Designer's Dream (гет)

Род Хофферсонов всегда славился бывалыми воинами, для коих просто не существовало каких-либо преград. Превосходное мастерство, смекалка, интуиция, владение разными видами оружия… они считались гениями, целью которых испокон веков являлась охота на драконов. Любые признаки трусости для них означают лишь потерю репутации. Ни один Хофферсон не сбегал от сражений и, уж тем более, не сдавался просто так без боя.

— Сдаюсь, Астрид, прекрати уже! — произнесла совсем маленькая девочка, что в который раз получала нагоняй от своей сестры за пропуск тренировок.

Никто, кроме нее. Позор рода, Адела Хофферсон собственной персоной. Девчонка, что панически боялась драконов и оружия, даже не пытаясь как-то скрыть свою слабость и беспомощность перед ними. В отличии от Астрид, что старалась походить на старших и всегда рвалась в бой, эта кроха всегда либо пряталась за ее юбкой, либо так и вовсе оставалась дома.

— Мы еще даже не начали! Что ты вообще такое? — огрызнулась юная воительница, коей дай только топор и повод, чтобы показать себя и та с оружием наперевес уже побежит на дракона. Смелости и решимости ей всегда было не занимать. Отважная, храбрая и беспощадная Астрид, что еще с малых лет пыталась показать всем, чего стоит.

— Щит слишком тяжелый. Я не могу уже, — проныла малютка, что неловким движением уронила его прямо на землю, а затем виновато опустила взгляд, стоило только услышать этот раздраженный вздох. — Прости…

«В ее глазах я всегда была просто обузой»

Эта правда преследовала ее с малых лет. Еще тогда Адела поняла, что далеко не все дети были равны с рождения. Она появилась на свет сразу после сестры, может, с разницей так в секунд сорок или в полторы минуты. Младенца посчитали мертвым или же смертельно больным. Ее не хотели даже оставлять из-за того, что еще тогда она сильно отличалась от других. Слабый, беспомощный ребенок рос в тени старшей сестры, коей досталось буквально все: талант, крепкое здоровье, красота и просто неописуемая мощь. Именно такой и была Астрид в глазах неуклюжей малышки, что и дня не могла прожить без ее помощи.

Еще одной особенностью ее рода было то, что детей с ранних лет заставляли тренироваться. Так сказать, укреплять дух и тело для будущих сражений. Так еще в возрасте пяти лет сестер отправили в лес и поясняли за азы охоты, да за воинское дело. Если верить слухам, то еще тогда Астрид сильно отличилась, поймав огромного зверя, что был в несколько раз больше нее самой. Как выяснилось позже, то был викинг, что никогда прежде не попадал на столь «простые», как он выразился, ловушки. Было довольно-таки смешно, когда девчонка приняла его сначала за медведя и побежала хвастаться родителю.

Что касается Аделы… что ж, все, что получило это маленькое недоразумение, так это укусы комаров, синяки и разбитая коленка. Разумеется, ржать над ней никто бы и не стал, будь она просто девчонкой. Но она же, черт возьми, Хофферсон! И когда перед глазами мелькает Астрид, то требования к младшей непроизвольно повышаются, ведь все ожидают того, что вторая тоже будет соответствовать. И каким же шоком было для соседей узнать то, что на самом деле это так не работает и если уж Адела родилась хилячкой, то навряд ли что-то сможет поменяться.

— Снова ты за свое! Не могу, не могу… — Астрид передразнила ее писклявым тоном и развела руки в стороны. — Да что ты тогда можешь вообще?

— Ну не мое это, пойми уже! — последний вопрос кольнул прямо за живое и маленькая Хофферсон прикусила губу, стараясь не заплакать. За что сестра ее так ненавидит? В чем конкретно она провинилась? Сколько раз ей надо опозориться, чтобы Астрид наконец сдалась и перестала ее чему-либо учить?

— Ну… ладно? Ладно, — нервный смешок вырвался у девочки сам собой. — Как скажешь. Но ты мне вот объясни, что же тогда здесь «твое»? Чем ты собираешься заниматься в будущем?

«Что же я могла назвать своим? На самом деле, меня привлекало и тянуло к разному. Я не могла определиться точно с тем, как хотела бы работать в будущем»

Наступила протяжная угнетающая тишина. Небо давно уже затянулось тучами, от чего мир вокруг нее казался серым и невзрачным, а сестра скорее походила больше на озлобленного монстра. Девочка не могла что-либо ей тогда сказать. Просто боялась, что ее только засмеют. Почему она просто не может отказаться быть викингом? Почему не может уйти в свободное плавание? Почему не может там, к примеру, стать каким-нибудь торговцем? Вроде того же Йохана. Молодого мужчины, что появлялся у них хоть и редко, но зато всегда с целой горой интереснейших историй и необыкновенных вещиц, собранных со всего архипелага.

— Пойдем уже домой. Дождь начинается, — буркнула девчонка с косичками, неловко поднимая сестринский щит. Раз уж она устала его тащить, то пускай… Астрид не считала это такой уж прям проблемой, да и тяжелым он ей сильно не казался. От этого создавалось лишь ощущение того, что где-то ее явно обманули, но стоило посмотреть на это жалкое создание и все подозрения сразу же сошли на нет.

— Ага… — грустно только и ответила малютка, только сейчас почувствовав первые капли дождя на своей руке.

* * *

За окном был ливень. Ветви деревьев качались туда-сюда из-за сильного ветра, а сквозняк неприятно заскользил по маленьким ручкам девочки. Адела сидела у большого подоконника, используя его вместо стола и аккуратно вышивала некий своеобразный узор на белом полотне. Снизу шумели родственники и она слышала звонкий смех сестры, говорящий сам за себя о том, что ей было ужасно весело. Скорее всего домой вернулся дядя с охоты. Его не было чуть меньше месяца, но Астрид его просто обожала. Он был первым викингом в числе тех, на кого она хотела бы равняться.

Но дядюшка Фин и правда был чертовски крут. Как-то раз он защитил девочек от змеевика и не побоялся набить морду самому ужасному чудовищу. То, кажется, больше и огнем плеваться не могло, что уже предвещало о великой победе Хофферсона. Астрид смотрела на своего дядю с любовью и искренним восхищением каждый раз, когда тот приходил или рассказывал ей о своих многочисленных победах. В отличии от других викингов, что могли и пустить пыль в глаза, этот человек доказывал праведность своих слов поступками и даже учил малютку правильно целиться в мишень. И когда у нее начало что-то получаться, родители гордились ей и умилялись одновременно. Их маленькая дочка скоро станет отважным воином, что сразит еще ни одного дракона и принесет славу в их семью.

Чего нельзя было сказать о второй малютке. Мало того, что Ада много болела и родилась непозволительно слабым ребенком, так и руки у нее росли не из того места. Ловушки ставить не умела, в бой не рвалась, да и в принципе сильно отличалась от детей в их племени. В ней не было того чувства азарта, не было желания прославиться отважным воином и, возможно, даже получить крутое прозвище… нет, когда-то она могла еще помечтать о том, что сможет всего этого добиться, если начнет тренироваться. Но когда буквально носом тычут в таланты ее дорогой сестры и все родственники только смотрят с сожалением, уже и перестав надеяться на младшую… Адела сама не заметила, как выгорела с этого. Ей никогда не добиться славы и уж точно не стать викингом, сколько бы она там не пыталась.

«Но несмотря на это, у меня все же было то, чем я определенно любила заниматься»

Хофферсон плавно подводила свое творение к концу. Некогда тонкий скучный шарф сейчас красиво переливался разными цветами, чем-то напоминающими собой языки пламени. В центре ее композиции красовался герб их племени в виде дракона, выполненный с такой точностью, от чего сразу и не скажешь, что это сделала еще совсем маленькая девочка.

— Эй, ты выходить из этой конуры вообще собираешься? — в тот же миг открывшая дверь Астрид не спешила залетать к ней, но заметив то, чем занята ее сестра, лишь тихо прыснула. — Снова всякой девчачьей дурью маешься? Сколько можно? Там, как бы, если что наш дядя приехал. Я ни на что не намекаю, но могла бы и поздороваться с ним. Так, для приличия, — и девчонка пожала плечами, только теперь переведя взгляд на уже знакомое полотно. — Погоди, это то, о чем я…

— Ч-Что? Ну конечно, нет! — перепуганная кроха сразу же попыталась скрутить шарф, чтобы Астрид его не разглядела, но та буквально выхватила его из ее рук. — Отдай, он же не твой!

— И не твой! Это же любимый мамин шарф! Ты вообще чем думала, когда собиралась его испортить?! — прикрикнула на нее Хофферсон, от чего сестра испуганно съежилась, стоило старшей посмотреть на нее с такой злобой.

— Неправда, это мой! — завопила девочка, пытаясь отобрать его, на что воительница лишь отбежала в сторону.

— Да что ты говоришь? Может, тогда спросим это у мамы, а? — и она рванула вниз, из-за чего Аде пришлось в спешке спускаться за ней следом.

Уже когда Адела спустилась и лишь обессиленно протянула руку куда-то перед собой, словно моля сестру остановиться… она подняла голову и поняла, что было уже поздно. Родственники в наиполнейшем шоке разглядывали творение, сделанное ее маленькими ручками, а мама, чьей реакции сейчас она боялась больше всего, лишь мягко улыбнулась, погладив Астрид по голове.

— Дорогая, ты и правда сама его связала? — нежный голос сам собой вырвал малышку из не самых позитивных мыслей и та неуверенно кивнула, стыдливо опуская глазки в пол. — Так похоже…

— Я хотела подарить его тебе на день рождения. А Астрид как обычно все испортила, — впервые грубо она отозвалась о своей сестре, посмотрев на некогда возгордившуюся девчонку с неподдельной обидой, от чего последняя лишь цокнула, закатив глаза.

— Я-то откуда могла знать? Ты сама начала прятать его от меня, — быстро отмахнулась она и, несмотря на укол вины, все равно делала вид, что она права и ни капли не беспокоится о произошедшем.

— Девочки, ну вы же сестры. Не надо ругаться, — дядя Фин забавно растрепал все волосы племяннице. — Это же просто замечательно! Адела, а мы и не знали, что ты умеешь такие шарфы вязать. Может, в таком случае мне и жилет зашьешь? — он посмеялся, спросив, конечно же, в шутку, но вот малютка на полном серьезе протянула к нему ручки, ожидая первый в жизни свой заказ…

«Тогда я и не знала, что мое маленькое увлечение сможет стать целым призванием. А люди, что видели во мне лишь неудачно получившегося Хофферсона, вскоре начали относиться ко мне совершенно по-другому…»

Остров Олух считается одним из самых маленьких заселенных островков во всем архипелаге. Погода здесь — ужасное явление, хуже которого были разве что регулярные нападения драконов, после которых викинги обычно вынуждены заново отстраивать свои дома, да тушить многочисленные пожары, дабы деревня не сгорела в очередной раз почти до тла. Девять месяцев идет снег и всего три — дожди, от чего дом племени хулиганов получил так же второе название. Мокрый остров. Банально, не правда ли?

Прогуливаясь по нему, обычно, редко можно заметить что-то удивительное. Типичные домики, ферма, порт и огромный лес, в котором можно было просто утопиться. Грязевые болота, мох, папоротники, ели, труднопроходимые дороги… казалось бы, ты можешь идти по идеально твердой поверхности, а потом нечаянно провалиться куда-то вниз, а то и вовсе потонуть, если совсем не обращать внимания на то, куда ступать. Но викинги, выбравшие это место семь поколений назад своим домом, явно не собирались так просто отступать.

И сколько бы не возникало проблем с урожаем из-за ужасной погоды, сколько бы их не разоряли драконы… эти упертые бараны были готовы рваться в бой за свой дом и территорию, даже если в ней, по сути, не было чего-то прям уж-таки замечательного. Викинги не славились трусостью и скорее были готовы погибнуть в бою, нежели сбежать от схватки. Неизвестно, как с такими принципами и взглядами на жизнь те до сих пор еще не стали вымершим видом, что затерялся где-то глубоко в истории архипелага. Они выживали и в дождь, и в холод, хотя, казалось бы, условия для жизни у них всегда были не из лучших. Это закалило их и без того скверный характер, укрепило дух и тело… в особенности тело.

Сколько раньше Адела не удивлялась тому, с какой скоростью викинги набирали вес, сейчас для нее это перестало иметь какое-то особое значение. На данный момент она ясно понять могла одно: без этих громил их деревня давно сравнялась бы с землей. И девушка трудилась во благо тех жителей, что изо дня в день сражались с драконами, защищая скот, урожай и собственные жизни. Работая не покладая рук, девушка быстро зашивала их потертую одежду, при необходимости — кроила заново и выставляла все готовенькое, дабы непревзойденные воины сами выбрали себе что-то по размеру. Хотя, даже в таких случаях, ее помощь была едва ли не обязательной, ведь и в такие простые моменты викинги, вместо того, чтобы взять четко свой размер, могли схватить первое попавшееся и уже потом предъявлять ей жалобы по поводу того, что младшая Хофферсон совсем от рук отбилась, коль делает жилеты таких маленьких размеров. Казалось бы, а ведь в них сама девушка и утонуть могла, если примерит.

«Скорее бы Йохан новые ткани к нам завез. Давно от него вестей не было», — задумалась девушка, прогулочным шагом направляясь к кузне, в то время, как мимо пробегающие викинги носились с ведрами туда-сюда, пытаясь где-то что-то починить, потушить и, в общем-то, привести в норму после очередного нашествия драконов. Адела быстренько отходила в сторону, стоило только заметить очередного несущегося на всех порах хулигана, дабы не испытывать судьбу и лишний раз не врезаться в тех, кто может просто-напросто прибить ее одним случайным резким движением. И в этом Хофферсон не сомневалась, ведь они и правда были настолько огромными, что, казалось, запросто могли проломить череп дракона одними голыми руками.

— Хей, Плевака! Ты не мог бы… — девушка заранее повысила тон, прекрасно зная о том, насколько шумно может быть в кузне, если этот викинг занят чем-то поистине серьезным и внушительным. Только вот пройдя через порог, Ада огляделась в поисках мужчины, которому всего-то хотела вернуть один заказ, что он не мог забрать у нее уже как целую неделю. — Ой, Иккинг? Привет. Не знаешь, Плевака скоро вернется? — чуть тише, явно чувствуя какую-то неловкость, поинтересовалась мастерица Олуха.

— Что? — парень заметно разволновался, стоило ровеснице внезапно обратить на него внимание и тот случайно уронил тяжеленный молоток, тут же скривившись из-за собственной неуклюжести, а затем облокотился плечом о столб, как бы пытаясь тем самым показать, что все в порядке и вообще ничего сейчас не произошло. — А, Адела. Я… я и не думал, что встречу тебя здесь, — пробормотал сын Стоика невесть к чему и почему, а девушка, опустив взгляд ниже, проследила за тем, как Иккинг, вместо того, чтобы поднять упавший предмет, зачем-то незаметно попытался оттолкнуть его под стол, что, между прочем, было еще и прекрасно слышно. — Плевака сейчас устраняет некоторые неполадки после атаки драконов… — умолчав о том, что по большей части «неполадки» появились конкретно по его вине, юноша смущенно опустил взгляд, прекрасно понимая, насколько же он провинился и как сильно потом ему влетит от родителя. Ну, или от самого Плеваки, если Стоик не удосужится хотя бы раз обратить внимание на собственного сына. — Не думаю, что до вечера он вернется, — прикинув масштаб разрушений, задумчиво пробормотал ученик кузнеца, что продолжал дело мастера в его отсутствие.

— Оу, печально, — и хотя по пути девушка видела весь тот бардак, на самом деле, обращать на него внимания или пытаться хоть чем-нибудь помочь она и не пыталась, прекрасно зная, что по сути просто будет мешаться викингам под ногами.

По этой же причине она старалась отсиживаться в мастерской, да следить, чтобы ничего не повредилось. А то однажды уже сел громмель как-то ей на крышу… в итоге та проломилась, а мерзкая свинья, перепугавшись, бегло начала носиться туда-сюда, напоминая собой муху, что врезалась в стекло, не зная, что пройти сквозь него, все же, невозможно. Но для дракона то не было проблемой. И вместо того, чтобы пролететь через верх и уже сделанную им дыру, тот просто проломил себе еще один выход. Адела до сих пор вспоминала свою истерику, впервые оказавшись в такой опасной близости с ужасным драконом, а уже потом как викинги-соседи помогали ей с мастерской.

— Ты хотела ему что-то передать? — прервав тишину, от которой, на самом деле, юному викингу было даже не по себе, парень сам не знал, чего сейчас хотел добиться. — Мне из кузни все равно даже выходить пока нельзя. Так что если хочешь…

Друзей в деревне у него не было, да и, казалось бы, откуда им здесь взяться? Будущие охотники на драконов, что лишь повторяли за взрослыми, явно не хотели возиться с ним, даже если он и был сыном Стоика. Казалось бы, их с вождем постоянно сравнивали и из-за этого Иккинг был все меньше и слабее в глазах жителей, чьих ожиданий он не мог оправдать с малых лет. Любое оружие в его хилых ручонках становилось опасным предметом для него самого, а попытки стать героем скорее больше походили на очередное представление, что либо заканчивалось просто его позором, либо еще и частично разрушенной деревней.

— Просто хотела спросить, как там мои иглы, — неуверенно проговорила девушка, только теперь немного наклонившись вбок и поднявшись на носочки, словно пытаясь подсмотреть за тем, чем занимался подросток, но тот быстро сделал шаг в ту же сторону, закрывая зачем-то собой обзор. — Ну и… да, заодно вернуть ему жилет, — взглянув обратно на Иккинга, закончила она, все же решив оставить заказ на его ученика. — Хм? Ты где это так? — только стоило ему в очередной раз двинуться чуть вправо, чтобы та ничего не увидела, сейчас на глаза девушки попалась туника, что немного разошлась по шву сбоку. — Значит, все же выходил? А чего ко мне не зашел с такой проблемой?

— А, да знаешь, отвлекать тебя как-то не хотел. Наверно, в кузне нагнулся как-то не так, да и пошло по швам. А я-то все гадал, чего звук такой странный был… — растерянно пробормотал парнишка, потерев свою шею и отведя взгляд в сторону, от чего его ложь, на самом деле, была прямо-таки очевидна. В это же время в его голове четко отобразился тот момент, когда он, прячась от разъяренного дракона, зацепился за доску, из-за чего в тот самый миг его чуть и не спалили заживо. — Честно. У тебя же наверняка много заказов, а мне бы не хотелось подходить с такой чепухой к тебе, — заметив на себе озлобленный взгляд девушки, Карасик нервно засмеялся, прямо сейчас на ее месте представляя Астрид. С чего бы? Да просто злятся они одинаково. Ледяные глаза, что будто впивались в самую душу и вид такой, словно она вот-вот была готова просто метнуть в него топор. А то и не один… правда, Иккинг знал, что, к счастью, такими силами Адела не владела.

— Я по-твоему викинг, чтобы купиться на такой очевидный бред? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовалась Хофферсон, уверенно делая шаг вперед с таким угрожающим видом, словно и правда ему что-то сделает, если он сейчас же не сознается.

Иккинг шумно сглотнул подступивший к горлу ком, но лишь выпрямился, задрав повыше подбородок и посмотрев на нее сверху вниз. Наверное, младшая сестра Астрид была единственной, с кем он мог позволить себе такое. И, тем не менее, в голове невольно все равно произошло сравнение двух совершенно разных девушек, одна из которых давно бы вмазала ему прямо по печени, в то время, как другая активно использовала моральное давление. И, надо признать, у нее это прекрасно получалось…

— Прости. Но я и на самом деле не хотел к тебе приходить из-за количества заказов, — в конечном итоге сдался парень, когда играть в гляделки уже надоело и он все же отступил чуть-чуть назад.

— Ладно уж, не мое дело, — тем не менее, он ей не друг, а потому волноваться за него для нее было большой ошибкой. Если Иккингу так сильно хочется мешаться под ногами настоящих воинов, то и пускай. Она же не его мамочка, чтобы приглядывать за ним, правильно? В ее заботы входит лишь мастерская, в которой Хофферсон проводила большую часть своего времени, оттачивая собственные навыки и разрабатывая новые модели на размер того же Йоханна, чтобы решил купить без всяких личных перепалок. — И все же, зайди ко мне вечером. По личным целям.

— По каким-таким личным целям? — с каким-то подозрением спросил юнец, всем своим видом демонстрируя свое недоверие к ее словам, в то время, как в голове всплывали самые разные необычные картины.

— А то ты не в курсе. Иккинг, Задирака давно ушел из моих образцов, а нужного манекена у меня все так же нет. Во всем Олухе у тебя самый маленький размер, а на детей я шить не хочу. Вспомни того же Густава, — начала было объяснять ему мастерица по пошиву, от чего парень лишь выставил ладони перед ней в примирительном жесте.

— Ладно-ладно, не продолжай. Я все понял, тебе просто снова нужна жертва на день, — перефразировал он ее слова, от чего Адела весьма ощутимо стукнула его кулаком по плечу.

— Еще слово — и правда станешь жертвой моих игл, — с какой-то обидой произнесла Хофферсон, на что Иккинг лишь улыбнулся с самым невинным видом, на какой только сам был сейчас способен. И то было совершенно не специально, пусть иногда девушке и казалось, что на самом деле он та еще язва и просто умело маскируется.

«Ну, по крайней мере я точно знаю, что она на это не способна», — заверил самого себя Карасик, мысленно взвешивая все хорошие и плохие стороны мастерицы, что периодически воровала его для своих экспериментов. А все почему? Правильно, она напрямую говорила ему про отсутствие мышечной массы и что на такую щепку, как он, ушло бы гораздо меньше материалов…

Конечно, причина ее была не из приятных, но Иккинг, на самом деле, настолько привык к подобным выражениям, что уже почти перестал обращать на них какое-то внимание. Правда, когда на его немощность указывали Стоик или даже сам Плевака, то звучало это, надо признать, в несколько раз хуже, пусть те и говорили ему намеками. К примеру, пытаясь объяснить проблему, те неловко указывали на него самого или же подкалывали с помощью различных сравнений вроде рыбьей кости, или малыша-яка, сами того даже не осознавая, что от этого ситуация становилась только хуже…

Швейная мастерская Аделы считалась одним из самых часто посещаемых мест викингами, но все же уступала по популярности той же кузне или ферме, ведь оружие и склад с продовольствием для воинов все же были чуточку важнее, нежели какая-то одежда. Но, тем не менее, даже несмотря на то, что у многих жены умели прекрасно шить и вязать, хулиганы все равно приходили во владения младшей Хоферсон, дабы она что-то подлатала на скорую руку или же так и вовсе сделала заново.

Очень редко, но среди викингов бывали и те, кто хотел сделать приятно своим женам и просили что-то эксклюзивное. Но, опять же, самое красивое было выгоднее делать либо на себя, либо использовать для обмена с Йоханом. По его словам, кстати говоря, Адела была чуть ли не гением в своей сфере и торговец всегда был только рад иметь с ней дело, ведь, кажется, ее наряды имели высокий спрос на других островах. На более крупных территориях, где люди по-настоящему ценили моду… само собой, это звучало так прекрасно, что девушка только и могла мечтать себе о том, чтобы однажды попасть самой на один из них. А может и открыть там дело, если все прошло бы слишком хорошо.

Но сейчас, в последнее время, когда с заказами было покончено, посетителей становилось все меньше. Девушка установила своеобразное правило, из-за которого более двух викингов не может даже заходить к ней. Сделано это было не столько из вредности и личного нежелания контактировать с толпой, сколько из-за их любопытства. Порой дело доходило до того, что те, как дети малые, начинали лапать ее шелк, оставляя жирные следы после обеда, или случайно что-то сбрасывать. Те же манекены, к примеру.

Из-за этого в детстве Хофферсон много бесилась, но тогда она и не имела слишком много. Ведь построить мастерскую они решили лишь тогда, когда дома уже не осталось и единого свободного местечка для всей ее коллекции различных тканей, кожи и ниток, что различались не только по цветам, но и по прочности. Разумеется, все зависело напрямую от основного материала, с котором она бы собралась работать. Шерсть, натуральный хлопок, кожа, мех… все они ужасно различались по своим свойствам и от того надо было тщательнее подбирать все, дабы одежда вышла качественной и не распустилась после пары раз носки. А учитывая «аккуратность» викингов… что ж, практичность для нее была все-таки на первом месте.

— Иккинг! Ну наконец-то, — Адела заметно оживилась и от радости легонько хлопнула в ладоши, когда одним плавным движением свела их вместе. — Чего ты так долго?

— Ну знаешь, с некоторых пор у меня комендантский час, — тяжело вздохнув, только теперь признался парень. Еще недавно ему прилетело хорошее «спасибо» от жителей деревни, а вслед за ними Стоик, что пытался хоть немного сберечь сына от их гнева, сам решил наказать родного ребенка со всей ответственностью. На это, как ни странно, его надоумил именно Плевака.

— Чего уже успел натворить? — как-то слишком спокойно поинтересовалась девушка, видимо, уже давно привыкнув ко всем выходкам, на какие только был способен этот человечек. — Дом спалить? Драконам склад с едой показать?

— Боюсь, за такое меня бы сразу привязали к мачте и отправили в свободный путь, — не сдержался от комментария Иккинг, вспоминая, как викинги относятся к еде и об их прожорливости, о которой он вслух старался никогда не говорить. Иначе точно бы не выжил, что же тут еще сказать?

«Значит все же я была права», — подумала мастерица, что лишь неловко улыбнулась викингу на его утверждение, прекрасно понимая, что на самом деле он способен и не на такое. Все же порой если Иккинг пытается помочь, то выходит что-то из ряда вон выходящее, возможно, даже сравнимое с Торстонами, когда те, вместо того, чтобы тушить пожар, решили как-то раз помочь драконам его развести. Неясно, о чем они тогда думали и думали ли вообще, но Адела пыталась лишний раз не иметь с ними дел.

Исключением был только случай, когда Задирака решил добровольно податься к ней в модели. Что ж, зрелище было забавное, учитывая то, что его можно было одевать во что угодно. Хоть в женское, хоть в мужское… все одно. А учитывая его наивную, можно сказать, в какой-то мере детскую натуру… проблем с внедрением чего-то нового совершенно не было. Как-то они решили даже ради смеха сделать наряд, полностью покрытый шипами, а затем этот парень носился в нем с закрытым лицом, пытаясь зачем-то врезаться в свою сестру. Та прибежала к ней на следующий же день и попросила в точности такой же костюм, но в итоге с ней поспорил Задирака, что успел обидеться на то, как девушка в очередной раз якобы крадет его идеи. В общем, забавная они парочка, ничего тут больше и не скажешь.

— Просто попытался сделать то, что должен, — неопределенно пожав плечами, он грустно склонил голову, от чего девушка поняла, что поднимать эту тему с ним сейчас лучше не стоит. Он и так знает, что это для него опасно. Успел уже наслушаться об этом от других людей.

— Может в следующий раз у тебя что-то получится, — ободряюще похлопав его по спине, Хофферсон смягченно улыбнулась, после чего уже повела его вглубь мастерской, где и работала большую часть времени.

Большой и достаточно широкий раскройный стол, множество различных тканей, шерсти и ниток, идеально разобранных по цветовой гамме. Пара деревянных манекенов, простенький столик у окна с огромной кучей рисунков, коих, наверное, было настолько много, что из них вышла бы вполне себе объемная книга… в несколько томов. С одними лишь картинками. Но, в принципе, какая разница? Да и тем более учитывая то, что некоторые в их возрасте так и не научились еще даже читать.

— Ну, долго ты стоять так будешь и время мое тратить? Раздевайся, — увидев, как Иккинг о чем-то глубоко задумался, она сразу поспешила отвлечь его на дело, пока совсем уж депрессивные мысли не успели залезть в его светлую головушку. Точнее… как. Из-за того, что в последнее время она часто звала его к себе, Адела уже нередко слышала о его жалобах к вождю или как он и вовсе передразнивал его, что, между прочим, было даже очень забавно.

— Что? Раздеваться? — резко переспросил Карасик, удивленно смотря сначала на мастерицу, а потом обратно на манекен, на который пялился уже как некоторое время. После взгляд метнулся к порванной тунике и он, наконец, понял, о чем была речь. — А, да, сейчас. Секунду! — и он метнулся к ширме, спрятавшись за ней так, что только голова сейчас и была у него видна, а остальное тело скорее походило лишь на темную, смутную тень в ее глазах.

Разочарованно вздохнув, она все же приняла его заказ, когда тот неловко протянул к ней тунику через верх, вставая немного на носочки. Зрелище, конечно, было забавное, ничего не скажешь. Наверно, Хофферсон бы даже посмеялась, не будь лицо парня сейчас таким красным, а сам он прикрывался за ширмой так, будто ему вообще было что скрывать, хотя, казалось бы, парень, да и снял он только верх.

— А сколько времени это займет? — наблюдая за тем, как девушка наклонилась к каким-то ниткам, видимо, подбирая нужные под цвет его ткани, Иккинг невольно задержал на ней любопытный взгляд, аккуратно держась руками за край ширмы.

«Какой же он маленький…» — на самом деле, смотря на его одежду, Адела прекрасно понимала, что размер его может чуть больше, чем у нее самой. А учитывая то, с какими жилетами или даже штанами ей приходится возиться обычно, то, на самом деле, заказ этого викинга был своего рода чем-то вроде бальзама на душу. Легкий, тонкий и куда быстрее делается.

— А? Да не долго, — смущенно проговорила девушка, в ту же секунду отворачиваясь от него самого и неловко поправляя свои волосы, сама не понимая, чего же так отреагировала. — А что, куда-то торопишься? — сразу же поинтересовалась мастерица, продевая нитку в иголку и начиная заниматься делом.

— Нет, не то, чтобы… — он было хотел сказать что-то еще, но словно передумал, а после так и вовсе скрылся с головой за ширмой. Если судить по чуть овальной тени, можно было сказать, что он, скорее всего, вообще сел на пол и легонько облокотился спиной о ширму. — Сейчас все мое время занимает помощь Плеваке. Он, кстати, уже научил меня с нуля делать катапульту и даже рассказал, как с ней надо обращаться, — чуть-чуть похвастался Иккинг, вспоминая, как тот викинг любил придумывать имена оружию и к каким-то видам относился с особенной любовью, что пусть и выглядело ненормально, но по-своему было даже мило. — Ну знаешь… охота на драконов, все дела. Это ведь работа всех викингов, да? И когда я поймаю хотя бы одного, то мое положение изменится? — казалось, что он не столько задавал вопросы ей, сколько пытался убедить в них самого себя. — Хотя у тебя есть другая работа и… жители деревни так же полагаются на тебя. Это круто, — он опустил взгляд и слабо улыбнулся, вспоминая, как когда-то еще совсем маленькая девочка открыла свое дело и все соседи буквально слетались домой к Хофферсонам. Правда ее родителям это надоело и, пусть даже если те гордились дочерью, вскоре запретили к ним вот так постоянно заходить.

«Не дом, а проходной двор какой-то», — примерно так они ворчали, когда решили построить Аделее отдельную мастерскую и, надо признать, на данный момент она — единственный подросток, что усердно работает на благо деревни каждый день. Нет… не то, чтобы остальные были прямо-таки бездельниками, да и одни лишь жуткие тренировки Астрид чего стоили. Просто те еще даже не считались официально охотниками на драконов. Не прошли обучение на арене, совсем зеленые и будут так же раздавлены в первый день, как и он. Ну… может чуть попозже, чем он.

— Я знаю, — спокойно ответила она лишь на последнее утверждение и, закончив наконец с недоразумением на его тунике, перевела взгляд на ширму, за которой сидел парень. И вместо того, чтобы отдать ее сразу, Адела метнулась к какой-то стопке вырезанных деталей, сразу раскладывая их на столе и сравнивая измерительной лентой по размеру с Иккингом. — Ты прав. Это работа викингов, — более отстраненно произнесла Хофферсон, словно не причисляла себя к ним, а то так и вовсе считала себя кем-то лишним в их племени.

Не то, даже, сколько изгоем, а просто совершенно другим человеком, не похожим на них ни по мышлению, ни по силе или же стремлениям к чему-то. Нет, ненависть к драконам, конечно, была и у нее. Она боялась их больше всего на свете и во время каждого нападения молила лишь о том, чтобы с мастерской и ее домом было все в порядке. Чтобы сестра собой не рисковала и не отправилась в будущем искать чертово гнездо, что так долго и упорно искали их предки.

— Но знаешь? Мало будет просто поймать одного дракона. Да, твое положение изменится. Вождь глаза вылупит от изумления, кто-то может не поверит или посчитает, что тебе просто повезло. И не докажешь обратного, потому что им будет просто-напросто удобно думать так. Придется ловить дракона снова. Опять на те же грабли, рисковать собой, чтобы не столько деревню защитить, сколько самоутвердиться за счет охоты, стать «настоящим»… — мастерица быстро начала что-то скреплять булавками и зашивать на скорую руку, но появилось в ее движениях что-то нервное, словно ее слова касались тоже. — Ты знаешь, есть много и другой работы. Я бы на твоем месте попробовала найти что-то свое из того списка.

— Викинги признают только силу. В особенности он, — обняв руками колени, куда тише произнес Иккинг, так и не назвав имени того, кого он имел ввиду, но девушка понимала, что речь сейчас шла о его отце. Суровом вожде деревни, что уже потерял всякую надежду в сына, прямо как и ее родственники когда-то. Да что юлить? До сих пор они больше признают навыки Астрид, а ее любовь к шитью так и осталась просто одним «не шибко важным» навыком.

— Все время забываю, что ты сын вождя, — честно призналась Адела, видимо, только сейчас осознав то, что для этого парня просто не может быть такого варианта, чтобы убежать. Он не может заниматься чем-то другим, ведь в будущем уже Иккингу надо будет стать вождем. Защитником не только одной деревни, но и всего Олуха. — Готово. Держи! — и она ловко закинула несколько туник поверх ширмы, от чего парень лишь удивленно на них уставился, не понимая, откуда же взялась вторая. Нет, он не сомневался в том, что Хофферсон его размеры уже наизусть выучила, но все же… было в этом что-то странное и приятное одновременно.

— Это мне? — выглянув из-за ширмы, решил убедиться парень, но получив лишь утвердительный кивок, сам сразу же принялся за примерку. — Адела, у тебя просто золотые руки! Когда ты только успела сделать это? — искренне удивился Иккинг, когда уже вышел из-за перегородки в новой тунике, на что мастерица лишь по-детски улыбнулась, видимо, действительно радуясь его похвале. — Спасибо. Но мне же нечем тебе заплатить…

— И не нужно. Считай моим скромным подарком тебе за помощь, — сразу же придумала она отмазку, смущенно отведя взгляд в сторону. Все же… ее уже давненько не хвалили за работу и многие викинги, что приходили за заказами, скорее воспринимали ее труд как должное и просто предлагали свою помощь в чем-то, либо же передавали что-то вкусное от своих жен.

Весь вечер Карасик просидел в мастерской Аделы, наблюдая за ее работой и предлагая свою помощь, когда надо было достать ужасно тяжелый рулон ткани, от которого он, на самом деле, сначала чуть не свалился вместе с ним, но девушка вовремя его подстраховала и уже вместе они переложили тот на раскройный стол.

На самом деле, было в ее деле что-то интересное и, по-своему, красивое. То, как она сосредоточенно что-то отмеряла на изнаночной стороне, как аккуратно поправляла свои волосы за ушко, как своими тоненькими пальчиками поправляла полотно, как задумчиво смотрела на очередной эскиз или же дополняла в него какие-то штрихи карандашом. Он не знал, о чем же она в это время думала, но выглядела Хофферсон, надо признать, чертовски привлекательно.

Возможно, это как обратная сторона Астрид. Если та девушка раскрывала себя в бою и ее грубая сила выглядела даже элегантно, ярко и эпично из-за внешности, то здесь… было в точности наоборот. Тихий, кропотливый труд и довольно милая девушка, что увлеченно занималась своими делом, полностью окунаясь в него с головой.

— Долго собираешься так пялиться? Или, может, наконец поможешь? — мастерица прервала его поток мыслей, пока тот откровенно залипал, и тихо засмеялась, стоило Иккингу только так резко подскочить с диванчика, ненароком ударившись ногой о ближайший столик. — М-да, сразу видно грацию великого убийцы драконов.

— Не издевайся, — парень лишь закатил глаза и слабо усмехнулся, уже протянув к ней свои тонюсенькие руки, когда Адела, стоя на какой-то табуретке, начала уже подавать ему коробки с нитками. — А что конкретно ты ищешь? — неловко поинтересовался сын вождя, смотря на нее такими любопытными, насыщенно зелеными глазами. На самом деле, когда она смотрела на него в ответ, то нередко ловила себя на мысли о том, что они очень красивые. Ей, определенно, нравился цвет его глаз.

— Что? Ах… да, просто решила перебрать их. Где-то были нитки как раз под цвет того полотна. Вон те, конечно, тоже ничего… — она указала на коробку с болотными нитками. — Но есть лучше.

— Не думаю, что для викингов была бы разница, — честно ответил Иккинг, безразлично пожав плечами, но встретившись с грозным взглядом девушки, сразу опустил голову, только поняв, что, возможно, сболтнул лишнее. И когда она протянула к нему новую коробку, тот сразу же взял ее и переставил на пол к другим катушкам.

— Мне плевать, заметят они разницу или же нет. Как мастер, я не могу позволить себе выбрать их, если можно подобрать получше. Блин, да где же они там… — она встала на носочки и приблизилась к самому краю стульчика, от чего тот сразу зашатался и она просто свалилась бы с него, если бы не Иккинг.

Парень, что придерживал ее за бедра и с испугу немного сжал ее за них, сразу же раскраснелся и поспешил отступить, когда Адела уже стояла ровно на поверхности. Девушка лишь бросила тихое, неловкое «спасибо», после чего потянулась обратно, к самым дальним ящикам и заметно оживилась, когда наконец-то нашла то, что нужно. Иккинг, что сначала забрал у нее коробку, после протянул руку, тем самым немного помогая ей спуститься.

— Серьезно? Они же ничем не отличаются! — возмутился он, стоило обратить внимание на нитки, что были точной копией тех, которые так не хотела использовать Адела.

— В моей памяти они были светлее… — пробормотала девушка, совершенно не понимая, зачем она когда-то покупала их, если в точности такие же покоились у нее уже на шкафу. — Ну, значит ошиблась. Не могу же я помнить все на свете. Поможешь засунуть их обратно?

— Ну точно моей смерти хочешь, — выдохнул сын вождя, с какой-то тоской посмотрев на достаточно тяжелые коробки, но после неуверенно кивнул.

«Хотела бы — напрягла бы тебя как Сморкалу», — подумала сейчас Хофферсон, что лишь закатила глаза на такое утверждение, но спорить с ним не стала. Пусть думает, что его душе угодно.

— В этом плане можешь думать что захочешь, — Адела тихо посмеялась при виде такого забавного и возмущенного викинга, что прямо-таки всем своим видом словно пытался высказать ей недовольство. — Ты же сам согласился мне помочь, разве нет?

— Что-то такого не припомню, — честно ответил Карасик, протягивая ей новую коробку…

И тем не менее, несмотря на свою врожденную вредность, парень спокойно помог ей поднять и поставить все обратно, лишь немного дуясь все из-за того, что они просто зря потратили на это время. И все-таки, даже занимаясь такими пустяками у нее в мастерской, Иккинг чувствовал, что проводит время здесь не зря. Адела всегда так или иначе, но благодарила его за помощь, пусть он и не делал, ровным счетом, ничего.

Иногда перебирал нитки по цветам или помогал что-то переложить, да развесить, если была на то необходимость. Казалось бы, с виду, домашний труд: сложить одежду, перебрать, найти «что-то, не знаю, что», но учитывая то, сколько весят жилеты викингов, от чего-то ему даже стало жаль девушку, что регулярно перетаскивала их и распределяла по размерам. Иногда она даже заготавливала их наперед, но перестала этим заниматься из-за того, что каких-то жилетов всегда оставалось больше, каких-то — меньше, и кожи потом на что-то новое часто не хватало.

— Адела, — тихо обратился к ней парень, от чего девушка, что в этот самый момент едва не легла на стол, пытаясь аккуратно вырезать что-то непонятное, довольно резко обернулась и посмотрела на него так, будто Иккинг отвлек ее от чего-то важного. — Плевака как-то говорил, что скоро начнутся уроки охоты на драконов. Туда пойдут почти все подростки, ну и… как ты к этому относишься? В смысле, пошла бы к ним? Ну, то есть… со мной? — последний вопрос он промямлил особенно тихо, но вовремя осознав, что за чушь только что сморозил, тут же встрепенулся и помотал руками перед собой. — Хотя, не бери в голову. Не то, чтобы было до этого…

— Не знаю, — перебила его девушка прежде, чем Карасик начал мямлить что-то крайне непонятное. То он хочет туда сходить вместе с ней, то не хочет, то будут все подростки, то чушь какая-то. Он будто сам не мог определиться с тем, что хотел сейчас сказать ей или предложить. — Разве есть смысл?

— Мы же викинги, как никак, — пожал плечами Карасик, произнеся эти слова со свойственной ему уверенностью.

— Спорное утверждение. Мы всегда будем лишь мешаться. Что в деревне во время очередной атаки, что там. А ты всерьез решил пойти туда? — с легкой насмешкой спросила Хофферсон, от чего, на самом деле, теперь сын вождя заволновался только больше.

В ее словах всегда была доля истины. Она не называла обузой лично его и никогда не говорила, что у него что-то не получится. И в то же время девушка относилась к викингам, словно к другому типу людей, даже к отдельному племени, в котором ей никогда не стать своей.

— Думаю, мне было бы полезно хоть что-то знать о драконах. Да и… может, я бы и не завалил сразу какого-нибудь змеевика или пристеголова, но, наверное, знал бы, как надо им противостоять? Но раз ты не хочешь… — Иккинг попытался, конечно, оправдаться, но Адела четко видела то, что ему хотелось туда пойти и он решился бы в любом случае. Что с ней, что без нее.

— Если это поможет мне отпугивать летающих тварей от мастерской, то я не против, не подумай, — она тихо посмеялась и, стараясь хоть как-то разрядить обстановку, села на край стола, закинув ногу на ногу, после чего тише спросила: — Так что, ты же не будешь против опозориться там вместе?

— Надеюсь, что до такого не дойдет, — с легкой улыбкой произнес Карасик, только сейчас начиная представлять, насколько же странно и нелепо это вероятнее всего будет выглядеть. Особенно, если дело как-нибудь дойдет до практики. — Вообще, отец категорически против моего участия. Он как-то говорил, что это не мое и мне не следует пытаться. Мол, я все равно его сын, даже если ничего дельного и не умею, — сейчас он сам не заметил, как сам упомянул разговор с родителем, о котором не хотел бы говорить. — Нет, я согласен с тем, что из меня пока такой себе охотник. Хотя если бы я мог использовать катапульту… ну, там же всего одно нажатие! Прицелиться только нормально надо. И… кажется, я смог бы даже обезвредить дракона.

«Или викинга», — почему-то захотелось подколоть его, но девушка тактично промолчала, решив, что может так ненароком отпугнуть, а то и обидеть своего знакомого, что решил с ней пооткровенничать на эту тему.

— Но в итоге мне запрещают выходить даже из дома. Иногда мне кажется, что отец мечтает, чтобы меня сожгли вместе с хижиной. Тогда больше не будет позора на его седую голову, — обняв себя руками, парень мрачно улыбнулся и зажмурился, стоило мастерице щелкнуть его по лбу. — Ау, за что?

— За то, что несешь какую-то дичь. Иккинг, то, что ты еще не нашел, чем хочешь заниматься — абсолютно нормально, — а теперь, заглянув ему в глаза, девушка продолжила говорить более нежно, положив свои ладони на его плечи и немного сжала их, словно тем самым пытаясь его как-то поддержать и в то же время не нарушать слишком сильно его личное пространство. — Тебе не обязательно быть викингом. Я им никогда не стану. И… на самом деле даже начинаю задумываться о том, чтобы бросить это все. Но не в этом суть. Наверное, должно быть то, что очень тебе нравится. Просто попробуй разобраться в самом себе. В мире ведь столько всего интересного.

— Если об этом… — на самом деле, его немного напрягли слова девушки о том, что она не хочет становиться викингом. Будто не знает, что ими рождаются и от этого никуда не деться, хочет она того или нет. — Мне нравится составлять карты и исследовать местность. Как-то мечтал даже открыть свой остров, но, наверно, это глупо? — он лишь посмеялся, понимая, насколько же неловко сейчас об этом говорить. — Да и к тому же, моя судьба предрешена и… как бы не хотелось мне об этом думать, но рано или поздно придется встать на место отца.

— А как бы ты назвал свой остров? — напрочь проигнорировав его слова, девушка смотрела на него с детским любопытством и немного наклонила голову в бок. — Я про то, что… наверное, хотела бы посетить его, когда отправлюсь в путешествие.

— Пока не знаю. Я не хотел бы давать название острову, пока полностью не изучу его, — смущенно пробормотал Иккинг, но после слабо улыбнулся, стоило вновь взглянуть на нее с чуть большей уверенностью, чем до этого. — А ты бы согласилась на нем жить?

— Если бы там был какой-то творческий уголок с возможностью шить, то в чем проблема? — не воспринимая его вопрос всерьез, довольно быстро ответила Адела. — А там будет мастерская?

— Тогда я обязательно подумаю над этим, — решительно произнес юноша, что сначала только засмеялся после ее слов, понимая, насколько же она была предана своему делу. — Спасибо тебе, — аккуратно накрыв ее ладошку своей, он поблагодарил ее от всего сердца, действительно радуясь тому, что смог с кем-то обсудить свои проблемы и, кажется, даже немного вылезти из них…

«Тогда я еще не видел разницы между собой и другими детьми»

Иккинг Кровожадный Карасик Третий, Надежда и Опора и Наследный Принц Племени Лохматых Хулиганов… такое себе имечко, даже сам мальчик его запомнить не пытался, останавливаясь на первых четырех словах, если не сокращая так и вовсе его до одного. А уж что касается остальных, то, кажется, многие и не знали его вовсе, останавливаясь лишь на начальном слове «Иккинг», коим обычно прозывали совсем маленьких питомцев. Нет, бывали имена, конечно, и похлеще. Взять того же Сморкалу. Глядя на него, жаловаться, так-то, даже не приходится.

