Три последних испытаний (гет)

Сердце ещё никогда так сильно не стучало в груди. У Крисании руки в крови, кровь на платье. Своя, чужая — уже неважно. В голове лишь одна мысль: спасти!

Все произошло настолько быстро, что она не смогла понять случившееся. Лабиринт, наполненный самыми жуткими тварями, которых только можно было представить, остался за ее спиной. Казалось, самое худшее уже позади, но ее взгляд зацепился за фигуру, лежащую на холодном розовом песке. Руки мгновенно похолодели, стоило только осознать, что перед ней лежал полумёртвый Рейстлин. На желтом лице были потеки крови, успевшей окрасить в красный цвет его одежду. Глава закрыты, а неровно вздымающаяся грудь говорила о том, что маг все ещё жив. Крик сам сорвался с уст Крисании, и она бы последовала вслед за ним, если бы не Карамон, который оказался в нужном месте в нужное время.

Дальше все было как в тумане. Крисания плохо запомнила тот момент, когда они вдвоём тащили Рейстлина по песку. Ее амулет едва светился, но этого хватало, чтобы отогнать слуг тьмы. Они клубились вокруг них, пытались загородить дорогу, молили оставить Рейстлина умирать.

Крисания словно потерялась в ходе времени: Бездна вокруг них рябила поочерёдно то солнечным светом, то лунным. Девушка не знала, где сейчас находилась Такхизис. Возможно, она уже выбралась на свободу и скоро миру настанет конец, или же наоборот, Рейстлин сразил ее ценой собственной жизни. Это было неважно.

Пока он дышал, пока его сердце билось, Крисания ни за что не даст ему умереть. До последнего вздоха она будет бороться за его жизнь.

Неизвестное ожидало их впереди, но Крисания слепо верила в лучший исход. Ее не пугала темнота Бездны и ее многочисленные орды слуг Такхизис. Все, что ее пугало, это не услышать сердце Рейстлина.

«Только дыши, прошу!» — повторяла все время, как молитву, Крисания, когда им с Карамоном удалось не только выбраться из пасти преисподней, так и переместиться в Утеху. Рейстлина нужно спрятать, потому что за ним могли придти и убить, воспользовавшись уязвимым состоянием.

Настолько непробудна Утеха ночью, что никто даже не услышал хлопок перемещения.

Крисания слегка покачнулась из-за резко образовавшейся почвы под ее ногами. Она устояла только мыслью, что Рейстлин, которого она придерживала, мог упасть вместе с ней. Он слабо дышал и так не открывал глаз, но был жив, а это самое главное. Крисанию трясло, и самообладание начало покидать ее. Чудом она сдерживалась, чтобы не упасть на сырую землю и горько заплакать. Нельзя, нельзя так просто сдаваться, главная битва ещё впереди.

Добраться до «Последнего приюта» по многочисленным лестницам для Крисании было тяжело.

— Иди вперёд и постучи в дверь, — Карамон, видя ее состояние, взвалил Рейстлина себе на спину. Его силы хватило бы на двоих или даже на троих людей. — Скажи Тике, чтобы готовила все необходимое.

Откуда у неё взялись силы в этот момент, для Крисании являлось неважным. Она не просто ступала по деревянным ступеням, она бежала изо всех сил, спотыкаясь и чуть ли не падая носом вперёд. Перед глазами начало мутнеть, но девушка перестала обращать на это внимание. Каждая секунда ее промедления могла стоить Рейстлину жизни!

Крисания плечом влетела в дверь таверны «Последний приют», споткнувшись на самой последней ступеньке. Боль пронзила все плечо, и Крисания простонала сквозь зубы. Ничего-ничего, это малая плата.

За дверью послышалась какая-то возня. Очевидно, резкий удар в дверь разбудил Тику, потому что уже через несколько мгновений дверь открылась и рыжая копна волос показалась в проёме таверны.

— Какого черта?! — Тика застыла на месте, увидев Крисанию в кроваво-красном одеянии, а позади неё Карамона.

