Mirror, Mirror (Свет мой, зеркальце, скажи…) (джен)

Он не искал неприятностей. На самом деле, он вообще ничего особенного не искал, просто ради любопытства залез в одну из множества дворцовых кладовых, стоявшую если не совсем заброшенной, то позабытой. По большей части в таких хранилищах не было ничего интересного. Однако время от времени Локи все-таки попадалось что-нибудь примечательное: то древний манускрипт, то скелет дракона в миниатюре, то странный черный шар, который мог погрузить целую комнату во тьму чернее самой Бездны.

(Эта последняя находка... Локи слегка насторожила. Но он все равно ее прикарманил, и у него достало смелости использовать эту штуку, чтобы до ужаса напугать Тора. Так ему и надо. Опять бросил Локи одного, даже слова не сказал. Болван.)

Он поначалу и сам не мог бы сказать, что такого его привлекло в зеркале; в конце концов, оно было разбито и валялось на полу, и под ногами хрустнуло несколько серебристых осколков, когда Локи на них наступил. Он присел перед зеркалом на корточки, разглядывая тонкую серебряную раму — на удивление незатейливую.

Когда он вдруг осознал, что именно притянуло его взгляд, Локи в изумлении раскрыл глаза.

В этом зеркале не отражалось его лицо. В стекле не было видно даже бликов колдовского свечения, которое парило над его плечами вместо обычного освещения. Осколки темнели и тускло поблескивали. Локи выдвинул одно из стеклышек и перевернул его; оборотная сторона оказалась такой же.

«Зачем делать зеркало, которое ничего не отражает?» — нахмурившись, спросил себя Локи. Он собрал пальцы в замок, сделал шаг назад и сосредоточился.

Осколки взлетели с пола и устремились обратно в раму, а затем трещины сгладились и исчезли. Когда он закончил, нескольких осколков Локи все же недосчитался, но теперь зеркало было почти целым. И все же в отражении ничего не появилось: поверхность зеркала оставалась тусклой, хотя Локи показалось, что за ней ощутимо движется тьма. Локи поджал губы и провел пальцем по стеклу. Может, это все потому, что оно разбитое? Вот если бы он сумел отыскать все недостающие осколки...

Он порезалcя об острый краешек стекла и зашипел, отдернув руку. При виде крови, сочащейся с пальца на непрозрачную поверхность зеркала, Локи задумчиво прикусил щеку, а потом просто размазал кровь по стеклу.

Мгновение ничего не происходило, и Локи издал разочарованный вздох.

Затем кровавая дорожка просочилась внутрь и скрылась под поверхностью зеркала.

Локи отпрянул. В его голове пронеслась тысяча предупреждений: «Магия крови непредсказуема и опасна, а еще дается слишком дорогой ценой». Но он ведь не сделал ничего такого. И все же он быстро поднялся и отступил на шаг, в волнении заломив руки и нервно глядя в зеркало. Однако ничего не произошло, за исключением того, что то неотчетливое движение, которое ему там почудилось, исчезло.

— Ну, — произнес тихий голос сзади. — И кто же ты такой?

Локи обернулся, и призванная магия прилила к его рукам, но за спиной никого не было. Или… нет. Не совсем так. Что-то там все-таки было, но не кто-то. Оно было похоже на клубы дыма, в которых угадывались человеческие очертания — но настолько размытые, что даже тенью их назвать не повернулся бы язык. Локи отступил еще на шаг.

— Кто… что ты такое?

— Я не знаю, — сказало существо. Его голос был высоким, до странности мелодичным, и по спине Локи пробежала дрожь. — Я был пленен. А теперь освободился.

Локи взглянул на зеркало.

— Там? — невольно заинтересовался он.

— Да, — через мгновение отозвалось создание. — Думаю, там. — Локи показалось, что его внимательно разглядывают, хотя сам он не видел глаз собеседника. — Ты назовешь мне свое имя?

— Я… — Локи вовремя вспомнил, что нельзя называть себя магическим незнакомцам. Имя обладает своей силой, и некоторые могут использовать ее в дурных целях. — Лофт, — сказал он через мгновение и «царевича Асгарда» тоже решил не упоминать.

— Лжешь, — сказал через мгновение бывший пленник. — Тебя зовут не так.

Локи вздрогнул, затем растерянно моргнул.

— Тебе-то откуда знать? — удивился он. — Ты даже своего имени не знаешь, а меня называешь лгуном?

— Да, — ответил незнакомец. — Вот твое истинное имя. Лгун.

Глаза Локи расширились, и на этот раз он действительно призвал свою магию.

— Сгинь! — гневно воскликнул он. — Тебя сюда никто не приглашал, дух.

Он начертал в воздухе руну изгнания и щелкнул пальцами, чтобы активировать ее. Призрак рассеялся подобно пыли, которую сдуло порывом ветра.

Локи уставился на то место, где тот только что был, чувствуя нарастающее беспокойство. «Вот твое истинное имя».

При нем никто никогда не произносил ничего подобного. Но иногда он спрашивал себя: называя его «сладкоречивым», не скрывают ли другие за этим эпитетом что-то менее лестное?

Он одернул себя. Сущность эта была духом из зеркала, а вовсе не оракулом. Да на нее даже не стоило тратить столько сил, чтобы изгнать.

Но холодок на душе все равно остался, поэтому Локи, возможно, даже чересчур торопливо, покинул комнату.

* * *

Локи вернулся к себе, почему-то чувствуя себя так, будто из него выжали все силы, и обнаружил, что у его комнаты стоит Тор, поджидающий его и хмуро разглядывающий дверь. Локи тут же выровнял шаг, вздохнул и подошел к брату.

— Ты что, пытался открыть? — спросил он. Тор обернулся к нему и вытянул вперед покрасневшую ладонь.

— Твоя дверь меня обожгла. С каких это пор ты поставил на нее защиту?

— С тех самых, когда ты в четвертый раз прервал мою кропотливую работу, — и не подумав извиниться, сказал Локи, но взял руку Тора в свою и применил простое заклинание, которое тут же впиталось в кожу, и краснота сошла. — Что тебе понадобилось?

— Не мне, — ответил Тор. — Отцу. Мы оба ему понадобились.

Локи моргнул в замешательстве, и его желудок заныл от беспокойства.

— А он не сказал, зачем?

— Нет, — сказал Тор и внимательно взглянул ему в глаза. — А ты разве что-то натворил?

Локи ощетинился.

— Натворил? Да с чего ты взял, что я обязательно что-то натворил?

Тор поспешно вскинул руки.

— Да я просто так спросил!

— Если дело только во мне, — раздраженно бросил Локи, — тогда зачем звать нас обоих? — Хотя вопрос нелишний. Интересно, отец как-то узнал о происшествии с зеркалом? Сильно вряд ли; к тому же, в ту комнату, где Локи отыскал зеркало, вход был, строго говоря, не запрещен, и все-таки...

— Может, он хочет отправить нас навести порядок на юго-востоке? — сказал Тор с надеждой. — Там вроде какие-то чудища чинят безобразие на фермах.

— Не отправит, — сказал Локи. — Мы еще не доросли. — Тор нахмурился, по-видимому, это напоминание пришлось ему не по вкусу, и Локи распрямил спину. — Пора идти. Опаздывать не дело.

Тор чуть вытаращил глаза.

— Ты прав, — сказал он. — А если он будет ругаться, я ему скажу, что это все ты. И вообще, где ты пропадал?

— Да тут недалеко, — неопределенно сказал Локи. Тор, судя по его виду, хотел закатить глаза, но вместо этого просто взял и подтолкнул Локи.

— Опять тайком пролез в библиотеку и новые проделки придумывал, отлынщик? — рассмеялся он. Локи подавил гнев, кольнувший его между лопаток, и натянул улыбку, надеясь, что та вышла загадочной.

— Что-то в этом духе.

Дверь в кабинет отца оказалась не заперта. Тор вошел без стука, а Локи последовал за ним. Один на него едва взглянул, пройдясь по нему цепким взором единственного глаза, а потом обратил его на Тора. Локи поежился, но промолчал.

— Ты велел мне найти Локи; вот, я нашел. Так что ты там хотел нам сказать?

— Вы уже достаточно подросли, — наконец проговорил отец, — чтобы доверить вам некоторые новые обязанности.

«А-а», — расслабился Локи. Можно выдохнуть, и мораль ему читать никто не собирается. Он слегка выпрямился, пряча улыбку. Тор тоже выпрямился, не сумев скрыть свое удовольствие.

— Это для нас большая честь, отец, — сказал Тор, и если Локи и вознегодовал оттого, что Тор ответил за них обоих, он спрятал свое недовольство. — О чем ты хочешь нас попросить?

Отец медленно поднялся.

— Пора вам на своем опыте узнать, что такое правление, — сказал он. — Царю нужно знать свои будущие обязанности. Поэтому с этого момента велю после обеда приходить ко мне и присутствовать на заседаниях совета.

Тор тут же сдулся. Локи чуть не расхохотался: да брат, похоже, все равно надеялся, что его отправят убивать чудовищ. Нет, подумал Локи, вот так гораздо лучше. Это ничто иное как доверие, вера не только в их способности, но и в то, что они не поставят Всеотца или Асгард в неловкое положение. Это значит, что теперь политику можно изучить не только в теории, но и на практике.

Локи увидел, что Тор собирается возразить, и быстро вмешался.

— Спасибо тебе, — сказал он. — Нам не терпится научиться...

— Я разговаривал с Тором, — спокойно сказал Один, и Локи резко остановился, будто со всего размаха налетел на закрывшуюся перед его носом дверь.

— Что? — глупо переспросил он.

