Ганга Ки Дхидж. Послесловие. Шарми и Шивом (гет)

Шарми уже некоторое время жила в доме у Шивома и его матери. Тетя Гаятри очень хорошо к ней относилась, всегда была ласковой и приветливой. Шарми от всего сердца стремилась как-то отблагодарить тетю за доброе к ней отношение. Она с готовностью помогала Гаятри по хозяйству, ходила с ней на базар за покупками.

Шарми подумала однажды, что неплохо бы провести в доме генеральную уборку. Тетя была уже в возрасте и не могла так тщательно следить за чистотой и порядком в доме. Девушка попросила у тети разрешение на уборку, и Гаятри с радостью согласилась.

Шарми вышла во двор к колодцу за водой, набрала полные ведра — работы предстояло много.

Дом Шивома, хоть и небольшой и уютный, был тем не менее в некотором запущенном состоянии. Шарми принялась за работу: помыла окна, вытерла пыль со шкафов и подоконников, вымыла везде полы, на двери повесила свежие занавески. В доме сразу стало легко дышать.

Гаятри не могла нарадоваться, глядя на ловкие и быстрые движения Ганги. Ей очень нравилась эта девушка, она была такой милой, такой доброй и отзывчивой. И такой работящей, аккуратной. Как бы Гаятри хотелось иметь такую невестку, как Ганга! Тогда она была бы самой счастливой свекровью на свете! Но Гаятри, зная упрямый нрав своего сына, даже боялась заговорить с ним на эту тему.

Вечером вернулся Шивом. После того, как ему пришлось отказаться от места менеджера у Дада Бхая, чтобы не создавать Пакхи ещё больше проблем, он безуспешно пытался найти какую-нибудь работу в Калигандже и в соседних деревнях. Но стоило потенциальному работодателю узнать, что он сын погибшего при странных обстоятельствах Манухара Лала, так сразу находилась куча причин для отказов.

Уставший Шивом умылся в уличном рукомойнике, зашёл в дом. Гаятри бросилась встречать сына.

— Шивом, сынок! Сегодня ты задержался!

— Да, мама, был в соседней деревне, шел оттуда пешком.

— Идем ужинать, уже всё готово, — мать позвала его к столу.

Шарми разложила еду по подносам, все сели ужинать.

— Шивом, ты ничего не замечаешь в доме? — обратилась Гаятри к сыну.

— Нет, мама, — поозирался по сторонам Шивом. — А что у нас в доме?

— Сынок, какой же ты невнимательный! — улыбнулась Гаятри. — Смотри, как стало чисто! Ганга всё вымыла в доме сверху донизу! Такая умничка!

Шарми, смущенно улыбаясь, опустила глаза.

— Да? Действительно! — на самом деле Шивом не заметил каких-то особых изменений, но раз мама сказала, значит, так и есть. — Как чисто!

— Ганга такая умница! Такая работящая, такая аккуратная! — не унималась Гаятри. — Вот бы мне… — она осеклась, вовремя вспомнив, что сейчас не время для подобного разговора.

— Что, мама? — Шивом вполуха слушал мать и не обратил внимания на её заминку.

— Говорю, мне бы на базар завтра сходить, кое-что нужно купить! — нашлась Гаятри, уводя разговор в сторону от опасной темы.

— Да-да, мама, сходите завтра с Гангой, купите всё, что нужно.

 

 

После ужина Шивом вышел во дворик, подышать вечерней прохладой. Сел на ступеньки крыльца, невидящим взглядом уставился перед собой.

Тяжелые мысли одолевали Шивома. Никак не получается найти работу, а деньги, которые он скопил, еще живя в городе, и то немногое, что он получил, работая у Дада Бхая, почти на исходе. На что содержать мать и Гангу? Надо срочно что-то придумать.

А еще мысли о смерти отца не давали ему покоя. Ему обязательно нужно докопаться до истины, обязательно нужно найти преступников, виновных в смерти его отца. Иначе не будет ему покоя!

— Я не помешаю вам? — раздался у него за спиной мелодичный голосок Ганги.

Шивом обернулся.

— Нет-нет, конечно, не помешаешь! — улыбнулся Шивом.

— Вы сегодня такой задумчивый, — Ганга присела рядом с ним на ступеньки крыльца. — Вас что-то беспокоит?

— Да, некоторые проблемы, — попытался отмахнуться Шивом. — Не обращай внимания, пустяки.

— Я хотела сказать, если хотите, я могу послушать, — чуть улыбнувшись, сказала Ганга.

— Нет, всё в порядке, правда! Я справлюсь! Но спасибо тебе за внимание! — Шивом улыбнулся ей в ответ. — Уже поздно, иди спать.

— А вы?

— Я еще тут посижу, полюбуюсь вон на луну! Иди, ложись спать!

— Хорошо, — Ганга направилась в дом.

Возле двери она обернулась и еще раз с улыбкой посмотрела на Шивома, сидящего на ступеньках крыльца. Она пока не могла понять, что с ней происходит, когда она смотрела на Шивома, но ей определённо нравилось на него смотреть.

 

 

После ухода Ганги Шивом вновь погрузился в свои невесёлые мысли. Как странно получилось, размышлял он, что вся его жизнь в какой-то миг пошла наперекосяк. Внезапная смерть отца, его несостоявшаяся женитьба на Пакхи… Как-будто какой-то злой рок преследует его. И всё это из-за этой мерзкой женщины, из-за Махамай! Это она всему виной! Из-за неё ему пришлось расстаться с Пакхи!

Возникшее некстати воспоминание о Пакхи вновь всё всколыхнуло внутри. Это Пакхи должна была сейчас сидеть рядом с ним! Пакхи должна была хлопотать по хозяйству! Пакхи должна была стать хозяйкой его дома! Но она больше не принадлежит ему, с горечью продолжал размышлять Шивом. Она любит своего мужа, Агантука. Шивом это знал абсолютно точно, он видел эту любовь в её глазах, слышал её в её голосе. Этот барский сыночек даже не подозревает, какой он на самом деле счастливчик, горько размышлял Шивом. На глаза набежали непрошенные слезы. Хорошо, что уже темно, и никто не сможет их увидеть. Пакхи потеряна для него навсегда! Навсегда!

 

* * *

 

Неспешно дни шли за днями, неделя за неделями. Гаятри так прикипела к Ганге, что не могла и минуты просидеть без неё. Они вместе ходили на базар за покупками, вместе готовили еду, вместе занимались домашними хлопотами. Гаятри всё никак не могла найти подходящий повод, чтобы заговорить с девушкой о волнующей её проблеме — что она очень хотела бы видеть Гангу своей невесткой.

В один из дней Ганга предложила, чтобы она сама приготовила обед. Сняв пробу с готовых блюд, Гаятри пришла в полный восторг. Мало того, что Ганга — воспитанная, скромная, милая девушка, так еще и стряпуха отменная! Ну, чем не жена её Шивому!

Вскоре кулинарные способности Ганги были по достоинству оценены и самим Шивомом.

— Ммм! Как вкусно! — с набитым ртом замычал от удовольствия Шивом. — Мама, почему ты раньше не готовила такую вкуснятину?

— Это не я, сынок! — засмеялась Гаятри. — Сегодня всё приготовила Ганга!

— Вот это да! — восхищенно воскликнул Шивом. — Это невероятно вкусно, Ганга!

Девушка зарделась от смущения и похвалы.

— Вот же повезёт тому парню, кто станет твоим мужем! — не замечая смущения Ганга, продолжал уминать еду Шивом. — Есть такую вкуснотищу каждый день!

— Вот именно, сынок! — подхватила мать, хватаясь за сам собой подвернувший повод заговорить на волнующую её тему. — Представляешь, какая замечательная жена будет наша Ганга!

— Да, мама, ты права, — довольный вкусной едой, поддакнул Шивом. — Очень хорошей женой!

Шарми от смущения и какой-то затаённой радости не знала, куда спрятать своё покрасневшее лицо.

— Я уберу со стола, — только и смогла она пролепетать, вскочив со своего места.

 

 

Гаятри решила не терять выпавшего шанса и быстро взять сына в оборот. Ей непременно нужно было поговорить с Шивомом о Ганге.

— Сынок, — осторожно начала она, войдя в комнату к сыну и присаживаясь к нему на кровать. — Ганга ведь очень хорошая девушка, верно?

