И это у меня проблемы? (гет)

— Да не появится он, Гермиона.

— Прекрати, Рон! Ты так говоришь, как будто не хочешь его видеть.

— Я этого не говорил. Хотя ты знаешь, есть кое-что, что мы не дообсудили…

— Не начинай, нашёл время.

До Гарри, прячущегося словно робкий прыщавый первокурсник за одной из колонн станции Кинг-Кросс платформы 9 ¾, доносится презрительный смешок Рона. Он даже непроизвольно представляет, как тот привычно насупливается, глядя исподлобья на собеседницу и едва не улыбается, но после последующих слов уголки губ снова непроизвольно опускаются, а в груди надсадно начинает ныть. Ну почему всё получается так непросто?

— Он же не удосужился с нами повидаться за всё лето. Не говоря уже о том, что не явился ни на одни похороны! Я получил от него только жалкую отписку, что он уезжает куда-то и неизвестно когда появится. «Не ждите», — перездразнил Рон высокомерным тоном, явно изображающего Гарри, отчего тот поморщился и со злостью пнул свой чемодан. Мальчик, проходящий мимо испуганно шарахнулся и едва не выронил стопку книг на платформу. Сердито поглядев на мрачного и небритого Гарри тот всё-таки решил не испытывать судьбу и мгновенно скрылся из вида, затерявшись в толпе. Гарри же снова закрыл глаза, прислонился затылком к колонне и снова прислушался:

— Да, я тоже получила письмо. Но я уверена, он не захочет упустить шанс вернуться в Хогвартс и доучиться последний год.

— До отправки поезда осталось 4 минуты, Гермиона. А нам Великий Гарри Поттер о своих намерениях вернуться не сообщал.

Он не сразу замечает, что Живоглот Гермионы неожиданно появляется у ног и принимается пристально сверлить того взглядом, недоумевая, почему тот вообще прячется. Гарри тихо приветствует его, вздыхает, бормочет, что его рыжая пушистая задница права, и, наконец, решительно выходит из-за колонны. Таща за собой чемодан в одной руке и метлу в другой, ему кажется, что с каждым громким и неприятным стуком болтающегося колеса чемодана об асфальт в его сторону начинают поворачиваться всё больше голов людей с платформы и от этого становится ещё паршивее, словно в душу нагадила целая стая сов. Он вспоминает, что на этот раз у него нет громоздкой ноши в виде клетки с Буклей, и чувствует болезненный укол в сердце. В конце-то концов…. Это когда-нибудь закончится?

На платформе довольно оживлённо, как и обычно всегда бывало в этот день. Родители, бабушки, дедушки и другие родственники активно провожали пассажиров поезда Хогвартс-Экспресс — обнимались, плакали, смеялись, махали руками уже сидящим в вагоне детям.

Как будто ничего не изменилось за прошедшее короткое время, когда Волдеморт бесчинствовал и едва не оставил от Хогвартса груду жалких камушков. Как будто всё произошедшее просто дурной кошмар, в котором намертво застрял только Гарри.

Рон замечает Гарри сразу же и замолкает. Гермиона же, стоящая спиной к нему, продолжает горячо доказывать, что Гарри обязательно придёт, но заметив, что Рон неотрывно смотрит за её спину, она резко оборачивается и тихо восклицает:

— Гарри!

Мгновенно бросается к нему, стискивает в таких крепких объятиях, что Гарри едва не выпускает чемодан и метлу из рук прямо на путающегося под ногами кота. Он уже практически забыл каково это — оказаться стиснутым в руках Гермионы, которая всегда сжимала его при встрече в таких вот донельзя приятных тисках. Нацепив кривую улыбку, Гарри продолжает взирать на мрачного Рона и тот кажется ему отчего-то взрослее, но оставалось неясным, дело ли было в том, что они давно не виделись или произошедшие события так сильно на него повлияли. Хотя, возможно, Гарри выглядел также. Также погано.

Гермиона разжимает объятия и молча смотрит на него — казалось, девушка сразу же ощутила возникшее напряжение в воздухе, и радостное выражение её лица сменяется озабоченным. У Гарри же намертво прилипает язык к небу, и он не знает куда деть взгляд, поэтому беспорядочно шарит им по платформе, стараясь не встречаться глазами с друзьями, и нервно стискивает пальцами метлу.

Гермиона, которая внимательно изучала его сейчас, не могла не заметить тёмные круги под глазами друга, кое-как наспех нацепленную помятую одежду, словно он собирался в последний момент (что вполне могло оказаться правдой), и эти его извечно лохматые чёрные волосы, которые так и не научились поддаваться расчёске за столько лет. Не говоря уже о приличной щетине, которая тут же напомнила ей прошлый год, когда они мотались по стране в поисках крестражей…

— Ммм… привет, — негромко, наконец, выдавливает Гарри из себя, крепко сжимая ручку чемодана и с трудом выдерживая взгляд Рона. В горле саднит, словно он не разговаривал целую вечность, что, как ни печально, и являлось действительностью последний месяц. На Гермиону Гарри старался не смотреть совсем, зная, что та, как обычно, его анализирует, только подавляет раздраженный вздох. Что он ожидал, фейерверк из конфетти с оркестром?

— Неужто явился? — подаёт, наконец, голос Рон, поджимая губы и выставляя подбородок вперёд, словно ему было больно с ним говорить. Он суёт ладони в карманы и задумчиво раскачивается на пятках. — Всего-то четыре месяца прошло.

— Рон хотел сказать, что мы переживали, — тут же встревает Гермиона, бросая гневный взгляд на рыжего друга, который только хмыкает в ответ. Гарри едва сдерживает улыбку, понимая, что та, как обычно, пытается сгладить углы. — От тебя так долго не было вестей и мы не знали, захочешь ли ты…

— Что он хотел — так это чтобы мы не путались под ногами, Гермиона. Видимо, были очень важные дела, о которых мы знать не должны, — Рон, наконец, отводит взгляд от Гарри, направляется к поезду и встаёт на ступеньку вагона. — И поделом. Я и в дальнейшем не намереваюсь больше мешать нашей мировой знаменитости.

— Рон, ты что такое несёшь, — испуганно рычит Гермиона, метая глазами молнии и едва не бросаясь следом за другом, рыжая макушка которого скрылась уже внутри, но застывает на полпути, и смущённо останавливает взгляд на Гарри, который выглядит не менее растерянным. Ну что ж, Рон в своём репертуаре, хотя в чём-то он и прав…

Внутренне Гарри понимал, что получит свою заслуженную порцию негатива от друзей, но скорее ожидал, что Гермиона хорошенько его отчитает профессорским тоном и они, в конце концов, благополучно забудут об этом. А вот к таким словам Рона он готов не был, хотя рыжий друг не раз ставил в тупик его своими обидами, пора уже, наверное, перестать удивляться, столько лет знакомы.

— Пойдём, Гарри, — нарушает гнетущую паузу Гермиона, решительно забирая у него из рук метлу, и, наконец, встретившись с ним взглядом. Гарри неожиданно чувствует, что дышать становится немного легче, едва он оказывается под натиском тёплых глаз подруги, и на губах, наконец, всё-таки появляется слабая улыбка. Гермиона отвечает ему тем же и залезает в вагон вслед за Роном.

Проходя по коридору поезда они замечают, что Рон предпочёл пересесть со своими вещами к Дину, Симусу, Джинни и другим гриффиндорцам, демонстративно громко смеясь с ними. Гарри же подавляет неожиданно возникшую злость в душе и скользит взглядом по подруге, стараясь успокоиться.

Как ни странно — отрезвляет. Пока с ним Гермиона — он может держать себя в руках и не наломать дров сгоряча, так уж у него повелось где-то с курса пятого, когда Гарри совершил одну из самых ужасных ошибок в своей жизни и ощущал свою вину до сих пор. Он помнил, как подруга решительно отговаривала его от идиотской затеи броситься спасать Сириуса, но он в итоге всё равно подверг опасности своих друзей, не говоря уж о том, что потерял крёстного. Волосы на затылке неожиданное зашевелились от неприятных воспоминаний и он едва не вздрогнул, когда его окликнули, возвращая в реальный мир.

— Привет, Гарри, — радостно приветствует его Невилл, вскакивая и роняя книгу с коленей на пол. — Привет, Гермиона!

— Гарри, Гермиона, — кивает только Луна, мазнув по ним своим отстранённым взглядом и снова смотрит в окно, словно они виделись только вчера. Она внимательно изучает происходящее на перроне, где маленький мальчик плачет, цепляясь за маму и кричит, что тоже хочет поехать в Хогвартс с братом. — Чудесно видеть, что жизнь продолжается и любой может вернуться в школу.

— Твоя правда, Луна, — вздыхает Гермиона, садясь напротив неё и расслабленно откидываясь на спинку сиденья. — Я не раз задумывалась, будет ли возможность доучиться, даже писала несколько раз в Хогвартс. Пока, наконец, не пришёл ответ от профессора Макгонагалл с предложением вернуться осенью и закончить нормально учёбу.

— А где же Рон? — рассеянно интересуется Невилл, раскрыв учебник по травологии. — Кажется, я видел его с вами на перроне.

— Мы… он в другом купе, — мямлит Гермиона, отводя взгляд и неловко заправляя выбившуюся прядь из хвоста за ухо. Она кажется сильно расстроенной случившимся, и Гарри непроизвольно ощущает вину. — Он захотел увидеться с остальными…

К счастью, звучит протяжный гудок, избавляя от нежелательных расспросов, и буквально через пару мгновений поезд трогается с места. Люди с перрона продолжают активно махать вслед и пассажиры купе молча провожают их взглядом. Гарри же чувствовал себя донельзя странно, словно текущее происходило не с ним и, чтобы отвлечься, тоже достал книгу. Гермиона мельком глянула на неё и тут же воскликнула:

— Набор по уходу за метлой? Кажется, это её я подарила тебе на тринадцатилетие!

— Верно, — хмыкает Гарри, бросая в ответ задумчивый взгляд и неловко ёрзает. — Она здорово помогала мне отвлечься от нравоучений тётушки Мардж…

— По-моему, это её не спасло, — Гермиона не сдерживает смешок, ловя заинтересованные взгляды Невилла и Луны. — Тётушка, не без помощи Гарри, раздулась размером с воздушный шар, пришлось её в итоге ловить работникам министерства и стирать той память.

— А нечего было обзываться, — Гарри бурчит в ответ на смех Невилла и ловит задумчивую улыбку Луны. — Даже жаль, что она всё забыла.

— К счастью, с Дурслями ты больше не увидишься, — ободряюще произносит Гермиона, неотрывно глядя на Гарри. Его неожиданно это начало неслабо нервировать.

— Действительно, я настолько не хотел к ним возвращаться, что решил, что проще будет прикончить Волдеморта, — Гарри невесело смеётся, снова глядя куда-то сквозь присутствующих. Остальные не нашлись, что на это ответить, заметив его мрачный настрой, и дальнейшая дорога прошла в молчании, что вполне его устраивало.

Ещё бы Гермиона перестала сверлить его фирменным снейповским взглядом. Что она там понять пытается и, главное, зачем?

А сам Гарри невидящим взглядом уставился в книгу, которую уже давно знал наизусть.

Первокурсников в этом году оказалось немало, да и недоучившиеся семикурсники все, как один, решили вернуться и закончить школу как следует, поэтому на перроне Хогсмида было не протолкнуться, едва пассажиры поезда вывалились из него.

Дождь нещадно лил как из ведра, быстро начало темнеть, и Гарри с сочувствием поглядел на бедных детей, которые с неохотой влезали в сырые лодки и старались не поскользнуться на мокром причале (довольно безуспешно, надо сказать). Где-то доносился рык Хагрида, но Гарри заметил лишь тёмную макушку вдалеке.

Похоже, тот активно занимался вылавливанием за шкирку несчастных ребят из озера вместе со старостами. Не позавидуешь.

Его взгляд переметнулся на замок — слепыми окнами он светил издалека и ему даже показалось, что он никуда не уезжал, словно прошлый год он не провёл за три девять земель отсюда, в каких-то опасных лесах и холодных горах. Короткое возвращение на битву с Волдемортом он не считал — не было времени предаваться воспоминаниям и ностальгировать.

Успели ли восстановить весь замок?

Гарри с теплотой вспомнил как впервые увидел в Хогвартс, и он стал его домом на много лет… Разрушенным его видеть сейчас было больно.

Кто-то ненавязчиво потянул его за рукав, вырывая того из мыслей и настойчиво увлекая за собой. Гарри, рассеянно уставился на белокурую макушку Луны, и покорно последовал за ней, чувствуя, как тяжелеют отчего-то ноги.

Бросив чемоданы, они дождались карет и также молча полезли в одну из них. Гарри был благодарен Невиллу и Луне, что они не пытаются завести разговор, и даже выдохнул от облегчения, но, заметив четвертого пассажира кареты, ощутимо напрягся.

Джинни уже невозмутимо сидела внутри, подперев подбородок рукой и смотрела вглубь тёмного леса, словно это было самое интересное зрелище в мире. Ему показалось, что девушка с последней их встречи ничуть не изменилась — всё те же длинные рыжие волосы, изящная фигура и такие знакомые веснушки на вздёрнутом носу.

Она никак не отреагировала на появление Гарри, только кивнула подошедшим и снова отвернулась. Луна с Невиллом украдкой переглянулись, но влезать благоразумно не стали.

Когда карета тронулась, Луна о чём-то заговорила с Джинни, но Гарри не слушал, снова пребывая в своих не сильно весёлых мыслях.

Расстались всё-таки они не лучшим образом — Гарри не мог не признать, что доля правды в гневных словах Джинни имеется, и во многом винил себя за происходящее в их отношениях. Конечно, пострадали они все в этой войне. Конечно, всем хотелось спокойной жизни, и все знакомые и друзья Гарри массово рванули к алтарю и принялись активно заводить потомков. Конечно, он тоже хотел быть счастливым. Возможно, даже сильнее многих, но…

* * *

— Где Гарри? — озабоченно поинтересовалась Гермиона у Рона, палочкой высушивая себя и первокурсников. Тот закатил глаза в ответ на её вопрос и картинно всплеснул руками, отчего его мантия досадно захлюпала, обрызгав окружающих.

— Откуда я знаю? Я на няньку что ли похож?

Гермиона красноречиво скосила глаза в сторону кислых лиц бедных детей и фыркнула. На удивление Рон последовал её примеру, скорчил рожу, и она на мгновение ощутила, что всё стало таким как прежде, когда они могли вместе смеяться и беззаботно проводить время. Правда, ненадолго. Совсем чуть-чуть. Но это на секунду согрело ей сердце и даже пропало желание задать ему хорошую трёпку за произошедшее утром на перроне. Всыпет ему позже. А пока Гермиона взмахнула палочкой, помогая Рону высушить мантию и тот благодарно забурчал в ответ.

Гарри же так и не появился на празднике.

Рон, устав как собака от вытаскивания детей из озера, громко урчал желудком на Распределении первогодок и речи Макгонагалл, отчего Гермиона непроизвольно закатывала глаза под этот музыкальный аккомпанемент. Хотя сама она также умирала от голода, но как только еда появилась на столе поняла, что кусок в горло даже насильно не лезет, хоть палочкой проталкивай. Беспокойство за Гарри снедало её изнутри и заглушало даже голод. Да где он там пропадает? Снова оставил их?

Рон, с неимоверно большим куском пирога во рту сразу понял о чём она думает и раздражённо, почти даже внятно и без потерь изо рта, пробурчал:

— Он уже большой мальчик, заканчивай наседничать.

Бросив испепеляющий взгляд она хотела уже выдать гневную отповедь, но застыла. Конечно, Рон прав. Если Гарри хочет побыть в одиночестве — это его личное дело. Не хочет с ними разговаривать — его выбор. Да и за себя постоять сумеет в случае чего.

Гермиона поморщилась.

«В случае чего».

Она так и не привыкла, что таких случаев уже быть не должно после падения Тёмного Лорда. Сама мысль о заботе Гарри намертво поселилась в её душе за столько лет, и было невероятно сложно вырвать это из себя, да и не хотелось ей, если уж быть честной. В конце концов, этим она занималась добровольно еще с первого курса, а сейчас ей категорически не нравилось состояние друга — таким отрешенным она его ещё никогда не видела, а ведь пережили они всё-таки немало за эти годы.

Это внушало ей немалую тревогу и под ложечкой противно засосало. Он же не вляпался ни во что, верно?..

Гермиона вяло обвела взглядом зал — как же много знакомых лиц. Всё-таки многие решили вернуться, отказавшись ещё в прошлом году от учёбы — и, вероятно, не только потому, что горели желанием грызть гранит науки и закончить обучение, но подольше побыть с друзьями, провести эти дни в родных стенах замка. Ученики оживлённо переговаривались друг с другом, но у некоторых она все же заметила похожее застывшее навсегда чувство потери в глубине глаз, и ещё эти настороженные улыбки, направленные в сторону собеседника, словно те опасались, что всё происходящее — не настоящее, где уже можно больше не бояться Пожирателей, которые в любой момент могли ворваться сюда и испытывать на них Круциатус…

Слишком мало времени прошло, чтобы забыть произошедшее, как бы внешне окружающие не старались это скрыть. Даже Малфой, который безэмоционально ковырялся вилкой в тарелке, не вступал в разговоры и казался подавленным. Она не могла не заметить, что некоторые слизеринцы бросали на него косые взгляды и тихо переговаривались. Неужто его изгоем сделали? Хотя сомнительно — Министерство в очередной раз почти успешно выгородило эту дрянную семейку от любых обвинений, не считая Люциуса, который гнил в Азкабане, не сумев избежать расправы. Над Драко же суд ещё предстоял, но Гермиона была уверена, что тот также может избежать тюрьмы.

За учительским столом всё те же знакомые лица — директор Макгонагалл, которая хоть и улыбалась, но Гермиона ощущала плохо скрытую нервозность; профессор Флитвик, который рассеянно кивал, якобы слушая сидящую рядом профессора Синистру; профессор Трелони, пытающуюся безуспешно уже минут пять намотать спагетти на вилку; Хагрид… где Хагрид?

Гермиона растерянно моргнула и оглядела весь зал. Уже середина пира, где тот пропадает? Они же вместе заходили в зал после того, как привели в порядок первокурсников!

Гермиона прищурилась. Рон же ничего не заметил и продолжил активно обсуждать с Дином Томасом прошедший недавно матч по квиддичу, которые возобновили чуть ли сразу после падения Волдеморта (словно это было самым необходимым сейчас, а не помощь пострадавшим в войне и отлов оставшихся Пожирателей).

Девушка закатила глаза, сдерживая порыв швырнуть пюре в веснушчатое лицо друга, но лишь ощутимо пихнула локтем Рона, отчего тот едва не подавился куриной ножкой.

— Рон, ты знаешь где Хагрид?

Тот лишь пожал плечами, снова не в силах говорить с настолько сильно набитым ртом. Что ж, приятно видеть, что некоторые не изменяют своим привычкам…

Гермиона нахмурилась, замерла с вилкой в руке, но тут же почти яростно воткнула её в котлету, неожиданно кое-что поняв.

— Гермиона! Где же ты пропадала всё это время? — внезапно окликнул её голос Джинни. — Не видела тебя уже… — она запнулась, — месяца три-четыре. Вас с Гарри можно в розыск объявлять! Мы тебя столько раз звали к нам.

— Я была с родителями, Джинни, — вежливо ответила Гермиона, продолжая вилкой бездумно измельчать в крошки котлету. Ей не понравился взгляд, которым та её наградила, но не понимала причин. — У тебя всё хорошо?

— Да, просто прекрасно, — бодро отозвалась та и ненавязчиво прижалась к Дину Томасу, который отреагировал лишь довольной ухмылкой и приобнял её за плечи. Гермиона нахмурилась, а Джинни не отрывала от неё глаз, словно на что-то намекая. — А ты не в курсе же, где был Гарри?

Что за чертовщина? Почему она обжимается с Дином?

И тут ей внезапно стал понятен напряжённый взгляд, которым та её сверлила, и Гермиона нервно присосалась к стакану с тыквенным соком, после чего глубоко выдохнула.

Джинни думает, что Гермиона была с Гарри прошедшим летом? Подавив истерический смешок и не зная как ответить на подобный неожиданный выпад, она повернулась к Рону, который лишь поднял брови, как бы говоря, что обвинения не лишены логики и выкручиваться придётся ей самой.

Конечно. С тех пор, как Гермиона рассталась с Роном, тот может думать о ней теперь что угодно. Толком не объяснив ему причин разрыва, она попросту сбежала к своим родителям в Австралию и отделывалась оттуда лишь редкими письмами. Подавив отвратительное чувство, которое начало зарождаться в душе, она упрямо подняла подбородок, защищаясь от обвиняющих взглядов в свою сторону.

— Хотите что-то сказать? — холодно поинтересовалась она, чувствуя, как накалилась атмосфера, и с трудом сдерживаясь, чтобы тут же не вскочить и не выбежать из зала. — Нет?

Оба Уизли продолжали молча сверлить её взглядом, и она почувствовала, как злость поднимается в груди.

С неё хватит на сегодня. Не хотят верить ей — идут к чёрту, доказывать она ничего никому не собирается.

Гермиона решительно встала, скрипнув зубами и нацепив надменное выражение лица, откинула взлохмаченные волосы назад (резинка для волос в очередной раз потерялась где-то в процессе вылавливания третьего по счёту первокурсника из озера, а после сушки на голове творилось нечто невообразимое), и гордо направилась к выходу из зала, больше не говоря ни слова. Пусть считают это бегством, плевать она хотела с Астрономической башни.

Рон с Джинни проводили её взглядом до самого выхода, и вернулись к разговору как ни в чём не бывало уже через пару секунд. Только искры в глубине их голубых глаз выдавали глубоко подавляемые чувство обиды.

Гермиона Грейнджер решительно и невероятно стремительно направлялась в сторону сторожки Хагрида. Дождь, наконец, перестал раздражающе хлестать по лицу и сейчас лишь слегка лениво накрапывал, но глубокие лужи и образовавшаяся грязь на дороге ощутимо замедляли шаг, что лишь сильнее её злило, заставляя вполголоса нецензурно браниться.

Подумать только! Обвиняют её невесть в чём! Как будто она хоть раз лгала своим друзьям! Неужели Джинни думает, что Гермиона могла бы втихую сбежать с Гарри и провести с ним всё лето вдвоём, никому не сказав, словно им есть что скрывать? Какого они о ней мнения?

Гермиона на мгновение остановилась, подумав о том времени, когда она с Гарри действительно оказались лишь вдвоём в палатке, охотясь за Крестражами. Но то было вынужденное пребывание во имя спасения страны, если не мира, тут придраться не к чему. Да и почему она вообще должна оправдываться?

И Гарри хорош! Сбежал с пира и пропадает невесть где, оставив Гермиону одну на растерзание этих двоих, которые неслабо испортили ей настроение и заставили почувствовать себя униженной. Сердце яростно трепыхалось в груди, желая справедливого возмездия, а обида на обоих рыжих семейства Уизли вставала мерзким комом в горле. Разве давала она повода усомниться в её моральных качествах, что они так легко бросаются обвинениями?

Поёжившись, и неожиданно ощущая пронизывающий ветер, она пожалела, что в порыве гнева не додумалась захватить мантию, которая осталась висеть на спинке стула в Большом Зале. Ярость, правда, грела её изнутри адским пламенем, так что жалеть всё-таки долго не пришлось.

Едва не навернувшись на очередном скользком участке, она, наконец, добралась до сторожки Хагрида и бешено забарабанила в дверь.

Никто не отозвался и она забарабанила активнее, применяя уже и ноги.

— Хагрид, открой! Я знаю, что ты тут! Открой или попрощайся со своей дверью!

Дверь, наконец, осторожно и медленно приоткрылась, из-за неё высунулась голова лесничего. Из глубины дома до неё донёсся характерный алкогольный дух и Гермиона непроизвольно насупилась.

Этого ещё не хватало!

— Чем это ты тут занимаешься, Хагрид?

— Эээ… Гермиона… я тут это… готовкой…

— Там вообще-то пир вовсю, — продолжала давить девушка, скрестив руки на груди и подозрительно оглядывая его красное лицо в густой бороде. — Впустишь гостью?

— Не самое лучше время, Гермиона… я…

— Гарри тут, да? — Гермиона упёрла руки в бока и сурово оглядела лесничего — тот выглядел донельзя виноватым, подтверждая её подозрения. Врать тот отродясь не умел, а уж рассерженной лучшей ученице Хогвартса и спасительнице волшебного мира это и вовсе становилось чреватым. — Хагрид!

Тот тяжело вздохнул и впустил, наконец, замёрзшую гостью в дом. Её тут же накрыло мощными спиртовыми парами и она поморщилась. Что-что, а алкоголь совсем не ходил у правильной старосты в любимчиках, а такое поведение для неё казалось совершенно неприемлемым. Пытаясь дышать медленно и редко она разглядела возле окна Гарри, который, развалившись на стуле, отчаянно пытался разгрызть хагридовский пряник времён Гриндевальда.

Бросилась к нему и тут же застыла. Заметив Гермиону, Гарри тут же собрался, сел и осоловело уставился на неё, часто моргая, и явно не ожидая её здесь увидеть. Казалось, его застали врасплох и он никак не мог понять как себя вести в такой непривычной ситуации.

Гермиона почти ощутила напряжение, тут же сковавшее Гарри и глубоко выдохнула.

Вдох-выдох-вдох…

— Гарри, — пробормотала она, растерянно бросая взгляд на стакан с крепким напитком и гору крошек от пряников, которые периодически со стола втихую слизывал Клык. Было настолько дико видеть его в таком состоянии и виде, что нужные слова никак не находились.

— Ну… давай, — вздохнул всё же он в ответ, пряча глаза и меланхолично макая твёрдый кусок в стакан с огневиски. — Начинай.

Гермиона оглядела его и у неё сжалось сердце — рубашка вытащена из брюк и расстегнула чуть ли не до низа, взгляд расфокусирован, руки слегка дрожат, а скованные плечи говорят о том, что он готов ко всем вероятным и заслуженным нападкам подруги.

— Я, пожалуй, пока отойду подальше что ли. Вон туда… — пробормотал неловко Хагрид, маякуя также головой Клыку, призывая того выйти за ним. Когда оба поспешно скрылись на улице, Гермиона снова обернулась к другу, который задумчиво продолжал макать пряник в пойло.

Ей хотелось тут же вскричать что-нибудь в духе «Что, чёрт побери, с тобой?» или «Бросай это дело, идём отсюда!», но слова застряли поперёк горла и она просто уставилась на Гарри испуганными глазами, ощущая лёгкую панику. Он же никак не реагировал, ожидая обвинений и, возможно, ему даже их хотелось в глубине души…

Собственный гнев резко поутих, заглушаемый беспокойством за лучшего друга. Он никогда не выглядел таким поникшим, как бы им не было тяжело, Гарри всегда был собранным и решительным.

Хотя, возможно, именно сейчас он крайне решительно заливается алкоголем.

Гермиона же непроизвольно сжимает ладонь в кулак, чувствуя, как ногти болезненно впиваются в кожу, а её саму начинает слегка потряхивать.

Гарри таким быть не должен. Только не он!

Она медленно присела на корточки возле него и озабоченно вгляделась в родное лицо — тот продолжал сохранять бесстрастное выражение и сверлить взглядом пойло в руках. Гермиона безапелляционно отобрала стакан, отбросила пряник (который так и не изменил своей твёрдости даже благодаря усилиям парня) куда-то в сторону лежанки Клыка, и аккуратно сжала отчего-то невероятно ледяные пальцы друга. Гарри настороженно и неторопливо поднял на неё взгляд.

Гермиона болезненно улыбнулась, и осторожно подалась вперёд, крепко сжимая его в объятиях, с трудом сдерживая рвущийся наружу всхлип.

Несколько секунд, и Гарри неуверенно обнимает её в ответ и даже слегка пытается утешающе её похлопать по плечу, явно чувствуя, что подруга оказалась сильно расстроена этой сценой. Ему внезапно становится стыдно вдвойне. Подумать только — предстал перед ней в таком виде и расстроил едва ли не до слёз!

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, правда? — едва слышно спросила она, чуть повернув голову в сторону его уха. — Мы вместе подумаем, как можно решить проблему, как это и делали всегда.

Гарри не ответил и она зажмурилась. Ещё чего доброго решит, что она считает его несамостоятельным и неспособным к тому, чтобы самому разобраться во всём. Ни в коем разе она не хотела обидеть Гарри и, прежде чем она успела его в этом заверить, он всё-таки отозвался:

— Просто… просто давай пойдем обратно, — через несколько долгих секунд тихо отзывается Гарри, высвобождаясь из её объятий, с трудом вставая и снова отводя взгляд в сторону. — Я уже и так сильно злоупотребил гостеприимством Хагрида.

— Подожди, — придерживает его Гермиона, насильно сажая обратно того на стул, и начиная уже привычно возмущаться. — Куда это ты в таком виде собрался? Ты не задумывался о последствиях, если вдруг попадёшься кому-нибудь по пути обратно в башню?

— Я как-то отвык думать, что будет «потом». Школа, правила… — пробурчал Гарри, плюхаясь обратно на стул и Гермиона, почувствовав комок в горле, просто молча кивает и принимается аккуратно застегивать рубашку на его груди. Гарри, застыв, с непонятным выражением лица наблюдает за ней и вдруг усмехается. Всё та же Гермиона, которая печётся о нём, когда тот попадает в очередную передрягу, тут ничего не изменилось. И это он-то думал, что это у него проблемы? У неё, похоже, похуже…

— Ты можешь больше не делать это, — внезапно раздаётся над её ухом мрачный голос и Гермиона вздрагивает от неожиданности. Увлеченная процессом застегивания пуговиц, она почти забывает, что Гарри хмуро наблюдает за ней. Конечно, они и раньше видели друг друга в самом разном виде, когда путешествовали, тут без подобных ситуаций не обойтись, но сейчас это оказывается… внезапно непривычным, и даже странно интимным. Мерлин, как же это получилось неловко!

Подавив смущение и неожиданно задрожавшие пальцы, Гермиона застегивает на нём последнюю пуговицу, поднимает взгляд на его лицо. — Не говори глупостей, Гарри, — сурово отрезает она тоном профессора Макгонагалл, но её карие глаза говорят лишь о беспокойстве, а фраза оказывается брошенной скорее на автомате, едва ли она осознаёт сказанное.

Её мягкий и встревоженный взгляд напротив его лица согревает Гарри мощнее огневиски Хагрида, врываясь в самую глубину сердца раскалённой стрелой. Он чувствует, что в горле пересыхает и судорожно тянется за кувшином воды, стоящем на столе, чтобы хоть немного остудить разбушевавшиеся мысли. Это всё хагридово пойло виновато!

Сделав несколько мощных и освежающих глотков прямо из кувшина размером с ведро, Гарри чувствует почти ясность в голове и переводит взгляд на подругу. Та смотрит на него со слегка розовыми щеками, которые та оправдывает безобразной духотой в хижине. Потом ворчит, что находясь здесь, сама уже чувствует опьянение, и что Хагриду за всё это неслабо от неё влетит, и…

Гарри часто моргает, и перестает успевать обрабатывать информацию, только пытается снова настойчиво встать, цепляясь рукой за стол.

Гермиона тут же подскакивает к нему, и Гарри, совершенно даже неожиданно для себя, чувствует раздражение и отшатывается.

— Я не инвалид, — огрызается он, другой рукой хватаясь за спинку стула и вполне успешно вставая на ноги. Его слегка качает, но взгляд становится чуть более осмысленным и он нетвёрдо делает шаг вперёд.