— Что? — с таким же удивлением вторил ему Тор, а потом он в замешательстве посмотрел на Локи. — Почему? А почему Локи ты не заставляешь?

— Локи будет занят с Халваром, — сказал отец. Локи будто ударили кулаком в живот. Казначей. Тор будет принимать участие в заседаниях высшего совета, а он будет маяться со скуки, день за днем считая монеты?

Тор сдвинул брови.

— С Халваром? Но…

— Тор, — остановил его отец, и хотя это было сказано мягко, даже Тор услышал в тоне отца предупреждение и закрыл рот. — Я уже так решил.

«С какой стати?» — хотелось Локи спросить не меньше, чем Тору. Но он прикусил язык, хотя это и пришлось ему не по нутру. На щеках вспыхнул румянец стыда, стоило подумать, насколько смелы были его чаяния. «Неужто ты до сих пор не понял, где твое место?»

Он потупил взгляд.

— Я благодарен за эту возможность, отец, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не разочаровать тебя.

Он заметил, как Тор в изумлении на него уставился, а затем тот снова обернулся к отцу.

— Я... тоже благодарен, — сказал он, но его слова прозвучали резковато. Локи сдавило грудь, и он прикусил щеку изнутри, чтобы не начать теребить руки.

— Можно, я уже пойду? — ровным тоном спросил он. — Меня оторвали от одного… занятия. Лучше не оставлять это надолго без присмотра, — это была маленькая, но ложь, и на мгновение Локи показалось, что сейчас Один поймает его на ней, но тот просто кивнул.

— Иди, — сказал он. — Мы потом поговорим.

Локи кивнул и вышел из комнаты с высоко поднятой головой и со всем достоинством, на которое только был способен, и направился к своим покоям. Из легких как будто выбили воздух. «Не дури, — злобно велел он себе. — Это... это большая честь. Он возлагает на тебя большую ответственность. И неважно, что это за ответственность. Ты младше Тора, так что отца понять можно...»

Но из них двоих именно Локи учился с усердием. И именно он лучше проявил себя на уроках политики, истории и манер.

Но он не первенец. И он не Тор.

— Локи!

Он остановился, втянул носом воздух и удержал себя от того, чтобы сжать пальцы в кулак и вытянуть руки по швам. Но оборачиваться не стал.

— Локи, — Тор обошел его и встал перед ним. — Я пытался ему…

— Зря старался, — сказал Локи. — Ты не хуже меня знаешь, что отец своих решений не меняет.

— Мне это просто непонятно, — сказал Тор, качая головой. Локи развел руками.

— Наверное, он полагает, что так для нас лучше.

— Да, но… — Тор замолчал, принужденно усмехнулся и опять покачал головой. — Не знаю, ты-то чего расстроился. Халвар, по крайней мере, молодой. А вот мне теперь придется торчать в зале и слушать сплетни седобородых старцев.

Локи почувствовал вспышку гнева и заглушил ее. Он выдавил улыбку.

— Постарайся не уснуть.

— Раз тебя не будет рядом, то запросто усну, — сказал Тор. Локи отвернулся от него, и Тор схватил его за плечо. — Поехали кататься. Я позову Фандрала, Сиф и остальных...

— Нет, спасибо, — сказал Локи, отстраняясь. — Я лучше пойду... проберусь в библиотеку, — его улыбка стала еще более принужденной. — А ты иди, — сказал он, когда брови Тора сошлись на переносице. — Катайся в свое удовольствие. В конце концов, недолго тебе осталось радоваться свободе.

— Если ты точно не против, — сказал Тор после долгого раздумья.

— Конечно, не против, — сказал Локи. — Хватит уже переживать.

Тор сжал его плечо.

— Завтра, — пообещал он. — Я тебя все-таки вытащу на солнышко. А то ты уже слегка смахиваешь на привидение.

Смотря ему вслед, Локи дождался, пока брат скроется из виду, и позволил улыбке исчезнуть. Он накинул на себя заклинание, позволившее ему дойти до своей комнаты незамеченным, пришел и опустился в свое любимое кресло, подперев голову руками.

Все хорошо, утешал он себя. Все просто отлично.

— Тебя он не так любит, — сказал чей-то голос, и Локи быстро поднял голову и дико огляделся по сторонам.

— Кто здесь?

— Он смотрит на тебя и видит всего-то младшего сына, — сказал тот же голос, и Локи вскочил на ноги, взывая к своей магии, и неистово просветил ей все вокруг. — Он тебе не доверяет. В его глазах Тор затмевает тебя, а ты... ты всего лишь тень.

Наконец Локи его обнаружил. Призрак стоял в углу, не более чем нечеткое очертание, мерцающее в воздухе. Локи выпрямился и приподнял подбородок.

— Ты, — сказал он. — Я же изгнал тебя...

— Думал, что изгнал, — был ответ. — Но я остался неподалеку.

Локи занес руку, готовый снова начертать сигил изгнания.

— Разве ты не спрашиваешь себя, — между тем сказала тень, — почему тебя он любит меньше?

— Нет, — сердито ответил Локи. — Тор старше. Вот и все…

— Да неужели?

— Ты дух… или демон, — сказал Локи. — Что ты можешь знать о любви?

— Я все вижу куда отчетливее, чем ты, дитя, изо всех сил добивающееся одобрения отца. Его расположения тебе не снискать никогда. Ты с равным успехом можешь признать поражение уже сейчас.

Локи сжал кулаки, а потом отрывистыми движениями нарисовал руну и активировал ее. Фигура дрогнула, но не исчезла.

— Жалкие потуги, — прокомментировала тень. Локи облизнул губы и попробовал еще раз, но фигура рассеялась еще до того, как он успел закончить заклинание. Как будто никогда и не являлась. Локи сделал несколько шумных глубоких вдохов. Он почувствовал, что его трясет, и с усилием закусил нижнюю губу.

Нет, он не будет плакать. Он уже не ребенок и не будет себя вести как дитя. «Дитя, изо всех сил добивающееся одобрения отца».

Локи впился ногтями в ладони и наклонил голову вперед, с большим трудом продолжая держать себя в руках.

Завтра... завтра он пойдет и поищет, как надо изгонять злых духов. Он начнет работать с Халваром, и справится с этим блестяще, и докажет, что ему можно во всем доверять, и что он ответственный, и что он полезный. Это конечно... обидно, не без этого, но это же... это же совсем не важно.

Это же не значит…

«Тебя он не так любит. В его глазах Тор затмевает тебя, а ты всего лишь тень».

Локи отмахнулся от слов призрака. Вот кто настоящая тень, а вовсе не он.

* * *

Тень от него так и не отстала.

Она вернулась снова, когда Локи занимался в библиотеке, том за томом просматривая «Историю Асгарда». В конце концов, чем больше он знает, тем ценнее он для Асгарда. И все же, как бы сосредоточен он ни был, затверживая кодекс законов, изданный еще при Бури Непобедимом, Локи ощутил, что на него словно бы опустилась тень.

— Смысл стараться? Все равно это ничего не изменит.

Локи сгорбился. Может, просто не обращать внимания? Надо ему поискать какие-нибудь более сильные заклинания изгнания. С более устойчивым эффектом. Или даже лучше разрушающее заклятие.

— Без разницы, сколько ты всего выучишь, маленький лгун, — голос изменился и теперь звучал глубже, уже не так мелодично. — Дело не в том, сколько ты знаешь. Дело в том, какой ты.

«Не называй меня лгуном», — хотел сказать Локи, но прикусил язык и попытался сосредоточиться на том, что читал. «На третий год его правления…»

— А ты ведь знаешь, какой ты, правда? — прозвучало прямо у него под ухом. У Локи по шее побежали мурашки, но он упорно не хотел оборачиваться и смотреть на тень. — Ты младше. Хуже. Ты недостоин.

У Локи заныли зубы и желудок тоже. Он закрыл книгу, нехотя поднялся и поставил ее на полку. Аккуратным движением задвинул ее обратно, так, чтобы все книжки стояли ровным рядом.

— Наследник и его замена, — произнесла тень. — Было бы, о чем переживать. Все, что нужно Асгарду, они найдут в Торе.

Он не сдержался. Подобно вихрю, он развернулся и метнул один из ножей призраку прямо в сердце.

Нож пролетел насквозь, не причинив тому никакого вреда: чернота расступилась, а затем снова сосредоточилась, сгладив рубец. Локи во все глаза уставился на существо. Теперь оно выглядело более материальным, более реальным, и его очертания сделались более четкими и не такими размытыми. Локи был готов попятиться, но не захотел сдавать позиции и сжал кулаки.

— Можешь сколько угодно терзать мой слух ядовитыми речами, — сказал он, краснея при звуке своего дрожащего голоса, — но я ни к одному слову прислушиваться не собираюсь. Я, Локи, царевич Асгарда, сын Одина...

— Ах так, — довольно прошептало существо. — Так вот каково твое имя, маленький лгун. Локи.

У него душа ушла в пятки. «Дурак, — со злостью подумал он. — Непроходимый дурак, тот слегка уязвил твою гордость, а ты ему тут же выдал свое настоящее имя? Этому демону из зеркала, этой темной сущности неизвестного происхождения?»

— Локи, — сказал он. — Да.

Он сделал шаг назад, часто дыша.

— Локи! — услышал он голос Тора. Но Локи не ответил: он замер и уставился на тварь, которую случайно выпустил на волю. — Локи! Ты где?

— Лучше ответь, — сказало нечто. — А иначе он уйдет без тебя. Так будет всегда. С каждым годом он все больше отдаляется от тебя.

— Ни звука, — сказал Локи, проклиная свой предательски дрожащий голос. — Ничего ты не понимаешь. Ты просто ничто.