— Да, мама, она очень милая, — Шивом оторвался от своих учебных конспектов, которые решил на досуге полистать.

— Скажи мне, — Гаятри смущенно теребила край своего сари, — она тебе нравится, сынок?

— Да, она мне нравится, мама, она очень хорошая, милая, добрая девушка, — Шивом не мог понять, к чему клонит его мать.

— Правда? — Гаятри обрадовалась. — Шивом, сынок, я бы так хотела, чтобы она осталась здесь, у нас, навсегда!

— Хорошо, мама, как скажешь, — согласился Шивом. — Если она тебе нравится, почему нет?

— Она мне очень нравится, сынок! — счастливо улыбалась Гаятри. — Я бы очень хотела иметь такую невестку, как Ганга!

— Что?! — вскочил Шивома, до которого, наконец, дошло, куда клонит его мать. — Невестка? Мама, о чем ты говоришь?!

— Да, Шивом! Ты же сам только что сказал, что она тебе нравится!

— Мама, ну, не в этом же смысле! — воскликнул изумленный заявлением матери Шивом. — Она хороший человек, она милая, она добрая. Но я вовсе не собираюсь на ней жениться!

— Но почему, сынок? — расстроилась Гаятри. — Ты же сам говоришь, что она хорошая, что она тебе нравится. Почему же нет?

— Мама! — начал закипать Шивом. Он терпеть не мог, когда мать начинала на него давить. — Ты же прекрасно знаешь, что об этом не может быть и речи! Ты прекрасно знаешь, что я люблю Пакхи!

— Но, сынок! — попыталась возразить мать. — Тебе же известно, что Пакхи теперь невестка дома Дада Бхая! Сколько уже можно говорить на эту тему, сынок! — в отчаянии заламывала руки Гаятри.

— Мама, я всё прекрасно понимаю, — Шивом снова сел рядом с матерью. — Думаешь, я не понимаю этого? Думаешь, я не знаю, что Пакхи меня больше не любит? Что она никогда не будет моей? Я всё понимаю. Но… — он замолчал, тяжело вздохнув. — Но как же быть моему сердцу, мама? Сердце не хочет этого принимать.

— Сыночек мой, — обняла сына Гаятри. — Тебе не надо думать больше о Пакхи, забудь её. Если ты не хочешь, я не буду больше говорить на эту тему, — она поцеловала сына в лоб и вышла из комнаты.

Шивом с грустью посмотрел матери вслед. «Если бы это было так просто, мама, — с тоской размышлял Шивом. — Если бы это было так просто — забыть Пакхи…».

 

 

Как-то раз Шарми решила затеять большую стирку, скопилось что-то очень уж много грязной одежды. Перестирав кучу белья, Шарми стала развешивать мокрые вещи на веревке во дворе. Места на веревке катастрофически не хватало. Что же делать? Натянуть бы еще одну веревку, вон как раз моток лежит под лавкой. Но отвлекать от работы в его комнате Шивома, чтобы он натянул веревку, Шарми было неловко. Она решила справиться своими силами.

Шарми взяла моток веревки, пододвинула к крыльцу табурет, встала на него, чтобы завязать конец веревки повыше на карнизе крылечка. Никак не получалось дотянутся до перекладины, чтобы завязать узел. Шарми, поднявшись на цыпочки, тянулась изо всех сил, пытаясь достать до перекладины. Вдруг табурет предательски закачался, и девушка, вскрикнув от страха, полетела с табурета вниз. Чтобы тут же оказаться в подхвативших её руках Шивома, как раз в это самое время решившего выйти во двор.

Их глаза встретились, и время и пространство вокруг них словно застыло. Шарми видела только эти глаза перед собой и не могла отвести от них свой взор. Её, словно магнитом, тянуло к его глазам, и ничего нельзя было с этим сделать.

Шивом, держа в своих крепких объятиях нежную и хрупкую Гангу, тоже никак не мог сбросить с себя оцепенение, всё глубже погружаясь в темноту её глаз. Он чувствовал, как прижимает к себе её стройный стан, вдыхал аромат её волос, чувствовал на своём лице её легкое дыхание. И не мог найти в себе сил отпустить её, поставить девушку на землю.

Неизвестно, сколько они пробыли в этом застывшем, словно вне времени, состоянии, пока вдруг оба, словно сбросив оцепенение, очнулись. Шивом осторожно поставил Шарми на землю. Та не смела теперь поднять на него своих глаз.

— Тебе не нужно было этого делать, — попытался скрыть под ворчанием своё странное волнение Шивом. — Зачем полезла на табурет? Сказала бы мне, я бы сам всё сделал.

— Я… ну… — Шарми от смущения и неловкости не знала, куда себя спрятать. — Я не хотела вас беспокоить. Это же такая мелочь.

— Мелочь… — продолжал как бы ворчать Шивом, вставая на табурет и завязывая веревку на перекладине. — А если бы упала и поранилась? Что тогда?

— Простите, я не хотела… — зардевшаяся от неловкости Шарми не знала, что говорить.

— В следующий раз говори сразу, не стесняйся. Хорошо? — Шивом тоже не знал куда себя деть от внезапно возникшего у него чувства неловкости и смущения.

— Хорошо, — кивнула Шарми и поскорее пошла от Шивома прочь.

Она не хотела, чтобы он услышал ненароком, как громко бьется её сердце, как стал дрожать её голос. Это просто было какое-то странное наваждение, уговаривала она саму себя. Но сердце продолжало колотиться при одном только воспоминании о его руках, которые её сжимали, о его глазах, в которых она потерялась и полностью растворилась. От охватившего волнения у неё дрожали руки, мысли беспорядочно роились в голове. Она снова и снова пыталась убедить себя, что вообще не должна думать об этом. Но снова и снова в её памяти явственно всплывали эти чудесные, волнующие моменты.

 

 

— Шивом, сколько раз можно тебя просить повесить на террасе полочку для ключей? — пристала как-то Гаятри к сыну. — Ещё две недели назад попросила же!

— Мама, я повешу, повешу, — отмахнулся от нудящей матери Шивом. — Вот сейчас прямо и повешу! Вот, смотри, уже иду!

Шивом пошел в кладовку за ящиком с инструментами, достал дрель, сверло и приступил к работе.

Шарми наводила порядок в другом конце двора. Довольная Гаятри решила не мешать сыну и зашла в дом.

Внезапный резкий свист дрели и возглас Шивома оторвали Шарми от её работы. Она увидела, что парень зажимает ладонью свою руку, морщась от боли.

— Что с вами? — испуганно бросилась Шарми к Шивому.

— Рука, — протянул Шивом, кряхтя от боли. — Сверло внезапно выскочило, порезался.

Сквозь пальцы стала капать кровь.

— У вас кровь! — закричала в ужасе Шарми. — Я сейчас! — Она бросилась в дом за аптечкой.

К счастью, рана оказалась неглубокой и не такой уж серьезной. Промыв порез и обработав антисептиком, Шарми перевязывала руку Шивома бинтом.

И снова странное волнение охватило Шивома, когда она взяла его руку в свои ладони, когда прикасалась к нему своими тонкими пальчиками. Она склонилась над его рукой, обрабатывая рану антисептиком, она опять была так близко от него, что он снова почувствовал аромат её волос, который начал сводить его с ума. Антисептик больно щипал свежий порез, но эта боль доставляла ему странное наслаждение, смешиваясь с волнением и желанием, чтобы это мгновение не заканчивалось никогда. Он завороженно смотрел на Гангу, не в силах оторвать от неё свой взор, вдыхал её аромат, ощущал её тепло, видел, как слегка подрагивают её длинные ресницы опущенных на его руку глаз. Она была так близко от него, что в голове вдруг внезапно проскользнула мысль, что еще пара сантиметров, и он снова мог бы обнять её, как тогда, когда подхватил её, падающую с табурета. Жгучее, нестерпимое желание обнять её, крепко прижать к себе, затуманило ему мозг.

Внезапно Ганга подняла на него свои глаза, и они снова оба потерялись во времени и пространстве, не в силах отвести друг от друга глаз.

— Сы… — вышедшая было из дома Гаятри увидела их в этом застывшем состоянии. Улыбнувшись про себя, она потихоньку зашла обратно. «Главное в этом деле — не мешать и не торопиться!» — с потаённой радостью подумала Гаятри. И на всякий случай вознесла молитвы Господу Ганеше, дабы расчистил её сыночку и Ганге все пути навстречу к друг другу.

