Яутжа сильной и независимой женщины (гет)

— Ну а твое сердце когда покорит прекрасный незнакомец? — Мари рассмеялась и пригубила вино, спрятав в бокале ухмылку. Она прекрасно знала, какой будет ответ. Но тем не менее спросила. Ну вот зачем они постоянно все об этом спрашивают?..

Лилиан вздохнула, улыбнулась одними уголками губ и уже привычно отшутилась:

— Мое сердце, девочки, навеки и безраздельно принадлежит единственному мужчине.

Асами укоризненно покачала головой.

— Лили, ну сколько можно? Вспомни, в колледже за тобой какие парни ухлестывали!

— Да, и где они теперь? — Лилиан саркастично скривилась. — И потом, моя работа…

— Вот в том-то и дело, что ты давно замужем за своей работой! — японка презрительно наморщила носик.

— Ну не за яутжа же мне замуж выходить! — Лилиан развела руками и потянулась за бутылкой, чтобы долить себе немного. — И почему это мы опять все обо мне? Расскажите, что у вас нового. Видимся раз в пять лет…

— Да, давайте еще раз за встречу! — засуетилась Мари и подняла бокал, передавая оживление остальным. Подруги чокнулись и приготовились предаться воспоминаниям о годах бурной молодости. Вечер только начался, но уже обещал быть долгим.

Дверь служебной квартиры тихо отворилась. В холле встретил полумрак.

— Кефир? — позвала женщина в пустоту, перешагнув порог и нащупывая выключатель. — Кефирчик, ты спишь?

Силуэт яутжа угрожающей косматой тенью отделился от кухни. Послышалось довольное урчание.

— Нет, я ел, — доверительно сообщило переводное устройство.

— Если хочешь быть здоров, ешь один и в темноте… — рассеянно пробормотала Лилиан, внезапно вспомнив любимую присказку русской бабушки, после чего наконец включила свет.

Хищник сощурил свои желтые тигриные глаза на яркую лампочку и неторопливо облизнулся. На светло-бежевой ротовой перепонке все еще виднелись следы мясного сока.

— Я лучше ууман вижу в темноте, ты же в курсе?

— В курсе, — усмехнулась женщина, скидывая туфли и направляясь к яутжа.

— Как прошла встреча с другими самками? — Кефир ласково замурлыкал, позволяя себя обнять, и тоже обхватил Лилиан руками. Затем склонился и чуть неуклюже боднул подругу своей ороговевшей башкой. Женщина в ответ взъерошила его гриву и чмокнула в переносицу.

— Все хорошо. Передают тебе привет.

— Вы долго.

— Так соскучились… — размыкая объятия и начиная раздеваться, слегка виновато отозвалась Лилиан.

— А по мне соскучилась? — ревнивец требовательно вытянул жвала, следуя за ней в комнату.

— Конечно, считала минуты! — хихикнула женщина.

Кефир удовлетворенно зарокотал. Продолжая ходить за ней хвостом, он невозмутимо наступил на упавшую со спинки стула блузку.

— Ай, ну что ты делаешь? — всплеснула руками Лилиан и поспешно выхватила помятый элемент гардероба из-под чешуйчатой ступни. Красивой одежды у нее было не так много, главным образом, потому что большую часть времени приходилось проводить в рабочем комбинезоне, и забивать шкаф платьями не имело смысла. Плюс постоянные переезды…

Яутжа проигнорировал упрек, лишь насмешливо развел максиллы и снова потянулся за обнимашками. Вот казалось бы: здоровенный бугай, наделенный от природы всеми свойствами машины-убийцы, а ласков, как котенок. К этому далеко не сразу удалось привыкнуть…

— Ну подожди, дай я душ приму, — Лилиан ловко увернулась и отошла на безопасное расстояние, где, совершенно не стесняясь постороннего взора, стянула юбку и сняла бюстгальтер. После этого женщина достала из шкафа махровый халат и бодро направилась к ванной в одних трусах.

— Я чай сделаю, — смирился хищник.

— Ты ж мое чудо! — Лилиан обернулась и послала ему воздушный поцелуй.

На самом деле этого обаятельного негодяя звали Борьбой — именно так переводилось его имя с яутжевского. Еще и с добавкой чего-то в виде отчества — сын Струны. Но Лилиан считала не лучшей идеей переводить имена. Кефиром же самец стал исключительно благодаря несколько притянутому за уши явлению межъязыковых омонимов. Проще говоря, его имя на родном языке звучало довольно похоже с названием данного кисломолочного продукта. Таким образом перед Лилиан имелся выбор — пытаться произнести это слово, безбожно коверкая в силу устройства человеческого рта, либо трансформировать его в более доступную форму и использовать в качестве милой домашней клички. Она выбрала второе, тем более что яутжа, так же как кефир, имел характерный запах, который сначала может не нравиться, но со временем становится родным и привычным. Хищ не возражал, отчасти, наверное, по той причине, что тоже не мог выговорить имя подруги и был вынужден называть ее Иэан — звучало весьма странно. Более странным было, пожалуй, лишь то, что эти двое в принципе оказались вместе и были вполне счастливы — вот уже почти шесть лет.

История их знакомства началась при весьма волнительных обстоятельствах. Тридцатилетняя сотрудница ремонтной службы прибыла на одну из космических станций для ликвидации аварии в блоке управления и вот тут…

Да, кроме шуток, Лилиан действительно была ремонтником (кстати, первоклассным), и выбор подобной карьеры навсегда остался непонятен ее родным и друзьям. Ей неустанно твердили, что она освоила не женскую профессию и это когда-нибудь ее доконает. Строго говоря, мотаться на маленьком полуавтоматическом суденышке между планетой, орбитальной станцией и двумя автономными комплексами действительно было не самым безопасным делом. Враждебный вакуум вокруг, безнадежный сбой биоритмов и полное отсутствие личной жизни — все дела. Но Лилиан упорно держалась за свое призвание, чуть свысока поглядывая на подружек-кумешек, которые, если уж по совести, в погоне за счастьем тоже не особенно преуспели. Мари вышла замуж в третий раз, убеждая себя и окружающих, что «уж теперь-то она точно не прогадала», вела какую-то невнятную общественную деятельность, постила свои достижения в Инстаграм, таскала по врачам избалованного ребенка. Асами, в свою очередь, пыталась заделаться бизнес-леди. Замужем она не была, но имела довольно богатого сожителя, чья материальная поддержка не позволяла ей осознать, насколько ее дело на самом деле убыточно. В свободное время она рисовала тушью и акварелью. Обе подруженьки считали себя самодостаточными и независимыми личностями, а Лилиан при каждой встрече хором внушали, дескать тратит она свои бесценные годы непонятно на что. Вернее, непонятно на что и непонятно на кого. На вымирающую профессию — ведь давно было известно, что с развитием робототехники необходимость в техническом персонале скоро окончательно отпадет, — и на бесперспективные недоотношения с представителем другой космической расы (объяснять им, что расы существуют в пределах одного вида, а яутжа — это как раз отдельный биологический вид, кажется, уже было бессмысленно). Ох, и за что же она этих двух дур любила-то?

Хотя отчасти девочки были, конечно, правы: на станциях давным-давно не держали постоянных технарей. С мелкими поломками справлялись роботы, часть работ с успехом выполнялась удаленно, но тем не менее всегда оставалось место для форс-мажора. И вот именно этот форс-мажор являлся специализацией Лилиан. Когда автоматические системы начинали по неведомой причине сыпаться, и станция грозила сойти с орбиты — вызывали Лили. Когда роботы вместо того, чтобы ликвидировать поломку, начинали ее усугублять — вызывали Лили. Когда требовалось «на коленке» перебрать и запустить внезапно умерший движок — вызывали кого? Правильно! И каждый вызов на ЧП женщина принимала как вызов на бой, а каждую хорошо выполненную работу считала своей личной победой. На ее объектах работало еще несколько мастеров, но только Лилиан доверяли самые сложные случаи. И чувствовать себя незаменимой, если честно, очень льстило. Приятнее этого было лишь одно: осознавать, что удалось сделать что-то реально нужное и полезное, может, даже предотвратить катастрофу и спасти чьи-то жизни. Вот именно ради этого Лилиан и держалась за свою «умирающую профессию», которая на самом деле оставалась живее всех живых.

А что касается яутжа… С яутжа все произошло весьма неожиданным образом. У всех бывают неудачные дни — даже у профессионалов, и вот как-то раз на очередном задании недооцененная «проблемка» нежданно-негаданно превратилась в полномасштабную и неумолимую жопищу. Для ликвидации этой самой жопищи и спасения карьеры у Лили не хватало трех вещей: физической силы (либо инвентаря, который бы мог компенсировать ее недостаток), еще одной пары рук и нестандартного видения ситуации. Помочь могло лишь чудо, и оно не замедлило явиться — в облике рыжевато-серого полосатого хища; авантюриста и заблудшего технического гения в одном лице… Хм… Морде?.. Физиономии.

Как позже выяснилось, Кефир относился к касте ученых — оказывается, такие у яутжа тоже имелись. По меркам сородичей тридцатидевятилетняя особь считалась совсем юнцом, которому полагалось быть под присмотром старших, но так уж вышло, что станцию, на которой он числился, расформировали по причине износа. Научники распределились кто куда, и те, кто уже имел статус, устроились довольно неплохо, а вот Кефир, хоть и заслужил уважение прежних коллег за незаурядный ум и трудолюбие, попал в какое-то захолустье на должность ниже лаборанта. Результатом стал конфликт с руководством, закончившийся традиционным яутжевским поединком, в котором юнец, разумеется, не выиграл, и — изгнание как закономерный и страшный итог.

Несколько месяцев молодой самец шатался неприкаянный, оказавшись на самом дне яутжевского общества. Каким лихом его занесло на человеческую станцию, так и осталось загадкой. Но это была не иначе как сама судьба. Изначально Кефира заинтересовала поломка, а уже потом он обнаружил воюющую с непреодолимыми обстоятельствами человеческую женщину. Он подошел и помог — больше ради забавы. Он наверняка сам не понял, насколько спас положение.

Потом они познакомились, и оказалось, что Кефиру даже негде ночевать. Вообще-то хищники никогда не делали проблемы из отсутствия своего угла, но Лилиан не смогла просто так его оставить и позвала к себе на корабль. Она согласовала присутствие инопланетянина с руководством, поручившись за то, что яутжа никому не станет отрывать головы, а со временем еще и выбила для нового товарища полставки. Оформить, правда, пришлось на себя — хищей тут еще никто не трудоустраивал.

Так они стали жить вместе — по большей части на корабле, а иногда в служебных квартирах и служебных отсеках. Учитывая, что жилое пространство на яутжа также официально не выделялось, соседствовать приходилось в тесноте. Наверное, это их и сблизило. Особенно повлиял тот нелегкий период, когда Кефир подхватил какую-то жесткую заразу и слег. Подходящих для яутжа медикаментов в распоряжении Лилан не было, и страдальца пришлось выхаживать по старинке, сбивая жар при помощи мокрых полотенец, ставя капельницы с разбавленным физраствором, а также силком заставляя есть и пить. За время болезни женщина привыкла прикасаться к нему, а он привык, что она его касается. И тогда же они впервые оказались в одной кровати — Лили не могла позволить пациенту как прежде лежать на полу, а спальное место в отсеке было всего одно.

Потом болезнь ушла, а привычка быть рядом осталась. Хотя специфика теплообмена яутжа приносила некоторые неудобства. Для хорошего самочувствия ему требовалась атмосфера адской жары и тропической влажности. И сам он был очень горячим. Впрочем, не видя с его стороны каких бы то ни было неприличных поползновений, Лилиан очень быстро привыкла обходиться дома минимумом одежды. А постепенно и вовсе переняла от соседа способность с феноменальным спокойствием относиться к собственному телу и его жизненным функциям. Вскоре они сжились настолько, что стеснение стало просто неуместным. Дошло до того, что Лили просила Кефира потереть ей спину в душе, а он обращался к женщине за помощью, когда в труднодоступных местах его тела плохо сходила старая чешуя.

Время пролетало, а чувства, связывающие странную пару, лишь больше крепли. Правда, как их интерпретировать Лилиан не знала. Это было что-то среднее между влюбленностью и привязанностью, дружба, преисполненная нежности и приправленная изрядной долей флирта, но не запятнанная пошлостью. Говорят, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, и либо разрушится, либо приведет в постель. У людей — быть может, но только Кефир-то человеком не являлся. И самая главная разница состояла в том, что межвидовая пара не пыталась задавить взаимную симпатию надгробием «мы только друзья — не более», а напротив начала увлекательную игру в имитацию отношений. Лилиан, не смущаясь, даже на людях называла яутжа «мой мужчина» — сначала в шутку, а потом и не в шутку… А яутжа почти серьезно говорил «моя самка» и выдавал комплименты один другого забавнее, впрочем, вполне в духе своего грубоватого племени с поправкой на возможности переводного устройства.

