День рождения (джен)

Открылась дверь, и Франкенштейн отложил отчёт в сторону. «Пора ставить чайник», — подумал он. Раз дети вернулись, почитать в тишине точно не получится. Мысли сразу же начинают путаться, цифры разбегаются в голове, стоит только комнате наполниться детской болтовнёй. Лучший способ хоть немного убавить громкость этих разговоров — накормить подрастающее поколение. Устроить, как обычно, щедрый обед, чтоб у детей рты были заняты… Хотя, если честно, это им не то чтобы мешает. Просто посидеть рядом, наблюдая, как Мастер пьёт чай — и почти что участвует в разговоре. Сам Франкенштейн тоже обычно молчит. Но всегда прислушивается к разговору… Ему важно знать, чем живут его школьники… особенно эти. Они — компания Мастера, поэтому и внимание к ним — особое.

Вот только почему так тихо?

Франкенштейн поднялся с кресла и выглянул в коридор. В коридоре стоял Мастер, и вид у него был какой-то озадаченный.

— Добрый день, Мастер, — вежливо и удивлённо поклонился Франкенштейн. «Что Вы тут делаете один в такое время?» — очень хотелось спросить ему, но директор просто выжидательно молчал. «Мастер всё равно ничего не объяснит, если только сам не захочет».

Рейзел стоял в коридоре, не смея беспокоить своими проблемами Франкенштейна. Он видел, что директор сейчас занят совсем другим. Он только что проверял какие-то документы по работе, ожидал, что на обед явятся дети, но раз вернулся только сам Рейзел, у Франкенштейна появлялась заманчивая возможность немного передохнуть перед тем, как отправиться на конференцию…

— Я сейчас заварю Вам чай, Мастер. Надеюсь, день был хороший.

Нет, всё-таки Франкенштейн упорно не хотел отдыхать и, как обычно, сразу же стал исполнять свои обязанности. За эти годы Рейзел ни разу не мог бы упрекнуть Франкенштейна в пренебрежении этими обязанностями… и всё равно, то, что предстояло Рейзелу сегодня, в них не входило. Это было то, что Рейзелу нужно было как-то сделать самому. Но вот как?

Франкенштейн с тревогой заваривал чай. Он чувствовал, что с Мастером что-то произошло, но не смел расспрашивать его. А Мастер просто молча уселся в кресло и глубоко задумался. Когда Франкенштейн поставил перед ним чай, Мастер даже не шелохнулся! Если Мастер не пьёт чай и о чём-то думает так сосредоточенно, то произошло что-то ужасное! «Может, всё-таки спросить?» — колебался Франкенштейн, а Мастер тем временем достал какой-то сложенный листок и стал читать, что там написано…

— Мастер, что-то случилось? — робко спросил директор, пытаясь незаметно заглянуть в листочек. Незаметно не получилось. Мастер посмотрел ему в глаза, и взгляд этот был какой-то неспокойный.

— Франкенштейн. Ты… поможешь мне?

— Конечно! — выдохнул Франкенштейн. Наконец-то он узнает, в чём дело!

— Вот, — и Мастер протянул ему листочек. Пронзительно зазвонил телефон, и Франкенштейн тут же сбросил звонок. «Опять я кому-то понадобился, подождут», — решил он и начал читать. Написано было корявым почерком Шинву, и смысл до Франкенштейна дошёл не сразу:

И вот настал чудесный день,

Секрет найдешь, где старый пень,

Ты в парк иди, и там найди

Подсказку.

В квест войди

Скорей-скорей

И не задерживай людей!

Короче, Рей, мы тебя ждем. Мы решили, что пора уже отпраздновать.

«Ничего удивительного, что эта записка так озадачила Мастера, — с облегчением подумал Франкенштейн. — Я и сам-то не сразу понял, какое безвкусное стихотворение… Похоже, ребята решили что-то отпраздновать вместе с Мастером, но сначала он должен выполнить какие-то задания…»

Опять зазвонил телефон. Франкенштейн опять сбросил звонок.

— Мастер, Вы собираетесь на праздник? — осторожно спросил Франкенштейн, и Мастер кивнул. И действительно…

Действительно, как он мог отказать детям в просьбе? Впервые они позвали его куда-то таким необычным способом, и теперь ему предстояло до конца выполнить то, что его просили сделать.

«Не задерживай людей», — это, конечно, была очень неудачная шутка. Ведь абсолютно ясно, что Мастера придётся ждать долго… Похоже, ему решили загадать квест-ориентирование, так что Франкенштейн совсем бы не удивился, если бы детям пришлось прождать его пару дней.

— Мастер, я Вам помогу, — пообещал Франкенштейн. — Если Вы решили играть по их правилам, то Вам сейчас нужно попасть в парк, и там будет следующее указание, куда пойти и что сделать.

— Да, я так и сделаю.

— Хотите, я пойду с Вами?

Мастер снова посмотрел ему в глаза, и Франкенштейн понял, что Мастеру бы хотелось, чтоб Франкенштейн весь квест прошёл за него… очень бы хотелось. Но из гордости не мог об этом попросить. Да и как это выглядело бы со стороны? Франкенштейну точно было понятно, что выглядело бы странно, если бы он пошёл на детское развлечение вместе с учеником… Гораздо лучше всё смотрелось, когда дети просто приходили к Рею (и Франкенштейну) домой.

— Я буду неподалёку, — пообещал Франкенштейн. — У Вас всё получится.

Тут телефон зазвонил в третий раз, и Франкенштейн понял, что всё-таки надо ответить.

— Я сейчас.

Оказалось, что лучше было не отвечать. А ещё, что ответить надо было срочно. Оказывается, в школу с визитом собралась администрация… Она давно собиралась, и всё-таки собралась. Эту встречу нельзя было перенести. У Франкенштейна всегда всё было готово. Ему не нужно было сейчас звонить секретарше и истерично отдавать ей десятка полтора приказов по маскировке школьных неувязок. Его школа — его гордость, и её можно показать кому угодно в любое время дня и ночи. Но для этого надо присутствовать там лично.

— Франкенштейн. Тебя вызывают в школу?

— Да, Мастер, но я… я могу задержаться. Они подождут.

— Нет. Франкенштейн. Иди на эту встречу, она важная.

— А как же Вы, Мастер?

— …

Решил, что разберется сам. Понятно.

— Хорошо, удачи, Мастер!

Франкенштейн вышел из дома и тут же вызвал по рации М-21.

— Значит так, — скомандовал директор Ли. — Ты сейчас же обходишь всю школу и ждёшь гостей из администрации. М-21… встречаешь их вежливо. А Тао и Такео отправляешь в ближайший парк, пусть Тао будет со мной постоянно на связи.

— Хорошо, Франкенштейн… а в парк-то зачем?!

* * *

— Это Тао, докладываю. Мы на месте, ждём.

— А Мастер где?

— А вот этого я не знаю. В парке его нет. Объясните нам, пожалуйста, ещё раз, что от нас требуется?

«Ну разумеется, его нет в парке. Иногда дети могут быть очень жестоки», — подумал Франкенштейн, проклиная городскую администрацию, которая решила приехать с проверкой именно сегодня. Он уже был на месте и ждал. Разумеется, администрация добиралась до места не быстрее Мастера. «Зря я его послушался», — сокрушался Франкенштейн. Мог бы успеть помочь своему Мастеру, а уж потом встретился бы с этими людьми! Но слово Мастера — закон…

— Вы должны приглядеть за тем, чтобы Мастер… не заблудился. Дети решили устроить ему игру с ориентированием, и в конце концов он должен найти то место, где они сегодня собираются.

— Они что, вообще идиоты? Как можно господину Рейзелу устраивать такую игру?! — искренне возмутился Тао.

— Они дети, — вздохнул Франкенштейн, — и Мастер исполнит всё, что они захотят. Так что, Тао, отставить разговоры, у вас сегодня очень важная миссия.

— Понял, — без особого энтузиазма, но как всегда бодро, отчеканил Тао.

Ещё через двадцать минут директор Ли уже вовсю водил кучу знакомых и незнакомых людей по своей замечательной школе, не смея даже мысленно взывать к справедливости мира и просить Мастера поторопиться и прийти в парк. Ведь Мастер мог его услышать… «Такое недоверие может его обидеть… Но честное слово, как можно за него не переживать? Он сейчас там один в большом городе, ищет какие-то подсказки…» Ещё через несколько мучительных минут навстречу директору Ли попался школьный охранник (то есть, М-21), который просто кивнул и отправился дальше. «Добрался, значит», — возблагодарил небо Франкенштейн и радостно повёл свою экскурсию дальше.

* * *

Рейзел стоял и минут десять сверлил взглядом пенёк, на котором дети часто сидели, когда они все вместе после школы выбирались в парк и ждали, пока кто-нибудь сбегает в магазин за едой, чтобы потом всем вместе идти в гости к директору. Тао и Такео со скучающим видом стояли, прислоняясь забору. «Интересно, что там такое?» — думал каждый из них. Наконец, Рейзел наклонился и что-то подобрал с земли. Такео уже давно заметил, что между выступающими корнями пня лежало что-то маленькое, круглое и зелёное. Рейзел удивлённо вертел непонятный предмет в руках, не зная, что с ним делать.

Он никогда раньше не видел такой вещи. На ощупь она была не совсем твердая, но и не совсем мягкая, не совсем гладкая, с небольшими царапинками. Это был бы идеальный шар, но он состоял из соединенных половинок. Он был тёплый, нагретый солнцем. Он был неоднородного зелёного цвета, внутри отсвечивали неровные серебристые блёстки. Было совершенно неясно назначение этого предмета. А ещё — его ли Рейзел должен был найти или нет.

Он оглянулся и заметил неподалёку Тао и Такео, старающихся делать вид, что их там нет.

— …

— Ээээ, господин Рейзел, а что вы тут делаете? — невинно поинтересовался Тао. Но было понятно, что Рейзел знает: Франкенштейн прислал их следить за Мастером.

— Давайте мы вам поможем, — добавил Такео. — Что это вы обнаружили?

Мастер без лишних слов протянул им предмет. Оба с таким же недоумением, как и он сам, повертели его в руках, потом вернули Рейзелу.

— Наверно, это что-то не то, — заключил Такео. — Как это должно нам помочь? Тут же никакого указания на дальнейшее место поиска.