— Я говорю только то, что ты сам не желаешь признавать, — ответила тень.

— Локи! — снова позвал Тор, и Локи отступил еще на шаг.

— Исчезни, — сказал он, наконец призывая магию и пуская ее в ход. Тень растаяла в воздухе, но Локи мог бы поклясться, что слышал, как она засмеялась. У него запершило в горле, и Локи захотелось крикнуть тени вдогонку: «Ты ошибаешься, Тор меня никогда не бросит, мы ведь братья, такую тесную дружбу еще поискать!»

Из-за угла вывернул Тор.

— Вот ты где, — нетерпеливо сказал он. — Я тут тебя зову-зову целую вечность. И чем таким интересным ты тут был занят?

Локи отвел взгляд и пожал плечами.

— Ничем, — ответил он. — Что тебе понадобилось?

— Мы с Сиф решили прокатиться, — сказал Тор. — Хочешь с нами?

«Опять целый день стоять в сторонке и наблюдать, как вы двое высмеиваете и дразните друг друга? Нет уж, спасибо», — хотел ответить Локи, но ему на ум вдруг пришли слова тени: «Он уйдет без тебя. С каждым годом он все больше отдаляется от тебя».

Локи сжал руки в кулаки, потом заставил себя их разжать и пожал плечами так, будто ему было все равно.

— Почему бы и нет? Я как раз все доделал.

Лицо Тора просветлело, и его улыбка развеяла закравшиеся было сомнения Локи.

Уходя, он беспокойно оглянулся через плечо, выискивая глазами подозрительные тени в углах. Возможно, мелькнуло у него в голове, ему стоило бы хоть что-то сообщить Одину или Фригге.

Локи сразу отбросил эту мысль. Подумаешь, небольшая проблема. Не более. Абсолютно не стоит их внимания.

* * *

Следующие несколько дней прошли тихо и спокойно, за исключением того, что Локи ловил себя на том, как подозрительно вглядывается в любые тени, где тьма казалась ему слишком густой. Он хвостом ходил за Халваром и поразился, насколько увлекательной нашел эту новую работу. Не самая заманчивая, конечно, но это было... интересно. И простым подсчетом монет там все явно не ограничивалось.

И все же, несмотря на то, как настойчиво Тор жаловался на занудные заседания, на которых ему все-таки пришлось присутствовать, Локи грызла тайная зависть. Что-то в нем спрашивало, а не специально ли Тор преувеличивает, рассказывая, насколько отвратительными он нашел эти совещания, лишь бы Локи не чувствовал себя таким угнетенным, но это было слишком похоже на снисходительную жалость, которую Локи уж никак не мог оценить.

На несколько дней Локи даже смело решил, что, похоже, навсегда избавился от тени из зеркала.

А потом… ох, что уж началось потом.

Отец велел Тору сопровождать его в поездке в Ванахейм.

— Это ненадолго, — говорил Тор. — Всего на несколько дней, — вот как Тор говорил. А Локи даже и не стал спрашивать, позвали его или нет; смущение и даже почти опаска на лице Тора и так говорили сами за себя. Как и его оправдания.

Локи выдавил улыбку.

— Обязательно мне все расскажи, когда вернешься, — произнес он, придавая своему голосу фальшивую радость, которая ему же самому показалась неубедительной. Лицо Тора омрачилось.

— Тебе что, завидно? — спросил он. — Это ведь всего лишь Ванахейм. И вообще, разве ты не хочешь лучше остаться дома? Там ведь будут сплошные разговоры и встречи с нудными тамошними лордами. Скучнее некуда.

«Встречи с твоими будущими вассалами. Приемы, на которых ты, как и всегда, будешь сиять и всех очаруешь». Локи напряг плечи.

— Легко тебе говорить, — отрезал он. — Это не тебя вечно оставляют не у дел!

Тор выпрямился.

— Ты чего на меня кричишь? Я тут не виноват.

«Как же, не виноват, — с нежданной яростью подумал Локи. — Кто же виноват, как не ты, это ведь ты, подобно пламени, сжигаешь весь кислород в комнате, ничего мне не оставив. Ты наследник, а я твоя замена, и все вокруг это знают. Я не более, чем твоя тень!»

— Ты прав, — сказал Локи. — Ты не виноват, что тебя отец любит больше.

Тор потрясенно уставился на него, а затем рассмеялся.

— В смысле? Какой вздор, Локи.

— Ну конечно, ты этого даже не замечаешь, — сказал Локи. — В конце концов, это все твое по праву.

Лицо Тора потемнело.

— Да что на тебя нашло? С чего бы поднимать столько шума из-за одной-единственной поездки? ​

Локи отвернулся. «Это несправедливо», — по-детски подумал он. Совсем как дитя, которым ему негоже было оставаться.

— Не обращай внимания, — с горечью сказал Локи. — Это не важно.

Тор нахмурился.

— Ну и пускай, — ответил он. — Обижайся сколько влезет, — он повернулся и рванул прочь. Локи подавил побуждение окликнуть его и просто встал, прижав руки бокам и тяжело дыша.

Однако всего несколько секунд спустя, стоило Тору скрылся из виду, и гнев Локи улетучился, оставив взамен лишь пустоту. Локи рухнул обратно, чувствуя себя просто глупым ребенком. Он накричал на Тора, он его прогнал, и это ничего не дало. Ничего не изменилось.

Поедет-то все равно Тор, а он нет.

— Наверное, к папочке побежал.

Локи резко обернулся вокруг своей оси и застыл на месте. Одна из теней отделилась от их переплетения, и Локи почудилось, будто он заметил блеск глаз. Он попятился.

— Опять ты здесь? — попытался он сказать с высокомерным презрением, но совершенно в этом не преуспел.

— Как думаешь, что он ему скажет? — продолжила тень так, будто его и не слышала. — Что его брат завистник, мелкая душонка?

Локи открыл было рот, чтобы возразить, но тут же захлопнул его. Не надо обращать внимания. Тень явно пытается его спровоцировать, а вот еще не хватало поддаться манипуляции какого-то духа из зеркала.

— Не царевич, а убожество, — проговорила тень. Локи впился ногтями в ладони и повернулся, направившись к своим покоям. — И что, пойдешь теперь обижаться? — окликнула его тень, и Локи, не удержавшись, круто развернулся и прошипел самое страшное заклинание изгнания, какое только ему припомнилось.

Тень растаяла — и мгновение спустя снова обрела форму. Локи замер, у него перехватило дыхание.

— Стоит ли удивляться, что тебя с собой не взяли? — сладко проворковал дух. Он раскачивался взад и вперед, как готовая напасть змея, и на мгновение принял форму, почти что повторяющую человека, прежде чем снова стать чем-то бесформенным. — «Это несправедливо!» Еще как справедливо. Это награда, а за награды надо бороться. А что ты сделал, чтобы хоть чего-то добиться?

Локи не мог даже шелохнуться. Он открыл рот, чтобы возразить, но единственные слова, что пришли ему в голову, были: «А знаешь, ты прав».

— Ничего, — словно наслаждаясь этим словом, произнесла тень. — Вообще ничего, маленький лгун. И если бы ты родился не в царской семье... на тебя никто бы даже и не взглянул.

— Хватит, — сказал Локи. Тень рассмеялась.

— Почему? Разве ты услышал что-нибудь новое? О, да ты же пытаешься заглушить правду успокаивающими банальностями. Ты царевич. Ты рожден править. Но у Асгарда только один наследник престола, и этот наследник не ты.

Локи тяжело сглотнул или же попытался, потому что к горлу подступил ком, и стало трудно дышать.

— Это не важно, — сказал он. — Мне не обязательно быть царем. Если даже я просто буду рядом с Тором, я буду не менее…

— Ты имеешь в виду не рядом, а за его спиной, — перебил его призрак, приближаясь и словно бы наклоняясь к нему. Теперь он напоминал человека, и его длинные тонкие пальцы потянулись к лицу Локи. — Невидимый. Незаметный. Или ты и в самом деле веришь в собственное вранье?

Словно железным обручем Локи стянуло грудь и сжало ребра.

— Да что тебе от меня нужно? — взмолился он.

— Признай правду, — со внезапной нежностью ответила тень. — Сейчас тебе может быть больно, но разве знать точно не лучше, чем обманывать себя?

Локи заколебался и покачал головой.

— Я тебе не верю. Ты и правда хочешь меня заверить, что просто пытаешься помочь?

— Чем раньше ты себе признаешься в том, кто ты, — пропела тень, — тем лучше тебе будет потом. Тем лучше всем потом будет.

Локи жгло глаза. Он повернулся к тени спиной.

— Я не желаю тебя слушать, — проскрежетал он зубами. — Ты… ты просто какая-то темная сущность, пытающаяся отравить мой разум. Хочешь меня ослабить. Но со мной такой номер не пройдет.

Тень убрала руки.

— Долго ли ты сможешь прятаться? — был ответ. — Ты ведь уже и так знаешь, что я прав.

И пропала. Локи издал судорожный вздох, больше похожий на рыдание, и втянул воздух, быстро заморгав, и только потом сумел взять себя в руки. Его слегка шатало и знобило, будто у него начинался жар. А в ушах все еще эхом раздавался голос, змеей скользящий по его мыслям и проникающий все глубже.

«Ты ведь уже и так знаешь, что я прав».

Локи прижал тыльную сторону ладони ко рту, резко развернулся и решил проехаться верхом в надежде, что свежий воздух позволит ему проветриться. А потом он вернется и поищет более действенные заклинания изгнания. Или как запереть духа в каком-нибудь предмете. Этот дух появился из зеркала; может быть, Локи сумеет загнать его в другое.

«Ты и в самом деле веришь в собственное вранье?»

