На такое инструкций не давали (гет)

— Я думал, мы друзья, — грустно пробулькал в огромной луже Джордж, — а ты так со мной поступаешь. Где ты просрал своё знаменитое сострадание, Гарри-Бесконечно-Жалеющий-Этот-Грёбаный-Мир-Поттер?

Гарри вышел из довольно неприглядного вида паба весьма хмурым и, не отпуская палочку, с грозным прищуром оглядел беспомощно лежащего Джорджа, который даже не пытался встать.

— Думаешь, мракоборцем стал и можно теперь всё? — икнул тот, с хлюпом переворачиваясь на спину и глядя в темнеющее небо. — Вам там прививку от совести делают и ты тоже вконец охуел, как то стадо бесполезных троллей, что ты называешь коллегами?

— Что поделать — разве можно чего-то добиться, если ты не охуел? — задаёт риторический вопрос Гарри, всё ещё сдвинув брови на переносице, но уже задумчиво почёсывая колючий подбородок.

Наверное, он переборщил и не стоило бедолагу из паба так категорично депульсить. И без того тот едва на ногах держался.

— Не мог бы ты задушить эту свою тягу к пассивной некрофилии и наконец оставить меня в покое? — простонал Джордж, чинно сложив руки на груди. — Я, разумеется, искал место, чтобы сдохнуть, но лужа — это перебор.

— Глядите-ка — его всё ещё что-то волнует, — сдержанно, но достаточно едко говорит Гарри, подходя ближе и оглядывая потрёпанный видок Уизли. Тот скорчил недовольную мину под своим невероятно густо заросшим лицом и нездоровыми синяками под глазами, но промолчал, продолжая расслабленно полёживать в грязной жиже. Но и без участия лужи, как посчитал Гарри, тот выглядел весьма и весьма погано. Эти спутанные длинные волосы Джорджа совсем не украшали, а неопрятная одежда, что неудивительно, и вовсе вызывала у проходящих мимо окружающих брезгливость.

— Ты просто не можешь не лезть, куда не просят, да? Какой же ты раздражающий говнюк, Поттер, — наконец-то сказал Джордж угрюмо, когда молчание слишком затянулось.

— Да, подобное мне уже говорили, — поморщил нос Гарри. — Ну же, удиви меня. К примеру тем, как встаёшь и идёшь со мной добровольно. Как я и предлагал тебе сделать изначально.

Джордж в ответ расхохотался и принялся неторопливо двигать руками по мутной воде, будто бы пытаясь изобразить создание снежного ангела, и Гарри не выдержал.

— Пожалуй, я утомился с тобой миндальничать, — с этими словами Гарри резко подхватывает Джорджа под локоть, рывком поднимает.

— И это было миндальничь… миндальни… Тьфу! Что ты уду… А-а-а!

Внезапная трансгрессия не проходит бесследно — едва они приземляются, как Джордж зеленеет и сгибается в три погибели.

— Кикимер! — рявкает Гарри, отпуская друга, что улёгся на ковёр и жалобно застонал. — Антипохмельного, срочно. И ванну.

* * *

— Если ты думаешь, что я собираюсь тратить время на омывание своего бренного тела, то очень ошибаешься. Прямо ну очень-очень. Видишь ли, я ещё не подох, так что ты со своим мероприятием немного поторопился, — с трудом проворочал языком Джордж, который после трансгрессии едва успел доползти до уборной и вылез оттуда только спустя полчаса едва ли в лучшем виде.

Гарри с непреклонным лицом протянул ему пузырёк с антипохмельным. Джордж презрительно скривил губы.

Что ж, вряд ли стоило надеяться на его послушание после подобного с ним обращения…

— Палочку верни, — только и рыкнул он, пошатываясь и кидая яростные взгляды на Гарри. Он стоял посреди дверного проёма ванной комнаты и с силой сжимал косяк по обе стороны от себя, дабы худо-бедно сохранить равновесие.

Джордж хоть усердно демонстрировал злость, но Гарри видел, что в глубине его некогда добрых и весёлых глаз осталось лишь острое и безграничное отчаяние, и в очередной раз убедился, что так быть не должно. Не с этим человеком, который всю свою жизнь дарил окружающим смех и веселье, даже несмотря на самые тёмные времена.

— Так вот как превращаются в упыря, что живёт на чердаке «Норы», — резюмирует Гарри, скрипнув от досады зубами и старательно игнорируя жалость в душе. Тактика в виде сочувствия не работала, это он уже понял, что, впрочем, было неудивительно, Гарри и сам терпеть не мог, когда его жалели.

— Алкоголь человека не меняет, — заявляет уверенно Джордж, осоловело моргая. — А позволяет быть собой. Так уж сложилось, что я, оказывается, в душе упырь. Слушай, а ты мог бы присоединиться! Кто знает, какие демоны в душе благоро-о-одного Гарри Поттера водятся. Синдром «спасителя» — это тоже комплексы, за которыми порой такие черти прячутся! Любопытно же, ну? Ну?

— Гермиона за такие эксперименты от меня даже ботинок не оставит, — буркнул Гарри, скрещивая руки на груди и явно что-то вспоминая. — А теперь скажу честно — выбор у тебя невелик. Ты либо добровольно соглашаешься на антипохмельное и душистую ванну, либо Кикимер активирует режим принуждения, где натирает тебе спинку розовым маслом и вы незабываемо проводите вечер. А я за этим прослежу. Видишь ли, так удачно сложилось, что сегодня я чертовски свободен. И даже завтра. Хочу сказать — времени у нас целая вечность, можете хоть сутки напару плескаться.

— Поттер, я, конечно, пьян в жопу, но на такие игрища пока не готов, — Джордж медленно моргает, прижимается лбом к косяку. — Ты меня грубо выкинул из паба, унизительно макнул в лужу, а после унёс на своём плече в свою отвратительно мрачную пещеру. Честно скажу — твои предварительные ласки времён неандертальцев ужасают. Это не поэтому Джинни от тебя смылась?

— Значит, ты предпочитаешь, чтобы спинку тебе насильно тёрли, — сухо резюмирует Гарри. — Кикимер! Принимай жертву!

* * *

Гарри устало потёр лицо и присосался к массивной кружке кофе. Сутки оказались весьма долгими, ведь несмотря на сегодняшний свободный день, пару выходных ему всё-таки выдали за регулярные ночные гонки с преступниками, а вовсе не за красивые изумрудные глаза.

Плюхнувшись в кресло гостиной, он растёкся по нему, вытянул гудевшие от беготни ноги и внимательно прислушался к воплям из ванной комнаты. Он надеялся, что Кикимер его верно понял и не пытается там Джорджа утопить обоим на радость. Но нет — вопли Джорджа были полными негодования, а значит, всё шло хорошо.

Ну, как хорошо. Гарри-то, разумеется, считал, что делал недостаточно по отношению к одному из оставшихся в живых близнецов, и оттого наконец схватил Джорджа за шкирятник, аки нашкодившего кота, да решил причинить ему добро как следует.

В причинении добра всё-таки равных Гарри нет, так пусть и Джордж сполна отведает свою порцию.

Когда спустя полчаса экзекуций Гарри наконец открыл дверь одной из гостевых комнат, что предоставил Джорджу, то увидел, как тот неподвижно лежит лицом вниз, облачившись в один из его махровых чёрных халатов.

— Миртл тебе в жёны, Поттер, — промычал в подушку Джордж. — И Амбридж в любовницы. И чтобы снова какой-нибудь ебанутый тебе в башку вселился и спать по ночам не давал. Может, тогда от меня отклеишься.

— Отклеишься? Я-то думал, ты был рад мне всё это время, — притворно огорчился Гарри, облокотившись о дверной косяк и сверля друга донельзя мрачным взглядом.

— Пока ты составлял мне компанию — разумеется, — раздражённо ответил тот. — Но этот блядский цирк я тебе не прощу. Сучёныш.

— Да ради Мерлина, — хмыкнул Гарри, вспоминая, как целый год из вины и сочувствия был редким и довольно молчаливым собеседником Джорджа в различных пабах. Но эта тактика нужных плодов не принесла и состояние друга лишь усугублялось, отчего тот даже из «Норы» смылся, и поэтому Гарри всё же решился на крайние меры. — Но пытаться отсюда сбегать не советую.

— То есть? Ролевые игры продолжаются и я теперь что, твой заложник? Прошу прощения за грубость, но не пойти бы тебе нахуй со своими тайными мракоборческими фантазиями? — провыл Джордж, бешено стукнув кулаком по подушке. — Найди себе для этих дел женщину!

Гарри лишь закатил глаза, отлепился от дверного косяка. Пусть рычит и хамит сколько хочет — Гарри способен идти к нужной цели, когда это действительно необходимо.

Приказав Кикимеру пристально следить за этим донельзя нестабильным типом, Гарри выдохнул и отправился к себе в спальню, где, не раздеваясь, мгновенно отключился.

* * *

— Хозяин, ваша подруга пожрала все скудные запасы хлопьев и пьёт уже вторую кружку кофе. Просила передать, что ещё минута — и окажется здесь с утренней порцией пинков, — раздался скрипучий голос возле изголовья кровати и Гарри поморщился.

Разлепив тяжёлые веки, что были будто налиты свинцом, он медленно сел на постели.

— Займи её пока… ну, крекерами там что ли какими, — пробормотал сонно Гарри, потирая лицо и с усилием вспоминая, что из еды в доме имеется и чем люди занимаются, когда просыпаются, кроме, разумеется, бездумного залипания в стену. — Но никакого больше кофе — я не готов сейчас выдерживать котёл кипучей энергии, что выльется мне на голову. А как там наш дорогой гость?

— Спит без задних ног, — лаконично ответил Кикимер и исчез.

Спустя несколько минут Гарри наконец со стоном выполз из постели, умылся и спустился вниз. Гермиона сидела за кухонным столом и что-то меланхолично жевала, нетерпеливо постукивая ногой о деревянный пол.

Заметив его, тут же встрепенулась, приветливым и уже привычным жестом дёрнула уголком губ.

— Полагаю «доброе утро» здесь, как обычно, неуместно, — усмехается она и он шутливо морщит нос.

Вопреки своим словам, свежая и всегда бодрая подруга часто вызывала у него едва заметную улыбку, часто заражая его своим ненормальным утренним энтузиазмом. Из-за частых активных мракоборческих погонь по ночам днём Гарри частенько представал перед ней в довольно потрёпанном виде, из-за чего чувствовал себя весьма неловко, хоть и видели они друг друга в разной степени поганости, пока по лесам бродяжничали. Но те времена давно прошли, так что Гермиона выглядела уже привычно безупречно: изящная причёска на затылке, лёгкий макияж и чёрное идеально выглаженное платье чуть выше колена. И её опрятный вид мгновенно напомнил ему о его собственном чертовски помятом облике, словно его дракон всю ночь жевал, а к утру выплюнул.

Попытавшись судорожно пригладить свои торчащие после сна волосы и поправив вчерашнюю несвежую рубашку, что съехала куда-то набок, Гарри отобрал у неё кружку с кофе и сделал мощный глоток. В голову тут же влезли странные, но весьма горячие фантазии о ванне, полной жидкого кофеина…

— Ты забыл, — резюмировала Гермиона, красноречиво подняв брови.

— Я забыл, — покорно согласился Гарри, очень медленно моргая и стараясь не задерживать взгляд на треугольном вырезе платья, откуда её острые ключицы завлекательно торчали. — О чём я забыл? И почему ты так хорошо выглядишь?

— Годовщина смерти погибших, Гарри, — с тяжёлым вздохом произнесла она и опустила потускневший взгляд в стол. — Я пришла заранее, но у нас уже осталось около часа до начала. Портал при мне. Цветы купила.

— А. Нет, я помню, — говорит Гарри, тут же проснувшись, кидая косой взгляд на букет с вазой и с грустью покидая фантазию о кофейной ванне. — И даже взял выходной. Дай мне несколько минут и я буду в лучшем виде.

* * *

— Если ты думаешь, что я пойду, то ты — невменяемый шизик, каких ещё поискать, — промычал Джордж, закрыв голову одеялом, когда Гарри распахнул занавески, впуская солнечный свет.

— Я ему то же сказала, — скептически произнесла Гермиона, насмешливо глядя на Гарри.

— Ты просто сказала, что я не прав, — возмутился Гарри.

Джордж взвыл.

— На кой ты притащил сюда Грейнджер? Ещё не хватало видеть её лицо нотаций с утреца пораньше!

— Я подумал, что хотя бы перед ней тебе станет стыдно, — бесхитростно ответил Гарри, застёгивая оставшиеся пуговицы на чистой рубашке, которую нацепил впопыхах, и пытаясь пригладить влажные после душа волосы.

— Мне не было бы стыдно, даже если бы я лежал тут без трусов. Что, между прочим, правда, — донеслось из-за одеяла. — Но я бы посмотрел, как наша правильная староста хлопается в обморок, когда ты начнёшь сдирать с меня одеяло. Подумай хорошенько над своими следующими действиями.

— Как думаешь, Силенцио, Петрификус и Секо ему в бороду? — задумчиво перечислил Гарри, бросая косой взгляд на подругу и надевая пиджак. — За час должны успеть.

Джордж скинул с лица одеяло, резко сел на постели и уставился на ребят из-под спутанной копны рыжих волос.

— Я не пойду, — сказал он тихо, и Гарри увидел страх, что отразился в его голубых глазах. — Я не хочу. Нет. Ты хочешь, чтобы я умолял? Так я прошу тебя. Или мне всё же нужно душераздирающе расплакаться?

Гарри и Гермиона молча взирали на Джорджа. Он наконец прекратил паясничать и измученное бледное лицо, будто бы постаревшее на несколько лет, застыло неподвижной маской, а его пальцы с каждой секундой сжимали край одеяла всё крепче.

Гермиона медленно кивнула, осторожно взяла за руку замершего в замешательстве и растерявшего весь пыл Гарри, мягко потянула за собой.

— Кикимер за тобой присмотрит. Даже не вздумай сбегать, — только и успел пробормотать напоследок Гарри.

* * *

— Твои категоричные методы, безусловно, впечатляют, — кинув на него косой и полный любопытства взгляд, хмыкнула Гермиона, когда они с помощью портала наконец оказываются у ворот Хогвартса и неторопливо идут к замку. — Но я пока не уверена в их эффективности.

— Спиваться, разумеется, гораздо эффективнее. Если мы тут говорим о том, как лучше скопытиться! — пробурчал Гарри.

— Я имела в виду, что ты не сумеешь вытащить человека из ямы, если он сам этого не захочет. Джордж же, ищет, несомненно, самую большую из имеющихся.

— Кажется, ты забыла, как у тебя улучшалось настроение, когда в годы скитаний я находил твои любимые ягоды и притаскивал из магазинов пену для ванны, — усмехнулся Гарри.

— Это другое, — проворчала она. — По-твоему, я бы подумала: «Гарри помер — пойду-ка с уточками поплескаюсь»? Уж прости, но сомневаюсь, что душистая ванна хоть как-то смогла бы меня утешить, если бы тебя егеря или Волдеморт на тот свет отправили.

— Ну я там был, вроде ничего местечко, — шутливо сказал он и покосился на резко нахмурившуюся Гермиону. И весьма вовремя — та на своих каблуках споткнулась о камень и вцепилась в руку друга, который успел вовремя подставить запястье и предотвратить падение.

— Пыточное изделие, — закатила она глаза, крепко держась за Гарри и выглядя весьма смущённой. — Им стоило убрать на время защитные чары или открыть камин, чтобы мы могли спокойно добраться. Каблуки и лес — вещи плохо совместимые.

— Думаю, прошло недостаточно времени, — пробормотал Гарри, уже привычно беря Гермиону под локоть и непроизвольно переплетя с ней пальцы. — Хоть и кажется, что всё это было в прошлой жизни, но в то же время прошёл всего лишь год…

— Для Джорджа, наверное, прошла целая вечность, — прошептала Гермиона.

