Найти, поздравить и не отпускать (гет)

Will you make me some magic with your own two hands?

Can you build an Emerald city with these grains of sand?

Can you give me something I can take home?⁽¹⁾

Несмотря на июль, было откровенно холодно. Температура не поднималась выше пятнадцати градусов, а уж у воды было и вовсе промозгло, отчего Гарри зябко кутался в джинсовую куртку, но после нескольких подобных бесплотных попыток всё же не выдержал и таки наложил на себя согревающие чары. Наверное, всё-таки стоило взять непромокаемую одежду, как советовали в брошюре, но кто их внимательно читает?

Виды вокруг завораживали — чёрный гравий вместо привычного светлого песка, такие же чёрные валуны вокруг и невероятные базальтовые колонны, уходящие прямо в бурное и неспокойное море, которое, наоборот, как раз успокаивало душу.

Здесь было тихо, не считая редких туристов, но магглооталкивающие заклинания не позволяли нарушить долгожданное одиночество. Рухнув прямо на чистый чёрный песок, Гарри согнул ноги в коленях, упёрся в них локтями и уставился на торчащие из воды колонны, которые, согласно легенде, были когда-то троллями. Непроизвольно вспомнив тролля с первого курса Хогвартса, он усмехнулся — может и не легенда вовсе. Пробегал какой-нибудь неуёмный маг, наткнулся на пещеру троллей, те за ним погнались да получили порцию заклятий в одно место.

— Однажды, — вдруг донеслось до него и Гарри закусил губу, слегка напрягшись, но мгновенно узнавая голос, — тролли, которые обитали здесь, решили украсть судно с овцами. Но не успели — и взошло солнце. Ты же знаешь, что они из-за него каменеют? Поэтому живут в подземельях или пещерах, а выходят только по ночам. Думаю, это был вид горных троллей, которые достигают в высоту четырёх метров. И вон та глыба, к слову, называется «Пальцы тролля». Предполагаю, что этому несчастному как раз и не повезло.

— А я-то думал, что зря всё-таки не прочёл путеводитель, — ответил Гарри, слегка поворачивая голову в сторону собеседницы и улыбаясь уголком губ. — Но теперь это ни к чему, ведь у меня теперь появился личный гид!

Гермиона улыбнулась в ответ и фыркнула, падая рядом с ним на песок.

— Я прочла это в книге по истории магической Исландии, где, конечно же, описывались реальные события. В брошюрах и путеводителях для туристов-магглов такое преподносится как легенда. Но если говорить об общеизвестных фактах, то, к примеру, вот этот чёрный песок — это лава от вулкана, который сотни лет размывалась волнами о скалы. Такие же чёрные пляжи можно встретить ещё на Филиппинских островах и Камчатке.

— Расскажешь ещё что-нибудь интересное об этом месте? — Гарри искоса наблюдал за оживлённой подругой — та раскраснелась от сильного ветра, пряди волос вырывались из заколки на макушке, а глаза с интересом разглядывали открывшуюся перед ней картину. На Гермионе был бежевый свитер с высоким воротником, голубые джинсы и знакомая бездонная сумочка, висящая через плечо. От знакомого и родного вида подруги на сердце ощутимо потеплело.

— Те колонны образовались под воздействием вулканической активности после застывания лавы и, вероятно, солёной воды, — продолжала вещать она, указывая пальцем в сторону базальтовых скал, которые напоминали пачку карандашей. — А вон там пещера, где, готова поклясться, жили те самые тролли. Может, даже до сих пор живут где-то в её глубинах.

— Хочешь наведаться в гости? — поинтересовался Гарри и Гермиона смешно поморщила нос и перевела наконец на него взгляд. В глубине карих глаз в первые секунды мелькнуло что-то похожее на настороженность, но взгляд стал обволакивающе мягким и светлым, едва он пересёкся с пронзительными яркими зелёными знакомыми изумрудами напротив.

— Чтобы ты мог меня снова от них спасти и я осталась тебе должна? Ну уж нет, на такое я больше не поведусь.

Гарри тихо рассмеялся и ответил:

— Сейчас я уже не уверен, кто кого будет спасать. Помнится, кое-кто очень даже неплохо орудовал боевыми заклинаниями.