А вообще… Лилиан чувствовала от спутника такую поддержку, какой не давал ни один из ухажеров в прошлом. Более того, яутжа воплощал в себе все главные мужские качества: верность, готовность прощать и защищать, доброту и силу. А хищник получал от земной женщины то, о чем мечтает каждый мужчина: обожание и заботу. Они постоянно одаряли друг друга лаской — но до определенного предела, никогда не пересекая границ дозволенного. Можно сказать, что историю их отношений запросто можно было дать почитать двенадцатилетней девочке, не боясь привить ей извращенные вкусы, ведь именно так в понимании маленьких девочек выглядит любовь прекрасной землянки и пришельца со звезд…

Кстати, сказки сказками, а реальные примеры сожительства людей с инопланетянами все-таки имелись, но чаще всего земляне находили общий язык с представителями народа чша, имеющими гуманоидные черты. Иное дело яутжа — что-то совсем не то для полноценных половых отношений. Лили и Кефир прекрасно это понимали и не пытались себя обманывать. В определенном смысле каждый из них так и оставался одиночкой.

Иногда Лилиан ради разнообразия ходила на свидания, но из этого никогда не выходило ничего серьезного. Она мило общалась весь вечер, осознавала, что очередной собеседник поверхностный, недалекий и пошлый, деликатно с ним расставалась и возвращалась к клыкастому другу, который места себе не находил от ревности, но противопоставить реальные аргументы встрече женщины с самцами своего вида не мог.

Ситуация менялась на обратную, когда по весне у Кефира начинался гон. Эта дикая, архаичная черта очень роднила яутжей с животными. Более того, брачный период на пару месяцев делал хищников совершенно неуправляемыми. Лилиан сперва хихикала, увидев, что самец периодически сверяется с неким аналогом «женского календаря», но когда домашний котик превратился в разъяренного тигра, ей резко стало не до смеха. В оправдание яутжа стоило сказать, что свой неудержимый спермотоксикоз он всеми силами старался взять под контроль, однако успех был переменный. Более-менее спасал только заблаговременный прием седативных препаратов. Кроме того Кефир был вынужден периодически занимать ванную, чтобы сбрасывать излишки половых продуктов — для этого в его крестцовой области имелся некий имплантат, присоединенный к нужным нервам. Как самец однажды объяснил, научники вживляли себе такие штуки, чтобы не отвлекаться от исследований на размножение. Но так как Кефир уже формально был никакой не научник, а от технических исследований перешел больше к практике, то и лишение общения с противоположным полом теряло для него смысл. Поэтому, когда гон достигал пика, Лилиан скрепя сердце приходилось отпускать своего клыкастенького погулять с самками. Женские особи, правда не очень жаловали изгоя, так что с гулянок хищ возвращался хоть и удовлетворенный, но морально подавленный и сильно потрепанный. Лили вздыхала, причитала, немножко ругалась, а затем жалела горе-ловеласа, промывала его раны и укладывала спать…

И тем ценнее для обоих были моменты, когда в их жизнь не вмешивался никто посторонний. Разовые свидания, брачный период — все это проходило, а они двое оставались. И пусть их отношения никто не воспринимал всерьез, в глубине души самец яутжа и земная женщина знали: у них все серьезно и навсегда.

Лили вышла из ванной, на ходу вытирая мокрые волосы. Яутжа увлеченно хозяйничал на кухне.

— Ты будешь мед или сладкие прямоугольники? — осведомился он через плечо. В лексиконе переводного устройства не было слова «печенье» — просто потому что у хищников кулинария фактически отсутствовала как явление. А вот мед они, как ни странно, знали и уважали.

На самом деле за эти шесть лет пара прекрасно научилась понимать речь друг друга, но повседневное общение человек и яутжа предпочитали организовывать через ретранслятор, чтобы не ломать языки чужеродными словами.

— Я уже тебе говорила, что ты — мужчина моей мечты? — засмеялась Лилиан. — Ты знаешь, многие человеческие самцы считают, что кофе в постель, вот это вот все — бред. Но ты у меня не такой.

— Хороший самец снабжает самку пищей, — серьезно проговорил Кефир.

— У людей далеко не всегда, к сожалению. — Женщина опустилась на диван и блаженно откинулась на спинку, вытянув ноги.

— Когда я поймал то животное, тебе почему-то не понравилось, — беззлобно, но все-таки поддел хищник.

— Потому что это был олень в парке. И у нас с тобой не было проблем по единственной причине: потому что ты яутжа. Доблестная полиция предпочтет скормить тебе всех оленей, лишь бы ты не тронул их самих.

— Давай я в следующий раз поймаю что-то, что тебе понравится, — не сдался клыкастый. Он подошел к чайному столику и с неуклюжей аккуратностью водрузил на него чайник и две чашки. Вернее, одну чашку и один соусник с узким носиком, который словно бы специально был сделан под специфическую пасть хищника.

— Поймай мне вафелек на кухне, — засмеялась Лили. Кефир фыркнул, но за вафлями сходил.

Вернувшись, яутжа уселся рядом со своей человеческой самкой на диван и обнял ее, немедленно зарывшись жвалами в волосы, что можно было расценивать как нежный поцелуй в макушку. Женщина счастливо вздохнула и прижалась к обнаженной чешуйчатой груди, на которой едва пробивалась первая щетина. Кефирчик подрастал. Он, конечно, вряд ли смог бы в будущем догнать по массе боевых сородичей — один раз Лилиан довелось видеть близко матерых хищей, так у нее поджилки затряслись, настолько это были величественные и одновременно жуткие создания, — но все равно уже через несколько лет должен был стать гораздо крупнее обычного мужчины. Тогда надо будет искать кровать побольше и диван попрочнее…

— Что смотреть будем? Сегодня ты выбираешь. — Она потянулась за пультом.

— Про животных или про вашу науку, — не задумываясь, отозвался Кефир.

— Ты, как всегда, верен себе. — Лилиан перелистала каналы и остановилась на какой-то передаче о биомеханике. — Ну вот, смотри, тут тебе сразу и животные, и технологии.

— Это я уже видел, — самец пренебрежительно дернул жвалами и забрал у подруги пульт.

— Ну сам тогда ищи. — Женщина наклонилась вперед, чтобы разлить чай. — Чем займемся завтра? У нас еще один выходной. В кои-то веки.

— Ты не убежишь от меня снова?

— Вот не надо, я к подругам за месяц отпрашивалась!

— Ничего не знаю. — Кефир игриво укусил ее за шею. — Моя самка.

Лилиан не ответила, лишь вернулась под бок к своему хищу, устроилась поудобнее и прикрыла глаза, с улыбкой потягивая обжигающий напиток. «Моя самка»… Это было так глупо и несерьезно, но почему-то хотелось слышать это снова и снова…

Навеяло:

Jaymes Young — Infinity

Сати Казанова, Arsenium — "До рассвета"

Новое служебное жилье было без преувеличения идеальным. В нем имелось все, что нужно для счастья: две просторные комнаты, оборудованная кухня и божественно прекрасный раздельный санузел (как человек, живущий с огромным мясоедом, способным в один присест умять полбыка, а затем через пару дней устроить в не рассчитанном на мощь яутжа туалете настоящий Армагеддон, Лилиан знала толк в подобных вещах). Не подкачало и спальное место. Конечно, ожидать огромной кровати как из номера «люкс» не приходилось, но работодатель, зная о необычном коллеге-подопечном Лили, позаботился, чтобы коек было три. Две из них оказались заранее сдвинуты. Накрытые широченным матрасом, они образовывали довольно прочную лежанку для яутжа, третья же стояла поодаль — для человеческой половины рабочего тандема. Впрочем, Кефир первым делом передвинул ее туда же, создав максимально вместительное пространство для совместного отдыха. В ответ на укоризненный взгляд подруги, он лишь простодушно растопырил жвала и заявил, что не видит смысла спрашивать об очевидных вещах, а то, что его самка не хочет спать отдельно — это ведь абсолютно очевидно.

Лили в итоге только рукой махнула, а про себя посмеялась: не дать не взять наглый кошак, который убежден, что хозяйка обожает, когда он спит у нее на голове. И ведь прав, что характерно. Лилиан теперь уже с трудом припоминала, когда она в последний раз спала одна.

Следующие несколько часов они увлеченно распаковывали вещи, вернее, Лили распаковывала, а Кефир раскладывал предметы по совершенно непредназначенным для них местам и вслух поражался, для чего самке нужно таскать с собой такое количество всевозможного барахла. Тем более что все необходимые вещи для жизни — умывальник, чайник и набор ножей — в квартире предусмотрены.

Управились с переездом к восьми вечера. Лили переложила распиханные согласно одним яутжам понятной яутжевской логике предметы первой, второй и десятой необходимости правильно, после чего сходила в душ и позвала «своего мужчину» отдыхать. Однако стоило им уютно угнездиться перед телевизором и выбрать устраивающую обоих трансляцию с кораллового рифа — без слов, но с красивой музыкой и веселыми рыбками для землянки, а также с муренами, акулами и подводными пещерами для хища, — как новое жилище во всей красе явило свой, возможно, единственный, но зато крупный и жирный минус.

Раздавшийся наверху грохот заставил немногочисленную посуду подпрыгнуть на полках, а задремавшую Лилиан подпрыгнуть в объятиях клыкастого.

— Не очень приятный диапазон вибраций, — с ледяным спокойствием подтвердил Кефир и вновь уставился в экран, где клубок акул увлеченно делил перед камерой привязанное к тросу мясо.

— Это что было? — моргая спросонья, пробормотала Лили.

— Наш отсек не на верхнем ярусе. Технологии строительства ууман отстают, и слышимость удручает. Думаю, существа, обитающие наверху, что-то уронили, — предположил самец, для пущей наглядности указав жвалами на потолок.

— Ладно, ты прав, бывает, — согласилась Лили. Но стоило ей улечься обратно, выбрав на колючем плече товарища наименее колючее место, как наверху замолотило с новой силой, причем с четкой периодичностью.

Лилиан села. Сон испарился, как будто и не бывало.

— Что они там делают? Может, одновременно с нами переехали и мебель собирают? — женщина попыталась ухватиться за последнюю возможность, но яутжа с прежней невозмутимостью развеял ее надежды в прах.

— Судя по звуку, они прыгают. С высоты около ваших двух футов.

— То есть… С дивана на пол?

— Или с табуретки. Я понятия не имею, какие у них там есть предметы интерьера.

— Наверное, там дети… — пожала плечами Лили.

— Двуногие создания, — уверенно определил Кефир. Затем, дождавшись следующего прыжка, добавил: — Масса тела — примерно в три раза меньше твоей. Да, возможно, детеныши. Но не ууман.

— Как ты определил?

— Более длинные пальцы и дальше отставлена пяточная кость. Приземляются своеобразно.

Лилиан вздохнула, но ничего не сказала. Что, в конечном итоге, с детей взять. И без разницы, люди это или еще кто.

Прыжков сорок спустя наступило долгожданное затишье. Но только Лили собралась с улыбкой умиления сказать: «Ну, вот и угомонились», как наверху начали бегать. С частым топотом, падениями на поворотах и приглушенно раздающимся через перекрытия визгом. Теперь и землянка смогла убедиться, что соседи явно не люди, так как человеческие дети на ее памяти подобных звуков не издавали.

— Их ведь там не один? — обреченно проговорила землянка.

— Пятеро, — уверенно отозвался хищник.

Спустя полчаса это стало надоедать, спустя час — откровенно действовать на нервы. Уже подошло время готовиться ко сну, но веселье этажом выше и не думало заканчиваться. К половине первого Лили не выдержала.

— Кефирчик, сходи туда, пожалуйста, объясни, что в цивилизованном обществе спят в это время, — попросила она. — Нам с тобой завтра вставать рано, на объект новый…

Яутжа не потребовалось просить дважды. Он согласно рыкнул, слез с дивана и, буднично захватив с тумбочки тесак, направился к выходу. Лилиан, надо сказать, уже привыкла к тому, что смертельно опасные штуки валяются на тумбочке рядом с ее смартфоном и кремом для рук, но вооруженный визит к соседям, наверное, уже выходил за рамки.

— Стой, подожди! — вскакивая следом, зашипела она, вовремя сообразив, что кричать посреди ночи тоже не слишком милосердно к другим жильцам.

— Что? — Кефир остановился у дверей, в недоумении опустив мандибулы.

— Ты еще спрашиваешь! — Лили всплеснула руками. — Оставь эту свою железку дома, говорю! Нельзя так идти, там дети!

— И что? Я же не буду их убивать. Ты ведь напугать их просишь? Или нет?

— Да им просто тебя увидеть будет достаточно. Просто постучи в дверь и скажи, чтобы перестали шуметь. Без угроз. Вежливо. Ну… Давай, что ли, вместе пойдем?

— Нет никакой необходимости, разберусь, сиди тут, — авторитетно заявил хищник, поставил тесак в прихожей и вышел. Лили напряглась. Но менять что-то было поздно, теперь оставалось только ждать.

Минуты три его не было. Наверху за это время воцарилась настораживающая тишина. Наконец за дверью раздались знакомые шаги.

— Ну, что там? — набросилась землянка с расспросами, стоило Кефиру зайти в прихожую. Яутжа невозмутимо запер замок, подхватил оружие и свободной рукой слегка подтолкнул женщину по направлению к гостиной.

— Ерунда. Рауты с выводком, — пренебрежительно отозвался он. — Пошли спать, — и с хозяйским видом грохнул тесак обратно на тумбочку.

Обещание больше не шуметь рауты действительно сдержали, так что Лили и Кефир умудрились если не выспаться, то хотя бы не проспать. Однако на другой день после довольно напряженной смены (ситуация на объекте оказалась не просто сложной, а из рук вон плохой), служебное жилье снова встретило измотанную парочку таким пронзительным звоном посуды и дрожанием стен, как будто неподалеку проходила железная дорога.