— Или всё случилось будто вчера.

* * *

— Я не думал, что будет такой аншлаг, — буркнул Гарри, пытаясь раствориться на стуле и бросая взгляды на толпу из сотни человек, что шаталась по поляне у Запретного леса.

Тёплый майский ветерок игриво трепал его тёмные волосы, а сам он косился на заваленный закусками стол с чёрной скатертью и какими-то украшенными ветками, с тоской вспоминая, что позавтракать-то он нынешним утром и не успел. Но впереди их ждали поминки и посещение кладбища у Запретного леса, а расставленные стулья тут же непроизвольно напомнили Гарри о похоронах Дамблдора, так что аппетит у него с каждой секундой весьма удачно пропадал.

— Многие потеряли в битве за Хогвартс своих родных, Гарри, — прошептала Гермиона ему на ухо. — А ты… ты не видел семью Уизли?

— Нет. Думаешь, они придут?

— Разумеется. Опасаешься встречи с Джинни?

Гарри нервно хохотнул.

Когда война окончилась, его отношения с Джинни продержались до постыдного недолго. Джинни скорбела по Фреду и большую часть времени проводила с семьёй, а Гарри и сам отойти какое-то время не мог, ощущая себя неожиданно в этом мире потерявшимся, а после с головой упав в работу, явно таким образом ухватившись за уже вполне привычную для себя деятельность.

— Понимаю, — стушевалась она, поняв всё по красноречивому взгляду Гарри. — У меня похожая ситуация. Нет, кому я вру… Всё хуже. Признаюсь — я нервничаю так, будто меня ждёт экзамен по ЖАБА. Наверное, нелепо такое слышать, учитывая, через что мы прошли, а сам экзамен я сдала экстерном, — она как-то дёргано улыбнулась, будто смеясь над собой.

Гарри неловко почесал затылок. С Роном Гермиона разошлась так, что он удивлялся, как Лондон от такого события ещё стоять остался. По крайней мере, по словам самих друзей, которые не преминули заявиться к нему домой (разумеется, по отдельности, дабы его дом Гриммо на кирпичи не разнести), где как следует выпустили пар, бешено мечась по гостиной под его осоловелый, после тяжёлого рабочего дня, взгляд.

— Я слишком требовательная, как говорил мне Рон. А он же постоянно ощущал вину за тот поход за крестражами и сводил любое недопонимание к этой теме, — сухо сказала ему тогда Гермиона, когда наконец успокоилась, обессиленно упала в старое кресло и решила ответить на вопрос, что же у них в отношениях не так пошло. — И это всё, что тебе требуется знать, Гарри. Всё на самом деле к лучшему, ведь мне теперь даже дышать легче. И чего тянула? И чего вообще ожидала? Зачем это всё было? Самой смешно. Чушь. Бред. Честно говоря, даже пытаться не стоило.

— Она меня просто не любит, Гарри, — проводил ладонью по лицу Рон, — Всё ей не так. Я всё делаю не так. Включая поцелуи, знаки внимания, подарки. Что тут скажешь? Не любит. Вот я дебил. Только зря на неё время потратил.

Гарри покосился на кусающую губы Гермионы, не оставившую уже на них помады, и подумал, что после её расставания с Роном ощущает странное облегчение, в котором далеко не сразу себе признался. Ведь если подумать, то теперь он может видеться с Гермионой когда и где угодно, обнимать столько, сколько захочет и в любой момент её маленькую ладонь держать, и никто за это даже косо не посмотрит.

Гермиона в этот момент рассеянно теребила цветы в букете, отчего тот начал ощутимо осыпаться, а сама она невидящим взглядом смотрела на лепестки бордовых маков, что тоскливо улеглись у её ног.

Гарри медленно протянул к ней руку, отобрал заметно облысевший букет, а после сжал похолодевшие от нервозности пальцы, за что получил короткую благодарную улыбку. Но вскоре она сменилась напряжённым взглядом и резким высвобождением своей ладони из его хватки, и Гарри сразу понял, что она увидела семью Уизли, которая направлялась в их сторону, отчего издал тихий вздох разочарования.

— Гарри! — распахнула объятия миссис Уизли, стискивая его так, будто не он надежды её дочери обманул.

Гермиону же она обняла сдержанно и молча. Видать, была немало наслышана о бесконечных их дрязгах с Роном.

Мистер Уизли пожал Гарри руку и достаточно тепло улыбнулся Гермионе.

Рон хлопнул Гарри по плечу, осторожно кивнул Гермионе и получил такой же кивок в ответ.

Джинни натянуто улыбнулась им обоим, будто отведала несвежего пирога да так и застыла с этой деревянной улыбкой на лице.

Остальные Уизли же встретили их чуть теплее, принявшись им жать руки и расспрашивать о делах, когда с церемониями приветствия было покончено.

— И это было хуже, чем встреча с моими родителями, когда я им память вернула, — измученно просипела Гермиона, рухнув обратно на стул и прижимая ладонь к горящему лбу, когда все Уизли наконец рассосались кто куда, завидев своих друзей и знакомых.

Гарри выдохнул и тоже упал на свой стул.

— Рон выглядел весьма спокойным, — заметил Гарри.

— Зато Джинни, кажется, с трудом сдерживала свой сглаз, — безрадостно улыбнулась Гермиона, с интересом глядя на Гарри. — Давно с ней общался?

— М-м-м, — промычал Гарри, изучая свои ладони. — Как разошлись. То есть, где-то плюс-минус… сто тысяч лет назад. Полагаю, я был недостаточно… э-э-э… к ней внимателен в то время.

— Но ей это тебя любить не мешает, — слабая улыбка показалась на её лице.

Гарри смущённо фыркнул и заёрзал на стуле.

— Я, конечно, не знаток женской души, но мне сложно это понять, — пробормотал Гарри, не без усилий оставаясь невозмутимым и кидая на подругу короткие взгляды. — Мы с ней и не разговаривали-то никогда толком, сама знаешь. Да и легко друг без друга обходились сколько времени. Я тоже не сразу понял, конечно, что между нами вообще происходит, потому что хотелось… ну, разного… но… Ох, кончай ухмыляться.

Гермиона подавила улыбку, прикрыв ладонью губы.

— Я вовсе не смеюсь. Мне и в самом деле приятно, что ты доверяешь мне настолько, что делишься такими личными вещами, — мягко сказала она, заставив этими словами Гарри расслабиться и перевести на неё пристальный взгляд.

А он подумал, что больше никому свои мысли и чувства и не доверил бы, ведь если он и хотел когда с кем-то поделиться сокровенным, то первой, о ком он всегда думал, была Гермиона, и только она. Он молча улыбнулся ей, чуть приподняв уголок губ, а после просто долго и без слов смотрел на задумчивое выражение лица подруги в обрамлении непослушных пружинистых прядок, что выскочили из причёски и принялись задорно развеваться на ветру.

* * *

— Я подумал, что стоит нам как-нибудь встретиться. После расставания с Гермионой мы с тобой толком и не виделись, — буркнул Рон, беря стакан со стола и принимаясь неловко его крутить в руках. После речи профессора Макгонагалл, которая, к огромному облегчению Гарри, не вытащила его на сцену слова из себя выдавливать, и последующего складывания цветов на могилы, они вернулись к поляне и взялись за еду и напитки. — Я понимаю, что и сам отдалился, но… ну, хотел с родителями побыть, сам понимаешь. Они совсем сдали после смерти Фреда. Ты же их видел. Мама совсем исхудала, папа на работе живёт. Джордж так вообще пропал, не хочет с нами даже разговаривать. Пытался его отыскать, но он, похоже, от нас прячется.

Гарри промолчал, подавив желание во всём признаться. Раз Джордж не хотел видеться с семьёй, то явно не был к подобной встрече готов, а сам Гарри и без того злостно границы его нарушил, отчего ещё хуже сделать не хотел. Может, со временем…

Он решил подавить нудящую совесть тарталетками с сыром. Всё же весьма удобно не отвечать, когда рот едой занят.

— А ты… — покосился на него Рон, переминаясь с ноги на ногу, а после делая большой глоток лимонада. — Ну… С Гермионой?

Он-то с Гермионой. И всегда был. И в то же время нет. Гарри запихнул в себя ещё одну тарталетку, знакомо ощутив себя на минном поле, а потом в очередной раз осторожно покосился в сторону подруги. Внутри что-то неприятно заворочалось и это были вовсе не закуски.

Гермиона стояла поодаль, общаясь с профессором Макгонагалл и другими преподавателями. Всё-таки жаль, что она свои «пыточные изделия» так редко носит, они ей идут просто невообразимо. И платье. Платье тоже замечательно смотрится. Если бы она так в годы скитаний вдруг решилась одеться, так он точно бы про все крестражи давно забыл…

— Я хочу сказать, — покраснел Рон, виновато глядя на друга, — то есть… я думал, мы с ней можем…

«Помириться — думал Гарри, испытывая неожиданно накатившую злость, отчего стакан в руке опасно затрещал. — Пусть будет помириться. Или снова стать друзьями. Это, хоть и с трудом, я ещё смогу допустить. И только если сама Гермиона этого захочет».

— Вернуть наши отношения, — наконец выдал друг и разум Гарри тут же взорвался криком. — С учётом прошлых ошибок. Знаешь, я встречался эти полгода с разными девушками и как-то… не то совсем, понимаешь?

Гарри медленно наполнил стакан и сделал мощный глоток, глядя в сторону. Он понимал, что Гермиону никем никогда не заменить, но не понимал, как можно было вообще позволить себе её потерять. Это же, чёрт побери, Гермиона.

Он-то ни за что бы такого не допустил. Гарри прекрасно помнил те моменты, когда Гермиона могла бы тоже всё бросить и уйти, и дело было вовсе не в том, что ему выжить в одиночку было бы гораздо сложнее, а в том, что она вдруг посчитала бы его неспособным с упавшей на его голову ответственностью совладать. И Гарри понимал, что с разочарованием важного для него человека ему было бы сложнее справиться, нежели Волдеморта прикончить.

Ему этот взгляд разочарования много лет снился. Ещё со времён палатки. Но, к удивлению, сон так ни разу не сбылся и невозможно было перестать думать о том, что её странная вера в него никогда не позволяла Гарри руки опускать. Так как он посмел бы её подвести?

Вот Рон их тогда кинул, было дело. Гарри об этом пытался не вспоминать, но подсознание частенько язвительно нашёптывало, то и дело напоминая и напоминая об этом. Говорило ему, что даже после подобного фокуса Гермиона с Роном отношения завела, а Рон их даже сохранить не сумел.

И больше никакого Рона поблизости от Гермионы не будет. Никогда не будет. Да разве Гарри этого допустит?

— Ну вот мне и интересно, — напирал Рон, явно нервничая. — Ну вы… это самое? Просто ты на неё всё время таращишься. Даже пока мы тут разговариваем.

Что?

Гермиона поймала немигающий взгляд Гарри и быстро, но тепло ему улыбнулась своими мягкими губами, на которые снова вернулась помада. Он не помнил, всегда ли она так волнующе ему улыбалась или дело было именно в том, что Рон щекотливую тему затронул, направив мысли Гарри в опасное русло.

Но он и в самом деле на Гермиону смотрит. Давно ли? Это что-то на подсознательном уровне? Наверное, он просто привык к её присутствию в своей жизни. Точно. Да. Ему с ней комфортно, уютно, да просто невероятно хорошо. А то, что она красивая — так такой и была всегда. И, Мерлин, эта её светлая улыбка — от неё буквально любые проблемы и тревоги растворяются. Может, он на этой её магической улыбке и проницательном взгляде и держался в те непростые годы? Правда, и от самой Гермионы странный и приятный свет исходил — наверняка не только он один его видел…

Тарталетку с ветчиной?

* * *

Гарри не помнил, что ответил Рону на его вопрос. Кажется, промычал сквозь полный рот и приступ бешенства что-то вроде «Думаю, для выяснения ваших отношений здесь неподходящее время и место».

Отчаянно хотелось добавить ещё и саркастичное «неподходящая планета, Вселенная, девушка», но следующая закуска успешно и вовремя заткнула ему рот. Если бы он не опасался подавиться и умереть у всех на глазах позорной и вот совсем не героической смертью, то, вероятно, истерически расхохотался бы.

Гарри твердил себе, что дело в том, что не хочет он больше слёз и страданий подруги видеть, оттого и пытается её огородить от заведомо провальных отношений. А они точно провальные — он и в Хогвартсе так думал да и после, но разве это ему решать, кого его друзьям любить?

И говорил он себе это с каждой тарталеткой, пока они поперёк горла камнем не встали. Или же его на самом деле от самого же себя тошнить начало, поэтому Гарри и сбежал подальше от всей этой давящей толпы. Ему казалось, что окружающие мгновенно поняли, в чём же он прокололся (и, в особенности, Рон) и это ощущалось даже хуже, нежели когда некоторые гости принялись на него откровенно глазеть или даже осмеливаться автограф просить.

Сидение в одиночестве на сухом старом бревне возле Запретного леса, ему, по правде сказать, слабо помогло, ещё и муравьи проклятые начали в костюм заползать. Нервные смешки то и дело вырывались из его горла, а сам Гарри судорожно оттягивал тугой воротник рубашки, запускал подрагивающие пальцы в свои волосы, снова и снова признаваясь себе в том, что уже и так признал очевидным. И с каждым повтором ему становилось и легче, и тяжелее одновременно.

— Да, я идиот. Спасибо, что выслушал, — говорит он муравью, что сидел всё это время у него на пальце и красноречиво разводил лапками в воздухе. — Ты прав. Гермиона действительно как следует над этим посмеётся.

* * *

— Я не собираюсь тебе навязываться, — бурчал Гарри, ходя из угла в угол по гостиной Гриммо и сунув руки в карманы брюк. — Не хочу обременять своими проблемами.

— Джордж — не твоя личная проблема, — упёрлась Гермиона, скрестив руки на груди и глядя на него донельзя хмуро. — Тебе моё соучастие стало вдруг настолько неприятным, что ты так активно упираться начал?

— Вовсе не… — начал он, а после судорожно сглотнул. — Ты не обязана.

— Я знаю, что не обязана, — отрезала она, сделав большие глаза. — Просто хочу помочь. Я ведь тоже переживаю.

Гарри раздражённо провёл ладонью по лбу.

— И тебе не надоело? Постоянно принимать участие в моих делах, возиться с моими проблемами? Я и сам от себя часто вешаюсь, но иначе не могу. И меньше всего хочу, чтобы ты всё это на себя взваливала.

— Пока ты сам меня не прогонишь — я буду рядом, — усмехнулась она, задумчиво склонив голову. — На таких добрых и неравнодушных людях, как ты, и держится весь мир, Гарри, — сказала она это весьма буднично, заставив из-за своих слов Гарри споткнуться о ковёр. — Я лишь хочу сделать всё, что от меня зависит, потому что тоже не могу делать вид, что ничего не происходит. А если ты опасаешься мне навязываться, то что ж, я эту роль возьму на себя. Идёт?

Гарри замолчал, наконец встретился с её внимательными карими глазами, остановил свой забег из угла в угол.

— Разумеется, я тебя не прогоню, — тихо ответил он, чувствуя, как пересохло в горле.

«Никогда, — подумал он про себя обречённо. — Просто однажды ты сама утомишься от количества пиздеца, что ко мне в набор прилагается. Но я не хотел бы тебя потерять».

— И ты вовсе не навязчива, — добавил он обескураженно спустя несколько секунд молчания. — Я благодарен тебе за всё, что ты делаешь. Всегда благодарен. Я благодарен судьбе, что ты есть в моей жизни. Что мы вообще встретились.