В месте, где когда-то была целая поляна с цветами, сейчас по колено в снегу стоял отрешенный маленький ребенок, что просто-напросто не понимал, из-за чего ребята не захотели брать его в команду. Почему он не мог ни с кем подружиться? В чем же он такой особенный?

— Фу, давайте не будем его звать! Это же Иккинг! Он нам только всю командную игру испортит! — завопил один из детей, что, видимо, был тогда главным в их группе. Он решал все и за всех. Кого брать, кого не брать, во что играть и куда идти в следующий раз. Везде, в любой группе, к какой он пытался только присоединиться, был такой человек. И, как правило, не было еще ни раза, при котором мальчик смог бы с ними подружиться.

«Никчемный. Этим прозвищем нарекли меня ребята, когда я был еще маленьким»

Иккинг лишь неловко отвел взгляд в сторону, слушая, как один ребенок отбирал себе команду из других детей и, в общем-то, остался он совсем один. Даже Рыбьенога, над которым смеялись все без исключения из-за любви поесть и полноты, и то приняли с распростертыми объятиями.

— Я… не никчемный, — сжав руки в кулаки, тише произнес сын вождя, на что его знакомые сначала замолчали, а после по всей поляне пронесся громкий, почти истеричный смех.

— Что ты там мямлишь?! — его с напором оттолкнули, словно пытаясь его разозлить или попытаться свести к драке, но Иккинг сразу же повалился в снег, чем вызвал еще больший приступ смеха. — Не зазнавайся, Карасик. Пусть ты и сынок Стоика, но мы никогда не признаем тебя будущим вождем, ты понял? Что? Губа трясется? Выходит, я тебя обидел? Пхах, ну и бедолага! Если хочешь стать моим другом — попытай удачу в следующей жизни! Может, в ней ты и не будешь таким дохлей.

«Быть может, моя жизнь и правда ничего не стоит? Почему… чего же от меня все ожидали?»

Ребенок не собирался подниматься, прекрасно понимая, что одним действием нарвется лишь на еще большие неприятности. Эти голоса, противный хохот нескольких мальчишек, завывание их лидера, что все время бросал фразочки вроде «подъем!» или же «Никчемный Иккинг, просыпайся!», словно намеренно пытаясь рассмешить их еще больше. Точно… он всего лишь сын великого человека, что никак не смог бы его здесь защитить.

«Ты должен постоять за себя сам. Какой прок с того, если в дело вмешается вождь племени? Иккинг, ты как себе это представляешь? Стоик Обширный ругает детей и заставляет их общаться с сыном?»

Нет, он не мог впутывать в это своего отца. И, как сильный викинг, должен был показать, чего на самом деле стоит. Вечно он всем был что-то доказывать и показывать. По их представлениям и меркам Иккинг словно не был человеком вообще. Принести голову громмеля в четыре года? В семь неделю прожить одному в лесу? Попытаться завалить медведя? Взрослые все время ждали от него каких-то подвигов, совсем не понимая, что он совершенно такой же ребенок, как и их собственные дети. Почему все дружно решили, что он будет копией отца? Может… может он вообще не хотел потом становиться их вождем! Не хотел быть ответственным за племя, что с жалостью и сожалением смотрели на мальчишку. Будто бы знали, что их ждет, когда он займет место своего родителя…

«В тот день я точно знал одно. Мне не хотелось возвращаться в деревню. Я думал полежать еще немного… думал, что будет лучше, если бы сын Стоика Обширного просто умер бы от холода»

Смеха, как и голосов других детей он больше не слышал. Мальчик лежал в сугробе с закрытыми глазами, чувствуя, как хлопьями с неба падал сейчас снег. На его лицо, на теплую одежду, на ледяные руки, коими и шевелить сейчас было немного больно. Наверно, из-за холода.

Снег приятно хрустел под чьими-то ногами и шаги стали быстрее, что можно было понять по одному лишь характерному звуку. Карасик не хотел открывать глаза и думать, кто бы мог это быть. Если ребенок — просто пройдет мимо. Если же взрослый… что ж, оставалось лишь надеяться на то, что в сугробе его толком не заметят. Но шум словно становился громче и мальчик даже испугался, не зная точно, кто бы мог это быть.

— Ой, прости! — девочка испуганно отдернула свою руку, когда коснулась его ледяной щеки своими пальчиками, словно пытаясь тем самым разбудить или проверить, в сознании ли он находился вообще. — Я… я просто думала, что ты заснул. С тобой все в порядке?

Ее горячие пальцы словно обожгли его, а нежный голосок так и вовсе заставил его разволноваться, из-за чего Иккинг точно и не знал, что и как надо сейчас ответить, чтобы не спугнуть ее еще сильнее. Сердце стучало так сильно, что вот-вот словно собиралось выпрыгнуть из его груди, кровь прилила к щекам, а мысли путались, оставляя после себя только бесчисленное количество вопросов, ответов на которые ему просто было негде получить.

— А я… да… я да, — выдавил из себя сын вождя, растерянно смотря перед собой на маленькое чудо в белой шубке, что уставилась на него с таким изумлением, словно он сказал что-то ужасно глупое. А стоило Иккингу только закрыть рот рукой, как девочка тихо посмеялась, видимо, найдя в этом что-то забавное.

— Смешной ты! — только и сказала девочка, аккуратно беря его за руки и свела их вместе, словно пытаясь таким образом согреть. — Что ты делал здесь совсем один?

— Я… я… снегом любовался? — снова ляпнул Карасик и со стыда уже готовился сквозь землю провалиться, когда малютка снова прыснула со смеху. Ну… не мог же он сказать, что и правда пытался заснуть здесь?

— Снегом, значит… — она подняла взгляд в небо, смотря, как большие хлопья плавно опускались словно прямо к ним, застревая в волосах и на одежде. — Хорошо, я тебе верю, — с солнечной улыбкой произнесла милая малышка. Она и думать не могла о том, что одним лишь своим любопытством и проявленной заботой спасет жизнь этому ребенку…

Иккинг с восхищением смотрел на изумительную девочку, что смеялась и радовалась сейчас рядом с ним. В этот самый момент она казалась ему самим выражением, символом чего-то поистине прекрасного — с ее чудесными белоснежными волосами, с кристальными голубовато-серыми глазами и с улыбкой, подобной которой он не встречал ни у кого и никогда.

* * *

Закончила с работой Адела только поздно вечером, когда за окном уже давно было темно, а парень, помощь которого почти не требовалась, но она ему об этом даже не сказала, так и заснул прямо на диване, от чего только сейчас мастерица почувствовала себя несколько неловко. Точно… надо было хоть предупредить о том, что он мог уже идти. А так она, получается, задержала его зря и Карасик, что по идее уже как часа два назад должен был быть дома, по итогу дремал прямо в ее мастерской. Здорово, правда же?

Хофферсон уже заранее чувствовала на себе гневный взгляд Стоика, что узнал о том, как его сын, находящийся под домашнем арестом, на самом деле сбежал к ней по первому же зову. С другой стороны, конечно, вряд ли он стал бы отчитывать ее, учитывая, что прокололся здесь именно Иккинг, но девушке просто не хотелось, чтобы сегодня ему влетело только больше.

Мастерица аккуратно приблизилась к сопящему викингу, что уж больно мило и скромно расположился на диванчике, от чего и будить его, на самом деле, даже не хотелось. Присев рядом, она осторожно коснулась его плеча и чуть потрясла его, от чего парень все же разлепил свои сонные глаза и сначала будто даже не понял, где он, кто он и почему до сих пор не в кровати.

— Ада? Ты чего у меня тут делаешь? — невероятно спокойно и в то же время сонно поинтересовался Иккинг, от чего Хофферсон, на самом деле, даже удивилась, будто бы не понимая, что же он имел сейчас ввиду.

— Икки, работа на сегодня уже закончилась, — от одного лишь обращения Адела не заметила, как расплылась в улыбке, невольно вспоминая детство.

Взгляд ее заметно потеплел и она, не удержавшись, слабо потянула сонного парня за щеку, на что тот лишь нахмурился, начиная бормотать что-то непонятное и, кажется, недовольное. Точно недовольное. От этого она лишь тихо рассмеялась, а когда Карасик раскраснелся и, видно, только-только понял смысл своих слов, девушка отпустила его, немного потрепав по голове.

— Ничего страшного. Я прекрасно знаю, насколько ты устал, — тихо и с особой нежностью произнесла сейчас Адела, на что тот лишь неловко кивнул, не зная, как еще можно было бы сейчас оправдаться.

— Адела, я слышал, что ты закончила мой жилет. А что насчет панталон из того особого шелка? — внезапно ворвавшийся Плевака в мастерскую застал подростков врасплох, уставших и сонных на диване.

Викинг, увидевший свет на нижнем этаже от свечей, подумал, что можно было бы заглянуть сейчас и на следующий день уже не идти в такую даль только для того, чтобы забрать оставшуюся часть заказа. Весь перемазанный в саже после уборки сгоревших домов, да безграничных попыток что-то починить… этот мужчина выглядел куда хуже ребятишек, что весь вечер просто провозились с материалами для пошива.

— О, Иккинг. Не нужно на меня так смотреть. От хлопка у меня раздражение прямо на… — вот только не успел Плевака и договорить, как девушка чуть скривилась, а сын вождя сразу же поспешил перебить викинга, как бы не услышать что-то крайне омерзительное, от чего заснуть после он уже не сможет.

— Ааа! Понял, понял! Прошу, давай только без этих всех подробностей, — сразу же ответил перепуганный Карасик, на что викинг лишь неопределенно пожал плечами, безмолвно соглашаясь с парнишкой.

«Ну слава Одину», — мастерица лишь облегченно вздохнула, многозначительно посмотрев на Иккинга, что спас не только самого себя, но и ее заодно. Все же может шелк и было жалко использовать для таких целей викингу, но ничего не поделаешь. Это в любом случае лучше, чем когда Плевака пытался выкупить весь рулон, чтобы самому накосячить себе их как-нибудь.

— Да, они тоже готовы, подожди… — и девушка поплелась к проделанным заказам, довольно быстро среди них находя что-то розовое и гладкое… точно не прогадаешь, где его заказ. — Вот. Прости, не было все времени. Хотела сама донести, но как-то… забыла, — и все же, даже понимая всю нагрузку Плеваки, ей просто не хотелось ходить с яркими панталонами по всей деревне, чтобы каждый, кому интересно, попросил ее показать это…

— Ничего-ничего, мне же не сложно, — сразу отмахнулся поистине хороший викинг, но теперь, переведя взгляд обратно на Иккинга и как будто нарочно вспомнив разговор с вождем… — Погодите. А чем вы тут это так поздно занимались? — хитрая улыбка до ушей образовалась сама собой и тот забавно поиграл бровями, на что Карасик приложил руку к лицу с таким видом, словно только что испытал большущий позор в его жизни. — Да ладно, все я понимаю. Вот Стоик-то удивится!

«Ну нет, я точно умру холостяком», — подумал парень и только теперь с настороженностью взглянул на мастерицу, что ну совсем не ждала такой подставы, о чем можно было судить по одному лишь выражению лица. И Иккинг, решив взять ситуацию под свой контроль, довольно быстро начал перед ним оправдываться, хотя Плеваке не было и дела…

«Мы разорвали с Иккингом общение еще будучи детьми. Я не помню точно, из-за чего и как это произошло, но на тот момент это казалось чем-то неважным… возможно, даже естественным для нас самих»

Рано или поздно люди уходят и приходят, а друзья, которых ты раньше едва ли не считал своей семьей, через время могли стать простыми знакомыми. Так случилось и с Аделой, что, наверно, еще с детства пропускала людей через себя и не привязывалась к ним, прекрасно осознавая то, что рано или поздно они могут уйти или так и вовсе умереть. От какой-нибудь болезни, ударов молнии, диких зверей, войны с драконами… на самом деле, подобных проблем у племени хулиганов было предостаточно.

И девушка, что в дальнейшем хотела уйти из родного дома в путешествия, на самом деле, сейчас даже не задумывалась о том, чтобы с кем-то поддерживать контакт. Да, временами она так же могла повеселиться с близнецами Торстонами или провести время с дорогой семьей, разгуляться на каком-то празднике или же и вовсе уйти ото всех в лес и провести какие-то часы в полном одиночестве. Ее всегда окружали знакомые ей лица, много разной работы и идей, какие та старалась воплощать сразу же в жизнь… в общем, дел было всегда до кучи и к вечеру, как правило, Адела уже валилась с ног.

Ей никогда не было скучно, работа пусть порой и бесила из-за характерных черт викингов, но, в целом, ей очень даже нравилась. Она общалась постоянно, узнавала последние сплетни от уже взрослых дам и ничего не упускала в жизни. Совершенствуя лишь то, в чем она была хороша, девушка всецело полагалась на свои таланты и училась даже правильно торговаться, чтобы все лучше и лучше развивать свое дело, свою мастерскую.

Сейчас младшую Хофферсон вполне себе можно было назвать успешным человеком. Работа шла в гору, девушка жила ровно как хотела и все в ее жизни было прекрасно. Пусть и без друзей, но и врагов у нее не было, а общения хватало с лихвой.

«Я никогда не обращала внимания на людей, что правда хотели сблизиться со мной. Возможно, даже подсознательно отталкивала их от себя, чтобы остаться в будущем свободным человеком»

Казалось бы, Адела была трудолюбивым викингом, что отдавал работе себя всю и без остатка. Она жаждала призвания, хотела развиться настолько, насколько было для нее возможно и, наверное, стать лучшим дизайнером во всем архипелаге. Пусть девушка и понимала, что это просто было несбыточной мечтой, что-то для нее она все же могла сделать. И, четко понимая свои пределы, Хофферсон еще с детства стремилась к воображаемому идеалу, полностью абстрагировавшись от тех, кто заботился о ней, кто пытался ее удержать или же просто боялся потерять.

Но помимо шитья у Аделы были и другие интересы, что, пускай и не получались так же идеально, но все равно имели место быть. Этого уже хватало для того, чтобы время от времени отвлекаться на другую деятельность вроде рисования или разработки каких-нибудь проектов. Как-то она даже придумала целую систему для поливки капусты Гнильца, но ту быстро сломали драконы, а дорабатывать мысль и обеспечить приспособлению хоть какую-то защиту… ну, это уже было не ее, ведь девушка могла как неожиданно загореться идеей, так и резко «остыть», от чего даже самые интересные идеи просто теряли свой прежний смысл.

К тому же, был в этом небольшом занятии еще один критический недостаток. Ей почти всегда был жизненно необходим рукастый викинг, что мог бы за нее воплотить идею в жизнь. Самым лучшим кандидатом был всегда Плевака, но что ж поделать, мастера — дело такое. Черта с два послушают, сделают по-своему, а то и вовсе не учтут каких-то деталей в чертежах, назвав их полной чушью. А если отказаться и попросить сделать четко так, как у нее…сразу созревало несколько отговорок: «Так может сама сделаешь?» и «Прости уж, но мне это совсем не интересно. Найди себе кого-нибудь еще или займись чем-то полезным, наконец».

— То есть это невозможно? — Адела действительно расстроилась из-за того, что ее задумку не оценили, но смотрела на викинга с прежней надеждой, словно ожидая, что, может, он передумает и скажет, что что-то можно заменить и выйдет прекрасное оружие… по крайней мере, девушка начала разрабатывать его для себя после атаки громмеля, посягнувшего на ее мастерскую. Если все же найдется оружие, которое она легко сможет носить с собой и убивать на дальнем расстоянии… разве, есть ли вообще причина, чтобы отказаться от него?

— Послушай дядю Плеваку и брось это дело. Ну куда тебе воевать? Хрупкие ручонки, коротенькие ножки. И изобретение у тебя точно такое же. Трудоемкий напрасный труд из тонкого металла, что просто-напросто сломается под твоим собственным весом, — с каждым словом викинг наносил удар за ударом по выплавленному клинку, после чего резко опустил его в воду и уже затем с тяжелым вздохом отложил его в сторону. — Все в роду Хофферсон были прекрасными воителями, но это не твое. Я знаю, ты и сама это понимаешь.

Ну разумеется, она об этом знала. Еще с детства Адела поняла, что в корне отличалась от своих родственников. Даже сестра была для нее словно чужим человеком. Они не понимали ее странностей и просто смирились с существованием позора всего рода, пока девочка неожиданно не открыла им свои таланты. И пусть она действительно достигла высот, Хофферсоны все равно не считали, что этого достаточно.

— Вот, что твое, — викинг руками указал на свой жилет, некогда сшитый малышкой Хофферсон. — Так занимайся же тем, что нравится тебе. Поверь, не стоит пытаться осилить то, чего не сможешь, — последняя фраза стала для нее скорей ударом, чем обычным советом от кузнеца, что всего-то хотел просто немного ей помочь. — Я на обед.

«Хотя, чему же я удивляюсь? Я ведь всегда знала, что так будет. Мне никогда не стать викингом, сколько бы не пыталась», — опустив голову, только сейчас подумала девушка, чуть сильнее укутываясь в свой расписной шарф, и только-только потянулась к своим чертежам, собираясь выкинуть их потом где-то по дороге.

— А… а по-моему это могло бы сработать, — взглянувший на аккуратные рисунки из-за ее плеча парень довольно резко сделал шаг назад, стоило Хофферсон испуганно к нему обернуться. Тогда, на самом деле, она его даже не заметила. Ни в этот день, ни в предыдущие, когда заглядывала к Плеваке по самым разным вопросам. — Адела, — Иккинг неловко отвернулся, а девушка быстро протерла некогда мокрые глаза рукавом.

— Правда? — тише спросила мастерица, слабо сжимая края шарфика и посмотрела на Карасика так, словно сейчас он был для нее спасением.

— Ну… да, наверное? И я мог бы сковать его для тебя, если, конечно, хочешь, — на самом деле, ему просто стало жаль ее, ведь подобные слова ему так же говорили с малых лет. Отличие состояло только в том, что Адела смогла вырваться из этого и стала по-настоящему значимым викингом в деревне, в то время, как он мирно и тихо проводил свои деньки в кузне, помогая Плеваке с разной мелочью. — Правда, не все материалы сейчас имеются в кузне. И придется достать их самим. Ну, если ты не против… — после этих слов Хофферсон на радости обняла его, от чего Иккинг сначала вздрогнул и широко расставил руки в разные стороны, чувствуя, как смущение накрывает его с головой, а волнение и внутренняя паника не давали теперь здраво мыслить.

— Спасибо. Большущее тебе спасибо, Иккинг, — очень тихо произнесла девушка, еще некоторое время прижимаясь к знакомому, пока и сама не поняла, что позволила себе немного лишнего.

«В тот самый момент я все же вспомнила, из-за чего прервала наше общение. Я испугалась, что не смогу потом покинуть Олух, если привяжусь к единственному другу…»

* * *

Повсюду слышались крики разъяренных викингов и вопли драконов, что в один момент разразились ярым, почти оглушительным ревом. Вот воспламенившееся ужасное чудовище снова поджигает все на своем пути. Пристеголовы взрывают жилые дома, а злобные змеевики хватают бочки с рыбой, пытаясь сразу унести с собой добычу. Какие-то из них пытались отбиться от людей, какие-то, напротив, сами нападали и желали только крови…

Яркое пламя охватило всю деревню, а некогда еще более мирные жители словно впали в безумие, от чего даже выходить на улицу Аделе было просто чертовски страшно. Девушке хотелось спрятаться. Молиться, чтобы все скорей закончилось и воины набили морды тем крылатым тварям, что разоряли их из раза в раз. Почему они не могут просто улететь? Зачем все время возвращаются? Неужели в мире так мало добычи, что они решили отбирать ее у людей? Или они тоже относятся сейчас к еде?

«Икки, прошу тебя… только найдись!» — внутренняя паника все нарастала, а мастерица пыталась найти парня, что буквально как с цепи сорвался на улицу, стоило только услышать тревогу о драконах. Перед глазами все полыхало, а из-за дыма даже становилось тяжело дышать. Все мысли и идеи смешались в единую густую массу, от чего здраво рассуждать сейчас у нее не получалось.

«Чего выскочила?! Прячься скорее!», «Совсем с ума сошла?!», «Куда ты лезешь?» — только и слышала испуганная Хофферсон, что просто хотела найти своего друга. Она понимала, насколько они с ним похожи и в то же время знала, что, в отличии от нее, у Карасика напрочь отсутствовало чувство самосохранения. Так было всегда. Пока Адела отсиживалась в мастерской и занималась заказами под вопли драконов на улице, Иккинг все время пытался что-то и кому-то доказать. Все время лез в самое пекло, пытаясь помочь старшим, но выходило по итогу только мешаться под ногами.

«Адела, прошу, поверь в меня хотя бы раз. Без этого никак. Я только подобью ночную фурию и все! Сегодня… у меня и правда может получиться»

Ночная фурия. Из всех этих опасных монстров он выбрал самое ужасное. Девушка не знала, почему же его отпустила. Поверила в него? Проявила жалость? Точно нет. Иккинг всегда был одержим желанием убить дракона и изменить свое положение среди викингов. Получить почет и славу, стать таким же, как и все…

«Я не хочу терять его опять», — Адела мотнула головой в попытке избавиться от неприятной мысли, которой так сильно пыталась избежать…

Адела была готова поклясться тому, что видела, как Иккинг подбил рептилию, какую прежде из викингов никто и никогда не видел. Девушка, что искала его на протяжении почти что часа в горящей деревне, так и застыла на месте, удивленно смотря на обрадовавшегося сына вождя, которому, в коем-то веке, действительно удалось обезвредить дракона. И не какого-нибудь там…

А именно ночную фурию. По спине пробежался целый табун мурашек и девушка обхватила себя руками, боясь и радуясь за друга одновременно, точно даже и не зная, следует ли что-то ему сказать или сделать. Сейчас ей больше хотелось просто стукнуть его чем-то посильнее и обнять… просто почувствовать рядом и наконец успокоить себя мыслью о том, что с ним все в порядке.

— Какой же… какой же ты дурак, — очень тихо только и произнесла девушка, когда Карасик медленно повернулся к ней, уставившись на мастерицу с таким изумлением, словно ее и быть здесь не должно.

— Адела, я… ты видела? Я только что сбил ночную фурию! По-настоящему! — в изумрудных глазах впервые она увидела жадный, несколько даже безумный огонек, что пугал и завораживал одновременно. — Он упал там, за вороньим мысом! Можно собрать отряд и добить его! — парнишка на радости взял ее за руку и немного притянул ее к себе, указывая куда-то вдаль, в место, где по его мнению упал огромный монстр с неба. — Хотя, зачем нам отряд? Может, сходим туда вместе?

— Я ничего не видела, Иккинг, — как можно спокойнее произнесла Хофферсон, неуверенно взглянув на парня, что сейчас сам на себя не был похож. Эта нездоровая радость к тому, что он подбил крылатую тварь, этот адреналин и счастье от того, что, возможно, его жизнь скоро изменится. И она, честно, была очень рада за него. Только с мыслью о том, что и Икки пойдет по стопам викингов, смириться было тяжело.

«То есть он такой же, как и все? Разве не проще действительно найти свой остров, чем из раза раз убивать рептилий ради славы? Он же долго не протянет…» — нет, девушку не волновало то, что потом Карасику бы снова пришлось гнаться за драконами. Скорее, ей не нравилась мысль о том, что в любой момент парень может… просто не вернуться? Гораздо проще было сейчас, когда он сидел в кузне и тихо мирно помогал Плеваке с оружием.

— Что? Но я же… — на секунду парень нахмурился, не понимая, врет ли она сейчас ему или и правда не заметила. Все же тот истошный рев и как с неба рухнуло что-то огромное просто невозможно было не заметить. — Ты и правда ничего не видела? — но когда Адела покачала головой, то Иккинг тяжело вздохнул, немного даже расстроившись из-за того, что не получилось похвастаться перед девушкой.

— Давай уже вернемся? Здесь очень опасно, да и нам же нельзя было выходить. Стоик точно не обрадуется нам, если будем мешаться еще больше, — с беспокойством произнесла девушка, уже представляя гнев вождя, когда тот узнает, что его сын в который раз выбежал на улицу. — Иккинг? Боже, ну что еще такое? — только когда парень испуганно смотрел куда-то позади нее, не в силах произнести сейчас и слова, Адела лишь закатила глаза, вспоминая, как когда-то подобной дурью занимались близнецы. — Не смешно же.

— Адела… — очень тихо обратился он по имени, от чего девушка лишь любопытно наклонила голову вбок, озадаченно посмотрев на Иккинга. — Не оборачивайся. Прямо позади тебя стоит ужасное чудовище, — шепотом предупредил Карасик, думая, что если они не будут двигаться, то дракон просто проигнорирует их и пойдет дальше обчищать их склад или драться с более крикливыми и мясистыми викингами.

— Что? — сначала она не поверила, но заметив изменения в лице зашуганного парня, все ее тело напряглось и Адела ощутила себя зверушкой, загнанной в угол опасным зверем. Позади нее слышалось тихое рычание и девушка в страхе замерла, боясь не то, что обернуться, а даже сдвинуться с места, чтобы попытаться спастись…

Ужасное чудовище вспыхнуло ярким пламенем в глазах Карасика и тот резко протянул к ней руку, хватаясь за нее и побежал в сторону деревни. Конечно же, дракон, уловивший страх людишек, погнался за ними. Не то, чтобы они хорошо зашли на ужин или вообще имели какое-либо значение для мерзкой твари. Просто то были инстинкты. Добыча убегает, а дракон пытается нагнать и по возможности убить. Нет, они всегда хотят только убить. И убьют, если не научиться бороться с ними. Только для слабенького Иккинга и маленькой Аделы это едва ли могло быть возможным.

С воплями и криками они неслись по деревне в неизвестном направлении, не замечая, как на удивление радостный дракон бежит на своих двоих прямо за ними, довольно-таки громко повторяя за викингами. Только затем он опустился и рысцой побежал прямо к ним, сощурив глаза и следя за жертвами, одна из которых посмела кинуть в него ведро с рыбой. Нет, так-то, еда — это хорошо, но только не когда железной стороной та ударяется прямо о морду чудища…

От залпа пламени им удалось скрыться за деревянным столбом, прижавшись друг к другу так, словно это как-нибудь бы их спасло. Медленно, но верно они двинулись чуть влево, желая обойти и убежать скорее к взрослым, но драконья морда, разинувшая пасть уже с другой стороны, заставила парня замереть от ужаса. Неужели… это его конец?

— Иккинг, ну чего ты… там… — Адела, что быстрее рванула вперед, только сейчас заметила огромное тело дракона сбоку от столба, что с другой стороны уже приблизился к ее извечному победителю ночных фурий, но не знала, что можно предпринять и как спасти его или же стоит убежать самой…

Страх перекрыл остальные эмоции, когда девушка, подобрав меч, кинулась прямо на чудовище и нацелилась на хвост, довольно резко опустив тяжелое оружие лезвием вниз, собираясь проткнуть его насквозь, но немного промахнулась. Казалось бы, она прибежала к нему из-за спины, дракон ее еще не видел, хвост лежал прямо на земле и оставался без защиты… а она налажала в самый ответственный момент, лишь царапнув разгневанного зверя, что в этот самый момент с ужасным ревом развернулся прямо к ней.

Она оцепенела на месте, сильнее сжав рукоять меча в своих маленьких ладошках и смотрела на него… огромного монстра, в пасти которого видела образовавшийся сгусток пламени. Девушка понимала, что теперь ей было уже не спастись. Понимала и в то же время хотела надеяться хоть на что-то, хоть на какое-то спасение, но взрослые дрались слишком далеко и вряд ли их кто-нибудь заметил. Прямо сейчас умрет она и следом очередь настигнет Иккинга. Единственное, на что у нее до сих пор осталась надежда, так это на его побег, пока Аделу будет разрывать чудовище.

В этот самый момент в дракона полетел болас, что закрутился вокруг пасти и не дал монстру воспользоваться последним залпом пламени. Взявшийся из неоткуда вождь с размаху дал чудовищу по морде, от чего последний лишь встряхнул головой, попытавшись сбросить с себя веревку, но на это ему времени не дали. Викинг накинулся прямо на его шею, ловко повалив ту с головой на землю и продолжил наносить четкие удары одними лишь голыми руками…

Ужасное чудовище поспешило покинуть поле боя, а Адела, что все это время только и могла, что держаться в ужасе за меч, просто упала на колени, все еще не до конца понимая того, каким же чудом вообще спаслась и выжила.

— Ты цела? — вождь осторожно коснулся ее плеча и девушка прикусила губу, пытаясь хотя бы просто не расплакаться. В этот самый день она впервые рисковала собой… рисковала ради идиота, коего волновало только то, что он подбил опасного дракона.

— Д-да. Спасибо… — тихо только и смогла она произнести, смотря на мужчину так, словно сейчас он был ее единственным спасением. Что бы с ней случилось, опоздай он хотя бы на несколько секунд? А с Иккингом? Лишь только думать об этом было уже ой как непросто, а когда в голове девушки снова воспроизводились картинки того ужасного чудовища, то страх становился все сильнее и…

— Ты хорошо постаралась, молодец. Встать можешь? — продолжил было Стоик и убедившись, что с девушкой все в порядке, только-только перевел взгляд на собственного сына. Ни царапины. Это заметно успокоило его, но отругать и наказать Иккинга он просто был обязан. — Я думал, вам нельзя было выходить из мастерской. Иккинг… ладно, каждый раз так. Но ты-то куда лезешь, Адела? — как только начала собираться вокруг них толпа, Хофферсон заметно напряглась и стыдливо опустила глазки в землю, прекрасно зная о своей ошибке, но она просто не могла отсиживаться в безопасном месте, зная, что ее друг где-то там и возможно попал в неприятности.

— Пап… прости, она не виновата, — сразу же вступился Карасик, прекрасно понимая, что мастерица тут не при чем. — Это я сбежал, а Адела… просто пыталась найти, наверное… меня… — когда его сын начал мямлить что-то непонятное, Стоик сразу же схватил его за горловину туники и молча потащил в сторону дома, от чего последний был похож скорее на мелкого зверька, которого хозяин нес в свободной руке. И как бы Иккинг не пытался вырваться, как бы не старался объясниться и рассказать хотя бы о ночной фурии… все было без толку. Отец наотрез отказывался его слушать и просто тащил его куда подальше от собравшихся людей.

Стоило Хофферсон подняться, как первым же делом в толпе заметила сестру, что, схватив топор, одним грубым движением оттолкнула Сморкалу и последний громко возмутился, выпятив грудь и как бы тем самым пытаясь сделать вид, что он просто поддался и если бы воспринял ее серьезно, то она бы и сдвинуть его с места не смогла. Шумно сглотнув подступивший к горлу ком, девушка начала было отступать назад, но Астрид, схватившая ее за руку, резко дернула на себя. В ее леденящем взгляде можно было заметить боль и неконтролируемую злобу в сторону двойняшки и последняя, поняв, что никуда не денется, виновато опустила голову, не в силах больше смотреть на разгневанную валькирию.

— Прости, — одними губами прошептала мастерица, прекрасно зная, что это ее не спасет, но, кажется, сестра все же смягчилась и раздраженно выдохнула, будто пытаясь тем самым успокоиться.

— Не позорь нашу семью, — ядовито прошипела Астрид, на что младшая лишь неуверенно кивнула, не зная, что еще должна была ответить. Сегодня она чуть не померла… и все, что волновало сестру, так это не то, что она просто попыталась спасти сына вождя и явно не то, что могла сильно пострадать или так и вообще не выжить…

«Ее волнует только репутация», — неприятная мысль в ту же секунду мелькнула в ее голове и мастерица выдернула свою руку, поспешив скорее убраться с чужих глаз…

«В детстве мне всегда казалось, что я просто была проклята богами»

Мама смотрела на нее с сожалением и болью. Отец пытался заставить подняться и, наконец, продолжить сражение, а Астрид, коей даже смотреть на это позорище было противно, лишь воротила нос и говорила, что ничего не выйдет. Дядюшка Фин грустно качал головой, да пытался как-то поддержать и объяснить понятнее, а маленькая девочка, что уже давно сдалась и знала, что ничего не выйдет… просто тихо заплакала, не желая во всем этом участвовать. Сегодня, в этот знаменательный день, дети из совершенно разных семей должны были показать, на что горазды, дабы прославить свой род и подтвердить свою принадлежность к племени хулиганов.

Как же это делается? Разумеется, путем соревнований. Перетащить овцу, поймать некое животное, пробежать дистанцию с препятствиями… в конце все сводилось к поединку. И Астрид, что давным-давно успела, грубо говоря, пересчитать все ребра своему противнику, смогла не только показать, чего стоит, но и немного прославить Хофферсонов в глазах остальных. А младшая, как и обычно, только все испортила… маленькое недоразумение, что не умело, ровным счетом, ничего, со страха сбежало в лес прямо посреди сражения.

Адела бежала так далеко, что сама не разбирала толком дороги. Давно сошла с тропы, думая, что за ней скорее всего кто-то побежит и отругает за побег. Вся в слезах она спряталась под большим деревом, где и провела остаток дня в полном одиночестве, свернувшись калачиком у каких-то коряг и не понимая, какого черта вообще должна была во всем этом участвовать. Она что, очередная гадкая рептилия, чтобы в мордобое участие принимать? Или, может, еще какое-то животное, на которое можно было бы ставки делать?

Ада ужасно боялась боли, страшилась ударов, не желая попадаться под горячую руку. И, зная о том, что она совершенно не способна дать хоть какой-то отпор, Хофферсон думала, что поединок скорее всего бы перешел в избиение. И хотя мозгом Адела понимала, что до такого бы особо не дошло, ведь ограничения там все же какие-никакие имелись… это никак не меняло того, что она переволновалась и не захотела участвовать дальше, когда над тобой открыто смеялись взрослые, сравнивая с еще совсем маленьким цыпленком на поле боя.

«В лесу было сыро и холодно. Но несмотря на мерзкие условия, в тот день мне было ужасно неловко возвращаться домой»

Что-то горячее и влажное коснулось ее лица, от чего девочка непроизвольно скривилась, прямо-таки всем своим естеством показывая, насколько то было противно. Малышка рефлекторно замахнулась рукой, пытаясь оттолкнуть от себя нечто, но услышала лишь тихое, недовольное рычание. В тот же миг разлепив сонные глазки, она сначала и не поняла, что это перед ней такое…

В лесу уже достаточно темно, в сантиметрах двадцати — сплющенная черная морда и светящиеся глаза, что словно смотрели прямо в ее душу. Осознание дошло довольно-таки быстро… перед ней стоял самый настоящий монстр.

Громкий девичий визг скорее походил на ужасно противный ультразвук, от которого отростки на голове рептилии почти прижались к его голове и тот с силой надавил на ее грудную клетку лапой, когда Адела только попыталась отползти от него к дереву.

— П-прошу… не надо… — очень тихо шептала она, заикаясь и судорожно произнося первые попавшиеся слова, возникшие в ее маленькой головушке. Хофферсон не знала, что ее теперь ждет дальше.

Он съест ее? Убьет? Что это за дракон такой вообще? Зажмурившись от страха, она не пыталась сейчас вырваться и просто ожидала своей участи, мысленно проклиная саму себя за то, что вообще сбежала в этот лес. Адела предала свою семью и опозорилась перед всем племенем, в то время, как даже ее друг справился с поставленной задачей, пускай и проиграл за каких-то секунд двадцать. Разве могла бы она вернуться после случившегося?

— Просто убей меня, — и Хофферсон снова сдалась, смиренно опустив руки на землю и наклонив голову в удобном положении, от чего даже рептилия, что всего-навсего пыталась ее заткнуть, недоуменно посмотрела на хрупкое создание под своей лапой.

Он не давил слишком сильно, боясь переломать все кости столь странному детенышу. И стоило ей перестать держаться за его лапу, как тот забавно наклонил голову в бок, не понимая, от чего же она ведет себя так, словно позволяет убить ему себя без боя. В многочисленных драках за еду или территорию многие слабаки сдавались почти сразу же, принимая превосходство своего врага. Ночная фурия впивалась зубами им прямо в шею, стараясь как можно быстрее покончить с другим хищником.

Дракон тихо уркнул что-то непонятное и убрал лапу, из-за чего девочка в ту же секунду сделала глубокий вдох. Прошло уже секунд тридцать с этого момента, а малышка, что вновь приоткрыла свои глаза, заметила сидящую перед собой рептилию, что изучающе смотрела на нее в ответ.

— Да что ты вообще такое? — с ужасом в голосе спросил маленький ребенок, в котором монстр просто-напросто не мог почувствовать врага.

Она была слишком слабой… слишком маленькой, хрупкой и совершенно беззащитной, из-за чего в глазах дракона незнакомый звереныш скорее походил на страшненького, слабого малыша, что, возможно, еще только совсем недавно вылупился из яйца. Правда, причудливые конечности и шерсть на голове ясно говорила о том, что это странное беспомощное нечто являлось маленьким человеком.

— Почему же ты не убиваешь? — спиной Адела вжалась в дерево, смотря на чудище перед собой удивленно, совершенно не понимая, чего же он все еще ждет…

«Пол ночи я не спала, рассматривая огромное черное пятно, что в тот момент казалось для меня самым настоящим монстром»

И, так или иначе, в силу возраста и своей врожденной слабости, протянуть слишком долго малышка не могла. С каждой минутой веки слипались лишь сильнее и Хофферсон закрывала все чаще глаза, не открывая их уже довольно продолжительное время. Девочка так и заснула под тем самым деревом в глуши, чувствуя лишь приятное тепло сбоку от себя и тихое, на удивление, убаюкивающее урчание, в коем Адела не могла услышать и капли той враждебности, с которой сталкивалась ранее.

На утро девочка проснулась от того, как чья-то рука легонько похлопала ее по щеке, заставляя трусишку в ту же секунду подскочить, а родственник, что, как оказалось, отправился на ее поиски, бережно загреб ее в свои объятия. Бесстрашный Фин Хофферсон, как оказалось позже, искал свою племянницу по всему лесу, не оставляя надежды на то, что где-то она до сих пор жива и ждет своего спасения…

* * *

«Почему же я вспомнила тот сон именно сейчас?» — девушка опустила взгляд и в голову буквально врезались недавние слова Астрид. Она в который раз опозорилась на глазах у всей деревни… снова подвела свою семью. И вместо того, чтобы вновь закрыться в мастерской и выместить все свои психи в работу, Адела зачем-то убежала в лес, прямиком в сторону вороньего мыса, где приблизительно и должен был упасть тот самый дракон.

Возможно, дело было даже не столько в самом подбитом существе, сколько в личных чувствах Хофферсон и похожему случаю в детстве. Ей было стыдно, страшно, возвращаться домой ужасно не хотелось и девушка осознанно решила наступить на те же грабли, что и много лет назад.

В тот день она впервые повстречала дракона неизвестного ей вида. Сейчас Адела смутно вспоминала черный образ в ночи, из которого ярче всего запомнились красивые глаза и ушные отростки, что забавно могли как прижаться к существу, так и, напротив, встать торчком, когда животное улавливало какие-то звуки и уж слишком странно оглядывалось по сторонам.

«Когда я рассказала о нем дяде, тот лишь рассмеялся. Сказал, что таких драконов и в помине быть не может», — разумеется, какой же викинг в своем уме поверит в рассказ о том, как дракон согревал человеческого ребенка ночью? Как мало того, что не сожрал целиком, так и напасть не попытался, хотя, казалось бы, этим тварям всегда не терпится вонзить свои клыки в живую плоть, да разорвать ее на части.

— Быть не может… — она не знала, на что тогда надеялась. Возможно, хотела просто увидеть этого дракона и убедиться, что та ночь была всего лишь вымыслом, реалистичным сном в ее маленькой головушке. Никто из викингов не знал, как выглядит ночная фурия, а кто встречался с ней глазами, по слухам, умирал на месте в то же самое мгновение. И Адела верила им, как никто другой, ведь понимала, что если бы про этого дракона кто-то знал, то о нем бы точно написали в драконьем учебнике, каким бы опасным он там не был. Как минимум, там сделали бы его изображение.

Перед ее глазами лежал труп такого знакомого и в то же время отдаленного ей существа. Того же вида, что и то, из ее так называемого «сна». Огромный зверь черно-угольного окраса в ту же секунду с болью отразился в ее воспоминаниях, где остались лишь некоторые черты, схожие с рептилией. Возможно, из-за темноты она не могла тогда хорошо разглядеть дракона, но сейчас… сейчас она вдоволь могла рассмотреть то странное животное, что ни разу не попадалось на глаза викингам, но всегда давало о себе знать…

— Совсем как живой, — медленно, но она двинулась вперед, желая рассмотреть рептилию поближе и попытаться запомнить все характерные ее черты. Действительно, если бы не кровь и еще не зажившая рана прямо на его хвосте, девушка бы и не поняла, жив ли он еще или уже нет. Но дракон не шевелился, и, казалось, даже не дышал. — Но только не живой… — руки сами собой сжались в кулаки и сердце неприятно екнуло в этот самый момент, когда Адела, наконец-то, поняла, из-за чего на самом деле хотела увидеть этого дракона.

Ей хотелось верить, что это был не он. Ну, или же хотя бы в то, что дракон выжил и был сейчас в полном порядке. Она солгала другу вовсе не потому, что не хотела, чтобы он добился чего-то… нет, напротив. Скорее всего, девушка бы, как ребенок, радовалась вместе с ним, соединив их руки и поздравила бы сына вождя от всей души. Если так подумать, Адела никогда не говорила ему напрямую, что он с чем-то не справится, но в то же время… честно, сомневалась в том, что когда-нибудь Иккинг и правда завалит целого дракона. Девушка часто сравнивала его с собой в этом плане и относила к тому же типу людей, что и она сама, а не эти… викинги. И оказалось, что это было зря. Ведь сейчас Карасик добился своего, одолел ночную фурию и вот-вот придет сюда за тем, чтобы отрезать ему голову.

— Прости. Пожалуйста, прости меня, — Хофферсон никогда не любила драконов, но и не питала к ним прямо-такой ненависти. Просто боялась, как и любой нормальный человек опасался хищника. — Если бы… если бы я только смогла… — она обняла себя руками, чувствуя, как глаза снова наполнялись слезами. Было противно. Неописуемо мерзко от того, что все, на что она была способна, так это только плакать по монстру, что однажды, возможно, спас ей жизнь.

Послышался тихий и протяжный болезненный стон дракона, отростки которого сразу же встали торчком, стоило уловить неприятный, но в то же время такой жалобный звук рядом с собой. Он не понимал, кто сейчас стоял перед ним, но ни запаха металла, ни угрозы почувствовать не мог, пусть маленькая фигура и напоминала ему собой частично человека. Нет, это существо определенно относилось к ним, как на него не посмотри.

Девушка испуганно отшатнулась и прикрыла рот рукой в попытке предотвратить крик, но затем посмотрела на него более спокойно и осознанно, чем до этого. Он связан и уж точно не сможет навредить, как бы сейчас не пытался и ей, наверно, нечего было бояться. Об этом Хофферсон догадалась сразу, стоило рептилии только попытаться шевельнуть своей огромной лапой.

— Я помогу тебе, хорошо? А в обмен на это…ты покинешь Олух раз и навсегда, — она неловко замолчала, стоило обратить внимание на этот насыщенный зеленый оттенок его глаз и невольно, совсем мутно, но от чего-то сравнила его с Иккингом.

«Совсем с ума сошла», — мотнув головой в попытке избавиться от надоедливых и, в то же время, несколько безумных мыслей, Адела решительно посмотрела на дракона, будто и впрямь собралась его спасти…

«И все бы ничего, но в тот самый момент я вспомнила, что даже оружие никакое с собой не взяла», — тогда Адела только и успела, что остановить кровотечение и все оставшееся время пыталась сделать хоть что-нибудь с веревками. Разумеется, так просто их не порвать руками и Хофферсон искала, за что и бы потянуть, чтобы можно было развязать, но то просто оказалось невозможным. Для нее.

А уж дракон, что был готов уже к чему угодно, смотрел на викинга с недоумением и первое время даже пытался припугнуть, пока интерес все же не взял свое и тот с весьма забавным выражением мордочки пытался подсмотреть, чем занималась человечишка. И это действительно выглядело смешно, когда Адела пыталась тянуть за веревки, а ночная фурия, то и дело наклоняя голову вниз, вскоре тихо фыркнула и толкнулась в бок, из-за чего перевернулась теперь на спину. Связанный хищник с прижатыми лапами к телу скептично смотрел на своего недоделанного спасителя, как бы всем видом так и говоря: «Ну ты совсем дура или как? Что делаешь вообще?».

Хофферсон запомнила этот взгляд и выражение мордашки на тот момент. От чего-то ночная фурия казалась ей весьма умным созданием, со своими чувствами и эмоциями… совсем как человек. И если уж сравнить с ужасным чудовищем, что только и пытался их с Иккингом сожрать, этот дракон выглядел в разы безобиднее, словно не то, что не собирался защищаться или убивать, а был даже скорее не заинтересован в этом. А может, он просто не воспринимал ее всерьез?

«Что бы там не было, я сильно прокололась. И надо было так? Я, наверное, единственный викинг, что пришел к дракону без какого-либо плана и оружия», — сейчас она возвращалась к тому месту, где лежало ее ненаглядное чудовище.