Лилиан взвыла от бессилия и, сжав пальцами виски, рухнула на диван. Однако спинка дивана тоже явственно вибрировала в такт бодрому топоту раутских деток.

— Кефир, сходи к ним еще раз, голова ужасно болит! — взмолилась Лили, с трудом удержавшись от того, чтобы не добавить: «И прихвати с собой тесак».

Яутжа обнадеживающе заворковал, что ретранслятор незамедлительно перевел как «Можешь положиться», и снова отправился потолковать с буйными соседями.

На это раз эффекта хватило минут на сорок — как раз столько Лилиан потребовалось, чтобы умыться и оправиться на боковую, поужинав таблеткой обезболивающего. Препарат только-только подействовал, позволив измученной женщине уснуть, как вдруг страшный «ба-бах!» и раздавшийся вслед за ним многоголосый детский рев заставили вскинуться на кровати с приступом панического сердцебиения.

— Сходить? — с готовностью осведомился Кефир, откладывая в сторону схемы, которые изучал на сон грядущий (читающий в постели яутжа — еще одно зрелище, к которому было сложно привыкать, но да, оказалось, что они тоже так делают).

Проигнорировав вопрос, Лили медленно, с предельной осторожностью, опустилась на подушку и настойчиво потянула самца к себе. Прежде чем лечь рядом, он вопросительно заглянул землянке в лицо. В полутьме его глаза блестели совсем как у изумленной совы.

— Там, похоже, кровать не поделили. Или она под кем-то сломалась, — с трудом преодолевая вернувшуюся с новым приступом тошноту, пояснила Лили. — Наверное, сейчас успокоятся.

— Вряд ли. Специфика процессов возбуждения и торможения, — усомнился хищник.

— Но они хотя бы больше не бегают…

Это была правда. Но оставался большой вопрос, так ли уж ультразвук предпочтительнее топота…

Два следующих дня прошли тихо, и Лили грешным делом начала думать, что случилось недоразумение. Возможно, раутята и правда просто слишком разыгрались, а родители, наверное, были чем-то заняты и не смогли вовремя их приструнить… Но оказалось, что оправдывать хвостатых — неблагодарное дело. Когда в один из вечеров раздался такой грохот, будто бы в квартиру этажом выше запустили стадо бизонов, стало ясно: чокнутая семейка просто куда-то на время уезжала.

Пять пар босых пяток застучали по полу с удвоенной энергией. Или даже не пять…

— Мне кажется, или они гостей привели? — мрачно проговорила Лили.

— У раутов это распространено, — хмыкнул Кефир. — Самки иногда оставляют потомство под присмотром друг друга.

— Надолго? — Кажется, Лилиан вздрогнула.

— Смотря, какая причина. Если далеко торговать уехала, то и на неделю, и на две.

С минуту они молчали. Потолок ритмично вздрагивал, будто в конвульсиях.

— Кефир, я разрешаю тебе их придушить. Или прирезать, — наконец не выдержала Лили.

— Кодекс не позволяет. Я хоть и отступник, но не Дурная Кровь, — вытаращился в ответ клыкастый.

— Это была шутка.

— Иэан, — тон его рычания приобрел осуждающий оттенок, — нельзя в шутку предлагать яутжа кого-то убить. Иногда Кодекс позволяет это сделать, а ты про это можешь не знать. Потом сама же будешь обвинять меня в недоразумении.

«Ты ж мое недоразумение», — мысленно ответила Лили, но вслух ничего не сказала — Кефир обязательно бы на такое обиделся. Яутжи и правда плохо понимали шутки, а все, что хотя бы отдаленно походило на пренебрежение в отношении их персон, сразу же воспринимали как оскорбление. А еще они ненавидели, когда кто-то начинал их чему-то учить. Засевшая в косматых головах ранговая система, согласно которой наставник должен был являться либо матерым самцом более высокой касты, либо огромным Матриархом, заставляла молодняк хищей принимать в штыки любые попытки ближнего поделиться опытом. Надо сказать, это иногда немало препятствовало работе, ибо Лили все-таки лучше была осведомлена о принципах действия людской техники. Но в этом случае они с Кефиром после нескольких перебранок научились разделять обязанности так, чтобы не страдало общее дело. А вот в быту клыкастый начинал дуться всякий раз, когда подруга пыталась подсказать ему какой-нибудь пустяк. Причем дуться в буквальном смысле. Когда ему что-то не нравилось, он принимался сердито фыркать, плотно сжав челюсти. Очевидно, так он сдерживал желание зарычать — ведь рычать на самку меньше и слабее себя порядочному самцу не подобало. Из-за этого горло хищника принимало такой вид, будто он проглотил воздушный шарик, а ротовые перепонки при выдохе распирало изнутри — получались ритмично раздувающиеся и опадающие «щеки», которые, если честно, соотносились с грозным видом и угрюмо перекрещенными жвалами Кефира еще меньше, чем его домашнее имя. С другой стороны, если бы Кефирчик по любому поводу впадал в бешенство, как его более возбудимые собратья, у Лилиан бы никаких нервов не хватило. Рычащим и истекающим слюной, с вытаращенными позеленевшими глазами, ей довелось увидеть своего «котика» лишь пару раз во время гона, и данную картину землянка предпочла бы забыть. Но, разумеется, не получалось. Кстати, отчасти именно эти воспоминания и заставили ее просить яутжа поговорить с шумными соседями помягче. Все-таки там были дети. Хоть и раутские, но дети…

Лили глубоко вздохнула, встала и начала одеваться.

— Ты куда? — осведомился Кефир.

— Схожу сама, — строго отозвалась Лилиан. — Поговорю с их мамашей. Как женщина с женщиной.

Звонка у квартиры не было, а на стук открыли не сразу. Лишь когда Лили психанула и забарабанила со всей силы, изнутри зашуршал засов, и дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась узкая усатая морда бежевого цвета. «Боже, ну чисто крыса», — невольно вздрогнув, подумала Лилиан. Раутов она, конечно, встречала, но близко рассматривать как-то не приходилось. Тем временем над первой раутской физиономией появилась вторая, пошире и побрутальнее. Рыжая. Похоже, это был глава семейства. А первая особь — не иначе, его супруга.

Землянка не успела ничего сказать, а в щель просунулись еще три мордочки. Любопытные глазки-бусинки уставились на явившуюся не пойми зачем человеческую самку. Позади явно происходила какая-то борьба — похожи, остальные детеныши тоже пытались пробиться к двери и поглядеть, кто пришел, но те, что успели первыми, их отпихивали.

— Здравствуйте, — попытавшись сделать максимально бесстрастное лицо, поприветствовала соседей Лили. В том, что хвостатые поймут английский, она сомневалась, хотя, не так же просто они оказались в земной многоэтажке. Кто-то и на каких-то основаниях выдал им тут служебное или социальное жилье, причем надолго. А уж приживались-то рауты без проблем и ломаной версией местного языка овладевали очень быстро. Многие из них даже по-яутжевски щелкали. И все же…

— Красивая самка хомо откуда пришел? — полюбопытствовал Рыжий, и его вибрисы зашевелились еще активнее, а розовый нос с замшевой горбинкой, задергался, с присвистом втягивая запах человека. «Хомо» — так эти и другие инопланетяне чаще всего называли людей, употребляя официальное латинское название вида во избежание путаницы. Тут, пожалуй, одни только хищи отличились со своим полупрезрительным «ууман».

— Из квартиры снизу я пришла. Я ваша соседка, давайте знакомиться.

Вместо ответа, старшие рауты наклонились к младшим и принялись им что-то по-своему объяснять, то и дело указывая на Лилиан лапами. Наверное, рассказывали, кто пришел. Дверь при этом так и осталась в приоткрытом состоянии.

— Собственно, я по поводу шума, — решив не дожидаться, когда соседи выразят желание познакомиться, продолжила Лили.

— Шума? — усатые разом подняли головы.

— Ваши дети очень милые, но они очень громко топают у нас над головой.

— Мешаем? — с искреннем изумлением пискнула Бежевая.

— Вот именно.

— Все, все, понимаем, не будут, не будут! — залопотали взрослые рауты и засучили лапами. Их жестикуляцию Лили не понимала, но, судя по всему, это было что-то примирительное.

— Мы с моим другом будем очень благодарны… — договорить женщина не успела. Семейство переключилось на внутреннее обсуждение и быстро втянулось обратно в щель. Дверь захлопнулась, щелкнул замок.

Обещание не мешать хвостатые даже исполнили. Кефир, правда, выразил свое отношение к маленькой победе Лили скептическим фырканьем. Но она в тот момент подумала, что клыкастый так скрывает свое уязвленное состояние — как-никак маленькая самка добилась успеха там, где он, могучий яутжа, не преуспел. Однако уже в следующие выходные в семействе раутов случился праздник. Они включили очень странную музыку и дружно прыгали, не попадая в такт. И в этот раз, судя по звуку, к молодняку присоединились взрослые. Кульминацией стало пение. Лили никогда не слышала, как поют рауты, она вообще не знала, что они способны петь, но это было… что-то.

Кефир морщился и тряс головой, но терпел. И Лили терпела, сжав зубы. В выходной шуметь не запрещалось, а до ночи еще было далеко. В конце концов, что сделаешь, если семейное торжество у людей… тьфу, инопланетян. Может, они весь год ждали?

К ночи веселье утихло. Как раз в тот самый момент, когда Лили и Кефир уже начали выяснить, кто теперь пойдет разбираться. Разбираться стало бессмысленно, и они легли спать.

На другой день бегал кто-то один из раутят. Но бегал с самого утра и без остановки. Перерывы он делал ровно на пятнадцать минут, затем все начиналось заново. Самое противное, что бегал он по одной и той же траектории: пересекал гостиную, затем, с разгону, видимо, прыгал в стену, с грохотом приземлялся и несся в спальню, откуда возвращался к исходной точке несколькими большими прыжками (Кефир пояснил, что рауты хорошо бегают галопом на четырех конечностях).

Ближе к шести вечера топанье прервалось звуком падающей мебели. Что-то тяжело покатилось по полу, и одновременно раздался пронзительный вопль, нечто среднее между детским плачем и писком хомяка, которого прищемили. Лили и Кефир разом вкинули головы и, переглянувшись, хором злорадно воскликнули:

— Е*нулся! — как ни странно, именно это слово в репертуаре переводных устройств имелось. А еще несколько других занятных слов.

Наверное, так было плохо говорить, но довели, честное слово.

Некоторое время раутенок ревел, несмотря на встревоженный топот и возгласы родителей, явившихся на звуки падения, но постепенно успокоился. К ночи воцарилась вожделенная тишина.

Еще в течение примерно недели шум наверху был умеренный. Он все время присутствовал и неизменно действовал на нервы, однако не достигал такой интенсивности, чтобы идти ругаться. Но потом отношения с соседями вышли на новый уровень, а именно: рауты затопили квартиру снизу.

Когда в прихожей закапало с потолка, Кефир не особенно удивился. Яутжа вообще философски относились к избытку влажности — их тревожил только ее недостаток. Однако вскоре лужу обнаружила Лили (когда чуть не поскользнулась). Это стало в буквальном смысле последней каплей. Увидев, откуда течет, женщина немедленно ринулась за дверь и вверх по лестнице, выкрикивая на бегу что-то воинственное. Кефир, секунду поколебавшись, последовал за ней, хотя искренне недоумевал, что такого плохого случилось.

В этот раз рауты не открыли. Лили минут пять молотила в дверь, так что на площадку уже стали выглядывать другие соседи. Впрочем, при виде хищника они тотчас же испуганно прятались в свои квартиры. Не иначе решили, что это какой-то налет. Тому, что более агрессивной в данном случае выглядела человеческая сторона банды, к тому же, женская, они ожидаемо значения не придавали. Яутжа вызывал определенную реакцию по умолчанию, неважно, рычал он или был спокоен, имел при себе оружие или нет, был в доспехах или шортах веселой гавайской расцветки.

Кефир тем временем, видя тщетные усилия своей самки, по-джентельменски предложил вынести дверь вместе с петлями и засовами. В результате Лили была вынуждена оступиться, иначе впечатление о межвидовой банде у других обитателей этажа стало бы верным. Тем более хозяев просто могло не быть дома.

Пока спускались вниз, в голове выстроился правильный план действий: сначала постараться минимизировать ущерб от потопа, а потом найти нужные контакты и вызвать коммунальные службы, чтобы перекрыли воду. В конце концов, прорвать трубу может когда угодно и где угодно.

Вернувшись в квартиру, Лили отправила Кефира искать тряпки, а сама собрала все имеющиеся емкости и поставила под места протечек. Клыкастый долго думать не стал и приволок полотенца, простыни и банный халат подруги. Все это он, прежде чем землянка успела помешать, раскидал поверх луж и для пущего эффекта деловито потоптался сверху. Нет, ну а что Лили хотела? Такой уж клыкастые народ — всегда найдут самый прямой и короткий путь решения проблемы. А изящество решения яутжа не особо волнует, будь он хоть воин, хоть научник.

Пока Лилиан страдала из-за перепачканного белья, над головой отчетливо забегало-засуетилось, и капать с потолка перестало. Вернулись стало быть…

— Я схожу, узнаю, что у них случилось, — решила Лили.