— Да, бросьте вы этот шарик, давайте ещё поищем подсказки.

Рейзел выпустил шарик из рук, и он полетел вниз, отскочил от асфальта и снова оказался в руках Мастера. Тот взглянул на вещицу с некоторой заинтересованностью.

— Ну или оставьте себе, — передумал Тао.

Тем не менее, подсказку они нашли. Оказывается, она была засунута в щель, которая образовалась в коре дерева. Это была сложенная вчетверо небольшая бумажка, где Рейзел прочёл следующее:

В начале твоего пути

Тебе должно, Рей, повезти:

Возьми ты найденный предмет и с ним иди туда, где порядка нет.

— Если бы это Регис прочитал, он бы сказал, что это очень неэлегантно, — шёпотом заметил Такео. — Ну ведь даже мне понятно, что тут с рифмой что-то не сходится.

— Ничего-то ты в поэзии не понимаешь, — ответил Тао. — Так и было задумано. Ну и где же у нас нет порядка?

«Надеюсь, он не решит, что в Лукедонии», — добавил он про себя.

— Шинву, — промолвил Рейзел.

— Ну точно.

Действительно, у кого, как ни у Шинву, искать беспорядка?

«Детей обычно провожает М-21. Ну я-то все равно знаю, куда идти. Вопрос в том, помнит ли сам Рейзел».

Мастер развернулся и пошёл в сторону, противоположную той, которую бы выбрал Такео. Ну ладно… Он оглянулся на Тао, пытаясь спросить его взглядом, стоит ли сразу сказать Рейзелу, чтобы он развернулся, — или же всё-таки дать ему самому пройти весь этот сложный путь. Но Тао уткнулся в телефон, и Такео пришлось принимать решение самому. Пусть Рейзел ищет сам, а они просто пойдут следом. Они должны верить Мастеру.

— Ага! — провозгласил Тао.

Рейзел и Такео резко остановились.

— Вот что мы нашли! — азартно бросился объяснять Тао. — Это мячик-попрыгунчик, детская игрушка. Шарик из полибутадиенового каучука, бывает разных цветов и высоко отскакивает при броске на твёрдую поверхность.

Рейзел и Такео смотрели на него с откровенным непониманием.

— Полибутадиеновый каучук? — зачем-то повторил непонятные слова Такео. — И как нам это поможет найти детей?

— Ну, конкретно наших не знаю, а вообще можно поискать, в каком месте больше всего детей с такими мячиками.

— Что за бред? Зачем нам эта информация?

— Да ну просто. Я должен проверить, — и Тао снова погрузился в свой гаджет.

Когда они подошли к дому, прошло уже полтора часа с начала поисков. А ещё это был дом не Шинву, а Юны.

«Зачем мы сюда пришли?» — удивлялся Такео, а Мастер спокойно поднялся на нужный этаж (благо кодовая дверь была сегодня открыта) и увидел на двери Юны следующую записку: «Перьте дии к войпер кеточ. Тираоб енимавни на то, что итсто на девхо. Тоэ и енытальос еныденнай чиклю гутмопо бете датьгау, в комка темес мы бяте ждем».

«Так мы всё-таки правильно пришли? Вот уж никогда не подумал, что у Юны может быть не прибрано… Она же такая аккуратная девушка…»

Рейзел выглядел растерянным. Он никогда раньше не видел такого языка.

Впрочем, Тао и Такео знали, что такое коды, и быстро прочитали сообщение. «Похоже, это уже всё. Но ведь мы нашли только один предмет, а тут говорится о нескольких! Выходит, у нас чего-то не хватает, так что мы не сможем их найти, даже если вернемся в парк! Что же делать? Ведь нельзя сказать Мастеру, что он что-то сделал неправильно!» — паниковал Такео, пока Тао как ни в чём не бывало занимался своим телефоном, а Рейзел безотрывно смотрел на записку, разве что не прожигая её взглядом.

Такео в голову пришла идея.

— Меня… вызывает Франкенштейн! — воскликнул он и был таков, прежде чем Тао успел сказать, что никто их никуда не вызывает.

* * *

«Ага, — думал Такео, пока быстрее ветра несся к дому Шинву, — вот я сейчас найду все новые подсказки, а потом вернусь в парк, и мы угадаем, наконец, куда нам надо было идти!»

Под дверью Шинву стояла какая-то консервная банка, а в ней лежали смятые бумажки. Такео разглядел их и догадался, что это были какие-то билеты, потому что на них были указаны цены. Но что это за билеты, он так и не понял. Ещё там была подсказка.

Ты на верном пути,

Так что ты не грусти,

Собери все свои силы и слушай весть:

Тебе надо топать в самое страшное место, что только ни есть.

«???» — Такео мог придумать слишком много страшных мест, чтобы у него остались хоть какие-то силы и желание туда «топать», но ведь речь была не о том, какие места знал модифицированный, а о том, что мог иметь в виду Шинву. Что могло быть для него страшно? Такео представил разные подворотни, где Шинву доводилось драться, но отбросил это предположение: Шинву был бесстрашным, и драться парню явно нравилось… а вот не нравилось… «опаздывать в школу!» — осенило Такео. Шинву терпеть не мог вставать вовремя и часто опаздывал, а потом… потом… потом его иногда отправляли к директору! Такео с недоверием уставился на листок бумаги. «Так самое страшное место на Земле — это кабинет директора? Смешно!»

Хотя, вообще-то, Такео уже не было так смешно, когда он действительно проник в кабинет директора Ли и начал усердно шарить среди его бумаг, которые лежали повсюду… Где же новая подсказка? Маленький листочек вполне мог лежать под любым документом! Не пересматривать же их все?!

Дверь открылась, и атмосферу пронзило тяжёлой, угрожающей энергией. Такео пулей обернулся и увидел лицо удивленного Франкенштейна. Неприятно удивленного Франкенштейна. Прямо-таки разъяренного Франкенштейна.

— Такео, что ты тут делаешь? — грозно спросил Франкенштейн и тут только заметил, что в действительности делал Такео.

— Ты как посмел?! — вытянувшееся от удивления лицо Франкенштейна побелело от гнева. — Вошёл в мой кабинет и перевернул всё вверх дном?! И где, спрашивается, Мастер? Вы прошли квест?!

— Как раз… проходим, — торопливо складывая бумаги, мямлил Такео. — Просто там много заданий, и все трудные…

— И поэтому ты пришёл сюда?

— Уже ухожу, — отступая к двери, оправдывался модифицированный. Он был уже почти за порогом, когда услышал:

— А это что, по-твоему? Взятка?

Такео вернулся к рабочему столу и увидел несколько ярких круглых леденцов, воткнутых в подставку для флажков. Такео был так увлечен поиском бумажек, что леденцы бы и не заметил, если бы впавший от такой находки в ступор Франкенштейн не подсказал.

— Это… третий предмет!

Такео повернул леденец и увидел, что к нему приклеена наклейка с какими-то цифрами. Ну точно! Спасибо, Франкенштейн!

И прежде чем тот хоть что-то сказал, Такео уже выскочил за дверь и поспешил покинуть школу. «Действительно пугающее место», — не мог не признать он.

Цифры на леденце оказались номером дома Франкенштейна. (То есть, дома Мастера… их дома). Такео покорно бросился в нужном направлении, прикидывая, за сколько времени этот же квест мог пройти нормальный человек, не обладающий супер-способностями.

«Кстати, — внезапно пришло ему в голову. — Я ж так и не спросил, как у Франкенштейна прошло посещение администрацией. Может, он поэтому такой мрачный был?.. И М-21 я что-то тоже не видел…»

К их забору были кнопками и какими-то иголками прицеплены картинки с роликами, велосипедами, маленькими, кажется, картинговыми, машинками… Такео быстро снял эти картинки, и на обратной стороне каждой из них обнаружились цифры. Послание там тоже было…

Эти картинки

Используй без запинки.

А если не хватает,

Иди к Юне, она знает.

«Так эти цифры, наверно, нужны, чтобы открыть кодовую дверь», — догадался Такео и расстроился: оказывается, сюда можно было и не бежать, ведь подсказки у Юны они уже собрали. И всё-таки была вещь, которая расстроила его даже больше: на заборе от кнопок и иголок остались следы, и это, разумеется, не укроется от зорких глаз Франкенштейна.

Когда Такео пришёл в парк, куда должны были прийти Тао и Рейзел, он никого не нашёл. Ни у пенька, ни на входе никого не было… Такео несколько раз обежал весь парк, но так и не встретил ни того, ни другого. Неужели Тао где-то нашёл другие подсказки? Или Рейзел просто прочитал мысли ребят и нашёл их таким образом? Или они всё ещё в доме Юны? Или… что-то ещё случилось?

По рации его не вызывали, телефон тоже молчал, так что, видимо, ничего важного не произошло. Такео разложил на траве все свои находки и задумался. Что же в сумме получалось? Вот несколько билетиков, вот разные спортивные картинки, вот леденцы, а ещё должен был быть попрыгунчик и …так, на входе… На входе оказался киоск, в котором продавали сахарную вату. Что общего между этими вещами? Леденец такой же круглый и яркий, как попрыгунчик, а вата такая же белая, как билетики… Вата мягкая, попрыгунчик упругий, а леденец твёрдый… так, а что, если взять первые буквы из названия? П…св…л…б… Хм…

«Почему Юна написала, что я должен вернуться сюда? Это же было как-то важно, да?»

В этот момент мимо прошла молодая семья. Мама вела ребёнка лет восьми за руку. Тот держал в руке палочку с леденцом, вернее, палочку, на которой леденца почти уже не осталось.

— Мама, а ты купишь сладкую вату? — с надеждой спросил ребенок, долизывая предыдущее лакомство.

— Нет, — ответила она. — Ты же уже съел леденец, больше ничего не куплю.

— Ну почему-у… — заканючил было ребенок, но мама строго на него посмотрела и сказала спокойно, но категорично:

— Слишком много сладкого. А ты лучше иди на карусели покатайся — или уже накатался на аттракционах?

Тут навстречу попалась другая мама с ребёнком. Мама спрашивала:

— Ну как, так и не нашёл свой мячик?

— Нееет, — протянул детский голос.

— Я же говорила, не бери попрыгунчик в парк, а то потеряешь…

— Ну ведь все берут…

«Так, а что, если?»

