По приколу (джен)

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет.

Умрешь — начнешь опять сначала

И повторится все, как встарь:

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.

А.А. Блок

Храм Дракона на Зените не самое популярное место. В моем рейтинге самых непосещаемых достопримечательностей он твердо занимал первое место. Даже сегодня, в день рождения четвертой принцессы. Когда этикет Магикса рекомендует всем доброчестивым гражданам собраться под взором божественной ящерицы и пожелать венценосной особе долгих лет жизни и процветания во имя своей планеты.

Храм появился здесь около двадцати назад и в Интернете значился как «единственный храм божественной ящерицы на Зените». Вроде уже поэтому туристам можно его посетить, но мешала одна маленькая деталь. От безликих многоэтажек внешне он отличался только размером. Его не украшали ни резные статуэтки из розового золота как на Мелодии, ни вечноцветущие горящие цветы как на Линфеи, ни поющие раковины Андросса и ни… Короче говоря, каждая планета пыталась придать своему главному храму какую-то изюминку. Воздвигнутый добровольно-принудительно, по просьбе-требованию тогда еще процветающего и существующего Домино, храм больше смахивал на гараж. И среди настоящих гаражей выделялся исключительной скромностью и затхлостью.

Туристы просто не могли его найти. Не могу винить несчастных, сама зависла перед входом минут на десять, гадая сюда ли мне надо. И, если бы не сморщенный дедок, вовремя вышедший на прогулку, искать мне его еще долго.

Аарон, смотритель храма и уроженец Домино, печально качал головой и говорил, что, раньше хотя бы члены монаршей семьи посещали святое место по праздникам.

Наверное, это одна из причин, почему эту самую семью подданные не сильно уважают. Не знаю, может везде так, и Зенит не оригинален, но столько бородатых анекдотов я даже про королеву не слышала.

На кой черт столь продвинутой планете монархия — загадка, которую я пытаюсь отгадать уже второй месяц. Возможно, дело привычки, но как-то не похожи зенитцы на консерваторов.

Аарон методично пел молитву на незнакомом языке, изредка ударяя в барабан. Глухой звук разносился по помещению и незаметно затихал у самой двери, не пропуская его на улицу.

Я оторвалась от методичного втыкания в пол и скосила глаза на смотрителя. Невысокий, старый и с вредным характера. На сайте храма — да, такой был — говорилось, что этой гадости исполнилось сто сорок лет. Ага, лет десять назад. Судя по всему, дед, как и многие другие деды, не сильно понимал в технике и сайтом заведовал кто-то другой. Кто-то, кто теперь этим не занимался.

Аарон обладал невероятно мерзким характером. Прозвища «гадость» и «гуидак*» он получил за любовь к нотациям, рукоприкладству и ядовитым замечаниям.

У нас была взаимная любовь.

Я каждый день приходила позалипать в храм на час-полтора, Аарон каждый день бил меня по голове палкой раза два-три. Вообще не палкой, а важным ритуальным предметом, но называть его иначе как «палка» я не собиралась. Как и дед не собирался прекращать стучать ей по моей головушке.

Я приходила в полюбившихся комбинезонах и сразу занимала первое место в рядах, аккурат напротив статуи Дракона; Аарон незыблемо вставал рядом и вычитывал долгие нотации сухим голосом по поводу манер и внешнего вида. Ибо в храм стоило входить степенно, а не влетать без молитвы. Приходить стоило в свободной белой одежде в пол, с заплетенными в волосы лентами и занимать место согласно своему статусу. Моя тушка на королевских местах его максимально бесила.

Было еще много нюансов этикета, связанного с ритуалами, которые он незыблемо выливал в свободные уши. Но больше Аарона выводили мои жалкие попытки не то что колдовать, хотя бы прочувствовать ману в себе. По его словам, за мои действия я бы давно получила плетьми на Домино за полное неуважение к божеству. Я в ответ сколдовала ему при первой возможности едва заметный, но все же поросячий хвостик.

Опустим, что эта невинная шалость вытянула всю накопленную ману и вездесущая палка один раз опустилась на мою головешку.

Мы нашли в друг друге отдушину. Впервые за время службы на Зените он нашел человека с эмоциями; впервые я нашла место, где меня ждали.

Я не собиралась подстраиваться под его стандарты, но с удовольствием помогала с уборкой храма или мелким ремонтом.

Аарон не прекращал свое «воспитание» и попытки выкинуть со святого места, но охотно рассказывал про Домино, Дракона, магию, соотношение сил во Вселенной и еще много чем, что найти в Интернете мне не представлялось возможным.

Сложно искать, когда не знаешь, что ищешь и когда информация закрыта для большей части населения Магикса.

А Магикс — это огромное измерение, состоящее из нескольких уровней и нескольких тысяч планет. Магикс — это центральная планета измерения, одно из мест, где магия бьет ключом не переставая. И чем ближе к нему, тем сильнее планеты… По крайней мере так было до предпоследней войны с Даркаром. Лет двести назад изменилось соотношение сил и теперь Зенит, находящийся на второй уровне, догнал Солярию и Эраклион по силе.

Не по влиянию, однако это уже политика, и детям в нее не лезть лучше.

В голосе служителя прорезалась сталь на втором куплете. Несмотря на преклонный возраст он пел каждую песнь согласно канонам. И меня пытался научить, но в памяти все еще алели шрамы, оставленные религиозным отцом, и спустя несколько попыток и моих истерик Аарон отвалил.

Слегка разминаю затекшую спину и скрещиваю руки в замок. Стоило подготовится заранее. За вторым куплетом следовала… эм, тишина, нарушаемая только барабаном, во время которой нельзя двигаться.

Палкой сегодня меня уже били.

Закрываю глаза и выравниваю дыхание. Слух прекращает улавливать звуки, и я сосредотачиваюсь только на дыхании и попытках нащупать ядро маны.

Прошла минута, вторая, двадцатая... Дыхание равномерно, спокойно, как и сознание. Звуки, запахи полностью исчезли, как и ориентация в пространстве. Кажется, будто я падаю, но на эту уловку сознания уже не куплюсь.

Едва заметная сфера цвета индиго в дыму. Она не холодная, не колется и сама просится в ответ, слегка согревая. Маленькая, по нему ползет легкая дымка, медленно переходящая на мои руки, обволакивающая их. Рука податливо опускается и…

-Ай!

…палка вернула меня в сознание. Потирая ушибленное место я с ненавистью уставилась на Аарона.

-Ну и какого лешего?! — Аарон морщится и поднимает меня со скамьи за ухо.

Вполне комично выглядит, мы ж с тобой почти одного роста, хоббит!

-Дрянь, сколько раз повторять что в этом месте надо молится, а не экспериментировать?! — взревела эта древняя козявка и потащила меня к выходу.

Закатываю глаза и даю себя дотащить до двери. За три щедро выделенные секунды, успеваю включить в комбинезоне грелку, еще за две вылететь во дворик храма лицом в перед. Точь-в-точь в сугроб. Как целился, снайпер недоделанный.

Единственная не задвижная дверь на Зените громко хлопает, слышу звук ключа.

— И тебе пока, старый хрыч! — спокойно кричу в единственное окно на втором этаже и легкой походкой отправляюсь домой.

Уже на улице, под покровом вечной ночи я вновь ощутила одиночество и холод.

* * *

Осознать себя в мире девочек-волшебниц… странно. Пугающе. Интригующе. Завораживающе. И ужасно. Когда в зеркале вместо себя-двадцатилетней, я нашла себя-десятилетнюю, то не сразу нашлась с ответом.

Сначала показалось, что это последствия спирта, разбавленного с водой. Потом подумала о просроченном — его же можно просрочить? — сидре.

Дерганье за волосы и пара сильных пощечин первые варианты опровергли.

Потом пришла растерянность. Происходящее плохо подходило под описание сна и больше смахивало на кошмар. Опять-таки: пара пощечин и я все еще десятилетняя, но уже с красным лицом.

Смятение переросло в панику. Снова вернуться в семью, снова терпеть бредовые идеи религиозного отца и регулярные походы в храм я была не готова. Выходом оставалось либо убиться, либо сделать ноги. Но вовремя включившийся мозг дал отсрочку от истерики, и я пошла на осмотр территории и поиск информации.

Первой жертвой пала спальня и начать стоило с компьютерного стола. В верхнем шкафчике лежали документы на имя «Катрин Фрей», с моей датой рождения и возрастом одиннадцати лет. Родилась она на Весперии, но — как гласил другой документ — имела гражданство Зенита уже год и обучалась на дому. Что там по здоровью было решено отложить на потом, отдав перспективу письму в зеленом конверте.

Справка об одобренной заявке на поступление в Высшую школу Зенита в этом году не вызвала никаких эмоций, кроме глухой боли. Само слово «школа» всполохнуло не самые приятные воспоминания и отбросив конверт, я ушла рытья в шкафу.

Шкаф, а скорее гардеробная, встроенная в стену, не дала никакой информации, кроме той, что ходят здесь черти в чем. Что-то из новой Алисы, не критично, терпимо. Среди цветастых комбинезонов скромно весел серый кофр с биркой «Ш.Ф.» и его трогать я пока не стала.

Очень странная кровать. Высокая, на тонких ножках и с непонятным нечто вместо матраса. Хотя — приземлившись для пробы — признала, что вполне мягко и удобно. Накатила усталость, я закрыла влажные глаза.

Расследование не клеилось. Информации остро не хватало. Мне снова одиннадцать, это мое тело, но не с моим именем. Я хуй пойми где, но не на Земле. А на каком-то блять Зените, какая-то нахрен Весперия, еще ебанная школа…

В дверь тихо постучали. Слезы моментально высохли. Без разрешения в комнату вошло… въехало человекоподобное нечто на колесах. Заметя меня, оно по-человечески вскинула свои руки и направилась ко мне.

Сложно сказать какую эмоцию я ощутила в тот миг. По спине прошелся табун мурашек и тело само двинулось назад, тут же уперевшись в стену. И тут это вполне себе дружелюбно выдало:

— Мисс Кэтрин, через пять минут начнется прямая трансляция Алфеи. Вы хотели посмотреть на инаугурацию будущих фей Хранительниц.

Примерно в этот момент пришло осознание. Зенит, Алфея, феи… Винкс.

— Ага, — глубокомысленно изрекаю и даю роботу за руку, как ребенка — камон, я ребенок! — проводить меня в гостиную, усадить на диван и включить телевизор.

Уже там, хрустя печеньками, до меня дошло, что отныне я персонаж детского мультика.

Как говорится, а чего добились вы?

*Гуидак — вид морских двустворчатых моллюсков из семейства Hiatellidae. Чем дольше они живут, тем больше яда накапливают в своем организме.

У меня было много вопросов, которые задавать не хотелось. Сидеть и рассуждать о иронии бытия, несправедливости или удачном стечении обстоятельств смысла я не видела. Не имея всей информации на руках, я могла только строить необоснованно сложные теории, хотя ответ мог быть простым.

Просто так получилось.

Даже неплохо, что меня закинуло именно в детский мультик. За свою жизнь я прочла уйму работ в жанре иссекай, и меня всегда удивляло некое отторжение и недовольство у героев, вызванное их новым статусом или миром. И почему-то недовольство вызывало именно нахождение в «детском» мире.

Не знаю, выбирая между миром крылатых подростков и, например, каким-нибудь средневековьем с драконами и ходячими мертвецами, логично выбрать первое.

К тому же, кто мы такие, чтобы выбирать что-то.

Я вздохнула и закрыла вкладку браузера. Почти одиннадцать лет назад пало Домино; следы младшей принцессы так и не нашли, а Дафну лишь пару лет назад официально признали мертвой. Принцесса Стелла была отправлена в «народ» для воспитания. Оперная дива Ва-Нин* мертва, информация о семье не обновлялась уже пять лет. Про Флору найти ничего не получилось. Все, что я помнила про родителей цветочной феи укладывалось в одно короткое описание, а ему соответствовала каждая вторая семья Линфеи. Такая же история была с Текной, что странно.

Просто… Я же сейчас на Зените, а она рано обнаруженный гений. Текну точно занесли в какой-нибудь реестр или она, к примеру, могла попасть на передачи или сводки новостей. Я так думала, пока не вбила ее имя в поисковик.

Имя Текны банально не искалось. Либо выскакивали феи технологий, либо ученые, но никак не моя любимица. Даже сделав запрос конкретнее, найти ее следы в сети не вышло. А еще семью Текну не сильно упоминали в сериале. Стройся эта реальность по комиксам, найти ее было также просто как Стеллу.

Увы и ах, подавляющая часть населения Зенита работает механиками и учеными.

Фотография Лейлы висела на сайте королевской семьи Андросса, но на этом ее упоминание в сети заканчивалось.

Интереса ради, я залезла на сайт Эраклиона. И вылезла ни с чем. Ни фотографий, ни того, чем занят будущий монарх. Сайт Солярии на фоне своих собратьев выделялся сильно; постоянно публиковались фотографии королевской четы, их цитаты и банальные мысли, мелькала Стелла со своими достижениями. Редко, но мелькала.

Интересно, она редко появляется потому что ее личные границы уважают и пытаются защитить, или Стелла не дотягивает до звания «идеальной принцессы»?

По запросу «планета Земля» вылезали одни ужастики про страшных колдунов, которые отберут крылья и жизнь. Я смогла найти историю земных фей в кратком пересказе и несколько дорогих учебников. Все. Пересказ словно писала сама Фарагонда или зачитывала по нему. Жили, дружили, пришли злые дядьки и теперь Тир Нан Ог ждет свою спасительницу.

Вообще вся ситуация с Землей вызывала у меня сильные подозрения. Для планеты, отпавшей чуть больше ста лет назад, она имела скудный набор информации. Да, она упоминалась на некоторых королевских сайтах, Солярия привет, но найти информацию в сети было почти нереально.

Нужно поискать в библиотеках бумажные издания учебников истории. А то я так до теорий заговора дойду.

А теории заговора это плохо. Они замыливают глаза…

Глаза нещадно слипались, но возбужденный мозг работал на полную катушку. Я слышала сильный стук сердца и не могла не радоваться.

Я была большая молодец. Ох, какая я молодец. И примерный возраст героев выяснила и нашла большую часть компашки. Осталось только понять, что такое Высшая школа Зенита и как можно попасть в Алфею. В каноне никак не упоминались ни экзамены, ни практические задачи для поступления. Что-то на подобии практики при поступлении точно должна быть.

Алфея специализируется на подготовке фей хранительниц. Будет странно, что отбор пройдет пускай и умная, но магически не одаренная девушка. Может им измеряют уровень магической силы? Или они должны уже уметь трансформироваться в базовое превращение? Второе звучит реальнее, та же Стелла с первой серии в блестящих шортах разгуливает…

А точно, она ведь второгодка. Надо в Интернете глянуть.

Я с грустью посмотрела с кровати на стол. Телефон остался на зарядке, а тащиться обратно за стул. Садиться. Ох не, лучше потом.

Решительно поворачиваюсь спиной и закрываю глаза…

…интересно, а я магически одаренная девушка?

Да что такое.

Подтягиваю к себе одеяло и на мгновение задумываюсь.

Мозги есть, можно притвориться умной, а вот магический дар… По всем штампам иссекаев попаданцы обычно владеют какой-то невбееной силой или полные ноль. Есть ещё третий маршрут: беспонтовый навык или дар, который оборачивается невероятной силой. Почти как в первом варианте, но герою нужно применить мозги.