Локи вонзился ногтями в ладони, и боль ненадолго вернула его к реальности. Все лучше, чем ничего. Все-таки думать о боли, чем… чем о слове «ничего», которое теперь крутилось у него в голове, словно стервятник, примеривающийся к добыче.

На следующее после ссоры с Тором утро Локи проснулся с гудящей головой и преследующей его по пятам усталостью. В мыслях была какая-то расплывчатая путаница, и хотя из снов он ничего и не помнил, Локи был уверен, что ему снились кошмары.

Завтракал он вдвоем с матерью, которая увидела, как он без аппетита ковыряется в тарелке, и нахмурилась.

— Ты здоров, Локи? — спросила она. Он поднял голову и заставил себя улыбнуться.

— Да, — на автомате ответил он, а потом добавил: — Немножко устал.

Она улыбнулась.

— Совсем заработался? Я знаю, что отец передал вам с Тором много новых обязанностей. Надеюсь, у вас осталось хоть сколько-то времени для себя.

— Что ты, — быстро сказал Локи. — Нет, я… не жалуюсь. Я… я ценю все это, правда. Это такая честь.

Фригга на него искоса посмотрела, и вокруг губ у нее собрались морщинки.

— Ну что ж, — проговорила она. — Я… рада это слышать.

— Да, — сказал Локи. — Да, это… славно. — Он взял в рот слишком большой кусок яйца, которое на вкус было, как картон, и заставил себя прожевать и проглотить его, только потом откладывая вилку в сторону. — Можно, я... кое о чем тебя спрошу, мама?

— О чем угодно, милый, — сказала она с улыбкой. Локи уставился в тарелку.

— Ты не знаешь о… — он замялся. — Я тут кое-что вычитал и... ты не знаешь, можно ли что-то запереть с помощью зеркала? Духа или что-то такое?

Фригга замерла и через мгновение тоже отложила свои приборы.

— Где же ты такое вычитал?

Локи пожал плечами.

— Не помню, как называлась книжка. Это было совсем не о... в общем, мне просто попалось упоминание, и теперь это не идет у меня из головы, — солгать было так легко. Между мамиными бровями наметилась морщинка.

— Это древняя магия, — наконец сказала мама. — Ей больше никто не пользуется. Раньше она была нужна для того, чтобы запереть некоторых из духов.

— А сейчас почему этим не пользуются? — спросил Локи. «Как это сделать?» Он не мог спросить напрямую, не выдав, что на самом деле это не было теоретическим обсуждением. А ему очень не хотелось признаваться матери, что он случайно выпустил какую-то дрянь на волю прямо посреди Асгарда.

Она подумает, какой же он все-таки глупый, несознательный ребенок. Достаточно представить разочарование на ее лице… а это еще не говоря о том, как разозлится отец...

Фригга говорила медленно, словно аккуратно подбирая слова.

— Теперь маги предпочитают изгонять духов, — сказала она. — В конце концов, запереть такое существо... это не самое надежное решение. Зеркало очень легко разбить, и тогда дух вырвется на волю. К тому же, пойманных духов еще использовали... подчиняя их воле колдуна. Вместо того, чтобы полностью изгнать духов, можно ведь избрать их уделом земное существование и повелевать ими, — она выразительно глянула на Локи. — Думаю, мне незачем объяснять тебе, насколько такая магия опасна. И как легко ее использовать в дурных целях.

У Локи по спине пробежала дрожь.

— Знаю, — ответил он. Он прекрасно помнил рассказы матери о том, что случилось с магами, утратившими контроль над теми духами, которых они пытались склонить к своей воле. Ну и как водится, контроль рано или поздно теряли все. Мама слегка расслабилась.

— В конце концов, — продолжила она, — эту практику сочли в целом слишком опасной, а поскольку магия вызова духов тоже устарела, от этого отказались в первую очередь, — она одарила его внимательным взглядом. — Я ответила на твой вопрос?

— А что такого, если дух вырвался на свободу? — осторожно спросил Локи. — Разве нельзя его просто изгнать?

Фригга хмыкнула.

— Чаще всего да, хотя, конечно, не так-то это и просто. Но иногда… — она окинула его задумчивым взглядом, словно раздумывая, рассказывать ли Локи что-то еще или нет. Он замер и постарался изобразить невинное любопытство. — Иногда дух... зацикливался на том, кому не посчастливилось разбить зеркало. Это такой способ удостовериться, что маг не освободит духа, чтобы навредить своему сопернику, который призвал духа первым. В таких случаях лишить такого демона материальности гораздо сложнее.

— Но ведь это возможно? — выпалил Локи, не успев остановиться. — В смысле… те духи являлись ведь не навсегда.

— Нет, ну конечно, не навсегда, — сказала Фригга, озадаченно на него взглянув. — «Навсегда» практически ничего и не бывает. Но едва ли следующий за кем-то по пятам дух может быть полезен; особенно если до этого духа заманили в ловушку, и теперь тот пребывает в ярости, — она помолчала. — Но теперь все это... это все в прошлом, Локи. Вряд ли тебе когда-нибудь попадется что-то подобное, разве что ты специально отправишься на поиски.

Локи попытался улыбнуться и сделать вид, что у него гора с плеч упала.

— Спасибо, что удовлетворила мое любопытство, — сказал он, взял вилку и вновь принялся есть, уставившись в тарелку. Разговор на некоторое время затих.

— Локи, — ни с того ни с сего позвала мама, и он поднял голову, замечая озабоченное выражение на ее лице. — Знаешь, если тебя что-то беспокоит... приходи ко мне в любое время. Ладно?

— Я… конечно, — как-то непроизвольно сказал Локи и только потом добавил: — Ты это к чему?

— Я знаю, что… — казалось, она колебалась. — Тор сказал, тебя... расстроило, что они с отцом собрались в Ванахейм без тебя.

Локи тут же скис, стоило представить, как Тор жалуется матери на своего мелочного, обидчивого младшего братца Локи. Он с трудом сохранил лицо.

— Ничего страшного, — сказал он с легкой улыбкой. — Я понимаю, что это не из-за меня. Просто мой черед еще не пришел. Я совсем не расстроился.

— Совсем? — удивилась она.

— Ну, наверное, немного, — сказал Локи. — Но с тех пор я подумал об этом и решил, что ничего страшного.

Ложь далась так легко. Так... естественно.

— Хорошо, — сказала мама, подумав. — Хорошо, что так. Я рада это слышать.

В груди что-то тянуло. Он-то хотел, чтобы она сказала что-нибудь еще, вдруг дошло до Локи. Хотел, чтобы она все-таки заставила его признаться, или чтобы согласилась с ним, что это получилось несправедливо, или... что-нибудь такое. Он сам не знал, чего именно ждал.

И просто из-за того, что она так ничего и не сказала, Локи почувствовал себя каким-то опустошенным.

* * *

Локи спал плохо и беспокойно, а когда проснулся, его голова болела и была какой-то затуманенной. Из своих снов он мог вспомнить только то, что они были неприятными. «Сегодня уезжают Тор и отец», — вспомнил он и захотел просто перевернуться на другой бок, натянуть на голову одеяло и снова провалиться в сон.

— Жалко выглядишь.

— Уходи, — сказал Локи и сам съежился от того, насколько по-детски это прозвучало.

— А что так? Хочешь тут валяться и хандрить в одиночестве? — усмехнулась тень. Ее голос теперь звучал не так, как раньше: более отчетливо и до странности знакомо. — Я же говорю. Ты жалок.

Локи отпихнул одеяло и сел. Тень и правда явилась, и теперь ее очертания казались более четкими, словно дух уже окреп и становился все сильнее. Локи решительно повернулся к нему спиной и начал одеваться, стараясь не обращать внимания на ползающие по затылку мурашки.

— Игнорируй меня, сколько вздумается, — сказала тень. — Правдой от этого мои слова быть не перестанут, и ты это знаешь. Между прочим, «жалкий» — это еще слишком мягкое определение для тебя, маленький лгунишка. — Локи съежился и ничего не говоря зашел в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой в надежде, что от этого в голове прояснится. — А какое представление ты устроил для своей матери, — продолжил голос, следуя за Локи по пятам. — Как она тебя любит. И ты как ей отплатил — обманом да скрытностью.

Локи прикусил щеку, удерживая себя от ответа, и выпрямился, но внезапно с дико вытаращенными глазами взвился в воздух. Тень вдруг оказалась прямо позади него, и на мгновение он почти что разглядел ее лицо; и что уж он точно почувствовал, так это как дух вытянул руку, холодную как лед, и потрепал его по лицу. Локи поспешно отпрянул.

— Я знаю, кто ты, — прошипел Локи. Его сердце колотилось о грудную клетку, а холод от этого прикосновения, казалось, проник в самую душу. — Ты ничто иное, как дух, пойманный и взятый в услужение каким-то колдуном. Тебя приковали. Так что, должно быть, ты совсем слабый.

Тень отодвинулась и преобразилась, трансформировав пальцы в когти.

— Слабый?! — не сказал, а скорее прорычал демон. Локи испытал секундное торжество.

— Да, — заявил он. — Слабый. Тебя загнали в зеркало. Заперли в пыльной комнате. Бросили и забыли. Хочешь — преследуй меня, хочешь — говори колкости, да только, кроме этого, ты ничего и не можешь. Только болтать и способен.

Когти снова превратились в пальцы. Призрачное тело снова приняло обычный вид.

— Вот как ты считаешь, да? — спросила тень. Локи приподнял подбородок.

— Ты ведь пока и не делал иного. Будешь рассказывать мне, что умеешь что-то похуже? Угрожать мне будешь?

