Чистые и невинные мысли (джен)

Пришедшая с работы Нигина сидела за стареньким ноутбуком и не понимала, что с ним происходит — почему-то выскакивал «синий экран смерти». Женщина пыталась включить компьютер, но он как назло завис и не хотел запускаться.

«Меня Вася убьёт, если узнает, что я компьютер сломала», — думала женщина, глядя на белый английский текст на синем фоне.

Решив отвезти ноутбук на ремонт, Нигина включила компьютер дочери — ей нужно было срочно ответить на сообщения потенциальных клиенток, записывающихся на курсы испанского языка, которые ведёт женщина. Преподавательница запустила Google Chrome и, открыв свою электронную почту в Яндексе, прочитала письма и дала ответы на них. Закончив работу, она открыла закладку в браузере под названием «писульки».

Зайдя на сайт ficbook.net, Нигина увидела на верхнем левом углу экрана с усмешкой глядящую куда-то вперёд мультяшную девушку с короткой стрижкой, иссиня-чёрными волосами с красными кончиками, и рядом находящейся надписью крупным шрифтом «Саманта Пейн»; в графе «О себе» женщина прочитала следующее:

«Здравствуй, гость.

Моё имя и место жительства неважно — главное все мои труды. Пишу преимущественно слэш по фэндомам «Клуб Винкс: Школа волшебниц», «A.T.O.M.» и «Rammstein». Могу писать джен, гет и фем, когда хочу. Особо любимого ОТП у меня нет, зато люблю экспериментировать с парочками.

Приятного чтения! Вы заходите, если чё».

Не поняв, что такое слэш, Нигина просмотрела работы Арины и решила прочитать завершённые; открыв первый законченный драббл под названием «Подарок» по «Винкс Клубу», женщина не поняла, почему имена «Тимми» и «Ривен» записаны через дробь, почему стоит рейтинг «R». Суть фанфика заключалась в том, что Техна разочаровалась в подарке от Тимми в виде охладителя для ноутбука, и он пришёл расстроенным в Красный Фонтан; Нигина дошла до кульминации и обомлела, когда прочла её.

«Ривен с усмешкой смотрел на расстроенного Тимми и говорил ему:

— Что ты паришься так из-за этой фейки, которая только считает себя умной. Что-то болтает о логике, а сама как себя ведёт. Был бы я девушкой, обрадовался бы, что мне подарили необходимую вещь, а не открытку с признанием в любви или цветочек.

— Тебе смешно, Ривен, а мне хреново! — ворчал очкарик.

Ничего не говоря, малинововолосый подошёл к соседу и приложил ладонь к его щеке. Тимми удивился, когда Ривен коснулся его губ своими и крепко поцеловал его, и резко дёрнулся назад.

— Ты что делаешь? — неприятно удивился очкарик.

— Знаешь, я давно понял, что девки меня не интересуют, — улыбнулся малинововолосый и ещё страстнее поцеловал соседа в губы.

Их первый поцелуй был неловким, но не терял своего очарования, и Тимми поддался этой страсти. Оторвавшись от соседа, Ривен задрал его кофту и впился в ложбину между грудями и большим пальцем правой руки теребил его левый сосок...»

Дочитав до этого момента, Нигина пристально всматривалась в текст, не веря в то, что это могла написать её Аришка, милая домашняя, хоть и шебутная, девочка; женщина не могла свыкнуться с мыслью, что её дочке уже восемнадцать лет, поэтому так отреагировала, когда прочитала сцену с оральным соитием двух персонажей. Наведя мышку на слово «слэш» в шапке, женщина прочла, что это романтические или сексуальные отношения между мужчинами.

«Ариш, как ты можешь писать такое? — не понимала Нигина, — я такого не ожидала от тебя».

Решив поближе ознакомиться с творчеством дочери, женщина открыла фанфик по фэндому «A.T.O.M.» под названием «Одеяло» с пометкой «слэш», с тем же рейтингом; по сюжету в комнате у Акселя прорвало трубу, и, так как в залитом помещении спать затруднительно, Шарк пригласил его к себе, предложив ему лечь на свою кровать, а сам переместился на пол, постелив матрас. Читая фанфик, Нигина дошла до самой кульминации.