— Малыш, я тебе лосося принесла! Давай разберемся с твоей проблемой, ты сожрешь его, а не меня и полетишь с ми… — точнее говоря, должно было лежать. — …ром, — тише закончила она, не понимая, куда делся огромный дракон. Все, что попалось ей на глаза, так это неаккуратно разрезанные веревки в нескольких местах. Следы борьбы, поломанная ветка. — Н-неужели его… — вырвалось всего два слова, когда девушка метнулась к тому месту, где лежал ранее дракон и слабо сжала веревку в руке, рассматривая ее вдоль и поперек. Вообще, крови на ней, как таковой, не было. Да и на траве, если подумать, кроме той, что она видела, тоже. А значит, еще не все потеряно? Была вероятность, что он выбрался сам, но Аделе сложно было представить, каким чудом нужно было дракону так умудриться и не сделать хуже. Может, тогда ему помогли?

«Глупость какая. Надо найти его, пока не пострадал. А может, нет? Какая вообще мне разница?! Он выбрался, кровью уже не истекает, мне вообще должно быть наплевать», — Хофферсон окончательно запуталась, взвешивая все внутренние «за» и «против», но интерес к неизвестному существу был настолько сильным, что захлестывал собой все правильные мысли. Она должна была радоваться тому, что он свободен. Что не придется делать это самой и пытаться отвлечь одной рыбешкой, пока сама бы удирала в сторону деревни…

Да, а план у нее был просто гениальный. Только сейчас Адела поняла всю его никчемность, учитывая то, что этого самого лосося голодный дракон проглотил бы за секунду. И, не наевшись, следующей жертвой непременно стала бы она сама.

— А может, ну его? Если так подумать, то после нападения драконов мне еще больше работы привалило… — задумчиво пробормотала девушка, пока ноги сами несли ее в неизвестном направлении по следам, казалось бы, знакомого ей дракона. Наверно, только он, некогда попавшийся под прицел Иккинга, мог столько раз долбануться в дерево, продавить под своим весом целый куст и плюнуть огнем, гневаясь на что-то. Возле небольшого булыжника до сих пор оставался след, какой бывает обычно после залпа дракона, от которого после обычно вся их деревня вспыхивала пламенем.

Пройти стоило совсем немного и впереди уже была расщелина, через которую легко можно было заметить то черное пятнышко, что уж слишком выделялось днем на фоне всей этой зелени вокруг. Убедившись, что с драконом вроде бы все было в порядке и рядом никого не наблюдалось, девушка сделала уверенный шаг вперед, а затем еще один…

Протискиваясь через камни и пытаясь ни за что не зацепиться, Адела замерла, наверное, в метрах двух от выхода, удивленно смотря на заметившего ее дракона. Он же, забавно заурчав, повернулся к ней и выжидающе глядел на человека, что зачем-то вдруг остановился. Застрял что ли?

Ночная фурия медленно, словно не желая спугнуть, приблизилась к весьма узкому проему, через который и его морда не могла пролезть, от чего рептилия тихо фыркнула, не понимая, зачем же человечишка выбрала именно этот путь.

— Аа… нет! Нет, не приближайся! — она тихо пискнула, стоило дракону встать на задние лапы и, вытянувшись во весь рост, протянуть к ней коротенькую переднюю лапку.

Корпусом он немного наклонился прямо к ней, а когда зацепиться за Аделу не получилось и девчонка зачем-то начала в панике отступать, дракон снова опустился и в упор прижался головой к расщелине, смотря на нее с непроглядным интересом. Если судить по запуганному виду, та вот-вот была готова убежать в противоположном направлении и, в принципе, он не был против. Только резко сделав вид, что он пытается пролезть, чтобы укусить ее, в нос буквально ударил знакомый запах чего-то вкусного. О, так она тоже не с пустыми лапами к нему пришла?

Тихо фыркнув, он резко развернулся и отпрыгнул в другую сторону три раза, тем самым увеличивая между ними расстояние. А когда человек все же почти вылез с его стороны, дракон тут же сделал вид, что не замечает его вовсе и развернулся к водоему, с интересом наблюдая уже за мелкими рыбешками. Конечно, они ни в какую не могли сравниться с той, что держала в руке человечишка, но все же…

Дракон резко опустил морду в воду, пытаясь поймать рыбку, но не столько для пропитания, сколько для того, чтобы заинтересовать ее и, может, немного похвастаться своими навыками. Он, так-то, и сам может добывать себе еду, но не будет против, если маленькие люди будут приходить, чтобы покормить его.

— Рыбак от бога, — девушка неожиданно засмеялась, наблюдая за тем, как хищник неумело пытался выловить себе рыбу. — Слушай, а ты точно дракон? — на секунду забыв о своем страхе, весело спросила Адела, но в ответ получила лишь… смех?

Вроде того. Было так похоже, что она запнулась и забыла, о чем хотела еще сказать, а дракон, встав на задние лапы, начал урчать в ее темпе, словно передразнивая и засмеялся… чуть пискляво. Ощутив в одном лишь его взгляде тонну обиды и презрения, Хофферсон неловко сделала еще один шаг навстречу, в то время, как зверь демонстративно повернулся к ней спиной и ушел на другую сторону водоема.

— Так драконы… умеют обижаться? Стой, подожди. Ты вообще понял, что я говорю? — в голове образовалась пустота и один единственный вопрос перекрыл собой все, когда Адела вспоминая тех ужасных тварей, разрушающих ее деревню. Значит, и они тоже? Настолько разумные существа… — А, нет. Глупости какие-то, — поспешила она произнести, понимая, что рептилия просто не может понимать человеческую речь. Иначе, стали бы они вот так нападать и вестись на слишком очевидные ловушки викингов?

Девушка не знала, как себя вести с обиженным на нее драконом, но от чего-то становилось неприятно и чувство вины перед ним из ничего не давало вот так просто махнуть на него рукой, да уйти в свою деревню. Хофферсон уже понимала, что он не собирается ее убивать. Точнее, если судить по тому, как он на нее реагирует, наверно, можно было сделать определенные выводы. Иначе убил бы еще тогда, не успей она вылезти наружу. Одним залпом он спокойно мог прикончить ее, когда Адела не успела бы банально отойти. Уворачиваться в узком пространстве было некуда и девушка не смогла бы пригнуться или, напротив, попытаться вскарабкаться выше…

— Хей, ну прости, — она не спешила подходить, оставаясь на расстоянии нескольких метров от дракона. Немного помедлив, девушка кинула ему рыбу, но дракон к ней даже не обернулся. — Не любишь лосося? — а когда Хофферсон только хотела забрать ее назад, ночная фурия зарычала, чуть оборачиваясь к девушке, из-за чего последней сразу же пришлось отвести руку обратно от его добычи. — Да определись ты уже, женщина! — возмутилась Адела, уже и не зная, как подступить к этому дракону и стоит ли вообще. — Ой, ну тебя в жопу, — и махнув на него рукой, она решила просто уйти, не раздражая своим присутствием дракона лишний раз.

* * *

С того дня прошла целая неделя, но с Иккингом они так и не поговорили. Порой, глядя на него, она снова невольно вспоминала морду ужасного чудовища и то, как опозорилась на глазах у жителей. Она всего-то хотела уберечь его, а по итогу была замешана во всех неприятностях, что вытворил в тот вечер парень. И это, надо признать, сильно разочаровывало.

Но боялась к нему подходить Хофферсон не только лишь по этой причине. Ей было перед ним ужасно стыдно. Парень по-прежнему искал ночную фурию в лесу, о чем сами за себя говорили его постоянные побеги в лес. Девушка не собиралась останавливать его, ведь понимала, что это вызвало бы только подозрения. А что она там делала? А почему пошла к вороньему мысу? А если Адела попытается увести его в другую сторону от дракона… что будет, если в его светлой головушке появятся первые догадки и уже в следующий раз он пойдет именно в ту сторону, откуда она пыталась его увести?

И вот, когда Карасик в очередной раз вернулся из леса ни с чем, Хофферсон облегченно вздохнула, уже догадываясь о том, что вероятнее всего он так и не нашел того до жути странного дракона.

— Адела? Ты чего тут… — и тем не менее, заметив ее, он испугался подобно еще совсем маленькому ребенку, что пытался скрыть какой-то секрет от родителя.

— А… да вот не знаю. Мы с тобой давно не общались, да и в кузне тебя не было. А ты все свою ночную фурию искал? — как бы невзначай поинтересовалась девушка, пытаясь сменить тему на него. — Слушай, брось это дело. Уже, как-никак, дней восемь прошло. Если там и правда был какой-то дракон, то его уже давно съели другие хищники, — отведя взгляд в сторону, произнесла девушка, несколько нервным движением теребя край шарфа, как делала то и обычно, когда сильно волновалась.

— Да, конечно. Я и сам это понимаю… — нервно посмеявшись, только и ответил Иккинг. Неловкая пауза между ними тянулась слишком долго и в то же время оба понимали, что прошло всего несколько секунд. — Но, знаешь, как говорится, надежда умирает последней? Думаю, я еще просто не все места там прочесал. А как найду того дракона, то сразу его и… — он замолчал, понимая, что теперь об убийстве Беззубика и говорить боится. Но соврать было необходимо для того, чтобы братца не прибили только за то, что он — опасный дракон. — Хотя, на самом деле, мне уже как-то и не хочется его искать. Даже если его и не съели хищники, он в любом случае бы умер от голода или жажды.

— Да, это логично, — тише произнесла Адела, будто пытаясь отмахнуться от неприятной темы, что, к слову, не ей одной была сейчас противна. — Уже завтра начнутся уроки… не хочешь утром встретиться и дойти до арены вместе?

— Адела, знаешь… по правде, я думаю поговорить с отцом, чтобы не идти на них, — так же тихо пробормотал парень и опустил взгляд, чувствуя вину не только за ложь, но и за то, что разрушил их план, в который, между прочим, он втянул ее когда-то сам. — Ты была права, когда сказала, что это… ну, не единственное, чем можно заняться викингам. Может стану потом художником или… каким-нибудь там пекарем. Не думал еще над этим.

Каждое утро Адела по возможности приходила к ущелью, чтобы проведать дракона. Странное создание, что все никак не улетит, дожидалось ее прямо у входа и радовалось каждый раз, когда девушка приносила с собой что-то вкусное. Однажды это была курица, сегодня — снова бочка с рыбой. К ее же удивлению, ни у кого не возникло вопросов, когда она захапала всю бочку, с нервном смехом объясняя все тем, что это для творческого процесса. Ну, старший покрутил у виска, да отпустил ее с рыбой, как бы только и дальше не слушать ее оправдания. Сказала б просто, что слишком любит уж морепродукты — он бы сразу и поверил. А то исследования, творчество… чего викинги только не придумают, чтобы просто нажраться от души.

«Не уверена, что поступаю правильно, но… не могу же я так просто его бросить?» — пока ночная фурия лакомилась рыбой и не обращала внимания на девушку, Хофферсон с интересом смотрела на рептилию, что, к слову, совершенно не желала зла. Сколько бы Адела не докапывалась до него, сколько не сидела рядом и не интересовалась им… дракон скорее относился к ней как к ничему не понимающему детенышу, которому постоянно хотелось что-то потрогать, пощупать, да полезть, куда не надо.

— Что, уже наелся? — девушка слабо усмехнулась, наблюдая за тем, как фурия с довольным звуком заглатывает последнего лосося. Тот нагнулся, с интересом рассматривая бочку изнутри, будто пытаясь понять, не осталось ли там еще вкусности, которую он проглядел, но та была пуста… к его же сожалению. — Значит, не будешь пытаться меня съесть? — скорее в шутку, нежели серьезно, спросила Хофферсон и тихо засмеялась, стоило фурии состроить такое скептичное выражение мордашки, что по ней сразу же читался один простой вопрос: «Ну ты это серьезно?».

Что там вообще можно было у нее съесть? Кожа, да кости. Много крови. Ни мяса, ни жирка… нет, среди драконов, конечно же, были и те, кто хотел полакомиться человечиной, но Беззубик не понимал их и предпочитал думать о том, что те просто защищались или же не могли найти чего получше. Все же когда территории занимают сильные рептилии, то слабым только и остается, что либо приспосабливаться и жить по чужим порядкам, либо попытать удачу в другом месте.

В любом случае, он бы лучше предпочел сытную рыбину плохо пахнущим викингам или странной человечишке. Что она, что тот малец… они слишком отличались от других себе подобных. От них совершенно не чувствовалось угрозы… конечно. От одного представления о том, как те, сгруппировавшись, пытаются на него напасть, хотелось только рассмеяться, ведь дракон понимал, что ему достаточно лишь оттолкнуть их лапой, да рыкнуть погромче, чтоб те запомнили, что лезть к нему нельзя. И тем не менее, агрессии в свою сторону он от них не видел, а потому решил, что, возможно, те и не собирались его убивать. Взять того же мальца, что, вроде как, замахнулся на него с металлом, а сам разрезал веревки. Разумеется, он обругал того, как только мог. Просто почуял, чьих лап было это дело и, на самом деле, еще тогда хотел разорвать его на месте. Но, как говорится, жизнь за жизнь? Хотя, такая жизнь была бы хуже смерти, не будь этих маленьких людей, что кормили его поочередно день за днем.

— А то смотри, переедать очень вредно, — поучительно сказала девушка, пригрозив ему пальцем и скрестила руки на груди с таким серьезным видом, словно собирается сообщить ему что-то важное. — Станешь толстым шариком, как викинги, — ох, услышали бы сами взрослые ее слова и Адела бы точно не смогла так просто отвертеться.

Уловив слово «шарик», дракон мотнул головой и приподнялся на задние лапы, с изумлением смотря на свое брюхо. Затем оглядел себя по бокам, поднимая то правую, то левую лапы и покрутился вокруг своей оси, не понимая, в каком же это месте он мог стать круглым. Однако, рептилия на всякий случай втянула живот в себя и издала странный звук, похожий на ворчание, недовольно передразнивая человека, на что последняя звонко рассмеялась, держась за живот.

— Какой же ты чудной! — вытерев невидимые слезы рукавом, ответила девушка с солнечной улыбкой, действительно не понимая, откуда же взялось такое очаровательное нечто в их жестоком мире, где война преследовала их с самого рождения. — Да ладно, у тебя очень даже симпатичное брюшко. И глазки зеленые, и мордочка красивая. Так бы и потрогала, — сев на какой-то булыжник и закинув ногу на ногу в свой привычной манере, последнее она произнесла намного тише, приложив боковую часть ладошки к уголку губ и словно сообщая ему о своем секрете. — Слушай, а можешь раскрыть свои крылья? — Хофферсон взмахнула руками на озадаченный вид фурии, что повторил ее движение лапами, а увидев на себе вопросительный взгляд, понял, что дело в его главном достоинстве… крыльях, коих не было у людей.

Беззубик никогда не был самолюбив, но сейчас, улавливая каждый ласковый звук, доносящийся из уст человека, он и забыть успел про свое подобие обиды, с интересом рассматривая маленькую девушку. Это было… приятно? Так или иначе, бросив взгляд на блокнот викинга, он вспомнил, как она часто делала там его зарисовки. Однажды он решил похвастаться своим художеством и потянул ее за край туники, дабы показать то, что когда-то он нарисовал с прежним человеком. Странно, что она не поняла всего смысла его произведения, но заметив поваленное дерево, что он использовал вместо ветки, кажется, до нее тогда дошло. Фраза, которую он тогда услышал, звучала примерно так: «А мы не так уж и не похожи, да?». И она впервые погладила его, будто поощряя его работу, которую Беззубик когда-то сделал навеселе вместе с юношей. И подумать только! Тот варвар раза три как минимум хотел наступить на его рисунок! А если бы он затоптал портрет или плюнул на него… было бы его знакомому приятно? Определенно нет, в этом ночная фурия не сомневалась.

С видом «так и быть», дракон тихо проворчал что-то нечленораздельное, а после, гордо изогнувшись в спине и сделав упор на передние лапы, он медленно поднял свою гордость вверх, раскрывая огромные черные крылья, что по форме напоминали летучую мышь. За ними раскрылись подкрылки на хвосте и в самом конце — маленький единственный закрылок, заставляя рептилию вспомнить о своей ущербности.

Дракон тут же опустил гордо поднятую голову и поджал под себя хвост, скрывая свою недостаточность от Аделы. Теперь он навсегда лишен неба. Не сможет нормально защищаться, добывать еду, спариваться, размножаться. Кому же нужен такой жалкий калека, что и детенышей своих уберечь не сможет? Самки предпочитают более крупных, сильных и взрослых особей… а он мало того, что еще совсем молодой и, по сравнению с другими, маленький дракончик, так еще и летать теперь не может. Стал наземным и беспомощным… прямо как люди. От такого сравнения он брезгливо фыркнул и ускакал в глубь обрыва, сворачиваясь калачиком на месте своего сна.

Как же Адела это поняла? Наблюдая за драконом, что всегда подогревал себе место прежде, чем ложиться, это не было чем-то сложным. Выжженная трава вокруг говорила сама за себя о том, где же Беззубик ложился спать. Хотя застав его однажды спящим на ветке дерева, ее логическая цепочка оборвалась и та зарисовывала спящую фурию, все больше сравнивая ее с летучей мышью. Довольно странно, что у него разом повадки летучей мыши, кота и дракона… что-то среднее между ними. И это было, наверно, одной из интереснейших его изюминок…

— Что? Хей, ну ты чего? Все же хорошо было, — девушка спустилась с камня, без страха подходя к нему все ближе и с беспокойством смотря на дракона, действительно не понимая, чего же с ним не так. — У тебя отличный хвост, нечего стесняться, — растеряв все чувство самосохранения, она впервые сама приблизилась к нему на расстояние чуть меньше одного шага. — Может, все же покажешь? Дай мне нарисовать тебя полностью. Ну… хотя бы разочек.

Дракон резко поднял голову, удивленно смотря на человека. Обычно она всегда старалась держать расстояние и никогда прежде не подходила к нему сама настолько близко, пускай даже сейчас все равно держала некую дистанцию. Разумеется, он понимал, почему. В гневе его собратья могли вытворить что угодно… разрушить их убежище, убить детей или даже их самих. Но очень редко питались ими, ведь может то и случалось, но только из необходимости.

Поднявшись на лапы, Беззубик резко сократил между ними оставшееся расстояние, обходя девушку по кругу так, что его хвост плавно обвивал ее ноги, подобно какой-то змее. По крайней мере он был таким же гладким, но чуть шероховатым из-за весьма ощутимых чешуек на нем. Адела застыла на месте, мелко задрожала и ее сердцебиение заметно участилось… настолько, что дракон мог уловить этот бешенный для человека звук. Она его боится?

Дракон уркнул беззубой пастью и резко припал к земле, подобно маленькому и послушному питомцу, после чего забавно повилял хвостом туда-сюда, будто пытаясь таким образом показать ей свою безобидность. А заметив ее интерес к своему хвосту, Беззубик начал отступать медленно назад, помахивая закрылком и используя его вместо приманки.

«Чуть сердце не выскочило…» — только и подумала девушка, шумно выдохнув, когда рептилия начала отступать. И когда дракон показал ей хвост, Адела хотела было взяться снова за блокнот, но тот начал трясти им и нарисовать ничего дельного у нее бы просто-напросто не вышло.

— Можешь не шевелить им? Ну стой, — она невольно улыбнулась, поведясь на приманку и следуя за драконом, протянув к нему руки и пытаясь ухватиться за хвост, но тот ловко увернулся от ее ладошек.

Фурия издала звук, похожий на злобный смех, играясь с девушкой, когда она начала охоту за его хвостом. Весьма неумело, кстати говоря. Спотыкаясь обо все, что можно и нельзя, совершенно теряя всякое внимание к мелочам и без какой-либо стратегии… и как, спрашивается, такой неуклюжий викинг столько рыбы ему каждый день добывает? Ей бы у жуткой жути поучиться!

И тем не менее, он немного поддался ей, замечая, как через время она уже запыхалась и, видимо, устала гоняться. Только когда он остановился — та неловко споткнулась о свою же ногу и довольно резко схватилась за его хвост, предотвращая тем самым падение. Беззубик же испуганно рыкнул, совсем не ожидая того, что человечишка так нагло и резко ухватится за него, но после замер со скептичным видом, пока та уже увлеченно лапала его закрылок.

— Такой классный… — восхищенно произнесла человечишка, слабо, но от чего-то и приятно проводя своими пальчиками по чешуйчатой поверхности.

Беззубик, поднявшись на задние лапы, склонился к лицу Аделы и возмущенно выдохнул ей в лицо, выхватывая лапами свой хвост и в ту же секунду прижимая его к себе, отходя от нее с оскорбленным видом. Из-за открывшейся перед ней картиной создавалось ощущение, что он — девушка, которую облапали без разрешения до свадьбы.

— О милый, ты прекрасен! — сначала она только тихо прыснула, но после засмеялась уже в голос, наблюдая за довольно забавной реакцией дракона. — Я уже тебя люблю, — с какой-то нежностью произнесла Хофферсон, ласково улыбнувшись черному дракону.

Ужасно холодное утро с самого начала не предвещало ничего хорошего. День за днем до начала тренировок Адела разрывалась между работой и драконом, то и дело сбегая к нему до часу дня, а затем разгребая заказы недовольных викингов. К счастью, не все из них были таковыми, но когда некоторые, вместо того, чтобы просто что-то взять, обменять или попросить зашить, те в итоге приходили просто потрещать о жизни, да дать пару дельных советов… вот с этого у девушки буквально прорывало крышу.

Хофферсон всегда старалась уступать своим клиентам по возможности. Да, она показывала клыки и могла обругать даже взрослого, если то было по делу. От того никто и не нарушает правила в ее мастерской, введенные когда-то девушкой с целью обезопасить себя и свои запасы ткани. Во-первых, больше двух викингов в мастерскую ни ногой. Остальные либо ждут своей очереди, либо заранее записываются к ней на определенный день. Во-вторых, те, кто помогал ей перетаскивать ткани или же отстраивать мастерскую заново после атаки драконов, могли пройти в любой момент без очереди. Это, кстати, в итоге сыграло ей только на руку, ведь если подобное происходило, то ее «убежище» отстраивали в первую же очередь невзирая на обстоятельства.

В-третьих, ткани, манекены и прочие принадлежности трогать строго-настрого запрещено, как бы любопытно там кому-то не было. В-четвертых, разумеется, заходить можно строго по рабочему графику и только когда в мастерской находится она. В-пятых, драк, ругани, пьянства в мастерской не допускаются. И хотя Адела мало что могла бы сделать двум разгневанным викингам с огромными булавами, остальные ее посетители могли как-то уладить или замять это дело.

Больше правил она не добавляла, да и не считала это нужным. Все же… ее племя не славилось особо изысканными манерами или мерой поведения. Они были громкими, готовыми всегда вступить в бой не то, что по ситуации, а по любой возможности и, наверное, жили на всю катушку? Этого знать Хофферсон не могла, да и приписывать всех под одну планку не хотелось. Взять того же Гнильца, что с драконами был всегда на «ты» и «ты, уйди от меня мерзкая тварь!», но сам и оружие в своих руках-то удержать не мог. В обоих случаях девушка его даже понимала, но проблема в том, что он — старик, который в разы старше был того же вождя или возможно даже Готти. Хотя, это уже вряд ли. Уж эту старушку перегнать в возрасте будет ой как непросто…

А вот она, между прочем, еще молодая. Пятнадцать лет, целая жизнь еще впереди. С множеством различных дорог, о которых девушка даже и не догадывалась. Точнее, как, не догадывалась? Довольно часто Хофферсон задумывалась о том, насколько же огромен мир и в каких бы местах она точно хотела побывать. Узнать больше об индустрии моды, стать великим дизайнером и прославиться на весь архипелаг. Да, цели у этого подростка, конечно, просто грандиозные. Настолько, что даже казались невыполнимыми, да и с этими драконами, на самом деле, многим племенам было как-то и не до моды совсем. Но если бы война между ними наконец закончилась, то как бы они все вместе зажили?

«И куда меня только заносит? Скоро я окажусь в самом гнезде стервятников моего возраста, опозорюсь лишний раз, получу пару подзатыльников от сестры… и, наверное, брошу это дело, так и не начав», — сейчас Адела сама не понимала, зачем же идет к арене, зная, что ничего хорошего ее там и не ждет. Только физические нагрузки, которые она так не любила, крики подростков, что всюду и все повторяли за старшими, опасные драконы, которых она, между прочем, до сих пор боялась сильнее смерти. Хотя, само слово «дракон» означало для нее «смерть». Так что это довольно спорное утверждение.

— Адела! — донеслось где-то с улицы, но мастерица упорно продолжала идти вперед, не замечая окликнувшего ее викинга. В очередной раз она погрузилась в свои мысли настолько, что будто абстрагировалась от всего внешнего мира. Такое, на самом деле, происходило довольно часто, но в основном то было чем-то вроде мимолетного полета к мечтам и фантазиям, так или иначе связанными с миром моды.

«Но тот малыш совершенно не такой, как остальные», — в голове снова мелькнул образ ночной фурии, о которой заботилась девушка. Казалось бы, прошло не так много времени, но тот дракон стал для нее по истине важным существом в ее жизни. Адела не отрицала перед собой того факта, что, возможно, просто привязалась к чернышу и не хотела бы прощаться с ним, пусть и понимала, что рано или поздно сделать это все равно придется. Вот сможет он летать и Хофферсон ничего не останется кроме того, как просто отпустить его и надеяться, что с ним все будет хорошо. Что хищники не перегрызут ему горло при первой же возможности, а викинги не сделают из столь опасного дракона какое-нибудь чучело. Хотя, можно ли назвать его опасным? И он правда убивал людей? Учитывая то, что пишут о нем в том же драконьем учебнике… интересно, откуда же пошло такое мнение? Просто из ненависти ко всем видам рептилий?

— Эй, да какая муха тебя укусила?! — возмутился парень, что довольно резко одернул ее за плечо и преградил дорогу с самым что не на есть недовольным видом. — Зову, зову, а она уперлась взглядом в землю и дальше идет.

— Сморкала? — тихий смешок вырвался сам собой, когда знакомый начал было забавно пародировать ее, а после так надулся, что и впрямь на ребенка был похож. — Прости, я не заметила тебя чуть-чуть.

— Не заметила? Меня? — глаза расширились от удивления и он ладонями указал на самого себя, словно не веря в правдивость ее слов или же он просто не понимал того, как можно не заметить такого великолепного викинга, коим он пытался по крайней мере быть. — Крошка, что стало с твоим зрением? О-о, нет, не говори. То ужасное чудовище ослепило тебя своим пламенем?

— Ты как себе это представляешь? — секундная пауза, Адела невольно задумалась над тем, как должно было это выглядеть и вообще произойти, но либо у нее все совсем худо с фантазией, либо Йоргенсон вел какую-то ахинею, разбираться в которой было бы бессмысленно. Хотя чаще всего таким любили увлекаться близнецы и, на самом деле, девушка даже представить себе не могла, чего он пытался добиться и почему вообще подошел, учитывая их уговор и обстоятельства. — Да и… разве не ты ли хотел сохранить наше общение в тайне?

Раньше, еще будучи совсем маленькими несмышленышами, они, как истинные представители Хоферсонов и Йоргенсонов, друг друга не переносили на дух. Адела не могла вытерпеть и нескольких секунд в его компании. Постоянные издевки, тонна хвастовства и привлечения к себе внимания… с самого детства этот парень был настолько упрямым индюком, что и разговаривать с ним ей едва ли казалось возможным. Прячась за сильной сестрой от мелкого хулигана, девочка еще тогда была уверена в том, что ни за что и ни при каких обстоятельств не будет иметь дел с Йоргенсонами.

И вот, как в итоге все сложилось. Она начала проявлять себя как мастерица и к ней сразу же побежали люди. Постепенно, сначала родственники, затем дело дошло до соседей с просьбами что-то подшить, перепороть, укоротить и чем-то в таком духе. И так как деревня была небольшая и все о друг друге знали, вскоре ее помощью начали пользоваться и другие взрослые. И толчком, с которого началась ее слава и настоящая работа, стал заказ от самого Стоика Обширного. Стоит ли говорить уже о том, что именно он нанял после викингов для постройки ее мастерской?

Как оказалось несколько позднее, Сморкала, ненаглядный воин, что не поборол пока ни одного дракона, увлекался рукоделием. Понемногу учился у матери, оправдываясь перед остальными чем-то вроде того, что настоящий Йоргенсон обязан быть готовым к любым жизненным передрягам. Отец, конечно же, был в этом плане с сыном солидарен. До одного конкретного момента, пока не застукал мальчишку со спицами в руках, что оживленно спрашивал у мамы, что по чем и как делается, да правильно ли у него получается.

Подробностей Адела не знала. На самом деле, это вся информация, которую ей удалось выпытать из парня на тот момент, сразу после того, как он решил тайком обучаться у нее и заниматься иногда маленьким хобби. А ей-то что? Заказов всегда море, успевать некогда. А тут приходит рукастый помощник, что хоть и трещит без умолку, но зато дело свое знает и быстро обучается. И, самым приятным, наверно, было как раз то, что пусть у него и был просто невообразимо сложный характер, но он всегда слушал внимательно, если касалось что-то дела. Всегда схватывал на лету, всегда делал все быстро и аккуратно, что, к слову, когда-то стало для нее просто шоком.

Сморкала, человек, что никогда никого не слушал и делал все по-своему, оказался довольно-таки приятным напарником, у которого всегда и все было по полочкам. Правда, самодовольствие и бахвальство были у него в крови… ровно так же, как и у всех Йоргенсонов, если верить словам некоторых родственников. Взять того же Слюнявого. Викинг выглядел довольно-таки неплохо для своих лет. Но вот характер столь тяжел, что, на самом деле, удивительно, как же в деревне его еще терпят.

Однако, это тоже было спорно. Йоргенсоны — знатоки своего дела. Выкрутятся наизнанку, но добьются своего любой ценой, невзирая на последствия. Одно лишь это было достойно уважения. Со временем Адела начала разглядывать в них те черты, над которыми раньше никогда и не задумывалась. Если они что-то обещают, то тем самым ставят на кон свою репутацию и, непременно, исполняют то, что должно. Непревзойденные победители, вечно стремятся к совершенству, пусть и из своих мотивов. И как бы Слюнявый не спорил со Стоиком, как бы не вел себя на публике и не показывал характер… он остается тем трудягой и одним из лучших воинов их деревни. Возможно, то же можно будет сказать о Сморкале, когда он подрастет, но вот пока, на данный момент, он еще ребенок, что просто пытался следовать завышенным требованиям своего родителя и равняться на него. Это объясняло и его сложный характер, и отношение к каким-то вещам в принципе.

Репутация превыше всего. По этой же причине у них была договоренность, из-за которой те и делали вид, что не общались или не были знакомы вовсе. Парень боялся, что его засмеют из-за маленького увлечения, а отец так и напрочь… готов отказаться от него по любому поводу. Об этом Адела догадалась, когда случайно застукала их за ссорой прямо на улице. Оттащив сына за ухо, тот и слова не сказал о его ранах или о том, что он молодец, раз выиграл все соревнования, тот лишь ругал за промахи и нелепые ошибки. На тот момент им было всего по девять лет.

— Брось, все же еще спят. Видишь хоть кого-нибудь на улице? — он развел руками, показывая, что здесь никого нет и волноваться было не о чем. — Вот и я о том же! Ни-ко-го! Все как черти дрыхнут, пока мы вынуждены переться на эти тренировки! — возмущенно произнес парень, от чего Адела снова засмеялась.

— Но разве ты не сам хотел сражаться с драконами? Нужно же что-то уметь, чтобы биться с ними в будущем, — и она неловко улыбнулась, намеренно чуть замедляясь для того, чтобы поболтать с напарником подольше. Все же такая возможность появляется у них редко и, несмотря на все прелести характера Сморкалы, иногда она все же умудряется соскучиться по этому громкому и крайне забавному викингу.

— Ой, ну что ты можешь знать о сражениях? — отмахнулся Йоргенсон, чем, на самом деле, даже смог поддеть ее, но Адела понимала, что от части он был прав и потому не стала спорить. — Я и так боец хоть куда. Дайте только огнедышащую тварь и я ее голыми руками… — и жестами рук он словно пытался показать, что сделал бы с несчастным драконом, активно проговаривая каждый шаг и крутые действия из своих многочисленных фантазий. По крайней мере, именно так воспринимала его слова Хофферсон, слушая этого большого ребенка с легкой улыбкой…

«Быть может, мне и правда лучше туда не идти?» — в который раз задумалась девушка, сладко зевнув, пока слушала самовосхваления Сморкалы. Вот они уже проходят вместе очередной закоулок и решают сделать огромный крюк вместо того, чтобы просто пройти по прямой и, наконец, добраться до нужного им места. Все-таки времени и так у них было предостаточно, а спешить особо сильно не хотелось. Ну, по крайней мере, ей уж точно, а вот ее главный помощник просто увязался за компанию.

— И я ему… ты слушаешь? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовался Йоргенсон и посмотрел на нее уже более озадаченно, от чего Адела, на самом деле, немного даже напряглась. Все же то, как он ведет себя обычно, в корне отличалось от того, как парень показывал себя с ней. Выглядел более… расслабленно? Казалось бы, Сморкала — есть Сморкала. Никогда не поменяется, всегда останется тем же задирой в ее глазах, как бы не крутился. И несмотря на это… было в нем что-то такое, что, определенно, отличало парня от обычных хулиганов.

— А? Да, да. Конечно, — Адела неловким движением убрала прядку волос за ушко и слабо улыбнулась, пытаясь тем самым выдавить заинтересованность, но с Йоргенсоном то не прокатило.

— Ты слишком много думаешь. Прекращай, а то становишься как Иккинг, — недовольно скрестив руки на груди и гордо выпрямив спину, важно и в то же время… с беспокойством произнес парень. — Ты все еще о том драконе думаешь, я прав? — при одном лишь упоминании дракона в голове девушки застыл образ ночной фурии и та слабо вздрогнула, испуганно посмотрев на напарника и… действительно не понимая, как же он узнал. — Да забей ты просто! Чего париться? — и он хлопнул ее по спине, но не рассчитал силу, из-за чего девушка оступилась и косо посмотрела на Сморкалу, от чего тот нахально улыбнулся. И врезать ему захотелось сильнее прежнего… но не за что. Что ж поделать? Таковы его манеры, а менять что-либо не хотелось. — Не померла и уже замечательно, в твоем-то случае. Ну, я правда не промахнулся бы и не налажал так сильно…

— Сморкала! — вспылила Адела, сжав ручки в кулаки и слегка даже покраснев от злости, на что викинг лишь громко рассмеялся.

— Что? Истину же говорю! Истину, — повторил он и снова прыснул со смеху, наблюдая за тем, как же забавно меняется в лице мастерица. — Черт, Адел. У тебя был такой шанс… — он произнес это с горечью и драматизмом, от чего слова приобретали более глубокий смысл и резали больнее. — Как же ты умудрилась промазать? По хвосту. Когда дракон тебя и не почуял даже. Нет, вопросов особо не имею, это же ведь ты, но все же…

— Помолчи, пожалуйста. Я и без тебя знаю, кем являюсь, — тише произнесла Хофферсон, обняв себя руками и отведя взгляд в сторону. Обида снова захлестнула собой все и вот-вот была готова вырваться наружу.

Йоргенсон действительно замолк. В серо-голубых глазах читалось волнение и беспокойство, а сам он чуть шевельнул рукой в ее сторону, словно хотел коснуться ее плеча и поддержать, но от чего-то резко убрал за спину. Неправильно все это. И девушка должна справиться самостоятельно. Он же говорит чистую правду, так с чего бы ей расстраиваться на нее? Да, она жестока. Да, режет по больному. Но разве это не делает викингов сильнее?

— Хотел бы я оказаться там вовремя, — и он отвел взгляд, тише пробормотав эти слова, которые пришлись ей прямо по сердцу. Хотел бы? Почему? Чтобы добиться уважения и повысить репутацию или же… — Вождь помешал. Уж я бы задал ему хорошенько, — стукнув кулаком по раскрытой ладони, он злобно улыбнулся и снова взглянул на девушку, словно бы думая, что ее это как-то утешит.

— Вождь спас меня, — девушка скептически посмотрела сейчас на Сморкалу, словно не понимая, серьезно ли он и что творится сейчас в голове этого викинга. Да, подобные речи — в его стиле, но неужели он и правда этого не понимает? Конечно, не ему же в рожу чуть огнем не плюнули. И, видимо, пока этого не случится, парень не поймет, о чем говорить можно, а о чем лучше промолчать.

Йоргенсон лишь закатил глаза на это утверждение и тихо хмыкнул, видимо, только сейчас начиная осознавать, что что-то здесь нечисто. И отношение девушки несколько раздражало гордого подростка, но тот… и сделать ничего не мог? Да и что бы он смог сделать Хофферсон с такой-то страшненькой сестричкой? Нет, Астрид, конечно, была просто бомбой. Девушка, чьи красота и характер походили больше на огромный взрыв, как бы странно это не звучало. Но вот иметь дел с такой девицей в плохом смысле ему бы не хотелось. Подпортит только репутацию себе, если не сможет одолеть ее.

«Нет, я мог бы! Просто… не мое это, девчонок бить», — разминая руки, сразу же прервал свой поток мыслей парень и от чего-то возгордился, видимо, представив теперь свою победу и восхищение толпы. Уж что-что, а это он определенно любил и жаждал настолько, что изо дня в день тренировался, не зная слова «отдых». Прямо так, как и учил его отец…

— Да знаю я, — более обиженно буркнул теперь викинг, от чего собеседница, мягко говоря, была в наиполнейшем шоке. А он-то на что обижается?! — Меня интересует тут другое. После того… ты серьезно хочешь пойти на арену? Знаешь, сколько там драконов держат? И все они хотят ведь только одного. Твоей. Смерти, — с паузой произнес он последние два слова, как бы подчеркивая их и посмотрел на Аделу так, словно она совершает уж слишком очевидную ошибку. — Да и Астрид вряд ли бы это одобрила. Как разозлится, так будет страшнее ночной фурии, — безразлично пожав плечами, произнес Сморкала. — Но дело твое. Круто, что ты не сдаешься даже… с этим, — он указал на нее руками, как бы намекая на ее хрупкость и неспособность к сражению.

— Но ты ведь защитишь меня в случае чего, правда? — более нежно и с долькой восхищения произнесла она, от чего Йоргенсон на секунду даже растерялся, не зная, как же на такое должен реагировать. Обычно он подкатывает к девушкам, а не наоборот. — Плевать я хотела, что бы она там подумала. Пусть хоть из своей жизни уже вычеркнет, лишь бы перестала вмешиваться уже в мою, — более холодно произнесла она, по-прежнему вспоминая тот ледяной взгляд и грубость, ядовитый тон и презрение, что навсегда оставило след в голове девушки. Еще с детства, когда Астрид впервые посмотрела на нее, как на отброса…

Тогда Адела пыталась ей доказать, что что-то может. Восхищалась сильными и искренне пыталась стать такой же. Тренировалась до изнеможения, каждый день, раз за разом, но продвижений не было. Она так и осталась у той мертвой точки, где была изначально. И когда даже Астрид, что помогала ей с тренировками, посмотрела на нее с жалостью… наверно, это и стало последней каплей. Никто в нее не верил. Всем нужны были внеземные результаты. И утешение видели лишь в одной Астрид, в то время, как младшая могла лишь запятнать ее имя, ее родословную…

— Ну что бы ты без меня делала… — он лишь тяжело выдохнул и покачал головой с таким видом, словно она — маленький ребенок, которого сбросили на его плечи. — Конечно же я защищу тебя. Кто же еще, если не я? — вальяжно закинув руку ей на плечи, гордо поинтересовался Сморкала, на что девушка лишь слабо улыбнулась. И когда она перестала наконец-то хмуриться, Йоргенсон и сам не заметил, как расплылся в улыбке. Но быстро скрыл ее, вернув безразличное выражение лица. — Ну на случай плохого исхода, если уж тебя из дома вышвырнут, двери в семейный дом Йоргенсонов для тебя всегда открыты, — обнадежил ее парень, но заметив скептичный взгляд, лишь немного удивился. — Что? Думаешь, шучу? Да брось, столько девчонок хотело бы оказаться сейчас на твоем месте!

— Да ну? — а вот последнее выражение ее и правда повеселило, из-за чего Адела даже тихо посмеялась, невольно представив себе эту картину. Сморкала и толпа девушек? Ей бы хотелось на это посмотреть… — Это сколько же? Не познакомишь?

— Слушай, а… эм… да фанатки нынче стеснительные пошли! — заговорил он, как старик, но на деле лишь пытался оправдаться. — А скромность, между прочем, красит человека! Тебе бы, кстати, тоже не помешало бы обзавестись ей, — важно подытожил парень.

— И это говоришь мне ты? — поразилась Хофферсон и лишь звонко рассмеялась, когда Сморкала насупился и вновь пытался как-то оправдаться.

— А тебе что-то не нравится? Да я сама скромность, между прочем! Эй, над чем смеешься? — продолжил он забавно возмущаться, вызывая только еще больший смех у девушки. — Не веришь? Да с моей скромностью, силой и природной красотой я любой девчонке голову вскружу! — перечислял он по пальцам, но заметив, как Адела едва сдерживается, чтоб не продолжить смеяться над ним, важно продолжил: — Да я твою сестру уведу и даже не заметишь!

— Астрид? Ты? Ну попробуй! — весело произнесла она, уже и забыв о прежних обидах, а в глазах вспыхнул азарт, коего уже давненько так не наблюдалось. — Только прошу, не убейся рядом с ней. Ты мне еще с руками и ногами нужен, — с улыбкой попросила она его так, словно у него не было и шанса.

— Поспорим? Скоро эта детка будет от меня без ума, — гордо заявил Сморкала, игнорируя последние слова девушки, словно воспринял их просто за пустой звук. Ну конечно, он знал, что Астрид сильная. Она была самой настоящей валькирией в его глазах. Превосходная воительница, как на нее не посмотри.

— А спорим, — и Адела уверенно пожала его руку с озорной улыбкой, уже предвкушая это нечто и истерики сестры, которую до тошноты доводили лишь одни мысли о романтике. — На желание ведь? — слегка наклонив голову вбок, поинтересовалась девушка. Она знала уже о своей победе и заранее хотела получить с нее выгоду, как бы плохо это и не звучало.

«Спорить на сестру… до чего ж я дальше докачусь?» — и тем не менее, маленькая пакость очень даже подняла ей настроение и Адела просто хотела повеселиться от души, наблюдая за тем, какие забавные рожицы будет строить ее родственница, когда начнет рычать и яростно кидать топоры в неудавшегося ловеласа. Ну, по крайней мере мысленно уж точно, а физически в силу принципов и какого-никакого терпения до этого может просто не дойти.

— Конечно! И я в который раз выйду победителем, — самоуверенно закончил Йоргенсон, на что девушка лишь закатила глаза, не представляя, в каком же это таком месте этот воин еще считает себя скромным. — Почти пришли. Я с той стороны тогда, а ты иди с этой. И не помри, смотри, на тренировке! — он шутливо пригрозил ей пальцем и слабо усмехнулся, когда Адела так по-детски показала язык ему в ответ.

Арена, что издалека казалась огромным куполообразным участком, на деле оказалась не такой уж и большой, но от того не менее мрачной и пугающей. Стояла более менее благоприятная погода. Небо затянулось тучами, сильный ветер трепал волосы, но дождя не было, за что уже можно сказать: «Спасибо и на этом».

Все вокруг было серым и непримечательным. Вот озлобленная сестра шагает впереди всех с гордо поднятой головой, позади нее — Сморкала и близнецы. Что, собственно, Адела среди них забыла? Она и сама того, на самом деле, не понимала. Изначально планировала пойти просто за компанию с Иккингом, потом — с целью отмазаться от работы и узнать что-то новое. Да и после встречи лицом к лицу с ужасным чудовищем ей захотелось хоть как-то научиться постоять за себя. Узнает больше об их слабостях, по возможности найдет, чем можно отравить или еще что в этом роде, чтобы не сражаться.

«Какие люди…» — Хофферсон скептически посмотрела на пришедшего друга, что, к слову, отказался идти сюда вместе с ней, аргументируя все тем, что он передумал становиться убийцей драконов. А теперь? Уныло проходит вместе с остальными, даже и не поздоровавшись хотя бы для приличия. Карасик лишь взволнованно взглянул на девушку, да неловко отвел взгляд, держась за локоть свободной рукой. Видимо, досталось дома ему знатно.

— О, класс. Пушечное мясо подъехало, — Сморкала презрительно хмыкнул, посмотрев на пару доходяг, что, как и обычно, держались сейчас вместе. — Ладно, Карасик, он ведь уже убил одну ночную фурию. Но Адела тут зачем? — и он, изумленно уставившись на Плеваку, демонстративно указал на нее обеими руками.

«Надеюсь, тебя съедят первым», — с легкой, такой мечтательной улыбкой подумал сейчас Иккинг, предпочтя просто проигнорировать его слова, ведь… уж что-что, а к подобным подколам он уже привык. В особенности со стороны Йоргенсона, что преследовал его, наверно, еще с детства.

— А я-то как рада тебя видеть… — только по недовольному тону совсем нельзя было сказать того, что она это серьезно и, на самом деле, Адела действительно не поняла, от чего же он прицепился сейчас к ним двоим.

«Заставлю в мастерской все нитки по толщине и цветовой гамме перебирать», — пронеслось в голове Хофферсон, что уже представляла эту картину с садистической улыбкой. Только та быстро пропала с ее лица, стоило вновь переключить внимание на Иккинга.

— Все в порядке? — и все же, сделав шаг ему навстречу, Адела с беспокойством оглядела щупленького парня, что, наверное, выглядел так же уныло, как и она еще рано утром. Вот только ее развеселила болтовня Сморкалы и сейчас девушка чувствовала себя просто замечательно. Даже если она снова налажает и провернет что-то неимоверно глупое, даже если над ней начнут смеяться… ей все равно будет, чем заняться здесь, в этой маленькой частице жестокого общества.

— А? Да… да, нормально, — отстраненно ответил Иккинг и натянул улыбку, что совершенно не помогала ему с такой-то кислой физиономией. Скорее, выглядело это так, словно он и не пытался ее убедить в обратном. Просто сказал так для приличия, потому что это было нужно. Все же, ну, не может же он начать жаловаться здесь при всех или рассказывать об очередных проблемах с отцом?