Гермиона только приподнимает брови в ответ и отстраняется. Он следует за ней на негнущихся ногах, придерживаясь за стены хижины. Едва не споткнувшись о котёл на полу, Гарри добирается до выхода из дома и мучительно оглядывает ступеньки. Мутный взгляд фокусируется с трудом в уже и без того полнейшей темноте улицы, и он с усилием ступает на первую ступеньку. Гермиона стоит внизу и красноречиво взирает на него, скрестив руки на груди, но Гарри упрямо поджимает губы, принимая вызов, делает шаг…

…И приходит в себя уже где-то внизу. К несчастью, прямо на Гермионе, которая активно пытается его с себя спихнуть, но тот оказывается слишком тяжёлым для такого манёвра. Гарри же болезненно стонет, потирая бок и вытаскивая волосы подруги изо рта.

Полёт отличный, не хватало разве что метлы!

— Гарри, — бухтит она под ним сдавленно. — Ну ты иногда такой придурок, ей богу!

— Ммм…

— Слезть с меня немедленно, я по уши уже в луже!

Гарри откатывается на бок, с хлюпом приземляясь в соседнюю гору грязи и утыкается взглядом в уже давно потемневшее небо с редкими звёздами. Лёгкая белая дымка после дождя умиротворённо плывёт перед его мутным взором, пока Гермиона по соседству выбирается из лужи, ругаясь под нос. Та достаёт палочку и смотрит рассерженно на друга, который в ус не дует, валясь словно на пляже.

Он слышит, как она очищает себя заклинаниями, после чего нависает над ним, и загораживает разглядываемый им представший обзор. Лицо её всё ещё в грязи в некоторых местах, волосы стоят дыбом, а глаза метают молнии, но Гарри отчего-то становится неудержимо весело и смех сдавливает рёбра, рвясь наружу.

— Выглядишь… потрясающе… — бормочет он, сквозь прорвавшийся хохот и видит её гневный прищур в темноте. Та упирает руку в бок, готовая уже насылать Непростительные на виновника ситуации. А Хагрид-то где-то благоразумно запропастился, стараясь не попадаться разозленной Гермионе на глаза. Сразу видно человека с опытом!

— Тебя тут оставить лежать? — с угрозой интересуется она, продолжая сверлить парня взглядом, который у неё появлялся, когда Гарри и Рон просили у неё списать домашнее задание по зельеварению перед этим весь вечер играя в шахматы или гоняя на мётлах. Гарри лишь беззаботно зевает в ответ, ничуть не страшась, и с хитрой улыбкой отвечает:

— Что ж, если совесть Гермионы Грейнджер даст бесславно погибнуть своему другу от пневмонии в грязной луже… Видимо, так будет суждено закончить свой путь знаменитому Гарри Поттеру! — Гарри продолжает смеяться, представив некролог в «Пророке» с заметкой о его кончине. Вот в Министерстве повеселятся!

— Ты… грязный… очень грязный манипулятор, — бормочет она, хватая Гарри за локоть и помогает тому подняться, отчего тот лишь начинает смеяться от её ругательств ещё сильнее. Встав, Гарри чувствует, что неслабо отбил себе все чувствительные места, пока летел со ступенек и с ужасом думает о лестницах в замке. Судя по лицу Гермионы та думает о том же, и посылает Гарри страдальческий взгляд, который так напомнил ему Добби…

С трудом поставив Гарри на ноги, она чистит его одежду, руки и лицо, после чего обречённо закидывает его руку себе на плечо и они начинают неспешное шествие в сторону замка.

Нетрезвый Гарри, на удивление, в словах не путался, чушь не нёс, скабрёзных шуточек не позволял, да и в целом вёл себя довольно тихо и прилично, хотя Гермионе казалось, что тот принял едва ли не ведро самолично сваренного Хагридом огневиски — тащило всё-таки от него знатно. Ну разве что шагать тот достойно не мог, но и перечисленное уже было немалым достижением. А что до его приличного поведения — так он всегда таким был, и даже в таком состоянии себе не изменял.

Вероятно, прошло не менее получаса, когда они, наконец, добрались до замка (по пути упав всего лишь в пару-тройку луж). Гермиона молилась, чтобы они никого не встретили по дороге, уповая на то, что все давно уже в своих кроватях после плотного ужина.

Многочисленные лестницы, до которых они, наконец, добираются, заставляют задуматься что важнее — её спина или дружба с Гарри Поттером.

— Чёрт, да кто это придумал вообще… — шипит Гарри, когда очередная лестница начинает двигаться прямо под ними, вызывая тошноту. Он цепляется за ступеньки, Гермиону, свою голову и закрывает глаза, в попытке унять карусель. Её же неожиданно разбирает смех от происходящего и от вида кислого лица Гарри.

— Я рад, что тебе весело, — стонет Гарри, кладя голову на перила, когда лестница завершает свое движение. — Мне… нужна… секунда… или час…

Она продолжает негромко смеяться, сдерживая рвущийся хохот и уже выступившие на глазах слёзы, дабы не перебудить весь замок, и прикрывает рот ладонью. Гарри лениво разлепляет глаз и оглядывает её — такая же грязная, как и он (после очередного падения на улице Гермиона бросила затею с попыткой очистить их заклинанием. Ну зато его рубашка застёгнута!), измученная, но улыбающаяся. Волосы, слипшиеся от грязи, стояли застывшими колтунами, мантия вся в грязи, лицо чумазое. Гарри не сдерживает улыбки в ответ, когда ловит её блестящий от сдерживаемого хохота взгляд.

— Ты чертовски милая, — бормочет Гарри, и застывает. Твою налево… — Я имею в виду, я очень-очень ценю, что ты есть… что… то есть… я никогда этого не говорил, кажется…

Гермиона лишь ласково треплет по его плечу, давая понять, что поняла его не до конца произнесенную мысль и внезапно чувствует, словно наелась до отвала летящих шипучек, когда подхватывает Гарри и бодро движется вперёд.

Они продолжают неспешное шествие, словно парочка старичков на прогулке, к счастью, так никого не встретив по пути. Встав перед портретом Полной Дамы Гермиона резко вспоминает, что должна была отвести первокурсников в башню и холодеет. Она лишь надеется, что никто не заметил её исчезновения и Рон справился с этой задачей сам. Не то, чтобы это было невероятно сложно, но пренебрегать обязанностями старосты Гермиона, само собой, не любила, да и не хотелось оставаться в долгу у Рона. И кто знает что он там себе снова надумает…

Тихо назвав пароль портрету, ошарашенному представшим перед ней видом, они вползают в гостиную, где Гермиона тут же вталкивает Гарри в уборную, захлопнув за ним дверь, надеясь, что тот дальше справится уже сам.

Гермиона же, переведя дух, и ощущая сведённое плечо, направляется в ванную девочек, где долго смывает с себя грязь и много думает. Даже больше, чем обычно.

Вот снова. Снова она забывает о своих обязанностях, примерном поведении и жизненных установках, едва Гарри вляпывается в очередную историю. Это уже стало для неё сомнительной традицией!

Конечно, происходящее в прошлом году было важнее чего-либо (даже учёбы, да), но сейчас-то! Нужно будет вправить Гарри мозги, это её долг как друга, так и старосты — они всё-таки должны уже закончить Хогвартс без постоянных неприятностей, как все нормальные волшебники.

Подумать только — не успел тот вернуться в Хогвартс, как сразу же принялся нарушать все правила.

Едва добравшись после мытья в кровать и потирая ноющую поясницу, Гермиона также посчитала, что Гарри в ее голове слишком много и пора это крайне неблагоразумное дело прекращать.

На утро она ругает себя на чём свет стоит. Через пятнадцать минут начинается урок по травологии, а сама Гермиона торчит в гостиной Гриффиндора и не может заставить себя выйти и отправиться в теплицы. Нервно бросая взгляд в сторону мальчишеской спальни, Гермиона нетерпеливо притаптывает ногой и периодически покусывает ногти. Узнав ещё полчаса назад у уходящего Невилла, что Гарри всё ещё спит наверху, она нарезает круги по гостиной факультета и злится на саму себя.

«Какого Мерлина, Гермиона, — ругает она себя, судорожно теребя рукав мантии и желая также ещё и хорошенько съездить себе по лицу. — Просто выйди отсюда и иди на урок!»

Девушка обречённо стонет, понимая, что проиграла эту битву ещё в самом начале и бросается наверх по лестнице.

Гарри единственный в спальне. Он безмятежно спит на животе, рука болтается у пола, а одеяло едва прикрывает тело, открывая голую спину. Гермиона сначала растерянно моргает, понимая, что тот лишь в одном белье, но всё же решительно подлетает к его кровати и тычет пальцем в бок и плечи. В конце концов, что она там не видела за время их скитаний!

— Гарри, — шипит она не хуже Нагайны, не прекращая активных тычков, — подъём!

Тот в ответ лишь невнятно бормочет что-то о глупых золотоволосых хвастунах, облезлых крысах и снова засыпает.

Она тычет в его плечо снова и совсем не ожидает, что окажется резко схвачена стальными пальцами за локоть. Уставившись большими глазами на своего захватчика в полусогнутой позе, Гермиона ошарашено моргает. Даже не проснувшись, Гарри крепко держал её запястье и удовлетворённо храпел. Ох уж эти ловцы…

Взгляд непроизвольно перемещается на него — его чёрные волосы ещё сильнее всклокочены, нежели вчера, щетина стала ещё гуще, а длинные ресницы слегка подрагивают во сне. Было крайне непривычно видеть Гарри без очков, и ей его лицо даже кажется незнакомым, настолько редко тот с ними расставался. Его тело, хоть он и по-прежнему оставался худощавым, окрепло за последние годы, и вот тут Гермиона внезапно начинает чувствовать, как смущение медленно растекается по её коже — она не раз наблюдала за спящим Гарри, но… ещё никогда так близко. Да и поводов особо раньше не было. Для неё было крайне непривычно чувствовать тепло от его обнажённого торса и случайно касаться запястьем его груди, пока он прижимал её сжатую руку к себе, из-за чего Гермиона замирает на несколько секунд, чутка сбитая с толку и пытаясь привести в порядок мысли.

Подавив неожиданно подлое желание остаться и поглазеть на него подольше (всё дело в неуёмном любопытстве, безусловно), она собирается с духом, не без труда выбирается из хватки, и решительно достаёт палочку.

— Агуаменти!

Ледяная вода в постели — не самое шикарное пробуждение в списке Гарри Поттера, но зато крайне действенное. Тётя Петуния нередко практиковала данный метод по утрам первое время, но привыкнуть к такому, он, как ни странно, так и не смог. Впрочем, её визгливый голос, будящий его вместо будильника, был едва ли не хуже. А потом Гарри стал спать так чутко, что приближающиеся шаги тётушки к его каморке под лестницей пробуждали мгновенно от сна любой крепкости. Впрочем, такой навык ему, в конце концов, всё-таки пригодился в прошлом году.

Но к сожалению, в данный конкретный момент Гарри едва ли не с ужасом в первые секунды пробуждения с похмелья посчитал, что все эти годы ему просто приснились, что ему всё ещё одиннадцать и тётушка идёт его будить, чтобы тот приготовил им завтрак.

— Что за…!

Вскрикнув, Гарри резко садится на постели и ошалело смотрит вперёд. Но тут же с облегчением замечает Гермиону, и так и застывает с задранными ладонями, на что та лишь разводит руками в ответ и красноречиво стучит по запястью, намекая, что часики-то тикают, а он тут насквозь промокший сидит почём зря.

Гарри фокусирует на ней взгляд, бешено щурится, старательно игнорируя боль в висках. Воистину, он был донельзя зол, но облегчение всё же накрывает с головой, едва он осознаёт, что находится в Хогвартсе, что Гермиона здесь, что…

Стоп, а что это Гермиона делает в комнате для мальчиков?

Гарри принимается сверлить нежданную гостью в мужской обители пристальным взглядом, словно разъярённый гиппогриф, который готов тут же атаковать. Жертва же быстро начинает моргать, заметив его настрой, и пятиться назад к выходу из спальни, не отрывая взгляда от тихо звереющего друга. Тот не очень грациозно, но решительно выползает с кровати (к счастью, хотя бы в белье!), неотрывно глядя на подругу, и вдруг резко бросается вперёд с рыком, отчего Гермиона визжит и принимается бегать по комнате от догоняющего её парня, переползая периодически через другие кровати, которые так некстати оказываются на пути.

Через несколько минут нарезания кругов, она, наконец, умудряется кинуть в него чьим-то под руку попавшим скомканным покрывалом от постели и, пока он выбирался из плена, выходит из комнаты с видом победителя. Крайне смущённого такого победителя, но всё же.

Ну в конце-то концов, где пижама у этого оболтуса!

На урок оба, конечно, опаздывают. Неизвестно кто из них двоих в итоге более лохмат после активной потасовки и пятнадцатиминутной пробежки из Гриффиндорской башни до теплиц, но мрачным взглядом Рона оказываются вознаграждены оба.

Извинившись перед профессором Стебль, протискиваются бочком в класс на свободные места и переводят дыхание. Заметив прическу Гарри, Гермиона фыркает и получает такой же красноречивый взгляд в ответ. Она тут же ойкает, понимая, что потеряла на пробежке очередную резинку для волос, и пытается пригладить непослушную копну руками. Гарри же только хмыкает и Гермиона, неожиданно для себя, расстраивается.

Чёртово воронье гнездо, спасу от него нет.

Спустя минут десять урока травологии она в очередной раз раздраженно отбрасывает пряди с лица, которые так и лезут в горшок с землёй, причиняя сильное неудобство. Пока не обнаруживает рядом с собой явно трансфигурированную из чего-то изумрудную заколку. Ругая себя, что не догадалась до такой очевидной вещи, будучи несколько выбитой из колеи утренним происшествием, она косится на невозмутимого Гарри, который копается в земле напротив. Почувствовав её пристальный взгляд, он только едва заметно приподнимает уголок губ в ответ, но не отрывает взгляда от растения в горшке, которое усиленно пытается откусить тому пальцы.

Гермиона опускает глаза на свою кадку с растением и не замечает, как на её лице неудержимо расползается довольная улыбка.

Слишком много Гарри в её мыслях? Кажется она была против совсем недавно?

* * *

К счастью, неделя прошла довольно спокойно, не считая, что Джинни бросала на неё при каждой встрече косые взгляды, а Рон красноречиво игнорировал Гарри и тут же исчезал, едва тот оказывался поблизости. Гермиону неслабо расстраивало такое поведение, но стоило ей лишь поднять эту тему, как Рон умышленно переводил всё на выяснение их отношений, и та тут же умолкала, не находясь с ответом. Гарри же никак не комментировал происходящее, только всегда молча садился рядом с Гермионой на всех уроках и в Большом зале, но она видела, что тот мучается из-за этой ссоры и от этого становилось тоскливо на душе. Может хоть на тренировках её друзья смогут помириться?

А тренировки по квиддичу, конечно же, вернули ученикам в первую же неделю. Не сказать, что Гермиона радовалась этому событию — она-то всегда считала этот спорт неоправданно опасным, особенно для Гарри, который едва ли не после каждого матча оказывался лежащим в больничном крыле. Но, безусловно, она болела за свой факультет (также победа в квиддиче давала приличное количество очков), а что уж говорить о Гарри, который был невероятно счастлив вновь оказаться в воздухе! Глядя на его улыбку с трибуны она уже практически не порицала это бесполезное занятие в виде квиддича. Практически.

Команда Гриффиндора воодушевлённо носилась по полю и периодически до неё доносились комментарии их капитана, который внимательно следил за своими подопечными. Пару раз она ловила на себе взгляд мимо пролетающего Рона, но тут же опускала глаза в книгу и делала вид, что усиленно что-то записывает в блокнот, чувствуя как тоскливо скребётся в душе кто-то так похожий на Живоглота.

Уставившись невидящим взглядом в книгу, она думала о том, что о Роне она так много не размышляла, за каждым шагом не присматривала, хотя тот и казался менее самостоятельным пареньком, выросший в тёплой семье с любящей матерью и отцом. Вечной же проблемой Гарри Поттера было постоянно находить на свою голову неприятности, а прикрыть-то его всегда было некому. Возложили невероятную ответственность за судьбу мира на подростка и выкинули на мороз разбираться в одиночку! Ощутив резко поднявшуюся в душе злость, она сжала перо до хруста и не услышала, как Гарри поднялся к ней на трибуну, вырывая из мрачных, как душа Пожирателей, мыслей.

— Всё нормально? — с подозрением поинтересовался он, прислоняясь рядом с ней на трибуну, уперевшись локтями в скамейку и устало вытягивая ноги. — Ты что-то не отзывалась.

— Конечно! — тут же ответила она, кивая и едва не роняя тяжёлую книгу, внезапно осознав, что тренировка закончилась и все уже разошлись. И как она не заметила? — Просто задумалась.

Мысленно Гермиона скривилась и едва горько не рассмеялась. Оба так хорошо научились скрывать свои чувства и мысли от друг друга и окружающих, что уже на автомате отвечали на любой вопрос «всё хорошо», «я в порядке», «нормально», понимая, что если хотя бы один из них сорвётся, то перестанет быть жизненно важным механизмом в винтике, а этого они допустить никак не могли.

Не когда на кону стоит столь многое. Стояло, по крайней мере.

Гарри также ясно это понимал, откидывая голову назад и всматриваясь в мутное синее небо. Наверное, стоит, наконец, расслабиться и перестать жить с ощущением войны, но ни один из них не мог так легко отделаться от въевшихся в кожу установок за последний год. Мракоборцы поймают всех оставшихся последователей Волдеморта, а уж после окончания Хогвартса уже и он к ним присоединится. Всего лишь нужно пожить спокойно без постоянного напряжения, бессонницы, голода… Это же не так сложно?

Гарри неожиданно для себя замечает, что у подруги под глазами залегли тени, а глаза выражают довольно-таки сильную степень усталости. Нахмурившись он задумался над тем, как давно с ней что-то происходит и почему же он не замечал ничего ранее? Собственная несобранность последних месяцев его с каждым днём начала лишь раздражать, но пока тот никак не мог найти путь к необходимой гармонии в собственной душе, что неслабо выбивало из колеи.

— Ты же знаешь, что можешь рассказать мне всё, правда? — полушутя повторил он её слова, снова переводя взгляд на летящую в небе сову, которая торопилась доставить кому-то послание, чему Гермиона оказалась только рада, так как ощутила порозовевшие от смущения кончики ушей, а делать ситуацию ещё более неловкой ей крайне не хотелось. Она лишь невесело хмыкнула в ответ, ощущая почти сарказм от этого вопроса и повисшее в воздухе последующее напряжение, поэтому решила сменить тему.

— Рон ещё злится?

Тяжёлый вздох Гарри и упавшие на лицо влажные от пота тёмные волосы тут же дали ей ответ. От резкого пинка по трибуне она вздрогнула и заметила, как на лице друга проступило раздражение. Гермиона почти пожалела, что спросила, но гнев Гарри её никогда не пугал, недаром она всегда выступала и спорила с ним, даже если вокруг него начинались взрываться предметы, а окружающие судорожно разбегаться.

— Джинни тоже, — спустя несколько секунд всё-таки отозвался он, рассеянно то вертя в руках древко метлы, то нервно постукивая по нему пальцами. Гермиона напряжённо вслушалась — нечасто они друг с другом обсуждали чувства, обычно обходили их стороной, как-то не до них всё время было. — Конечно, я понимаю, что виноват в обоих случаях. Но вот ты… ты же поняла, — он исподлобья настороженно вцепился в неё взглядом и Гермиона в ответ неодобрительно поджала губы.

— Рон всегда был таким вспыльчивым, ты же знаешь, — начала она и Гарри тут же закатил глаза. — Да ему всегда нужна была твоя поддержка, даже если ты просто рядом находишься. А тут его лучший друг взял и пропал на четыре месяца! И брат погиб… Конечно, я тоже на тебя злилась, но переживала больше.

— Да всё со мной нормально, — нетерпеливо отозвался Гарри, вздрогнув от упоминания смерти Фреда и взмахнул раздражённо рукой, едва не зацепив перчаткой трепыхающиеся от ветра волосы Гермионы. — Я же вам написал.

— Иногда отписки недостаточно, — сухо бросила она, захлопывая, наконец, бесполезную сейчас книгу с громким хлопком и начиная собирать вещи.

— Ты… тоже злишься? — в его голосе мелькнуло удивление и Гермиона перевела на него донельзя суровый взгляд. Гарри определённо был растерян и, похоже не понимал причин имеющихся разногласий до конца. Наивный.

— Знаешь, после того, как вы все вместе выживаете в Мерлин знает каких условиях в течение года, голодаете, боретесь с Пожирателями, и в итоге спасаете мир от Волдеморта, то после, по крайней мере, рассчитываешь на что-то большее, чем «Я в порядке, не ищите». Тут я немного понимаю Рона — ты всё время считаешь, что это было только твоей обязанностью, судьбой, ответственностью, виной за происходящее и так далее, тому подобное… Хотя Рон совсем неверно выразил свою мысль тогда на перроне, это да… — она вдруг начала говорить путанно, с ужасом понимая, что сходу вываливает накопившееся, резко замолкла и отступила назад, прижимая к груди книгу. Это не совсем то, что она собиралась сказать! Сама ещё хуже Рона!

Гарри, нахмурившись, внимал сказанному и всё сильнее ощущал горечь во рту. Во многом она была права, но он слишком привык быть один, даже если с ним постоянно были его друзья. Также это чёртово пророчество! «Избранный» то ещё клеймо, поди, соответствуй, как тут не станешь отстраняться от окружающих, хотя бы в попытке защитить. Он, безусловно, был благодарен и обязан друзьям за их помощь, и никогда не сможет до конца вернуть долг, но всё же, действительно, считал, что это именно его ноша. Да и подходил идеально — бедный сирота на попечение злобных родственников, тут любой скажет, что более удачной кандидатуры не найти! Терять-то нечего, а вот найденное лучше вернуть…

Гермиона почти бегом устремилась к замку, закусив губу. Помогла ему, как же! Вон ещё больше теперь расстроен. Тяжело вздохнув она думала о том, что слишком уж много на Гарри взвалилось, такое и взрослому-то не под силу, а он всего лишь восемнадцатилетний подросток. Хоть и выглядит старше, да и повидал-то больше многих. А уж от последствий не так просто убежать, даже когда основную проблему уже решил.

— Почему ты нас избегал? — она резко остановилась и развернулась к нему, едва не столкнувшись с ним нос к носу — тот всё это время стремительно шёл за ней.

— Потому что ты всё верно сказала, — лаконично и безэмоционально отозвался он, приглаживая взлохмаченные волосы. В его зелёных глазах мелькнуло что-то похожее на вину. — Но это не значит, что я считаю, что вы… недостойны или ещё что-то хуже, это не так совсем… Да лучше вас никого нет.

Резкий взгляд Гермионы смягчился. Она не умела долго злиться, да ещё на Гарри, а тот явно в очередной раз решил продемонстрировать своё благородство, чтобы они, якобы, не тратили время на его проблемы. Это было ей гораздо очевиднее, чем Рону, который в основном ощущал себя оскорблённым из-за неведения и отсутствия поддержки, она же больше извелась, переживая за Гарри, которому пришлось едва ли не в одиночку разгребать проблемы мирового масштаба (по крайней мере, они могли стать таковыми).

Но да, в одиночку, говоря по правде. С Волдемортом он сталкивался постоянно лицом к лицу чуть ли не каждый год учёбы, эти кошмары, пророчество, «Избранный», крестражи… И, конечно, решительно смог собой пожертвовать в самом конце, на что немного кто способен, будем честны.

Гермиона же частенько ощущала свою беспомощность, пытаясь хоть как-то быть полезной Гарри, но её усилий было явно недостаточно. Она лишь надеялась, что хотя бы её бесчисленные знания неслабо помогли им не раз спастись, но вот что там делать с душевным состоянием друга — оставалось загадкой. Пока они были в гуще событий, Гарри, несмотря ни что, оставался решительным, собранным и целеустремлённым, даже если она, порой, видела, что тот готов опустить руки и бросить затею ко всем чертям.

А она лишь следовала его примеру. Всегда следовала.

— Если я могу что-то сделать — ты только скажи, — срывающимся голосом пробормотала она, пряча лицо в шарфе и продолжая стремительно направляться в замок. Гарри тут же бросился за ней.

— Я тебя снова расстроил, — он схватил её за рукав мантии, заставив остановиться, в его голосе зазвенело отчаяние. — Прости.

— Всё хорошо, Гарри, правда, — она заставила себя улыбнуться, снова едва не сморщившись от этой фразы. Мерлин, пора перестать это говорить. — Я не злюсь. Уже.

— Да ты же едва не плачешь, — раздражённо отозвался Гарри, недоверчиво глядя на неё. — Да и хватит этих «хорошо»! Что тут хорошего, если я веду себя как неотёсанный болван и говорю что-то явно не то? Иногда чувствую себя Роном.

— Это как? — заинтересованно уточнила она, чувствуя, что дыхание восстанавливается в норму, а слёзы всё-таки удаётся сдержать. Не могла она ругаться с Гарри, это всегда было выше её сил.

— Это… как там… «эмоциональный диапазон как у чайной ложки».

До него донеслось фырканье Гермионы, которая качала головой, и безотчётно прижимала к себе книгу. Он с облегчением увидел, что её губ коснулась улыбка, а глаза перестали подозрительно блестеть и перевёл дух. Женские слёзы и без того штука опасная, а слёзы Гермионы были словно ножом по сердцу — уж кого-кого, а её он обидеть никогда не хотел. Когда та плакала из-за Рона, то Гарри с удивлением понимал, что ощущает что-то сродни ненависти к другу и едва не порывался пустить в того пачку Непростительных.

— У тебя с этим всё в порядке, — хмыкает она, снова поворачивая в сторону замка. — Ну как… не совсем… в свете событий…но, в целом, гораздо сложнее…

— До столовой ложки-то тяну?

— Не исключено, что даже до половника.

— Я польщён!

— И Гарри?

— Да?

— Тебе стоит сходить в душ и переодеться, — хмыкнула она, на что он скорчил рожу и закатил глаза. Сев на метлу, он задорно отсалютовал ей, и понёсся обратно на поле. Она лишь с усмешкой проводила его глазами, чувствуя, что когда с ним всё хорошо, то и её душевное состояние находится в полной гармонии с миром.

Но отчего же это так похоже на приговор?

В один из вечеров Гермиона с большим усилием штурмует библиотеку и едва замечает, как наступает время ужина. Резко вскочив с любимого кресла и захватив с собой очередную стопку жизненно важных книг, она под неодобрительный взгляд мадам Пинс стремительно покидает помещение, едва не роняя невероятно громоздкую ношу, но благо опыт имеется большой, и она-таки успешно добирается до гостиной Гриффиндора. Сбросив стопку в комнате, и оставив одну книгу подмышкой, тут же бросается на уже подходящий к концу ужин. Гермиона бежит в сторону Большого зала, когда дверях неосторожно врезается в Рона, который умудряется всё-таки её подхватить вместе с книгой у самого пола, отчего та охает, чувствуя, как край тома болезненно впился в бок.

— К Гарри торопишься? — фыркает он тут же, поднимая её и протягивая книгу, параллельно скептически оглядывая замыленный видок девушки и красные щёки. — Он всё равно на ужине так и не появился, можешь не спешить.

Гермиона вспыхивает от такого откровенного выпада, резко вырывает из его рук свою книгу и тут же отстраняется. Рон поджимает губы и суёт руки в карманы, изображая равнодушие. Конечно, ведь она с Гарри весь месяц учёбы вместе проводит, вот тот и злится.

Что снова выбрала не его.

— Рон…

— Что Рон? — тут же отзывается он, задумчиво выставляя вперёд губу, и поднимая с интересом брови. — Есть что сказать, наконец? Могла бы уж хоть что-то придумать за это время.

Гермиона опускает голову, и чувствует, как холодеют руки. Он прав, в конце концов, любой заслуживает нормальных объяснений, и Рон имеет полное право язвить и даже презирать её. На что она надеялась, поступая так опрометчиво и необоснованно, когда отдалилась от него без каких-либо внятных причин? Что он сам всё поймёт? Она не знала, и воистину, это было довольно некрасиво с её стороны. Наверное, в глубине души, Гермиона понимала, что тот не примет её метаний, не выслушает до конца, поэтому нужные слова так и не шли, но это не повод так с ним поступать, верно? Но ещё, возможно, также понимала, что после её объяснений дружить они уже вряд ли когда-либо смогут, вот и приходилось неустойчиво балансировать на краю пропасти, дабы совсем не потерять всё, что имеется, пусть и такое шаткое, как сейчас.

— Я… просто… я…

— Неужели нет идей? — усмехнулся он, провожая взглядом парочку мимо проходящих пуффендуйцев и снова обратя взор к ней. — А тебе подсказать может стоит, раз не можешь сама? Намекну даже— дело в Гарри, да?

Гермиона растерянно на него смотрит и озадаченно моргает. Несмотря на его саркастичные провокации ей показалось, что тот уже не злится и вроде даже готов выслушать. Кажется? Надолго ли? Всё равно оставалась другая проблема — что именно ему сказать и как сообщить так, чтобы совсем всё не испортить сейчас?

— Ты же тоже его ждал, я знаю, — неожиданно выпаливает она, заправив свои взъерошенные от бега волосы за уши, и пристально глядя в голубые глаза Рона, которые тут же гневно вспыхивают от её слов, но она не даёт ему ответить. — Давай, просто признай, будь честен!

Рон рассерженно хмурится, но молчит, явно подавленный её словами. У Гермионы чуть отлегло от сердца — может ещё не всё потеряно и они смогут быть все вместе, как раньше?

Но упрямый голосок в голове шептал, что из-за её решений в прошлом этому не бывать, что перешагнув черту она не сможет уже вернуть всё назад, как бы ей не хотелось. Она лишь жалеет, что Маховики Времени остались лежать разбитыми осколками в Министерстве, что они также всё равно не могли бы вернуть её на год-два назад, чтобы можно было исправить как можно больше неверных решений, принятых в сердцах, под гнётом собственных чувств, под нестабильными сиюминутными эмоциями…

— Может уже хватит на него злиться, Рон? — произносит она устало, опуская руку с тяжёлой книгой. — Ты же понимаешь, что Гарри хотел побыть один, да и ему и так непросто было все эти годы, зачем ты так всё усложняешь? Знаешь же, как он тобой дорожит. Просто помирись с ним и мы с тобой спокойно поговорим обо всём.

— Вот значит как, — прохладно отреагировал он, прищурившись и криво улыбаясь. — Только ему всегда непросто, верно? И да, возможно, ты не заметила, но война коснулась и моей семьи! Но ты, как и всегда, на его стороне, сама не замечаешь? И хочешь сказать, что твоё бегство никак с ним не связано, а? Гарри то, Гарри сё!

— Скажем так — после твоего ухода доверие к тебе и без того сильно пошатнулось, — парировала она, медленно осознавая, что не будет никакого примирения, не будет никакого «как раньше». И что самое ужасное — она этого не допустит. — Гарри тебе ту выходку сразу же простил как обычно, хотя вот я не уверена, что стоило. Но тоже простила. А теперь ты снова наступаешь на те же грабли. И, знаешь… это о многом говорит, по крайней мере для меня. Гарри же всегда принимал тебя после любого идиотского поступка, а ты даже не хочешь сделать шаг навстречу.

