Букет Роз для Дамблдора (джен)

Вторая запеченная сова вышла на загляденье. Первую птичку Гарри передержал, и она пригорела, но пираты должны уметь самостоятельно добывать пропитание, так что он продолжил охоту и освоение основ кулинарии.

Вторая сова, больше и наглее первой, выщипанная до самого тоненького перышка, выпотрошенная и старательно обмазанная маслом и солью, восхитительно хрустела на зубах поджаристой корочкой.

На складе интерната в холодильной камере у Гарри вскоре скопилось еще тринадцать сов, подготовленных к употреблению. Письма какому-то Поттеру, его тезке, гореть не хотели, и Гарри их складывал в самое глубокое дупло в своем домике-дубе. Читать чужие письма он не стал, с точки зрения морали это не лучше распускания сплетен, ведь он, Гарри Уайт, этим летом будет рыцарем, кодекс уже написан. Весь прошлый год он был пиратом и смог бы прочитать письма, но благородные доны и сеньоры до подобного не опускаются. Осенью вернется его лучший друг, Самюэль Граф, и они сравнят свои кодексы.

Нашествие сов началось внезапно. Птицы подлетали на расстояние выстрела шарикоподшипником из рогатки, чтобы скинуть на голову Гарри очередное письмо. Гарри, что удивлялся их появлению днём, да еще и с письмами, неожиданному источнику мяса обрадовался. В их интернате, где он жил круглый год, сколько себя помнил, кормили хорошо, но ели строго в отведенное время, и ночами кухня была недоступна. К тому же пиратам нужны постоянные тренировки... впрочем, рыцарям тоже.

А сейчас, когда сироты и полусироты разъезжались на лето по опекунам, Гарри жил на своем дереве, спал сколько влезет, читал, сколько хотел, и старался на глаза мистеру Уайту, директору интерната, не попадаться, чтобы тот снова не попытался отправить его на отдых, он что, перетрудился что ли? Иногда Гарри умел такое, сильно-сильно пожелать — и его желания сбывались. Особенно он старался на улице не попадаться на глаза еще одному человеку, длинношеей мамаше жирного Дурсля, которого они с пацанами периодически колотили, но тот редко до их конца улицы добирался. Вот братишка у жирного Дадли, где-то на год и его и Жирного Дэ помладше, тоже вроде Дурсль и похож на того, хотя волосом намного темнее, а поди ж ты, словно и не братья, Генри был худеньким, ловким и любил читать. Зрение у него было так себе и Генри носил очки-велосипеды — совсем как Гарри когда-то, пока попечители не настояли и Гарри не перешел на линзы, астигматизм у него оказался и не всякие очки подходили.

А линз ему подобрали несколько пар, и даже цветные разрешили на ежегодном профосмотре взять. Он сам цветные не очень любил, кислород они почти не пропускали, но пару-тройку часов выдерживал и в них. А прозрачные порой даже забывал снимать и ничего, не воспалялась роговица ни разу. Он и Генри уже науськивал на линзы, но тот строго смотрел и говорил, что это Гарри, как сироте, бесплатно выдают, а ему только очки и полагаются. И снова утыкался в книгу в их интернатской библиотеке, он единственный из всех многочисленных детей городка заходил в ворота старого особняка на краю Тисовой улицы, так непохожего на остальные, новые, ровные и одинаково-скучные.

Гарри вспомнил, что свои велосипеды оставил тогда на скамейке в их саду, впервые увидев мир в линзах ярким и четким. И лежали они почти неделю, как будто никому не нужные. Скамейка у них носила название обменной, там бывали книги и одежда, вот и очки кому-то все же подошли. Гарри тогда недоверчиво смотрел, как вполне обеспеченный мальчик носит именно его очки, уж проволочка-то в дужке была узнаваема. А Генри просто сказал, что в этих, обменных, видит "Щикааално", Генри шепелявил и картавил очень мило.

Старик Томми, сторож интерната, что позволил пакет с совиным мясом оставить в холодильнике, гриль оценил и приволок лепешки. Сова попалась грудастая, Томми его и научил и ощипывать, и потрошить. Томми вообще многое умел, но рассказывал только Гарри, тот любил слушать старого моряка с одной ногой и ядовитым языком. Гарри своим острым язычком легко копировал и интонацию, и текст, и Томми улыбался.

Так все и продолжалось еще неделю; совы кидались в него письмами, но уже сильно сверху, а он в них палил металлическими шариками из рогатки, но сбить смог еще только одну, зато очень жирную и белую. Старик Томми помог её ощипать и приговаривал, что полярные совы самые вкусные и умные, вот в Англии он впервые встречает такую. После этой совы, съеденной на ночь, у Гарри наутро проснулось чувство направления. А как это еще назвать, если он с точностью до километра может указать любое место, и выигрывал спор у старого моряка. Тот в азарте притащил свою карту с малопонятными отметками, и Гарри спор выиграл. Точкой отсчета был их Литл-Уингинг, самый унылый городишко в мире, как его обзывал Томми Старк. А уж он-то повидал многие страны, пока акула не отгрызла ему ногу до колена. Жил теперь Том Старк в лофте из бывшего здания завода на окраине Литл-Хэнглтона, вплотную дошедшего этим летом до Литл-Уингинга. Здоровенные окна от пола до потолка, гамак вместо кровати, сундуки вместо шкафов — жилище оказалось уютным и комфортным. Старик Томми приглашал Гарри в гости несколько раз, даже выделил ему личный угол и здоровенный сундук, да повесил еще один гамак на балконе, который занимал всю площадь над четырьмя окнами в ряд, как потолок над первым этажом.

Последнее письмо было адресовано именно сюда, Литл-Уингинг-Хэнглтон, Тисовая улица, дом сто четыре, балкон. И наконец до Гарри дошло, что так настойчиво искавшие его совы могли и не путать ничего, ведь и фамилия его настоящая могла быть Поттер, а не Уайт, что давалась некоторым мальчикам в интернате в честь бессменного директора. Того все звали Отцом-основателем, и директор перестал сопротивляться этой кличке еще до появления Гарри на крыльце интерната утром первого ноября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

Мальчик стоял на крепких ножках, размазывая сопли и слезы, и так голосил, что сам Арчибальд Уайт проснулся и вышел на крыльцо. Имя мальчик назвал, на вопрос, как фамилия, обозвал гладящего его по головке директора папой и уснул у него на руках. Мальчик был бос, наряжен в пижамку с крылатыми мячиками, и памперс был переполнен. Круглые очки директора из схватившего их крепкой хваткой ручки Гарри никто вытащить не смог до вечера, пока тот не проснулся и сам не попытался их на папу надеть.

Полиция искала родителей потеряшки долго, но теперь Гарри Уайта, всем солнечно улыбавшегося и резво семенящего на любой призыв, никто из сотрудников интерната отдавать не хотел. В интернат принимали с пяти лет, но тут сделали исключение, и Гарри прижился. Он спал в любой свободной постели, его закармливали сладостями и фруктами, пока не попался апельсин, а аллергическая реакция на него была странной, почему-то посинели волосы.

Врачи поразводили руками, прокапали пару капельниц и волосы вновь стали черными. Больше у мальчика с копной непослушных волос, яркими зелеными глазами и почти уже зажившим шрамом на лбу странностей никто не замечал. Зрение начало падать постепенно, но лечить стали сразу, как только учителя заметили, что любящий читать мальчик начал щуриться.

Очки Гарри проносил поэтому всего год, пока ему не разрешили носить линзы, а их Гарри приобрел уже пару десятков. Учился Гарри отлично, шутил постоянно, но не зло, и обиды на него никто не держал. Только серьезный Самюэль иногда укоризненно вздыхал и становился похожим на директора.

Старик Томми ночами не спал вовсе, лишь днем мог вздремнуть на солнышке, поэтому когда пару раз ночами находил плачущего ребенка на крыльце, не отводил того в спальню, а приводил в свою сторожку на воротах, поил чаем и потчевал рассказами о дальних странах и кораблях. Пенсия у него была солидной, но он, проведший всю жизнь в компании веселых моряков, потосковал немного и пришел проситься на работу в единственное место, где он чувствовал себя нужным, в интернат для детей моряков.

