжимать трубку в руках. В которой еще долго раздавались гудки…

Она сидела в спальне рядом со шкафом с выдвинутым ящиком для белья. Перебирая цветные фото в альбоме, она снова и снова переживала счастливые моменты своей прошлой жизни. Вот они на своей свадьбе, обходят священный огонь. Вот Шанкар наносит красной пудрой свадебный синдур на её пробор. Сквозь текущие по её лицу без остановки слезы, она улыбнулась, вспомнив, как они тогда весело смеялись, когда пудра упала ей на нос, и Шанкар пытался её сдуть с её носа.

А вот она уже с животом, в котором был Винаяк, и Шанкар бережно прикоснулся к нему руками. А вот он уже держит на руках своего родившегося сына. Сколько счастья, сколько любви было у них тогда! Почему, куда это всё ушло?

Женщина еще долго сидела и перебирала фотографии, и слезы катились и катились из её глаз.

* * *

— Мистер Говинд Камал?

Говинд обернулся и увидел перед собой молодую симпатичную женщину.

— Я жена Шанкара…

— О, мэм… простите, мне очень жаль! Примите мои соболезнования! — Говинд растерялся и не знал, что сказать вдове своего друга.

— Шанкар очень много рассказывал о вас… Ни о чем не беспокойтесь, я уже распорядился насчет похорон…

Он старался разговорами как-то сгладить тяжесть момента, но понимал, что это всё пустое.

В больничном крематории на церемонии кремации были только они — Говинд и вдова Шанкара. Получив урну с прахом, они отправились к океану. Такова была последняя воля Шанкара.

Вечерело. Говинд пришел на берег океана, куда они часто приходили вдвоем с Шанкаром. После похорон он чувствовал себя совершенно опустошенным. Ему просто необходимо было набраться силы у этого вечного источника энергии.

Волны неспешно набегали одна на другую, успокаивая и убаюкивая растерзанное сознание.

— Да, друг, наша жизнь — как этот океан. Бесконечная, бескрайняя и до конца так и непознанная… Сколько еще предстоит нам узнать и постичь…

— А знаешь, доктор оказался на удивление точен. Почти шесть месяцев, как он и говорил…

Голос Шанкара оказался очень неожиданным на этом пустынном пляже.

Говинд удивленно обернулся на голос. Шанкар сидел рядом, как ни в чем не бывало, и по привычке, обхватив колени руками, смотрел вдаль. Изумлению Говинда не было предела.

— Ты? Здесь? Но… — только и смог он вымолвить.

— Почему ты удивляешься? Ты же сам однажды показал мне это место. Мне тут нравится. Тут спокойно. Душа словно очищается от какой-то тяжести, от этой суеты…

Шанкар жмурился на заходящее солнце, как большой вальяжный кот.

— Такое чувство, что только ты и этот бескрайний океан… И больше ни о чем не хочется думать.

Говинд посмотрел вслед за другом на расстилающийся перед ними океан.

— Да, друг, ты совершенно… — он повернулся к другу.

Рядом никого не было. Говинд сидел на берегу совершенно один. Он застыл, мгновенно осознав, что на самом деле Шанкара нет рядом. И снова слезы навернулись на глаза, и не было сил сдержать их. Да и не нужно было их сдерживать.

В тишине пустынного пляжа Говинд громко, от души разрыдался, пока вся горечь утраты не вышла вместе с этими слезами.

Неизвестно, сколько прошло времени, пока Говинд пришел в себя, может, час, может, два, а может и еще больше.

Стемнело. Мумбаи зажег свои огни.

Говинд достал свой телефон, нашел знакомый номер.

— Дорогая, привет, как ты? Как дети? Да, у меня тоже всё хорошо. Да, всё подписали! Ты же помнишь, это наш самый крупный проект! Скоро уже начнётся строительство, да. Что? Да, конечно! Конечно, я скоро вернусь! Да! Друг?.. Расскажу о нём, когда вернусь. На днях вылетаю в Дели. Люблю тебя! Поцелуй детей, дорогая! До встречи!

Говинд еще раз посмотрел на океан. Он знал, что еще не раз будет возвращаться сюда, именно на этот берег. Говинд направился к своей машине. Пора было возвращаться домой.

Океан за его спиной мерно шелестел волнами, словно говоря ему: «До свидания! До скорой встречи!»…

29 июля 2023 года.