— Опасаешься, что я тебя обойду? — прищурилась она, внимательно глядя на парня. Тот казался посвежевшим, а в глазах снова горел знакомый огонёк, который не покидал его много лет, но однажды потух, словно затушенная свечка к тому самому злополучному году, когда они метались по стране, ища крестражи. Гермиона не могла не заметить, что сейчас Гарри выглядит расслабленнее, перестав воспринимать весь мир вокруг себя как угрозу, во взгляде же появилось спокойствие и не было больше той привычной обречённости, что заставляла её сердце болеть. А ещё эта… довольно заметная небритость и вовсе заставляла воспринимать его чуть иначе, чем она привыкла.

И от всего этого Гарри казался ей чужим.

— Опасаюсь? Да я просто в ужасе, моя мужественность под угрозой, — согласился он, ухмыляясь и задорно сверкая зелёными глазами, отчего её сердце пропустило удар. — Страшно признаться, но я и тогда думал, что статус Избранного подходит тебе больше. Прошу прощения, Избранной.

— Это что же, мучиться от кошмаров, сражаться каждый год с Волдемортом и остаться сиротой? — грустно вздохнула Гермиона, устраиваясь поудобнее рядом и почти прижимаясь своим плечом к плечу друга. — Нет, Гарри, тут ты меня переоцениваешь, не думаю, что выдержала бы. Нервы у тебя покрепче будут. А мне по уши хватало и того, что есть.

— А я уверен, что ты справилась бы, — ободряюще ответил он и Гермиона признательно улыбнулась. — Хоть и не советую, всё это страшно утомляет, знаешь…

— Ты поэтому здесь? — плечом она буквально ощутила, как собеседник напрягся и отвела взгляд в сторону моря, чтобы лишний раз не заставлять его ощущать неловкость. Какая-то птица практически нырнула в воду, выхватывая когтями добычу в виде извивающейся рыбы и Гермиона проводила её задумчивым взглядом.

— Похоже на то, — сдержанно отозвался Гарри, постукивая пальцами по согнутым перед собой коленям. — А ты?

— Соскучилась по другу, которого не видела год, — красноречиво закатила глаза она и недовольно поджала губы, сразу напомнив ему то самое фирменное сердитое выражение её лица, когда он или Рон принимались дурачиться вместо выполнения домашних заданий. — Этот псих-одиночка куда-то свалил однажды и игнорировал все праздники.

— Этот псих-одиночка решил посмотреть мир, — возмутился Гарри. — А то вдруг явился бы ещё какой-нибудь Волдеморт-2 и снова пришлось бы бросить всё и заниматься проблемами Британии.

— Что поделать, немощные нынче взрослые маги, — развела она руками и скривилась, вспомнив, через что пришлось пройти подросткам-недоучкам год назад, чтобы спасти магический мир. Думать об этом откровенно не хотелось, но мысли было сложно остановить.

Они замолчали.

Гермиона пропускала чёрный и слегка влажный песок сквозь пальцы и в кои-то веки чувствовала себя комфортно. Вспомнила то ощущение, когда они с Гарри остались вдвоём в той палатке и точно также молча пребывали каждый в своих думах, стараясь вслух не делиться ни своими опасениями по поводу их миссии, ни недовольством условиями жизни, ни неторопливым продвижением поисков крестражей, ни расстройством по поводу ухода Рона. Казалось, оба понимали, что они и так делали всё возможное и испытывали одинаковые чувства по поводу происходящего, поэтому и старались не затрагивать скользкие темы, дабы в конец не сорваться. Часто Гермиона испытывала страшное желание просто сжать друга в объятиях и как следует выплакаться на его плече, но стискивала зубы и не позволяла себе раскисать. Некогда. И это ведь ничем не поможет Гарри, тот лишь убедится в очередной раз, что не стоило ему брать её с собой, а позволить этому случиться она не могла. Да и в душе царила уверенность, что Гарри плохо переносит слёзы, что свои, что чужие.

Гарри покосился на притихшую Гермиону, запустив пальцы в свои волосы. Подруга застывшим взглядом сверлила песок, пребывая в собственном мире, и он продолжил молча за ней наблюдать, не нарушая тишины, которая прерывалась лишь бурными волнами, ударяющихся о скалы, и редкими криками чаек.

Когда неподалёку от них приземлилась птица с белым брюхом, чёрной спиной, оранжевым клювом да такими же яркими лапками и уставилась на них, Гарри слегка толкнул плечом Гермиону и кивнул в сторону неожиданного гостя поблизости.