Озарение внезапно снизошло на Такео. Ведь все их подсказки были вещами, которые встречаются в парке! И дети с попрыгунчиками, и лакомства, и машинки-ролики-самокаты, и билетики (на аттракционы!)… Так место встречи было ЗДЕСЬ?! Поражённый Такео замер. Но если так… для чего вообще подсказки… Но тут никого не было… неужели все уже ушли куда-то в другое место? Или…

«Нет, — подумал Такео. — Ведь в этом парке нет аттракционов… и тут никто не катается на машинках. А вот неподалёку есть…»

Как ни призрачна была надежда, а всё-таки Такео смело зашагал к ближайшему парку с аттракционами. На входе у него зазвонил телефон. Это был М-21.

Он хотел сообщить, что посещение администрации наконец-то закончилось, но что Франкенштейн, пока был в школе, нашёл для М-21 ещё несколько заданий, так что он освободится не сразу… А самому Франкенштейну уже давно пора ехать… «Ах да, — вспомнил Такео. — У него же в семь самолёт…»

— Так что там с Мастером и квестом? Они пришли куда-нибудь?

— Да, конечно, они уж давно в парке аттракционов, а ты что, не знаешь? Кстати, а что ты забыл в кабинете Франкенштейна?

— Я это… потом объясню, — сразу скис Такео и пошёл искать Мастера и компанию… Похоже, Франкенштейн уже успел рассказать М-21 об этом глупом эпизоде… А Тао как-то ухитрился найти парк быстрее, чем Такео, хотя у него не было никаких подсказок…

* * *

Такео нашёл весёлую компанию совсем неподалеку от колеса обозрения.

— Рей, Рей, иди купи билеты!

Такео осознал, что явно что-то пропустил. Что они тут делают? Как они нашли друг друга в этой толпе? Почему Мастер должен покупать билеты?

Сам Рейзел, очевидно, тоже этого не понял, потому что Шинву крикнул, быстрыми шагами направляясь к другой будке с билетами:

— Рей, давай шустрей! А я сюда! Тут очередь меньше! Я самый хитрый! Пока на американские горки куплю!

Рейзел с места не сдвинулся, поэтому билеты пошла покупать Суйи. Потом к ней подбежала Юна, крича, что им нужно семь билетов, а не шесть: она только что заметила подошедшего Такео.

Пока дети суетились с билетами, Рейзел терпеливо дожидался их у ворот аттракциона. Похоже, он не имел ни малейшего понятия о том, что такое очередь, потому что просто встал рядом со входом, а очередь выстроилась где-то сбоку и не смела попросить Рейзела чуть-чуть подвинуться. Тао стоял рядом и уплетал какой-то пирожок. На его лице было какое-то самое беззаботное выражение из всех возможных.

Такео приблизился к хакеру и не слишком-то дружелюбным тоном заметил:

— А ведь ты мог со мной связаться и сразу сказать, куда вы пошли!

Тао посмотрел на него чистыми и невинными глазами.

— Ты же сам куда-то убежал, что нам, тебя ждать, что ли? Ты хоть где был-то?

— Квест проходил, — мрачно сказал Такео, глядя, как Тао дожёвывает пирожок.

— Так и мы тоже. Мы тебя опередили!

— Я заметил.

— И тебе не интересно, как у нас так получилось? — оживлённо спросил Тао, которому, видать, давно хотелось похвалиться. Такео на самом деле было страшно любопытно, но он знал, что спрашивать о чём-то Тао — это значит слушать его объяснения следующие минут двадцать. Но объяснять стал не Тао, а Икхан, который стоял тут же рядом и слышал их разговор.

— Представляете, — восторженно сказал он, сияющими из-под очков глазами следя за недоумённым лицом Такео и довольным Тао. — Они ведь с Реем прошли квест, даже не используя большую часть подсказок!

— Неужели? — «удивился» Такео.

— Да-да, вообще поражаюсь, как они это сделали! Представляете, они пришли сразу к предпоследнему пункту, пропустив почти все подсказки, и все, что у них было, это стартовое место и попрыгунчик! И они смогли по этому попрыгунчику найти нужный парк!

— Да как так-то?

— Ну, приятель, — всё-таки встрял Тао. — Как раз так, как я и говорил. Я просканировал местность и обнаружил, где самое большое скопление таких вот попрыгунчиков, и оказалось, что это здесь! Мы пошли сюда и встретили на входе детей; они даже не слишком долго нас ждали… Правда… — тут его лицо изобразило небольшое смущение.

— Правда что?

— Правда нам вообще не попрыгунчик загадывали!

— Как это не попрыгунчик? Ты ж по нему этот парк нашёл!

— Ну да, только всё, что мы там должны были найти, была стрелка на земле из веточек. А когда мы пришли, стрелки уже не было. Видно, там играли дети и всё сломали. Но зато потеряли этот мячик, и мы его нашли.

— Ой, — осознал всю слепую игру случая Такео. — Вы только Рею, пожалуйста, не говорите. А то он уверен, что вы всё сделали правильно…

— Хм, я-то не говорил, — задумчиво протянул Икхан. — Да вот только не уверен, не сказал ли об этом Шинву, ну да ладно, квест-то вы так или иначе прошли…

— Да, уж я-то точно прошёл. Целиком и полностью, — сказал Такео с осознанием выполненного долга, правда, отмечая, что и он попался в эту ловушку с «лишним» попрыгунчиком.

Наконец билеты были куплены, и дети и взрослые распределились в следующем порядке: в одной кабинке колеса обозрения оказались Такео, Юна, Шинву и Рейзел, в другой — Тао, Икхан и Суйи. В модифицированных откуда ни возьмись объявилась ответственность взрослых-сопровождающих, которые следят за детьми на экскурсиях. Вот только откуда им было знать — они никогда не были на таких экскурсиях… Так или иначе, они оказались на колесе обозрения.

Юна изо всех сил вцепилась в свою сумочку, как будто боясь, что она упадёт, а Шинву беспечно развалился на своём сидении и постоянно поглядывал на своих соседей. Рей сидел задумчивый и только следил за тем, как вокруг появляется всё больше и больше домов, а горизонт всё расширяется и расширяется…

— Юна, да расслабься ты. Никуда твоя сумочка не денется, — заметил Шинву, — хочешь, я её подержу? А может, ты высоты боишься?

— Да нет, не боюсь, — засмеялась Юна. — Это я всегда так, я всё время боюсь что-нибудь уронить или потерять. Не обращай внимания.

— Рей, а Рей? А ты боишься высоты?

«Вовремя они спрашивают», — поразился Такео, но за Рейзела мог быть спокоен, вспоминая совместные похождения по небоскрёбам.

Рей отвёл взгляд от панорамы, и в его глазах появился какой-то вдохновенный отблеск.

— Напротив, — сказал он. — Мне тут нравится.

* * *

День выдался замечательным, спору нет. Конечно, отдыхали все по-разному. Кто-то с привычной уверенностью и беззаботностью, а кто-то — и с удивлением.

Они покатались и на американских горках, и вот это, можно не сомневаться, понравилось Рейзелу гораздо меньше, ведь ему пришлось пристегнуться ремнём, а потом его вагончик на дикой скорости болтался из стороны в сторону, и пуговицы на его пиджаке не расстегнулись только потому, что он их постоянно придерживал. Зато дети этот аттракцион обожали, и их восторженный визг оглушал слишком чувствительный слух Тао и Такео, которым также пришлось кататься со всеми.

«Они же обычные дети, не модифицированные, — думал всё время Такео с невольным уважением. — Как они с такой лёгкостью выдерживают все эти перегрузки?! Наверное, они много тренировались…»

— Как получилось, что вы вообще решили отметить день рождения в парке? — спросил Тао у Суйи, когда все умаялись и уселись на трёх скамейках чуть-чуть перевести дух.

— Ну это была идея Рея вообще-то, — сказала Суйи.

Тао и Такео бросили быстрый взгляд на Рея, но его лицо было как всегда непроницаемо.

— Ну если бы это он придумал, мы бы точно знали, что все встречаемся в парке, и не нужна была бы никакая игра-ориентирование. Что-то у вас не сходится, мисс Суйи.

— Да нет, вот как всё было. Вчера мы сидели на перемене и болтали. Я сказала, что не смогу отпраздновать свой день рождения с ребятами, потому что у меня опять гастроли…

— Они всегда не вовремя! — крикнул с другой скамейки Шинву.

— Точно, — подтвердила Суйи. — Так вот, я им говорю, давайте отпразднуем позже или соберёмся ещё до моего отъезда и просто где-нибудь поболтаемся. И тут мы начали вспоминать, какие у нас ещё вскоре праздники.

— И мы спросили Рея, когда у него день рождения, — добавила Юна.

— Ага, а он и говорит, что он не помнит! Видали такое?! — похоже, Шинву воспринял такое пренебрежение праздником как личное оскорбление. — Нет, Рей, ну серьёзно, как можно не помнить, когда у тебя ДР?!

— Ну и короче, мы решили, а почему бы не отпраздновать его сегодня, — быстро закончила мысль Суйи.

— Это всё хорошо, но по-прежнему непонятно…

— Да-да, мы стали его спрашивать, как он видит самый лучший день в году, и он сказал…

— Но не сразу…

— Ну да, мы из него вытянули, что самый лучший день — это когда можно… как это… «созерцать красоту вокруг», и чтоб ничто не мешало.

— Ну мы и подумали, что надо ему что-нибудь показать в нашем городе.

— Мы предложили ему пойти в какой-нибудь клуб, или по магазинам, или в кино, или на представление, раз он решил полюбоваться городом, но это было всё не то.

