Девушка, что помнит то, что ещё не свершилось... (джен)

Пятнадцатилетний Лайт всегда был идеальным во всём. Идеальным сыном, идеальным старшим братом, идеальным учеником. Он всегда оправдывал ожидания окружающих, все восхищались им.

Его одноклассница Мэй была совсем не такой. Растяпа, неуклюжая, плохо училась, вечно попадала в неприятности. На нее давно все махнули рукой.

Они, по иронии судьбы, были соседями и однофамильцами. Ягами Лайт и Ягами Мэй.

Смешно, да? Они ведь были совсем не похожи! Тем не менее, они были единственными, кто понимал друг друга.

Ведь ни у кого из них не было настоящих друзей до того, как однажды, Лайт не обратил внимание на неприметную девочку-соседку, которая неожиданно смогла его заинтересовать...

Мэй была неудачницей, с которой никто не хотел дружить.

С Лайтом хотели дружить все, но только из-за того, что он был популярен.

От Мэй не ожидали ничего.

От Лайта ожидали слишком многого.

На этой почве они и сошлись. Общались, пересказывали друг другу свои переживания, делились мечтами...

Мэй совсем не была полностью бесталанной. Она рисовала, рисовала прекраснее всех, кто когда-либо был художником.

По крайней мере, так утверждал Лайт. И в чем-то он был прав. Рисунки Мэй, даже если были целиком и полностью выдуманными из головы, (как думал тот же Лайт.) были прекраснее и естественнее самых лучших фотографий.

Девушка рисовала самые разные вещи. Бывало, ей в голову откуда-то приходили высокие костлявые чудовища с крыльями и черными тетрадями в руках, которых она называла синигами и даже могла назвать их имена.

Бывало, она рисовала самого Лайта, взрослым юношей с непонятным красным блеском в глазах и тоже с черной тетрадью, на обложке которой была надпись "Death Note."

Однажды, она нарисовала какого-то сутулого парня с бледной кожей и темными волосами. На вопрос друга, о том, кого она изобразила, Мэй ответила, что этого человека зовут Эл Лоулайт, и он детектив. Лайт в очередной раз подивился таланту и фантазии подруги...

* * *

Прошло два года. Лайт и Мэй уже заканчивали старшую школу. По прошествии последнего учебного года, парень собирался поступать в Тодай, лучший университет Японии и хотел, чтобы его подруга тоже поступила с ним.

Поэтому, в этот год он особо рьяно принялся не только за свою, но и за ее учебу. И его старания имели большой успех... Вообще, за эти два года их дружбы, благодаря Лайту, девушка и так стала намного лучше учиться, а ещё она стала гораздо уверенней в себе, и больше никто не считал ее неудачницей.

Вдобавок, появились многие, кто хотел бы с ней дружить, но Мэй держалась от всех подальше, помня, как те люди, что сейчас мило ей улыбаются, называли ее никчёмной Мэй. Она доверяла только Лайту и не собиралась подпускать к себе кого-то ещё...

Сейчас идёт последний урок. Ещё немного, и можно будет отправиться домой. А там они с Лайтом отправятся к нему домой, выполнят домашние задания, а затем можно будет пойти погулять в парке.

Возможно, там Мэй увидит какой-нибудь красивый цветок, который можно будет нарисовать... А если такового и не окажется, не беда: можно будет снова нарисовать Лайта, его она никогда не устанет рисовать...

Ведь Лайт такой теплый, совсем как солнце, как пирог, который когда-то в детстве пекла мама, до тех пор, пока окончательно не ушла в свою карьеру и не забыла свою Мэй...

Но Лайт вместе с тем и холоден, подобно Луне, что присутствует в его имени, подобно сияющему льду, подобно белоснежной орхидее, что как известно, является цветком, что способен привлечь, заворожить своей красотой...

Помимо этих двух граней, у Ягами Лайта существует ещё много других, и Мэй знает и любит их все. Но больше всего ее впечатляли именно эти, совсем противоположные, но такие по волшебному прекрасные...

А можно будет нарисовать и не Лайта, а что-нибудь из тех весьма странных грёз, что она видит уже два года. Грёз, которые почему-то кажутся ей реальными и чем-то опасными для всего мира, чем именно — Мэй не знала.