— Готово! — первая вышла из оцепенения Шарми. — Но только вам нужно быть поаккуратнее с техникой, — смущенно пролепетала она. Ей было чудовищно неловко от всей этой ситуации, она чувствовала, как краснеют её щеки и снова дрожат пальцы. Хотя они дрожали всё время, пока она неловкими движениями пыталась перевязать рану Шивома. Только бы он не понял, как она волнуется, билась в её голове мысль. Только бы он не слышал, как громко стучит её сердце, когда он сидит так близко!

Она встала, чтобы отнести аптечку в дом.

— Ганга! — окликнул её Шивом. — Спасибо за первую медицинскую помощь!

Ганга смущенно улыбнулась в ответ и зашла в дом.

 

 

Сегодня он долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, маялся от жары и от бередящих его ум мыслей. Шивом решил выйти во двор, может, на свежем воздухе ему станет спокойнее.

Луна огромным желтым диском висела над Калиганджем. Шивом подставил разгорячённое бессонницей лицо ночному ветерку. Что это сегодня с ним такое было? Такого никогда с ним не случалось. Никогда ни к кому он не испытывал таких странных, необъяснимых ощущений. Даже к Пакхи. Внезапное воспоминание о Пакхи почему-то не вызывало больше того волнения, что он ощущал раньше. Он вдруг поймал себя на мысли, что то чувство, которое он испытывал к Пакхи, осталось где-то там, далеко позади, и только тихая светлая грусть об утраченном слегка туманила его память.

А сегодня? Что это было? Почему эта девушка Ганга вызывает в нём такую бурю эмоций? Он не находил ответов на свои вопросы. Одно только он знал точно — эта девушка ему небезразлична. Она волнует его. И он не мог себя заставить не думать о ней. Одна только мысль о том, что Ганга живет в его доме, что он каждый день может видеть её, наполняло его сердце ликованием.

— Да, братец Шивом, пора тебе признаться самому себе, — промолвил Шивом, — что Ганга тебе небезразлична, парень!

Он посмотрел на луну. Похоже, это действительно было так. Шивом неожиданно понял, что он стоит на пороге какого-то огромного, ранее им неиспытываемого, чувства.

 

* * *

 

— Сынок! — со двора раздался голос Гаятри. — Мы с Гангой сходим на базар!

— Хорошо, мама, — Шивом вышел из дома. — Не задерживайтесь там долго.

Он с нежностью и внутренним трепетом проводил взглядом Гангу, пока её тонкий стан не скрылся за поворотом.

Не прошло и двадцати минут, как в калитку их дома вошел незнакомец в городском костюме и при галстуке.

— Здесь живет мистер Шивом Лал Чакар? — спросил он у удивленного Шивома.

— Да, это я, — ответил Шивом. — С кем имею честь?

— Я — следователь по особо важным делам государственного департамента полиции города Дели. Меня зовут Наджив Сахера, — незнакомец протянул свои документы.

— Слушаю вас, мистер Сахера, — Шивом всё еще не мог понять, в чем дело.

— Мы можем войти в дом, мистер Лал Чакар?

— Да, конечно, проходите.

Расположившись в гостиной, странный посетитель начал говорить.

— Мистер Лал Чакар, я пришел к вам с важным разговором. Вы, конечно же, знаете, что в вашей деревне Калигандже произошли вопиющие преступления, которые творил, прикрываясь местным древним обычаем, некий здешний землевладелец — Виджай Тхакур. Теперь это дело поручено расследовать нам, нашему департаменту. Мы опрашиваем всех свидетелей, кто что-либо знает об этом деле. Комиссар местного управления полиции первым делом назвал ваше имя, мистер Шивом Лал Чакар. У вас есть, что рассказать следствию?

Шивом от неожиданности возбуждённо вскочил с кресла.

— Конечно, господин следователь! Ещё как есть! Я, уж простите, уже и не надеялся, что правда об этом жутком обряде когда-нибудь выйдет наружу! Я очень рад, господин следователь, что вы пришли! Я расскажу вам всё, что знаю! — с готовностью и воодушевлением обратился Шивом к гостю.

 

 

Провожая следователя до калитки, Шивом встретил входящую во двор мать. Она была одна, без Ганги.

— Кто это, сынок? — встревоженно спросила Гаятри, когда гость ушел.

— Мама, ты не поверишь! — схватил её за руки Шивом. — Это следователь из столицы! Из Дели! Он расследует дело о «Ганга Ки Дхидж», мама! Представляешь!

Гаятри была ошеломлена услышанной новостью.

— Но почему ты одна, мама, — вдруг спросил Шивом. — Где Ганга?

— Сынок, она попросила разрешения сходить купить себе браслеты, — улыбнулась Гаятри. — Я устала ходить по базару и отпустила её. Она скоро придет.

— Я очень волнуюсь за неё, мама, — покачал головой расстроенный Шивом.

От Гаятри не ускользнула грусть, сквозившая в голосе сына. Она улыбнулась про себя, втайне радуясь тому, как всё складывается.

 

 

— Тетенька, покажите вон те, красные, — Шарми перебирала браслеты на небольшом прилавке с бижутерией.

— Какие, дочка? Вот эти? Или те?

— Да-да, тетенька, вот эти!

Шарми стала рассматривать браслеты, примерять, как они будут смотреться на руке.

Подняв повыше руку, чтобы получше рассмотреть браслет на запястье, вдруг в нескольких метрах она увидела женщину во вдовьем наряде.

От взгляда на неё у Шарми сердце оборвалось — это была её несчастная мать! Слезы навернусь на глаза. Она так давно не видела свою маму! Нарени что-то покупала у зеленщика, и расплатившись, пошла в противоположную от Шарми сторону.

Шарми бросилась вслед за матерью. Она следовала за Нарени на некотором расстоянии, и вскоре они вышли из Калиганджа. Через какое-то время Шарми увидела маленький домик на самой окраине деревни. Из его дверей навстречу матери выбежал младший братик Шарми. Слезы застилали девушке глаза, комок подкатил к горлу, когда она увидела своего братика.

— Мама! — наконец осмелилась позвать Шарми мать.

Нарени замерла на месте в ужасе. Это был голос её Шарми! Но как? Ведь её любимая дочка погибла в Нараке Двар! Нарени в ужасе обернулась и в страхе попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену дома. Перед ней стояла её Шарми!

— Мама! — Шарми несмело шагнула в сторону матери. — Это я, мама, Шарми…

— Шарми? Дочка? — Нарени не верила своим глазам и ушам. Это не могло быть правдой. Наверное, это снова тот чудесный сон, и сейчас она проснется, чтобы опять плакать о своей погибшей доченьке.

— Да, мама, я вернулась, — Шарми заливалась горючими слезами.

— Как же это, дочка? — Нарени страшилась поверить в происходящее. — Доченька! Ты? Здесь?

— Мама! — Шарми не выдержала и бросилась к матери.

Рыдающие женщины, обнявшись, без сил опустились на землю.

— Ты жива, доченька? Ты жива? — бессвязно повторяла одно и то же Нарени, гладя своими руками лицо Шарми, всё ещё опасаясь поверить в правду.

— Да, мама, я жива! Я с тобой, мама! — рыдала Шарми, обнимая маму.

— Сестра! — прижался к Шарми расплакавшийся братик.

— Но где ты была, дочка? Что с тобой было? — засыпала вопросами мать дочку.

— Мама, я всё, всё расскажу тебе, мама! — продолжала рыдать Шарми, обнимая и целуя свою маму.

 

 

Вечерело. В дверях домика стояли Шарми и Нарени.

— Завтра я обязательно вернусь, мама, — прощалась Шарми. — Мне нужно рассказать о тебе тете и её сыну. Они так хорошо ко мне относились, так заботились обо мне. Они будут очень волноваться, если я неожиданно исчезну. Сейчас я пойду к ним, всё им расскажу, а завтра утром вернусь к тебе, мама! Обещаю!

— Доченька, я не хочу тебя отпускать! Никогда! — заливалась слезами Нарени. — Но если ты говоришь, что эти добрые люди помогли тебе, то, конечно, будет нехорошо уйти от них, ничего им не сказав. Но давай я пойду с тобой, дочка!

— Нет, мама, не стоит, — успокаивала мать Шарми. — Уже утром я вернусь. Вот увидишь!