День с самого утра не задался и мало того, что сегодняшняя попытка полета благополучно провалилась из-за отсутствия дополнительного крепления к седлу, так еще и отец, что сам пожелал с ним поговорить, по итогу только диктовал свои условия. И как бы Иккинг не пытался ему объяснить, что он не хочет убивать драконов, как бы не твердил, что ему это не нужно и это не его — разумеется, Стоик Обширный его даже и не слушал. Что вчера, что сегодня… им вдвоем было некомфортно друг с другом. Парень постоянно чувствовал либо страх, либо обиду, а отец так и вовсе трусился перед ним, не зная, о чем говорить с сыном и надо ли вообще, а в мыслях выстраивался уже план, как быстрее все ему растолковать, да сбежать от неловкой беседы.

Стоик понимал, что его сын совершенно не такой, как обычные нормальные дети. Он… странный? Отличался, по крайней мере, от них точно. Мужчина не мог понять ни его чувств, ни мотивов… да и, собственно, когда, если день за днем ему приходится заниматься всем для благополучия деревни? Отдавая всего себя работе, он возвращался, может, только под вечер. Спрашивал, как у него дела и молча кивал на ответы вроде «нормально, пап» или «все хорошо». Обмениваясь всего парой слов утром и ночью, они оба словно ставили перед собой мысленно галочку, а затем расходились по своим делам. Иккинг, к примеру, в кузню помогать Плеваке, а Стоик снова приступал к работе.

«Интересно, а если бы мама была жива, то как бы он себя вел?» — внезапная мысль буквально врезалась ему в голову и весь мир перед глазами плавно начинал темнеть, пока кто-то не дернул его за рукав. Нежные пальцы коснулись тыльной стороны его ладони и девушка аккуратно взяла друга за руку, словно пытаясь таким легким жестом выразить свою поддержку. Карасик слабо улыбнулся и сжал ее ладошку в ответ, после чего поспешил отпустить ее и неловко отвел взгляд в сторону, стоило Плеваке внезапно положить свою огромную руку на его сравнительно маленькие плечи.

— Не бойтесь. Драконы такие… решат, что вы больные, а потому в первую очередь выберут тех, кто больше походит на викингов, — слова больно кольнули прямо по живому, но стоило мужчине бросить многозначительный взгляд на Рыбьенога и Адела тихо посмеялась, в то время, как парень лишь слабо улыбнулся, уже представляя себе данную картину.

— Спасибо, Плевака, — девушка по-детски улыбнулась кузнецу, что, смотря на них, сейчас, на самом деле, задумался, а точно ли стоит им здесь быть? Да, он сам посоветовал Стоику, что Иккингу следует обучиться хоть чему-то, чтобы уметь за себя постоять. А Адела? В ее роду все были прекрасными воителями. Выдающиеся бойцы, коих обучали еще с малых лет. Но эта девочка не такая и в корне отличалась от той же Астрид, за которую, на самом деле, сейчас можно было и не волноваться. Девочка проворная, умелая, да и метает топоры отлично, если уж верить словам Фина, что искренне гордился своей племянницей.

«Было бы за что…» — только и подумал мужчина, но решил не концентрировать на том внимание. По крайней мере, пришли они сами и их никто не принуждал. Значит, знали, на что идут и что может случиться. А уж недавний случай с ужасным чудовищем явно должен был послужить неплохим таким уроком.

— Что ж, за этими воротами лишь некоторые виды, с которыми вам предстоит сражаться, — Плевака довольно быстро оказался перед молодежью, показывая на клетки и перечисляя самые распространенные виды драконов, какие чаще всего прилетали к ним на Олух. Змеевик, пристеголов, жуткая жуть… на самом деле, название последнего Аделу всегда интересовало, ведь… ну в каком месте эти мелкие дракончики были жуткими? Если подумать, один из самых слабых видов, что даже не в силах за себя постоять перед более крупными хищниками.

«Значит, сегодня что-то вроде вводного урока?» — Хофферсон облегченно выдохнула, уже даже начиная думать о том, что, возможно, все не так уж плохо. Вот они просто тихо послушают все лекцию, да разбредутся по своим делам. Сегодня в мастерской Адела решила взять себе выходной от посетителей. Молча набрала заранее гору заказов еще с прошлых дней, да будет теперь сидеть с ними в полнейшей тишине. Если, конечно, Сморкала не придет. А уж тогда она оторвется по полной…

— Практика — наш самый лучший учитель, — на этих словах Плевака резко дернул за рычаг и девушка невольно вздрогнула, словно бы только проснувшись от этих слов и не успела толком даже опомниться, как прямо под ноги ей прилетел огненный залп, что походил больше на какую-то блевотину и та немного скривилась, лишь затем, благодаря сестре, поняв, что нужно бежать.

— В сторону, слабаки! — Сморкала побежал прямо на зверя, но замер на месте с испуганными глазами, стоило совсем рядом пролететь еще одному залпу. И то было настолько близко, что викинг, перепугавшись, сразу же дал деру в противоположную сторону, убегая с ребятами от дракона в хаотичном порядке, от чего последний и не знал, за кем продолжить охоту.

— Неправильно! Шумите, не дайте ему прицелиться! — кузнец немного напрягся, наблюдая за перепуганными детишками и был уже наготове для того, чтобы сорваться к ним в любую секунду. Но он знал, что иначе те ничего не поймут, а потому давал четкие советы, буквально выводя своим громким голосом некоторых из транса, в то время, как другие сорвались к щитам. — Давайте-давайте! Не мешкайте! Дракон не будет ждать вашей готовности! Кто знает, сколько залпов у громмеля?

«Я здесь сейчас коньки отброшу, как ты можешь в это время спрашивать теорию?!» — в панике подумала сейчас Адела, что с трудом подняла сейчас один лишь только щит дрожащими руками. То, как она изогнулась в спине, пытаясь его удержать нормально, послужило новому приступу смеха у близнецов, один из которых в шутку начал пародировать ее.

— А… четыре?! — решила она все же угадать, дабы сделать хоть что-то полезное здесь, на арене, хотя сама даже щит с трудом подняла, а била по нему настолько неуклюже, что на это было лучше не смотреть.

— Пять! — живо ответил за ней Сморкала, что так же захотел выделиться и начал шуметь щитом рядом с Аделой, благодаря чему рептилия не полетела сейчас прямо на нее в надежде заглушить хотя бы один источник шума.

— Шесть! — где-то робко произнес Рыбьеног, в знаниях которого не сомневался, если честно, никто.

Когда-то Адела пыталась с ним даже пообщаться из-за того, что он был одним из самых мягких викингов. Но когда тот начал рассказывать ей про литературу и повадки каких-то драконов, девушка, на самом деле, была готова чуть ли не на стену лезть из-за того, насколько это было скучно. И нет, он приводил интересные факты. Просто от чего-то его восторг и быстрая речь показались ей неимоверно душными и создавалось ощущение, словно он специально начинает издалека и тараторит так с целью не то, что запутать, а убить количеством ненужной информации.

— Правильно, шесть! Что ж, ну хоть со счетом проблем нет… — и теперь он покосился на тех двух, что сразу же предпочли сделать вид того, будто не понимают, о ком он говорит и на что сейчас намекает.

Торстоны вылетели в силу своей дурости, когда сестра хотела оглушить близнеца совсем как дракона, а тот с радостью подставился под удар. В обоих прилетел третий залп дракона, от которого пусть и получилось вовремя спрятаться за щитом, но тот не сильно-то помог и ребят буквально отбросило назад, от чего оба вылетели. Сморкала слился по вине Рыбьенога, что едва не придавил его своей огромной тушей, а Адела, что старалась держаться позади рептилии, дабы не получить очередной залп, по итогу была атакована хвостом, хотя громмель ее даже и не собирался изначально трогать. И в итоге остались только двое. Неуклюжий Иккинг, что прятался все это время от дракона и Астрид, которую когда-то чуть не сбила младшая сестра…

«Ну что за идиоты?» — насмешливо подумала Хофферсон, наблюдая за ровесниками, что уже либо слились, либо просто притворялись мертвыми, прямо как ее сестра, что еще совсем недавно едва ли не сбила ее с ног. Сказать, что Астрид ей тогда сильно заехала, чтобы откатилась со своим щитом куда подальше — ничего не сказать. Это выглядело слишком жестко и Адела буквально скрючилась от этого, стоило старшей вот так отпихнуть ее в сторону. Но благодаря этому она и выжила. Двоякая ситуация, в которой ее вроде бы ударили что есть мочи, а вроде бы и спасли от громмеля, что в тот момент выбрал ее своей целью.

Но как бы не так. Астрид не даст младшую в обиду, какой бы ахинеей она там не занималась. Серьезно, какого черта вообще пришла? Этот вопрос, надо признать, у нее крутился с самого начала. Раздражение нахлынуло волной, стоило только взглянуть на это беспомощное нечто, что с застывшим ужасом в глазах уставилось на нее, лежа на щите.

— Это было довольно жестоко, — посмел упрекнуть ее Иккинг, на что старшая Хофферсон лишь закатила глаза, не желая слушать труса, что вообще прятался большую часть тренировки.

«Будь добр. Вали обратно за те доски и не мешай больше», — хотелось сейчас ей сказать, но та лишь мотнула головой, снова сосредотачиваясь на монстре и продолжая бить по щиту, пытаясь в одиночку шуметь так, чтобы не давать ему прицелиться.

— Ну… похоже мы теперь одни? — Карасик хотел было помочь ей, но дракон снова использовал залп. Астрид, что, на самом деле, не планировала его как-то спасать, сама резко толкнула его, но не ожидала того, что упадет следом за ним.

Разъяренный громмель летит прямо в их сторону. Сморкала пускает тупую шутку насчет любви на поле боя. Растерянный Иккинг не пытается выбраться, лишь смотрит на нее с такой тупой улыбкой, что ее это, на самом деле, даже начало бесить. Топор никак не получалось достать из щита. Астрид в панике, понимает, что вот-вот умрет и пытается вытащить его быстрее, вскакивая так, что наступила прямо на лицо Карасика. Но в их ситуации не беспокоилась об этом.

«Пошла вон, мерзкая тварь!» — и по итогу она просто психанула, что есть дури замахнувшись и швырнув топор с щитом в громмеля. Тот пошатнулся и вновь полетел на парня, что в этот самый момент пытался хотя бы просто скрыться от него.

— Иккинг! — едва ли не одновременно с Плевакой прокричала младшая сестра, испугавшись за лучшего друга.

Все произошло довольно быстро. Парень зажмурился, дракон широко раскрыл свою пасть, дабы наконец добить его, кузнец едва ли не бежит, чтобы предотвратить это и собирается оттащить дракона, как в того снова прилетает щит. На этот раз уже от младшей Хофферсон. Тот, на удивление, попал прямо в голову рептилии, из-за чего последняя промахнулась, в то время, как Иккинг, прикрывающий голову, только-только нашел в себе силы посмотреть на это, услышав звук удара и ворчание дракона.

— Последний залп! Ребят, вы долго валяться собрались? Рыбьеног, ты тяжелый, как мамонт, хватит ныть и слезь уже с него! Задирака, Забияка! Не вы хотели там шрамы себе в сражении набить? Вперед, это же ваш шанс! Астрид, лови! — Адела кинула свой топор у самой земли и сестра словила его, прижав ботинком к каменной поверхности, после чего только схватила уже за рукоять. Эмоции накрыли мастерицу с головой и страх перед смертью превратился во что-то совершенно иное. Хофферсон словно почувствовала азарт, когда поняла, что больше эта рептилия не сможет плеваться в них огнем, а значит — будет уязвима для удара. И девушка пыталась растормошить других, дабы справиться с огнедышащей тварью.

* * *

«Иккинг просто удивительный…» — подумала девушка с грустной улыбкой, смотря сейчас на свою сестру отстраненно, словно и не видела ее вообще. Казалось, что Адела просто пытается рассмотреть что-то сквозь нее и по минимуму слушать родственницу, чтобы ее слова никак не ранили ее изнутри и младшая Хофферсон не загонялась по поводу своей никчемности.

— Зачем? Вот объясни, зачем ты туда пошла? — устало вздохнула Астрид, что сама лично увела сестру подальше от лишних ушей, дабы не прилюдно и в своем кругу разъяснить с ней отношения, да расставить хоть что-то по своим местам.

— Хочу научиться постоять за себя и то, что мне дорого, — на удивление спокойный тон и четкое объяснение заставили девушку на секунду растеряться. Ее взгляд смягчился и, кажется, Астрид впервые поняла то, что пыталась донести до нее сестра.

— А ты сможешь? — легкая усмешка вырвалась сама собой, когда младшая опустила взгляд, видимо, сама зная ответ на поставленный вопрос. — Сама ведь все твердила мне, что это не твое. И учиться надо было еще тогда. Но что ты делала? Правильно. Сбегала все время в лес, — воспоминание из детства, где Адела вечно пряталась за ее спиной, вновь воспроизвелось в ее голове. Маленькая девочка не могла за себя постоять и все время бежала к ней, если кто-то, к примеру, обижал или же она чего-то боялась. Тех же самых драконов, что нападали на их деревню раз за разом. Тогда эта кроха боялась выходить даже из дома и наотрез отказывалась отпускать ее, когда Астрид хотела лишь помочь родителям. — Хорошо, повторюсь специально для тебя. Адела, я не хочу, чтобы ты и дальше ходила на тренировки. Для тебя уже поздно что-либо делать. А своими выходками ты только позоришь нашу фамилию. Неужели, не понимаешь?

«Прошу тебя, перестань. Все обязательства перед семьей беру на себя я. Тебе больше не нужно рисковать собой, Ада…» — крутилось все в голове, но на языке было совершенно другое. Астрид никогда не показывала своих слабостей и терять хватку перед сестрой не собиралась. Особенно перед ней. И ради цели защитить то, что ей дорого, девушка скажет что угодно, лишь бы эта мелочь наконец успокоилась и просто сидела дома, что, к слову, делала и раньше. А она, ее старшая и отважная сестра, и дальше бы показывала всем, на что способны Хофферсоны. На что способна лично она сама.

Переняв на себя большую часть дел, Астрид постоянно тренировалась до изнеможения, училась у дядюшки и изучала различные техники боя. Сейчас она, определенно, была лучшей среди своих сверстников. Разбиралась в теории и практике, точно знала, куда и как следует бить. По сути осталось только набраться опыта и потом… именно она достанет голову ужасного чудовища. Хофферсон не сомневалась в том, что выберут ее.

— Так я со своего рождения только этим и занимаюсь. Что же изменится? — мастерица говорила тихо, не теряя своего спокойствия. В ее голосе можно было заметить едва уловимые нотки стали, а взгляд, что еще совсем недавно был полон надежд и свершений, утратил свою ясность и остекленел, но в нем все равно не было презрения или ненависти к ней, коей сейчас, видимо, добивалась девушка. — Хочешь, чтобы перестала? Тогда дам один совет, — она приблизилась и выпрямленную ладонь подвела к своей шее, словно тем самым попытавшись изобразить удар. Тем не менее, именно так восприняла этот жест Астрид, что не раз его видела во время игр в детстве и сама как-то его использовала при определенных концовках. — Словами ты своего уже давно добилась. Как видишь… больше не действуют, — Адела горько посмеялась, чувствуя, как внутри все неприятно сжимается и ей снова хотелось просто спрятаться в своей мастерской, да реветь из-за своей бесполезности. — Просто добей уже меня чем-нибудь, чтобы больше не рыпалась. Помнишь, прямо как на охоте?

— Прекрати… — прошептала сейчас Астрид одними губами. Чувство вины и ярость смешались в одну противную густую массу и в горле образовался сухой комок страха, но валькирия в ту же самую секунду проглотила его, хватая сестру за руку. — Я вот не пойму, для тебя это все шутки? Да чем ты вообще думала?

— Смирись, Астрид, ты никогда меня не понимала, — безразлично пожав плечами, только и ответила Адела. — И вряд ли когда-нибудь поймешь. На самом деле я хотела попросить тебя об одной услуге. Можно? — девушка приблизилась к ней еще на шаг и натянуто улыбнулась, будто пытаясь изобразить дружелюбие сейчас, что совсем было не к месту. — Забудь обо мне, как о своей сестре, — обняв ее за плечи, произнесла она у самого ушка заветные слова и резко отстранилась. — Так и тебе самой станет проще. Не нужно будет думать о таком позорище, что слепо следовало за тобой все детство.

«Я всего-то хотела тебя защитить от этого…» — Астрид плотно поджала губы, чувствуя, как слова сестры резали по самому больному. Неужели, она чувствовала то же самое? Когда девушка смеялась над ней, когда говорила, что у нее ничего не выйдет… она лишь хотела, чтобы Адела была вдалеке от всего того ужаса, с которым отказалась бороться еще в детстве. И наследница рода Хофферсон делала потом все, что нужно, чтобы сестре претила даже мысль о том, чтобы снова когда-нибудь взяться за оружие.

Так и произошло. Адела никогда не была сильно уверена в себе, если дело касалось той же охоты или очередной драки. Она была ужасно слабой и хрупкой для этого мира, физически, можно сказать, нездоровой? Нет, ну, наверное, это первый викинг в их деревне, что легкий щит нормально держать даже не мог. Младшая в конец забыла про тренировки, аргументируя все отсутствием таланта, а затем и сама начинала понимать, что в корне отличается от людей, живущих на Олухе. Начала приравнивать себя к изгоям и пытаться выкарабкаться благодаря своим навыкам.

«Что я натворила?» — Астрид смотрела на нее и не понимала, в какой же момент допустила роковую ошибку для них обеих. Быть может, не надо было слушать ее? Дальше доканывать с тренировками и говорить, что со стараниями придет и остальное? Может, тогда сестра не опустила бы руки и все же научилась хоть чему-то?

— Ты не хочешь этого, — мотнула она головой, отрицая очевидное. — Дурында. И как только такая глупость тебе в голову пришла? — Астрид довольно-таки сильно стукнула ее по плечу, после чего лишь победно улыбнулась, стоило той едва не отшатнуться в сторону, схватившись за место ушиба. — Пошли уже на обед! Как раз объяснишь, что это было на арене и заодно расскажешь мне, каково было хвост ужасного чудовища повредить. Я же все видела, — а заметив, как глаза Аделы снова стали мокрыми, сама лишь скривилась так, будто съела что-то просто отвратительное. — Если всерьез хочешь тренироваться — так и быть, останавливать не буду. Только пойми, что уже поздно и начинать будет ужасно сложно. И знай, что на этот раз я не позволю тебе так же спрятаться. Будешь биться до последнего.

— Как скажешь, Астрид, — тише ответила мастерица, быстро вытирая глазки рукавом и посмотрела в небо, затянутое тучами, лишь бы только не расплакаться перед ней.

«Это наш первый относительно нормальный разговор», — подумала младшая Хофферсон, смущенно улыбнувшись воительнице, коей восхищалась большую часть своей жизни.

Адела стояла перед сложным выбором: сесть в столовой к Иккингу или присоединиться к ребятам за столик. С одной стороны было бурно и оживленно, Сморкала рассказывал о своей победе над громмелем, а остальные либо оспаривали его, либо же просто насмехались над очередными попытками Йоргенсона показать всю свою значимость. То, как он умудрялся еще и к Астрид подкатывать со своими попытками потешить свое эго, и вовсе на смех пробивало, а бедная Хофферсон уже и не знала, чем его заткнуть.

В целом, выглядело все куда более интересно и девушка было хотела пойти к ним, но переведя взгляд на почти что пустой стол, невольно поняла, не хотела бы втискиваться между тем же самым Рыбьеногом и кем-то еще. К примеру, Забиякой, волосы которой пропахли рыбьим жиром. Нет, она понимала, с какой целью близняшка Торстон его использовала и не была против рыбы, но вот запах… в общем, вытерпеть было бы ей крайне сложно.

«Ну, выбор очевиден», — она улыбнулась и тихо зашагала к другу, пытаясь сейчас просто не спалиться перед ним. Конечно, Астрид говорила что-то вроде того, что хотела бы ее расспросить на ужине, но, на самом деле, Аделе как-то не сильно хотелось болтать о том, как она более трех раз подряд пыталась найти или спасти Иккинга, а по итогу лишь притягивала новые проблемы и рисковала собой.

— Бу! — оказавшись за его спиной, младшая Хофферсон довольно резко схватила парня за плечо, а после тихо засмеялась, довольная его реакцией. — Ты же не против моей компании? — Адела уже спокойненько поставила тарелку и забрала чай, садясь рядом с парнем. Наверное, стоило хотя бы дождаться его ответа для приличия, но сейчас это никак ее не волновало. — Ну же, что случилось? — наклонив голову, девушка с беспокойством посмотрела на Иккинга, осторожно накрыв его руку своей ладошкой. — Если не будешь есть, то курица сама съест тебя, — как-то поучительно произнесла она очередную глупость, чем вызвала у парня подобие улыбки.

— Ты сама-то понимаешь, что иногда говоришь? — насмешливо спросил Карасик, но встретившись с недоуменными глазками и детским любопытством, лишь смущенно улыбнулся, невольно переводя взгляд на ее руку и довольно милый жест поддержки, когда она накрыла его ладонь своей. — Да так, просто задумался кое о чем, — относительно признался парень, переводя взгляд на куриную ножку, но вот есть от чего-то сильно не хотелось. Чего не скажешь об Аделе, что буквально набила себе щеки, подобно какому-то грызуну и теперь пыталась все это переживать, да проглотить. Он невольно прыснул со смеху, наблюдая за мастерицей, что вела себя сейчас хуже ребенка, а после сам подвинул ей кружку с чаем, как бы предлагая его выпить, чем и воспользовалась сразу Хофферсон.

— О том, как отомстить Сморкале? — предположила девушка, от чего-то вспомнив в первую очередь о том, как парень успел подколоть раза четыре его за тренировку, если и того не больше. А если вместе с этим еще суммировать то, сколько Йоргенсон стебался над ним в детстве… что ж, это, наверное, стало даже некой традицией в общении с ними. Либо Иккинг жалуется на Сморкалу, либо Сморкала пускает неприятные «шутки» в сторону Карасика. Такой уж своеобразный замкнутый круг, в котором Аделе порой даже становилось неловко, ведь общалась-то она с двумя, а принимать одну единственную сторону ей не хотелось. — Он уже всем детям в деревне растрепал о том, как ты всю тренировку прятался от дракона, — как бы невзначай рассказала Хофферсон, вспоминая, как парень, некогда набирающий себе последователей из детей, со смехом рассказывал либо о своих достижениях, либо о каком-либо позорном случае сына вождя, от чего мнение ребят о нем… можно сказать, было несколько испорчено.

— Что? Ух… он это серьезно? — положив локти на стол, Иккинг наклонил голову и запустил пальцы в свои волосы, после чего уже недовольно взглянул на веселящегося Йоргенсона в компании других ровесников. Вот он аккуратно положил свою руку на плечо Астрид и та, схватив его ладонь, сжала ее с такой силой, что Сморкала завопил едва ли не на всю столовую, а после с гордым видом заявлял, что ему ни капельки не больно. Только вот ни близнецы, ни сама Астрид или кто-либо еще… разумеется, этому не поверили.

За соседним столиком было более чем оживленно. Рыбьеног рассказывал ребятам о том, насколько удивительными могут быть драконы, а близнецы, не желая слушать заумный треп, дурачились, рассказывая то какие-то легенды, то о том, что наверняка будет ждать их дальше. И то больше походило на страшилки, в одну из которых Сморкала почти даже поверил. Нет, а что? Если Задирака вошел в роль рассказчика, то обычно бывало только два пути: либо он кого-то пытался запугать и по итогу сам верил в свои вымыслы, либо просто говорил какой-то нелогичный бред с таким уверенным лицом, что не поверить ему было просто невозможно. Это Адела знала даже по себе, когда Задирака пытался ей втереть, что в кладовой живет призрак его прадеда и если она не пропустит туда Забияку, то он наверняка проклянет участок и в итоге у Ады не будет посетителей. Разумеется, выгоду их она раскусила сразу. Близнецы просто хотели своровать что-то интересное и захламить этим свою комнату или же пещеру… Хофферсон точно не знала, где они хранят украденное и хранят ли вообще.

— Вынужден тебя разочаровать, Задирака. Курицы не могут дышать огнем и уж тем более пускать залпы. Они же не от драконов появились, — Рыбьеног тихо рассмеялся из-за безумных фантазий Торстона, что, видно, оскорбился из-за того, что викинг ему не поверил.

— О, правда? — тихо и с долькой угрозы поинтересовался парень, криво улыбнувшись, после чего резко вонзил ножик прямо рядом с рукой умника, громко хлопнув второй ладонью и наклонившись к нему едва ли не через весь стол, от чего сестра, которой он помешал есть, на удивление легонько пихнула его в бок несколько раз, как бы тем самым говоря: «Заканчивай уже». — А откуда тебе известно это, мой дорогой друг? Цыц, это был риторгический вопрос, — и он жестом руки показал ему заткнуться, на что Рыбьеног лишь вопросительно приподнял бровь и скептически посмотрел на ровесника.

— Может, ты хотел сказать «риторический»? — учтиво поправил его Рыбьеног, от чего парень лишь тяжело вздохнул, всем своим видом указывая на то, что этот викинг, походу, обречен.

— М-да, у тебя точно какие-то проблемы, — неизвестно с чего, вынес Торстон свой вердикт и взглянул на сестру, что в это время лишь каверзно улыбнулась, повторяя за ним слово «Проблемы», как бы намекая на их явное присутствие.

— Ребят, еще раз я на это не поведусь. В прошлый раз за помощь вы едва не забрали у меня все, а ничего дельного… — он было хотел возмутиться, но Забияка благополучно перебила его с таким расстроенным видом, словно только что он задел ее за живое.

— Хочешь сказать, что мы еще и виноваты в чем-то? Да мы по доброте душевной… — устроила она было спектакль, на что брат обреченно выдохнул, легонько коснувшись ее плеча на публику.

— Брось, с этим викингом и так все было ясно. Такие, как он, совсем не ценят чужой труд, — от этих слов даже Астрид прыснула со смеху, наблюдая за выступлением двух чудил, что снова несли наиполнейший бред, обрушая на и без того наивного Рыбьенога целый груз вины.

— Но я же… — он хотел было уже оправдаться, но Задирака выставил раскрытую руку перед ним, как бы призывая того к тишине.

— Мы тебя услышали. Не хочешь слушать мои истории — пожалуйста, — он безразлично пожал плечами, переводя взгляд на ровесников вдали и всего на пару секунд, но тот задержался на Аделе, что, походу, в очередной раз пыталась подбодрить Карасика. Из потока слов он уже как минимум раза три услышал про Сморкалу и едко улыбнулся, кивая своей близняшке.

— Ну раз наша компания вас не устраивает… — она обиженно надула губу, а после с гордым видом взялась за тарелку с кружкой, выходя из-за стола вместе с братом.

— Эй-эй, ну вы чего? — Йоргенсон встрепенулся, не понимая, от чего же близнецы начали вести себя подобным образом. Что у них было на уме? Об этом, если честно, даже думать не хотелось…

Торстоны были непредсказуемы. Обидишь одного — прибьет другой, но иногда случалось и такое. Близнецы всегда были как будто не от мира всего… всегда действовали, как в голову взбредет, всегда веселились и делали исключительно то, что хотелось им самим. Захотели обидеться — обиделись. Захотят общаться снова — сделают вид, что все простили или и правда забудут, что натворили и начнут общаться так же непринужденно, как и раньше. Они не запоминали шалости, ведь для них они являлись, своего рода, нормой. Чем-то естественным. И сейчас Задирака просто хотел достать более внимательных слушателей и уйти от душной ауры, исходящей от Рыбьенога.

— Забей. Близнецы сами себе на уме, — безразлично пожав плечами, только и ответила Хофферсон, впервые хоть как-то, но отреагировав на слова парня. Раньше она его только била, да игнорировала, пытаясь как можно быстрее уйти от разговора с раздражающим ее человека.

«Так странно… я же позвала ее пообедать вместе», — девушка незаинтересованно взглянула в сторону сестры, не понимая, почему же та не воспользовалась предложением. Был ведь такой отличный шанс! Она могла рассказать, как ранила ужасное чудовище, могла пояснить за свои действия под конец тренировки, когда буквально всю команду подняла с колен. А ведь такого от нее не ожидала даже Астрид. Откуда в этой маленькой трусишке оказалось столько азарта и рвения к бою? И, что самое главное, почему же она не видела этого в ней раньше?

— Что верно, то верно, Астрид, — Йоргенсон улыбнулся ей самой обворожительной, как он думал, улыбкой. — Слушай, у меня сегодня дома родителей не будет. Не хочешь зайти как-нибудь, может покачаем железо? У меня просторная комната, — он многозначительно поиграл бровями, на что Астрид резко приложила руку к губам и надула щеки, словно ее вот-вот стошнит из-за его подкатов. — А? С тобой все в порядке? — за соседним столом он услышал знакомый звонкий смех и парень заинтересованно посмотрел на его обладательницу, что лишь с веселой улыбкой помахала ему ручкой.

«Вот гадина. Наверняка же знала, что с ней что-то не так», — с легкой улыбкой подумал сейчас Сморкала, на секунду и забыв о раздраженной пассии, которую он и решил взять наспор еще утром. Только вот за весь день, что он пытался ухаживать за ней и расхваливал любое действие, он не добился, ровным счетом, ничего. Астрид словно выбешивало одно его существование, но в то же время что-то упорно заставляло его думать о том, что на самом деле все было не так. А из-за внешней схожести с Аделой хотелось дразнить ее лишь больше, ибо злились они одинаково забавно. Правда, мелкая не могла ему так же хорошо двинуть по челюсти или прямо по коленке, чем, в свою очередь, активно пользовалась старшая при любой удобной ей возможности…

Хофферсон в который раз прыснула со смеху, наблюдая за сестрой, что смотрела куда угодно, но лишь бы не на парня, что больше походил для нее на очередного прилипалу. Она знала, насколько старшей претили даже мысли о романтике, а уж со стороны Йоргенсона это было сравнимо удару по чувству собственного достоинства. И нет, Адела не собиралась из-за этого злорадствовать или же как-то пытаться отомстить за все обидные слова, коих в ее памяти накопилось предостаточно для того, чтобы желать не иметь с ней дел так вовсе.

Но она, как никак, была ее родственницей. Любимица семьи, один из сильнейших подростков, опытный боец… наверное, в какой-то мере Адела до сих пор ей восхищалась, но от той наивности и слепой любви осталась лишь легкая привязанность, да море хороших воспоминаний, перекрывающие колкость и все грубые выражения валькирии, что морально уничтожала ее когда-то день за днем.

— Мне кажется или Сморкала как-то переигрывает? — тихо пробормотал Иккинг, что впервые увидел покрасневшую Астрид, но то явно было не от смущения. Она злилась. И если ее неожиданный фанат не успокоится, то вскоре могло случиться что-то очень нехорошее, от чего пострадал бы не только Йоргенсон, но и те, кто просто оказались бы с ней рядом.

— Тебе не кажется, — попивая чай, с самым довольным видом произнесла мастерица, у которой прямо-таки от души будто отлегло. — Послужит им уроком. Сморкала наконец научится проигрывать, а Астрид, быть может, научится чему-то у него?

— Астрид? У Сморкалы? — насмешливо переспросил Карасик, словно бы не веря собственным ушам, но вслед за своими же словами его настигло озарение. — Подожди. Только не говори, что ты как-то причастна к этому…

— Не буду, — спокойно пожала плечами Адела, но заметив укоризненный взгляд Иккинга, тяжело вздохнула, опустив кружку на стол. — Слушай, какая тебе разница? Это просто маленькая пакость. Рано или поздно они просто либо возьмутся за булавы, либо разбегутся друг от друга. Все в пределах нормы поведения викингов, — последнюю фразу она добавила без какого-либо интереса, словно и не считала себя в чем-то виноватой. Да и с чего бы? Сморкала сам предложил спор, а она согласилась, желая хоть немного, но скрасить дни учебы чем-то поистине безумным. К примеру, комедией вроде подката Йоргенсона к Хофферсону. Все же их предки то и дело собачились между собой, что передалось и их потомкам. И при взгляде на такое ей просто казалось, что сложившаяся система где-то дала сбой.

— О чем болтаем? О том, как поджарить зад Сморкалы? Так мы за, — парень, влезший посреди разговора, даже не пытался как-то вклиниться в него, сразу же меняя тему на то, что он ненароком подслушал до этого. Плюхнувшись на скамейку, Торстон положил локти на стол и сцепил пальцы между собой со зловещей улыбой, от чего двум паинькам даже на секунду стало некомфортно.

— Тише ты. Если произнести его имя много раз, то он точно же придет! — пихнула его локтем Забияка, испуганно озираясь по сторонам, словно они обсуждают не человека, что, вроде как, находился с ними в одной лодке, а какого-то злодея.

«О Боги…» — взмолился мысленно Иккинг, приложив руку ко лбу с таким трагичным видом, словно случилось что-то необъяснимое и настолько жуткое, что даже он не был в силах это вытерпеть. Ну, а Адела, что лишь дружелюбно улыбнулась двум заговорщикам, погладила сына вождя по плечу в утешающем жесте, хотя сама и не понимала, от чего же он так себя повел. Разве есть что-то плохое в том, что к ним присоединились другие ребята? Или дело было не в них…

Этого Хофферсон знать не могла. Возможно, дело было даже просто в том, что парень хотел бы поесть в одиночестве, а в итоге его начала доставать она, так потом и шумные близнецы присоединились, что прямо-таки настроились против парня, одолевшего сегодня дракона. Забавно, ничего больше не скажешь. Интересно, из-за чего они так только взъелись?

— Воу, неожиданное заявление. Могу спросить, почему? — она скрестила руки на столе и чуть наклонилась к близнецам, будто желая узнать часть какой-то тайны или же просто посплетничать, как то было у нее на работе с разными клиентами.

— Что? А нужна причина? — растерянно произнес Задирака, даже с каким-то легким испугом отклонившись назад и недоуменно посмотрел на мастерицу, что лишь засмеялась над такой забавной реакцией с его стороны. — Адел, ну и шуточки у тебя! Это, между прочем, не смешно.

— То есть… ты хочешь отомстить человеку, что ничего тебе не сделал, за просто так? — но когда Задирака развел руки в стороны с видом «Ну а чего в этом такого?», все вопросы сразу же отпали и девушка решила просто не докапываться. Если близнецам что-то пришло в голову, то остановить их будет очень сложно, да и объяснять что-либо смысла не было.

— Ну он оглушил нашего дракона, если вспомнить… — влезла Забияка, что еще на тренировке сама лично попыталась замочить ту тварь. Но ситуация вышла настолько комичной, что Торстоны и забыть успели о торжественной победе Йоргенсона.

Как же это случилось? Ребята, поднявшиеся с колен, забили на слова Плеваки со словами: «А какого черта мы должны притворяться мертвыми после одной неудачи?». Поэтому все некогда выбывшие викинги вновь взялись за работу, пытаясь загнать громмеля обратно в клетку или так и вовсе просто прикончить побыстрее. Хотя… как же, просто, это было несколько сложнее, чем они ожидали изначально.

Для того, чтобы пробить этого летучего кабана, требовалось, на самом деле, не мало сил, коими не обладали еще дети. Одно дело — попробовать вспороть мягкий живот змеевика и совершенно другое — пробить эту мелкую махину, что по свойствам напоминала скорее булыжник. И как, спрашивается, можно такое одолеть в честном бою?

Рептилия снова гоняла их по всей арене и Сморкале, которому удалось особенно разозлить Сардельку, досталось больше всех. Дракон словно бы нарочно выбирал его своей целью, пытаясь не то сожрать, не то пустить залп, но для подобной атаки требовалось время для восстановления. Все же когда у тебя всего шесть выстрелов, то это, наверное, должно быть очень тяжело, учитывая нескончаемый арсенал викингов.

Удирая от дракона с визгами и словами вроде «Ой, мама!», Йоргенсон споткнулся об один из валяющихся щитов и стоило громмелю только открыть пасть, как следующий крик, походящий на противный ультразвук, обезвредил монстра в то же мгновение. Что говорить, если даже ровесники закрыли уши от столь пренеприятного звука? А для дракона, что слышал даже всплески волн где-то за пределами арены, это, на самом деле, являлось своего рода чем-то вроде мощнейшего удара по его слуховым отросткам, которого дракон, на самом деле, просто не смог выдержать с такого расстояния и упал на землю. Если быть точнее, на викинга, от чего «непобедимого» пришлось еще вытаскивать из-под туши рептилии, хотя многие, на самом деле, хотели его оставить прямо так. Даже Плевака не спешил помогать сразу и перед этим захотел пройтись по ошибкам и мелким достижениям ребят, после чего уже только решил достать бедолагу из-под тяжелого дракона.

— Ну что, похоже, мы остались тут одни? — Сморкала поиграл бровями, на что девушка лишь тяжело вздохнула. Удовольствия или хоть какой-то радости от общения с ней он не получил и, более того, Астрид поспешила выйти из-за стола и направиться за Рыбьеногом, оставляя парня в полном одиночестве. А за соседнем столиком, казалось, было даже очень весело.

«Ну, была не была», — сложив руки в замок и выпрямив их перед собой, парень направился к чужому столу, откуда доносился смех близнецов и их некие грандиозные планы, в которые он особо и не вслушивался. Ведь что можно было взять с этих балбесов? Однако, услышав слова о драконе, викинг заметно приободрился, резко вклиниваясь между Аделой и Иккингом, пихая последнего куда-то в бок.

— Мне показалось, или вы говорите тут о моей великой победе над драконом? — со свойственной ему самоуверенностью поинтересовался Сморкала, умудряясь похвастаться одним вопросом, на что Забияка лишь закатила глаза, а Карасик, которого нагло вынудили подвинуться, как бы случайно задел кружку с чаем, из-за чего напиток пролился прямо на руку непобедимого героя. — Ай-ай-ай! — воскликнул парень, немного тряся кистью руки, словно пытаясь побыстрее остудить ее.

— Ну все. Готовьте чеснок или полынь, — скучающе подперев щеку рукой, произнесла Забияка, но ее глаза заблестели, стоило только увидеть все необходимое в сумке брата. Вообще, не то, чтобы они сильно увлекались мистикой или легендами, так… просто для мамы собирали.

— Чего? Так Сморкала у нас типа оборотень? — удивился Задирака, недоуменно посмотрев на свою близняшку, словно не понимая, с чего же она так решила, но увидев эту злую шкодливую улыбку и хитрый блеск в глазах, осознание пришло к нему в то же мгновение. — А… точно, — и одну руку парень засунул в сумку, в коей лежала их главная защита от родителей. Одна беда, как-то они выяснили, что чеснок — от мамы не помощник и в тот же самый день он чуть не оказался у них в одном месте…

— Тебе показалось, — поспешила ответить Хофферсон на вопрос Сморкалы. — Ну что, подкатить к Астрид все-таки не получилось? — весело спросила Адела с победной улыбкой, на что парень лишь тихо фыркнул и выпятил грудь, как бы тем самым пытаясь показать свое превосходство и отказаться принять вот так просто поражения. Всего день прошел, так какие можно было строить выводы? Тем более, Йоргенсон был убежден, что это еще только начало пути и дальше та блондиночка сама начнет вешаться к нему на шею. Только… наверное, стоит сделать что-то еще, ведь победы над драконом Астрид оказалось маловато.

— Не получилось? Эта крошка от меня без ума, просто она такая стеснительная, — в ту же секунду оправдался Сморкала с настолько изумленным видом, словно и не понял вовсе, от чего девушка уже возомнила себя победителем. Тем не менее, он, холодно взглянув на Иккинга, закинул свою руку Аделе на плечо и снова довольно улыбнулся. — А что, уже завидуешь? Не стоит, меня и на вас обеих хватит.

«Ты что несешь?» — Хофферсон гордо выпрямилась и вздернула подбородок, с укором посмотрев на Сморкалу, от чего последний, немного помедлив, все же опустил руку и отставил свои старые привычки в сторону. Он виновато отвел взгляд, а она, в свою очередь, понимающе улыбнулась, слабо ущипнув его в бок и как бы тем самым жестом говоря ему о том, что все в порядке и Адела почти не обижается. Ну, точнее, она хотела показать, что это так, но неприятный осадок все равно остался, как и у любого другого человека бы на ее месте.

— Эй, да не оборотень я, идиоты! С чего вы вообще это взяли?! — пытаясь отбиться от чеснока и рук близнецов, что пытались им спугнуть «дикого зверя», прикрикнул на них парень.

«Ты волосатый и воняешь», — мысленно ответил Карасик на поставленный вопрос и мстительно улыбнулся, наблюдая за развязавшейся картиной, как только пересел к Хофферсон с другой стороны, не желая есть рядом с махающимся кулаками хулиганом.

«И когда тут стало настолько тесно?» — только сейчас, оказавшись мало того, что зажатой между двумя викингами, но и еще за одним столом с Задиракой и Забиякой, Адела вспомнила о том, что еще минут, может, пять назад они сидели с Иккингом вдвоем и никто даже смотреть в их сторону, так-то, не хотел. Что же изменилось? Сейчас подростки вели себя совершенно не так, как изначально на арене.

Вся спесь словно выветрилась из них и осталась где-то там, возле тюрьмы для драконов, где викинги проливали их кровь изо дня в день, считая это чем-то вроде забавного зрелища. Вообще, конечно, эта традиция утратила былую популярность, стоило Стоику стать вождем, но там по-прежнему держали пойманных ворюг и убивали в случае неповиновения или тех же поединков. В частности, драконы могли умереть и сами при попытке побега или же от голода, ведь кормили их, мягко говоря, совсем не очень. Врагу не пожелаешь попробовать ту рыбу, какую они скармливали этим хищникам.

— Та-а-ак, смотрю, все в сборе! — ворвавшийся в зал Плевака в ту же секунду приковал к себе взгляды учеников, что еще до этого ухахатывались со Сморкалы и дурачились на тему охоты. Вот Задирака игрался с овощами, делая себе клыки, его сестра, что, по идее, должна была остановить этот кошмар, по итогу просто примкнула к брату. Но сейчас близнецы снова плюхнулись на свои места, отворачиваясь в разные стороны, чтобы не палиться, но вот тихий свист и то, как они старательно смотрели куда угодно, но не в сторону кузнеца, заставляло викинга серьезно волноваться. — А я вам принес книгу драконов! Вы должны изучить ее прежде, чем отправимся в лес учиться выслеживать драконов и расставлять ловушки! Забияка, Задирака… вас это так же касается, — не забыл упомянуть он близнецов, хотя и сомневался в том, что Торстоны вообще умеют читать.

Адела невольно засмеялась, стоило близнецам сцепить руки и отодвинуться от ужасной штуки, коей представлялась им сейчас книга. «Порождение истинного зла», «Высосет пол жизни и взглядом моргнуть не успеешь!», «Инструмент для идеального убийства лохматых хулиганов». В общем, представлений было много, а читать не хотел никто.

— Мы будем расставлять ловушки везде? То есть, и у вороньего мыса тоже? — растерянно произнес Иккинг, что попытался изобразить неподдельное спокойствие, но руки его напряглись и пауза между словами выдала волнение парнишки.

— Везде! От одного конца леса до другого. Будьте готовы к завтрашнему утру, — быстро ответил им Плевака, что, на данный момент, особо не хотел возиться с детишками слишком долго. Все-таки пол дня ушло на то, чтобы проследить за ними и не дать погибнуть, а уже завтра так и вовсе несколько дней с ними в лесу торчать. Успеют наговориться еще, как не погляди.

— Н-но мы ведь не успеем обойти все. Лес просто огромен, — Адела взволнованно посмотрела на кузнеца, словно надеясь, что он либо передумает, либо назовет хотя бы более менее точные координаты, чтобы можно было лишний раз не беспокоиться.

— А что, струсила, Хофферсон? — Сморкала намеренно сделал акцент на ее фамилии, как бы намекая на один инцидент, за упоминание которого та же Астрид, к примеру, давно бы попыталась отрубить ему голову. — Да я за пару часов все обойду и избавлюсь от всех драконов! — и парень засмеялся, вскакивая на стол одной ногой, из-за чего девушка, в свою очередь, брезгливо посмотрела на его ботинок, а после отодвинулась в сторону Иккинга.

— Да-да, я поделил лес на зоны. Один день — одна зона, — лениво проговорил мужчина, подтягивая сползающие штаны со спины одной рукой. — Завтра утром всех жду у арены, — было бы слишком опрометчиво звать их сразу же ко входу в лес, ведь ребята могли либо не прийти, либо прийти не туда или так и вовсе пойти в одиночку, неизвестно, чем при этом думая. А потому место встречи с мелкими спиногрызами Плевака решил не менять.

— Ну разве с тобой струсишь? Сядь уже, — тяжело вздохнув, только и ответила Адела на его слова, прекрасно зная, чем он решил подколоть ее, но, в отличии от той же самой сестры, девушка не собиралась брать на себя еще и позор остолбеневшего дядюшки Фина, что испугался тогда ужасного дракона. И если для Астрид то было больной темой, то для нее — совершенно ничего такого… она-то в принципе боится всех драконов и без исключений. Сама по себе ходячий позор рода, как бы не пыталась там исправиться… — Я люблю иногда погулять в лесу, но мне не хотелось бы торчать в нем сутками, — пояснила она за свои слова с настолько безразличным видом, словно все прямо так и было.