Хм, насколько этично думать, что этот мир картонная болванка, в которой штампы будут реализованы все до одного?

Если этот мир и впрямь картонный, то все люди не более, чем нпс. Это прекрасно: так намного проще придерживаться канона и просто наблюдать в первом ряду за спектаклем.

Это ужасно. Я сойду с ума от скуки и отсутствия живого общения. Прожить жизнь в окружении нпс врагу не пожелаешь. Себе любимому особенно…

И когда я усну?

* * *

Меня разбудил тихий скрип колесиков. Холодная механическая рука надавила мне на плечо, и я послушно отодрала голову от подушки.

Еще бы делать это не послушно. Когда холодным жужжащим голосом произносят прямо над головой:

— Мисс Кэтрин, — сопротивляться чему-либо страшно. Я покивала, сверкая красными глазами. По ощущениям, спала я меньше часа.

За вчерашний день роботизированная нянька не предприняли никакой попытки причинить вред этой маленькой тушки. Она просто находилась постоянно за моей спиной, удалившись только на ночь. И вот такого незримого давления с постоянно повторяющимся:

— Мисс Кэтрин, я приготовила завтрак. Пройдемте в душ и в столовую, — вполне хватало.

На груди у робота гордо болталась небольшая металлическая пластина. Пятиминутная расшифровка символов на ней дала мне понять, что с зенитским, надеюсь это не он, у меня все плохо, и что робота можно называть «Джесси» по единственным буквам, которые не стерлись от времени.

Джесси берет меня за руку и тащит к шкафу переодеваться — вчера мисс Кэтрин разрешили в качестве исключения выйти из своей обители в неподобающем виде. Я закатываю глаза и рукой отгоняю робота. Чего-чего, а вот одевать себя я не позволю. Джесси недовольно жужжит, но комбинезон отпускает и даже поворачивает голову на сто восемьдесят градусов.

Довольно улыбаюсь. Один-ноль в пользу человека. Вчерашняя истерика в душе пошла нашим отношениям и моей гордости на пользу.

Меня все ещё тащат за руку из комнаты, все ещё поджидают у двери и выдают столовые приборы строго под надзором, однако, я верю, что скоро добьюсь самостоятельности.

Либо как взрослый, либо истериками.

Вся эта лихорадочная пляски вокруг моей безопасности выглядит очень странно и я задаю терзающий меня вопрос:

— Джесси… Не вскидывай так руки, пожалуйста, у меня сердце колит. Скажи, я ментально здоровый человек?

Робот замирает и через секунду кивает:

— Данные медицинского исследования месячной давности подтверждают ваше психически стабильное состояние. Ваше физическое состояние так же находится в состоянии нормы здорового человека.

— Ммм, а я пыталась с собой когда-то что-то сделать? Что-то плохое? — Джесси отрицательно замотала головой, и только я успела успокоится и выдохнуть, как она внезапно прожжужала.

— Информация засекречена по требованию вашей матери.

— А почему она потребовала засекретить? — язык запинается на каждом слове, и мне почти физически больно. Где моя прекрасная ораторская дикция, поставленная таким трудом?

Джесси замолчала и отвернула от меня голову. Вполне ожидаемо, что приказы взрослого будут в приоритете, но попробовать стоило. Что там с матерью? Я задумалась. Вчерашний день прошел как в бреду, в исследовании квартиры. И я не наткнулась на вещи взрослых людей. Мама Кэтрин живет отдельно? Может Кэтрин внебрачная дочь и ее убрали с глаз долой? Немного веет сюжетами седзе манг.

Залезть бы в документы… Взгляд упал на отвернувшуюся няньку. После вчерашнего она извлекла все документы и куда-то убрала. Ее напугала моя истерика? Или Кэтрин их втихую хранила?

Мне нужны мои документы.

— Джесси, — с медом в голосе пропела я, — а что со школой? Учебный год скоро…

Надеюсь, письма они отсылают незадолго до начала учебного года. Прогореть на такой ерунде не хотелось. Не думаю, что роботу хватит мозгов вычислить подменыша, а доложить матери о неадекватном поведении — вполне реальная опасность.

— Письмо из Высшей школы Зенита с паролем от личного кабинета, — во мне вспыхнула надежда. В моем плане было проследить за роботом до тайника, а после потихоньку таскать документы пока она на зарядке.

Вот только мои планы жестоко растоптали.

Створки на груди Джесси распахнулись. Ее рука нырнула куда-то вглубь себя. Ахуев, я во все глаза уставилась на это зрелище, продолжавшееся недолго. Пять секунд спустя на стол передо мной приземлился конверт.

Створки захлопнулись.

Блять.

Банка ржавая, это война.

— Мне скучно, — я скорчила самое траурное выражение лица и щенячьими глазами посмотрела на Джесси. — Мы можем пойти погулять? Карантин сняли.

Бездушные глаза робота обдумывали мою просьбу, пока я торопливо дохлебывала суп. Давить на жалость роботу идея, откровенно говоря, тупая, но почему-то мне казалось, что эта покрышка может в эмпатию.

Не могу сказать точно, почему так казалось. Возможно, наконец-то пробудилась женская интуиция. Возможно, за неделю я успела сойти с ума в четырех стенах.

Интернет сильно помогал не впадать в апатию. Я мысленно улыбалась, вспоминая сколько информации о магическом мире успела найти и усвоить, и в голос стонала от осознания, сколько еще усвоено не было. А ведь еще надо знать события на текущий момент! Что именно я ем, что сейчас слушают и смотрят, как называются окружающие меня предметы…

Джесси в такие моменты обычно тихонько наливала мне кружку какао и ставила перед носом с печеньками.

До начала учебного года оставалось три дня. Семьдесят два часа, чтобы успеть притереться в этом мире и перестать выглядеть, как Маугли.

Я уже добровольно готовилась похоронить себя под учебниками с телефоном в обнимку, пока вчера случайно не бросила взгляд на окно.

И не прилипла к нему часа на четыре точно.

Впервые с момента моего появления здесь вьюга за окном рассеялась, открывая вид на город с высоты птичьего полета. На горящий огнями Зенит степенно опадал снег. Город молча стоял под проекцией полной луны, защищенный и безопасный, даруя гармонию и единение с ним.

Авария, произошедшая неделю назад за барьером, вынудила Академию поспешно увеличить мощность силового поля и временно максимально понизить температуру.

Узнала я об этом вечером второго дня. Когда местный аналог «спокойно ночи, малыши», прервал очень красивый мужчина средних лет. Глубокий голос с хрипотцой сообщил о продлении домашних посиделок, пожелал всем спокойной ночи и удалился, оставив меня наедине с маскотами, напоминающих телепузиков.

Нет-нет, ситуацию за окном я еще в первый день увидела. Все не совсем плохо с моим внимаем. Значения не придала, а кто бы придал на моем месте? Полярная ночь и все такое… Эта непогода на совсем другие мысли наталкивает так-то.

У них Интернет магический, или как он работал при таком пиздеце за окном?

— Дыхание свежим воздухом улучшает мозговое кровообращение, улучшает аппетит, — прервала мои мысли Джесси. Я утвердительно кивала на каждую ее фразу, продолжая корчить лицо. — Мисс, у вас констипация?

Что?..

— Замедленная дефекация, — ко мне услужливо пододвинули стаканчик с шоколадным мороженным. М-м, в тебя точно загрузили несмешной юмор.

— Все нормально, — буркаю в ответ и отправляю в рот ложку вкусняшки. — Я могу пойти погулять? Карантин сняли, ножки размять охота.

Глаза Джесси возмущенно начинают крутится, а я просто отправляю в рот еще мороженного и удовлетворенно мычу. Шоколад восхитительный. Эта амброзия хоть немного отвлекает от мыслей, что я очеловечиваю эту консервную банку.

Всю жизнь считала себя интровертом, а сейчас придаю эмоциональный окрас действиям робота, потому что одиноко. Дожила. Осталось только начать вести беседы с тостером или холодильником. А потом покрасить волосы в красный, заполонить квартиру лягушками и найти четверку боевых девиц в команду.

— Я подготовлю одежду, — наконец решает она и неспешно покидает кухню, оставляя меня одну. Чего никогда не делала с Кэтрин.

Кэтрин редко покидала свою комнату. Ее мало, что интересовало, даже она сама. Джесси поэтому и таскала ее по всей квартире, купала и выдавала столовые приборы под приглядом. Утверждать, что у девочки присутствовали проблемы с менталкой, я не хотела. Отрицать их также не могла.

Она снилась мне третью ночь. Девочка с пустыми светло-розовыми глазами. Странная маленькая девочка. Девочка, единственным желанием которой, было посмотреть на выпускной фей.

Не получилось. Она так долго ждала этого, с такой надеждой засыпала той ночью.

Эти воспоминания били под дых мою воспитанную в принципах самобичевания душу. Ладно я померла из-за алкогольного отравления, как эта кроха умерла?

А умерла ли? Могут две души существовать в одном теле? «Чистое» тело, логически размышляя, не может содержать в себе никаких воспоминаний. А мне, как минимум, перешло знание двух языков и немного личных воспоминаний. Могла ли ее душа еще находится в своем теле и просто заглушаться моей, более сильной из-за возраста?

Все так хорошо и просто шло…

Джесси возвращается минут через десять, и застает меня нервно цедящую молоко через трубочку. Меня сканируют уже взглядом, а не обыском, на наличие травм и посторонних предметов в руках, и я чувствую себя настоящим победителем по жизни и гением тактики.

Долгие четыре дня я часами торчала на кухне и помогала ей с уборкой. Не думала, что это ведерко настолько быстро привыкнет ко мне здесь.

Я думала на усыпление ее бдительности уйдет месяца два.

Уборка проходит в полной тишине. Я вытираю стол и медленно передвигаюсь к Джесси, моющей посуду. Она не оборачивается на меня, как пару дней назад, а дистанционно открывает нужную выдвижную полку.

* * *

Роботы модели GSS — вставьте еще букв двадцать — очень старые и ныне не используемые. Оно и понятно, слишком специфичны и малофункциональны они были. Особой их чертой являлся слабый аккумулятор, который сгорал при малейшем несоблюдении правил использования.

Правил было два.

Не ставить на зарядку, пока аккумулятор не разряжен под ноль; не снимать с зарядки, пока аккумулятор не заряжен на сто процентов.

Очень простые правила. Однако, коллекционеры все равно умудрялись их нарушать, а после искали замену своим экспонатам, предлагая неплохую цену на сайтах магазинов бэушных товаров.

Нет, стоп. Называть «бэушными» то, за что готовы отвалить несколько годовых зарплат среднестатического работяги, неприлично.

Дракон, спасибо некоторым усатым дедушкам, описывающим и показывающим наглядно как нужно чистить эти модели.

Рабочий день Джесси начинался в шесть утра и заканчивался ровно в десять вечера. В девять меня укладывали спать, а через час она сама скрипела в свою коморку на кухне и отрубалась до нового рабочего дня.

На всякий случай я выждала час, перед тем как пойти к ней. Вытаскивать ее из коморки или укладывать на спину я не решилась. Слишком тяжелая. Взяв в столовой стул и уместив на него телефон с включенным фонариком, я с кряхтением присела перед сгорбившийся фигурой и медленно вставила в скважину между створками нож для масла.

Тихий скрип слегка ржавых шестеренок был мне ответом.

Одна из створок поддалась, слегка открывшись. Перехватив нож по другому, я поддела створку и приподняла ее еще на немного.

Нужная мне папка сама упала в просунутую руку.

Сфотографировав каждый документ и справку, я медленно всовываю папку и прижимаю створку до отчетливого щелчка.

Мне не в феи, а в шпионы готовится нужно. Кому нужны блестящие костюмы, когда можно залезть в спандекс и радоваться жизни?

Тихо хмыкаю и довольно возвращаюсь в спальню. После завтрака нужно будет обязательно вернуть нож. На обед Джесси обещала бутерброды с джемом.

Я лезу под одеяло и с тихим вздохом открываю первую фотографию из личного дела.

Кэтрин Фрей. Девочка, которая так на меня одновременно похожа и нет.

Те же светло-русые волосы, черты лица. Знакомая улыбка и родная россыпь веснушек под чужими глазами. Светло-розовыми с красным узором у зрачка глазами вместо моих серо-голубых.

"Кэтрин Фрей;

Статус магического ядра: непробужденное (высокий шанс пробуждения);

Состояние магического ядра: стабильное;

Класс магии: ментальная;

Подкласс магии: не определен;

Цвет ауры: не определен;

Вектор магии: нейтральный"

Состояние магического ядра Кэтрин Фрей не подлежит полному анализу в виду его неактивности. Повторить осмотр через шесть месяцев, или раньше, при первых признаках пробуждения.

Осмотр провел доктор Лицца".

Нормально провел, почти ничего не написал.

Осмотр проходил в сто двадцать шестой больнице. Значит, я к ней прикреплена и значит потом опять к этому доктору Лицца.

К моему сожалению, в документах найти какие-либо упоминания о матери Кэти я не смогла. Везде стояла ее печать со странной загогулиной, и на этом ее присутствие в жизни дочери заканчивалось.

У девочки была наследственная анемия и проблемы, ха, со спиной. Врожденный сколиоз нашел меня и в этом, казалось, идеальном мире. Самое забавное, что причина его наличия у нас совпадала.

У Кэти хотя бы заметили раньше и смогли снизить его последствия, но все же... Серьезно, больная спина и в этом мире? Мне надо было сразу в Раю перерождаться или что?

Так же высокая вероятность снижения зрения в подростковом возрасте, опять привет из прошлой жизни.

Надо поискать, что там по анемии... Завтра поискать.

Я по кругу пролистывала фотографии еще минут сорок. Ничего важного, как казалось, в них не было.

Насколько адекватно скидывать воспитание ребенка на робота? Как же хочется матом наорать на горе родителей. В той жизни у меня были братья и сестры, не замена взрослым само собой, а вот у Кэти только Джесси.

Джесси милейшая, страшная временами правда, тем не менее, она же не может дать эмоций ребенку. Она просто не способна на это.

Я очень надеюсь, что Джесси имеет связь с ее опекунами. И что она доложит о моем изменившемся в корне поведении. Если это не привлечет их внимание, я...

Я отложила телефон и осторожно обняла себя руками. Если Кэти и находилась где-то внутри меня еще живая, ее стоило как-то достать. Если переселение душ возможно, какова вероятность удачно переселить меня или ее в другое тело? Создать что-то на подобии гомункула. Алхимия вроде как преподается в Алфеи.

Алфея. Я закрыла глаза и глубоко задумалась. Богатейшая библиотека редких и запретных книг, высокий статус после окончания и гарантированное высокооплачиваемое место работы.

Если Кэти еще жива, если ее можно вытащить, я сделаю это.

Если она мертва и это просто остатки ее души, так тому быть.

Я хотя бы попробую.

Я не брошу этого ребенка, как это сделали остальные.

Зенит место интересное. Планета средних размеров, затерявшаяся на самой границе Магикса. Без планет-спутников, как те же Домино или Солярия, без кольца астероидов, богатых на минералы, как Эраклион. Зенит не Линфея с ее богатейшей флорой и фауной, не Эсперио или Релакс с их теплым и мягким климатом.

