Прыгай со мной (Leap with me) (гет)

18 апреля 2003 г.

Гермиона ахнула от вырвавшегося из-под ее чар хлыста дикой магии. Он налетел так быстро, что она едва успела вскинуть палочку, прежде чем он отшвырнул ее через всю комнату. Гермиона успела наложить амортизирующие чары, но от удара о стену у нее все равно заныли кости. Стон сорвался с губ, когда дикая магия, казалось, вцепилась в магию внутри нее.

Это был не первый случай, когда магия, попала в нее во время экспериментов в Отделе тайн. Работая невыразимцем, Гермионе не потребовалось много времени, чтобы понять, что дикая магия любит цепляться за ближайшую стабильную магию рядом. Именно поэтому она всегда тщательно поднимала чары вокруг Арки Смерти, прежде чем проводить на ней эксперименты. Но сегодня что-то проскочило.

Гермиона провела рукой по груди, чувствуя, как в ней колышется дикая магия. Это было не очень опасно, но эта магия Арки Смерти всегда была болезненной при извлечении. Не говоря уже об уничижительном взгляде начальства, который она получит, когда выяснится, что Гермиона была неосторожна в своих экспериментах.

Дверь в Комнату Смерти открылась, и внутрь зашел невыразимец. Он бросился к ней, кода заметил Гермиону, пытавшуюся подняться с пола.

— Я услышал шум, — объяснил Теодор Нотт, подойдя ближе.

Странно было это говорить, Тео знал, ведь в Отделе Тайн часто можно было услышать затихающее эхо странных шумов. Но когда он услышал громкий треск, за которым последовал удар, он бросил то, над чем работал в Комнате Времени и поспешил на звук. Тео знал, что Грейнджер сегодня работает одна, и был обеспокоен, хотя никогда бы не признался в этом бывшей гриффиндорке.

— Я в порядке, — проворчала Гермона, когда он попытался помочь ей подняться, слишком смущенная, чтобы принять помощь коллеги. Она не сделала ошибки, но, годами работая над пониманием Арки Смерти, должна была предвидеть магическую реакцию от этих экспериментов.

Несмотря на бодрые заверения в своем здоровье, Гермиона споткнулась, пытаясь встать, и Тео в итоге наклонился вперед, чтобы поддержать ее. Определено, это не помогало справиться со смущением. Гермиона не очень хорошо знала Нотта-невыразимца. Они не общались в школе, но он был на Слизерине и сыном Пожирателя Смерти, поэтому она не стала сближаться с ним будучи коллегами. Не то чтобы у нее были особые претензии именно к Тео, просто она не знала, что он из себя представляет.

Он был чем-то вроде неизвестной переменной, и хотя ей было любопытно узнать больше о нем, как и о всех неизвестных, Гермиона решила оставить его в покое. Если бы она заговорила с ним и узнала его отношение к вопросу крови, это усложнило бы рабочую жизнь. Постепенно Гермиона поняла, что когда речь заходит о чистокровных коллегах, то лучше не знать ответа на этот вопрос. Они считались с ней, если она им не докучала, и Гермиона научилась принимать то отношение, которое могла получить. Несмотря на падение Волдеморта, мир волшебников остававшаяся миром чистокровных. Предрассудки просто были скрыты за ширмой натянутых улыбок.

И все же Гермиона была вынуждена оставить пересмотр вопросов, связанных с Ноттом, без ответа, когда он осторожно привел ее в чувство. Молодой человек осмотрел ее на наличие повреждений и открыл рот, чтобы заговорить. Но не смог.

Дикая магия, которая прежде зацепилась за Гермиону, вырвалась на свободу, и коснулась Тео, потревожив слой песка, пропитавшего его одежду. Его глаза расширились, когда Тео заметил, что магия зацепилась за песок, часто попадающий на ткань во время работы. Существовали строгие правила, запрещающие смешивание магии из разных Комнат. Обычно Тео старался их соблюдать, очищая одежду, когда работа была закончена.

Гермиона выдохнула, осознав, что вокруг них — двух невыразимцев — начала закручиваться магия Арки Смерти и песок времени. Это не могло закончится ничем хорошим. Она не могла даже предположить, какими могут быть последствия. И не успела. Как и Тео. Через несколько мгновений коллеги были уничтожены смешением магии.

1 сентября 1993 г.

Гермиона вскочила на ноги, взмахнув руками, сбила стопку книг со стола, на котором только что лежала ее голова. В результате она заслужила многозначительный взгляд от ворчливой библиотекаря Хогвартса и, даже не понимая, что происходит, ей хватило инстинкта самосохранения для того, чтобы послать мадам Пинс извиняющийся взгляд. Гермиона повернулась на сиденье и потянулась, чтобы взять книги, но обнаружила другую пару рук, тянущуюся к ним.

Она посмотрела в ясные голубые глаза Теодора Нотта, сидевшего рядом. Только его лицо не было лицом мужчины, которого она видела на работе, это было лицо молодого Нотта, со слегка выступающей челюстью. То, которое она часто видела сосредоточенным на книге в библиотеке Хогвартса, которую она оба часто посещали в школьные годы.

Вместе они взяли три книги о путешествиях во времени и маховиках времени, которые упали со стола Гермионы. Когда книги снова лежали на столешнице, до нее вдруг дошло, что ее окружает. Она была в библиотеке Хогвартса. Более того, на ней была в школьная мантия. Проведя языком по своим детским зубам, Гермиона поняла, что она не та женщина, которой была несколько мгновений назад. Что-то в корне было неправильно. Опасно неправильно.

— Это… ты, Грейнджер? — спросил Тео, вглядываясь в лицо тринадцатилетней Гермионы Грейнджер.

Он бы узнал это лицо где угодно. Каждая ее черта была знакома, ведь большую часть своих хогвартских лет он провел, глядя на нее через всю библиотеку. В подростковом возрасте Тео не был достаточно смелым, чтобы заговорить с ней, не только потому, что ему было трудно подойти, но и потому, что он точно знал: если его влюбленность в маглорожденную ведьму станет достоянием общественности, это принесет проблемы им обоим. Учитывая других мальчиков со Слизерина, его отца и назревающую войну, пытаться сблизиться с Гермионой Грейнджер было бы глупо, а Тео никогда не был глупцом.

Гермиона моргнула, услышав вопрос Нотта, который был бы абсолютно бессмысленным, если бы обстоятельства сложились иначе.

— Мы попали в прошлое, — выдохнула она, едва приняв ситуацию.

Гермиона тряхнула головой и огляделась. Взгляд скользнул по стеллажам библиотеки, книгам на столе и и лицу ее молодого напарника. Затем вскочила на ноги, глубже осознавая весь смысл происходящего. Быстрым взмахом палочки она отправила книги на полки, повесила сумку на плечо и, сжав запястье Нотта, потащила его прочь из библиотеки.