«Аксель смотрел на скукожившегося под одеялом Шарка и позвал его к себе.

— Быстро иди в кровать к себе, а я вниз спущусь!

— Не надо, — отказался блондин, догадываясь о мыслях лидера.

— Я кому сказал? — злобно посмотрел Меннинг, и Олли не захотел спорить со своим товарищем.

Покорно зарывшись к другу под одеяло, блондин отодвинулся от него и попытался уснуть, кутаясь в плед, но Аксель дотронулся до него и сказал:

— Да ты весь ледяной!

Шаркеру было неприятно, что этот извращенец его лапает, но Меннинг просто хотел согреть друга. Ощупывая и согревая его, Аксель развернул его спиной книзу и крепко поцеловал. Шарк хотел отстраниться, но подушка помешала, и джоланист впился в губы соседа, и блондин решил не сопротивляться и поддаться страсти.

Оторвавшись от его губ, шатен впился в его шею как вампир и оставил на ней засосы. Целуя Шарка, он спускался всё ниже и ниже, и блондин решил не заморачиваться на этом, ибо раз не Леголас. Добравшись чуть ниже пояса, Аксель залез рукой в боксеры соседу и...»

Гордиенко шокировано читала описание мастурбации и опять же орального соития персонажей мультсериала и была готова провалиться сквозь землю от стыда за дочерины работы и осознания того, что такое вообще можно написать.

«Зачем она так издевается над персонажами, которые ей так нравятся?» — недоумевала Нигина, не веря своим глазам.

Наткнувшись на ещё одну законченную работу в жанре слэш с рейтингом PG-13 в фэндоме «Клуб Винкс: Школа Волшебниц» под названием «Огненная страсть», женщина открыла работу, где Валтор приворожил Хелию к себе, чтобы выяснить кое-какую информацию о Красном Фонтане да заодно таким образом свести старые счёты с Саладином, и племянник директора в любовном порыве отдаст ему все заклинания; но тёмный маг влюбился в привороженного и, осознав то, что он творит насилие над личностью, снял с него чары, но отрезвевший Хелия взаимностью не отвечал.

«— Валтор, ты понимаешь, что я не люблю тебя? — сказал очнувшийся от долгого гипнотического сна Хелия и злобно посмотрел на мага.

— Да, понимаю, но позволь мне поцеловать тебя, — хитро улыбнулся Валтор.

Он поцеловал специалиста, и тот поначалу не хотел поддаваться страсти, но всё же сделал поцелуй навстречу, от которого ему было мерзко, Хелия чувствовал себя изменником и предателем, который подло поступает с любимой девушкой».

«Это ещё прилично...» — подумала Нигина и открыла следующий фанфик.

Это была работа «Почувствуй боль» по «Клуб Винкс: Школа волшебниц» с рейтингом NC-17, где был пейринг Огрон/Ривен; шапке стояло предупреждение BDSM. Ривен в очередной раз поссорился с Музой, и Огрон решил утешить специалиста — успокоить его моральную боль при помощи физической. Арина указала в примечании, что вдохновилась песнями Rammstein «Ich tu dir weh» и Tanzwut «Bitte-Bitte». Этот фанфик шокировал женщину так, что она пробегалась по тексту глазами несколько раз.

«Огрон приковал раздетого по пояс Ривена к кресту-перекладине наручниками и сказал ему:

— Ну что, хочешь испытать настоящую боль?

Ривену было всё равно — ему нужна была какая-то встряска. Огрон посчитал, что избиение розгой — лучший способ снятия напряжения.

— Ну давай, покажи фокус! — нехотя согласился специалист.

— В наше время именно так и лечили ото всех болезней — с помощью порки розгой воспитывали особо непослушных рабов, — ухмыльнулся маг, взял прут в руки и методично побивал полуголого парня.

Поначалу Ривен чувствовал сильную боль, но вспомнил слова Кондаторты о том, что любую боль надо не замечать и расслабиться, и она не будет его беспокоить.

Закончив наносить удары, Огрон погладил Ривена по щеке и, крепко поцеловал его, сказав:

— А ты хорошо переносишь боль. Мне это нравится.