— Это тупик, — шепнула Гермиона прямо в ухо Гарри, оживившись и обхватив его за локоть. — Занесены в Красную книгу. Питаются рыбой и различными морскими существами, вроде моллюсков и креветок. Жаль у меня нет ничего, что я могла бы ему предложить… Он такой милый! Смотри, у него есть пара!

Гарри проморгался, очнувшись. Шёпот Гермионы заставил шею непроизвольно покрыться мурашками, а прижатая грудь подруги к его руке, пусть даже и через свитер, вовсе смутила. Что ж, похоже, он просто отвык от каких-либо прикосновений за это время, поэтому это и показалось чем-то необычным. Невидящим взглядом глядя на пару тупиков неподалёку, что тёрлись своими округлыми клювами друг об друга, Гарри выдавил:

— Да, они забавные. Как будто во фраке.

— «Толстячки»⁽²⁾ во фраке, — хихикнула Гермиона, уложив подбородок ему на плечо. — Так смешно передвигаются. По-моему, у них свидание.

Они несколько минут наблюдали за милой парочкой, чувствуя себя уютно в подобной близости, пока птицы не улетели. Девушка печально вздохнула, провожая их взглядом, а после, отстранившись от друга, закопошилась в своей сумочке и достала оттуда бутылку вина, невесело думая о том, что всё-таки в очередной раз неосознанно нашла причину дотронуться до Гарри. От него пахло свежестью морского воздуха и ещё тем родным, заставляющим сжиматься сердце, запахом, который был присущ только ему, и который она могла бы узнать из тысячи.

— Что ж, Гарри, ты же помнишь, какой сегодня день? — поинтересовалась она, беря себя в руки, красноречиво подняв брови и помахав бутылкой перед его носом.

Гарри скривился. Собственный день рождения его никогда не радовал, проносясь неприятными флэшбеками из прошлого, где Дурсли либо игнорировали это событие, либо дарили ему какую-нибудь чушь вроде зубочистки. И, как бы грустно не было признавать, его день рождения был летом, а значит, и проводился вместе с этой ненавистной семейкой, от которой было не сбежать.

— Так вот почему ты здесь, — резюмировал он, вытягивая ноги в потрёпанных джинсах, отведя руки назад и упираясь ладонями в песок. Так значит, она просто вспомнила о его дне рождения… Скучала ли она по нему в иные дни?

— Можно и так сказать, — скрипнула она зубами и недобро сверкнула глазами, ощутив в тоне Гарри недовольство. — Я узнала, что ты развлекаешься здесь ещё пару дней назад, но не хотела нарушать уединения, которое ты для себя избрал. Видишь ли, я уважаю твой выбор, как бы он меня не раздражал, но учти, что я припасла парочку проклятий на случай отказа.

— Что ж, благодарю, — буркнул Гарри. — Тогда не имею права нос воротить.

— Не имеешь, — согласилась она и, сунув в руки закатывающего глаза Гарри стаканчики и бутылку, Гермиона выудила из своей сумочки ещё и коробку, в которой находилась какая-то выпечка. Застенчиво потупившись, Гермиона неожиданно тихо промямлила, заправляя беснующиеся пряди волос за ухо:

— Это не совсем торт, скорее пирог, но зато с патокой, которую ты любишь. Точнее, это тыквенный пирог с патокой и имбирём. Ещё там есть немного корицы, гвоздики и… — бормотала она, неловко сжимая коробку в руках. — Не знаю, что получилось на самом деле…

Гарри сдержал усмешку, глядя на подругу, которая страшно смутилась и продолжала нервно мяться, словно оправдываясь, и он смягчился. В конце концов, Гарри не хотел заставлять Гермиону ощущать смущение, особенно за то, что она подумала о нём и постаралась порадовать в его же день рождения. Отложив стаканы и бутылку, он отобрал коробку, заставив этим подругу замолчать и открыл. Внутри находился аппетитный пирог, посыпанный сахарной пудрой и украшенный кремовой надписью «Гарри, с днём рождения!», что заставило его улыбнуться и вспомнить Хагрида, который также преподнёс ему торт в его одиннадцатый день рождения. Всё-таки парочка неплохих собственных дней рождения у него имеется на памяти и Гарри был уверен, что и этот пройдёт вполне сносно — ведь он в очень красивом месте и с дорогим ему человеком, который собственноручно приготовил для него пирог.