Примечания:

Выкладываю ночью, поэтому ошибки могла просмотреть. Буду благодарна за ПБ ?

Примечания:

Глава небольшая совсем, поэтому следующую постараюсь поскорее. Приятного чтения ?

Решение было принято — они изменят прошлое. Гермиона начала с того, что у нее получалось лучше всего: задала им обоим домашнее задание. Они должны были разойтись и подумать о будущем, записав все, что посчитают важным для предстоящего пути. И затем, через неделю, они снова встретятся в Выручай-комнате, чтобы обсудить свои планы.

Тео удивился, думая, что Гермиона захочет приступить к мозговому штурму немедленно. Однако, Гермиона знала, что ей нужно немного пространства и времени. Ей нужно было разобраться в прошлом и подумать. А сделать это, сидя в Выручай-комнате со своим… партнером в преступлении, она не могла. Потому что да, то, что они решили сделать, было действительно незаконно.

Тео не стал поднимать тему своей детской влюбленности в нее, и сама Гермиона не собиралась это делать.

Меньше всего ей хотелось еще сильнее усложнять их ситуацию. Тот факт, что он был влюблен в нее в детстве, совершенно не означал, что он влюблен до сих пор, уже будучи взрослым (и неважно, что они снова дети). Они проработали в Отделе тайн пять лет. Оба были одиноки. Если бы Нотт хотел с ней сблизиться, то мог это сделать. Было много возможностей. Вывод один: его детская влюбленность угасла, как это часто происходит. В конце концов, детская влюбленность Рона едва продлилась три месяца после войны.

Что до Тео, то он был слишком смущен, чтобы поднимать эту тему, поэтому принял ее молчание как ответ на свое косвенное признание. Последнее, чего он хотел — оттолкнуть коллегу, донимая ее своими чувствами к ней. Он знал, что она не думает о нем в этом ключе и никогда не думала.

По мере того, как шла первая школьная неделя, и они оба вживались в роль третьекурсников, они часто встречались взглядами в Большом зале. Тео говорил себе, что смотреть на Гермиону — это то, что он должен делать. Он всегда так делал и остановиться сейчас значило выйти из образа. Неважно, что при этом он ничего не мог с собой поделать, его глаза сами собой находили ее. Но прежде, в их первоначальной временной линии, Гермиона никогда не смотрела в ответ.

Она тоже ничего не могла с собой поделать. Нотт стал для нее новой тайной, которую хотелось разгадать. Воспоминаний, что он показал ей, было достаточно, чтобы поверить в его добрые намерения, но их было недостаточно, чтобы узнать его. И она обнаружила, что хочет узнать о своем новом напарнике все.

— На что ты уставилась, Гермиона? — спросил Рон, уплетая за ужином курицу. Он развернулся к слизеринскому столу, стараясь понять, кто привлек ее внимание. — Малфой опять ведет себя как придурок?

— Нет, это так, ничего, — твердо ответила Гермиона. Она посмотрела вниз на еду. На щеках появился легкий румянец. Ей надо прекращать пялиться на Нотта. Это ничуть не поможет их миссии.

Неделя подошла к концу, и они снова встретились в Выручай-комнате.

— Дай мне их, — попросила Гермиона, протягивая ему свои. — Давай прочитаем заметки друг друга, чтобы у нас обоих была полная картина.

— Хорошо, — согласился Тео, передавая Гермионе блокнот с записанными воспоминаниями. Он не мог отделаться от мысли, что Гермиона делает все возможное, чтобы избежать долгого разговора с ним.

Они читали в тишине, временами прерываемой короткими комментариями («СЕМЬ КРЕСТРАЖЕЙ?!»). Заметки Тео были гораздо скуднее, все-таки его будущее имело меньше отношения к приближающейся войне. Даже после того, как его отец вышел из Азкабана, ему удалось избежать метки, аргументируя это тем, что он должен сначала закончить школу. Тео планировал сбежать после сдачи ЖАБА. Получалось, что пока Гермиона охотилась за крестражами, он страдал в Хогвартсе под властью Кэрроу. И делал, что мог для других детей, таская припасы для сопротивления Невилла и показывая студентам, как симулировать использование Круцио.

Гермиона была удивлена, узнав, что он остался на финальную битву. Он, Забини и Дафна Гринграсс трансфигурировали галстуки в цвета Когтеврана и боролись против армии Волдеморта вместе с лучшими из них. Почему она никогда раньше не слышала об этом?

Закончив первой, Гермиона молча наблюдала за темноволосым слизеринцем, разминая пальцы и ожидая, пока дочитает он. Она позволила себе рассмотреть Тео. Человека, которого избегала всю неделю. Он был умным и хитрым. Она знала это. Знала еще до того, как они попали в прошлое. Но теперь была вынуждена признать, что он был еще и смелым. Тео был внимательным. Неожиданно добрым. Решительным. Гермиона вспомнила взрослого Тео, которого знала на работе. Он тоже был красив.

Собственная мысль застала ее врасплох. Не имело никакого значения был он красивым, будучи взрослым или нет. Сейчас они оба были неуклюжими подростками. И будут ими еще какое-то время.

— Готово, — объявил Тео, вырыва Гермиону из мыслей.

Они снова обменялись блокнотами. Наступило молчание. Никто из них не знал что сказать.

— Как ты думаешь, что мы должны сделать? — спросил, наконец, Тео.

— Избавиться от крестражей, конечно, — сказала Гермиона. — Мы только должны убедиться, что он не поймет этого, пока не станет слишком поздно. Если он заметит, что кто-то уничтожает крестражи, он сможет сделать больше, и тогда это точно будет катастрофа.

— А что если нам не придется уничтожать их первыми? — задумчиво произнес Тео. — Что если мы поймаем его дух в ловушку? Тогда будет неважно: бессмертен он или нет. Конечно, уничтожить крестражи все равно будет разумно, но по крайней мере нам в это время не придется беспокоится о Волдеморте.

Это была новая идея, о которой Гермиона даже не подумала вначале. Но за пять лет работы невыразимцем она знала, что такая магия вполне возможна. Это было потрясающе, и ей было почти стыдно, что она не додумалась первой.

— Если мы сможем поймать его, мы могли бы скормить его дементору, — сказала Гермиона, скривив губы при мысли об этом.

Тео усмехнулся.

— Великолепно.

— Но, — сказала она, отбросив веселье в пользу логики, — есть и обратная сторона того, что Волдеморт никогда не вернется. Победа над ним помогла избавиться от большого числа приверженцев чистой крови в Министерстве. Мы должны были заново построить общество после войны. И хотя Министерство далеко от совершенства, оно стало лучше, чем раньше. Без возвращения Волдеморта, Фадж бы дольше оставался у власти. Пожиратели смерти, избежавшие правосудия в первый раз, до сих пор бы ходили на свободе, и законов о криминализации дискриминации по статусу крови так бы и не были приняты. Люциус Малфой может дослужиться до министра магии, если мы не остановим коррупцию в Министерстве.