Она обняла свою маму, поцеловала братика и пошла поскорее прочь.

Ей тоже очень не хотелось уходить сейчас от своей мамы, которую она не видела столько времени. Но и уйти без объяснений из дома тети и Шивома ей тоже совесть не позволяла. А ещё, — правда, в этом она не хотела признаваться даже самой себе, — ей очень хотелось увидеть напоследок Шивома. Запечатлеть в своем сердце его образ.

 

 

— Ганга, дочка! Где ты была так долго? Мы все испереживались! — накинулась с расспросами на вошедшую во двор Гангу Гаятри.

— Простите, тетя, — пролепетала виновато Шарми, — я немного задержалась.

— Ничего, дочка, — растаяла Гаятри, — просто я очень о тебе волновалась. Иди, умойся, и будем ужинать.

Из дома навстречу Ганге вышел Шивом. Каждый раз, стоило только Ганге поднять на него свои глаза, как тут же его сердце начинало клокотать и биться пульсом где-то в горле.

Во время ужина Шарми рассказала изумленным Гаятри и Шивому о сегодняшней встрече.

— Поэтому завтра утром я вас оставлю, тетя, — с грустью подытожила Шарми. — Я вернусь к моей маме. Я хочу поблагодарить вас, тетя, и вас, Шивом, за всё, что вы для меня сделали! Вы не представляете, что вы оба для меня значите! Я всегда буду помнить о вас и всегда буду молиться за ваше благополучие!

Шарми еле сдерживала слезы. Гаятри, напротив, слез не сдерживала.

— Но как же так, дочка? — не находила она нужных слов. — Ты же говорила, что потеряла всех своих родных. Что ты осталась одна в этом мире!

— Да, тетя, это правда, — с грустью покачала головой Шарми. — Мой папа умер, и я думала, что и мамы тоже не стало. Но сегодня Господь вернул мне мою маму! И мы, как прежде, будем теперь жить вместе!

— Конечно, дочка, я понимаю, — вытирала слезы Гаятри. — Конечно, ты должна вернуться к своей маме. Но как же я? И Шивом? Мы так полюбили тебя! Как мы теперь будем без тебя?

На этих словах матери Шивом пристально посмотрел на Гангу. Всё время разговора он не мог прийти в себя от услышанного. Он совсем не был готов вот так просто отпустить её.

Шарми тоже посмотрела на Шивома. Она молила его глазами простить её. Но она больше не могла оставаться в его доме.

— Простите! — Шарми поспешно встала и выбежала из комнаты, смахивая непрошенные слезы.

 

 

— Так и будешь сидеть тут? — накинулась на сына Гаятри. — Ничего не сделаешь?

— А я что я могу сделать? — обреченно ответил Шивом. — Ганга имеет право вернуться к своей матери.

— Шивом! — повысила голос Гаятри. — Ты должен немедленно пойти к ней и всё ей рассказать!

— Что «всё»? — вскинул на мать испуганный взгляд сын.

— Что ты её любишь! — как отрезала Гаятри. — Ты думаешь, я слепая, ничего не вижу? Прямо сейчас иди и скажи ей, что любишь её и никуда её не отпустишь! Или!!! Или я сама пойду и скажу ей!

— Какое сейчас это имеет значение? — устало произнес Шивом. — Да, я люблю её, мама! Люблю! Но пусть лучше она уйдет, ничего не зная. Я не хочу, чтобы она оставалась со мной только из чувства благодарности за то, что я её спас и приютил у нас. Нет! Этого я ни за что не хочу! Нет, мама, она должна уйти…

— Но, сынок! — Гаятри присела рядом с сыном, приобняв его. — А как же ты? Неужели ты так просто отпустишь её. И ничего не скажешь.

— Да, мама, — решительно ответил Шивом. — Ни за что на свете я не допущу, чтобы из-за меня Ганга думала, что чем-то обязана мне! Никогда, мама!

Шивом встал из-за стола и ушел в свою комнату.

Гаятри с грустью посмотрела ему вслед. Опять её сыночек страдает от любви, опять его сердечко изранено. «О, Матушка Дурга! — взмолилась Гаятри, — помоги моему сыну! Дай ему сил! Дай ему терпения! Наполни его жизнь счастьем, Матушка!».

 

 

Придя к себе, Шивом сел на кровать. Мысли сумбурно скакали в голове. Завтра он потеряет Гангу! Потеряет её навсегда! О том, чтобы сказать ей о своих чувствах, как того требует мать, не может быть и речи. Ни за что на свете он не причинит Ганге никакого беспокойства — ни своими словами, ни своими чувствами. Его, так внезапно расцветшая любовь, навсегда останется с ним, это он точно знал. Но это вовсе не значит, что Ганга должна быть ему чем-то за это обязанной. Только не это!

Шивом тяжело вздохнул и хотел уже было растянуться на кровати, когда вдруг увидел свой рюкзак. За разговорами о внезапном уходе Ганги он совсем забыл рассказать матери, что нашелся его рюкзак. Тот следователь из Дели принес его сегодня и передал Шивому под роспись.

Это был тот самый рюкзак, который был у него, когда он возвращался из города и на него напали те бандиты. Рюкзак всё это время был в той хижине, в которой его держали связанным. И когда тех бандитов нашли и допросили, они указали на хижину, в которой среди прочего, обнаружили и этот самый рюкзак.

Шивом вытряхнул содержимое рюкзака на кровать. Старая записная книжка, носовой платок, расческа, какие-то вещи. Пустой бумажник. Денег там было немного, но и их те бандюганы забрали сразу.

А это что? Шивом взял в руки сверток.

" — Братец, покажи-ка вот этот браслет. Да, вот этот, с орнаментом!".

Шивом вспомнил, как находясь в городе, решил купить в подарок браслет.

" — Для твоей девушки? — подмигнул продавец.

— Для моей будущей жены! — улыбнулся в ответ Шивом".

Он купил тогда этот браслет для Пакхи. Но так и не подарил его. Какая странная ирония судьба, — горько усмехнулся Шивом, — Пакхи не стала его женой, и этот браслет не был ей подарен. И тем не менее, он вернулся к нему. Браслет, купленный в подарок будущей жене!

 

 

Шивом постучал в комнату Ганги.

— Ганга, ты еще не спишь? — спросил он.

Открылась дверь, перед ним стояла Ганга. Было видно, что она плакала.

— Я еще не сплю. Вы что-то хотели? Вам что-то нужно? — забормотала она.

— Нет, нет, я просто… — Шивом замялся на пороге. — Я хотел поговорить с тобой.

— Да, конечно! — Шарми посторонилась, приглашая его войти.

Они сели на кровать. Оба молчали, смущаясь и перебирая пальцами.

— Хочешь, я завтра провожу тебя к твоей маме, — наконец прервал неловкое молчание Шивом.

— Спасибо, но не нужно, — быстро ответила Шарми. — Вы и так столько для меня сделали! Я не хочу доставлять вам еще больше хлопот.

— О чем ты! — горячо перебил её Шивом. — Никаких хлопот! Просто я хочу убедиться, что с тобой всё в порядке! Понимаешь? — он осторожно накрыл её руку своей ладонью.

Ночник на столе создавал в комнате волнующий полумрак. Шивому вдруг так сильно захотелось прижать Гангу к себе и никуда не отпускать её. Но он поспешно отогнал шальную мысль.

— Если тебе что-то понадобиться, ты сразу скажи, хорошо, Ганга? — снова заговорил он, продолжая держать её руку под своей ладонью.

— Хорошо, — едва заметно кивнула Ганга.

Шарми боялась пошелохнуться, сделать какое-то неверное движение. Она боялась, что он почувствует, как дрожат её пальцы под его ладонью, как прерывается от волнения её голос. Завтра она уйдет из этого дома и больше никогда его не увидит. От одной этой мысли хотелось рыдать в голос! Но приходилось сдерживать себя, чтобы не расплакаться прямо при нём.

— Знаешь, у меня для тебя тут есть кое-что, — и Шивом протянул ей красивый, украшенный замысловатым орнаментом, браслет. — Так, небольшой подарок. На память.

Он осторожно положил браслет ей на колени.

— Может быть, глядя на него, ты иногда будешь вспоминать меня… И маму! — спохватившись, поспешил он добавить.