Гермиона вставила две свечки в пирог и теперь там красовались цифры «19», которые вскоре зажглись с помощью взмаха волшебной палочки.

— Загадывай, — улыбнулась радостно Гермиона и сцепила пальцы рук в ожидании.

Гарри сверлил взглядом огоньки, глубоко задумавшись. Что бы ему пожелать? Чтобы было куда возвращаться? Или к кому? Может, найти своё место в жизни? Что же?

Покосившись на Гермиону, которая буквально отчего-то светилась, Гарри набрал воздуха в лёгкие и задул свечи под хлопки подруги.

Пожалуй, «правильно прожить свою жизнь» будет самым уместным желанием.

— Тут не помешал бы плед, — проворчала она, доставая из сумки покрывало и укладывая его на песок. — Иначе пирог окажется с привкусом толчённой лавы.

Устроившись комфортно на пледе, они разлили вино по стаканчикам и, не нарезая выпечку на куски, принялись поглощать её ложечками прямиком из коробки.

— Очень вкусно, — сообщил Гарри, с удовольствием жуя сладость, похищая весь крем и запивая вином. — Ты и вправду сама готовила?

— С мамой, — буркнула она, неохотно признавшись и опустив плечи. — Мои навыки кулинара довольно поганы, уж прости.

— Передай тогда также мою благодарность и миссис Грейнджер, — засмеялся Гарри, допивая свою порцию вина. — И не будь к себе так строга.

— А вот тут мне не с кого брать пример, — с иронией отозвалась Гермиона, ехидно усмехаясь, но как-то расстроено глядя на пирог, будто он в чём-то провинился.

Гарри неожиданно фыркнул, подался вперёд и приобнял её за плечи, слегка при этом похлопав по спине. Через несколько секунд осознав, что он делает, застыл и тут же отстранился. Всё-таки подобные действия, где наличествовали объятия, инициатором которых он являлся, были для него совсем не характерны, и он списал своё поведение на выпитые пару бокалов вина. Хоть и ощущать в руках подругу, которую он знал так долго, оказалось невероятно приятным, он даже уже совсем позабыл это чувство.

Той лёгкостью, с которой окружающие вокруг него люди дарили свои прикосновения другим, он не обладал. Ему постоянно казалось это неуместным, излишним, словно к чему-то обязывающим и, вероятно, это его чувство передавалось и другим. Не то, чтобы ему было неприятно, просто они были неизвестным существом из другого мира, который Гарри не до конца понимал. А теперь — тем более, потому что между ними явно прослеживалась неловкость, с которой оба не знали, как бороться.

Гермиона же и вовсе застыла, от неожиданности не найдясь, как реагировать, уж слишком быстро это произошло. Как бы то ни было — объятия с Гарри она страшно ценила, любила и они являлись для неё чем-то невероятно особенным. Она знала, что тот неуютно чувствует себя, когда кто-то принимается откровенно демонстрировать своё дружелюбие с помощью прикосновений, и поэтому позволяла себе делать это только в тех случаях, когда это казалось более обоснованным или уместным. Другое дело, что в её понимании имелась ощутимая брешь — ведь все существующие причины для того, чтобы дотронуться до Гарри, казались ей жизненно необходимыми и приходилось часто себя одёргивать, чтобы ими не злоупотреблять. Она могла бы даже признаться себе, что испытывала страшное волнение и несравнимое удовольствие, когда в конце каждого года они прощались на лето, обнимаясь, и было сложно не думать о том, как она крепко стиснет его, когда придёт время следующей встречи на Кингс-Кросс.

Оба отвели глаза друг от друга, ощутив себя не в своей тарелке. Гарри снова наполнил свой стакан вином и уткнулся взглядом в скалы, а Гермиона не знала куда деть руки и принялась вертеть ложечку в пальцах.

Они молча поглощали уже третью порцию вина, когда начало темнеть. Ветер слегка усилился и холодил лицо, над морем клубился туман, даже периодически стал накрапывать мелкий дождь.