— Тебе эта информация зачем? — полюбопытствовал Кефир.

— У нас так принято. Если соседи тебя затопили, с ними надо поговорить.

Кефир пожал плечами. Он пока еще плохо понимал человеческие порядки и многое считал бессмысленным.

Впрочем, попытка поговорить с хвостатыми действительно не принесла особой пользы. Лили опять битый час пыталась до них достучаться. В итоге ей все-таки открыли. Бежевая высунула нос в щель, выслушала претензии, по-беличьи зацокала и изрекла:

— Нет, ничего у нас нет. Ничего не течет. Все чисто-аккуратно! Ошибка какой-то. — И захлопнула дверь, не дав землянке возразить.

Если бы потоп привел к каким-то серьезным последствиям, Лилиан, безусловно, попыталась бы стребовать с хвостатых деньги за ремонт, но когда подтеки высохли, явных следов не осталось, и стало понятно, что раутам опять все сойдет с их мерзких лап. Но кое-какой плюс в ситуации все-таки нашелся: неделю после инцидента в квартире сверху все ходили на цыпочках. Только надеяться на то, что веселая семейка утихомирится окончательно, естественно, не приходилось. И правда: дней через десять стал слышаться первый робкий топоток, а еще пару дней спустя все вернулось на круги своя.

— Поймите, от вас очень много шума, и он постоянный! У нас с напарником напряженная работа, мы приходим домой поздно, уставшие, нам хочется немного тишины! — в один из следующих визитов начала взывать к совести мамаши-раутки Лили.

Бежевая, по своему обыкновению, разводила лапами и уже не оправдываясь, а весьма нагло отвечала:

— Ребенки расти, соседка, активные, как им объяснить?

— Словами! Дети понимают слова!

— Так я говорю-говорю — не действует!..

— Возможно, им некуда девать энергию. Они ведь у вас дома весь день. Почему вы не водите их гулять? У нас во дворе прекрасная детская площадка! — решила не сдаваться Лили.

— Она для ребенки хомо! Раут бить будут, — нашлась раутка.

— Да что вы говорите, никто никого не побьет, вам просто надо разок выйти, подружиться с другими мамочками…

— Ерунда, ерунда! У самки свое потомство есть? — Это уже попахивало претензией.

Захотелось ответить: «Я живу с яутжа и работаю двадцать четыре на семь, откуда у меня будут дети?», но ждать от хвостатых логики, скорее всего, не имело смысла. Поэтому землянка ответила просто:

— Нет.

— Тогда самка не понимать, — «мать года» категорично помотала головой.

На миг воцарилось молчание. Воспользовавшись паузой, один из раутят попытался протиснуться между ног мамаши и поглядеть, что происходит, но был решительно отодвинут родительницей за спину.

— В таком случае, сколько нам все это терпеть? — стараясь держать себя в руках, наконец процедила Лили

— Ой, не знать, соседка… — Бежевая состроила потрясающе невинную мордаху. — Эти вырастут, а в колыбельке еще три, ходить начнут — а-а-ай, там только держись!

Сначала Лилиан очень разозлилась, но выговорившись Кефиру, почувствовала, что ей стало легче. К тому же, детки наверху подозрительно затихли. Неужели, помогло?

Следующие трое суток жили, вроде бы, спокойно. Но радость оказалась недолгой. Топот возобновился с новой силой. Такое впечатление, что у раутов памяти хватало как раз дня на три. Либо они считали, что это люди через три дня должны все забывать…

Осознав, что претензии не помогают, Лили решила действовать добротой. Возможно, она, не имеющая своих детей, и правда не понимала, как тяжело матери справляться с таким выводком. Кто просил столько рожать — это уже другой вопрос. Лилиан не знала, какие там у раутов традиции и имеют ли хвостатые хоть какое-то представление о контрацепции.

После очередной смены накануне выходного Лили отпустила Кефира домой, а сама отправилась по магазинам. Яутжа в принципе не любил «ходить по рынкам», а уж тащить его в детский отдел было бы совсем жестоко. Около часа пробродив среди ярких рядов, женщина остановила свой выбор на большом наборе конструктора — в описании было указано, что сказочный замок из девяти тысяч деталей можно собирать всей семьей. Цена на конструктор кусалась, но тихие вечера определенно стоили этих денег.

Вернувшись, Лилиан первым делом поднялась к соседям и тождественно вручила им подарок для деток. Рауты отказываться не стали, но поблагодарили довольно сдержанно. Тем не менее, надежды оправдались, и вечером обошлось без беготни. Лили уже было решила, что это победа, но… Утром ее и Кефира разбудил гулкий, монотонный стук над головой.

Непонятного происхождения удары не прекращались до полудня, причем они не заменили топот, а дополнили. Все это время Лили занималась уборкой при включенном телевизоре и старалась не обращать внимания на шум. Клыкастый ходил за ней и делал вид, что помогает, хотя на самом деле больше лез обниматься и от избытка чувств постоянно пытался прикусить за шею или обслюнявить волосы. Заглянув в календарь (да, ей тоже пришлось им обзавестись, чтобы быть во всеоружии), землянка только вздохнула: брачный сезон приближался. А вместе с ним запах, завывания по ночам, оккупированная на долгие часы ванная и плохо смывающиеся метки на стенах, мебели и самой Лили. Ну и эмоциональная нестабильность. У Кефира всегда так было: недели полторы он мурлыкал и таскался за подругой как привязанный, а потом превращался в психа. На это время приходилось оформлять отпуск — себе и ему — и становиться терпеливой нянькой. Хорошенькая, конечно, намечалась перспектива: день-деньской сидеть дома, когда под боком страдает стокилограммовый хищник, а над головой постоянно что-то грохочет. Впрочем, «мартовские концерты» яутжа могли послужить своеобразной местью раутам, но для землянки это являлось слабым утешением.

— Все, хватит, я пошла к ним снова! — все-таки не выдержала Лили, откладывая тряпку и с немалым усилием выкручиваясь из лапищ хища. — Это уже невозможно терпеть!

Кефир насмешливо застрекотал, но препятствовать не посмел. Как и предлагать помощь. Очевидно, решил, что это уже личная война человеческой самки.

— Ну я ведь специально подарила вам конструктор! — уже через минуту кричала Лилиан этажом выше. Семейство раутов таращилось на нее с непониманием.

— Хороший подарок, полезный, — закивал Рыжий, который сегодня снова был дома.

— Так почему его не использовать???

— Мы использовать! — отозвался отец семейства. — Поменялись на мячи. Красивые, звонкие, прыгают — до потолка! Очень хорошо!

Как бы в подтверждение между родителями пролез один из младших отпрысков в обнимку с оранжевым баскетбольным мячом…

Когда Лили спустилась, ее просто трясло. Хотелось одновременно крушить все вокруг и реветь от бессилия. Наверху, как ни в чем не бывало, продолжали играть в мяч.

Кефир молча пронаблюдал за ворвавшейся в квартиру точно маленький ураган подругой, осклабился, взял тесак и не спеша вышел за дверь. Лилиан даже не попыталась его остановить.

Раздавшийся вскоре после его ухода громовой рык услышали, наверное, на всех этажах, как и раутский хоровой вопль.

Через минуту или меньше яутжа вернулся. Столь же невозмутимо положил тесак на тумбочку и с довольным мурчанием полез обниматься.

— Кефир? — Лили увернулась и настороженно заглянула в хитрющие, как у кота, глаза. — Там все живы?

— Ну, я ж не Дурная Кровь, — фыркнул самец и, все-таки сграбастав ее, потащил к дивану — смотреть телек и морально отдыхать.

…Тихо было уже третью неделю. Лили просто нарадоваться не могла, но все еще боялась сглазить. За день до отпуска она возвращалась домой и застала на детской площадке идеалистическую картину: раутские детки в полном составе — все пятеро — учились играть в баскетбол вместе с соседскими мальчишками. Бежевая «пасла» на газоне трех раутят поменьше, одновременно что-то увлеченно рассказывая двум земным мамочкам с колясками. Встретившись с соседкой взглядами, Лилиан наклонила голову в знак приветствия — кивать ее давно отучил Кефир, который воспринимал это движение как оскорбительное — и пошла к подъезду. Дома ее заждался в последние дни совершенно несносный на почве гормонального сдвига клыкастый. Но это была уже совсем другая история.

Увидев на пороге двоих полицейских, Лили впала в ступор. Хотя это не было такой уж неожиданностью, учитывая, что творилось у нее дома в последние сутки.

— Добрый вечер, нам поступили жалобы на шум, — дежурно отчеканил молодой офицер (или кто он там был?). Его напарница просто молча изобразила на лице ожидание.

— Простите, я… — начала Лилиан, но договорить не успела, так как за ее спиной раздался грохот — это дверь ванной комнаты слетела с петель и рухнула, перегородив коридор. Вслед за тем послышалось угрожающее рычание. Полицейские разом выхватили оружие и направили его туда, где в облаке пара возникла внушительная косматая фигура…

Началось все три дня назад. На тот момент Кефир пребывал в состоянии гона уже порядка двух недель. Первое-то время он довольно неплохо себя контролировал. Конечно, он стал менее сосредоточенным и более вонючим, но с этим еще можно было жить. И его привязчивость Лили тоже могла терпеть. Но землянка прекрасно знала, что дальше все будет куда серьезнее. Знала и морально готовилась.

Пять дней назад она спросила его в лоб, собирается ли он в этом году на поиски амурных приключений, но получила уверенный отрицательный ответ. Оно, в целом, и понятно. Пару лет назад он едва вырвался от агрессивных самок. У Лилиан волосы на голове встали дыбом, когда она увидела глубокие укусы на его шее и плечах, гематомы на теле, а также следы веревок на лодыжках и запястьях. Шкура у хищей очень толстая, простой веревкой ее так не натереть, так что это, вероятно, было что-то другое. Возможно, металлический трос. Одним словом, характер травм указывал на настоящие пытки. При этом самец вел себя не как жертва маньяка, а просто как мужчина, разочаровавшийся в отношениях. Тем не менее снова испытывать судьбу предсказуемо не захотел. Это означало, что его земной подруге на протяжении следующих месяца-полутора вновь предстояло испытывать довольно ощутимые неудобства. И несмотря на заверения клыкастого, что с ним проблем не будет, женщина втихаря все-таки заказала свежий запас яутжевских транквилизаторов. Так ведь как в воду глядела…

Три дня назад Кефирчик «дошел до кондиции». И лишь тогда хватился одной очень важной вещи. Утром Лили проснулась от того, что яутжа метался по квартире и переворачивал все вверх дном.

— Иэан, я потерял контроллер, где он? — В его рычании явственно слышалась претензия.

— Я его точно не брала, — сердито буркнула Лилиан, не сразу догадавшись, о чем речь. — Вспоминай, куда положил.

— Не видел его с переезда, — теперь уже жалобно проскулил хищник. Настроение бедняги менялось с невероятной быстротой.

— Ты же сам собирался!

— Не помню я…

Пришлось вставать и помогать в поисках. Но чертова штуковина как сквозь землю провалилась. Контроллер хищу был нужен для выполнения одной деликатной процедуры в брачный период. Без него имплантат, вживленный в крестцовое сплетение для избавления от излишков половых продуктов, становился бесполезным.

— Мы не могли его в старой квартире забыть?

Кефир замер, потом медленно повернулся к Лили и беспомощно на нее уставился. Землянка вполголоса выругалась и прикрыла лицо рукой.

Сначала Лили попыталась связаться с новыми жильцами, но никто не смог подсказать их контакты. Оставалось одно — ехать туда и пытаться попасть в квартиру, объясняя свой визит тем, что при переезде возможно (но не точно) было потеряно одно очень важное инопланетное устройство. Если контроллер, конечно, уже не выбросили как что-то непонятное.

Ехать предстояло в другой город, причем одной, потому что с Кефиром при его текущем состоянии в дороге неизбежно возникли бы инциденты. Но и оставлять его без присмотра на целые сутки было не слишком удачной идеей. Только другого варианта Лилиан не видела. Приобрести где-то новый контроллер не представлялось возможным — для этого клыкастому пришлось бы лететь к своим и договариваться. Не факт, что он добился бы успеха, да и путешествовать в разгар гона он уже не мог… Ну почему этот дурень раньше-то пропажи не заметил?

Делать нечего, пришлось экстренно собираться и ехать, благо отпуск уже был оформлен. Поездка заняла больше времени, чем ожидалось. Прибыв на место, женщина обнаружила, что квартира заперта. Пообщавшись с соседями, она выяснила, что жилье еще не сдано, пришлось разыскивать домовладельца, а он смог подъехать только поздним вечером. Потом еще битый час ушел на поиски, которые не дали результата — контроллера нигде не было. Извинившись перед домовладельцем и поблагодарив его, Лили пустилась в обратный путь. А когда вернулась уже под утро, то убедилась, что ее худшие опасения подтвердились. Пытаясь как-то снять напряжение без применения контроллера, Кефир залез под горячий душ, но расслабиться ему, очевидно, так и не удалось. Тогда ополоумевший хищ принялся от расстройства крушить стены, разбивая и сдирая когтями кафель.

Увиденная картина повергла землянку в шок. Первое, что пришло в голову — это побыстрее запереть ванную и бежать за транквилизатором, что Лилиан и сделала. Но стоило ей вернуться с заряженным инъектором, как кто-то принялся названивать в дверь.