Ее лицо вмиг побледнело, и вот уже в «Последнем приюте» вовсю зажегся свет. От бесконечной беготни от кухни до комнаты, куда положили Рейстлина, у Крисании закружилась голова. Перед глазами не было ничего, кроме крови и белых пятен. Ее дрожь усилилась, но времени отдохнуть и хоть как-то унять нарастающую панику не было.

Дыхание у Рейстлина из ровного перешло в прерывистое. Крисания с ужасом обнаружила, что с губ, носа и ушей начала течь кровь.

— Рейстлин! — закричала она и кинулась к кровати, словно в бреду.

Чьи-то руки оттянули ее назад, и девушка, обернувшись, увидела Тику перед собой и пробегающего мимо них Карамона с ведром воды и тряпками.

— Госпожа, прошу вас выпейте, — Тика ловко поднесла к ее губам стакан с подозрительной жидкостью.

На вкус оказалось горьким, а по запаху Крисания поняла, что это был алкоголь, смешанный, видимо, с водой. Она тут же выплюнула жидкость и кинулась в комнату, но Тика снова перехватила ее.

— Вы сейчас ничем не поможете ему, если и дальше будете в таком состоянии, — голос Тики звучал ровно и по-своему успокаивающе.

Она права, и Крисания это понимала очень отчётливо. Но весь мир рушился вокруг неё и единственная нить, за которую она могла ухватиться, это умирающий Рейстлин за ее спиной. На глазах уже вовсю наворачивались слёзы, но Крисания не могла позволить себе сейчас так просто заплакать и забыть о своей цели.

Тика резко и достаточно сильно встряхнула ее.

Если бы не сила воли Крисании, она тут же бы разрыдалась.

— Ну все-все, — Тика вновь поднесла к ее губам стакан, — пейте, это вам поможет успокоиться, и я вас отпущу.

На этот раз Крисания послушно все выпила, ее не покидало ощущение, что сейчас Тика просто спаивала ее, чтобы голова перестала думать. Но, как ни странно, это действительно помогло, и уже через секунду Крисания вбежала в комнату.

Рейстлин по-прежнему дышал прерывисто, иногда содрогаясь в кашле. На его лбу была мокрая тряпка, а текущую кровь с желтого лица вытирал Карамон. Они встретились взглядами с Крисанией:

— У него начался жар, — Карамон поменял мокрую тряпку на новую. — И кровь не останавливается.

Крисания быстро положила голову на грудь Рейстлина, слушая его дыхание. Она услышала хрипы и что-то хлюпающее внутри выше груди, будто в горле находилось большое количество воды.

— Надо перевернуть его, — Крисания решила проверить эту догадку, ведь эти звуки так были похожи на воду.

Она придерживала Рейстлину голову, а Карамон помог ему перевернуться на бок. Как только он оказался в таком положении, из-за рта стала вытекать вода.

— Теперь обратно на спину, — Крисания продолжала придерживать его голову.

— Откуда столько воды? — Карамон острожно перевернул брата обратно. — Как такое возможно?

— Это магическое воздействие, — Крисания поспешно вложила в руку Рейстлина свой медальон, — здесь возможно все. Теперь нам надо сбить жар.

К Крисании вернулось самообладание: то ли помог странный напиток Тики, то ли самовнушение. В любом случае, от паники действительно не было и следа.

Здесь и сейчас ничего не осталось, кроме Рейстлина и Крисании, которая отчаянно пыталась остановить кровь с помощью ее лечебных умений. Раны были магическими, как она и сказала, их нельзя было залечить простыми методами, но, возможно, силы жрицы Паладайна могли остановить их.

Крисания молилась. В ее руках молитва как самое настоящее оружие, которое способно разогнать любую тьму. Она вспоминала Рейстлина перед открытием Врат. Как он подавался навстречу ей, как отверг и как просил лишь одно: преданность. И сейчас эту преданность она доказывала сполна.

Неизвестно сколько прошло времени, Крисания продолжала молиться и направлять свои силы в Рейстлина. Очередная мокрая тряпка сменилась на другую. Карамон за это время не проронил ни слова. Он на удивление держался намного лучше, чем Крисания, не поддавался панике. Лишь четкие действия.

Рейстлин в себя не приходил, но постепенно его кашель сходил на нет, а дыхание выровнялось. Кровь маленькой струйкой стекала только изо рта. Карамон тут же вытирал ее.