Она не знала, что Гарри всё это время украдкой разглядывает её с ног до головы, то изучая мягкий бежевый свитер ручной вязки, то глядя на лицо, слегка порозовевшее либо от прохлады, либо от выпитого вина. Непослушные пряди волос девушки вконец вырвались из заколки, принялись свободно развеваться на ветру, постоянно норовя залезть в стакан. Ему хотелось спросить о том, как поживают её родители, семья Уизли, даже Живоглот, но в то же время желание молча наблюдать за подругой или говорить с ней на посторонние темы брало вверх. Он так давно её не видел.

Пока Гарри шатался по миру, изучая красоты тех уголков, где ему довелось побывать, Гермиона сумела каким-то образом его разыскать и приехать к нему. Специально дождалась его дня рождения, опасаясь нарушить его уединение. Испекла вкусный пирог и провела с ним его день рождения. И всё это не говоря о том, что стала ещё краше, чем была, хоть и печальный взгляд вызывал вопросы.

Он не сразу заметил, как Гермиона поймала его взгляд и вопросительно задрала брови, сжав стакан так, что тот помялся.

Несколько секунд они смотрели друг на друга изучающе и не моргая, словно играя в гляделки, пока Гермиона наконец не всхлипнула, ощутив полное поражение перед самой собой, горько усмехнулась, подняв глаза к небу, и медленно покачала головой.

После чего отбросила ненужный стаканчик и неожиданно кинулась Гарри на шею, буквально повалив того на плед.

— Ох, — только и выдохнул он, аккуратно положив ладони на девичьи плечи, которые вздрагивали от молчаливых рыданий. Она лишь замотала головой, отказываясь отстраняться, и только сильнее обхватила его руками за шею. Гарри не шевелился, но и не протестовал.

— Я так скучала, — донеслось до него заглушенное. — Как ты мог присылать подобные отписки?! Ты хоть понимаешь, что со мной творилось, когда ты внезапно исчез и никому ничего не сказал? А теперь ведёшь себя так, будто мы с тобой были максимум однокурсниками!

Гарри не ответил, понимая, что оправдаться ему нечем, поэтому только вздохнул. Гермиона и сама понимала все причины, ничего нового сообщить он не мог.

— Да-да, знаю, — продолжила она, бурча ему в ухо, — знаю, почему ты ничего никому не сказал. У тебя же не осталось никого. А я была с Роном. Ты чувствовал себя лишним, правда?

— Мне жаль, что ты волновалась, — отстранённо отозвался Гарри, слегка поглаживая девушку по волосам. Он ощущал, как колотится её сердце напротив и отчего-то это было восхитительно-приятно, и сбивало с нужной мысли. Так она по нему всё же скучала!

— Волновалась?! Да я буквально на стенку лезла! Остальные просили оставить тебя в покое, раз ты так уж этого хочешь и советовали начать мне уже жить своей жизнью. А я… — рыдания снова захватили девушку и Гарри тяжело выдохнул. Он совсем не планировал доводить подругу до такого состояния и чувствовал себя не в своей тарелке, хоть и ощущал, что от её слов стало жарковато, особенно в районе лица. — Рон всё замуж звал. А я говорила: «Как мы без Гарри». Вскоре он начал беситься, снова твердя, что ты для меня важнее всех и… и я не могла…

Она замолчала, Гарри же забыл как моргать и буквально задеревенел. Теперь ему уже казалось, что это его сердце начало бешено дёргаться в грудной клетке, а горло сдавил спазм. А ещё снова вернулось это забытое и мерзкое чувство, что один лишь факт его существования ставит палки в колёса в отношения друзей.

— Я не хотел бы… не хотел бы быть причиной вашего разлада, — он сдвинул брови на переносице, схватил Гермиону за плечи и с силой отстранил, отчего она оказалась над ним, лишь ладони упирались в плед по бокам от его головы. Поза казалась двусмысленной: девушка буквально лежала на нём, её волосы щекотали его лицо, отчего Гарри нервно сглотнул.

Мужские пальцы ощутимо сжимали её плечи и Гарри принялся хмуро разглядывать с силой закушенные губы и мокрые глаза, с которых слёзы капали прямо на его щёки.

— Гарри, — безрадостно усмехнулась она, на секунду прикрыв веки, — это было больше полугода назад. И замуж за Рона я не вышла. Прав он был.

Сказала и принялась аккуратно, почти нежно стирать мокрые капли с его изумлённого лица, проводя ладонями также по растрёпанным волосам.

Рон был прав, говоря, что Гарри Гермионе дороже, нежели её собственный жених?!