Специалист поддался страстному порыву и даже на время, проведённое с Огроном, забыл о Музе — сейчас ему хорошо, и неважно, отчего и кто ему доставляет удовольствие.

Маг провёл по телу Ривена от груди до живота и, надавив ему на пупок, просунул руку в брюки и дотронулся до...»

Нигина читала сцену мастурбации в качестве прелюдии и анального секса и почувствовала, как почва уходит из-под ног; ей не хотелось признавать, что её дочь пишет такие вещи. В это время Василий вернулся домой, и жена решила показать ему, чем балуется их дочь.

— Вась, привет! — крикнула из Арининой комнаты женщина, когда муж зашёл в квартиру, — иди, посмотри кое-что!

— Нигина, что ты делаешь у Аринки в компе? — не понял мужчина.

— Ноутбук сломался, — сообщила татарка и добавила: — Вась, посмотри, что я у Арины нашла!

Переодевшись, Василий выслушал беглые пересказы прочитанных женой Арининых фанфиков и почувствовал себя плохо, не веря в услышанное и понимая, как ненавидит парней, любящих парней; больше всего его шокировало то, что это могла написать Аринка, его любимая дочь.

— Это ещё что? Это Арина писала? Если это так, то она чё, ещё после отъезда Дениса не очухалась? — Отец смотрел на экран монитора в коричневых цветах через плечо жены и поражался рассказанному.

— Давай ещё посмотрим. — Нигина открыла фанфик с рейтингом PG-13 по «A.T.O.M.» под названием «Голубая Луна» и прочитала там «горячий момент», ограниченный лишь поцелуем. Суть фанфика заключалась в том, что Хоук подписал контракт на фильм, не прочитав его, и оказывается, ему придётся играть гея.

«Хоук и Шарк стояли на мосту под бледным светом луны и обсуждали, как недоактёр будет сниматься в фильме в образе гея.

— Слушай, как же ты так проглядел контракт? — не понимал блондин.

— Да ладно, главное, что я прорвусь и стану звездой! — улыбался Зак, делая вид, что его всё устраивает, хотя ему не шибко хотелось сниматься в этой роли, и на кону стояли его слава и репутация.

С одной стороны ему хотелось, в конце концов, начать актёрскую карьеру, но с другой стороны ему было стыдно за свою роль, хотя есть и похуже — например, маньяк-убийца.

— И не стрёмно ли тебе сосаться с мужиком будет? — продолжал недоумевать Олли.

— Да ладно, — усмехнулся рыжий и притянул друга за плечо к себе, шепча: — Выручишь меня, чтобы было не так брезгливо другого мужика целовать?

Зак коснулся губ Олли, и во время этого страстного поцелуя Шарк чувствовал, что его словно кольнуло чувство стыда, словно он что-то предосудительное делает, но понимал, что это моральная поддержка лучшего друга, и в этом нет ничего плохого».

— Это ещё нормальное, — прокомментировала Нигина, дочитав фанфик.

— Давай посмотрим, что это, — предложил Василий прочитать начатую работу «Мнимая смерть», где до этого поссорившегося с Музой Ривена ранили во время сражения с восставшими из измерения Омега магами Чёрного Круга.

— Ну, это тоже нормальная работа, — сказала Нигина, изучив незавершённый рассказ. — Ну, может же Арина что-то путёвое писать, когда захочет! Нет, пишет всякую хрень!

— А это ещё что с энце семнадцать? — не понял мужчина.

Жена открыла работу по фэндому «Клуб Винкс: Школа волшебниц» под названием «Вишня со сливками», где в главных ролях были Диаспро и Химера; у Нигины чуть не схватило сердце, когда она увидела эти страшные буквы и цифры и в списке жанров «фемслэш»; наведя курсор на это слово, она выяснила, что это гомосексуальные отношения между женщинами.

В примечаниях автора было записано: «Меня пара одноклассниц задолбала так, что я написала про них вот это. Да я и этих двух сук терпеть не могу. Не отомщу, но удовлетворение почувствую».

Нигина и Василий прочитали работу, от которой у них глаза на лоб полезли.