— И тут нас просто озарило! Лучше всего показать сам город! И откуда, как не с колеса обозрения… Ну тут у нас целый план и составился…

Хотя конференция была международного уровня, организация всё равно оставляла желать лучшего. Начать вовремя (как это, впрочем, часто бывает) не получилось. Зал оказался не самым удобным, в нём было душно и сумрачно, если выключить свет, а со светом все лампочки так жужжали, что Франкенштейн (то есть, директор Ли, приглашённый на конференцию) боялся, что мысли у аудитории начнут путаться ещё до того, как он начнёт выступление. Хотя, быть может, люди были нечувствительны к духоте и жужжащим лампочкам, потому что сидели и не реагировали. А вот у него самого мысли и правда немного путались. Он всё сначала не мог понять, в чём же было дело. Конференции — это мелочь, это совершенно незначительная часть его жизни. Было время, что он и правда волновался перед выступлениями, тогда у него было ещё не так много опыта и гораздо меньше проведённых исследований. Тогда он являлся на конференции под другим именем — ему уже несколько раз пришлось сменить своё научное имя, чтобы не вызывать подозрений. Тогда он и правда беспокоился, потому что ему хотелось, чтобы его идеи признали, ну или хотя бы оценили. Но люди очень часто не понимали того, что он говорил… Уже тогда он ушёл в своих опытах далеко вперёд, так что обычная земная наука за ним не поспевала. Сейчас он научился действовать по-другому. Он решил постепенно реформировать школьное образование, ведь только так можно было вырастить по-настоящему стоящих учёных и повысить, наконец-то, уровень науки и культуры вообще. И вот он разрабатывает всякие методы, ставит безобидные школьные эксперименты… и обрабатывает данные таким образом, чтобы предоставить в наиболее понятном, приемлемом для большинства, виде… Он больше не претендует на совершение гениальнейших открытий и не хочет никому ничего доказывать… За свою долгую жизнь он чего только не доказал уже. Он просто выполняет свой долг учёного и хорошо маскируется в то же самое время…

Так что не в том была проблема, что он волновался перед своим выступлением. Это было что-то другое, такое неуловимое, как проблеск эмоции, такое тревожащее, как смутное предчувствие, такое верное, как интуиция… Он бы сказал, что это было похоже на их мысленную связь с Мастером, но ведь он никогда раньше не чувствовал такой странной эмоциональной отдачи…

Тут наконец-то объявили его имя. Вовремя, ничего не скажешь. На два часа был запланирован обед, а сейчас было без тринадцати… Стоит ли говорить, что доклад Франкенштейна требовал больше, чем тринадцати минут, а там еще полагались вопросы… Точный во всём директор Ли, да ещё и тревожимый какими-то туманными предчувствиями, был раздражён. Но виду не подал, вышел на трибуну и начал свою речь… Он её почти не готовил, настолько простым был предмет его выступления, но всё-таки ему трудно было сейчас же перестроить свою речь так, чтобы успеть сказать всё важное и при этом уложиться по времени… Ни за что на свете он не позволил бы себе нарушить регламент, даже если этого стремления больше почти никто не разделял…

Директор Ли погрузился в свой доклад с головой и вдохновенно, хотя с полной научной серьёзностью, излагал некие факты, как вдруг перед его мысленным взором предстала какая-то очень странная, пугающая картина. Она была очень нечёткой, как будто отражённой в осколках, немного контурной, немного мутной, гнетущей…

«Что это такое?» — удивился Франкенштейн. Надо признать, ситуация была тревожащей, потому что раньше у него таких видений не было… Это, конечно, было похоже на зрительную передачу, которая могла возникнуть от его мысленной связи с Мастером, но что это за сообщение? Это было похоже на какие-то помехи, но в мысленной связи не может быть помех, они могут быть только в голове того, кто передает или получает сообщение…

— …и это влияет не только на общекультурный уровень, но и на… — директор Ли отсутствующим взором обвёл конференц-зал, — на… на успеваемость, на многое…

— Вы не могли бы пояснить? — этот вопрос вывел его из задумчивости.

— Да-да, разумеется, — обворожительно улыбнулся он, — вот некоторые данные на слайде, полученные в ходе эксперимента, проведённого мной.

— Вы что, ставите эксперименты на детях?

— Эксперимент, нет-нет, что вы… ну… опыт? — директор развёл руками. — Наблюдение?

Ну как ещё вы назовёте такую штуку, когда организовываешь учебный процесс так, чтобы постоянно за ним наблюдать?

Он продолжал свой доклад, хотя вообще не задумывался над тем, что говорил. Впервые он подумал, что, может, стоило всё-таки подготовить речь и рассказать её, будто готовую запись, а самому пока разобраться, что же происходит в его голове… Действительно, именно в его голове, потому что нельзя было допустить, чтобы такие помехи родились в голове Мастера… «Это со мной что-то не так», — с тревогой осознал Франкенштейн и задумался, что же могло быть тому причиной… Усердная работа? Выматывающие тренировки с Копьём? Эксперименты? Беспокойство за Мастера? Как-то ничего из этого раньше не мешало его научной деятельности, а физическое состояние было отличным, в этом Франкенштейн мог бы поклясться… Так в чём же дело?

— А на этом слайде вы можете видеть данные за последнее десятилетие… Их достоверность не вызывает сомнений…

— Почему он не ссылается на людей, из чьих исследований он взял эти данные? — шёпотом спрашивала в это время учёная дама у соседки.

— Потому что это данные моих исследований, — мягко отозвался директор Ли, который, разумеется, слышал всё, что говорили в помещении.

Дама вспыхнула, а докладчик добавил:

— Ох, простите, я перебил ваш разговор, уважаемая коллега, я не нарочно, так вот, возвращаясь к…

— Не может быть, чтобы это всё были данные мистера Ли, — не унималась дама, понижая голос так, что даже соседка с трудом могла её слышать. — Ему же едва за тридцать, как он мог успеть провести столько экспериментов, написать столько исследований, это просто невозможно для такого молодого человека.

— Не могу не отметить, что мнение коллег мне чрезвычайно льстит, — между прочим заметил директор Ли, — хотя в каком-то плане они всё ещё в плену многих заблуждений…

Перед Франкенштейном вспыхнул свет, что-то завертелось, и вдруг контурные осколки собрались во что-то объёмное, крупное, неповоротливое, контрастное… А ещё он слышал, слышал мысленное изумление своего Мастера… Что-то происходило с Мастером, не с Франкенштейном! А ещё он сейчас должен был закончить доклад… и ещё он слышал… как его всё отвлекает…

— Он просто начал ещё во время учёбы, я уверена, — отозвалась соседка. — Времени даром не терял.

Директор Ли посмотрел на задний ряд, едва заметно наклонил голову и заметил:

— Итак, чтобы не тратить даром вашего времени, перейду сразу к выводам…

* * *

«Мастер, что случилось? Мастер, у Вас всё в порядке? Мастер, Мастер, ответьте мне!!!» — так тщетно взывал по мысленной связи Франкенштейн, но чувствовал, что его сообщения просто не проходят, словно сбиваясь в середине пути… Мастер был настолько занят, что не мог даже принять его вопросов. Не то что ответить… Его беспокойство всё росло, минуты шли, и тревога вот-вот была готова вывести его из себя… Но это всё в его душе, потому что всё это время он что-то рассказывал и показывал. Так что можно было сказать, что минуты три прошли спокойно, и директор Ли подобрался, наконец, к завершающему предложению, которое точно давало понять, что… На миг всё вокруг перестало существовать, и Франкенштейн ощутил ту силу, которая, несомненно сковала бы его, если бы была направлена на него, но это был только слабый отголосок того, что было на самом деле… И если это только отсвет, что же? Это же не…

— А приведённые примеры ясно показывают, как сказывается на них… контроль разума?

— Простите, что сказывается?

Франкенштейн слышал вопросы, которые словно пробивались к нему словно через стеклянный купол, в котором он неожиданно оказался. Его воля не была скованна Контролем разума, но вот сам разум отказывался воспринять информацию. Контроль разума… на ком Мастер мог его использовать? Контроль разума такой силы, но ведь не было никаких причин…

— Сказывается… на них сказываются… факторы, такие факторы…

Директор Ли безнадёжно взглянул на слайд. Он сейчас ни за что бы не вспомнил, о чём шла речь последние двенадцать минут. Надо было что-то сказать? Закончить выступление? Надо было… А ещё надо было срочно позвонить домой и узнать, в чём дело!

— Что ещё за контроль разума? Вы считаете, что детьми манипулируют в школах?

— Да… нет… что вы, разумеется, нет, то, что я хотел сказать… точно! Это контроль разума…

Перед ним разлетались молнии, метались тени каких-то чудовищ, он это видел, даже не закрывая глаз, и его разум уверял, что такого быть не может, никогда не было, но всё-таки Франкенштейн всё это видел и знал, что Мастер только что столкнулся с каким-то неведомым врагом…

— Это что, шутка? — вежливо спросил ехидный доктор наук, с которым Франкенштейну, то есть, директору Ли, уже будто бы приходилось вести научные споры…

— Это могло бы стать моей очередной темой для исследования, а не поводом для шутки, вот что я хотел этим сказать, и на этой ноте позвольте мне завершить выступление, — на одном выдохе отчеканил Франкенштейн, почти осязаемо чувствуя, как трещит по швам его научная репутация.

— Тогда мы переходим к вопросам… Коллеги, у кого из вас есть вопросы? — равнодушно спросил задёрганный и уставший (ещё бы, они сидели тут с девяти утра) организатор.

— У меня есть вопрос, — быстро сказал директор Ли, — почему бы нам хотя бы раз не постараться уложиться в регламент? Посмотрите на часы! Если позволите, вопросы мы можем обсудить во время паузы. Всегда больше любил неформальные вопросы, поэтому если это всех устроит… ведь устроит?

Аудитория смотрела на него голодными глазами, и директор Ли понял, что не ошибся. Правда, ему уже тринадцать минут было всё равно, будет ли соблюдён регламент. Единственной его мыслью было покинуть аудиторию и срочно позвонить М-21…

— В таком случае, жду ваших вопросов во время чаепития, — дружелюбно закончил директор и в один прыжок оказался за дверью с телефоном.

* * *

Звонок, кажется, целую вечность пробивался сквозь пространство, прежде чем М-21 взял трубку.

— М-21, что происходит? — как мог спокойнее (а он не особо мог), спросил Франкенштейн.

— Ничего не происходит, а почему Вы решили, что происходит? — тоже с лёгким беспокойством, а впрочем, абсолютно бессовестным образом невозмутимо, как показалось, во всяком случае, Франкенштейну, ответил М-21.

— Не надо ничего от меня скрывать! — крикнул Франкенштейн, и на его грозный голос словно откликнулись несколько студентов, которые втихомолку курили за окном. Они спешно побросали сигареты и скрылись из поля зрения, хотя их отделяло от незнакомого лектора, как минимум, стекло.

— Да всё в порядке.

— Где вы? Мастер с вами? — дивясь безразличию М-21, быстро спросил Франкенштейн.