— Нет, — ответствовала тень. — Нет. Угрожать не буду. Да и к чему бы мне угрожать тебе? — Кажется, дух начал успокаиваться, приходить в равновесие. — Мне не придется тебе угрожать.

В глубине души у Локи раздался тревожный звоночек.

— Почему же? — со внезапной робостью спросил он.

Сверкнула белозубая усмешка. «Улыбка — и у тени, — подумал Локи, — а ведь духи вроде не умеют улыбаться». Дух приблизился.

— Потому что, — напевно пояснила тень, — угрозами или нет, а только ты все равно дашь мне то, чего я желаю.

У Локи тревожно сжался живот, и дыхание участилось.

— Чего же ты желаешь, тень?

— Это, — был ответ, — до поры до времени тайна. — Дух вдруг отстранился. — Беги, маленький царевич. Ты разве не хочешь попрощаться с братом?

Локи сердито стиснул зубы.

— Я найду от тебя избавление, — пообещал он. — От тебя и всей твоей гнусной лжи.

— Не лжи, — откликнулся дух. — Я никогда не лгу. И я никогда не солгал бы тебе, Локи. — На этот раз Локи был уверен: он видел улыбку, и на нечеловечьем лице она выглядела совершенно неестественно. — К чему мне лгать? Думаешь, я стараюсь уязвить тебя? Да я единственный, от кого ты за всю жизнь услышишь хоть слово правды.

И он снова исчез прежде, чем Локи успел ответить. Он обхватил себя руками и заметил, что его колотит и пробирает холодом до костей. Рот наполнился слюной, и Локи поспешно повернулся, думая, что пусть лучше его вырвет в раковину, а не на пол.

Когда тошнота отступила, Локи поднял голову и посмотрел на себя в зеркало. Лицо было белым, как простыня. Вид был больной и отталкивающий. Жалкий.

Он навел на себя чары, маскируя свой внешний вид, и покинул комнату, хотя его желудок все еще завязывался узлом, а холод от прикосновения тени все еще пробирал до костей.

* * *

Локи с улыбкой попрощался с Тором, а довольный Тор в ответ обнял его так сильно, что у Локи чуть ребра не хрустнули, и пообещал привезти ему какое-нибудь сокровище — может, даже драконье яйцо? Локи засмеялся, хотя когда он увидел, как Тор и Один ведут своих лошадей под уздцы к краю Биврёста, на душе у него сделалось пасмурно. Он отвернулся, чтобы не смотреть, как их подхватывает разноцветный луч, и отправился на поиски уединения.

Уединение это длилось недолго.

— Ну вот, теперь ты один, — сказал дух. Хотя Локи не смотрел на него, но краем глаза заметил, что теперь тот не был бесформенным, а приобрел вполне правильные человеческие черты. Зато он, похоже, уменьшился в размере, и сейчас, пока сидел на скамейке рядом с Локи, был с ним почти одного роста. — Он, наверное, радуется, что наконец-то ты не таскаешься за ним по пятам.

— Тор меня любит, — не удержался Локи. — Уж в этом ты меня не заставишь усомниться.

Тень засмеялась.

— Ему нравится, что у него есть покладистый младший братец, в сравнении с которым Тор сразу смотрится лучше. За счет тебя он чувствует свое превосходство. Он сияет за твой счет. Из-за тебя чувствует себя таким сильным и уверенным. В конце концов, стоит ему когда-нибудь усомниться в себе, и все, что ему требуется сделать, это взглянуть на тебя и решить: «Ну, по крайней мере, я не Локи».

Локи вцепился ногтями в ноги.

— Все совсем не так.

— Совсем-совсем?

Он вскочил на ноги и пошел прочь, чувствуя неуютную боль в животе. Сказанное тенью словно бы просачивалось и оседало внутри, и пока Локи пытался отряхнуться от гадких слов, те уже носились по его жилам вместе с кровью. Ему было так противно.

— Он меня любит, — твердил сам себе Локи. — Я ведь его брат.

— Ты его тень, — с удовольствием промолвила тень. — Твоя мать ласкова с тобой из жалости. Твой отец видит в тебе сплошное разочарование. Насколько ты заморочил себе голову, что сам всего этого не замечаешь?

Локи подавил детское желание зажать уши руками.

— Они мои родные.

— Значит, любить тебя их заставляет чувство долга, — парировала тень. — И больше ничего. — Дух тоже поднялся, плавно проплыв по кругу, чтобы оказаться к Локи лицом. Во всяком случае, Локи теперь различал расплывчатые очертания лица, намек на линию подбородка, что-то вроде глаз. — А какая им от тебя польза? Царевич им требуется только один. А второй им и даром не нужен.

Локи тяжело сглотнул. Ему жгло что глаза, что живот.

— Умолкни.

— Жалкий слабак, — припечатала тень. — Глупый. Жалкий. Бесполезный. Ну что в тебе есть такого, чего нет в твоем брате? В чем твое преимущество?

«Ничего. Вообще ничего».

— Моя магия, — вспомнил он. — И я умнее него. Находчивее.

— И кому какое дело? — Тень подошла к нему вплотную, будто они собирались поцеловаться. — Магия и уловки? Капелька сообразительности? За какую же соломинку ты хватаешься. Да кому сдался умный царевич? А находчивый сын? Им нужен тот, кто умеет командовать верноподданными. Вызывать уважение. Тот, кто храбр, кто верен и кто настоящий воин.

— Ну и что ты мне предлагаешь сделать? — взорвался-таки Локи. — Говоришь, мне тут не место?! А куда мне тогда идти? Мой дом здесь.

Тень рассмеялась, приглушенно и пакостно.

— Дом, в котором ты не нужен, — сказал дух. — Никому ты не нужен. Можешь исчезнуть хоть завтра, и никто не хватится. Можешь даже умереть, но кто тебя оплачет?

К глазам подступили жгучие постыдные слезы и хлынули через край.

— Это неправда, — прошептал он, но на душе было тяжко. Тень протянула свою холодную руку и обняла его за шею, издевательски имитируя ласку.

— Сам знаешь, что правда, — произнес призрак, и его голос вдруг зазвучал очень нежно. — В глубине души ты знаешь, что это так. Ведь да? Ты не хочешь этого признавать, но так оно и есть. Каждый раз твои интересы ущемляют ради интересов Тора. Всякий раз заставляют замолчать, чтобы сказал он. Раз от разу твой отец тебя игнорирует. Твоя мать говорит тебе, что ты ничем не отличаешься, что ты ничуть не хуже, но если это так, то почему другие относятся к тебе совсем иначе?.. Изъян в тебе самом. Тебе выше головы не прыгнуть. Если в чем проблема, так это в тебе самом.

Локи застыл, ошеломленный и сотрясающийся от мелкой дрожи.

— Признай это, — велела тень. Локи с трудом сглотнул.

— Знаю, — хрипло и чуть слышно сказал он. — Я… знаю.

— Вот и умница, — пропела тень. — Тебе полегчало?

И исчезла прежде, чем он успел ответить. Локи закрыл лицо руками, все еще дрожа, и по его щекам покатились слезы.

«Если в чем проблема, так это в тебе самом».

Он сделался невидимкой и, едва волоча ноги, вернулся в свои покои, где и заперся, залез в кровать, свернулся под одеялом и тихо проплакал до тех пор, пока ему не удалось забыться сном.

* * *

Проспав почти двенадцать часов, он все-таки проснулся посреди ночи, оттого что его лихорадило и тошнило. Спотыкаясь, он побрел в ванную, и его вывернуло дважды, однако желудок на этом так и не успокоился. У него так кружилась голова, в теле была такая слабость, а суставы так ломило, что он был близок к тому, чтобы позвать целителя, но отогнал эту идею.

Скорее всего, он просто съел что-то не то. Он не будет вести себя как хлюпик, что разводит нюни и давит на жалость при пустяковой боли.

Он попытался снова уснуть, но сон бежал от него, и в конце концов Локи зажег свечу и попытался читать, но слова постоянно расплывались у него перед глазами. В его висках начала отдаваться боль, а потом расползлась по всей голове, и ему стало казаться, что та сейчас расколется надвое.

Ему вдруг подумалось, что Тор никогда вот так не болел. Уж кто-кто, но не Тор, могучий, непобедимый, совершенный…

Его глаза защипало. Ему хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что ему плохо, и пришел к нему. Если бы хоть кто-то заметил, что его вчера было не видно весь день, и пришел бы к нему. Он знал, если позвать, Фригга примчится в мгновение ока, будет гладить его волосам и утешать, и стоило только представить все это, как у него в груди все сжалось от мучительного желания ее позвать…

Однако все это будет отдавать фальшью. «Любить тебя их заставляет чувство долга. И больше ничего».

Локи сжался в клубок. Что-то, подобно крохотному зверьку, грызло ему сердце.

— Прячешься во мраке?

Локи сдержал стон.

«Оставь меня в покое, — хотел проскулить он, как маленький. — Хватит».

— Я болен, — ответил он.

— Вижу, — произнесла тень ровным и уверенным голосом. — Умеешь произвести впечатление.

— Неужели тебе никогда не надоедает твой собственный голос? — возмутился Локи. Он хотел, чтобы это прозвучало как колкость, но получилось скорее тоненько и жалобно.

— А тебе? — рассмеялась тень. — Говоришь и говоришь, лишь бы заполнить тишину. Пустоту в душе.

— Я говорю не поэтому.

— Да что ты? — даже не глядя на нее, он чувствовал, что тень улыбается: слышал по ее голосу. — Я же тебя знаю, Локи. Забыл? Я проник в твой разум, в твою душу. В твои мысли, страхи и тайны. Я увидел твою внутреннюю суть ​​и, как и твой отец, обнаружил, что там много чего недостает.