— Я не подумал об этом, — признал Тео, нахмурив брови. — Значит ты хочешь сказать, что нам нужно или придумать, как перестроить Министерство без возвращения Волдеморта, или мы должны позволить ему вернуться, но при этом победить его до начала войны.

— Именно! — сказала Гермиона, довольная, что Нотт так хорошо уловил ее мысль. Гарри и Рону всегда требовалось гораздо больше объяснений прежде, чем они понимали, о чем речь.

— Битва в Отделе тайн — идеальное время для победы над Волдемортом, — сказал Тео, озвучивая мысли Гермионы. — Все увидят, что Гарри был прав. Это будет спусковым крючком для ареста Пожирателей смерти, Фадж уйдет в отставку, и все это случится до большинства смертей.

— Одна проблема, — сказала Гермиона, — есть несколько смертей до этой битвы в Отделе тайн, которые я хотела бы предотвратить. Седрик не должен был умереть, и я не смогу спокойно жить, если мы не спасем Сириуса. Есть и другие люди которых Волдеморт убивает на своем пути. Берта Джоркинс, Фрэнк Брайс, Барти Крауч-старший и Бродерик Боуд.

— Я не уверен, что мы сможем спасти всех, — признался Тео.

— Только потому, что мы не знаем их лично, не делает их жизни менее важными.

— Я не это имел в виду, — успокоил он. — Конечно, они важны, и я хочу спасти их. Я только не уверен, что это возможно. Крауч-старший и Боуд — возможно. Но вмешиваться в дела Джоркинс и Брайса очень рискованно. Волдеморт убивает их сам, а смерть Джоркинс вообще сильно влияет на будущее. Именно благодаря ей Волдеморту удался план на Турнире трех волшебников, и ее использовали для создания крестража.

Гермиона знала, что он прав. Знала. Но не хотела признавать это.

— Должен был способ, — пробормотала она себе под нос.

Тео подумал, не предложить ли ей забыть о возвращении Волдеморта и просто тихо убивать Пожирателей смерти и коррумпированных чиновников Министерства. Но решил не говорить об этом. Было предчувствие, что золотой гриффиндорской девочке не понравится это предложение.

После долгой последующей дискуссии оба путешественника во времени так и не пришли к единому мнению: Гермиона упрямо настаивала, что побочный ущерб недопустим. Тео же едва верил в то, что женщина, которая изначально была решительно настроена позволить всем умереть снова, теперь разочаровывалась по прямо противоположной причине. Но Гермиона Грейнджер ничего не делала наполовину. Если она собиралась спасти всех, значит она собиралась спасти всех.

Примечания:

От автора: люди начинают замечать изменения в отношениях Гермионы и Тео

После долгих споров о том, что делать, путешественники во времени не могли не почувствовать себя странно: ведь они решили делать в последующие годы почти все точно так же. И они будут придерживаться этого сценария до битвы в Отделе тайн, попытаются по пути предотвратить несколько смертей и затем полностью уничтожат их будущее одним агрессивным выпадом против Волдеморта.

Тем временем перед ними было три задачи:

1. Сохранить хронологию событий

2. Не привлекать внимания

3. Разработать магические решения грядущих проблем.

И так получилось, что два невыразимца стали убивать время в прошлом, делая именно то, чем они занимались в будущем: магические исследования и разработки. Только на этот раз они были нужны, чтобы мирно покончить с Волдемортом.

Изначально задачи 1 и 2 подразумевали, что Гермиона и Тео будут избегать друг друга на людях. Но этот план быстро стал проблемой. Гермиона и Тео часто пересекались в библиотеке, чтобы поделиться друг с другом идеями и спросить совета по поводу магических разработок. В конце концов, они забыли о дистанции полностью, решив сидеть вместе за одним столом в задней части библиотеки. Гермиона рассудила, что их друзья почти не появляются в библиотеке, так что это не должно угрожать временной линии.

Ее теория оказалась неверной уже через две недели, когда Рон и Гарри нашли ее в библиотеке, чтобы попросить помощи в эссе по зельям. А оно должно было быть сдано на следующий день, раздраженно заметила Гермиона. Они с Тео сидели вместе и обменивались мыслями о возможности защиты от убивающего заклятия, когда Гарри и Рон нашли их.

— Почему ты сидишь со слизеринцем? — спросил Рон озадаченно, с долей отвращения.

Она закатила глаза.

— Потому что он мой друг, Рональд.

Называя Тео другом, она лишь хотела отвадить его, но, сказав, поняла, что это правда. В конце концов они вместе спасали мир. Исторически сложилось так, что этим она занималась только с близкими друзьям.

Ее гриффиндорские мальчики уставились на нее.

— Ты дружишь со слизеринцем? — спросил Рон, все еще шокированный.

Гарри, казалось, был не менее потрясен это новостью.

Гермиона вздохнула. Она уже забыла, какими незрелыми были ее друзья в Хогвартсе. И Гарри, и Рон выросли спокойными и рассудительными людьми. Но сейчас им было тринадцать, и она не решалась назвать их спокойными и рассудительными.

— Да, Тео — отличный напарник в учебе, — сказала она, взглянув на Тео — никогда раньше она не обращалась к нему по имени.

Похоже, что это замечание успокоило реакцию Гарри и Рона. Они решили, что если бы не ее «напарник», то в библиотеку она попыталась бы таскать их. Гриффиндорцы обменялись взглядами, которые Гермиона не смогла расшифровать.

— Мы не все такие, как Малфой, знаете, — подал голос Тео.

Нарочитое дистанцирование от Малфоя, казалось, сделало всю остальную работу по их убеждению.

— Хорошо, — медленно сказал Гарри. — Ты Нотт, да?

— А вы — Поттер и Уизли, — согласился Тео, кивая им. — Приятно познакомиться.

— Эм, конечно, — сказал Гарри и толкнул Рона локтем.

— Д-да, — неуверенно подтвердил он.

Похожий случай произошел несколько недель спустя, когда их в библиотеке обнаружили Дафна и Блейз. Тот сразу же заулыбался.

— Похоже, что ты делаешь успехи, — протянул Блейз, когда они присоединились к двум путешественникам во времени.

Дафна — благослови ее Бог — ткнула друга локтем под ребра.

— Не надо, — сказала она. — Ты напугаешь его, и он снова будет пялиться издалека.

Тео решил отказаться от своего благословения. Оба друга раздражали.

Несмотря на то, что Гермиона знала о его влюбленности, Тео все равно почувствовал себя неловко от этого очевидного напоминания. Он взглянул на Гермиону и заметил румянец на ее лице.

— О чем вы говорите? — спросила Гермиона, зная, что не должна понимать их комментарии.