Зенит походил на косо-криво склеенную подделку. Долгое время считалось, что планета не обитаема. И понятно почему. Глупо надеяться, что планета, на которой цунами это типичный вторник, а тайфуны длятся по полугоду, что-то может выжить.

Жизнь на Зените зародилась у Камня. Камень стабилизировал и укрывал защитным барьером пространство вокруг себя. Первые люди столетия приносили ему кровавые жертвы, пока однажды с ним на контакт не смогла выйти первая фея Зенита. Именно с этого момента началось становление Зенита как самостоятельной планеты.

Я глянула на иллюстрацию с феей возделывающей руки на фоне Камня. К ее ногам благоговейно припали соплеменники, а по левую руку занес клинок старый жрец в окровавленных белых одеяниях. Первая фея была безжалостно зарезана своим отцом, а ее кровью насильно напоили нескольких сирот. Тут мнение историков расходилось, поскольку большая часть фресок погибла во время Последней катастрофы. Кто-то считал, что сироты стали приемниками сил феи и именно от них пошли феи технологий.

Другая теория гласила, что выпив крови, сироты взяли на себя грех убийства, и, чтобы его смыть, добровольно принесли себя в жертву Камню. Камень впитал их жертву и с тех пор больше не говорил со своими последователями.

Я захлопнула учебник и задумчиво постучала по корешку. История Зенита… кровавая. Неожиданно, учитывая, что это вселенная по детскому мультику. Я сильно не вчитывалась, но там также мелькал инцест у первых фей и королей, несколько революций с полной и безжалостной сменой власти и гражданская война, отгремевшая в прошлом веке.

Я словно в историю своего мира влезла. Такой обман ожиданий, если честно. Я ждала красивой сказки о добре и зле, а что-то пошло не так и в меня кинули реализм.

Неприятненько. А можно меня в более канонный мир сунуть было?

Убираю учебник в рюкзак и устало разваливаюсь на заднем сиденье машины. В окно смотреть я уже устала, учебники просмотрела, с водителем не поболтаешь. Робот не реагировал на мои слова и просьбы, лишь изредка сканируя салон.

Высшая школа находилась в восточной части Зенита в то время как я жила в западной. А Зенит — в смысле столица, а не планета — своими масштабами напоминал какую-нибудь маленькую страну Западной Европы. Везти меня через центр смысла не было, о чем и сообщил шофер, выезжая на объездную скоростную трассу.

В общей сложности, дорога должна была занять около часа. На двадцатой я уже растеряла те крупицы желания учится в Высшей школе, которые смогла наскрести за вчера.

Меня слегка укачивало с непривычки, но особо сильных рвотных позывов не предвиделось. Дракон, спасибо, что у Кэтрин крепкий вестибулярный аппарат. Первый учебный день стал бы очень веселым, блевани я в этой машинке.

— Мы прибудем через двадцать пять минут, — сворачивая обратно в город, объявил почти человеческим голосом водитель. — Не забывайте свои вещи в салоне и запомните номер машины при выходе.

Да-да, ты уже говорил.

Я с интересом посмотрела в окошко. Восточная часть разительно отличалась от Западной. Я жила среди жилых многоэтажек, в котором в основном селились легальные мигранты и средний класс Зенита. Здесь же раскинулись университеты с кампусами, филиал Академии, лаборатории и экспериментальные полигоны.

Ну и конечно Высшая школа. Мы въехали на ее территорию, и я сполна оценила фантазию архитекторов.

Кубический стиль.

Хуета.

Машина тормозит у одного из корпусов, дверца с моей стороны открывается. Хватаю рюкзак с сиденья, на прощание отсалютовав усатому роботу:

— Живы будем, свидимся.

У первого корпуса оживленно. Снуют ребята постарше, скромно болтаются первокурсники, к ним иногда вылезают их родители, что-то говорят и тут же исчезают в толпе.

Вся эта чехарда до безумия напоминала первый день в университете. Возможно, я слишком привыкла к белым бантикам и вышагивающим детям…

Осматриваюсь и наконец нахожу человека из своего класса. Высокая девочка с ярко-рыжими волосами и янтарными глазами стояла в сторонке, гордо сложив руки на груди.

Как ее там? Исса.? Вчерашний видео-созвон с классом не оставил каких-то ярких впечатлений, чтобы запоминать каждого.

Исса замечает меня и подзывает к себе.

— Фрей, остальных не видела? — вскидываю бровь на повелительный тон. Это какая-то базовая настройка всех старост? — Зида и Зео тут. Остальные, как я понимаю, ответственностью не страдают.

Зида и Зеро… Я прищурила глаза, пытаясь примерно вспомнить их. Вроде это мальчики, но не уверена. Большая часть имен гендерно-нейтральные и без контекста сложно. В письменной речи помогают артикли, в устной же мрак еще тот.

Еще эта отличительная черта Зенита — контрастная внешность. Белая кожа и какая-то вырвиглазная шевелюра. Запоминать по внешности совсем не вариант.

— Наконец-то, — едко цедит Исса. Из толпы нам активно махал смуглый парниша. — Эти тупые приезжие совсем не умеют вести себя в обществе.

Я подавилась зевком.

Исса нервно теребила подол юбки, выискивая потеряшек в толпе чуть не плача. Недавняя находка не спешила подходить к нам, беседуя с родителями. До начала церемонии открытия оставалось пятнадцать минут.

Одноклассники не спешили стекаться к старосте. Староста нервничала и тихо цедила проклятья. Я зевала.

— Исса, да забей ты, — глотаю зевок и тыкаю пальцем ей под ребро. — Они не тупые, с картой сверятся, до зала дойдут. Места подписаны. Не дойдут по стрелочке, значит не очень и умные.

Исса все еще высматривает наших коллег, но уже не так активно. На меня косят взгляд, и почти слышу, как крутятся шестеренки в чужой голове. Понимая, что бастион почти пал, елейно продолжаю:

— Стоять в толпе нет смысла. Они могут чисто из вредности к нам не подходить. Возможно, кто-то болтает с друзьями, кто-то уже сидит на местах и ждет остальных, — осторожно беру Иссу за запястье и тяну ее ко входу в корпус.

Маленькая девочка, которую столкнули с суровыми реалиями старост. Эти наивные ангелочки всегда так надеются на адекватность других. Хвала Дракону, меня эта неблагодарная должность обходит стороной уже во второй раз.

Уже в корпусе она выхватывает свою руку и потирает запястье, недовольно зыркая на меня. Она что-то неразборчиво бурчит себе под нос и вырывается вперед.

— Как думаешь, почему форма такая странная? — ага, так я ее отпустила. Легко нагоняю ребенка и равняюсь с ней.

Исса кривит рот, но ничего не говорит. По глазам вижу, ее тоже мучил этот вопрос. На Зените предпочитали закрытые комбинезоны из невесомого материла, ощущавшиеся второй кожей на теле. Джесси долго и в красках расписывала какой он распрекрасный. Не мнется, не задерживает на себе запахи и вообще лучшее изобретение Зенита.

К распрекрасному изобретению я привыкала до сих пор. И патетично шутила несмешные шутки про голого короля.

Хотя, почему не смешные? Джесси смеялась над каждой.

Форма по какой-то причине шилась из обычной ткани. И, кажется, это был дешевый синтетик или что-то такое же неприятное. Исса постоянно чесала свои покрасневшие шею и руки и уже успела немного вспотеть, что на Зените очень сложно сделать.

То есть, организовать личный автомобиль для детей из неполных семей они могут, а найти адекватного поставщика ткани нет?

В зрительном зале мы находим шесть наших потеряшек. Исса осматривает каждого сверху до низу и разочарованно хмурила брови. В ней явно умирала великая актриса.

— В инструкции было сказано собраться у старосты и идти всем классом, — она горько улыбнулась. — Мы действительно отребье.

Ебать ты слова знаешь.

Исса с видом великомученицы скромно присела на краешек своего кресла и полностью сосредоточилась на сцене. Несколько ребят вопросительно посмотрели на меня, ожидая разъяснений, другие спокойно уткнулись в телефоны. Пожимаю плечами и падаю на свое место.

Мне в жизни своих драм хватало с головой, чтобы еще лезть в игры старосты.

Зрительный зал постепенно заполнялся людьми. В первые ряды важно садились взрослые в черных комбинезонах с характерным символом на груди — перевернутым треугольником со знаком бесконечности в центре. Я видела классы А и В, преподавательский состав в неполном составе и директрису, о чем-то разговаривавшей с одним из особых гостей.

Текны нет. Повторно пробегаю глазами по башкам гостей и задерживаюсь на А классе. Зеленая башка, розовая башка… Текны нет.

Я думала, великий гений Текна не могла не поступить в элитное учебное заведение своей планеты…

— Успел! — на соседнее кресло бухается смуглый парниша со двора. — Я думал опоздаю. Все коридоры одинаковые, представляешь?! Еле нашел вас, — с отдышкой выговаривает он почему-то мне и самодовольно улыбается.

— Пизда тебе, ребенок.

Исса, еще на первом слове повернувшаяся к нам, очень выразительно смотрела на блудного одноклассника.

— Маршрут загружен в наш личный компьютер, — с ядом в голосе выплюнула она. — Будь добр, используй мозги хоть иногда.

— А что такое «пизда»? — девочка с красными волосами осторожно подергала меня за рукав пиджака. — Я такое слово в общем языке не слышала.

Фиолетовые глаза наивно и по-детски смотрели в мои бессовестные. Задорно улыбаюсь и прикладываю указательный палец к губам:

— Это секрет. Очень большой секрет, — девочка серьезно кивает и повторяет мой жест. — Потом как-нибудь расскажу.

— Я запомню. Электра, — мне робко тянут ладошку, которую я с удовольствием пожимаю.

— Кэтрин.

— Я помню. Кэтрин Фрей. Ты и Шиша не с Зенита, — Электра смотрит внимательно и настороженно, сильнее сжимая хватку. — Откуда ты? Нет-нет, — мое лицо вытягивается, и Электра поспешно мотает головой, — ты не подумай. Отец часто берет меня в командировки на другие планеты. Мне просто интересно.

— Ну… На Зените я уже год живу, а родилась на Весперии.

— Прости, — Электра виновато опускает голову. — Я не знала… Не стоило спрашивать. Папа предупреждал, что так себя вести не вежливо, а я… Прости.

— Да забей, — сконфуженно отдергиваю руку и слегка потираю запястье. Форма начала раздражать кожу.

Интернет Зенита оказался не настолько обширным, как мне показалось изначально. Немного пошуршав в нем, я поняла, что большая часть планет либо отсутствует в свободном доступе, либо по ней минимум информации. Откопать что-то по той же Омеге не вышло, а про Весперию нашлось буквально пару строк. «Весперия. Планета-спутник Домино. Закрыта для посещения по причине внутренней гражданской войны» и на этом актуальная информация в сети заканчивалась. Чую, придется рыть в поисках учебников по истории Домино. Ее же планета-спутник.

В зале наконец-то гаснет свет и на сцену поднимается высокая худощавая женщина, обтянутая в футуристичное платье. На ее лысой голове выбиты руны Зенита, а глаза спрятаны под широкие черные очки. Несколько человек, сидящих в первом ряду, не могут сдержать эмоций. Они в мгновение вскакивают, громко аплодируя.

Электра тихо вскрикивает и прижимает руки к груди. Сидящие рядышком одноклассники не менее бурно выражают восторг. Я стараюсь не отставать от общей публики и активно отбиваю ритм ладонями.

Смуглый парниша, Шиша, тихо цокает и съезжает по спинке кресла.

— Какие довольные, — от его былой энергичности не остается и следа. Сейчас он больше похож на Иссу, но, на его счастье, дети слишком увлечены происходящим на сцене.

Директриса поднимает правую руку, и зал, как по команде, замолкает.

— Я не люблю длинные речи, однако вы все так долго ждали этого дня. Поэтому, немного увеличу речь. В этом году набор очень сильный. Распределять по классам было очень сложно, — она тихо неестественно смеется. Голос у директрисы вкрадчивый и низкий. — Дети будущее Зенита, а все дети, находящиеся здесь, непременно сделают это будущее еще прекраснее. Они умны, сильны духом и готовы учится. Мы лишь готовы им дать знания и поддержку как наставники. Высшая школа Зенита, — ее губы растянулись в усмешке, — научит вас, наше будущее, преодолевать жизненные трудности. Маленькие и большие, незаметные и явные. Ваша тренировка воли уже началась. Я, директриса Сину, рада поприветствовать каждого в стенах своей школы. Да будет ваш путь полон знаний.

Тело нещадно чесалась. Электра до крови расцарапала руку, Шиша дергал ногами, и я видела покрасневшую шею Иссы. В такой ужасной ткани я уже ванговала себе проблемы с прыщами и другие маленькие радости, начинавшиеся с вонючего пота.

Наша тренировка началась.

— Твое поведение недопустимо.

Отрываю взгляд от учебника и вопросительно смотрю на застывшего с тряпкой Аарона. Картина согнувшегося в три погибели дряхлого старика могла любого разжалобить даже самого черствого человека, однако за свою жалость каждый бы получил грязной тряпкой по лицу.

Как я например. Больше таких ошибок я не совершала. И чего он придрался? Сижу себе тихонько, книжку почитываю. Даже телефон убрала куда подальше. Сильно не выебывалась. Да я сегодня образец для подражания!

— Я думала мы уже прошли этот этап. Мне нравится сидеть здесь. И я буду сидеть здесь, — тыкаю пальцами на лавку. Других идей чего это он решил поучать меня не было. Может ему не нравится как я сижу?

Дед тяжело вздохнул и с тихой мольбой возвел глаза к потолку. Точно спрашивает, за какие такие грехи ему на голову упала. Честно, его привычка драматизировать каждое мое действие уже подбешивало. На Домино все такие припадочные или мне достался интересный экземпляр?

— Я про твое поведение в школе, — как маленькому ребенку начал выговаривать он.

Аарон, которого в прицнипе ничего кроме своего храма и Домино не волнует, поднял стороннюю тему? Завтра что, зенитцы своего короля теплой и светлой любовью полюбят?

— Ты относишься к одноклассникам как к вещам, — он начал нервно наматывать круги у алтаря. Что-то деду плохо. — Не хочешь с ними дружить от чистого сердца, зато в наглую используешь! — он останавливается и кивает на книгу в моих руках.

«История Солярии: от первой звезды до короля Леона Ясного», добровольно одолженная мне Электрой, кажется стала последней каплей в чаше терпения Аарона. Он и раньше возмущенно пыхтел себе под нос, видя книги. Отец Электры, имеющий богатую библиотеку, сейчас отсутствовал и наверняка не знал, что его дорогая дочурка таскает семейные сокровища кому-то постороннему.

Книги были напечатаны в твердой обложке. Хорошие стойкие чернила, белые плотные листы и разнообразные виньетки. Все они выпускались редкими премиальными изданиями с комментариями авторов, различных ученых и историков и точно не могли попасть в руки маленькой девчонки. Слишком дорогое удовольствие.

Знания в Магиксе вообще стоили дорого. А еще большая их часть была недоступна основной массе населения — они либо преподавались в самых передовых школах измерения, по типу Алфеи или Облачной Башни, либо передавались внутри семьи, либо стоило баснословные деньги. Конечно, были библиотеки, но и в них существовали «закрытые секции», в которые без специального направления не пройти.

Свое направление я долго — целых пять дней! — выпрашивала у Аарона. Мне позарез нужны были книги про магию второго продвинутого уровня. Ничего криминального, простое желание сделать свою школьную форму более носибельной.