Желудок Локи неприятно сжался, и он ощутил вкус желчи. Локи прикусил губу, чтобы смолчать.

— Взгляни на меня, — велела тень, и что-то такое отдалось в ее голосе, чему Локи просто не смог противиться. Он открыл глаза и повернул голову, и тут у него кровь застыла в жилах.

Он смотрел на свое собственное лицо. Или почти на свое: лицо было и правда его, но не совсем, в нем была неправильность, сотня едва уловимых отличий. Но пока он смотрел, черты лица менялись, прояснялись, и вот единственным серьезным отличием остались лишь глаза, с черной как смоль радужкой без зрачка и без склеры.

— Как думаешь, из меня получится лучшая версия тебя? — поинтересовался дух с тихим злорадством. — Сомневаюсь, что кто-то заметит подмену. Может, они даже спасибо скажут, что ты наконец изменился.

— Нет, — хотел сказать Локи, но выдавил только какой-то полузадушенный хрип. Он не мог даже пошевельнуться, замер, парализованный страхом. В конце концов, он опомнился и призвал свою магию — и тут же почувствовал, как ее что-то схватило, искорежило и выдернуло из-под его контроля. Его пронзила боль, и Локи завопил, сопротивляясь, но его сила покидала его, подчиняясь чужой воле, и та в итоге иссушила его напрочь.

Тень издала удовлетворенный вздох, будто сделала глоток хорошего вина. Локи почувствовал, что дрожит и что у него двоится в глазах, а потом все успокоилось.

— Спасибо, — сказала тень, — что впустил меня. — Чернота его глаз сузилась, превратившись в обычный зрачок. Локи никак не мог отдышаться, и когда он попытался подняться, ноги не пожелали его слушаться, лежа мертвым грузом. — Ты мне больше не понадобишься, — продолжил дух. — Ну, разве что на несколько дней. Самое большее на неделю. О, цареныш, — он наклонился и поцеловал Локи, и прикосновение двойника, прежде холодное, как лед, теперь ощущалось теплым, словно то была обычная плоть. — Ты даровал мне свободу. Ты сделал меня сильным. Я очень благодарен тебе за то, что ты не чинил мне препятствий.

— Они все поймут, — выдавил Локи. Его голос звучал как-то странно и искаженно. — Моя мама сумеет определить...

— А вот и проверим, ладно? — сказала тень. — Может, и сумеет. Но с моей силой и твоей… — Локи снова почувствовал, как резким рывком тень вытянула из него ту магию, что еще оставалась. — Думаю, я смогу с ней потягаться.

Локи хотел завыть, завопить, но его собственная магия змеей обернулась вокруг него, и горло сжало заглушающим заклинанием, сделав Локи совершенно безмолвным. Да он даже всхлипнуть не сумеет. Казалось, что голова вот-вот расколется надвое, а каждый вдох пронзал его легкие болью. Живот тянуло и перекручивало.

— Мне пора, маленький лгунишка, — сказал дух голосом Локи и удалился.

Дверь за ним закрылась. И собственные заклинания Локи теперь будут держать эту дверь запертой.

«Глупец, — яростно подумал он. — Глупо, глупо было считать, что ты одолеешь его самостоятельно, думать, что тебе достанет сил, тогда как ты ничтожество, полнейшее ничтожество». Его глаза жгло злыми бессильными слезами. И он был до сих пор слишком слаб: слишком слаб, чтобы подняться, чтобы биться, чтобы выпутываться из уз своей собственной магии, которую украли и использовали против него же самого.

Он пытался. О, как он пытался. Но чем больше он боролся, тем, казалось, больше слабел, и в конце концов, несчастный и измученный, он сдался. Его единственной надеждой было то, что кто-нибудь да поймет, что что-то не так. Но разве они догадаются?

«Может, они даже спасибо скажут, что ты наконец изменился».

Хлынувшие по его холодным щекам слезы показались ему горячими.

* * *

Его воспоминания подернулись туманом. Тень, которая тенью больше и не являлась, иногда приходила и насмехалась над его сопротивлением, которое с каждым днем ​​становилось все слабее. «Я сам, — подумал Локи, — я сам становлюсь тенью», и спросил себя, когда все будет кончено, неужели его тоже запрут в зеркале — или же он просто умрет, и его похоронят в какой-нибудь безымянной могиле или просто притащат к границе Асгарда да и сбросят прямиком в Бездну?

Время, когда он находился в сознании, становилось все короче. А отчаяние росло. Он запоздало попытался снять защиту, которая скрывала его от взора Хеймдалла, но уже не сумел вернуть контроль над собственной магией, которая теперь повиновалась тени.

— Я был прав, — однажды ночью прошептал ему на ухо двойник. — Никто вообще не заметил ничего подозрительного. Оно и понятно, ведь тебя в жизни никто не замечал.

Дикая тварь в груди терзала его сердце. Локи закрыл глаза, ища убежища в забвении. Его способность бороться рассеялась практически без следа.

Он сам по себе, он один, может, он всегда и был один, а у него сил, чтобы спастись, недостаточно. Асгарду не нужен такой слабый царевич.

Да зачем он сдался Асгарду.

Следующее, в чем он отдал себе отчет, это что над ним склонилось лицо Тора, и его руки на лице Локи казались просто обжигающими.

— Локи! — звал он, будто бы издалека. — Не спи, пожалуйста, держись.

«Зачем», — если бы он мог говорить, спросил бы Локи, но он не мог, да и сделать, о чем просил Тор, также был не в состоянии.

Его сознание снова поплыло, и он подумал, интересно, суждено ли ему когда-нибудь опять открыть глаза.

Когда он очнулся, было темно. У него все болело, но не так, словно его кто-то избил, а как-то глубже, и чувство неправильности все еще не ушло, несмотря на то что он уже слышал вокруг себя напев родной магии.

Он не сразу вспомнил, что произошло и почему он здесь. Наверное, его все-таки нашли. Неизвестно как, но кто-то все-таки все понял до того, как стало слишком поздно.

Не такое уж и сильное облегчение он испытал по сравнению с тем, чего можно было ждать. Может, он просто слишком измотан.

Во рту у Локи пересохло, и он огляделся в поисках воды, но ее нигде не было. Тогда он нашел колокольчик для вызова прислуги, позвонил и повалился обратно, уставившись в потолок. Во всем своем существе Локи чувствовал только опустошение. «Я увидел твою внутреннюю суть ​​и, как и твой отец, обнаружил, что там много чего недостает».

Если они обо всем догадались и уличили двойника, значит, они теперь знают, как Локи слаб. Знают, что он натворил, знают, какую он совершил ошибку, какое поражение потерпел. Сердце Локи упало, и ему захотелось забиться под кровать и стать невидимкой.

Вошла целительница, и, несмотря на мучительную жажду, Локи притворился спящим. Больше он не хочет ни с кем разговаривать. Может, даже не захочет никогда.

* * *

Но они не могли навсегда оставить его в покое.

Эйр вернулась позже, чтобы провести несколько проверок. Он вполуха слушал ее объяснения об истощении энергии, и уязвимости к инфекциям, и необходимости тщательного наблюдения, так как его внимание было больше занято мамой, которая сидела у его постели со сложенными на коленях руками и смотрела на него с довольно нечитаемым выражением лица, за исключением легких морщинок усталости вокруг ее глаз.

— Вы идете на поправку, мой царевич, — сказала Эйр. — Но вам еще на пару дней придется задержаться здесь, прежде чем вы сможете вернуться в свои покои.

Она оглянулась на Фриггу, поклонилась и вышла, оставив их наедине. Локи постарался не сутулиться, но взгляд от нее все же отвел.

— Локи, — мягко сказала она. — Почему ты не хочешь на меня смотреть?

Он знал, как надо было правильно ответить.

— Мне очень жаль, — сказал он без обиняков. — Зря я скрыл от тебя правду.

«Как ты догадалась? — хотелось спросить ему. — Двойник был слишком идеален? Слишком хорош, чтобы быть правдой?»

— Это последнее, что меня сейчас беспокоит, — она протянула руку и коснулась его плеча. — Мы тебя чуть не потеряли.

Локи ничего не сказал. Он не знал, что там еще можно было сказать.

— Дух, который за тобой следовал, истощал тебя, — продолжила мать. — Он вытягивал у тебя жизненную силу и, когда достаточно окреп, твою магию. Когда Тор нашел тебя, у твоего тела едва хватало сил, чтобы поддерживать в себе жизнь.

— Так меня нашел Тор? — сказал Локи, не успев остановить себя и оборачиваясь к Фригге. Она нахмурила брови.

— Он-то как раз и понял, что с тобой что-то было не так, — сказала она после долгой паузы. — Уперся и ни в какую. В конце концов, отец пошел у Тора на поводу, решив все проверить, и вот тогда-то он разоблачил обман. Определить, где ты, он не смог, но Тор уже успел добежать до твой комнаты, предположив, что тень будет держать тебя неподалеку.

Он вспомнил, как Тор умолял его не спать. Так что Тор теперь тоже знает, что он слабак и лгун. Локи захотелось скукожиться.

— А-а, — сказал он. Мамино выражение лица слегка изменилось.

— Мы все себе места не находили, пока ты не начал поправляться, — сказала она. — Раз дух оказался уничтожен, мы решили, что это должно помочь, но…

— Уничтожен? — переспросил Локи. — Вы его не изгнали?

Фригга окинула его пристальным взглядом, а затем сказала:

— Твой отец был в ярости. Тень сказала, что… — мама прерывисто вздохнула. — Она предположила, что ты уже мертв, и мы тому виной.

— Вы совсем не виноваты, — сказал Локи, слишком уставший, чтобы вложить в эти слова хоть сколько-то чувства.