Тот раньше располагался в Портсмуте, но сырой воздух вреден для детей, так что в сонный Литл-Уингинг интернат переехал еще в середине семидесятых. Место выбрал директор Уайт, потому его прозвали Отцом-основателем. Школа начальная была своя, в отдельном флигеле, моряки бывали и обеспеченными людьми, и про детей погибших друзей не забывали. Так что одежда и еда были высокого качества, на лето всех разбирали по домам сослуживцы и старые друзья отцов сирот, только Гарри наотрез отказывался к кому-либо уезжать. Прятался до тех пор, пока самые стойкие не сдавались, и только потом, когда все успокаивались, с повинной шел к директору Уайту. Тот делал вид, что рассержен, Гарри делал вид, что раскаялся, и минут через пять оба начинали хохотать.

* * *

Писать кодекс Гарри начал весной, прочитав Вальтера Скотта. Том Старк обиделся было, что пират Гарри Флинт стал рыцарем Белой Розы, но потом сам прочитал книги и оттаял. Самюэль должен был написать кодекс рыцаря Алой Розы, так выпала кость при броске. Гарри никому бы не признался, что он своим желанием ее подтолкнул.

* * *

Письмо они с Томом читали вдвоем, потом вдвоем же пошли советоваться к самому умному человеку в мире. Арчибальд же Уайт, как выяснилось, выпустил из интерната уже шесть маленьких волшебников и про Хогвартс рассказать мог многое, дети-маги летом не забывали и к нему приезжать, дарили исторические книги и кое-что еще, их и вытащил из тайного шкафа директор, разъяснив при этом про Статут секретности.

Гарри теперь ждал сопровождающего за покупками, ведь срочно вызванный по телефону Ричард Абертнот в алом плаще рассказал, что его все разыскивают уже десять лет, а он, оказывается, у отца спрятался. И улыбнулся директору. Абертнот был первым волшебником, выпущенным из этого интерната; это он установил защиту, а остальные пятеро в свое время улучшили ее, потому-то совы находили Гарри только в парке городка или у Томми Старка дома. Алый плащ оказался мантией и аналогом полицейской формы, Ричард Абертнот был аврором. Учился он на одном курсе с родителями Гарри, но на Хафлпаффе, и обещал многое о них и о школе рассказать.

Генри Дурсль принес раненую его жирным братом змейку, просительно глядя на Гарри своими зелеными глазами в очках. Гарри несколько раз подживлял лапки уличным наглым котам, которых меткими бросками камней ранил все тот же жирный Дэ-бил, как стали звать, благодаря Гарри, старшего братца Генри, вместо Большого Дэ.

Гарри взял ужика на руки и попросил кого-то доброго, вроде бога, помочь змейке.

От радости, что рана на хвостике ужика зажила, Генри запрыгал вокруг доктора Гарри и Шшисс, а Гарри внезапно понял, что и Генри, и он сам, и ужик говорят друг с другом, да не по-английски, а перешипливаются.

Ричард Абертнот смотрел на вызвавшего его директора Уайта и не знал, что сказать. Два змееуста, с похожими до жути глазами зеленого цвета, оба лохматые и черноволосые, жалостливо поглядывали на уютно свернувшуюся в ладони директора Шшисс. Парселтанг считался не самым светлым Даром среди волшебников, Ричард пообещал посоветоваться со знающим человеком и исчез, прямо на глазах изумленных мальчиков.

Директор взял с обоих честное слово, что никому-никому не расскажут про умение понимать змеек, и Гарри повел счастливого Генри просвещаться о мире магии и о волшебниках. И пообещал, что когда Ричард сводит его за покупками, а сделать это тот должен был завтра, после дня рождения Гарри, то он даст Генри книги почитать.

На Косой аллее сначала Ричард и Гарри обменяли в гоблинском банке фунты на галеоны, директор выдал пятьсот, а Ричард незаметно добавил еще двести своих, и Гарри торжественно вложил сто сорок галеонов в купленный у гоблинов кошелек, а тот легко влез в карман джинсов.

Метлу бяка Ричард купить не разрешил, видите ли, первокурсникам не разрешают их проносить в школу. Тут Гарри был солидарен с белокурым мальчиком, с которым познакомился в ателье мадам Малкин, где ему шили мантии и остальную школьную форму. Мальчика звали Драко, он был каким-то зашуганным и все через слово поминал папу, но веселый нрав Гарри немного растопил ледяную маску на лице паренька, поэтому к моменту вручения им пакетов с формой они уже перебрасывались шутками. Только вначале, когда Гарри представился Гарри Уайтом, а потом задумчиво сказал, что на самом деле он Гарри Поттер, Драко выпучил глаза — и слушал, открыв рот, как ему повествуют о самостоятельном приходе к Отцу-основателю, о письмах и о вкусных совах, так что тоже засмеялся, когда Ричард принес сычика и попросил Гарри лизнуть того в лоб. Гарри назвал сычика Драконом, и Драко пообещал, что своего птенца филина, которого ему подращивают к Хогвартсу, назовет Гарольдом, как оказалось, имелась и такая форма имени у Гарри.

Они договорились писать другу весь август и разошлись по разным магазинам.

* * *

В лавке Олливандера для Гарри, что привычно назвался Уайтом, подобрали палочку быстро, дуб и волос кельпи были предназначены волшебникам с текучей магией. Ричард Абертнот в это время подбирал для него ножны на руку и чехольчик в другом конце лавки, так что не услышал, как Гарри представился Уайтом, а Олливандер был подслеповат. Мальчишку и сопровождающего его аврора он поторапливал, сам же все время подходил к двери и рассматривал прохожих на улице. Едва завидев какого-то ну очень высокого человека, да еще и с огромной косматой бородой, видать, своего дружка, Олливандер тут же согласился взять за палочку всего полцены у нагло, как на базаре, торговавшегося Гарри, и немедленно выставил его с сопровождающим прочь.

Высокого палочникового дружка они обогнули по широкой дуге, Ричард дернул разинувшего рот Гарри, и прошипел, что всё дома про этого пьянчугу расскажет.

Сычик Дракон сидел на специальном кожаном эполете, пристегнутом Гарри на плечо, продремав всю остальную эпопею с покупками. Обратная аппарация Гарри понравилась больше, чем прибытие на Косую аллею, его уже не тошнило, а Ричард подтвердил, что с каждым разом она будет переноситься все легче. Про морскую болезнь старик Томми рассказывал много, как и про то, что у него самого она прошла после первого же плавания, так что привыканию Гарри особо не удивился.

Генри с сияющими от счастья глазами все гладил сычика, нежившегося под его ласковыми руками и курлыкавшего, а не ухавшего.

* * *

Учебники Генри и Гарри прочитали быстро, и у Генри вышло создать Люмос без палочки. А Гарри создал с палочкой, и в домике на дереве стало светло от двух ярких желтых шариков. Потом Генри попробовал создать Люмос с палочкой Гарри и оба чуть не ослепли, и Гарри радостно заорал, что Генри будет великим колдуном, сильнее Мерлина наверняка. Жаль, что ему еще год ждать до Хогвартса, ведь обучение в школе начинается с одиннадцати лет, а Генри только-только исполнилось десять.

Ричард Абертнот подтвердил, что имя и фамилия Генри Вернона Дурсля есть в списке Департамента образования, он его специально пролистал, и провел с мальчиком еще одну беседу о необходимости соблюдать Статут секретности. Генри был серьезным и умным ребенком и понимал, что даже маме и папе не стоит знать о его магии. Но директор Уайт и мистер Абертнот предложили ему приходить после школы и здесь читать исторические книги волшебников, дома вредный Дадли рвал и свои книги, и книги Генри, так что ему приходится прятаться и читать в чулане. Только туда старший брат не заходил, ведь паучки ему на голову падают, такие милые и дружелюбные. Но с сентября жирного Дэ-била отправляют в Воннингс и Генри наконец будет поспокойнее. Письма он будет отдавать директору Уайту, а тот будет их Гарри пересылать с Драконом.