«И ещё это делает больно Гарри, значит, делает больно и мне».

Это даже почему-то казалось намного важнее, чем выяснение их отношений.

В итоге она всё же сказала, что думала. После столь долгого молчания, слабых попыток примириться и простить по-настоящему Рона, Гермиона, наконец, признала, что её гложет. На удивление, слова нашлись сами, ранее она даже не осознавала, что именно было не так с ними обоими, и что съедало её изнутри и, из-за чего в конце концов, всё завершилось бегством из едва начавшихся отношений с Роном. Но, по крайней мере, она в итоге надеялась всё-таки разобраться во всём с ним вместе, а не просто слушать бесконечные обвинения.

— Я глупо надеялась, что ты одумаешься и в конце концов, поймёшь, что и кого теряешь, лелея собственные обиды и уязвлённую гордость, но, похоже, тебе не слишком требуется наше присутствие. Пыталась весь месяц подступиться к тебе хоть как-то, понять, что же не так, помирить вас обоих. Думала поговорить с тобой о… нас начистоту, может даже во всём разобраться, но теперь даже видеть тебя не хочу, если честно. Желательно вообще никогда. Не могу нормально разговаривать с человеком, который думает лишь о себе и плевать хотел на своих друзей и их проблемы. Поэтому, извини, — тут она опустила глаза и попыталась протиснуться мимо него в Большой зал, — я чертовски голодна.

* * *

Гермиона медленно брела в сторону озера, так и не дождавшись Гарри на ужине. Уже начинало темнеть, но сейчас такая мелочь мало волновала её сердце, пока то было забито тоскливыми мыслями о Роне. Прохладный осенний ветер освежал, что оказалось как нельзя кстати — ей казалось, что голова буквально трещит от пережитых эмоций и мыслей, которые не давали покоя. Гермиона не могла поверить в произошедшее — неужели она действительно сказала Рону, что больше никогда не хочет его видеть?

Может Гарри и готов его простить, но у неё же в душе поднималась буря, едва она вспоминала, как категорично Рон отверг её предложение примирения с Гарри, снова говоря лишь о себе. Безусловно, она переживала и за Рона, который потерял брата, поддерживала его в своё время, но у него всё же всегда была за спиной большая любящая семья, он никогда не оставался один и, будем честны, не испытал и доли участи, которая выпала на Гарри. И к чести самого Гарри, она никогда не слышала от него ни единой жалобы, что всегда восхищало Гермиону, которая ещё с первого курса хотела этим походить на него, и иметь такую же силу духа.

— Ты чего тут мёрзнешь? — раздался такой знакомый голос за спиной, и она едва не подпрыгнула от неожиданности. Обернувшись заметила объект своих мыслей, недоуменно приподнявшего бровь и вопросительно глядящего на неё. Он был довольно тепло одет, всё-таки ветер с каждым днём становился всё суровее и явно прогуливался вдоль берега, пока не наткнулся на подругу, которая, тупо уставившись в тёмную гладь озера, сидела на трансфигурованном пледе из мантии, и яростно сжимала книгу, отчего та периодически возмущённо шипела.

— Я… тут… я… да на мне согревающие чары, — наконец нашлась она, бездумно изучая обложку книги. — Захотелось прогуляться.

Гарри осторожно присел на край пледа и покосился на неё — та казалась невероятно сильно подавлена чем-то, но говорить об этом явно не спешила. Что же там случилось? Ладно, пока не будет давить, глядишь и сама расскажет.

— А я тут немного увлёкся домашним заданием по Защите и совершенно по-идиотски забыл про ужин, — хмыкнул он, украдкой изучая её поникший профиль и с трудом удерживаясь от вопросов. — Новый профессор из Аврората оказался вполне ничего!

Гермиона, не поднимая глаз, пошарила за спиной и протянула свёрток, по-прежнему не глядя на него и невидяще уставившись на книгу.

Гарри аккуратно забрал свёрток, развернул, неожиданно нахмурился, после чего медленно поднял глаза.

На языке вертелось множество вопросов, но он прикусил язык и достал из свёрнутых салфеток приличный кусок пирога с патокой, который так любил. Она захватила его с собой специально для него?

Покрутив в руках сладость, Гарри положил его обратно и уставился на подругу. В груди что-то заклокотало и это было совсем непохоже на голод.

Так, всё, хватит этого гнетущего молчания. Терпения у него всегда было немного, и в этот раз он себе не изменит.

— Рассказывай, Герм.

Она вздрогнула от его резкого тона, словно вспомнив, что всё-таки сидит не одна, и подавленно уставилась на Гарри. Тот был почему-то сердит, и сверлил её фирменным снейповским взглядом, хотя она не понимала причин. Неужели заметил её состояние?

— И что ты хочешь узнать? — слабо улыбнулась она, отложив книгу и сцепив пальцы на скрещенных коленях. — Я не настолько хороша в Защите, как ты, так что не думаю, что могу чем-то помочь…

— Прекрати, — поморщился он, поворачиваясь всем корпусом к ней и раздражённо барабаня пальцами по колену. — Ты знаешь, о чём я.

До него доносится лишь тяжёлый вздох, но Гарри продолжает смотреть на неё своими пронзительными ярко-зелёными глазами, поэтому она в итоге мямлит:

— Просто очередная ссора с Роном, тебе не о чем волноваться.

— Судя по тебе — как раз есть о чём, — ни на секунду не поверил ей Гарри, скривившись. — Вы же постоянно ругаетесь, я думал это норма уже, но вот в таком состоянии впервые тебя вижу. Расскажи мне, что он снова сделал или, если хочешь, я ему просто ноги оторву.

Гермиона только насмешливо улыбается — Гарри и не подозревает в каком кошмарном состоянии порой та пребывала все эти годы. Ни к чему ему знать обо всём, пусть со своими проблемами разбирается, её не так уж и важны на самом деле. Она справится.

Как и он всегда со своими справлялся.

А вот его забота накрывает душу восхитительно мягким пуховым одеялом, отчего сердце почему-то несётся галопом куда-то в темнеющее небо, на котором уже начали появляться первые звёзды.

— Забудь Гарри, — улыбается она, с теплотой глядя на него, благодарная за участие. — Это наши вечные неразрешимые проблемы. Просто не смогла его простить в очередной раз, а он и не старался прийти к согласию.

— Я думал… думал, вы уже смогли достичь взаимопонимания, — бормочет он, неловко приглаживая волосы. Конечно, он первый начал интересоваться, но то, что придётся обсуждать чувства как-то не подумал, и тут же ощутил себя не в своей тарелке. Сам он такие темы старался обходить стороной, будучи не слишком откровенен для подобного и теперь явственно ощущал неловкость. Гермиона понимающе улыбнулась, верно поняв его замешательство.

— Это неважно. Больше меня с ним ничего не связывает, — слова слетели легко и она даже удивлённо пожала плечами. — Только если вы не помиритесь, — медленно добавила она, пристально глядя на Гарри, который озадаченно взирал на неё, пытаясь осознать, что может означать «ничего не связывает». Гермиона же думала о том, что даже в случае примирения Гарри и Рона, она в любом случае будет рядом несмотря ни на что. Но явственно осознавала, что больше этого не хочет — не хочет, чтобы Гарри снова бросали, не хочет, чтобы тот оставался один, не хочет, чтобы их уединение… прервали. Последняя мысль далась ей с трудом, вырвавшись непроизвольно откуда-то из недр сердца и она нахмурилась.

— Вы что… вы… — растерянно бормотал Гарри, изумлённо глядя на неё, отчего ей внезапно стало неуютно. Не хотела она всё-таки говорить об этом с ним. Почему-то это тревожно отдавалось в груди, словно её окончательное расставание с Роном неслабо влияло на отношение Гарри к ней. Он же не станет её презирать, верно?

— Да, — буркнула она, выдыхая и откидываясь назад на заведённые назад руки. — А теперь поговорим о чём-нибудь другом, будь добр, смени тему.

Но оба лишь молча уставились на водную гладь, где периодически выпрыгивали игриво рыбки, мелькали хвосты обителей озера, а где-то в полнейшей тишине квакали лягушки, нарушая царящее безмолвие.

— Съешь, — сурово напомнила девушка ему о забытом пироге, и уголки губ Гарри поползли вверх. Забота Гермионы — он совсем отвык от подобного. Когда в прошлом году они мотались по стране, он не раз поражался предусмотрительности подруги, которая умудрилась организовать им жилище в виде палатки, максимально возможные удобства в их положении, не говоря уж о местах для перемещений. Сам он даже не подумал о таком, что считал немаловажным упущением и периодически мысленно посыпал голову пеплом, коря себя за недальновидность. Гермиона даже умудрялась заботится и о нём самом — такие важные мелочи, как горячий чай, тёплая одежда, целое покрывало, шерстяные носки каждый раз изумляли его, и он едва ли мог найти нужные слова, кроме банальной благодарности. Одного спасибо отчего-то казалось недостаточно, но, возможно, слишком неизбалованный подобным вниманием он ценил каждую мелочь, которую та для него делала, считая для себя это чем-то обыденным. И то, что Гермиона считала это само собой разумеющимся — делало ценнее вдвойне. Гарри порой признавался себе, что никогда ещё не встречал такого самоотверженного, и готового так много отдавать за просто так, человека.

Он даже не заметил, как доел свой пирог, погруженный в свои мысли, пока не ощутил, как голова Гермионы склонилась к его плечу. Скосив глаза он заметил, что девушка уснула. Её ресницы неспокойно подрагивали и заметно углубляли тени под глазами, с которыми та последнее время не расставалась. Волосы Гермионы защекотали ему лицо, и он аккуратно их пригладил, стараясь не разбудить неосторожным движением.

Раскрыв учебник по Защите, Гарри углубился в чтение и даже не заметил, как прошло не менее часа с их встречи. Напомнили о времени выветрившиеся согревающие чары, но его палочка осталась лежать в левом кармане брюк, который сейчас был заблокирован мирно спящей девушкой сбоку. Вздохнув, он накрыл своей тёплой мантией и Гермиону, пряча обоих в общем уютном коконе.

Луна ярко светила высоко в небе, отражаясь на водной глади, а звёзды неторопливо и загадочно мелькали, словно сообщая ему о чём-то важном, но, к сожалению, что именно — оставалось загадкой. Обратив взор наверх он не заметил, когда Гермиона проснулась и молча принялась наблюдать за ним. Лишь когда она отстранилась, Гарри поймал её взгляд и чуть смущённо улыбнулся.

— Прохладно уже, — пробормотала она. — Пора возвращаться…

— Извини, не мог наколдовать согревающие, палочка осталась в кармане, — он потёр лоб рукой, пребывая в лёгком замешательстве, словно его самого неожиданно вырвали из глубокого красочного сна в холодную действительность. Последние пару часов Гарри ощущал такую безмятежность, какую, наверное, никогда ранее не испытывал. Чем-то было сродни полёту на метле, только в этот раз он был не один и это вносило сумятицу.

— Гарри, — сонно улыбнулась она, выбираясь из-под его мантии и глядя на него укоризненно, — ты всегда можешь воспользоваться моей палочкой в случае надобности. Без каких-либо вопросов.

— Я… — замешкался он, огорошенный оказанной честью, и с трудом нашёл слова. — Тогда и ты… ты тоже.

Он оказался вознаграждён широкой лучистой улыбкой, отчего на мгновение замер, после чего с усилием смахнул с себя сковавшее неожиданно оцепенение. Встал, подал ладонь Гермионе и поднял лежащую книгу, которую она принесла с собой. Пока Гермиона возвращала мантии первоначальный вид, он бездумно уставился на обложку книги, которая гласила «Память и её побочные эффекты после заклятий. Лечение самых сложных случаев в истории». Хм? С чего бы она интересовалась этой темой? В душе зашевелились подозрения, которые медленно подползали всё ближе и ближе… А Гарри к своим ощущениям всегда прислушивался, надо сказать, интуиция его не раз выручала.

Молча протянув ей книгу, он внимательно изучил реакцию на это движение — та вздрогнула, нервно улыбнулась ему и попыталась отобрать фолиант, но Гарри пальцы так и не разжал, продолжая неподвижно стоять и изучать девушку хмурым взглядом.

— Что такое? — взволнованно отреагировала она, поднимая на него глаза. — Мы идём?

— Может, мне её понести? Она чертовски тяжёлая.

— Нет, всё нормально, я привыкла, — настороженно ответила она, по-прежнему не ослабляя хватку. Взгляд её как-то испуганно заметался и Гермиона с трудом взяла себя в руки. В груди громко застучало, отдаваясь шумом в ушах, когда она представила, как тот воспримет, если узнает…

— О чём книга? — поднял он брови, смутно подозревая худшее. Возможно ли, что он ошибается? — Не припомню что-то такую в списке учебников.

— Это… я… для общего развития, — тихо отозвалась Гермиона, понимая, что была крайне неосторожна спросонья и потеряла бдительность. Он догадался, наверняка догадался. Сердце продолжало биться в лёгкой панике.

— Что ты говоришь, — сухо и язвительно прокомментировал Гарри, отпуская неожиданно фолиант, сунув замёрзшие руки в карманы и поворачивая в сторону замка. — Ничего не хочешь рассказать?

Гермиона торопливо шла за ним, нервно сжимая пальцы в кулак. Она не хотела, чтобы он винил в произошедшем себя, поэтому скрыла тот факт, что с её родителями не всё так радужно, как должно было быть, и как она написала ему в письме, исказив факты, и как искусно всё это время притворялась, что всё в порядке…

— Что ж, справедливо, — резюмировал он, наконец, когда молчание затянулось и они уже приблизились к замку. — Я поступил не лучше, когда не сказал куда ухожу, но в итоге и сам оказался в похожей ситуации, — тут он поднял на неё глаза и Гермиона вздрогнула, когда ощутила, как её обдало холодом, и виной этому был совсем не вечерний пронизывающий ветер, который всё сильнее поднимался, отчего Гремучая Ива шумно зашелестела сухими листьями где-то вдалеке, а полы их мантий взвились едва ли не до лодыжек. — Но я, по крайней мере, не пытался лгать в лицо близкому человеку. По-твоему, подобного доверия я не достоин?

Гермиона застыла, во все глаза глядя на него и не зная что сказать. Она признавала его правоту в глубоко в своём сердце, но для неё гораздо важнее было не дать ему причин для беспокойства и ощущения собственной вины в произошедшем. Она хорошо знала Гарри — тот любую беду друзей брал под свою ответственность, и этот случай не стал бы исключением, а подобного допустить она не могла. Но ценой его дружбы? Задумывалась ли она как следует, что так получится?

— Нет, — одними губами ответила она, вздрагивая от очередного порыва ветра и не дыша. — То есть, конечно, достоин… Я имею в виду… дело не в этом…

— В чём же? — сдержанно отозвался он, пристально изучая её напряжённое лицо. — Очень интересно, надо признать.

Гермиона упрямо поджала губы. Причины Гарри молчать о своём месте пребывания этим летом казались так сильно схожими с её, что она едва не рассмеялась, но почему-то ей было совсем не до смеха, а горло свело подлой судорогой. Понимая, что задела Гарри до глубины души, и всё происходящее её показалось таким неправильным, таким шедшим куда-то не в ту сторону путём, что хотелось просто трусливо закрыться в какой-нибудь тёмной комнате и не выходить оттуда, пока проблема сама как-нибудь не разрешится. Конечно, не в её духе было так поступать, но чересчур заботясь о чувствах Гарри теперь осознавала, что в итоге попалась в свою же ловушку и не знала как выбраться.

— Вероятно, ты скажешь что-то в духе Дамблдора: «Мы закрыли его на Тисовой улице на всё лето, чтобы уберечь»? — с сарказмом произнёс Гарри, криво улыбнувшись и опираясь плечом о входные двери замка. — Похоже, у вас общая неспособность принять то, что я не нуждаюсь в том, чтобы со мной носились, словно с первокурсником.

— Я не…

— Что? Только не называй это заботой, — поморщился он, — Есть большая разница между «уберечь неразумное и слабое дитя от глупостей» и «заботой и вниманием, включая полное доверие».

— Я не считаю тебя слабым неразумным ребёнком, — вспыхнула она, сдерживаясь, чтобы не вцепится в воротник его мантии и как следует не потрясти. Глядя в его лицо она поняла, что он ни на йоту не поверил её словам. — А что насчёт тебя? Где ты всё это время пропадал? Какого чёрта вообще?

Она даже не заметила, как начала повышать голос, и Гарри прищурился. Сложив руки на груди, он явно не собирался отвечать, зная что ответ ей очень сильно не понравится. К тому же, глубокая обида на её ложь и так и не оказанное доверие свербила острым пером в боку, заставляя говорить резкие слова.

— Ладно, Герм. Освобожу тебя от необходимости постоянно за меня трястись, наверняка это неслабо отвлекает от важной задачи. Уверен, у тебя найдутся дела, в планы которых я не вхожу, поэтому советую тебе лучше заняться своей жизнью и решением насущных проблем, раз уж моя помощь тебе не требуется. Всё равно я не настолько уж и близкий тебе друг, которому можно всё рассказать.

Отлепившись от дверей Гарри разворачивается и, стремительно исчезает в темноте замка, оставив ошарашенную девушку в растрёпанных чувствах.

«Просто умница, Герм, минус тысяча очков Гриффиндору! Ты просто гуру отношений, не так ли?»

Гермиона живёт в библиотеке, погребённая под грудой затхлых и невероятно ветхих книг, словно хороня себя в истёртых буквах, измазанных чернилами страницах, жутких старых картинках, которые сопровождают наиболее древние фолианты. Неприятные изображения совсем не вызывают отвращения, учитывая, что голова забита совсем другим и толком вникнуть в мерзкие карикатуры даже и не выходит.

Они не разговаривают нормально уже два с половиной месяца. Несмотря на все её бесплодные попытки поговорить с Гарри, тот только качал головой при виде её, как бы говоря, что она зря старается. Как ни странно — оскорблённым он при этом не выглядел, и иногда даже вполне себе отвечал, хотя крайне неохотно да и только по необходимости. Но от отсутствия былой теплоты между ними у неё совершенно пропадает аппетит, а по ночам вместо здорового сна в голову лезет гора тоскливых мыслей, что лишь усугубляют и без того уже сильно заметные тёмные круги под глазами.

Самое нелепое, что Гермиона понимала (или думала, что понимала), чего Гарри добивается — чтобы та разочаровалась в нём, перестала за него трястись, пусть даже и происходящем были замешаны его уязвленные чувства. Ей хотелось от души взгреть упрямца пачкой Ступефаев, и как следует окунуть в озеро, чтобы в его неуёмной голове прояснилось и он прекратил изображать Рона. Она слишком хорошо знала Гарри, чтобы думать, что тот до сих пор по-настоящему обижен за её ложь, что на самом деле он не считает, что неважен для неё. Он ведь знает, правда?..

По крайней мере, она надеялась на это в глубине души, с паникой думая, что в этот раз могла и ошибиться, и что она действительно по-настоящему обманула его доверие.

Первое время она отчаянно писала ему письма и передавала через домовиков или подсовывала в учебники, но Гарри никак на это не реагировал.

Может, слова были не те? Что она там писала?

«Мне жаль, что я не сказала тебе правду. Я не хотела тебя обидеть, Гарри, никогда не хотела».

«Может, не будем ссориться? Не хочу, чтобы у нас всё также получилось как с Роном. Конечно, мы не пара, но всё же».

«Гарри, знаешь, я тоже зла на то, что ты так и не сказал, где пропадал. Но вот я тебя не бросала!»

«Не будь же таким придурком!»

Гермиона видела, что как только Гарри от неё отстранился, так на горизонте замаячила Джинни, которая усиленно пыталась привлечь его внимание и ей становилось тошно на душе хотя бы от того, что он с ней хотя бы общался. Правда, она не знала о чём, лишь однажды случайно стала невольной свидетельницей крайне личного разговора, от которого при одном лишь воспоминании вздрагивала.

— … и снова говорим об этом, — донёсся до неё мрачный голос Гарри, который в этот момент говорил с Джинни в гостиной их факультета. Остальные уже давно разошлись по спальням, лишь Гермионе не спалось, и она решила спуститься вниз и заняться невероятно огромным заданием по трансфигурации, которое взвалила на них профессор Макгонагалл. Застыв в тени прохода в гостиную, Гермиона неловко застыла, не желая нарушать уединение двоих.

— Потому что не разобрались, — раздался обиженный голос Джинни, которая, скрестив руки на груди, сердито взирала на него. Гарри стоял, прислонившись к камину и задумчиво разглядывал собеседницу. — Я уже извинилась за то, что сказала тогда. И мне очень жаль, что не приехала к тебе.

— Да всё в порядке, я понимаю… ты должна была быть с семьёй.

— Понимаешь? Тогда почему мы всё ещё не вместе?

Когда наступило тягостное молчание, Гермиона сцепила пальцы рук, чувствуя себя не в своей тарелке и желая провалиться сквозь землю. Она думала войти, забрать свои учебники, и вернуться в спальню, но ноги приросли к полу, а сама она, закрыв глаза просто слушала голос Гарри, который не слышала уже так давно, понимая, что чертовски по нему скучает.

— Это мы тоже обсуждали, — вздохнул Гарри, запуская ладонь в волосы. — И всё закончилось скандалом. Может, не будем поднимать снова эту тему?

— Но я хочу об этом поговорить! — запальчиво начала Джинни, начиная сердиться. Ох уж эти вспыльчивые Уизли!

— Ладно, — раздражённо начал Гарри, — Но я ведь уже говорил, что хотел побыть в одиночестве тогда, верно? Хотя был бы чертовски рад твоему присутствию, тем не менее. Нет, тут не осуждаю — в вашей семье произошло ужасное событие, да… мне очень жаль, правда. Наверное, даже не представляешь насколько, — его голос стал тише, но он снова собрался. — Я понял твоё решение в итоге. Никаких вопросов. Но потом ты… так и не приехала, — с горечью продолжил он, отводя взгляд. — И писала гневные ответы на мои письма. Признаться, это сильно задело. Не хотел я видеться с твоей семьей… по крайней мере, не тогда. Но вот тебя очень хотел увидеть.

— Ты же понимаешь, что для меня важна семья, — вспылила она и он кивнул. — Они нуждались в поддержке!

— Ладно, да, ты права, — тихо согласился Гарри в ответ. — Наверное, я просто эгоист.

«Семья для неё важна, но не он» — фраза осталась невысказанной и повисла в воздухе тяжёлой тучей. Казалось, даже Джинни осознала, что именно в итоге выпалила в порыве чувств и теперь не знала, как вернуть слова обратно.

«И разве сам Гарри не нуждался в поддержке и любви?» — яростно думала Гермиона, испытывая ослепляющий гнев и с трудом сдерживаясь, чтобы тут же не швырнуть в Джинни крепким Экспелиармусом.

Не её дело. Не её!

«И Гарри — эгоист, ха! О таком даже думать смешно. Это же нормальное желание хотеть быть с человеком, который… ему дорог».

— Я уже говорила, что с тобой невероятно сложно? — ледяным тоном отреагировала Джинни, отстраняясь. — Я пытаюсь с тобой помириться, если ты не заметил.

— Видимо, не заметил. Или же мне просто этого уже не хочется, — не менее прохладным тоном отреагировал он, скрестив руки. — Надеюсь, на этом мы закончили?

— Ну и катись к дементору, — Джинни гневно взмахнула рукой в сторону двери. — Тебе же так нравится быть одному, не так ли?

Гарри ответил лишь язвительной улыбкой и, хлопнув дверью, вышел из гостиной. Гермиона выдохнула, чувствуя, как потрескивают искры на кончиках пальцев, чего с ней давно не случалось (вероятно, разве что в детстве) и вышла из тени. Джинни, уставившись в одну точку, не шевелилась.

— Зачем ты с ним так? — негромко поинтересовалась она, сжимая пальцы в кулак, чтобы случайно не поджечь гостиную в порыве ярости. Она даже не подозревала, что чужая ссора может так глубоко её задеть.

— Подслушиваешь? — повернулась к ней Джинни, прищурившись. — Ай-яй, Гермиона, как некрасиво, а ещё староста.

— Случайно вас застала, — бросила она и без того ощущая, что влезает не в своё дело, но гнев её слишком душил изнутри, чтобы чувствовать за собой вину. — Зачем пытаешься вернуть, если он тебе не нужен?

— Тебе-то что?

Изначально против Джинни Гермиона ничего не имела. Она ей даже нравилась и Гермиона радовалась за друга, надеясь, что тот будет, наконец, счастлив. И хотя ей и казалось, что Джинни с Гарри в первую очередь из-за его славы, но если сам он был всем доволен, то какие вообще вопросы? Но теперь…

Нет, чёрт побери, таки против неё она имеет и немало. Гарри достоин того, чтобы видели в нём живого человека, а не вылепленного идола магического мира, и чтобы его любили так, что жить без него не могли, и чтобы разделяли его ношу и любую боль, которую он испытал, и чтобы были рядом, когда это нужно…

И она знала, что тот в долгу бы никогда не остался.

— Он тебе как трофей нужен? Знаменитый Гарри Поттер — спаситель волшебного мира в кармане у Джинни Уизли? — процедила она, практически ощущая, как гнев застилает ей глаза и она себя уже не может сдержать. Она усиленно пыталась призвать свои мысли к тому, что её это не касается, что эти двое разберутся сами, что она лишняя в этом споре, что сейчас может сделать только хуже для всех.

— А тебе? — интересуется Джинни, картинно прикладывая ладонь к щеке и насмешливо взирая. — У вас там что за проблемы такие, что не общаетесь даже? Может, в своём болоте фонарников поищешь, мисс Идеал?

Её словно ударили под дых. Гнев спадал, заменяя собой тягостную вину, которую она и без того ощущала каждый день с момента ссоры с Гарри. И действительно, чем она лучше? В порыве огородить лишь оскорбила, из-за чего такая крепкая дружба и пошатнулась, да и только по её вине. Гермиона всё ещё не теряла надежды помириться с ним, доказать, что больше такой ошибки не совершит, что он невероятно сильно дорог ей.

Больше всего на свете.

— А знаешь, к тебе у меня тоже разговор есть, — неожиданно произнесла Джинни, опираясь о спинку дивана и пристально разглядывая собеседницу.

— Если снова начнёшь кидаться обвинениями, то скажу — палочка у меня в руке, — недружелюбно отозвалась Гермиона, привычно сжимая палочку в кармане и чуть отстраняясь, дабы случайно рука не дёрнулась.

— Не расстаёшься с ней даже во сне?

— Хочешь поговорить об этом? — холодным тоном отозвалась она, и рыжая собеседница слегка занервничала, но виду не подала, лишь сцепила пальцы рук на коленях, и всё-таки решилась спросить:

— Я знаю, что вы с Гарри близки, да, лучшие друзья, не разлей вода, бла-бла. Пусть даже и в ссоре сейчас. Но… есть ли хотя бы минимальный, ну даже малюсенький такой, шанс, что ты захочешь его заполучить? Ну просто умираю, как хочу знать правду.

— Тебя касается? Вы, судя по всему, уже не вместе, — с усилием отозвалась Гермиона, а пальцы же непроизвольно крепко сжали палочку в кармане, из-за чего с неё едва не посыпались искры. Она заставила их себя разжать — всё-таки не хотелось бы по-идиотски подпалить пижаму.

Джинни устремила свой дерзкий взгляд, склонила голову набок и ненавязчиво отозвалась:

— Может я не потеряла надежды, — усмехнулась она, отпуская прядь и пристально разглядывая Гермиону. — Но с твоим наличием шансы уменьшаются. Особенно, если ты не против сама-то…

— Что ты от меня-то хочешь? — очнулась она, уже осмысленным взором окидывая Джинни, которая принялась наматывать прядь рыжих волос на палец. — Чтобы я за тебя отношения наладила? Извинения принесла?

— Просто ответь на мой вопрос.

И, хотя Джинни рассеянно болтала ногой и накручивала прядь волос на палец, а Гермиона устало и лениво поглядывала на неё как на неразумное дитя — обе ощущали повисшее напряжение в воздухе, в котором едва не проскакивали искры. Возможно, если бы кто-то дал волю своим чувствам, то так и случилось бы — Гермиона уже и без того ощущала предательское жжение в районе колена от волшебной палочки, Джинни всё сильнее щурила глаза и от этого те становились всё темнее, словно их заволокло дымкой.

— Хватит, — не выдерживает Гермиона, с трудом сдерживая трусливый порыв сбежать. — Я вообще не обязана отвечать на такие вопросы, каким ответ бы ни был.

— Вот как, — Джинни это явно не понравилось, и она медленно встала. — Значит, не имею права знать с кем мой… парень проводил целый год в уединённых местах? И ты отвечать на мой вопрос не собираешься? А это о многом говорит!

Гермиона вскочила, направив на неё палочку. Ей не нравился тёмный взгляд Джинни, который теперь почернел совсем и уже через несколько мгновений в неё буквально из воздуха кинулась стая летучих мышей. Их глаза горели красным, рты с острыми зубами раскрыты…

Гермиона использовала практически все известные заклинания, но ничего не помогало. Закрыв голову руками, она бегом устремилась из гостиной, чувствуя, как мыши путаются в её волосах и больно дёргают, пытаясь выбраться. Громкий писк дюжины летучих тварей не давал сосредоточиться, а болезненные укусы за руки и лицо сильно мешали применить хоть какое-нибудь заклинание...

Гермиона невидящим взглядом изучала полог кровати — тот был пыльным, потемневшим от времени и местами даже дырявым. Такое действо ей было в новинку — всё-таки бурная деятельность, будь то беготня от одной проблемы к другой, в которые они постоянно впутывались, или даже бешеная зубрёжка, редко позволяли ей созерцать старый потрёпанный кусок ткани над головой. Не то чтобы Гермиона жаловалась — за все годы учёбы она уже даже научилась получать удовольствие от всех передряг, в которые они попадали (обычно благодаря Гарри, конечно же, чувствуя себя в такие моменты по-настоящему живой), но иногда ей начинало казаться, что её перестаёт хватать на всё. Вот как сейчас — изучение дряхлой от старости ткани оказалось неожиданно нужным действием для восстановления душевного равновесия, которое было давно утеряно.

В комнате было спокойно, тихо и её на данный момент всё устраивало. Разве что ощутимо саднили раны на лице и руках от недавно полученного летучими мышами урона, но ей было всё равно. Наверное, в глубине души ей даже хотелось, чтобы это произошло, хоть и дыра на сердце так и не стала меньше, как себя и не наказывай, но и лишний раз шевелиться сил совсем не было.

Укрывшись от мышей в Выручай-комнате, Гермионе внезапно захотелось остаться здесь насовсем и никуда не уходить. В конце концов, возвращаться в спальню, снова видеть Джинни и как ни в чём не бывало лечь спать по соседству ей категорически не хотелось.

Ещё бы сюда ту заветную коробочку которая лежала в её тумбочке в спальне Гриффиндора…

Не глядя, она протянула руку и нащупала появившийся из ниоткуда ящик, откуда и вытащила знакомую шкатулку. Подняв её перед собой Гермиона тоскливо оглядела незатейливую картинку, потёрла особенно сильно саднящую рану на щеке и шёпотом произнесла заклинание.

Это поможет. Как и всегда.

* * *

Совсем незаметно подкрался декабрь со всеми сопутствующими ему радостями в виде приближающегося Рождества, пушистых ёлок в Большом зале, коварно развешанных омел чуть ли не под каждым проходом, и частого снегопада, который щедро одаривал природу всю последнюю неделю, придавая башням замка вид гигантских зефирин.