Разрешение верховного жреца храма Дракона вызвало смех и пренебрежительные взгляды работников библиотеки, но в секцию меня впустили.

— Я же не заставляю Электру таскать мне их, — пожимаю плечами под осуждающим взглядом. Еще этот непонятный спич про «не хочу дружить». Один раз вскользь упоминала, как это удобно иметь такую подругу. Чертов старикашка, на совесть доводить будет. — Мне с ними просто скучно. Они же дети!

Изначально мне и правда казалось, что ученики Высшей школы Зенита не могут быть обычными детьми, но они оказались ими. Наглыми, вредными, да умными, но наивными до ужаса.

А еще злыми. Куда злее обычных детей. На Зените не поощрялось открытое проявление чувств и детвора медленно сходила с ума, пережевывая их внутри себя и выплескивая остатки на других.

Когда на второй день я обнаружила Шишу, избитого на заднем дворе корпуса нашими одноклассниками, какая-то симпатия к ним испарилась. На Зените до ужаса ненавидели «чужаков», к которым как бы и я относилась, и тупые учителя смотрели сквозь пальцы на все издевательства детей.

Еще ставки наверное делали. Не знаю на кого рассчитывался план обучения, но даже у меня к концу месяца начал подтекать чердак. Все обучение по сути походило на одну большую психологическую пытку с элементами выживания. Голодные игры не иначе.

Аарон долго молчит. Потускневшие серые глаза не сводят с меня внимательного тяжелого взгляда. Сегодня он на удивление спокоен: палка убрана в кофр, лекции про внешний вид не последовало с моих приходом. Он знает про мою жизнь многое, если все. Я как-то не задумывалась и при каждой встрече вывалила каждое событие, произошедшее со мной в минуты нашей разлуки. Очевидно, мне стоит больше фильтровать речь; он открывает рот и строго произносит:

— У Электры через два дня день рождение так? — он поворачивается ко мне спиной, складывая руки перед собой. — Если ты не пойдешь туда, не окажешь ответное внимание и дружбу, сюда можешь больше не приходить.

Аарон не сказал «проваливай сейчас же», но что-то такое повисло в воздухе. Грустно вздыхаю и осторожно убираю книгу в рюкзак. И чего он так занялся моим поведением вне храма? Дел у него других нет?

Я выскальзываю за дверь и ловлю краем уха начало молитвы. Не могу сдержать нервного хихиканья — слова я разбирала через раз, но вот «гармонию» и «разум» могла в пьяном бреду правильно выговорить.

Мирно падающей снег, сверкающие огни центрального района… Надо завтра подумать в чем идти на праздник.

* * *

На Зените не сильно жалуют чужаков. Вот от слова совсем. Давнишняя вражда, вызванная высокомерием других планет и огромной гордыни самих зенитцев. Ни тех, ни других оправдывать я не собиралась, все же почти второй век Зенит ни с кем не ведет войну и хорошо себя чувствует на политической арене, изредка гавкаясь только с Линфеей.

Но там свои, связанные с природой, терки.

Дети в выражениях, в отличии от своих родителей, не стеснялись. Свято убеждена, что отношение к «чужакам» они выносят из семьи, просто не контролируют это в общении.

Именно поэтому я почти сразу угодила в компанию к Шише и Электре. Могла бы жить и спокойно учиться, но нет. Моя фееричная прогулка со старостой, давшая негласное не прикосновение, разбилась о глупую попытку помочь избитому мальчишке.

Наша троица сильно выделялась на фоне класса. У Шиши смуглая кожа, кучерявые шоколадные волосы и бездонные синие глаза. Он слишком громкий, временами тупит как самый обычный ребенок, а еще обожает находить приключение на пятую точку. У него какая-то личная неприязнь к директрисе, которую этот болван признавал и показывал в открытую. Зная, какую насколько сильную любовь испытывает к ней вся научная элита Зенита, я бы на его месте молчала.

Электра же росла за пределами планеты, вдали от ее традиций, этикета и обычаев. Внешне она сходила за свою, а потом открывала рот. На ее месте, я бы тоже почаще молчала. Электра не фильтровала речь почаще меня, приправляя ее активной мимикой и жестикуляцией. С Шишей ее сближал вечный двигатель вместо седалища и богатая фантазия.

Шиша и Электра объективно опережали по умственному развитию всех знакомых мне детей из прошлой жизни. И все же с ними мне было скучно. Я планировала, что через годика три-четыре зудящее чувство скуки пройдет, и сблизиться с ними, если мы раньше связь не потеряем, будет даже интересно.

Вот только мелкотня решила взять меня в оборот здесь и сейчас. Меня встречали перед уроками, провожали к машине после. На переменах слаженный дуэт не отлипал от меня, а уже дома строчил километровые сообщения. Я просыпалась под пиликанье телефона и засыпала под него.

Я банально устала от них. Аарон зря давил на мою совесть: общаться с малышней я думала и дальше, но быть к ним более открытой не собиралась. Детишки немного разбавляли монотонность дня. Пускай общаться с ними все еще не интересно, вот только их общение дает слишком много плюшек — от какого-никакого разнообразия до редких изданий книг. Возможно, в этом решении сквозило жутким лицемерием…

Да, это лицемерие. Каждый пользуется другим в угоду себе. Сегодня моя очередь стать использованной.

Я звоню в дверь ровно в десять утра. Ее почти сразу открывает Электра, моментально повиснувшая на моей шее с громким визгом.

— Ты пришла! — удивленно ахает она. Удивление быстро сменяется радостью, и воя сиреной девочка втаскивает меня в квартиру. Из кухни приятно пахнет чем-то вкусненьким, моментально поднимая настроение.

Завтракала я быстро, нормально не поев.

— С днем рождения! — я пускаюсь в витиеватые поздравления и протягиваю имениннице кричаще-розовый пакет. Внутри конструктор наподобие лего, только магический, — получившаяся фигурка вроде как должна повторять несложные движения — а еще самолично сделанный гребень для волос.

Мелкая моторика Кэтрин отставала от моей. Изготовление подарка заняло куда больше времени, легкие чары я так вообще только вчера наложила с попытки сороковой плюс-минус. Хотя изначально планировался день!

Гребень я дарить в любом случае собиралась. Вот желания идти на само торжество отсутствовало. Что здесь делать взрослой девушке? Атмосферу портить?..

Электра счастливо крутит пакет. Пакет красить пришлось тоже самостоятельно, настолько вырвиглазно-розовый найти не удалось. Конструктор вызывает у нее не радостный возглас, а над гребнем Электра буквально замирает.

На эту стрекозу я убила больше недели. Придумывать что-то принципиально новое из воздуха времени не было, впрочем и блеснуть оригинальностью хотелось.

Серебристый гребень имел одиннадцать зубцов. На основании я поместила стрекозу из эпоксидной смолы. Ее глазами стали два похожих на янтарь камушка, слегка светящиеся изнутри, прожилки на крыльях переливались розовым и голубым.

Своей работой я была более чем довольна. Не загорись дед приобщить меня к социуму, просто бы сунула Электре подарок перед уроками завтра. И не загонялась, что одного подарка недостаточно и надо срочно что-то еще добавить.

Электра осторожно крутит гребень и с восхищением смотрит на меня:

— Я и не знала какая ты рукастая, — с неподдельным уважением говорит она.

Смущенно тру нос и быстро скидываю верхнюю одежду. Электра терпеливо ждет пока я разденусь и приведу в порядок волосы, а после тащит меня на кухню где знакомит со своей мамой.

— Энона, — представляется женщина и жмет мою ладонь. — Приятно наконец встретить героиню рассказов Эли.

У Эноны короткая стрижка розовых волос и внимательные красные глаза. Она открыто улыбается и делает это часто, судя по морщинкам вокруг глаз и рта. Я отвечаю ей слегка смущенный улыбкой.

Надо же. И тут мою совесть попинывают.

Электра бодро бегает вокруг нас, заражая своей энергией. Я не успеваю оглянуться, как начинаю беситься с ней у нее в комнате. Через полчаса к нам присоединятся Шиша. Он дарит самолет на дистанционном управлении и в тайне пихает в руки имениннице несколько подушек-пердушек.

Мальчишка присвистывает от гребня и присоединятся к борьбе подушками. Незаметно подъезжают бабушки и дедушки Электры, с которыми мы степенно обедаем. На нас кидают невыразительные и слегка презрительные взгляды, однако присутствие Эноны решает. Мы едим почти в мирной обстановке, слушаем поздравления, а после нас закидывают в машину и везут на батуты.

"Вы так квартиру разрушите", смеется Энона, пытаясь пристегнуть Шишу, которому сахар в голову ударил.

Я очнулась уже вечером. Рядом негромко посапывала утомившаяся Электра и сонно моргал Шиша. Энона ровно вела машину. Висела приятная усыпляющая тишина, в один момент уносящая меня в забытье.

Последнее, что я помнила, это Джесси, принимающая меня из рук Эноны. Знакомая прохлада коснулась лба, убирая с лица пряди волос. Я потянулась к ней, а после оказалась под одеялом.

Мне еще в прошлой жизни частенько снилась какая-то странная мешанина из обреченных на провал догонялок и постоянных бессмысленных бродилок кругами. Изредка к догонялкам присоединялись зомби, стабильно три раза в неделю, а бродилки превращались в хоррор-квест с ограниченным временем. Не знаю, какую информацию через сон пытался переварить мой мозг, но у него явно не получалось дать своей хозяйке нормально отдохнуть.

В своем окружении я была единственным человеком, которому постоянно снилась какая запоминающаяся херь, часто заканчивавшаяся моей или близкого мне человека смертью. За долгие годы проживания столь бесценного опыта во снах, я думала, что больше меня ничем не удивить.

Взлетевший перед самым носом пузырь показал, что нет. Мой мозг все еще не научился работать с сублимацией сновидений.

Ноги по самые колени утопали в вязкой черной жиже. То ли болото, то ли озеро грязи раскинулось во все от меня стороны. Намека на берег или хоть какого-то конца этого безобразия видно не было.

Здесь не светило солнце, не дул ветер. Лишь пузыри поднимались над ровной поверхностью озера. Глядя на них, во мне боролись два чувства.

Я хотела их лопать.

Я боялась их лопать.

Пузырь перед носом становился все меньше и меньше. Грязь мелкой струей вытекала обратно в озеро, вода рядом булькала. Пузырь полностью сдулся, и я слегка подумав сделала пару шагов от него. Ожидания оказались напрасными — ничего страшного за «смертью» пузыря не последовало.

И-и-и… это все? Что, не будет зомби? Жижа не начнет подниматься по самое горло?

— Это обычный сон?! — удивленно выдыхаю и повторно осматриваюсь. Грязевое озеро стало чуточку роднее.

Разумеется, все еще странно, что прекрасной во всех смыслах девушке снится озеро грязи и пугающе-манящие пузыри. Но это озеро грязи без внезапных сюрпризов! Как минимум я здесь одна, а это значит никаких чужих драматичных смертей по моей вине не будет!

Где-то здесь есть берег. Я это чувствую. Возможно, стоит пойти прямо. Не случайно же я оказалась лицом в этом направлении? В этом есть смысл…

* * *

Классификация магии в этом мире — чухня полная. Вроде и написано на понятном, общем языке, но анализу вне текста не поддается. И тут дело даже в обильном использовании терминологии и ее расшифровка.

К десятой странице стало понятно, к чему было предупреждение «способ классификации магических сил фей и ведьм сейчас перерабатывается».

Да понятно почему перерабатывается! Здесь Феникс клюв сломает! Вообще, почему магия в детском мультике обладает классификацией? Винкс смотрели не развития ради, а чтобы отупеть окончательно!

— Помощь нужна? — Майло, молодой лингвист, подрабатывающий помощником в городской библиотеке, выскочил как черт из табакерки. Уже пуганная этой привычкой, показываю ему фак.

Майло меня бесил. Он не был ребенком, он даже был старше меня-из-прошлой жизни на пару лет, а потому посылала я его с чистой совестью. Он начал здесь работать относительно недавно, ему быстро наскучило и, к несчастью, на пороге библиотеки появилась я.

Странный ребенок, протягивающий разрешение, подписанное размашистым почерком настоятеля храма Дракона. Ага, и требующий отвести его в отдел с книгами про магию. Судьба злодейка подшутила над бедным ребенком, дав ему Майло на стойке регистрации.

— Фи, как некультурно, — к удивлению, он откуда-то знал все некультурные жесты и матные слова. — Так помощь нужна? Это книга не для маленьких девочек. Может что-то лучше из физики почитаешь?

Зенит и его отношение к детям. Я закатила глаза:

— Есть книга на зенитском? — понимала я его все же лучше, чем общий. Последние пару месяцев активной работы с ним сказывались положительно.

Мой вопрос игнорируют. Небрежный пас рукой отодвигает соседний с моим стул, на который Майло элегантно садится. Ты же не отстанешь?

— По закону, общие сведения о магии пишутся исключительно на общем языке, — он игнорирует мое кислое выражение лица и тянет к себе книгу. — Исключения составляют разве, что классы, характерные для одной, максимум двух планет. А это у нас Зенит, Земля и еще десяток планет вне Магикса.

— Земля? — впервые слышу, чтобы про нее говорили на Зените. Даже мистер Глазо, историк из Высшей школы, все мои вопросы обрубил на корню. — На Земле существует свой класс магии? Как это возможно?

Я точно помнила из мультика фей природы и льда. Они же в разных классах.

Майло зажимает пальцы на странице и отлистывает обратно к предупреждению. «Способ классификации магических сил фей и ведьм сейчас перерабатывается…»

— Класс магии определяет твою предрасположенность к той или иной магии, а ее вектор решает — ведьмой или феей станет девушка. Класс объединяет в себе многочисленные признаки. Подкласс же в свою очередь ориентируется на какой-то один элемент класса. Когда я говорю, «фея природы» это класс, а «фея маков» — подкласс.

Изначально подклассы не существовали, но со временем, и это связывают с ослаблением влияния Дракона на измерения, они стали появляться. Феи начали ощутимо слабеть. Их магический потенциал быстрее упирался в потолок, многие перестали получать Энчантикс и даже характерные для их планет трансформации. Тогда магическое сообщество забило тревогу. Феям с разных планет начали искать более подходящие им превращения, что на время снизило катастрофу, но не решило проблему.

Введение подклассов существенно успокоило общественную панику. Тебя все еще считали феей природы, но в несколько «упрощенном» виде. А еще внезапно оказалось, что подкласс значительно сокращает сроки обучения феи и количество маны, которую она тратит. Да, фея природы может взмахом руки посадить и вырастить поле цветов, но фея маков справится с этим в разы быстрее и энергоэффективнее.

— То есть, — я пользуюсь паузой Майло, — подкласс затачивает фею под что-то одно? Без шанса использовать весь спектр магии природы?

— Здесь будет обратный эффект. Фея маков может вырасти дерево, но маны и времени на это будет потрачено в разы больше, чем у полноценной феи природы. Кстати, такой эффект заметен только у самых древних классов. Феи технологий в полном объеме пользуются заклинаниями.

— И почему вдруг система начала лажать? Звучит все вполне слаженно.