Ноги болели от усталости, но Крисания не переставала, пока последняя капля крови не исчезла с его желтого лица. Раны больше не ощущались, даже температура слегка спала и стала неопасной для жизни.

Крисания наконец закончила. Медальон она положила Рейстлину под подушку на всякий случай. Она слегка пошатнулась: все свои силы она потратила на лечение. Ее подхватил Карамон и усадил на ближайший стул.

— Тебе нужно отдохнуть и поспать, — его голос был не менее усталым, чем у Крисании. — Я присмотрю за ним, мне не в первой.

Из этих слов Крисания мгновенно все поняла: Карамон привык к вечным болезням и такому состоянию своего брата. Поэтому все его действия были четкими, а голова свежа. Он ни раз наблюдал такую картину.

— Тебе тоже нужно отдохнуть, — на Крисанию волной навалилась вся накопленная усталость.

— Я справлюсь.

Не заметить усталый и печальный взгляд чужих глаз было невозможно. Крисания не стала бы в иной ситуации задавать вопросы, но не сейчас. Сейчас она обязана спросить.

— У него много раз было подобное? — она устало откинулась на спинку стула.

По-прежнему идеальное лицо Карамона не дрогнуло — только в глазах что-то блеснуло короткой вспышкой. Сейчас она как никогда видела огромную разницу в близнецах.

— В детстве, — Карамон перевёл взгляд на лежащего на кровати Рейстлина, — Рейст был очень болезненным мальчиком. Он проводил много времени в постели, а я всегда был рядом. Но такого, как сегодня, я ещё не видел.

Крисания тоже перевела взгляд на кровать. Рейстлин лежал совершенно спокойно: на лице не осталось никаких кровоподтеков, грудь ровно поднималась и опускалась. Видимо, самое страшное было уже позади. Однако он за все время так и не открыл глаза.

Утро, которое наступит через несколько часов, все само расставит на свои места.

Попрощавшись с Карамоном, Крисания перебралась в другую комнату, которую ей любовно предоставила Тика. Сил на разговоры и что-то иное совсем не осталось. Девушка опустилась на кровать, глядя на свои руки.

Как только самое страшное было позади, на неё, словно волной, накатывали пережитые эмоции. В груди защемило, а едкое чувство росло прямо из лопаток, подбираясь к позвоночнику. Все это не просто волна, а настоящее цунами, которое только набирало обороты.

Рейстлин едва не умер у неё на руках.

А если бы умер? Если бы она не успела его спасти?

Почему Крисания так долго проходила этот чертов лабиринт? Если бы она смогла преодолеть его намного раньше, то с Рейстлином все было в порядке. Вместе бы они сразили тьму, как и предначертано с самого начала. Получилось, что из-за недостаточной силы Крисания замедлилась и случилось неизбежное.

Стоп.

Крисания вовремя одернула себя.

Пускай она наивная глупая девочка, которая делила мир на чёрное и белое, но слабой Крисания никогда не была.

Нет толка винить себя в чем-то, когда уже все сделано. Ужасы Бездны остались позади. Рейстлин остался жив, а это самое главное. Крисании страшно представить, что было бы, если у них бы не получилось…

Одна мысль об этом вызывала мурашки по спине. А сердце будто бы и вовсе замерло в моменте, отзываясь по телу неприятным ощущением. Перед глазами резко начали всплывать образы бездыханного тела на розовом песке… Как бы сильно не гнала их прочь Крисания, они не хотели отступать.

Если бы Рейстлин умер, она бы последовала вслед за ним.

Крисания устало прикрыла глаза и повалилась на постель прямиком в грязном одеянии. Плохие мысли продолжали лезть ей в голову, но усталость оказалась сильнее. И как только голова коснулась подушки, девушка уснула.

Во сне она видела танцующие тени вокруг Рейстлина. Они ходили хороводом вокруг него.

Как прошёл остаток ночи и как наступило утро, для Крисании было все как в тумане. Она сразу же поспешила к Рейстлину. Ночь прошла спокойно, и, видя его умиротворенное лицо, на душе у девушки было спокойно.