— Не забивай свою пушистенькую головушку этим, Грейнджер, — сказал Блейз, заставив ее нахмуриться.

Тео застонал и уронил голову на сложенные руки. Он говорил себе, что его реакция — лишь притворство, чтобы дать друзьям то поведение, которое они ожидают. Скрыть разгорающийся румянц было только дополнительным преимуществом. Во взрослой жизни он научился прятать свои чувства, но сейчас, в детском теле, что-то мешало ему вести себя в своей обычной: спокойной и собранной, — манере.

— Прости за них, — пробормотал он в свои руки.

— По крайней мере, они сговорчивее моих друзей, — великодушно сказала Гемиона, глядя на двух слизеринцев.

— О, значит Поттер и Уизли знают о вашей маленькой интрижке? — спросила Дафна.

Тео хотел убить друзей в этот момент. Он подозревал, что они лишь пытаются понять чувства Гермионы к нему, зная о его чувствах к ней. Глупые назойливые друзья. Тео поднял голову, зная, что должен сделать что-то, чтобы остановить их. Но Гермиона держалась хорошо. Кроме легкого румянца на щеках, гриффиндорка ничем их не выдала. Эта была женщина, которая солгала Беллатрисе Лестрейндж во время пыток. Она вполне способна справиться с двумя змейками.

— Если совместные занятия в библиотеке — это, по вашему, интрижки, тогда да, — легко ответила Гермиона.

Друзья Тео выглядели неудовлетворенными ее спокойной реакцией. Он знал, что позже они устроят ему допрос. И потом будут уговаривать сделать первый шаг или предостерегать от разбитого сердца.

Первым из преподавательского состава, кто заметил странную дружбу между Гермионой и Тео, был профессор Снейп. Сначала он обратил внимание на тайные улыбки, которые они посылали друг другу на уроках зельеварения. Затем он заметил, как они без слов передавали друг другу ингредиенты, оказавшись у шкафа. Потом отметил их дружеский разговор по дороге в библиотеку.

Наконец он поставил их в пару на одном из уроков чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Это было простое любопытство, говорил он себе. Нечасто увидишь, как мальчик со Слизерина заводит дружбу с маглорожденной девочкой с Гриффиндора. Он просто хотел понаблюдать за их поведением чуть больше.

Мимо Снейпа не прошли дразнящие улыбки Забини и Гринграсс, которые они бросали на парочку во время урока. Он заметил румянец на лице юного слизеринца. И уловил довольную улыбку Грейнджер, когда их поставили в пару, и недовольные, хотя и терпимые, взгляды Поттера и Уизли.

Он наблюдал за тем, как Грейнджер и Нотт смущенно улыбались друг другу, занимая свои места. Как они, казалось, читали мысли друг друга, работая над зельем вместе. Как они помогали дру другу. Как они доверяли другу другу. И как совместная работа превратила зелье в идеальное варево.

Если Грейнджер и Нотт заметили, что после первого раза Снейп стал со все возрастающей частотой ставить их в пару на зельях, то никак это не прокомментировали. Если бы кто-то спросил Северуса Снейпа, он бы категорически отрицал, но в тайне, в глубине души, он болел за эту странную дружбу, которую наблюдал в классе зелий. Ему хотелось, чтобы она — эта дружба между тихим слизеринцем и маглорожденной гриффиндоркой — выжила.

Третий курс был для Гермионы Грейнджер годом отвержения. Ее избегали гриффиндорцы за то, что она рассказала Макгонагалл о новой метле Гарри и Рон за то, что она защищала своего питомца. Гермиона больше не была той маленькой девочкой, как раньше. Она выросла и теперь могла справиться с этим. В итоге все разрешится, она точно знала. И все же, несмотря на взросление, это избегание ранило. В прошлый раз ей было одиноко и больно, и в этот раз ей по-прежнему было одиноко и больно.

Тео заметил это. Когда гриффиндорцы глазели на нее, Тео был рядом. Когда Гарри и Рон не разговаривали с ней, Тео был рядом. Когда Рон кричал на нее, Тео был рядом. Он не вмешивался, знал, что она этого не хочет, но продолжал быть поблизости. И когда гриффиндорцы заканчивали, уводил ее прочь.

Иногда они вместе ходили в библиотеку, чтобы продолжить свой проект по спасению мира, а иногда просто проводили вместе время. Сидели на берегу Черного озера, мирно читали, играли в карточные игры, разговаривая обо всем подряд: от любимых блюд до сложных магических теорий. Гермиона была благодарна Тео, искренне.

— Я рада, что ты здесь со мной, — сказала она в один из таких дней, когда они сидели на их месте у озера.

Тео опустил книгу и посмотрел на нее, на лице сам собой появился румянец. Ему до сих пор не удалось избавиться от этой влюбленности, которая была всегда, и, к его ужасу, все становилось только хуже.

— Я-я всегда рад посидеть здесь с тобой, — сказал Тео.

— Нет, — поправила Гермиона. — Я имею в виду здесь. В прошлом. Я рада, что делаю это все не одна, а с тобой. Именно с тобой.

— Ты бы не предпочла Поттера или Уизли? — спросил он, не удержавшись.

— Нет, — честно ответила Гермиона. — Я люблю Гарри и Рона, но если бы один из них был здесь, я бы занималась всеми поисками и размышлениями в одиночку. А ты…ты настоящий напарник…в преступлении.

— Мы еще не нарушили закон, — сказал Тео с дразнящей улыбкой. Надо было перевести тему. Если бы она продолжила говорить ему все эти приятные вещи, вероятно, в итоге он бы признался в любви.

Гермиона рассмеялась.

— Говори за себя, — сказала она. — Я уже сняла магический след с палочки.

Как невыразимцы, они оба знали, как противостоять следам. Тео собирался избавиться от своего в поезде, по дороге домой.

— Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер так рано свернет на скользкую дорожку и станет преступницей.

— О, пожалуйста, ты читал мои заметки, ты знаешь, что я подожгла мантию учителя в первые три месяца учебы.

Теперь рассмеялся Тео.

— Твоя репутация девочки-паиньки весьма иронична, учитывая, сколько правил и запретов ты нарушила за годы учебы в Хогвартсе. Я до сих пор не могу поверить, что ты заперла Риту Скитер в банке.

— Что такое недолгое лишении свободы и шантаж во всей этой схеме? — пошутила Гермиона.

Правила и законы ничего для нее не значили, когда речь заходила о защите друзей. Так было всегда.

— А говорят, что слизеринцы самые опасные.