«Что же делать с драконом? Иккинг до сих пор, видимо, ищет его. Плевака собирается прочищать с ними лес. Ночная фурия и улететь сейчас не может из-за поврежденного хвоста», — Адела плотно поджала губы, понимая, что ситуация сейчас была просто хуже некуда. Надо было что-то делать с той рептилией, но она и не догадывалась, где дракона можно было спрятать, если кузнец знает весь лес как свои пять пальцев. Да хоть в деревню его тащи, и то безопаснее, наверно, будет. Но как? И, главное, куда? Мастерская — последнее место, где бы она хотела видеть дракона, да и даже если разгребет для него чердак — не факт, что малыш будет хорошо себя вести и не подведет самого себя и ее за компанию. Все же, как жители бы отреагировали на то, что у нее в мастерской пряталась ночная фурия? На чьей же Хофферсон стороне? На стороне драконов? Чего она собиралась добиться, держа под боком самого настоящего монстра, так еще и в опасной близости с другими викингами, их детьми?

— Это как-то… не круто, — скучающе произнес Задирака, не понимая, чем же они могли заняться в лесу и зачем им туда идти. Нет, про ловушки он, конечно же, услышал, но для хорошей мотивации этого было маловато. — Постой! Раз бродить придется по всему лесу, но мы могли бы найти…

— Нашу кабанью яму! — восторженно закончила за него сестра, от радости подняв руки с кулачками вверх и задорно улыбнулась, вспоминая, как когда-то ночью они сбежали по дурости в лес и отрыли ну просто внушительных размеров яму, из которой потом сами еле выбрались. Только днем, когда они пытались найти ее, то просто не смогли вспомнить того, где же именно ее оставили. Пол леса прочесали, но все было напрасно…

— О Тор, так вот куда делось стадо кабанов?! — довольно громко возмутился Плевака, от чего близнецы сразу стушевались и с испугом посмотрели на взрослого, думая, что он их отчитает, но тот лишь приложил руку к лицу и покачал головой с усталым видом. — Ну, на ночь оставаться там мы все равно не будем. Утром в лес, а ночью возвращаемся в деревню. Советую подготовить все необходимое и пораньше лечь сегодня спать. На этом все. Бывайте.

— Тс, — Сморкала все же сел на место и от обиды демонстративно скрестил руки на груди, когда Адела посмотрела на него с настолько строгим выражением лица, что всего на секунду, но он увидел на ее месте маму или, по крайней мере, представил сейчас ее. Они бы определенно спелись, как ни посмотри… — Самое необходимое? Боже правый, это сколько же всего нужно взять?! Копченого лосося, курицу, молоко яка… — быстро перечислял парень, словно пытаясь все это запомнить. — У кого-нибудь есть тележка?

— Может сразу возьмем с собой весь продовольственный склад? — съязвил Иккинг, однако встретившись с озлобленным взглядом Йоргенсона, неловко отвел взгляд, не желая сейчас с ним пререкаться.

— А ты по-прежнему ищешь того дракона? Брось, Иккинг, мы ведь уже говорили с тобой на эту тему, — решив избавиться хотя бы от одной проблемы на уроках, произнесла сейчас Адела, искренне надеясь на то, что парень передумает искать рептилию. — Чего ты им так заинтересовался?

— Да потому что этот идиот точно уверен в том, что поймал ночную фурию! Вот умора, — рассмеялся Сморкала, даже не пытаясь как-то сдерживать себя, от чего словил сразу несколько недовольных взглядов от доходяг. — Которую уже по счету, кстати говоря? Ух, ну и развелось тут их у нас на Олухе! С двенадцати-то лет, — с ехидной улыбкой продолжил он, вызывая смех у близнецов, от чего Карасик лишь опустил взгляд, понимая, что тогда он и правда немного накосячил.

— Да-да, все именно поэтому, — на удивление, Карасик не стал ничего говорить против и наигранно продолжил: — Вот найду этого дракона и принесу его в деревню! — хоть он и старался говорить воодушевленно, актер из Иккинга был никакущий. И пока их ровесники заливались смехом, Адела настороженно смотрела на парня, не понимая, что же у него на уме и почему он, вместо того, чтобы попытаться оправдаться или благополучно промолчать, идет на поводу у Йоргенсона.

«Чего же ты добиваешься?» — Хофферсон, и на самом деле, не могла сейчас его понять. То он говорит, как сильно жаждет поймать ночную фурию, то сам сознается ей, что смысла в этом уже нет. То предлагает ей пойти на тренировки по убийству драконов, то затем говорит о том, что не хочет на них идти и не считает это нужным для себя. И по итогу все равно идет. То он соглашается с ней и не собирается больше убегать в лес и искать его, то сейчас, снова, произносит совершенно противоположные слова. Если раньше Адела еще могла как-то привыкнуть и найти, что же ему сказать, то сейчас это едва было возможным. Они словно отстранились и в то же время делали вид, что все нормально и волноваться было не о чем.

— Адел, не хочешь почитать ее вместе? — тише спросил Иккинг, переводя внимание подруги на себя и сам кивнул на книгу драконов, некогда принесенную Плевакой.

— О, я ее читала еще в детстве с Астрид. Но если хочешь, могу составить компанию, — кивнула Адела, переведя взгляд на весьма такой внушительный учебник, коим, непременно, можно было бы убить любого викинга кроме Рыбьенога…

* * *

В пустующем зале сидели подростки за огромной книгой, рассматривая самые разные виды драконов, что поражали не только внешностью, но и размерами, указанными в книге, их степенью опасности и способами убийства. Аделе, на самом деле, особенно среди них приглянулись разнокрылы. Не то, чтобы в них было что-то особенно жуткое, помимо кислоты, или же опасное. Просто выглядели они очень даже симпатично с их тонкими лианами, чешуйки на которых напоминали собой листья.

— Красивый, — только и произнесла Хофферсон, рассматривая точное изображение в книге, но заметив настороженный взгляд друга, смущенно улыбнулась. — Что? Да знаю я, как он опасен. Просто представь такое нечто огненного окраса. Ну, если бы оно не нападало. В естественной среде, — неловко опустив взгляд, она, кажется, поняла, что сморозила глупость и наверняка Иккинг считает по-другому.

— Как по мне, то они странные. Хотя драконы в принципе уникальны. Уверен, что в этой книге еще и трети всех видов нет, — он же, заметив смущение Аделы, сначала и не понял, что же это было и почему она начала бояться говорить о том, что думает. — Я слышал, что у них очень красивые яйца, переливающиеся разными цветами, из-за чего некоторые путали их с драгоценностями.

— Правда? — девушка заинтересованно подняла на него взгляд и, совсем как ребенок, пододвинулась к нему, словно желая узнать чуть побольше.

— Да, правда. Знаешь байку о камне удачи, за который люди в свое время были готовы отдать все, что у них было, лишь бы обрести свое истинное счастье? — но когда Хофферсон отрицательно мотнула головой, он все же продолжил: — Ну, в общем, суть заключалась в том, что они очень похожи как внешне, так и по своим свойствам. Попадется как-то такой камень и гадай, ждет ли тебя счастье или невидимый монстр за спиной, — подперев щеку рукой, с улыбкой произнес Карасик, лениво перелистывая страницу.

— Это Плевака тебе рассказал? — догадалась девушка, когда положила голову ему на плечо, наблюдая за сменяющими друг друга картинками в книге, когда парень быстро перелистывал таких драконов, как ужасное чудовище или пристеголов, ведь их они видят едва ли не постоянно. — Иккинг, как ты относишься к драконам? То есть, прости. Я просто совсем не понимаю тебя в последнее время. Ты сначала то одно говоришь, то потом совершенно противоположное… — она замолчала, стоило ему замереть и перестать листать, но сама уже понимала, что скорее всего затронула личную тему, от которой он ощутимо так напрягся. — Что тебя так сильно беспокоит?

— Я… — он замолчал, не зная, стоит ли ей говорить и можно ли вообще. Еще не так давно он нашел Беззубика. Собирался убить, но не смог, так еще и отпустил в придачу, а теперь заходил к нему каждый день, дурачился и даже думал над тем, как бы помочь ему снова полететь. — Я не ненавижу их, — тише только и ответил Иккинг, считая свои слова уже достаточно странными для того, чтобы Хофферсон приняла его за сумасшедшего. — А? Ну да, как-то еще в детстве было, когда отец решил сплавить меня в кузню. Он многое рассказывал. И про драконов, и про троллей… — на этом девушка тихо засмеялась и парень несколько смутился, переведя взгляд с книги на нее. — Чего?

— Да просто вспомнила, как мы в детстве пытались в лесу троллей найти, — с улыбкой призналась Адела, устроившись поудобнее и сама перелистнула следующую страницу. — Я тоже их не ненавижу, — шепотом призналась мастерица, позволяя себе полностью расслабиться в компании Карасика.

Примечания:

Я внесла некоторые правки в прошлой главе, но совсем немного. Решила перенести последний кусочек диалога в новую, потому что подумала, что так было бы лучше и более... подробно? Не знаю. Просто решила предупредить об этом, чтобы не было вопросов ?

Очень надеюсь, что вам глава понравится!

«Как же хорошо иногда вершить добрые дела», — с довольной улыбкой подумала Адела, возвращаясь от соседей с целой корзинкой разной выпечки, что ей отдали в качестве благодарности за проделанную работу. Не то, чтобы девушка прямо-таки хотела кому-то помогать и ей было дело до других викингов, но поддерживать хорошие отношения с соседями считала чем-то обязательным.

Благодаря этому ей частенько давали что-то вкусное, да и перед вождем за нее заступались, когда, к примеру, надо было заплатить налоги и этот тиран требовал просто ужасающую сумму. Нет, не то, чтобы ее было невозможно выплатить или и правда было слишком много… просто если учесть проценты и то, что у нее самое прибыльное дело, приходилось и платить за него соответственно.

Впервые о налоговой системе она узнала еще где-то в десять лет, а уже сейчас проклинала ее со всеми чертями вместе взятыми. Хочешь вести свое дело — плати налоги. Хочешь шить — плати за материалы. За все приходилось отдавать определенную цену и как бы сильно Аделе это не нравилось, девушка успела смириться. В конце концов, ей незачем жаловаться, учитывая то, что и выплачивать ей было куда проще, нежели другим викингам.

А из-за того, что главный доход в казну срубался именно с нее и с кузни, можно сказать, перед вождем у нее были особенные бонусы в виде внеплановой помощи вождя, несмотря на его список дел, или же расширение территории. И если Плевака этим никогда не пользовался, то Хофферсон отрывалась на всю катушку, чем порой раздражала отца лучшего друга, но, как правило, тот всегда находил, чем и как ей отказать, да припугнуть, если девочка совсем наглела.

— Сморкала? Ты чего тут делаешь? — заметив викинга, что сидел на лестнице прямо у двери в ее мастерскую, девушка, на самом деле, удивилась, ведь было уже слишком поздно, а им завтра, между прочем, надо было еще в лес идти. — Я, конечно, понимаю, что для Йоргенсонов не существует слова «отдых», но вот пословицы вроде «Сон для слабаков» я не припомню, — Адела приветливо улыбнулась, как бы тем самым ненароком выдавая, что все равно очень была рада его видеть. Может и не ожидала, может и хотела посидеть одна в тишине, за работой и послушать шум дождя… вдвоем все равно всегда было интереснее и так Хофферсон не чувствовала себя чужой на этом острове.

— У меня новый вид тренировок. Работаю в поте лица ради этих малышек, — и он напряг руки, как бы красуясь уже результатом своих страданий, коим просто не было конца. Но ему, похоже, даже нравилось столько напрягаться. Самоубийца, не иначе. — Можешь даже их потрогать. А это что? — взгляд прожоры ненароком упал на корзину и парень одним ловким движением уже выхватил из нее свежий батон. — Вечерний перекус и без меня? Адел, ну куда ж в тебя столько… — и он насмешливо оглядел ее фигурку, за что этой самой корзинкой получил не больно по коленке. — Ау! В который раз убеждаюсь, что женщины — крайне ненасытные создания…

— Уж кто бы говорил! — вспылила Адела, открывая дверь и быстро проскакивая вперед него, не желая больше стоять и мокнуть на улице. — Наглый засранец, — пробурчала девушка, все же легонько мотнув головой в сторону небольшого коридорчика. — Заходи давай. А то потом еще будешь жаловаться, что заболел из-за меня.

— Я? Жаловаться? Да когда это было?! — с искренним возмущением спросил Йоргенсон, что по-хозяйски зашел в мастерскую, но вот мириться с ее словами просто так не собирался. — Ну, рассказал я пару раз там, ну и…

— Поможешь, пожалуйста? — девушка указала на верхнюю полку, где было несколько кружек, но сама она до них достать не могла, а тащить табуретку из одного конца комнаты в другой ей ужасно не хотелось. Да и вымоталась уже после настолько насыщенного дня.

— Я не ослышался? Тебе нужна помощь великого убийцы драконов, коротышка? — Сморкала заметно оживился, когда она сама сменила тему и ему не пришлось оправдываться. Наверное, это была одна из лучших положительных черт Аделы… она быстро схватывала, что тема как-то не задается или человеку неудобно говорить и сразу же меняет план. Либо о чем-то просит, либо спрашивает что-то менее личное или рассказывает про какой-то случай на работе.

— Ну если не хочешь… — Хофферсон, видимо, восприняла его слова как издевку и уже собралась что-то проворачивать сама, как парень поспешил достать несколько кружек.

— Так уж и быть, держи. Мне тот чай с ягодами, что ты заваривала в прошлый раз. Он ведь еще остался? — поинтересовался парень, что был невыносимее любого дракона. Мало того, что утащит все съедобное, так и вел себя так, словно находился у себя дома. И хотя с какой-то стороны из-за этого с ним даже было проще, Аделе все равно не нравилось то, что он совершенно не задумывается над словами. И после него Иккинг еще что-то говорил о том, думает ли она, прежде чем что-то говорить…

«Да тут явно случай похуже моего будет», — подумала сейчас мастерица, что лишь тяжело вздохнула, но спорить с ним не стала, ведь то было просто бесполезно. Да и зачем? Разве им нужно было сейчас начинать ругаться? Определенно нет. Да и если так подумать, то Хофферсон даже привыкла к его трепу, как бы странно это не звучало. И с ним действительно было легко из-за того, что Сморкала никогда не сдерживал эмоций, всегда говорил прямо и открыто демонстрировал, если что-то его не устраивало. Это куда лучше, чем когда человек таит скелетов в шкафу и накапливает все обиды в себе, после чего выплескивает огромным залпом в виновника своего срыва.

— Да-да, остался, — лениво протянула девушка и слабо улыбнулась, когда Сморкала снял свой шлем и уже с интересом разглядывал ее разработки. — Значит, у тебя новый вид тренировок? И в чем он заключается? — начала она было расспрашивать, замечая, как тот невольно напрягается и с гордым видом отворачивается, делая вид, что либо не расслышал, либо еще что, а сам уже пытался придумать какое-либо оправдание. — В том, чтобы заболеть прежде, чем начнутся уроки?

— Заболеть? Йоргенсоны не болеют, коротышка! — поразился викинг, говоря это с такой гордостью, что, на самом деле, ее даже поражало. Как же можно быть настолько преданным роду? И чего же в нем такого? По сути, это просто родственники. Просто люди из близкого круга, с которыми не обязательно было иметь какие-либо отношения.

На самом деле, Сморкала и сам не знал, что именно здесь делал, а тренировки — просто первое и самое логичное объяснение, что на тот момент могло прийти ему в голову. Он выскочил из дома и ноги сами привели его к мастерской, как бы странно это не было. Еще, может, двадцать минут назад он чувствовал настолько разбитым, что едва ли захотел бы даже шевельнуться, будь перед ним огромный дракон, желающий разорвать его на части. Хотелось бежать как можно дальше, пусть даже в пасть разгневанного чудовища или прямиком к хвосту змеевика. От гордости, что, в свою очередь, служила некой защитной оболочкой для довольно-таки трусливого парня, осталось лишь растоптанное отцом месиво, что ну никак не могло ему помочь справиться с проблемами или же доказать тому свою значимость. Слюнявый, как и всегда, не давал вставить даже слова. А стоило только попытаться его как-то перебить или, что и того хуже, оспорить слова родителя…

Когда все тело непроизвольно напряглось, боль под ребрами снова дала о себе знать и буквально вырвала его из воспоминаний, заставляя снова посмотреть на мастерицу, что любезно протянула ему кружку с горячим напитком. Сейчас в его глазах она была самим ангелом, что не лез сильно в дела Йоргенсонов и в то же время знала явно больше, чем кто-либо еще на Олухе. Адела никогда не расспрашивала его о том, что случилось, даже если ему было неописуемо плохо или же он выглядел подобно побитой дворняги, какую и в дом было стыдно бы впускать. Но Хофферсон всегда открывала ему дверь. Всегда смешила своими детскими обидками, всегда забавно отчитывала за косяки и даже давала подзатыльники, если он и правда творил дурость. Всегда хвалила, если он в чем-то отличался и всегда заваливала работой, благодаря которой он хоть немного, но мог отвлечься от того, что происходило в доме Йоргенсонов.

— Ну, тебе все равно не понять. Без обид, но ты слабачка и с этим не помогут справиться никакие тренировки, — проехался прямо по больному и даже не заметил. Тем не менее, в этом был весь Йоргенсон и Адела понимала, что он ни капли сейчас не преувеличивал. — К счастью, у тебя есть я, — приложив ладони к груди, как бы указывая на себя, самодовольно произнес ее напарник.

— Ну спасибо, — пробормотала девушка с таким обиженным видом, словно и правда из-за этого расстроилась, но после невольно посмеялась, стоило Йоргенсону вот так просто перевести снова тему на себя. Это было забавно, как ни погляди. — К счастью?

— А ты хочешь сказать нет? — вопросительно изогнув бровь, поинтересовался парень, плюхаясь на стул и по-хозяйски закидывая ногу на ногу. — Без такого помощника, как я, твоя мастерская давно бы обеднела или была разгромлена драконами, — заверил ее викинг, что, на самом деле, не считал, что от его отсутствия в жизни Аделы и уж тем более в ее работе бы что-то поменялось. Но так как хотелось чувствовать себя хоть где-то значимым и не заменимым, Сморкала сам не замечал того, как порой переходил грань, пытаясь продемонстрировать свое превосходство и доказать, что без него не обойтись.

— Конечно. И что бы без тебя я только делала? — Адела же тихо посмеялась, вызывая у Йоргенсона легкую, можно сказать, облегченную улыбку, а ягодный чай, сделанный мастерицей, приятно согревал его изнутри, от чего на секунду в голове парня мелькнула мысль о том, что, кажется, он наконец вернулся к себе домой.

Если подумать, мастерская всегда для него была вторым домом. Даже не так. Скорее неким отдельным маленьким мирком, где он полностью утопал в работе под строгим взором миленькой начальницы и действительно получал от нее удовольствие, когда, к примеру, девушка обучала его новым видам швов, кои придумывала сама или погружала в свои новые разработки. Конечно, больший его труд заключался в перетаскивании рулонов с тканями, да в подсчете ниток, в коем он, на самом деле, не видел такового смысла. Но Хофферсон всегда показывала ему что-то новенькое, не гнобила за ошибки и не тыкала в них, а спокойно разъясняла, что не так и рассказывала о каких-то свойствах новых привезенных тканях.

И это, действительно, было ужасно интересно. Сморкала никогда не принижал ее труды и не называл даже на публике ее работу очередным «девчачьим делом», прекрасно зная, насколько оно важно для Аделы и… возможно, для него тоже? Нет, он не был так сильно повернут и просто занимался этим чисто из своего любопытства, да и в какой-то мере шитье помогало справиться с насущными проблемами, заставляя просто-напросто забыть о них. Забыть о синяках, забыть об обязательствах, забыть об истериках, что доводили его до очередного срыва. Забыть и об отце, которому всего и всегда было мало, как бы его сын не выкручивался наизнанку, пытаясь хоть немного, но соответствовать прихотям столь эгоистичного, но в то же время великолепного викинга…

«Тяжело же будет его девушке», — покачала головой Адела, уже представляя, сколько же проблем обрушится на ту счастливицу, что решит однажды создать семью со столь невыносимой личностью. Разумеется, все это было в шутку и сколько бы Йоргенсон не пытался подколоть ее по поводу немощности, девушка уже просто к этому привыкла, пусть и давала понять, что подобные разговоры ей неприятны и ему же будет лучше, если переведет тему в другое русло. Иногда Сморкала это понимал, а порой приходилось либо хорошенько стукнуть его, либо сказать прямыми словами, ведь с намеками он не дружил. То есть буквально. Пока ему не скажешь, что не так, он до последнего будет уверен в том, что все прекрасно.

— Вот и я о том же, — парень довольно улыбнулся, явно возгордившись тем, что Адела признала его значимость, пусть сам этого, если уж честно, и не ожидал. Он думал, что Хофферсон будет отрицать это или, по крайней мере, хоть немного помнется прежде, чем признать очевидное.

— Хотя ты давно ко мне не заглядывал, — опять же, дополнила она и лишь безразлично пожала плечами, не став на этом акцентировать внимание. — Да и мастерская все еще не развалилась лишь благодаря моим соседям. Шлак и Ведрон так вообще несколько десятков новых рулонов помогли перетащить с корабля Йохана, — рассказала Адела, неизвестно, для чего и почему. Уж не хотела ли она сказать этим, что Сморкала не единственный помощник и от его отсутствия ничего бы не поменялось? — К тому же, Иккинг пару дней подрабатывал ассистентом. Подумываю его попросить некоторое время побыть моей правой рукой, пока все не уляжется. А то заказов как-то слишком много, а эти уроки… — Хофферсон тяжело вздохнула, откинувшись на спинку плетенного кресла. — Только время зря теряю. Ладно, сегодня же как обычно? Займемся работой, как закончишь? У меня как раз еще партия жилетов есть, владельцы которых очень нуждаются в твоей помощи. Так-то ничего сложного, но их просто много и мне бы пригодились твои навыки.

— О, ну я даже не знаю, — Сморкала с громким стуком поставил кружку на низенький столик и обиженно скрестил руки на груди, всем своим видом демонстрируя недовольство. — Может, ты попросишь об этом Ведрона или Шлака? Ну или Иккинга, он же, черт возьми, такой полезный и рукастый викинг! И от ужасного чудовища спасет, и жилет зашьет, и нитки по цветам переберет, — он не знал точно, что же именно его задело в ее словах. Может быть то, что какая-то рыбья кость будет ее главным помощником, когда он, между прочем, стремился к этому уже как несколько лет? Да, тайно, да, он не хотел, чтобы кто-то знал о его небольшом увлечении и потому не мог помогать днем, в отличии от того же Карасика. Но… о Тор, почему именно этот бракованный ловец ночных фурий? Он же и нитку в иголку засунуть не сможет, чего говорить о мастерстве и знании обработок?

— Сморкала? — осторожно произнесла она его имя, в разы тише, чем обычно, когда хочет позвать его или просто достучаться.

Сейчас в ее голосе можно было почувствовать настороженность, а на лице увидеть лишь недоумение. Разумеется, она была в наиполнейшем шоке с его поведения, ведь обычно подобная чушь ну никак не могла его задеть или расстроить. Он бы просто продолжил гнуть свое, отмахнувшись от ее слов с фразой вроде: «детка, придумывай что хочешь, но правда останется за мной». Так было всегда. Даже когда Адела намеренно пыталась в отместку его подколоть или же случайно перегибала с этим палку — Йоргенсон реагировал весьма забавно и обижался разве что секунд пять, если и того не меньше.

Викинг лишь покачал головой и махнул рукой с видом «да забей», после чего забрал кружку и ушел в угол мастерской, где чаще всего и наводил порядок. Убирался, раскладывал нитки по цветам, шил… и как бы Адела не предлагала ему пройти к раскройному столу для удобства или же в другое место, по итогу он все равно возвращался именно туда. С чего бы? Непонятно. Но за несколько лет Хофферсон даже успела к этому привыкнуть и при уборке даже не затрагивала то место, зная, что парень сам там все сделает и переберет, как ему надо. И ведь когда-то она на полном серьезе чуть не назвала это место как «Угол Сморкалы».

«Ты должен или ты не достоин называть себя Йоргенсоном», «Ты победил? Тогда почему не убил?», «И это ты называешь победой?», «Ты просто жалок», «Почему какая-то девчонка справляется лучше тебя?», «Мне из-за тебя было стыдно в глаза другим смотреть», «Ты мне не сын» — чужой голос в голове звучал все громче, заставляя парня снова беситься и ломать уже третью иглу подряд. Все его движения стали нервными и с каждой новой сломанной иголкой было только хуже. Его будто охватывал страх изнутри, заставляя вспоминать то, что он совершенно не хотел вспоминать и думать о том, что ему было не свойственно.

«Ты просто ничтожество, Сморкала. Почему ты пытаешься делать вид, что это не так?» — мысленно спросил он это сам у себя и резким движением воткнул иголку в жилет, случайно уколов при этом палец. Резкая боль заставила его на секунду прийти в себя и с тихим «ай» он машинально поднес проколотый палец к губам.

— Нет, золотце, столько викингов я в своей мастерской в качестве работников не вынесу, — более ласково произнесла она, но чуть нахмурилась, когда тот вот так начал растрачивать иглы, хотя новые Плевака ей еще и не сделал. И ладно, если бы их осталось еще много, но в том-то и было дело, что нет.

«Ну точно что-то случилось», — наблюдая за его нервными движениями, она сначала даже побоялась подходить, уже забив на иглы и мысленно попрощавшись с ними, ведь… если их поломка ему как-то поможет успокоиться, то пускай, ей не так уж и жалко.

— К тому же, я сильно сомневаюсь, что кто-то еще бы справился с этим лучше тебя, — она похлопала его по спине, но заметив, что и похвала уже не действует, действительно насторожилась. И что теперь ей делать? — Ну чего ты? — Адела осторожно присела рядом с ним, от чего парень перестал свои попытки заняться делом. Недолго думая, она потянула его за щеки, пытаясь таким образом сделать сама улыбку, но лишь засмеялась из-за через чур забавного выражения лица в этот момент и его изумленных глаз.

— Пефестань! — чуть даже писклявым голосом произнес он, с трудом сдерживаясь, чтобы сейчас на самом деле не отбросить ее руки и не вырваться самостоятельно. Он не хотел ей грубить или поступать как его отец. Нет, Сморкала до сих пор всем сердцем жаждет его одобрения и действительно хочет вырасти таким же крутым, сильным и уважаемым викингом, как Слюнявый. Вот только становиться таким же полностью… даже подумать было страшно, если когда-нибудь он так же замахнется уже на своего будущего сына или будет говорить ему настолько жестокие вещи.

— Нет, не перестану, — она защекотала его под ребрами, прекрасно зная о его слабых местах, ведь раньше подобным занималась уже не один раз. Когда они дурачились, когда Сморкала сам докапывался до нее со скуки или девушка хотела напакостить, а потом отбивалась от него подобным образом. В общем, работалось им очень весело и за столько времени… кажется, парень и правда стал маленькой частью ее мастерской. — Давай рассказывай, а то как начну тебя пытать! — и она продолжила его щекотать, от чего парень резко перехватил ее за руки и потянул на себя, от чего девушка прижалась к нему, но ту, видимо, это совсем не беспокоило. — Что заставило лучшего Йоргенсона разгневаться на мои иголки? — в шутливой форме спросила Адела, от чего всего на секунду, но Сморкала улыбнулся, что уже было маленьким прогрессом.

— Наверно… то, что я далеко еще не лучший, — тихо признался парень и взгляд его стал таким серьезным, что, на самом деле, Адела даже растерялась, ведь никогда еще прежде не видела его таким. — Что бы я не делал, ему всегда мало. Я всегда стараюсь недостаточно и выкладываюсь не на полную. Настоящий Йоргенсон никогда не проигрывает, а я всегда на волоске и это… — викинг замолчал, не зная, как продолжить, да и подбирать слова правильно он не умел, а потому просто выливал ей все, что только вздумается. — Почти как проигрыш? Если я победил, то мог бы и лучше. Если проиграл, то позор рода, а то и вовсе не его сын, — вспоминая ссору, он скривился, не желая обговаривать подробности всего того, что происходило в его доме. — Я сказал ему то, чего не следовало. Сказал, что он и сам постоянно проигрывал вождю, сколько себя даже помню. Он посмотрел на меня, как на предателя и… — Сморкала резко замолчал. Дальше смысла объяснять что-либо не было, а он и так взболтнул лишнего. О своем позоре, так еще и кому? Хофферсон!

На пару секунд в комнате воцарилось молчание и ни он, ни Адела… они просто не знали, что еще сказать. Парень буквально раскрыл ей всю подноготную, а она не проронила и слова, боясь либо сказать что-то лишнее и сделать хуже, либо даже элементарно пожалеть его, ведь… как к такому отнесется гордый Йоргенсон? И сменить тему у них бы ни черта не вышло, ведь она уже затронута и осталась незаконченной. В этот момент Сморкала снял свой жилет, демонстрируя синеющий кровоподтек. Не нужно было ничего говорить, чтобы понять, кто это сделал и что именно произошло дома, из-за чего он и сбежал оттуда, а после, из-за того, что идти было некуда, сидел у входа в мастерскую.

«Чтоб его драконы разорвали…» — Хофферсон была просто в ужасе, не понимая, как же можно обращаться так с родным ребенком. Да даже если бы он проиграл или и правда был позором рода… что с того? Это повод поднимать руку? Слюнявый совсем обезумел? Сморкала же из кожи вон лез, лишь бы только стать тем самым идеальным викингом, а этому черту хоть бы что…

— Нет. Нет, Сморкала, ты не сказал ничего лишнего, — она в спешке мотнула головой, говоря тихо и осторожно, пытаясь и самой сейчас не сказать что-то грубое в сторону его отца, прекрасно зная о том, что парень еще и защищать его начнет даже в таком положении. — Твой отец — далеко не идеальный человек. Нет, я не говорю, что он плохой, просто… я хочу сказать, что совершенных людей не бывает. К этому можно стремиться, но ими просто невозможно стать. И в твоих словах о его проигрыше нет ничего ужасного. Ты все сделал правильно, — она взяла его за руки и слабо сжала их, словно тем самым пытаясь выразить свою поддержку. — Сколько он попрекал тебя даже за победы, в то время как сам наступал на те же грабли? Более того, он требует от тебя того, чего сам достичь не мог. И конкретно в этом его главная ошибка, — она гладила его руки пальцами в попытке успокоить и старалась не опускать взгляд обратно на синяк таких страшных размеров, что и представлять, на самом деле, не хотелось, как это произошло. — И в каком это месте ты стараешься недостаточно? — ткнув пальчиком его в грудь, она нахмурилась, пытаясь выглядеть строго и устрашающе, но с ее внешностью и хилостью того добиться было просто невозможно. — Сморкала, ты гораздо лучше своего отца. Да, еще неопытен и можешь где-то проиграть. Но это вообще не показатель. И для меня ты так и остаешься самым лучшим Йоргенсоном, — щелкнув парня по носу, Адела снова улыбнулась, но сама уже думала о том, чтобы попросить у Готти какое-нибудь лекарство для Сморкалы от синяков. А то сам он явно не пойдет, так еще и отмахнется, что и так все заживет. В этом Хофферсон и не сомневалась.

— Я… — все это время парень старался слушать ее голос и не думать о гематоме, что по-прежнему болела и напоминала раз за разом об отце, как бы он изначально не пытался отвлечь себя каким-нибудь делом или разговором с Хофферсон. — Спасибо, — и он резко обнял ее, положив руку на спину девушки, после чего так же быстро отстранился и вытер глаза рукой, быстро отворачиваясь к незаконченному жилету. — Кхм… так… давай уже займемся делом, коротышка. А то ничего без меня не можешь, — усмехнулся Сморкала, быстро и неловко меняя тему на работу, но мастерица спорить с ним не стала.

И все равно, даже с лишней парой рук, закончила Адела довольно-таки поздно. И нет, она могла хотя бы часть оставить на следующий день или так и вовсе забросить в дальний угол до тех пор, пока чертовы уроки не закончатся. Ведь как так? Целый день они проведут в лесу, с утра и до ночи. А потом еще один, ведь за сутки их огромный лес пройти было просто невозможно. Хотя, как сказать, невозможно. Для викинга — вполне себе возможно. Для нее — и недели мало будет, она просто потеряется и потонет в каком-нибудь болоте.

По крайней мере, уж в этом младшая Хофферсон не сомневалась. Тот же Сморкала уже не мало шуток пустил на эту тему, пока они работали до поздней ночи в мастерской. Из-за грозы парень предпочел остаться у нее, но от чего-то Аделе казалось, что он просто не хотел возвращаться к себе домой по весьма понятным причинам. Девушка выделила ему место на первом этаже и, наверное, до раннего утра слышала ужасающий храп Йоргенсона, от которого не спасла даже закрытая дверь на чердак. А с восходом солнца та быстро выгнала его, чтобы парень сумел убежать прежде, чем проснутся остальные жители деревни и успеют их в чем-то заподозрить.

«Спать хочу, позавтракать не успела, нужна карта Плеваки с зонами, спрятать дракона, хочу… домой хочу», — девушка обессиленно опустила голову, закутавшись получше в теплый расписной шарф и тяжело вздохнула, не понимая, на кой же черт вообще пошла на это. У нее заказы, работа, гребанные налоги…

— Доброе утро, — тише поздоровалась она с Иккингом, заглядывая через плечо в его тетрадку, но тот сразу же захлопнул ее и перестал что-то рисовать, от чего Хофферсон, на самом деле, немного даже удивилась. — Мм? Что-то непристойное рисуешь? — быстро спохватилась она, но после лишь тихо посмеялась, когда уши друга предательски покраснели, а сам он принял настолько зашуганный вид, что сдержаться было просто невозможно. — И не покажешь? Я с анатомией человека на «ты», так что может и поправить что смогу.

— Утро только началось, а ты уже несешь что-то поистине невероятное, — прикрыв лицо рукой и мотнув головой, с долькой сарказма произнес Карасик. — В принципе, все в твоем духе. Привет, — наконец поздоровался он, от чего Адела лишь слабо улыбнулась, перешагивая через поваленное дерево и присела рядом с парнем, бросив взгляд на его тетрадь, как бы ненароком давая ему понять, что вопрос все еще в силе. — Да так… один эксперимент.

— Какой? — а встретившись с растерянным взглядом друга, она лишь грустно выдохнула и все же решила отступить. — Ну и ладно. А я тебе все свои разработки доверяю, — покрутив прядку волос на пальце, протянула девушка. — Намекни хоть в нескольких словах.

— Протез, — вставил он всего лишь одно слово, но после него появилось только больше вопросов и девушка слабо стукнула его ладошкой по плечу, вызывая легкую улыбку. — Что? Ты сама попросила намекнуть.

— Протез чего? Для кого? Какая-то часть тела? Икки, ты ужасно делаешь намеки, — упрекнула его Хофферсон и слабо улыбнулась, только теперь осмотрев присутствующих.

Астрид сидела на булыжнике и крутила любимый топор, подаренный когда-то их родителями. Близнецы прятались за деревом и громко разговаривали о какой-то ерунде, думая, что их никто не видит и не слышит. Гении, не иначе. По правде, Адела уже пыталась как-то их понять и может даже принять участие в дискуссии на по-настоящему бредовые и лишенные смысла темы, но после поняла, что лучше в это никогда не ввязываться. Рыбьеног стоял зашуганный неподалеку от них самих и не собирался от чего-то садиться. Он то и дело поглядывал на дерево, за которым прятались близнецы и… Хофферсон все же стало интересно, чем же они занимаются.

— Он стоит тут уже довольно долго, — с прищуром произнесла Забияка, не отводя взгляд с викинга, что уже не знал, как и что бы ему сделать, чтобы Торстоны перестали от «нечего делать» комментировать каждое его движение или даже вдох. Ну это же было просто возмутительно!

— Да-а, подозрительно, — на этой фразе Рыбьеног хлопнул себя по лбу и устало покачал головой.

— Что вы делаете? Ребят, я вас, вообще-то, вижу, — неловко произнес парень, не понимая, что же ему надо сделать, чтобы близнецы перестали отзываться о нем, как о ком-то подозрительном и враждебном. Это как минимум было неприятно, а максимум — ужасно стыдно и Рыбьеног буквально чувствовал, как от создавшейся ситуации хотелось просто сквозь землю провалиться.

— Он это нам? — пораженно спросила Забияка, приложив ладошки к щекам и приоткрыв рот от изумления, на что ее близнец лишь тихо рассмеялся.

— Да не, нас же не видно, — с заумным видом подытожил он, на что викинг, над которым они прямо сейчас издевались, устало простонал, не зная, куда же от них только деться. Еще вчера обиделись на него невесть из-за чего, сегодня пристали с самого утра и игнорируют любые его попытки сообщить о том, что их прекрасно слышно.

«Ладно, наверное, протез — это слишком громко сказано», — подумал Иккинг, посмотрев на свою сумку, в которой лежал аккуратно сложенный закрылок для ночной фурии. Который раз уже по счету он его переделывал? Парень и сам не знал. Ровно так же он не понимал, как еще не ударился головой и не получил сотрясение головного мозга с бесчисленными попытками полета на драконе, что первое время брыкался и даже пытался полететь без него, а после падал прямо в реку, от чего в деревню он уже несколько раз возвращался мокрым до нитки. На него смотрели, как на идиота, а сам Карасик и не обращал на них внимания, делая новые заметки в блокноте. Каким должно быть седло, что нужно для страховки в случае резких вращений ночной фурии, из чего делать закрылок и каких материалов не хватает.

— Кстати, мы еще кого-то ждем? — поинтересовалась Адела так, словно была здесь с самого начала, но на деле же она опоздала минут на десять, если и того не больше. И ей очень повезло, что Плевака тоже задержался, ведь иначе пришлось бы догонять их уже в лесу.

— Ну, я был бы только рад уйти без Сморкалы, но для этого нам как минимум нужно дождаться Плеваку, — прикрыв рот ладонью и сладко зевнув, сонно произнес юноша, что не смог выспаться из-за того, что уж слишком переживал за дракона и не знал, куда можно было его перепрятать. — Эй, осторожнее! — Иккинг резко потянул за ремешок сумки, довольно быстро убирая ее с земли, когда упомянутый викинг едва не наступил на его «изобретение» внутри.

— Ой, да ладно. Все равно когда ты потеряешься в лесу, то твоя сумка достанется мне, — довольно произнес опоздавший Йоргенсон, указывая обеими руками на себя. — Кстати, что там у тебя? Молоко? Курица? — докатив тележку с продовольствием, поинтересовался нахальный подросток. — И без кого ты там уйти собирался, а?

— Да брось, какая разница? — вмешалась младшая Хофферсон, но после заинтересованно наклонила голову в бок, стоило только посмотреть на личные вещи парня для похода. — И ты всерьез продовольственный склад ограбил? Знаешь, викинги тебе за это «спасибо» точно не скажут, — с легкой насмешкой произнесла она, и впрямь не понимая, зачем же Сморкале столько еды на один лишь день в лесу. И она бы поняла, если они, к примеру, остались там на неделю. Но… черт, серьезно? Один день. Ставить ловушки до ночи. И тут он просто будет катить эту тележку по всему лесу. Спрашивается, чем думал вообще?

— Я всего лишь хорошо подготовился к походу и взял самое необходимое! — возмущенно произнес Йоргенсон и скрестил руки на груди с настолько возмущенным видом, словно ее слова чем-то смогли его задеть, но на деле же ему было просто все равно.

«Посмотрим, как ты запоешь, когда проголодаешься», — гордо выпятив грудь, подумал сейчас парень и самодовольно улыбнулся, уже представляя, как Адела к нему лезет за едой, хвалит и говорит, какой он молодец, раз позаботился об этом. В конце концов, ну не зря же он набрал столько всего? И молоко, и курятину, и ребрышки, копченого лосося… что-то из всего его арсенала просто обязано было ей понравиться. И тогда она уже признает, что он не вор продовольственного склада, а просто очень осмотрительный и щедрый викинг!

— Да-да, называй это как хочешь, — Адела лишь тихо посмеялась, наблюдая за обиженкой, что возомнила себе невесть что. — Доброе утро, Плевака! — навеселе поздоровалась она с мужчиной, что помахал ей крюком, таща за собой тележку в несколько раз больше, чем у Йоргенсона. Только вот в ней были капканы и разные виды ловушек для драконов.

— Рад, что вы уже полны сил с утра пораньше. Все в сборе? Вот и отлично. Разбирайте карты, я отметил на них зоны, которые мы будем обходить, чтобы вы не потерялись, — он протянул семь одинаковых карт с разноцветными отметками, которые в ту же секунду живо расхватали ребята.

«Как и говорил Плевака. Вороний мыс так же на ней отмечен. И что делать?» — Адела слабо сжала бумагу в своих ручках, чувствуя, как к горлу подступил комок страха и девушка сразу проглотила его, но это ни черта не помогло. Паника внутри нее смешалась со страхом за дракона и она просто не знала, что же теперь делать. Может, стоило попробовать рассказать об этом Иккингу? Он бы, наверно, понял… нет, не понял. Как он отреагирует на то, что Хофферсон хочет спасти подбитого им дракона?

— Класс, а в каком кружке мы там находимся? — Задирака держал перевернутую карту с таким озадаченным видом, словно разбирался в ней и знал, что и где на ней было расположено. — Голосую за красный. Он тут единственный ровным вышел.

— Брат, здесь что-то не то… — девушка почесала затылок, осматриваясь вокруг, а затем перевела взгляд обратно на его карту. — По-моему в зеленом. Тут похожее дерево, — аргументировала Забияка, указывая близнецу на какой-то выделенный объект, но сама явно не знала того, что на бумажке ну никак не могли нарисовать каждый ближайший кустик или дерево.

— Да нет, оно какое-то страшное, — безразлично кинул ей Задирака и махнул рукой, продолжая пялиться на красный кружок, словно пытаясь разглядеть в нем особый смысл.

— Дурни, вы бы хоть карту перевернули… — не сдержалась от комментария Астрид, наблюдая за двумя непризнанными гениями, что рассматривали сейчас одну из самых отдаленных территорий на их острове.

Несмотря на то, что у каждого была карта, разбредаться по лесу никто не стал и ребята послушно следовали за Плевакой, что тащил целый арсенал разных ловушек в тележке. На самом деле, это было довольно забавно, учитывая то, с какой легкостью шел сейчас этот викинг и как устало плелся Сморкала со своей тележечкой провианта.

Сейчас он понял, что, кажись, несколько увлекся, когда решил взять с собой столько провианта на один лишь день в лесу, но отказывался признавать это перед всеми и от того упорно делал вид, что ему нормально и он совсем не устал. Вообще, что такое усталость? Йоргенсоны про нее не слышали, значит, наверное, это что-то для таких слабаков, как, к примеру, Иккинг или же Адела, что плелись позади всех с такими угрюмыми лицами, будто на собственную смерть идут.

«Мы идем в сторону вороньего мыса. Это следующая зона по словам Плеваки…» — чем дольше они шли в глубь леса, тем сильнее нарастала паника и девушка буквально была готова сорваться в любую секунду, чтобы убежать в ущелье к Беззубику. Мысли о драконе захлестнули едва ли не все остальные и прямо сейчас Адела представляла действия кузница при виде ночной фурии. Он не даст ему уйти… как бы девушка не пыталась показать, какой он безобидный. Железо — это зло. Дракон не тупой и сразу поймет, что же у него в тележке. И пока от этого не избавятся — ни в коем случае не позволит к себе приблизиться. Хотя, а кто же его спрашивал? Он не улетит и уж никак не сможет выбраться без посторонней помощи. Без нее. А что может она?

— Что-то мне нехорошо, — тише произнесла Адела, держась за свой живот и чуть замедляясь, словно еще немного и девушка была готова свалиться прямо здесь. Несколько переигрывала, чуть съежившись от несуществующей боли и опустила взгляд в землю, стоило ребятам обратить внимание.

Сваливать нельзя было резко, ведь это вызвало бы подозрения. Как бы унизительно не было притворяться подобным образом, проблемы с животом и имитация отравления — лучшая причина для того, чтобы пулей потом сбежать с тропы подальше от ребят. И ни у кого не осталось бы вопросов, ведь дело-то такое…

— Адела? С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Иккинг, еще чуть замедляясь, чтобы идти хотя бы примерно наравне с девушкой. — Ух, кажется, все же не стоило нам есть того осетра. Знал же, что он лежит третий день, — и Карасик, к удивлению Хофферсон, продолжил ее игру, неуклюже хватаясь за живот, словно от резкой боли.

«Прости, подруга, но Беззубик умрет, если не помочь ему. Ты бы поняла меня, если узнала…» — конечно, говорить ей он не собирался. По крайней мере до тех пор, пока не убедится в том, что угрозы никакой не будет. Все же пусть Адела и не ненавидела рептилий, распространяться о том, что у тебя есть домашний дракон — не лучшая затея, учитывая время и отношение викингов к крылатым. И как бы мастерица не относилась к ним, для нее они оставались все теми же опасными созданиями. Теми, кто может убить в одно мгновение. Теми, кто без раздумий набросится, если только заметит или учует человека.

— Ого, да у вас был неудачный романтический ужин, как я погляжу? — мило спросила Астрид язвительным тоном, словно бы издеваясь над ними двумя, но сама лишь посмотрела с укором на сестру, будто бы не понимая, серьезно ли она и чем вообще думала, когда соглашалась на ужин… с ним? Как ответственный член ее семьи, которого она не признает, Хофферсон быстро уладит это дело, ведь сама Адела едва ли была способна отшить полудурков возле нее. Точнее, как сказать? Погруженная в свою работу, она не замечала никого вокруг, воспринимая всех как названных друзей или же «приятных» знакомых. И от того нежелательных персон гоняла от нее именно Астрид.

«Что? Да она всю ночь была со мной! Совсем ополоумела, Хофферсон?!» — хотелось резко оспорить слова девушки, но если кто-то узнает об этом маленьком секрете, то обоим придется весьма несладко. В ее сторону сразу же пойдут шуточки и сплетни, а его же так и вовсе перестанут считать Йоргенсоном. По крайней мере, он так думал и считал, что при малейшей оплошности или лишнем общении на глазах перед кем-то их репутации придет конец.