Ученики то и дело выбегали в перерывах поиграть в снежки и постоянно возвращались на уроки взмыленные, но счастливые. Казалось, что постепенно и в нужном направлении меняется общее настроение, исправляя всё то, что случилось здесь ранее, медленно уходя в лишь в историю.

В замёрзшей ладони похрустывал снег, когда Гермиона безрадостно сжимала его в своих тонких пальцах, уставившись из окна на младшекурсников-когтевранцев, которые в данный момент резвились в сугробах, громко хохоча.

Она тоже хотела бы быть там, со своими друзьями. Иначе какой смысл вообще в Рождестве, если ты один?

Яростно захлопнув окно, она вернулась к сборам вещей. Аккуратно сложила любимые книги, пару свитеров и поношенные джинсы в чемодан, закрыла его и, надев пальто, вышла из комнаты.

Живоглот спрыгнул с кровати и торопливо последовал за ней, повиливая пушистым хвостом.

— Решил всё-таки поехать со мной? — улыбнулась она, наклоняясь и почёсывая питомца за ушком, отчего тот довольно заурчал. — Я думала, ты хотел остаться здесь на Рождество.

Тот протестующе мяукнул и они оба направились к профессору Макгонагалл, чтобы сократить путь к дому через камин. Директор в очередной раз любезно его предоставила уезжающим, чтобы ученики не тратили время на дорогу на поезде.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — тепло поприветствовала она любимую ученицу, пуская к себе в кабинет и возвращаясь к своему столу. — Пожалуйста, проходите.

Гермиона с Живоглотом в ногах прошла в кабинет, который ничуть не изменился за эти годы, поздоровалась с директором в ответ, и направилась камину. Но, прежде чем успела хотя бы взять в руки горку пороха, профессор ненавязчиво поинтересовалась:

— Мисс Грейнджер, не сочтите за бестактность, но хотела поинтересоваться, всё ли у вас хорошо? Вы в последнее время выглядите неважно.

— Я в полном порядке, — тут же на автомате пробормотала она фразу, которая становилась уже личным девизом. — Спасибо, что спросили, профессор. — добавила она мягче. — Учёба в этом году совершенно не даёт расслабиться.

Это могло бы быть даже правдой, ведь свою домашнюю работу Гермиона теперь делала из-под палки, и та, порой, даже вызывала определенные трудности, но разбираться с ней не было ни времени, ни сил. Если раньше такое отношение могло вогнать её в ужас, то сейчас это разве что вызывало лёгкую досаду.

Также было сложно не заметить, что некогда неразлучная троица теперь разделилась, и это, очевидно, неслабо накладывалось на эмоциональное состояние.

— Вы же знаете, что всегда можете обратиться ко мне? — нахмурившись спросила профессор, внимательно оглядывая старосту школы, которая явно стремилась как можно скорее закончить разговор и сбежать. — В любое время и с любой проблемой, мисс Грейнджер.

— Я… очень вам благодарна, профессор Макгонагалл… — чувствуя, что ещё немного и сорвётся, она сжала пальцы в кулак и поспешила к камину. — Но я со всем справляюсь.

— Тогда… желаю вам удачи. Счастливого Рождества, мисс Грейнджер.

— Счастливого Рождества, профессор.

Гермиона с облегчением подхватила Живоглота, зажав его крепко подмышкой, захватила чемодан и вошла в камин. Назвав соседнюю улицу рядом с её некогда домом, они приземлились в старой заброшенной церкви и выбрались из камина. Живоглот тут же вырвался из её рук, недовольно фырча, и срыгнул комок шерсти, перемешанный с золой.

— Ты в порядке, дружище? — хмыкнула она, присаживаясь рядом. — Наверное, непривычно?

Тот сердито на неё посмотрел, но Гермиона уже рассеянно поглаживала его по голове, собираясь с духом, и Живоглот милостиво заурчал.

Они направились пешком к её старому дому и настроение, которое и без того было паршивым, падало всё ниже, а каждый шаг давался всё труднее и труднее.

Её никто не встретит, когда она придёт. Никто не обнимет, не поинтересуется как у неё дела, не предложит горячего какао, суетясь на кухне. Они не пойдут гулять в парк все вместе, как делали это всегда, не побегут по магазинам закупаться подарками для знакомых и друзей, не посетят вместе очередную театральную постановку, не…

Гермиона встала перед домом, ощущая, как ноги прирастают к земле. Живоглот уселся на пороге и пристально изучал застывшую хозяйку своими умными жёлтыми глазами, но голоса не подавал.

Прикрытые занавески, тёмные и безжизненные окна дома вгоняли девушку лишь в дрожь, и она в полной мере начала ощущать, как липкий страх, который всё это время прятался глубоко в душе, тут же решил дать о себе знать. Ещё недавно Гермиона наивно была преисполнена надежды, что всё разрешится, что она найдёт ответы (книги не могли подвести), что она справится и снова увидит родителей, которые будут смотреть на неё как на дочь, а не как на соседку живущую поблизости. Но сейчас…

Она медленно приблизилась к двери и Живоглот поднялся, терпеливо ожидая, когда хозяйка откроет дверь. Сунув ключ в скважину замка, Гермиона на мгновение замерла, но всё же не без усилия открыла дверь.

Пустота радушно раскрыла свои объятия навстречу.

Гермиона бессильно лежала на своей старой отсыревшей кровати и поглаживала кота, который устроился на её животе и громко урчал, словно мотоцикл.

Завтра нужно будет с ними увидеться. Она не знала, сможет ли снова смотреть на своих родителей с надеждой, что всё изменится, что решение в итоге найдется («она сама найдёт!» — когда-то воодушевлённо и наивно думала Гермиона). Но за прошедшие месяцы измученная девушка немного чего смогла отрыть в школьной библиотеке, что могло бы им помочь, и ей казалось, что теперь будет тяжело смотреть им в глаза и верить, что ответ где-то есть, так или иначе.

Неожиданный стук во входную дверь прервал её тягостные мысли. Она резко села на кровати, из-за чего Живоглот протестующе мяукнул и спрыгнул на пол, сердце же бешено забилось. Кто мог сюда прийти?

Схватив палочку и тихо спустившись вниз, она подошла к двери и прислушалась.

— Это я, — донеслось по другую сторону и Гермиона сжала тут же задрожавшие пальцы. Да не может…

Осторожно и медленно отворив дверь, и, заметив такое знакомое лицо, она на секунду прикрыла глаза, но после резко распахнула дверь, отчего её непослушная копна волос взвилась вверх, и уставилась на гостя.

Тот лишь молча слегка приподнял ладонь в знак приветствия и уставился на неё в ответ, стоя под лёгким снегопадом. Что он здесь вообще делает и как её нашёл?

— Стоило спросить что-нибудь, о чём знаю только я, прежде чем открывать, — проворчал Гарри, нахмурившись и суя руки в карманы.

Гермиона не ответила, продолжая взирать на него, как на внезапно появившегося перед ней пятинога. Разрываясь между желанием сжать его в объятиях и пустить в ход волшебную палочку, она пыталась подобрать подходящие слова, но в голову ничего, как назло, не лезло.

— Ну что? — вздохнул он, кутаясь в шарф и пытаясь спастись от колючего холодного ветра. Гермиона всё больше склонялась к выбору, который включал в себя пачку заклинаний, изученных на собраниях ОД, но использовать их против своего учителя казалось почему-то плохой идеей.

Поэтому просто захлопнула перед его носом дверь. Вернее, захлопнула бы, если бы Гарри со своей реакцией ловца не успел бы просунуть ногу в проём и не зажать рукой косяк.

Гермиона бешено зарычала и началась активная борьба.

— Гермиона, — буркнул он, — Я всё равно зайду так или иначе, так что…

— Нет.

— Да.

Она тяжело вздохнула, замерла на мгновение и ослабила хватку. Всё равно зайдёт же, тут не поспоришь, целеустремлённости тому не занимать.

— Что тебе дарил Добби на Рождество? — процедила она наконец, сжав палочку и прислонившись спиной к двери. Хотя какие к чёрту проверки, она и так готова сходу атаковать!

— Ну, — нахмурился он, вспоминая, — самолично связанные носки разного цвета, картину, где Добби пытался изобразить меня… Правда, Фред сказал, что больше похоже на гиббона с фингалами, тут, видимо, весь образ очки подпортили, — хмыкнул Гарри, и ветер взъерошил его чёрные волосы, отчего тот поёжился, чувствуя, как зимний воздух всё сильнее пробирается до костей.

Подавляя желание оставить того замерзать на улице, Гермиона яростно пнула дверь и отошла от неё, отведя взгляд. Тот же раскрыл дверь и задумчиво остановился на пороге, оглядывая коридор и стряхивая с себя снег.

— Меня же не расщепит на молекулы, если я попытаюсь войти?

— А ты попробуй, — огрызнулась Гермиона, скрестив руки на груди. Все защитные заклинания она давно сняла, не видя смысла охранять пустующий дом, но Гарри говорить об этом не собиралась.

Гарри опасливо на неё покосился и переступил порог. К счастью, действительно, остался цел, так что угроза исходила разве что от хозяйки дома, но даже та резко отвернулась и направилась на кухню.

Сняв верхнюю одежду и ощущая блаженное тепло, Гарри краем глаза отметил интерьер дома — высокие потолки, изящная мебель, тёплая цветовая гамма. Было крайне непривычно видеть Гермиону в такой обстановке, особенно учитывая, что в доме было темно и довольно пыльно. Хотя вряд ли он ожидал чего-то другого, учитывая обстоятельства…

Сняв ботинки, прошёл на кухню. Гермиона продолжала хмуро взирать на гостя и тот в ответ невесело вздохнул.

— Поговорим?

— Не знаю, — прошипела она в ответ, отворачиваясь, и глядя в окно. — А ты просто так зашёл, мимо проходил?

— Кончай огрызаться, не то я тоже сейчас начну, — буркнул он, неловко запуская пальцы в волосы и сердито взирая на подругу. Та только скрипнула зубами, но больше никак не отреагировала.

Оба замолчали, не зная как подступиться к друг другу. Но, по крайней мере, Гарри пришёл, а Гермиона его даже впустила, не применяя насилия, хотя руки чесались.

Он украдкой изучил её — безжизненный вид, усталые глаза и даже волосы, которые всегда активно топорщились, теперь лежали на плечах не менее печально, довершая и без того безрадостный вид хозяйки дома.

Упёршись о кухонную стойку, Гермиона невидяще изучала снежный вид за окном, пока, наконец, не спросила:

— Так что ты здесь забыл? Я-то думала, тебе моё внимание претит, так за чем дело стало?

— Что-то не припомню, чтобы я такую чушь нёс, — раздражённо отозвался он, потирая лоб. — Речь же была совсем об ином.

— Ох, и о чём же? Извини, если неверно поняла, но ведь ты же даже выслушивать меня отказывался эти месяцы!

— Так ты не поняла, что мне тогда напомнила та ситуация? — не сдержался всё же он, понимая, что вспыльчивость за годы ничуть не уменьшилась, а попытки вести спокойно разговор, будучи на эмоциях, у него до сих пор выходили с трудом, и поэтому сделал глубокий вздох. — Помнишь, как меня заперли одним замечательным летом в доме Дурслей, пока вы торчали в штабе Ордена?

— Помню, конечно, — скривила она губы, — Ты тогда на нас так орал, такое не забудешь!

Гарри неожиданно фыркнул, чувствуя, как немного успокаивается. Он со стыдом вспоминал, что наговорил тогда, но факт того, что он находится в неведении его всегда убивал. К тому же, он точно помнил, чего стоила скрытность директора, когда тот не рассказал про возможную ловушку, которая поджидала их в Отделе Тайн.

— Это ты не видела, как я на Дамблдора кричал…

— Что? — изумилась она, ошарашенно глядя на него и тот пожал плечами.

— А потом ещё и разгромил его кабинет.

Гермиона издала невнятный звук, означавший что-то между удивлением и осуждением, но только покачала головой.

Гарри, Гарри…

— Я имел в виду, что скрывая от меня такую важную вещь, я снова ощутил себя тем подростком, которого закрыли, чтобы тот «не совершал опрометчивых поступков», — процедил он, возвращаясь к теме и начиная ходить из угла в угол. — И я надеялся… думал… что ты-то уж точно так со мной не поступишь. Что я для тебя не, хм, беспомощный и бестолковый ребёнок, с которым надо носиться, а такой же друг, как и ты мне. Что мы можем быть откровенны. Что ты можешь поделиться со мной всем, что тебя волнует. Тем более, если речь о таких жизненно важных вещах! Может, я мог бы и помочь? А если нет, то постарался бы сделать всё возможное.

Гермиона, вцепившись в спину стула, ощутила предательский комок в горле. Всё-таки она и правда сильно задела его своим поведением. Ну знала же, как тот ценит честность и доверие!

— Почему не поговорил со мной сразу? — тоскливо спросила она, сдерживая слёзы, но из последних сил делая усилие, чтобы позорно не разреветься прямо перед ним. Только этого ещё не хватало, и так, наверняка, неслабо упала в его глазах по самую макушку.

— Я… наивно надеялся, что ты скажешь что-нибудь вроде «Гарри, мне нужна твоя помощь или хотя бы дружеское плечо», — тоскливо отозвался он, бросая на неё косые взгляды и устало проводя руками по лицу.

Повисла тягостная пауза. Гарри продолжал молча метаться из стороны в сторону, сама она не шевелилась, боясь дышать. Лишь услышав его громкий тяжёлый вздох собралась с духом.

— Я… мне… мне… мне нужна твоя помощь, — произнесла она тихо, опуская голову и стыдливо пряча лицо в волосах.

— Тогда... тогда давай договоримся, что будем отныне честны друг другом, — выдавил он облегчённо и, наконец, переставая нервно метаться по комнате, словно загнанный гиппогриф в клетке.

Замерев, она пыталась собрать хаотичные мысли, понимая, что некоторые вещи всё-таки не так просто будет пообещать, но ведь они не относятся к этой теме, верно? Это слишком.

— Д-да… ладно, — неуверенно бормотала она, кивая и по-прежнему не поднимая на него глаз.

Гарри сам подошёл ближе и осторожно сжал её ладонь. Всё ещё глядя в пол, Гермиона уткнулась лбом в его плечо и молча застыла, чувствуя, как медленно возвращается жизнь в её тело через холодные пальцы, которые были крепко сжаты ладонью Гарри.

— У меня к тебе тоже просьба, — глухо донеслось в районе его плеча.

— Да?

— Обещай мне… обещай, что больше никогда не будешь так отдаляться, даже если у нас проблемы. Ты мне слишком дорог, чтобы терять из-за глупых ссор.

— Х-хорошо, — хрипло выдавил он, улыбнувшись. Было чертовски приятно осознавать, что есть человек, которому он настолько не безразличен. Если раньше он думал о том, что у него был Сириус и, возможно, порой, даже Дамблдор и Люпин, то сейчас, когда никого из них больше с ними нет, эта фраза особенно ярко отозвалась приятным ноющим теплом в груди. — Обещаю.

Гермиона улыбалась ему в плечо и чувствовала себя так, словно переродилась заново, отчего даже дышать стало в разы легче, когда она почувствовала такой родной и близкий аромат тела Гарри, и его тёплые ладони, в которых утопали её собственные. Гермиона боялась пошевелиться, не желая спугнуть неземные ощущения, которые дарили объятия самого важного человека в её жизни.

Гарри проснулся неожиданно и в первые секунды с трудом понимал, от чего именно произошло пробуждение и где вообще сейчас находится. Сонно потерев глаза и нащупав очки, он нацепил их на нос и попытался сосредоточиться. Что его разбудило?

Прислушался, пытаясь понять.

Нет, он не ошибся — где-то в полнейшей тишине безлунной ночи периодически слышались тихие всхлипы, спасибо чуткому сну (и тёте Петунии!), и это ему категорически не понравилось.

Решительно откинув край одеяла и медленно встав, Гарри вгляделся в темноту, которая освещалась лишь ночным холодным светом фонаря, падающим прямо в его окно. Направившись к двери, тихо открыл её, высунулся.

Осторожно пройдя по коридору и подсвечивая пол Люмосом, он добрался до комнаты подруги и замер в нерешительности. Было довольно неловко вот так нарушать личные границы девушки, но снова услышав всхлип, сдался и пару раз стукнул костяшками пальцев по двери.

— Гермиона, — пробормотал он. — Я могу войти?

— Нет! — тут же испуганно донеслось до него и Гарри закатил глаза к тёмному потолку. — Я… не в лучшей форме сейчас, но всё в порядке…

— Всё в порядке, — повторил он так опостылевшую ему фразу, тихо зверея. В порядке у неё всё, поглядите! С таким порядком долго не проживёшь, пусть он и сам не был лучшим примером в данном случае, но постепенно осознавал, в каком душевном состоянии та пребывает, несмотря на всю свою показную храбрость, полнейшую непробиваемость и такое, как оказалось, частое притворство. — Так, плевать я хотел в каком ты там виде и порядке, я захожу!

Гарри чуть ли не пинком открыл дверь, нахально вламываясь в девичью спальню. Но сейчас его уж мало волновали приличия, когда душа так яростно разрывалась от происходящего, а сам он намеревался хоть что-то исправить и как-то помочь.

Гермиона резко села и большими ошарашенными глазами уставилась на стоявшего в дверях Гарри, явственно осознавая как кошмарно выглядит — на голове настоящий хаос и безумие, глаза красные, словно у заправского алкаша, губы дрожат. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда, лишь бы Гарри никогда её такой не видел, только не он! Что же он подумает о ней?

Тот лишь за несколько больших широких шагов стремительно добрался до её кровати и присел рядом, чертовски хмурый. Она попыталась отвернуться, чтобы скрыть опухшее лицо, но Гарри схватил её за плечи и настойчиво, почти даже резко, развернул к себе и встряхнул.

Оба молча уставились друг на друга.

Уголки губ Гермионы тут же опустились, но Гарри терпеливо ждал, сверля её своими красивыми глазами. В итоге, не выдержав его пристального взгляда, она сначала беззвучно затряслась от сдерживаемых рыданий, а потом уткнулась в воротник его пижамы, которую когда-то носил её отец.

Гермиона не помнила сколько времени прошло, возможно годы, пока щедро заливала слезами друга, когда, наконец, смогла более-менее успокоиться и уснуть, а за окном как раз начинало неторопливо светлеть. Гарри же, устало прикрыв глаза, толком уснуть так и не смог, лишь впал в чуткую дрёму, и чувствуя себя так, словно это он выплакал целое ведро слёз.

Когда через несколько беспокойных часов сна, Гермиона пришла в себя, то с ужасом осознала невероятно унизительную ситуацию, в которую попала. Тело нещадно ломило, голова раскалывалась, а в груди неприятно ныло, словно по ней как следует потоптался кентавр.

С трудом открыв опухшие глаза и медленно подняв лицо, она неожиданно встретилась с зелёными глазами друга, который слабо и сонно улыбнулся в ответ, тут же проснувшись от её шевелений.

Ощущая пересохшее горло, она поняла, что они находятся на её постели — Гарри сидел, упершись в спинку кровати, а она находилась в коконе его рук и ног, уснув прямо на его груди и, очевидно, промочив слезами рубашку пижамы парня насквозь.

— Прости, — сухими губами произнесла Гермиона, пытаясь встать, хотя отпускать Гарри ей совсем не хотелось. Разрываясь между желанием остаться ещё немного понежиться в его объятиях или же вскочить и позорно дать дёру, Гермиона практически перестала дышать. Но не стоит усугублять и без того смущающую ситуацию, посчитала она, и неохотно отстранилась.

— За что ты извиняешься? — спросонья не понял он, бросая на неё задумчивый взгляд. Похоже, он уснул прямо в очках, а его пальцы спутались в её волосах и им пришлось потратить несколько неловких секунд для их высвобождения. — Мы вроде что-то вчера говорили про дружеское плечо, нет?

Гермиона стыдливо отвернулась. Она вспомнила, как тот утешал её, гладил по лохматым волосам, бормотал, что всё будет хорошо, что они со всем справятся как обычно, что он будет рядом и что ей нечего бояться…

Это осознание было чересчур для её и без того нестабильного состояния, поэтому тут же было решено выбраться с донельзя помятой кровати и сделать несколько судорожных глотков воды из стоящего на тумбочке стакана.

А ещё… ещё ей не нравился сонный и взлохмаченный ото сна Гарри в её постели.

Вернее, наоборот. Нравился и даже слишком. Но не должен. Нет!

Украдкой поглядев на него, ей показалось, что тот всё же ждёт ответа на свой вопрос, отчего Гермиона сдавленно вздохнула и тихо призналась:

— Ладно. Я… просто не хочу, чтобы ты посчитал меня тряпкой.

На удивление тот негромко рассмеялся в ответ и Гермиона нахмурилась. Неужели её слова его забавляют?

— Кхм, — откашлялся он, мотая недоверчиво головой и потирая глаз под стеклами очков. — Наверное, я не очень понял, честно говоря. Так получается по-твоему плакать это что-то позорное что ли? Ты именно поэтому не хотела со мной делиться своими проблемами? Нет, давай серьёзно?

Гермиона нервно мяла рубашку своей пижамы и опасливо поглядывала на Гарри. Тот действительно с трудом сдерживал улыбку, бросая на неё скептические взгляды, которые говорили о том, что она глубоко заблуждается. Очень-очень глубоко, надо сказать.

— Ах, ты тоже не забывай, что я и сам «плачу по ночам, вспоминая родителей и…», как же там было… «Я знаю, что они смотрят на меня с небес», — с насмешкой процитировал он Риту Скитер, которая однажды настрочила про него целую статью, когда они были на четвёртом курсе, но в голосе слышалась лёгкая горечь.

— Даже не напоминай мне эту дрянь, — прошипела злобно Гермиона, хватая одежду и прижимая её к груди. — До сих пор простить не могу. Даже если всё и так, то в этом нет ничего… ничего такого… ничего… А мои родители… так они живы-здоровы… и вообще это нормально, скучать…

— Нормально, — согласился он, кивая. — И с твоими родителями тоже всё будет нормально, ведь они, как ты говоришь, живы-здоровы, а шансы есть, так? Конечно ты переживаешь, я понимаю. Но мы сделаем всё возможное, чтобы им помочь, обещаю тебе. Мы же с тобой отличная команда, верно?

Гермиона подавленно замолчала, пытаясь переосмыслить свои слова и глядя на Гарри немигающим взглядом, растерянно то крепко сжимая одежду в руках, то ослабляя хватку. Ей не нравилась собственная беспомощность, не нравилось, что Гарри вообще видел её такой.

Но… но похоже тот совсем против этого ничего не имел, даже, наоборот, казался воодушевленным, что она доверилась и показала ему свою слабость.

Она всегда старалась быть ему опорой, поддержкой, не опускала руки, когда ситуация становилась плачевной, а тут… Ощущая одновременно и стыд, и странное облегчение, Гермиона едва слышно произнесла «верно» и снова замолчала.

Гарри же только ободряюще усмехнулся ей, встал с кровати с намерением умыться и привести себя в порядок. Со стоном потерев затекшую поясницу и морщась, он неторопливо направился к двери.

— Так подожди-ка… — вдруг остановила его подруга, вспомнив кое-что важное. — Ты мне так и не рассказал где пропадал всё лето! — и Гарри замер у порога.

Промычав что-то невразумительное, тот поспешил ретироваться, но Гермиона ловко уцепилась за край рубашки от его пижамы и сурово нахмурилась. Тот кисло развернулся и наткнулся на взгляд прищуренных карих глаз.

— Мы вроде что-то вчера говорили насчёт честности, м? — настойчиво продолжила она, чувствуя, как постепенно возвращаются силы.

Ему же сразу стало неуютно, словно профессор Макгонагалл отчитывала его как первогодку за плохо написанный доклад. Глядя на нахмуренные брови Гермионы он неуверенно пробормотал:

— Ну я… ну тебе это совсем не понравится, может давай как-нибудь потом?

— Теперь я хочу знать ещё сильнее, — почти прорычала Гермиона, забывая о том, как ещё недавно убивалась и как кошмарно вообще выглядит, едва вспомнила о таинственном исчезновении друга. Она намертво вцепилась в подол рубашки и ясно давала понять, что без объяснений тот с места не сдвинется.

Подумать только, только что (и всю прошлую ночь) была ни жива, ни мертва, а тут столько прыти прорезалось, едва вспомнила о Гарри! Он едва не улыбнулся, заметив эту деталь. И хотя ему было до глубины души приятно, но парень понимал, что, вероятно, ему придётся вскоре спасаться бегством от Гермионы, если он ей всё расскажет…

— Правило честности распространяется только на меня? — почти шипела она, на что он скорчил рожу и нервно улыбнулся. — Выкладывай!

Гарри устало вздохнул, признавая правоту и, опасливо прикрыв один глаз, чутка отодвинулся от грозной подруги. Сейчас начнётся…

— Ну…

— Ну!

— Я…

— Ты!

— Охотились за Пожирателями, — выпалил Гарри и тут же резво отшатнулся, встретившись с бешеными глазами Гермионы. Надо сказать, в своём и без того крайне неприглядном виде, сейчас она чертовски напоминала злую банши. В принципе, схожесть была немалая — зелёное лицо, длинные, стоящие дыбом волосы, вестница смерти…

— ЧТО?! — а вот и пронзительный осатанелый вопль, всё сходится!

В порыве гнева Гермиона даже отпустила Гарри и яростно отшвырнула одежду, которую сжимала до этого в пальцах.

«Сейчас главное молчать, а то смерть точно неминуема», — помнил он из курса Хогвартса, где говорилось про банши и бочком начал двигаться в сторону коридора, намечая путь к бегству.

— Я! — раскричалась Гермиона, взмахивая руками, — Я твой зад… зад твой…

«Что там с моим задом?»

— … Спасала! Столько! Мерлин… Панталоны! А ты… ещё даже не мракоборец… Бладжером тебя недостаточно били…

Втянув голову в плечи, Гарри неожиданно резво метнулся в сторону ванной комнаты и услышал злобный рык вдогонку. Захлопнув дверь и прислонившись к ней, он перевёл дух. Спасение!

Гермиона же яростно пнула дверь с другой стороны и заколотила в неё кулаками.

— Сказать нечего?! Будешь молчать? Так, где там моя палочка…

— Э-э-э, — тут же отозвался Гарри из-за двери. — Давай поговорим!

— Я не хочу говорить! Наслать бы на тебя Мелофорс…

— Что наслать? — напряженно поинтересовался он, гадая что за зверь такой. Впрочем, вряд ли что-то хорошее…

— Награждает тыквенной башкой за особые заслуги! Разницы-то никакой не будет, а мне хоть какая-то душевная компенсация… — донеслось до него гневное бормотание и снова злобный пинок по двери.

Тыквенную голову Гарри не очень-то желал, так что придётся как-то успокоить обезумевшую подругу, только вот что-то дверь открывать отчего-то совсем не хотелось…

— Ну Герм, ну кончай буянить… Хочешь, чтобы твои труды даром пропали? — пытался он умаслить её, размышляя, добралась ли она до палочки и останется ли он на этот раз в живых.

— Дубина! Почему ты только всё усложняешь?!

— Ну-у-у, — протянул он, понурившись. — Со мной всё непросто, наверное… Да, знаю я… Извини.

Гермиона вздрогнула, вспомнив, как Джинни укоряла его тем же самым и резко замолчала. Она злилась на его безрассудство, на то, что он снова рисковал своей жизнью, когда уже, казалось бы, этого не требовалось, но ни в коем разе не хотела дать ему понять, что быть ей с ним в тягость. Несмотря на все невзгоды и тонны проблем, которые шли за ним по пятам все эти годы, Гермиона ни разу не пожалела о том, что была рядом и всегда лишь старалась изо всех сил ему помочь.

— Почему меня не позвал? — глухо спросила она, переставая насиловать дверь, словно вся ярость мгновенно оставила её. Прислонившись лбом к двери, она мучительно ждала ответ.

— Ты и так сделала для меня невообразимое, Герм. Словами не описать. И я не мог снова позволить рисковать… кому-то из вас, — он явно имел в виду Рона, но не хотел сейчас его даже упоминать. — И это было моим решением, желанием… вы не обязаны…

Гермиона прервала его громким стуком ладони по двери, снова чувствуя, как начинает закипать и Гарри замолчал.

— Почему?.. Зачем?..

Гарри тяжело вздохнул, явно не желая раскрывать душу, поэтому с трудом подбирал слова. Но кому, если не ей? Самому близкому ему человеку? Уставившись на яркое голубое зимнее небо за окном, он пробормотал:

— Я просто был не в себе, наверное. Думал всё, что же дальше? Тогда я сделал то, что требовалось… а потом не знал куда… и что… ранее было яснее, понимаешь? И ещё это… опустошение внутри. Я всё думал, не умерла ли моя часть души вместе с ним? Или вместо него? Вполне вероятно, как считаешь?

Гермиона, замерев, слушала растерянный голос друга и закрыла глаза, чувствуя, что непроизвольно сжимаются кулаки. Она должна была быть с ним тогда! Выслушать, помочь! Ну почему он не позвал её? Почему скрывался? В бессильной ярости ногти больно впились в ладонь.

— Ты всё тот же Гарри, что я знала и знаю, — отозвалась она спокойно. — Немного разбитый, да, но всё поправимо. И да, знаю я тебя очень хорошо… поэтому… веришь мне?

— Тебе? Ну конечно, — донеслось из-за двери и она услышала в его голосе теплоту и улыбку. — Боюсь, ты осталась… да и была всегда единственным человеком, если честно, которому я доверяю полностью. Даже несмотря на ссоры! Я знаю, что тогда ты пыталась просто защитить меня от проблем, не рассказав про родителей, но я, видишь ли, предпочту их разделять с тобой, чем быть…

— В душевной безопасности? — усмехнулась она, снова чувствуя себя виноватой. Всё же лучше стоило подумать об этом, как бы хорошо она Гарри не знала, но понимала, что сильно ошиблась тогда.

— Вне твоей жизни, скорее. Неужели я настолько безнадежен, по-твоему? — фыркнул тот в ответ. — Я могу открыть дверь, ты же меня не прикончишь?

— Рискни, — пробурчала она, отходя от двери. Гарри показался в проёме, опасливо на неё косясь. Но та закончила бушевать, едва тот, наконец, заговорил с ней о себе.

Они смотрели друг на друга, не зная что сказать, слова неожиданно потерялись. Гермиона собралась и всё же через силу призналась, сцепив пальцы:

— Я бы пришла, если бы ты ответил на мои письма.

— Я знаю, — буднично отозвался он, и Гермиона растерянно заморгала. — Поэтому и не написал. У тебя и так проблем оказалось немало, хотя я тогда и думал, что ты счастливо проводишь время с родителями.

— А я думала ты с Джинни, — буркнула она и он с досадой хмыкнул. — Хм, ты сказал «охотились», — с подозрением заметила она, щурясь. — Это с кем же?

Ох уж эта внимательная Гермиона! Гарри почесал затылок и уставился в белоснежный потолок. Вздохнув, признался:

— Я, Джордж. Некоторые мракоборцы.

— Джордж?! И Кингсли позволил вам… — с возмущением начала она и Гарри виновато потупился, потирая щетину на щеке.

— Неофициально. Мы сами влезли, — буркнул он, прислоняясь о косяк и скрещивая руки на груди. — Успешно влезли, надо сказать, в итоге нам даже… позволили участвовать. Немало переловили, если это тебя утешит.

Гермиона только всплеснула руками. Подумать только, Кингсли позволил подростку участвовать в рейдах! У них там кадров не хватает что ли? О чём тот думал вообще?

