Новое счастье (джен)

Рейзел сидел перед окном, наблюдая за легчайшими снежинками, робко опускающимися на подоконник. Подходил к концу последний урок в этом году, и в классе, несмотря на идеальную тишину, буквально звенело предвкушение каникул. Услышать этот праздничный звон с легкостью мог бы любой, а не только обладающий особыми способностями Рейзел. Господин Пак, по всей вероятности, тоже слышал веселые переливы новогодних песенок в головах своих учеников. Иначе как еще объяснить тот факт, что он не стал вызывать к доске еще двоих учеников, чтобы решить последние две задачи? Вместо этого он с удовольствием стер с доски все, что там было, и обернулся к классу. «Любопытно, как на учителе смотрелись бы оленьи рога?» — услышал Рей. Благородный вздохнул. Сколько бы нагоняев Хан Шинву ни получил, серьезности это его не научит. Правда, свою коварную мысль озорник озвучивать не стал даже соседу, но для Рея не было ничего проще, чем уловить ее ментально. Куда сложнее закрыться от всех этих восприятий.

Господин Пак тем временем по просьбе директора Ли еще раз доводил до сведения учеников, как следует себя вести на каникулах. Рейзел поборол желание вздохнуть повторно: его друзья с неизменным вниманием слушали технику безопасности. Как жаль, что это им нисколечко не помогало. Суйи кинула в Юну сложенной запиской, и девушка тут же шустро ее развернула и сдавленно хихикнула. Потом быстро написала ответ и передала записку обратно. Через десять минут уроки и так закончатся, но девушки времени даром не теряли и какие-то свои вопросы начали решать еще в классе.

Рей снова перевел взгляд на окно. От холода на улице и тепла в помещении стекло слегка запотело, и школьный двор выглядел так, будто его наполнила таинственная дымка. Рейзел с интересом разглядывал непривычную картину. У него дома никогда не было снега, и окна тоже всегда были идеально прозрачными. Мир людей оказался интереснее, потому что он всегда был изменчив. Освещение на улице призывно окрасилось в теплые тона фонарей, и Рейзел вспомнил о красивых светящихся витринах, которые он видел по дороге в школу. Школьники сказали, что сегодня они пойдут по магазинам в поисках подарков. Рей знал, что такое подарки.

Люди не упускали случая что-либо подарить друг другу. Благородные тоже иногда дарили какие-то ценные вещи. Например, передавали из поколения в поколение драгоценности, книги, дорогие сердцу вещи. Более молодое поколение даже дарило подарки на день рождения, совсем как люди. Другое дело, что делали они это только раз в десять лет, «на юбилей», как сказали бы здесь. Особенно отличился Лорд, который вообще задался целью сбагрить Рейзелу все, что никуда не подошло во дворце. Ни один из визитов Рейзела не обходился без того, чтобы Лорд не пытался передарить ему свои сервизы, подсвечники, украшения или хотя бы добытые из дальних земель экзотические растения. Сервизы и подсвечники впоследствии очень понравились Франкенштейну, но с них он стирал пыль с подчеркнутой небрежностью, помня, от кого эти вещицы достались Мастеру. Рейзел не был против этих даров, но они ему были просто не нужны: поместье стояло пустым и холодным, а Рейзел не имел никакого желания его обустраивать, проводя все свое время в одной комнате. Силой мысли он переносил себя в пространства, где никогда не бывал в физической оболочке, от чего сердце иногда теснила необъяснимая печаль, но перед глазами всегда стояли красивые картины отдаленных земель. Облагораживать то, что находилось ближе, было некому и не для кого. Поэтому Рейзел неохотно принимал подарки, не понимая, зачем Лорд вообще так старается не выпускать его из дворца с пустыми руками. Только спустя долгие годы он понял, что дело вовсе не в вещах, а во внимании: Лорд всегда жалел своего Ноблесс и пытался проявить о нем заботу. Попытки его были то неловкими, то экстравагантными, но Рейзел научился ценить и их. Тем более, куда проще было забрать цветок в горшке, чем снова открещиваться от предлагаемого ему Рагнарека, или новых печатей, или маленькой Раскреи в качестве спутницы жизни.

Рейзел отвел взгляд от улицы и прошелся им по классу. Дети напоминали сжатые пружины, ожидающие лишь сигнала, чтобы распрямиться. Рейзел успел вспомнить годы и годы своей жизни… А господин Пак все еще не закончил свою речь. Не удивительно, что школьникам эти напутствия кажутся затянутыми.