— Вот и чудесно, — улыбнулась она лучезарно, но глядя на него с прищуром, будто не совсем веря в то, что он и в самом деле осмелился вслух произнести такие неожиданно для себя откровенные слова. — А теперь, тебе стоит с Джорджем поговорить. Слышала, тарелка супа, что принёс ему Кикимер, оказалась надета ему же на голову. Попробуй там быть помягче, ладно? Но зови, если что.

* * *

— Припёрся насильно влить в мою глотку супчику? — вкрадчиво поинтересовался Джордж, валясь на постели. Судя по всему, так с неё и не встав за время их отсутствия. — Лучше бы огневиски притащил. Выпить за погибших.

— Хорошая попытка, но нет, — Гарри уселся на кресло возле окна и подпёр лицо кулаком.

— Тогда не мог бы ты найти какую-нибудь важную причину внезапно куда-нибудь свалить? У тебя дел, как обычно, должно быть невпроворот. Детишек там каких спасти, пророчество очередное выполнить, женщин всех перецеловать после какого-нибудь героического поступка. Видишь ли, я из-за твоего самоуправства начинаю чувствовать что-то человеческое, а это не совсем то, на что я рассчитывал. По крайней мере, в ближайшие годы, — проворчал Джордж, сверля взглядом потолок. — Или вообще никогда.

Прошло несколько тяготящих обоих минут, в которые Гарри молчал, тяжёлым взглядом изучая друга.

— Твоё агрессивное молчание убивает, — раздражённо буркнул наконец Джордж. — Я тут столько морально готовился к тому, что ты мне начнёшь вещать о том, кто и какое количество минут рыдал на поминках, о том, как душераздирающе заламывали руки мои родственники, ну и остальной набор из серии происходящей ныне трагикомедии «Джорджи, какое же ты разочарование!»

— Если ты хочешь что-то узнать — заканчивай выпендриваться и просто спроси, — усмехнулся Гарри.

Джордж замолк. Гарри с интересом выжидал.

— Ладно, — не выдержал он. — Ну и как там моё невероятно рыжее семейство? Всё такие же шумные и досаждающие как сотня Пивзов?

— Скучают, — ответил Гарри, замечая, как вздрагивает Джордж. — Рон искал тебя. И он всё ещё следит за твоим магазином, если тебе интересно. Тебе стоило хотя бы дать им знать, что ты в порядке.

— Ага, — только и говорит Джордж, выглядя ещё более подавленным, нежели ранее. — А подружка-то твоя где? Не хватает как-то строгого взгляда, чтобы играть роль плохого полицейского. Но честно говоря, я запутался, кто тут из вас хороший. Вы так-то оба ебанутые.

— Хочешь поговорить с Гермионой?

— Ну. Думаю, её разжалобит мой внешний вид и вообще моя ныне охуенно весёлая жизнь. Так что прижмёт меня к своей мягкой женской груди и ка-а-к начнёт утешать, — съязвил Джордж, с вызовом на Гарри. — Разве она не делала так с тобой все эти годы, о, Избранный с кучей психологических проблем? Нет? Ты многое упустил — это же самая приятная часть. Вот Ронни это быстро просёк.

Гарри недовольно скрипнул зубами. Он что же, пытается его выбесить?

— Слушай, а может, и о тебе поговорим? — тут же уцепился за мысль Джордж и резко сел. — А то это же как в квиддич играть в одиночестве. Скучно и чувствуешь себя долбоёбом.

— Что-то вроде «Правды или действия»? — поморщился Гарри.

— Никакого действия, — буркнул Джордж, трогательно обнимая подушку. — Иначе мы тут же в окно друг друга выкинем. Так что правда. Максимально откровенная. Ответ за ответ. Назовём игру «Я не должен лгать», — тут он криво усмехнулся и помахал ладонью, где едва различимо виднелась злополучная надпись. — Только и в этом случае я не совсем уверен, что после того, как мы душу оголим, то тут же не взорвёмся на месте от столь невероятных усилий. Мужчины такое не любят, сам понимаешь, тестостерон слишком на мозги давит. Но я ж теперь упырь, так что…

— Ну и что ты хочешь узнать? — со вздохом спросил Гарри, наступив себе на горло и недоверчиво взирая на собеседника. Всё-таки он никогда не был любителем пооткровенничать и в подобных играх разума участвовать, но если это поможет разговориться Джорджу и хоть как-то сдвинуть дело с мёртвой точки, то он может попытаться.

Небось начнёт его сейчас про Волдеморта допрашивать. Ну, это он переживёт, всё-таки тема для Гарри весьма избитая и вряд ли что-то новое обсуждать придётся...

— Так почему ты с Грейнджер не встречаешься-то? — с ходу огорошил Джордж, отчего Гарри едва не выпал с кресла. — Вы ж давно срослись уже.

— Да иди ты к чёрту, — тут же тихо огрызнулся Гарри, мгновенно заводясь. Вот прямо так, с ходу о подобном спросить? Прямо на свежую мозоль будто наступил! Он ещё и сам толком эту шикарную новость не переварил! — Чтоб тебя. Сука.

Гарри вскочил и вылетел из комнаты, бешено хлопнув дверью. Он услышал, как Джордж за ней издевательски расхохотался.

* * *

— Что ты там Гарри наговорил? — бесцеремонно вторглась в комнату Джорджа Гермиона, отчего тот громко и красочно завыл и бешено засучил ногами под одеялом.

— Вы теперь по очереди врываться ко мне будете и отрывать от суицидных мыслей? Никакого, мать вашу, уважения к чужим страданиям!

— Гарри отказывается со мной разговаривать, — хмурится Гермиона, подходя ближе к кровати и упирая руку в бок.

Джордж медленно садится, чинно складывает руки на груди, зевает.

— Грейнджер, я уверен, ты и за двоих потрындеть способна, так что просто присядь Поттеру на уши и начни цитировать какую-нибудь книжку, тогда тишина тут же заполнится твоей волшеебической трелью! О, Мерлин, не надо так краснеть, я ничего похабного даже не имел в виду. Но идея хорошая, признаю. И на этой ноте — не могла бы свалить… да просто отсюда нахуй? И сейчас мои остатки скромности с трудом удерживают дальнейшее предложение, где содержится более точное расположение твоей цели.

Она насмешливо на него поглядела и уселась на край кровати.

— И чего вам обоим неймётся? У тебя же Поттер есть — ну так и скачи его из какой-нибудь очередной проблемы вызволять. У него их там валом. Неужели какой-нибудь новый Волдеморт за это время не нарисовался? Всё вам подсказывать надо, горе-спасатели.

— Сейчас его проблема — ты, — ответила Гермиона и Джордж заметил, что в её глазах заплясали смешинки. — А значит, ты — моя проблема. Думаю, ты это уже давно и сам понял.

— И за что мне это всё… — протянул он. — Что же я в своей жизни не так сделал? Хотя лучше в это не углубляться. Слушай, ещё подсказку дам. Последнюю. Почему бы вам двоим не объединиться и наконец не решить свои личные затруднения в общей кроватке? Тут этих постелек должно быть сотни, опробуете каждую и наконец-то найдёте чем на досуге заняться! Камасутра большая и сложная, тебе понравится. А меня слёзно умоляю оставить лежать тут, чтобы я мог от души деградировать и упиваться жалостью к себе! — рявкнул он напоследок, сталкивая Гермиону с кровати, хватая за плечи и решительно отводя её в сторону двери.

— Ты не лучше Гарри, — закатила она глаза и покачала головой. Вот же два упрямца!

— Только не ляпни ему подобное, когда наконец переспите, а то мне с ним снова придётся о личной жизни разговаривать, — буркнул Джордж, захлопывая за ней дверь. — Ох уж эти дети!

* * *

— Твоя взяла, — процедил Гарри на следующий день поздним вечером, когда вернулся с работы, от души выпустивший пар, вымотавшийся и уже на всё согласный.

— Да? — Джордж оторвался от чтения газеты и с интересом поднял лицо. Гарри снова уселся в то же кресло и невидящим взглядом уставился в окно. — Ты готов поделиться своими интимными секретиками? Как же захватывающе! Ты же снова от усилий не лопнешь, нет? Ну и славно. А то я тут от скуки уже был готов подохнуть, но надзиратель бдит и продохнуть не даёт. Так почему же ты с Грейнджер не пробовал встречаться?

— Мы слишком друг к другу привыкли, — кисло произнёс Гарри, сцепив пальцы рук и повторяя заготовленную фразу. — Не воспринимали друг друга как представителя другого пола. То есть, мы бесполые. Друг для друга. Брат и сестра. Сестра и брат. Ясно?

— Ха. Ты сказал «воспринимали», — поднял брови Джордж, откладывая газету. — Что изменилось? И чего ты тогда так завёлся от такого невинного вопроса, а?

— Моя очередь, — едко улыбнулся Гарри, яростно выдохнув через нос. — Почему ты считаешь, что твои родные будут тебя осуждать, если покажешься им на глаза?

— Потому что я сам себя осуждаю, — тут же ответил Джордж, глядя на него немигающим взглядом. — И эти их отвратительно жалостливые взгляды вызывают во мне только желание снова забыться в алкоголе. Хотя... я вру? Непорядок. На самом деле я и без их жалостливых взглядов в спирте мариновался и всё ещё не теряю надежды на продолжение. Слушай, вряд ли тебя этот ответ удивит, ты ведь и сам обожаешь на себя всю вину взваливать и в жертву себя приносить, разве нет?

— Это был вопрос? Да, обожаю, это моё регулярное хобби, — тут же ответил Гарри, ловя возмущённый взгляд Джорджа. — Так почему ты решил, что мы с Гермионой должны быть вместе?

Брови Джорджа полезли вверх высоко-высоко под спутанные рыжие волосы, а помятое лицо перекосило от недоумения.

— Потому что вы выглядите как… старые супруги? — в замешательстве ответил он, подбирая слова. — Но при этом смотрите друг на друга таким прямо-таки голодным взглядом. Мне даже неловко находиться вместе с вами, вот правду говорю. Как будто в замочную скважину подглядываю, а вы там голые! Совсем-совсем голые! И старые!

Гарри закатил глаза к потолку, снял очки и с силой провёл ладонью к лицу.

— Умоляю, заглохни. И забудь, что я спросил.

— Поздно. Я уже представил и вряд ли получится подобное забыть, — заржал он. — Ладно-ладно! Не надо меня своим мракоборческим взглядом сверлить, мне и так пиздец как страшно. Какой же ты серьёзный сразу, когда речь о Грейнджер заходит, а.

— Спрашивай уже, — процедил сквозь зубы Гарри, делая глубокий вздох.

— Так что изменилось между вами?

— Джордж, твою мать, ты что, сваха в душе? — не выдержал Гарри, бросая на него сердитый взгляд. — На кой ты вообще к этому прицепился, тебе спросить меня больше не о чем?

— Вообще-то моя очередь спрашивать, а твоя — отвечать, — усмехнулся Джордж, поиграв бровями. — Ты лезешь мне в душу — я лезу в твою. Всем неудобно, все хотят надрать друг другу зад за неуместные вопросы — ну разве не отличная и уютная семейная игра? Поинтереснее «Монополии», скажу я тебе, хотя без алкоголя как-то не то…

— Ты просто хочешь вывести меня из равновесия, чтобы я тебя отсюда выпустил, — фыркнул Гарри.

— О нет, меня раскрыли, — всплеснул руками Джордж. — Ещё один комментарий не по теме и я соглашусь отвечать дальше только в присутствии Грейнджер.

Лицо Гарри перекосило. Проклятый Уизли! Джордж раздражающе широко улыбнулся.

И Гермиона просила с этим типом быть помягче?!

— Или, может, нам так и стоит сделать. Я бы посмотрел, как отчаянно вы выкручиваетесь и лезете на стенку.

— В таком случае ты ещё надолго тут застрянешь, — мило улыбнулся Гарри, вцепившись в подлокотник кресла, отчего тот жалобно заскрипел. — Кикимер как раз целыми днями мается от безделья — общайтесь хоть до совместной тошноты. Да и тарелок целый буфет, можете по очереди на своей башке носить.

— Но так мы ничего не добьёмся, дружище, — сделал грустное лицо Джордж, обняв одеяло. — Кикимер, разумеется, настоящая душка в отличие от тебя, но вряд ли моё общение с ним сдвинет твои отношения Грейнджер с мёртвой точки. Впрочем, мы с ним могли бы что-нибудь придумать — уверен, он, как никто, заинтересован в продолжении рода Блэков. Но на твоём месте я бы не стал давать нам возможность устроить сговор. Или… именно этого ты и добиваешься, хитрец?

Гарри с раздражением смотрел на Джорджа, который уже весьма сонно ему улыбался.

— Я тебя сюда не для налаживания своей личной жизни притащил.

— Мы оба, — зевнул широко Джордж, — в этой игре должны страдать. Иначе, смысл? Если мы не разберёмся с неудобными вопросами, которые сами себе задать боимся, то зачем ты этот балаган вообще устроил? А теперь зови этого старого ворчуна и пусть он мне сказку на ночь почитает своим ангельским голоском. Надеюсь, там будет что-нибудь про великую дружбу, за которой скрывается великая любовь…

Гарри громко хлопнул на прощанье дверью.

Примечания:

Вагон романтоты презентую вам я

А сон про Фреда мне и правда приснился

---

Следующие сутки оказались весьма выматывающими — нарисовался неожиданный рейд за контрабандистами, которые незаконно устраивали перевозки запрещённых зелий в другие страны. Преступники достались донельзя агрессивными, едва осознали, что их со всех сторон окружили мракоборцы и бежать совсем некуда. Помимо щедрых заклинаний, что они швыряли не глядя, те в конце концов также решили, что терять совсем нечего, отчего принялись бомбардировать стражей порядка своим же товаром.

И, даже несмотря на дальнейшее успешное завершение миссии, многие мракоборцы оказались в Мунго с различными повреждениями: кто едва без руки не остался, что из-за подозрительного зелья превратилась в иссохшее дерево (отчего Гарри тут же вспомнил Дамблдора); кто зрение на довольно продолжительное время потерял и был отправлен сразу же в отпуск на восстановление; кто весьма неприглядными волдырями по всему телу покрылся.

Гарри, как он считал, отделался достаточно легко — всего лишь ожог на спине, который ему быстро обработали целители прямо на месте стычки, да ушиб ноги, из-за чего он довольно заметно прихрамывал.

Завалился Гарри домой измотанным до самых печёнок и совсем затемно. В гостиной Гриммо его встретила встревоженная Гермиона, что тут же вскочила с дивана и бросилась навстречу.

Он ткнулся лбом в плечо подруги, вдохнул знакомый аромат её кожи и устало закрыл глаза.

— Ты здесь, — глухо говорит он, проведя ладонью по её спине.

— Конечно, — удивляется Гермиона, будто могло быть иначе. — Я попрошу Кикимера разогреть ужин, — говорит она, усаживая Гарри на диван и стаскивая с него рабочую мантию, а он в это время чувствовал, что ему становится всё хуже. Неужели на него всё-таки попало одно из зелий контрабандистов?

— Гарри, у тебя жар? — обеспокоилась Гермиона, прикладывая ладонь к его лбу.

Он ощутил, как к горлу поступила тошнота и глубоко вздохнул, чтобы её сдержать. Казалось, осталось не больше десяти секунд, чтобы успеть добежать до уборной и под обеспокоенный взгляд Гермионы он ринулся к выходу из гостиной.

Когда Гарри вернулся, то лишь с побелевшим лицом рухнул на диван.

Никогда в жизни он не чувствовал себя так плохо. Если в первый раз удалось добежать до уборной, то в дальнейшем ему мерещилось, будто он умудрился испачкать одежду Гермионы, что приходил целитель, что Гарри зачем-то воспользовался сломанным порталом, который всё никак на место его доставить не мог. Виделось также, что Гермиона сидела с ним часы напролёт, держа его голову у себя на коленях, гладила горячий лоб прохладной рукой, прикладывала мокрый компресс, поила зельями. А ещё Гарри казалось, что он умер бы, если бы не она. Снова.