Самюэль и Гарри, в присутствии Генри, попрощались вечером тридцать первого августа, Ричард забирал Гарри до утра к себе домой, чтобы уже оттуда переместить камином прямо на платформу девять-и-три-четверти. Обменялись рукописными кодексами, и Самюэль ушел к ожидавшим его опекунам, он уезжал с ними в Австралию на пять лет, обещал писать на адрес интерната. Там Самюэль будет учиться в школе юнг, а потом станет моряком и покатает Гарри на собственной яхте. Теперь они не станут менять роли, оставшись рыцарями, и будут исполнять кодексы друг друга.

Вечер в доме Ричарда прошел в беседах и воспоминаниях. Ричард рассказал про школу, факультеты и преподавателей, и на вопросы ответил подробно и основательно; вот только когда речь зашла о родителях, Гарри стало немного не по себе. Мародёры? Война факультетов? Издевательства над Снейпом только из-за того, что тот беднее, на другом факультете и с детства дружил с Лили, с его мамой?

Это так противоречило Рыцарскому кодексу...

Но это вызывало несомненное уважение к Снейпу, нынешнему декану Слизерина, в одиночку бившемуся на равных с четверыми гриффиндорцами, про которых Ричард сказал, что они полностью соответствовали тайному девизу краснознаменного факультета — "Слабоумие и отвага".

О Слизерине Ричард отзывался нейтрально — а как им по-другому себя вести, если они с детства закованы в сотни ритуальных заморочек, конечно, пару лет спустя и они оттаивают, но ростки снобизма уже трудно выкорчевать.

Все это незаметно и исподволь повлияло на отношение Гарри к факультетам Хогвартса.

Самое большое отторжение вызывал факультет Гриффиндор, несмотря на то, что его окончила мама, — про папашку с совершенно дадлиными замашками Гарри теперь старался не что вспоминать, вообще старался не думать.

Тот высокий с косматой бородой, продукт непонятной гибридизации человека и великанши (как? а может у волшебников тоже ЭКО есть?), тоже учился на Гриффиндоре — нет, Гарри не был расистом, но ведь и получеловек, которого почему-то называют полувеликаном, к людям имеет самое косвенное отношение. Это полугоблины больше к человекам относятся, взять хотя бы и рост, и способы мышления, но не полувеликаны с их полным иммунитетом к магическим чарам. А еще есть оборотни — это люди, пусть и зараженные ликантропией, и потому он их отказывается считать Темными тварями. По крайней мере тех, кто стал оборотнями не по своей воле.

А уж когда Гарри узнал про огромных пауков, разводимых Рубеусом Хагридом под покровительством директора Дамблдора прямо у Хогвартса, потому что акромантулий шелк чрезвычайно дорог, то просто опешил — да разводите на здоровье кого хотите, но где-нибудь в специальных заповедниках. Вот, к примеру, у его приятеля Драко семья испокон веков разводит виверн и драконов, так они целый остров прячут далеко от жилых мест, и Ричард подтвердил, что таких заповедников много, — и рассказал про пространственные складки и карманы.

Но ни Аврорат, ни ДМП ничего не могут поделать — про экстерриториальность знаешь? Ну так вот, если и делать что-то, то тайно от директора, он в Хогвартсе царь и бог.

* * *

Для связи Ричард дал Гарри аврорский блокнот с протеевыми чарами, велел задавать вопросы и сразу писать, если что не так; блокнот нагреется, а то и ужалит, если что-то срочное — нужно только после сообщения поставить три восклицательных знака. Еще раз напомнил молчать про парселтанг, уже помогая занести тяжеленный сундук в купе, и еле успел спрыгнуть с тронувшегося поезда.

Из личной переписки

— Здравствуй, двоюродный дядюшка Драко! (так и хочется сократить эти три слова до аббревиатуры ДДД, но увы, она прочно застолблена за Добрым Дедушкой Дамбиком — Рич только так его называет, как и все в Аврорате и ДМП).

Я изучил Бархатную книгу и с удивлением узнал, что у меня есть огромная семья. Блэки, Малфои через Блэков, Уизли через Блэков, МакДугалы через Блэков, словом, куда ни сунься — везде эти Блэки, они что, как кролики плодились?

А подкинь-ка мне еще такой же литературы, а я тебе взамен посылаю обещанное — всего Нила Геймана, обрати особое внимание на его "Книги по магии". Как ты думаешь, не с меня ли он списал мальчика-волшебника, этого Тимоти Хантера?

Если ты думаешь, что Гейман магл, то ты ошибаешься, он из клана МакКиннонов, хотя прячется за своей еврейско-саентологической семьей, в общем, внимательно читай, с карандашом, как делает мой оруженосец Генри Дурсль. Жаль, что ему в Хогвартс только через год...

С приветом, Гарри

* * *

- Здравствуй, Драко!

Спасибо за книги, и лови ответочку — читай Жана Бодрийяра тоже с карандашом, записывай вопросы, в Хогвартсе обсудим. Ну как тебе моя идея воссоздать Круглый Стол Короля Артура? Симуляции, друг мой, и симулякры — вот наш ответ вражде факультетов!

* * *

- Драко, привет! Сегодня буду в гостях у Рича, а утром он меня доставит на Хогвартс-экспресс, там и увидимся. Так что не гоняй Гарольда с ответом, а Дракону я велел у тебя остаться, пусть Гарольд потеснится в клетке на одну ночь. Ты же говорил, что родитель твой филина в Хогвартс своим ходом отправит, пусть Гарольд и моего Дракошу прихватит заодно — ему надо крылья как следует размять.

До встречи в поезде, Гарри

Гарри пошел знакомиться с ровесниками, едва запихнув подаренный Томми Старком сундук под столик между диванчиками. Ведь кроме Драко он никого еще не знал, а ехать им восемь с лишком часов, и сиднем сидеть в одиночестве не хотелось. Но в первом же купе рядом с гарриным сидел Драко и улыбался, он только собрался идти искать Гарри, а тот сам пришел. Гарри познакомился с двумя другими мальчиками, их звали Винсент Крэбб и Грегори Гойл, и предложил обсудить кодексы, но ни у кого не было такого, и потому серьезный труд Самюэля Графа стал как бы общим для четверки будущих слизеринцев, Гарри после показных раздумий согласился, что им трудно будет дружить, если они на разных факультетах окажутся.

Пунктов в кодексе было много, но сначала новые приятели пристали с вопросами о рыцарстве, так что Гарри даже немного охрип, почти дословно пересказывая книгу о доблестном рыцаре Айвенго, потом начал новую книгу пересказывать, про Круглый стол и короля Артура, но пришлось прерваться на перекус.

Тут Гарри обнаружил, что в его отсутствие кто-то рылся в его сундуке, и с негодованием тряс, вернувшись к приятелям, пустой оберткой от бутербродов. Драко спросил, почему Гарри не включил защиту на сундуке, и тут Гарри признался, что сундук его — подарок от старого моряка, а не куплен на Косой аллее. Винсент молча принес сундук Гарри и начал водить по нему палочкой. Через пару минут сказал, что сундук добротный, чары Гарри наложит сам и тот станет вполне защищенным.

Сразу после перекуса Винсент достал книгу в черной обложке и нашел там подходящее заклинание; после пятой попытки Гарри смог наложить его правильно, как определил здоровяк. Оказалось, Крэббы специализируются на защитных и охранных чарах и рунах, и то, что у Гарри вышло заклинание седьмого разряда, говорит о силе мага в будущем, заключил Винсент.

* * *

При выходе из вагона — а старосты предупредили, чтобы первачки ждали, когда остальные покинут поезд, их, сбившихся в кучку и одиноко торчащих на перроне, грустно глядя вслед уползающему в депо экспрессу, никто не ждал.

Они уже начали было переговариваться, что надо бы самим добираться до замка, виднеющегося за огромным озером, вкруговую, вдруг это испытание такое, но тут из тумана, что медленно полз от воды к лесу и замку, выступила огромная фигура и начала быстрыми шагами к ним приближаться.

Девочки завизжали от страха при виде великана-людоеда, как крикнул кто-то из них дрожащим голосом, и вот тут к их визгу присоединились воплями мальчики — эта страхолюдина своим оскалом-улыбкой и их напугала до жути.