— Я должна была заметить, что тебе плохо, — сказала Фригга. — И я знала, что что-то не так, но решила не настаивать…

— Мама, — перебил ее Локи, — ты тут ни при чем. Я освободил духа. Я оставил это в тайне. Я оказался настолько слаб…

Она моргнула.

— Настолько слаб?

Локи замолчал и отвернулся. Несколько мгновений она ничего не говорила.

— Все духи лжецы, мой хороший, — сказала она. — Ты же знаешь. Они наговорят чего угодно, лишь бы привлечь внимание своей жертвы и поймать ее на крючок.

«Маленький лгун», — раздался шепот тени у него в голове. Локи закусил губу.

— Но я ведь слушал.

— Слушал что? — переспросила Фригга, и ее голос внезапно стал резче. — Что тебе наговорил этот демон?

Локи прикусил язык, но у него защипало глаза. Он закрыл их, надеясь сдержать слезы.

— Ничего, — сказал он. — Ничего такого важного.

— А мне кажется, это было что-то принципиальное, — мама глубоко вздохнула. — Почему ты меня не попросил помочь? Или отца?

Можно уже и признаться, правда? Разве от этого его позор станет еще страшнее? Разве он может пасть еще ниже?

— Я думал, вы будете сердиться, — сказал он. — И это только докажет… — его слова где-то потерялись, и он все же выдавил их. — Это только докажет, какое я ничтожество. Что в роли царевича. Что в роли сына. Я знаю... Я знаю, что я для вас сплошное разочарование. Я хотел доказать, что могу со всем справиться сам. Но я не смог.

Локи отвернулся от нее и сгорбился. Фригга молчала, но он слышал ее дыхание, внезапно ставшее каким-то отрывистым.

— Это... так вот, что он тебе наговорил? — в ее голосе смешались боль и ярость. — Что ты ничтожество? Что ты сплошное разочарование? Да в этом нет ни слова…

— Все в порядке, — сказал Локи. — Тебе не придется больше мне лгать.

— Лгать тебе! — вскрикнула она. — Да я никогда… ты мой сын, Локи, и я люблю тебя. Как ты только мог поверить, что…

— Просто это и так очевидно, — ответил Локи. — Что у меня есть такого, чего нет у Тора? Я его замена. И та не хороша, — он закрыл глаза. — Я, наверное, лучше побуду один.

Из ее горла вырвался какой-то звук, и Локи решил, что она собирается что-то возразить, но мама лишь сказала:

— Мы еще поговорим с тобой об этом.

— Мне здесь не о чем говорить, — безэмоционально сказал Локи. «Изъян в тебе самом. Тебе выше головы не прыгнуть». Она нянчилась с ним, пытаясь сделать из него нечто большее, чем то, что он собой представляет. Разве она виновата в том, что потерпела неудачу.

— Я люблю тебя, — вновь проговорила Фригга. — Больше, чем ты можешь себе представить. Ты веришь мне?

— А что тебе остается, — сказал Локи. — Ты ведь моя мама. Ты ничего не могла поделать с тем, что тебе достался я.

— Все это работает совсем по-другому, — сказала она.

Локи показалось, что он идет ко дну.

— Я хочу побыть один, — повторил он. Через несколько мгновений он услышал, как она вздохнула и поднялась, тихо шурша юбками. Он стал дышать медленнее, надеясь забыться сном без сновидений.

* * *

Его разбудила Эйр и поинтересовалась его состоянием, как физическим, так и, чуть осторожнее, душевным. Локи честно ей ответил: он слаб, но никакой реальной боли не испытывает и чувствует себя самим собой. Она попробовала продолжить расспросы, но Локи больше ни в чем ей не сознался.

Он сожалел о том, что столько всего наговорил матери. На этот раз не пришла ни она, ни Тор, ни Один. Ну конечно же, отец не пришел. Позор... позор, которым Локи себя покрыл, должно быть, слишком ужасен. Интересно, многие знают? И что сказали придворным, чтобы объяснить отсутствие Локи?

Как только Эйр ушла, Локи опять уснул. И это несмотря на то, что он столько времени провел без сознания как подпитка для тени: он ведь все еще был истощен, и ему казалось, что это чувство навсегда запечатлелось у него в костях и теперь никогда не уйдет.

В следующий раз он пробудился, услышав спор.

— …просто не слышал, что он говорил, Один.

— Я уверен. Та тварь сгинула, и к нему просто ничто не могло прицепиться. Эйр поняла бы, если бы что-то осталось.

— Он назвал себя ничтожеством. Сказал, что он для нас сплошное разочарование. А когда я ответила, что это не так, заявил, что я лгу и что люблю его только… — голос Фригги оборвался, и она резко выдохнула. — Что я люблю его только потому, что мне больше ничего не остается. Скажи мне, как понимать это безумие.

«Безумие». Ну вот, теперь они думают, что он еще и сумасшедший.

— Фригга, — медленно проговорил отец, — такие сущности не могут... взять и насильно изменить образ мыслей. И раз дух уничтожен, он не может оказывать на разум Локи никакого влияния. Так что все, что он сказал...

Фригга тихо ахнула. Локи сжался еще сильнее и прикусил губы.

— Дух мог подводить его к каким-то мыслям и преувеличивать, — сказал Один таким суровым тоном, какого Локи не сумел бы припомнить. — Но внушить их не мог, значит, они уже были.

— О норны, — после долгой паузы слабым голосом выдавила мать.

«Полюбуйся, что ты наделал, — прошипел злобный голос тени, теперь раздающийся только в его сознании. — Ты довел ее до слез».

Он заткнул уши, но отгородиться от прикосновения, когда чья-то рука дотронулась до его плеча, не сумел.

— Локи, сын мой, — услышал он голос отца. — Посмотри на меня?

Он не посмел ослушаться. Повернул голову и посмотрел Одину в глаза. Выражение его лица было серьезным, и морщинки вокруг рта будто бы стали немного глубже.

— Я рад, что ты снова с нами, — сказал он, хотя радости на его лице не было никакой.

— Мама сказала, что ты меня спас, — сказал он. — Благодарю тебя.

В глазах отца промелькнуло что-то странное.

— Я должен был раньше заметить, что тебя что-то... смущает.

«Смущает. Какое мягкое слово».

— Ты не виноват, — как и матери, устало сказал Локи. — Я сам решил утаить это от тебя.

— И тем не менее, — сказал Один. — Я твой отец. И мой долг был заметить эту проблему и решить ее. Чтобы суметь защитить тебя.

«Ты жалкий слабак, который сам не может о себе позаботиться», — услышал Локи и подавил желание вздрогнуть.

— Ты этого не должен, — вполголоса сказал он. — У тебя полно других обязанностей, множество забот. И ты должен решать много-много… вопросов, требующих твоего внимания.

— Но не в ущерб же благополучию моих сыновей, — резковато ответил отец, и Локи вздрогнул. Лицо Одина исказила гримаса боли, хотя оно тут же прояснилось, и Локи пожалел, что у него так плохо получается держать себя в руках. — Локи…

— Это моя вина, — сказал Локи. — И больше ничья.

Отец помолчал. Он оторвал взор от Локи и устремил его вдаль.

— Такие существа... они взращивают худшие мысли, какие только есть у человека. Истощают силу, провоцируя чужие страх и боль, и питаются отчаянием, которое вызывают. То, что они говорят, может... может показаться правдой, но это не значит, что так оно и есть.

«Да я единственный, от кого ты за всю жизнь услышишь хоть слово правды».

— Я понял, — ответил он. Отец засомневался.

— Понял ли? Боюсь, что нет.

— Мама говорила то же самое.

— Но ты ей не поверил, — сказал Один. — А мне поверишь?

«Да», — хотел ответить он, но слова застряли у него в горле.

— Не могу, — вместо этого сорвалось с языка. Отец прикрыл глаз.

— Почему не можешь?

— Потому что знаю… — Локи тяжело сглотнул. — Да как ты можешь меня об этом спрашивать?! Я же знаю, что все это правда. Я... я не такой, каким вы бы хотели меня видеть. Я не такой, как Тор, и я никогда не буду настолько хорош, я всегда буду вторым, и я понимаю, почему; да знаю я, что это оттого, что я недостаточно хорош, и еще, потому что он твой наследник, а я так, сбоку припёка! — Ему жгло глаза, и он и хотел бы остановиться, да не мог. — Меня подменил дух, и у вас ушло несколько… несколько дней, чтобы это заметить. И, может быть… может, то, что мне сказала тень, и было неприятно, но, по крайней мере, она мне не лгала и не притворялась, что я равен Тору, в то время как я был и останусь просто заменой!

Вслед за этими словами повисла тишина.

— Ты не сбоку припёка, — наконец выговорил Один, хотя его голос прозвучал до странности невнятно. — Ты такой же царевич, как и твой брат. Ты мой сын.

— Посмотри мне в глаза, — велел Локи, — и скажи мне, что не он твой любимец, что не к нему вечно обращен твой взор, что не ему ты раздаешь хвалы и награды, что не его берешь с собой в путешествия и не его зовешь в совет.

— Локи…

— А ведь остальные тоже все это знают, — сказал Локи. — Они видят, как ты относишься к нему, а как ко мне, так что это его расположения они добиваются. Люди льнут к нему в надежде на дружбу, а мне остается только слиться с его тенью. Но разве я мог возразить? Вы бы только подумали, что мне завидно, и да, мне завидно, и мало того, я бесполезный, я плохой и подлый, и я лгун, и мне правда жаль, только… только не убеждай меня, что на самом деле все совсем не так.

Он замолчал, часто дыша, и по его лицу покатились слезы, так что он отвернулся от отца и вытер глаза рукой.