Примечания:

От автора: Тео получает совет от матери и решает ему последовать

Лето между третьим и четвертым курсом было сложным для Тео. С одной стороны, его мать была жива и здорова. Но с другой стороны, его отец тоже. Как он ни хотел это сделать, но убийство отца на этом этапе было бы неразумно. Он не знал, как это может повлиять на временную линию. И не был уверен в том, что подумает Гермиона, если он совершит отцеубийство. Скорее всего не одобрит. Хотя Гермиона часто работала в зоне серой морали, похоже, ее граница понимания заканчивалась на преднамеренном убийстве. Он понимал ее доводы и уважал.

Конечно, самозащита — это другое дело, и, если бы отец сделал шаг против него или матери, Тео поступил бы так, как посчитал нужным.

К счастью для Тео или его отца, им удалось избежать конфронтации. Тео старался не попадаться ему на глаза. Его же мать все годы в браке жила именно таким образом. Как это принято у чистокровных — брак был заключен по рассчету, но Ленора Нотт была достаточно хитрой, чтобы большую часть времени не сталкиваться с мужем.

Тео быстро полюбил часы, когда отец был на работе, и он мог наслаждаться временем с матерью. Хотя уже и забыл, как сильно она любила его дразнить.

— Тебе кто-то нравится из девочек в школе? — спросила его мать, когда они обедали на крыльце. — Или мальчиков? В зависимости от твоих предпочтений.

Она часто спрашивала его о личной жизни. В прошлый раз он ни разу не проговорился, слишком стеснялся рассказывать об безответной влюбленности в Гермиону Грейнджер. Но сейчас, прекрасно помня, каково было потерять ее, Тео не мог отказать матери в этой маленькой радости. Даже если она заключалась в поддразнивании.

— Кто-то нравится, — подтвердил он.

Ленора Нотт восхищенно улыбнулась, услышав признание.

— Как чудесно, — сказала она. — Ты должен мне все рассказать.

— Ты не должна говорить отцу, — предупредил Тео.

— Конечно, — согласилась его мать.

— Мне нравится девушка по имени Гермиона Грейнджер.

Было сложно сказать это. Он никогда раньше не подтверждал свои чувства вслух. Его друзья просто заметили сами, а Гермиона узнала все из воспоминаний. Тео был не готов ни к тому, как трудно это будет, ни к тому, сколько радости ему принесет открыться матери.

— Расскажи мне о ней.

— Она самый умный человек, которого я когда-либо встречал, — сказал он. — И очень храбрый. Ее смелость даже превосходит ум. Но она из Гриффиндора.

Его мать мягко улыбнулась.

— Кажется, она невероятная.

— Именно так, — сказал Тео. — И она добрая. Она сделает все, чтобы помочь друзьям или даже просто незнакомцу.

— Ты ей нравишься?

— Нет, — признался он. — Она видит во мне только друга.

— Ты уверен? — спросила мать. — Ты спрашивал ее, как она к тебе относится?

— Нет, — отозвался он. — Я не хочу все разрушить.

— Ты не можешь утверждать, что не нравишься ей, если ты ее не спрашивал, — слегка отчитала его мать. — Спросить — единственный способ узнать наверняка.

— Я ей не нравлюсь, — настаивал Тео. Разве могло быть иначе? Она была Гермионой Грейнджер, а он — никем. — Она знает, что я чувствую, но не говорит об этом.

— Что ж, — мать послала ему лукавую улыбку. — Тогда тебе просто придется ее завоевать.

Тео вздрогнул от этих слов. Щекам стало жарко. Завоевать Гермиону Грейнджер? Он правда мог бы это сделать?

— Нет ничего плохого в небольшом ухаживании, пока ты уважаешь отказы, которые можешь получить. Попробовать все все равно стоит, не так ли? — спросила она, словно прочитав его мысли.

— Да, — вздохнул Тео, — стоит.

И именно поэтому в блокноте Тео о том, как победить Волдеморта, добавились несколько страниц с идеями о том, как воплотить эту идею в жизнь.

Тео ждал их с Гермионой воссоединения с большим нетерпением. Он планировал найти ее в поезде по дороге в Хогвартс. Но он не ожидал, что она сама будет его искать, и что разрыдается в тот момент, когда, наконец, найдет. Все планы по ухаживанию за ней немедленно были отброшены в сторону. Он хотел утешить подругу.

Тео закрыл дверь в свое купе и поспешно наложил чары.

— Что случилось? — спросил он, притягивая Гермиону, чтобы обнять, и позволил ей всхлипывать в его рубашку.

— Ничего не вышло, — сказала она между рыданиями. — Не Берта Джоркинс, а другой человек. Магл… он-он-он… Он просто убил кого-то другого, чтобы сделать крестраж.

— О-о-о, — пробормотал Тео, поглаживая ее по волосам.

В начале того лета Гермиона и Тео отправились в небольшое путешествие. Они ворвались в дом Берты Джоркинс, скопировали ее воспоминания о Барти Крауче-младшем и Турнире трех волшебников, а затем отправили их Питеру Петтигрю. Они наложили на Джоркинс мощные чары принуждения, чтобы она любой ценой избегала Албании. Насколько Тео слышал, она решила провести отпуск на Гавайях. Что касается Фрэнка Брайса, то они нанесли ему визит и вынудили переехать в другую часть Англии и устроиться на работу садовником.

Они сделали все возможное, но кто-то все равно умер. Новости были неутешительными. Похоже, Волдеморт был полон решимости сделать свою змею крестражем, что бы они ни делали.

— Он-она умерла из-за меня, — всхлипывала Гермиона.

— Нет, — твердо сказал Тео. — Не из-за тебя. Все, что мы можем сделать — это попытаться спасти как можно больше людей. Мы не ответственны за действия Волдеморта.

Она покачала головой, прижавшись к его груди.

Тео вздохнул. Мир не заслуживал кого-то вроде Гермионы. Он сел на диван, притягивая Гермиону к себе так, что она оказалась у него на коленях. Хотя он и не был особенно рад вернуться в тело подростка, то он все еще был достаточно высок, чтобы удобно обхватить маленькую ведьму. Тео крепко обнял ее, успокаивающе поглаживая по волосам. Если бы ему пришлось провести все поездку, убеждая ее в том, что это все не ее вина, он бы так и сделал.

Стратегия Теодора Нотта по ухаживанию за Гермионой Грэйнджер началась только 19 сентября, в день ее рождения. Это был один из тех годов, когда Гарри и Рон совершенно забыли отметить его с ней, как часто это бывало. Тео не забыл. Более того, он пришел подготовленным. Он нашел ее после уроков и потянул к их месту у озера.

Когда они добрались, он наколдовал одеяло и достал корзинку для пикника из пол мантии. Похоже, Гермиона была не единственной, кому нравились незаметные чары. К удивлению Гермионы, Тео достал из корзины банку с сыром фондю. Он с ухмылкой наблюдал за выражением ее лица, раскладывая их ужин: волшебную походную печь, на которой можно было расплавить сыр, несколько вариантов хлебцев, мясо и овощи.