Вернувшиеся старосты факультетов долго потом собирали по кустам забившихся туда первачков — визги и вопли достигли карет, уже въезжающих в ворота Хогвартса. Старостам пришлось забираться вместе с первачками в лодки, иначе дети наотрез отказывались в них, такие утлые и ненадежные на вид, садиться. В общем, первая прививка от доверчивости к Великому Уму, что вскоре принесла свои плоды, добавив адекватности и логики при раздумьях об опасностях в "самом безопасном месте в мире".

Конечно, через лес к озеру старосты провели первачков с яркими Люмосами и пением песен, есть среди них такая Пенелопа, что здорово поет похабные частушки лимерики, и вскоре дети успокоились.

Узнав же от старост о встречающих привидениях, дети приняли за призрак и высокую волшебницу в зеленом платье, что вышла "забирать" их от сопровождающих. Потому-то и это, и последующие поколения учеников стало называть профессора МакГонагалл не МакКошка, а МакГношка.

* * *

Будущие рыцари вчетвером встали позади всех, потому что у них срочно возникла потребность обсудить произошедшее по дороге из вагона в замок, поэтому не обращали внимания ни на мечущегося от одной группки к другой рыжего мальчика с грязным носом, ни на громко высказывающуюся девочку-лохматку, ни на настоящих привидений — и в зал вошли так же, вчетвером.

Они с восторгом уставились на потолок — пусть они все были просвещены родителями или опекунами об этом древнем колдовстве, но вид звездного неба все равно завораживал, как им и предсказывали.

Гарри с трудом оторвался от выискивания знакомых созвездий — он прекрасно знал звезды как северного, так и южного полушария, пиратам без этих знаний никуда — когда услышал свою фамилию. Вид Распределяющей Шляпы его не разочаровал, Рич говорил о ее древности, способности прозревать Судьбу за мгновения, и потому она, пусть и такая потрепанная, его вполне устроила. К тому же в ней же был ментальный конструкт, что-то вроде искусственного интеллекта, а у них в интернате компьютерный класс был оборудован по последнему слову техники, и Гарри в очередной раз восхитился умениями могучих магов прошлого. "Генри точно таким же будет, могучим и мудрым, как и те, кто разработал считыватель эмоций безо всяких полиграфов," — промелькнула мгновенная мысль, и тут на него надели Шляпу. Гарри лишь успел уловить нечто вроде глубокого баса, раздавшегося у него прямо в голове, — "Ну что же, дело ясное, ты сам уже все выбрал давным-давно!", как Шляпа выкрикнула его факультет, и ее медленно сняла с него пораженная МакГношка.

Слизерин был первым и единственным предложением Шляпы, и Гарри весело отправился через пораженно притихший зал к пораженно притихшему змейскому столу. Точнее, не совсем притихшему — трое других только что распределившихся сюда первокурсников подпрыгивали и радостно махали руками, и Гарри, ухмыляясь, рухнул рядом.

* * *

Речь директора после пира не вызвала особого волнения среди первокурсников, уж не после встречи с людоедом-великаном, но у всех в сознании осталась зарубочка — здесь их никто не будет спасать, кроме старост, поэтому объевшиеся дети, услышав их призыв, сразу же дружно столпились возле них.

* * *

Про "ужасную смерть в коридоре" Ричарду было сообщено немедленно, пока их, как утят, строгие старосты провожали в подземелья — Винс и Грег спинами загородили корябающего в связном блокноте Гарри, а Драко, растягивая слова, бесил старост своими вопросами почти про каждую картину в их коридоре, в конце же добавил, заметив знак от дружков, что отчет закончен:

— Что, мы тут еще час стоять будем? Спать уже хочется, а то я и папе могу рассказать, как нас тут зачем-то водят окольными путями.

Старосты чуть не придушили засранца-первачка, но сумели сдержаться.

Из личной переписки

Здравствуй, мой сюзерен!

Ты же знаешь эту кошатницу, миссис Фигг? Она совсем спятила — раньше она близко не подходила, только здоровалась и называла меня Гарри, а я и не возражал, мама говорит, что с ненормальными лучше не спорить. А вчера, когда я шел из школы домой, у нас в честь первого дня учебы всем дали пакетики с конфетами и отпустили после первого урока, она на меня напала, схватила и потащила к себе во двор. Конфеты рассыпались и по всему тротуару раскатились.

Ты же говорил, что защищаясь орать не стыдно, и я так заорал, что у нас стекла в трех домах повылетали из окон, тут папа как выскочит и кааак пенделя ей даст! Хорошо, что он дома был, и в отпуске еще три дня будет, он же Дадли вчера в Воннингс отвез и там со школьными друзьями своими хорошенько выпил, а он с похмелья такой злющий всегда, что миссис Фигг в свою изгородь впечаталась и вроде даже сознание потеряла.

А сегодня она тихо подошла и говорит, что просто хотела узнать, почему я не в Хогвартсе. Я от растерянности ответил, что мне еще рано, а она такая: "Гарри, деточка, ведь тебе же одиннадцать лет тридцать первого июля исполнилось...".

Я дальше ее бред слушать не стал, пригрозил папе рассказать и он ее в полицию сдаст. Что ты думаешь по этому поводу? Я лично думаю, что ее надо не в полицию сдавать, а в психушку. Но она же маг или сквиб, раз про Хогвартс знает, может у волшебников есть психлечебницы? Я бы туда написал.

Твой верный оруженосец Генри Вернон Дурсль.

* * *

Гарри — Ричарду

Рич, тут Генри что-то странное пишет — ты ее не знаешь, но есть у них соседка, совсем ку-ку, так она к нему пристала с Хогвартсом, если она сквиб или даже маг, что она делает у нас в Литл-Уингинге? Да, еще и кошек у нее куча, я таких здесь в Хогвартсе у некоторых видел — книззлы это, оказывается, а их можно разводить вне магических поселений? Ты узнай про нее, а?

Ричард — Гарри

Понял, проверим.

На факультет Слизерин распределилось шесть мальчиков и четыре девочки — и Гарри немедленно загрустил. Прекрасных Дам следовало выбирать сразу же, посвящать им стихи и подвиги, взять к примеру первый их совместный подвиг еще в Хогвартс-экспрессе... хотя нет, конкретно этот подвиг Прекрасным Дамам посвящать не стоит.

А дело было так: после зачарования сундука начали совещаться, как вычислить воришку бутербродов и как его наказать, после бурных дебатов были предприняты поиски в учебнике по Чарам — и надо же, в примечаниях было указание на Акцио, что изучают на пятом курсе.

Драко этим Акцио владел, и владел неплохо, как выяснилось сразу же.

Акцио не применяют к живым объектам, но бутерброды Гарри Поттера не живые, и долго, почти до самого прибытия в Замок, воришку выворачивало в туалете наизнанку, а дверь их купе, предусмотрительно закрытая, оказалась вся заляпана кусками хлеба вперемешку с колбасой.

Воришку вычислили по зеленому цвету лица и икоте, сделав себе заметку разобраться с ним позже, и хотя этого рыжего распределили на Гриффиндор, месть они еще придумают — Гарри рассказал про холодное блюдо и как его подают, и порывистый Драко немедленно взял эти слова себе на вооружение.

Поселились они по двое, но собрались на первое замковое заседание в комнате Гарри и Драко; уже вшестером — еще два парня, Теодор Нотт и Блейз Забини, тут же с восторгом приняли идею поиграть в рыцарей.

Так вот, про Прекрасных Дам: мальчики кинули жребий, игра есть игра, и потому Гарри досталась Миллисент Буллстроуд, Драко вытянул бумажку с именем Панси Паркинсон, Грегу теперь предстояло совершать подвиги в честь Дафны Гринграсс, ну и Тео осталась Трейси Дэвис.

А где прикажете брать Дам для Винсента и Блейза? Потому на следующее утро старосты были расспрошены на предмет наиболее лояльного факультета по отношению к их собственному, и недостающих девочек решили присматривать в Равенкло.