— Локи, — со страданием в голосе повторил Один. — Я же не знал. Я не знал, что ты так все это чувствуешь, что думаешь...

— Не думаю, — перебил Локи, — а знаю. Единственное, что сделала тень — это напомнила мне о том, что я и так все это время знал. — Он свернулся клубочком. — Я больше не могу притворяться.

Отец затих. Он положил руку ему на плечо, но когда Локи вздрогнул, убрал ее.

— Не знаю, что и сказать, — проговорил он наконец. Локи подавил рыдание. Все-таки он надеялся, вдруг подумал он, что Один найдет какие-нибудь правильные слова, чтобы убедить его, как Локи заблуждается. А теперь он словно окончательно пал духом.

— Скажи, что ты хочешь от меня услышать, — попросил отец. Локи, сжав губы и плотно зажмурив глаза, покачал головой.

Наконец Один с тяжелым вздохом поднялся.

— Мне нужно побеседовать с твоей матерью, — понуро сказал он. — Но, Локи... наш разговор не окончен.

Локи промолчал. В конце концов отец затворил дверь.

Внезапно Локи со всей страстью пожалел, что тень не завершила того, что начала.

* * *

На следующий день силы к нему вернулись настолько, чтобы подняться и усесться есть, хоть и без аппетита. Когда к нему пришел Тор, Локи вяло ковырял вилкой в своей тарелке. На лице брата появилась облегченная улыбка, на которую Локи ничем не мог ответить.

— Ты не спишь! — воскликнул Тор. — И выглядишь ты... получше. То есть, все еще кошмарно, но уже получше.

Локи подумал, что это, вероятно, была шутка, но только нахохлился.

— Да, — сказал он. — Я не сплю.

Улыбка Тора угасла, и когда он приблизился, он уже не казался таким самоуверенным.

— В смысле, правда, — сказал он. — Ты уже лучше выглядишь. Когда я нашел тебя, то мне показалось… — он заставил себя замолчать, и на мгновение в его глазах появилось загнанное выражение, но через мгновение оно исчезло, и Тор с размаху опустился на стул. — Но это не важно. Мама говорит, ты поправляешься.

— Да, — сказал Локи, переводя взгляд на свою тарелку. — Потихоньку, — он выдавил смешок. — Расплачиваюсь за свою глупость.

Он ожидал, что Тор станет поддразнивать его по этому поводу, но вместо этого тот нахмурился и внимательно посмотрел на Локи. У него екнуло сердце, и он подумал, что еще могла рассказать Тору Фригга.

— С тобой все хорошо? — спросил Тор.

— Мама же сказала, — ответил Локи. — Я поправляюсь.

— Я не про… — Тор откашлялся. — Просто вид у тебя... несчастный.

— Я просто устал.

Выражение лица Тора не изменилось, и секунду спустя он выпалил:

— Я слышал, как спорили родители. По поводу тебя.

Сердце Локи провалилось куда-то в желудок.

— И что они говорили? — спросил он, не подумав.

— Что ты городишь… всякую всячину. О себе. И... и обо мне. — Локи прикусил язык, в то время как горечь с гневом в нем боролись с усталостью. Тор помолчал, а потом спросил: — Ты на меня обижаешься?

Врать казалось бессмысленным.

— Иногда, — ответил он. — Я знаю, что неправ. Ты не виноват, что ты... это ты.

Выражение лица Тора стало страдальческим.

— Да что я такого сделал, что тебя так ранило? — спросил он. Локи покачал головой.

— Это не важно. Ты не виноват.

— Для меня важно, — со страстной убежденностью заявил Тор. — Я не хочу тебя ранить. Ты мой брат.

— Я знаю, что не хочешь.

— Так что, если я тебя все-таки обидел, — упрямо продолжил Тор, — я хочу знать, как, чтобы перестать так делать.

Локи резко отодвинул тарелку, чувствуя, что и без того плохой аппетит вообще пропал.

— Ты не перестанешь, — сказал он. — Тут дело не в тебе. Не в том, что ты делаешь. Это все… все дело во мне, в том, какой я есть и каким никогда не стану. В том, что даже наши родители знают, как… — он замолчал, глубоко вздохнул, затем категорично заявил: — Это все не важно. Тут ничего не поделаешь.

Тор как-то потерянно смотрел на него во все глаза.

— Но злишься-то ты на меня, — сказал он.

— Нет, — сказал Локи, подумав. — Я не злюсь. Я просто устал.

— Хочешь что-нибудь? — спросил Тор. С надеждой так спросил. — Могу принести тебе пирожных…

— Я не голоден.

Лицо Тора слегка омрачилось.

— Тогда… тогда хочешь книжку? Или игру? Тебе тут, наверное, очень скучно.

Локи тяжело сполз на кровать. Тор просто хочет помочь.

— Книга вполне подойдет, — сказал он. — Там у меня одна лежит на тумбочке.

Тор так и вскочил на ноги.

— Я мигом, — пообещал он. — А еще я карты принесу.

Локи выдавил слабую улыбку.

— Ладно, — сказал он и добавил: — Спасибо, Тор.

Тор одарил его лучезарной улыбкой, при виде которой Локи решил, что, пожалуй, правильно сделал, что согласился, и брат умчался прочь.

До того, как успел вернуться Тор, пришла Фригга, какая-то робкая и неуверенная. Локи уставился на нее, стараясь не сутулиться и жалея, что не притворился спящим.

— Сынок, — сказала она. — Приятно видеть, что у тебя прибавилось сил.

— Мне скоро можно будет уйти отсюда?

— Думаю, да. Если твое выздоровление не затянется, — она помедлила, а затем подошла и поставила рядом с ним еще один стул. — Мы поговорили с твоим отцом.

Локи убрал руки со стола и сложил их на коленях.

— Он мне говорил, что собирается с тобой побеседовать.

— Он беспокоится о тебе.

— Он считает, что я сошел с ума, — напрямик заявил Локи. — Да ведь? Что я безумец. И ты тоже так думаешь.

— Нет, — не колеблясь сказала Фригга. У Локи в горле, подобно желчи, закипела горечь.

— Я слышал, — упрекнул ее он, — что ты так сказала. При нем. — На мгновение на ее лице мелькнуло тревожное выражение, а затем оно снова исчезло. Похоже, она не знала, что он все слышал.

— Локи, мой хороший, я ведь не это хотела сказать... ты просто истощен и подавлен. Тебе выпало нелегкое испытание. Вот и все, что я имела в виду.

— Вот и все? — Локи не сумел скрыть своих гнева и горечи.

— Вот и все, — твердо повторила Фригга. — Я понимаю... вижу, что тебя сбили с толку. Ты думал, что мы тебя не любим или любим меньше, чем Тора. И что ты... ты такие ужасные вещи о себе вообразил. Но это неправда. Я — мы с твоим отцом — даже и не догадывались, насколько тебе больно. Как бы мне хотелось... мы бы оба хотели все исправить.

— Ты может быть, — сказал Локи, и у него перехватило дыхание. Он вдруг понял, что это было как раз то, что он так жаждал услышать, и тем не менее, теперь, когда он это услышал... казалось, что это просто пустые слова. — Но вот отец?

— Он думает точно так же, — она сделала паузу и вздохнула. — Твой отец... иногда ему трудно проявить свои настоящие чувства. Одновременно быть и царем, и отцом. Но он вас любит и ценит.

Желудок Локи сжался.

— Ну да, — сказал Локи, — только Тора он ценит больше.

— Это не так.

— Ты это говоришь, — сказал Локи, — он это говорит. А ваши действия говорят по-другому, — он уставился на свои лежащие на коленях руки. — Я ему сказал, что я все понимаю.

— Но ты не понимаешь, — сказала Фригга, повысив голос. — Он никогда не хотел… никто из нас не хотел… чтобы ты чувствовал себя так, будто тебя не ценят.

— Но вы меня заставили, — выпалил Локи. — Заставили так чувствовать. И я хочу... я просто хочу, чтобы вы все перестали притворяться, будто мы с Тором одинаковые. И что... что мы «оба рождены царями». Царь бывает только один. И все знают, кто им будет. — О, как горят глаза. — Это просто… так и никак иначе. Я был глуп, если не видел этого раньше.

— Локи… — Фригга помедлила, будто собираясь сказать что-то еще. Он затаил дыхание.

В комнату ворвался Тор с охапкой книг.

— У тебя на столе было четыре книги, — объявил он, — так что я их просто все взял и… ой, мама?

Локи отвел взгляд.

— Спасибо, Тор, — сказал он. — Благодарю за помощь.

Тор сдвинул брови и перевел взгляд с брата на мать.

— Все нормально?

— Да, — принужденно улыбаясь, ответил Локи, — нормально. Мама, мы с Тором собирались поиграть в карты. Ты что-то еще хотела сказать?

— Нет, — после краткого замешательства сказала Фригга. — Не сейчас. — Она встала и наклонилась, поцеловав его в макушку. — Я люблю тебя, Локи. Всего тебя. Такого, какой ты есть.

Она ушла, и Локи уставился ей вслед, впрочем, как и Тор.

— Что это вы обсуждали? — поинтересовался он.

— Ничего серьезного, — сказал Локи. Он не хотел обижаться на Тора. Не его вина, что он такой, какой он есть. Но не злиться было трудно. — Это все не важно.

А что тогда важно? Практически ничто. Тень так вымотала ему душу, подумал Локи, что даже теперь, когда тело очухалось, то как-то не верится, что Локи как-то сможет заполнить эту пустоту.

«С другой стороны, в твоей душе всегда была пустота», — послышался шепот, подозрительно похожий на голос тени.

«Если уж на то пошло, ты ничто иное, как тень».