— Стойте, подождите, он не опасен! — выставляя руки вперед, закричала Лили. Полицейские, разумеется, ее не послушались, но оба вдруг поменялись в лице, особенно сильно вытаращилась женщина.

Обернувшись, Лилиан увидела готового к броску Кефира. Самец стоял абсолютно голый, пригнувшись и распахнув жвала. А между его ног тяжело раскачивался ярко-зеленый ребристый орган. По своей форме он был весьма далек от человеческого, но в его назначении не оставалось сомнений.

— Господи! — сдавленно пискнула Лили, ощущая, как вспыхивает ее лицо. Забыв про нацеленное оружие, она метнулась к вешалке и, сорвав куртку, поспешно прикрыла хищу срам. Кефир отпрянул от неожиданности, но Лили ринулась следом, пытаясь во время движения обвязать рукава вокруг мокрого торса. О том, что клыкастый в этот момент может ее поранить, как-то не думалось.

— Мэм, отойдите! — послышалось со стороны двери.

— Пожалуйста, закройте дверь, я к вам сейчас выйду! — продолжая бороться с внушительным достоинством Кефира, которое оказалось не так-то просто скрыть при помощи женской ветровки, выдохнула Лилиан.

Полицейские переглянулись и неожиданно выполнили ее просьбу. Дверь захлопнулась. Бросив куртку, Лили потянулась к оставленному на тумбочке в прихожей инъектору. В это время Кефир проследовал со стояком в комнату, где попытался по-собачьи трахнуть диван. Не замедлив воспользоваться удачным ракурсом, землянка подкралась со спины и с размаху всадила иглу прямиком в голую полосатую задницу.

Хищник повернулся и обиженно заворчал. Затем его резко повело в сторону. Лилиан подхватила его под локоть и потихоньку направила к кровати, стараясь не пялиться на продолжающий воинственно торчать орган. В спальне клыкастый уже рухнул без сознания. На простынь тут же полилась густая желтоватая субстанция.

Краснея и причитая, Лили схватила со стола пластиковую папку из-под бумаг и неловко засунула в нее диковинный отросток. Оттереть спинку дивана еще можно было, но если бы просочилось в матрас… Подумать страшно. Кефир тихо застонал и впился в кровать когтями. Лилиан тяжело вздохнула и укрыла свое горюшко пледом.

Полицейские терпеливо ожидали в подъезде. Похоже, ситуацию в очередной раз спасло то, что Кефир — представитель народа яутжей. Был бы он урм или раут, его бы за такую самодеятельность сразу же повязали.

Когда Лили вышла и протянула служителям правопорядка документы, вид у офицеров был довольно обалдевший. И он становился все более обалдевшим по мере того, как женщина начала рассказывать о сожительстве и совместной работе с инопланетным монстром. Доверенность, подписанная работодателем, ее слова подтверждала, но увиденное все равно сложно поддавалось осмыслению.

— Понимаете, у него сейчас брачный период, а они в это время себя не контролируют, — объясняла Лилиан. — Сейчас я ввела ему успокоительное, обещаю, он больше не будет буянить.

— Хорошо, на сегодня ограничимся предупреждением, — возвращая документы, проговорил полицейский, — но вы уж постарайтесь больше не шуметь, вы доставляете жильцам неудобства.

— Конечно, конечно! — поспешила заверить Лили.

Возвращаясь в квартиру, она думала только о двух вещах: где теперь искать гребаный контроллер и умеют ли яутжи класть плитку.

Вид у пришедшего в себя клыкастого был пристыженным. Что до землянки, то она, безусловно, чувствовала неловкость. Она сотню раз видела яутжа голым, но наблюдать его мужской орган во всей красе никогда не приходилось. При этом женщина осознавала, что произошедший акт эксгибиционизма являлся вынужденным. Бедолага не был виноват в своих гормональных скачках. Хотя в голове до сих пор не укладывалось, как вменяемое разумное существо может за считанные дни превращаться в животное, а потом снова как ни в чем не бывало рассуждать на умные темы и демонстрировать подобие хороших манер.

— Не нашла? — глядя в пол, спросил Кефир.

— Не нашла, — покачав головой, ответила Лили.

— Прости за ванную. Мне было нехорошо…

— Ладно, все в порядке…

Остаток дня они вместе убирали кафельную крошку и отмывали диван. Кроме того, Лилиан обошла с извинениями всех соседей (кроме верхних раутов — из принципа), и все в общем-то согласились войти в положение. Но вопрос, что делать, когда клыкастого припрет в следующий раз, оставался открытым. Что хуже всего, произойти это должно было довольно скоро — максимум через двое-трое суток, но, скорее всего, гораздо раньше.

— Подумай, может есть какой-то альтернативный способ? — стараясь быть максимально деликатной в выражениях, спросила Лили уже перед сном. И тут же пожалела, потому что Кефир альтернативными способами всерьез заинтересовался. Это привело к самым неожиданным последствиям в виде совместного просмотра ассортимента нескольких секс-шопов.

— А я у тебя такую штуку видел, но подумал, что это что-то для кухни. Еще удивился, почему она в ящике с бельем лежит, — бесхитростно заметил клыкастый, ткнув когтем в иконку с розовым вибратором. Лили в который раз за сегодня густо покраснела, но попыталась сохранить непроницаемое выражение лица. Яутжи не знали, что такое стеснение. В понимании Кефира, он не сказал ничего неприличного, и в том, что подруга видела его член, тоже ничего запретного не усматривал. Единственное, из-за чего он испытывал неловкость — испорченная ванная. Так что спрашивать, что он искал в ящике с женским бельем, тоже было бесполезно.

— Ты не туда смотришь, для мужчин вот раздел, — поторопилась переключить внимание товарища Лили.

— И как мне поможет искусственная резиновая дырка? — придирчиво рассматривая изображение суперреалистичного мастурбатора на фоне портрета широко улыбающегося земного мужчины с голым торсом, прощелкал Кефир.

Лили открыла было рот, но поняла, что уже не находит в себе сил объяснять, каким образом этот девайс может помочь мужику со спермотоксикозом.

От отчаяния мастурбатор Лили все-таки заказала. Устройство в непрозрачной упаковке доставили в пункт выдачи уже на следующий день, но хищу оно и правда оказалось как мертвому припарка. Чтобы возбудиться, клыкастому требовался запах самки своего вида. Без этого стимула его причиндалы оставались накрепко заперты внутри.

— Послушай, но вчера же я своими глазами видела, — попыталась спорить землянка, но ей тут же (вновь без капли смущения) объяснили, что такое бывает, когда накапливается критическая масса половых продуктов. Доводить до подобного каждый раз не хотелось бы, потому что мозги будут неизбежно отказывать, а это чревато новыми разрушениями.

В итоге вся польза от покупки свелась к тому, что Лилиан сама в живую посмотрела, что такое мастурбатор.

Решив не сдаваться, Лили скачала один жутко похабный фильм и, как бы невзначай его запустив, ретировалась на кухню. Неизвестно, как хищ мог отреагировать на человеческое порно, но вдруг так, как надо? Однако не прокатило и это. Даже хуже — сношающиеся земляне вызвали у клыкастого необъяснимую вспышку ярости, в результате чего монитор полетел в стену и межвидовая парочка вообще осталась без всякого кино.

Кефир же продолжал страдать. Он часами ходил из угла в угол, мучительно и непереводимо рыкая в пустоту, терся о стены и при любом удобном случае пристраивался к горемычному дивану. Последнее вызывало вопросы. Но оказалось, что спровоцировать семяизвержение при должном упорстве можно и давлением снаружи. Поэтому, чтобы спасти диван, Лили была вынуждена осваивать технику эротического массажа. Ну а что? Все равно все самое страшное она уже видела.

Теперь они каждый вечер шли в ванну, где клыкастый вставал под душ и упирался руками в обезображенную стену. Лилиан обхватывала его сзади и минут по десять с нажимом гладила брюхо сверху вниз, пока не начинались спазмы. После этого женщина побыстрее уходила, предоставляя хищу заканчивать процесс самостоятельно. Как правило, пока он был в ванной, ей хватало времени расслабиться самой при помощи того самого «кухонного приспособления». Не то чтобы происходящее ее так сильно возбуждало, просто почему бы и нет?

Потом они, как обычно, засыпали в одной кровати, обнявшись. Лили уже успела привыкнуть ко многим странностям межвидового союза, так что и эта новая странность довольно быстро перестала ее смущать.

Наверное, это был самый необычный отпуск, какой только случался у Лилиан. К его концу гон у Кефира пошел на убыль и необходимость в массаже отпала. Последние несколько дней землянка и хищник посвятили уборке и ремонту в ванной. Укладывать плитку яутжа научился без проблем, посмотрев несколько роликов на эту тему, после чего безропотно устранил следы своей разрушительной деятельности. Стало даже лучше, чем было.

А контроллер, кстати, нашелся — в первый рабочий день, когда парочка взошла на борт челнока, чтобы отправиться на станцию.

— Точно, я же его перед Сезоном захватил, чтобы на досуге блок питания поменять, — озадаченно почесывая в гриве, вспомнил Кефир.

Лили посмотрела на него с подозрением, но ничего не сказала. Решила поверить — на первый раз.

Навеяло:

Axwell /\ Ingrosso — More Than You Know

Зачем человеку в хозяйстве нужны кошки? Вроде бы, все предельно ясно: чтобы мурчали и творили смешную фигню, лезли гладиться, спали под боком и составляли компанию в ванной, на кухне да и вообще повсюду, куда только смогут просочиться. У Лили для всего этого вообще-то был Кефир. Но временами ей начинало остро недоставать чего-то помельче, более пушистого и не имеющего привычки умничать. Яутжа, конечно, данной потребности абсолютно не понимал, но относился к «причудам самки» со снисхождением.

В целом Кефир не был против кошки в доме. Практического смысла в ее содержании не видел, но и какого-то вреда не усматривал. Ревности также не демонстрировал. Так что причина, по которой Лилиан никак не решалась завести питомца, состояла отнюдь не в клыкастом. Она была гораздо прозаичнее: работа. Вся жизнь Лили и Кефира состояла из череды полетов и переездов. На служебной квартире они могли не появляться неделями, ну не таскать же животное с собой! Так что мечты о собственном мурлыке оставались только мечтами. Пока в один прекрасный день…

Подарок от клыкастого стал полной неожиданностью. Вроде бы и повода никакого не предвиделось — день рождения у Лилиан давно прошел, Рождество было нескоро, как, впрочем, и остальные праздники… Но у яутжей не было традиции дарить что-то «на праздник». Самец всегда радовал своих самок спонтанно. Как правило, черепами врагов. Однако Лили с самого начала дала понять, что никаких останков она в своем жилище не потерпит, так что Кефиру пришлось проявлять изобретательность. И он проявил. Настолько, что землянка даже близко не смогла угадать, что же находится в пластиковом ящике с плотной крышкой, однажды внезапно появившемся посреди комнаты.

— Кефир, как это понимать? — всплеснув руками, воскликнула женщина, когда нечто, сперва принятое ею за свернутое меховое манто, самостоятельно развернулось и, подняв голову, хрипло мявкнуло.

— Самка хотела иметь подобное животное и я нашел приемлемый вариант, — невозмутимо пояснил хищник.

— Но это… Это… — Лили заколебалась, но затем окончательно утвердилась в своих подозрениях, так как новый питомец начал выкарабкиваться из переноски, продемонстрировав гораздо более длинное, чем положено коту, тело и лапы с цепкими длинными пальцами. — Это ведь не совсем кошка?

Мордочка животного все же отдаленно напоминала кошачью, но что-то тут было и от хорька. Или от выдры… С большими желтыми глазищами, которые смотрели слегка вразлет и потому выглядели чрезвычайно удивленными. Хвост оказался довольно длинным и пушистым; общий тон шерсти был почти черным, но по телу от загривка шли редкие ярко-оранжевые полоски.

— Это как раз то, что тебе нужно, — заверил Кефир. — Называется… — дальше последовало слово, которое Лили не смогла бы повторить при всем желании. Такое же странное, как и само обозначаемое им существо.

— И почему ты так решил? — с легкой опаской наблюдая, как кот, который не кот, покидает ящик и, проследовав к стене, начинает сосредоточенное движение вдоль плинтуса, осведомилась Лили.

— Похоже на ваших домашних животных визуально, издает похожие звуки, позволяет прикосновения, — терпеливо пояснил клыкастый. — При этом спокойно обходится без пищи до полугода. В анаэробных условиях впадает в глубокую спячку.

— Я только хотела спросить, как же она там дышала… — рассеянно проговорила землянка. — Кстати, это он или она?

— Пола нет, — Кефир пожал плечами. — Можешь считать кем хочешь.

Тем временем «кот» достиг угла и принялся раскапывать ламинат.

— А к туалету оно приучается?

— К туалету? — яутжа поднял на подругу озадаченный взгляд.