— Я прикончу любого, кто отнимет тебя у меня, — говорил ли он это вслух, утыкаясь лицом в её живот?

— Ты ведь знаешь — я никуда не уйду, — действительно ли отвечала ему так Гермиона Гарри тоже не понимал, возможно, эти слова были лишь в его подсознании, но они помогли ему наконец отключиться.

Гермиона же выдохнула, только когда Гарри наконец уснул. Разумеется, после слухов о том, что многие мракоборцы в Мунго попали, она не могла не проследить, закончился ли удачно рейд для самого Гарри.

И сейчас он спал, доверчиво уложив голову на её колени и она не осмеливалась шевелиться. Только, не удержавшись, ласково провела рукой по чёрным спутанным и влажным от пота волосам.

Нежность в душе уже весьма привычно и испуганно затрепетала. Несмотря на бесконечные опасности, в которые Гарри встревал на службе и заставлял её нервничать, ей в действительности нравилось о нём заботиться. Нравилось чувствовать это тёплое, светлое чувство, что он у неё в сердце вызывал, нравилось его исключительное доверие к ней — ведь таким, кроме неё, его никто видел.

В голове то и дело вспыхивало навязчивое «Гарри, милый» и уже становилось сложно удерживать это обращение к нему только в мыслях.

Как бы не ляпнуть случайно. Всё же это как-то слишком даже для их диковинных дружеских отношений. Диковинных — не то слово, всё же порой не раз приходилось задумываться, где же там у них должна дружба кончаться или в их случае проводить черту уже не имеет смысла.

Вот, к примеру, на тех поминках Гарри с неё взгляда не сводил. А если и смотрел, то это, скорее всего потому, что Гермиона ему самым родным человеком была, а Гарри просто было бы весьма комфортно и привычно всё это время находиться рядом с ней, нежели среди незнакомцев. Он вообще довольно нелюдимее из года в год становился, будто бы мир всё также считал его «Нежелательным лицом №1», а сам он каждого собеседника — потенциальным врагом. Гермиона прекрасно видела, какие напряжённые взгляды исподлобья он бросал на окружающих, что бесконечно липли к нему на поминках, а вскоре и вовсе потеряла друга из виду. Появился же он уже весьма поздно, когда совсем стемнело уже, взял её за руку, безапелляционно вытащив из толпы, да спросил, не хочет ли она пойти уже домой.

«Домой? Куда именно домой?» — хотелось тут же уточнить ей. Для неё ведь тоже домом стало то место, где сам Гарри был, и если она не додумывала, то и он явно имел в виду Гриммо. Но хоть его вопрос и прозвучал непринуждённо, Гарри после него резко замолчал и нахмурился, будто произнёс что-то не то.

— Идём, — ответила Гермиона, не став его смущать наводящими вопросами и спрашивать, отчего же он таким всклокоченным выглядит и где так долго пропадал. — Джордж там, наверное, на стенку уже лезет.

Угум. Джордж. Точно.

* * *

— Ты не уделяешь мне внимания, — капризничал Джордж, наворачивая круги возле своей кровати. — Где ты шлялся? Я за всю жизнь столько книг не читал, сколько за эти дни! Ты меня во вторую Грейнджер превратить пытаешься?

— С одной бы разобраться, — проворчал Гарри, стоя у двери. — Идём.

— Идём? — поразился Джордж, резко к нему поворачиваясь. — Мы куда-то идём?

Гарри скрылся в коридоре. Джордж моргнул и тут же рванул за ним, едва не потеряв по дороге тапки.

— Смотри — это гостиная, — демонстрировал Гарри, разведя руками. — Ниже находится кухня…

— Спирт, к великому разочарованию, память мне не отбил, — закатил глаза Джордж. — А вот тебе Авада, похоже, да. Я тут бывал сотни раз! Или… ты хочешь сказать, что мне теперь доступны другие локации в этом могильнике?

— Поздравляю с повышением уровня. Это за то, что ты начал принимать пищу, не пытаясь ею убить меня и Кикимера, — хмыкнул Гарри. — Всё-таки ту драку, с участием вилок, я ещё долго не забуду… Но если снова примешься мне ими в бок тыкать, то снова вернёшься в свою комнату.

— Не думай, что я сдался, — буркнул тихо тот и Гарри недобро сощурился. — То есть… Э-э-э… Я хотел сказать… Да, пап! Радость. Счастье. О, тут ещё больше книжек… И даже запретных! Ха! Поттер прямо в руки выдаёт нам свои козыри для побега, видал, Фр…

Он резко замолчал, побледнел, сделал глубокий вдох и растерянно пнул ковёр.

— В шахматы? — предложил Гарри и тот молча кивнул, не поднимая взгляда.

* * *

— Да какого лешего он целыми днями торчит в своей спальне? Я дал ему возможность шататься по дому, с которым уже даже заранее попрощался, а он заперся в комнате и уже неделю отказывается выходить! Ни черта не понимаю. Я ведь и выбор даже предоставил: вернуться в «Нору» или же отправиться в Мунго, а он в ответ только дверь перед моим носом захлопнул. Я не понял — это значит, он остаться хочет?

— Полагаю, у него для подобного поведения имеются веские причины, — отвечает Гермиона, с головой зарывшись в документы и кидая на снующего по её кабинету Гарри чуть осоловелый взгляд. — Ты не пробовал его о них прямо спросить? Пробовал? И что он отвечает?

— «Упыри не выходят из своей норы». «Пошёл нахуй». «Выдашь мне хотя бы бутылочку огневиски — тогда поговорим». «Пошёл нахуй», — процитировал Гарри, нахмурившись и потерев переносицу. — Я не слишком знаю, как упыри на свет появляются, но кажется, Джордж действительно уже собирался в него трансформироваться — внешне уже было не отличить, поэтому я всё же… э-э-э… вынудил его побриться и постричься. Думаешь, он меня теперь действительно ненавидит? Возможно, я и правда на этот раз сильно перегнул палку. Но его настроение меняется каждую секунду, я просто не успеваю уследить: он то трещит за двоих, то молчит целыми днями, просто уставившись в стену и ни на что не реагируя!

Гермиона, вспомнив всклокоченную длинную бороду Джорджа и его спутанные длинные рыжие волосы, не могла не согласиться с категоричным решением Гарри. Она чуть помедлила с ответом, раздумывая над своей версией происходящего.

— Хм, — задумчиво промычала она, вставая и принимаясь неторопливо наворачивать круги вокруг своего стола, то и дело цепляясь мантией за его углы. — Говоришь, он перестал с тобой общаться, едва ты его выпустил? Хм. Но раньше он говорил с тобой весьма охотно? Слушай, даже если он и был обижен за твои действия, то давно бы остыл уже, всё же Джордж не из обидчивых. Так на кой ему эта борода? Понимаю, что для мужчин — это святое, но…

— Это я скоро с таким терпением святым стану. Гермиона, я же вижу, что ты что-то поняла, не тяни, — не выдерживает Гарри, скрещивая руки на груди.

— У меня есть только предположение, — бормочет она. — Просто… просто попробуй убрать все зеркала и другие отражающиеся поверхности из общих комнат. Но я могу и ошибаться. Сам знаешь, как непросто понять, что у человека, пережившего такое горе, сейчас может твориться в голове. А со мной он разговаривать вообще не жаждет, чтобы я могла делать хоть какие-то выводы.

— О, — моргает Гарри, застыв в озарении. — О. Хм. Как я не догадался…

— Думаю, Джорджу было бы слишком неловко говорить о подобном, — вздыхает Гермиона. — Сам бы он о таком точно просить не стал. Возможно, поэтому борода и длинные волосы были для него лучшим решением.

— Вот чёрт, — обескураженно скрипнул зубами Гарри и потемнев лицом. — Я дурень.

— Ты не дурень, — она с усмешкой потрепала его по волосам. — Но явно неслабо выматываешься на службе. И последнее время страшно взвинченный. Совсем себя не бережёшь. Ты свои синяки под глазами видел? А они не лучше, чем у Джорджа, скажу я тебе. И не надо мне тут корчить такое лицо! Мы вроде ещё год назад договорились, что ты перестаёшь себя испытывать и постоянно лезть на рожон! И что я постоянно вижу? Твои бесконечные раны! А что в последний раз было? Обмазался какими-то некачественными зельями! — ворчала она, буравя его сердитым взглядом и тыча в него указательным пальцем.

Он смиренно вынес её выговоры, сделав максимально виноватое лицо, отчего она быстро остыла, лишь глаза к потолку закатила, понимая, что говорить на тему бесполезно, но промолчать просто не могла.

— И да, Гарри, у тебя никогда не было брата-близнеца, чтобы о подобной проблеме можно было бы сходу догадаться.

— У тебя тоже. Но ты же поняла, — он провёл рукой по лицу, а после рассеянно поглядел на подругу. — Ты всегда понимаешь.

Гермиона смущённо замахала руками, а Гарри неожиданно подхватил её за талию и закружил на месте.

— Гарри! Что на тебя нашло?

— Славлю твои мозги. Твою заботу. И я не помню — благодарил ли тебя за то, как ты обо мне пеклась? Правда, несмотря на твоё милое ворчание, есть ощущение, что ты говоришь не обо мне, а о крайне непослушном псе!

— Милое? — поразилась она, вспоминая Рона, который всегда бурно реагировал на любые её слова, не говоря уж про попытки откровенно о чём-либо поговорить. — Мерлин, Гарри! У меня уже голова кружится, — засмеялась она. — Слушай, просто ты и сам всегда всем стремишься помочь, так что должен же кто-то и о тебе волноваться, — сказала она, обнимая его в ответ и поражаясь его внезапному порыву. — А я и не против.

А после её слов вдруг случается что-то странное. Едва Гарри ставит Гермиону на землю, оба, продолжая смеяться, обниматься и держаться друг за друга, внезапно подаются вперёд и коротко целуются. Всё происходит в суматохе, но донельзя естественно, будто так и было задумано, будто так, и никак иначе, должен был закончиться их разговор, но оба резко отпрянули и уставились друг на друга, переваривая это неожиданное прикосновение.

Гермиона, сделав большие глаза, то поднимала руку вверх к лицу, то опускала, а Гарри, увидев смятение в её глазах, тут же проглотил рвущиеся наружу слова. Он считал, что именно он и был инициатором случившееся, но, подавшись порыву, кажется, сделал что-то не то.

— Кхм, — кашлянул он, немигающим взглядом изучая подругу. И как она отреагирует? — Герм…

— М-м-м, да… — промычала она, медленно моргнув. — Забавно вышло…

«Забавно вышло?» Забавно?!

— Да, — меланхолично отвечает Гарри, сунув руки в карманы и криво улыбнувшись. — Обхохочешься.

Муравей таки был прав.

— Мисс Грейнджер… А, простите, вы заняты… — сунула голову в кабинет её коллега. — Вас начальник ищет. Спрашивает, не забыли ли вы о командировке.

Гермиона резко выдохнула, отскочила от Гарри и тут же засуетилась — схватила какие-то бумаги и попыталась было совершить бегство, бормоча что-то о невероятно срочном спасении домовиков.

— Гермиона! — опомнился Гарри, быстро шагнув в её сторону. — Стой. Да погоди же ты!

— Позже, Гарри, — пробормотала она, не поднимая глаз. — Давай позже. Ладно?

Гарри попытался было её остановить, но в руках каким-то образом осталась лишь половина документов, которая пострадала в процессе поимки подруги, а та, успешно прижав к себе остатки уцелевшей работы и взметнув копной, ловко скрылась из кабинета, оставив Гарри позади в не самых приятных чувствах.

* * *

— Погреб для тебя закрыт, дружище, — хмыкнул Гарри, глядя на валяющего и стонущего Джорджа и втайне радуясь, что тот наконец показался вне комнаты. — На нём сотня моих и Гермиониных заклинаний, так что даже твоя упрямая башка этот щит не пробьёт.

— Ты мою головушку недооцениваешь, — промычал Джордж, с трудом вставая и осоловело моргая. — В ней, между прочим, мозги изобретателя плавают!

— Ага, — протянул Гарри, подходя к чайнику, — булькают в спирте. Чаю?

— Лей, — буркнул Джордж, падая на стул и обречённо уронив руки на кухонный стол. — Запрёшь меня в комнате в наказание? Или просто в угол поставишь? Но шлёпать же перед этим будут, да? Да?

— Мне вообще хотелось бы поглядеть, как ты пытаешься в погреб проникнуть, — задумался Гарри, протягивая ему кружку с ароматным зелёным чаем. — Но сомневаюсь, что это возможно — мы всё-таки годами оттачивали всевозможные Защитные заклинания, а ты давно не в форме. Ну насчёт запирания в комнате — да ты же снова попытаешься сбежать, а я не смогу снова так рисковать, как в тот раз, когда ты в вентиляции застрял.

Гарри умолчал о том, как страшно нервничал, когда тот в спальне целыми днями торчал, отказываясь выходить, лишь приказал Кикимеру глаз с непутёвого гостя не спускать — мало ли что этот фантазёр удумает.

— Угу, — промычал Джордж, кривясь от бодрящего вкуса напитка. — А этот хмырь ещё и отказывался меня спасать. «Хозяин на этот случай инструкций не давал!» Пень трухлявый.

Гарри тихо фыркнул в чай, также не став говорить, что разрешил Джорджа вытаскивать, только когда сам от облегчения проржался до слёз, успокоился, выпил чаю и уже с весьма суровым выражением лица наблюдал за тем, как Кикимер магией пытается выдернуть застрявшего в вентиляции горе-беглеца.

— А куда это вдруг подевалась наша староста? — вдруг спросил Джордж, смеряя Гарри пристальным взглядом, отчего тот напрягся и нахмурился. — Дня три не видел уже. Только не говори, что поругались, не может такого быть. Хотя, глядя на твою кислую морду… Нет, я понимаю, что жизнь у тебя на вкус как вяленый соплохвост, но всё равно не верю.

— Это почему же?

— Потому что сиамским близнецам подобное делать глупо, — проворчал он. — С таким же успехом можно руку в глотку зубастой герани сунуть, чтобы друг друга наказать, но при этом имея общую тушку. Уж я-то знаю, о чём говорю.

— Мы не сиамские близнецы, — возмутился Гарри, со стуком поставив кружку на стол и глядя на Джорджа во все глаза. — И ты с Фредом тоже.

Гарри слегка пожалел, что имя его погибшего брата произнёс — взгляд Джорджа тут же потух, а уголок губ нервно дёрнулся в сторону, но избегание упоминания Фреда лишь заостряло на этом внимание и Гарри казалось глупым умалчивать очевидное.

— Ага, — только и ответил Джордж, глядя перед собой потерянным взглядом.

— У каждого из нас есть свои дела и своя жизнь, — буркнул Гарри, отворачиваясь. — И свои желания. Которые вообще могут не совпадать.

— Так вы поссорились или нет?

— Я тебе отвечу. Если ты ответишь на мой вопрос.

— Ах, — протянул Джордж, с усилием сбрасывая морок и болезненно улыбаясь. — Я думал, ты уже забыл о нашей весёлой игре. Ну давай, жги.

— Что тебе снится? — спрашивает тут же Гарри, сдвинув брови на переносице.

— Полагаю, — голос Джорджа похолодел, а пальцы на столе сцепились в замок, — тебя интересует, не кричу ли я по ночам от удовольствия.

Гарри коротко кивает.

— Думаю, тут и так всё очевидно. Я хочу сказать, Кикимер, как ты и сам знаешь, очень хорош… Э-э-э, ладно, ладно! Не смотри на меня таким взглядом. Согласен, шутка перебор… Чёрт побери, естественно, мне снится Фред, что ты ожидал услышать?

— И что именно происходит во сне?