— Он очень красивый, — Шарми взяла браслет в руки. — Спасибо! А у меня ничего для вас нет, — грустно добавила она.

— О чем ты! — попытался пошутить Шивом. — Я и так всегда буду помнить о тебе! И мама тоже! — опять чуть не спалился он.

— Вы!.. и ваша мама! — тоже поспешила добавить Шарми, — вы были так добры ко мне! Я никогда не встречала таких добрых людей, как вы! Только мой папа так же заботился обо мне, пока был жив, — предательская слеза таки скатилась по щеке.

— Мне очень жаль, что твоего папы больше нет, — Шивом робко, словно боясь её спугнуть, вытер слезу с её щеки. — Моего папы тоже больше нет. В этом мы с тобой похожи, верно?

Шарми снова едва заметно кивнула. Она так страшилась этого мгновения — что он сейчас встанет и уйдет, и она больше никогда его не увидит. И ей хотелось, чтобы эти минуты длились вечно! Чтобы он вот так сидел рядом с ней и держал её руку в своей. И чтобы никогда-никогда не отпускал её!

Но он неожиданно встал.

— Уже поздно, — произнес Шивом. — Тебе пора отдыхать. Спокойно ночи, Ганга!

И не глядя на неё, быстро вышел из комнаты.

Оставшись одна, Шарми дала волю своим слезам.

 

 

— Как же ты пойдешь одна, дочка? — в сотый раз переспрашивала Гаятри Шарми. — Давай Шивом проводит тебя!

— Не нужно, тетя, — грустно улыбалась Шарми, стоя на пороге дома. — Я дойду одна. Тут недалеко.

— Как знаешь, дочка, — не унималась Гаятри. — Скажи хотя бы, что будешь нас навещать! Будешь?

— Я не знаю, тетя, — покачала головой Шарми. — Как я могу вам пообещать, а потом не выполнить? Но я буду молиться Матушке Дурге за вас и за Шивома!

Она посмотрела на Шивома и тут же смущенно опустила глаза. Ему совершенно необязательно знать, что творится у неё в этот момент на сердце.

Шивом, не отрываясь, смотрел на Гангу. В душе боролись противоречивые чувства и желания: открыть ей свои чувства и никуда не отпускать, чувство долга перед Гангой и её матерью, тоска от предстоящей разлуки и еще миллион эмоций.

— Пойдем, провожу тебя до калитки, — сказал он наконец, взял из рук Шарми небольшой узелок с её нехитрыми пожитками и направился к выходу со двора.

Гаятри предусмотрительно осталась в доме, чтобы не мешать их прощанию.

— До свидания, Ганга, — Шивом сжал её тонкие пальчики в своей ладони. — Я надеюсь, мы еще увидимся.

— До свидания, Шивом, — пролепетала Шарми. Ей было невыносимо прощаться с ним, и в то же время она желала поскорее покинуть этот дом.

Он не мог заставить себя отпустить её ладонь.

— Я пойду, — едва слышно прошептала Шарми, высвобождая свою руку из его ладони.

— Береги себя! — так же едва слышно прошептал Шивом.

Он долго смотрел ей вслед, пока её фигура не скрылась за ближайшим поворотом.

 

 

Опустошенный и потерянный, Шивом сидел у себя в комнате, уперевшись невидящим взглядом в пустоту.

Почему так? Почему он всегда терпит неудачи в любви? Что за горькая судьба у него? Сначала он потерял Пакхи. Тогда он думал, что это конец его жизни, но он смог выкарабкаться, оправиться от этой боли. А теперь он навсегда потерял Гангу. И он не знает, как жить с этой болью дальше.

Слезы катились по его щекам, но он не замечал их. Снова и снова он перебирал в памяти краткие минуты счастья, что он провел рядом с Гангой. Он снова ощущал тепло её тела в своих руках, когда подхватил её падающую. Снова чувствовал её запах, слышал её мелодичный голосок. И снова его сердце при воспоминании о Ганге начинало свою бешеную пляску.

В комнату неслышно вошла Гаятри, присела рядом с сыном.

— Ты должен вернуть её, сынок, — положила свою руку на его руки Гаятри. — Слышишь меня? Ты должен вернуть мне мою Гангу!

— Мама, ты же знаешь, это невозможно, — отрешенно произнес Шивом, продолжая смотреть в пустоту. — Я не стану принуждать её или как-то нарушать её покой своими чувствами. Нет, мама, этого не будет.

— Почему ты думаешь, что ты будешь её заставлять? — возразила Гаятри. — Почему ты не допускаешь мысли, что она тоже любит тебя?

Шивом резко обернулся к матери.

— Зачем ты так говоришь, мама? Зачем вселяешь в меня напрасные надежды?

— Сынок, послушай меня внимательно! — Гаятри погладила сына по голове. — С девушками очень непросто, но поверь мне, я ведь тоже женщина. А еще я мать! Я всё вижу и всё понимаю, даже когда никто ничего не говорит, — она улыбнулась сыну.

— О чем ты, мама? — с удивлением посмотрел на неё сын.

— Да-да! — закивала головой Гаятри. — Думаешь, это только ты любишь Гангу? А она тебя нет? А я видела, сынок, как она на тебя всегда смотрела! Как загорались её глаза всякий раз, когда она слышала во дворе твой голос, когда ты возвращался. Поверь мне, сынок, эта девушка очень любит тебя!

— Откуда ты это знаешь, мама? — вспыхнув вначале, тут же погас Шивом. — Я бы тоже хотел, чтобы это было правдой, но нет. Она никогда не давала мне понять, что я ей небезразличен. Иначе я бы сразу это заметил, мама!

— Глупый ты мой птенчик! — улыбнулась Гаятри, прижимая к сердцу сына. — Да разве же девушка сама скажет об этом парню? Посуди сам. Она жила у нас, мы её приютили, как же ей, бедняжке, было открыться тебе? Но в её глазах всё можно было прочитать! Просто у тебя самого глаза затуманены, вот ты и не замечал ничего! — ласково засмеялась Гаятри.

От этих слов глаза Шивома вспыхнули надеждой.

— Если это действительно правда, мама, я обязательно найду Гангу! — он вскочил с кровати и в возбуждении заметался по комнате. — Я найду её и приведу в наш дом! Я верну тебе твою невестку, мама! Обещаю тебе!

 

* * *

 

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается.

Как ни пытался Шивом найти Гангу, никто ни в Калигандже, ни в соседних деревнях ничего не знал об этой девушке. С каждым днем надежда её найти таяла.

Шивом почти отчаялся найти Гангу, но тут в Калигандже начался судебный процесс над Дада Бхаем, лже-Махамай и их подельниками. Шивома, как главного свидетеля обвинения, первым вызвали в суд для дачи свидетельских показаний.

 

 

Шарми сидела у себя в дворике и смотрела на подаренный Шивомом браслет. С тех самых пор, как она вернулась в свой дом, она ни на минуту не могла забыть о Шивоме. Только в разлуке с ним она поняла, как сильно ей его не хватает. Она с трепетом перебирала в памяти все те немногие мгновения счастья рядом с ним, в её памяти всплывали все ощущения и эмоции, что она пережила, когда он был рядом. Она снова и снова тонула в его глазах, вновь чувствовала тепло его тела, когда он держал её в своих сильных руках. Как бы ей хотелось побежать сейчас к нему! Увидеть его хотя бы разочек! Но как она может? Она вообще не должна о нем мечтать! Кто она для него? Просто девушка, которую он спас от бандитов и приютил в своем доме. Ему совершенно необязательно испытывать при этом к ней какие-то чувства, тем более, любить её! Это только её беда, её печаль.

Шарми не замечала, как по её щекам градом струятся слезы. Нарени, выйдя из дома, обеспокоилась, когда заметила застывшую Шарми.

— Что с тобой, дочка? Ты плачешь? — спросила она взволнованно.

— Нет, мама, ничего! — встрепенулась Шарми, поспешно вытирая слезы, которые продолжали, тем не менее, течь.

— Что такое? — не успокаивалась Нарени. — Расскажи своей маме, что с тобой, дочка! Ничего не скрывай от меня! Я столько времени считала, что тебя больше нет на этом свете! А теперь ты сидишь тут и плачешь! Не расстраивай свою маму еще больше, доченька! — начала умолять Шарми мать.