* * *

После завтрака начались уроки. На трансфигурации, где их факультет объединили с гриффиндорцами, и на зельеварении, где их соседями по котлам тоже оказались девять красно-золотых, не было возможности увидеть предполагаемых Прекрасных Дам для Блейза и Винсента, зато после обеда им повезло — на Травологии им достались орлицы. Выбирать из трех девочек с сине-бронзовыми галстуками долго не пришлось — Лайза Турпин и Мэнди Броклхерст были единственными, кто благосклонно на них посматривал. Падма Патил, хотя и блистала экзотической красотой, но уже наслушалась от сестры сплетней, что постоянно бродили по гостиной Гриффиндора, — о скользких слизнях, годных гриффиндорцах, хлипких хаффлпафцах и разумных равенкловцах, и посчитала свой и сестрин факультет единственными, на которых нет темных магов и хлюпиков-тупиц. Лайза же и Мэнди, выросшие среди волшебников, знали о факультетах намного больше и быстро поддались на уговоры всей шестерки Серебряных Рыцарей, не отказавшись стать Прекрасными Дамами для слизеринцев.

Прекрасные Дамы-орлицы в библиотеке познакомились со своими подругами-змейками и уединились с ними в отдельном углу, откуда до шестерых Рыцарей стали доноситься смешки и долетать изучающие взгляды. Впрочем, они быстро самоопределились — Лайза подошла к Винсенту, а Мэнди к Блейзу, и так образовались Союзы Рыцарей и Дам.

Падма Патил вскоре осознала, что осталась в полном одиночестве из-за того, что впервые изменила своей привычке сначала получать информацию от как можно большего количества источников, сходу определив два факультета в нехорошие. Исправить это положение дел очень хотелось.

Изучение и подгонка Кодекса Красной Розы для Розы Серебряной шло неделю, дебаты продолжались сразу после уроков в коридорах близ Башни Равенкло, и все двенадцать первокурсников быстро научились у Мэнди, как ставить заглушки от некоторых любопытствующих гриффиндорцев, рыжих и наглых. По предложению Лайзы и Мэнди стали приглашать на совещания и Падму Патил, пока лишь с правом совещательного голоса — Гарри обозвал ее ум аналитическим и логическим, и она уже перестала коситься на слизеринцев с подозрением. Впрочем, вне Игры она оставалась недолго.

* * *

Через неделю к Рыцарям Серебряной Розы подошли с претензиями первокурсники-мальчики из Равенкло, получили копию Кодекса и создали свою Розу — Бронзовую. Но пусть их было всего трое — Майкл Корнер, Энтони Голдстейн и Терри Бут, но девочка-то осталась одна, Падма Патил, и поэтому рыцари Бронзовой Розы отправились искать себе двух недостающих Прекрасных Дам в Хаффлпафф, обретя их в лицах Сьюзен Боунс и Ханны Аббот.

В свою очередь мальчики-хаффлпаффцы тоже прониклись игрой в Рыцарей, но на этот факультет поступило самое большое количество учеников — пять мальчиков и семь девочек, так что мальчики образовали третью Розу, Пчелиную, и посвятили себя оставшимся девочкам-софакультетницам.

Игра разрослась на три факультета, не привлекая внимания оставшегося за ее пределами Гриффиндора (Парвати Патил, слушая рассказы сестры, тихо завидовала); целый месяц, вплоть до урока Полетов, так и оставалось, а потом Серебряные и Бронзовые Рыцари содеяли в честь своих Прекрасных Дам первый подвиг.

* * *

На уроке Полетов под Невидимостью присутствовал Ричард Абертнот, и не один — у его начальника наконец созрело решение проверить его доклад месячной давности, про "ужасную смерть в Запретном коридоре", и Ричарда командировали для проверки, придав в напарники стажера.

Ричард быстро подхватил падающего с метлы Невилла Лонгботтома, застенчивого и боязливого гриффиндорца, заклинанием Локомотора, примененным к его мантии, а когда урок закончился, по блокноту вызвал Гарри.

Впоследствии Серебряные и Бронзовые Рыцари назвали свой первый официальный подвиг "Трехголовый греческий песик и песня про любовь", посвятив её всем девяти Прекрасным Дамам скопом. Гарри рассудил, что негоже им одним рыцарскую славу себе захапывать, и отправил Энтони Голдстейну Приглашение на Охоту. Энтони Голдстейну потому, что его семья как раз и занималась церберами.

Ну да, Гарри никогда не стремился к ненужному риску, а у Энтони оказался прекрасный голос; под покровом утреннего тумана двое взрослых и девять мелких Рыцарей с трудом вытащили спящего пёсика за пределы антиаппарационной зоны Хогвартса к ожидающим поодаль слоновьих размеров клетке и греческому посланнику.

Ричард потом говорил, что его вначале смутило, что дверь запиралась на простой Коллопортус, да и сигналка была почему-то настроена на аурный рисунок магии Гарри, но он быстро сообразил, что мальчика надо замаскировать, — тогда Гарри в первый раз хлебнул Оборотного Зелья. Два Драко Малфоя одинаковым движением заткнули уши, когда Энтони затянул "Котел, полный горячей любви".

Естественно, после похвальбы Серебряно-Бронзовых на заседании Треугольного Стола Пчеловоды обиделись и потребовали, чтобы следующий подвиг оставили для них.

И он не заставил себя ждать — едва Рон Уизли подбежал к Гарри и заорал, что надо бежать и спасать Грейнджер от тролля, Гарри тут же делегировал право совершения подвига Рыцарям Пчёл. А те были отнюдь не дураки, так что взяли в оруженосцы (во временные оруженосцы) двух семикурсников, братьев-близнецов МакДугал.

Рона Уизли рослые хмурые шотландцы оглушили и усыпили, чтобы тот не вопил, и сложили за гобеленом, победили тролля, забрав себе его тушу в качестве трофея, и директор ничего не смог поделать, Право Трофея, как хмуро заявил Луг МакДугал.

Операцию Пчеловики назвали "А не пофиг ли, кто тролля победил, главное, это были наши парни", и пусть спасали Грейнджер, но победа была посвящена своим, настоящим Прекрасным Дамам.

* * *

Северус Снейп, самый молодой мастер Зельеварения, декан факультета Слизерин, слуга двух господ, и прочая, и прочая, внимательно изучил переработанные и дополненные Кодексы Серебряной, Бронзовой и Пчелиной Роз, а также объяснительные от шестерых первокурсников Слизерина, трех первокурсников Равенкло и семерых первокурсников Хаффлпаффа. Для изучения объяснительных и Кодексов он пригласил к себе профессоров Флитвик и Спраут, и их хохот звучал до позднего вечера, короче, наутро запасы Антипохмельного Зелья у Снейпа резко сократились.

Да, это вам не Мародеры, от воспоминаний о бурной школьной юности Снейпа передернуло, тут тебе и защита слабых, и подвиги во имя Прекрасной Дамы, и куртуазность в выражениях, и требования к хорошей физической форме — и Снейп решительно подписал Прошение от первого курса.

Он разрешил использовать фехтовальный зал факультета для тренировок на шпагах (учитель Драко Малфой) и на мечах (учитель Винсент Крэбб), при условии, что у тренирующихся там не будет снятых баллов и отработок, — метод кнута и пряника сработал, и даже прирожденный гриффиндорец Малфой (блэковская кровь не водица) стал гораздо осмотрительнее.

Разумеется, тренировочное оружие было деревянным, но хорошо сбалансированным и из тяжелого дерева, так что Теодора Нотта, как владеющего немалым арсеналом целительских заклинаний, обязали таскать с собой лечебные зелья, а также обучить коллег по рыцарскому ремеслу основам колдомедицины.

* * *

Но разбираться с головными болями и с лихорадочно-нервозным состоянием у Гарри Поттера после уроков ЗОТИ Снейпу пришлось самому — не к Дамблдору же или мадам Помфри идти.

У директора как-то не срослось общение с Поттером, единственная их беседа состоялась под его присмотром, и она заключалась в категорическом отказе Гарри вновь примерить Шляпу.

Снейп договорился с Мастером ментальной магии из госпиталя Святого Мунго об осмотре Гарри Поттера на зимних каникулах, а пока Гарри надел каффу-оккли производства Пандоры Лавгуд (Снейп ухмыльнулся, был бы Гарри девочкой, носить бы ему серьги-редиски). Каффа была практически незаметна под волосами, она надевалась на верхнюю часть уха, сжирала у носящего немало магии, зато после ЗОТИ Поттереныш хоть и был бледноват, но взгляд имел острый, а не плывущий, как раньше, и головные боли прекратились.