Рейзел знал, что такое подарки, потому что на каждый день рождения его одноклассники получали какие-нибудь небольшие, но приятные безделушки. У детей даже специальная таблица была, где были указаны дни рождения, чтобы никого не забыть. О самом Рейзеле можно было забывать тысячу лет подряд, и он бы не оскорбился. Но для людей каждый год был на вес золота, может, поэтому они так обижались, если кто-то смел забыть об их празднике? Кроме дня рождения были еще другие поводы праздновать. Суйи, например, всегда отмечала свои успехи по работе. После завершения съемок она вела друзей в кафе, и они ей что-нибудь дарили. Юна праздновала конец четверти, и родители ей дарили карандаши или другие художественные принадлежности за отличную учебу. А еще все без исключения люди праздновали новый год. Для Рейзела это сначала было странновато: ведь люди и так встречают наступление нового года своей жизни, отмечая день рождения? Зачем нужен еще один универсальный день для всех? Со своим вопросом он обратился к Франкенштейну, и тот нашел много информации об этом празднике: об его истории и традициях в разных землях. Кроме того, он рассказал о собственном опыте, и это было увлекательнее любого отчета. Все-таки Франкенштейн успел пожить во многих странах и видел многое. А для Рейзела этот праздник должен был наступить впервые. Рей прикрыл глаза и улыбнулся. Он мыслил себя самым древним, всезнающим существом. На самом же деле, в мире существовало столько всего, чего не ведал он, зато знали люди.

Прозвенел долгожданный звонок, и Рейзел почувствовал беспредельное, подлинное счастье, наполнившее все пространство вокруг: каждый сейчас больше всего жаждал покинуть школу и окунуться в череду нескольких праздничных дней. С удивлением Рей обнаружил в потоке восприятий и собственную радость: как бы он ни любил школу, оказывается, еще больше он ожидал праздника рядом с близкими. «И когда это люди стали для тебя ближе, чем собственный народ?» — голосом Лорда язвительно спросила у него совесть, но тут же отозвалась сама себе голосом старинного друга, Музаки: «Вообще-то, уже давно, для вас это уж точно не должно быть новостью!» Рей улыбнулся. Как хорошо, что Музака жив, и как жаль, что этот новый год они не смогут отметить вместе: как восстановленный в своих правах Лорд вервольфов, он занят тем, что устраняет беспорядки в своей стране. Зато верный Франкенштейн ни за что не покинет Мастера одного под новогодней ёлкой.

— Рей, ты такой счастливый! — воскликнул Икхан, и Шинву, тут же дружески пихнув Рея в бок, подключился к разговору:

— Да, Рей, круто же, правда? Наконец-то свобоооода!

— Свобода, — произнес Рейзел. Он не верил, что Ноблесс может быть свободен, но ощущение праздника действительно накрыло его с головой, и ликование детей вокруг тоже сыграло свою роль. Да, вероятно, сейчас он счастлив. Какое необычное состояние.

— Куда пойдем сначала? — деловито жужжал Шинву. — Смотрите, девчонки уже убегают, значит, мы тоже можем воспользоваться случаем, пойдем и поищем для них подарки.

— Будет глупо, если все равно все в одном магазине столкнемся! — предусмотрительно заметил Икхан.

— Да стопудово так и будет! — Шинву потер затылок. — Регис!

— Я здесь, — благородный неслышно возник за спиной, заставив мальчишек подскочить. Рейзел одобрительно прищурился. Общение с младшим Кертье, как ни странно, пошло Регису на пользу. А ведь ничто не предвещало…

— Будешь нашим секретным агентом! — выпалил Шинву. Рейзел тут же уловил, как юный Ландегре всеми силами старается не закатить глаза. Воспоминания о том, как совсем недавно он сражался бок о бок с другими вот такими «агентами» в неудобной сползающей черной маске, все еще были свежи.

— И в чем же моя миссия? — осведомился он.

— Ты пойдешь с девчонками, будешь нам докладывать, где вы! — Шинву азартно блеснул глазами, представляя, как круто они могли бы поиграть в агентов. — Чтобы мы уж точно не столкнулись, и девчонки бы не увидели, что мы им покупаем!

— А почему именно он? — спросил Икхан. — Мы кого угодно можем так отправить, да и вообще, я могу у Тао-хена датчик попросить, подложим девчонкам в сумочку, они и не заметят!

— Это они-то и не заметят? — усмехнулся наивности друга Шинву. — Ты видел сумочку Суйи? Да она каждый лишний грамм почувствует!

— Тогда Юне подложим, она столько ненужного барахла с собой таскает!

— Вот это точно, — Шинву не понаслышке знал о том, сколько «ненужное барахло» весит, потому что сам же и носил ее портфель время от времени. — Но ты правда думал, что она все школьные вещи потащит в магазин?

— Ты прав, они могут скинуть все ненужное дома.

— Да и вообще, Тао-хен вроде в отпуске, кто знает, может, они вообще уехали…

— Рей!

— Что «Рей»?

— Ну как бы они в одном доме живут, он знает! — и мальчишки с ожиданием уставились на Рея. Тот за разговором следил поверхностно, старательно припоминая, что Франкенштейн говорил о приобретении подарков с помощью банковской карты.

— Тао, Такео и Аджосси в отпуске, — подтвердил он. — Вернутся только к самому новому году… если не задержатся.

— Эээх, жалко! — махнул рукой Шинву. Ему уж очень хотелось выклянчить датчик по идее друга. — Но тогда придерживаемся первоначального плана! Нет, идти должен Регис! Будет менее подозрительно! Он же всегда с сестрой ходит, вот и сейчас пойдет…

— Сейра мне не сестра, — привычно отозвался Регис.