— Мама, у меня всё хорошо, — попыталась успокоить и её, и себя Шарми. — Просто грустные воспоминания… О прошлом…

— Прошлое уже ушло, доченька, — обняла дочку Нарени. — Теперь с тобой всё будет хорошо!

— Какой красивый браслет, дочка! — восхитилась она, обратив внимание на браслет, который Шарми держала в руках. — Тебе его подарили, да?

— Да, мама, — чуть улыбнувшись, кивнула Шарми. — Сын тёти, у которой я жила, подарил его мне на память.

— Наверное, он очень добрый и хороший человек, да, дочка?

— Да, мама! Он очень добрый! — с готовностью ответила Шарми. — Он очень заботился обо мне! Он такой же добрый, каким был папа, — с грустью в голосе добавила она.

— Твой папа очень любил тебя, детка, — обняла дочку Нарени. — Он очень хотел защитить тебя!

— Да, мама, я знаю! — обе женщины расплакались, вспомнив тяжелые моменты прошлого года.

— Но теперь всё будет хорошо, доченька! — вытерла слезы дочери Нарени. — А этот парень, ты его любишь, дочка?

— Какое это теперь имеет значение, мама, — грустно покачала головой Шарми. — Я для него была всего лишь гостьей в его доме. Он ничего не знает о моих чувствах.

Нарени грустно вздохнула.

— Если Матушке Дурге будет угодно, может быть вы еще увидитесь! — поцеловала она дочку в лоб.

— Хотя бы разочек увидеть его, — с тоской в голосе промолвила Шарми.

 

* * *

 

По окончании судебного заседания все долго приходили в себя от услышанного. На полянке перед зданием сельской конторы, где проходило заседание, кучковались жители деревни, обсуждали сенсационные новости, вскрывшиеся в ходе суда.

Пакхи и Шарми после долгой разлуки не могли наговориться. Столько всего произошло с ними за это время, что казалось, и года не хватит, чтобы обо всём рассказать.

Агантук с улыбкой слушал милый лепет Пакхи, беседующей с подругой. Неожиданно к их компании направился Шивом. Ему всё ещё неловко было находиться в присутствии Агантука, хотя тот и сделал первый шаг к их общению.

— Шарми! — обратился он к девушке. — Я могу поговорить с тобой?

Пакхи с понимающей улыбкой посмотрела на подругу.

— Конечно, Шивом! — улыбнулась она. — Мы поговорим с Шарми после.

Она с Агантуком пошли к своей машине, чтобы возвратиться в имение.

 

 

Шивом приблизился к Шарми.

— Мне столько всего нужно рассказать тебе, Ган… Шарми! — мягко обратился он к потупившейся девушке. — Никак не могу привыкнуть, что ты не Ганга! Поэтому-то я и не мог найти тебя!

— Вы меня искали? — подняла на него изумленные глаза Шарми. — Но зачем?

Шивом открыл было рот, чтобы ответить, и замер, не зная, с чего начать. Как ей сказать, что все эти дни и недели, пока он её искал, он ни на минуту не мог забыть о ней! Как ей сказать, что она снится ему каждую ночь, что все его мысли о ней одной! Как сказать, что он любит её!!!

— Да, искал, — протянул Шивом. — Мама очень беспокоится о тебе, каждый день спрашивает меня, нашел ли я тебя? Она очень скучает по тебе! И я тоже… — смущенно добавил он.

— Я тоже очень скучаю по тете, — улыбнулась Шарми.

Она не могла поверить этому счастью, что вновь видит Шивома. Даже несмотря на тяжелые воспоминания, которые ей пришлось пережить сегодня, она была счастлива. Потому что после стольких дней увидела Шивома, услышала его голос. О большем можно и не мечтать.

Чтобы как-то скрыть своё волнение, Шарми поправила волосы.

— Ты носишь мой браслет? — воскликнул Шивом, увидев на её руке подаренный им браслет. Ему было радостно узнать, что Шарми о нем помнит.

— Да, — смущенно протянула Шарми, быстро опустив руку.

— Послушай, давай я провожу тебя до дому. Познакомишь меня со своей мамой! — предложил Шивом. И Шарми никак не могла ему отказать.

 

 

Всю дорогу до дома Шарми они шли молча. Шивом пытался подобрать слова, чтобы начать свой серьезный разговор. А Шарми просто не решалась вымолвить хоть словечко, опасаясь, что голос опять начнёт предательски дрожать от волнения.

— Как ты поживаешь, Га… Шарми? — заговорил, наконец, Шивом. — Кстати, твоё настоящее имя очень красивое. И очень тебе подходит, — улыбнулся он.

Шарми смущенно улыбнулась в ответ. Конечно, подходит! Если она даже смотреть на него стесняется, не то, что говорить!

— Я в порядке, — ответила она. — А вы как? Как тетя?

— Как я уже говорил, мама очень скучает по тебе. И я тоже, Шарми! — он пристально посмотрел на девушку.

«Если бы вы только знали, Шивом, что я тоже очень скучаю по вам!» — кричало сердце Шарми. Но вслух она ответила:

— Я бы хотела увидеться с тетей.

— Так давай пойдем к нам! — подхватил Шивом. — Мама очень обрадуется.

— Сначала мне нужно предупредить мою маму, — засмущалась Шарми.

— Конечно! Отпросимся у неё и пойдем к нам! — загорелся идеей Шивом.

 

 

Незаметно для себя они подошли к дому Шарми. Во дворике, поджидая дочку, сидела Нарени.

— Мама! — окликнула её Шарми.

— Дочка! Пришла? — обрадовалась Нарени, услышав голос дочери.

И вскочив ей навстречу, застыла в изумлении, увидев входящего следом за ней Шивома.

— Тетя?! — не менее, чем она, изумился встрече Шивом. — Вы? Здесь?

Почему он сразу не сообразил, что он был уже знаком с мамой Шарми?! Ведь на суде он уже понял, что его Ганга — это та самая подруга Пакхи Шарми, которую он пытался искать по просьбе Пакхи. Последние пазлы встали на свои места. Шарми ведь отправили в Нараку Двар еще до его приезда в Калигандж. Но волею судьбы в те дни он познакомился с её матерью! Поистине, причудливые изгибы судьбы!

— Дочка! — не могла прийти в себя Нарени, увидев Шивома с Шарми. — Но ведь это же… — она осеклась, не решаясь сказать дочери правду о Шивоме. Выходит, её дочка влюбилась в парня, который в свою очередь любит её подругу Пакхи, которая уже замужем и любит своего мужа! О, Господь, дай сил разобраться в этих хитросплетениях!

— Мама, этот тот самый человек, о котором я тебе говорила. Который спас меня от бандитов и приютил у себя дома. Шивом, — с улыбкой представила она его маме.

— Дочка, я знаю, как его зовут, — всё еще не могла прийти в себя от неожиданного поворота Нарени. — Я знала его раньше, дочка. Когда тебя отправили в лес, он пытался разузнать о тебе и вытащить тебя оттуда.

Шарми с удивлением и восхищением взглянула на Шивома. А тому вдруг стало не по себе. Ведь следующим шагом выйдет правда о его отношениях с Пакхи. Как Шарми это воспримет? Ему даже думать об этом не хотелось.

Нарени тоже не спешила просветить дочь о прошлом Шивома. Ситуация складывалась очень щекотливая. Нарени и Шивом украдкой переглядывались, не зная, как поступить дальше, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Проходи, Шивом, присаживайся! — засуетилась Нарени. — Шарми, принеси гостю воды, — попросила она дочку.

Пока та зашла в дом, Нарени обратилась к Шивому.

— Шивом, сынок, послушай! — сбивчиво заговорила Нарени. — Это моя благая судьба, что дочка, спустя столько времени, вернулась ко мне! Молю тебя, не причиняй ей еще больше страданий! Если она узнает, что ты был женихом её лучшей подруги, что ты до сих пор любишь Пакхи, её сердечко будет разбито, Шивом! Пожалей мою Шарми, Шивом, как мать молю тебя!

Шивом был поражен, слыша слова Нарени.

— Послушайте, тетя, я…. Я не понимаю, — удивленно заговорил Шивом. — Я ни за что на свете не причиню Шарми страданий! Никогда! Да, это правда, раньше я любил Пакхи, но это уже в прошлом, тетя! Сейчас всё по-другому! Сейчас я…

Он увидел, как из дома выходит Шарми со стаканом воды на подносе и резко замолчал, не успев сказать главного.