«Сквозь тёмно-малиновые занавески бил яркий свет звезды, вокруг которой вращается Эраклион. Диаспро, приютившая в своём убежище удравшую из тюрьмы Химеру, рассматривала постоялицу и понимала, как сейчас хочет окунуться в её тёмные волосы, пахнущие вишней.

Дочь графини проснулась и села, опёршись на локти, и блондинка, отбросив все формальности, ибо ей было не до них, села на бёдра девушки и окунулась в её волосы, как хотела. Аромат вишни так завораживал её, что Диаспро стянула с плеч Химеры бретельки сорочки и обнажила её небольшую грудь.

Принцесса крепко поцеловала дочь графини, и брюнетка, удивившись этому, поддалась страсти. Диаспро спустилась ниже и обхватила ртом её сосок...»

Родители не смогли читать дальнейшее — они смеялись над лесбийскими играми двух нелюбимых Арининых персонажей до слёз на глазах.

Нигина дальше рассматривала профиль Саманты Пейн и нашла ещё одну работу в жанре слэш, где Скай и Ривен после очередных соревнований, где они противостояли друг другу, сняли на ночь комнату в отеле и решили там весело провести время.

«— Ты так мастерски скрываешь своё влечение ко мне, — усмехался Скай, глядя на кровать.

— Да! — ответил Ривен и толкнул любовника на кровать.

Раздев его по пояс, малинововолосый целовал блондина в губы, в шею и постепенно спустился к груди и, покусывая ключицу...»

— Капец! — не выдержал Василий, не желавший больше читать работы Арины. — Пишет она отлично, только всякую гомосятину.

— Вспомни, как ты «Нашу Рашу» смотрел и ржал над Дулиным и его великой любовью Михалычем, — рассмеялась Нигина, — ничего, да?

Василий вспомнил, как смеялся над очередной попыткой голубого фрезеровщика добиться любви своего начальника, усмехнулся и прокрутил в голове строчки из рэпа Дулина: «На территории завода поют соловьи, а наша клетка, Михалыч, мужской любви».

Пока родители смеялись, домой пришла Арина в подавленном настроении из-за того, что её возлюбленный Ваня уехал в Иркутск на учёбу. Зайдя в дом, девушка увидела, как её родители сидят за её компьютером и смеются над чем-то.

— Вы чё ржёте? — не поняла дочь.

— Арина, нам надо с тобой серьёзно поговорить! — строго посмотрел на неё Василий, перестав смеяться.

— Чё случилось? Я никого не троллила в интернете! — оправдывалась Арина.

Чувствующая себя провинившейся школьницей, девушка села на тахту и посмотрела на родителей, стараясь изобразить Кота из мультика «Шрек». Нигина строго взглянула на дочь и с укором сказала ей:

— Арина, я могла от тебя многое ожидать, но не то, что ты гомосятину описываешь!

— Ну и чё? Мам, гомосятина ещё в Древнем Мире была в тренде, а ты мне ещё говоришь. Если ты насчёт того фанфика с побиванием розгами, то я просто решила попробовать написать что-то с BDSM. Нет, «Пятьдесят оттенков» мне не нравятся, потому что это хрень.

— Зачем ты пишешь по мультикам? Вдруг дети прочитают? — продолжала возмущаться женщина. — И тебе нравится описывать минеты?

— Мам, я тебе объясняю — дети на таких сайтах не сидят. В основном там подростки и взрослые. И пишут они порнушку ещё хлеще, чем у меня. Да так, что у меня чуть глаза не вылетели один раз, — усмехнулась дочь. — Насчёт орала... Ты же знаешь, что я это всё равно терпеть не могу и не считаю это высшей степенью любви. Любовь — это большее, то есть забота друг о друге, желание вместе тянуть лямку жизни, как вы мне часто говорите, а орал — это мерзость. Я тоже не понимаю, как его можно делать, даже если гениталии подмоешь, а пишу о нём только потому, что для гомосексуальных пар это самое подходящее занятие сексом, кроме того, что первым на ум приходит — долбёжка в зад.

— Зачем ты так над персонажами издеваешься? — не понимала мать.