— С днем рождения, Гермиона, — сказал он.

— Это… это потрясающе, — воскликнула она. — Где ты все это взял?

— Домовые эльфы были достаточно добры, чтобы позволить мне воспользоваться кухней, — признался он.

Они сели на одеяло, и Тео стал настраивать себя быть смелым. Он пообещал себе, что сделает это, и действительно собирался. Тео нанизал на шпажку гренку, обмакнул в сыр и поднес ко рту Гермионы.

— Попробуй, — предложил он, изо всех сил стараясь сохранить непринужденное выражение лица.

И был вознагражден румянцем на щеках Гермионы, когда она наклонилась и позволила себя накормить. К сожалению, после она взяла свою шпажку, но, по крайней мере, Гермиона позволила ему это сделать хоть раз.

— Не думаю, что раньше хоть кто-то делал на мой день рождения что-то настолько милое, — призналась она, пока они ели.

— А я еще даже не вручил тебе подарок.

— А это все не подарок? — спросила Гермиона, широко распахнув глаза.

— Нет, это просто ужин, — Тео ответил так, словно это было очевидно.

— Где тогда мой подарок?

— Тебе придется подождать.

— Дразнишь.

Он закатил глаза, когда Гермиона высунула язык.

— О, хорошо, — сказал Тео, доставая из кармана мантии маленькую коробочку.

Она усмехнулась, принимая ее. Когда друзья дарили ей подарки, обычно это была книга, поэтому, увидев коробочку, Гермиона была очень заинтригована. Открыв, она обнаружила простое ожерелье. Подвеска представляла собой серебряный диск размером с пенни, на котором были выгравированы тонкие руны.

— Красиво, — честно сказала Гермиона.

— И функционально, — сказал Тео. — Идею я почерпнул у вредноскопов. Она будет нагреваться, когда кто-то будет врать тебе.

— Ты и это сделал? — поражено уточнила она.

— Да, — ответил он, теряя все напускное спокойствие под тяжестью ее взгляда.

— Спасибо, Тео. Мне очень нравится, — Гермиона подняла цепочку над головой так, что подвеска зависла над сердцем. — Скажи мне ложь, я хочу проверить ее.

Тео был настолько воодушевлен ее реакций, что чуть не сделал шаг вперед. Чуть не сказал, что не любит ее. Но нет, слишком рано. Это был лишь один шажок в плане по завоеванию Гермионы Грейнджер.

— Я думаю, что ты не самый гениальный человек, которого я встречал.

Гермиона задохнулась, почувствовав тепло подвески на своей груди. Несколько секунд она оставалась такой, а затем вернулась к нормальной температуре. Она искала подходящие слова, но смогла произнести только:

— Вау, Тео.

На следующий день Гермиона загнала Забини в угол в Большом Зале.

— Когда день рождения Тео?

— Зачем тебе? — ответил Забини, на лице появилась ухмылка.

— Потому что я хочу знать, — горячо ответила Гермиона.

— Двадцать седьмого января, — сказал Забини, и ухмылка превратилась в многозначительную. Гермионе захотелось заколдовать его.

— Хорошо, — ответила она, смутившись. — Спасибо.

И поспешила прочь, пока он не успел еще раз ухмыльнуться.

Примечания:

От автора: Тео нарушает немного нарушает правила и не желает об этом

Сохранять временную линию между первым заданием и Святочным балом было просто. Все, что ей надо было делать: это сидеть в библиотеке и позволять Виктору Краму глазеть. Гермиона заранее сказала Тео держаться от нее подальше в тот день, когда она ожидала приглашения от Виктора, не желая рисковать, вдруг тот засомневается при виде ее друга парня. Тео был против того, чтобы она присутствовала на Святочном балу с Виктором Крамом, но Гермиона настаивала, что они должны делать все так же, как и раньше, если нет крайней необходимости в обратном. Никогда нельзя знать наверняка, что может нарушить временную линию.

Гермиона внутренне улыбнулась, услышав, как кто-то прочистил горло. Подняв голову, она увидела Виктора, как и в прошлый раз нависшего над ее столом в библиотеке.

— Чем могу помочь? — спросил она, не слишком любезно, следуя сценарию прежней жизни.

— Я бы хотел знать, — сказал он с сильным акцентом, — твои отношения с Гарри Поттером. Вы… как это сказать…вы двое…связаны?

— Гарри — просто друг, — ответила она. — Даже больше брат.

Гермиона вспомнила, что в прошлый была совершенно сбита с толку неожиданным вопросом. В этот раз она поняла, что наслаждается неловкостью Виктора. Он был очаровательным человеком, даже если их разговоры были, пожалуй, слишком скучными, чтобы она могла думать о чем-то серьезном с ним после бала.

— А другой мальчик? — спросил Виктор.

Она моргнула. Он не говорил этого в прошлый раз.

— Какой другой мальчик? Рон?

— Тот, который сидит, — он похлопал по пустому стулу, на котором обычно сидел Тео.

— О, — сказала она, удивляясь, почему этот вопрос так ее взволновал. — Тео… Тео тоже… просто друг.

По какой-то причине сказать это о Тео было сложнее, чем о Гарри.

— Хорошо, — продолжал Виктор, не заметив ее колебаний. — Тогда окажете мне честь на балу… как спутница?

— О, да, — сказала Гермиона, имитируя свое удивление из первоначальной временной линии. — Да, я была бы рада.

Тем временем ее мысли остановились на том, что Тео может быть чуть больше, чем просто другом.

Тео смотрел на Гермиону, которая в сопровождении Виктора Крама торжественно открывала Святочный бал. Он уже точно знал, как она будет выглядеть, и теперь, когда он не замирал, глядя на нее, он мог впитывать реакцию окружающих. Было забавно видеть, как все мальчики со Слизерина, которые смеялись над его влюбленностью в Гермиону, вдруг не могли отвести от нее глаз. Тео с легким весельем наблюдал, как каждый из них справляется с шоком. Для него это было не в новинку. Гермиона всегда была красивой.

Тем не менее, он не мог не смотреть на нее весь ужин. Впрочем, это было нормально. Именно этим он и занимался в прошлый раз, а его партнер в преступлении всегда подчеркивала важность сохранения хронологии. Но в отличие от прошлого раза, было несколько моментов, когда их с Гермионой глаза встречались в Большом зале. Она мягко улыбалась ему, когда это случалось, а Тео отводил взгляд, словно провинился.

Он знал, что не должен был, что не приглашал ее в прошлый раз, но ближе к концу ночи, Тео подошел к Краму и Гермионе и попросил о танце. Крам, как настоящий джентльмен, отошел в сторону и позволил ему встать перед ней. Тео думал, что Гермиона отчитает его за ненужное нарушение временной линии, но почему-то она не стала возражать.