— Не шути так, Астрид, — девушка виновато улыбнулась, уже заранее готовясь к наихудшему, ведь ее сестра так просто с этим не отстанет. Адела не знала, хорошо ли это или плохо, но порой старшая слишком сильно вмешивалась в ее личную жизнь, ругая при этом не только ее, но и друзей, что интересовались ее делом. Это дико бесило и первое время девушка даже думала о том, что она завидует, но разговорившись как-то с дядюшкой, поняла, что она просто беспокоится. Возможно, через чур сильно даже для ужасно эмоционального викинга. Невыносимо. — У меня просто немного болит живот. Все в порядке… правда, — она сделала паузу между словами, как бы пытаясь сделать вид, что все хорошо, а на деле все совсем было не так. И на самом деле все отлично, но ей нужно было свалить и, желательно, побыстрее. Адела до сих пор не знала, как помочь дракону-инвалиду и… нужны ли еще какие-то причины? За исключением той, что Иккинг тоже зачем-то решил слинять сейчас с урока. А это ему было несвойственно. И в чем подвох?

«Чего ты добиваешься? Никакого осетра вместе мы не ели и… троллин сын, ты серьезно?! А если бы мне действительно было так плохо, ты так же без труда воспользовался бы мной чтобы свалить?!» — Адела с упреком взглянула на друга, что лишь виновато отвел взгляд и она тяжело выдохнула, даже не пытаясь как-то скрыть свое раздражение. Она точно заставит его объясниться по возвращению к деревне и так просто ему будет не отделаться.

По итогу все сошлось к тому, что уже через пару секунд младшая Хофферсон рванула в лес прямо в сторону ущелья, где сейчас должен был находиться дракон, а Иккинг — в противоположную, мысленно ругнувшись, ведь придется теперь сделать крюк, чтобы не спалиться перед ребятами и не добавить смысла к шутке Астрид, от чего сразу бы стало ясно, что побежал он якобы за Аделой и те наверняка собирались продолжить свидание, которого, к сожалению, не было. Хотя, от чего же, к сожалению? Он бы не хотел по-настоящему отравиться рыбой вместе с девушкой и мучиться весь последующий день.

«И о чем я думаю? Надо выручать Беззубика», — Карасик быстро мотнул головой, пытаясь сменить ход своих мыслей на друга, которому прямо сейчас угрожала опасность в виде опытного викинга-калеки и жестоких подростков, что наверняка были бы не против забрать к себе домой чучело ночной фурии…

* * *

Беззубик уже скакал у подножия, прекрасно слыша и чуя приближающихся к нему людей. Его людей. Раньше эти двуногие всегда приходили к нему по отдельности, в разное время и с целой корзиной рыбы, чему просто невозможно было в его случае не радоваться. Дракон заурчал, стоило ему только заметить спускающуюся к нему девушку, а после резко налетел прямо на нее, едва ли не сбивая с ног и облизывая своим раздвоенным языком. Казалось бы, прошло не так уж и много времени с их последней встречи, но он действительно успел соскучиться по этим бескрылым.

Но когда вместо уже привычных для них объятий девушка отстранилась, рептилия недоуменно уркнула и забавно повернула мордочку, выражая свое непонимание, когда та зачем-то начала толкать его. Дракон лишь плюхнулся попой на землю, скептически наблюдая за бессмысленными попытками человечишки передвинуть его. Она что, не знает, что с такими хилыми ручонками и малым весом ничего не выйдет? Какой-то глупый викинг, ну серьезно… и как, спрашивается, ее еще из людской стаи-то не выкинули? Хотя, добывать рыбу она вроде как умеет. Неизвестно как, но может. Наверное, поэтому и держат.

Только через несколько секунд он все же сжалился и начал карабкаться наверх, в то время, как девушка активно пыталась ему помочь и едва ли не надрывалась, чтобы дракон залез наверх без проблем. Вот только от ее действий, на самом деле, легче ему не становилось. И дракон, изобразив недовольное ворчание и зацепившись коготками за край поверхности, сам немного ускорился и одним рывком оказался уже наверху.

«Так, ну с первой проблемой разобрались. А куда его спрятать?» — Адела потянулась за картой, но ее просто не оказалось на месте. Удивившись, она раскрыла сумку полностью, но той и правда не было и вероятнее всего мастерица могла выронить ее где-то по дороге, пока пробиралась к ущелью через кусты, болото и ветки деревьев.

— Да что же за подстава… — прошипела она и тяжело вздохнула, переведя взгляд на ночную фурию, что, кажись, уловила какие-то посторонние звуки, явно знакомые ей.

И ладно, Хофферсон была готова уже подумать о том, что все дело в животных или тех же птицах, но в следующую секунду послышался оглушительный крик человека, походящий больше на вопль умирающего дракона. Адела скривилась в тот же самый миг, едва ли сдерживаясь, чтобы не ответить чем-то вроде: «Что орешь здесь, полуумный?!», но тогда… она бы выдала их?

— Нет, ну он серьезно… эй! Малыш! — девушка едва ли не в панике положила свою ручку на его мордочку, когда дракон уже по привычке взвыл на голос мальчишки.

Это было своего рода забавным приветствием, суть которого, на самом деле, изначально ночная фурия и не понимала, лишь испуганно уставившись на человека, когда тот повторил этот забавный крикливый звук в первый раз после использования. Только тогда Беззубик догадался, что надо просто повторять за ним, но и то не получалось, ведь у этого дракона вой был гораздо чище и красивее. Викингу его не повторить.

— Нет-нет, не ведись, это же викинг! — как можно тише предупредила она его, успокаивающе поглаживая дракона, словно тот «викинг», как она его назвала, смог бы ему что-то сделать. — Так, план такой. Я его отвлекаю, а ты прячешься. Милый, если он тебя не найдет, я в следующий раз тебе хоть бочку рыбы принесу, хоть сразу две и крабов в придачу! Только прошу тебя…

Дракон все это время недовольно смотрел на человечишку, совсем не понимая, что же конкретно она имеет сейчас в виду. То, что другой двуногий хочет как-то навредить ему? Это глупо. Да и вдруг он принес ему новый закрылок? Беззубик очень хотел расправить крылья и взлететь с ним в небо, сколько бы падений их потом не ожидало. Тем не менее, уловив столько вкусных слов про рыбу, он забавно уркнул, словно соглашаясь и подался мордочкой к ее ладоням, чуть поластившись о них, словно кошка, пока не ускакал в другом направлении, чтобы спрятаться.

Он не собирался уходить слишком далеко и потому искал что-то подходящее по близости. Чтобы в случае чего можно было внезапно выпрыгнуть и, к примеру, напугать второго человека или же обрадовать своим приходом. Беззубик пока не знал, какой точно будет его реакция, но уже предвкушал ее увидеть…

Проследив за рептилией, девушка облегченно выдохнула, надеясь, что все пройдет успешно и Иккинг действительно послушает ее, а не пойдет добивать своего дракона. На самом деле, только сейчас она задумалась о том, что что-то здесь не сходится. Он и сам говорил, что ночная фурия скорее всего уже умерла. Что, вполне возможно, ее загрызли давно хищники и нет смысла искать дальше. Но тогда что он здесь делает? И почему Беззубик отозвался на тот отвратительный крик? С радостью, словно там прямо сейчас находился знакомый ему дракон. Но вот… Адела знала, насколько хороший у него был слух и спутать этот человечий вопль с рептилией было крайне сложно. Скорее даже невозможно.

«Не сходится», — она мотнула головой, пытаясь выбросить все странные предположения из своей головы. Сейчас перед ней была только одна задача и это — спровадить Иккинга куда подальше, а уже затем помочь малышу. Возможно, увести его в другую зону и остаться с ним до позднего вечера, пока урок не подойдет к концу. Да, она пропустит много чего важного, да и никто «спасибо» за прогул ей не скажет… придется нарабатывать упущенное и по возможности доставать Астрид, чтобы пересказала саму суть.

— Иккинг? — девушка наигранно поразилась, словно не понимая, что же он здесь забыл. — Ты чего тут делаешь?

— О… о Тор, Адела?! — от испуга его голос повысился на несколько тонов и викинг невольно сделал шаг назад, быстро убирая сумку с закрылком себе за спину. Не то, чтобы Хофферсон она интересовала, но Карасик сделал это интуитивно, пряча от ее глаз самое, по его мнению, важное. — У тебя разве не болел живот? — растерянно спросил парень, не зная, что и сказать, на самом-то деле, или вообще думать. В голове появилось бесчисленное множество вопросов, перекрываемых друг друга раньше, чем он успевал на них мысленно ответить.

— Да у тебя как бы тоже… — неуверенно пробормотала она, опуская взгляд ниже, но уже затем и вовсе перевела его куда-то в сторону, не зная, что еще ответить и, главное, как. — Вроде бы. Так что ты здесь искал?

Лучшая защита — это нападение. И пока парень не начал заподазривать ее в чем-то, Хофферсон решила сделать это раньше него и вывести на чистую воду. По крайней мере, хотя бы запугать и самой предложить вариант «побега из ситуации», при котором он бы вернулся к Плеваке и остальным, а она бы сделала вид, что что-то потеряла и убежала бы к дракону. План, конечно, весьма сомнительный, но лучше вариантов в голову пока что не пришло, а потому приходилось импровизировать, насколько то было вообще возможно.

«Если скажу, что дракона, она успокоится? Нет, начнет только время тянуть, а его и так мало», — Карасик отрицательно мотнул головой, сразу же отбрасывая этот вариант куда-то в сторону, прекрасно понимая, что тогда Адела просто продолжит свою шарманку по поводу того, что столько времени уже прошло, а он все в лесу непонятно чем страдает, ища либо несуществующего, либо давно сгнившего или съеденного дракона.

— Эм… тебя? Ты далеко убежала, ребята волновались, — быстро придумал он отмазку. — Да-да… отпустило уже. Ух, думал, что помру, — он говорил с таким притворным облегчением, что поверить в этот бред, на самом деле, было крайне сложно. Особенно учитывая его привычку преувеличивать или так и вовсе неосознанно говорить с сарказмом, из-за чего даже бы ребенок заподозрил что-то неладное.

«А где Беззубик? Он успел спрятаться? Не похоже, что она знает о нем. Значит, скорее всего все в порядке», — он облегченно выдохнул, радуясь уже хотя бы такой мелочи. Конечно, странно, что ночная фурия не попалась еще ей на глаза, хотя, казалось бы, Хофферсон была так близка к правде, которую он скрывал уже как несколько недель, если и того не больше. Но тем было лучше. Если еще его не видела, то не поздно ее увести и все будет в порядке.

— Волновались? Пф… ну ты скажешь тоже! — Адела, что уже как некоторое время удивленно смотрела на Карасика, невольно засмеялась, всерьез представив себе такую картину.

Да с чего бы, интересно? Может, Сморкала бы и волновался, но вот остальным явно дела, так-то, не было. Астрид же, так вообще, светилась бы от счастья, если этот маленький позор всего рода вдруг сожрала бы какая-нибудь огнедышащая тварь. По крайней мере сама Адела в этом и не сомневалась. Викинги бы закатили праздник, Плевака бы наверняка своровал весь шелк, а близнецы растащили бы все остальное.

«Да и кому я вообще нужна?» — улыбка пропала с лица и девушка попыталась отвлечься, сменить ход своих мыслей, пока не стало только хуже. Конечно же, она понимала, что викингам на нее было все равно. Ровно так же, как и ей самой на них. Вот накопит золота, выкупит ладью, перетащит все свои запасы и отправится покорять архипелаг. А может и просто заплатит Йохану, чтобы отправиться на другие земли уже вместе с ним. Так даже и безопаснее, если посудить, ведь тот торгаш наверняка знает хорошие маршруты, где на него бы не напали ни драконы, ни какие-нибудь ворюги, что растащили бы все его товары.

— Ну ладно, это даже мило с какой-то стороны. Прости, — тише произнесла она и неловко улыбнулась, перестав предаваться мечтам о переезде с этого гиблого островка. — Ну, меня ты нашел. Пойдем обратно? Плевака явно не одобрит того, что мы прогуливаем его уроки. Нет, конечно, наше право и он все поймет, но сам понимаешь, терпение викингов не безгранично. А мне бы не хотелось проблем, — на этой фразе Хофферсон взяла под локоть друга и сама повела в нужную сторону, уводя его в противоположную сторону от того места, куда убежал дракон.

— Да, мне тоже так-то… — неуверенно пробормотал Иккинг, все поглядывая в сторону ущелья, пока снова не перевел взгляд на девушку, что уверенно пыталась оттащить его в другую сторону.

«Нет, стой. Давай ты сама пойдешь, а я тут еще побуду… даже звучит странно. Может, снова сделать вид, что живот разболелся? И попрошу ее уйти куда-нибудь. Да нет, про осетра же я выдумал», — мысленно перебирая варианты, он все замедлялся, не зная, что еще сказать или сделать, лишь бы спровадить Хофферсон к остальным, а самому улететь с Беззубиком в совершенно другую часть леса, которую, по идее, Плевака оставил на завтра.

— Так, где там они должны быть-то… — девушка намеренно остановилась, при нем роясь в своей сумке с таким серьезным видом, словно не могла что-то найти, пока в панике не начала буквально разгребать там свой бардак, пытаясь отыскать в ней что-то крайне важное. — Вот же…

— В чем дело? — поинтересовался Иккинг, действительно не понимая, что же она искала, но уже заранее напрягся, понимая, что увести ее, видимо, не выйдет.

— Я… кажется, где-то карту обронила. Слушай, иди пока что сам, хорошо? Я найду ее и позже к вам присоединюсь, — виновато улыбнувшись, произнесла Адела уже заранее заученную фразу, с которой и хотела убежать к дракону. — Честно, все нормально. Должно быть… она где-то у ущелья. В последний раз ее открывала там… — задумчиво произнесла Хофферсон, прекрасно понимая, что говорить о нем лучше не стоило, а Иккинг, что заметно так напрягся при одном упоминании укрытия Беззубика, уже, видимо, начал ее подозревать.

— Правда? — сощурив глаза, спросил Карасик с таким видом, словно понимал, что где-то она недоговаривает и на деле скорее всего пыталась увести его так же, как и он ее, что было в свою очередь… удивительно? — Адел, это не лучшее решение, — он встал в итоге перед ней, явно не собираясь теперь так просто уходить. — А если ты не найдешь ее до вечера? Мало ли, какие звери тут бродят в темноте… а без карты ты до группы уже не доберешься, — сделал он весьма логичный вывод, от чего мастерица заметно напряглась, понимая, что ее теперь ее план покатился к дракону под хвост. — Может, поищем ее вместе? — на этой фразе прямо за спиной девушки послышался грозный рев дракона, что гордо вскочил на камень и расправил свои огромные крылья, поднимаясь на задние лапы. Он, определенно, хотел воспроизвести впечатление на людей, но вот явно не ожидал той реакции, что последовала у безкрылых после.

Что у Иккинга, что у Аделы… сердце словно ушло в пятки и, наверное, каждый из них сейчас подумал о том, что теперь им точно придет конец. Мастерица ну никак не могла оправдаться перед ним, почему прятала дракона и не рассказывала ему о подбитой ночной фурии, а Карасик, что так и вообще летал на ней, сейчас просто не знал, что делать и как быть, чтобы Хофферсон не приняла его за психа и не убежала говорить о том, что сын вождя, кажется, сошел с ума. Хотя, учитывая то, что она его подруга и не хотела бы, чтобы парня казнили или привязывали к мачте, скорее всего она бы обратилась за помощью к Готти, решив, что у Иккинга травма головы и ее еще возможно излечить.

— Не оборачивайся! — парень довольно резко схватил ее за плечи, не позволяя сейчас обернуться к Беззубику, ведь не мог знать точно, как бы она отреагировала на него. — Ух, как же живот разболелся. Уже ревет, как дракон, — он резко скрючился от несуществующей боли, но на подругу это не подействовало.

— Икки, ты в своем уме? — сглотнув подкативший к горлу ком, совсем тихо произнесла Адела, прекрасно понимая, кто же за ее спиной. — Никакого осетра мы с тобой не ели. И, разумеется, я в курсе о том, что с животом у тебя все в порядке. Ты совершенно не умеешь врать, — призналась девушка, не понимая, к чему это вообще было и кого он решил таким паршивым образом сейчас обмануть. Типа… серьезно? У него заболел живот после их свидания, которого не было? И он пытается сейчас втереть ей это? Или же что? — Забудь об этом драконе, — она сама приблизилась к нему почти вплотную и по ледяному тону нельзя было сказать, что настроена девушка дружелюбно. — Думал, я не пойму, что ты задумал? — скрестив руки на груди, спросила Хофферсон. — Я не позволю тебе рисковать, Карасик. Пожалуйста, ты ведь и сам знаешь, что никак не сможешь навредить ему, — девушка убрала его руки и ступила назад, заранее готовясь к худшему. Если он не отступит… она не знала, к чему приведет их разговор дальше. Иккинг ни за что ее не простит за то, что она скрывала от него добычу. За то, что не дает ему прославиться, хотя, казалось бы, он мечтал об этом с ранних лет.

«Рисковать? Она знает про полеты?» — первым, что пришло ему в голову, было именно это, ведь он действительно не понимал, что именно она имела ввиду под риском для него и даже дракона. Конечно, летать на нем было небезопасно. А без родного закрылка так тем более, ведь изобретение в любой момент могло примерзнуть, возгореться, сломаться или же попросту даже слететь, из-за чего разбиться в лепешку им бы, в целом, не составило труда.

— Прости, Адел, но я не могу и не хочу останавливаться, как бы опасно это не было, — парень шумно выдохнул, понимая, что сейчас с Хофферсон договориться будет крайне сложно. Нет… даже, скорее, невозможно. — И даже если ты всем расскажешь…

Беззубик, что в это время уже лежал на камне, со скучающим видом наблюдал за двумя викингами, что устроили здесь непонятно что. Какого черта творят сейчас эти людишки? Нет бы, приласкать его там или похвалить за такое появление перед ними. Они же начали ругаться. Нет, не кричали так же противно, как и им подобные, но по голосам было ясно, что настроены они явно были не дружелюбно, что, в свою очередь, даже несколько раздражало фурию. Разве они не из одной стаи? Так чего тут устроили?

Дракон медленно подкрался к безкрылым сбоку и поднялся на задние лапы, с укором смотря сначала на одного, а затем и на вторую, словно родитель, недовольный поведением своих детенышей. Ну они бы подрались сейчас еще, серьезно. Решив, что пора это все заканчивать, Беззубик имитировал спазмы в горле, будто вот-вот что-то отрыгнет, от чего последние резко отскочили друг от друга в противоположные стороны, явно испугавшись того, что могло с ними случиться.

— Увэ… Беззубик! Не надо, брат, мы же через это проходили… — Иккинг скривился, вспоминая один из самых ужаснейших случаев с этим драконом. — Эй! А ну верни! — возмутился парень, когда ночная фурия уже выхватила его сумку и начала забавно трясти ее туда-сюда, вытаскивая свой закрылок.

Беззубик же издал радостное гоготание, пародируя человеческий смех, после чего уже поднес свой хвост к закрылку и уркнул что-то девушке, словно тем самым говоря: «Смотри, какая красота!». Она никогда не летала вместе с ними, а потому дракон был уверен, что раньше эта человечишка закрылок не видела. Одно лишь ее забавное выражение лица говорило о том, что она и знать не могла о полетах или его дружбе с другим человеком…

Адела, на самом деле, не знала, что теперь и думать. Их сегодняшний разговор утром о протезе и фурия, что достает недостающий закрылок с таким радостным видом, словно и сама видит его уже не в первый раз. Да что тут еще думать? Этот дракон явно был знаком с ним точно так же, как и с ней, а они… скрывали друг от друга одну и ту же тайну? Одну крылатую ящерицу?

Только сейчас Адела постепенно начала понимать все слова Иккинга о ночной фурии. Он ходил туда, якобы с целью добыть голову рептилии и в то же время ей говорил, что не питает таковых надежд и знает, что дракон давно мертв или от него только кости, в лучшем случае, и остались. И так как врет этот викинг очень и очень неубедительно, выходили подобные ситуации, когда он вроде как говорит одно, а делает совершенно противоположное вопреки собственным словам и логике.

— Ладно… ладно, — с небольшой паузой и как-то нервно ответила Хофферсон, смотря то на застывшего друга, то на ночную фурию, что теперь снова сидела на попе смирно и наблюдала за разворачивающейся картиной. — Очень красиво. Ты же это имел ввиду под протезом утром?

— Да-а, — протянул парень, неловко потирая шею, а нервишки шалили так, словно его застукали родители за чем-то… крайне нехорошим. — Адел, я хотел тебе рассказать, но…

— Не хотел, — довольно резко оборвала она его посреди попытки объясниться, прекрасно зная, что после него уже настанет ее очередь, а она к этому не готова. — Икки, я все понимаю. Поверь, рассказывать об этом — все равно, что убить его и себя заодно вместе с ним, — она указала на Беззубика, более громко выделив всего пару слов, на что фурия тихо проворчала что-то неясное, словно выражая свое недовольство, а затем скучающе опустилась в траву, наблюдая за людьми. — Давай оставим объяснения… как-нибудь на потом? У тебя есть план, как спрятать его?

— На самом деле… есть гораздо лучше, — на этой фразе Иккинг самоуверенно улыбнулся, уже кинувшись к самодельному закрылку и затягивая его ремешками на хвосте Беззубика, что тут же подскочил на месте и повернулся чуть назад, оживленно смотря на своего человека. И если сначала Адела думала, что он просто его расправит и дракон улетит с острова, то… когда ее друг закинул на дракона еще и седло, то это окончательно сломало ей мозг и девушка словно бы на секунду выпала из этой реальности.

— Ты сумасшедший, — тихо только и произнесла Хофферсон, не зная, как еще объяснить словами то, что Иккинг, этот робкий самоубийца, залазит на спину дракона и неловко смеется, опуская взгляд.

— Ты это только поняла? — решив сменить тактику, поинтересовался парень, протягивая ей руку, но подруга не спешила залазить за ним следом, на что дракон недоуменно уркнул, чуть подталкивая ее мордочкой.

— Это точно безопасно? Мы не помрем тут втроем? Так ты это имел ввиду под риском? Сколько раз ты…

— Просто доверься мне, Адел, — предотвратив бесчисленный поток вопросов раньше, чем они перешли во что-то более паническое и жуткое, парень погладил Беззубика и мягко улыбнулся, действительно веря в то, что все получится. Да, раньше он никогда не летал с кем-то еще и сын вождя точно не знал, как на такое отреагировал бы раньше дракон, но сейчас…

«Не один я пытаюсь его защитить», — на самом деле, эта мысль его грела и будоражила одновременно, ведь теперь ему есть с кем поделиться своими многочисленными идеями или теориями о драконе, о том, что можно в следующий раз использовать или какие трюки попробовать исполнить. Изучить, узнать его самого лучше и просто весело провести время, полностью забив мысли новым другом, пока на Олухе творилось непонятно что.

— В прошлый раз, когда я решила тебе довериться, нас чуть ли не спалили заживо, — решила напомнить Адела, но после слабо усмехнулась и все же положила свою ладошку в его, неуверенно садясь на дракона и посмотрела вниз. От чего-то ей казалось, что вот-вот она просто пожалеет о том, что согласилась, ведь обычно после фразы «доверься мне» становилось только страшнее и чувство самосохранения моментально дало о себе знать, когда девушка было хотела слезть обратно, но сама лишь слабо сжала ручками его тунику, понимая, что больше держаться было не за что.

— Ну если бы ты не побежала тогда меня спасать, то сгорел бы заживо только я один… — задумчиво пробормотал парень, но когда Хофферсон слабо стукнула его по плечу, он сам невольно улыбнулся, перехватывая ее руку и переложил ее к себе чуть ниже ребер. — Лучше держись крепче. Подъем будет немного резким, — предупредил он ее, после чего почесал Беззубика где-то за закрылками, а дракон, расправив свои крылья, довольно резко взмыл в воздух, от чего в первую же секунду Адела взвизгнула, испугавшись того, что вот-вот просто упадет с него куда-то вниз, когда рептилия набирала высоту.

Прижавшись к своему другу, она едва не вцепилась в него мертвой хваткой, в то время, как он немного наклонился вперед для удобства и был сосредоточен на полете. Уже после многочисленных попыток он перестал бояться как резких подъемов, так и спадов прямо в воду, когда поначалу Беззубик пытался его сбросить и лететь самостоятельно. Вместе они перешли через столько вредных стадий дракона, что, на самом деле, даже самому Иккингу уже казалось, что больше в поведении брата его ничто не удивит.

Мощными взмахами крыльев он взлетал все выше и выше, словно и не было каких-либо ограничений, а второй закрылок на хвосте пусть и казался ему чем-то инородным или не слишком удобным, но идеально справлялся со своей функцией и стал чем-то привычным для него, пусть и странно ощутимым. У Беззубика по-прежнему было неприятное чувство того, что чего-то не хватает, но за столько полетов с человеком он понял, что иначе просто никак и без него путь в небо ему теперь был заказан.

— О Великий Один… — тихо произнесла Адела, что уткнулась лицом ему в плечо и ну никак не хотела открывать глаза, мысленно прикидывая лишь то, на какой высоте они сейчас находятся и что случится, напади на малыша в этот самый момент какой-нибудь дракон. — Иккинг, я прибью тебя, — шепотом произнесла она сейчас, понимая, что в любой момент что-то могло пойти не так или сам Карасик мог что-то натворить. На зло или же случайно — не так важно, но сейчас ее жизнь буквально находилась в лапах дракона, коим управлял сейчас ее друг. С другой же стороны — это мало было похоже на контроль и скорее все больше зависело от самого Беззубика.

На самом деле, ощущения от полета были несколько… странными. И не то, чтобы прямо-таки неприятными или пугающими, нет. Для Иккинга это было неудобно в том плане, что он впервые летал с кем-то и изначально думал лишь о том, как бы дракон не начал свои выходки или Ада, перепугавшись, не начала крыть его самыми разными ругательствами. Такое случилось лишь однажды, да и вообще не с ним, но тогда он впервые встретился с яростью мастерицы, что в буквальном смысле была готова придушить кого-то.

«О, в этом я не сомневаюсь», — не без сарказма подумал сейчас парень и, на самом деле, это была своего рода первая здравая мысль в его голове за все время полета. Из-за непривычной близости сердце едва выпрыгнуло из груди и все, о чем думал он на тот момент, так это о ее руках, что находились у него на животе и о том, насколько же приятно было обниматься без железного нагрудника. То есть… мягко.

Слишком мягко, непривычно и тепло. И хотя мозгом Иккинг понимал, что она просто боится и из-за этого вцепилась в него что есть силы, тело воспринимало все иначе и подкидывало настолько безумные идеи, что хотелось попросить братца сделать какой-нибудь финт и растянуть этот момент подольше. Но тогда она скорее всего проклянет его и полеты вместе с драконом, а о совместном времяпровождении можно будет и забыть. Возможно, все было бы не так критично, но сейчас все же главной целью было спасти Беззубика, а дополнительной — чтобы Адела захотела полетать с ним еще.

— Как скажешь, — протянув первое слово, он закатил глаза и слабо улыбнулся, стоило чуть наклонить голову в сторону подруги. — Но я советую тебе хотя бы посмотреть. Не каждый же день викингам удается полетать на драконе, правда? — на этом вопросе она тихо прыснула со смеху, обнимая его более нежно и заметно так расслабилась, от чего ему, в свою очередь, хотелось просто облегченно выдохнуть. Но Карасик старался не показывать своего волнения, дабы не передать его своей спутнице и не делать ошибок, из-за которых потом может взбеситься уже сам Беззубик. А если это случится… что ж, угрозы Хофферсон моментально перестанут иметь вес.

— О, конечно. Но знаешь, по-моему нормальным викингам такое как-то и в голову бы не пришло, — но стоило ей только немного отстраниться и перед глазами были только облака. Не было того привычного зеленого пейзажа или домиков, не было ни леса, ни деревьев или какой-либо живности… только они, на такой огромной высоте, что снизу их наверняка никто бы даже не увидел. Красота неба восхищала и завораживала одновременно, все казалось лишь прекрасным сном, которому рано или поздно бы пришлось закончиться.

Создавалось ощущение того, что они плывут в каком-то отделенном и волшебном мире. Девушка отпустила парня, прижавшись к нему бедрами, после чего подняла руки куда-то вверх, касаясь облаков. Чувства были странными и казалось, что для себя она сделала некое открытие, о котором раньше могла только лишь мечтать, развалившись в густой траве и наблюдая за движущимися белыми барашками в небе.

— Ну, а кто говорил, что мы с тобой нормальные? — от чего-то сейчас Карасик вспомнил все их разговоры до тренировок, когда он еще удивлялся, почему Адела не считала себя викингом. Если подумать, она всегда относила их будто к совершенно другому племени или же воспринимала себя просто как сожителя. Сейчас, наверное, в какой-то мере Иккинг начал понимать ее. И им никогда не стать своими, как бы сильно те не пытались походить на взрослых и не пытались принимать более активную роль в сражениях с драконами.

— Точно, — тихо произнесла девушка, ласково улыбнувшись другу и снова обняла его, положив свою голову тому на плечо. — Так, а куда мы, собственно, летим? — на этой фразе парень от чего-то заволновался, а его секундная паника передалась и ей. — Иккинг?

— А… по идее, в сторону красной зоны. Это на другом конце Олуха, — тише произнес викинг, но вот его неуверенность и быстрая речь сами за себя говорили о том, что это не точно и он просто предполагает, что это так, но на деле, возможно, сам и не догадывается.

— Точно? Мм… не против, если я достану твою карту? — поинтересовалась девушка, прекрасно понимая, что сами они и понятия не могли о том, где же находится эта зона на карте и лишь смутно вспоминали, что это очень далеко. Настолько, что за день викинг дотуда вряд ли бы добрался… хотя, опять же, кто знает этих волосатых хулиганов? Сложно сказать, что бы они могли, а что — нет, но Плевака явно не станет вести детей настолько далеко и даже сам как-то говорил, что на расставление ловушек уйдет несколько дней.

— Да, давай. Нам желательно добраться до фиолетовой. Не помню, где она, но Плевака упоминал как-то в лекции, что туда мы пойдем завтра, — неуверенно произнес Иккинг, соглашаясь с подругой. Надо же, а ведь он уже и забыл о том, куда они направлялись и с какой целью. Так бы вообще с острова улетели и даже не заметили…

Оказалось, что изначально они летели в точности, да в другом направлении. Узналось это уже тогда, когда Адела, хорошенько порывшись в чужой сумке, все-таки открыла карту, для удобства развернув ее прямо на спине друга. На самом деле, к удивлению, сверху было даже куда легче ориентироваться, чем внизу. Возможно, то было связано даже с основными ориентирами, которые было куда проще разглядеть сверху, нежели где-то там, блуждая меж трех сосен.

Облететь Олух на драконе не составило бы особого труда и они, на самом деле, без каких-либо проблем могли как спрятаться в совершенно другой части острова, так и улететь с него на время, но того, к сожалению, Иккинг не захотел. Ими было принято решение остаться в фиолетовой зоне до наступления темноты, дабы потом вернуть Беззубика в вороний мыс, а уже затем, как-нибудь ориентируясь по карте и пытаясь избежать хищников в ночи, добраться до их группы. Отговорка оставалась все такой же: они съели протухшую рыбу и мучались в лесу добрую половину всего похода. В подробности не вдаваться, чтобы потом самим дурно не было, ну и, конечно же, делать все возможное, чтобы умолчать об их совместном ужине.

— Ну и… в общем, так я начал приглядывать за драконом, — пожал плечами Карасик, сидя у костра, разведенного Беззубиком. Только вот последний, уловив слова парнишки, недовольно фыркнул и как-то скептически посмотрел на брата, будто не понимая, что он собирался этим сейчас сказать. — Да, это я за тобой приглядываю, а не ты за мной, — сразу же ответил Иккинг, что передразнил уже дракон, а Адела, наблюдая за их перепалкой, невольно улыбнулась, находя ее даже милой.

— Помнишь, когда я сбежала в детстве в лес и дядюшка Фин принес меня следующим утром? — смотря на пламя, девушка протянула к нему свои ручки в надежде побыстрей согреться. Все же вечером в лесу куда прохладнее, нежели днем. И несмотря на то, что, живя на Олухе, у нее должен был уже выработаться иммунитет к низким температурам, та по-прежнему ужасно не любила холод. И по этой же причине почти не выходила на улицу зимой, предпочитая в это время либо усердно работать в мастерской, либо греться у огня, попивая горячее молоко яка, да набрасывая очередной эскиз.

— Помню. Тебя искали тогда всей деревней. Я тоже хотел тогда пойти, но, в целях безопасности, отец попросил Плеваку меня где-нибудь запереть или связать «на крайний случай», — рассказал парень, вспоминая, как он, еще тогда маленький и хлипкий ребенок, взял тяжелый топор, дабы припугнуть им хищников, да поволочил его прямо по земле, намереваясь отправиться в путь, чтобы найти свою подругу. — Близнецы же даже ставили на то, что ты умрешь.

«Придурки. Но это в стиле Торстонов», — мысленно усмехнулась девушка, понимая, что злиться на них из-за такого было бы скорее всего лишним. Они всегда вытворяли невесть что, так что удивляться, на самом деле, было даже нечему.

— Я, и правда, могла умереть. Как минимум — от холода. Максимум — меня бы съели кабаны или кто еще похуже, — согласилась девушка, когда перевела взгляд с огня обратно на Иккинга. — В ту ночь меня нашел дракон. Ночная фурия, если быть точнее. Правда, в темноте я не была сильно уверена, что это правда.

«Так Беззубик… спас ее?» — закономерный вопрос сам собой образовался в голове, когда дракон, свернувшийся калачиком, подобно большой кошке, сладко зевнул, будто ему не были интересны разговоры викингов. По крайней мере, то, что они не ссорились — ему было понятно, ведь никаких особо высоких звуков он не слышал и друзья просто тихо общались друг с другом, от чего он, великий и сильный дракон, не видел смысла вмешиваться.

— Я солгала, что ничего не увидела, потому что хотела удостовериться, что это был он. Или не он, — опустив взгляд, тише призналась Адела, понимая, что врать ему ей бы хотелось в последнюю очередь. — Прости. Даже зная, насколько для тебя это было важно… свое любопытство я поставила тогда выше.

— Ну, убить его я все равно не смог. Не захотел… — Иккинг грустно улыбнулся, вспоминая, как в тот день увидел в драконе самого себя. Испуганного, слабого… одинокого викинга, что был вынужден умереть от первого попавшегося хищника. В принципе, от любой нелепой случайности, начиная от летящего топора и заканчивая пожаром, да разрушенным хлипким домом после новой атаки драконов.

— Одно дело, когда дракон в любой момент может убить тебя. И ты рефлекторно просто пытаешься защититься от него… а другое — когда угодил в ловушку и уже смирился с участью. С тем, что его все равно убьют. И если этого бы не сделал ты — непременно, сделали бы другие хищники, — девушка неопределенно пожала плечами, прекрасно помня слова Плеваки о том, что подбитый дракон — мертвый дракон.

— Да, ты уже как-то говорила мне об этом, — вспомнил Карасик, когда мастерица, встречая его у тропы в лес, постоянно пыталась ему втереть, что ночная фурия, если и была им когда-то там подбита, уже в любом случае мертва.

— И что будем теперь делать? — чуть наклонив голову в бок, поинтересовалась девушка, но заметив в его взгляде непонимание, мастерица все же решила уточнить: — С драконом. Теперь у нас одна проблема и надо будет ее решать. Для начала, с его кормежкой разобраться бы. Ибо что-то мне подсказывает, что порой мы его перекармливали. Так же надо решить, что делать с уроками и самими викингами. Что, если его все же найдут?

— Не найдут, — твердо ответил парень, готовый защищать его уже хоть ценой жизни, но, к сожалению, не знающий, даже как… — Я, на самом деле, уже долго думал насчет этого, Адел. Но нормальных вариантов так в голову и не пришло.

— Кроме побега? — догадалась она.

— Кроме побега, — согласился Иккинг, понимая, что друга одного он уже не оставит, а в деревне он все равно был и навсегда останется обычным чужаком. Позором, которому лучше всего было бы и не рождаться. — Я не хочу сражаться с драконами. И ты была права, когда говорила, что мы в корне отличаемся от остальных викингов. Я не знаю, что делать дальше. Они никогда не поймут, что драконы… вовсе не такие, какими мы их знаем. Ищут все какое-то гнездо, пытаются прогнать их… оно и понятно, с одной стороны, почему. А с другой, разве мы не смогли бы разрешить это как-то по-другому?

— Драконам выгоднее воровать еду у нас, чем добывать самостоятельно. Зачем охотиться, когда есть все готовенькое? — логичный вопрос вырвался сам собой, когда Хофферсон продолжила рассуждения за него. — Викинги привыкли воевать. Они повторяют все за родителями, а те — за своими предками. Охота на драконов давно стала частью их жизни. Они слишком уперты для того, чтобы меняться. Об этом можно даже не мечтать.

— Как и всегда… бьешь прямо в точку, — обняв колени руками, парень тяжело вздохнул, понимая, что и спорить сейчас с ней было бы просто бесполезно. Они словно находились на одной волне… одинаково мыслят, рассуждают. Так похожи, но в то же время настолько разные, что Карасик и не знал, откуда взялся этот человек. В детстве эта девушка была его спасителем и лучшим другом, а сейчас… а кто для него она сейчас? — Думаю, нам не стоит загадывать пока что наперед. Достаточно уже того, что о Беззубике пока никто не знает.

— Но надолго ли это? — тише спросила Адела, обеспокоенно посмотрев на их большого друга.

— Не знаю, — он склонил голову к коленям и с непривычки дернулся, стоило девушке его обнять. — Если что-то вдруг пойдет все же не так… мы с Беззубиком покинем остров без каких-либо раздумий.

— Тогда я отправлюсь вместе с вами, — беззаботно ответила девушка, чуть отстранившись, когда Иккинг поднял голову и повернулся к ней.

— Что? Зачем? — первые два вопроса вырвались совершенно случайно, а его больное воображение, накидывающее самые различные варианты событий, теперь добавило в них Аделу и… надо ли говорить, что мысли его уже были заняты вовсе не столько дальнейшим выживанием с драконом, сколько совместным времяпровождением с красивой девушкой? — Здесь же твоя мастерская, да и бизнес, как ты говорила, идет только в гору. А твои родственники?

— Но Икки… — сначала она расстроилась, решив, что парень просто пытается тем самым надавить на нее, чтобы она только быстрее передумала. Но стоило только посмотреть в эти зеленые глаза, что были полны беспокойства, и вслушаться в быструю речь, как Адела поняла, что на деле он просто волновался за нее. — Я ведь просто хочу быть всегда с тобой, — нежно произнесла Хофферсон с такой искренней улыбкой, что все вопросы о том, уверена ли она в своем решении, просто ушли сейчас куда-то на второй, если не третий, план.

На секунду между ними возникла неловкая тишина, прерываемая, разве что, потрескиванием горящих веток и звуками леса. Девушка, что просто не хотела снова оставаться совсем одной, совершенно не задумывалась о том, как именно звучали ее слова для сына вождя, что воспроизводил их в своей голове снова и снова, чувствуя, как от смущения он начинает еще больше волноваться, а картинки, появившиеся в его голове, стали сменять друг друга с такой скоростью, что там пронеслась целая история о том, как они жили бы втроем на другом острове. Как начали бы встречаться, путешествовали вместе, изучали драконов…

«Дурень, да о чем ты только думаешь?» — стоило фантазии разыграться до появления детей и Иккинг буквально был готов со стыда сквозь землю провалиться, падая сейчас на траву с таким видом, словно ее фраза стала добивающим ударом для него.

— Один, ну за что… — пробормотал сейчас парень, прекрасно понимая, что, вероятнее всего, мастерица даже и не задумывалась о том, как звучали ее слова.

— Икки? Все в порядке? — растерянно спросила девушка, действительно не понимая, что же с Карасиком не так и от чего же ей казалось, словно он был недоволен чем-то. — Тебе настолько не нравится то, что я хочу жить с тобой?

— Нет… нет, Адел. С этим проблем никаких нет, — в спешке произнес Иккинг, не понимая, за какие же такие заслуги ему на голову свалилось такое «счастье». — Прошу, начни уже следить за выражениями. Ладно, я, но другие могут воспринять тебя неправильно.

Примечания:

С Новым Годом, мои любимые читатели! ?

Счастья, радости вам желаю и чтобы все-все-все сложилось гораздо лучше, чем в старом году :)

Только из-за пропажи сына Стоика Обширного и мастерицы Олуха уйти из леса никто не мог. С одной стороны, Плевака вообще спокойно мог развернуться, да пойти своей дорогой, а с другой — отвечать перед взволнованным другом ему не хотелось. Да и детишек одних оставлять в лесу нехорошо. Все-таки, их ему доверили, а значит, и ответственность за них на нем. Иногда, в такие моменты, кузнец чувствовал себя многодетным отцом, оставшимся без жены в следствии какой-то катастрофы. Пока он пытается вытащить одних дураков из кабаньей ямы, другой уже кричит на весь лес и привлекает внимание хищников. Пока тот орет, третий уже замечает в кустах нечто такое, чего на самом деле нет, да с визгами дает деру в совсем другую сторону. Около часа ушло чисто на то, чтобы найти сбежавшего Рыбьенога, утихомирить пыл Сморкалы и посадить близнецов на короткий поводок.

«И как меня угораздило стать их учителем?» — пока мужчина палкой поправлял горящие дрова, он невольно вспомнил о том, как на него буквально сбагрили молодое поколение. То есть, серьезно, неужели все думают, что ему и в кузне дел мало? Или что благодаря Иккингу о ней можно на какое-то время забыть? Дурость, уж как бы хорошо он его там и не учил, а свою кузню он ему в руки не отдаст. Слишком большие риски, да и у Плеваки опыта явно будет побольше. Как кузнечного, так и военного, что позволяло ему придумывать какие-либо новые типы оружия. У мелкого подмастерья тоже, так-то, были сносные идеи, но до уровня мастера ему было еще расти и расти… во многих смыслах. То есть, серьезно, ему стоит больше есть, да набирать мышечную массу. Главное, чтобы именно она набиралась, а не что другое. В конце концов, если сын вождя чудесным образом превратится в Рыбьенога, то лучше от этого не станет. С другой же стороны… а может, он заблуждается и все на самом деле не так плохо?

— Осетр значит… — мысли о том, что надо рассказать все Стоику, снова дали о себе знать, когда рядом сидящая Астрид вопросительно изогнула бровь и мужчина сразу же закашлялся, делая вид, что просто поперхнулся.

— Ай, это невозможно! Я сел на колючий кустарник и жуткая жуть прокусила мне ногу! — выползший из кустов Сморкала вновь привлек к себе все внимание, указывая на поврежденную ногу. — Похоже, что их просто слопали дикие драконы. Кстати, сумку Иккинга никто не видел? — вспомнив о своих словах еще рано утром, поинтересовался парень, на лице которого сразу же образовалась нахальная улыбка.

— Рано радуешься, мы все еще живы, — поспешил обрадовать его Иккинг, на лице которого не было видно ни грамма возмущения. Они успели облететь остров в то время, как Плевака с группой расставлял ловушки у вороньего мыса, да после вдвоем пытались уберечь от них Беззубика и все убрать, в то время как наивный дракон, что пытался им помочь, в итоге трижды чудь не подверг себя опасности.

— О, спасибо, Сморкала. На тебя, как и всегда, приятно положиться, — закатив глаза, с сарказмом ответила не менее уставшая Адела, что гналась за драконом, да сама чуть не лишилась руки, пока они с Карасиком думали да гадали, как обезвредить все ловушки.

— Я не виноват, что вы ушли невесть куда без всяких объяснений! — в ту же секунду возмутился Сморкала, скрестив руки на груди с таким оскорбленным видом, словно ее слова задели его за живое. — Между прочем, я тебя везде искал! — только после этих слов он стушевался, почувствовав на себе удивленные взгляды ребят, что ну никак не могли ожидать подобного от кого-то из рода Йоргенсонов. А уж тем более по отношению к кому-то из Хофферсонов. Ведь это просто уму непостижимо! — Точнее… меня Плевака заставил. Самому мне нет дела, — и он безразлично пожал плечами, отворачиваясь в другую сторону. Только красные уши и напряженный вид говорили совершенно о другом. Как и взгляд викинга-калеки, который ни к чему его не принуждал.

— Ну, слава Одину. Я уж думал, что у вас двоих начался дикий запор, как у меня, когда я на спор выпил молоко яка с элем и кусочками… — тем не менее, Плевака не стал говорить что-то против и сдавать мальчишку, да решил вспомнить веселые деньки своей бурной молодости, когда дурость тесно граничила с безумием, а они со Стоиком отрывались так, что вся деревня на ушах стояла.

— Прошу, только не надо подробностей! — сразу же прервала его уже Адела, прекрасно зная, что закончится его история потерей аппетита и ночными кошмарами в лесу. — Мы просто… набрали пресной воды, не нужно так смотреть, — и она воспользовалась нелепой отмазкой Иккинга, что всерьез решил набрать с ней воды, чтобы они хоть как-то могли отвертеться. Но кто же знал, что это вызовет только куда большие подозрения?

— Ну-ну, я тоже был молодым, знаете ли, — викинг многозначительно улыбнулся и под его взглядом девушке стало не по себе. Как бы он только не решился рассказать вождю о своих догадках. А то вдруг он решит все сделать официально, да одобрит их помолвку, когда она будет об этом ни сном ни духом?

«Если все так и продолжится, то, чувствую, разговора с отцом будет уже не избежать», — Карасик шумно сглотнул, прекрасно понимая, что если речь о чем-то таком и зайдет, то парень даже не сможет вставить слова, когда вождь начнет его, казалось бы, расспрашивать, а после просто вести монологи, в которые встревать ему было просто бесполезно. А с другой стороны… может, все не так уж и плохо? У них будет отличная отмазка для того, чтобы летать с Беззубиком, да более тщательно изучать других драконов, как только будут уже к этому готовы.