— Поттер, если ты психологом или прорицателем заделался, то скажи сразу, чтобы я кредит заранее взял, а то у меня своих трусов даже нет.

Гарри красноречиво поднял брови.

— Вот ты любопытный, а. Ладно последний сон расскажу. Он совсем тупой, смеяться будешь. Сначала мы с Фредом катались с гор на лыжах — ну эти маггловские палки на ногах, ты знаешь. Он просто давно хотел в горах побывать, все уши мне об этом прожужжал… И вот катаемся мы, катаемся, а позже натыкаемся на группу сектантов в ближайшем лесу, которые там имя своего предводителя воют. Потом гроза вдруг начинается, похоже, как раз из-за всех этих ритуалов. И какие-то люди почему-то с моста ка-а-ак давай прыгать, вот прямиком в пропасть… А мост этот огромный был, этажей сорок или больше, ещё и прямиком от одной горы к другой шёл, а под ним даже не видно ничего. Так бывает вообще? Не знаю, не видел никогда. Фред же всё это время этим людям помочь пытается, магией словить, а вокруг хаос начинается, какие-то бестолковые служивые везде бегают, людей спасти пытаются, но толку от них, как и всегда. И тут я Фреда из виду теряю… А потом поднимаю голову к мосту, а он там стоит, вниз смотрит, прямо на меня. Кричу, чтобы не глупил, что я сейчас подойду, а он смеётся, рукой машет, мол, стой на месте. А после просто прыгает с остальными в пропасть. Как будто так и надо. А я всё стою в этих проклятых лыжах. И с палками в руках. И машу ими, как дурак последний, будто колдовать с их помощью пытаюсь. Ну смешно же. Нет? Ну, может не смешно, но всё же тупо. Или это я просто всё ещё такой же тупой, как тогда, когда ничего сделать не смог.

Джордж замолкает.

Гарри садится рядом на стул, но Джордж на него не смотрит.

— Мне часто умершие снились, — говорит Гарри тихо. — Но я-то всегда сам по себе был, отчего, наверное, зачерствел вконец, поэтому и не вижу их больше.

— О да. Чёрствый, чёрствый Гарри, — ехидно фыркает Джордж, глядя на него с мрачным весельем. — Хуже тебя и впрямь сложно найти, и как тебя завистники за твои добродетели до сих пор не заавадили? А ещё у чёрствого Гарри не осталось никого, чью смерть он бы не пережил. Никого, с кем он без слов может разговаривать, кто по-настоящему поймёт всё то, что он чувствует, а если и не поймёт, то сделает всё, чтобы дышать стало легче. Никого, никого, никого! — издевался он.

— Джордж, — вздохнул Гарри, снова заметно напрягшись, — я прекрасно понимаю, о ком ты говоришь.

— Ну вот и представь, что у тебя действительно никого больше нет, — цедит он, скрипнув зубами.

— Скажи мне что-то, о чём я не думал. Я, чёрт подери, представлял подобный исход множество раз, — отрезает Гарри, чувствуя, как знакомо холодеет нутро. — И много раз она была в опасности. Я знаю, о чём ты говоришь.

— И всё же она жива и рядом. Ты счастливчик.

— Да просто баловень судьбы, — сухо отвечает Гарри. — Но ты прав — у меня никого ближе неё не было и вряд ли будет. Вот ты как думаешь, почему я после Авады жив остался?

— М-м-м… знаменитости любят, чтобы их упрашивали, так что у Смерти против твоего упрямства не было и шанса? — с сомнением предположил Джордж, ковыряя ногтем стол.

— Помимо того, что я должен был Волдеморта прикончить, я также не хотел, чтобы Гермиона плакала или винила себя в моей смерти. А она бы стала, я, блин, точно знаю. И тогда мне эта мысль неслабо помогла вернуться. А туда… да туда мы всегда успеем уйти.

— Вернуться? — насторожился Джордж, резко подняв голову. — Откуда? Из мира мёртвых?

— Можно и так сказать, — осторожно ответил Гарри, жалея, что затронул эту чертовски опасную тему. — Представь себе, я мог бы на всё плюнуть и просто уйти, на облачке там полёживать да коктейли попивать. В целом, думаю, после уничтожения крестражей вы там с Волдемортом и сами бы уже справились, я не особо уже требовался.

— А что… там? — пересохшим голосом спросил Джордж, глядя на него немигающим взглядом. — Скажи. Я должен знать.

Гарри помедлил, побарабанил пальцами по столу.

— Знаешь, непростой вопрос. Я тебе расскажу. Как только узнаю об этом больше. А ты в это время будешь со мной разговаривать и выходить из комнаты, ясно? — он попытался было встать, но Джордж неожиданно крепко вцепился в его запястье.

— Скажи как есть, — напряжённым голосом произнёс Джордж, глядя на него почти с яростью, столь нетипичной для себя. — Сейчас. Ты не можешь не ответить. Не надо так со мной. Ты хотел помочь? Так ответь.

— Отвечу, — согласился Гарри, высвобождая запястье. — Позже. Я тебе свои условия озвучил. А пока спроси о чём-нибудь ещё.

Но Джордж молчал, продолжая сверлить его диким взглядом. Гарри не менее упрямо смотрел на него в ответ, подняв брови, как бы говоря, что от своего решения не отступит.

Джордж сделал глубокий выдох. Гарри встал.

— Мяу? — донеслось у пола и оба перевели взгляд вниз.

Гарри тут же подхватил Живоглота на руки и протянул его Джорджу.

— Ты мне показываешь, как коты выглядят или предлагаешь с ним понянчиться? — озадачился Джордж чуть надтреснутым голосом.

— Сдурел? Это он с тобой будет нянчиться, — сказал Гарри удивлённо, впихивая кота в руки собеседника. — А я на работу. Бесить окружающих своей добродетелью.

— Приплыли, — кисло пробормотал Джордж, держа Живоглота на вытянутых руках. — Ещё один надзиратель нарисовался. Хотя, в целом, ничего такая подушечка для слёз…

— Урчи там как следует, — напоследок пробормотал Гарри коту на ухо и тот согласно мявкнул.

А когда Гарри оказался у выхода из кухни, как услышал в спину безжизненный вопрос:

— Так вы что же, поссорились?

— Нет, конечно, я же не идиот. Гермиона просто в командировке и поэтому просила за Живоглотом присмотреть, — с усмешкой ответил Гарри.

— Эй, это халтурный ответ! — раздалось недовольное в спину.

— Пожалуйся на это Живоглоту. А лучше маме напиши.

Выйдя из кухни Гарри тут же помрачнел — Гермиона уехала довольно внезапно, оставив ему только записку. Такую привычно бодрую и дружелюбную, будто ничего и не произошло, отчего он эту бумажку непроизвольно в кулаке сжал да в камин гневно швырнул.

Он мог бы её выследить, безусловно, но хотел дать время ей переварить произошедшее, хотя сам уже откровенно был на луну готов выть.

И сны эти проклятые, с участием Гермионы, совсем из него все соки выжали — казалось, прорвало вдруг плотину, что он в своей голове так старательно удерживал. Если раньше влечение к подруге никоим образом себя не проявляло, то стоило лишь признаться себе в своих истинных к ней чувствах, как спать стало совершенно невозможно.

Гарри то и дело обречённо представлял, как хватает подругу, безапелляционно подминает под себя и целует эти её изящные губы. И вот ладно со сном беда, но тут уже и работать выходило с трудом!

Он был готов поклясться, что как только она вернётся, то снова постарается сделать вид, что ничего между ними не случилось, и зубы от этой мысли то и дело принимались скрипеть.

* * *

— Гарри заставил тебя делать ремонт? — фыркнула Гермиона, с весельем глядя на Джорджа, что с кислым лицом сдирал руками старые обои в гостиной. — И без магии?

— «Трудотерапия» — передразнил Джордж Гарри, сердито пиная оторванные обои в остальную груду и становясь ещё сильнее перепачканным пылью. — «Трудотирания» — вот что я скажу!

— Гарри может быть настырным, когда захочет, — усмехнулась Гермиона, усаживаясь в кресло и замечая, что Джордж наконец сменил халат на футболку и джинсы, а сам он выглядит чуть лучше без бороды и с привычными ей короткими волосами. — И как он тебя заставил?

— А тебя он как заставил с собой столько лет возиться? — спросил Джордж. — По принципу «Этот псих убьётся быстрее, чем я произнесу Вингардиум Левиоса» или «За любимым прямо в ад», а, Грейнджер? О нет… оба этих варианта, неужели я угадал? Какой я умный, оказывается, кто бы знал.

Гермиона лишь прищурилась в ответ.

Уже полночь скоро, похоже, рейд у Гарри снова затянулся. Впрочем, это давало ей время в сотню раз прокрутить в голове то, что уже сотню раз и так уже прокрутилось в голове.

— Ладно-ладно! Я пролез в погреб, — признался Джордж тут же, косясь на внезапно поникшую девушку. — Он сомневался, что я способен на это без магии.

— О? Ты обошёл наши заклинания? — поразилась Гермиона, вытаращив от изумления глаза и с любопытством подавшись вперёд. — Серьёзно?

— Обижаешь, — протягивает Джордж, ногтем старательно соскабливая особо упрямые куски обоев. — Забыли, с кем имеете дело?

— Ну же, расскажи, — нетерпеливо ёрзала на кресле Гермиона.

— И что мне за это будет? — ехидно улыбнулся Джордж, выпрямляясь и охая из-за затёкшей за долгую работу спины. — Выпьешь со мной рюмашку? Только бутылка с тебя.

Гермиона лишь насмешливо дёрнула бровью.

— Глотик! — воскликнула она радостно, когда на пороге гостиной появился сонный кот и тут же кинулся к ней. — Тебя никто не обижал?

— Обидишь этого рыжего беса, как же, — пробурчал Джордж, глядя на свои расцарапанные руки. — Кого угодно до кондрашки доведёт.

— Ну-ну, не будь таким самокритичным, — усмехнулась Гермиона, потираясь лицом о мягкую шёрстку своего домашнего любимца.

— Ты только глянь, — возмутился Джордж, вытягивая перед собой ладони и демонстрируя неслабые раны. — Я, в отличие от Блинномордого, максимум куснуть могу, и это жертве даже понравится!

— Очевидно, получил ты за дело, — с подозрением сощурилась Гермиона. — Вот только не говори мне, что пытался убиться об кота. Не хочешь честно рассказать? Нет? Я всё равно узнаю. Так, а что же там насчёт погреба?

Джордж обиженно насупился и отвернулся.

— Этот… господин наврал Кикимеру, — раздался знакомый скрежещущий голос домовика. — Надавил на жалость. Плакался и врал. Врал и плакался. Кикимер сжалился.

— Но ты же не должен пускать Джорджа в погреб, — медленно произнесла Гермиона, озадаченно моргнув. Он что, запрет Гарри проигнорировал?

— Кикимер и не пускал! Рыжий мерзавец вцепился в него, когда Кикимер собирался принести ему оттуда маринованных яиц! — провыл Кикимер, теребя свою скромную одежду.

— Да, я так по ним скучал, — жалостливо вздохнул Джордж, печально глядя на собеседников. — Но какие маринованные яйца без алкоголя, скажу я вам? Пришлось брать дело в свои руки.

— Кикимер плохо-о-ой! — завыл домовик, падая на колени. — А этот бездельник ещё хуже-е-е! Тот начал в Кикимера швыряться бутылками! Сказал, что если Кикимер попытается его оттуда вытащить, то продолжит уничтожать бесценные экземпляры! Кикимер не знал, что делать и оставил негодяя в погребе!

— И я уверена, Гарри тебя за это простил, — пробормотала Гермиона домовику успокаивающе, при этом исподлобья глядя на Джорджа.

— Зато недостаточно наказал этого бессовестного, неблагодарного… — начал распаляться Кикимер, грозно взирая на Джорджа и начиная наступать в его сторону.

— Э-э-э, дружочек, я своё уже получил! — нервно засмеялся Джордж, хватая кусок обоев и пытаясь им прикрыться от разозлённого домовика. — Я там несколько часов проторчал, весь зад отморозил! Да, я неслабо запасы пойла сократил, но меня же даже уже Плоскомордый проучил! И гляди — делаю тут ремонт! Ремонт! И… и ты не можешь меня наказывать!

— Хозяин на этот счёт инструкций не давал, — прорычал Кикимер.

— Гермиона! Помоги! — панически завопил Джордж, явно забыв, кем она работает.

* * *

Гарри вывалился из камина, при этом едва не навернувшись на собравшемся в кучу ковре и каком-то хламе, похожего на гору старых обоев. Недавно полученный ушиб ноги тут же дал о себе знать — наверное, не стоило ему манкировать той мазью, что ему в Мунго выдали…

Правда, сейчас ему досаждали более свежие, хоть и неопасные, раны — порез на запястье, который он ещё днём получил, напоминал о своём существовании, хоть и отдавался в руке уже лишь тупой ноющей болью, а приличный синяк, что красовался на скуле от прилетевшего в лицо горшка с цветком заставлял морщиться и периодически прижимать пальцы к щеке, дабы убедиться, что она ещё на месте, ибо онемела эта часть лица знатно. Кажется, этим проклятым горшком ещё и бровь неслабо рассекло, но кровь уже застыла и глаз не заливала. Возможно, ещё какие-то синяки и царапины имелись, но о них Гарри не задумывался — заживут и так. Он и в Мунго не явился даже, посчитав, что ничего серьёзного в ранениях нет, а вот поспать, особенно учитывая последние бессонные ночи, — святое.

Но про свои раны и сонливость он тут же забывает, едва видит, как Гермиона, закутавшись в его домашний кардиган, спит на старом диване в гостиной. Гарри делает глубокий вздох, собираясь с силами, опускается рядом с диваном на колени и аккуратно убирает спутанные волосы с её лица.

Сердце тут же подло ухает куда-то вниз, а сам Гарри устало подпирает кулаком щеку. Он долго любуется мягкими чертами лица подруги, тем, как трепещут во сне её ресницы, как она то и дело кутается лицом в его тёплый серый кардиган. Когда он осторожно берёт её пальцы в свою руку, то чувствует, какие они холодные.

Гарри встаёт, зажигает магией камин. В его доме и в самом деле холодно и довольно безжизненно, может, он и оттого тут мало времени проводит. Приходит сюда, разве что, из-за того, что Гермиона в любой момент может нагрянуть, а теперь ещё и Джордж поселился, отчего он его и припахал хоть как-то это неуютное место оживить. Странное дело, что он в своём доме себя чужим чувствует, будто всё никак не может правильное место найти, где ему по-настоящему хорошо может быть. Словно псина бездомная. Разве что, подле Гермионы ему уютно и спокойно, а уж где с ней быть — дело вторичное. Всегда так было, и он по-настоящему хотел, чтобы это всегда таким и оставалось.

— Гарри, — пробормотала Гермиона, сонно моргая и поднимая голову с весьма всклокоченными волосами. — Гарри?

Гарри подходит к ней, садится рядом на корточки. Чуть отстранённо улыбается. Но в то же время рассматривает её пристально и бесстрастно, отчего она чувствует, как краска к щекам прилипает.

— Что с твоим лицом? — перебивает она, разглядев ссадины в свете камина. — Ты ранен?! Хотя, чему я удивляюсь…

— Всё хорошо, — отвечает Гарри, хмурясь. — Может, наконец поговорим?

— Но твои раны…

— Никуда не денутся.

— Но…

— Не переводи тему.

Гермиона садится, напряжённо застывает, а Гарри встаёт. Запускает пальцы в волосы. Огромные глаза Гермионы становятся ещё больше, и на какой-то миг ему кажется, что она сейчас снова убежит, но взгляд Гарри остаётся колючим и непреклонным, создавая у неё впечатление, что несмотря ни на что, он всё равно скажет, что хочет.