Девушка замерла, встретившись с напряжённым и серьёзным взглядом зелёных глаз друга напротив.

А после, поддавшись сильному неконтролируемому чувству в глубине сердца, склонилась и принялась покрывать мягкими судорожными поцелуями его щёки, лоб, нос, пока не добралась до губ. Со страхом и решимостью в душе Гермиона прижалась своими губами к губам Гарри и подарила почти отчаянный поцелуй, поймав перед этим его удивлённый вдох.

Да что же она творит?!

Гарри ведь может к ней вообще ничего не испытывать, как бы больно это не было осознавать, а она бросается на него таким неожиданным образом! Проклятие! Слишком долго она ждала его возвращения, слишком страшно скучала, отчего чувства буквально лились через край и полностью затмили разум. Он ведь мог себе найти кого-то за этот год, измениться, забыть её — она ведь буквально физически ощущала, что между ней и Гарри теперь ещё большая пропасть, и судя по всему, от страха и вовсе потерять его и поступила так неразумно.

Паника от содеянного тут же дала о себе знать, отчего Гермиона резко отстранилась, отвернулась и рукавом стёрла слёзы. Как ни странно, Гарри продолжал её удерживать, хмурясь.

— Я… — выдохнула она, моргая и тяжело дыша, — могу я… списать всё на проклятое вино?

Хотя, с другой стороны, ей также уже было всё равно. Если пара бокалов вина — это то средство, что позволит ей хоть как-то закрыть эту мучительную страницу в её жизни, то, будучи больше не в силах выносить это раздирающее чувство между рёбер уже столько времени, она лишь будет ему благодарна. Чувства бурлили, как зелье в котле и голова откровенно кружилась от происходящего.

— Можешь, — прохрипел Гарри, глядя на неё во все глаза. Она попыталась было высвободиться, неловко рассмеявшись, но пальцы парня будто свело и он продолжал сжимать её плечи. Неужели она действительно так по нему тосковала? Настолько, что даже оставила Рона ради него? Гарри что, и вправду ей так нужен? От этого внутри у него всё переворачивалось, а дыхание где-то потерялось. Он всё ещё ощущал вкус губ Гермионы, их мягкость и это дикое чувство внутри, что буквально фениксом из пепла восстало в душе. — Но… Подожди.

— Что? — слабо поинтересовалась она, потеряв нить, виновато пряча глаза и ощущая в сердце опустошение после мощного выброса адреналина. По крайней мере, она рискнула. По крайней мере, она…

Но Гарри резко сел, отчего она буквально оказалась верхом на нём, заставил вновь повернуться к нему, слегка перед этим встряхнув, и пересёкся с ней взглядом.

Он всё ещё казался серьёзным, даже слегка недовольным. Гермиона же опасалась, что испортила между ними всё и теперь они ещё сильнее отдалятся друг от друга. Станут просто чужими, просто незнакомцами, просто бывшими однокурсниками.

Обречённо поглядев на него, нервно сглотнула, а Гарри же резко выдохнул, притянул её к себе и на этот раз поцеловал сам, отчего Гермиона буквально обмякла в его руках и из неё вырвался тихий стон. Сначала прикосновение было осторожным, будто неуверенным, но почти сразу же стало горячим и неудержимым. А как его рука оказалась у неё под свитером он даже не помнил, на это ушло буквально несколько секунд, но от прикосновения к нежной коже девушки в голове будто взорвался фейерверк.

Было до страшного приятно — чувствовать дорогого тебе человека в подобной близости и тело Гарри мгновенно отозвалось соответствующей реакцией, а сердце в груди колотилось как бешеное. Хрупкую фигуру подруги он обхватил руками максимально крепко, пальцы запутались в мягких волосах, а её губы оказались в плену его губ и он ощутил, как они слегка подрагивали от испытываемых эмоций. Гермиона даже не заметила, как оказалась лежащей под ним, но ощущать вес его тела на себе было непередаваемо — она никогда не была к Гарри настолько близко.

Когда они всё же оторвались друг от друга после нескольких минут исступлённых поцелуев, Гарри, будучи полностью растерянным и глядя изумлённо в глаза напротив, выдавил из себя полушутливо:

— А мне… можно списать всё на вино?