— Ой, я знаю что ты думаешь, — взмахнул Гарри рукой нетерпеливо и закатывая глаза. — Считай это летней практикой!

— Летней практикой, — процедила Гермиона, громко выдыхая, словно венгерская хвосторога. Гарри настороженно покосился на неё, надеясь, что та не будет снова впадать в бешенство, но та только закрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Потом открыла их и поинтересовалась. — Что с тобой делал Джордж?

— Он… — Гарри замолчал, чувствуя неловкость. Ему не хотелось рассказывать о Джордже, это было слишком личное, и он не был уверен, что имеет право даже упоминать его.

— Он совсем плох, да? — прошептала Гермиона, схватив его за локти и взволнованно глядя ему в глаза. — Скажи!

— Да, — Гарри тяжело вздохнул, решившись. — Я его в баре встретил впервые после того… после Хогвартса. И мы тогда знатно нажрались. И пошли приключения искать, — буркнул он, отводя взгляд.

— И нашли? — упавшим голосом спросила Гермиона, отпустив его руки. Ну конечно, это же Гарри, ещё бы не нашли.

— Нашли, — глухо отозвался он, кивая. — И потом ещё раз. И ещё. Я всё думал, что же важнее — вернуться в Хогвартс или отловить всех ублюдков? — Гарри сжал ладони в кулаки. — Думал всё же остаться, хоть как-то исправить сделанное ими… И чтобы Джорджу хоть легче стало. Тот, правда, уже в мракоборцы подался даже. В общем, за пару часов до отправки поезда я всё же сорвался и… Но Джордж понял.

— Ты пришёл, — улыбнулась она ему ласково и он слабо улыбнулся в ответ. — Я знала, что ты придёшь. Хогвартс всегда был твоим домом, ты очень его любил.

— И вас, — он склонил голову набок, чувствуя смущение от подобной непривычной откровенности и ему снова захотелось запереться в ванной. Гермиона некоторое время разглядывала его, потом не сдержалась и порывисто обняла. Гарри сжал её в ответ, уткнувшись лицом в её волосы и чувствуя, что на душе становится всё легче.

Но сегодня им предстояло посетить родителей Гермионы, если она, конечно, нуждается в его сопровождении…

— Мне пойти с тобой? — спросил он тихо, слегка поглаживая её плечи. Гермиона лишь едва слышно согласилась, крепче сжимая его в тисках, и чувствуя такой родной запах тела Гарри, когда уткнулась носом в шею друга.

С трудом приведя себя в порядок, Гермиона уставилась на своё отражение — глаза даже практически не красные, хотя и слегка опухшие, волосы же не без труда были приведены в порядок, а душевное равновесие грозило снова пошатнуться, едва она вспоминала, что ей в очередной раз предстоит увидеть своих родителей, которые не узнают её, только вежливо улыбнутся, думая, что их знакомая решила их проведать.

Колдомедики в первый раз при встрече с ней и её растерянными родителями не знали, как верно поступить (нечасто у них магглы были, да ещё с такой проблемой), чтобы задержать своих новых пациентов в лечебнице, и придумали легенду, что якобы те находятся на карантине, как и весь их прилетевший экипаж самолёта, и не без помощи магии и зелий сбивали порой с толку, правда, делали это очень аккуратно, ибо в случае её родителей было чревато только ухудшить ситуацию. Гермионе и без того было сложно привезти их обратно в Лондон из жаркой Австралии, так что осознание того, что те всё ещё находятся в несильно здравом уме её неслабо нервировало. Гермиона же, якобы, имела иммунитет от вируса согласно местным врачам.

Покачав головой, она осознавала, что врать им с каждым днём становится всё сложнее.

Но она хотела их увидеть. Пусть даже порой они раньше и не были так близки, как ей хотелось бы — чувствовалась немалая пропасть благодаря наличию магии в жизни Гермионы, но сейчас это казалось совершенно неважным, сущей мелочью на самом деле. Пусть даже обычно она и предпочитала проводить каникулы вне дома, но всегда знала, что они её любят, как и она их.

Теперь лишь жалела, глядя в прошлое, что толком не делилась с ними подробностями своей волшебной жизни в Хогвартсе, приключениями с Гарри и что… что не дала им выбора, стерев память.

Поморщившись, печально осознала, что с Гарри поступила едва ли не также, скрывая от него такую важную вещь о своих родителях. И откуда столько рвения к решению чужих судеб, откуда такая категоричность? Похоже, ей снова нужно переосмыслить свои приоритеты, если не хочет снова напортачить и, в конце концов, остаться в одиночестве. Но ради их блага… Дементор корявый, вот она снова о том же!

Приоритеты. Слабо улыбнувшись, Гермиона думала, что её приоритеты уже не единожды были разрушены убеждениями Гарри. Сначала на первом курсе — яркое осознание, что есть такие важные вещи, как дружба и храбрость… и что действительно есть такие люди, как Гарри, которые придерживаются подобных моральных установок, рискуя всем ради других, и даже ничего не прося взамен. И имеют такую силу духа, с которой она никогда ранее не сталкивалась, но которая её вдохновляла и всегда придавала мужества идти дальше, вторя примеру перед глазами.

А как Гарри не раз прощал Рона, несмотря на силу обиды, поражая её этим до глубины души?

И с какой решительностью Гарри отправился за крестражами, да ещё явно намереваясь сделать это в одиночку!

Да вот и снова — оказался рядом и поддерживает её, когда та совсем расклеилась, и это даже несмотря на её чрезмерную гиперопеку, которая неслабо задела его мужскую гордость.

И да, такой идиотской ошибки она больше не повторит, нужно действительно пересмотреть свои взгляды…

* * *

Кое-как позавтракав вместе с Гарри, который молчания не нарушал (и, похоже всё ещё чувствовал себя неловко), Гермиона не ощутила даже вкуса жареных яиц, отчего горестно вздохнула и поняла, что тянуть больше нельзя.

Нужно идти.

Позже ей казалось, что ноги становятся свинцовыми с каждым шагом, который приближал её к дверям больницы Святого Мунго. Гарри, видя её состояние, сам пообщался с привет-ведьмой и после, осторожно взяв заледеневшую ладонь Гермионы, настойчиво потянул за собой. Та так и не выйдя из оцепенения, послушно следовала за ним, бездумно глядя вокруг.

Чувствуя тёплые пальцы Гарри, которые крепко сжимали её дрожащие, она уставилась на их соединённые руки и попыталась прийти в себя, непроизвольно крепко сжимая его ладонь в ответ.

Шаг. Ещё шаг. Лифт. Чей-то острый локоть в её боку и после этого извиняющийся старичок, который не мог контролировать своё тело, и активно дёргал сложенными руками, словно изображая крылья птицы… Гарри, который положил руку на её спину, пытаясь уберечь от ударов несчастного больного. Какая-то пыльца, которая неожиданно взорвалась из какого-то растения в руках светловолосой девушки, отчего все начали судорожно чихать и последующий виноватый её виноватый взгляд… Всё это мало волновало Гермиону, только горячая ладонь парня напоминала, что она находится здесь, с ним, и идёт навстречу своим родителям, которые понятия не имеют кто она им. Но она не собирается раскисать! А слёзы — это от пыльцы…

Когда они оказались прямо перед нужной палатой, поднявшись до пятого этажа, это оказалось настолько неожиданным, что Гермиону захватила лёгкая паника. Снова думая о том, что придётся в очередной раз врать и тщательно изображать радостный вид, к горлу поступила тошнота и девушка вцепилась в Гарри, который тут же озадаченно остановился.

Вглядевшись, тот не мог не заметить побледневшее лицо подруги, растерянный взгляд полный безысходности, и сама она словно застыла под Петрификусом.

Усадив осторожно Гермиону на ближайшее сиденье, вгляделся во взволнованное лицо девушки.

— Минутку… дай минутку, — пробормотала она, пряча глаза, снимая шарф, шапку и встряхивая головой, пытаясь собраться.

Прежде чем Гарри успел отреагировать, его кто-то окликнул и он обернулся. Застыв от неожиданности, растерянно заморгал — к нему направлялась до боли знакомая красивая черноволосая девушка в лимонном халате.

— Гарри! — радостно поприветствовала его Чжоу Чанг, и явно от смущения сунула ладони в карманы халата, не зная, как дальше себя вести. Гарри, покосившись на Гермиону, которая даже внимания не обратила на происходящее, медленно встал и кивнул Чжоу в знак приветствия. — О, Гермиона тоже здесь.

Но Гермиона по-прежнему задумчиво жевала губы, мяла в руках шарф и ничего не ответила. Гарри неловко улыбнулся.

— Ей немного нехорошо, — пробормотал Гарри, не зная куда деваться от пристального взгляда бывшей девушки, которая словно пыталась влезть в его мысли, слегка прищурившись. — Как твои дела? Работаешь здесь?

— Да, без пяти минут целитель, — застенчиво улыбнулась она, знакомым жестом убирая длинную прядь волос за ухо и искоса поглядывая на Гермиону. — Ей нужна помощь?

— Нет-нет, всё нормально, — поспешил убедить Гарри Чжоу, потирая щеку и явно чувствуя себя не в своей тарелке. — Просто ей предстоит непростая встреча…

— Могу я что-то сделать? — нахмурилась Чжоу, вытаскивая руки из карманов. Всё-таки несмотря на былую к Гермионе неприязнь в ней заговорил врач и Гарри перевёл дух.

Он вежливо улыбнулся и покачал головой. Вряд ли Чжоу сможет чем-то помочь в этой ситуации, незачем её впутывать. Да и ощущалось напряжение в воздухе между ними, но оба словно заранее договорились не говорить о былых обидах и сдержанно вели беседу.

— Мы могли бы поговорить об этом, если… если нужно, — продолжала она довольно настойчиво, не сводя с Гарри своих тёмных глаз, отчего тот смутился. Он и раньше всегда робел перед её экзотической красотой, а сейчас девушка совсем расцвела… и, похоже, снова намеревалась вернуть его былое расположение к себе. Гарри это отчего-то не сильно понравилось, но врождённая деликатность сильно мешала сообщить ей, что в дальнейшем общении смысла он не видит, поэтому сунул руки в карманы и что-то невнятно замычал.

— Нам нужно идти, — неожиданно раздался резкий голос Гермионы, которая, наконец, пришла в себя и потянула за собой друга, вцепившись в рукав его куртки. Виновато бросив напоследок разочарованной девушке взгляд, он с облегчением позволил себя утащить к дверям палаты родителей Гермионы. Она же застыла перед белыми дверьми и хмуро на него уставилась.

— Я пойду с тобой, если хочешь, — поспешил заверить он её, разглядывая складку меж бровей и насупленный вид, и радуясь в душе, что без потерь смог сбежать от Чжоу.

— Если… хочешь.

Гарри задумался, словно ему в голову пришла занятная мысль. Спустя несколько секунд раздумий он лишь согласно мотнул головой и первым прошёл в палату.

— Венделл, гляди-ка кто к нам пришёл! — сходу встретила их миссис Грейнджер, всплеснув руками и вскакивая с кровати. На ней было лёгкое бордовое платье и мягкие тапочки, а волосы аккуратно сложены в пучок. — Хоть мы и виделись совсем недавно, но я всегда рада тебе, деточка, — женщина стиснула Гермиону в объятиях, на что девушка осторожно отреагировала лёгкими похлопыванием по плечу, опасаясь повести себя странно, отчего и постаралась сдержаться.

— Недавно? — приподнял брови мистер Грейнджер, слезая с подоконника и сворачивая газету. — Как будто лет сто прошло! Скажи, Гермиона?

— Не говори глупостей, мы же только на той неделе сюда попали, — рассмеялась миссис Грейнджер, и махнула на мужа рукой. — Не умеет он долго находиться в замкнутых пространствах, всё на свободу рвётся, — тихо хмыкнула она и улыбнулась растерянным подросткам. — А уж если и не пускают никого сюда, так совсем… — тут мама Гермионы замолчала и с опаской взглянула на спутника дочери. — Гарри?

Гермиона застыла и судорожно выдохнула. Гарри осторожно кивнул и миссис Грейнджер, которая тут же приветливо ему улыбнулась, поинтересовалась:

— Значит, у тебя тоже… как же… антитела кажется, да дорогой?

— Гарри сделал прививку заранее, — нашлась Гермиона, впервые подав голос, который звучал напряжённо.

— Какая предусмотрительность! А мы вот даже не подозревали о происходящем…

— Кхм, — кашлянул в кулак Гарри. — Да, я всегда стараюсь заботиться о своей жизни и своём здоровье, — он едва не расхохотался от своих же слов, но закусил губу и бросил на Гермиону насмешливый взгляд. Та тихо прыснула, отвернувшись, но он успел поймать смешинки в её карих глазах и настроение у обоих немного поднялось, что неслабо разрядило слегка напряженную атмосферу.

— Что же это я, — растерялась миссис Грейнджер, аккуратно подталкивая их в комнату. — Прошу, садитесь. Здесь, конечно, места немного…

Гарри с Гермионой уселись на кровать напротив кресла, куда устроилась миссис Грейнджер и Гарри краем глаза огляделся — светло-жёлтые стены, бежевая мебель, одна двухспальная кровать, пара горшков с растениями по углам, вот и всё, что было внутри. Разве что ещё имелось окно на улицу, но с другой стороны предусмотрительно висели решётки. Мистер Грейнджер явно предпочитал усаживаться на широком подоконнике и углубляться в книги, периодически посматривая на улицу — об этом говорило мятое одеяло и внушительная стопка книг в устроенной нише у окна.

— Ты так вырос, Гарри! — продолжила миссис Грейнджер, улыбаясь, — Не видела тебя уже… даже не знаю…

— Лет сто? — подал голос её муж, мрачно бросая взгляды на гостей. Гермиона вздрогнула и отвела глаза.

— Прекрати, Венделл, опять заладил, — нахмурилась женщина, сурово глядя на мистера Грейнджера, а тот лишь пробурчал что-то невразумительное и опёрся о подоконник. — Сам знаешь, что говорят врачи.

— Не знаю я, что они там говорят, — продолжал бухтеть мужчина, сдвинув брови, чем сильно напомнил Гарри Гермиону. — Но ощущения такие, как будто меня в тюрьме заперли!

Гарри незаметно сжал пальцы Гермионы, которая старалась не встречаться глазами с отцом и перевела взгляд на друга, судорожно сжимая взмокшей ладонью его руку. Отец Гермионы же невидяще уставился в стену.

— Прекрати жаловаться, дорогой, у нас гости, — натянуто улыбнулась миссис Грейнджер и неловко бросила на посетителей взгляд. Она попыталась перевести тему и повернулась к Гермионе. — Гермиона, как ты поживаешь? Встретилась с родными в Лондоне? Как там… твои тётушки?

— Встретилась, — сипло начала она, — И тётушки живы-здоровы, мы отлично провели время в их загородном доме. Всё лето водили меня на все существующие театральные постановки! А ещё они завели очередную собаку, теперь у них их уже шесть…

Тут Гарри непроизвольно вспомнил свою тётушку Мардж с её собаками и вздрогнул.

— Подумать только, шесть собак! Судя по твоим рассказам эти тётушки очень энергичные и интересные леди, было бы любопытно с ними однажды познакомиться.

— Конечно… конечно познакомитесь, — тихо согласилась Гермиона, снова потупившись, и в этот раз это не осталось незамеченным. Отец Гермионы хмуро за ней наблюдал исподлобья.

— А как ты провёл лето, Гарри, милый?

— Потрясающе! — заверил он миссис Грейнджер, потирая переносицу и усмехаясь. — Активные пробежки, встречи с друзьями…

— Что с тобой, Гермиона? — обеспокоенно поинтересовался неожиданно мистер Грейнджер, подходя ближе. — Ты кажешься сегодня чрезвычайно подавленной. Только не говори, что твой парень тебя обижает, — взгляд, который бросил отец Гермионы заставил Гарри непроизвольно вжаться в кровать.

— Что?.. Нет, — воскликнула она, сделав большие глаза. — Гарри никогда… мы, конечно, ссоримся порой… Но мы не… совсем не!

— Не? — поднял брови мистер Грейнджер, красноречиво бросая взгляд на их сцепленные руки и щурясь. Те тут же разжали замок из пальцев. — Что ж, если он о тебе заботится как следует, то у меня к нему никаких претензий.

— Конечно! — воскликнула Гермиона, покраснев. — Гарри чудесно обо мне заботится, — она бросила косой взгляд на Гарри, который изучал потолок, явно ощущая сильнейшую неловкость. — Я, хм, хотела спросить… есть ли какие-нибудь новости?

— Новости? — усмехнулась мать Гермионы, откидываясь на спинку кресла. — Я могу только рассказать сколько книг прочла да что сегодня было на завтрак.

— А что говорит мистер Морган?

— Ох, кажется я не видела его… — женщина задумалась, рассеянно блуждая взглядом по комнате. — Давно не видела… У нас теперь другие врачи.

— Другие? Какие другие? Их несколько? — Гермиона стала интересоваться напряжённым голосом, едва не вскочив с кровати от волнения.

— Да, кажется был мистер Талбот… и мистер Ян… и ещё такой, с густой бородой…

— Мистер Горовитц, Моника, — подсказал мистер Грейнджер, рассеянно листая книгу.

— Верно, дорогой. И ещё несколько, но не припомню их совсем…

Гермиона замолчала, активно размышляя. Гарри покосился на неё, и закусил губу. Может, стоило сказать раньше…

Словно что-то почувствовав, девушка бросила на него подозрительный взгляд, но тот уже с большим интересом принялся изучать растение в горшке.

— Время осмотра, мистер и миссис Грейнджер, я отведу вас, — появилась на пороге неожиданно Чжоу, и Гермиона, поджав губы, тут же встала.

Они попрощались, пообещав, что как только их выпустят, то все вместе соберутся на ужин, пригласят тётушек и всех их шесть собак. Гарри только сморщил нос при упоминании четвероногих, так-то у него с ними сложились не лучшие отношения ещё с детства, тут его можно понять, но кто знает, может, в будущем ещё передумает…

Гермиона задумчиво брела по коридору, изучая мраморный пол. Гарри же настороженно собирался с духом.

— Они тебя помнят, — неожиданно пробормотала она, замедляя шаг. — А ведь я ничего не рассказывала о своей… жизни в Хогвартсе. То есть… после того, как в Австралии их увидела не рассказывала.

— Я поэтому и пошёл, — буркнул он, — Думал, что может, меня хоть припомнят, ты же только о себе им память потёрла. А там гляди, как-то смогут и меня с тобой связать…

Гермиона согласно кивнула, благодарная за его участие. Как жаль, что её родители мало с кем знакомы из мира магов… Но надежда в душе вспыхнула с новой силой и открылось второе дыхание.

— Ну я имел в виду, в плане нашего знакомства, — добавил тут же Гарри смущённо, вспоминая, как на него смотрел мистер Грейнджер и записал его в пару к Гермионе. — И Гермиона…

— Хм? — она тут же остановилась, услышав в его голосе серьёзные нотки, и пристально посмотрела на мнущегося Гарри.

Гарри кисло думал о том, как ей сообщить свои новости. Он немало потратил сил и времени на то, чтобы это организовать, но теперь уже не считал сделанное такой уж хорошей идеей, так как пришлось важные вещи от подруги скрывать продолжительное время. Вздохнул, спрятал руки в карманах, уставился в потолок.

— Мистер Грейнджер… он всегда так себя вёл? — осторожно начал он, нервно постукивая большими пальцами по карманам джинс.

— Ты имеешь в виду его… недоверчивость? — нахмурилась Гермиона, рассеянно разглядывая ребёнка лет шести, который махая руками разговаривал с кем-то невидимым. — Нет… в прошлые встречи он ни о чём не подозревал даже. Довольно странно, надо сказать.

— Значит… — сердце Гарри застучало быстрее, — значит, он может, что-то припоминать? Может, в глубине души понимает, что скучает по своей дочери?

— Гарри…

— Может, было что-то ещё? Подумай!

— Хорошо, — вздохнула Гермиона, облокачиваясь о стену и наблюдая как за ребёнком прибежала целительница и не без усилий увела обратно в палату. — Ну…

— Да?

— Кажется… кажется, я не говорила им про тётушек, — неуверенно начала она, запуская пальцы в спутанные волосы. — Я рассказывала им, что в Лондоне живут мои родные, а сама в Австралию только на каникулы приехала. Но что у меня есть родные тёти… по-моему, нет. То есть, сами они их помнят и так, а вот то, что я с ними как-то связана — не должны…

— Вот видишь, — улыбнулся он, облегчённо выдыхая и неожиданно беря её за руку. Может, теперь будет легче сообщить…

— Так ты что-то хотел сказать? — улыбнулась она ему, с трудом отводя взгляд от их соединённых рук и чувствуя, как по жилам начинать бешено бежать кровь от простого прикосновения.

— Да, — кивнул Гарри и на секунду прикрыл глаза. — Ты сейчас будешь в бешенстве. Снова. Скорее всего.

— Так, — тут же напряглась девушка, сделав большие глаза и приготовившись. Что он там скрывает?! От него всякого можно ожидать.

— В общем… помнишь мы поссорились недавно?

— Как будто я могла забыть, — пробурчала она и Гарри, сильнее сжав её ладонь, стушевался.

— Конечно, меня тогда всё это неслабо задело… Но я… в общем… и решил кое-что предпринять по этому поводу…

Гермиона молча таращилась на него, пытаясь хоть как-то понять о чём тот говорит, отчего с силой сжала пальцы парня и нетерпеливо притопнула ногой.

— Ну и хватка, Герм! — пробормотал Гарри, чувствуя как ногти Гермионы вонзились в его кожу на руке, но едва не рассмеялся, увидев, как она злится — на первых курсах та постоянно нервно притаптывала ножкой, когда пыталась что-то поскорее узнать. — Миссис Грейнджер же рассказала про новых целителей? — Гермиона мотнула головой, призывая его продолжить. — Ну… мы с Невиллом тут чуть подсуетились…

— Что именно вы сделали? — прищурившись узнала она, с опаской думая, чем же это может грозить. — И Невилл здесь причём?

— А ты вспомни его родителей, — горестно вздохнул Гарри, и Гермиона поникла. — Он сильно заинтересован во всём, что касается памяти и её возвращения. Правда… правда, в его случае всё гораздо хуже.

— Кто эти врачи? — тихо спросила она, не ослабляя хватку и глядя в его виноватые глаза.

— Мы попросили Кингсли найти лучших и самых выдающихся колдомедиков по всему миру. В конце концов, ими было решено проводить консилиумы между собой, дабы делиться наблюдениями, опытом, идеями… Без твоего разрешения, само собой, они ничего опасного делать не будут, — поспешил он заверить растерянную Гермиону, которая не моргая слушала его. — Но если у кого-то появится метод лечения, который одобрят все, то… то…

Гарри замолчал и поморщился, хотя хватка Гермионы чуть ослабла. Конечно, стоило ему всё раньше рассказать… Гермиона словно прочла его мысли и тут же спросила севшим голосом:

— Так почему не рассказал?

— Подумал, что если ничего не выйдет, то только зря тебя обнадёжу и расстрою… Но… улучшения есть, верно? — торопливо продолжил он, чувствуя, как ногти Гермионы снова впиваются в его ладонь. Злится?

— И Кингсли просто так взял и решил помочь? — прищурилась она и Гарри поёжился, вспоминая. Не самые лучшие моменты были, надо признать.

— Ну… я…

— Ты?

— Стал его комнатной собачкой за это, разве что, — под нос буркнул он недовольно, и запуская пальцы в волосы и раздосадовано качая головой.

— Что?

— Что-что… гонял меня по всем существующим в мире мероприятиям, вот что.

— И как ощущения? — вдруг хмыкнула Гермиона, непроизвольно проводя большим пальцем по его руке в их сжатой ладони, но тут же замерла, а Гарри же никак не отреагировал, посчитав это само собой разумеющимся.

— Как? — недовольно воззрился на неё несчастный Гарри. — Как у лошади на продажу! Я опасался, что у меня лицо насовсем сведёт с выражением идиотской улыбки. Думал, скучнее уроков профессора Бинса ничего нет, а тут такое! «Да, миссис Кросби, у вас невероятно чудесный вырез… спасибо, но не прижимайтесь так больше…», «Уверяю вас, мистер Торпс, ваша лысина в парике совершенно незаметна, прекратите же его поправлять…», «Да, я поцелую всех ваших детей, миссис Как-Вас-Там…»

Гермиона неожиданно расхохоталась и закрыла лицо руками. Гарри уставился на неё, скорчив рожу. Ну хотя бы проклятия не насылает, и то хорошо! Гермиона вытерла слёзы и как следует отдышалась.

— Обещай, что пригласишь меня на подобное сборище!

— Да это же полный кошмар, — ужаснулся Гарри, отшатываясь. — Я бы лучше толпу соплохвостов выгуливал, чем снова там появился!

— Пф, — фыркнула она, весело глядя на него. — Стоит туда пойти, только чтобы посмотреть на твою кислую мину!

— Ах вот значит как, — забурчал Гарри, становясь похожим на Кикимера, и скрестил руки на груди. — Я тебе это припомню… и сама потом будешь в тесных туфлях всю ночь ноги натирать, стеная по этому поводу.

Гермиона только смотрела на него, улыбаясь. Она казалась ожившей, словно выпила зелье Пробуждения, выбравшись из вязкого сна, будучи под эмоциями от прошедшей встречи с родителями. Гарри же с удовольствием увидел, что у неё заблестели глаза.

— Не злишься? — осторожно поинтересовался он, виновато поджимая губы, — Я не должен был без твоего ведома…

— Мерлин… Ты же ничего ужасного не сделал, Гарри, — с теплотой глядя на него, ответила Гермиона и смущенно потупилась, — Вы с Невиллом лишь неслабо увеличили шансы к выздоровлению моих и его родителей, — и прежде чем он успел отреагировать, Гермиона подалась вперёд и коснулась губами его щеки, на мгновение положив руки на его плечи. — Ты был прав, не справилась бы я одна. Спасибо…

Гарри только коснулся пальцами своей щеки, вспоминая конец четвёртого курса, когда Гермиона также поцеловала его, чем неслабо поразила, и оставила того размышлять всё последующее лето над произошедшим. Он немало тогда надумал себе, но в итоге только разозлился на свои мысли, и в конце концов решил, что это был дружеский поцелуй, ведь Гермионе был по душе именно Рон.

А вот сейчас это просто благодарность, верно?

— В любое время, Герм.

— А теперь, — поборов смущение и неловкость, выдавила Гермиона, — Как насчёт того, чтобы заняться твоей проблемой, раз уж мы здесь?

— Моей проблемой? — ужаснулся он, тараща глаза. — Это какие у меня проблемы?

— А ты подумай хорошо, — вспыхнула она, всплескивая руками и гневно на него глядя, тот только опасливо отстранился, недоумённо косясь. — С алкоголем, Гарри!

— У меня нет никаких проблем с алкоголем, Герм, — прокашлялся он, косясь ошалело на мимо проходившего мужчину, который бросил на него суровый взгляд.

— Ох? — упёрла она руки в бока и недоверчиво замотала головой. — А кто мне рассказывал про попойки с Джорджем? А потом я, помнится, тебя на своём горбу от Хагрида волокла!

У Гарри вырвался нервный смешок. Она серьёзно? Он, конечно, немного потерялся в себе, оставшись в полном смятении после битвы с Волдемортом, но чтобы прям совсем забываться? Ну, может, было пару раз, да… Хоть это было блаженное забытие, но Гарри тогда чувствовал, что на тот момент это было необходимо.

— У меня нет никаких проблем, — процедил он, уставившись на неё, а Гермиона продолжала сверлить его взглядом. — А если и были, то… всё в прошлом.

— Просто вот так всё само закончилось? — недоверчиво прошипела она и Гарри нервно засмеялся.

— Ну. Было несколько факторов…

— Хм?

— Герм, — раздражённо отозвался он, закатив глаза. — Чего наседаешь?

— Что за факторы?

— Фактор зовут Минерва Макгонагалл, — вякнул он, резво поворачивая в сторону лифта и тут же ускоряя шаг.

— Причем тут профессор…

Гарри сердито на неё глянул и тяжело вздохнул, напряжённо шагая в сторону выхода, но Гермиона продолжала настойчиво бухтеть под ухом и Гарри не выдержал, активно жмя на кнопку вызова лифта.

— Гоняла она меня по всему Хогвартсу, вот что! Поймала как-то ночью, так и давай в меня заклинания швырять, крича, что уж от меня такого не ожидала и вообще…

— Поймала? — Гермиона в ужасе закрыла лицо руками, панически думая о выражении лица профессора. — Поймала?

— Не догнала конечно, — лаконично отозвался он, поджимая губы. — У меня большой опыт по части бегства от злобных женщин. Они часто почему-то хотят мне зад надрать.

— Тут не поспоришь, — прошипела Гермиона и Гарри вознаградил её весёлым взглядом. — Как мне теперь ей в глаза смотреть?!

— Тебе? — возмутился он, заходя в лифт. — Это я под стол сползаю на каждом уроке трансфигурации от стыда! Как вспомню её лицо, когда она меня в своём кабинете застала…

— В её кабинете? — Гермиона схватилась за сердце и бешено воззрилась на друга. — Что ты делал в её кабинете?!

— Я… э-э-э… возвращался с очередного мероприятия с Кингсли. Мы тогда ещё поругались с тобой. И я безобразно перебрал, если честно, — бурчал он, вспоминая, как полз по кабинету профессора Макгонагалл. Директор была в курсе его необходимых отлучек и позволяла пользоваться её камином. — Я думал, она спит давно!

— Тебя так расстроила наша ссора? — тихо спросила она, заходя за ним вслед в лифт.

— Я с тобой никогда не ругался, если помнишь.

— Не считая споров на тему своей «Молнии» на третьем курсе, — кисло вспомнила она, прижимаясь к стене лифта.

— И мне очень жаль, — заверил он её, слегка обхватывая рукой её за плечи и прижимая к себе. — Ты часто оказываешься права и я теперь к тебе всегда благоразумно прислушиваюсь. Без твоего ума и предусмотрительности мы бы и на треть не продвинулись бы в поисках крестражей. И это не говоря о том, как часто ты мне помогала и всегда была рядом все эти годы!

Гермиона затаила дыхание и прикрыла глаза, чувствуя, как удовольствие от его слов растекается по всему телу. Было приятно слышать от него такие вещи, но гораздо приятнее чувствовать руки на своих плечах и… более того, ей хотелось схватить Гарри и заверить, что она всегда будет с ним рядом, всегда поможет и что он для неё так важен, что дальше она уже с трудом представляет свою жизнь без него.

Но она не может ему такое сообщить. Это накладывает ненужную ношу на Гарри, а они всего лишь друзья, и у каждого будет своя жизнь в дальнейшем и другие люди, которые станут важнее, чем они другу другу.

И хотя сердце протестовало против этого неизбежного факта, Гермиона всё же была готова поклясться, что никогда никому Гарри не будет дороже, чем ей.

Ведь Рон, к примеру, для неё так не стал же важнее всех, как бы она не старалась.

п.с. предположительно осталась пара глав :)

Гермиона, как ни странно, чувствовала себя замечательно. Настроение было приподнятое, мятный чай невероятно вкусным, пицца и пирожные, которые они купили после похода в больницу, были просто восхитительными, а наличие рядом Гарри, который со смехом рассказывал ей про то, как он весь вечер на приёме прятался в туалете от настырной миссис Кросби, вызывали у неё неудержимую улыбку.