Из протоколов заседаний Треугольного стола

— Вот это место, Рич тут хранил на седьмом курсе выпивку кое-что ценное, и мне по наследству передал знания о Выручайке.

— Почему по наследству? Так он же официально меня уопекунил, у него друг работает в Отделе Семей и Наследований.

— А сразу и оформил, как проверил, что у меня, сиротинушки-и-и-ы-ы, никто в опекунах не числится. Был какой-то претендент на опекунство, да вроде его посадили, или еще что случилось — в общем мне пофиг, раз я ему не нужен, то и он мне тоже.

— Так, давайте выйдем и я сосредоточусь. Не щекочите меня, Прекрасная дама Миллисент, а то я вместо Круглого Стола неизвестно что напредставляю.

— Эх...

— Ладно-ладно, я согласен — Треугольный стол по числу Роз. Зато потом, когда наше Движение разрастется, будем добавлять по стороне. Многоугольник всегда стремится к нулю, то есть к окружности.

— Драко, это не знак Гриндевальда, то есть да, треугольник-то вписан в круг, но где ты видишь биссектрису? Ну что, таким и оставим наш символ?

Протокол вела секретарь собрания, Прекрасная дама Трейси.

* * *

На заседании присутствуют представители всех трёх Роз. Заседание открывает приветственными словами сэр Поттер. Тема заседания — тридцать второе дополнение к Кодексу Пчелиной Розы, докладчик досточтимый сэр Финч-Флетчли, оппоненты сэры Голдштейн и Нотт. В ходе дискусии поступило предложение сэра Гойла перейти к чаю с плюшками. Предложение принято единогласно, дополнение тоже.

Протокол вела секретарь собрания, Прекрасная дама Миллисент.

* * *

- Речи мои представляют отнюдь не трепотню, как вы, сэр Драко, изволите выражаться в присутствии Прекрасных дам, а вереницу прочно упакованных силлогизмов, которые оценили бы по достоинству такие знатоки, как Секст Эмпирик, Марциан Капелла, а то, чего доброго, и сам Аристотель...

— Да, почти прямая цитата, уважаемый Грег. Вижу, вам тоже творчество Булгакова зашло?

Позвольте поинтересоваться, ужели вы, кроме картинок с обнаженной ведьмой Геллой и не менее обнаженной Маргаритой, прочли всю книгу? А Драко не прочитал, смотрите, сэр Грег, как он на нас таращится...

— Дамы, дамы, не бейте меня и сэра Грега, я сию же минуту книгу размножу и вам отдам, и вы убедитесь, что она не про то, о чем вы думаете.

— Чай сегодня с имбирными пряничками. Эй, куда сливочник уперли, трепетные девы, тоже мне... жадины обыкновенные...

Протокол вела секретарь собрания Прекрасная! Дама! Панси!

Из личной переписки

Гарри — Ричарду:

Рич, а как ты думаешь, верна ли пословица, что рыба гниет с головы? Я это к тому, что изучая старые газеты и журналы в библиотеке Хогвартса, я пришел к выводу, что эта так называемая вражда между факультетами обострилась именно во время директорствования Дамбика. Разделяй и властвуй — давно известный прием.

Ричард — Гарри:

Я полностью с тобою согласен. Я разговаривал с уборщиком Амбридж, у него дочка сейчас работает секретарем у Министра магии и ужасно стесняется своего отца, поэтому он рад поболтать с любым, кто его выслушает. Так вот, он говорил, когда Дамблдор еще был деканом Гриффиндора, он уже тогда факультеты стравливал, и слизеринцев гнобил, а уж как до директорства дорвался, так и разошелся вовсю. Думаешь, Мародеры без его прикрытия долго бы промародерствовали?

— Я думаю, что Дамблдор заместил реальность и смысл символами и знаками, и все его убеждения — это симуляция реальности. Более того, эти симулякры не только не являются отражениями реальности, они даже не обманчивые её отражения. Они не основываются на реальности и не прячут её, они скрывают тот факт, что ничто из существующей реальности больше не релевантно его текущему пониманию действительности, — лениво оттирая котлы на отработке, Гарри Поттер отвечал на вопрос Снейпа, как он относится к речи Дамблдора о Всеобщем Благе, что прозвучала перед зимними каникулами, на предпоследнем в этом году завтраке для всей школы.

— Гарри, а ты сам-то понял, что сказал? — в голосе рядом работающего Рона Уизли прозвучал испуг.

Снейп хмыкнул, вытащил томик Бодрийяра и показал Поттеру, а тот согласно прикрыл глаза, кивнув на зависшего Рона.

* * *

- Да ну, Драко, я же понял, что Рон специально мне листок в котелок подбросил, просто я хотел выяснить, могу ли я своей, как ты мое красноречие называешь, трепотней, ввести его в ступор. Наверняка он то поручение директора выполнял, о котором нам Падма рассказала, ну тот совет рыжему попробовать навязаться ко мне в друзья.

— А он про него всему факультету рассказал, по секрету.

— Ну как сумел, так и попробовал — после отработки Рон начал Снейпа обс... обругивать, типа проявил ко мне сочувствие по поводу незаслуженной отработки, ну да, дебил, я через поворот и ушел к себе, не дослушав.

— Да, смог, и знаешь что? Рон в ступоре проторчал полчаса, а Снейп знает о криптографии и кибернетике побольше моего.

— А еще я решил, что мстить такому недалекому человеку как Рон Уизли для Рыцаря мелочно, что ли. У него же две функции в мозгу работают — пожрать и поорать, и я с ним на одни уровень вставать не желаю. Если он мне что-нибудь посерьезнее устроит, тогда и подумаю, вон, братцев его мы укротили же, теперь ходят и опасаются нас задевать. Но Рону, судя по всему, не рассказали, как мы им весь их запас вредилок скормили — хотя недельку у мадам Помфри и провалялись.

* * *

Каникулы пролетели в один миг: пока все рассказал Арчибальду Уайту и Ричарду Абертноту, пока выслушал их комментарии (порой прерываемые, невнятным шепотом, непереводимой игрой слов), пока поделился опытом и новыми заклинаниями с оруженосцем Генри, пока выслушал его рассказы про странную суету вокруг миссис Фигг и ее кошек, ведь съехала же старуха куда-то! Ну, туда ей и дорога... А еще был визит в Мунго.

* * *

Янус Тикки, Мастер ментальной и общецелительской магии, провел диагностику быстро, но качественно, прикладывая то туда, то сюда чуть ли не все артефакты и амулеты, наличествующие в кабинете.

У услышавшего диагноз Снейпа непроизвольно дернулась левая бровь, и он отправился варить аналоги магловских антипсихотиков, а тем временем мастер Тикки вшивал помпу в подколенную ямку усыпленному Гарри Поттеру.

Ментальная проекция развоплотившегося Волдеморта не являлась полноценным крестражем, как спокойно объяснил Мастер Тикки, но если сейчас же не принять меры, из Поттера получится маг-шизофреник. До тринадцатилетия мальчику придется постоянно получать микродозы Зелья Психоспаса, лично разработанные Мастерами Тикки и Сметвиком, а потом они обучат Гарри некоторым ментальным практикам — раньше нельзя.

— Вы говорите, что он находится в нервно-психическом возбуждении или депрессии только после уроков ЗОТИ? Так давайте я под этой самой мантией-невидимкой, что вам Поттер передал, наведаюсь в апартаменты профессора Квиррелла и его понаблюдаю, — в голосе Мастера Тикки слышался неподдельный азарт.

* * *

Транспортировка усыпленного двоедушного профессора ЗОТИ в Особую палату госпиталя Святого Мунго состоялась этой же ночью силами трех невыразимцев, лично Мастера Тикки и открывающего-закрывающего свой камин профессора Снейпа.

Директору Дамблдору скажут всё, что надо, сами невыразимцы, и пусть ищет нового преподавателя на новый семестр.