— Ага-ага, заливай, что нет, — похлопал его по плечу товарищ. — Вы так похожи, что и документов никаких не надо! Тем более, Сейра сама рассказывала, что выросла в доме твоего дедушки, а как бы еще, интересно, она туда попала, если она не твоя сестра, а?

— Она моя… кузина, — выдавил Регис, не желая вдаваться в объяснения.

— Агааа, признался-таки! — восторжествовали парни. Рейзел не понял, чему они так обрадовались, но знал, что Регис сказал правду: между юными благородными действительно было кровное родство, а названной сестрой Сейра стала для Региса с первого же дня в поместье Ландегре. Рей видел это в воспоминаниях девушки.

* * *

Так и решили: сам Рейзел, Шинву и Икхан отправились на поиски подарков, а Региса отправили «шпионить» за девочками. «Шпион — очень неэлегантное слово», — искренне возмутился благородный, и тогда все сошлись на том, что он «исполняет важную миссию». На самом деле, она была очень проста: Регис ни на шаг не отставал от Сейры, к некоторому неудовольствию Юны и Суйи, которые не предполагали, что в их чисто женскую компанию кто-то вклинится. И к небольшому удивлению самой Сейры, которая не ожидала от Региса такого интереса к магазинам косметики. Потому что начали девчонки именно с них, хотя шли и не туда.

— А я тебе говорю, что это дешево! Если три по цене одного, то тут, считай, нормальная цена! Если мы сейчас этот набор купим и поделим, то нам как раз по одному крему достанется! И ничего страшного, что на них нельзя бонусы потратить!

Регис печально перевел взгляд с прозрачного флакончика с едко-сиреневой жидкостью на ряды празднично выстроившегося отряда новогодних шампуней. Как существо высшего порядка, он не совсем понимал, зачем людям все эти ухищрения, чтобы «следить за собой». Но М-21, как-то застукавший Региса за увлеченным чтением этикетки от шампуня, немного прояснил ситуацию. Настолько едко и саркастично, что возобновлять расспросы благородному совсем не хотелось. Даже в более дружелюбной компании. С другой стороны, так и тянуло покрутить странные тюбики, баночки, коробочки и флакончики в руках, лишь бы их чем-нибудь занять. Девочки застряли тут уже на уверенные пятнадцать минут, и все говорило о том, что еще десять проведут тут обязательно. Ведь на кассе уже собралась очередь. Неужели все предпраздничные дни такие?

— Регис, ты можешь подождать нас снаружи, — сжалилась над ним всепонимающая Сейра. — Хочешь, иди посмотри новогодние украшения? Или в фудкорте посиди.

— Нет, я останусь с вами, — героически решил он. Ведь он исполнял важную миссию!

Сейра удивленно на него взглянула. Регис прекрасно видел, что Сейра, которая также не сильна была в познаниях о человеческой косметике, тем не менее, увлечена процессом. Но от Региса подобной увлеченности не ждет. Неужели она сейчас начнет его в чем-то подозревать? В этом, как это слово, «шпионаже»?

— Неужели потеряться боишься? — улыбнулась она, и Регису на секунду показалось, что в вопросе промелькнули интонации их комнатного оборотня. Никому бы такого вопроса не простил, кроме Сейры.

— Ага, — помедлив, кивнул он. Кажется, нашел себе «прикрытие»! Ой, или у этой фразы не такое значение, как он представил? В общем, подозревать его не станут.

— Потерпи, — ласково улыбнулась Сейра. — Они уже почти выбрали.

Регис кивнул. Стоявшая рядом с ним молодая пара тоже затянула свои поиски идеального оттенка губной помады, и парень, ждавший разошедшуюся девушку, страдал сейчас даже больше, чем Регис. Или же тот простак даже не потрудился стереть с лица свои истинные эмоции, и они были там представлены все без остатка, не переходя в глубине в искреннее страдание.

* * *

— Посмотрите! — Икхан вертел в руках бомбочку для ванны. — А что, если им таких накупить? Какой у нас цвет наступающего года?

— Без понятия, лучше загугли, — Шинву смачно чихнул от сунутой под нос бомбочки. — А зачем они вообще нужны?

— Эээ…

— Ну если что, они закидают ими нас, — решил Шинву.

— Знаешь, а они твердые, — Икхан вдумчиво подкинул бомбочку. — И тяжелые. Ну это на случай, если не понравятся.

— Что-то другое предлагаешь… — с полуслова понял его рыжик. Тут телефон в кармане завибрировал, и обладающий прекрасной реакцией Шинву моментально извлек телефон и прочел сообщение: «Девушки направляются к вашему магазину».

Дальше даже для Рейзела, который привык к моментальным перемещениям того же Кертье, пришло время удивиться. Одноклассники тут же бросили бомбочки на место, по счастливой случайности не устроив бомбочкового обвала с прилавка, и упали на пол, увлекая за собой и самого Ноблесс. Секунды две Рей созерцал перед собой необыкновенно близкий, непривычно пыльный и оттого вызывающий желание сравнить с домашним пол. За эти тысячи лет… подобный боевой прием Рей увидел впервые.