Они оба позволили себе один танец. Одну песню, когда они могли забыть обо всем остальном и насладиться компанией друг друга. Затем песня закончилась, Крам забрал Гермиону. Тео вернулся к друзьям с довольной улыбкой на лице. Весь остаток ночи они дразнили его, но оно того стило.

Возможно, профессор Снейп заметил Гермиону Грейнджер и Теодора Нотта, танцующих вместе на Святочном балу. Возможно, он почти улыбнулся при виде этого. Возможно, если бы кто-то обвинил его в подобных сантиментах, он бы добавил яда в его напиток.

Двадцать седьмого января Гермиона потянула Тео в сторону после ужина.

— Вот, — сказала она, вручая ему два подарка. — С днем рождения, Тео.

Он на мгновение удивленно уставился на нее. Под ободряющим взглядом он открыл тот, что был больше, первым.

— Ты даришь мне… мой собственный блокнот? Когда ты успела его украсть?

Она рассмеялась.

— Я взяла его вчера вечером, когда ты уснул в библиотеке. Кстати, ты храпишь.

— Нет!

И тут глаза Тео расширились, когда он осознал, что несколько страниц блокнота посвящены плану по ухаживанию за ней. Он заколдовал их так, чтобы только он мог их прочитать, как и остальные записи, но Гермиона была умна и вряд ли ей было бы сложно обойти чары.

— Ты ведь не читала?

— Что? — спросила она, пораженная. — Нет, я добавила чары. С этого момента, если ты адресуешь мне страницу, как письмо, все, что ты напишешь, появится на чистом листе моего блокнота. Я тоже так смогу тебе писать. Когда придет новое сообщение, страница, которая его примет, станет голубой.

— Это потрясающе, — сказал Тео.

Он посмотрел на свой блокнот и заметил, что одна из страниц уже посинела. Гермиона с улыбкой наблюдала, как Тео ищет нужную. Она постепенно возвращалась к нормальному цвету по мере того, как он читал записку.

Дорогой Тео,

Желаю тебе самого лучшего в твой день рождения.

Твой партнер в преступлении, Гермиона

Тео улыбнулся. Сообщение было коротким и точным, как и сама Гермиона.

— Теперь второй, — напомнила она.

Он взял блокнот подмышку и открыл другой подарок.

— Это ведь не еще одна моя собственность, — пошутит он, снимая упаковку. Он открыл коробочку и уставился на содержимое. — Украшение..?

Тео достал ожерелье с драгоценными камнями. Оно определено было женским.

— Что ж, не уверен, что смогу его носить.

Гермиона хихикнула, увидев его замешательство.

— На самом деле это для твоей мамы, — искренне сказала она. — Я наконец усовершенствовала защиту от убийственного заклятия, которую мы обсуждали. Ну, знаешь, для Седрика. Она срабатывает на надвигающееся проклятье и способна принять его на себя вместо владельца. Защиты хватает только на один раз, но я поверила все и, кажется, работает. Знаю, ты планируешь остановить своего отца до того, как он успеет наложить проклятье на твою мать, но я подумала, что ты оценишь еще один уровень защиты для нее.

Она говорила без умолку, знала это, но вдруг засомневалась в выборе подарка. Возможно, ей следовало купить что-то исключительно для Тео. Почему она выбрала подарок Тео для его матери, а не для него? Она не знала. Раньше Гермиона никогда не волновалась о подарках для Рона и Гарри. С Тео почему-то было сложнее.

Он притянул ее к себе и обнял прежде, чем она успела сказать еще что-то.

— Спасибо, Гермиона. Это идеально.

Она вздохнула с облегчением, тая в объятиях.

Гермиона уставилась на письмо, заставляя себя открыть его. Это был сезон писем ненависти, и она наконец получила конверт полный гноя бубонтюбера, который тогда покрыл ее руки фурункулами. Она должна открыть его. Должна сделать все точно так же, как в прошлый раз. Она не могла придумать ни одной причины, при которой отказ от открытия мог повлиять на временную линию, но было глупо рисковать будущим из-за небольшого дискомфорта. Ну, большого дискомфорта, насколько она помнила. Это был очень болезненный опыт. Все равно, она должна сделать это. Разрешены только необходимые изменения.

— Сохрани временную линию, — пробормотала она себе под нос и потянулась за письмом.

— Ты что-то сказала, Гермиона? — спросил Рон с полным ртом яичницы, когда она была готова надломить печать на письме.

Чья-то рука схватила ее за запястье прежде, чем она успела надорвать конверт, чтобы открыть. Гермиона проследила за рукой и обнаружила, что Тео стоит рядом с гриффиндорским столом и хмурится на нее.

— Пропусти это, — многозначительно сказал он.

— Я должна открыть его, — тихо ответила она ему.

— Нет, не должна.

Они пристально посмотрели друг на друга.

Гермиона даже не знала, откуда Тео вообще выяснил про это. Она не говорила ему, что получит, и это было не настолько важно, чтобы вносить в записи. Если Тео знал о гное, значит он заметил, что случилось в первый раз и запомнил. Она знала, что он обращал на нее внимание, когда они были детьми, но не думала, что настолько.

— Это ее почта, приятель, — резко сказал Рон, несомненно веря, что встает на ее защиту. Гарри переглянулся с другом и посмотрел на Тео, когда заметил руку, сжавшуюся вокруг запястья Гермионы.

— Все хорошо, ребята, — сказала она, бросив на них взгляд. Хотя мальчики и научились терпеть ее дружбу с Тео, Гермиона знала, что они не полностью доверяли слизеринцу. Она повернулась обратно к Тео. — Но Рон прав. Это моя почта.

Гермиона попыталась вырвать свое запястье, но Тео только крепче сжал его.

Он видел, что она собирается упрямится. Тео уважал внимание Гермионы к деталям, но это было уже слишком. Временная линия не пострадает, он был уверен. Тео достал палочку, и конверт исчез из ее руки.

— Тео! — яростно вскрикнула Гермиона.

— Упс, — ответил он, совершенно не раскаиваясь.

Тео наконец отпустил ее запястье, и она нахмурилась. Гарри и Рон наблюдали, как он выходит из Большого зала очень довольный собой. Тео знал, что позже ему придется столкнуться с гневом Гермионы, но, как и танец на балу, это нарушение временной линии стоило возможных проблем.

Тео фыркнул, когда Гермиона потеряла равновесие. Он протянул руку и поддержал ее.

— Заткнись, — проворчала она. — Попробуй забраться на дерево в юбке.

— Я ничего не говорил, — с ухмылкой ответил Тео.

Гермиона нахмурилась. Он опустился на одно колено и похлопал себя по ноге.

— Давай, я тебя подсажу, — сказал он.

Она уставилась на его бедро, обдумывая предложение.

— Я не буду заглядывать под юбку, обещаю.

— Тео, — прошипела Гермиона, но позволила ему поддержать ее, пока она забиралась на дерево. Как и обещал, Тео послушно отвернулся.