— Давай я помогу их всё же обработать, — настаивает всё же она, следя за его мрачным лицом. — А то на тебя будто тролль наступил.

— Неужели произошедшее с нами было настолько неприятным, — спрашивает он, сдвинув брови и кидая в её сторону косые взгляды, — что мы даже не можем обсудить случившееся?

— Что? Нет! — спохватывается Гермиона, глядя на друга во все глаза. — Просто я не понимаю, о чём тут говорить. Не уверена, что ты и сам понимаешь, что произошло. Я ведь и сама не ожидала, что наброшусь на тебя, поэтому…

— Ты? — озадачился внезапно Гарри, недоумённо сложив брови домиком. — Набросишься? Хм?

— Ну да, — тоже нахмурилась она. — Ох, Гарри… Знаешь, я не хотела бы из-за этой нелепой случайности потерять с тобой нашу дружбу и… Я…

Да где её отрепетированная речь потерялась?

Гарри тихо и безрадостно рассмеялся, потёр ноющее лицо, а в глазах его что-то странное промелькнуло. Насмешка?

— Случайность, — повторяет он, криво улыбаясь и высоко задрав свои чёрные брови. — Да ещё и нелепая?

Она впервые разглядела крошечные морщинки, что лучиками разбегались вокруг его глаз. Лицо заросло щетиной, а от него самого исходил запах дождя и сажи. А ещё, кажется, Гарри снова плохо спит…

— Гарри, — нервно улыбается она, с трудом выдерживая колкий взгляд изумрудных глаз, что из-за отблеска пламени из камина кажутся ей сейчас смертоносными, словно яд, — я не понимаю, почему ты злишься. Ты никогда этого не хотел, так что я склонна предполагать, что ты вполне заинтересован в том, чтобы мы…

— Этого? — перебил он её.

— Меня, — вспыхнула Гермиона, вставая с дивана.

Она всё ещё куталась в его кардиган, буквально утопая в нём, словно чувствуя себя таким образом под защитой. Разговор шёл явно куда-то не туда и Гарри ей совсем не помогал.

— Не хотел. Тебя, — в последний раз повторяет Гарри с тихим смешком её слова, делает тяжёлый вздох, а спустя пару больших шагов оказывается снова подле Гермионы. С силой обхватывает за плечи и почти гневно целует её манящие губы. Вскоре его пальцы стискивают её затылок, скользнув в узел волос, которые от нажима освобождаются и рассыпаются по плечам и спине. Мозг тут же плавится от желанного прикосновения, от мягкости её губ, а пальцы чуть дрожат как от нервозности, так и от острой необходимости дотронуться до дорогого человека везде, где только можно. Сонная, тёплая, растрёпанная — в эти секунды Гермиона принадлежала только ему. Всего лишь несколько секунд, но каких замечательных… Ох, как же он скучал по ней эти дни.

— Вот ну и что ты делаешь, — едва слышно бормочет она, открывая медленно глаза и помутневшим взглядом глядя на друга, когда он неохотно и с трудом отстраняется.

— Не даю тебе возможности притвориться, что ничего не произошло. Полагаю, теперь я выразился более конкретно, — сквозь зубы произносит Гарри и с вызовом щурится. — Так что с «случайностью» мы, кажется, разобрались. А ещё и с тем фактом, как я тебя «не хочу».

Гермиона, ясно поняв, о чём он говорит, розовеет — Гарри прижимается к ней всем телом и она во всех красках чувствует, насколько он возбуждён. От него буквально идёт жар и ей даже кажется, что вовсе не камин эту холодную комнату сейчас греет.

— Я… поняла, — говорит она чуть озадаченно, замечая, что ненужный кардиган уже валяется где-то на полу, отчего она внезапно чувствует себя слабой, незащищённой, уязвимой. И из-за кого? Из-за Гарри? Вот так сюрприз — он-то у неё как раз-таки всегда противоположные чувства вызывал. — Поняла.

— Гермиона… если я перестарался и мои чувства всё же не взаимны, то не бойся меня обидеть, дав как следует коленкой. Этот удар я постараюсь принять с достоинством, а о произошедшем никогда больше не заикнусь. Мы примем твою прекрасную теорию о «нелепых случайностях» и снова вернёмся к тому, что у нас было, — сухо говорит он, чувствуя, что с трудом удерживается от дальнейших прикосновений и ненавидя себя за почти тоскливое звучание собственного голоса. Интересно, её кожа такая же шелковистая под рубашкой? — Если ты действительно хочешь именно этого. Но твоё бегство и молчание меня убивают — ты прекрасно знаешь, с каким трудом я выношу неизвестность.

Мерлин, как ему было тяжело эти слова говорить — кто бы знал! Он даже с отчаянием думал, что непривычно для себя солгал — неужели смог бы снова с ней просто дружить, улыбаться как ни в чём не бывало, не пытаться к ней прикоснуться? Теперь, когда он понял, прочувствовал, какого это — действительно любимого человека целовать? Так как же смотреть на то, как она с кем-то ещё отношения строит? Нет, это выше его сил. Он достаточно легко смог подобное пережить, когда смотрел на Чжоу и Седрика, на Джинни и Дина, но эти детские влюблённости и рядом не стояли с тем, какую невероятную бурю чувств вызывала у него его родная подруга.

Он в душе посмеялся над собой — ведь думал, что не позволит себе Гермиону потерять. Как Рон. Но смог бы он дальше с ней дружбу отыгрывать? «Если он больше, чем друг, она уже меньше чем подруга. И наоборот», — вспомнил он слова, которые ему когда-то Джинни презентовала, но Гарри тогда только недоумённо брови задрал, не до конца понимая, что, собственно, не так в его отношениях с Гермионой.

Прав был Джордж. Лишиться Гермионы — как без руки жить. Может, даже ещё и ноги.

Гермиона смотрела в потемневшие, будто от ярости, глаза Гарри, видела в их глубине столько ярких эмоций, в душе поражаясь, что являлась их причиной, что это она сделала это с ним. Она чувствовала, как крепко он держит её за плечи, будто боится отпустить, будто больше никогда её обнимет, и ничего подобного допускать не собиралась.

— Вот, значит, оно как, — внимательно глядя на него и чуть склонив голову, медленно произносит Гермиона. — И дело даже было не в благодарности за заботу…

— Да. Чертовски забавно, правда? — угрюмо спрашивает он и, вопреки словам, сверля подругу серьёзным взглядом. — Так кто я для тебя, Герм?

Была в нём эта неожиданная бесшабашность, которая вновь и вновь зачаровывала её, как и сейчас, когда он вдруг все их правила попрал и прямо сказал, что думает и чувствует.

— Гарри, — начала Гермиона, вдруг улыбнувшись как никогда нежно, и закусив на мгновение губу, — милый, — от этого тихого и давно желанного обращения у неё внутри словно взошло солнце, а он в ответ молча поднял бровь. — Я-то в действительности знаю, чего хочу. Просто мне нужно было понять, что ты сам не считаешь случившееся спонтанной глупостью. Или просто благодарностью. А я же всеми силами старалась, чтобы ты никогда не понял правду. О том, что на самом деле к тебе чувствую.

Гарри замер, когда она подняла на него свои бархатистые карие глаза. Так она просто давала ему шанс выкрутиться без потерь? Он мог бы сказать, что это было весьма мило и тактично с её стороны, если бы все эти дни не находился в таком раздрае!

— Ах ты… бесовка, — почти прорычал он, грозно нависая над ней и слегка встряхивая за плечи. Ему показалось, что у него внутри кто-то вдруг бросил спичку и подкинул дровишек в уже едва тлеющий огонь. — А я думал, что всё между нами испортил, когда ты в панике сбежала! Ты хоть понимаешь, чем мне пришлось рисковать?! Я тут так здорово ощущал себя идиотом, что чуть не рехнулся вслед за Джорджем! Ах, спонтанная глупость, значит? Ах да, я же именно так и живу! ⁽¹⁾ — покалеченная рука тут же заныла от резких движений и он скривился.

— Знаешь, я тоже была в растерянности, — изумлённо фыркнула Гермиона, сверкнув глазами. Он серьёзно назвал её бесовкой?! — Я как-то не думала, что подобное и в самом деле произойдёт! И ты так странно отреагировал, когда я тебя поцеловала… Да я поэтому и давала тебе возможность сделать вид, что ничего не случилось!

— Ты меня поцеловала?! Но… это же был я! И ты хочешь сказать, что это я странно отреагировал? А как же твой полный ужаса взгляд, ещё это «забавно», а потом ты просто смылась, и не дала даже возможности… — продолжал гневаться он, но Гермиона не дала ему договорить — встала на цыпочки, притянула его к себе за шею и обхватила родное лицо. А после с наслаждением прижалась своими губами к его и поцеловала его с такой несдержанностью, которая поразила бы её саму ещё минуту назад.

Он оторвался от неё резко, тяжело дыша и прохрипел:

— Ладно…

Несколько секунд они просто стояли молча, вцепившись друг в друга и глядя в глаза напротив, будто только сейчас как следует разглядев.

— Ох, — тихо сказала Гермиона, с трудом приходя в себя и с наслаждением зарывая пальцы в его смоляные волосы, — знаешь, обожаю их. Каждое, каждое утро, что я тебя видела, с трудом сдерживалась, чтобы этого не сделать. Но это было бы неуместно в нашей дружбе, правда?

Гарри заморгал, разомлев от поцелуев, которыми она снова щедро одарила его лицо. Она обожала и его всегда такой прямой взгляд пронзительно зелёных глаз, и эту кривую молчаливую усмешку, из-за которой её сердце всегда подло удар пропускало, и…

— Чёрт побери, я обожаю в тебе всё, и знал бы ты, как тяжело об этом так долго молчать, — пожаловалась она, коснувшись губами здоровой и колючей от щетины щеки. — Ты же простишь мой побег? Признаю, я не по-гриффиндорски дала дёру, опасаясь, что не смогу больше тебе в глаза смотреть, когда ты сделаешь вид, что... что случился конфузный инцидент.

— И поэтому первая сделала вид, что это была ошибка, — закатил глаза Гарри, всё ещё метая ими искры. — Какое коварство.

— Но я ведь думала, что это именно я просчиталась! И всё же вернулась, как только допустила мысль, что ты тоже можешь что-то ко мне испытывать. Извини, я просто не сразу смогла это осознать, — возмутилась она. — У нас всё-таки всегда отношения были… странными. На грани… кхм… дозволенного. Всякое могло случиться. Да ещё без… намерений. Думаю, именно поэтому мы оказались втянуты в эту странную интеллектуальную игру «Кто кого сильнее обдурит». Но в итоге мы оба оказались обмануты, разве нет? Знаешь, порой нам всё же стоит важные вещи обговаривать вслух.

— Ты, конечно, права, — бурчит Гарри. — Но я всё ещё зол, как чёрт.

— Что ж, кажется, мне придётся просить прощения чуть более убедительно, — пробормотала Гермиона, прижимаясь к нему всем телом и касаясь губами мужской шеи.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — выдохнул Гарри, запуская пальцы под её рубашку и чувствуя бархатистость девичьей кожи. Он снова поймал её губы и завлёк в пылкий поцелуй. Закрыв глаза, она позволила себе наслаждаться его близостью и запахом, думая, что может умереть от этого мучительного блаженства. Гарри был весь вымазан сажей, измучен, но она решила, что он самый красивый мужчина на свете, и что важнее его для неё нет никого и ничего.

— Мои ноги… — простонала она, не прекращая прикосновений и чувствуя, как уже откровенно подгибаются колени.

Гарри подхватил её, уселся на диван и попытался было усадить на свои колени, но она тихо хмыкнула и решительно устроилась на нём верхом, заставив Гарри шумно выдохнуть и вцепиться в её бёдра.

— Знаешь, я тут вообще-то пытался быть джентльменом, — говорит он, утыкаясь носом в её ключицы и вдыхая запах кожи. — А ты нагло сводишь мои усилия на нет.

В его улыбке и голосе был намек на озорство, и она не удержалась от усмешки в ответ.

— К чёрту, — отвечает она, гладя его шею, плечи, спину. — Я о тебе столько фантазировала, что во мне уже не осталось ни капли сдержанности. Ты сам открыл этот ящик Пандоры.

— Фантазировала? — повторяет Гарри, переваривая эту мысль. — Чёрт побери, у меня по сравнению с этими фантазиями хоть один жалкий шанс есть?

— Тебя никем не заменить, — рассмеялась она, глядя на него искрящимися от счастья глазами. — Никем. А если у тебя вдруг на этот счёт есть сомнения… Я, конечно, понимаю, что у нас всё вышло странно, но…

— Прости, — перебил он, на мгновение накрывая её губы своими, — но мне сейчас чертовски тяжело обрабатывать информацию, когда ты так вкусно пахнешь и… елозишь.

— Так и задумано, — пробормотала она.

— Что? — с усмешкой спрашивает он, отстраняясь и пересекаясь с ней взглядом. — Ах вот, значит, как… Что ж, вызов принят.

Он подхватывает её на руки и красноречиво смотрит в её глаза.

— Но потом… потом я всё же обработаю твои раны, — настаивает она, ткнув пальцем ему в плечо и озабоченно хмурится. — Смотреть больно.

— Я весь твой.

— Ох, Мерлин... Мне нравится, как это звучит, — хитро улыбается она под его тихий смешок. — Говори это почаще. Как минимум хотя бы в ближайшие… м-м-м… полчаса?

— На данный момент ты меня явно переоцениваешь. У меня, видишь ли, тоже разные фантазии имеются. Поэтому прошу понять и простить теперь уже меня, — усмехается он под её хохот, а после трансгрессирует их обоих в свою спальню.

---

1) И прекрасно себя чувствую!

Вернуться к тексту

Гермиона потянулась, сонно открыла глаза. И ей сразу открылся лучший вид в её жизни — спящий рядом Гарри, на плече которого она устроилась. Он был такой горячий и так приятно ощущался под её пальцами, что лежали на его коже, отчего она не удержалась и провела ладонью по рёбрам и ниже.

— Ох, чёрт, — пробормотал Гарри, медленно открывая глаза.

— Ты, наверное, хотел сказать «доброе утро»? — ехидно улыбнулась она, приподнимаясь и сдувая волосы с лица, что неслабо растрепались за ночь и теперь мешали прекрасному обзору.

— Я потерялся между тем, что утро чертовски доброе, и в то же время мыслью, что снова это чёртово утро, — сонно пробормотал он, скользя по её лицу ласковым взглядом. — Но пока всё же склоняюсь к первому варианту. Который час?

Гермиона склонилась над ним и с наслаждением поцеловала.

— Всё ещё время упущенных поцелуев, милый, — произнесла она с усмешкой и он мягко ей улыбнулся. — Но на самом деле нам пора собираться в Министерство, — вздохнула она горестно, пытаясь с неохотой встать, но Гарри поймал её в свои объятия, обнял со спины и зарылся лицом в пушистую копну.

— А может, ну её, эту работу, — пробурчал Гарри, щурясь от лучей солнца, что яростно пробивались сквозь окна. Гермиона так идеально лежала в его объятиях, а в груди ярко горел огромный шар счастья, из-за чего ему отчаянно не хотелось шевелиться.

— Что я слышу, — изумилась Гермиона, — от главного трудоголика страны, за которую тот готов ежедневно убиваться?

— Странное дело, — пробормотал Гарри, с трудом борясь с самостоятельно закрывающими веками, — я почему-то всегда был уверен, что этот титул принадлежит тебе.

— И я готова его себе забрать, если ты наконец перестанешь без конца собой рисковать, — привычно проворчала Гермиона, на что Гарри протяжно завыл. — Ты вообще в курсе, что мне пришлось твою пострадавшую сторону лица совсем без поцелуев оставить? Считаю это страшным упущением. А тот ожог на спине? Даже ногтями не впиться, — пожаловалась она.