— Вау! Рей! Ты как это сделал? — громким шепотом прямо в ухо прозвучало слева. Там залег за тележкой, груженой еще не разложенными подарками, Икхан.

— Ого! А мне казалось, у тебя только что белая форма была! — это справа пораженно чешет затылок Шинву.

— Вы уверены? — прошептал Рейзел, мысленно призывая легчайший контроль разума и возвращая себе прежний облик. «Нападение» врасплох застало! Лукедонская форма материализовалась как-то сама собой.

— Ай! — резкий вскрик заставил всех троих подскочить. — Вы что делаете! Я сейчас охрану позову! — обычно добродушного вида продавщица сейчас угрожающе надвинулась на них.

— Вы этого не видели, — начал вежливо улыбаться Икхан, приподнимаясь. Но Шинву тут же зашипел и потянул его обратно. За прилавком уже звучали хорошо знакомые голоса Суйи и Юны.

«Вы нас не видели, вы нас не знаете», — мысленно шептал Шинву, и Рейзел от души присоединился к этой мысли. Аджума тут же расслаблено улыбнулась, взглянула сквозь школьников, не замечая их, и, напевая под нос новогодний мотивчик, ушла раскладывать товары на стеллажи.

— Фух, — дружно выдохнули Шинву и Икхан.

— А я-то думал, нас засекли.

— Я думал, она нас за воров приняла.

— Тише! Там девчонки!

— Молчу-молчу!

— О, смотрите, Рей! — радостно воскликнула Юна.

Парни перевели укоризненный взгляд с поднявшегося на ноги Рейзела друг на друга. «Да что ж ты за агент такой!» — услышал Рей и задумался над этими словами. Кажется, он не понял, что его основной задачей было вовсе не сопровождать школьников, а не попасться им на глаза. С ним вообще не условились, что он тоже «агент». Парни с пола делали какие-то странные жесты, махали руками и делали большие глаза. Шинву вообще полез под тележку с товарами. Впрочем, удивления Рейзела никто не заметил, так как он застыл перед Юной и Суйи совершенно обычной фигурой. «Рей, ну, что встал?» — «Иди-иди с ними, ну не пялься, не пали нас», — в унисон думали мальчики. Не то чтобы они рассчитывали на чтение мыслей. Им просто повезло. И неадекватные жесты школьников вдруг стали для Ноблесс понятны.

— Рей, а ты что тут делаешь? — удивленно взмахнула ресницами Суйи.

Рейзел не нашелся, что ответить. Да и не мог он солгать, а правда была слишком невероятной, чтобы рассказывать о своей непростой миссии.

— Рей, как обычно, многословен, — Юна протиснулась между рядами мыла ручной работы и нарядных свечей, так же приготовленных вручную, а потом бросила взгляд на заваленную товарами тележку…

И никого не заметила. Чуток помятые мальчишки уже благополучно вылезли из-под прилавка и притаились за серебристой фирменной елкой. Продавщица деловито переключила на елке режим гирлянды, по-прежнему в упор не замечая нарушителей порядка.

— Что же ты искал, Рей? — Суйи чуть приобняла Сейру, а потом переглянулась с Юной с одной мыслью: «А если Рей просто потерялся и не захочет признаться?»

— Я уже нашел, — невозмутимо ответил Ноблесс, глядя прямо в лица удивленных девушек. «Так он искал нас?» — на щеках Юны и Суйи выступил непрошеный румянец. «Кажется, я неверно сформулировал мысль», — решил Рейзел и издал легчайший вздох. Чтение мыслей отлично выручало его, но их еще нужно облечь в слова. Даже свои. Знание местного языка пригодится. Особенно если Рейзел решит не возвращаться в Лукедонию. Надо сказать Франкенштейну.

— Ну раз нашел, может, потусишь с нами? — предложила Суйи.

«Не так вы самого Ноблесс о величайшем одолжении просите», — сокрушенно покачал головой Регис, только-только появившийся из-за стеллажа с открытками, в тени которого он сосредоточенно набирал SMS-ку.

— Я принимаю ваше приглашение, — кивнул Ноблесс, заставляя пальцы Региса вновь потянуться за телефоном. Кажется, миссия начала разворачиваться не по первоначальному плану.

— Юна, ты же помнишь, что нам еще директору Ли подарок купить нужно? — от нетерпения Суйи даже подпрыгивала в такт новогодней песне, звучащей сегодня уже в третьем магазине. — Ты хоть представляешь, что ему может быть нужно?

— Не представляю! Может, Рей знает?

Он смущенно покачал головой. У Франкенштейна было все. А если не было, он мог изобрести и сотворить это сам. На секунду ему стало жаль, что благородные не способны преображать предметы окружающего мира так же, как свой облик. Он уже думал об этом раньше: хотя Франкенштейн и человек, но дарить ему подарки гораздо сложнее, чем любому другому в мире людей! Ему необходима помощь…

— Давайте походим и посмотрим! Что-нибудь обязательно найдется! — Суйи настойчиво тянула подруг за собой. Чтобы поторопить Региса, достаточно было и взгляда. Тем более, руки были уже заняты.