— Тао и Такео вроде как пошли его искать, а я ещё не закончил со школой, — буднично доложил М-21, а у Франкенштейна всё похолодело внутри.

— Искать?!

Кажется, до М-21 дошло, что он как-то не так выразился, потому что он немного раздражённо и убеждённо заявил:

— Да всё не так, как вы подумали. Он пошёл куда-то со школьниками, и раз их всех не было на двух последних уроках, Тао решил их найти…

— Это неправда.

— Ну откуда вы это можете знать, вы даже не в городе сейчас, — сердито, пусть и пытаясь говорить спокойно, возразил М-21, которого беспричинные нападки Франкенштейна уже утомили, хотя их разговор длился всего секунд двадцать.

— Происходит что-то странное, я чувствую это! — рявкнул в трубку Франкенштейн.

— Так свяжитесь с господином Рейзелом и всё узнайте! — теперь уже и М-21 встревожился, но ему абсолютно не в чем было признаться Франкенштейну.

— Не могу! Поэтому вам и звоню.

— Вы не можете связаться? А как же ваша мысленная связь? — не понял модифицированный.

— Откуда?.. — задохнулся от наглости М-21 Франкенштейн, но быстро продолжил, ведь нельзя было терять времени. — Не важно. Не работает, Мастер использует свои силы на что-то совершенно другое, и я должен знать, что случилось!

— Ой… лучше я просто сейчас вызову Тао по рации, спросите у него, — найдя самое безопасное и надёжное решение, М-21 сразу же вызвал товарища по рации и поднёс её к телефону.

— Да, босс, вы с нами полдня не общались, и уже готовы звонить из другого города, чтобы поговорить? — радостным шепотом поприветствовал директора голос Тао.

— Тао, просто слушай и отвечай мне, — строго приказал ему Франкенштейн. — Что с Мастером?

— Всё в порядке, а почему вы спрашиваете? — тоном светской беседы уточнил Тао.

— Что у вас происходит?! — взорвался, наконец, Франкенштейн, который не хотел весь разговор с М-21 повторять заново.

— Ничего не происходит, — обиженно отозвался Тао.

— Не верю. Я чувствую, что Мастер совершенно необычно использует свои силы… С кем вы сражаетесь, лучше скажи честно!

— Мы? Мы ни с кем не сражаемся, мы просто смотрим! — с энтузиазмом заявил Тао.

— На что смотрите? Просто скажи, кто и с кем сражается!

— А вам не слышно? Настоящий боевик, фэнтези, драма… как раз разворачивается! Просто бесподобно иногда со стороны посмотреть!

— Кто напал?! Сколько их! Скажи мне, и я объясню, что делать!!!

— При всём моём уважении, вряд ли вы их знаете, господин директор, — нагло ответил Тао, до которого, кажется, серьёзность ситуации вообще не доходила.

— Ничего не предпринимайте, я вылетаю к вам. И Тао, просто… держитесь и берегите Мастера.

— Не понял, так вы прилетите к нам? Ну кино-то уж точно успеет закончиться…

— Делайте, что угодно, но пусть Мастер больше не использует свои силы… и даже контроль разума… Не надо… Что?! — Франкенштейн вдруг понял, что услышал что-то вроде объяснения всей ситуации, но ему ведь показалось?

— Что?! Контроль разума? Ахахаха! — рация, по которой и так очень сложно было разобрать слова Тао, зашипела, и несколько секунд Франкенштейн провёл наедине с треском в ушах.

— Тао? Тао, что-то со связью? М-21? Кто-нибудь, отвечайте!

— Это Такео, и со связью ничего, — доложил Такео. — Просто Тао катается по полу от смеха, а нас сейчас выгонят из зала.

— Такео, из какого зала? — взмолился Франкенштейн.

— Из кинозала. Тут нельзя во время сеанса пользоваться электронными устройствами и надо выключать телефоны… Похоже, что и рации тоже. А! Сюда идут! Конец связи!

Опять повисла тишина, на этот раз модифицированные отключили рацию.

— Э-э-э, Франкенштейн? — наконец, послышался неуверенный голос М-21. — Так что там с Мастером и контролем разума?

— Ничего, — коротко бросил учёный, и разговор закончился, так что М-21 остался терзаться в догадках. Впрочем, терзался он недолго, сразу же снова вызвал товарищей.

— Тао? Так что у вас там? Что Франкенштейн такой нервный? Вы что натворили, и при чём тут Рейзел?

Ему был ответом смех Тао, сквозь который хакер что-то пытался объяснить. И всё это тонуло в каком-то шуме и в суете…

— Он… ха-ха-ха, он решил, решил, что мы с кем-то дерёмся, а мы в кино… И господин Рейзел тоже в кино, на 3D, и мы решили, а вдруг он решит, что тут всё настоящее, а тут настоящий экшн, так что если бы он решил поучаствовать… Но он сидит спокойно, а тут… тут, ха-ха-ха, звонит Франкенштейн и что-то несёт про Рейзела и контроль разума! Рейзел, видно, решил, что может управлять персонажами фильма, и начал на них использовать контроль разума!

М-21 отфильтровал нужное, понял всю нелепость (и серьёзность) ситуации и спросил:

— Ты… ты ведь сказал это всё Франкенштейну?

— Неа, Такео вроде что-то говорил.

— Вот надеюсь, что да, а то Франкенштейн вернётся и порвёт весь кинотеатр, а заодно и вас… — строго, как будто делал замечание, проговорил М-21. — Похоже, вы все его всполошили.

«Надеюсь, конференция у него будет еще долгая, и он успеет успокоиться, — подумал М-21, — а то нам точно несдобровать». Но ведь, в конце концов, Франкенштейн сам толком не объяснил, что ему от них было нужно! И все трое даже перевыполняли свои обязанности, а плохого вообще даже и не замышляли…

* * *

«А конференция-то ещё до шести… даже от концерта не отвертеться!» — осознал Франкенштейн, бредя по коридору обратно в аудиторию. На душе было муторно. Хотя его Мастеру ничего не угрожало, нервы учёного были изрядно потрёпаны. Да ещё интересно, что о нём подумали в аудитории. Наверно, решили, что он безумный учёный…

Он остановился у кофе-автомата и опустил в него монетку. Мимо ходили какие-то люди, и Франкенштейн неминуемо слышал отрывки их разговоров.

— Ещё до шестииии тут сидеть, — недовольно зевнула какая-то студентка с кругами под глазами. В руках у неё была кипа каких-то тетрадок и планшет.

— Да ты же всё равно ничего не слушаешь, ты же пишешь своё, — ответила её подруга, которая тоже тащила с собой кучу всякого добра, которым студенты имели обыкновение занимать себя во время бесконечных конференций.

— Ну нет, иногда слушаю, — возразила та.

— Ну и что же, например, ты услышала? — иронично спросила подруга, кидая вещи на столик и располагаясь за ним (обеденная перемена подходила к концу, но девушек это явно не смущало, потому что обед, ясное дело, был важнее докладов).

— Ну… я вот доклад про образование слушала.

— Да они тут почти все про образование! — рассмеялась студентка.

— Ну тот, который последний был.

— Ещё бы ты тогда его не запомнила, — отмахнулась студентка, — раз он был последний.

— Да нет, я правда и другие слушала, пока писала. Но про культурные методы обучения в XXI веке мне больше всего понравилось.

«Да это мой доклад!» — осенило Франкенштейна, для которого его выступление было уже отдалённым кошмаром.

— Ну это да, это я тоже слушала. И что тебе понравилось?

— Что он нас отпустил вовремя! — радостно заявила девушка, откусывая чуть ли не половину пирожка за раз.

— Да-а, за это можно быть благодарными! А ещё?

— Да ну не знаю… а тебе?

— Ну… он такой милый был, так волновался. Вообще представь себе, каково иметь такого преподавателя, молодой, красивый, умный… и такой стесняшка! Даже на вопросы отвечать не стал, короче, жаль, у нас такого нет…

— А сам-то доклад как тебе?

— А? — рассеянно подняла она взгляд на подругу. — Какой доклад? Да и какая разница, о чём…

Франкенштейн, слушавший рецензию, с такой злостью хлопнул по корпусу кофе-автомата, что внутри машины что-то вспыхнуло, заело и безнадёжно сломалось… Если бы директор Ли сделал это нарочно, он посчитал бы это местью студенткам, но действие было совсем-совсем непроизвольное…

* * *

На самом деле Тао стало немножко тревожно, когда позвонил Франкенштейн, но в кинотеатре никакого ЧП так и не произошло. Рейзел и дети спокойно досмотрели свой фильм, а его и Такео даже не выгнали из зала, так что они тоже смогли оценить по достоинству странную историю супергероя, который один спасал мир от всевозможных злых сил.

Наверно, Такео фильм бы понравился, но Тао, сидя рядом, вставлял вовремя и не вовремя столько замечаний, что его товарищ в конце концов почти перестал следить за сюжетом и сконцентрировался на измышлениях соседа.

— Ну куда он полез? Ведь ему до этого досталось, он не сможет сейчас вырубить эту здоровенную махину, его просто в порошок сотрёт… Ай, нет, получилось. А почему? Так же не бывает!

Такео понимающе кивает. Им чаще доводилось сталкиваться с живым противником, чем с техникой, но даже так ясно: тут создатели фильма чего-то недодумали. Может, все дело в том, что их боевой опыт значительно ниже, чем у Такео?

Тао оживляется и начинает тыкать Такео в бок:

— Что это у него за костюм такой странный? В жизни бы такой не надел! А это ещё что такое? Маска?!

Такео со странным удовлетворением улавливает в громком шепоте Тао негодование. Нет-нет, в RK все привыкли к тому дизайну костюмов, который разработал Тао, но все равно маски продолжали вызывать недоумение: в чем их функциональность? Зачем нам эстетичность? Почему маски обязательно черные? А разве нас не узнают в масках так же легко, как и без них? Тао этими дизайнерскими изысками гордился, считая, что это все его заслуга. И вот теперь оказывается, что Тао, вероятно, просто воспроизвел какой-то увиденный в прошлой жизни суперагентский костюм, который даже модификация не смогла полностью стереть из его прихотливой памяти.

— От девушек одни проблемы. Если бы не она, он спокойно спасал бы город.