После не особенно глубоких раздумий животное получило кличку Сильвестр. В честь вредного кота из старого мультика. Прижился Сильвестр довольно быстро и его повадки действительно до мелочей напоминали кошачьи. Включая раскачивание на занавесках и ночной тыгыдык. Ел питомец все что не приколочено и воровал со стола столь же мастерски, что и земные усатые аналоги. Только вот с туалетом действительно возникли проблемы. Оказалось, что справлять нужду в конкретное место существо умеет, но находиться это место должно там, где выберет сам «кот». Так в гостиной появился лоток. Прямо в аккурат под телевизором. Так что вечерний просмотр телепередач стал периодически дополняться еще одном увлекательным зрелищем. Все попытки переставить лоток в ванную или туалет закончились сокрушительным провалом. Лили, в итоге, решила, что от добра добра не ищут, и сдалась.

Спал Сильвестр обычно в ногах — рядом с хозяевами ему, судя по всему, было жарко из-за яутжа. Но в остальном они с Кефиром достаточно быстро спелись. Даже не так. Они сколотили банду. Несмотря на то, что хищник отрицал саму необходимость в животных-компаньонах как явление, дома они с «котом» стали практически неразлучны. Особенно их объединяли походы к холодильнику в темное время суток. Когда Кефир копался в своих железках, Сильвестр обязательно сидел рядом и давал молчаливые советы. «Кот» также сопровождал его в ванную, откуда они нередко возвращались сырыми оба — Сильвестру могло спонтанно приспичить залезть под душ. И передачи по телеку им тоже нравились, судя по всему, одни и те же. Лили даже была готова поклясться, что они потом еще и обсуждают увиденное, просто она не слышит.

Долгое отсутствие хозяев «кот» действительно переносил без особых проблем. Лилиан укладывала его в ящик, дожидалась, пока животное удобно устроится на предусмотрительно помещенной внутрь подушечке-думке, после чего плотно закрывала крышку и относила ящик в ванную — чтобы не перегревался. По возвращении ящик открывал Кефир — сначала его просила Лили, опасаясь, что не обнаружит питомца живым, а потом как-то вошло в традицию. Сильвестр неизменно просыпался, зевал и потягивался, становясь еще раза в полтора длиннее, после чего направлялся по стандартному маршруту туалет-поилка-миска.

А еще Лилиан очень нравилось, что Сильвестр не линяет. Вот прямо совсем. Хотя шерсть у него имела довольно приличную длину и густоту, так что, по логике, должна была хотя бы изредка меняться. Но Лили не особенно задумывалась об этом. Главное, что одежду и мебель не приходилось постоянно очищать от прилипших волос.

…То утро Лилиан запомнилось надолго, ибо шок, который пришлось испытать, едва не привел землянку к обмороку. Это был обычный выходной. Накануне они с Кефиром вернулись из командировки и первым делом выпустили из ящика Сильвестра. «Кот», как ни странно, от еды отказался. Впервые за все время. Он был какой-то вялый а еще как будто отекший, что ли…

— Ерунда, это неубиваемая скотина, — отмахнулся Кефир, когда Лили засуетилась, пытаясь отыскать в онлайн-справочниках адрес ветеринарки, которая бы взялась осмотреть инопланетное животное.

— Может, мы его в ящике передержали! Или кормим неправильно! — не сдалась Лилиан, набирая уже десятый номер. И дальше уже обращалась к очередному взявшему трубку администратору: — Здравствуйте! Вы занимаетесь ветеринарией инопланетных биологических существ? Нет? А вот у вас филиал есть, написано, что экзотическими животными занимаются… Нет, да?.. Спасибо, извините…

В итоге, поиски результата не дали. Никто не согласился даже провести первичный прием для животного, названия которого не в состоянии был выговорить человеческий язык. С парой клиник удалось пообщаться по видеосвязи, но безрезультатно. Поглядев на грустно висящего в руках обеспокоенной хозяйки Сильвестра, ветеринары разводили руками и советовали погуглить. Кто-то просто желал удачи и терпения. Авось само пройдет.

— Может быть он не очень успешно с анаэробного дыхания перестроился? — предположил Кефир. Он всеми силами делал вид, что ни капли не взволнован судьбой питомца, но побледневший рисунок на шкуре выдавал его с потрохами.

Лилиан лишь пожала плечами.

Перед сном Лили положила Сильвестра рядом с собой. «Кот» возражать не стал, даже позволил себя обнять. А около шести утра хозяйка обнаружила, что питомца нет в комнате. Осторожно выбравшись из-под руки дрыхнущего Кефира, она вышла в холл и тихонько «покыскала». «Кот» не отзывался. В гостиной его тоже не было.

— Сильвестр, малыш, ты тут? — шепотом позвала женщина, заходя в ванную и включая свет.

И обомлела.

На кафельном полу лежала свежеснятая кошачья шкура. Она была частично разорвана, частично вывернута на изнанку. Внутренняя сторона блестела из-за коричневой слизи, напоминающей запекшуюся кровь. Выглядело просто кошмарно… Как в фильмах ужасов.

На крик своей человеческой самки примчался Кефир. Первой его реакцией было: «Это не я». По озадаченному виду яутжа становилось понятно, что это не просто не его рук дело, — он шокирован почти так же сильно, как землянка.

Несколько секунд они просто стояли на пороге ванной, вцепившись друг в друга, и пялились на то, что осталось от их пушистого любимца, не в силах понять причины произошедшего, а потом…

— Мяв? — полюбопытствовал Сильвестр, выглядывая с кухни. Судя по его довольной облизывающейся физиономии, он упер со стола забытую там вечером копченую колбасу.

Лили и Кефир с изумлением обернулись. «Кот», удостоверившись, что тревога ложная, расселся на линолеуме и принялся вылизывать свою новенькую блестящую шерстку.

И тут все встало на свои места…

Хлопнув себя по лбу, Лилиан вполголоса выругалась и отправилась обратно в постель — досыпать. Кефир еще раз заглянул в ванную, задумчиво пошевелил жвалами, созерцая оставшуюся после линьки питомца шкурку, а потом отправился следом за своей самкой, заключив, что та, как видно, собирается прибираться уже потом, когда выспится. Сильвестр продолжил мыться.

— Кефирчик, сделай одолжение, — снова отказавшись в объятиях хищника, попросила Лили.

— Мр-р-р? — осведомился яутжа, ободряюще тыкаясь клыками ей в ухо.

— Если я вдруг попрошу собаку, сразу же скажи мне твердое «нет».

Кефир лишь насмешливо стрекотнул. Конечно он знал, что гончая — существо не для городской квартиры. Ох уж эти самки…

«Куда легли-то опять? Кушать пора!» — вмешался Сильвестр, бодро запрыгивая на кровать. Он выглядел отдохнувшим и полным сил. И искренне не понимал, чем хозяева так недовольны. Ведь он — образцовый котик, о каком можно только мечтать.

Навеяло:

Freedom Fry — «Shaky Ground»

Лили с самого начала знала, что брать Кефира на юбилей дядюшки Бориса — ужасная затея, но тетушка Элиз настояла. Она относилась к сочувствующим. Нет, не так: к Сочувствующим — с большой буквы. С самой юности Элиз занималась вопросами инклюзии. Сначала она работала с инвалидами, потом с переменным успехом пыталась примирить геев и натуралов, а на старости лет загорелась идеей интегрировать инопланетян в человеческое общество. Поэтому она была единственной из родни Лилиан, кто отнесся к появлению Кефира не просто с пониманием, а с полнейшим восторгом.

Откровенно говоря, Лили скрывала Кефира до последнего. Немного-немало год. Пока во время одного из сеансов видеосвязи с родителями клыкастый не мелькнул неосторожно на заднем плане. И началось…

— Да он тебя ночью сожрет! — орал отец, пока мама молча (но очень показательно) утирала слезы платочком.

— Он тебя изнасилует, а потом сожрет, причем средь бела дня! — через полчаса звонил с другого конца света брат.

— Ты не знаешь, носителем каких патогенов является это существо, — читала нравоучения уже другая тетушка — со стороны отца. Медик по образованию, но ни дня в профессии не проработавшая.

Лили после этого все на свете прокляла… Она даже хотела на время полностью прекратить общение с семьей, чтобы все успокоились, но вовремя поняла, что родные ни фига не успокоятся, а наоборот, подумают, что Кефир ее сожрал. Или сначала изнасиловал, а потом сожрал.

К счастью, вскоре после этого скандала ремонтную бригаду вызвали на объект, и командировка продлилась почти три месяца. Слишком часто звонить на станцию было накладно, так что родня в конце концов сдалась. Но отношения остались натянутыми.

Позже Лили несколько раз была на семейных торжествах, но всегда одна. К себе в гости она по понятным причинам не звала, впрочем, никто и не рвался.

Кефир к подозрениям в свой адрес относился, к счастью, довольно философски. Здесь, вдали от привычного общества, его боялся каждый второй человек и каждый третий раут, но он как истинный яутжа никогда и не стремился кого бы то ни было к себе располагать. Изначально он, в общем-то, даже Лили не пытался понравиться, это она к нему прониклась и во многом была инициатором завязавшихся отношений. Как бы странно это ни звучало…

— Тетя, это ужасная идея, — за последние дни Лилиан отбивалась от зашкаливающего гостеприимства родственницы уже раз, наверно, пятый.

— Да почему, милая? — экран монитора дрогнул, когда тетушка Элиз на той стороне всплеснула руками.

— Родители его терпеть не могут, я подумать боюсь, чем закончится такая встреча! Подумай, надо ли портить дяде юбилей? Мне кажется, и сам дядя Борис не в восторге.

— Глупости! — тетушка поджала губы и насупилась, точно маленький ребенок. От этого ее морщинистое личико стало выглядеть еще более потешно, чем обычно. — Он же сказал тебе, что он не против.

— Он не хотел огорчать тебя. По его лицу было видно, что еще как против.

— Глупости, — снова повторила тетя, — я своего мужа не знаю что ли? И потом, никому не будет лучше, если ты опять явишься одна и будешь сидеть как бука! Без пары у нас только Джули и Кейт, но им по двенадцать, дорогая. Даже крошка Кристофер в том году привел невесту. А ты чем хуже? И что с того, что ты сделала такой выбор? Кто имеет право тебя осуждать? Давно пора представить Ке… Кфхр-р… — тут тетя попыталась в уважительной манере произнести имя Кефира в оригинале, но, конечно, потерпела полное фиаско. — М-м-м… В общем, твоего друга. Давно пора представить его семье. Думаешь, ему приятно, что ты его никогда с собой не берешь?

Лили не сдержалась и прикрыла глаза рукой. Боже, как это было неловко. О них ведь невесть что думали…

— Тетя! — сгорая от смущения, одернула она родственницу. — Ну что ты такое говоришь? Мы просто вместе работаем и… Хорошо друг к другу относимся. Это ничего общего не имеет ни с браком, ни даже с помолвкой. Мы — разные ви-ды, — это слово она специально пронесла с нажимом и раздельно. — Это как прийти на юбилей со своим котом…

— Да при чем тут кот? Это разумное существо. И не просто разумное существо, а мужчина, который о тебе заботится, — с укором в голосе проговорила тетя Элиз. — И не нужно стесняться. Подумаешь, виды… Виды — это для животных. А в современном обществе куда важнее ментальное сродство.

— Тетя, ты попробуй объяснить это моим родителям и брату.

— А я тебе что тут уже битый час твержу? — она опять взмахнула руками и едва не опрокинула свой монитор. — Нужно просто показать им, что они ошибаются на счет твоего кавалера. А для этого следует познакомить их ближе.

— Тетя, да как же ты не понимаешь? Не нужно им узнавать друг друга ближе. Ну, по крайней мере, точно не на дядюшкином юбилее! — кажется, смартфон в руках Лили слегка хрустнул.

— А когда? Следующий повод собраться представится еще очень нескоро. Все стали такие занятые… — в голосе родственницы проскользнули первые нотки отчаяния.

— Но яутжа за общим столом — это полная катастрофа! Они не понимают всех этих наших… Ну, наших человеческих… штучек. И ничего ему не обидно. Я вот с его родней тоже не горю желанием знакомиться, и не дай боже они меня в гости надумают звать, — близкая к тому, чтобы сдаться под влиянием этого нечестного приема, попыталась отыскать последние доводы Лилиан.

— У них, насколько я знаю, это и не принято, — парировала тетя.

— Так какого черта ты-то меня заставляешь его к вам тащить?! — бессильно запротестовала племянница.

— А такого, что он выбрал жить здесь с тобой в нашем обществе. Значит, он готов принять наши порядки, — отчаяние мгновенно сменилось на ультимативность.

Лили хотела что-то ответить, но тут дверь в ванную нетерпеливо задергали. Снаружи послышалось жалобное воркование Кефирчика. Он не любил, когда самка надолго от него запирается.

— Хорошо, тетя, я обещаю с ним поговорить, — вздохнула Лилиан. — Но я более чем уверена, что он не согласится.

— Посмотрим, — ухмыльнулась тетя и, помахав на прощение своей сухонькой ручкой, с видом победителя отключилась.

— Кефир, ты точно в этом уверен? — Лили на всякий случай решила переспросить, потому что не слишком поверила в услышанное.

— Да, а что такого? — невинно склонив башку на бок, застрекотал клыкастый. — Мне нравится идея сопровождать свою самку. Так нам не надо будет расставаться. Это же не на один день?

— На два. Ну, плюс дорога…

Яутжа с тихим воркованием обошел подругу и ткнулся жвалами в плечо с требованием почесать ему под подбородком.

— Тем более. Это куча времени. Что я тут опять буду делать один? У вас тут все нельзя. Я опять помру со скуки.