— Если хочешь, — тихо отозвалась она. В конце концов, она не собиралась его ни к чему принуждать и сейчас лишь находилась в блаженном тумане.

Думала ли она о том, что будет целовать сегодня своего друга и тот не оттолкнёт её? Сначала она каждый божий день думала о Гарри, изнывая от тоски до боли в сердце, пока не призналась себе, что он слишком важен для неё. Важнее, чем должен был быть, учитывая, что она без пяти минут невеста Рона, а с Гарри у неё даже никогда не было намёка на какие-либо отношения, кроме дружеских. И, приняв правду, было уже невероятно тяжело не думать о том, каково это — оказаться в его объятиях и целовать, когда захочется. А уж если говорить о большем…

Щёки девушки вспыхнули от собственных мыслей, да и судя по Гарри, тот тоже испытывал определённый дискомфорт от их неожиданной, но яркой близости. Он совсем не планировал подобного, но данный поворот событий не вызывал отторжения, совсем даже наоборот — словно кто-то неожиданно распахнул перед ним нужную и важную в его жизни дверь, которая была всегда закрыта, а во взоре что-то прояснилось.

— Ты всё тот же Гарри... правда?

— Ну конечно, — улыбнулся он и принялся разглядывать девушку так изучающе и пристально, словно впервые сумев как следует разглядеть и сложить один плюс один. А у Гермионы от подобного взгляда друга в рёбрах стало невыносимо тесно.

Холодный вечерний ветер заставил Гарри очнуться от собственных фантазий, прокашляться и, стараясь не краснеть, ненавязчиво поинтересоваться:

— Так как, говоришь, ты меня нашла?

— Устроила обыск на Гриммо, — едва слышно призналась она, потупившись и всё ещё пребывая в лёгком потрясении, отчего даже дрожали пальцы. — Нашла газету с объявлениями, где выставлялись дома на съём в разных странах. А ты, наверняка, захотел бы остаться анонимом и не мелькать в мире магов. Оставалось только понять твой маршрут.

Гарри в ответ только покачал головой, не найдя что ответить, и убрал волосы с её лица, которыми продолжал играть ветер. Он вдруг подумал, что, возможно, в глубине души он даже хотел, чтобы Гермиона однажды вот так бы его отыскала, если бы у неё вдруг появилось такое желание, поэтому и не стал избавляться от газеты. Хоть и то, что крылось под этим его решением он даже толком не осознавал. Но он действительно скучал по ней и её компании, буквально физически чувствуя опустевшее по соседству место после их совместного возвращения с того треклятого похода за крестражами. И теперь понимал, что никто иной не мог бы это место занять.

А ещё с удивлением, но явственно отдавал себе отчёт, как гармонично она смотрится и ощущается в его объятиях. Гермиона обессиленно улыбнулась в ответ на его пристальный и слегка потерянный взгляд, протянула руку и мягко провела пальцами по его волосам. Гарри думал о том, что кроме Гермионы к нему никто никогда не относился настолько трепетно, доверчиво и преданно, будто он настолько хорош, что заслуживает подобного отношения. Это она всего этого заслуживает, она.

— Так что ты делаешь здесь? — спросила Гермиона, мягко касаясь кончиками пальцев его щетинистого лица.

— Ищу радость там, где её можно найти, — краешком губ улыбнулся он. — Только, похоже, искал не совсем в нужном месте, — он несколько секунд разглядывал её посветлевшее лицо в обрамлении пушистых волос, что раскинулись по пледу и, всё ещё не веря и не до конца осознавая случившееся, продолжил слегка напряжённым голосом:

— Предлагаю вернуться в дом вон на той скале и переночевать, уже холодает, — Гарри всё ещё нависал над ней и думал вовсе не о температуре воздуха. Она так уютно устроилась на изгибе его локтя, что вставать совершенно не хотелось. — А завтра у меня портал в Норвегию. А ты… ты со мной?

— Конечно, Гарри, — отозвалась она, глядя на него так, как никто никогда не смотрел. — Конечно, я с тобой.

В душе у него расцветала странная уверенность, что это именно загаданное им желание начало сбываться.

1) https://www.youtube.com/watch?v=9X_ViIPA-Gc&list=PLkdXSOC8BVnCdwEZ6M-f9ApBCwPBkgZZA&index=42

Вернуться к тексту

2) в ру. — «тупик», в англ. — «толстячки»

Вернуться к тексту