Ровно как и не знала, откуда к ней приходят такие странные имена: Рюк, Рем, Эл Лоулайт, который также носит имя Рюдзаки Рю.

Обо всем этом, она откуда-то знала только одно: она должна рисовать все, что ей придет в тех видениях. Даже если ей не хотелось, все равно: стоило ей увидеть картинку из тех грёз, ее руки начинали машинально зарисовывать все сами, что весьма удивляло девушку. Задумавшись над этим, Мэй не заметила, что сидящий неподалеку от нее, Лайт смотрит в окно на плавно опускающуюся во двор черную тетрадь...

Наши неразлучные друзья отправлялись домой к Лайту. Мэй заметила, что поведение ее друга не похоже на обычное: он постоянно о чем-то задумывался и словно улетал куда-то не туда прямо во время разговора, а ведь обычно, Лайт всегда внимательно ее слушал и сам рассказывал что-нибудь интересное, а сейчас...

— Лайт-кун, что у тебя случилось?

Наконец, осмелилась спросить Мэй. Юноша внимательно на нее посмотрел.

— Мэй-чан, это не уличный разговор. Все объясню, когда мы окажется дома.

У нее появились нехорошие предчувствия: она вспомнила некоторые свои видения, которые как раз-таки касались ее друга — и там точно не было ничего хорошего! Конечно, это всего лишь сны, но она в них почему-то верила...

В молчании, они дошли до дома Лайта.

Госпожа Ягами Сатико как и всегда, была очень рада увидеть их обоих.

— Мам, мы пошли заниматься, нас не беспокоить! — сказал юноша.

— Конечно, дорогой. — улыбнулась она.

— Кстати, вы с Мэй-чан так много занимаетесь... Конечно, это очень хорошо, больше шансов на поступление, но и отдыхать не забывайте, будете здоровее, а то, вон какие бледные оба!

— Мама, не преувеличивай, мы часто гуляем в парке и по городу, не беспокойся. — улыбнулся Лайт.

Молодые люди прошли в комнату Лайта и присели на стулья.

— Ну, рассказывай. — сказала Мэй. — Что с тобой сегодня произошло?

— Лайт достал из сумки какую-то черную тетрадь и положил ее на стол.

— Мэй-чан, ты веришь в мистику? — спросил он. Девушка кивнула. Она посмотрела на тетрадь. На обложке была надпись белыми буквами "Death Note." Неужели, это та самая, из ее видений?

— Мне снились про нее сны... — задумчиво сказала она другу. — И если все, что мне снилось — это правда, то эта тетрадь очень опасна! Советую ее сжечь. Ну, или ещё можно вернуть ее синигами, настоящему владельцу, но лучше не стоит рисковать, ведь он вполне может подкинуть ее ещё кому-нибудь. И кто знает, как этот кто-то использует это оружие? — сказала Мэй.

— Значит, сюжеты твоих рисунков, которые ты мне показывала — реальны? Но если, мы используем эту тетрадь смерти в благих целях, в целях уничтожения преступников... — начал Лайт.

— ...то все равно ничего хорошего не выйдет! — прервала его речь Мэй. — Ну, поначалу ты будешь вершить справедливое правосудие, а затем, почувствуешь себя богом, способным решать, кому жить, а кому умереть! Лайт, я все это видела в своих снах... Ну что же, я высказалась, теперь решение за тобой.

— Хорошо, Мэй. — кивнул головой ее друг. — Мы уничтожим тетрадь.

— Предлагаю не затягивать. У меня дома есть печь. — сказала она. — Отправляемся немедленно. Хорошо ещё, что ты ей не успел воспользоваться, поэтому не забудешь ничего связанного с ней.

Тетрадь смерти сожгли. Друзья смотрели, как догорает последняя страница, а затем облегчённо вздохнули. История Киры закончилась, не успев начаться, а вот история Ягами Лайта и Ягами Мэй, будущих студентов Тодай, как раз только начиналась.

Что же будет с Амане Мисой, которую без поддержки быстро поймают и даже Рем не сумеет помочь, ведь она умрет, успев только записать в тетрадь смерти очередного бандита, угрожавшего известной модели Мисе-Мисе, Мэй-чан, единственной, кому была известна несвершившаяся история, было глубоко безразлично...