— Но только не надо дарить ненужных вещей, — тихонько вставила Юна под одобрительный кивок Сейры.

— А мы что-нибудь полезное… Надо только поискать… И Юна, ты же…

— Да? — напряглась она.

— Ты же будешь что-то Аджосси дарить? — быстро спросила Суйи. Юна вспыхнула и закрыла лицо рукой. — Тогда всем охранникам что-то надо! А не только мальчишкам!

«Может, все-таки не стоит обсуждать это при Рее?» — выразительно взглянув на нее, мысленным шепотом намекнула Юна. Не обладающая способностями благородных звезда ее, тем не менее, прекрасно поняла.

«Бесполезно, он и так догадается, что мы ему купили», — потупив глаза под заинтересованным взглядом Ноблесс, подумала Сейра.

— Времени у нас немного, — спокойно сказала она, и это тут же заставило девушек собраться. — Куда же мы пойдем?

— Пожалуйста, покажите мне все, — с мягкой благодарностью улыбнулся Сейре Рей. Еще бы чуть-чуть, и он услышал бы, какой подарок ему планируют подарить. Необъяснимо, но Ноблесс почему-то хотел, чтобы эта тайна пока была от него сокрыта.

Прозрачные витрины манили и завораживали. Россыпи волшебных огней, соединенных между собой, радостно мерцали и переливались ярче драгоценных камней. Школьницы шутили и громко смеялись, и их голоса переплетались со словами магических иностранных песен, которые Рейзел мог бы перевести, но не пытался. Юна, взяв его за руку, легко увлекала за собой, а Суйи, забыв о фирменной походке, вприпрыжку бежала рядом. Даже Сейра и Регис, казалось, были готовы пуститься в пляс. Короткими перебежками, скрываясь за наряженными елками, тележками с товарами, информационными стойками и спинами других покупателей, за девушками следовали Икхан и Шинву. Пригибались они не только ради секретности, но и просто от хохота. Все пространство вокруг Ноблесс заливал свет, краски и восторженное предвкушение счастья. Рейзел взглянул на кольцо на пальце. Вероятно ли, что радость и гармонию этого дня возможно сохранить с помощью печати? Впервые за то время, что он был способен вспомнить, Рейзел хотел выпустить крылья не для защиты, а просто… так.

Друзья собираются подарить ему подарок! Ноблесс и не подозревал, что «ожидание чуда» дарит сердцу такое тепло.

Несмотря на то, что Франкенштейн долгие годы не обращал ни малейшего внимания на праздники — вернее, обращал ровно столько, чтобы не забыть поздравить коллег, предварительно собрав перед праздниками их отчеты, — так вот, несмотря на это, планы на наступающий Новый год у него в этот раз кардинально поменялись.

Вообще-то Мастер не отмечал праздников даже дольше — куда как дольше! — чем Франкенштейн. Но это было давно и неправда. Восемьсот лет назад. И в Лукедонии. Да и кто вообще хоть раз слыхал об интересных традициях у благородных? Франкенштейн, во всяком случае, не помнил, чтобы хоть кто-то из его лукедонских знакомцев стремился провожать уходящий год или встречать грядущий. Привыкшие к протянувшейся в веках праздности благородные, тем не менее, не отмечали праздников! Тогда откуда же о них было знать господину Рейзелу?

Теперь он знал. Не узнать было невозможно, ведь у школьников еще месяц назад начались репетиции новогодних представлений, а витрины всех без исключения магазинов как по волшебству преобразились к празднику, обещая всем прохожим то сказочные скидки, то исполнение мечты. Франкенштейн даже объяснил вдруг заинтересовавшемуся Мастеру, что люди под этими двумя фразами подразумевали, скорее всего, одно и то же. Рейзел задумчиво кивнул, а потом спросил Франкенштейна, неужели и на рамен будут скидки?.. «Вы прекрасно уяснили самую суть», — с довольной улыбкой подтвердил учёный.

Праздник привлёк внимание Мастера!

Поэтому Франкенштейн с благодарностью посмотрел вслед школьникам, которые увели Мастера в сторону магазинов. С новогодних распродаж еще никто не уходил быстро. Это… это всем только на руку: в смысле, троим модифицированным, ведь им ещё дом украшать. А домик у Франкенштейна немаленький.

— Ты просишь нас перекрасить крыльцо? — удивился М-21. — А тебе не кажется, что логичнее подождать до весны?

— Да не крыльцо, — ткнул его локтем Такео, — шеф про балкон, мне так кажется.

Наверное, при этих словах в глазах Франкенштейна засверкал слишком уж неприкрытый энтузиазм, потому что Тао притворно закашлялся и тут же сменил тему. Как бы там ни было, учёный разъяснил, что он на самом деле от них хотел, и пригрозил (то есть, пообещал) вернуться как можно скорее и помочь с праздничными приготовлениями.

* * *

— Никогда не думал, что украшать дом так муторно, — проворчал Тао, лениво возя тряпочкой по стеклянным дверцам шкафа.