Лили вздохнула и, выполнив то, чего добивался клыкастый, ответила:

— Так и там тоже все будет нельзя. Ты же в курсе, что моя родня относится к тебе несколько… э-э-э… настороженно.

— Ууман просто трусливые, — мурлыкнул Кефир, в свою очередь принимаясь перебирать ротовыми придатками по беззащитной шее землянки. Надо сказать, Лилиан далеко не сразу смогла привыкнуть к подобным проявлением нежности. Первое время она так беспокоилась за свои сонные артерии, что пыталась носить водолазку, но из-за постоянной жары довольно скоро бросила эту затею. К счастью, яутжа очень хорошо контролировал движения своих жвал, и ни разу не оставил на коже ни единой царапины. Вот если бы он и поведение свое держал под таким же жестким контролем…

— Да не то чтобы трусливые… — смутилась женщина. — Они ведь думают, что защищают меня. Думают, что я слишком доверчивая. Конечно, если бы они узнали тебя лучше…

— Так давай дадим им такую возможность, — уверенно рыкнул Кефир.

В самолет с яутжа не пускали. Как Лили объяснили в консультационном центре, везти яутжа в салоне — все равно что везти бойцового пса без поводка и намордника и оружейный арсенал в придачу. «Но он ведь будет безоружен», — попыталась возразить Лили, но это отказались принимать за достаточно веский довод. В итоге после двадцати минут препирательств вердикт бы высказан такой: крайне нежелательно, но в случае острой необходимости по специальному заявлению охраняемым грузовым рейсом в особо прочной клетке. Эх, тетушки на них не было… Если бы она узнала о таком отношении, то в тот же вечер создала бы петицию и организовала митинг. Но так как ее бунтарские настроения могли испортить дядюшкин юбилей, благоразумная племянница решила оставить сей факт вопиющей дискриминации в секрете и принялась за проработку альтернативных вариантов.

Яутжа, в отличие от землянки, не был склонен искать проблемы на ровном месте.

— У нас же челнок есть, — лишь только услышав о волнующем Лили вопросе, напомнил он.

— Служебный транспорт нельзя для личных целей использовать, — уверенно возразила женщина.

— А ты уточни, — оптимистично оскалился хищник.

В это с трудом верилось, но для решения проблемы действительно оказалось достаточно одного-единственного звонка начальству. Только вот раскошелиться на подобное путешествие предстояло немало, так как пролетанное топливо следовало возместить. А еще оплатить двое суток размещения летательного аппарата в арендованном ангаре. Однако деваться было некуда.

Некоторое время голова Лилиан была всецело занята организационными моментами, благодаря чему ожидание неизбежного знакомства Кефира с родственниками значительно сгладилось. Но когда они оставили челнок и пересели в беспилотное такси (пришлось вызвать фургон, указав в приложении «крупногабаритный багаж» и «перевозка животного»), женщина почувствовала, что от пробудившегося волнения ее внутренности словно бы закручиваются в узел. И чем меньше оставалось до пригорода, тем туже и тяжелее это узел становился. От переживаний даже начало слегка мутить. Кефиру же все было нипочем. Он расположился в кузове с совершенно невозмутимым видом, вольготно облокотившись на объемную сумку своей земной дамы сердца. Коробку с подарком для дяди Бориса, доверенную ему на хранение, клыкастый поставил рядом с собой и небрежно придерживал рукой.

За время поездки тетя успела позвонить трижды. Стоило фургону затормозить у ворот, она выпорхнула из калитки, за которой, судя по всему, поджидала еще с момента первого своего звонка. В силу небольшого роста и сухого телосложения тетушка даже в свои довольно преклонные годы передвигалась так легко, что создавалось впечатление, будто ее подобно семечку клена переносит ветер.

— А вот и вы! — пропела она следка дрожащим голосом и тут же неожиданно громогласно гаркнула в сторону сада: — Боря, ну где ты? Иди скорее!

Затем, вновь обернувшись к выгружающимся из фургона гостям, тетя Элиз кинулась к племяннице:

— О-о-о, дорогая, наконец-то! Дай я тебя обниму! И знакомь, знакомь нас, пожалуйста, скорее! — на миг стиснув Лили, не устающую поражаться невероятной силище этих тоненьких ручек, в крепких объятиях, тетушка отступила в сторону и задрала голову, чтобы увидеть физиономию Кефира. Яутжа как раз встал чуть позади своей «самки» и старательно изображал дружелюбие (надо сказать, в такие моменты из-за вытаращенных глаз и широко разведенных максилл его вид становился слегка придурковатым, а сегодня — в особенности, так как образ дополнялся большой подарочной коробкой с пышным бантом, которую хищник держал перед собой).

— Приветствую Старшую, — учтиво поклонился Кефир.

Тетушка, готовясь к приезду необычного гостя, наверняка хорошо изучила «матчасть», потому что резво поклонилась в ответ — с безукоризненной яутжевостью в плане глубины поклона и скорости поднятия головы.

— Ну вот… Это — Кефир, — неловко указав рукой на спутника, пояснила очевидное Лили.

— Очень, очень рада знакомству! Я — Э-э-элиз, — старательно протянула тетушка

— Кхфкхир-р-р, — в виде ответной любезности навал свое имя яутжа. «Борьба», — сразу же перевел ретранслятор.

— Тетушка, можешь тоже звать его Кефиром, — подсказала Лили.

— Зачем же коверкать такое прекрасное имя! — воскликнула тетя, всплеснув руками.

— Я не против, Э-э-эис-с, — мурлыкнул хищник, снова улыбнувшись во все ротовые перепонки. — Ууман сложно произносить.

Тетушка изобразила на лице такое умиление, будто вместо здоровенного клыкастого инопланетянина перед ней был говорящий котенок или зайчик, после чего вдруг засуетилась, приглашая в дом.

— Тетя, а кто еще приехал? — поинтересовалась Лилиан.

— Да все уже в сборе, ждали только вас!

Кажется, от этих слов Лили побледнела, но тетя расценила ее реакцию по-своему, решив, что племянница волнуется, не оскорбит ли невежественное поведение родни тонкую душевную организацию яутжа.

— Не волнуйся, я всех подготовила, проинструктировала, что нельзя делать, чтобы не кивали, не делали резких движений, — шепнула она, увлекая Лили по дорожке. — Бо-ря! Ну где ты?

Мгновением позже запыхавшийся и красный дядя Борис показался на дорожке. Он пытался бежать трусцой, но больные колени делали эту трусцу марионеточно-неловкой. Тетя тотчас отпустила Лили, перепорхнула к супругу и, подхватив его под руку, притормозила, после чего пожилая пара уже чинно зашагала рядом. Вместе они смотрелись крайне забавно, как будто только что сошли с картинки из детской книжки, — тоненькая как щепочка тетушка и дядя, чье фигура стремилась к форме идеального шара.

— Наконец-то, мы уж заждались! — поприветствовал дядя, окидывая доловлено мощную по меркам людей фигуру яутжа беспомощным взглядом. В голосе юбиляра слышалось куда меньше энтузиазма, чем у в голосе его жены. Когда Кефир сделал шаг вперед, чтобы тоже поздороваться, дядя Борис еле заметно дернулся. Создавалось впечатление, что если бы тетя не вцепилась в его локоть хваткой ястреба, он бы попытался ретироваться.

— Дядюшка… Боря! — поспешно вставая между хищом и родственником, воскликнула Лили. Он всегда хотел, чтобы его на русский манер звали «дядя Боря», но Лилиан никак не могла к этому привыкнуть. Дядя Борис был братом Кристин — матери Лили. Он родился в России, но затем родители развелись, и его проворная мамаша — ныне уже покойная бабушка Светлана — быстренько усвистала в Штаты, где вышла замуж за своего арендодателя по имени Чарльз. Бабушку Сьюзи и дедушку Чарли Лилиан застала и хорошо помнила. В детстве она много раз проводила каникулы в их домике на побережье. Светлана пережила супруга на девять лет. В последние годы ее, уже совсем старенькую и слепую, приходилось навещать в пансионе. Сегодня же ее старший сын отмечал семидесятилетие — без пафоса, в узком семейном кругу. И весьма слабо верилось, что он горел желанием видеть за праздничным столом кровожадных инопланетян. То, что Кефир мог считаться «лайт-вариантом» яутжа, в контексте данной ситуации являлось слабым оправданием. Рычал он все равно громко, пах сильно, а вел себя и одевался — согласно всем традициям клыкастых.

— Приветствую, Старший. Считаю своим долгом выразить радость, что тебе посчастливилось прожить еще один год, — очевидно, точно так же, как и тетя Элиз, не ощущая никакого психологического дискомфорта, торжественно проговорил Кефир.

Дядя определенно к таким поздравлением готов не был, поэтому не успел достаточно искусно замаскировать свою реакцию: его лицо вытянулось, а глаза недоумевающе заморгали.

— Яутжи не празднуют дни рождения, — поспешно пояснила Лили. Накануне она пыталась втолковать Кефиру, в чем суть отмечаемого праздника, но воспринять все тонкости яутжа оказался не способен. — Зато они очень ценят каждый прожитый год — он это имел в виду, дядя.

— Конечно, мы поняли! — ответила за мужа Элиз и возбужденно встряхнула Бориса за плечо, словно надеясь передать супругу свой заряд оптимизма. — Боря, ты представляешь, как тебе повезло? Немногим может посчастливиться услышать поздравление от одного из славных воинов.

Тут уже настал черед клыкастого смущаться. Самец внезапно побледнел, а затем его окрас вспыхнул контрастными полосами.

— Вообще-то Кефир — не воин, — прошептала тете Лили.

Тетушка беззвучно охнула и прикрыла рот рукой. Н-да… Общение длилось всего несколько минут, а количество неудобных ситуаций уже шло на рекорд… Страшно было подумать, что произойдет дальше.

Тетушка повела их через дом. По пути дядя под благовидным предлогом, что нужно проведать, как там все за столом, вырвался и исчез со скоростью пули.

— Сейчас я покажу вам вашу спальню, вы оставите вещи, и мы пойдем в сад, — бодро карабкаясь по лестнице на второй этаж, беспрестанно говорила тетя Элиз. Лили едва поспевала следом за ней. Кефир с сумкой и подарком шел последним. Ему пришлось согнуться, чтобы не пересчитать головой потолочные балки.

— Вот! Располагайтесь! — распахнув дверь в дальнюю гостевую, радушно пригласила тетя.

Лили уже думала, как бы деликатно намекнуть, что на имеющемся там диванчике им с Кефиром не поместиться (и даже одному Кефиру не поместиться), но вопрос отпал сам собой, стоило женщине заглянуть в комнату. Большую часть пространства занимал огромный надувной матрас, по габаритам чуть-чуть не дотягивающий до батута для детских праздников. Диванчик, о котором только что вспоминала Лили, стоял к нему почти вплотную. Кресла и журнальный столик, располагавшиеся здесь раньше, куда-то делись.

— Мы подумали, что кровати стандартного размера будут нашему гостю тесноваты, поэтому заказали надувную, — как бы извиняясь, проговорила тетя. — Лили, ты можешь устроиться на диване, как раньше.

Кефир уже раскрыл жвала, чтобы сказать, что не стоит волноваться, они с самкой спят вместе, но спутница успела украдкой пихнуть его локтем. Перед родственниками требовалось сохранять хотя бы видимость приличий. Только как-то еще нужно было улучить момент и попросить толстое покрывало. Новенькие простыни, устилавшие гигантское ложе, явно были плохо совместимы с когтями яутжа. Да и сам матрас Кефир вполне мог во сне продырявить. Дома Лили изрядно намучилась, прежде чем отыскала достаточно прочное и недорогое постельное белье, служащее хотя бы месяц. Все потому, что предложение подстричь когти — даже на ногах — хищ воспринимал как личное оскорбление и посягательство на самое святое.

Показав гостям спальню, тетя Элиз сообщила, что подождет их внизу, и удалилась.

— Сейчас я переоденусь с дороги, и пойдем, — сказала Лили. Забрав у клыкастого сумку и с трудом обогнув чудо-ложе, женщина принялась разбирать вещи на диване. — Поставь подарок пока на матрас. Вещь очень хрупкая, а дарить будем только вечером.

Кефир согласно рыкнул и разместил коробку с бантом посреди матраса, после чего с интересом принялся изучать содержимое полок, висящих на противоположной от спального места стене. Пока Лили облачалась в выходное платье, яутжа перелистал в поисках картинок несколько книг, перевернул декоративные песочные часы и сравнил их точность с наручным устройством, после чего высказал свое фи относительно невнятного временного промежутка, а также чихнул в аромадиффузер и предложил убрать из комнаты «эту вонючку». Затем пришло время спускаться и идти знакомиться с остальными. На всякий случай Лили заранее проглотила таблетку успокоительного.

Было время ланча. Все обширное семейство настороженно собралось за большим столом в саду. Здесь были Кристин и Джордж — родители Лилиан, а также ее старший брат Стивен с супругой Моникой — они поженились два года назад. С другой стороны сидели две кузины Лили с семьями. Старшая — Мария — приехала с мужем Филиппом, сыном Кристофером и дочкой Кейт. К Крису испуганно жалась худенькая блондинка — судя по всему, она и была та самая его невеста, чье появление так восхитило тетушку. Дальше сидели младшая кузина Лидия с мужем Дугласом и дочерью Джули. Дядюшка занимал место во главе стола. Лилиан и Кефиру достались места между отцом Лили и тетушкой.