Да-да, Такео полностью согласен. Во-первых, эта девушка, в отличие от мисс Сейры, совсем не умеет драться. У нее нет оружия духа, она не умеет быстро передвигаться по воздуху… нет, как выяснилось, даже медленно не умеет. Во-вторых, она ясно дала понять главному герою, что считает его неудачником и не хочет его видеть. А как же поддержка? Командный дух? Нет, герою с ней не по пути… И вот опять она висит на балконе разрушающегося небоскреба, отвлекая героя от летящего в него снаряда. Незадача!

— Смотри-смотри, вот это я понимаю, транспорт! И не надо пешком по небоскребам прыгать! Надо такой же попросить… хотя, это же непрактично. Каждый раз надо новый собирать… Хотя летает неплохо.

Такео укоризненно смотрит на товарища. В его голове крутятся слова: «Замолчишь ты или нет?» Но Такео знает, что если проронит хоть слово в ответ, то Тао уже не заткнется до конца сеанса. Молчать-молчать, держаться.

— Ты тоже это видишь? — протирает глаза Тао. — И они правда думают, что это монстр? Да это так, мелочи жизни, а не монстр. Пф, да с таким любой рядовой агент разберется!

Пока Такео размышляет о своем отношении к такому подвиду монстров, Тао переключается на другую тему:

— Нет, ну всё-таки, как можно было написать, что это боевик? Кто тут и с кем дерется? Они только в догонялки играют… когда драка-то начнется?

С точки зрения Такео, догонялки куда лучше драки, если, конечно, ты преследователь с достаточным количеством патронов. Разумеется, в этом конкретном случае роли распределены с точностью до наоборот.

— Смотри-смотри, тот тип тебе никого не напоминает? Уууу, я тебе точно говорю, он главный злодей, а эти дураки все ему верят. Ну как можно быть такими наивными?

И правда, злодей напоминал гибрид Кромбеля и Юрия. Честно говоря, Такео и сам когда-то верил не тем людям… Доктору Айрис, например. Но о грустном вспоминать не хотелось, тем более, из динамиков прозвучал какой-то ужасающий (то есть, предполагается-что-ужасающий) грохот, а экран залил свет неестественно яркого пламени.

— Ого! Вот это был взрыв, — не унимается Тао. — Если бы он был настоящий, город они бы точно потеряли. Такой блокировать невозможно. А ему хоть бы хны…

И снова Такео задумчиво кивает.

— Стоооой! — искренне переживает Тао. — Не ходи туда, там же ядовитый газ! Его же даже видно! Хотя… его, наверно, нам видно, а не ему. Мы ж глупые зрители, мы по-другому не поймем…

Внезапно сюжет делает крутой поворот, и Такео видит на экране развитие другой сюжетной линии. Тао, явно не заинтересованный во второстепенных персонажах, целых пять минут сидит молча. Такео начинает вдумываться в содержание реплик.

— О, Такео, смотри, это уже по твоей части. Как думаешь, реально вот с такого расстояния попасть? Да еще когда солнце вот так в глаза? А он сейчас попадет, спорим, попадет? У, как меня этот злодей бесит.

Такео решает не комментировать очевидные вещи. Тао спрашивает просто так. Разумеется, таких простых вещей стыдно не знать. А действие тем временем медленно, но верно движется к развязке.

— А! Я так и знал! А вот теперь ему уже ничего не поможет! Ведь понятно, что в его состоянии… Эх, ну нельзя же так… Что, Такео? Ну, просто момент трогательный… Вот и мы всегда так же… М-21 особенно… выживет вопреки всему… Все равно трогательно…

Такео радуется, что растроганная юла слишком занята своими переживаниями. Так Тао не заметит, что и Такео тоже небезразлично счастливое спасение героя вопреки законам природы и здравого смысла.

Зажигается свет, несколько человек (собственно, все, кроме их компании), как по команде, встают со своих мест. Но Тао все еще завороженно пялится в экран. Как выясняется, не зря.

— Ай! Это что, не конец еще? Тут же титры уже были… А где все? Куда все пошли? Тут же еще что-то показывают… Стоп, что, и всё?

Вот тут уже поднимается Такео, покровительственно смотрит на Тао, так что хакер понимает: конец забавам, пора выходить из зала… и замирает, потому что господин Рейзел все еще неподвижно сидит в своем кресле, не отводя взора от бегущих по экрану титров… Дети начинают болтать и делиться впечатлениями, Тао пританцовывает под музыку, Такео смотрит на часы и терпеливо дожидается, пока последние строчки промелькнут на черном фоне, прозвучит последний аккорд, и вот тогда Рейзел неторопливо поднимется и прошествует к выходу, совершенно не обращая внимания на робкие попытки работницы кинотеатра вернуть мастерские 3D-очки…

* * *

Когда они вышли из кинотеатра, на входе им попался М-21.

— Франкенштейн написал, что задержится на конференции, если у нас все под контролем, — доложил вервольф, всем своим видом демонстрируя, что ждет объяснений тому, что недавно произошло.

Шинву прыгает вокруг Икхана и изображает в лицах одну из самых зрелищных сцен фильма. Девчонки застенчиво обсуждают главного героя. Рейзел задумчиво стоит в стороне и прислушивается к разговору. Что-то подсказывает Такео, что господин Рейзел все еще не уверен, что только что увиденные события происходили только на экране. Похоже, Франкенштейну предстоит написать еще один бессмертный документ — на этот раз о кинематографе. Значит, шеф решил не возвращаться раньше времени, чтобы уничтожить кинотеатр вместе с виртуальными врагами? Как хорошо…

«Удачно выбрались», — заключает Такео и мысленно возвращается к событиям фильма. Ненадолго, ведь в эти мысли тут же вторгается заговорщический шепот Шинву, переставшего неадекватно размахивать руками:

— У нас созрел секретный план! Какие у вас планы на завтра?

М-21 даже не ставил будильника. Воскресенье — замечательный день, потому что это выходной. Но всё равно тебя обязательно что-нибудь в этот день разбудит и не так поздно, как бы могло показаться. Утром в воскресенье у всех выходной, но завтрак кому-то готовить надо… У всех выходной, и поэтому Тао приходят в голову всякие безумные затеи, которые надо сразу же воплощать в жизнь. В воскресенье Франкенштейну не надо исполнять обязанности безупречного директора, и он может спокойно заниматься своей лабораторией… А это значит, что М-21 ему часто нужен. Ещё воскресенье идеально подходит для приборки, потому что никто же не занят в школе, столько времени свободного появляется… Ещё можно съездить в магазин, если это последнее воскресенье месяца… Много чего ждёт тебя с утра в воскресенье, поэтому будильник ставить как-то бессмысленно: всё равно разбудят.

Поэтому, когда он всё утро провалялся в постели, но не услышал ни одного подозрительного шороха, когда понял, что больше спать уже не может (на часах было уже пол-одиннадцатого, и это был уже просто предел всему), он всё-таки не стал дожидаться, что кто-то его выдернет из сна и встал сам. В доме было как-то подозрительно тихо…

Ну Франкенштейн — ладно, он же уехал на конференцию. Наверно, ещё не успел вернуться, так что отсутствие обязательной приборки и поездки в гипермаркет было объяснимо. Проходить проверку в лаборатории в любом случае была не его очередь… Региса и Сейры они вообще давно не видели, но это могло значить только то, что завтрак уж точно за М-21 никто не приготовит… Неужели никому завтрак не нужен?

Это было маловероятно, но раз никто не стучал в дверь и голодными голосами Тао или Такео завтрака не требовал, значит, эти двое ещё тоже не вставали. Нет, ну, конечно, они вчера довольно поздно вернулись, но ведь чтобы выспаться хватило бы и пары часов… Неужели Тао опять всю ночь терроризировал разговорами Такео?

«Слава Богу, что не меня», — выдохнул М-21 и ушёл на кухню… Как бы то ни было, а чай уж точно надо заварить… без чая для Рейзела ни одно утро представить было нельзя… даже если утро приближалось к полудню.

На кухне было очень чисто и пусто. Что пусто — это ничего удивительного, но вот чистота М-21 насторожила… Вчера вечером они втроём доедали всё, что было в холодильнике, — никому не хотелось так поздно заморачиваться с готовкой, а уж с мытьём кучи контейнеров и кастрюли — тем более. Всё это просто побросали в раковину, а сегодня везде была чистота и порядок.

«Это как-то необычно», — подумал М-21, который уже смирился вчера с тем, что посуда, вероятнее всего, достанется ему. Осталось только взять и приготовить что-то на завтрак, потому что со вчера ничего не осталось… Он открыл холодильник, надеясь найти там что-нибудь съедобное, из чего можно было приготовить что-то другое — и тоже желательно съедобное. Обнаружил он ломящийся от еды холодильник. «Если Франкенштейн ещё не вернулся, — рассуждал М-21, — выходит, Тао и Такео пешком ходили в магазин и всё это притащили, но зачем? Мы же это даже не едим… Пирожки, йогурты, бананы… ну вот, опять в них какая-то тайна… это что, пицца?» М-21 вытащил йогурт (он осознал, что ни разу в жизни не завтракал йогуртом) и понял, что на столе стоит что-то ещё. Собственно, странно, что он сразу не заметил, но его внимание отвлеклось на более важные вещи. Это был тортик. Ещё не разрезанный. Похоже, что самодельный, потому что он был немного кривоват и не в магазинной упаковке. «Наверно, со вчера остался, — догадался М-21, — вот только почему же мы его не положили в холодильник? Может, дети подарили его господину Рейзелу, а он не знает, что торты надо в холодильнике хранить, вот здесь и оставил? Странно как-то…»

Дома тишина и покой. Никого нет. «Не перепутал ли я день недели? Не может быть такого, чтобы в воскресенье дома никого не было! Хотя… хорошо было бы, надо признать…» Проверил календарь. Но все правильно, сегодня воскресенье. Обошёл весь дом. Нет никого… Ну глупо же не воспользоваться, и он решил, наконец, отдохнуть.

Для начала М-21 пошёл в гостиную, обычно избегаемую из-за скопления школьников в ней, и включил музыку… Давно хотел так сделать, но максимум, о чём он мог мечтать, это включить плеер. Сейчас он точно никому не помешает, а главное, не помешают ему, так что можно просто расслабиться и включить всё, что он захочет, на любой громкости… «Жаль, что я не умею танцевать, — почему-то подумал он. — Если бы умел, мог бы сейчас зажечь… Раз не умею, могу просто размяться под музыку…» М-21 почти не умел уставать, поэтому прошло не меньше часа, когда он перестал разминаться и решил, что пора действовать дальше.