Услышав громкое фырканье за спиной, Гермиона повернулась к нему и уложила голову на соседнюю подушку.

— Нечего меня смешить, у меня и так лицо ноет, — потёр он внушительную ссадину на щеке и поморщился. — Тащи уже лекарства, я же вижу, что у тебя руки так и чешутся.

Она тут же вскочила, обмоталась тонким одеялом и, едва не споткнувшись из-за своего одеяния, быстро метнулась в уборную, где аптечка располагалась. Руку она Гарри ещё вчера перебинтовала, пока он её нетерпеливо в шею целовал, а вот со всем остальным повременить пришлось — уж больно они заняты были более интересными делами, от воспоминания которых она то и дело розовела.

— Забавно, — произнёс он это донельзя прилипчивое слово, с трудом сдерживая усмешку и с интересом глядя на пунцовую Гермиону, что ему лицо мазью покрывала. — Ещё вчера я был уверен, что вообще тебя не привлекаю, а теперь ты… здесь. Голая.

— Я тоже думала, что тебя не привлекаю, представляешь? — буркнула она, мягко размазывая мазь по его щеке и смущённо поправляя своё одеяние на всякий случай. — Не говоря уж о большем.

Он чуть отстранился, посмотрел на сосредоточенное лицо подруги, пока та почти невесомо проводила пальцами по бурым ссадинам и синякам, на её слегка сдвинутые у переносицы брови, на длинные ресницы и большие карие глаза. Он наслаждался тем, как близко к нему она находилась и старался не любоваться слишком открыто. Гарри понимал, что это была совсем не разовая интрижка, не глупая временная влюблённость — он был твёрдо уверен, что это была любовь всей его жизни, и ему показалось очень важным, чтобы Гермиона тоже знала об этом.

— Любой стал бы самым счастливым человеком в этом проклятом мире, если бы ты его полюбила, — произносит Гарри чуть дрогнувшим голосом. — Любой. А я просто слепой идиот, который не сразу это понял. Оказывается, можно жить и не понимать, что на самом деле чувствуешь.

— Гарри, — сказала она растроганно, мазнула большим пальцем по колючему подбородку и заглянула в красивые зелёные глаза, в которых застыло опасение от невысказанного вопроса. — Неужели ты не видишь? Каждый мой шаг, действие, всё, что я делаю для тебя? И ты правда думаешь, что мне нужен кто-то другой? Балбес.

Гарри немигающим взглядом глядел на неё, чувствуя, как в груди сердце тает, растапливая всю горечь и страхи, что оно скопило в душе за эти дни. Она действительно его любит и он больше в этом не сомневался.

— Ты столько для меня сделала, стольким пожертвовала, и всё время была рядом, — сказал Гарри севшим голосом. — Мне часто казалось, что я просто не заслуживаю столько хорошего, не говоря уж о тебе самой.

Она крепко прижалась к Гарри, будто пытаясь раствориться в нём, а он задумчиво наматывал на свой палец её локон.

— Ничего удивительного — ты всегда считаешь, что ничего не заслуживаешь, — проворчала она, обвиняюще ткнув его ногтем в плечо. — Но почему-то не думаешь, что я и многие другие с любым происходящим хаосом справляются именно благодаря тебе. Так что я всегда тобой восхищалась, всегда. И если тебя не будет со мной рядом, то я тогда вообще ни в чём не вижу смысла, — со вздохом говорит Гермиона, ласково потеревшись своей щекой о его щеку.

— А я ведь и правда счастливчик, — пробормотал Гарри, вконец разомлев и вспомнив слова Джорджа.

Гермиона с сомнением поглядела на него и недоверчиво покачала головой.

— Я из тех девушек, от которых я бы сама сбежала, — весело говорит она, лукаво блеснув глазами.

— Сейчас ты меня или дураком назвала, или же это был самый большой намёк на желаемый комплимент, что я слышал, — усмехается Гарри, на что она отвечает ему возмущённым взглядом, но после фыркает.

Громкий грохот внизу заставляет их обоих вырваться из мира, что они друг для друга создали, и бодро подскочить на кровати.

— А вот и началась часть про «чёртово утро», — бормочет Гарри, за секунду натянув штаны, схватив палочку и тут же бросившись вниз, пока Гермиона пыталась выбраться из кокона одеяла, в процессе едва с кровати не упав.

* * *

Гарри ожидал чего угодно: очередной попытки проникновения в погреб, потасовки с Кикимером, догонялок с Живоглотом… Но перед ним предстала невиданная картина происходящей вакханалии, где по дому метались и истошно орали различные существа, половину из которых Гарри сразу даже вспомнить не мог.

— Что за б… — начал он, когда банши заорала так пронзительно, что ему пришлось закрыть уши и судорожно оглядеть творящееся безумие. — Что ж, судя по всему, на работу я сегодня и правда не иду.

Он попытался оценить обстановку: мимо него пронёсся призрачный пёс, напомнив ему Грима, про которого ему когда-то Трелони говорила; невероятно уродливый упырь драл зубами старый диван; полтергейст с безумным лицом швырялся вазами, выдранными клавишами из пианино и выкрученными лампочками из светильников; по комнате шастало десяток заколдованных скелетов, что гремели челюстями и костями; Живоглот же активно преследовал странного лысого кота, что с воплем удирал от него…

Всё вокруг летало, безобразно грохотало, орало, из-за чего Гарри пришлось сигануть под ближайший стол. Он наконец сумел разглядеть, что Джордж прячется за одним из диванов, а Кикимер активно его защищает.

Из-за звонких криков банши оглушительно треснуло стекло в древнем серванте и Гарри успел наложить щит, дабы защититься от острых осколков, что полетели в его сторону.

— ЧТО ЭТО ЗА НАХУЙ?! — оглушительно взревел он, подползая к Джорджу за диван. Тот сидел, закрыв голову руками, дабы спастись от летящих в него предметов, которыми активно разбрасывался полтергейст.

— О, чёрт, — испуганно отозвался Джордж, завидев Гарри. — Взрослые дома!

— Что это за херня, я спрашиваю? — продолжал орать Гарри, пытаясь держать щит и в то же время отбросить скелета, что приближался к ним и красноречиво щёлкал челюстью.

— Я тебя на эту вечеринку не приглашал! — ответил Джордж и ойкнул, когда ему в голову прилетела ножка стула. — Впрочем, она уже перестала мне нравиться… ПОЭТОМУ СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!

— Как насчёт прикончить тебя? — психовал Гарри, снова затыкая уши из-за воплей банши. — Но ты же этого и добиваешься, правда?! Грёбаный псих!

— Бла-бла, ничего не слышу, я от всех этих ваших криков уже оглох, — пожаловался Джордж, кидая ножку стула обратно в полтергейста. — Ты вообще будешь что-то исправлять или нотации продолжишь читать?!

Гарри не успевает ответить, как комнату заполняет мощный взрыв, из-за чего многие скелеты отлетают в стены и рассыпаются, банши от неожиданности замолкает, упырь, отлетев в сторону, задумчиво щупает сломанный о диван зуб, а полтергейст, ударившись об окно, полное защитных заклинаний, теперь осоловело сидит на полу и моргает.

Гарри высовывает голову из-за дивана и видит взлохмаченную и грозную Гермиону, которая стоит в одной из его криво застёгнутых рубашек, что оказалась ей чуть выше колена, и с палочкой в руке.

— Ангел-хранитель Гарри Поттера и знаний всех библиотек мира прибыл, так что мы спасены, — обрадовался Джордж, высовываясь. — А ангел-то хоть в трусах?

После эти слов Гарри хватает Джорджа за шкирку и заставляет его снова скрыться за спинкой дивана. Мало ли что.

— Защищай этого обормота, — говорит Гарри Кикимеру, а сам кидается в сторону Гермионы.

— Рад, что ты присоединилась к нашему фестивалю пиздеца, — ворчит он, мгновенно хватая её за локоть и утягивая за собой. Они укрываются за перевёрнутым пианино и Гарри напряжённо интересуется: — Какие заклинания ты помнишь против наших гостей?

— На полтергейста и скелетов заклинания подействуют. Упырь в общем и целом безвреден, если его не злить. Но против банши и Грима у нас немного шансов, они привидения, — обеспокоенно отозвалась Гермиона. — Можно попробовать их изгнать туда, откуда они появились. В книге Локонса подробностей не было, но…

В этот момент Гарри накладывает Редукто на скелета, что появляется за спиной Гермионы и его черепушка взрывается на тысячу осколков. Тело же принимается бессмысленно махать руками и вскоре бросается в сторону, успешно ударившись о ближайшую стену и обречённо упав на ковёр.

Остальные, тоже очнувшись после заминки от взрывного заклинания Гермионы, снова принимаются за старое.

— Тащи свой зад сюда! — вопит Гарри Джорджу, который жалобно стонет, но спустя пару мгновений под защитой Кикимера уже кидается в их сторону. — А теперь рассказывай, откуда прибыл этот цирк!

— Там… это… книжечка, — тычет куда-то Джордж, пригибаясь, ибо полтергейст повисает на люстре, что опасно начинает шататься, и с хохотом снова принимается атаковать свою любимую цель.

Где-то вдали залаял призрачный пёс, зашипел Живоглот, заорал лысый кот. Судя по всему, веселье и в другой комнате проходило крайне занимательно…

— Глотик, — озабоченно хмурится Гермиона.

— Твой рыжий бесоёб и сам со всем справится! — пискнул тут же Джордж, прикрывая голову куском крышки от пианино.

— Это ты — рыжий бесоёб! — рявкает Гарри, хватая того за футболку и принимаясь трясти. — Что ещё за книжка, твою мать?!

— Да вот та… которой упырь как раз сейчас завтракает, — бормочет Джордж, хмуро косясь в сторону существа, что таким же взглядом смотрит на него.

Гарри отпускает Джорджа и с помощью Акцио призывает злополучную книжонку, но не рассчитывает, что упырь вопьётся в неё своими острыми зубами так крепко, что прилетит в их сторону вместе с ней.

— Бля-я-ять! — воет Джордж, когда туша упыря влетает в их сторону и падает на них.

Гермиона успевает вовремя отскочить, а после наложить Петрификус и Инкарцеро на упыря, прежде чем тот поймёт, что случилось и от испуга не вонзится в кого-нибудь из них своими зубами. Гарри и Джордж отбрасывают замершее и связанное существо и пытаются вдвоём вытащить у него изо рта толстенную книгу, едва не вырвав тому в процессе все зубы. В этот момент в Гермиону от полтергейста прилетает настольная лампа, от которой она едва успевает увернуться не без помощи Кикимера.

— Кого Кикимер должен убить? — воет несчастный старый домовик, который неслабо утомляется от непривычной заварушки. — Инструкций не дают!

— Да никому из нас в этой жизни инструкций ни на что не дают, смирись уже! — панически орёт Джордж ему в ответ.

— Лучшая мотивирующая речь для восстановления независимости домовых эльфов, что я слышала, — с сарказмом комментирует Гермиона.

Гарри же бросает на Джорджа убийственный взгляд, отчего тот делает виноватый оскал и жалобно смотрит на него в ответ. Кикимер красноречиво молчит, глядя на хозяина, но стоит, вполне готовый к уничтожению самого проблемного здесь гостя.

— Джордж, покажи Гермионе, что ты использовал в этой книжке. Кикимер — защищай их, пока они попытаются изгнать привидений, а я отвлеку остальной зоопарк.

Те быстро кивают в ответ и Гарри вздыхает.

— Сука, ну и дурдом, — ворчит он, давая хорошего пинка скелету, что подкрался к ним, пока они общались. У того громко хрустит колено и он падает на пол.

— Попробуй Левиосу, — рекомендует Джордж, на что Гермиона недоверчиво поднимает брови, но молчит.

Гарри с сомнением накладывает заклинание на следующего скелета, отчего тот сначала озадаченно замирает, а после из воздуха достаёт цилиндр и принимается танцевать… чечётку.

— Потрясающе, — в полной тишине говорит Гарри, когда все присутствующие, включая существ, огромными глазами таращатся на невиданное зрелище, забыв обо всём.

— Всегда хотел узнать, правда ли это, — давится от смеха Джордж.

— Я тоже, — задумчиво говорит Гермиона, на что Гарри кидает ей в ответ недоверчивый взгляд, но она только невинно пожимает плечами.

— Если с научными экспериментами покончено и мы не планируем открывать шапито и разъезжать с ним по миру, то умоляю — давайте уже прикроем эту проклятую лавочку, — рычит Гарри, бешено оглядывая творящийся хаос в его доме.

— Он ещё не пил кофе, да? — интересуется Джордж, на что Гермиона печально и понимающе качает головой, а после утыкается в книжку.

— Тогда мне точно пиздец, — со вздохом делает вывод Джордж, не зная точно, огорчиться или обрадоваться.

Гарри снова перебегает за диван, пытается обратить на себя внимание полтергейста, швырнув в его сторону подлокотник от кресла, и в то же время атакует скелетов взрывными заклинаниями. Но некоторым они особого вреда не наносят, ибо отлетевшие кости порой снова возвращаются на своё законное место, если те в процессе взрыва сумели уцелеть.

Спустя некоторое время борьбы со скелетами, судорожного листания страниц книги, несмолкающего истерического хохота полтергейста и воя банши, от которого, казалось, скоро кровь из ушей хлынет, Джордж наконец радостно воскликнул, найдя нужный ритуал и Гермиона принялась судорожно читать.

— Так… значит, это что-то вроде портала… — бормотала она, быстро водя пальцем по строчкам. — Ты в министерство что ли этот портал открыл?!

— Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, — развёл руками Джордж. — Отец как-то им помогал, поэтому у него были доступы. Ну и, разумеется, я знаю все нужные пароли и явки!

— Разумеется, — процедила Гермиона сквозь зубы и гневно поглядела на Джорджа, что виновато поморщился в ответ. — На кой была нужна эта книжка, если ты просто-напросто незаконно создал портал?! Для этого всем известное заклинание есть!

— Не портал, а порталы, — поправил он. — Мне же нужно было понять, на какие конкретно места я их создаю! Я знал, что они есть в министерстве, но где точно эти ребята обитают — нет! А книжка помогла определить скопления этих существ… Да и палочки у меня нет, а вот ритуал сработал!

— Так теперь нам нужно снова те же порталы открыть и молиться, чтобы не явились новые существа или, что ещё хуже, сотрудники отдела с палочками наперевес! — прорычала Гермиона, в панике запуская пальцы в волосы.

— Не волнуйся, с этой модной причёской из восьмидесятых и в таком развязном одеянии тебя никто никогда не узнает, — уверял её Джордж, с опаской глядя на её яростный прищуренный взгляд и раздумывая, не стоит ли теперь крышкой от пианино прикрываться уже от рассерженной ведьмы. — ГАРРИ!

— ЧТО? — заорал тот, страшно утомившись от бесполезного уничтожения скелетов и из-за отсутствия содержания кофеина в крови. Полтергейст в этот момент как раз докачал люстру до предела и с радостным улюканьем полетел на пол. Раздался оглушительный грохот, звон разбитых ламп и кряхтенье скелетов, на которых эта самая люстра и рухнула, дав Гарри передышку.

— Нам нужно открыть обратные порталы в отдел регулирования магических популяций, откуда они и пришли! — крикнула ему Гермиона, чуть высунувшись из-за пианино. — Или… можем их отправить куда-то ещё. Интересно, а с крестражами эта книжка сработала бы, хм… Но об этом я подумаю завтра.

— Охерительно, — мрачно прокомментировал Гарри, прижав ладонь к лицу и явно думая о том, что будет, если сюда заявятся работники министерства и застанут творящийся ералаш. Но куда попало портал они открыть не могли, наверняка и без того расследование начнётся по поводу пропажи существ, так что если они этот зоопарк вернут, откуда взяли, то хотя бы будет шанс сохранить лицо.