Она украдкой разглядывала его яркие зелёные глаза за блестящими стёклами очков, выразительные ямки на скулах, чёрные непослушные волосы и чувствовала, что сердце трепыхается где-то в груди, словно неугомонный Сычик Рона в клетке.

— ... в общем, я чуть ли не весь вечер в мужском туалете провёл. Ладно хоть Невилл мне еду и выпивку таскал, а то я бы там совсем загнулся. Но всё равно это было лучше, чем на самом приёме… Гермиона?

Она очнулась и вежливо улыбнулась ему, чувствуя, что настроение отчего-то снова падает куда-то в ноги. Гарри озабоченно вгляделся в неё, замечая, что та как-то поникла и отставил свою чашку.

— Да… — Гермиона чуть не сказала «я в порядке», но вовремя прикусила язык и криво улыбнулась. — Устала наверное. Непростой день. Наверное, пойду, соберу вещи.

— Хочешь вернуться в Хогвартс?

— Я же думала прибыть лишь на пару дней и предупредила профессора Макгонагалл, что буду завтра, — теперь она лишь жалела, что они не могут остаться вместе на все каникулы и почувствовала горечь во рту.

Они могли бы остаться. Только вдвоём. Как тогда в палатке.

Но Гермиона не хотела лишний раз обнадёживать и дразнить своё сердце, не хотела потом ещё сильнее жалеть о том, что могло бы произойти, но никогда не произойдёт, поэтому лучше закончить всё сразу, так будет легче, как бы душа не рвалась от желания остаться с ним вдвоём в этом неожиданно уютном потрясающем мирке, который образовался у них с начала учебного года и особенно за эти пару дней.

Нет, у них и раньше так бывало, когда они оба понимали друг друга с полуслова и даже без каких-либо слов, но тогда было всё совсем иначе — над головой висели проблемы невероятного масштаба, а переживания Гарри по поводу успеха их миссии затмевали всё остальное (не зря же он с Джинни даже расстался заранее), поэтому нужного умиротворения в душе не было. Хотя, признавалась себе в глубине души Гермиона, её чувствам это ничуть не помешало бы.

Если бы хоть чуточку были взаимны, хоть совсем немного, самую малость…

Она вскочила, едва не опрокинув тарелку с пирожными и, бросив Гарри неловкую улыбку, стремительно скрылась наверху.

Гарри только удручённо поглядел ей вслед, рассеянно поглаживая Живоглота, который тут же прыгнул ему на колени, выпрашивая пирожное.

Собрав вещи, Гермиона так и не вышла из комнаты до следующего дня. Кисло оглядев гору книг, которые забили её чемодан, она думала о том, что за прошедшее время ни одной книги не раскрыла, будучи слишком на взводе, хотя раньше предпочитала забываться именно этим способом.

Правда, теперь есть вариант получше… В той волшебной шкатулке.

* * *

А когда они увиделись на следующий день Гермиона казалась ещё более подавленной, чем вчера, и Гарри нахмурился, не понимая виноват ли он в её состоянии. Вероятно, Гермиона просто всё ещё расстроена из-за родителей?

— Пойдём, Гарри, — тихо пробормотала она, спускаясь вниз вместе с чемоданом, который Гарри тут же у неё отобрал. Живоглот резво спустился за ними, опасаясь, что его ненароком забудут, чувствуя что оба находятся в крайне несобранных чувствах.

Гарри же только согласно мотнул головой и они вышли на улицу, где лишь похолодало ещё сильнее, и Гермиона поёжилась. Гарри тут же покрепче замотал на себе и на ней шарф, отчего она неслабо растерялась, застыв на несколько мгновений без движения.

Но он сразу отстранился, кивком призывая идти дальше. Живоглот первым резво засеменил в сторону заброшенной церкви, чувствуя как замерзают лапки от заледенелой почвы, а ребята понуро последовали за ним.

Гермиона молча куталась лицом в шарф и всё сильнее натягивала шапку на уши, Гарри же вёз небольшой чемодан за собой и он эхом раздавался по довольно пустынной улице — хозяева домов предпочитали отсиживаться дома в такую холодную погоду у камина и с чашкой какао, отчего Гарри непроизвольно пожалел, что они не могут также вместе сидеть на диване, глядя какие-нибудь глупые комедии и поедая вкусности… ведь сейчас Рождество?

Они остановились, даже не заметив, как дошли до нужного места, пребывая каждый в своих мыслях. Живоглот, нетерпеливо притаптывая на месте, возмущённо замяукал, пытаясь заставить их шевелиться.

Войдя в заброшенную церковь, они дошли до полуразрушенного камина, остановились.

— Я возьму, — буркнул Гарри, обхватывая чемодан и Гермиона ему кивнула, взяв в свою очередь Живоглота на руки. Тот тяжело по-кошачьи вздохнул.

— Давай-ка я тебя под пальто спрячу, — хмыкнула Гермиона и кот с готовностью скрылся под раскрытым пальто и затих. Не нравились ему такие путешествия, спасибо хоть не метла!

Успешно прибыв в кабинет профессора Макгонагалл, они сдержанно с ней поздоровались (Гарри при этом поспешил как можно скорее ретироваться), и вышли в пустынный коридор Хогвартса.

Живоглот выбрался из тёплого пальто и тут же поспешил возглавить их делегацию. Оба молча следовали за ним, чувствуя, как в воздухе вместо комфортного и привычного уютного молчания возникло неожиданное для обоих напряжение.

Дойдя до Гриффиндорской башни, Гарри отдал чемодан Гермионе и, бросив «увидимся», скрылся в мальчишеской спальне. Несколько мгновений Гермиона нервно сжимала ручку чемодана, а после вышла вместе с ним из башни и направилась в другую сторону.

* * *

Гарри не видел Гермиону весь последующий день. Хмуро думая о том, где же она скрывается и почему вообще его избегает, он весь извёлся, обходя все коридоры замка, кабинеты и спрашивая ненароком немногочисленных оставшихся на Рождество учеников, не видели ли они его подругу.

Ладно, может она просто решила побыть одна? Не будет же он влезать в её личное пространство, да?

Уже наступало время ужина, но поблизости нигде так и не мелькнула знакомая пушистая шевелюра Гермионы и это начало неслабо его нервировать.

Может хоть появится на ужине?

Гарри наткнулся на Луну Лавгуд, которая задумчиво брела в сторону Большого зала и едва не столкнулась с ним на входе.

— Привет, Луна, — улыбнулся ей Гарри, радуясь, что видит знакомое лицо и она кивнула ему в ответ. — Как твои каникулы?

— Неплохо, думаю. Разве что Невилл постоянно пропадает на этих встречах и мы с ним мало видимся, — печально выдала она и Гарри тяжело вздохнул. Они направились к столам Когтеврана и уселись рядом. — Но вы здорово всё придумали, надеюсь это поможет ребятам. — Луна аккуратно подцепила любимый пудинг и запечённые овощи. Гарри же уныло жевал тыквенный пирожок, думая о своём. — А где же Гермиона?

— Я и сам хотел бы узнать.

— С её родителями всё хорошо?

— Насколько это возможно.

— Гарри, — позвала она его, откладывая ложку. — Ты же был участлив с ней?

— Конечно! — возмутился он, едва не подавившись пирожком и запивая тыквенным соком. — А… что именно ты имеешь в виду?

— Нет, конечно был, — закивала она, словно говоря с собой. — Ты же не Рон.

— Не Рон, — меланхолично согласился Гарри, сверля взглядом белокурую девушку, которая ему улыбнулась.

— Вы не помирились с ним, верно?

— Верно.

— Ты сегодня крайне неразговорчив.

— Переживаю за Гермиону, — пробурчал он, хватая ещё один пирожок и яростно вгрызаясь в него. — По-моему, она не хочет меня видеть.

— На карте смотрел? — буднично поинтересовалась она, жуя пудинг и поднимая вопросительно брови. — Гарри?

Гарри вскочил, едва не уронив стакан с соком.

Вот он идиот!

Судорожно сунув пирожок в рот и захватив с собой ещё два, он сунул их в карман, наспех замотав салфеткой и, наскоро попрощавшись с Луной, выскочил из Большого зала, едва не сбив профессора Трелони с ног. Та вскрикнула, запуталась в своих шалях, и едва не опрокинула Гарри, ногу которого обвил один из её многочисленных платков.

Гарри умудрился остаться на ногах и подхватить женщину, которая тут же вцепилась в его плечи, охая.

— Простите, профессор…

— Всё хорошо, мой мальчик, ничего страшного не случилось! — выпрямляясь пробормотала она, поправляя свои гигантские очки на носу. — Вам следует поторопиться туда, куда вы так стремительно неслись, словно наш любезный, но уже ушедший от нас конёк-горбунок…

Гарри кивнул, выпутался из её шалей, но отчего-то ноги не слушались, едва он попытался сделать шаг, и он недоумённо на них воззрился. Похоже, профессор Трелони испытывала те же трудности, нелепо взмахивая руками и едва не падая.

— Что за дьявольщина, — пробормотал Гарри, дёргаясь. Осознание на мгновение ослепило его и он медленно поднял голову наверх, испытывая всепоглощающий ужас. — Твою…

* * *

Гарри яростно дёргал ворот рубашки на бегу, чувствуя, что задыхается от пережитого. Школа ему такого точно не забудет! Снова отличился…

Где там Гермиона?

Гарри влетел в башню Гриффиндора и, перепрыгивая через несколько ступеней, добрался до спальни, где тут же разворошил свой чемодан в поисках карты. Найдя её свёрнутой на самом дне, произнёс «Я замышляю шалость и только шалость», коснулся палочкой и вперился взглядом в движущиеся точки.

Глазами обыскал каждый закоуток, параллельно переводя дыхание.

Нигде нет!

А это значит, что она либо не в Хогвартсе, либо…

Он закинул карту обратно, захлопнул чемодан и вскочил, толком не успев перевести дух.

Что она там забыла?

Гарри нёсся в сторону восьмого этажа, где располагалась Выручай-комната. Добравшись до стены, где пряталась дверь, он согнулся пополам, уперевшись руками в колени и тяжело дыша.

Отдышавшись как следует, прошёл мимо стены три раза, активно думая о том, чтобы увидеть Гермиону, но ничего не помогало, стена всё также оставалась стеной. Потратив ещё минут десять на хождение вдоль стены и пытавшись думать о разном, он так и не смог заставить дверь появиться.

Разозлившись, гневно ударил ладонью по стене и громко произнёс:

— Гермиона, я знаю, что ты там! Впусти немедленно!

В ответ лишь тишина. Разгневанно насупившись, он лишь думал о том, почему Гермиона неожиданно погрустнела вчера, когда они вместе пили чай, смеялись и вообще неплохо проводили время вместе. Неужели он сказал или сделал что-то не то?

— Гермиона, прости, если я вчера тебя чем-то обидел. Не знаю, дело ли во мне, но мы, помнится, с тобой договаривались не отдаляться друг от друга в случае каких-либо недопониманий или проблем!

Тишина.

— Мы обещали, что будем честны друг с другом!

Тишина. Гарри гневно пнул стену и тут же пожалел — нога неслабо разболелась.

— Ладно, — раздражённо и устало произнёс он, потирая стопу. — Если хочешь — я уйду.

Он отстранился от стены на несколько шагов и заморгал от удивления — дверь внезапно появилась!

Ранее никому особо не удавалось попасть в помещение, где уже кто-либо находился, чтобы выяснить чем тот там занят (Гарри хорошо помнил, как следил за Малфоем и безуспешно пытался проникнуть в его планы).

Но он также не забыл как профессор Трелони однажды умудрилась пройти в комнату, где уже был Малфой, поэтому не оставлял надежды на подобный исход.

Так значит слова про его уход помогли? Или что-то другое?..

Гарри осторожно приоткрыл дверь и вошёл. Гермиона понуро сидела на потрёпанной кровати небольшого помещения, которое напоминало чью-то старую спальню. Оглядевшись он увидел множество полок с книгами, несколько шкафчиков и тумбочек, которые были расставлено как-то совершенно хаотично.

— Гермиона, — пробормотал он, подходя ближе. Та изумлённо вскочила с кровати и уставилась на него в ужасе.

— Гарри! Как ты сюда попал?!

— Через дверь ногами!

— Но… но…

— А ты тут прячешься?

— Ну, мне иногда хочется побыть одной, подумать о разном, — пробормотала подруга, всё дальше отходя от него. Вид у неё был донельзя помятый, словно она всё это время лежала, а большая чёрная футболка, дополнявшая её образ и без того давно просилась на выброс.

Гарри же наступал, уставившись исподлобья на неё свирепым взглядом. Гермиона нервно бросила на него взгляд и чуть отошла, обхватив себя руками, словно резко замёрзла. Хотя неудивительно — стоит в тонкой футболке и шортах!

— Тебя не было весь день, я уже начал переживать! А ты тут… думаешь!

— Ну… — тщательно подбирая слова начала она, нервно улыбаясь. — Я немного забыла о времени.

— И часто ты здесь бываешь? — всё ещё сердито спрашивал он, барабаня пальцами по локтю скрещенных на груди рук, и продолжая хмурится. Хоть бы сообщила что ли!

— Да нет…

— Опять ложь? — приподнял он брови и она что-то забурчала в ответ. — Гермиона, я же вижу тут твои вещи лежат так, как будто ты тут уже поселилась! И сама в пижаме!

Гарри начинал по-настоящему злиться. Похоже, она снова что-то скрывает и не хочет с ним поговорить! А ещё он сильно переживал — неужели что-то случилось, чего он не знает?

Он покосился на неё — та старалась не встречаться с ним глазами, покачивалась на пятках, явно не зная что сказать, и пребывая в сильном замешательстве.

Гарри огляделся снова, заметил небольшую коричневую коробочку на тумбочке и заинтересованно на неё воззрился. Гермиона продолжала бросать на него панические взгляды и теребить свои пальцы, явно нервничая.

Гарри покачал головой, осуждая её молчание и сел на кровать. Взял в руки, покрутил загадочную шкатулку с рисунком пары на крышке. Но едва он успел её открыть, как раздался истошный протестующий крик подруги, которая бросилась к нему и попыталась отобрать коробочку.

К несчастью, в суете небольшой предмет вылетел лишь из рук Гарри, отчего коробочка с громким лязгом встретилась с полом и из шкатулки повалил густой фиолетовый дым, который окутал обоих.

Гарри лишь успел заметить испуганный взгляд карих глаз, прежде чем их заволокло тьмой.

Гарри открыл глаза и понял, что падает. Летел он в полнейшей темноте, причём довольно стремительно, словно потерял сознание при встрече с дементором на третьем курсе, когда те заявились на квиддич, но с одним лишь разительным отличием — Гарри был в сознании и ошарашенно пытался осознать что с ним сейчас происходит.

Он вгляделся во тьму, но ничего не смог разглядеть, только слышался где-то крик Гермионы, которая явно находилась где-то рядом, но невидимая его глазу.

— Гермиона! — заорал он, взмахивая руками и пытаясь развернуться, чтобы хоть как-то оценить обстановку. Но везде по-прежнему была лишь непроглядная тьма, и только ветер бешено свистел в ушах, так что затея оказалась провальной.

Что за чертовщина происходит?! Выручай-комната сломалась? Он бы не удивился, если бы это оказалось правдой — всё-таки в прошлом та пережила Адское пламя и неизвестно как именно её привели в порядок. Да и привели ли?

Гарри зажмурился, ощущая лёгкую тошноту. Он мог бы попробовать наколдовать что-нибудь, но что именно стоило делать в этом случае Гарри понятия не имел. Вот будет нелепость, если они тут погибнут! Он судорожно выдохнул, открыл глаза, но это не сильно помогло.

Ну уж нет, ещё не хватало помереть в Выручай-комнате! Что вообще произошло-то?! Он взял в руки какую-то шкатулку (Гарри усиленно пытался вспомнить где раньше её видел, ведь видел же), но та, похоже, разбилась, когда Гермиона попыталась её отобрать и они очутились здесь.

На крышке ещё что-то было написано… какое-то заклинание, кажется?..

Activation somnia? Vera somnia? Activum somnia?. Что-то с somnia!

Надо попробовать, терять нечего.

Достав палочку, он перепробовал несколько вариантов и один из них, похоже, подошёл!

Он понял это, когда рухнул лицом на что-то мягкое и пушистое, которое, похоже, оказалось всего лишь травой. Застонав, осознал, что всё-таки скорость падения была небольшой, иначе его бы точно размазало на составные части.

… сногшибательная красавица! «Мисс бурундук»! — раздался знакомый голос неподалеку и Гарри, встав, направился за ними. Точно — Пэнси Паркинсон и… Гарри с Гермионой!

Гарри ошалело уставился на присутствующих, медленно осознавая, что те его не видят, а сам он, тот, другой, явно младше. Похоже на четвертый курс… и… на омут памяти?

— Не обращай Гарри, внимания, — надменно говорила Гермиона, таща за собой хмурого Гарри. — Не обращай и всё.

Мгновение и всё заволокло тьмой, и он оказался в другом месте — Большой зал. Вот они втроём сидят рядом, к растерянной Гермионе прилетела целая стая сов с письмами и она их по очереди открывает. Читает, краснеет, досадливо морщится, а потом восклицает:

— Они все такие! «Гарри Поттер найдёт себе кого-нибудь и получше…», «Сварить бы тебя в лягушачьей икре…» Ай!

Последний конверт оказался с подвохом — из него вылилась жёлто-зелёная жижа, которая потекла прямо на её руки, и Гарри непроизвольно дёрнулся. От жидкости на руках девушки появились ожоги и волдыри, отчего Гермиона расплакалась. Глядя на её мучения он не без труда смог успокоиться, понимая, что это всё уже было в прошлом, но в душе так и осталось горькое чувство.

Гарри помнил, что подруга тогда пострадала от того, что про него писала мерзкие статьи Рита Скитер, и Гермиона, разозлив её при встрече, также попала под горячее перо писаки, что вызвало гнев фанатов.

«Надо было пойти с ней тогда», — тоскливо думал он, провожая взглядом убегающую фигурку. «Убедиться, что она в порядке. Вот я бездушный чурбан».

На удивление Гарри-нынешнего, Гарри-четверокурсник медленно встал и, бросив Рону «Кажется забыл учебник в классе, я догоню», вышел из Большого зала. Нынешний Гарри последовал за ним. Всех событий он точно не помнил, но тогда он точно не бежал сломя голову в Больничное крыло, едва скрывшись из поля зрения Рона!

Оба Гарри остановились у дверей Больничного крыла. Взволнованно выдохнув, Гарри вошёл внутрь, и сразу же увидел Гермиону, над которой корпела мадам Помфри, что-то сердито ворча. Заметив гостя, она нахмурилась, но ничего не сказала, лишь покачала головой. Гермиона же стушевалась, едва заметила друга, но приветливо улыбнулась, неловко ёрзая на больничной койке.

Гарри медленно подошли к ней и оглядели руки девушки — те практически избавились от ожогов и волдырей, лишь краснота выдавала, что недавно с ними что-то произошло. Наложив густую мазь, мадам Помфри забинтовала её ладони и дала суровое напутствие:

— Приглядывайте за ней, мистер Поттер. Ещё не хватало, чтобы из-за вас так девушки страдали.

— Буду! — глухо отозвался Гарри-четверокурсник, глядя на Гермиону, отчего та смутилась. Мадам Помфри фыркнула и оставила их наедине.

— Как ты?

— Заживёт, — бодро ответила Гермиона, щупая бинты. — Не болит, честно, — поспешила заверить она хмурого Гарри, который присел с ней рядом.

— Я не хотел, чтобы ты пострадала.

— Из-за этой мелочи? — фыркнула она, с теплотой глядя на него. — Правда, ерунда.

— Ты плакала.

— Было неприятно, вот и всё.

Гарри чуть поодаль наблюдал за этим, ломая голову и потирая переносицу. Этого же не было? Он не сошёл с ума, верно?

Гарри, сидящий рядом с Гермионой, осторожно взял её забинтованные ладони в свои и спросил:

— Правда не болит?

— Нет, — замотала она головой, будучи заворожена его обеспокоенным взглядом и не пытаясь даже сделать ни единой попытки высвободиться. — Перестань так переживать. А статью все вскоре забудут и всё будет как обычно. Там же такой бред написан, поражаюсь, как люди такое читают и даже верят.

— А то что Крам говорил про тебя — тоже неправда? — неожиданно интересуется Гарри, пристально глядя на неё. — Ну… что никогда ничего такого не чувствовал к девушкам?

— Не знаю откуда она узнала, — натянуто улыбнулась Гермиона, сильно смутившись и спрятав лицо в волосах. — Он это говорил, но…

— А ты что? — перебил он её, хмурясь.

— Что?

— Что к нему чувствуешь.

— Гарри, — пробормотала она, удивлённо глядя на него. — С чего такой допрос…

— Может не всё в статье бред, — продолжил он, отводя глаза. — Конечно, я не считаю, что ты играешь чувствами обоих или что тебя к знаменитостям тянет…

— Что ты имеешь в виду? — тихо спрашивает она, сжимая его ладонь и Гарри снова переводит на неё взгляд.

Оба застывают, глядя друг на друга. Гарри изучающе смотрит в её глаза, пытаясь найти ответ, а Гермиона старается осознать тот факт, что ему не всё равно с кем она и что испытывает к другому.

Спустя несколько томительных минут Гарри осторожно тянется к губам Гермионы, которая сначала тихо охает от неожиданности, но после прижимает забинтованные ладони к его щекам и отвечает на поцелуй.

Гарри из настоящего переваривает информацию и у него от происходящего голова кругом. Это что, какая-то параллельная реальность?! Этого же не было никогда? Выручай-комната совсем свихнулась? Да что это была за странная шкатулка с фиолетовым дымом?

И самое важное — как отсюда выбраться?

А ещё… ещё ему было чертовски тяжело на это смотреть.

Гарри ринулся из Больничного крыла, но далеко уйти не вышло — он каким-то образом оказался на балу. К несчастью, рухнув откуда-то сверху прямо на праздничный стол. Вдоволь измазавшись в торте, он сполз со стола, попытался отряхнуться и стереть с лица крем насколько это возможно.

Сразу заметив смеющегося себя с Гермионой, весело кружившихся в танце, он лишь судорожно замотал головой, закрыл глаза и рванул из Большого зала.

Оказался в палатке, врезавшись при этом в стол рёбрами, отчего застонал, согнулся и покосился на присутствующих.

Истекающий кровью Гарри в прошлом году и плачущая над ним Гермиона. Она поила его зельями, бормотала лечебные заклинания, держала в объятиях, когда Гарри метался в бреду, будучи отравленным укусом Нагайны. Едва он затих, как девушка чуть облегчённо выдохнула, но продолжала пристально следить за состоянием друга. Прикладывала к мокрому лбу компресс, гладила по голове и периодически касалась губами его щёк, умоляя не умирать.

Всё это казалось настолько непривычным и интимным, что Гарри зажмурился и ощутил сухость во рту.

Отшатнулся, потирая рёбра, вывалился из палатки, но прямо в озеро, где на берегу сидели они. Гарри изучал книгу, держа в объятиях Гермиону, от чего та мягко улыбалась и что-то ему рассказывала.

Гарри из настоящего же хотелось утопиться.

Как это всё остановить?

Достав палочку, он попытался отменить заклинание с помощью Фините, сделать портал из ближайшего бревна, трансгрессировать, позвать Винки и Кикимера, но всё оказалось тщетным.

Гарри медленно выбрался из озера, направился в сторону замка. Всё снова заволокло тьмой и началось по новой, только с другими событиями.

Вот его сделали капитаном команды по квиддичу и на пробы пришла толпа хихикающих девочек. Гермиона тогда сказала ему, что «он никогда ещё не был настолько привлекателен», продолжила говорить о том, что в прошлом он противостоял Амбридж, доказал правоту о возрождении Волдеморта, да ещё вырос на целый фут…

Но Гарри хихикающие девушки не волновали — тот неожиданно прижал Гермиону к себе и поцеловал у всех на виду, отчего по трибуне прокатился общий расстроенный вздох.

Вот Отдел Тайн, куда они вломились, раненая Гермиона, Гарри в ужасе от того, что с ней…

Библиотека, где они сидят рядом и вместе готовятся к СОВ, склонив друг к другу головы.

Гарри закрыл лицо руками и выдохнул. Сколько ещё это будет продолжаться? Открыл глаза, поднял взгляд к потолку библиотеки.

И едва не пропустил знакомую шевелюру, которая мелькнула на краю зрения.

Так-так!

— Гермиона, — зарычал Гарри, бросаясь за ней, но та уже стремительно скрылась за поворотом. Из-за оборванной сцены, его снова швырнуло куда-то в сторону и его лицо встретилось с чем-то шершавым. Зашипев, отстранился — это оказалась кора дерева, которая наградила его саднящей ссадиной на щеке.

Гермионы нигде не было видно. Может, ему показалось? Возможно, она вообще не здесь, возможно, у неё совсем другие видения сейчас? Может, они просто лежат в Выручай-комнате без сознания? Или… умерли?

Гарри продолжал идти. Различные сцены его с Гермионой продолжали воспроизводиться, но он упорно их прекращал, из-за чего неслабо покалечился. Не исключено, что это какая-то тёмная магия и нужно ей просто не поддаваться.

Он ощущал сильное беспокойство — Гермионы он больше не видел и понятия не имел что с ней. Не прячется же она?

— Гермиона, — снова позвал он её, оглядываясь. Где-то недалеко ссорились они в тот злополучный день. Гарри подошёл ближе.

— Вероятно, ты скажешь что-то в духе Дамблдора: «Мы закрыли его на Тисовой улице на всё лето, чтобы уберечь»? Похоже, у вас общая неспособность принять то, что я не нуждаюсь в том, чтобы со мной носились, словно с первокурсником.

— Я не…

— Что? Только не называй это заботой. Есть большая разница между «уберечь неразумное и слабое дитя от глупостей» и «заботой и вниманием, включая полное доверие».

— Я не считаю тебя слабым неразумным ребёнком, — вспыхнула Гермиона, прижимая к себе книгу. — Я… просто я волнуюсь за тебя. Ты и так столько пережил!

— Это не аргумент!

— Ладно, — понуро согласилась Гермиона, опуская голову. — Я действительно чересчур о тебе пекусь. И моему поступку нет оправдания. Просто… просто, — её голос скатился до едва слышного шёпота. — слишком сильно люблю тебя и не хочу видеть, как ты снова мучаешься или коришь себя…

Гарри, который задерживал дыхание, пока она говорила, тяжело выдохнул и невесело улыбнулся.

Что это за пыточная? Пожалуйста, хватит…

Словно услышав его молчаливые призывы, Гарри подхватило в воздух, но с ним вернулось и знакомое ощущения падения, которое встретило его в самом начале этого ада.

Гарри застонал, увидев темноту перед глазами.

Что, снова?!

— Гарри…

— Гермиона! — тут же закричал он, чувствуя облегчение. Видеть тот её не видел, но подозревал, что та также находится в этой странной невесомости, где не было ни верха, ни низа. — Как это остановить?!

— Это я во всём виновата, — панику и ужас в голосе Гермионы расслышать было нетрудно и Гарри непроизвольно похолодел. — Я пробовала всё отменить, но ничего не получается…

— Мы же как-то оказались здесь!

— Просто прошло тридцать минут…

— Что?

— Магия из шкатулки длится полчаса! Но я не знаю, что случилось и что мы здесь делаем!

Гарри принялся судорожно размышлять. Если уж Гермиона не знает…

— Так, мы всё ещё в Выручай-комнате?

— Не знаю… думаю, да…

— Тогда срочно думай о каком-нибудь спокойном месте! — Была не была, может, получится?

— Каком?!

— Любом! — заорал он, нервно запуская пальцы в собственные волосы, закрывая глаза и также активно пытаясь думать о каком-нибудь хорошем месте.

Ещё несколько минут их кружило в разные стороны, но вскоре комната словно сжалилась над ними и аккуратно, насколько это было возможно, швырнула на что-то мягкое, которое тут же порвалось под их весом, отчего оба с криком рухнули на нечто похожее на матрас.

Измученный Гарри разлепил глаза и попытался сфокусировать взгляд. Успеха в этом не достиг, зато осознал, что очки, не без помощи чудом уцелевшей дужки, печально повисли на одном ухе.

А ещё он был запутан в каких-то старых бордовых простынях. Попытался сесть, яростно вцепился руками в ткань.

— Гермиона, — просипел он, пытаясь выбраться и нащупать где-то лежащую и стонущую подругу. — Ты в порядке?

Она зашевелила руками, сбрасывая со своего лица погибший полог от кровати, который последнее время так активно разглядывала перед сном. Пыльная ткань вызывала неудержимый кашель и слезящиеся глаза.

Кое-как выпутавшись из останков полога, оба свалились кучей на пол. Правда, на удивление, пол оказался мягким и… травой.

Гарри заморгал, прижал очки к носу и уставился на Гермиону. Та выглядела ещё хуже, чем при их встрече, и явно старалась не пересекаться с ним взглядом.

— Что за хрень сейчас произошла? — прорычал он, потирая ноющие рёбра и саднящую щеку. Синяки на руках и ногах неприятно давали о себе знать, но сейчас это его мало волновало. — У меня сотни предположений, но я уже устал гадать! Может, лучше сама расскажешь?

Гермиона опустила голову ещё ниже и молчала. Похоже, она не пришла в себя до конца или же не желала обсуждать увиденное с ним, что было бы неудивительно, если оно было таким же личным…

Гарри и сам находился в растрёпанных чувствах, пытаясь упорядочить свои мысли и не выставить перед ней себя идиотом, сообщив о том, что видел последние полчаса.

— Ты что, думал о Запретном лесе? — хрипло спросила она, наконец подав голос, и бросая взгляд на окружение. Они находились на зелёной красочной поляне среди деревьев, пения птиц и… подкосившихся книжных полок, которые словно вросли в землю. Старинная кровать смотрелась здесь также странно, но Гермионе это даже понравилось. Что ж, может, так всё и оставить?

— А ты о библиотеке, конечно? — пробурчал он, не без труда вставая. — Я вспомнил прорицания у Флоренца, — покосился Гарри на сидящую и молчащую подругу. — Да ещё отчего-то тут хересом тащило, как сегодня от Трелони, когда я пришёл.

Гермиона так и осталась сидеть неподвижно на полянке, поджав губы и глядя куда-то в сторону. Волосы у неё были не менее растрёпаны, чем у Гарри, футболка вся изгваздана, на колене мощный фиолетовый синяк, на лбу царапина. Гарри нервно принялся вышагивать вдоль полок.

— Гарри, — выдохнула Гермиона, бросая на него уставший взгляд и доставая из кармана шорт волшебную палочку. — Ты…

— Что? — он резко остановился, едва не врезавшись в пенёк и развернулся в её сторону.

— Мне… мне очень нужно, чтобы ты сейчас ушёл.

Гарри настороженно вгляделся в сжавшуюся девушку, которая нервно кусала губы и сжимала в руках палочку. Видела ли она то же, что и он? Может, нет? Или видела что-то похожее? Возможно… там был Рон?

— Чёрта с два, — огрызнулся Гарри, бросая на неё сердитые взгляды, хватая свою палочку и пытаясь починить очки на ходу. — Умираю от желания узнать, что произошло!

— Гарри, пожалуйста, уйди, — тяжело выдавила она, запуская пальцы в волосы и отчаянно сжимая палочку. — Иначе я тебя сейчас отсюда насильно выставлю!