— Слишком много подклассов возникло. Когда от фей природы отсоединились феи цветов, мало кто волновался. Когда от фей цветов стали появляться феи ландышей, маков и ромашек — вот здесь началась путаница, которая привела к появлению новых классов. Раньше феи животных относились к феям природы, а теперь попробуй им скажи, что они не самостоятельные. Сразу свою животинку натравят и скажут «сами виноваты, провоцируют».

— То есть, — неопределенно машу руками, будто они помогут сформулировать мысль, — сейчас не может родиться полноценная фея природы? У нее обязательно будет подкласс?

— Почему не может? — бирюзовые глаза уставились на меня с усмешкой. — Полноценные феи природы и сейчас рождаются себе спокойненько. Я где-то еще читал теорию, что подклассы стали появляться из-за смешения крови и маны людей с разных планет. Прикольная теория, не правда ли? Там что-то про осквернение Дракона и его дара. И в подтверждение ей приводят как раз полноценных фей. Полноценная фея природы никогда не родится на том же Эраклионе, Солярии и тем более на Зените. Она родится на Линфеи или другой цветочной планете, основа которой магия природы. Просто в общем проценте они будут проигрывать. А еще большая часть магических школ и колледжей сейчас обучают только фей с подклассами. Потому что обучение полноценной феи сложнее, дольше и муторнее. Из школ, занимающихся этим, я могу назвать только Алфею.

Теория звучала одновременно бредово и логично. На данный момент было доказано, что магическое ядро планеты напрямую влияет на формирование ядра у фей и ведьм, но обвинять межнациональные браки в вырождении?

— А что с нейтральным вектором магии?

Майло цокнул языком и резко встал со стула.

— Сегодняшняя лекция о магии закончена. Благодарности принимаю в форме слов, конфет, коньяка и виски. Последние три я получить не смогу в виду твоего возраста и жадности, а вот сказать «спасибо» можешь.

— Так, погоди, — я соскочила следом и перегородила путь парню, — это что, все? И в смысле жадности?!

— Во-первых, да. Я почти полчаса говорил без остановки, мне за это не доплачивают, — меня осторожно подняли над полом и отодвинули в сторону. — Во-вторых, в позапрошлый раз ты нагло втихаря ела здесь конфеты. Еще раз увижу поедание без внесения процента мне — заберу все.

Меня оставили наедине с книгой. И вопросами. Почему фей Земли можно отнести в отдельный класс? Если с Зенитом все ясно, здесь свое начало взяли феи технологий, то что с Землей не так?

Из библиотеки я вышла в задумчивости через час. Время подходило к шести вечера, а мне хотелось метнуться до храма. Аарон куда охотнее отвечал на вопросы и не требовал с меня конфет. Да, меня все еще ждала гадкая палка, но это дело привычное.

Хотелось… Я с грустью пнула снежок под ногами. Отсюда до храма около сорока минут на электричке, а от храма до дома — двадцать, если она подъедет сразу. Уже выходит час, а Джесси в последнее время требует, чтобы я возвращалась раньше девяти вечера.

Слушаться эту консервную банку ой как не хотелось. А злить того, кто тебя кормить не хотелось в двойне. Кормить не перестанет, а вот подачу сладкого перекроет в целях воспитания.

Диктатура. Тоталитаризм. Меня лишают моей идентичности, что есть я без сладкого?

До храма я добираюсь за двадцать пять минут. Во дворике неспешно сгребал снег Аарон, и я быстро закидываю рюкзак на лавочку и несусь в сарай за второй лопатой. Уборка не жрецами воспрещалась только у алтаря, в основном же мои жалкие потуги принимались с благодарностью.

— Джесси разве не говорила тебе не приходить домой после восьми? Тебе так нравится трепать ей нервы?

То, что Джесси робот Аарон не знал. У него ко всему роботизированному была старческая неприязнь. Недопонимание возникло буквально на пустом месте, и разъяснять я его не спешила.

Аарон, несмотря на напускную грубость и сухость, очень добрый человек, переживающий буквально за каждое живое существо. Узнай он, что за мной не приглядывает живой человек, начал бы еще сильнее переживать за мое воспитание.

Мне хорошо от его неведения, ему хорошо в своем неведении.

Идиллия.

— Я ей позвонила по дороге, предупредила, что могу опоздать немного, — опустим тот факт, что я ей даже ничего сказать в ответ не дала, сразу сбросив трубку. Предупредила же?

— Ты как-то исхудала, — внезапно меняет он тему разговора.

От удивления почти роняю лопату. Исхудала? Да я в последнее время ем столько, сколько в жизни никогда не ела!

— Нормально я питаюсь. Вон второй обед по дороге сюда съела, — а первый по дороге в библиотеку. Я уже даже не говорю, что плотно пообедала в школьной столовой в час дня. — И нормально завтракаю и ужинаю. Просто фаза роста активная.

— Фаза роста? М-дам, — он не сводит с меня внимательного взгляда. — У тебя магическое ядро в порядке?

— Да! — почти выкрикиваю я, но вовремя понижаю голос. Эмоции тоже начали скакать. — Я просто вхожу в подростковый период. Пубертат. Гормоны. Уловил мысль?

— И ничего странного не происходило в последнее время? — не переставал напирать он. — Может ты слышала чей-то голос в голове или тебе снились странные сны?

Это диалог в никуда. Отрицательно машу головой и возвращаюсь к уборке снега. Его предположения отдают шизофренией какой-то. А вот ее быть у меня не может.

Аарон полностью сбил мой настрой поспрашивать его о магических ядрах и магии. После его глупых предположений задавать вопросы как-то перехотелось. Молча убираться не хотелось, а потому я применила старую, проверенную годами технику «пиздежа не по делу». Немного ностальгией повеяла, своими пустыми разговорами я частенько забивала тишину за семейным столом...

* * *

Я смотрела на пузырь.

С пузыря вытекала струя черной жижи, исчезая в грязной воде.

Я подставила под нее руки.

«Пиздец», успевает мелькнуть в голове за секунду до полного погружения. Это произошло внезапно, как водится в таких ситуациях. Что-то схватило мою ногу и резко понесло на дно.

В этом момент я поняла, что называть «это» озером было чересчур возвышенно.

Огромная выгребная яма. Глубокая, черная, омерзительная. Я знала, я чувствовала, что она имеет дно.

И на это дно меня тащили.

Грязь ближе к поверхности больше походила на черную воду. Я легко скользила сквозь нее, истерично дергая ногой и пытаясь синхронно грести руками. Грязь лезла в глаза, уши. Она осела на языке поганым, ни с чем не сравнимым вкусом. Я пыталась держать рот закрытым, но почти сразу наглоталась комками.

Ужас всей ситуации крылся в отсутствии необходимости дышать. Работай здесь мои легкие как надо, я бы уже давно вырубилась от удушения. Грязь полностью забила мое горло, просочилась в каждый миллиметр тела.

С каждой секундой плотность грязи повышалось. Она густела буквально на глазах, сковывая движения, но давая возможность ухватиться и немного удерживать себя на месте. Я больше не скользила, меня с силой и завидным упорством редкими сильными толчками тянули вниз.

Я больше не чувствовала страх. Я ощутила настоящий ужас. Впервые за пребывание в этом мире я начала бояться не будущего, а прошлого.

На дне меня что-то ждало.

И как бы парадоксально это не звучало, я одновременно и знала и терялась в догадках.

Я отчаянно не хотела с этим встречаться. Это не походило на ситуацию с пузырями, нет. Сейчас я была твердо убежденна, что это я видеть, слышать, осязать и осознавать не хочу.

Не сейчас. Не сегодня. Я не хочу.

Пальцы застревают в грязи, и я подтягиваюсь вверх. Медленно, рывок за рывком. Я не видела куда ползу. Полоска света, на которую я до этого ориентировалась, сменилась полной чернотой. Я не понимала, где права или лево, но точно знала, что ползти надо по туннелю, проделанным моим телом.

Погружаю руки почти по запястье в грязь, упираясь свободной ногой в стену. Рывок за рывком, вверх по туннелю. Напрягать захваченную ногу, не переставать ею дергать.

Если я ее выдерну… Я смогу взобраться еще быстрее. Туннель рано или поздно выведет меня к поверхности и там придется плыть. Поднимаю правую руку, чтобы перекинуть ее выше, но она упирается в потолок.

Туннель заделался.

Нет.

Нет. Нет. Нет-нет-нет.

Сжимаю руку в кулак, сильнее опираясь свободной ногой в стену. Кулак с силой проделывает узкую трещину. Я подтягиваюсь к ней.

В этот момент нога соскальзывает. Стена внезапно под ней осыпается, и я теряю опору. Он словно выжидал этого момента. Резкий рывок дергает меня вниз по туннелю, по тем жалким метрам, которые мне удалось проползти.

Это конец?

Рывок прекратился. Я подняла голову и залепленными грязью глазами попыталась увидеть свет. Это правда конец? Я умру здесь? Почему сон перерос в настоящий кошмар? Почему я знаю, что я умру?

Это ведь сон? Я должна просто проснуться. А должна ли?

" — Все в порядке? — тихо обращается ко мне Ксения. Я вздрагиваю и поднимаю на нее глаза. По ушам режет музыка, орущая из нескольких колонок.

Ямы не было. Шумно сглатываю, понимая где оказалась. 723 комната, большое крыло десятой общаги. Ксения сидит передо мной в свободном белом платье, специально купленном для ее «проводов» в другой город.

Точно. Твоя прощальная попойка. Я траванулась на ней.

Я ей киваю и снова осматриваюсь. Ни намека на Зенит, самая обычная общага, построенная еще при союзе. Со слабой проводкой, протекающей крышей и невыводимыми тараканами. В комнате громко орет Моргенштерн, ему весело подпевает пара парней, из плейлистов которых достали это чудо. Я вижу Саню, поделившегося со мной своей «домашней настоечкой», его девушку Олю. Однокурсников, знакомых по общаге. Несколько нелегалов, протащенных через окна второго этажа.

— Саня, пиздуй сюда! — с яростью в голосе вопит Ксения, перекрикивая колонки. Мне она, разумеется, не поверила, и решила выместить злость на поставщике.

Не поверила… Она и в прошлый раз пару раз ударила его своей сумкой. Воспоминание не успевает сформироваться, как я вижу хватающую сумку Ксению.

— Она что-то у «Коляна» еще до меня купила, — хнычет Саня, покорно принимая свою судьбу.

Его отговорки волной возмущения поднимаются в моей душе. Я вскакиваю с кровати и шатающейся походкой подлетаю к Саньку. «Колян», разливайка за общагой, такое себе местечко, но траванулась то я от твоего пойла!

Ксения щедро тянет мне свою сумку. Совсем как тогда.

— Мы отведем ее до комнаты, — влезает Оля, грудью защищая своего суженого. Мне что-то тихо успокаивающе шепчут и легко поглаживают по голове. — Хватай ее с другой стороны! — гаркает она уже Сане.

Меня тащат по пожарной лестнице на второй этаж. Саня вслух размышляет, как им сложно будет выпустить нелегалов из общаги, ведь залазили они через мое окно. Соседки вовремя съехали к парням, оставив комнату полностью мне, подселить еще никого не успели, а я явно не в том состоянии, чтобы помогать кому-то прыгать с окна. Каждое слово Сани и яростное шипение в ответ Оли я предугадываю с поразительной точностью. Когда мы спускаемся на три пролета ниже, до меня наконец доходит, что это воспоминание внутри сна.

Фу. Я кривлюсь и громко матюкаюсь на весь лестничный пролет. Саня быстро накрывает мой рот ладонью и шикает, а после сдавленно мычит.

Я его укусила. Оля устало вздыхает и выговаривает, что я окончательно поехала кукухой. Меня это настолько возмущает, что я вырываюсь из рук сладкой парочки и высокомерно замечаю:

— Я адекватная. Подтверждено Шишей и Электрой. А еще миссис Эноной, а ее мнению я доверяю…

Закончить свою речь я не успеваю. Лица ребят идут рябью, улыбки растягиваются в хищном оскале. Саня с Олей переглядываются и одновременно делают шаг ко мне, пропевая во весь голос:

— Попалась!"

Меня выбрасывает на поверхность.

Круглыми глазами смотрю вверх, улавливая свет, исходящий от странных светящихся грибов, свисающих из пустоты.

Грибов здесь не было.

Без сил падаю на четвереньки, мимоходом замечая как тут мелко. С тела ручьями стекает грязь. Она вытекает из носа, ушей и рта. Я долго и кропотливо выблевываю ее из организма. Горло, легкие, желудок — я опустошала себя до последней капли.

С боку булькнуло. Слегка поворачиваю голову и вижу пузырь. Его формирование сопровождает легкое бульканье рядом. Я негромко смеюсь и выплевываю из-за рта капли грязи. Это бульканье ко мне в кошмарах приходить будет. Пузырь полностью формируется и, слегка покачиваясь, подлетает ко мне.

Устало смотрю на него, покачивая головой. Нет. Второго раунда я не переживу. Да ни в жизнь. Нет, нет, нет. Никогда. Ни за какие плюшки. Иди ты нахуй. Нет.

Пузырь через пару минут полностью сдувается. Закрываю глаза и, опираясь руками об колени, медленно поднимаюсь. Яма заметно обмелела, едва достигая моих щиколоток. Что-то в груди подсказывало, что пузыри — последнее, чего стоит мне здесь опасаться.

Я обернулась и вперилась взглядом в ничем не примечательный «уголок» на поверхности. Там было глубоко. Я знала, чувствовала, что там меня ждет он.

Намека на берег также не было. Интуиция также не подсказывала, есть ли здесь суша или что-то помимо грязи. Хотя… Грибы же появились? Значит есть. Железобетонная логика, не подкопаешься.

Может, разнообразия ради пойти на север? Где он только тут? Тогда на право?

* * *

Руки тряслись. На костяшках обеих рук чернели гематомы. Подтягиваю к себе ноющую правую ногу и нахожу кольцо гематом вокруг щиколотки. Суставы и связки ныли, словно я не спала в мягкой удобной кроватке, а пиздилась со стаей волков за кусок мяса.

И я явно проигрывала.

Что за хуйня?

— Мисс Кэтрин… Ох, вы уже встали, — Джесси застает меня за разглядыванием костяшек. Я тяну к ней руки, но попросить обработать не успеваю. — Через час должны прийти мисс Электра и мистер Шиша.

Она смотрит на мои руки и спокойно покидает из спальню, оставив меня с немым вопросом на лице. Джесси словно не видела моей маленькой проблемы. Джесси, которая переживает за чересчур горячее блюдо на столе и холодное молоко в кружке? Не увидела этот пиздец?

Это что за оксюморон?

Осторожно встаю на ноги, держась за кровать. Ноги дрожат, но подгибаться не спешат. Отлепляюсь от кровати и переставными шагами медленно ползу к шкафу, едва сдерживая тихие стоны.

Я не просто пиздилась с волками. Я еще с ними марафон бегала? Или там триатлон был?

— Сука-а-а, — тихо провыла я перед зеркалом. Цвет кожи максимально приблизился к белой, делая из меня почти чистокровную зенитку. Под глазами залегли тени, визуально утяжеляя его. С ними и без того не детский взгляд стал еще инороднее на юном лице.

Волосы еще смотались… Может, налысо? Скажу, что это все директриса. Хмыкаю, вспоминая ее улыбку. Смысл ее натягивать, если вы все так эмоции отрицаете?