Крисания сидела рядом с его кроватью, положив голову на неё и держа Рейстлина за руку. Его ресницы трепетали от дыхания. Впалые щеки, казалось, будто немного округлились. Таким она никогда его не видела. На лице у Рейстлина всегда было одно и то же выражение: маска безразличия. Этот человек не являлся злом во плоти. Он всего лишь жертва того зла, что пришлось ему пережить.

Что с ними будет дальше, Крисания не знала. Пока мир не дрогнул, пока он ещё держался на весу, светлая жрица всегда будет рядом с чёрным магом.

Одежду Крисании пришлось выбросить, и Тика ей предложила свое обычное платье со шнуровкой. В этой простой одежде девушка чувствовала себя той, кто не обязан миру ничего. Будто долг мигом рухнул с ее плеч.

Крисания просто лежала рядом с Рейстлином, чувствовала его сердцебиение и дыхание кожей, дышала в одном такте с ним. И больше ничего в этот момент ей было не нужно.

За дверью послышались голоса:

— Мне давно пора тебя бросить! Ты ведёшь себя, как неразумный ребёнок! Ещё не хватало, чтобы ты заново пить начал!

Голос явно принадлежал Тике, а спорила она очевидно с Карамоном. Крисания не хотела становиться свидетелем семейной ссоры, но голоса были слишком громкими. Против своей воли ей пришлось это слышать.

— Ну чего ты цепляешь? Не буду я пить и спать не пойду!

— Когда дело касается твоего брата, все вы одинаковы! Вы как будто сговорились!

— Жена, отстань!

Крисания четко услышала удар обо что-то и уже хотела встать, чтобы посмотреть, что происходит. Неужели обычная ссора вышла из-под контроля? Но затем из-за двери донёсся голос Карамона, который чуть посмеивался:

— Ну-ка, сковородочку отдай, милая. А то придётся опять все ремонтировать.

В голову лезла картинка, где сильный и отважный воин Карамон убегал от своей жены со сковородкой в руках. В иной ситуации Крисания бы тоже посмеялась.

— Если я, когда вернусь, увижу, что ты не спишь, то пинай на себя, Карамон. Ты всю ночь только и делал, что заботился о нем. Хватит! Ты здесь не один, о твоём брате могут позаботиться и другие люди!

Голоса становились тише, и Крисания уже толком не слышала, куда ушёл разговор. Но одно она поняла: ссора случилась не на пустом месте. Она и до этого знала, что Карамон чересчур опекал Рейстлина. Тот сам говорил ей об этом. Но Крисания не думала, что столкнётся с этой заботой один на один.

Карамон зашёл в комнату чуть позже. По его лицу скользила тень усталости, а синяки под глазами говорили о многом. Крисания не хотела вмешиваться в семейные дела, но за это время Карамон стал ей другом и опорой, на которую она опиралась в нужную минуту. Помочь ему хоть чем-то это меньшее, что она могла сейчас.

— Рейстлин в новой одежде, — отметила Крисания, — ты поменял ее?

— Да, — Карамон широко улыбнулся. — Я всю ночь смотрел за ним. Жар спал и больше не поднимался. Только Рейст не просыпается.

Крисания тоже заметила это. Но магическое воздействие отличалось от обычного ранения и болезни, поэтому им оставалось, как и прежде, только ждать.

— Он очнётся, — Крисания подняла голову с кровати. — Самое страшное уже позади.

Затем она посмотрела на Карамона. У них на уме было одно: что будет дальше. Действительно ли очнётся Рейстлин или он дальше будет в таком состоянии до самого конца. Ни она, ни Карамон магией не владели, а приводить сюда кого-то было опасно.

— Карамон, тебе надо тоже отдохнуть и поспать, я в силах за ним приглядеть, — Крисания старалась не думать о гнетущем развитии событий. — Я слышала ваш разговор.

Карамон немного смутился, и это смущения никак не гармонировало с таким сильным мужчиной, как он. Было видно, что ему неловко из-за того, что Крисания все слышала.

— Не стоит, — наконец сказал он. — Мне не в тягость. Рейст — мой брат. Это мой долг заботиться о нем.