— Просто потому, что я была непопулярным автором, а мне хотелось большего. Раз слэш был в тренде, я его и начала писать, а потом втянулась и потихоньку пишу его. Зато мне нравятся мои работы, несмотря на развратность.

— Ты понимаешь, что это противоестественно? — оживился Василий. — Тебе же было неприятно, когда ты узнала, что Денис гей?

— Поначалу было неприятно узнавать такое, правда, не из-за заднеприводности, а из-за того, что он любит не меня. Но для меня он всё равно остался лучшим другом. Он от этого хуже не стал.

— Арина, иногда с тобой бесполезно спорить, — изрекла Нигина. — А если бы эти твои персонажи в самом мультике были геями, то ты бы их любила?

— Если это хороший человек, то неважно, гей он или не гей. Вот смотрите, Денис всегда меня поддерживал, хорошо ко мне относился — один раз он за меня заступился, когда я поругалась с одним одноклассником; я не помню, чтобы он когда-нибудь мне «насрать» сказал, даже во время ссор, хотя мы их не запоминаем. Вы вспомните, я про него хоть что-то плохое сказала? Или Олег Козлов, у которого привод только спереди! Он постоянно орал мне «Отсоси!», посылал меня на три буквы ни за что, обзывал меня тупой курицей, татарской шлюхой, жирной хохляцкой свиньёй. А один раз ещё и тарелку борща на меня вылил. Так кто, по-вашему, приятен вам?

Выслушав тираду Арины, родители задумались над тем, что она сказала и, выйдя из комнаты в гостиную и на балкон, решили посовещаться — шок от прочитанного был таким сильным, что им нужно было проанализировать узнанные подробности.

— Вась, я не понимаю, почему мы так взъелись на творчество Арины, — сказала Нигина, отходя от шока и возвращая способность адекватно мыслить, — она же ничего плохого не делает — просто творит и любит свою работу.

— Она права насчёт Дениса и Олега, — вставил Василий, куря сигарету.

— Может, мы погорячились, — продолжала гнуть свою линию жена, — и потом — у неё очень хорошо получается писать — прям зачитаешься. У неё талант. Пусть она пишет по мультикам, пусть пишет слэш, хотя я слово «слэш» перевожу как «дробь».

Мужчина ничего не сказал и, глядя на клубы серого сигаретного дыма, решил, что дочь уже взрослая и имеет право писать всё, что захочет, пусть это даже «противоестественно и мерзко».

Арина сидела на кровати и, глядя на открытый браузер, на котором высвечивался сайт в коричневых тонах, гладила кота Матроскина и думала над словами родителей о том, что она пишет такие вещи:

«Почему я не должна писать то, что мне нравится? Это моё право! Ну и что, что это слэш! Ну и что, что это геи!»

Пытаясь успокоиться, девушка гладила кота по голове и постаралась не думать об этом, но она чувствовала себя как подозреваемый в СИЗО, не знающий, какая участь ему грозит за все его поступки. Так она не заметила, как в её комнату зашла мать.

— Арин, — не заморачивалась Нигина на вступлениях, — то, что ты пишешь, аморально, но я всё равно уважаю твоё творчество. Да и пишешь ты очень хорошо. Пусть это порнуха, но главное то, что это нравится тебе.

— Ты реально так думаешь? — не поняла Арина.

— Ты взрослый совершеннолетний человек, но я до сих пор не могу к этому привыкнуть, — изрекла женщина.

— Для нашей бабушки вы с Юлдашем тоже дети, и она это не отрицает, — улыбнулась девушка. — Значит, вы с папой не будете запрещать мне писать то, что я хочу? Пусть это даже само по себе неприятно.

— Мы были в шоке, но к этому можно привыкнуть. А полезла в твой компьютер потому, что мой ноутбук сломался.

— Ладно, прощаю, — усмехнулась дочь. — Но я так не хотела, чтобы вы это читали. Но ничего страшного — что случилось, то и случилось. Всякое бывает...

Родители, хоть и были в шоке, но смирились со странным увлечением дочери, пообещав ей и друг другу никогда никому не рассказывать о её странных и своеобразных увлечениях.