Стоило ей устроиться, следом на ветку вскарабкался Тео. Его длинные конечности облегчили задачу. Когда они оба оказались на дереве, они наложили на себя дезиллюминационные, незаметные и заглушающие чары и стали ждать.

Примерно пять минут спустя появились Гарри и Виктор. Оба путешественника во времени прислушались: Виктор расспрашивал Гарри о его отношениях с Гермионой. Она покраснела, услышав эту тему, и бросила дразнящий взгляд на Тео. Но оба снова сосредоточились на сцене внизу, когда из леса вышел Барти Крауч-старший.

Ослабленный, он путался, говорил бессвязно, пытаясь объясниться с Гарри и Виктором. Но не получалось, это стало ясно в тот момент, когда мужчина заговорил с деревом. Гарри бросился за Дамблдором, а Гермиона сильнее сжала палочку, готовясь действовать.

Из леса вырвался красный луч и оглушил Виктора. Гермиона быстро нашла источник и, направив палочку, сама использовала заклинание. Тело глухо упало на лесную подстилку, и она поняла, что попала в Крауча-младшего. Тем временем Тео оглушил старшего. Они спрыгнули с дерева, и Тео открыл Краучу-старшему рот, Гермиона влила в горло зелье. Произнесла заклинание.

Хотя они и хотели спасти Крауча-старшего, они не могли позволить ему разболтать свой секрет. Это нарушило бы временную линию и хронологию. Решением стало проклятье, погрузившее Барти в глубокий сон на несколько месяцев. Проклятье — результат их собственного изобретения — должно было остаться необнаруженным. Целители бы только выяснили, что магия Крауча-старшего повреждена, но он очнется. А младший Крауч будет знать, что его задание завершится раньше, а значит не будет рисковать, пытаясь убить отца снова.

Сделав дело, путешественники во времени покинули место действия.

Когда подошло время третьего задания, Гермиона с облегчением выяснила, что Крауч-старший все еще находится в глубоком сне, живой. Ко дню финального испытания, Гермиона и Тео придумали две меры для спасения жизни Седрика Диггори. Первой было другое ожерелье, способное блокировать одно убивающее проклятье, но у этого была добавлена полезная функция — оглушать своего носителя, имитируя смерть. Второй — ожерелье было еще и портключом.

Гермиона помнила, как Гарри говорил ей, что дух Седрика просил забрать его тело. Так, в случае если Гарри не додумается сделать это без подсказки, они смогут активировать портключ и забрать Седрика с кладбища. В Хогвартс его доставить бы не получилось — без соответствующего разрешения, даже два таких потрясающих невыразимца, которыми они и были, это было невозможно, — потому портключ отправил бы Седрика в больницу Святого Мунго.

Даже учитывая все меры предосторожности, Гермиона решила, что еще одна не помешает. Утром перед третьим заданием она отозвала Гарри в сторону.

— Я просто хотела сказать, Гарри, — сказала Гермиону. — Ты должен сделать все, чтобы победить. Несмотря ни на что. Ты должен быть единственным, кто победит. Только ты.

— Эм, хорошо, Гермиона, — ответил он, смущенный и неубежденный одновременно.

Гермиона вздрогнула. Манипулирование не входило в число ее основных навыков. По крайней мере она попыталась. Гермиона крепко обняла Гарри на удачу и отпустила его.

Она вытащила книгу, когда задание началось.

— Что ты делаешь, Гермиона? — спросил Рон шокировано. — Как ты можешь читать в такое время?

— На прошлом задании люди целый час потратили на созерцание поверхности озера, — ответила Гермиона. — Меня не заставишь час пялиться на живую изгородь.

Во всяком лучше не еще один раз. Кто бы не придумывал эти задания, он явно не думал позаботиться о зрителях.

Рон выглядел обескураженным ее ответом, но больше ничего не сказал.

С другой стороны от Гермионы к ней прислонился Тео, чтобы читать книгу через плечо. Ей стало тепло, когда она почувствовала его плечо, коснувшееся ее. Гермиона втянула носом воздух полный запаха ее слизеринского друга: старые книги, корица и хвоя. Она сделала еще один глубокий вдох, не удержавшись, и, осознав, что делает, оттолкнула его.

— Возьми свою книгу, — проворчала Гермиона, чтобы скрыть свою реакцию.

— Но мне нравится твоя, — поддразнил Тео, снова прижавшись к ней.

Гермиона не была готова к тому, что этот мальчик со Слизерина окажется таким дерзким, когда они только начинали свое путешествие. Чем больше времени они проводили вместе, тем смелее он становился.

Рон бросил на них брезгливый взгляд.

Гермиона снова оттолкнула Тео, но книгу стала держать между ними — как компромисс. Они провели остаток времени задания, читая книгу, по очереди переворачивая страницы. Почему-то это показалось Рону еще более отвратительным, чем Тео, читающий через ее плечо.

В конце концов Гарри вернулся с кубком, разбитый и кричащий о Волдеморте. Гермиона обрадовалась, что он забрал с собой Седрика. Она направила палочку на пуффендуйца и произнесла заклинание оживления. Седрик судорожно вдохнул, Гермиона облегченно выдохнула. Еще один человек спасен. Они с Тео обменялись улыбками — это их успех.

Остаток учебного года пролетел как в тумане. Гарри снова никто не поверил, а Седрик не мог подтвердить возвращение Волдеморта, потому что все время находился без сознания. Седрик, похоже, твердо верил, что кулон, который он нашел у себя на шее, спас ему жизнь. Но когда его спрашивали об этом, он не мог вспомнить, как кулон оказался у него и почему он его носил. Барти Крауч-старший очнулся через пять дней после выполнения третьего задания. Его сознание все еще было одурманено пережитым, но мадам Помфри верила, что со временем он полностью восстановится.

Вечером накануне того, как поезд должен был доставить их на вокзал Кингс-Кросс, Гермиона и Тео встретились в Выручай-комнате, чтобы увидеть друг друга перед тем, как их пути разойдутся на лето.

— Ты уверен, что тебе не нужна помощь с… твоими родителями? — спросила Гермиона, казалось, в миллионный раз.

— Я справлюсь, — сказал Тео. Такой ответ он давал каждый раз, когда она спрашивала.

— Не то чтобы я думала, что ты не справишься, — добавила Гермиона. — Я просто хочу, чтобы ты знал: я буду рядом, если ты захочешь. Ты мой друг, Тео. Более того, ты мой партнер. Если я тебе нужна, я буду с тобой.

Выражение его лица смягчилось.

— Я знаю, Гермиона.

Она подошла ближе и обняла его.

— Пожалуйста, будь осторожен.

— Буду, обещаю.

— И не забывай писать мне. Я не просто так зачаровала наши блокноты.

— Конечно.