— Это и мой долг тоже, — Крисания настаивала на своём. — Я умею заботиться о больных.

Такого простодушного и открытого ко всем человека трудно было на что-то уговорить. Но, к удивлению Крисании, Карамон спорить не стал. Возможно, усталость взяла свое, возможно, угроза от жены была хуже, чем сковородка, но уже вскоре Карамон и правда отправился отдыхать.

А Крисании оставалось только находиться рядом с Рейстлином. И ждать.

Пока Утеха мирно спала, к «Последнему приюту» направлялся незваный гость.

Ночь была настолько спокойной, что Крисании удалось задремать на пару часиков. Она просыпалась каждый час, чтобы убедиться, что все было в порядке. Хоть ее сон представлял из себя смесь тревоги с беспокойством, все было хорошо.

Состояние Рейстлин стабилизировалось, но оставалось таким же, как и раньше: магическое воздействие крепло сковало его разум. Сколько бы Крисания не пыталась его разбудить с помощью медальона, любая попытка оказывалась бесполезной.

Ранним утром Крисания услышала какое-то движение внизу и чьи-то голоса. Двое из них точно принадлежали Карамону и Тике, но третий она не узнавала. Он казался ей знакомым, но Крисания никак не могла вспомнить где и при каких обстоятельствах она его слышала.

В голову с новой силой стали пробираться плохие мысли. Неужели их кто-то нашел? Решение отправиться в Утеху оказалось небезопасным? Крисания сжала руку Рейстлина в попытке успокоиться.

Она не могла находиться в стороне, когда возможная опасность стучалась в дверь, но и Рейстлина оставить одного Крисания тоже не могла. Ее сердце быстро забилось, когда она услышала, как кто-то быстрым шагом направлялся к ней. Схватив первое, что попалось под руку, — это оказалась ваза — Крисания подкралась к двери. Она помнила, что в теперешнем ее состоянии вряд ли могла противостоять врагу, но если надо будет, она могла вгрызаться зубами и ногтями во врага. Рейстлина так просто она никому не отдаст.

Адреналин ударил в голову, а шаги были все ближе и быстрее. Не разобравшись толком, кто вошёл, Крисания кинула вазу в показавшуюся в проеме Тику. Но девушка легко увернулась от импровизированного снаряда и бедная ваза вылетела в коридор, разбившись о стену. Тика удивительно подняла одну бровь. За этим не последовало никакой ругани и прочего, а лишь короткое предложение:

— Госпожа, вам лучше спуститься вниз.

Так Крисания и сделала.

Сердце по-прежнему быстро колотилось внутри, но спокойный вид Тики говорил, что все было относительно хорошо.

Беспокойство сходило на нет, пока Крисания спускалась по лестнице. Возможно, все действительно было не так уж и плохо, как она себе додумала. К тому же, этот третий голос… В голове вертелась мысль, что она точно встречалась с его обладателем, только вот мозг упорно не мог вспомнить его. А когда перед Крисанией открылась картина, как Карамон держал меч у горла их гостя, все встало на свои места.

Конечно, они уже встречались. Это ведь не кто иной, как Даламар.

Тёмный эльф был совершенно спокоен. Ему, казалось, абсолютно все равно на лезвие у его горла. Он смерил Крисанию взглядом, как только она вошла на первый этаж, где и располагалась сама таверна. Его взгляд проскользнул по ее фигуре, а потом по мечу Карамона.

Появление здесь ученика Рейстлина могло означать только одно: их укрытие стало известным. На чьей же стороне он был?

— Я вам не враг, — только и сказал Даламар, — я здесь для того, чтобы помочь шалафи.

— Почему я должен тебе верить? — Карамон будто сильнее надавил на чужое горло. — Как ты здесь оказался?

Крисания могла понять недоверие Карамона и его желание не подпускать нежеланного гостя ближе, но она сама этого не разделяла. Да, Даламар помог им в Роще мертвых, но выступал в конклаве против Рейстлина. Такое двуличие прекрасно сочеталось в его образе. Хотя Крисания догадывалась, что все это — всего навсего план Рейстлина, где каждый ход был рассчитан и расписан вперёд.