«Пока дома никого нет, надо этим пользоваться». Вдохновлённый этой здравой мыслью, М-21 прошарил весь дом в поисках жучков Тао. Другой такой возможности могло просто не быть… К сожалению, никаких жучков он не нашёл, а вот в их существовании не сомневался, так что вынужден был признать, что сегодня вечером Тао обнаружит у себя множество компроматистых записей о том, как М-21 рыскал по всему дому, залезал под кровати и заглядывал за карнизы, надеясь найти какие-то камеры или датчики… И всё-таки кое-что М-21 нашёл, правда, не очень понял, откуда этот предмет взялся. В своей же комнате он наткнулся на какую-то коробку, которая стояла, между прочим, на табуретке рядом с его кроватью. Табуретка была с кухни. М-21 не помнил, чтобы приносил табуретку с кухни в свою комнату. Да и зачем, скажите на милость, ему бы это понадобилось? А вот что коробка была не его, он был не уверен. У него много было всяких коробок, потому что почти всё в магазине почему-то продавалось в коробках, а Тао эти коробки не выкидывал, а складировал в комнате М-21… Так что можно сказать, что это были коробки М-21. Но только они были не такие красивые, как эта. А эта была обернута какой-то блестящей бумагой. «Зачем заворачивать картон в блестящую бумагу?» — поразился М-21 и с этого момента был уверен, что коробка не его. Но что же она делала у него в комнате? Он всё-таки аккуратно разрезал скотч и открыл её (если что, обратно заклеить можно). В ней обнаружились футболка с волком и книга, которую он давно хотел прочитать. Футболка явно была большая и вроде мужская. Это что, чья-то шутка? «Наверно, это какой-то розыгрыш Тао и Такео… Нашли футболку с волком и решили меня подразнить… Так выходит, это мне всё-таки? Но зачем они положили мне книгу, если хотели меня позлить… Тем более эту? Они вроде вообще не знают, что я хотел её прочитать, они вообще никогда не видели, чтобы я читал что-нибудь… Они к этому времени уже выметаются, к счастью, из моей комнаты… Странно». Он был не уверен, чьи это вещи, но открыл книгу и начал её пролистывать, постепенно увлекаясь. Как приятно было листать книгу, эти страницы с приятным шелестом метались под его руками, и этот книжный запах… Своими обострёнными чувствами он улавливал явно больше, чем обычный человек, так что запах книги пленял его ничуть не меньше, чем её содержание… А может ли быть, что в прошлой жизни он был как-то связан с книгами? Может, он был библиотекарем? Или учёным? М-21 стало смешно, потому что он явно не мог представить себя в такой мирной и немного архаичной роли, как библиотекарь, а при слове «учёный» приходил в голову Франкенштейн, каждое утро вздыхающий над кипами бумаг… Нет, вряд ли учёные так уж любят запах бумаги…

На этом размышлении М-21 понял, что давно отвлёкся от книги и просто о чём-то мечтает, чего обычно с ним не случалось. Только он собирался снова развалиться в кресле и продолжить чтение, как раздался звонок. «Всё, конец моему райскому выходному», — понял М-21 и был прав.

* * *

Это был Тао, бодрым голосом заявляющий, что кто-то напал на школу, и что надо ее теперь защищать. «Что за ерунда?» — успел подумать М-21, вздохнул, отложил книгу, представил себе гнев Франкенштейна, если тот вернётся, а школа будет опять лежать в руинах, переоделся и со скоростью молнии выскочил из дома.

Как только он закрыл за собой дверь, на него посыпались какие-то пёстрые предметы. Не понимая, что происходит, он торопливо от них отбился и увидел, что это не вражеское оружие, а куча конфетти и шариков, которыми в него швыряли Тао, Такео, Икхан, Шинву, Суйи, Юна… и даже Рейзел. Нет, ну Рейзел-то, понятное дело, ничем не швырялся, он стоял в сторонке и держал огромный красный шарик на палочке. На его лице не то чтобы было написано откровенное недоумение, но было похоже, что он тоже испытывает от этой ситуации какую-то неловкость. «Да что случилось-то?!» Прежде чем М-21 успел хоть что-то сказать, на него посыпались ещё и поздравления.

— С днём рож-день-я, с днём рож-день-я, с днём рож-день-я! — кричали дети, а Тао и Такео махали у него перед носом какими-то палками, из которых вылетали тучи мыльных пузырей.

М-21 застыл на месте и зажмурился, то ли стараясь скрыться от мыльных пузырей, то ли желая убедиться, не сон ли всё это. Когда он открыл глаза, мыльные пузыри уже кончились, а толпа перед домом осталась. Его дружно (хотя и вразнобой, одно другому не мешает) поздравляли с днём рождения! Вот тут всё вдруг встало на свои места.

«Так, значит, тортик был не вчерашний», — это был первый вывод. Второй: коробка — это подарок ему. Значит, это не просто совпадение, что на футболке изображён какой-то волк, что коробка стоит рядом с кроватью… Наверно, это какая-то традиция, о которой он не знает… Значит, кто-то в честь его праздника перемыл всю посуду и убрался из этого дома, давая ему возможность провести этот день так, как он захочет… Вот и разгадка всему, что сегодня происходило. Всем необычностям и странностям.

Ну ладно. Теперь надо было как-то людей отблагодарить…

Чувствуя, что сегодня он кто-то вроде хозяина дома, М-21 пригласил всех войти (мир и спокойствие — штука недолговечная). Чайник всё-таки пришлось поставить (с этими тортиками он совсем забыл об этом с утра, да это и к лучшему). Достал из холодильника пиццу и бананы, а когда все расселись за столом, понял, что совсем не знает, что говорить.

— Спасибо вам… — осторожно начал он; все радостно кивали, — за подарки…

Их взгляды стали какими-то беспокойными, а улыбки — натянутыми. Что не так? Что такого он сказал?

Они снова начали кивать и улыбаться, поэтому он было решил, что ничего особенного не произошло, как вдруг…

— Какие подарки? Мы ж вам их даже не подарили еще, — удивился Шинву, и по взглядам остальных было понятно, что они думали примерно об этом же.

— Ну как же, — сказал неосторожно М-21, — а как же тортик и гора перемытой посуды? Тоже хороший подарок, а там ещё и эта блескучая коробка в моей комнате… Короче, спасибо.

— Так тебе что-то уже подарили? — поразился Тао настолько искренне, что М-21 начал смутно подозревать, что коробка в комнате была и не их розыгрышем, и не детским подарком…

Оказывается, про подарок и торт никто ничего не знает! Так откуда же всё это взялось… и только Юна молчит и отводит глаза. Да неужели? Нет, ну серьёзно, правда, что ли?

— Раз никто не признаётся, выходит, это был кто-то другой, — сделал вывод Тао. — М-21, ты же всё это время был дома?

— Да.

— И никого не видел?

— Никого.

— Это очень серьёзный вопрос безопасности, и надо выяснить, как всё это получилось…

— Нет, не надо, — начал было М-21, но Такео поддержал Тао, и дети тоже начали оглядываться и искать возможные объяснения.

* * *

Следующие минут двадцать М-21 и компания тщетно пытались выяснить, как кто бы там ни было мог попасть в дом и оставить подарки, ведь безопасность дома — превыше всего. Тао и Такео даже проверили, можно ли снаружи забраться на балкон. Но самому М-21 больше понравилась его собственная версия, и только непонятно было, как маленькая и хрупкая Юна с как минимум тремя огромными пакетами с едой, с тортиком и коробкой-подарком запрыгнула на второй этаж или же на балкон, и незаметно прошмыгнула по дому… Ведь ключи были только у Франкенштейна (которого даже в городе не было), у самого М-21 (но они были при нём), у Тао и Такео (которые вроде как были не при чём) и у Рейзела (кто ни разу ими вообще не пользовался). У детей ключей, по счастью, не было, потому что если бы были… М-21 представил себе Шинву, у которого появился дубликат ключа… Какой ужас! Ведь их и так из директорского дома не выставишь, а если они ещё и ключами обзаведутся…

— Так как же можно проникнуть в дом, если ты обычный человек с подарками, а не секретный агент какой-нибудь, и ты пришёл сюда, когда дверь была закрыта, а Аджосси был дома… — бормотал Икхан, а Такео подошёл к М-21 и честно признал:

— Мы и сами не понимаем, как это произошло, но всё это как-то подозрительно. Не лучше ли будет позвонить и сообщить обо всём Франкенштейну?

— Не надо, — сказал М-21.

— Не надо, — сказал Рейзел.

Все мгновенно замолкли и повернулись к нему.

— В этом нет необходимости, — повторил он.

— Так ты знаешь, кто дверь открыл? И как неизвестный проник сюда с подарками? — поразился Икхан.

— Ну вообще-то, да, потому что он дома был в это время, помнишь, он к нам позднее присоединился, — подтвердила Суйи.

— Это… это я утром открыл дверь и впустил сюда Юну, когда дома уже никого не было, потому что все ушли за подарками, а Юна сказала, что опоздала и хочет подождать внутри.

«Он открыл дверь?»

«Он открыл дверь Юне?»

«Рей умеет говорить такие длинные фразы?»

«Так это всё-таки была Юна!»

«Что Юна забыла здесь с утра, мы же собирались встретиться в магазине, а потом идти сюда!»

«Ну хотя бы Франкенштейну можно пока не звонить…»

— Да, — призналась красная, как рождественский шар, Юна и тихо добавила, — а я уж потом уговорила Рея пойти за подарками вместе с остальными, потому что вы всё не возвращались.

На М-21 она так и не взглянула, схватила банан и начала сосредоточенно есть. Рейзел на М-21 тоже не смотрел, хотя был в какой-то мере неожиданным сообщником Юны. Он смотрел на то, как Юна чистит банан…

Зато все остальные смотрели и на М-21, и на Юну, и на Рейзела, и М-21 понял, что никогда еще не находился в таком центре внимания. Если бы не день рождения, он бы точно захотел провалиться на месте. Но сегодня вроде как можно было всё, и даже такой дикий эпизод вроде как пришёлся к месту… Всё было непривычно и странно, но хорошо.