— Я директриса Сину и теперь каждый должен побриться налысо, — растягиваю губы пальцами. Добиться эффекта зловещей долины не получалось. Хмыкаю и опускаю губы. Без натяжки уголки опустились, делая лицо грустным. — И не выспавшимся, — заканчиваю вслух.

Взгляд скользит вниз по лицу, плавно переходя на отражение рук. Руки в зеркале были чистыми. Хмурюсь и поворачиваю костяшки к себе.

Гематомы никуда не пропали.

Я испугалась. Снова. Почему-то криво нарисованный мультик умудрялся доводить меня раз за разом. Меня, человека, который однажды превратил лицо обидчицы в фарш. Человека, который спокойно влез в драку двух пьяных одноклассников и смог их растащить. Почему-то в моих прежних представлениях о реинкарнации само понятие страха отсутствовало напрочь.

Что может напугать сильнее смерти? Только рождение. Их боль равноценна, только вторая забывается вскоре, а на первую как-то быстро становится плевать. Мне повезло не проходить через рождение снова, сохранить свои воспоминания, свою личность и почему-то…

Почему-то казалось, что все это лишит меня страха. Или по крайней мере приглушит его. Я же, мать вашу, прошла через смерть. Осознала себя. Разве я не заслуживаю не испытывать этого мерзкого чувства?

Не заслуживаю?..

Криво улыбаюсь и осторожно надавливаю на чернеющее пятно. Оно отдавало резкой болью, волнами расходящейся по всему телу. Я давила синяки, царапала ногтями, осторожно обводила подушечками пальцев по краям.

Сомнений не возникло. Как и желания играть в дурочку и удивленно хлопать глазками, возмущенно ворча на синяки. Откуда они могли взяться, я вполне понимала.

Все же Зенит — планета, дышащая магией. Пропитанная ею сверху до низу, от ядра и выше самой экзосферы. Магия ощущалась в воздухе и воде, в людях и роботах. Она не стояла на месте, постоянно синтезируясь в бесконечном круговороте. Проходила сквозь обычные предметы, в каких-то замирала на мгновения и бросалась дальше вскачь, а в третьих застывала на веки вечные.

Я смотрела и видела, чувствовала, как магия перетекает, ускользает как… вода. Далеко не самое точное и корректное сравнение, но сколько бы я не билась над ним, найти более подходящее не смогла.

Слов не подобрать, насколько эта энергия заворожила меня. Буквально пленила своей чарующей силой и тихим шепотом власти, которую могла дать. Магия застывала в немногих людях. Я видела редко пролетающих в патруле фей, прохожих на улицах, сталкивалась в школе с магами, там же видела несколько учителей. Их объединяло активное магическое ядро. Сфера. Несколько самодостаточная от внешнего мира, циркулирующая внутри человека.

Человек с неактивным ядром может пользоваться магией. Он берет ее из внешнего мира, ломая и подчиняя себе. Каждый способен на такое. Своими силами или с помощью артефактов и рун.

Но активное магическое ядро способно на большее. И тогда, зажимая пальцы в круг и создавая легкие иллюзии, я это поняла. Вырванная, поломанная магия стремится вернуться к свободному потоку, закружиться дальше в своем причудливом хороводе. Такие чары не стабильны, хрупки, недолговечны. Разбить их столь же просто, как сплести.

Активное ядро действует иначе. Оно способно копить в себе магию, буквально вплетая ее в суть своего владельца. Словно плотина, перегораживающая бурный поток.

Поломанная магия вызывала в груди тянущее чувство обиды. Поломанная игрушка редко когда удовлетворит избалованного ребенка, зато осчастливит неприхотливого.

Никогда не относила себя к избалованным детям. Довольствоваться малым, перебиваясь крохами — стандартная для меня модель поведения, с которой свернуть не получалось в прошлой жизни.

Наверное, в кривом, глупом мультике я чувствовала себя чересчур фривольно. Настолько, что успела позабыть. Мультик стал реальностью и теперь играть спичками опасно.

Как же глупо было считать, что бездумные махинации над ядром пройдут бесследно. Даже место себе нашла, не иначе как силы. В храме магия висела плотно, опускаясь на плечи. Она не давила. Скорее ободряюще хлопала по спине, приятной тяжестью касаясь плеч.

Интересно, почему Аарон не останавливал мои эксперименты? Часовые нотации и пинок под зад методы проверенные, но не всегда срабатывающие. Да и в нотациях ни слова не было об опасности моих необдуманных действий. Аарона скорее раздражал сам факт такого святотатства.

Может, это само собой разумеющиеся? То, что впитывают с молоком матери? Не прописная истина, о которой я даже в книгах ничего найти не смогла.

Мои думы напротив зеркала обрывает легкая вибрация телефона откуда-то из-под подушки. Долгие четыре секунды вслушиваюсь в знакомый звук. Пришла смска, а в такую рань она может прийти только от Электры.

Точно. Посиделки. Почти бью себя ладонью по лбу, но вовремя вспоминаю, что мне и без того больно. Неловкими резкими выпадами бросаюсь к кровати, быстро зарываясь руками под подушку. Маленький кнопочный телефон подает еще несколько сигналов, пока я его разблокирую.

«Привет!!!

Ты прОснулась?!

Ой, прости

Ты проснулась?! Мама напекла нам маффинов!

ШИША ТЕБЕ НЕ ПИСАЛ?»

Отправляю короткое «нет» на последний вопрос и задумчиво прикусываю губу. Настроения встречаться с детьми не было. Не уверена, что смогу держать лицо кирпичом или хотя бы не морщится каждую секунду.

В подтверждение моим словам тело отозвалось сильной болью. А ведь Эля очень-очень любит обнимать все, что ей хотя бы немного нравится…

Я не переживу сегодняшние посиделки. «Надо к Аарону смотаться», — бросая быстрый взгляд на синяки, принимаю решение я и быстро отбиваю короткие смски.

«Мне нездоровится. Слабость и тошнит немного. Я не смогу сегодня позаниматься с вами«

Чувства стыда и раскаяния смывает новая волна подступившей боли. Прижимая телефон к груди, неторопливо пошагала к раскрытому шкафу, из которого некрасиво вываливался комбинезон.

«ТЫ ЗАБОЛЛА?

ЗАБОЛЕЛА?!

когда?

Вчера?

это после шутки Зеро????

Давай я его чернилами оболью!»

Сколько жестокости. Будто это не она его в ответку рюкзаком приложила по голове. Не глядя вытягиваю с полки простенький темно-синий слитый комбинезон. Довольно свободный в брюках, с длинными рукавами-колоколами. Внешне он вызывал одно отторжение своей несуразностью, но, как это обычно и бывает, привлекал абсолютным комфортом. Не скрою, любая одежда на Зените шилась под девизом «главное — удобство», однако это нечто перешло на совершенно новый уровень.

«Отдыхай!!!

ПОПРОШУ маму испечь маффины в школу

И НАКОРМЛЮ ТЕБЯ ИМИ!!!»

О Дракон, ребенок, поменьше энергии. Я не поспеваю. И откуда это желание кормить всех и каждого?

Шиша ограничился коротким «лечись» и несколькими улыбающимися смайликами. Что на него не очень-то и похоже. Ха. Не у меня одной видать сегодня день паршивый.

Я поставила телефон на зарядку и полностью погрузилась в утреннюю рутину. Решение идти к Аарону за советом окрепло. Избежать истерики, несмотря на подступивший страх, у меня получилось. Удовлетворенная таким итогом, я уже безо всякой опаски глянула на синяки.

Не отражаетесь в зеркале, невидимы для чужих глаз. Для чистоты эксперимента пригодилась бы малышня, но думаю здесь и старый гуидак сойдет.

Джесси намывала раковину, когда я вошла на кухню показательно сжимая руки в кулаки перед собой. Бесчувственный взгляд незамедлительно фиксирует, быстро сканируя и снова возвращается к раковине.

— Мисс Кэтрин заинтересовалась боксом?

Опускаю руки, пряча их в длинных рукавах. Не видит все-таки. Блин, отражайся синяки в зеркале, свалила бы все на глюки машины. Джесси же старая модель, почему бы ей не начать глючить?

— Я должна предупредить мисс Кэтрин, что это задание не подходит для девочки, — Джесси наконец-то отрывается от намывания раковины и накладывает мне большую тарелку алгоритмичного супа.

Фу.

— Ой, да прекрати, — закатываю глаза и осторожно зачерпываю суп в ложку. Зеленый бульон, отсутствие запаха и вкус не сделанной домашней работы — это все он. — Нет таких вещей, которые можно мальчикам, но нельзя мне.

— Ваше здоровье, — имей она губу, поджала бы ее, — не шутка. Мисс Кэтрин, если вы решили заняться боксом, я приму меры.

Меры она примет. Закатываю глаза и недовольно вздыхаю. Так и вижу, как эта жестянка привязывает меня скотчем к кровати и кормит с трубочки. Не понимаю ее паники вокруг здоровья от слова «совсем». С момента попадания сюда, слегка тянущие мышцы спины после учебы — единственное, что досаждало. От анемии спасали магические микстурки, заботливо вливаемые в меня как по часам. Глаза не болели.

Но нет. Этой надо курицей наседкой носиться вокруг да около и портить настроение.

— Спортом заниматься надо, — назидательно говорю, важно поднимая вверх указательный палец. — Как и постоять за себя тоже надо. Как ты вообще на эту тему съехала?

— Есть спорт, более подходящий девочкам, — не отступает она, начиная перемывать столовые приборы. — А вам и не нужно будет стоять за себя, если после уроков не будете заезжать в сомнительные места и гулять по вечерам.

— Никогда и никто еще не называл храм и библиотеку «сомнительными» местами, — доверительно сообщаю ей и наконец-то собираюсь силой съесть первую ложку супа.

Фу. Вкус омерзительный. И как Электра может любить это?..

— Да, забыла сказать, — реально как не сделанная домашняя работа, — Шиша и Электра сегодня не смогут, — интересно, у меня у одной такой вкус? Как у супа в принципе может быть такой вкус?

Джесси замирает на мгновение, обрабатывая информацию, и снова приступает к уборке. Столовые приборы по порядку складываются обратно в ящик.

— И еще, можешь записать меня к врачу? На проверку магического ядра? — кружка почти выскальзывает из рук робота. На меня снова оборачиваются, сканируя взглядом. — Да просто на всякий случай! — оправдываюсь я, поднимая руки.

Сомнений в моей просьбе не было. Еще полчаса назад, только проснувшись и обнаружив синяки, хотелось забиться под кровать и не вылезать из-под нее. Обнаружь меня Джесси в том состоянии, я бы никогда в жизни ей не пискнула ни про врача, ни про синяки. Самая обычная позиция набедокурившего ребенка, который еще и пострадал в процессе.

К грусти или счастью, я не ребенок. И, если Аарон не сможет растолковать и помочь с этой проблемой, стоит обращаться к профессионалам. В ином же случаи я просто пройду стандартную проверку и гляну, что там с ядром.

— Я свяжусь с больницей, — после непродолжительного молчания выдает Джесси и сразу скрипит из кухни в зал к стационарному телефону.

Да, такой динозавр на самой продвинутой планете Магикса смотрится инородно, но пользовались ими едва ли не чаще, чем мобильными телефонами.

Из зала слышатся долгие гудки, а затем ровная речь Джесси. Довольно потираю лапки и медленно, в тайне надеясь, что суп исчезнет, поворачиваюсь к тарелке…

…и лучше бы я этого не делала. В бульоне плавали мелко нарезанная циферками морковка, которая сейчас приветливо уставилась на меня огромным глазом, полностью закрывавшим… кхм… тело? Это же можно так назвать? Он не помещался на своей цифре, выходя за ее кроя.

Глаз несколько раз моргнул и к нему сразу же присоединились еще четыре, а за ними — два.

Заорать мне не дала проснувшаяся гордость и изрядко уставшая от утренней встряски психика. Я просто зависла, скрепя руки в замок, над тарелкой. Глаза переглянулись между собой и начала двигаться. Они закружились, соединяясь сначала в одну линию, а после образуя хоровод вокруг утопавшей в тарелке ложки. В голове совсем некстати заиграли новогодние песенки про елочку.

А может, это не ядро виновато? Может я просто схожу с ума? Я нахожусь в коме в своем городе, а все вокруг меня — бред, созданный мозгом? И теперь я выхожу из комы и бред становится более бредовым?

Че за хуйня?

— Мисс Кэтрин, я записала вас на вторник.

Голос Джесси еще никогда не звучал настолько родным. Я отмерла, бросая нервный взгляд на живой суп. Суп признаков жизни не подавал.

— Я даже не заметила, как ты подъехала, ха-ха.

Без капли сомнений набираю полную ложку, захватывая морковь, и без промедлений отправляю ее в рот. Морковка не шевелилась.

— Советую вам быть готовой. В ожидании гостей я сварила большую кастрюлю алгоритмичного супа.

Заурчавший живот стал весовым аргументом поесть. Без какого-либо энтузиазма на лице, я медленно наклонилась корпусом над столом и тяжело вздохнула. Национальная кухня Зенита не богата на роскошные блюда. Костяк всей кухни составлял этот супчик, который благодаря одному ингредиенту мог изменять консистенцию в зависимости от температуры.

Самое настоящее чудо, способное накормить любого. Дешевый рабочий способ. Эдакие пять хлебов и две рыбы на новый лад. Если бы он еще имел хоть какой-то аромат и нормальный вкус.

И не подмигивал.

Что-то я уже сомневаюсь, что дело в магическом ядре. Может крыша подтекла? А я и не заметила в суматохе дней. Надо больше отдыхать, уделять время себе, а не учебе. Глядишь и всякая муть подмигивать не будет. А там и Аарон не нужен. Действительно, зачем старика лишний раз дергать? Он последние года доживает. Сейчас о собственном огороде думать, быть поближе к земле, могиле…

— Мисс Кэтрин, когда суп остывает, он превращается в кашу. А ее вы на дух не переносите. Мне вас с ложки начать кормить?

Изыди!

Под внимательным взглядом и тихим причитанием Джесси завтрак прошел на удивление быстро. И без странных глаз в неожиданных местах. Их я искала с особой тщательностью. Осторожно перебирала бульон, тыкала ложкой в морковь и пускала тяжелые, полные мук скорби вздохи. Уже в комнате, быстро хватая телефон и наушники, я заметила как синяки стали покрываться красной пленкой, зеленеющей по краям.

Я замялась всего на мгновение. Осторожно дотронулась пальцем и сразу потянула назад. За ним с мерзким «чпок» потянулась тонкая нить.

Завоняло гнилью.

* * *

— Аарон!

Истеричный визг эхом звенит в стенах храма. Я не узнавала свой голос. Он казался каким-то инородным, не принадлежим мне. Словно в бреду, я кинулась от двери к алтарю, пару раз сшибая несколько лавок. Ватные ноги вело в разные стороны, колени предательски сгибались. Я глубоко дышала, жадно хватая ртом воздух, которого катастрофически не хватало. В горящих легких глухим стуком отзывалось сердце, едва уловимое ушами. По щекам текли слезы вперемешку с соплями и, наверное, кровью. То ли кровь из носа пошла, то ли губу сжевала окончательно. Слегка соленая жидкость, изредка сглатываемая ненароком, застревала в горле рвотными позывами.

Я бежала так, как не бежала никогда в жизни. Минуты ожидания в вагоне растянулись на целую вечность, оставив один на один со странными метаморфозами. Пленка стремительно расползалась по телу и затвердевала. Я чувствовала, как она полностью покрывает руки, сжимая их в крепких тисках, мешая двигаться. Она успела подняться до ключиц, когда я сшибая кого-то вылетела из вагона.