Им нужен кто-то, кто владел магией, чтобы понять, что с Рейстлином. Они рисковали, но выбора нет.

— Карамон, опусти меч, — Крисания все же выбрала путь разума, — мы должны его выслушать.

— Благодарю за ваше разумие, госпожа Крисания, — Даламар поклонился ей, стоило только Карамону убрать опасное лезвие от шеи.

Но меч он никуда не убрал, лишь встал вперёд Крисании, загораживая ее на всякий случай. Все тело воина напоминало стрелу в тетиве лука, которая была готова выстрелить в любой момент.

— Не юли, — меч Карамона сверкнул лезвием, — говори по делу.

Крисании даже показалось, что Даламар еле сдержал себя, чтобы не закатить глаза. Его образ по-прежнему оставался непоколебимым, даже уши не дрогнули.

— Как я и сказал, я здесь для того, чтобы помочь, — Даламар развёл руки в стороны, показывая, мол он безоружен.

Но кто знал, может, пока они здесь говорили, вокруг «Последнего приюта» создавалась засада. Вряд ли у них получиться снова воспользоваться посохом Рейстлина и переместиться куда-либо ещё. Тот опыт перемещения не из лучших.

Крисания долго всматривалась в лицо Даламара, пытаясь там найти хоть малейший намёк на фальшь. Кроме спокойствия, она ничего не обнаружила.

— И как ты нас нашел?

— Если Врата остались на месте, запреты, а миром не правит шалафи, значит, что-то пошло не так, — Даламар говорил это, как нечто само собой разумеющееся. — И единственное место, где вас можно найти, это Утеха.

— Допустим так, — Крисания рукой остановила Карамона, который хотел шагнуть вновь к Даламару.

Несмотря на всё, угрозы от Даламара не чувствовалось. Да, он оставался до конца непонятным и немного странным эльфом, но Крисания готова дать ему шанс. Ради спасения. Ради их будущего. А если она совершит ошибку, то будет готова ответить за это. Она прошла Бездну и вышла оттуда живой, так с чего ей боятся какого-то тёмного мага? Тем более, до могущества Рейстлина ему далеко.

— Рейстлин спит, он не может проснуться из-за магии, — Крисания продолжала изучать взглядом чужие черты. — Мои силы здесь бессильны. Я не обладаю такими умениями.

Пока что, добавила про себя Крисания. Когда раны на ее душе перестанут кровоточить, девушке снова предстоит вступить на свой путь. И уж тогда она точно сможет быть равной Рейстлину не только по духу, но и по силе тоже.

— Спит? — уши Даламара забавно дёрнулись. — Шалафи в магическом сне?

Было видно, как Карамон напрягался ещё сильнее. Меч в руке едва не трещал от напряжения. Но он покорно ждал решения Крисании.

Крисания лишь жестом пригласила Даламара следовать за ней.

— Только дай мне повод, — напоследок сказал Карамон, наконец-то убирая меч. Тот оказался в ножнах.

Наверху Рейстлин все также неподвижно лежал. Он не был похож на больного при первом взгляде, однако создавалось впечатление, что-то не так. Например, как тяжело вздымалась грудь, несмотря на ровное дыхание. Как слегка подрагивали время от времени пальцы.

Тика отошла к Карамону и положила руку ему на плечо. Очевидно, чтобы успокоить своего мужа, потому что он сейчас мог наделать глупостей из-за эмоций. Поэтому Крисании оставалось следить за Даламаром.

Тот как будто находился в замешательстве. Уши эльфа совсем немного дергались из одной стороны в другую, словно перед Крисанией было какое-то животное. Она надеялась, что Даламар сумеет хоть что-то найти или почувствовать. Больше им не к кому обратиться.

Даламар одним быстрым движением схватил посох Рейстлина и одной рукой прикоснулся к его груди. И будто бы сам замер. Глаза были закрытыми, а сам он не шевелился.

Все в комнате притихли. Казалось, она мгновенно стала вакуумом, который не пропускал звуки. В груди Крисании поползло вверх гадкое чувство тревожности. Что-то точно должно произойти.

И произошло.