— Вот только ты не ной, — возмутился М-21, который последние полчаса провел в войне с пылесосом.

Как и многие другие, это сражение вервольфа тоже осталось проигранным, так как пылесос в конце концов выключился из-за перегрева. С другой стороны, можно зачесть победу и М-21: ведь из них двоих пылесос всё же сдался первым. Но М-21 от этого в любом случае было не легче, потому что пришлось продолжить уборку с ведром и шваброй.

— Давайте просто сбегаем и новый пылесос купим, — коварно предложил Тао, справедливо рассудив, что отлынивать от домашних обязанностей безопаснее всего, если выполняешь те же самые обязанности — но на расстоянии.

— Нет, — категорично изрёк Такео, — чрезмерное потребление ведёт к истощению глобальных природных ресурсов. Я имею в виду, — пояснил он, видя недоумённые взгляды товарищей, — что с нашей стороны безответственно покупать больше вещей, чем нам на самом деле нужно.

Тао хмыкнул, но спорить не стал, продолжив вытирать пыль.

— Внеплановая убо-орка, — простонал М-21, теперь воюя со шваброй, — ну за что? Праздники должны дарить радость…

— А ты представляешь, как шеф обрадуется, когда вернётся?

— Так Новый год у нас исключительно для Франкенштейна? — тут же подловил товарища М-21. — Ну да, можно было догадаться.

— Сейчас немного разнообразим вам жизнь, — пообещал Тао и радостно покинул свой пост, вприпрыжку убежав в свою комнату за ноутбуком. Когда хакер вернулся, М-21 продолжал меланхолично, на манер пылесоса, возить шваброй по полу, а Такео — с угрожающей скоростью нанизывать на поблескивающую серебром нить флажки с пожеланиями. Это поздравление придумали одноклассники господина Рейзела и ещё позавчера втайне передали охранникам целый пакет. Но руки до него у Такео дошли, разумеется, в последний момент.

— Тихая ночь… дивная ночь… — закружился по комнате Тао. [Тао поёт песню "Silent Night".]

— Тао совсем нам не хочет помочь… — жалобно заскулил М-21, тем не менее, безошибочно попадая во все ноты. Тао засмеялся и нехотя продолжил уборку.

* * *

— Тут даже жутковато, правда? — полушёпотом поинтересовался Тао, когда ещё часом позже все подразделение УУЭ («Ударно Убирающихся Эльфов», как они теперь назывались) спустилось глубоко в подвал. На этом уровне франкенштейновых подземелий никто из троицы ещё не бывал, и теперь молодые люди с волнующим предвкушением открывали одну коробку за другой в поисках украшений.

— Да ты просто смотришь не там, — пояснил Такео. — Франкенштейн сказал искать гирлянды и игрушки, а ты, кажется, какие-то древние пробирки нашёл!

— Знать не хочу, что там внутри, но выглядит симпатично, — признал М-21 и добавил: — Эх, жалко тут розетки нет. Тут целый ворох гирлянд, но я не знаю, рабочие они или нет.

— Симпатично?! — не поверил Тао, нервно запаковывая начавшие светиться, стоило на них упасть лучу фонарика, ядовито-зелёные и розовые пробирки обратно в ящик. — А меня вот пробирает до дрожи!

Вряд ли дело было в нервах, но на пальцах хакера затанцевали крохотные электрические искры. Товарищи ахнули и чисто инстинктивно отшатнулись. Потом выдохнули: Тао просто прижал руки к гирляндам и начал проверять украшения одно за другим на пригодность.

— Только не говори, что не в духе Франкенштейна было бы велеть нам украсить новогоднюю ёлку какими-нибудь особенно дорогими его сердцу колбочками! — продолжил тем временем вервольф.

— Он сказал, что это старые коллекционные игрушки, которых во всей стране теперь не сыщешь!

— А разве его изобретения все такие уж новенькие? И на дороге валяются? — тут же парировал М-21.

Разумеется, ящик с игрушками нашёл в конце концов Такео, потому что он меньше слушал и больше делал. Коллекция оказалась действительно старинной и увесистой: вот только непонятно, почему, если Франкенштейн так тщательно ее собирал, игрушки пылились без дела на каком-то скучном складе? И почему тогда украшения в доме были, а самой ёлки, без которой они бессмысленны, не было?

— Шеф сказал, что просто купил эту коллекцию у кого-то другого; он ещё снимал у этого человека дом до того, как переехать сюда, — пояснил всезнающий Тао. — Уж не знаю, зачем Франкенштейну это понадобилось…

Чем бы ни руководствовался Франкенштейн, приобретая эти старые стеклянные игрушки, вряд ли он мог предугадать, сколько недоумения и восторга эта покупка принесёт троим уже взрослым мужчинам, которые разложили всё это богатство на полу и начали разглядывать.

— Вот это, например, зарубежная игрушка, — вооружившись телефоном, вещал Тао. — Во всём мире таких всего штук десять.

— А вот эта как тебе? — засмеялся Такео, осторожно катая пальцем по полу какой-то странного вида не то овощ, не то фрукт — огромный, даже длиннее ладони. — Да на какую же это ёлку?

