Если бы у Дейнерис был бехелит (джен)

Джон Сноу втыкает Дейнерис кинжал в сердце. Та молча офигевает от такой подставы и оседает на золу. Изо рта красиво идет кровь, пронзенный бюст королевы красиво выпячивается. Из декольте выскальзывает доселе незаметный кулон яйцеобразный формы.

Это — четвертое из драконьих яиц, подаренных Дейнерис на свадьбу. Тогда она удивилась, что оно намного меньше трех остальных, на что Иллирио и Джорах только пожали плечами. Поди их разбери, эти яйца, тем более, что сами драконы измельчали и вымерли почти двести лет назад. Спустя некоторый промежуток времени Дейнерис возложила на погребальный костер мужа (еще живого, но лишившегося разума), все четыре яйца и саму себя в лучшем платье. Пламя скрыло их на краткий срок, а потом выплюнуло обнаженную, но невредимую Бурерожденную, трех свежевылупленных дракончиков и оставшееся в сохранности четвертое яйцо. Дейнерис никому не рассказывала, что случилось с ней и Дрого в огне, но с той поры носила яйцо на шее, не снимая даже во время любовных утех и гигиенических процедур.

Так вот, яйцо выкатывается у Дейнерис из декольте и на его поверхности вдруг появляются очертания человеческого лица. Лицо открывает глаза и начинает истошно орать. Если бы здесь был Джорах, он бы вспомнил этот крик. Точно такой же доносился из костра, вскоре после того, как Дейнерис на него взошла, хотя и намного слабее, чем теперь. Но увы, Джорах мертв.

От крика яйца Джон застывает, не в силах шевельнуться. Крик разносится за пределы замка. Обеспокоенный Дрогон врывается в зал, роняя перекрытия неуклюжими движеньями крыльев. Спустя пару мгновений вслед за ним влетает Арья. Кажется, что от вопля даже небо темнеет. Хотя нет, оно действительно темнеет.

Потом вопль стихает, продолжая отдаваться звоном в ушах слушателей.

Арья смотрит на Джона и Дейнерис, на миг забывая о том, из-за чего сюда прибежала.

— Ой, Джон, какой ты умный, оказывается! А я только собиралась сама… Погоди, а что происходит?

Тьма, пришедшая со стороны Узкого Моря, накрыла Красный Замок, и целый кусок Королевской Гавани пропал, как будто никогда не существовал на свете. Вокруг замка клубятся черные тучи, но вот они расходятся в одном месте — как раз позади Железного трона. Из тьмы выходит прекрасный патлатый юноша типично таргариеновской внешности.

— Всем привет, я Азор-Ахай.

Дракон и Джон Сноу пялятся на него с одинаково недоуменными выражениями на лице и морде соответственно. Арья нащупывает засапожник. Дейнерис забывает, что у нее кинжал в сердце, встает и, прокашлявшись, спрашивает:

— А что ты тут делаешь?

— Ну, ты же меня типа того, призвала.

— Эээ, в прошлый раз тебя не было.

— Да с демонессой одной по астралу гулял, не до того было. Но ты и без меня разобралась, чем жертвовать и что тебе нужно. В общем, как я понял, правила ты знаешь?

— Эээ, вообще-то нет.

— В общем, так. Перед тобой два… — Азор Ахай задумчиво оглядывается в сторону Железного Трона — …варианта на выбор. Либо ты приносишь самое дорогое в жертву, я организую тебе перерождение с новыми сверхспособностями, и ты продолжаешь завоевывать мир, как и собиралась. Либо, — Азор Ахай игриво теребит рукоятку, торчащую у Дейнерис из грудной клетки, — я возвращаю все как было, ты умираешь от кардиогенного шока и отправляешься в пятое… ну, если повезет, в четвертое пекло.

Дейнерис, криво улыбаясь, оглядывается на Джона. Азор Ахай следит за направлением ее взгляда.

— Пойдет, но разве что на десерт. Потому что самое дорогое для тебя в этой комнате — не Джон.

Азор Ахай и все остальные вслед за ним поворачиваются в сторону дракона. Тот, поскуливая, смотрит на Дейнерис щенячьим взглядом.

— В общем, условия я озвучил, выбирать тебе.

— А точно нельзя кого-нибудь другого в жертву принести? — Дейнерис пристально глядит на Джона и Арью. Джон все еще в ступоре, Арья злобно смотрит на Дейнерис.

— Нет. Дракона ты должна принести в любом случае. Но Джона тоже можешь, — Азор Ахай задумчиво оглядывает Арью.

Та ежится:

— Твое величество, только не говори, что я тоже для тебя дорога. Ты разобьешь мне сердце.

Азор Ахай, глядя на нее, усмехается.

— Это, в общем, не совсем по правилам, но девушку тоже можешь принести.

Дейнерис размышляет, наморщив носик. Потом, стараясь не слышать драконий скулеж, говорит:

— Ладно, уговорил. Приношу в жертву их всех. Теперь я сама буду драконом.

— Отлично! — Азор Ахай радостно хлопает в ладоши и Дейнерис проваливается сквозь пол.

В следующее мгновение из тьмы вылезают полчища грамкинов и снарков. Они тут же кидаются на Джона, Арью и Дрогона. Дрогон выкашивает врагов огнем, но те прыгают на него со всех сторон, валят и пожирают заживо. Арья пытается проскользнуть между снарков, но, оглянувшись на Джона мешкает, и снарки ее хватают. Джон, пафосно превозмогая, отбивается от грамкинов, но вскоре им удается его обездвижить.

Азор Ахай трансформируется в подобие безухого Бэтмэна и насилует Арью. Та думает: «Значит, вот это вот и есть изнасилование? Ну, лучше уж так, чем ножом в живот». Джон с ней не согласен и, глядя на это зрелище, сходит с ума.

Дейнерис вылезает из-под земли, разбивая каменный пол тронного зала; теперь она превратилась в огромного дракона. Она подползает к Джону и замирает, раздумывая, что бы такое с ним сделать.

Внезапно тьма расступается и в зал влетает голубоглазый Бенджен Старк на синем коне. Он размахивает своей кадильницей, которая теперь горит холодным синим пламенем. Грамкины и снарки разбегаются, Дейнерис недоуменно следит за происходящим и даже Азор Ахай смущенно отступает. Бенджен хватает Арью с Джоном и увозит их в Сероводье к Хоуленду Риду.

Тем временем тучи развеиваются, Дейнерис превращается обратно в человека и приписывает грамкинов со снарками к своей армии наряду с безупречными и дотракийцами. После чего уходит в рассвет завоевывать Вольные города, оставив в Вестеросе оккупационную администрацию.

Сероводье. Арья пытается расспросить Бенджена, как тот выжил, но тот только отмахивается. Болотные кузнецы куют ей новую Иглу из валирийской стали, и она отправляется валить грамкинов, оставив Джона на попечение Риду. Правда, есть смутное подозрение, что Арья забеременела одновременно от Джендри и Азор Ахая, но об этом она подумает завтра.