Они включили телевизор и пели караоке, потом мальчишки с хитрыми и коварными гримасами достали из-под дивана настольную игру, и так они провели часа четыре…

* * *

Когда оказалось, что скоро двенадцать, а завтра в школу, Икхан смущённо заявил, что завтра они собирались и день рождения Тао и Такео отпраздновать, но раз уже так поздно, они не успеют выспаться перед школой и завтра будут как сонные мухи.

— Как насчет отпраздновать в следующий выходной? — извиняющимся тоном предложил он.

— Да всё в порядке, — заверил его Тао. — Мы всё равно не знаем, когда у нас день рождения, так что неделей раньше, неделей позже… Вы, главное, нам не хуже сюрприз устройте, чем Аджосси!

«Это будет затруднительно», — подумал М-21, потому что сам-то он был без понятия, что ему что-то готовилось, а вот у Тао и Такео была целая обозначенная дата на следующей неделе…

— Кстати, — спросил он, — а почему вы решили их дни рождения в один день праздновать?

Дети и сами, похоже, не знали. Просто Тао и Такео были в чём-то похожи…

— По-моему, — сказала Суйи, — Тао как-то говорил, что они с Такео — братья…

Такео с подозрением посмотрел на Тао, и тот пожал плечами.

— Но не близнецы же. Что с того, что они братья, тьфу, то есть, если бы они правда были братьями? — возник Икхан, которому Тао ничего о братьях не говорил.

— Ну у них ещё имена на одну букву, — выдал Шинву аргументный аргумент, и уж с этим спорить никто не стал.

— Ну тогда отметим на следующей неделе, — широко улыбнулся Тао, которому, видно, праздновать понравилось — или же ему очень хотелось на своей шкуре проверить, что такое день рождения.

* * *

Тао и Такео отправились на такси развозить детей по домам, а М-21 и Рейзел остались дома.

— Как хорошо, — сказал М-21, устраиваясь на диване с книжкой, и Рейзел, сидевший рядом в кресле с кружкой чая, похоже, был согласен.

— Мне вот только интересно, а когда вернется Франкенштейн… — лениво сказал М-21, собственно, никому вопроса и не адресуя, а просто глядя на неприбранный послепраздничный бардак…

— Через двадцать минут, — неожиданно ответил Рейзел, — он написал мне, что самолёт приземлился.

Секунд десять М-21 рефлексировал по поводу того, что Франкенштейн и его Мастер умеют общаться не только мысленно, но и с помощью смс-ок, а потом снова взглянул на кучу мусора на столе и под столом…

— Ой! — и праздничного настроения как не бывало. Оно и к лучшему, потому что как объяснишь суровому Франкенштейну, что по его квартире не ураган прошёл, а день рождения М-21… лучше даже и не пробовать объяснять такое. М-21 пулей вылетел на кухню и начал энергичную приборку. Было полпервого ночи, праздник кончился, а обязанности остались…

Когда ровно через двадцать минут вернулся Франкенштейн, ничто не напоминало о празднике, и дома все было прибрано. «Почему у нас входная дверь как будто в мыле?» — хотел спросить он, но спрашивать было некого, потому что в гостиной сидел только Мастер, а больше никого не было видно. А так везде была чистота и порядок, так что вопрос с дверью можно было и отложить…

Вместо эпилога

Было даже слишком тихо, и Франкенштейн поймал себя на мысли, что ему хотелось бы, чтобы кто-то сейчас спросил его, как он съездил на конференцию, рассказал бы, как прошли эти два дня, которые он пропустил…

Но в гостиной был только Мастер, который сосредоточенно пил чай. Что-то в нём изменилось, Франкенштейн чувствовал, что атмосфера была как будто напряженнее, чем обычно.

«Наверно, я просто устал и мне так кажется, — успокоил себя Франкенштейн. — Мастер дома, и всё идёт, как обычно. Совершенно никаких поводов для беспокойства». Он и правда устал, но до завтра надо было ещё просмотреть несколько контрактов и утвердить учебный план на следующий год… Чтобы не чувствовать себя настолько одиноким в подозрительно тихом доме, Франкенштейн принёс все бумаги в гостиную и углубился в работу.

Краем глаза он уловил бесшумное движение. Мастер встал и подошёл к нему. Это было необычно. Он стоял рядом и молча держал в руках две коробки… Это было уже очень странно, непохоже на Мастера.

«Что это за коробки? Они выглядят, как подарочные!»

— Франкенштейн. С днём рождения, — краснея, сказал Мастер и протянул коробки.

От замешательства Франкенштейн даже не знал, что сказать и что думать.

— У меня… день рождения? — спросил наконец он.

— Да, — ответил Мастер.

Тогда Франкенштейн взял подарки и сел с ними обратно на диван.

— Вы хотите, чтобы я всё посмотрел, Мастер?

Он не ответил, а просто стоял рядом и неотрывно смотрел на Франкенштейна и на подарки.

— Ну хорошо, я открываю, — предупредил Франкенштейн и открыл меньшую из коробок.

У него захватило дух, когда он увидел внутри великолепную чернильницу с пером — предмет его глубокой зависти примерно девять сотен лет назад. Эта чернильница стояла у Мастера на столе, когда они ещё жили в поместье в Лукедонии, и Франкенштейн часто представлял, что Мастер просто отдаст ему эту чернильницу, потому что сам ей вроде как не пользовался… Но, конечно, это всё были пустые мечты. И вот теперь Мастер дарит ему эту вещь… Теперь не просто старинную и изящную, а дорогую как память о той такой далёкой жизни…

— Мастер… Спасибо Вам, Мастер, — прошептал поражённый Франкенштейн. — Такой замечательный подарок…

— Франкенштейн. И другой открой.

Он открыл. Там лежала идеально сложенная белоснежная рубашка Мастера.

— Это… это Ваша рубашка, Мастер! — ахнул Франкенштейн.

— Да. Это такая же, как ты выбрал в тот день, когда мы познакомились.

— Как… замечательно… — проговорил Франкенштейн и спрятал лицо за рубашкой, притворяясь, что рассматривает её. По его щекам катились слёзы умиления.

— Нравится?

— Очень.

— Я знаю. Тебе очень хотелось такую рубашку, как только ты её увидел. Я до сих пор не понял, почему я просто не оставил её тебе…

* * *

Франкенштейн в белой рубашке пришёл с кухни с чайником. Мастер выглядел очень довольным, а сам Франкенштейн просто не знал, куда себя девать от счастья и благодарности.

— Мастер, может, Вам тоже что-нибудь нужно? Хотите, чтобы я что-нибудь ещё принёс? — понимая, что звучит как-то глупо, спросил Франкенштейн. Ему очень хотелось отблагодарить Мастера за такое внимание к нему.

Франкенштейн никогда не праздновал свой день рождения. Так уж сложилось, что он тоже не знал, когда родился. В его детство дни рождения как-то не отмечались… Всё-таки стояли Средние века, и люди в основном жалели, что вообще явились на свет Божий и надеялись, что скоро Бог заберёт их обратно, чтобы они успели не так много нагрешить… У Франкенштейна таких мыслей давно не возникало, но он точно помнил, что никто и никогда не поздравлял его с днём рождения, когда он был обычным человеком. И когда он жил в Лукедонии, тоже его никто не поздравлял… Франкенштейн даже не был уверен, что благородные празднуют дни рождения… Ведь они так долго живут, и каждый год праздновать день рождения… утомительное занятие, надо полагать. И столько подарков в жизни никому не надо, тут можно отдельное поместье только для подарков строить… Ну а Франкенштейна, нахального и уникального, уж точно благородные поздравлять тогда не рвались… А потом он просто выбрал какое-то число, чтобы поставить дату в паспорте — было бы подозрительно, если бы там не было ничего. Франкенштейн даже не помнил, какое число он выбрал… Он представил себе нужную страницу, а потом посмотрел в календарь…

Нет, не может быть. Не может быть, чтобы Мастер знал, что такое паспорт, и видел его у Франкенштейна… Должно быть, просто Мастер почувствовал, что сегодня и правда его день… Франкенштейн снова с благодарностью взглянул на Мастера… как он может знать и чувствовать всё на свете? Как он догадался? Ведь даже сам Франкенштейн не помнил, что когда-то решил именно это число сделать своим днем рождения… нет, не так… Днём рождения…

— Франкенштейн, — застенчиво сказал Мастер. — Можно… посмотреть кино?

«Откуда Мастер узнал о кино, мы же никогда не включаем телевизор», — в очередной раз за вечер поразился Франкенштейн и радостно согласился.

— А очки? — потребовал Мастер, когда Франкенштейн нашёл пульт и уселся на диван.

— Зачем Мастеру очки? — не понял Франкенштейн.

— Их всем дают, когда смотрят кино, — объяснил Мастер.

«Наверно, дети сводили его в кино на 3D», — осознал, наконец, Франкенштейн.

В этот вечер они смотрели кино в 3D-очках вместе на огромном экране. А Тао потом удивлялся, когда нашёл эти очки, что они дают совсем не тот эффект, что и все остальные. Должно быть, во взглядах Франкенштейна и Рейзела было что-то такое, что дополняло 3D-эффект до совершенного правдоподобия.

* * *

Хотя день рождения и кончился, но тортик ещё остался, и М-21 сидел в своей комнате и с удовольствием его ел. Торт был кособокий, суховатый и слишком сладкий, но всё равно вкусный. Может, дело было в том, что этот торт делала Юна, и от этой мысли М-21 пришёл в какое-то очень благодушное состояние. Даже поделился тортиком с Тао и Такео, которые сидели тут же рядом и рассматривали его подарки (пока прибирался в доме, главный компромат не успел спрятать).

М-21 очень старался казаться равнодушным, но получалось плохо. Всё равно его широкую улыбку спрятать было невозможно.

— Не понимаю, — сказал Такео, — если это и правда подарок Юны, то почему она выбрала именно футболку с волком? Я понимаю, если бы выбирали мы с Тао, но откуда знать Юне?

— Да я и сам так подумал, — признался М-21. — Я решил, это ваши проделки. Я даже не понял сначала, что это был подарок.

— Наверно, Юна просто очень хорошо знает М-21, хотя сама об этом не догадывается, — изрёк Тао, уминая вкусный торт, и М-21 хотел было поспорить, но только улыбнулся и ничего не сказал.