В какой-то момент дышать стало больно и тяжело. Я вдыхала рвано, с тихими хрипами. Дело было даже не в теле, не готовым к таким пробежкам, а в «ошейнике», затягивающимся с каждой секундой.

— Аарон! — я оказываюсь в жалких метрах от него, снова срываясь на визг.

Почему-почему-почему я могу говорить с этой удавкой на шее? Ошейник продолжал сжиматься, кажется собираясь переломить шею. Под хруст дергаю руками к шее, ногтями зарываясь в нее.

Его спина не дрогнула. Песня в ровном темпе лилась из его рта, не сбиваясь ни на миг. Он даже не дернул головой, продолжая ритмично отбивать барабаном.

Точно.

Полуденная молитва.

Во мне что-то с треском порвалось. Пустой взгляд уставился в идеально прямую спину, далекую от мирских проблем. Ему было все равно.

— Аарон, — я всхлипнула, обнимая себя за живот, — что-то не так. Я вижу какое-то дерьмо.

Ноги подогнулись, утягивая всем весом на каменный пол. Я рухнула с каким-то облегчением вперемешку с обидой, растянувшись на животе. Застывшие руки от удара странно выгнулись и плашмя упали по обе стороны от меня.

Старческий голос заполонил собой храм. Песня ударила по ушам, вытесняя любые звуки и отдаваясь эхом. Аарон поднялся на ноги и наклонившись в поклоне медленно зашагал к алтарю.

«Верующим плевать на всех, кроме своего бога». Я вспомнила согнувшуюся фигуру девочки, ходившей в ту же воскресную школу. Имя давно затерялось где-то в закромах, но безумный взгляд изнасилованной девочки словно клеймо выжглось памяти.

Я прикусила губу и постаралась подтянуть к себе руки. Нужно было убираться отсюда. Больница. Стоило сразу броситься в больницу. Сказать Джесси. Сочли бы сумасшедшей? Пускай. Заперли бы в психушке? Да похуй. Где угодно. Как угодно.

Руки подчинились далеко не с первой попытки. И все же я смогла. Я подтянула их, собираясь опереться и приподняться на колени. Хмыкаю, бросая гордый взгляд исподлобья на Аарона. Упираюсь ладонями в пол и, почти приподнимаясь, снова улетаю вниз, ударяясь лбом об пол.

" — Он такой… такой, — глаза Леси мечтательно блестели. Она обнимала подушку, выпуская томные долгие вздохи и постоянно проверяла телефон на новые сообщения.

Видеть подругу такой воодушевленной было приятно. Я улыбалась, кивала и поддакивала на каждое упоминание о нем.

Антон. Тату-мастер, работающий в салоне. Около двух метров ростом, громкий, напичканный черным юмором. Накаченные набитые руки, крашенные в блонд короткие волосы. Он, словно лучик в окошке, возник именно сейчас, когда Леся страдала после разрыва с бывшим. И заменил ей весь мир за один татуаж.

Он мне не понравился. Слишком быстро закрутились их отношения, слишком он пытался привязать ее к себе. Слишком в нем все было «слишком».

Леся громко пискнула и взлетела с кровати ко мне, почти тыкая носом в экран телефона.

— Он позвал на ночь! Я завтра на пары не пойду, — сразу сориентировалась она, кидаясь к шкафу. Груда вещей бесформенной кучей упала к ее ногам. — Диме отписаться надо, чтобы перед преподами прикрыл.

— Может нахуй его? — неуверенно говорю, подходя к подруге и начиная собирать вещи с пола. — Бля, вы четвертый день знаете друг друга. Изнасилует и ебнет.

— Надо больше доверять людям! — она чмокнула меня в щечку и, красуясь, покрутилась в коротком платье. — Я… Антон хороший парень. Правда. Грубый, но хороший. Постарайся принять его. Ради меня.

«Будь на связи», — одними губами шепчу я, открывая перед ней входную дверь.»

— Очнись! — Хлопок над лицом резко пробуждает меня.

Глаза, как по команде, открываются, и я делаю глубокий ровный вдох. Воздух пробивает грудь, разрывая горло. Рефлекторно сажусь, пытаясь прокашляться, и мокрыми глазами смотрю на спокойного Аарона, заворачивающего какой-то свиток.

— Ты… Ты! — дергаюсь вперед, почти улетая с лавки. Аарон делает какой-то пасс рукой, пришибая меня к спинке. — Ты! Я верила тебе! Ты знаешь как мне страшно было?! И пиздец как больно?! Я могла поехать в больницу! Но как идиотка бросилась сюда, думая что ты! Ты можешь мне помочь!

Глаза Аарон опасно прищурились. Он упер руки в бока и высокомерно заметил:

— Твои родители должны лучше за тобой присматривать.

— Родители?! Родители! Моя мать пропадает хер пойми где! — я буквально орала, все еще вдавленная магией в спинку лавки. Слезы с новой силой потекли, затуманивая обзор. — Оставила на блядского робота! Ее даже на Зените нет! Сука, каждый второй на этой мерзкой планете считает меня человеком второго сорта! Да даже такая терпила как я уже не может! И вообще!..

Я сорвалась на рыдания. Обида, облегчение и злость клокотали в душе, выходя крупными слезами и криком.

— Я просто хотела стать значимой! Стать сильной, а не помереть! Я прибежала к тебе!.. За помощью! А ты! Ты!.. — меня разрывало все сильнее с каждым словом. Успокоившееся сердце закололо с новой силой, пуская по телу колкие волны боли.

Тяжелая рука осторожно приземлилась на макушку. Я всхлипнула и подняла взгляд на старикашку. Он смотрел устало, с какой-то затаенной грустью в глазах. Его голос не дрожал, когда он негромко заговорил.

— Я думал твоя мама работает постоянно? — я кивнула, вспоминая, что как-то говорила ему об этом. — Но думал, что на Зените. И та… Джесси — робот? За тобой живые люди не присматривают?

— Я постоянно на связи с Шишей и Электрой… Они хорошие, замечательные, — я улыбнулась, вспоминая малышню. — И мама Электры хорошая. Очень хорошая. Но ребята… Я устаю иногда. Я их люблю, но они не могут… могут, — не могут компенсировать общества сверстников. — Есть еще паренек в библиотеке. Он бесит, но он хороший. Но он работает и мешать ему не очень хорошо.

— За тобой не присматривают живые люди? — повторил он, садясь рядом со мной.

Всхлипываю и рукавом вытирают влажные щеки. Отвечать на вопрос смысла не было, он и так все понял. Аарон шипит себе под нос «Зенит» словно ругательство, а после спрашивает:

— Как ты довела себя до такого состояния? Ядро вошло в нестабильное состояние. Ещё бы немного… — он недоговорил, однако ответ лежал на поверхности. — Я это заметил сразу как ты вошла. И да, стабилизировать его получилось во многом благодаря завершению молитвы.

Удивлено смотрю на старикашку и поднимаю руку вверх, медленно перебирая пальцами. Хм. Ничего нового. Плотность магии не изменилась.

— Ты что делаешь?

— Магию проверяю, — широко раскрытые глаза Аарона подсказали, что сказанула я что-то не то. — Ты не чувствуешь? В храме она плотная.

Старикашка молчал, пиля меня шокированным взглядом. Я неловко размяла и опомнилась. Тело не болело. Мышцы перестали гореть огнём, дышалось легко и просто. С шеи словно сняли удавку.

Шея. Руки. Руки! Закатываю рукава и с опаской смотрю на костяшки.

Чистые.

Помог все-таки.

— Это редкий дар — чувствовать магию, — наконец-то заговорил Аарон, вставая и подходя к алтарю. — Люди, наделенные им, куда быстрее сверстников обучаются волшебству. Это дар Дракона, который легко станет проклятьем в неумелых руках. Теперь понятно, почему ты так рано пробудила ядро.

— В смысле рано? — я оторопело уставилась в спину Аарона. — В подростком возрасте же…

— Но не раньше тринадцати-четырнадцати лет! — он повысил голос. Аарон повернулся ко мне и требовательно спросил: — Какой у тебя класс магии?

— Ментальная, — неуверенно говорю, вспоминая бумажки из больницы. — Подкласс не определили, а вектор нейтральный.

— Нейтральный, — он задумчиво склонил голову, — наверное… Нет, точно из-за этого. И ментальный класс. Знал бы, давал по башке почаще, — он покачал головой. Я выжидающе уставилась на него. — Один из способов быстро пробудить ядро — ощутить яркий всплеск конкретных эмоций. Позитивных или негативных. С нейтральным в этом плане проще, он не зависит от такого категоричного выбора. — Аарон понял без слов, пускаясь в витиеватые объяснения. — Ментальный класс достаточно проблематичен в освоении, а в купе с даром чувствовать магию — это настоящее оружие, опасное в первую очередь для носителя. Сколько же факторов сошлись, — последнюю фразу он уже бормотал, словно не веря.

— Это значит я Мэри Сью? — щелкаю пальцами и улыбаюсь. Хоть какая-то плюшка от новой жизни нашла меня.

Легкая радость едва ощутимо коснулась меня, а после безжалостно завяла под сочувствующим взглядом старика.

— Это значит, что тебе будет очень сложно, — руша все надежды, сказал он и быстро зашагал к двери, ведующей в жилую часть храма. — Жди здесь! И ради Дракона, не трогай свое ядро!

Послушно складываю руку на колени и откидываю голову назад. Ментальный класс. И как я сама не догадалась. Это ведь про влияние на мир с помощью мыслей. Выходит, Джесси не видела синяки, потому что я сама их себе в голове спроецировала? Создала иллюзию, которую видела только я. И те глаза в бульоне. Как я тогда сама не догадалась?

О Дракон, я настолько тупая…

Аарон вернулся быстро. Я прекратила самобичевание, удивленно смотря на коробку в его руках.

— Это что? Коробка? — Он закатил глаза, но промолчал. Крышка откинулась, являя миру бездонное дно, в которое сразу нырнула рука Аарона. Он пошарился немного и удовлетворенно крякнув, достал что-то, зажимая в кулаке. Я пригляделась. — О, браслетик-дружбы! Мне Электра такие плетет.

Я самую малость приукрасила, называя «браслетом» толстую черную нить с продетым на нее плоским небольшим камнем. Браслет сразу перекочевал в мои руки и был полностью осмотрен, чуть ли не обнюхан, со всех сторон.

— Это артефакт, который носят начинающие обучение послушники, — пояснил дед, захлопывая коробку от любопытных глаз. — Не снимай его пока не попадешь к врачу. Тебе должны выписать стабилизаторы и дать рекомендации.

— Ты ничего на моей шее странного не видел?

Аарон щурит глаза, но спрашивать не хочет. Голова отрицательно дергается, убеждая меня в моих догадках. Иллюзия все же. Значит, в этом мире себе мозги ломать будет интереснее.

— И всегда сначала иди к врачу! Если бы меня здесь не было! Ты могла умереть, сойти с ума или еще что похуже!

— О, что-то может быть хуже смерти и безумия? — жадно поддаюсь вперед, провоцируя волну бурчания.

— И не играйся больше с магическим ядром! Всему свое время! — говорит он назидательно и уходит в жилую часть храма.

— Не буду, — тихо говорю ему в след.

Интересно, а он понял матные слова? Сделал вид, что не слышал? Цокаю языком и внезапно вспоминаю про телефон. Быстро достаю его из карман брюк и сразу вижу с десяток смсок от Электры.

«Спишь?

Спишь?

спиШЬ?

Я завтра приду. Принесу маффины.

Я маме не рассказывала, но она догадывается. Я молчала. Честно!

Спишь?

Шиша тебе тоЖе писал

Тебе лучше?»

Часы показывали шесть часов вечера. На шесть часов? Меня вырубило на шесть часов? Осторожно касаюсь лба и с тихим шипением отдергиваю руку. Шишка была… реальная.

Хотя… Боль в теле тоже ощущалась как реальная. Боль теперь не аргумент.

— Чего сидишь? — усталым голосом спросил подошедший Аарон. — Я тебя видеть уже могу.

— Аналогично, — в шутку кривлюсь и вскакиваю с лавки. — Бывай, гуидак!

Свежесть ледяного ветра приятно обдувало лицо. Тусклое солнце ушло, уступив место ярким фонарям. Я глубоко вдыхала воздух до боли в горле. Смотрела на барьер, внушающий покой.

Утро стало казаться чем-то далеким и не реальным.

Воодушевленная и счастливая, я влетела в квартиру. Джесси приветствуя выезжает с кухни, сжимая в руках полотенце. Машу ей руками, улыбаясь.

А после замечаю маленькую фигурку за ее спиной, с обидой смотрящую на меня фиолетовыми глазами.

— Кэтрин, — в голосе сквозит разочарование вперемешку с гневом. Она делает шаг ко мне, сжимая руки за спиной, — ты где была? Я принесла маффины, а тебя здесь нет.

Я застыла. Сердце сделало кульбит и куда-то упало. Дергаюсь к ней, но она брезгливо кривит губы и отшатывается.

— Мисс Кэтрин?

— Ты мне наврала? — улыбка расползается по лицу Электры. Что-то в ней мне кажется неправильным.

— Мисс Кэтрин?!

— Катя, — она смотрит до боли знакомым взглядом и тихо повторяет. — Ты наврала… Мне? Катя?

— Мисс Кэтрин! Успокойтесь!

— Ненавижу тебя, — Леся сжала сухие губы и ядовито спросила: — Почему ты так относишься ко мне? Что я тебе сделала?

— Мисс!..

Мир померк. Истошный вопль стал последним, что я слышала.

— Ядро в порядке, сотрясения нет, — доктор быстро бегает от анализа к анализу, тихо бормоча себе под нос медицинские термины и вполне понятные слова. У нее нахмуренное лицо, сухие обкусанные губы и красные от недосыпа глаза.

Доктор Лицца, как гласил криво прикрепленный бейджик, нервничала. Она стояла рядом уже который час, что-то отмечая в бумагах и водя рукой у моей головы. Порой ее взгляд сталкивался с моим. В такие моменты она замирала, вглядываясь, ища в них что-то, а потом снова начинала водить руками и кусать губы.

Я неподвижно лежу на больничной кровати и наслаждаюсь легкостью в теле. На смену боли пришла нега, разлившаяся от волос до кончиков пальцев ног.

Провалялась я без сознания недолго, очнувшись еще задолго до приезда в больницу. Успела поглазеть на внутреннее убранство кареты скорой помощи, прокатиться на скорости по белым коридорам и воочию увидеть операцию — зашивали лоб. Мне даже вкололи анестезию! Правда, это можно было и не делать.

Мне было слишком хорошо. Настолько, что я старалась лишний раз не дышать, боясь спугнуть чистое блаженство, заполонившее тело. Оно перебивало чужие прикосновения к рукам, грудной клетке и голове. Перебивало холод операционного стола, твердость кушеток и мягкость кровати. Поселившаяся легкость воодушевляла. Хотелось улыбаться и щуриться, шутить и смеяться. Хотелось поделиться своим настроением с другими. Хотелось обнять весь мир, прижать к груди каждого. Хотелось… Многого.

Не известное, новое состояние застало в расплох. Оно повлияло не только на настроение и неспешно текущие мысли, но и на тело, решившее пока отключиться.