— Создавайте порталы в министерство, — обречённо решает он, тяжело вздыхая и думая, как будет перед начальством, если не перед судом, за нарушение законов выкручиваться. А ещё старательно выбирая, каким заклинанием Джорджу голову открутить. — Гермиона, создавай порталы, а я настойчиво провожу наших гостей домой. Но давай сначала покончим со скелетами, они у меня уже в печёнках сидят… И кусаются чертовски больно!

С помощью совместного Ридикулуса Гарри и Гермиона наконец уничтожают всех скелетов, пока Джордж под защитой Кикимера берёт на себя отвлечение полтергейста (которое заключается лишь в яростных криках и перекидыванием разными предметами).

По кивку Гарри Гермиона создаёт первый портал из валяющейся на полу клавиши от пианино по инструкции из книжки с паролями и явками от Джорджа, и объявляет:

— Для полтергейста.

Гарри тут же с помощью Левиосы подцепляет клавишу и пытается прицелиться в юркого гостя, который со смехом уворачивается от его попыток попасть в него. Тот сурово качает указательным пальцем, но тут же получает в лоб куском рамы от картины, которую в него швыряет Джордж.

— НУ! — командует Джордж и Гарри наконец попадает порталом в полтергейста, который тут же исчезает вместе с клавишей от пианино.

Они переводят дух. Воздух тут же разрезает очередной вой банши, что уплыла в сторону коридора и они в очередной раз затыкают уши.

Гермиона создаёт для крикливой гостьи обратный портал из остатков старинной вазы и команда с тяжёлым вздохом отправляется на охоту.

* * *

Спустя час все существа оказываются изгнаны, а ребята сидящими от усталости на полу посреди невероятного бардака. Но зато больше никаких привидений, полтергейстов и скелетов…

— Кикимер… — хрипит Гарри, вяло махнув рукой. — Кофе, ради всего святого… Всем. По литру.

— Всё прошло не так уж плохо, — замечает Джордж, потирая синяки на лице.

Гарри медленно поднимает голову. Гермиона молча и весьма напряжённо следит за происходящим.

— Не надо на меня так смотреть, Гарри, — нервно смеётся Джордж и прячет глаза.

— О, так ты вспомнил моё имя? — тихо спрашивает он, с трудом встаёт и усаживается на корточки перед ним. — Куда же делось «Поттер»?

— Должен же был я оставить себе хоть какое-то подобие независимости, — уголок его рта дёргается.

— Я бы тебя ударил, но это совершенно бессмысленно, — говорит он сквозь зубы. — Да и я не смогу остановиться и тебя не задушить, а ты только и рад будешь. Так какого чёрта это было? Ты решил нас всех погубить? Так хочется на тот свет?

— И как ты догадался? Разве не ты мне говорил, что там что-то есть? — бурчит Джордж, чувствуя себя под колючим взглядом Гарри крайне неуютно. — Думал, может, хоть полтергейст чего полезного расскажет. А как я ещё должен был узнать? Ты же, сука, молчишь. Да, конечно, я и раньше хотел умереть. Пытался к голове палочку приставить, но яиц не хватило, уж прости. Пришлось вернуться к спиртному, и хоть с помощью него смерти ждать долго, но ты у меня даже этот шанс отобрал. Так что, может, банши мне смерть предрекла бы наконец или скелеты на тот свет унесли. А может, и Грим как-то помог бы сдохнуть? Или я хотя бы от него вконец сбрендил, как мой дядя Биллиус… Разве тебе никогда этого не хотелось?

Гарри с Гермионой во все глаза смотрят на Джорджа, который с пустым взглядом и будничным тоном рассуждал о подобных вещах.

Гарри не выдерживает и грубо пихает его в плечо, но тот даже не реагирует.

— Много ты понимаешь, — шипит Гарри, сверля Джорджа потемневшим взглядом. — Да, у меня никого не было. Ни семьи, ни единой души, которую я мог бы назвать своей. Я был один, чёрт побери. Был козлом отпущения среди ослов. Думаешь, я сам к родителям не рвался? Но торчу здесь и даже пытаюсь что-то тебе доказать. Какой же я идиот.

Гермиона бросила на него обеспокоенный взгляд. Хоть Гарри никогда этого с ней не обсуждал, но она всегда в глубине души догадывалась, что под его кратким сухим ответом «Мне дали возможность вернуться, да и я должен быть сделать то, что должен» скрывается гораздо большее.

— Я всегда знал, что самый сильный человек — самый одинокий, и ты прекрасно вписывался в это определение, даже несмотря на то, что у тебя были друзья, — грустно усмехается Джордж, ставя локоть на колено и подпирая лицо ладонью. — Но друзья — это ещё не всё, правда? Их недостаточно. Ведь всё равно вся ответственность принадлежала тебе. Но теперь у тебя есть Гр… Гермиона. Самый родной тебе человек в этом мире. И теперь она твоя. Я вижу её чёрные трусы и засосы, что нахально мне подмигивают с ваших шей! Так если бы и её не стало? Как Фреда. Хочешь сказать, что осуждал бы меня, реши я уйти? Ведь этот выбор ничем не хуже другого, думаю, ты меня прекрасно понимаешь. Когда плохие дни чередуются с очень плохими, и это всё никак не кончается...

— Супер, — мрачно отвечает Гарри, вставая и болезненно морщась. — Что ж, тогда передам эти последние слова твоим родным, можешь на меня положиться.

Джордж вздрагивает, а Гарри только сейчас понимает, что у того был вид безумца, которого разбудили посреди ночи прямо во время его болезненных сновидений.

— Разве это не подарок — рассказать близким то, что волнует? — тихо спрашивает Джорджа Гермиона, успокаивающе кладя ему руку на плечо. — А твои родные тебя любят и ждут. И мы рядом.

— Ко всем приходят белочка и черти, а ко мне Поттер и Грейнджер, которые капают на мозги, — ворчит Джордж. — И что теперь? Будем и дальше жить дружной шведской семейкой? Просто… просто я не знаю, что делать. Так и что мне делать? Дайте мне хоть какую-нибудь наводку.

— Да никто не знает, что он делает и никаких инструкций нет, разве не ты сам это недавно Кикимеру кричал? — грустно хмыкает Гермиона. — В конце концов жизнь никто и не понимает до конца. Но если ты чувствуешь себя растерянным или неуверенным, то это нормально, так и должно быть.

— А ты умеешь утешать, говоря жестокую правду, — закатил глаза Джордж. — Даже странно, что из-за твоих речей Поттер от безысходности с Астрономической башни не спрыгнул. Но вы оба недолюбленные или недопонятые дети, от которых всегда слишком много требовали и которых слишком мало обнимали. Вы привыкли быть по одиночке и рассчитывать только на себя. Я же рос в бесконечной любви и поддержке, даже странно, что посчитал, что способен на что-то сам. Даже вон оказалось, что Гарри кто-то нужен, чтобы оставаться здесь, что уж обо мне говорить?

— Дружище, — вздыхает Гарри, потирая лицо и выглядя непривычно потерянным, — я никогда этого не говорил, но хочу, чтобы ты знал. Знал о том, что на самом деле я всегда страшно вами восхищался. Тобой и Фредом. Как смело вы всегда шли наперекор всем, смеялись в лицо недоброжелателям и любым правилам. Я серьёзно, не надо так ехидно улыбаться. До сих пор помню ваш магазин с тем плакатом — «Он хитёр, он шустёр»… Я целую неделю ржал, как идиот. Становилось легче. Мне лично всегда казалось, что вы всегда знали, что делать, куда лучше, чем кто-либо из нас.

— «Почему так всех волнует Тот-Кого-Нельзя-Называть? Лучше пусть народ волнует Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать! Он хитёр, он шустёр! От него с давних пор у всей страны запор!» — процитировал Джордж, растерянно улыбаясь. — Моё творчество. Идея Фреда. Обычно это он придумывал всякие розыгрыши, но мне всегда доставалось за компанию. Считал это не совсем справедливым, а теперь думаю, что готов получать все шишки в двойном размере, лишь бы он рядом был. Мы, конечно, иногда перебарщивали с нашими шуточками, но…

Его голос дрогнул и он отвернулся. Замолчал на несколько секунд.

— Так говоришь, что ты наш фанат? — преувеличенно бодрым голосом продолжил он, косясь в сторону Гарри. — Вау, не каждый день такое от самого Гарри Поттера услышишь. Только не говори, что до сих пор хранишь у себя крышку унитаза, что мы тебе подарили, а то я расплачусь! Вообще это была шикарная идея мамы, которая и предложила нам туалет взорвать, но мы решили, что именно ты заслуживаешь трофей за победу над злом…

Гарри устало хмыкнул и снова уселся с ним рядом.

— К сожалению, не храню. Но могу вспомнить кое-что интересное, связанное с вами.

— Хм?

— Думаю, про Петтигрю и Рона, что спали в одной кровати тебе известно? — протянул Гарри и услышал фырканье Джорджа. Краем глаза он заметил, как закатила глаза и скрестила руки на груди Гермиона, но она понимала, что Гарри таким образом пытается Джорджа поддержать.

— Ну как же! — закусил губу Джордж, сдерживая хохот. — Думаешь, мы дали ему об этом забыть хоть на день?

— Не сомневаюсь, — прыснул Гарри. — А помнишь Квирелла? С тюрбаном на башке? Вы в тот год ещё снежки заколдовали, чтобы они ему в затылок били.

— Говорю же, мы иногда перегибали палку, — виновато поднял ладони вверх Джордж, но Гарри заметил в глубине его глаз весёлые искорки.

— Ну, знаешь, я мог бы его даже пожалеть, если бы в том тюрбане рожа Волдеморта не застряла.

— Что? — вытаращил глаза Джордж, недоверчиво глядя на Гарри. — Рожа? Прямо в тюрбане? Прямо рожа-рожа? И прямо в том тюрбане?

— Да.

Они переглянулись, а после громко расхохотались под ворчливое «Придурки», что раздалось от Гермионы, впрочем, произнесённое не без усмешки.

Вскоре возле них донеслось возмущённое мявканье и они увидели потрёпанного Живоглота, который сердито взирал на них.

— Глотик, — позвала его Гермиона озадаченно, — что-то не так?

— Кажется, что мы кое-кого забыли, — произносит Джордж напряжённо и они втроём переглянулись. — Матагота!

В этот момент лысый кот выпрыгивает из-под кресла и, под возмущённое шипение Живоглота, бросается прямиком в объятия Джорджа.

— Глотик, подожди, — пытается остановить его Гермиона, хватая пушистого рыжего кота. — Матагот кажется весьма безобидным…

Крупный лысый кот чёрного цвета со светящимися неоново-голубыми глазами без зрачков вцепляется за Джорджа и трогательно утыкается ему носом в шею.

— Э-э-э, — говорит лишь тот рассеянно, обнимая существо.

— Поздравляю, у тебя теперь есть кот, — говорит Гермиона, многозначительно задрав брови. — Он тебя выбрал.

— Как волшебная палочка что ли? — озадаченно спрашивает Джордж, держа в руках кота, который доверчиво на него смотрел в ответ своими бездонными глазами. — Ну ладно, кто я, чтобы котам сопротивляться. Правда, Фордж?

— Это всё, конечно, замечательно, но где мой чёртов кофе, — стонет Гарри. — Мне ещё отмазки с этими проклятыми порталами придумывать, и я вот пока понятия не имею, как им объяснить тот охренительный факт, что весь их зверинец телепортировался прямиком ко мне домой, а после вернулся в Министерство с остатками моего дома! Так что идеи принимаются.

Кикимер же, обложившись кружками и вконец утомившись нянчиться с этой безумной толпой детей, громко и блаженно храпел на кухне.

* * *

— Гарри, — подошла к нему Гермиона и обняла со спины. — Ты же взял отпуск на следующую неделю?

— Я же обещал, — улыбнулся он, поворачиваясь к ней. — После того случая они, конечно, на меня теперь косо смотрят… Но всё же быстро простили ту «пьяную выходку национального героя». Особенно после нехилого взноса за ремонт и развитие их отдела. Кто бы мог подумать.

— Хорошо быть богатым и знаменитым, — насмешливо закатила глаза Гермиона. — Есть кое-что, что я хотела бы… показать.

— Надеюсь, это что-то находится в спальне? — усмехнулся Гарри, обхватывая её за талию. — И надеюсь, ты снова наденешь ту рубашку…

— Чуть позже, — закусывает она губу, хитро улыбаясь. — Дело касается той книжки… которой Джордж воспользовался.

— Хм?

— Я её прочла.

— И кто бы мог подумать.

— Там не совсем всё так просто, — озабоченно произнесла она, раскрывая книгу, что всё это время держала в руке. Он даже этого не заметил, привыкнув к тому, что дома Гермиона ему весьма редко без талмуда в руке встречается. Судя по всему, она настроилась всю библиотеку Блэков прочесть, и он не сомневался, что ей удастся. — Тогда я видела лишь кусок, но теперь… Ты хотя бы только на название погляди.

— Что там? — Гарри берёт в руки книгу и читает название. — «Практика переселения душ». Кхм. Кхм?

Они напряжённо переглянулись.

— Думаю, ты понимаешь, что он собирался сделать, — морщит нос Гермиона под озадаченный взгляд Гарри. — Не уверена, что на самом деле это возможно, но это тёмная магия и мы ведь многого про неё не знаем. В конце концов, про существование Арки Смерти мы в курсе, как и про наличие... кхм, загробного мира. Да и призванные существа были либо демонами, либо потусторонними существами. Даже матагот скорее… дух. И он больше всех подходил на… на эту роль. А ещё весьма удачно стал питомцем Джорджа, а тот его Форджем назвал. Я… не знаю. Тут только разные мутные эксперименты описываются.

— Думаешь, он нас дурил, не желая признаваться в том, что сделать пытался? Откуда тогда остальная толпа существ взялась, если ему только матагот нужен был?

— Ну, — вздыхает Гермиона, — либо он сказал полуправду, либо просто ошибся в инструкциях и вышло необходимое не сразу.

Они замолкают на несколько секунд.

— Да не-е-ет, не может быть, — почесал щеку Гарри.

— Не может быть, — повторяет Гермиона и оба снова нервно друг с другом переглядываются. — И… Гарри?

— Да?

— Ты правда хотел тогда… уйти? — тихо спрашивает Гермиона, с опаской заглядывая ему в глаза.

— Не думай об этом, — улыбнулся он осторожно. — Всё в прошлом.

— Спасибо, что остался.

— И я рад, что здесь. Надеюсь, и Джордж не пожалеет. Как думаешь, стоит его с моей коллегой познакомить? Ей нравятся сумасшедшие.

* * *

Джордж улыбнулся, глядя на открытую сумку с вещами.

— Что нам может понадобиться? Говорят, там холодно. Впрочем, своих вещей у меня всё равно нет, придётся снова у Гарри барахло тырить… Чёрт, есть у меня гордость или нет? Хм, пока не решил. Но, наверное, всё же надо маме Патронус отправить, чтобы одежды прислала.

Кот, лежащий на кровати, громко мявкнул.

— Ты прав, давно пора.

Достал свою палочку, что Гарри ему вернул, но после безуспешных попыток наколдовать Патронус дрожащей рукой, он тоскливо улыбнулся и убрал её обратно в карман.

— На что я надеялся? Чёрт с ним. Письмо напишу. Как бы начать… «Всё-таки есть смысл ещё побыть на этом свете… Поэтому, представляешь, мы с Форджем и друзьями едем кататься на лыжах!» Не слишком мрачно, нет?

Джордж плюхнулся на кровать, достал складное зеркальце и усадил кота на колени. Немигающим взглядом уставившись в отражение, тихо сказал:

— Мы едем кататься на лыжах. Слышишь? Потом обязательно расскажу, насколько это идиотское занятие и мы вместе здорово над этим посмеёмся. Здорово посмеёмся...

Фордж только тихо и согласно мявкнул.