— Оу, — Гарри даже остановился, приподняв бровь в удивлении. — Серьёзно, даже так?

— Уходи! — вскрикнула она, наконец взглянув на него и он заметил её красные глаза, бледное лицо и следы ногтей на щеках.

Но Гермиона даже не успела произнести ни единого заклинания или взмахнуть палочкой, как его тут же сбило с ног и потащило куда-то в сторону дверей ногами вперёд, словно кто-то замотал их верёвкой и привязал к невероятно бешеному фестралу.

— Эй, — заорал он, активно пытаясь высвободиться из невидимых пут. — Мы не договорили!

— Но… я ничего не делала! — воскликнула изумлённо Гермиона, быстро вскакивая и следуя за ним. Рубашка Гарри задралась от активной езды по траве, камням и веткам, очки слетели, палочка больно упёрлась в бедро.

— Да что же это за… — тут он подавился словами, так как его протащило через невероятно сухой куст. Как следует расцарапав лицо его понесло дальше, и он заметил краем глаза, что двери к нему всё ближе и ближе.

Кентавр вшивый, если его сейчас выкинут из комнаты, он не сможет поговорить начистоту с Гермионой и узнать, что случилось!

— Ну уж нет! Ты же сама меня сюда впустила, так дай хоть шанс поговорить!

Гарри практически из последних сил выкрикнул это у самых дверей и движение резко прекратилось. Он закрыл глаза, переводя дух. Открыл. Озабоченная произошедшим Гермиона догнала и нависла над ним.

— Я тебя сюда не впускала!

— А я и не тебе это говорил, — пробурчал он, чувствуя, как царапины на лице и руках мерзко ныли, и это невзирая на полученные ранее синяки и ссадины. — Как с Пожирателями или с котом подрался, Мерлин…

Гарри со стоном сел и уставился на свои зелёно-коричневые содранные ладони и такую же некогда белую школьную рубашку. Джинсы тоже были не в лучшем состоянии после всех неожиданных злоключений и местами в них даже зияли дыры. Помимо всего прочего он ещё и ощущал насколько сырая одежда после купания в озере, а это совсем не добавляло ему хорошего настроения. Вот совсем.

Гермиона осторожно протянула ему очки, которые он тут же нацепил, и хмуро на неё уставился.

— Как насчёт выйти отсюда ко всем дементорам и нормально поговорить? Я уже сыт по горло этими выкрутасами!

Гермиона отстранилась и медленно покачала головой. Гарри же заморгал, не понимая, почему та отказывается — ведь очевидно, что здесь опасно находиться! Девушка начала незаметно отступать обратно вглубь комнаты.

— Что ж, — напряжённо произнёс он, не без труда вставая. — Просто отлично! Тогда остаёмся здесь. И нет, я не уйду, — сразу добавил Гарри, пытаясь стряхнуть с себя землю и траву, которая забилась везде, где только можно. Гермиона хранила молчание, не решаясь использовать палочку против него и только отступала всё дальше. На её лице застыло выражение безысходности и усталости.

— Итак, — выдохнул Гарри, с опаской глядя на неё, и вынимая сухие ветки из волос. — Почему ты не хочешь поговорить со мной, Гермиона?

— О чём? — упавшим голосом едва слышно спросила она, ощущая невероятное чувство стыда от произошедших событий и продолжая пятиться назад. А Гарри неторопливо следовал за ней, слегка прищурившись.

Может, ему память стереть? Гермиона находилась в настолько сильной панике, что это уже даже не казалось чем-то неправильным. Ведь гораздо хуже будет, если они снова перестанут общаться.

Она не заметила, как будучи в смятении, Гарри подошёл ближе, почти в упор разглядывая её ужас в глазах. Гарри и сам ощущал сумятицу в голове, но решительно отмёл все сомнения и собирался выяснить что к чему. Плевать, как по-идиотски он будет выглядеть, если расскажет, что видел. Не исключено, что эти картинки вообще из его головы и Гермиона ничего подобного не видела. Да вообще понятия не имеет, что с ним там было.

— Я видел… кое-что непривычное, — осторожно начал он, машинально потирая ссадину на локте. Легко решить выяснить что к чему, а попробуй-ка это сделать! Да дементоров-то проще изгонять…

Гермиона не ответила, только поджала губы и облокотилась о массивную полку с книгами. Она продолжала нервно то сжимать, то разжимать палочку в руках, не до конца уверенная, стоит ли её применить.

Но ведь для его блага же, верно?

Гермиона тут же застыла, вспомнив, что из-за своего стремления защитить в последнее время переходила все границы — ситуация с родителями, сокрытие факта от Гарри, что с ними что-то не так и…. вот снова те же грабли.

Но что же хуже — чтобы Гарри узнал обо всём или жил себе спокойно (насколько определение «спокойно» вообще уместно в случае с Гарри) дальше?

— Ладно, давай иначе, — сдался Гарри, закатывая глаза к потолку в виде неба, где ему задорно подмигивали звёзды. — Так что за шкатулка?

Она не могла отмалчиваться бесконечно. Придётся ей либо честно всё рассказать, либо промолчать и снова пробить брешь в их… дружбе. Но ведь это так и останется висеть над ними заточенным до остроты маятником, который спускался бы всё ниже и ниже, а Гермиона уже и без него ощущала, как тот нависает над её макушкой, вгоняя в безысходность. Впрочем, эта комната и так оказалась её личной ловушкой, в которую она добровольно заперлась…

Гарри, прищурившись изучал её измученное лицо, покрытое чем-то похожим на грязь.

— Это… — едва слышно начала Гермиона, словно горло сдавило стальной рукой, откинула голову назад, закрыла глаза. — Это из магазина близнецов.

Что ж, по крайней мере, не какая-нибудь Тёмная магия, и на том спасибо. Хотя некоторые вещи, продающиеся в их магазине, неслабо претили Гарри — взять те же любовные зелья, которых он опасался как чумы, вспоминая порой, как вёл себя под ним Рон, когда объелся конфет от Ромильды Вейн, предназначенных Гарри.

И чего только эти опасные зелья не запретят?

— Что же именно она делает? — с тяжёлым сердцем спросил Гарри, задержав дыхание в ожидании ответа.

— Они мне её подарили тогда, — путанно начала Гермиона, отбрасывая палочку на тумбочку и закрывая лицо руками. — Просто такие чары… блестяще выполненные чары… как они говорили — «патентованные чары — грёзы наяву!» — из неё вырвался истерический смешок и в глазах застыли слёзы. — Там изначально была какая-то сценка банальная из маггловского фильма про пиратов. Ты словно вселяешься в персонажей, видишь всё от лица главной героини. Можно было в любое время её смотреть, даже на уроке, но мне и одного раза хватило…

— Что-то не припомню никаких пиратов, — буркнул Гарри, скрестив руки на груди. — А ты видела именно эту сцену сейчас?

Гермиона нервно рассмеялась и посмотрела на Гарри. Вот сейчас будет очень сложно. Очень.

Но пропади всё пропадом! Сил молчать больше не осталось, это словно выедало изнутри много лет гноем бубонтюбера, а запасы противоядия в душе словно истощились.

— Нет, Гарри. Я хотела изучить эти чары, — горько начала она, кусая губы. — Я до конца толком так и не разобралась, но решила попробовать поэкспериментировать…

Гарри внимательно слушал, нависая над ней злобным коршуном и сверлил девушку пристальным взглядом.

Грёзы, значит? Поэкспериментировать? Решила пойти по стопам Фреда и Джорджа или, что хуже, мамы Луны Лавгуд, которая своими опытами случайно себе жизнь оборвала?

— Ты иногда делаешь такие глупые вещи, Гермиона, что я просто поражаюсь, — пробормотал он, покачав головой. — Сама же догадываешься, что их изобретения совершенно непредсказуемы и могут быть опасны!

— А моя жизнь обычно так-то скучна и размеренна, — невесело фыркнула она и Гарри кисло улыбнулся.

— Что ты сделала со шкатулкой? — Гарри помрачнел, понимая, что, если уж быть объективным, то все их опасности в основном происходили по его вине. Даже если он просто существовал, стараясь не лезть на рожон.

— Переделала… немного… — замялась она, опустив глаза в пол и обхватив себя руками. — Технология создания Омута памяти и некоторые изменённые воспоминания… Помнишь, как профессор Слизнорт это сделал, когда пытался скрыть разговор с Реддлом про крестражи? Правда, обычно при использовании шкатулки ты также вселяешься, а не стороны видишь, как это случилось сейчас с нами.

Гарри только мотнул головой, не моргая и чувствуя, как в грудной клетке судорожно задёргалось сердце, словно феникс в клетке.

Да ну, спокойно, это домыслы, не может же она…

— Так значит, — тихо начал он, выдыхая. — Это твои изменённые воспоминания? И мы оба их видели?

— Как бы я хотела прекратить этот разговор, — пробормотала она, бледнея ещё сильнее и ногтями впиваясь в свою футболку, совсем спрятавшись за волосами. — Да, Гарри.

Гарри провёл ладонью по лицу, взъерошил волосы, но это ничуть не помогло. Его словно приложили здоровенной тыквой, которые каждый год растил Хагрид для Хэллоуина. Неужели она правда умышленно сделала это? Неужели…

Дальнейшая мысль была настолько дикой и абсурдной, что он застыл и скрипнул зубами.

— А теперь, Гарри, — горько произнесла она, вытирая ладонью лицо. — Давай ты постараешься это забыть. Я была честна с тобой и прошу за это в ответ сделать вид, что ты ничего не видел и ни о чём не знаешь. Пожалуйста, — она умоляюще смотрела на него, медленно сползая вниз по полке.

— Гермиона, — у Гарри сжалось сердце и он подскочил к ней, сел напротив. Она несчастно смотрела на него, ожидая ответа.

— Только жалеть не вздумай, — прошипела она, запуская пальцы в свою пушистую шевелюру. Гарри же в ответ схватил её запястья, притянул в свои объятия, и Гермиона зажмурилась.

На что она себя обрекла? Чтобы Гарри каждый раз глядя на неё вспоминал, как та нелепо попала впросак в этой идиотской комнате с идиотской шкатулкой, и в итоге призналась ему о своих чувствах? Чтобы он каждый раз виновато смотрел, встречаясь с подругой взглядом, потому что не может ответить взаимностью?

Да лучше бы она ему память стёрла!

Как они теперь будут общаться?!

Сможет ли она и дальше смотреть, как он флиртует и обнимает какую-нибудь Чжоу или возвращается к Джинни, которая только и ждёт, чтобы он к ней прибежал? Или он найдёт себе кого-нибудь ещё?

Хотелось взвыть от безысходности и стыда. А ещё сердце обливалось кровью от одной только мысли о ком-то ещё рядом с Гарри.

— Не плачь, — Гарри едва заметно коснулся её волос, но вспомнил, что руки у него все в земле, поэтому уткнулся носом в её пушистую копну. — Знаешь, Гермиона, я думал, ты действительно любишь Рона. И всегда будешь любить именно его. До самого конца. Поэтому для меня было настоящим шоком узнать, что вы расстались.

— Я пыталась, Гарри, — прошептала она, прижимаясь лбом к его плечу. — Наивно думала, что могу заменить то, что… которое… Да не хотела я тебе ничего рассказывать! Просто эта дурацкая шкатулка разбилась, а Выручай-комнате это на пользу не пошло, судя по всему. Как и тебе. Ты бы так и не узнал ничего!

— Я так не думаю, — хмуро отозвался Гарри, отстраняя её от себя, держа крепко за плечи. — Когда вы с Роном расстались я, наконец, подумал, что у меня появился хоть какой-никакой шанс.

Гермиона подняла брови и так и застыла. Что он несёт? Шанс? Он же никогда…

— Я знаю, что ты думаешь, — угрюмо добавил он, глядя на её большие карие глаза, залитые невыплаканными слезами. — Но ты всегда предпочитала Рона, а мне вообще погибнуть предстояло, если помнишь. И было бы глупо оставлять тебя одну…

— Что? — прохрипела она, чувствуя, как слёзы резко высыхают, а в душе просыпается ярость. Он что, решил всё за неё? — Я предпочитала Рона потому… ты не… не обращал внимания… А Чжоу, и Джинни!

— Да никто из них по мне не убивался бы, если бы я внезапно трагически погиб, — разозлился тоже он, вскакивая. Гермиона встала за ним, во все глаза разглядывая друга, который словно превратился в кого-то незнакомого. — А ты… даже будучи просто другом…

Гермиона вспыхнула, краска медленно возвращалась на лицо, дыхание стало частым. Он ведь не шутит? Не будет же он лгать в таких вещах!

— Ты… ты самонадеянный идиот! — заорала она, взмахивая руками и прижимая руки ко лбу. — Решил за меня? Может, я… я…

— Осталась бы со мной до конца, вследствие чего погибла бы! — рявкнул он, упирая кулак в бедро, а другой рукой сжимая переносицу. — Тебе могло и не повезти, как мне! Да и я далеко не сразу всё осознал… Но что ты хотела? Чтобы я тут же влез между вами и разрушил ваше уютное, почти семейное, гнёздышко? По-твоему, я могу так поступить с лучшими друзьями, которые счастливы вместе?

— Это не так! — бушевала Гермиона, стукнув ладонью по полке и Гарри разозлился ещё сильнее. — Если бы…

— Что если? Когда мы с ним поссорились, и ты осталась на моей стороне, то я на шаг от тебя не отходил! Когда сказала, что рассталась с ним — я подумал «вот она, возможность всё исправить». Не был уверен, что вообще есть хоть мизерный шанс, но надежды не оставлял. А потом эта наша идиотская ссора! Думал, что мы стали ближе за это время без Рона, а тут как холодным душем окатили. Чувствовал себя обманутым самим собой идиотом! Если бы ты сказала всё то же тогда, как в твоих… «воспоминаниях», то всё было бы иначе!

Гарри словно задохнулся и замолчал. Гермиона открывала рот и закрывала, словно намереваясь что-то сказать, но не могла найти слов. Нахмурилась.

— О каком... каком воспоминании ты говоришь?

— В вечер ссоры!

— Но… — медленно начала она и Гарри вперил в неё горящий взгляд. — Там не было…

Наступила тягостная пауза. Так шкатулка не в одну сторону работает?..

— К дементору, — рявкнул Гарри, резко устремившись к ней, схватил её за замёрзшие плечи и впился своими губами в её губы. Да плевать, что оба в грязи, царапинах и синяках, они и раньше часто пребывали в подобном виде, кого это вообще волнует?

Гермиона едва не рухнула как подкошенная от подобной порывистости и судорожно схватилась за Гарри, чтобы удержаться на ногах. Ложные воспоминания просто блекли перед настоящим Гарри, который был таким горячим, родным, пах так знакомо собой (а ещё почему-то тортом, тиной и травой) и целовал её отчаянно, словно опасаясь, что она исчезнет или снова уйдет к Рону…

К слову, Гермиона страшилась не меньше — ей казалось, что, возможно, они всё ещё заточены в той шкатулке, что она по-прежнему лежит в Выручай-комнате в полусознательном состоянии, что ей всё это просто кажется. Может, шкатулка вкупе с Выручай-комнатой делали происходящее всё реальнее и реальнее, сбивая её с толку? В конце концов, какие границы возможностей у этой комнаты?

Но не всё ли равно, Гермиона? Рискнёшь ли ты выйти отсюда, чтобы узнать правду?

«Позже», — бормотал упрямый голосок в голове и Гермиона покорно согласилась с ним. Сейчас её мало интересовала реальность, когда руки Гарри касались её лица, волос, тела…

Холод, который ранее пробрался до её костей, исчез и мгновенно заменился жарким пламенем, сжигая изнутри.

Гермиона с трепетом запустила свои пальцы в его волосы, ероша и без того стоящую дыбом чёрную шевелюру. Несмотря ни на что он казался ей очаровательным, даже будучи в таком потрёпанном виде.

— Давно хотела это сделать, — слабо улыбнулась она, едва оба замерли, переводя дыхание и завороженно глядя друг на друга.

— Я бы сказал, что давно бы хотел сделать, но… — пробормотал он, закусывая губу и бросая на неё испепеляющий взгляд и Гермиона смутилась. Неужели он её правда... желал? Это всё ещё с трудом укладывалось в её голове.

Вместо ответа девушка лишь провела ладонями по его запястьям до закатанных рукавов и коснулась губами шеи Гарри. Мягкие губы прошлись по его чувствительным местам и Гарри сглотнул ком в горле.

— Хм, а это что, моя старая футболка?

Гермиона слабо улыбнулась, помня, как стащила её, когда он, скомкав её, выбросил в коробку, которую они использовали в палатке для ненужных уже вещей. А их через некоторое время скапливалось немало, учитывая, в каких условиях приходилось жить и как часто они сталкивались с Пожирателями.

— Так, Гермиона… Предупреди свою подружку, чтобы больше не пыталась меня отсюда выставить, — хрипло прошептал он, обхватывая её милое лицо и целуя нежные щёки. Гермиона в ответ вцепилась в его помятую и грязную рубашку, чувствуя, как голова кружится от его близости.

— Какую подружку, — невнятно отозвалась она, млея и упираясь спиной в книжные полки. О чём он там?

— Выручай-комнату!

— О чём ты говоришь? — попыталась вникнуть Гермиона в его слова, но в голове всё спуталось, сердце рвано билось в груди, а по телу то и дело пробегала дрожь удовольствия.

— Она меня сюда впустила же, — Гарри обхватил её талию под футболкой и притянул к себе ещё ближе. — А потом выкинуть пыталась по твоей просьбе!

— Ещё скажи, что шкатулку разбила она же, — буркнула Гермиона, проделывая с Гарри то же самое и проводя ладонями по его животу, от чего тот тяжело задышал и закрыл глаза.

— Исключать не буду, уверен, что она и там свои лапы приложила, — пробурчал Гарри, кусая её за ушко. — Похоже, стала шибко самостоятельной после инцидента с Адским пламенем!

Книга с верхней полки тут же полетела в него, но Гарри успел увернуться, резво обхватив Гермиону за талию и перекатившись в сторону. Тяжеленный том шлёпнулся рядом с глухим звуком и Гарри красноречиво поднял брови, скорчив рожу.

— Ладно, может, ты и прав, — зашептала она, ласково вытирая грязь с его щеки. — Мы с ней немало времени вместе провели… Поэтому, — она выдохнула, подняла глаза к небу и произнесла, — Пожалуйста, не обижай Гарри. Ты же знаешь, как он важен для меня.

Гарри тепло улыбнулся ей и вскоре оба повалились на кровать, сплетя пальцы и прижавшись друг к другу. Скинув пыльный рваный полог на землю, они также сбросили через некоторое время и свою сильно мешающую одежду.

* * *

Гермиона не могла перестать касаться Гарри, который слегка нависал над ней и неотрывно смотрел в её лучащиеся нежностью глаза. Он прижимал её к себе и Гермиона боялась даже дышать, чтобы не разрушить такой невообразимо сильный момент настоящего счастья.

Неужели это правда? Неужели они действительно сейчас лежат вместе? Гермиона с трудом могла поверить в происходящее и буквально сходила с ума от испытываемых ею чувств. А что уж говорить о том, что она пережила минутами ранее, испытав максимально возможную близость, которая могла случиться между любящими друг друга парнем и девушкой…

Она то проводила пальцами по волосам на его руках, то дотрагивалась до его красивых скул, губ, бровей, то просто порывисто приподнимала голову и целовала его.

А Гарри ей всегда отвечал. Он держал её так крепко и близко, что чувствовал каждый изгиб её обнаженного тела, но его это ничуть не смущало.

Гарри думал о том, что будет испытывать крайнюю неловкость, если они всё же займутся любовью, как это и произошло ранее, но теперь об этом даже не задумывался, глядя в её мерцающие в полумраке глаза. Всё оказалось таким естественным и правильным, что он просто наслаждался горячим пламенем в своей душе, которое приносило присутствие Гермионы в его руках, в его жизни. И отпускать не собирался. Она неожиданно казалась ему такой хрупкой и ранимой в его объятиях, несмотря на всю свою решительность и силу характера, что у Гарри заныло сердце от осознания того, как сильно она его любит и насколько безоговорочно себя ему доверяет… И он то же чувствует к ней в ответ.

В тишине лишь периодически слышалось пение сверчков, шелест травы и редкое уханье совы. Свежий ночной ветерок слегка трепал их волосы, но оба были слишком поглощены друг другом, чтобы обратить внимание на окружающую их обстановку.

— Рон не простит тебя, — едва слышно грустно произнесла Гермиона, неохотно нарушая тишину гнетущими мыслями. Ей не хотелось этого говорить, но она понимала, что Гарри было плохо от размолвки с другом, а теперь шансы на перемирие свелись практически к нулю.

— Я свой выбор давно сделал и менять его не собираюсь, — улыбнулся Гарри уголком губ и Гермиона порозовела, чуть опустив лицо. Он мягко провёл ладонью по её телу и тут же заметил, как побежали мурашки по её коже.

— Гермиона… — начал он, бросая на неё взволнованный взгляд и заправляя её прядь за ушко. — Ты ведь больше не воспользуешься шкатулкой?

— Конечно нет, — широкая улыбка осветила её лицо и он расслабился. — Выброшу с Астрономической башни… или в озере утоплю. Хотя безопаснее будет достать меч Гриффиндора…

— Так значит, перестаешь тут, наконец, прятаться и пойдешь со мной?

Хоть на край света, Гарри. Снова и всегда, ты же знаешь…

Он словно почувствовал её ответ, когда Гермиона посмотрела на него со всей нежностью, тут же склонился и горячо поцеловал, также заверяя её в свою очередь в своей безграничной к ней любви. И будет убеждать её в этом всеми возможными способами, до самой смерти.

А ещё завтра прилетят две совы с письмами. Первое будет приглашением Гарри на чашечку кофе от Чжоу при следующей встрече в Мунго. Гермиона письмо тут же яростно разорвёт на мелкие кусочки, пока он меланхолично будет попивать чай в Большом зале, и едва не поперхнётся им, пряча круглые от удивления глаза от столь бурной реакции Гермионы.

Во втором же письме будет описан потенциальный метод лечения родителей Гермионы. А значит вскоре они вернутся в дом Грейнджеров, где проведут лучшее Рождество в своей жизни, не взирая на шесть собак, на которых весь вечер будет коситься Гарри.

Хотя всё лучше, чем суровый испытывающий взгляд мистера Грейнджера, направленный на Гарри...

---

Примечания:

Шкатулочка, Выручай-комната и автор облегчённо и радостно выдохнули, потушили шалфей, который горел на поляне, и спрятали все пинатели для лохматых.

Хотела поблагодарить всех читателей, которые ставили лайки, ожидали продолжения и особенно тех, кто оставлял отзывы! За подарки отдельное спасибо, было чертовски приятно их получить!

И ещё молодцы те, кто практически догадался, что к чему ;)

Вероятно даже, могла бы я и дальше продолжать писать эту историю, но не хотелось затягивать и мучить любимцев, заслужили они всё-таки счастья и любви, засим, прощаюсь (потенциально до следующей гармонии!)

Гермиона открыла глаза.

Было совершенно неясно, который сейчас час и сколько вообще времени прошло с момента, как она уснула, но над головой по-прежнему висело тёмное небо, а это сбивало с толку слегка потерянную в себе и своих чувствах девушку.

На несколько мгновений ей всё показалось совершенно неважным, едва она ощутила рядом с собой горячее тело Гарри, который умиротворённо спал, прижав девушку к себе и щекоча своим дыханием её ресницы.

Гарри…

Она смотрела на него — такого близкого, родного, всегда такого любимого — и никак не могла поверить, что они и вправду сейчас вот так беззаботно лежат вместе. Что она может протянуть к нему ладонь и коснуться его слегка колючей щеки, царапин на щеке или так ею любимых всегда взъерошенных волос, и это не будет даже бессмысленной фантазией, не будет никакого самообмана, как раньше.

Но так было много «но»! Как же они сумели через них переступить? Сумели ли? Ей казалось, что всё самое сложное впереди, ведь эти «но» могут виться по пятам, ставить палки в колёса или просто висеть камнем вокруг шеи, утягивая на дно.

К несчастью, блаженство длилось недолго — на Гермиону неторопливо накатывал липкий страх и сердце начало биться в панике, когда ей пришла в голову глубоко спрятанная мысль, которая все последние часы настойчиво пробивалась наружу, но та её безжалостно подавляла.

Гарри нахмурился во сне и медленно открыл глаза. Он всё ещё чутко спал и явно ощутил напрягшееся от собственных мыслей тело Гермионы, которую крепко сжимал в своих объятиях. Пьянящее чувство счастья снова накатило на него, словно он выпил полный пузырёк Феликс Фелициса, а улыбка сама собой коснулась его губ.

— Привет, — сонно пробормотал он, моргая и потирая глаза. — Который час?

Она только пожала плечами и неожиданно смутилась, внезапно осознав, что оба лежат совершенно голые, сплетясь ногами и руками.

— Мне… нужно привести себя в порядок, — забормотала она, неловко улыбаясь и неохотно пытаясь встать. Гарри приподнялся за ней вслед, пристально глядя на неё.

— Ты и так в полном порядке… — Гарри настойчиво прижал её обратно к себе и немного неуверенно уточнил. — Правда? Я имею в виду…

— Да, Гарри, — Гермиона залилась краской, чувствуя, как ноет тело в тех местах, где обычно не ныло, и он судорожно выдохнул в ответ. Гермиона не удержалась и провела рукой по его щеке, но Гарри перехватил её ладонь и ласково поцеловал её пальцы.

Когда не без помощи Выручай-комнаты они сумели умыться, причесаться и одеться (Гарри кисло оглядел свои потрёпанные джинсы и остатки рубашки), то Гермиона ощутимо замешкалась. Взяла в руки шкатулку, погладила большим пальцем крышку с изображением пары и нахмурилась.

— Гермиона? — подошёл к ней Гарри, с подозрением окидывая замершую девушку.

— Да, я сейчас…

— В чём дело? — он осторожно сжал девичью ладонь, и попытался поймать взгляд любимых карих глаз.

— Я…

— Боишься? — спросил Гарри, едва заметно мотнув головой, отчего Гермиона потупилась, зарделась и возмущённо засопела.

— Глупости какие! Идём.

Она схватила его за рукав и потянула за собой, нервно сжимая в руках коробочку. Но застыла прямо перед выходом из комнаты, закусив до боли губу. Сердце снова заколотилось о рёбра, а эмоции принялись активно кататься с горок, то крича от радости, то вопя от ужаса.

Ладно. Боится.

Гарри за спиной вздохнул, обогнул её и распахнул дверь, но так и остался стоять в паре шагов от выхода, пристально глядя на сжавшуюся подругу. Приблизился к ней, обхватил локти Гермионы своими пальцами и, прищурившись, вгляделся в побледневшее лицо девушки. Потянул за собой, идя спиной вперёд к выходу. Гермиона смотрела на него не отрываясь, словно опасаясь, что тот исчезнет сразу же, как только переступит порог, и мёртвой хваткой вцепилась в его запястья то ли в попытке удержать на месте, то ли придавая себе этим больше решительности.

— Если это окажется не на самом деле, — едва слышно бормотала она. — То… не знаю…

— Всё будет в порядке. Тебе всего лишь придётся мне довериться, — усмехнулся Гарри, успокаивающе поглаживая её нежную кожу на руках.

— А что, если не будет в порядке? Вдруг на самом деле ты женился на Джинни, а я вышла за Рона… Или просто умерла с голода, лёжа в этой комнате. Это ведь могло произойти, верно?

— Верно, — серьёзно согласился он, вздыхая, и она похолодела. — В какой-нибудь другой реальности может, так и случилось. Но не здесь. И да… как видишь, я не солгал.

Гермиона не заметила, как они оказались в коридоре Хогвартса, будучи слишком поглощенной ужасными картинками будущего, где она смотрит на пару из Джинни и Гарри, а рядом с ними бегают трое их детей. Почему именно трое она не знала, но подозревала, что тот наверняка хотел бы большую семью…

Сглотнув комок в горле она огляделась и гора буквально пала с плеч — они действительно стояли посередине коридора и Гермиона заставила себя немного разжать пальцы, которые крепко сжимали запястья парня. Облегчение накатывало медленными волнами на измученное сознание и спустя несколько мгновений она смогла отпустить Гарри, который молча за ней наблюдал. Гермиона сжала в кулак дрожащие пальцы и неуверенно на него посмотрела, чувствуя себя глупо. Хотя, конечно, не стоит недооценивать силу магии, а уж тем более Выручай-комнату…

— Прости, — слабо улыбнулась она глядя на него прояснившимся взглядом и нервно заправляя волосы за уши. — Я даже не знаю, что на меня нашло.

— Ты слишком много времени провела с этой шкатулкой, — заворчал он, поджимая губы. — Отдай её мне.

— Но…

— Но? — сердито сощурился он, скрестив руки и она замялась, сжимая в руках заветную коробочку.

Зачем она ей, вот в самом деле? Теперь это просто бессмысленная деревяшка с пустыми надеждами, которые растаяли за последние часы, словно снег весной. Ведь главное, что Гарри теперь с ней. Просто она манила её, словно наркотик. Тогда тем более стоит избавиться…

Встряхнув головой, она решительно протянула ему шкатулку. Гарри тут же её забрал и принялся кисло сверлить коробочку взглядом.

— Не хотел бы я конкурировать с этой штукой. Уж больно шансы неравны, — хмыкнул он невесело, суя её в карман потрёпанных джинс.

— Что ты такое говоришь, Гарри, — засмеялась она и с любовью глядя на него. — Все шансы всегда были твоими.

Когда они, наконец, добрались до Большого зала перед этим переодевшись, то едва не опоздали к завтраку. У Гарри неслабо прилип желудок к спине, который был явно возмущён долгим отсутствием еды, а забытые пирожки в кармане превратились в каменные лепёшки, напоминающие стряпню Хагрида (ещё бы, немало они пережили за вчерашний вечер).

Их встретила возмущённая долгим ожиданием бурая сова, которая нетерпеливо замахала крыльями, привлекая внимание ребят. Гермиона протянула к ней руку, отвязала два письма из протянутой лапы и изучила адрес. Сова, сердито ухнув напоследок, улетела.

Сердце Гермионы забилось быстрее, руки похолодели.

Протянув Гарри письмо, которое предназначалось ему, она быстро развернула свой конверт, едва не опрокинув кувшин с соком. Бегло прочитав строки, она то бледнела, то краснела, то задерживала дыхание, то начинала тяжело вздыхать. Гарри озадаченно следил за ней, замерев на полпути с надкушенным апельсином в руках.

— Что там? — не выдержал он, непроизвольно сжимая пальцы с фруктом, который потёк на стол, но тот даже не заметил.

— Там про родителей…

— Это я понял, — нетерпеливо отозвался он, подняв бровь. — Подробнее!

— Пишут, что есть потенциальный метод лечения… и если я согласна, то нужно им ответить… я… мне нужно с ними поговорить. Лично.

— Снова в Лондон?

— Да, — решительно кивнула она, косясь на него. — К тому же, у меня появилась кое-какая идея, которой стоит поделиться… Поэтому, захвати шкатулку.

— Хочешь, чтобы я поехал с тобой? — Гарри улыбнулся и Гермиона смущённо поджала губы в ответ и уткнулась взглядом в тарелку с фруктами.

— Я в любом случае была бы рада провести с тобой Рождество, — тихо сказала она, рассеянно беря в руки тост и сжимая его, чувствуя крайнюю неловкость.