Впрочем, последний нюанс заглушило приподнитое настроение. Я моментально нашла себе занятие, увлекшее меня с головой

Наблюдение.

За снующими в палату врачами, роботами, доктором Лицца. Особенно за доктором Лицца! Она казалась такой забавной и интересной. Выглаженный белый халат, идеально отполированные черные туфли и воронье гнездо на голове. В уголках ее рта я разглядела застывшее варенье, следы которого также виднелись на черной водолазке. Мне стало ее немного жаль. Скорее всего, она хотела сейчас вернуться к своей не иначе как прерванной трапезе, а не стоять здесь, кусая губы до крови.

Доктор наклоняется ко мне и с сомнением щелкает пальцами. Щелчок. Второй. Третий. Она останавливается только на восьмом. Лезет в карман за маленьким фонариком, светит мне им в глаза, а после убирает обратно.

Мы проходили это процедуру уже… раз пятый? Четвертый? Десятый? Сказать точно я не могла. Как и понять, чего это женщина от меня хочет добиться.

Она вздохнула. Сняла очки в круглой оправе и присела на краешек кровати. Спина ссутулилась, руки бессильно опустились на колени и сжали их. Стоящий у изголовья кровати робот, напоминающий зефирку, осторожно подковылял к женщине.

— Анализы не изменились, — экран на его груди включается. Зефирка начинает зачитывать отчет, но слабый пас руки доктора его останавливает на полуслове.

— Передай анализы группе Эго, пусть спустятся, — она с силой провела рукой по лицу в жалкой попытке снять усталость. — И принеси кофе.

Робот не перечит. Принимает протянутые бумаги и неторопливо идет к двери, переваливаясь с ноги на ногу. Его круглые, похожие на шарики, ножки издают тихое «фью-фью», а ручки болтаются вперед-назад. Забавный. В отличии от Джесси, первое время доводящей до паники, он будто специально создавался для работы с нервными людьми. Такой он… воздушный и мягкий.

Джесси… Моя вредная и такая хорошая нянечка. Как там это ведро с гвоздями? И что с ней будет? Она ведь не уследила за мной

А я довела себя до больнички. Следуя логике, ведерко могут наказать. Интересно, на Зените проводятся суды над роботами? Как-то такая информация на глаза не попадалась. Все же судить роботов, подчиняющихся программе, глупо. Однако, эти самые роботы здесь на каждом шагу. Все же они и детей в обычных школах обучают и за ними присматривать могут во время длительного отсутствия родителей.

Должна же быть хоть какая-то мера наказания? Вполне закономерно подвергать создателя, но Джесси местный динозавр. Ее создатель помер давным-давно, а воскрешение запрещено уголовным кодексом Магикса. Тогда наказывать родителей, не правильно подобравших нянек? Нет, тоже ерунда какая-то. Родителей можно привлечь только если они самостоятельно поменяли программу. В иных случаях виноват либо создатель, либо завод…

В глаз ударяет свет от фонарика. Веко дергается, но в целом остается неподвижным. Промаргиваюсь и вопросительно смотрю на бородатого деда, склонившегося надо мной.

Ты еще кто?

— Зрачок реагирует, — говорит он и возвращает фонарик скромно пристроившейся за спиной Лицца. — Мозг поврежден?

— Вы не смотрели?.. Нет, — доктор отрицательно махает головой, — мозг в порядке. Как и ядро. Доктор Эго, она полностью здорова, но она не… — ее обрывает властный пасс рукой. Знакомый такой. Только более профессиональный.

— Оклемается, — со знанием дела говорит мужчина и складывает руки за спиной. — Знал я таких. Дай ей время.

А вот это звучало очень не профессионально. И, судя по лицу Лицца, наши с ней мысли совпали, вот только она, подумав, согласно кивнула. Что вообще значит «дай время»? Мог бы хотя бы умное что-нибудь сказать, сложно выговариваемое. Успокоить. Поддержать. Воодушевить.

Почему мне кажется, что тебе похуй на бедную маленькую девочку? Мог бы, не знаю. Сказать что все будет хорошо? Успокоить ребенка?

Успокоить?.. Я задумалась. А зачем успокаивать? Все же со мной в порядке. Очень даже хорошо. Почему эта идея вообще возникла? Что-то за собой я ничего ужасного не замечала. Тело не болит, мыслю адекватно.

Вроде.

Или нет.

Так.

В голове словно тронулись шестеренки. Палата вмиг потеряла весь свой уют, являя истинный вид. Высокая кровать, пахнущая лекарствами подушка и невесомое одеяло. Белые стены и потолок, с которого льется холодный белый свет, болью отдающий в глазах. Свежесть с нотками цитрусовых, но последнее скорее всего исходит от доктора Лицца. Я шумно втягиваю носом воздух и убеждаюсь, что да. Запах цитрусовых исходит от нее.

Какая безответственность. Я сильно сморщилась, не скрывая досады от столь грубой ошибки. Абсолютно рациональные зенитцы, приверженники чистой логики. Не самые умные ребята и среди вас встречаются, да?

Как же воняет.

Закатываю глаза и рефлекторно цокаю языком. Звук вышел не громкий, но его хватило, чтобы два взрослых лба прекратили обсуждать других пациентов и обратили на меня внимание. Доктор Лицца жадно подается вперед, буквально накрывая своим ароматом. Перекрывая воздух.

Я закашлялась. Горло неприятно сжалось, не давая вдохнуть. Потянула руку вверх, пытаясь отмахнуться, но не вышло. Рука едва дернулась, неестественно выгнулась и упала плашмя вдоль тела. Не поняла. Приподнимаюсь, слегка отрывая голову от подушку, и делаю новую попытку. Рука отрывается от матраса на жалкие миллиметры и вновь поддается силе притяжения.

Перевожу удивленный взгляд на свидетелей моего позора. Доктор Эго смотрит равнодушно, без капли эмоций в глазах, а вот Лицца возбуждена. Ее рука тянется к моей голове, почти вызывая рвоту от новой волны аромата.

— Воняет! — вырывается у меня под тихий саркастичный смешок Эго. Женщина недоуменно моргает, а после осторожно подносит свою руку к лицу и нюхает.

Удивительно, как она быстро поняла о чем я. А вот ограничить парфюмерию на работе не додумалась.

— Главное, что очнулась, — уже в дверях говорит Эго и оставляет скривившуюся меня один на один с обиженной коллегой.

Пояснять что со мной сейчас и что ждёт в будущем, разумеется, никто не стал. Лицца быстро провела осмотр головы, вовремя подоспевший Зефирка распечатал отчет и меня оставили одну.

Единственное, что удалось выцепить из длинного монолога в нос — стабильное состояние ядра.

Это очень помогло, прям камень с плеч упал. Понимание, что маленькому ребенку разъяснять причины его «стабильного» состояния не будут, больно било под дых. В прошлой жизни в больницах со мной не церемонились и всегда, пускай и в мягкой форме, но утоляли любопытство подробным объяснением. А здесь… Надо запомнить и стараться больше в больницы не попадать, а то разочаруюсь еще больше.

Хоть еда нормальная. Салатик, каша, зеленое желе. Последнее вызвало серьезные подозрение, которое подтвердилось с первым кусочком. Вкус не сделанной домашней работы осел на языке, оставляя не приятное послевкусие.

Фу. Чертов алгоритмичный суп и его многофункциональность, перерастающая в нездоровое переупотребление. Насколько помню, желе из него получается, если суп успел прожить несколько дней в холодильнике и день в морозильной камере. Очень надеюсь, что Джесси не додумается до такого извращения.

Поздний ужин проходил под молчаливым присутствием низенького робота. Круглые глаза безжизненно наблюдали.

Я вздохнула, без особого энтузиазма тыкаясь в тарелке. Повисшая тишина давила. Жаль в палате нет телевизора. Дома иногда разрешали есть перед ним, а в столовой спасала болтовня с нянькой. Я посмотрела в глаза робота, загоравшиеся зеленым с каждым съеденным кусочком, и надувшись отвернулась.

Скучно.

Зато есть время на подумать. Уж какое-то, но развлечение.

Мне не нравилось отсутствие информации. Моя взращенная и нежно любимая способность накручивать себя встрепенулась, обильно подкидывая сценарии дальнейших событий. Я ожидала вызова родителей, встречу с матерью и, если такой имеется, отцом. В голове рисовались попытки пойти на контакт, их реакция и отношение ко мне, к Кэтрин. Морально убивала мысль, что их внешность может совпасть с внешностью моих родителей. Даже не знаю, хотелось бы мне такого или нет.

Взгляд падает на прикроватную тумбочку, на которой меня ждал подарок Аарона. Сердце сжалось от мысли, что его могут обвинить в чем-то. Не было проблем у деда, пока я не появилась. Надо было не выебываться тогда, не искать долбанный храм. Почему меня туда вообще потянуло? Куда делась аллергия на религию и все, что с ней связано? Зато теперь у Академии есть весовый повод снести храм, пустив пенсионера по миру.

Дракон, какая же дура. Самой умной она себя посчитала. Всем попаданцам везет, мы же такие удачливые. Все они умными были. Если и лезли нарушать закон, то не попадались.

Нервно беру браслет в руки и зажимаю в ладони. Он изменился. По камню тонкими порезами побежали белые полосы. Гладкость пропала, уступая место не приятной шероховатости. Он ощутимо потяжелел, словно впитав в себя что-то. Я перекидывала его из рук в руки, пытаясь успокоить разбушевавшиеся нервы, пока рядом не раздался громкий механический голос.

— Отбой. Сдавайте поднос, — круглая голова запрокинулась назад, разевая широкий рот. Приняв одноразовую посуду, он снова захлопнулся, мигнув зеленым светом. — Отчет об ужине будет передан на кухню. Отбой. Подъем в шесть утра для проведения процедур.

В шесть?..

* * *

Я пролежала в той палате несколько дней. Как пояснил Зефирка, навещавший меня каждый час, в больнице для осмотра мне предстояло находиться еще десять, пять из которых пройдут в другой палате под общим наблюдением.

Я кивала, послушно сдавая различные анализы. Пояснения к моему состоянию так и не поступили. Доктор Лицца приходила два раза в день, после подъема и перед отбоем. Таскала по кабинетам, проводила анализ головы. И молчала. Она ограничивалась коротким кивком, полностью игнорируя мои попытки ее расспросить.

Я ощущала себя будто в тюрьме. Телефон Зефирка пообещал вернуть после выписки, сославшись на мою слабость, а без него связаться с внешним миром не выходило. Телевизор в холле в выделенные часы оккупировала малышня, предпочитающая смотреть совсем детские мультики про математику. Моя тусклая на их фоне внешность их по началу пугала, а потом они перешли в наступление. Меня тыкали пальцами, дергали за волосы, зачем-то лезли в рот и пытались укусить. Бездействие роботов-медсестер дало им полный карт-бланш на утоление исследовательской жажды.

Спасибо, что детей в блоке было мало. По большей части здесь лежали взрослые и подростки, редко выходящие за пределы палат. Такое разнообразие удивило, но почти сразу я поняла причину. На каждом из нас висел маленький датчик-браслет, по экрану которого бегали цифры. Его мне одели на второй день и сразу после этого разрешили покинуть палату.

Это был не детский блок. Сюда клали людей с нестабильными и странно ведущими себя магическими ядрами. Он был отделен от основной больницы, находясь в почти чистом поле под барьером. Большую часть персонала представляли роботы, приставленные к каждому пациенту. Над ними стояло несколько маленьких групп врачей, попеременно дежуривших на этажах.

Периоды "карантина" сильно разнились. Поступившая со мной девочка четырех лет выписывалась уже завтра, а мальчик девяти, Кода, признался, что с рождения не покидал блок. Что могло быть с ним не так, я даже представить не могла. Он был тише остальных, упрямо шел на физический контакт со всеми и дежурил в холле, ожидая когда соберется народ.

Я покидала палату и шла смотреть мультики про живые цифры только ради него. Кода живо интересовался миром за пределами больничных стен, буквально заслушиваясь чужими рассказами. Золотые глаза горели постоянно, потухая лишь перед отбоем и во время выписки других. Он много плакал и цеплялся за меня, когда я стояла у выхода, готовясь переезжать в другой блок.

— Ты мне пиши, звони, — шмыгая носом попросил он, протягивая листок с номером, который я тут же взяла. Из нас всех только у него был телефон, выдаваемый под присмотром доктора.

— Обязательно, — клятвенно заверила я его, положа руку на сердце. Он негромко рассмеялся.

— Все так говорят, — Кода улыбнулся, — а потом забывают. Даже папа и мама.

Меня дернули за рукав, буквально вытаскивая из здания. Раздвижные металлические двери, шириной в несколько метров, захлопнулись перед самым носом, полностью скрывая происходящее внутри.

— Это ненормально, вы в курсе? — Доктор Лицца выкидывает бровь, но согласно кивает.

— Да. Но это необходимая мера. Такие люди опасны в первую очередь для себя, а потом для общества. Я видела как девочка чуть постарше тебя выгорела, унося с собой жизни восьми людей.

Она села рядом, громко захлопывая дверку. Вагончик тронулся под умелыми руками, на скорости унося нас отсюда в сторону основной больницы.

— Не люблю это место, — внезапно призналась доктор, доставая из кармана маленькие коричневые конфетки. — Долго там проработала. Надеялась больше не вернуться. Но ты записана на меня, вот и сдернули.

— А что со мной произошло? — после недолгого молчания осторожно спросила я. Доктор апатично закинула с десяток конфет в рот.

— Они с кофеином, тебе нельзя, — неправильно расценила она мой внимательный взгляд, а потом поняла вопрос. — Вообще, это секретная для детей информация, но ты меня достала, — она закашлялась и слегка осипшим голосом ответила. — За барьером какая-то дичь происходит. У единиц из-за этого проблемы с ядром, магией. А вот у тебя, на моей памяти, самая яркая реакция. Не будь… Кстати, тебя спросят откуда браслет.

— Да так, в храме получила, — неопределенно машу рукой. — А что с ним?

Дичь за барьером значит. У девочки, поступившей со мной, приступ случился ближе к вечеру, когда я вернулась домой. Скорее всего, все же в утреннем состоянии виновата я, а вот вечером по мне долбануло из-за чувствительности.

— Храм?.. У нас есть храм? — переспросила она, а после хмыкнула. — Какая глупость. Браслет впитал в себя большую часть неконтролируемой магии. Полезная штука. Не хочешь продать?

— Это подарок, — возмущенно фыркаю и касаюсь камешка. За прошедшие дни он вернул первоначальный свет и легкость. — Ты мне рассказала о таком… Это ведь ничего страшного? Вернее, со мной ничего не сделают за столь секретную информацию? — я постаралась пошутить, уводя тему от браслета. Ухмылка с лица доктора пропала.

Она посмотрела на меня пустым взглядом и спокойно ответила:

— За распространение всего лишь упекут в блок на несколько… десятков лет? Кто знает. В Академии много ублюдков, помешанных на контроле.

Вагончик остановился, но никто из нас не спешил вылезать из него. Я одними губами прошептала «а ты?», осевшее тяжелой недолгой тишиной между нами. Доктор улыбнулась.

— А я слишком ценна для наказания. И я не маленькая девочка. У меня есть знания, влияние и нужные люди за спиной. Запомни это, Кэтрин. На выход. Нам еще сегодня несколько анализов сдать нужно.