Мысленно поблагодарив тетю Элиз хотя бы за то, что она рассадила гостей именно таким образом, изолировав яутжа от наименее подготовленных к нему людей, Лили попыталась изобразить приветливое выражение и направилась к родне. Кефир благовоспитанно шел рядом, чуть отставая. Тетушка, обогнав племянницу и клыкастого, уже возвестила об их прибытии, поэтому все взгляды были устремлены на межвидовую парочку. И одобрения не читалось ни в одном. Разве что во взглядах девчонок сквозило плохо скрываемое любопытство.

— Мама, папа, Стив!.. — с унылым восторгом воскликнула Лили и по очереди обняла родных. Потом помахала кузинам и выдавила из себя, как же она рада всех видеть.

— Как добралась, милая? — голос мамы звучал странно. Словно у нее вот-вот начнут стучать зубы.

— Все хорошо, мы доехали без приключений, — старательно не замечая попытку матери демонстративно игнорировать присутствие клыкастого, ответила Лилиан. — У нас был свой транспорт, а остаток пути мы проделали на беспилотном такси.

— Очень… разумно, — косясь на Кефира, заметил папа.

Лилиан натянуто улыбнулась и села рядом.

— Знакомьтесь все, это вот Кефир, — запоздало проговорила она.

Хищник приветливо рыкнул. Металлический голос переводчика, лаконично продублировавший: «Здравствуйте», заставил всех напрячься еще больше. Ну да, многие слова яутжей звучали именно как звериный рев, а не как нормальные слова. Но, справедливости ради, нормальные слова в их языке тоже имелись.

Родня что-то невнятно забормотала в знак приветствия, но Кефир даже не обратил на это внимания. Он с сомнением окинул взглядом предложенный ему садовый стул из ротанга, пошевелил его, пришел к выводу, что конструкция слишком хлипкая, и, убрав стул в сторону, присел перед столом на корточки, благо рост позволял сделать это вполне спокойно.

— Дорогой, тебе так удобно? Может быть, принесем из дома кресло? — заволновалась тетя и приготовилась поднимать присутствующих мужчин, но Лили ее остановила.

— Тетушка, не волнуйся, для них нормально так сидеть. У них ноги иначе устроены.

В подтверждение Кефир с добродушным воркованием доверительно боднул тетю Элиз в плечо, из-за чего вся родня повскакивала с мест, готовясь ее защищать. Однако видя, что тетушка буквально светится от счастья, все медленно уселись обратно.

— Кефирчик, не за столом, — украдкой нащупывая рукой его бедро и сильно сжимая, процедила Лили.

Через стол от них в этот момент произошло примерно то же самое. Так вышло, что Кейт и Джули оказались в аккурат напротив Лили и ее необычного спутника. Перед ланчам девочки явно канючили, что хотят сесть вместе, и родители им разрешили, а когда появился яутжа, спохватились, да поздно. Поспешное пересаживание болтушек вызвало бы не только громкое недовольство, но и послужило бы четким невербальным сигналом уж как минимум для Лилиан. Хищнику-то, наверное, было уже не привыкать, что люди от него подальше детей убирают. Что касается самих девочек, то они при появлении яутжа начали тихонько хихикать и переглядываться, за что и получили каждая по хорошему тычку под столом. Это ненадолго их утихомирило, но хитрые заинтересованные взгляды и шепотки очень быстро возобновились. Было видно, что тетя строго-настрого запретила им пялиться, но разглядеть инопланетянина, которого в кои-то веки посчастливилось наблюдать вблизи, страсть как хотелось! Тем более что погода стояла жаркая, а потому яутжа был одет весьма условно. В гости он явился примерно в таком же виде, в каком его сородичи летали на планеты самок — то есть почти нагишом. Он так и пояснил, когда Лилиан на него вытаращилась: «Это же не деловой визит». Выше пояса фигура самца оставалась полностью обнаженной, а бедра прикрывала традиционная повязка из грубой кожи. Штаны Кефир признавал, но носил исключительно дома, не считая за подходящий парадный вариант.

По человеческим меркам Кефирчик, надо сказать, был сложен довольно неплохо. По крайний мере, для Джули, чей отец не отличался стройностью, и Кейт, отец и брат которой, напротив, были как под копирку высокими и тощими, фигура пришельца выглядела непривычно и даже в чем-то притягательно. Хотя разница с людьми отчетливо прослеживалась. Торс молодых яутжей в пропорции превышал по длине человеческий, тогда как плечи были уже, а бедра мощнее. Чем старше становился хищник, тем более равномерно широкой делалась его фигура. Очень интересно с возрастом менялся и мышечный рельеф. У молодняка он едва проступал, в среднем возрасте у отдельных особей был не хуже, чем у земных атлетов, а затем шкура утолщалась настолько, что хищ, несмотря на огромную мышечную массу, становился на вид грузным и мешковатым, будто гигантский крокодил. Кефирчик как раз приближался к среднему возрасту. И тренировался регулярно, хотя и не относился к касте воинов, так что его даже было за что пощупать. Одним словом, интерес девочек-подростков не стал неожиданностью. Странно только, что их физиономия этого красавчика не смущала. Лили-то понятное дело привыкла находить ее симпатичной. Но поначалу, помнится, было слегка не по себе…

— Что ж вы стесняетесь, вы кушайте, — опомнилась тем временем тетушка, демонстративно пуская по кругу тазик с картофельным салатом. — Кефир, специально для тебя — бифштексы очень слабой прожарки, почти без специй.

На тарелку плюхнулся отменный кусок полусырого мяса, после чего угощение сунули хищнику прямо под жвала. Самец, кажется, слегка вздрогнул, и бросил в сторону своей спутницы быстрый жалобный взгляд. Женщина чуть заметно наклонила голову. Кефир страдальчески стиснул челюсти и уставился на тарелку, как на задевшего его честь соперника.

Конечно, у дяди (а жарил мясо в семье именно он) получилось ни то ни се. Правильнее было бы предложить инопланетному гостю полностью сырой кусок. Но остальные вряд ли согласились бы с этим мириться. Поэтому пришлось искать компромиссный вариант. Впрочем, проблема заключалась отнюдь не в качестве блюда. Дело в том, что упертые самцы крючкоротых считали ниже своего достоинства принимать пищу, не добытую самостоятельно. Эти предрассудки были свойственны даже ученым и технарям. Поэтому мясом и пищевыми концентратами с оптимальным для него беловым составом Кефир всегда затаривался сам. На свои честно заработанные деньги. А еще при первом удобном случае браконьерствовал. Но если в быту вопрос продовольствия межвидовая пара давно урегулировала, то поход в гости вызвал неожиданную дилемму. Заставлять Кефира есть означало оскорбить его, позволить ему не есть — означало поставить в неловкое положение дядю и тетю. Лили пыталась уговаривать клыкастого и так и эдак. В конце концов они сошлись на том, что самец себя пересилит и чуть-чуть поест из вежливости. Единственный довод, который на него подействовал, состоял в том, что тетя Элиз — старшая самка, ослушаться которую непозволительно, а обидеть отказом — и вовсе преступно. Но был бы Кефир воином да чуть старше по возрасту — фиг бы на него эти уговоры вообще подействовали.

С минуту хищник гипнотизировал бифштекс, затем решился и потянулся к нему рукой. Осознавая, что сейчас будет, Лили шепнула ему в гриву:

— Нож. Воспользуйся ножом.

Надо сказать, Лилиан стоило огромных трудов отговорить клыкастого брать с собой оружие. Но нож он все-таки прихватил. И теперь, на глазах у потрясенных родственников своей «самки», яутжа послушно достал жуткое на вид орудие с кривым лезвием и начал неуклюже, с душераздирающим скрежетом пилить бифштекс на тарелке. Разумеется, лежащий рядом столовый нож Кефир даже не удостоил своим вниманием.

И все же это было куда лучше, чем его обычная манера есть. Был бы Кефирчик дома, он бы преспокойно взял этот кусок руками и начал разрывать его при помощи жвал. Зрелище это мало тянуло на приятное. Оно наверняка окончательно добило бы несчастных родственников Лили, которые и так уже едва удерживали себя от желания сбежать из-за стола, наблюдая за работой ротовых придатков, тщательно пропихивающих окровавленные куски в хищную глотку. Но тут уж ничего поделать было нельзя. Яутжи не умели жевать и глотать, как люди. Впрочем, омерзение было взаимным. Кефир не раз признавался, что его передергивает, когда он видит, как «ууман» мусолят пищу во рту.

Ланч показался Лилиан бесконечно долгим. И не ей одной. После того как все поднялись из-за стола, тетя, до которой, судя по всему, наконец-то начало доходить, какую глупость она совершила, пригласив хищника на семейное мероприятие, смущенно предложила племяннице показать Кефиру сад. На что Лили сразу же согласилась. Она сейчас была готова схватиться за любую возможность увести клыкастого подальше.

Увы, сад был слишком мал, чтобы спрятать от посторонних глаз яутжа. В итоге к вечеру уже все соседи знали о том, кто гостит у Бориса и Элиз. Поселок опустел и затих. А мимо дома как будто бы случайно четырежды прошел полицейский патруль.

Возвращаться на ужин Лили хотела меньше всего (Кефир же оставался спокоен как удав), но пришлось. Ведь нужно было поздравить дядю.

Торжественная часть прошла скомкано. Кристин и Джордж забыли половину поздравительной речи, большинство тостов прозвучали странно, приглашенные музыканты сыграли три композиции (причем из рук вон плохо — видимо, от волнения), после чего объявили, что у них произошла накладка, быстро упаковали инструменты и уехали. Только девчонки не подкачали — подготовленная ими сценка немного разрядила обстановку.

Затем настал черед подарков. В коробке, преподнесенной племянницей, дядя Борис обнаружил компактный телескоп. Так как дядюшка сегодня в принципе очень тяжело подбирал слова, его реакция осталась непонятной. На помощь попыталась прийти тетя.

— О, Боря, это потрясающе! Какой отличный подарок от пришельца со звезд! — обнимая супруга за плечи и улыбаясь так широко, как только можно, воскликнула она. Лили ничего ответить не успела, потому что вмешался Кефир, который всегда считал своим долгом внести ясность.

— Старшая ошибается, дар только от Иэан. У самца нет повода получать дары от другого самца, который ему никто, — серьезно заявил он.

Тетушка в замешательстве открыла рот, потом закрыла и поспешно переключила внимание присутствующих на новую газонокосилку, подаренную кем-то из дочерей.

Сразу после десерта Лилиан, сославшись на усталость, покинула застолье, утащив с собой Кефира. Самец к тому времени совершенно освоился. Настолько, что хряпнул шампанского (к счастью, большую часть бокала пролив мимо пасти) и напал на блюдо с персиками, из которых, как он обнаружил, очень удобно было высасывать сок, погрузив жвала в мякоть.

Направляясь к дому, Лили услышала за спиной, как мама тихо и озабочено сказала отцу:

— Джордж, ты понимаешь, что он сегодня будет ночевать в одном доме с нашей девочкой?

— Да он и так каждую ночь с ней ночует, — буркнул отец. — Ты лучше побеспокойся о том, что он будет ночевать в одном доме с нами.

— Ох, это был очень длинный день…

Переодевшись, Лили выключила свет и подлегла к блаженно растянувшемся на чудо-ложе Кефиру. Да уж, габариты клыкастого тетушка, конечно, переоценила. Помимо них двоих тут еще бы поместилась пара человек или один яутжа средних размеров. Оставалось надеяться, что этот аэродром не куплен, а взят в аренду. Хотя… уж лучше нет. Потому что до них арендовать подобную кровать могли разве что только для оргий.

— Световой день увеличивается из-за времени года, поэтому самке так могло показаться, — со своей обычной невозмутимостью заявил хищ.

— Я имела в виду, что он был напряженный, — пояснила землянка. — Ты не заметил?

— Нет, — фыркнул Кефир. — Почему самка так думает? Стрельбы не было, поединков не было, все живы, никто не получил травм. Считаю, что встреча прошла отлично.

— Ну… А тебе не обидно, что моя родня так тебя и не приняла?

— Самка слишком многого ждет от ууман, — насмешливо застрекотал Кефир.

— Иногда ты забываешь, что я — тоже ууман.

— Как раз наоборот, — по характерному звуку, сопровождающему движение максилл, Лили поняла, что яутжа улыбается. — Только ууман способны ожидать от ууман так много.

— То есть ты бы и в следующий раз со мной поехал? — повернувшись на живот и приподнявшись на локтях, женщина предсказуемо утонула в кровати. Чтобы заглянуть Кефиру в лицо, пришлось переползти на размеренно поднимающуюся и опускающуюся грудь самца. Тяжелая рука незамедлительно легла женщине на спину, по-хозяйски слегка прижав. Хитро прищуренные глаза хища мерцали в полумраке. Лилиан придвинулась ближе и кончиками ногтей провела вдоль высокого ороговевшего лба, вызвав удовлетворенное мурчание.

— Я бы поехал. Но нас больше не позовут.

— Почему ты так решил?

Напротив вновь раздался стрекот, но на этот раз куда тише.

— В отличие от ууман, я хорошо знаю, чего ожидать от ууман.

Навеяло:

AWOLNATION — Wake Up