— О-о, — протянул М-21, — ты себе под цвет, что ли выбрал?

— Да нет, — смутился Такео. — Просто незнакомая какая-то штукенция попалась, вот взгляд и зацепился!

— Это, друзья мои, — наставительно пояснил их незваный гид по новогодним украшениям, — называется баклажан. Тоже, кстати, не наша игрушка. И довольно дорогая: коллекционеры пишут, долларов на двадцать пять потянет.

— Да кто в здравом уме баклажан на ёлку повесит?!

— Ты, главное, бананами не украшай, а остальное сойдёт.

* * *

Когда Франкенштейн вернулся домой, слегка занесённый снегом и напевающий какую-то песенку (незнакомую, потому что плейлист Тао до туда ещё не дошёл), троица модифицированных как раз была готова к тому, чтобы наряжать ёлку всеми добытыми из подвала трофеями. Учёный только головой покачал, когда заметил, что вымытый было пол снова щедро усеян блестками и стразами, которыми изначально были осыпаны игрушки. Всевозможные шары и фигурки сейчас штабелями лежали по всей гостиной, а домочадцы передвигались между ними на цыпочках, то и дело рискуя наступить на какой-нибудь бесценный коллекционный предмет. Впрочем, Франкенштейну некогда было любоваться украшениями: праздничное чаепитие с коллегами предсказуемо затянулось на лишний час, так что теперь предстояло приняться за работу с удвоенным рвением.

— Как? Вы нам не поможете ставить ёлку? — похоже, искренне опечалился Тао, стоило Франкенштейну заявить, что гостиная полностью на совести троих модифицированных. А сам Франкенштейн летит на кухню резать салат.

— Что?! — возмутился М-21. — Так у нас и наряжать-то пока ещё нечего!

Судя по всему, вервольф ожидал, что директор Ли с работы вернётся с аккуратной ёлочкой под мышкой. Ну ничего, сейчас он сбегает к соседнему магазину и купит какую-нибудь самую аккуратную из тех, что остались…

— Настоящую ёлку покупать как-то жалко, — очень вовремя встрял в его мысли Такео. — М-21, купи-ка лучше искусственную!

— Искусственные ёлки делают из металла и пластика, поэтому их производство может быть токсичным, да и переработать потом сложно, — проконсультировавшись с верным смартфоном, выдал Тао. — И притом, искусственная ёлка окупает свой экологический след, только если её используют на протяжении 20 лет.

— Да ёлки-палки! — воскликнул М-21. — Какую купить-то?!

— Если купите палку, — высунулся из кухни белозубо ухмыляющийся директор Ли, — Тёмное Копьё составит ей компанию.

— Экологический след… — растерянно заморгал М-21 и начал мыслить в нужном направлении, но потом махнул рукой: — Мы говорим не о ком-нибудь, а о Франкенштейне и господине Рейзеле! Ну разумеется, эта ёлка им ещё сотню-другую лет послужит!

— Тогда вопрос закрыт, — подытожил Тао. — Покупаем искусственную… А можно мне?..

Но вырваться из дома Тао не позволили, и нещадно эксплуатируемый хакер пока занял себя (и Такео) тем, что украсил фасад дома гирляндами, совсем как в американских фильмах про рождество. А М-21 сбегал за ёлкой и вернулся не с пустыми руками: да и где это видано, чтобы их домашний вервольф не добился бы своего?

Он вернулся как раз вовремя, чтобы застать одну странную сцену: Тао, весь вечер отлынивавший от работы, теперь с жаром убеждал шефа, что тот слишком устал, пока с молниеносной скоростью резал овощи для салатов, да и вообще, у него весь год выдался тяжёлый, так что лучше Тао сам всё сделает. Заинтригованный М-21 замер в дверях, поставил тяжеленную коробку с ёлкой на пол и стряхнул уставшие, чуть покалывающие, руки. Что там товарищ пытается провернуть?

— Молодец, Тао! — под жгучим взглядом Такео похвалил хакера Франкенштейн. — Всем бы столько рвения да праздничного настроения! Ну, делай сам, раз так хочешь.

Оказалось, что Тао выпросил себе ответственное поручение украсить мишурой все шкафы и карнизы. Что было как минимум подозрительно, так как без стремянки тут было не обойтись, а её напарник недолюбливал с тех пор, как нечаянно навернулся оттуда во время одной из приборок. При помощи Такео, между прочим.

— М-21, не убегай! — скомандовал Тао, взбираясь на третью ступеньку. — Поможешь мне!

— Ты же так хотел зажать всю мишуру себе, — прищурился вервольф, но больше возникать не стал. Вместе они, словно искрящимся снегом, укутали шкафы серебристой мишурой и развесили на стенах растяжки с поздравлениями и те самые самодельные гирлянды школьников, которые поспешно доводил до ума Такео несколькими часами ранее. На окна мишуры уже не хватило, но тут в ход пошли длинные, до пола, сетки гирлянд.

— Вау! — ахнул Тао, увидев плоды своего труда. — Недаром я шефу говорил, что у него не дом, а дворец!