* * *

Вместо куда-то исчезнувшего профессора Квиррела занятия по ЗОТИ пока вели по очереди все деканы, а если МакГношка, раздраженная этими нарушениями любовно ею выверенного расписания, видела, что никак не получается никого в пустое окно всунуть, то она просто вычеркивала — отчего-то эту должность занять никто не спешил. Хотя гриффиндорцы вначале шушукались, что декан зеленых скользких гадов просто мечтает об этом, но вскоре и до них дошло — не-а, не только не мечтает, но и дважды на весь Большой Зал послал в своей манере заместительницу директора, и трижды предложил ей самой варить зелья для Больничного Крыла, а он назначит факультатив вместо уроков выпускным курсам.

* * *

Разведка доносила сведения регулярно, авторитет Рыцарей рос неуклонно, вот и произошло то, что и должно было рано или поздно произойти — к ним обращались за помощью теперь и гриффиндорцы, те, кто поняли, что собственному старосте и собственному декану на них плевать.

Так Розы узнали про Еиналеж и дракошечку, которого мучают содержанием в тесном помещении, — Драко аж взвыл, узнав об этом.

"Они же должны летать на воле, а не сидеть на цепи, как сторожевые псы!" — в такие моменты очень, очень сильно проявляется блэковская горячность у обычно выдержанного (обычно — это после пары бесед за Треугольным Столом, когда все Рыцари и Дамы высказали свое фе его поведению с Роном Уизли, а еще на отца старается походить!) младшего Малфоя.

Из протоколов заседаний Треугольного стола

— Внеочередное заседание Треугольного Стола предлагаю считать открытым.

— Выношу на обсуждение действия сэра Драко по спасению им дракона из полувеликанских лап.

— Вы чем думали, многоуважаемый собрат? А вы тут не улыбайтесь так загадочно, Прекрасная дама Панси, сравните длину тела без хвоста в полтора метра и в три с половиной, да прилагающуюся комплекцию.

— Ну и что, что тебя ловчие из вашего заповедника страховали? Если бы Хагрид вернулся, пока мистера Норберта спасали из деревянной хижины, то от тебя бы мокрое место осталось.

— Да не обращайте внимания, сэр Драко, на самом деле мы просто из зависти ругаемся. И опять ваша солнечная улыбка, Прекрасная дама Панси, конечно, Вам лестно от такого подвига в вашу честь.

— Предлагаю засчитать подвиг сэру Драко как личный. Кто за? Единогласно!

— Второй вопрос на сегодня — считать ли подвигом разгром двух подпольных лабораторий близнецов Уизли?

— Засчитано в общий баланс Серебряной Розы единогласно!

— Предлагаю перейти к дегустации чая с мятой, и вот мама передала к чаю плюшки с корицей.

Протокол вела секретарь собрания Прекрасная дама Мэнди.

Из личной перепискиГарри — Ричарду

Рич, ты прикинь, мне тут рождественский якобы подарочек подкинули — мантию-невидимку, вроде бы мой отец перед смертью! — нет, так и написано в сопроводилке! — кому-то отдал, нет, чтобы нас с мамой прикрыть! Подписи нет, но ставлю на Бороду...

Ричард — Гарри

Вот гнусь! Если это то, что я думаю, спрячь и не вздумай пока пользоваться! А лучше всего — отдай декану Снейпу на хранение.

Гарри — Ричарду

Рич, у нас тут очередной аврал — Хагрид где-то раздобыл яйцо дракона и помог тому вылупиться, мало ему акромантулов! Дракошку мы пристраиваем в хорошие руки, в заповедник, но тут одна птичка пропела, что кто-то из рыжего семейства тоже собрался его оприходовать... Вы как, аврорскую операцию на контрабандистов не планируете?

Ричард — Гарри

Горе ты мое, сообщай детали!

* * *

Бабушка, тут такое дело — я тут вечером снова попытался как-нибудь от того рыжего спрятаться, который меня все тащил на дракона посмотреть, а мне вдруг так сильно-сильно и подозрительно захотелось в один класс заглянуть. Он пустой, и в нём ростовое зеркало, на раме написано, мол, желания показывает. Я едва взглядом скользнул, мне хватило, чуть не стошнило — думаю, твой амулет защитил. До гостиной, правда, с трудом добрался.

Тут меня Парвати Патил увидела, расспросила и сказала, что посоветуется с Падмой, та точно знает, кто может помочь. Я, наверное, к ней прислушаюсь.

Твой любящий внук Невилл

* * *

Логан, сделаем вид, что Смит, привет!

У меня тут был Поттер на приёме — свистай всех наверх, окончательно с Волдемортом разбираться. Крестражи и проекции, представляешь? Я тут ненадолго на разведку в Хогвартс, чтоб его директора наконец-то откатом прихлопнуло, а потом будем всерьёз планировать, но вечером все равно будь в боевой готовности.

Твой коллега Янус, и не вздумай, зараза, в моем имени буквы заменять!

В начале второй недели занятий директор Дамблдор стал отсутствовать на приемах пищи все чаще, а когда посещал их, то его резко постаревший вид и трясущиеся руки не могли скрыть даже чары иллюзий, потому что они на нем долго не держались.

Ричард сообщил намеками Гарри, а тот всем остальным, что на семью Уизли посыпались несчастья — драконье яйцо оказалось переправлено в Англию из румынского заповедника именно старшим из сыновей, при содействии второго, гоблинского служащего, и их обоих уволили. Авторитет Дамблдора и тут не помог — и он заподозрил, что под него начали планомерно копать (на четвёртый день индеец Соколиный Глаз заметил, что в сарае, куда их заперли, не хватает одной стены). Рич велел все операции Роз проводить во время отсутствия Дамблдора в Хогвартсе, Игра Игрой, но рисковать не стоит, сейчас серьезные дядьки кое-что предпринимают, и мешать им не стоит.

* * *

Спустя две недели после начала семестра Снейп и Тикки распили бутылочку ледяного вина из виноградников родителей Тикки. Повод был весомый — Тикки ликовал:

— Представляешь, ментально-астральная проекция уже начала воплощаться в физическом аспекте! Да-да, самая настоящая морда лица начала высовываться из затылка Квиррелла, и морда очень мерзкая, даже Гиппократуса пробрало. А ты его знаешь — более спокойного мага я не встречал.

— Так вот, на одном из уровней ОТ мы провели серию разделительных ритуалов, и то, что отделилось от бедняги Квиррелла, мы закупорили в Matreshka, пришлось обращаться в Кащеевский институт изучения многодушия.

— Да, сейчас она у русских, с ней поехали Мистеры Смиты, оба поехали, лично, представляешь?

— А мальчонку можно пока от помпы освободить, раз нет раздражителя. Нет, это прямое указание Мистера Смита-три — на него будем ловить, как на живца...

— Да я тоже против, мы просто дозу еще уменьшим, тогда и крестражи, если у Темнейшества есть еще где-то, он сможет засекать. А Мистер Смит-один собирается все лето с Гарри в экспедициях провести, сейчас у русских обучение пройдет в Отделе имени Айвена Фула. Ну да, и я присоединюсь, и ты — вот, держи, Мистер Смит-два и тебе передал приглашение на Большую Охоту. Конечно, мы все мальчику расскажем, а как же, вот еще, тайны Мадридского двора разводить, дело-то обычное...

* * *

— Да ты же тупой, как и дуры ваши, Прекрааасные Дааамы!!! А у тебя на лице так и написано — Т У П О Й!!!

— Ну что же вы так себя не бережете, мисс Грейнджер, так орете, прямо как Олевелая Эм.

— Да ты... да ты... ты еще скажи, что знаешь, что это обозначает!!!

— А что, Азимова только гриффиндорцам читать можно?

— А ну-ка повтори!!!

— Повторяю — читывали мы Исаака нашего, зачитывали до дыр. И Дамы наши, про которых вы орете, что они дуры, не Олевелые Эм, а нормальные девочки. И то, что они не трясут руками на уроках и не бьются в припадках, чтобы учителя их заметили, вовсе не значит, что они глупее вас.

— Да если бы не Поттер-предатель, Роза была бы наша!!! Да на вас надо за плагиат Круглого Стола в суд подать!!!