— Ты не замерзла? Мы довольно долго бродили в лесу, повезло, что заметили свет и тот не оказался пламенем какого-нибудь дракона, — вспомнив, как они искали все их лагерь, Иккинг невольно улыбнулся, приобняв девушку за плечи да повел ее к костру.

— А… да, есть такое. Немного, — девушка смущенно опустила взгляд, не понимая, с чего вдруг он стал таким обходительным и что не так со Сморкалой. Он ее искал? По всему лесу? Волновался? Сама мысль об этом казалась такой дуростью, но в то же время… это было чертовски мило и совсем ему не свойственно.

— Значит, за столько времени вы только воды набрали? — решив пристыдить сестру, Астрид не только надавила на нее, но и смирила Карасика уничтожительным взглядом, пока крутила в руке топор. По одному выражению ее лица было несложно прочитать: «Если сейчас же не уберешь от нее свои клешни — этот топор я достану уже из твоей башки». И проговаривать то же самое вслух было вовсе необязательно для того, чтобы Иккинг, шумно сглотнув, опустил руку, не решившись испытывать терпение Хофферсон. — Думаешь, я в это поверю?

— Поверь, о подробностях тебе знать не захочется, — холодно только и бросила Адела, гордо приподняв голову, когда сестра, кажется, решилась ее пристыдить.

Между сестрами пронеслась искра. Обе смотрели так, словно собирались разорвать друг друга на мелкие кусочки, что вовсе не было чем-то удивительным для викингов, но… все-таки, от рода Хофферсон всегда ожидали большего. Дух соперничества между детьми, попытки доказать свою правоту и силу за счет другого, постоянные сравнивания одного с другим — это те самые вещи, которых, к счастью или сожалению, на Олухе избежать было невозможно. И хотя Адела просекла об этом, она никогда не лезла против старшей, прекрасно зная о ее силе и возможностях. О том, что Астрид куда больше подходит на роль викинга и будущей главы рода, нежели она сама.

«Я уступлю тебе, но не думай, что за счет этого ты можешь унижать меня, когда только вздумается», — подумала младшая, да после же улыбнулась так мило и, можно сказать, спокойно, что совсем не скажешь о том, что еще недавно она мечтала ее прибить.

— Больно надо. Я сказала это только потому, что вы задерживаете весь отряд. В будущем это может стать всем боком, — процедила валькирия, но сестра ее слова будто просто пропустила мимо ушей, да склонила голову в бок, положив ее на плечо Иккинга.

— В зависимости от того, чем конкретно мы будем заниматься в будущем. Мне не нужно становиться охотником, чтобы помогать деревне, — невозмутимо ответила Адела, чувствуя, как слова, пропитанные ядом, оставляют после себя противный осадок, разрушающий ее нервы и границы, благодаря которым она не давала себе так просто переходить на грубости, даже если ее задирали из-за недостатка силы.

— То есть, ты и дальше планируешь позорить род, да заниматься девчачьими штучками? — Астрид усмехнулась, понимая, насколько эта тема не нравилась ее сестре. Но что ж поделать, если младшая намеренно решила выпендриться, да помешать ее тренировкам? С одной стороны, девушка была рада в ее заинтересованности, но в другой… не пошла ли она туда только из-за Иккинга? Зачем ей сражаться? Чтобы защитить близких? Она-то? Это какими силами?

— Позорить род? И это мне говорит нахлебница, что до сих пор живет за счет родителей и даже не является еще охотником? — невозмутимо спросила девушка и нахально улыбнулась. — В отличии от тебя, я занимаюсь своим бизнесом и помогаю семье еще в материальном плане. Конечно, воинам платят неплохо, но подумай… если ты вдруг не станешь охотником, то люди просто посочувствуют, а если я закрою мастерскую? Начнется бунт. В этом вся разница, Астрид. И я не говорю, что ты работаешь меньше, не подумай. Но охотников на драконов и защитников деревни много, а мастер всего один. Мой бизнес занимает второе место по прибыли, и третье по посещаемости викингами. Соответственно, я всегда буду зарабатывать больше, чем какой-то один единственный охотник, и смогу добиться огромных высот на большом рынке. Представь себе. Род Хофферсонов, что славился исключительно своими военными силами, вдруг становится еще и одними из самых влиятельных шишек в торговле. Бесчисленное количество бонусов, связи с торговцами, обмен дорогими товарами и лекарственными травами… это я, в общем, к тому, что мои, как ты выразилась, «девчачьи штучки» могут оказаться куда полезнее метания топоров, да попыток что-то кому-то доказать, — конечно же, во многих местах она перегнула, но если учитывать еще и то, что Адела в любом случае собиралась покинуть Олух и свою семью, то ей было совсем не важно, как сильно она их опозорит и что подумает сестра. Было время, когда она, будучи еще совсем малышкой, зависела от каждого сказанного Астрид слова. Как плакала, как бегала за ней и хваталась за нее, словно за последний шанс для выживания. Но время то прошло, и они повзрослели. Адела поняла, что может больше и не жить в тени сестры, может развиваться и добиться высоких результатов. Не так важно, что они говорят, пока она права и может действовать. Пока в мастерскую приходит много викингов, пока деревне нужна ее помощь… Хофферсон будет знать, что не бесполезна. — Прежде, чем тыкать в мою бесполезность, подумай, чем полезным занимаешься сейчас лично ты. Пожары тушить, так-то, и дети могут.

Разгневанное лицо Астрид просто надо было видеть. Девушка и слова вставить не могла из-за того, что мелочь все обернула в свою пользу. Большой рынок? Связи? Да, разумеется, она была права. Но сможет ли сестра того добиться или нет — уже совсем другой вопрос. По сути, Адела просто пустила пыль в глаза, выставляя свою деятельность более полезной, чем защита деревни, что, к слову, уже могла использовать сама валькирия. Но не успела она сказать и слова, как…

— С другой стороны, только с тобой и нашими соседями я могу чувствовать себя в безопасности. Лишь благодаря охотникам на драконов нашей деревне еще не пришел конец, — пусть иногда Аде и казалось, что лучше бы ее разрушили к чертям и они нашли бы местечко получше, да поближе к большим материкам, сейчас она поняла свою ошибку и в ту же секунду исправила ее. — Храбрость и силу хулиганов признали даже берсерки в свое время и, несмотря на численный перевес, когда-то именно наши предки выбили из них всю дурь перед перемирием.

«Вот расчётливая гадина», — Астрид слабо усмехнулась, понимая, что младшая уделала ее по всем фронтам. Даже злость отступила при виде этой наглой улыбочки и уверенного в себе взгляда, коего раньше никогда у нее не замечала. Определенно, Адела могла за себя постоять. И так как физической силы ей не видать, девушка нашла другой путь, благодаря которому точно так же сможет набрать мощь…

Примечания:

Решила тут по-тихому добить 100 страничек, но, кажется, дело на этом не закончится. Поэтому бегу писать еще!

Астрид совсем не ожидала, что ее маленькое нечто сможет так смело дать ей отпор, и это, в свою очередь, говорило уже о том, что она либо повзрослела, либо же одурела в конец. Тем не менее, спорить больше девушка не стала. Отступила, лишь чуть улыбнувшись и согласившись с ее словами, после чего перевела сама тему. Тренировки стали первым, что пришло на ум. Особые заморочки Хофферсонов, демонстрация и сестренка была поражена наповал. Старшая откидывает косичку куда-то за спину с самодовольной улыбкой, а мастерица, что еще пару секунд назад похвалила ее, словно маленькую девочку, жаждущую всеобщего призвания, переключила внимание на друга, с которым сидела все это время.

— Вы всегда так? — тише только и спросил Иккинг, прекрасно зная об отношениях между сестрами Хофферсон, что были подобны столкновению льда и огня. По крайней мере, именно так их описывали, ведь, несмотря на какие-то внешние сходства, по характеру они были совершенно разными. Да и взглядами на жизнь сильно отличались, хотя всем казалось, что двойняшки должны даже мыслить одинаково. Наверное, попутали с близнецами, что думали, как один человек, если включали мозги вообще.

— А… да, не обращай внимания. И прости за эту сцену, — девушка грустно улыбнулась и виновато опустила взгляд. — Астрид очень много сил потратила на то, чтобы хоть чему-то меня научить. Вот и обижается, что все ее труды ушли насмарку. Скажи же, как маленький ребенок?

«Да вы обе ведете себя, словно дети», — Карасик лишь улыбнулся, не желая влезать в их терки, считая, что это может ему потом еще как-нибудь аукнутся. Поддержит одну, а вторая потом прибьет его топором. Защитит другую — и первая начнет делать вид, что его не существует, да одним взглядом заставит его почувствовать вину. А надо ли это было ему? Нет… точно нет.

— Не важно. В любом случае, она сама нарвалась, — смешно надув щеки, только и пробормотала она подобно какому-то ребенку.

Совсем не скажешь, что этот человек является важной фигурой на их острове, которую периодически пускают даже на совет. А все из-за того, что в казну она приносит, по словам отца, не мало денег. Тот сдирает с нее большие налоги, а она взамен повышает расценки и легкими намеками указывает на Стоика. После этого вождь обычно бесится, Иккинг думает, то тот возьмется за булаву или что побольше, да пытается того вразумить и защитить подругу. Отец же, оттолкнув его, бросает что-то вроде «не лезь не в свое дело, сынок», хлопает дверью и направляется на другой конец деревни к мастерской, где на серьезных щах общается уже с младшей Хофферсон. Кто-то считает, что она нарывается, кто-то думает, что «на этот раз ей точно не жить», но, когда Стоик выходит, громко смеясь, да хлопая ее по спине, соседи выдыхают с облегчением. Смогли договориться.

А на каких условиях? Секрет вождя и его верного налогоплательщика, за территорию и дело которого взимается куда больший налог, чем за кого-либо еще. Как-то Иккинг уже решил поинтересоваться, от чего его отец принимает подобные решения, но услышать что-то вроде: «Я не позволю ей выкупить Олух или сделать из него торговый пункт» он совсем не ожидал. Тем более, из-за того, что девушка отдельно ведет дела с Йоханном, Стоику стало сложнее контролировать маленькую бестию, а от того периодически она становилась его главной головной болью, с которой он справлялся очередным огромным куском льда или холодным металлом.

И только, наверное, его сыну было известно о том, что деньги Аделе были нужны вовсе не для того, чтобы что-то сделать с их деревней. Ведь, если подумать, то зачем ей это? На ее месте он бы скорее старательно копил на то, чтобы открыть бизнес где-нибудь на других островах, да обустроиться уже там, а на Олухе просто обучить кого-нибудь для того, чтобы уже выбранный викинг продолжил ее дела в деревне и не дал всем трудам пропасть зазря.

— Как скажешь, — Иккинг все же не сдержал тихого смешка, мысленно сопоставляя тот маленький авторитет с тем, что видел сейчас.

«Пусть мне и нравится его смех, но почему рядом с ним я чувствую себя ребенком?» — девушка смущенно улыбнулась, да вновь принялась разглядывать языки пламени, думая о том, как там сейчас Беззубик и что они будут делать дальше. Зная о том, что у них теперь один секрет, по идее, должно стать куда проще. Они могли бы помогать друг другу, как-либо сговариваться и… быть может, ей стоит предложить ему стать ее правой рукой в мастерской? А что? Скажет, что свалил к ней работать, она запрет мастерскую с табличкой «Дверь не открывается, потому что заперта, а не потому что не поддается вашей силе». Сделает вид, что работает над очередной грандиозной идеей, да сама свалит с ним в лес. Или же они смогли бы прикрывать друг друга, да и, если подумать, то теперь она сможет выполнять свои обязанности быстрее, зная о том, что Беззубик там не голодает и ей вовсе не обязательно бежать к вороньему мысу, когда в мастерской особенно много работы.

— Подвиньтесь! Место голодному викингу! — довольно громко потребовал Сморкала, протискиваясь между двумя рохлями, да начал жарить на костре курицу, предварительно насадив ту на палку.

— Ой, да ладно! Здесь же полно места! — в открытую возмутился Карасик, потирая ушибленное плечо, когда хулиган буквально отпихнул его в другую сторону.

— Вот и сиди где-то там! С тобой я все равно своей фирменной курочкой не поделюсь! — Адела не сдержала смешка, восприняв это как: «А тебе я свою игрушку не отдам».

— Стой, курочка? — кажется, только сейчас она обратила внимание на мясо и глаза ее заблестели, когда девушка уже представила, как будет воровать у него еду. С другой же стороны, это только если не удастся его уговорить…

— По фирменному рецепту Йоргенсонов! Попробуешь — пальчики оближешь, — он самодовольно улыбнулся и выпрямился с таким гордым видом, словно говорил не о том, что собирался тупо пожарить курицу на костре, а собирался вообще приготовить целое кулинарное искусство. Чудной он, не иначе!

— Правда? А я и не знала, что ты хорошо готовишь, — начала было подлизываться к нему Адела, но заметив возмущенный взгляд Астрид, сама лишь нахально улыбнулась.

«Ну да, я выпрашиваю курочку у злейшего врага рода, ну и что ты мне за это сделаешь?» — читалось в ее взгляде, от чего старшей сестре хотелось метнуть в нее топор. Позорище, не иначе. За курицу и честь, и родину продаст…

— А в чем ее секрет? — тем не менее, раз уж это фирменный рецепт, то в ней должно быть хоть что-то особенное. И лучше узнать это сразу, чем потом выяснить, то та маринуется в чем-то мерзком или заправлена невесть чем. По крайней мере… есть викинги с крайне специфичными вкусами. И пусть Адела понимала, что Сморкала вроде как не из этих, перестраховаться все же стоило.

— Узнаешь, когда станешь Йоргенсон, — чуть усмехнувшись, только и ответил парень, уже следя за мясом так, словно от него зависело будущее всего его рода.

«Сморкала, можно мне еще?», «Сморкала, ты такой талантливый!», «Сморкала, ты лучше какого-то там Иккинга!», «Сморкала, может… ты и станешь моей правой рукой в мастерской?», «О, великий Один, что бы я без тебя только делала?», — подросток расплылся в мечтательной улыбке, представляя, как девушка, узнав о его кулинарных навыках, влюбится в него и решит сбежать из родного дома к нему в распростертые объятия.

— А? То есть, никогда? Зачем же так жестоко?.. — расстроилась Адела, но взглянув на сосредоточенного викинга, решила лишний раз не досаждать ему, чтобы ненароком не испортить курицу. А то вдруг заболтает его и где-то подгорит еще?

«К чему такие странные намеки?» — подумала девушка, действительно не понимая, чего он добивался. Когда Хофферсон сменит фамилию на Йоргенсон? Вообще, конкретно этот представитель своего рода вполне смог бы так поступить, чтобы лишний раз разозлить сестру, но вот обзаводиться такими родственниками, на самом деле, ей не хотелось. Хотя против братика-Сморкалы она и не имела ничего против, но дядя Слюнявый… вот с кем-кем, а с ним желания породниться не было уж точно.

— Красиво как, — и она снова пересела к Икингу, стараясь лишний раз не отвлекать друга у костра, да протянула Карасику другой конец своего шарфа, тем самым позволяя ему чуть-чуть укрыться. — Это змеевик? — заглянув ему в блокнот, где парень делал набросок дракона, девушка улыбнулась, сразу же узнавая очертания крупной головы.

— Да, делаю некоторые зарисовки. О, там и жуткая жуть еще с рыбой была, хочешь посмотреть? — она аккуратно забрала у него блокнот, перелистывая в нужную сторону.

— Милашка! — наверное, только Адела в его окружении так реагировала на драконов. Что тогда, назвав разнокрыла красивым, что сейчас, только увидев маленького и с виду совершенно безобидного дракончика. — А это… — только Иккинг явно не ожидал того, что Хофферсон начнет листать рисунки дальше, где на одном из них увидела грубый набросок незаконченного портрета.

— А, это… не обращай внимания! Я не закончил, да и… вообще, глупость вышла, даже продолжать рисовать не стал, — он перепугался и выхватил блокнот, неловко теребя в руке ее мягкий шарф, кажется, только теперь начиная понимать, почему у Аделы была похожая привычка. Он чертовски приятный на ощупь и очень успокаивает.

— А кто это? — заинтересованно наклонив голову в бок, спросила девушка, а он, глядя прямо на нее, сейчас действительно не понял, притворилась ли она, чтобы тактично показать, что не обиделась, да и вообще ничего не поняла, или же… серьезно, так и не догадалась? Нет, Иккинг не был великим художником и не мог изобразить все вплоть до мельчайших деталей… пока. Но не настолько же все плохо!

— Да не важно. Говорю же, забудь, — он грустно улыбнулся, только сейчас переведя взгляд на костер.

А она, смотря сейчас прямо на него, сама не заметила, как залюбовалась желтыми огоньками в насыщенных зеленых глазках и веснушками на щеках. В принципе, Иккинг был очень симпатичным парнем и… даже странно, что он сам даже не догадывался о своей красоте. С другой стороны, может, он не видел в ней толка? Может, обращал внимание лишь на отсутствие мышечной массы и непохожесть на других викингов? Но ведь разве это не делает их уникальными? Не такими, как все. Отдельными существами, что никогда не смогут стать «своими».

«Смогу ли я теперь покинуть остров вообще?» — Адела снова опустила голову к его плечу, да тоже перевела взгляд на костер, чувствуя тепло с двух сторон. Впереди огонь, а сбоку от нее — друг и единомышленник, с которым надо было еще столько всего обсудить, что девушка была готова отложить все свои дела на потом, лишь бы только обговорить дальнейшие действия с Карасиком. Узнать о его планах, о том, чего он хочет теперь в жизни и какие мысли забивают его голову. Наверное, это было слишком странно, но… от чего-то казалось, что их мечтам все же дано осуществиться. Если они улетят на драконе… если сбегут из родного гнезда, то, быть может, смогут осуществить все вместе?

— Чем хочешь заняться, как вернемся?

— Обучение отнимает очень много времени. Надо заготовить больше жилетов и штанов для викингов. И рассчитать, чего и сколько потом выкупить у Йоханна. Потому что если снова попадусь на его «сказки», то после у меня опять будет целая коллекция шелка, который даже некуда девать. С другой стороны, я найду ему применение позже, но… просто лишний раз тратиться не хочется. Никогда не знаешь, когда вождь в очередной раз повысит мне налог или когда я захочу расширить владения.

— Как ты вообще с ними справляешься? Викинги же закупаются у тебя толпами после атаки драконов, да перестройки домов.

— Ну… скажем так. Есть у меня лишние руки, — Адела чуть усмехнулась, вспоминая своего вредного подмастерье, что зашивал жилеты и успешно справлялся со всей мелкой работой, пока она быстро создавала что-то новое по уже готовым лекалам. — Это секрет, так что никому не говори, но у меня уже есть ученик, что сможет если что перенять дело, когда я уйду, — шепотом продолжила Адела, когда Карасик нахмурился, вроде как и понимая, что она все равно покинет остров, но с другой стороны… разве нет никаких других вариантов?

— И когда ты собираешься уйти? — так же тихо и несколько отстраненно спросил парень, переведя на нее взгляд.

— Еще не знаю, — девушка пожала плечами с такой мечтательной улыбкой, что Иккинг просто даже и не посмел бы ее просить о том, чтобы она осталась…

Когда они прошлись по оставшимся зонам на следующий день, первым, чего хотелось Аделе, это не приступить к работе, а просто упасть. Где угодно, хоть на полу, ведь по ощущениям она не прошла, а оббежала весь лес, от чего и ноги болели, и голова, и, если подумать, то сил не осталось от слова вообще. И ни на что. А ей еще работать и работать, да завтра снова идти на арену. И завтра, и послезавтра… и так до тех пор, пока кто-то не удостоится чести забрать голову ужасного чудовища.

Слышится стук в дверь. Непривычно. Викинги вламываются к ней так, что девушка слышит их аж с чердака, а тут ей сразу стало понятно, что на улице стоял никто иной, как ее друг. Усталый вздох, она смотрит в окно, где было уже темно, да уже после открывает дверь, готовясь к тому, чтобы упрекнуть парня за поздний визит и выслушать его, что бы там у него и не произошло.

— Малыш?! — она удивилась так громко, что после сама прикрыла рот ладошками, удивленно смотря на парня и дракона, стоящего на задних лапах. Тот нагнулся к ней прямо через викинга и радостно уркнул, когда Адела не произнесла больше ни слова. Она просто находилась в шоке. В таком шоке, что никакими словами нельзя было точно передать ее состояние. Злость, обида, непонимание и боязнь за то, что прямо сейчас их кто-нибудь поймает.

— Помоги спрятать Беззубика, — тише попросил ее парень с мольбой в глазах, словно от этого действительно зависела его жизнь.

— Спрятать? В самом посещаемом викингами месте? — а уж говорить про то, что драконам не место в ее мастерской, ей и не хотелось. Один громмель чего стоил, а тут… — За что мне это, Один? Иккинг, если он перевернет мою мастерскую вверх дном — возмещать ущерб будешь только ты. И мне не важно, какими способами, — и она все равно впустила их. Дракон в доме, она закрывает все окна и сдувает свечи, делая видимость того, словно ложится спать. Одна единственная осталась гореть для того, чтобы те видели хоть что-то. — Зачем ты привел его в деревню?

— Дело в твоей сестре, — Адела вопросительно изогнула бровь, а Карасик же в спешке пытается оправдаться. — То есть, не совсем. Я повел его в кузню, хотел улучшить закрылок. Для этого нужен был сам Беззубик. Ну и случайно наткнулся на Астрид.

— Она видела его? — шепотом спросила девушка, чувствуя, как в ее сердце прокрадывался страх. Что же случится, если их сейчас раскроют?

— Скорее всего… нет. Нет, думаю, что нет. Но она, видимо, поняла, что что-то не так. И теперь ищет нас.

— То есть, она не видела дракона, но увидела тебя и теперь ищет по всей деревне? Да ты высокого о себе мнения, как я погляжу. Не сочти меня грубой, но… Иккинг, для нее ты и без него был странным. Ей просто не понять.

— Она начала угрожать и Беззубик схватил меня за одежду из-за угла, да побежал через дома. И Астрид, само собой, следом, — уже куда более подробно ответил Карасик.

— Новый закрылок точно того стоил? — она посмотрела на Беззубика, что просто не мог взлететь из-за того, что прямо сейчас искусственного закрылка у него и не было. — Дай угадаю, он остался в кузне?

— Вместе с сумкой и всеми чертежами, — неловко ответил парень, опуская взгляд.

— Ты же знаешь, что кузня на другом конце деревни? Как вы добрались досюда незамеченными? — он пожал плечами, а девушка же тяжело вздохнула, не понимая, за какие же заслуги ей досталось такое чудо чудное. — Значит, надо забрать закрылок так, чтобы не спалила Астрид, прицепить к малышу и улететь? Я отвлекаю? — продолжила она задавать вопросы, но уже по их дальнейшему плану. — Или мне зайти в кузню и забрать твою сумку с закрылком?

— Нет, если Астрид заметит тебя с моей сумкой, то вопросов появится только больше, — сразу же ответил Карасик, отрицательно качнув головой на ее последний вопрос. — Придержемся первого плана. Мы с Беззубиком в кузню, а ты отвлечешь свою сестру.

— И все же, как вышло так, что вы прибежали именно сюда? То есть… я хочу сказать, что даже до твоего дома было бы гораздо проще добраться.

— Все вопросы к нему, — он устало вздохнул, сам до конца не понимая, что тогда произошло. Ночная фурия, схватившая викинга за одежду, утащила его в темноту и сорвалась в неизвестном управлении, понимая, что залпы выпускать нельзя. Привлечет внимание, не сможет улететь… а человека защитить было надо. И вот, дракон бежит через дома, останавливается где-то у обрыва и поднимает свои ушные отростки. Осматривается, прыгает и несется в сторону мастерской…

— Думаешь, у него настолько хороший слух? Или дело в обонянии? — удивилась девушка, недоуменно посмотрев на дракона, что зубами вцепился в ее манекен. — Ах ты… очаровательная рептилия! Да я с тебя три шкуры спущу, фу! — она сжала ручки в кулаки и разозлилась, когда даже не смогла никак оскорбить дракона, что прижал ушные отростки к себе и отцепился от дерева, случайно сметая хвостом ножницы и подставку с карандашами на пол. Сам же теряется из-за звука, думая, что сейчас его и за это начнут ругать, да задней лапой пытается исправить недоразумение, отпихивая все предметы под стол с таким видом, словно это не он.

Иккинга пробило на смех. Мастерица, смотря на него округленными от изумления глазами, сейчас просто не знала, что и думать, когда Беззубик отпихнул последний карандаш под стол и оглянулся с таким видом, словно сам не понял, что это было или даже кто.

— Малыш, ты просто нечто, — и все-таки тихий смешок вырвался с ее губ, когда она с нежностью посмотрела на провинившегося дракона, которого и ругать было нельзя в силу того, что он слишком милый. С другой стороны, если бы он вцепился или что-то сделал с тканями — был бы уже совсем другой разговор.

— Это точно. Прости, я помогу тебе потом здесь прибраться, — все-таки хвостом этот дракон разбросал не только карандаши. А его любопытство ко всему было видно невооруженным взглядом. На секунду девушке даже показалось, что он и сам, своего рода, дизайнер, но то были лишь ее глупые фантазии, похожие на те, как Адела когда-то подумала, словно эта ящерица может понимать человеческую речь. Глупо, правда же?

— Ловлю на слове, — по одной ее улыбке было ясно, что запрячь она его хочет не только уборкой за Беззубиком. И пускай это немного раздражало, против парень ничего не имел, да и… кто, если не он? Мастерица и без того трудилась днями напролет во благо всей деревни, так еще и успевала следить за основными событиями в деревне, помогать с организацией праздников и украшениями, когда об этом только заходила речь.

— Кстати, а что твой ученик? — вспомнил он, что у нее, вроде как, есть еще и подмастерье, которому можно было бы доверить часть простых обязанностей. — Толковый хоть?

— У него есть потенциал, схватывает все налету, и я обучила его некоторым новым швам, но… как бы сказать… — вспоминая Сморкалу и ее обещание не раскрывать его личность, она грустно улыбнулась, понимая, насколько это тяжело. — Он почему-то стыдится этого и попросил не рассказывать о нем. Да и заходит не так часто, как хотелось бы, — а в последнее время так вообще, только когда хочет подействовать ей на нервы или же с кем-то поругался. — Из-за этого порой тяжело сразу с ходу найти ему работу или же обучить чему-то новому, когда со всеми новинками к тому времени уже заканчиваю. А оставлять специально для него… ну, это только начнет тормозить и мне совсем не выгодно. К тому же, надо сшить как можно больше изделий по прибытию Йохана. Ну и речь, наверное, небольшую подготовить. Знаешь же, с ним вечно приходится торговаться.

— Знаешь… ты, по-моему, единственный человек на Олухе, что пытается с ним торговаться, — учитывая то, что все спокойно обменивают у него какие-либо вещи на другие, парень действительно не понимал, что мешало Аделе поступать точно так же.

— Ну, иначе нам было бы слишком скучно, — девушка невольно улыбнулась, прекрасно понимая, что именно он хотел этим сказать, но спорить с торговцем было, в свою очередь, очень даже весело. При том что для нее, так и для него включительно, ведь Йохану всегда приходилось искать обходные пути, юлить, да рассказывать о свойствах привезенной ткани, в то время как она занималась точно тем же, но с уже готовыми изделиями…

* * *

С самого начала план их был обречен на провал с учетом того, что Астрид показалось слишком подозрительным уже только то, что ее сестра вышла погулять поздно ночью как раз после того, как пропал Иккинг. И как бы мастерица не пыталась ее отвлечь, да увести в сторону мастерской, все было просто бесполезно. Старшая Хофферсон чувствует подвох в каждом сказанном ею слове. Скрещивает руки на груди и холодно спрашивает:

— Ты совсем меня за дуру держишь? — скептично приподнимает бровь и в одном лишь только взгляде мастерица чувствовала тонну презрения и недовольства. — Думаешь, я поверю, что ты вышла за вдохновением? Получше придумать ничего больше не могла?

— Что? Но я часто гуляю по ночам. Знаешь, как это классно, когда на улицах никого нет? Ни драконов, ни людей. Где-то летают светлячки и небо освещает одна лишь одинокая луна. Это очень красиво. Как думаешь, а что находится за черным небом? А какие на ощупь облака? Каково чувство полета?

— В конец с ума сошла, — только и прокомментировала Астрид, хлопнув себя ладонью по лицу, да отрицательно покачала головой, словно тем самым показывая всю безнадежность этой ситуации. — Знаешь же, что это опасно. Что, если на нас нападут драконы? А если примут тебя за еду?

— Думаешь, я вкусная? — наклонив голову в бок, поинтересовалась Адела. — Если меня и примут за еду, то пропадет главная ошибка и позор всех Хофферсонов. Разве ты не будешь радоваться, когда я умру?

— Да как тебе в голову это пришло?! — довольно громко возмутилась ее сестра, хватая девчонку за запястье. — Думаешь, сможешь так просто отделаться? Да ты просто идиотка. Раз о себе не думаешь, то пожалей хотя бы матушку или отца.

— Викинги нуждаются в чьей-то жалости? Разве их не оскорбит подобное поведение? — отстраненно спросила Адела, но после легонько улыбнулась, опустив взгляд на ее руку. — За ручки решила подержаться? Как-то не в твоем характере. Кстати, а сама-то ты чем занимаешься в такое время?

— Не твое дело, — хмурясь, сразу же ответила Астрид, отпуская ее руку.

— Только не говори, что… ты ходила на свидание? И как оно? Парень еще жив?

— О Боги, дайте сил мне вытерпеть эту мерзавку… — устало проговорила валькирия, уже и не зная, есть ли вообще предел у ее глупости. То есть… мальчики? Серьезно? Как ей вообще в голову пришло, что что-то подобное может быть интересно Астрид?

Все должно было закончиться тем, что девушка бы просто задержала Астрид, а потом, через какое-то время, отпустила ее с миром, притворившись, что сама просто очень сильно хочет спать. Девушка созналась ей в том, что встречалась с Иккингом, мастерица же, состроив удивленное выражение лица, тут же перевернула слово «встречалась» против старшей сестры, от чего последняя, наверное, просто побагровела от злости. Увы, но в темноте этого Адела увидеть не могла, а потому только предположила, что это было так.

Она лишь сказала, что, вероятнее всего, Карасик просто снова допоздна застрял в кузне у Плеваки, да потом собрался уже идти домой. Сделала вид, что в этом вовсе нет чего-то необычного и, вообще, она довольно часто замечает свет ночью в кузне, а Астрид, что внимательно следила чуть ли не за каждым ее действием, была вынуждена только смириться.

— И все же, в каких ты отношениях с этим неудачником? — уперев руки в боки, поинтересовалась выскочка, коей прямо сейчас Аделе хотелось только указать на ее место. Но повторять свои слова она не хочет. Все-таки, откуда ей знать о том, что этот парень оседлал ночную фурию, сделал дракону закрылок и теперь покоряет небеса?

— А что, уже ревнуешь? — мастерица нахально улыбнулась, гордо задрав голову, да после посмотрела на сестру так, словно она — еще совсем маленькая девочка, коей просто не хватало внимания к себе.

— Я серьезно. Мне бы не хотелось думать о том, что когда-нибудь мы станем родственниками, — ее прямо-таки передернуло от одной мысли о том, что Иккинг мог присоединиться к их семье. Точнее, Адела бы присоединилась к нему. И в Карасиках не было ничего плохого, но сын Стоика…

— Тогда… как насчет такого ответа? У нас особенные отношения, — приблизившись к сестре, с хитрым прищуром ответила девушка, да после звонко засмеялась, когда, кажется, одной фразой она смогла не только стереть глупые мысли в порошок, но и выбить весь воздух из ее легких, из-за чего старшая Хофферсон закашлялась, постучав себя по груди. — О, Боги! Твое лицо было незабываемо!

— Так ты пошутила?.. — нервный смешок вырвался у нее сам собой, а после она нахмурилась, положив свою руку на ее плечо. — Пошутила же?

— Мм… не знаю даже, — намеренно ответила она неоднозначно, чувствуя, как натягиваются ниточки терпения, и собеседница едва ли себя сдерживала, чтобы только не взорваться. — Как думаешь, как я могу относиться к своему единомышленнику?

— Хочешь сказать, что Иккинг — такой же повернутый на идеях псих? Нет, это ожидаемо и вполне объясняет, почему ты им заинтересовалась. И все же?..

— Он гораздо лучше меня, — опустив голову, с легкой улыбкой и даже некой нежностью произнесла Адела, вспоминая, как еще когда-то он протянул ей руку и помог взобраться на дракона. — Зря ты не веришь в его силы. Потому что… я думаю, что совсем скоро он сможет тебя и обогнать.

— Что? Адела, ты головой ударилась? Мы точно про нашего Иккинга говорим? Спустись уже на землю и пойми, что общение с таким дохляком тебе ничего не даст. Единомышленник? Да у него ведь даже собственного дела нет! Он слоняется то тут, то там! И подмастерьем у Плеваки стал лишь благодаря связям, так что с него вообще можно взять?

— Я бы тебе врезала, не будь ты моей сестрой. Так как тогда насчет небольшого спора? Кому позволят убить ужасное чудовище?

— Это бред. Ты прекрасно знаешь, что я — лучший боец среди наших ровесников. Да, Сморкале получалось держать первенство в соревнованиях, но в охоте он — никто. Про близнецов и Рыбьенога мне и говорить нечего! Думаешь, кто-то из них сможет добиться такого успеха? Адела, дорогая… пока остальные только бахвалились, да болтали все о том, что завалят дракона, я трудилась в поте лица, чтобы добиться первенства. И теперь ты смеешь утверждать, что какой-то Иккинг может стать мне соперником?! — от абсурдности ей хотелось разве что смеяться.

— Ставлю свою мастерскую, — невозмутимо ответила младшая Хофферсон, пропустив ее слова мимо ушей. Все-таки о том, что ее сестра — высокомерная засранка, она знала с самого начала.

— Что?.. — по спине пробежался холодок. Астрид была настолько обескуражена ее словами, что на секунду даже засомневалась, а не стоит ли за ее спором что-то еще.

— Победишь — права на землю станут твоими. Мои труды полностью перейдут в твои руки, и ты сможешь с ними сделать, что захочешь. Хоть разрушить мастерскую по кусочкам или переделать ее под место для тренировок, — разведя руки в стороны, ответила Адела, прекрасно понимая, что даже если она и проиграет, то ничего не потеряет. Сестра заберет ее землю, но не сможет проплачивать, а младшая тем временем просто выкупит другой кусок земли, найдет местечко поближе к лесу и отстроит с чужими руками мастерскую в несколько раз лучше прежней. Но Астрид не могла знать о ее сбережениях. И потому ей должно было показаться, будто младшая поставила на кон все свое будущее. — Но у меня одно условие. Я не хочу, чтобы ты кому-либо рассказывала об этом споре, — ведь догадаться о ее плане не было невозможно. — Ну, я поставила все. Что равноценного выкинешь в противовес?

— А это «что-то»… существует вообще? Ты готова отвернуться от дела только ради какого-то придурка?

— Хочу лишь преподать тебе урок. Тебя не устраивает ставка? Хочешь что-то еще? Учти, что тебе придется поставить что-то равноценное или нечто в моих интересах, что для тебя будет еще сложнее.

— Не надо. Если не справляешься со своим делом сама, то могла отдать его мне и без всяких споров, — с насмешкой ответила Астрид. — Но что же интересного я могу поставить?

— Как насчет твоего будущего? — воительница изогнула бровь, не понимая, что под этим она имеет ввиду. — Ну, ты все-таки землей не владеешь, а оружие меня не интересует.

— То есть в обмен на какую-то землю ты предлагаешь мне лишиться жизни? Настолько высоко ты ценишь свое дело? — холодно поинтересовалась сестра, и Адела только поняла, что, видно, выразилась некорректно.

— Ну как ты могла так про меня подумать? Астрид, даже если бы я тебя вдруг начала ненавидеть, то ни за что бы не пожелала твоей смерти. Как минимум, потому что я не такой человек и ты моя сестра, — тем более, на место главы Хофферсонов она не рвалась, да и не хотела потом за нее отчитываться перед всеми родными. — Ты немного неверно меня поняла. Моя цель — не твое убийство, а только урок. Мне не нравится, что ты смотришь свысока на моего друга. Недооцененный противник может в любой момент выкинуть козырь и свергнуть сильнейшего с его законного места.

— Так что ты имела ввиду под моим будущем?

— Я просто хочу, чтобы ты сделала для меня несколько глупостей. Они никак не опозорят тебя, если будешь осторожна, но очень помогут в твоих великих начинаниях. Только… учти, что с ними ты не станешь драконоборцем. Поэтому тренируйся усерднее, сестренка.

— То есть, мы обе поставим на кон будущее? Идет. Я в деле, какую бы глупость ты потом не выкинула, — и Астрид грубо пожала ее ладонь. — Но учти, что я буду следить, чтобы все было честно. И если ты что-то выкинешь… — она провела большим пальцем у своей шеи, намекая тем самым на то, что сама лично прибьет ее, если Адела вдруг решит сыграть не по правилам.

— На том и порешили, — девушка чуть помассировала свою ладошку, которую еще пару секунд назад сжала Астрид с такой силой, словно собиралась ей ее сломать. Очень больно. — Мм… как спать-то уже хочется, — она потянулась и сладко зевнула, прикрыв нижнюю часть рукой. — Пора бы уже расходиться, ты так не думаешь? Будет плохо, если нас поймает кто-то из сторожил или мы обе не выспимся и будем завтра овощами. Хотя, может, я так смогу даже уровнять наши шансы. Погуляем еще?

— Да не дождешься! Я в любом случае собиралась уже домой, — сразу же ответила девушка с таким видом, словно то было слишком очевидно. — А что касается тебя… — она сделала небольшую паузу, да после чуть улыбнулась, от чего Адела, в свою очередь, сильно удивилась, когда не увидела в ней спеси или того же раздражения. — Если вдруг каким-то образом тебе удастся меня победить, я… правда, постараюсь, чтобы понять и вернуть тебя в семью, — мастерица ушла из родного дома еще в детстве, а родители, что, видимо, не хотели ее переезда, обиделись на нее, не понимая, почему Адела не могла жить с ними, а работать, к примеру, там. — Доброй ночи, сестренка, — Астрид обняла ее, а младшая сестра, что лишь положила свою ладошку ей на спину, чувствовала, как ноги становились ватными и держаться стало просто невыносимо тяжело.

«Держись. Держись, держись, держись, черт тебя подери!» — мысленно ругалась она, пытаясь привести саму себя обратно в чувства. Жест был слишком неожиданным, но до безумия приятным и Адела поняла, насколько же сильно соскучилась по старой доброй старшей сестре, что всегда заступалась за нее, сколько она себя помнила. Гоняла ее и верила в малышку вплоть до самого последнего момента… момента, когда та впервые назвала ее ничтожеством и попросила не выходить из дома.

— И тебе… доброй, — неловко и очень тихо ответила Адела, заправляя выбившуюся прядь за ушко, когда воительница отстранилась с победной улыбкой. — Будь осторожней по дороге.

— Это скорее тебе надо говорить. Ты ж у нас капуша, что даже щит удержать не может, а не я.

— Я разрабатываю чертежи нового оружия. Если… тебе вдруг станет интересно, я бы хотела, чтобы ты навестила меня в мастерской. Когда будет время, — отведя взгляд в сторону, шепотом произнесла Адела.

— О как, значит, приглашаешь к себе?

— Будешь мне хамить — и с такой же уверенностью окажешься потом за дверью, — с той же нахальной улыбкой ответила младшая Хоффферсон.

Секунда тишины, сестры, что некоторое время смотрели друг на друга с вызовом, вместе засмеялись, понимая, насколько же их перепалки порой были глупыми. Детские обиды, попытки что-то объяснить и доказать… им редко когда удавалось разговаривать на одной волне, ведь в то время, как Астрид волновало одно, Аделу беспокоило совсем другое. Их мнения всегда были различны и если старшая предпочитала искоренять проблему на корню, то младшая искала в ней некую выгоду и не спешила переходить к действиям.

Они попрощались. Астрид ушла в сторону дома, а Адела, проводив ее взглядом, все же направилась к кузне, где, по идее, ее должен был дожидаться Карасик. Только не успела она пройти и половину пути, как нечто налетело на нее с огромной скоростью, схватило лапами за руки и утянуло вверх, высоко-высоко в небо. Младшая Хофферсон с испугу закричала, когда земля уже не то, что пропала из-под ног, но и вообще находилась теперь в огромном расстоянии от нее, от чего вырываться просто не имело смысла. Если это нечто ее уронит, то девушка просто разобьется.

— Беззубик, ты поймал ее? — парень наклонился, а мастерица, только подняв голову, встретилась с опущенной мордочкой Беззубика и его широкой улыбкой, от которой сама она только засмеялась, да после искренне и солнечно улыбнулась ему в ответ.

— Иккинг! Ну что это такое? Мы ведь договаривались!

— Прости-прости. Просто подумал, что так будет быстрее, — дракон приземлился у верхушки сосны и Адела, перепугавшись из-за того, что сама не могла даже вскарабкаться вверх, воспользовалась помощью друга, что протянул ей руку, да после дернул довольно резко на себя, благодаря чему она смогла взобраться.

— Завтра с утра на арену, ты же не забыл? — она обняла его со спины, но решила все-таки напомнить, пускай и желание полетать было настолько велико, что ей вовсе не хотелось возвращаться прямо сейчас в мастерскую.

— Да-а, думаю, никто не удивится, если мы опозоримся чуть больше, чем обычно, — с улыбкой ответил Иккинг. — Кстати, ты знала, что драконы от чего-то боятся угрей?

— Беззубик угрей боится? Да ладно, малыш… — Адела обратилась уже к рептилии, чуть погладив ее, когда та только взмыла в воздух. — Ну что ж ты так? — если сначала зрачки его сузились лишь от одного знакомого звука «угрей», когда братец-человек достал из корзины ненавистное ему рыбу, то потом лишь жалобно проурчал что-то на своем, словно пытаясь поделиться с ней всем, что он думает по поводу этих мерзких созданий, которых он страшился наверное сильнее смерти. — Бедолага. Ну, теперь мы оба будем знать, что точно никогда не войдет в твой рацион. Как думаешь, а все они боятся угрей или только ночные фурии?

— Завтра и проверим, — навеселе только и ответил Иккинг. — А сейчас… я бы хотел тебе показать кое-что. Держись крепче! — на этой фразе она прижалась к нему сильнее и Карасик, что сам того не ожидал, как она воспримет его слова, смущенно улыбнулся, тихо попросив брата ускориться, дабы продемонстрировать очередной трюк, которому он научился вместе с этим драконом.

«Ведро слишком тяжелое… такое же, как мои веки. Какая муха укусила меня встретить чертов рассвет в небе?» — они облетели весь остров, да после долго еще болтали в ущелье, расположившись у костра, разведенного Беззубиком. Говорили о мечтах, о том, как бы изменился мир, узнай люди о том, что драконы… вовсе не такие, какими они их сами видели. Как бы изменились хулиганы после перемирия с рептилиями? Что бы стало с деревней? Как бы отреагировал его отец тогда на то, что Иккинг сдружился с ночной фурией? Драконы и хулиганы, хулиганы на драконах… разве от того бы не возросла военная мощь их деревни? По крайней мере, эту идею высказала Адела, когда речь зашла случайно о берсерках и обезумевшем наследнике, что прямо-таки грезил о том, чтобы оказаться во главе всего. Настолько, что, казалось, мог хоть отца своего убить, хоть и всех его людей вместе с ним заодно, лишь бы только добиться своей цели.

— Адела, соберись! — крикнул ей кто-то на заднем плане за всем этим дымом и девушка, что клевала носом, только сейчас заметила перед собой мордашку дракона.

— Адела! — а вот и послышался голос ее сестры. Девушка моргает несколько раз и только затем понимает… вокруг нее уже распылили зеленый газ. Одна искра и все вокруг подорвется к чертям вместе с ней. Опасно.

— Зубастый, ты же не собираешься сейчас открывать пасть? — она вытянула ладошку. Старается смотреть не в глаза, а чуть ниже, на выпирающие острые клыки. Тот не понимает, что человечишка задумала и вопросительно смотрит на другую голову, что точно так же оставалась в полном недоумении. Урурукающая дискуссия двух голов, она, наблюдая за ними, представляет, что бы было, научись драконы говорить, да вставляла в голове фразы, которые сейчас больше всего подходили под ситуацию.

— Брат, что эта сошка вытворяет? Может, все же подорвать ее?

— Да погоди, давай посмотрим, что дальше будет.

— Может, она просто больная?

— Да вроде бы наоборот, гляди, воду экономит.

От представленного она сама же прыснула со смеху, понимая, что остальные давно вылетели, а девушка, что держала ведро пару минут назад дрожащей рукой, просто опустила его. Все равно вылить на нужную голову не сможет, пусть и знала, в какую нужно было целиться.

— Ну… ладно, вы тут решайте, а я пойду, хорошо? — девушка ступает назад. — Куда-нибудь. Вы классные ребята, было приятно с вами иметь дело, но… — она замерла, когда одна из голов склонилась к ней со злым прищуром. Адела взяла с него пример, смирив дракона уничтожительным взглядом. — Место свое забыл, гаденыш? Ты на кого рычать сейчас посмел? — огрызнулась и шикнула, как на провинившегося ребенка. От чего-то в этот самый момент она вспомнила Беззубика, что перепугался и начал заталкивать все упавшие предметы под стол в попытке спрятать все улики. — Нарываешься, да? Думаешь, мамочка оценит твое поведение, когда узнает? А ты? Чего глазеешь? Врежь ему хорошенько, чтобы не шипел. Тоже получить захотел? — вместо того, чтобы действовать по плану и отступать, она сама не заметила, как разозлилась и начала отчитывать дракона, что был куда больше того же самого Беззубика. — Ну-ка живо отступили. Оба, — ледяной взгляд голубых глаз заставляет головы переплестись друг с другом в страхе и те сделали несколько неуклюжих шажков назад. — Совсем страх потеряли. Да я не только шкуру с вас сдеру, но и пояса из нее сделаю! А-а… к черту вас. Только настроение испортили, — она повернулась к ним спиной и собралась уходить из зоны поражения, как одна из голов зло посмотрела на ту, что струсила, и дракон все же выпустил пару искр из пасти…

«Ложись!», «Что это было?!», «Ты с ума сошла?!», «Она живая?!», «Иккинг!», — крики перемешались, из-за взрыва девушка не успела осознать, что произошло. Удар головой об каменистую поверхность, она жмурится из-за боли, но, открывая глаза, видит перед собой лицо друга. Оба перепачканные в саже, запах гари смешался с газом, от которого буквально кружилась голова. Карасик, прикрывший ее от взрыва и поваливший вниз, когда газ вздымался вверх, чувствовал себя никак не лучше.