Даламар резко открыл глаза и отшатнулся в страхе от кровати, роняя посох. Его глаза лихорадочно бегали, а сам он пытался отдышаться, будто надолго задержал дыхание.

— Там… — пытался он сказать, но Карамон слишком быстро оказался рядом и угрожающе навис рядом с ним.

Крисания ничего сделать не успела. Она видела неподдельный страх на чужом лице. Видела, как тело пробирала мелкая дрожь. Как спокойный Даламар вмиг растерял все спокойствие и уверенность.

— Я видел сознание шалафи, — Даламар облизнул пересохшие губы. — Там все в огне… в пепле и в снегу!

Ток прошёлся по позвоночнику. Что это такое? Почему разум Рейстлина стал как поле битвы?

— Он там сражается с Такхизис!

Крисания почувствовала, как быстро потемнело в ее глазах и ей сделалось дурно. Значит, вот что произошло с темной богиней… Пока они здесь спокойно отдыхали, Рейстлин остался один на один со своим самым страшным кошмаром!

— Как, — Крисания не могла подобрать слова, — как нам помочь ему?

В ее голосе крутилось сотня вопросов: от как такое возможно и что им делать дальше, когда Рейстлин откроет глаза.

Карамон не менялся в лице, но все время молчал. Его молчание для Крисании было сродни пытки. Тот, не произнося ни слова, сел возле Рейстлина и взял его за руку, сжимая в своей большой ладони чужую маленькую.

— Я могу поискать в книгах, — лицо Даламара, которое побледнело после контакта с разумом Рейстлина, потихоньку возвращало себе прежний цвет. Эльф напряжённо вновь пошевелил ушами: — Библиотека шалафи огромная, в ней должна быть информация.

— Если Рейстлин победит Такхизис, — подала голос Крисания, — то он ведь проснётся?

— Но если он не сможет победить?

— Рейст всегда побеждает, — молчавший до этого Карамон заговорил.

Это утро, как и предыдущая ночь, перевернуло все с ног на голову. И единственный выход: бороться до самого конца.

Карамон прав: Рейстлин всегда побеждает. И эту победу Крисания ждала и желала так сильно, как никогда в жизни ничего не ждала и не хотела.

* * *

Крисании не спалось ночью. Она никак не могла закрыть глаза и спокойно уснуть. После появления Даламара она, казалось, потеряла всякий покой.

Ее Рейстлин где-то там, на грани собственного сознания, заперт один на один с богиней Тьмы. Что делать? Как ей ему помочь? Как она вообще не догадалась об этом с самого начала? Как не почувствовала эту тёмную силу, что пробралась в разум Рейстлина?

Как ты могла, Крисания? Почему ты настолько оказалась беспомощной?

Она поняла, что мысли и дальше будут вгрызаться в неё, словно Крисания лакомый кусочек. Заснуть, как вчера, уже не получится. Недолго думая, Крисания решила, что лучше посидит рядом с Рейстлином и Карамоном. В их компании она чувствовала себя увереннее и комфортнее.

Шансы спасти были, Крисания повторяла себе это как молитву. Все будет хорошо. Все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Разум жрицы пленили чувства, которые не могли найти свой выход, и вместо этого они начали гореть изнутри.

Быть может, с теми, кто всегда помогал и полностью изменил жизнь, Крисания смогла бы скинуть ненадолго эти оковы?

Везде было так тихо, что Крисании казалось, будто бы в один момент все разом исчезло, а она оказалась вновь в Бездне, в ее бесконечно пустых и бесшумных просторах. Однако одинокий свет в конце коридора вернул в реальность. Это как раз та самая дверь, ведущая в комнату с Рейстлином.

У Крисании заболело внутри с новой силой. Неужели она сейчас ничем не могла ему помочь? Неужели все, что им осталось, это ждать помощи от сомнительно преданного ученика? Не обманет ли их Даламар?

Рейстлин не отзывался о своём ученике положительно, но и ничего негативного он не говорил. И все равно у Крисании сам Даламар вызывал противоречивые чувства. Было что-то в этом эльфе, что не давало ей покоя. А истинные причины поступков и так вовсе оставались тайной. Карамон разделял это чувство с ней, однако было одно важное обстоятельство. Другого выхода, кроме как поверить Даламару, у них не было.