— Его дедушка был бы не против такой интерпретации. Его дедушка своему сыну Арчибальду завещал все свое творчество, а Гарри один из его приемных детей. Да-да, он внук Т. Х. Уайта, того самого.

Из протоколов заседания Треугольного стола

— Заседание Серебряной розы по поводу Гермионы Грейнджер, истинной пламенной революционерки-гриффиндорки, предлагаю начать и сразу закончить. Прошу высказываться очень кратко.

— Сэр Винсент, вы разорвали шаблон не только у Грейнджер, но и у остальных гриффиндорцев, за что вам сегодня полагается вторая порция плюшек с медом.

— Да, единогласно!

— Да не обращайте вы внимания на эту отважную!

— А сам-то чё тогда ввязался в спор, ведь ее не переспорить, это все равно что спорить со жрецом!

— Тих-ха! Мёд сейчас огорчится от ваших споров и чай остынет. Сегодня с малиновыми листьями, сам сорвал и высушил, прошу продегустировать.

Секретарь заседания Прекрасная дама Лайза

* * *

- Сегодняшнее заседание посвящается приглашенному гостю, достопочтенному Невиллу Лонгботтому.

— "Достопочтенный" значит, что ты по наследству имеешь место в Палате Лордов, вроде так...

— Не торопитесь, достопочтенный Невилл, рассказывайте по порядку, ну, смелее, вы же сами попросили совета. А это рыцари двух других Роз, мы серьезные вещи всегда вместе решаем, к примеру взять наш совместный подвиг с зеркалом... кха-кха-кха...

— Язык у вас, сэр Джастин, словно помело моей мамочки.

— Да, так что там у вас с Дамблдором произошло?

— А ты что?

— Как, как? Запасной Избранный?

— Нам самим такой пригодится!

— А давайте его примем в почетные Рыцари всех Роз, а?

— Кто за? Единогласно!

— Предлагаю немедленно написать Мистерам Смитам про некоторые поползновения со стороны ДДД!

— Кто за? Единогласно!

— Чай сегодня отменяется! Потому что я какао сварил.

Протокол вела Прекрасная дама Сьюзен

* * *

Заседание трёх Роз по итогам операции "А что там такое черненькое белеется?"

Пункт первый: извлечено сэром Гарри и сэром Драко — камень красного цвета, весом приблизительно в треть фунта. Отдали для исследования Мистеру Смиту-три (как-то нехорошо он возбудился, а, сэры и сэрухи?)

Пункт два: извлечено сэром Джастином и сэром Винсентом — посох (вдруг мерлиновский, и опять Мистер Смит перевозбудился!)

Пункт три: извлечено сэром Захарией и сэром Теодором — камень черного цвета (зря мы Мистеру Смиту показали это Зеркало...)

Пункты четыре, пять и все остальные, Мистеры Смиты сказали, что сами извлекут.

Троллья туша опять досталась МакДугалам, шахматы мы уменьшили и отнесли в тренировочный зал, кубки с ядами забрали для исследования бронзоворозовые, летающие ключи опять же им.

А, точно — давайте вернем в теплицы Дьявольские Силки, мы же не грабители какие, а благородные Рыцари (да мы просто не сумели придумать, куда их применить, хотя Невилл пару побегов прихватил).

И чем нам заниматься до конца семестра? Поступило предложение обдумать это за чаем с плюшками. Принято единогласно.

Записано секретарем — Прекрасной дамой Дафной.

Из личной переписки

— Приветствую Вас, сэр Драко!

Мы не виделись десять дней, а как будто вечность прошла — столько случилось! Прости за почерк, пишу на коленке.

Во-первых, как здоровье отца и матери Ваших, все ли благополучно?

Во-вторых, как здоровье мистера Норберта, научился ли он летать? И на сколько метров у него возросло огнеметание?

В-третьих, Большая Охота так только называется — мы сидим в чистом поле в переносном шатре, и я с точностью до километра указываю на специальной карте, где находятся кусочки Волдеморта. Вот и пригодилось чувство направления — помнишь, я рассказывал, как обыгрывал Томми Старка?

Один из них, уважаемый сэр Драко, последний и самый фонящий, находится у вас в доме, и я сейчас стою за вашими воротами вместе с деканом. Остальные кусочки Того-Сего уже у Мистеров Смитов, в том числе и некий предмет из недр Гринготтса, его пришлось моему крестному забирать, как главе Рода. Его выпустили после проверки на детекторе лжи применения сыворотки правды применения Веритасерума, и сейчас готовится оправдательный приговор.

Мистеры Смиты после его показаний посетили жилище семьи Уизли и что-то сделали, а что именно, не сказали. Лишь отметили, что все прочитаю в средствах массовой дезинформации, когда опубликуют не только оправдательный приговор твоему и моему троюродному дяде, но и обвинительный истинному виновнику смерти моих родителей. Интрига, однако!

К Уизли их привело некое полученное у русских устройство, что-то вроде поиска анимагических аур — русские такие для ловли анимагов-грызунов используют, как я успел прочитать в инструкции по эксплуатации.

В-четвертых, у меня нет теперь оруженосца — Генри оказался моим кузеном со стороны матери, что радует (оруженосца я найду, а кузенами не разбрасываются, и мы же против непотизма).

В-пятых, что несказанно меня огорчает, о мой дорогой друг, у меня появились в довесок к любимому кузену еще один, тот самый Дэ-бил, о котором я вам поведал ранее, и их мама. Да, вот так и идут рука об руку радость и печаль. Это проделки ДДД, который очень удивился в сентябре, когда выяснил, что я не жил с тетей. А я и внимания не обратил на это, ну не жил и не жил, подумаешь, а оно вон как оказалось...

ДДД распелся как раз перед тем, как Мистеры Смиты пришли меня забирать на Большую Охоту, вы уже на поезд собирались, я только и успел сказать, что не поеду.

То есть это к ним на крыльцо меня после смерти родителей подбросили, а дальше расскажу, как встретимся.

Давай уже, выходи, дам полный отчет — раньше было жутко секретно.

Лист в блокноте заканчивается уже, эй, Драко, прием!!! Выходи!!!

Мистеры Смиты берут нас на Большую Охоту — да на другую! Мы идем чистить Темнолесье от акромантулов (наконец-то продавили и согласовали, магическая бюрократия хуже простецкой).

ДРАКО!!!

Ну наконец-то...

— Дурсль, Генри!

— Равенкло!

* * *

- Гарри, вот, мама тебе передала фотографию ее и твоей мамы в детстве, и держи еще пирог. Она обиделась, что ты так и не приехал погостить. Ну когда отошла от известия, что я волшебник, подумала-подумала и кааак обрадовалась почему-то. Но она запрещает мне рассказывать об этом Дэ...

— Почему Дэ, а не Дэ-бил? Так он после Воннингса что-то поумнел резко, и уже не такой жирный и противный. Ага, и я думаю, что его там отлично перевоспитали и социализировали.

— Ага, и мне жалко, что ты в Кащеевском институте все лето провел. И без шрама тебе лучше. А у меня смотри, линзы — мама купила.

— Мы с парнями решили Синюю Розу организовать, вот, пишем кодекс. А Прекрасной Дамой у меня будет Луна Лавгуд. Ага, она сама меня выбрала, еще в поезде. Или я ее, точно не помню, но мы с ней проболтали всю дорогу, сначала она мне чуть весь мозг не вскипятила — к такому меня жизнь не готовила. А потом я кааак понял ее, и понеслось...

* * *

- Гарри, я еще вот что хотел спросить, мне Ричард рассказал, что всем несовершеннолетним волшебникам положено иметь магического опекуна. А ты не мог бы его попросить стать и моим опекуном тоже?

— А-аа, ты его уже попросил! Да, в эту субботу я совершенно свободен, но как я выйду из Хогвартса?

* * *

— Выездной нотариус, я и не думал, что такие есть... Спасибо, директор Снейп, декан Флитвик! Спасибо, мистер Абертнот! Спасибо, миссис Марчбэнкс!

* * *

- Гарри, а можно я с тобой навещу мистера Старка в Святом Мунго? Я тоже хочу посмотреть на его новенькую ногу, та акула была немагическая, верно? Потому ему и смогли ногу заново вырастить? Как круто-то! Крутота! Щикааарно!