— Я, пожалуй, пойду, — произнес Шивом, сделав глоток предложенной воды. — Мама, должно быть, очень волнуется.

— Тетя, вы разрешите мне навестить вас? — обратился он к Нарени.

Та не знала, что ответить.

— Да, конечно, приходи в любое время, сынок, — пролепетала она.

— До свидания, тетя, — попрощался Шивом с Нарени. — До свидания, Шарми!

Девушка улыбнулась в ответ. Она не могла скрывать своей радости, видя Шивома.

Не задерживаясь больше, Шивом быстро пошел прочь.

 

* * *

 

— Мама! — закричал Шивом, вбегая во двор своего дома. — Мама, я нашел Гангу!

— Что? — выскочила на крыльцо обрадованная новостью Гаятри. — Где она, сынок? Где моя невестка? Где Ганга?

— Мама, я нашел её! — обнял маму Шивом. — И совсем скоро я приведу её к тебе! Но тебя ждет маленький сюрприз!

— Сюрприз? Какой сюрприз? — испугалась Гаятри. — Говори скорее, Шивом!

— Мама, твою невестку зовут не Ганга! На самом деле она Шарми! — засмеялся счастливый Шивом. Сегодня, несмотря на тяжелый день в суде, он чувствовал себя очень счастливым. Он нашел свою Гангу/Шарми, он узнал всю правду о настоящей Махамай, которая, как и все в этой деревне, пала жертвой злых козней Дада Бхая. А главное, он узнал наконец, всю правду о смерти своего отца.

И обо всем этом он подробно рассказал матери. Гаятри была потрясена услышанным. Она не верила своим ушам. Услышанное не укладывалось у неё в голове.

— Шивом, — ошарашенно произнесла Гаятри, — в каком ужасе, в каком обмане мы все, вся деревня, весь Калигандж жили столько лет! А твой отец?! Он не погиб! Его убили!!!

— Теперь все получат по заслугам, мама, — сурово произнес Шивом. — Этот человек, которого я уважал когда-то, этот ужасный убийца и мерзкий развратник Дада Бхай, он получит своё, мама! Теперь он не уйдет от возмездия!

— Я знала! — сложила молитвенно руки Гаятри. — Я знала, что твой отец не мог просто утонуть. Но я даже представить себе не могла, что его убили, Шивом! И кто?! Тот, на кого мы все молились, как на Бога! — Гаятри залилась слезами отчаяния. — Твой отец мог жить еще много-много лет, сынок! Он мог бы познакомиться с нашей Гангой, дать ей своё отцовское благословение! Скажи, Шивом, когда ты приведешь ко мне мою невестку, когда? — всполошилась уже радостно Гаятри.

— Мама, не Ганга! Шарми! Её зовут Шарми! — улыбнулся Шивом, вытирая мамины слезы. — Тебе нужно привыкать к её настоящему имени. Только… — Шивом запнулся на полуслове.

— Что такое? — воскликнула Гаятри, — говори, сынок!

— Мама, Шарми — лучшая подруга Пакхи! И она не знает, что мы с Пакхи хотели пожениться, — смущенно проговорил Шивом. — Я не знаю, как ей всё рассказать, мама?

— Ты сказал ей, что любишь её? — спросила Гаятри.

Шивом покачал головой.

— Я не решился, мама. Сегодня столько всего произошло в суде. А главное, я совсем не ожидал встретить её там. И я не решился сегодня говорить с ней об этом.

— Да, сынок, ты прав. Нужно какое-то время, чтобы все успокоились, пришли в себя. Не торопись. Твоя Шарми больше никуда от тебя не убежит! — потрепала она сына по голове.

 

* * *

 

Прошло несколько дней. Шивому не терпелось отправиться к Шарми. Он очень скучал по ней и страстно хотел её снова увидеть.

Гаятри сама предложила отправиться к Шарми домой.

— Зачем откладывать в долгий ящик, сынок, — по-деловому рассуждала Гаятри. — Я как можно скорее хочу вернуть в наш дом мою невестку, Шивом! Так зачем же тянуть? Её мать, моя сватья, такая же вдова, как и я, значит, и решать о вашей свадьбе нам с ней! Я думаю, она не будет против, если её дочка войдет в наш дом, — радостно щебетала Гаятри, закрывая двери на замок.

Шивом полностью разделял энтузиазм матери, тем более в тот день, когда после суда он разговаривал с Шарми, ему показалось, что она так же была рада видеть его, как и он её. Ему хотелось верить, что он хоть чуть-чуть небезразличен Шарми.

Лишь одно обстоятельство немного терзало его. Он не знал, как рассказать ей о том, что они с Пакхи собирались пожениться. Но судьбе было угодно, чтобы Пакхи вышла за другого. Наверное, это действительно какой-то высший Божий промысел, размышлял по дороге Шивом, что он не женился на Пакхи. Ведь тогда в его жизнь никогда бы не вошла Шарми. А сейчас ему даже страшно было подумать об этом.

— Тетя?! — Шарми, увидев входящих во дворик Гаятри и Шивома, с неподдельной радостью выскочила их встречать. — Я так давно вас не видела! — она поклонилась Гаятри в ноги, дотронувшись до её стоп.

— Живи долго, дочка, — радостно благословила её Гаятри.

— Мама! Мама! — Шарми бросила мимолетный взгляд на Шивома и забежала обратно в дом.

Нарени выбежала встречать гостей.

— Здравствуйте, здравствуйте, проходите, проходите! — засуетилась Нарени, приглашая Шивома и Гаятри внутрь. — Шарми, принеси скорее гостям воды!

Гаятри и Шивом расположились в небольшой комнате, служащей в домике гостиной. Шивом не сводил любящих глаз с Шарми, которая смущенно выглядывала из кухни.

— Нарени джи, — начала Гаятри. — Мы с сыном пришли к вам не просто так. Мы с вами обе вдовы, проводили наших мужей. Поэтому вся ответственность за судьбы наших детей на нас с вами. Вы согласны?

Нарени осторожно кивнула.

— Я думаю, будет хорошо, если наши дети поженятся! — сразу решила взять быка за рога Гаятри. — Мой сын давно уже любит вашу дочку, да и я сама, должна вам сказать, всем сердцем прикипела к Шарми!

Шарми от волнения не могла стоять и присела на ближайший к ней стул. Она не могла поверить своим ушам. Шивом её любит?! Это всё не сон?!

— Я-то согласна, — радостно закивала Нарени. — Но что скажет Шарми? Она ведь еще не знает, что… — Нарени нерешительно замолчала. — Я имею в виду, ну… что Шивом раньше…

— Тетя, говорите прямо, как есть! — Шивом решительно поднялся с места. — Да, раньше я был женихом Пакхи! Мы собирались пожениться! И я пообещал ей, что не допущу, чтобы она проходила этот ужасный обряд! Который вынуждена была пройти Шарми! Но судьба была тогда против нас! Но сейчас я понимаю, что это было не противодействие судьбы, а наоборот! Это был Божий промысел! Чтобы Пакхи вышла замуж за Агантука и полюбила его, как он полюбил её. А я!.. Я должен был встретить Шарми! Потому что именно она была предназначена мне Небесами! — горячо говорил Шивом. — Однажды Пакхи сказала мне: «Возможно то, что в данную минуту мы считаем своим несчастьем, в будущем обернётся нашим благом!». Тогда я не понимал её слов. Но сейчас! Сейчас я в полной мере осознаю, как она была права! Потому что моё истинное счастье — это Шарми! Тетя, я прошу у вас разрешения жениться на вашей дочери! Я обещаю вам, тетя, что сделаю её счастливой!

Растроганная его речью Нарени не могла вымолвить ни слова.

— Дорогая сватьюшка, — обратилась Гаятри к Нарени, — позовите Шарми, давайте спросим у неё, согласна она выйти за моего Шивома?

— Шарми, детка, выйди к нам, — закричала взволнованная Нарени.

Но ей никто не ответил. Шарми сидела у себя в комнате и не могла поверить в то, что она только что услышала. С одной стороны, Шивом скрывал от неё правду, что был женихом Пакхи и что он любил её. Шарми было неприятно узнать не то, что он и Пакхи собирались пожениться, а то, что Шивом ничего об этом не сказал. Но с другой стороны, убеждала она себя, он и не обязан был ничего ей рассказывать. Она никто для него, посторонняя, так с чего он должен что-то ей говорить? Но Шарми чувствовала, она это уже знала, что она никакая не посторонняя для Шивома. И от сознания этого её сердце трепетало от радости и счастья. Она старалась унять волнение и немного успокоиться.