М-21 кивнул, выражая свою радость чуть более сдержанно. И всё же у него на душе потеплело при виде всех этих огоньков. Когда-то, стоя на крыше одной из тех бесконечных высоток, где они коротали свои вечера, М-21 и М-24 мечтали о простом человеческом счастье. И глядели на расстилавшееся перед глазами море огней. Теперь у М-21 было своё небольшое созвездие таких вот огоньков, дома. Мужчина вздохнул, не позволив невесть откуда взявшимся слезам выступить на глаза, а потом согнал оживлённого Тао со стремянки.

— Ты куда полез? Можно уже убирать! — затараторил Тао, почуяв неладное, но поздно. — А-а…

М-21, взобравшийся на стремянку и осторожно отогнувший краешек мишуры, торжествующе сжал в ладони крохотную камеру.

— Просто хотел убедиться, — с ехидной улыбкой негромко сказал он. — А то у меня возникло впечатление, что слишком уж рьяно ты принялся нам помогать, когда шеф вернулся домой. Вот мне и захотелось проверить: то ли ты что-то прячешь, то ли просто хочешь выслужиться…

— Ну, проверил? — недовольно пробурчал Тао.

М-21 спрыгнул со стремянки и хлопнул товарища по плечу.

— Да проверил-проверил, — ободряюще хмыкнул он, а потом, понизив голос, добавил: — Не бойся, не сдам я тебя с твоими камерами, особенно под Новый год.

— Ну если сдавать, то лучше сейчас, пока шеф добрый, — здраво рассудил Тао.

— Так я ведь тоже! — рассмеялся М-21. — Мы вроде уже договорились, что праздники не только для одного Франкенштейна!

— Ты настоящий друг, — серьёзно сказал Тао и протянул напарнику руку, которую тот пожал. И только в глазах у хакера бегали озорные огоньки, хотя, возможно, это просто были радостные блики от гирлянд.

* * *

— С возвращением, Мастер! — расцвёл Франкенштейн, всё ещё в фартуке, но уже без миксера в руках. — Пирог в духовке, салаты готовы, тортик пропитывается кремом…

Рейзел сделал глубокий вдох, внимая изысканным ароматам, и пошёл вслед за ним на кухню, где и замер, не говоря ни слова. На лице Ноблесс было написано чистейшее изумление.

— Франкенштейн… — наконец, выдавил Рейзел взволнованным голосом. — Мы всё это не съедим…

— Ещё как съедим, — склонившись в поклоне, с предвкушением заверил он. — Мастер.

— О-о, шеф, да когда вы всё это только успели? — из-за плеча господина Рейзела высунулся Тао с круглыми, как блюдца, глазами. — Сейра ведь ещё с прогулки не вернулась, а у вас… всё уже готово! Нет, ну вот как вы всё это успеваете? М-м, а пахнет-то как вкусно! Ну как можно так обалденно готовить?

— Нет предела совершенству, — скромно заметил на это хозяин дома.

— Пока вы не начали, у меня есть одно предложение! — добавил возникший из коридора Такео. В руках он гроздьями держал ёлочные игрушки. — Ёлка оказалась просто гигантская! Только дособирал… Может, нарядим её все вместе, а?

Франкенштейн нервно дёрнулся, наверное, собираясь сказать, что не хочет тревожить Мастера по пустякам, а может, что он целый день сначала учился и потом ходил по магазинам, поэтому надо срочно обедать. Но Рейзел, сверкнув глазами, уже аккуратно взял в руки маленький красный с золотом шар и царственной походкой устремился в сторону гостиной.

«Ничего, — утешал себя Франкенштейн. — Обед подождёт. Как раз Сейра и Регис вернуться успеют, а может, и школьники заодно. Зато Мастер доволен…»

И верно: никогда ещё ни люди, ни благородные не видели на лице истинного Ноблесс столько безграничного, безмятежного счастья… И не только глаза Рейзела светились радостью в этот вечер. Тао, Такео и М-21, эти взрослые дети, в своё время лишённые и детства, и этого ни с чем не сравнимого предпраздничного ожидания чуда, теперь нежно и трепетно наряжали ёлку. Тао смеялся и рассказывал всё, что успел вычитать в интернете, о стилях новогодних ёлок и о том, что его напарники всё делают не по правилам. Но М-21 и Такео, мягко улыбаясь, только качали головами и наряжали ёлку так, как им самим хотелось. Тогда и Тао отложил свой телефон и потянулся к той игрушке, которая, видимо, уже давно приглянулась ему самому. Это был обычный стеклянный шар с крохотным домиком и искусственным снегом внутри. Игрушка вовсе не старинная: Франкенштейну её подарил коллега на прошлый Новый год. Кто бы знал, что Тао из всех вариантов выберет именно этот…

Играл рождественский гимн, и Франкенштейн и сам не заметил, как начал подпевать. Даже не на корейском, а на родном языке. Слова будто сами приходили в голову. И если бы директор мог видеть себя со стороны, он понял бы, что выглядит сейчас точно так же, как и его домочадцы, впервые в жизни готовые празднично встретить Новый год.