— Буду только рад, — заверил он её и они посмотрели друг на друга. Ему хотелось поцеловать её прямо тут, у всех немногочисленных зрителей на виду, но Гарри не был уверен, что Гермиона такое поведение одобрит, поэтому выдохнул и обречённо уставился на свой апельсин.

— Гарри… твоё письмо.

— А, — вспомнил он и оглядел свои заляпанные соком руки. — Хм. Тоже из больницы. Думаю, можешь сама прочесть, наверное, там о том же.

— Если ты уверен, — уточнила она, а Гарри лишь мотнул головой, пытаясь в это время вытереть липкий сок с пальцев, а после наливая себе чаю.

Гермиона развернула конверт и уставилась в него. Гарри искоса наблюдал за девушкой, любуясь морщинкой между бровей, сжатыми губами, которые так часто целовал этой ночью, и её вьющимися мягкими волосами, обрамляющие такое милое лицо.

Но когда её щеки вспыхнули, а глаза загорелись огнём, Гарри застыл озадаченный с чашкой на губах. Что там такое?

К немому удивлению Гарри Гермиона скрипнула зубами, принялась рвать конверт на части особым усердием, а после сложила ошмётки в тарелку и тут же сожгла, превратив кучку в пепел.

И принялась с остервенением грызть поджаренный тост, не глядя на Гарри.

— Герм, — осторожно начал он, отставляя чашку. — Ты тут моё письмо только что сожгла?

Но она только насупилась, отвернувшись. Гарри напрягся. Что там было-то? Он тут же схватил её за локоть и развернул к себе.

— Что за дела? — поднял он брови в удивлении, сверля её взгядом. — Неужели плохие новости?

— Нет, — буркнула она, упрямо глядя на него. — Всё в порядке. В полном порядке.

— Я уже давно понял, что когда ты так говоришь, то это обычно означает с точностью наоборот. И вообще, это было моё письмо!

— Ты разрешил его прочесть!

— Прочесть, а не превратить в прах!

— Слушай, может, тебе не стоит со мной ехать? — вдруг спросила она хмуро и Гарри почувствовал как начинает злиться. Что там в письме было такого, что она теперь оказывается провести с ним Рождество?!

— У меня с тобой скоро голова взорвётся… А ещё говорили, что со мной сложно!

Гермиона насупилась и почувствовала вину. Ярость спадала и приходило осознание, что поступать так опрометчиво не стоило. Вон, умудрилась Гарри разозлить!

— Извини, — там просто… что-то нашло на меня. После всего мозги набекрень…

Гарри удручённо взирал на неё и Гермиона не выдержала, кисло уставившись на него в ответ, в очередной раз испытывая перед ним сильный стыд.

— Это Чжоу.

— Что?

— Написала тебе. Звала на кофе.

Гарри громко хмыкнул, сдерживая мощный порыв как следует захохотать на весь Большой зал. Он задержал дыхание, с силой закусил губу и спрятал лицо за чашкой, активно пытаясь подавить смех глотками чая и стараясь не особо громко булькать им.

Гермиона с подозрением уставилась на него, не понимая реакции. Это он так радуется или, наоборот, расстроен потерей письма?

Гарри восстановил дыхание, вытер слёзы сдерживаемого смеха, и не без усилия выдохнул.

— Ладно, так…

— Что?

— Значит, ревность?

Красные пятна на щеках выдали Гермиону с головой. Она подавленно уткнулась в тарелку, сверля взглядом пепел, словно жалея, что это не Чжоу.

Брр, Гермиона, соберись, о чём ты думаешь.

— М-м-м, я… — беспомощно начала она, ссутулившись. Её раздражала эта уязвимость, которую она испытывала к Гарри и со всем, что было с ним связано, но никак не могла взять себя в руки. То та шкатулка злополучная, то выйти из Выручай-комнаты боялась, то вот сейчас… Это всегда будет так неловко, да?

Гарри пробурчал что-то невнятное, оседлал скамейку и заставил Гермиону к себе повернуться. Оглядел её розовые щёки и спросил:

— Почему ты думаешь, что я и Чжоу…

— Она красивая, — тут же ответила Гермиона и замолчала. — И ты её любил.

— Я её не любил, — изумился Гарри, глядя на Гермиону большими глазами. — С чего ты решила?

Она только пожала плечами в ответ. Не знает она с чего. Просто Гарри так смотрел на Чжоу, что у неё не оставалось никаких сомнений. Потом также смотрел на Джинни.

— Гермиона, по-твоему то, что между нами недавно произошло — это что, какая-то случайность что ли? Что всё было несерьёзно?

Она подняла на него глаза. Сомнения и ранее посещали её голову, хотя по-настоящему пока не беспокоили. Но стоило Чжоу дать о себе знать, как тут же проснулась неуверенность в себе. Слишком долго Гермиона мучилась надеждами, чтобы вот так легко поверить в происходящее. Гарри, наверное, не понимал её чувств, ведь как он и сказал ей ранее, он далеко не сразу свои осознал.

— Ты слишком много думаешь, — прервал Гарри её хаотичные мысли. — И что бы ты там не придумала — уверен, это всё не так. Я не любил ни Джинни, ни Чжоу. Да, они обе красивые. Обе круто держатся на метле, это бесспорно! И да, они мне нравились. Но нравились тому Гарри-подростку, а я уже давно не он, хоть сейчас мы и сидим здесь, в Хогвартсе, как какие-нибудь обычные студенты.

Гермиона грустно улыбнулась, понимая о чём он говорит и поникла.

«Красивая» и «круто держится на метле» — это совсем не про неё. Внешность свою она считала максимум симпатичной, а к метле без огневиски за метр не подойдёт.

— Так вот, — спохватился Гарри, неожиданно сжимая её прохладные ладони и замечая, что Гермиона стала ещё печальнее. — Они мне нравились, но никакой любви рядом даже не пробегало. Такой, чтобы я чувствовал себя так, словно все мечты сбылись. Чтобы можно было смотреть на любимого человека и думать, что готов жизнь отдать, лишь бы он был счастлив или никогда не плакал. И уже даже какие-то там крутые девушки с мётлами становятся для тебя просто никем.

— Д-да? — прошептала она во все глаза смотря на него и полностью потонув в горящем взгляде Гарри напротив. Он же говорит о ней, правда?..

— Конечно, речь о тебе, Герм, — закатил он глаза в ответ на её недоверие в глазах. — Конечно, я люблю тебя. И ещё ты на самом деле невероятно красива. Хм… но все эти годы думал ещё, что и умна!

Гермиона вспыхнула, но не успела даже возмутиться, как Гарри не выдержал и притянул её к себе, прижавшись губами к её губам. Гермиона тут же расплавилась от удовольствия, лишь сдавленно промычала в ответ, когда он сильно сжал её талию.

Он её любит!

Гермиона, ничуть не протестуя против подобной дерзости со стороны Гарри, только обняла его в ответ за шею и ответила не менее горячим поцелуем.

Они совершенно забыли, что находятся в Большом зале на виду у всех. Где-то раздались смешки, свист и даже выкрики в духе «Неужели, Гарри!», «С Рождеством, Грейнджер!», «А как же профессор Трелони, Поттер?» (тут Гарри едва не поперхнулся, но решил сделать вид, что оглох).

Рон и Джинни узнают о них. Ну и плевать, верно?

* * *

— Мы обсудили ваш метод, мисс Грейнджер и решили, что попробуем им воспользоваться, — кряхтел седовласый целитель Талбот, сунув руки в жёлтый халат, и остальные колдомедики согласно закивали. — Конечно, это требует осторожности, всё-таки такое не каждый день приходится делать. На моей памяти ещё ни единожды, если быть честным.

— Какие шансы? — влез Гарри, оглядывая окружавших их врачей.

— На излечение — большие, — ответил китайский колдомедик по фамилии Ян, поправляя очки. — Возможные последствия же совершенно непредсказуемы. Будем пробовать осторожно.

— Уйдёт немало времени на корректировку памяти, — добавил целитель из Израиля, кажется мистер Горовиц. — Всё-таки вы занимали приличный кусок в их жизни. Заменить всё изъятое будет непросто. Нужны новые воспоминания. Сделаем это с помощью вашей… шкатулки. По крайней мере, они будут знать о вас.

— То есть воспоминания будут ложными? — тихо спросила Гермиона, понуро глядя на замешкавшихся врачей.

— Нельзя ли просто… вернуть стёртое? Или изменить их?

— Воспоминания полностью исчезли, мистер Поттер, изменять нечего, — сурово отрезал мистер Ян. — И не без помощи мисс Грейнджер и её нынешней памяти о них можем попытаться внедрить некоторые важные моменты.

— Но ведь… разве это не обман? — пробормотала Гермиона нервно сжимая пальцы рук.

— Вам придётся решиться. Выбор за вами.

— Дайте нам пару минут, — Гарри схватил за руку и отвёл Гермиону в сторону, с сожалением на неё посмотрел. — Ты как?

— Как? Мне снова придётся играться с памятью родителей! — взорвалась она, запустив руки в волосы. — Засунуть в них ненастоящие воспоминания о том, что… что…

— Что ты их дочь? В чём тут обман? Они же используют твои реальные воспоминания где вы вместе, и лишь сделают так, чтобы превратить их в свои личные с помощью шкатулки.

Гермиона поджала губы. Непростая задача, если подумать. Вроде и не обман вовсе, но ей было неприятно таким образом вселять в них ложную память, пусть даже и связанную с ними.

— Может, проще оставить как есть… — начала она, кусая губы.

— Нет.

Гермиона опустила голову. Конечно не проще. И так неправильно. Они должны знать, что у них есть дочь, а она, само собой, хочет видеть их своими родителями.

— Мы постараемся сделать всё возможное, чтобы они смогли заново пережить ваши воспоминания будучи собой, мисс Грейнджер, — подошёл к ним мистер Талбот, с сочувствием глядя на растерянную девушку. — Цели у нас глобальные и здесь не помешал бы автор сего изобретения… — он покрутил в руках шкатулку. — И таких штук требуется как можно больше, столько, сколько сможете достать. Мы изначально думали использовать Омут памяти, но ваша идея оказалась лучше.

— Я напишу Джорджу, — тут же отозвался Гарри и мистер Талбот закивал. — Сколько времени это займёт?

— Трудно сказать. Будет зависеть, насколько успешно сможем продвинуться. Месяц, возможно? Лучше не гадать. Так значит, вы не против, мисс Грейнджер? Если да, заверьте согласие подписью в регистратуре.

Гермиона медленно кивнула, глядя на Гарри, который ободряюще ей улыбнулся.

Когда целители ушли, тихо между собой переговариваясь, Гарри прокашлялся, словно хотел что-то сказать, но не решался.

— Да, Гарри? — хмуро спросила она, пребывая в своих мыслях.

— Кхм, я понимаю, что это важно… но… ты… эээ…

— Что?

— Они изучали эту шкатулку всё утро, да? И мы… оставим её им?

— Конечно! А что тебя сму… — начала она и тут же усмехнулась, глядя на готового провалиться сквозь землю Гарри. — Не бойся, я убрала оттуда всё, что было и оставила только парочку ничего не значащих примеров. Неужели ты думал, что я им такие личные вещи покажу?

Гарри выдохнул. Не хотел бы он, чтобы толпа известных врачей наблюдала над тем, как он со своей девушкой по тёмным углам Хогвартса обжимается. Это ладно, если только обжимается…

* * *

Всё произошло гораздо быстрее, чем все думали. Не прошло и недели, как Гарри с Гермионой совершенно растерянные сидели за столом в доме Грейнджеров вместе с тётушками Гермионы и шестью собаками, которые носились за Живоглотом и устраивали настоящий переполох.

Ещё вчера они встретили родителей Гермионы и под ободряющие улыбки целителей вышли из больницы вместе с мистером и миссис Грейджер. Увлечённые интересной задачей колдомедики вплотную занялись вопросом, и Гермиона (иногда вместе с Гарри) немало времени провела в стенах Мунго, лишь иногда возвращаясь в дом, чтобы устало завалиться спать.

Родители Гермионы приняли как данность, что у них есть дочь, хотя прошлых совместных воспоминаний не было от слова совсем — они действительно были утеряны навсегда. Но её это совершенно перестало смущать, едва мать назвала её «доченька», словно не было никакой разлуки больше года. Мистер Грейнджер сдержанно обхватил плечи Гермионы при очередной встрече, но было видно, что он рад её видеть. Даже произнёс: «Такое ощущение, что вечность не виделись».

Они все были невероятно счастливы, что вернулись из больницы перед самым Рождеством, едва успев закупиться необходимым и заняться приготовлениями к празднику. Гарри, который иногда оставался в доме, ещё до их возвращения занялся уборкой дома и даже немного украсил интерьер, чтобы как следует ощутить дух Рождества и порадовать Гермиону и её родителей, если те вскоре смогут вернуться.

Единственное что — Грейнджеры не знали о том, что творилось последний год, будучи уверены, что Гермиона учится спокойно в Хогвартсе, а сами они пока проводят время в Австралии до их летней встречи и последующим за ним карантином.

Из чего следует — они понятия не имели, что им потёрли память.

Гермиона разрывалась от желания поговорить с ними начистоту или же оставить в неведении для их же блага. Гарри видел, как она напряжённо о чём-то думает, подвисая на несколько секунд с ножом для резки овощей в руке.

— Что-то не так? — он встал рядом, ненавязчиво решив помочь хотя бы с мытьём овощей.

— Немного, — закусив губу произнесла она, не отрывая взгляда от резки картошки. — Может, стоит хотя бы рассказать… что мы делали в прошлом году?

Гарри застыл. Он не был уверен, что это хорошая идея, ведь тогда придётся им рассказать про стёртую память, а ведь неизвестно какие последствия могут наступить. Конечно, можно солгать и сообщить, что им её успешно вернули, но снова городить гору лжи совершенно не хотелось. И так приходится быть осторожными.

— Я могла бы просто не говорить про стёртую память, — зашептала она отчаянно, едва не кромсая картошку. — Но ведь можно рассказать, что случилось, они наверняка будут спрашивать…

— Гарри, милый, ты не мог бы помочь мне? — позвала его миссис Грейнджер из гостиной.

Гарри бросил на Гермиону обеспокоенный взгляд. Стоит лучше обдумать этот вопрос, прежде чем вываливать на только что вернувшихся домой родителей Гермионы столько новой информации.

Гарри аккуратно положил поверх её ладони свою, отчего она перестала дробить картошку в прах и тихо сказал, прежде чем выйти:

— Если решишь им сказать, то они, конечно, могут не понять твоего поступка. Я бы на их месте был в ярости. Не забывай также, что сейчас на них немало взвалилось, возможно, стоит подождать. Но в любом случае я поддержу твоё решение.

И вот они уже сидят за столом вместе с прибывшими тётушками, которые оказались сёстрами, жившими в одном доме с шестью собаками. К слову, четвероногие бегали вокруг стола, постоянно путались в скатертях, а особо настойчивый ретривер всё тёрся возле Гарри и периодически лизал его руку, отчего тот непроизвольно вздрагивал. Невероятно активный мопс же вовсю доставал Живоглота, пока тот не нашёл убежище на коленях Гарри и принялся злобно шипеть в сторону прыгающей вокруг них собачки. Гарри усиленно пытался вникнуть в разговор, но шумные тёти и тявканье собак совершенно сбивали с толку. Гермиона бросила на него понимающий взгляд, тихо смеясь над его немного ошалелым видом из-за окруживших его со всех сторон животных.

Он покосился на Гермиону в сотый раз за вечер — уж очень хорошо она выглядела. Ей невероятно шло зелёное платье по колено и высокая причёска, заколотая знакомой изумрудной заколкой. Она ела салат, но застыла с вилкой, поймав восхищённый взгляд Гарри, отчего даже дыхание сбилось.

— Гарри, — обратился к нему мистер Грейнджер прищурившись. — Ты не мог бы передать мне пирог с ветчиной?

— Конечно, мистер Грейнджер, — пробормотал Гарри, чувствуя, как тот сверлит его своим взглядом. Передав пирог, он нервно присосался к стакану с соком. Аккуратнее надо, аккуратнее!

Тётушки вскоре решили подняться наверх после сытного ужина, устроив перед этим своих собак в закрытой на зиму теплице и Гарри выдохнул с облегчением. Ретривер, уходя, грустно посмотрел на него, и Гарри осторожно погладил того по голове на прощание. Живоглот на его коленях сердито зашипел от подобного произвола и хмуро воззрился на Гарри. Гермиона сдерживала улыбку и потягивала вино, глядя на эту сцену.

Гарри снова залюбовался её розовыми щеками, мягкими прядями, падающими на лицо, изящными плечами, и почувствовал как в гостиной становится душно. Мистер Грейнджер бросал на него убийственные взгляды, но хмуро потупился, когда миссис Грейнджер ощутимо пнула его под столом.

Живоглот же стащил очередной кусок индейки, наколотый на вилку Гарри, и довольно заурчал.

В своё время они расскажут мистеру и миссис Грейнджер обо всём, что случилось за прошлый год, а пока пусть весело проводят Рождество, радуясь со всеми вместе освобождению из стен больницы.

Примечания:

я отчаянно пыталась написать только эпилог, но в итоге паровоз было не остановить

так что уже только после этой главы будет эпилог :D

---

Гермиона нервничала. Она даже так не нервничала, когда сдавала выпускные экзамены в Хогвартсе. К слову, не без помощи Гарри ей пришлось немало навёрстывать по учёбе за те месяцы, когда она занималась в основном поисками решения лечения родителей, пребывая ещё и в подавленном состоянии из-за ссор с Гарри и Роном. Гарри тогда едва не упал со стула, а большие круглые глаза чуть не срослись с его очками, когда Гермиона подошла к нему с просьбой сориентировать её по учёбе и особенно помочь по ЗОТИ.

Она немало времени пребывала в своих мыслях, делая причёску, пока в окно не постучала сова.

* * *

— Спасибо что пришёл, — вздохнул Гарри, сунув руки в карманы. — И не знаю, как тебя благодарить за помощь в лечении родителей Гермионы.

— Да чего там, — махнул рукой Джордж, хмыкая и стягивая с праздничного стола пирожное. — Мне даже понравилось работать с этими важными дядями. Хоть и нос задирают не хуже Локонса, но у нас нашлось немало общих тем… А Гермиона-то здорово придумала с этой шкатулкой!

— Ты даже не представляешь, — усмехнулся Гарри с интересом глядя на друга. — Ты снова решил вернуться к изобретениям?

Джордж на некоторое время завис с надкушенным пирожным, не моргая. Но через секунду уже активно продолжил жевать дальше, криво улыбнувшись. Гарри с досадой вздохнул, сунул руки в карманы.

— Я действительно вспомнил, как это было интересно. Как ни странно.

Гарри едва заметно кивнул, понимая, что ему, вероятно, было непросто снова заниматься тем, чем тот увлекался полжизни вместе с Фредом. Вероятно, ему даже было стыдно, что он может получать удовольствие от любимого дела даже без наличия рядом потерянного брата.

— Может, стоит вернуться в магазин?

— Возможно, — пожал тот плечами, схватив бокал и наливая в него вина. — Или нет.

— Я думаю, ты мог бы быть невероятно полезен со своими идеями. Как мракоборцам с защитной одеждой. Или целителям с шкатулками.

— Гарри, — хмыкнул он, опрокидывая в себя бокал. — Это у Фреда было деловое чутьё. И он был всегда инициатором всех идиотски-прекрасных идей. Я же только до ума доводил. Но ладно, дружище, забыли, сейчас не тот день, когда это стоит обсуждать. Лучше скажи-ка, какой Кикимер тебя покусал, что в твою голову пришла невероятная мысль сделать меня своим свидетелем?

Гарри пожал плечами, усмехнулся. Он также раздумывал над выбором между ним и Невиллом, но желая вытащить рыжего друга из пучины тоски, решил поступить именно так. Невилл поймёт.

— Джордж, ты не забывай — свидетель мне нужен трезвый, — он отобрал у него бокал, ставя обратно на стол. Подумал несколько секунд, всё же взял его обратно в руки и сделал несколько судорожных глотков, чувствуя сильную нервозность.

— А весёлый не нужен? — изумился тот. — Ты какой-то странный жених.

— Не нужен. Будь собой, — Гарри ободряюще хлопнул по плечу поникшего Джорджа.

— И Гарри… я сделал всё, что мог, чтобы удержать Джинни и Рона от прихода сюда. По-моему, — хмыкнул он, закатывая глаза, — теперь они ненавидят ещё и меня. Так мило. Но не бойся, они не придут, как бы не хотели, — Джордж заговорщицки подмигнул Гарри и многозначительно поднял брови.

Гарри благодарно ему улыбнулся. В глубине души он подозревал, что те могли явиться и испортить всем праздник, поэтому они с Гермионой решили устроить тихую, вдали от города, свадьбу лишь с некоторыми избранными на ней людьми.

— Что-то Гермиона задерживается… — пробормотал Гарри, устремляя взор на домик, где невеста готовилась к церемонии.

Тут к нему как раз подошла Луна в голубом платье и с какими-то блёстками на лице, которые радостно прыгали по лицу. Вид у неё был прелестный, разве что серьёзное выражение лица неслабо напрягло и без того не находящего себе места Гарри. Что-то случилось?!

— Гарри, — негромко начала она, теребя в руках маленький букет из незабудок и фрезий, перевязанных белой атласной лентой. — Тебя Гермиона зовёт. И отказывается говорить с кем-то ещё.

Гарри шокировано уставился на неё, но уже спустя несколько секунд уже нёсся в сторону домика, неслабо опрокинув на себя несколько капель вина. Что с ней?

— Гермиона, — застучал он в дверь, сжимая ножку бокала, от чего та едва не треснула в руках. — Это я!

Гермиона тут же открыла дверь и слабо ему улыбнулась. У девушки уже была сделана причёска, наложен макияж, но платья на ней не было, лишь накинутый поверх белья халат. Взгляд её карих глаз оказался отчего-то невесел.

— Что случилось? Луна сказала… — он запнулся, когда Гермиона резко вздохнула, отобрала у него бокал вина и тут же осушила. — Кхм.

— Всё хорошо. Просто хотела увидеть тебя, — она взяла ладонь Гарри в свою, потянула на себя, чтобы он вошёл. Он сжал её пальцы в ответ, изучая погрустневшее лицо. Да точно что-то не так! — У тебя пятно на рубашке, Гарри.

Она взяла палочку со столика и взмахнула ею, убирая красные капли вина и Гарри благодарно улыбнулся в ответ, настороженно глядя на неё.

— Спасибо. Но, знаешь, вообще-то обычно нельзя видеть невесту до свадьбы.

— Ты что, веришь в эти ничем недоказанные приметы? — закатила она глаза, усаживаясь на стул. Гарри присел на корточки рядом возле неё, пытаясь понять странное настроение подруги.

— Нет, но был уверен, что все невесты в это верят.

Гермиона только фыркнула и провела пальцами по его волосам, которые, как обычно, были лохматыми.

— Я, правда, пытался их пригладить всеми возможными способами, — кисло отозвался он, глядя на задумчивое выражение лица Гермионы, но та лишь усмехнулась в ответ.

— Я ничуть не против. Мне они очень нравятся такими, как есть, правда.

Возможно даже, они напоминали ей о том, как само наличие Гарри неслабо перевернуло её жизнь, внося сумятицу и хаос в её размеренное до знакомства с ним существование. Но какой же восхитительный это был беспорядок!

— А теперь расскажи, отчего такое лицо, словно тебя за Малфоя выдают? Это же не из-за меня, правда?

— Что ты такое говоришь, — пробормотала она, касаясь его щеки. Гарри напряжённо продолжал на неё взирать и Гермиона, вздохнув, протянула ему письмо.

Гарри взял его в руки и посмотрел на конверт, а сердце тут же сжалось от нехороших предчувствий.

«Лицемерам от У.»

Несколько секунд Гермиона смотрела на него, а он, застыв и не моргая, продолжал сверлить взглядом надпись. Некоторое время в комнате висела пауза, пока Гарри думал над тем, стоит ли открыть и прочесть его.

Но всё же отобрал палочку у Гермионы и тут же превратил письмо в птицу, которая заметалась по комнате, и сразу же вылетела в раскрытое окно, которое открыл для неё Гарри. Гермиона следила на ним, закусив губу.

— Только не говори, что передумала, — повернулся он к ней, облокотившись о подоконник. Уголки его губ опустились, глаза потухли.

— Я действительно чувствую себя лицемеркой.

Гарри вперился в неё взглядом, почувствовав как сердце камнем рухнуло куда-то вниз. Нет, нет… Только не…

— Ты ведь сама мне говорила, что верила, будто у вас с ним всё получится. Уверен, приложи он хоть немного стараний — может у вас бы что-то даже и вышло, — он не заметил как начал цедить слова сквозь зубы, а глаза начинала заливать ярость.

— Ты же знаешь, что это всё было самообманом, — с отчаянием прошептала Гермиона, сцепляя пальцы рук. — Я про попытку отношений с Роном. Я ведь всегда знала в глубине души, что это не то... Но всё же решилась попробовать встречаться с ним... И это... это...

Гарри запустил руки в волосы. Во рту появилась досадная горечь, руки похолодели.

— Тогда скажи это, — выдавил он, запуская ладонь в волосы.

— Что сказать?

— Что передумала за меня выходить.

Гермиона с ужасом воззрилась на Гарри и вскочила. Сердце облилось кровью, ноги подкосились, когда она увидела выражение лица любимого. Тут же подскочив к Гарри и сжав в своих объятиях, Гермиона уткнулась носом в его шею и тихо всхлипнула.

— Не говори глупостей, Гарри, — произнесла она такую знакомую фразу и Гарри почувствовал, что может снова дышать. Закрыл глаза, глубоко вздохнул. — Неужели ты думаешь, что какое-то письмо может меня остановить? Просто я… снова почувствовала себя… настоящей обманщицей… двуличной тварью. Словно пообещала Рону то, чего не могла дать.

Гарри, который, наконец, смог избавиться от пелены гнева перед глазами, провёл рукой по лицу и с неохотой признал, что испытывает по отношению к Рону и Джинни похожие чувства, что и Гермиона.

— Сказать по правде, я тоже так о себе думал. Когда начал допускать мысль о тебе, то уже тогда это было… как… как предательство. По отношению к Рону и Джинни. Что уж говорить о том, когда мы с тобой начали проводить вместе время после ссоры с Роном? Да я уже тогда распрощался с нашей с ним дружбой. Был уверен, что он не примет нас никогда. Может, и я на его месте также поступил бы. Не знаю.

Гермиона сжала его крепче, не отрывая лицо от его плеча. Гарри ободряюще обнял её в ответ, продолжил:

— Но если мы хотим быть вместе, то нам придётся быть… эгоистами, — тяжело вздохнул он. — А ведь Дамблдор говорил, что я этого качества лишён, ха. Знаешь, от этого чувствую себя ещё хуже. Словно подвёл его.

— Ты только и делал, что заботился и спасал окружающих. Всегда думал о других, Гарри, и никогда о себе, — она выпрямилась, схватила его за локти и вгляделась в зелёные глаза. — Профессор Дамблдор говорил правду, даже не смей сомневаться!

— У меня был неплохой моральный ориентир в виде тебя, — усмехнулся Гарри, ласково касаясь её щеки и она покраснела. Слёзы высохли.

— Могу сказать о тебе тоже самое.

— Тогда… как насчёт хотя бы раз сбиться с курса? — предложил он, глядя как улыбка девушки становится всё шире.

И она стала миссис Поттер под радостные возгласы и поздравительные выкрики родителей Гермионы, Невилла, Луны, Джорджа и Хагрида. Вот и все, кого они пригласили помимо священника на свадебную церемонию, но это были самые дорогие им люди во всём мире, поэтому они испытывали настоящее счастье, видя тех рядом в такой важный момент их жизни.

* * *

— А обязательно меня холодной водой окатывать? — застонал несчастный Гарри, лёжа в одном белье на кровати и Гермиона подавила усмешку. Они находились на площади Гриммо, который неслабо пережил кардинальную переделку, отчего Кикимер стал ещё ворчливее, глядя на светлые стены дома, но хозяев всё очень даже устраивало, поэтому те лишь наслаждались приятной обстановкой и компанией друг друга в их новом уютном жилище.

— Ты же сам предложил, — фыркнула Гермиона, постукивая палочкой по ладони. — Сказал, что не хочешь, чтобы я жалела об упущенном времени… и возможностях… но, серьёзно, Гарри! Да ни о чём я не жалею!

— Меня не устраивает, — буркнул он, поднимая голову с подушки. — Я тут активно пытаюсь компенсировать пробелы, а тебе не угодишь!

— Мерлин, Гарри, — рассмеялась она, качая головой, смущённо почёсывая бровь. — Что на тебя нашло…

— Так, Герм, заканчивай своё гриффиндорское упрямство демонстрировать!

— Ах, так, — пробурчала она, щурясь. — Агуаменти!

— Аргх, — прохрипел он, от неожиданности вскакивая. — Хоть бы предупредила!

— Всё по сценарию! — возразила она, сурово поджав губы.

— Так, ладно, брр, — он замотал мокрыми волосами, обрызгивая Гермиону, и встал. — Пришло время мстить.

Он вскочил и устремился к Гермионе, которая, смеясь, ломанулась наперерез, но ловко увернулась из его хватки. Она бегала от него по всей комнате в одной ночнушке и неудержимо посмеивалась, глядя на мокрого Гарри. Спустя несколько минут активных пробежек по комнате и уворачиваний он сумел её поймать, схватив за талию, когда та едва неудачно не упала, споткнувшись об откинутое на пол одеяло.

Оба перевели дух. Гарри смотрел на Гермиону, которая цеплялась за его голые плечи и всё сильнее смущалась.

— Цель захвачена, — он коварно улыбнулся, игриво дёрнул бровью, чуть склоняясь над ней и Гермиона едва не замурлыкала, чувствуя, как оказалась прижалась к его тёплой груди. Их дыхание перемешалось, сердце пустилось галопом вскачь, оба полностью утонули в глазах друг друга… но Гарри, вдруг хитро ухмыльнувшись, резко отпустил её, и тут же произнёс: — Агуаменти!

Гермиона упала на мягкое одеяло, взвизгнув от холода окатившей её воды. Она ошалело уставилась на свою мокрую ночнушку, повисшие печальной мочалкой волосы и покрывшуюся мурашками кожу.

— Это… это, — задохнулась она, вскакивая и едва не поскальзываясь. — Это не по сценарию!

— Откуда ты знаешь? — Гарри откровенно хохотал, глядя на её разъярённый вид и отбегая подальше от взбесившейся девушки. — Справедливость восторжествовала!

— Ты… да я тебя сейчас прикончу! — содрогаясь зашипела Гермиона, злобно щурясь и ища свою палочку. Не найдя её в поле зрения, она бросилась в сторону Гарри, который тут же прекратил посмеиваться и начал пятиться от неё назад.

— Кхм-кхм, так ну… Слушай, но мне даже нравится твой вид! Весьма, я бы сказал!

Гермиона бросила на него сердитый взгляд и покосилась на ночнушку — та облепила её тело и стала прозрачной, отчего девушка пошла красными пятнами от неловкости и постаралась прикрыться, бросая на Гарри убийственные взгляды, на что он лишь невинно моргал, но пристально изучал фигуру любимой под мокрой тканью.

Потом подскочил к ней и, обхватив как следует её замёрзшее тело, тут же поцеловал в холодные губы, несмотря на возмущение, и прижал к стене.

Несомненно, вскоре оба вполне даже успешно согреются!

---

Примечания:

Сменила на макси, ровно 100 страниц, еа! :D