Но ведь не мог Рейстлин подпустить к себе того, кто бы предал его? Правда ведь?

Чем ближе к свету подходила Крисания, тем сильнее ее охватывали эти думы. Незнание, вперемешку с недоверием и осознанием, что выбора нет, заставляли чувствовать ее жертвой на чьем-то алтаре.

Лишь услышав тихий голос Карамона, внутри Крисания успокоилась, но только потому, что ее внимание переключилось на другое. С кем разговаривал Карамон было непонятно, ведь второго собеседника не слышно. Подойдя совсем ближе, Крисания наконец поняла, что он что-то рассказывал Рейстлину.

Карамон верил, что брат его слышал, хоть Даламар утверждал обратное.

Но разве сердцу прикажешь?

— … а потом мы перестроим «Последний приют». Станет больше, надёжнее, а места сколько будет! — Карамон о чём-то увлечённо рассказывал.

Крисания не хотела мешать и хотела уйти, но почему-то по каким-то причинам, которые остались непонятными для неё самой, она осталась стоять под дверью. Как непрошеный гость.

— Тике хорошо будет в таком доме, спокойно, — хоть лица Карамона не видно, но Крисании не составило труда догадаться, что он улыбался. — И детям тоже! Ещё не знаю, сколько у нас их будет. Двое, трое… как Тика захочет…

Рейстлин всегда говорил, что его брат простодушный, хоть и прекрасный воин, но когда дело касалось чего-то обыденного, взгляды Карамона были наивны и по-детски приземлёнными. Крисания находила это не минусом, а наоборот, неким плюсом. Сейчас, слушая его речи, на душе становилось теплее.

Это были не ее личные мечты и не те вещи, которые можно было подслушивать, но Крисания не могла сделать шага назад. Все, что говорил Карамон, в ее глазах приобрело свой оттенок красоты.

— Вы с госпожой Крисанией могли бы приезжать к нам, а лучше тут и жить! — Карамон рассмеялся, а кончики ушей Крисании заалели. — Ведь правда будет много места…

Крисания облокотилась о стену, закрыв глаза. В ее разуме невольно возникали эти мимолетные образы.

— А там и у тебя дети пойдут. И забудешь всякую хандру, — веселый голос Карамона быстро утратил свой радостный тон, — только возвращайся к нам, Рейст…

Повисла пауза, где было слышно лишь треск горящей свечи. Давящая тяжесть в груди вернулась к Крисании так же быстро, как и исчезла до этого. Все было так хорошо и резко оборвалось в самый неподходящий момент. Крисания уже хотела уйти, но услышала тихий голос Карамона:

— И все у нас будет, как и прежде. Не так ли, Крисания?

На минуту на неё нахлынул весь стыд, который упорно не хотел испытываться до этого. Крисания вместо того, чтобы уйти и сделать вид, что ничего не было, наоборот, вышла из тени, тихо открыв дверь. Свеча озарила ее мраморное лицо в темноте.

Лицо Карамона выражало лишь заботу и приветливость. Но с какого момента он понял, что не один? Девушка чувствовала себя теперь как чужой человек, который застал личный семейный момент. Она не имела право слушать все это.

Но это было прекрасно.

— Мне не спалось, я хотела навестить вас, — начала оправдываться она, однако слова застряли в горле. То, что должно было стать извинениями, стало совершенно другим: — Мне кажется, первым у вас родится сын. Он будет таким же бесстрашным, как его мать, и таким же добрым и сильным, как ты, Карамон.

Крисания говорила искренне. Ей нравились такие мечты. Сейчас, когда не окружали многочисленные колонны храмов, она почувствовала себя спокойно. Той девушкой, которая могла просто сказать какую-то глупость, не боясь, что ее осудят. Крисании нужен был этот островок спокойствия хотя бы на одну ночь, ведь уже завтра начнётся новая борьба за жизнь Рейстлина.

— И он определено пойдёт по стопам своего дяди и станет магом? — Карамон добродушно усмехнулся.

— Кто знает, — Крисания пожала плечами.

Остаток ночи прошёл спокойно.