Неожиданно в комнату постучали.

— Войдите, — ответила Шарми.

Дверь открылась, на пороге стоял Шивом. Шарми вскочила, а её сердце ухнуло куда-то вниз.

— Я пришел спросить тебя, Шарми, — Шивом подошел к Шарми. — Ты выйдешь за меня замуж? Ты меня любишь?

От волнения у Шарми пересохло в горле, сердце продолжало бешено колотиться, ноги стали каким-то ватными.

Шивом взял её за плечи и развернул к себе.

— Ответь, Шарми! Выйдешь за меня?

Шарми молчала, не в силах вымолвить ни слова. Она не смела поднять на Шивома глаз.

— Посмотри на меня, Шарми, — попросил её Шивом, но девушка стояла, боясь пошевелиться. Шивом нежно поднял её подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты выйдешь за меня замуж, Шарми? Ответь мне, пожалуйста.

— Сынок, она выйдет, выйдет! — раздался у него спиной голос Нарени. Она вместе в Гаятри и младшем братом Шарми стояли на пороге комнаты. — Она любит тебя, сынок, очень любит! Но она же у меня Шарми! [«шарми» на хинди «стеснительный, стыдливый»]

— Она сама должна мне ответить — мягко покачал головой Шивом. — Если любит меня.

Шарми едва заметно кивнула. Её щеки пылали румянцем. Шивом не мог на неё наглядеться.

— Да, я согласна, — еле слышно прошептала Шарми.

Лицо Шивома расплылось в счастливой улыбке.

Будущие сватьи радостно переглянулись.

 

 

— Есть кто дома? — услышали все вдруг с улицы знакомый голос.

Они вышли во дворик и к немалому удивлению увидели возле дома машину Агантука. Вместе с Пакхи он как раз заходил во двор.

— Шивом? Тетя? Вы?! Здесь?! — изумлению Пакхи не было предела.

Как раз сегодня она решила навестить подругу и попросила Агантука привезти её. Да он и сам не отпустил бы её одну. У Пакхи уже был виден небольшой округлившийся животик.

— Пакхи? Агантук? — не менее, чем они, удивились Шивом и Шарми.

— Это сама Матушка направила вас сюда именно сейчас! — радостно защебетала Гаятри.

Пакхи и Агантук удивленно переглянулись.

— Ничего не понимаем.

— Пойдемте, заходите! — засуетилась Нарени, приглашая гостей. — Пакхи, садись вот сюда! Тебе нужно сесть, садись, садись!

Гости были рассажены, настало время рассказать им главное. Шарми и Шивом остались стоять, смущенно потупив очи.

— Пакхи, дочка, твоя подруга детства выходит замуж! — радостно воскликнула Нарени.

Глаза Пакхи загорелись от радости.

— Правда, тетя? Но… за кого? — начала было спрашивать Пакхи, и тут внезапная догадка озарила её.

Не меньше, чем она, был удивлен и ошарашен новостью Агантук. Они с Пакхи переглядывались в радостном изумлении.

— Шарми, это правда? — Пакхи вскочила и бросилась к Шарми. — Ты и Шивом?! — более радостной новости Пакхи трудно было представить.

Шарми, смущенная и счастливая, закивала головой. Пакхи радостно обняла подругу. Агантук уже крепко жал руку Шивому, поздравляя его с предстоящим радостным событием.

Долгожданное счастье наконец снизошло на многострадальную семью Нарени Арунопал.

 

 

— Только одно условие! — вдруг резко поднялся Агантук после того, как все немного успокоились и расселись по местам. — Шивом, позволь мне взять все расходы на вашу свадьбу!

Шивом попытался было возразить, но Агантук не дал ему и слова сказать.

— Послушай! Я знаю, что то, что натворил мой отец, такое не прощается никому и никогда. И всё то зло, что он причинил вашим семьям, ничем невозможно искупить. Но позволь мне хоть как-то возместить вам ваши страдания. Позволь мне организовать вашу свадьбу. В конце концов, ведь выходит замуж лучшая подруга моей жены! А желания беременной женщины нельзя ведь игнорировать! — лукаво подмигнул он Пакхи.

— Агантук, это запрещенный прием! — засмеялся Шивом. — Ты же знаешь, что я не могу отказать просьбам Пакхи! Тем более, когда речь идет о моей Шарми! — с нежностью посмотрел он на Шарми.

— Тогда по рукам! — радостно провозгласил Агантук. — А сейчас нам уже пора! Пакхи нужен отдых!

 

* * *

 

Свадьба Шарми и Шивома была скромной, но милой. Были приглашены только близкие друзья обоих семейств и несколько почетных жителей Калиганджа. И, конечно же, больше никаких обрядов «Ганга Ки Дхидж»! После вынесения судом приговора проведение этого обряда было объявлено противозаконным и каралось уголовным наказанием. Все так называемые «проверки чистоты» были объявлены в Калигандже и во всех близлежащих деревнях вне закона.

Молодые, как положено, совершили все свадебные обряды, их осыпали цветами и рисом. Шивом и Шарми обменялись цветочными гирляндами, и вот уже Шивом нанес на пробор Шарми свадебный синдур. Глядя на это, Пакхи пришло воспоминание, как ей самой её Агантук внезапно для всех нанёс свадебный синдур, вырвав её из рук учеников Махамай. Она с улыбкой посмотрела на Агантука. Судя по выражению его лица и ответной улыбке, он вспоминал то же самое.

Пакхи и Агантуку пора было отправляться домой. У Пакхи был уже приличный срок, она быстро уставала. Они попрощались с молодыми, с гостями и сели в машину.

Они болтали по дороге о разных милых мелочах, говорили о прошедшей свадьбе, как вдруг Пакхи неожиданно охнула и схватилась за живот.

— Что? — испугался Агантук и поспешил остановить машину. — Что случилось, Пакхи? Что-то с ребенком?

— Ой! — снова воскликнула Пакхи, но страха в её голосе не было. — Вот! Опять!

— Что? Что?! — стал волноваться Агантук.

— Он пинается! — засмеялась Пакхи. — Он пинается внутри меня! Вот, еще раз!

Агантук обалденно уставился на Пакхи.

— Правда?! — счастливая улыбка расплылась по его лицу.

— Дайте вашу руку, молодой господин! — Пакхи взяла его ладонь и приложила к своему животу — Чувствуете?

— Да! — в изумлении протянул Агантук. — Я почувствовал толчок, Пакхи!

— Наш сыночек тоже хотел повеселиться на свадьбе, — засмеялась Пакхи.

— Или наша дочка, — вторил ей счастливый папочка.

 

* * *

 

Спальня новобрачных в доме Шивома украшена цветочными гирляндами. Брачное ложе усыпано лепестками роз. Посередине кровати сидит наряженная в свадебный наряд и украшения Шарми.

В комнату вошел Шивом. Он одновременно волновался и был в томительном нетерпении. Шивом боялся что-то сделать не так, боялся допустить какую-нибудь оплошность в отношении Шарми.

Он сел в ногах Шарми. Всю свадьбу он не мог на неё налюбоваться. Она была такая красивая в этом красном свадебном наряде, что ему даже дышать было трудно от восхищения. Шарми сидела, обхватив руками колени, потупив глаза и не смотря на него.

Шивом осторожно коснулся одной её ступни, богато окрашенной красной краской. Шарми вздрогнула от его прикосновения, но ничего не сказала.

Неожиданно Шивом склонился к её ногам, робко целуя их.

— Что вы делаете? — испуганно прошептала Шарми. — Муж не должен касаться ног своей жены!

Шивом улыбнулся.

— Если это просто муж и просто жена, то, наверное, это так. Но если жена для своего мужа — это его божество, то? Разве человек не должен поклоняться своему божеству и касаться его ног?

Шарми задохнулась от волны любви и нежности, накрывшей её с головой.

Шивом снял с головы Шарми свадебное покрывало, осторожно стянул с её ноздри свадебное кольцо-нат, отстегнул цепочки, тянущиеся с волос к сережкам…

Счастье, любовь, восхищение, восторг заполонили всё его существование…

5 мая 2024 года