— Иккинг?.. — совсем тихо прошептала она, смотря на него перепуганными глазами. — Т-Ты что делаешь? Совсем с ума сошел? Зачем?..

— Тебя хотел спросить, — он хмурится. По взгляду было видно, насколько же велико было его недовольство. Сам едва держался, чтобы не обругать ее по всем фронтам, но то было просто не в его характере. Адела касается его щеки своей ладошкой, тихо благодаря его за помощь, а он опускает взгляд. На губы, затем живо ниже и довольно резко поспешил подняться, когда в голову закрались неприличные мысли. — Если не хочешь, чтобы я влезал, то не поступай так необдуманно, Адела. И завершай дело до конца, — и все-таки, он беспокоился. Кинулся к подруге сразу, да не успел осадить дракона, из-за чего взрыв все-таки случился. Более того, тот явно почуял его приближение и попытался сделать все быстрее, из-за чего все вышло именно так. С другой стороны, кто знает, что бы стало, не успей он ее опрокинуть? Волна огня пронеслась буквально над их головами. От шума на секунду те потерялись в пространстве и все крики просто перемешались, от чего оба не среагировали на них сразу.

— Тогда я обязательно проверну что-то подобное еще раз, — девушка нахально улыбнулась, чуть приподнимаясь, но голова все равно болела так, что казалось, словно она просто раскалывалась на части. Ей, определенно, следовало сходить к Готти, чтобы получить осмотр, какую-нибудь противную бурду в качестве лекарства и, быть может… хорошее снотворное? Выспаться бы ей не помешало.

Вдвоем они загнали дракона в клетку. Адела испугала рептилию настолько, что та была готова принять свою смерть от безоружной слабой девушки, а Иккинг, что подкинул дракону угря, дабы тот даже не подумал вытворить что-то плохое, да снова попытаться кого-то подорвать, мысленно подметил про себя, что, кажется, этой рыбы боятся все драконы без каких-либо исключений. Или, по крайней мере, большинство тех, что обитали конкретно в их краях.

Кто-то позади выронил ведро. Ребята вылупились на них, словно на что-то инородное, и Карасик, видно, осознав, в чем дело, сразу же растерялся, да поспешил закрыть клетку. Из-за волнения это получилось не с первого раза, он перевел взгляд на Аделу, но та просто сделала вид, что вообще не при делах, а парень не придумал ничего лучше, как…

— Что ж, это все? Ну, это… как бы, ее идея. У меня дела тут появились… я пошел!

— Стоп, что? Иккинг! — но не успела она смотаться и последовать его примеру, как на нее налетели ребята, расспрашивая о том, что это только было. — Да не при чем я! Это его план! Просто заметили в деревне, как дракон угря перепугался! Из-за него пристеголов нас и не тронул! — в спешке попыталась она оправдаться, когда буквально уперлась в массивные двери за собой.

— Да? Я слышал, что они не питаются угрями, но никто и подумать не мог о том, что они их просто боятся! А это действует только на пристеголова или на всех драконов в целом? — Рыбьеног воодушевился больше остальных, внимательно вслушиваясь в ее ответы.

— Спроси у Иккинга. Это его план, а не мой, — неловко ответила она, не желая раскрывать всей правды. С одной стороны, она легко могла поделиться информацией, что, как минимум, на два типа драконов это распространяется, но… надо ли ей это сейчас? А если потом все тупо с угрями придут на арену? — Я не думаю, что это относится ко всем видам. И испугался тогда именно пристеголов, — соврала она. При том, если подумать, весьма очевидно, учитывая то, что они хватают рыбу бочками, а от того навряд ли бы пристеголов заметил там одного единственного угря.

«Простите, ребят. Но я сделаю все, чтобы выиграть этот спор», — подумала Адела, когда перевела взгляд на потрясенную сестрицу. Злую из-за поражения, обеспокоенную и, в то же время, настороженную из-за того, что, кажется… начала понимать, что победить так просто у нее не выйдет.

* * *

Девушка находит его на том же самом месте. У вороньего мыса, где в густой траве сейчас валялся и кайфовал во всю Беззубик, переворачиваясь то на спину, то на живот и растягиваясь так, словно сейчас он получал незримое удовольствие. Сначала Адела даже не поняла, что происходит, и подумала, что Иккинг что-то ему дал, но когда узнала, что все дело в этой траве, то только засмеялась.

— Не думал, что ты сегодня придешь, — честно признался Карасик, неловко улыбнувшись.

— Как же так? Не ждал меня? — она притворно расстроилась, а парень, посмотрев на нее хитрыми глазами, вдруг развел руки в стороны, от чего девушка слабо пихнула его в бок, а он же засмеялся.

— Нет же, почему? Беззубик всегда рад тебя видеть, — с искренней улыбкой ответил Иккинг, на что мастерица лишь неловко улыбнулась, присаживаясь ряжом с ним в траву.

— А ты? — тише спросила она, поднимая взгляд на друга, что еще когда-то бросил ее на произвол судьбы с будущими драконоборцами.

— И… я? — будто спрашивая, неловко ответил парень. Чувствует себя крайне странно, словно мысленно приравнивая эти слова к признанию в любви. — Прости, что оставил тебя с ребятами.

— И за то, что скинул на меня свой план?

— И за это тоже, — согласился он, утвердительно кивнув на ее вопрос. — Они, наверное, засыпали тебя вопросами?

— Вроде того. Рассказала, что мы как-то заметили двухголовую рептилию, что пятилась назад от угря. И ты решил проверить, боится ли пристеголов их на самом деле. И благодаря рыбе дракон не стал нас трогать. Может, знакомый запах спугнул или что-то вроде… о том, что это может и на остальных драконов действовать, я не сказала.

— Иногда мне кажется, что ты словно заранее подготавливаешь все возможные ответы, — тише признался Карасик. — Спасибо.

— Это тебе спасибо, Иккинг. Спасибо, что спас мне жизнь, — она накрыла его руку своей и снова улыбнулась. — Боюсь представить, что бы со мной было, если бы не ты.

— Слышал, тебе стало плохо после тренировки? Болит еще? — поинтересовался он, взволнованно посмотрев на свою подругу.

— О, да пустяки. Готти хорошо обо мне позаботилась. Никогда больше не стану пить ее травянистую бурду, — Адела скривилась так, словно съела что-то кислое, прямо как ребенок, а парень не сдержал тихого смешка, прекрасно понимая, о чем конкретно она говорит.

— Ты это и в детстве говорила. Помнишь? Когда простудилась, — он чуть пощекотал ее ладонь, от чего девушка чуть одернула ее, да после попыталась проделать то же самое, но он просто перехватил ее пальцы своими.

— Мы тогда наткнулись на следы якобы тролля, и я провалилась глубоко под снег. Если бы не твоя помощь, я бы никогда не выбралась.

— И после этого мне еще говорили, что это я был проблемным ребенком.

— Ну, до катастроф твоего масштаба мне еще слишком далеко, — со смехом ответила Адела, вспоминая все жалобы жителей, когда этот парень одним неловким действием мог разрушить чуть ли не всю деревню.

— Ой, да ладно! То была просто случайность!

— Случайность на постоянной основе? — весело подметила она, снова попадая прямо в точку.

— То есть, теперь еще и ты будешь попрекать меня за это? — возмутился Иккинг, что было от части даже наигранно, потому что всерьез на нее обижаться он не мог.

— Всю твою жизнь, мой дорогой Икки, — со смехом только и ответила младшая Хофферсон, на что парень лишь опустил взгляд с улыбкой до ушей. Смущенный, взволнованный и, в то же время, счастливый из-за того, что рядом с ним сейчас находился действительно понимающий его человек.

— Смотри, не пожалей потом еще о своих словах, — тише только и ответил он, переводя взгляд на дракона, что лежал возле них и тихо урчал, когда Адела гладила его по голове.

Солнце грело кожу, а Беззубик растекался в удовольствии и даже не видел смысла в том, чтобы открывать глаза. Он знал, что находился в полной безопасности. Знал, что эти люди не причинят ему вреда и будут рядом даже несмотря на то, что он теперь не может летать самостоятельно. Человек, что еще когда-то наставил на него холодный металл, освободил его и подарил возможность летать, в то время как другая остановила кровь и обрабатывала ему раны. Эти двое очень странные и совсем не походят на викингов, от чего Беззубик и принял их за своих, ведь он, своего рода, точно такой же изгой в огромной стае. Он разрушал селение людей, потому что они, по сути, делали то же самое, и старался стать своим там, где драконы смотрели на него косо и не понимали, что тот среди них забыл. Маленькое черненькое пятнышко, что просто увязалось за всеми, но смотрело лишь на могучие крылья впереди. Крылья дракона, что защитил его однажды, когда тот был еще маленьким детенышем.

— Никогда не пожалею. Кстати, чего ты испугался на арене? — тем не менее, Адела подняла ту тему, прекрасно понимая, что если Иккинг и дальше будет все сбагривать на нее, то ей придется очень и очень тяжело выиграть спор. — Ну… то есть, ты сказал, что это моя идея. Но ведь это не так. Да и… разве это не шанс показать викингам, что можно по-другому?

— Если бы все было так просто, — парень грустно улыбнулся, зная, что именно она имела ввиду, но вот согласиться на подобное было тяжело. — Думаешь, им понравится, если я всех драконов без боя в клетку прогоню?

— Думаю, что тогда ты будешь чертовски круто выглядеть в их глазах, — наклонив голову к его плечу, только и ответила Адела. — Как и в моих, — намного тише созналась девушка, чуть сильнее сжав его ладошку в своей. — Если тебе интересно мое мнение… Иккинг. Это тот самый путь, которого тебе когда-то очень сильно не хватало. Хватайся за свой шанс, пока он не ушел и покажи всем, какой же ты на самом деле викинг.

— Никчемный? — в шутку поинтересовался парень, когда опустил голову на ее.

— Потрясающий, дурак.

— «Потрясающий дурак»…

— Да хватит! Ты прекрасно понял, что я имела ввиду! — вспылила Хофферсон, легонько пихнув его локтем в бок.

Дни пролетали незаметно. С раннего утра тренировки на арене, затем работа и попытки сделать большое количество одежды под размеры викингов. В последнее время нового ничего не было. Где-то подшить, залатать, выслушать соседку за другого особо буйного соседа и получить какие-нибудь пирожки за это. Вечером встретиться с Кровожадным Карасиком, в лучшем случае — дойти самой до вороньего мыса, а в худшем… хватать ее в полете стало уже чем-то вроде традиции. И как бы Адела не ругалась и не говорила, насколько это страшно, кажется, на них это совершенно не действовало. Хотя, однажды она отомстила. Пришла к Беззубику раньше парня, да сама после попросила дракона схватить Иккинга. Что ж, это вышло так внезапно, что, видимо, ее друг осознал урок и понял, от чего мастерица взвизгивала каждый раз. Но это, черт возьми, совсем не мешало ему продолжать поступать точно так же!

Очередная тренировка подошла к концу. Астрид, что хотела завалить сама громмеля, оттолкнула Карасика, попросив его не вмешиваться. Но он же, по идее, так-то, и не виноват, если дракон сам налетел на него? Секунда — и рептилия уже лежит в отключке возле его ног с высунутым языком и блаженной мордой. Навык хороших почесушек травкой дал о себе знать, но, когда парень опустил руку вниз, то это стало, своего рода, добивающим ударом, после которого дракон еще подрагивал задней лапой от удовольствия.

Иккинг обрел популярность. Все больше викингов приходило посмотреть за тем, как он разбирался с драконами, в столовой ребята в ту же секунду пересаживались к парню, считая его едва ли не новым гением, да спрашивали, в чем его секрет. Некогда немощный сын Стоика Обширного стал чуть ли не главной темой для обсуждений у взрослых, и на работе Адела довольно часто выслушивала в свой адрес: «Пора бы взять яка за рога» или «Подумай хорошенько, у него же нету пока девушки?». И мастерица, что слушала их с вымученной улыбкой, искренне не понимала, почему ее пытаются еще свести с ним. То есть… серьезно, разве обычно этим страдают не подруги матерей?

Но сегодня был по-особенному трудный день. И вместо того, чтобы выслушивать клиентов, в этот раз она навестила свою семью. Казалось бы, первый выходной за долгое время, но ощущения были такими, словно Адела сдавала некий экзамен. Дядюшка Фин, единственный человек, что был искренне рад ее появлению, налетел и обнял ее, можно сказать, еще с порога. Мама сдержанно улыбнулась, а отец нахмурился. Раз в месяц девушка старается навещать семью и показать, что не забыла еще про их существование. Остается с ночевкой, болтает о работе и о том, как планирует расширяться в дальнейшем. Они же слушают. Молчат и смотрят с такими грустными улыбками, словно она вовсе не занимается любимым делом, а ей просто больше ничего не остается.

— Адела, мы с твоим дядей… несколько обеспокоены твоим будущим, — тетушка неловко улыбнулась, оценивая взглядом хилого ребенка, что, по ее мнению, сам не знал, чего хочет от жизни. — Конечно, ты говоришь, что у тебя все хорошо, но… так ли это на самом деле?

«Ого, какое вежливое начало», — удивилась Адела, действительно не понимая, что же нашло на ее тетю, коль она общается с ней в таком тоне. Может, эль помог ей развязать язык? Или дело в чем-то ином?

— Разумеется, — девушка кивнула. — У меня нет никаких проблем.

— Но при этом ты, кажется, ходишь на уроки для драконоборцев. Неужели, ты все-таки хочешь подтянуться за своей сестрой? — встречи со всеми Хофферсонами — самые худшие из всех. Хотела бы Адела просто навещать своих родителей раз в месяц, а не всех этих людей вместе взятых.

— Будто у меня есть шансы, — прикрыв глаза, только и ответила девушка, отчетливо вспоминая то, как когда-то именно эта женщина жалела ее маму со словами о том, что все рано или поздно образуется. Либо Адела наконец займется собой, либо сама же за это и поплатится. Поплатилась ли она? Нет. А единственным человеком, кто ее поддержал, был Бесстрашный Фин, любимый дядюшка, что одинаково любил обеих своих племянниц. Что воительницу, что маленькую мастерицу… только он считал, что у Аделы был талант к шитью. И лишь ему было известно, насколько она была рада заниматься тем, что у нее прекрасно получается.

— Тебе следовало бы чаще быть дома, дорогая! — ее тяжелая рука легла на ее хрупкие плечи, и девушка чуть прогнулась в спине под напором, лишь неловко посмеявшись.

— Ну, я много работаю. Кто же еще выполнит все заказы, если не я? — с натянутой улыбкой спросила Адела. На самом деле, она не хотела приходить к ним вообще. И до сих пор придерживалась того, что лучше бы провела это время в мастерской за новыми моделями, чем… здесь. На встрече членов семьи, где все, кроме нее, были выдающимися воинами, от чего сама девушка просто считала себя лишней.

— Заказы заказами, а родственники у тебя одни. И они очень сильно обеспокоены путем, который ты для себя выбрала.

— Правильнее будет сказать, что он им, в принципе, не нравится, — она пожала плечами и грустно улыбнулась. — Я знаю, пока вы не воспринимаете меня всерьез, но… правда, зачем же зовете каждый раз? Чтобы убедиться, какое я ничтожество?

— Мы любим тебя, Адела, — девушка опускает взгляд. — Любим и очень по тебе скучаем. Ты покинула дом очень рано, и, разумеется, все очень беспокоятся. Как ты, не болеешь ли, все ли с тобой хорошо…

— Я покинула дом, потому что могу жить самостоятельно. Да и с работой так проще. Спустился и уже открыл мастерскую.

— Работа, да работа… — женщина тяжело вздохнула, когда ее племянница вновь начала делать попытки оправдать все работой. — Есть ли у тебя хоть что-то в жизни помимо работы? Друзья?

— Уроки по борьбе с драконами, рисование на ткани и… кстати, недавно я узнала, что из чешуек драконов можно делать качественную краску. Еще, возможно, когда-нибудь я хотела бы поучиться у Готти, но пока на это времени нет от слова вообще. Думаю, как добью с уроками драконоборцев, выделю время и попробую пойти к ней в подмастерье. Знания о целебных травах мне бы очень пригодились, — задумчиво проговорила Адела, после чего лишь слабо усмехнулась. — Друзья? Конечно. В отличии от сестренки, я очень общительный человек. Вся деревня — мои близкие друзья, — с долькой сарказма ответила девушка, разведя руками в стороны. Вообще, таковыми их она не считала, но это ведь уже ее личное дело, так?

— Я слышала, что ты в близких отношениях с сыном Стоика. Так ли он талантлив, как о нем говорят, на самом деле? — решила тут же она сменить тему, и девушка, чья улыбка померкла прямо-таки на глазах, сейчас смотрела на нее и не понимала, от чего всю информацию о нем пытаются вытащить именно через нее. Почему, к примеру, у того же вождя не спросят?

«А, точно. Он же отправился в далекое плавание на поиски гнезда…» — мысленно ответила младшая Хофферсон на свой вопрос. Что ж, неплохо так отделался. Хотя, если он потом придет к ней в мастерскую под видом обсуждения налогов, а сам начнет расспрашивать о сыне, то Адела точно где-нибудь повесится.

— Так придите в следующий раз посмотреть за боем. И сами во всем убедитесь, тетушка, — на самом деле, если действительно придут все родственники, то ей же это будет только на руку.

Они увидят бесполезность Астрид во всей ее красе. И даже если вдруг Иккинг согласится не вмешиваться, девушка сама намеренно влезет и не даст сестре забрать себе всю славу. Кажется, Адела уже говорила что-то о том, что та не станет драконоборцем? И не зря. Потому что лучший способ заинтересовать Астрид — это уделать ее в любимом деле. Физически Адела с ней никогда не сравнится, но вот помешать ей забрать голову ужасного чудовища она способна. Тем более, когда Карасик начал действовать и применять свои навыки в бою. Угри, почесушки, трава, солнечные зайчики… пусть то и были только трюки, но все верили и видели, как он справлялся с поставленными задачами. Надо вернуть непослушную рептилию в клетку? Он это устроит за пару минут без каких-либо проблем. Одержать победу? Но для этого ведь совсем не обязательно их убивать. У драконов полным-полно особо чувствительных мест, после которых они сами отключаются или не хотят больше сражаться.

— Я буду очень рада, если вы придете поддержать меня. Постараюсь не ударить в грязь лицом! — и она улыбнулась так очаровательно, словно, действительно, не будет против, если эта женщина придет посмотреть. Только Адела понимала, что если согласится она, то за ней пойдут и все остальные.

— Похоже, тебе действительно понравились уроки для драконоборцев?

— Ну, я ведь тоже викинг, как-никак, — младшая Хофферсон согласно кивнула. — А так же ваша драгоценная племяшка и поклонница.

— Моя? — поразилась тетя, действительно не ожидая услышать таких слов от маленькой хилячки.

— Как вы треснули ужасному чудовищу по морде тут на днях… — в глазах мясистой женщины мелькнула гордость, и та улыбнулась, похлопав мастерицу по спине.

— О как! Ну, не боись, мы и тебя всему научим! Как закончишь с уроками, обязательно навещай меня! Обучу тебя таким приемчикам, какие твоей сестренке даже не показывала! — и она громко засмеялась. — Подумать только. А я-то считала, что с тобой еще что-то не так. А ты вон у нас какая! Конечно, я приду посмотреть на бой. Будь уверена, поддержка родственников тебе будет обеспечена. Уж я позабочусь о том, чтобы они притащили свои задницы к арене!

— Правда? И дядюшка Фин тоже? — обрадовалась Адела, мысленно подмечая, что надо бы все-таки как-нибудь к ней наведаться.

— Ох… сама знаешь, у него все туго с репутацией после того дракона… — но заметив, как племянница грустно выдыхает и отводит взгляд в сторону, воительница растрепала ей все волосы. — Да не вешай нос! Лучше скажи, есть ли что-то, что не будет по силам твоей любимой тетушке?

— Не думаю, что что-то такое существует вообще, — несмотря на то, что девушке очень не нравилось, когда ей так грубо портили прическу, Адела сделала вид, что все в порядке. Но в голове при этом возник целый список того, с чем бы не справилась эта горделивая особа… — Тетя, а можно вас попросить о кое-чем? Только вас…

— Не тяни! Говори, не стесняйся. Что такое? Подыскать для тебя подходящее оружие? Или же сестрица как-то достает?

— А? Нет, мы с Астрид очень даже неплохо общаемся. И поэтому… можно, ваш приход с родственниками останется между нами? Уверена, она очень обрадуется, когда узнает, что нас решила поддержать семья.

Пожелав всем спокойной ночи, Адела зашла в свою старую комнату и поняла, насколько сильно не хотела сюда возвращаться. Тот самый огромный потертый подоконник, который она использовала вместо стола, ее старые рисунки, развешенные по стене и кровать с тонюсеньким пледом и самодельной мягкой игрушкой барашка, которую младшая Хофферсон создала еще будучи ребенком, которого жалели чуть ли не с рождения. Бросали свои сочувственные взгляды, когда она не могла поднять слишком тяжелый для нее металлический щит, едкие насмешки, когда девочка падала и только разбивала коленки во время тренировок. В то время, как Астрид делала успехи, Адела занималась в точности обратным. Была шутом и маленьким ничтожеством, что только позорило их великий род.

«Я больше не хочу сюда возвращаться…» — она провела рукой по подоконнику, да после посмотрела на свою ладонь. Ни пылинки. В ее комнате прибирались. И, похоже, не только перед ее приходом. Вообще, то было довольно странно, учитывая то, что викингам не было никакого дела до гигиены или же чистоты в доме, учитывая то, что тот в любой момент мог подвергнуться атаке драконов. Вообще, хижины в деревне все были новыми в силу того, что постоянно либо страдали от многочисленных пожаров в деревне, либо от самих рептилий, что могли запросто как продавить крышу, так и разнести дом к чертям. Так ночная фурия когда-то целилась по факелам и высоким пристройкам, а те же, падая, наносили куда больший ущерб, чем те же драконы, что воровали у них скот и рыбу.

Девушка садится на твердую кровать и понимает, что не хочет еще спать. Желание уйти возросло неоднократно, ведь у себя ей было в разы комфортнее, нежели здесь. По крайней мере, Адела сделала все возможное для того, чтобы в мастерской было уютно. Диванчик на нижнем этаже, огромный гладкий раскройный стол, все ткани и нитки были расположены так, что глазам было приятно смотреть на всю ту красоту. На ее маленькую сокровищницу, что могла как копиться и валяться месяцами, так и израсходоваться меньше, чем за несколько недель. Вместо кровати у нее плетенный сетчатый гамак с мехами и огромным одеялом, в коем можно было завернуться полностью с ног до головы. В принципе, из-за того, что жила девушка на чердаке, она полностью переделала жилую комнату на свой вкус и цвет, да разукрашивала ее временами, когда появлялось настроение. Брала краску, да водила кистью по гладкому дереву, делая различные яркие узоры, похожие чем-то на окрасы драконов.

«Мне не показалось?» — слышит тихий стук у окна и отвлекается от мыслей о своей уютной коморке, кою начала обустраивать сразу же, как только появились только деньги.

Девушка подходит к окну и выглядывает из него, встречаясь глазами с «ночным жителем» в лице Кровожадного Карасика. Непонимание смешалось с мыслями о том, что его может кто-то заметить, и она переволновалась, открывая деревянные створки шире, чтобы была возможность через них пролезть.

— Иккинг, что ты делаешь? Это же семейный дом Хофферсонов. Я говорила, что отсюда пути нет, — шепотом было начала она, мысленно молясь всем Богам только о том, чтобы их никто не увидел сейчас вместе, так еще и под окнами ее старой комнаты.

— Как видишь, я его нашел, — он протянул ей руку. Она нервно усмехнулась, посмотрев вниз, да прикинула, как прямо сейчас он сможет лицезреть ее неуклюжесть во всей красе. Вот, Адела пересаживается на самый край и берет его за руку. Неуверенно опускает взгляд с его лица на землю и думает о том, как бы ей не навернуться, да отталкивается руками, готовясь себе что-то вывихнуть. Но благодаря поддержке Карасика, все оказалось не так критично. Она действительно спрыгнула вниз, он, придержав ее второй рукой за талию, не дал ей упасть самым неестественным образом, на что была способна только эта мастерица и… девушка просто тихо вздохнула, радуясь тому, что все получилось.

— Идем. И быстро. Ничего не случится, если нас заметит Астрид или тетя, но вот дядюшка… — она качнула головой в отрицательном жесте, представляя, как ее вечный защитник перед семьей отреагирует на то, что какой-то пацаненок посягнул на его племяшку и явился к ней на ночь глядя. Там на одной булаве дело точно не закончится…

* * *

Мастерица вскочила, как ошпаренная, изумленно оглядываясь по сторонам, когда, казалось бы, еще недавно собиралась свалить из дома. Так еще и с Иккингом… сон? И что он означает? Почему ей вдруг снится, как за ней поздно ночью приходит друг и помогает ей сбежать?

«Белиберда какая-то», — нахмурившись, только и подумала девушка, когда чувствовала себя настолько вяло и убито, что не хотелось не то, что идти куда-то, а даже просто вставать. Морально сил не хватало, веки тяжелели, а сама она думала лишь о том, что надо подниматься и идти в очередной бой с сестрой. Если она сегодня пропустит тренировку, то это только выйдет ей же боком.

— Почему после бессонной ночи я чувствую себя лучше, чем когда просыпаюсь в такую рань? — шепотом спросила она в пустоту.

— Потому что ты уставший безумец без нормального графика работы, — девушка, сидевшая на подоконнике, крутила в руке подаренный некогда дядюшкой топор и рассматривала его расписную рукоять.

— Спасибо, Астрид. А у тебя, как погляжу, появилась новая игрушка? — безразлично спросила мастерица, уже и не став интересоваться, что эта нежелательная особа забыла в ее комнате. Все-таки, так было всегда. Старшей сестре не нужно какое-то особенное разрешение, чтобы пройти туда, куда ей надо, или же сунуть нос не в свои дела. — Решила испытать ее на мне?

— Не начинай. Родители сказали, чтобы мы пошли вместе. Ведь сегодня такой особенный день… — она поставила топор, да сложила руки вместе и похлопала ресницами. Саму же чуть не стошнило от своего притворства, а Адела, кажется, осознав, что ту просто попросили ее разбудить, еле заметно улыбнулась.

— День, когда твоя судьба ляжет в мои руки? — и, тем не менее, она поднялась. — О, Боги… нет, мне правда нужен нормальный выходной. На недельку-другую.

— Может… завтрак?

— Только если не твоего приготовления, — моментально ответила Адела, до сих пор вспоминая случай, когда Астрид на полном серьезе едва не спалила хижину, просто пытаясь сварить яйца. Как у нее так получилось и что конкретно она натворила — до сих пор осталось загадкой человечества, ведь спрашивать никто не стал. А почему? Потому что мастерица еще тогда ее застукала за тем, как та начала рассказывать про жуткую жуть, что попыталась утащить их рыбу. — А так, обойдусь. Не хочу, правда.

— На самом деле, у меня есть разговор к тебе. Поэтому… будет лучше, если ты поешь.

— Разговор какого плана? Хочешь вытащить из меня какую-то информацию?

— Я знаю, что таится за победами Иккинга, — со всей серьезностью ответила старшая Хофферсон, наблюдая за выражением лица сестры. — Думала, не догадаюсь?

«Врет», — слово моментально появилось в ее голове, когда Астрид было только начала эту тему. Она бы просто не смогла отреагировать так спокойно на дракона. А значит, сейчас либо хочет подтвердить какие-то свои догадки, либо же увидеть ее реакцию.

— Упорство и огромный потенциал? — с усмешкой спросила Адела.

— Не придуривайся. Ты же ему в чем-то помогаешь, верно? Я не поверю в ту же чушь, что и другие викинги. Вы не просто парочка каких-то голубков. Вас кто-то обучает же в лесу, я права? Кто он?

«Сама себя сдала», — мастерица улыбнулась, когда прямо-таки видела ее интерес и как тесно тот переплетался с раздражением. Астрид противно было осознавать поражение, но ей нужны были хоть какие-то логические объяснения тому, почему какой-то неудачник всегда находится на шаг впереди нее.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Во-первых, никто и не говорил, что мы встречаемся в лесу. Тебе самой не кажется это странным? Если бы я захотела встретиться с парнем без лишних глаз, то выбрала бы куда более безопасное место для разговора. К примеру, пляж. Там довольно тихо и очень даже симпатично по вечерам. Да и на зверей диких не наткнешься. А во-вторых… ты серьезно полагаешь, что у меня есть время на подобную ерунду? Астрид, у меня каждый день завал работы. Повезет, если хоть пару часиков отдохнуть смогу где-нибудь вдали от других викингов. Уж какой бы я общительной там не была, а от людей тоже устать могу, — вылила все Адела, что, к слову, и не было так-то даже ложью, но вот времяпровождение с Иккингом и Беззубиком для нее и было отдыхом. Тем самым временем, когда она могла развеяться от общества викингов, не думать совсем о мастерской и просто погрузиться в интересное и никому ранее не ведомое дело.

— Значит, вы не тренируетесь вместе?

— Если вызовешь Иккинга на поединок, я уверена, что он тебе продует точно так же, как и я, — невозмутимо ответила мастерица. — Нет, правда, мы с оружием вообще не ладим. И если он еще хоть как-то, то мне его даже держать не удобно. Топоры кидаю криво и на небольшое расстояние, щит могу держать нормально только в двух руках… какой прок с тренировок? Я скорее угроблюсь, если в добавок к работе и практике на арене начну еще где-то качаться.

— Допустим… но ты же понимаешь, что это совсем не оправдывает его победы на арене? Что же за трюки он тогда использует? Адела, я ведь понимаю, что ты замешена в этом деле, ведь… ты бы не предложила такой нелепый спор без плана.

— Если следовать твоей логике, то почему ты думаешь, что я во всем бы тебе созналась за просто так? Информация на рынке дорогого стоит. Так, для сведения. Так что… даже если бы у меня и были какие-нибудь подобные зацепки об Иккинге, то я бы не рассказала их тебе, потому что тогда бы мне пришлось предать друга и, вместе с тем, проиграть спор. Но так как никакого секрета даже нет и все твои обвинения не более, чем бред, я не вижу смысла и в том, чтобы оправдываться перед тобой сейчас, сестренка. Так что давай заканчивай с допросом, пока все вокруг не узнали, что моя сестра от зависти пришла ко мне в спальню с топором и требовала объяснений, почему она не может добиться успеха на арене.

На арене началась самая настоящая игра на выбывание, если можно было это так назвать. Драконов выпускали друг за другом, вокруг железных прутьев собралось множество викингов, кричащих одно и то же имя, а Адела, что до сих пор не могла никак проснуться, в который раз задумалась о том, зачем вообще сюда пришла, если не собиралась побеждать.

Громкий звон раздался волной по всей арене, заставляя всех вокруг замолкнуть, и девушка, что перепугалась вместе с драконами, в ту же секунду обернулась в сторону шума, где увидела всю свою родню. Родители, тетушка, Бесстрашный Фин… и еще множество знакомых лиц, с коими ей предстояло наладить отношения.

— Вперед, детка! Покажи этим драконам, где зимуют раки! — прокричала тетя громче всех, что додумалась до того, чтобы долбанут молотом по прутьям, дабы обратить на себя внимание. Мускулистая женщина опустила огромное оружие на землю, да продолжила поддерживать свою племянницу, когда мастерица этого даже не могла и ожидать. Разве она не говорила, что это должен был получиться сюрприз для Астрид? Почему она болеет только за нее?

«Кто только поймет этих воителей? По-моему, мне пора писать книгу о длинном пути от позора рода к любимчику семьи», — младшая Хофферсон неловко усмехнулась, но все же оживилась и помахала ей рукой с таким горделивым видом, словно пытаясь показать, что она не собирается сдаваться. Выкрутится наизнанку, да завоюет доверие своей семьи.

— Нет, что я делаю? — только вот когда выпустили змеевика, все ее мысли о победе растворились в тот же самый миг. Вот, она прячется за деревянной доской. Вздрагивает, когда совсем рядом оказывается Астрид, кувыркнувшаяся от одной баррикады к другой.

— Ты знала, что они придут? Признавайся! — сестра была злая. Настолько, что сначала опешила, а после была готова сгореть со стыда из-за поведения чересчур боевой тети. — Я же просила никого не приходить ко мне!

— Ну, как минимум, одна пришла и не по твою душу.

— Чем ты ее подкупить уже успела? — процедила девушка, не понимая, как тетя, что еще когда-то все твердила ей, что ее сестру не изменить и остается только смириться с ее бесполезностью, вдруг притащила все семейство с целью поддержать младшую племянницу.

— Да будет тебе известно, Астрид, миленькая внешность способна творить чудеса. Жаль, что ты ею совсем не пользуешься, — намекнув тем самым на красоту своей сестры и, в то же время, не забыв ее подколоть, ответила мастерица, чуть разведя руками. — И… слушай, по-моему, места для двоих тут маловато. Иди куда-нибудь еще.

— А что, боишься дракончика? — с издевкой спросила валькирия. — Что-то не похоже на тебя. По-моему, с пристеголовом ты была смелее.

— Сейчас ты у меня забоишься дракончика. Да так, что на всю жизнь его потом запомнишь, — холодно ответила Адела, чувствуя, как желание отомстить тесно граничит с тем, чтобы остановиться, да как-нибудь толкнуть ее, и тем самым выдать рептилии ее место положения.

— Да ладно? И как же ты это сделаешь? — в голове созрел план. Младшую словно осенило и на ее лице расцвела счастливая улыбка.

— Тебе бы лучше поскорее сдаться, — предупредила мастерица, уже воспроизводя в голове схему действий. Девушка выскакивает из укрытия, намеренно привлекая внимание дракона, да ногой пихает деревяшку, за которой скрывалась сейчас Астрид. — Упс… прости-прости! Случайно вышло!

— Ты издеваешься?!

Девушкам пришлось петлять по небольшому лабиринту в попытке оторваться от змеевика, что, словно играясь, следовал прямо за ними. Адела пользуется ситуацией, намеренно провоцирует дракона со стороны сестры, да после, когда тот шипами пригвоздил Астрид к деревянному блоку, встала с другой стороны от нее, да позвала дракона, словно какого-то попугая. Тихо поцокала для привлечения внимания, а затем — откинула куда подальше топор, что тащила за собой все это время.

— Иди сюда, красавица, — ласково подзывает к себе и опасная рептилия, видно, узнав девушку, радостно уркает и шагает на своих двоих к ней. — Умничка. Кто у нас хороший дракон, малышка? Ну, конечно же, это ты. Какая молодец. Поймала ее с первого же раза! — Адела говорила нежно и по-доброму, из-за чего по звукам змеевик не увидел в ней угрозы. Да и было бы странно, заметь он ее у человека, что уже как-то к нему приходил и давал покушать.

— Что это… все значит? — испуганно спросила Астрид, когда на ее глазах Адела прижалась щекой к морде дракона, чуть поглаживая ту по шее и подбородку.

— Я же говорила тебе, Астрид. Если хочешь жить — дам только один совет. Сдайся, по-хорошему. Пока она на тебя еще не разозлилась, — Адела отстранилась от змеевика, воспроизводя какое-то движение рукой, на что дракон громко зарычал, расправляя крылья. Вообще, они так играли на тренировке раньше, когда девушка сама попыталась передразнить ее, а рептилия, по-птичьи наклонив голову, да опустившись к ней, смотря боковым зрением, сама издала странный звук, когда человечишка начала тихо и ласково с ней разговаривать, пока не убежала. И дракон пытался ее догнать, но викинг, следивший за всем свысока, вмешался в их игру, из-за чего та была вне себя от ярости. Громкий рык, залп пламени, и та отскакивает назад, взмахивая хвостом и расправляя крылья, чтобы казаться больше и опаснее…

— Ты… я так и знала, что ты играешь не по правилам! Знала! Ты с самого начала собиралась нас предать, ведь так?

— Я играю лишь по своим правилам и на своей стороне. Подумай хорошенько, Астрид. Убивать или жить дальше? Враждовать или иметь при себе друга и превосходное оружие? Только представь, сколько это открывает перспектив и возможностей, — Адела говорила достаточно тихо, при этом продолжая играться с драконом, из-за чего все более-менее походило на бой, в котором она якобы защищала свою сестру.

— Не боишься, что об этом теперь все узнают? — Астрид только усмехнулась. — Ты сумасшедшая. Я должна была догадаться, что не так… Иккинг ведь не пользовался никаким оружием!

— Не вплетай его сюда. Он и знать не знает о споре, так что наши методы и цели несколько разнятся. Все-таки, в первую очередь, как и любой Хофферсон, я думаю о своей победе и выгоде, — девушка усмехнулась, прекрасно зная о такой весьма эгоистичной стороне ее семьи. Только если у них она проявляется через силу и успехи в военных да охотничьих делах, то у нее все уходит в построение планов, разговоры, сделки и прибыль. — Боюсь? Да нет, тебя же тогда просто посчитают сумасшедшей. Нет, если ты хочешь, чтобы вождь лично приказал тебя к мачте привязать и отправить в свободный путь — я останавливать не буду. Беги и жалуйся, коль не можешь принять верное решение сама. Только учитывай, что у меня полным-полно козырей в кармане. Один из них… — Адела поставила перед драконом щит и сделала несколько шагов назад, продолжая играться со змеевиком, что метнул по нему шипы. — Астрид, неужели ты настолько завидуешь моим успехам? Сестренка, разве я давала повод? Ну… если ты так сильно хочешь заполучить мой бизнес — я с радостью сделаю тебя своим партнером, в чем проблема? Или… неужели, тебе просто не нравится, что я начала делать успехи на арене? Я ведь… просто хотела, чтобы у нас появилось хоть что-то общее.

— Расчетливая гадина, — цыкнула девушка, лишь закатив глаза на ее двойное представление, которое ее сестра разыгрывала перед викингами и перед ней. Вот, она проныривает дракону под хвост и оказывается с другой стороны, на что последний только возмутился, отпрыгивая в сторону. — Я проиграла. Ты же расскажешь мне все после боя?

— Все? Нет уж, внедрение тебя в мой план будет постепенным. Приходи завтра к своему месту тренировок, откуда ты следила за Иккингом в последние несколько раз. Да не удивляйся так, твою слежку только мертвец не заметит в силу обстоятельств. Ох, не понимаю, как ты так быстро повелась на его славу? Уже и преследовала парня по ночам… что же мне теперь о тебе думать?

— Т-ты прекрасно знаешь, с какой целью! И она явно отличается от той, которую ты пытаешься сейчас мне предъявить! — возмутилась покрасневшая сестра под смех Аделы.

— Да-да, оправдывайся, сколько хочешь. Я знаю, что мой друг очень привлекателен, можешь не стесняться. О, так и передам ему позднее от тебя, — продолжила она издеваться над воительницей. — Пора заканчивать, малышка. Давай домой. Давай-давай-давай, — и девушка начала подгонять змеевика к клетке, что хотел только еще поиграть.

Но когда младшая загнала рептилию в клетку и заперла ее снаружи, среди викингов повисла напряженная тишина. Они не понимали, как именно это удалось мастерице, и Хофферсоны, что находились в не меньшем шоке, вскоре начали громко поздравлять свою маленькую родственницу. Тетя громко хвасталась другим, что вот этот исхудалый человечек — ее любимая племяшка. Дядя Фин горделиво улыбнулся и, сжав ладошку в кулак, поднял ее вверх, безмолвно поздравляя ее в своей манере с победой, а Адела просто некоторое время смотрела на них блестящими глазами. Только мысли о том, что они ее признали, тесно граничили с тем, что, по факту, она их всех просто обманула. Пустила пыль в глаза и даже не пыталась всерьез сражаться, просто играясь со змеевиком и бегая от него по всей арене, да привлекая внимание характерным тихим звуком, который дракон хорошо различал от других. По крайней мере, рептилия начала реагировать на него, когда узнала, что за ним ее будет ждать веселая игра с человеком, где в нее не будут метать топор или же щит, как поступило однажды похожее на нее создание.

— Так ты со мной? — Адела начала выдергивать шипы змеевика, помогая сестре освободиться.

— Спор я проиграла, так что… как минимум, не стану никому говорить и дам тебе объясниться. Я приду на место встречи. Но с оружием.

— Тебе же хуже станет. Не смей приносить с собой ничего острого. И ножи в ботинках тоже к этому относятся, — предупредила девушка, прекрасно зная, чем это могло для нее закончиться. — Что ж, из выживших, получается, остались только мы с Иккингом?

— Завтра решат, кто из вас достоин отрубить голову ужасного чудовища. Может, у меня еще даже есть шанс победить, если выберут тебя? — едко усмехнувшись, спросила ее сестра.

— Ты в любом случае ставила на себя. А я же просто притворюсь, что испугалась, и не стану ничего делать. Пусть результаты еще и не оглашены, но победа уже за мной. И главный приз я скоро получу, — с улыбкой ответила она, многозначительно посмотрев на Астрид, словно она и была ее выигрышем.

Поиски гнезда не обвенчались успехом. Викинги возвращались помятыми, с множеством ранений после сражения, да с опущенными лицами. На полуразрушенных ладьях не было практически и места, что свидетельствовало о том, что многие из них, все же, потонули. Викинги, что смогли спастись, взобрались к товарищам, и возвращались они едва ли не вплотную друг к другу. Исключительно молча и желая только одного. Прийти домой и обнять свою семью.

Стоик отрицательно качает головой на все расспросы разом. Голова гудела, у него практически не осталось сил, но он держал лицо. Шагал все так же твердо и уверенно, никому не показывая своей слабости. Мысли о том, что когда-нибудь он уйдет все же на пенсию, тут же пресеклись образом хрупкого юноши, на чьи плечи он просто не сможет возложить ответственность за всю деревню. Ну, серьезно, этот малец же прогнется под делами, начудит и Олуху придет конец, если Стоик оставит свое место.

«Дурная голова. И как ты мог только об этом подумать?» — раздраженный вздох вырвался сам собой, когда он продолжал идти в сторону дома, да возле него все ковылял его лучший друг. Единственный викинг, которому он может доверить, казалось бы, все, но в то же время лично свалить ничего. Высказаться — без проблем, поговорить об Иккинге — Плевака всегда выслушает, и он это знал. Даже подкинуть мог какой совет, если поведение мальчонки совсем его вводило в ступор.

— Поздравляем, Стоик!

«С чем?» — мысленно спросил он, но сам лишь непринужденно смотрел на собравшихся людей вокруг, что суетились все перед ним, да бросались к выжившим викингам.

— Нет больше хилого зануды!

— И печалиться не о чем! — кто-то похлопал его по плечу, и мужчина напрягся, когда воспринял это за утешающий жест. Что произошло с Иккингом за то время, пока его не было в деревне? Разве он не обучался у Плеваки? Снова атака драконов?

— По случаю вся деревня пирует! — внутри все холодеет. Вождь резко оборачивается к загадочно улыбающемуся другу, да довольно громко выдает:

— Он сгинул? — уж чего-чего, а этого его старое сердце ни за что не переживет. Нет… нет, и, еще раз, нет. Иккинг не мог так просто умереть. Хотя, да кого он обманывает?! Да он же копия своей матери! И от того было только тревожнее…

— Вроде того. Вместе с мастерицей.

— С Аделой? — мыслей было очень много, а нервы постепенно дают сбой. — Плевака? Ты что-то мне недоговариваешь? — щурится, пытаясь выманить друга на чистую воду.

— Ну… понимаешь, он ушел с утра, но кто его в этом сейчас обвинит? Такова она, жизнь знаменитости. Ему нет покоя в деревне, не дают покоя фанаты… — кузнец неопределенно пожал плечами, словно в этом не было чего-то удивительного, но вот для отца этого мальчонки информация звучала так, словно он половину жизни своего сына пропустил мимо ушей. Он же не на десять лет ушел, так откуда такие изменения? — Конец твоим отцовским тревогам пришел, Стоик. Парень-то не промах, оказался. Кто же знал, что к драконам у него свой подход? Я и с мастерицы нашей удивился. Молчала, как партизан, а сама, видимо, тренировалась тайком с твоим сыном. Хотя, кто знает, кто знает… то они за ужином осетра вместе едят, то у реки до ночи пропадают и приносят в лагерь чуть больше ведерка, — с хитрым прищуром отвечает Плевака, прямо-таки всем видом намекая на то, что на одних тренировках у тех дело не заканчивается.

— Думаешь, они… — слишком много известий за каких-то пару минут. Он так и не договорил, но суть вопроса была понятна. Глаза загораются отцовской гордостью, а сам он потирает бороду, явно задумавшись о том, что ему следует узнать обо всем лично.

— А, да полдеревни только об этом и говорит, — махнул рукой викинг. — Я-то в эти дела не лезу, но ребята друг без друга прямо-таки жить не могут. Знаешь, что на днях в кузне произошло?

— Что же? — он всегда думал, что Иккингу просто не дано это. Парень отличался с пеленок, никогда не наедался до отвала и творил порой такие глупости, что Стоик и не понимал, что с ним ему делать-то вообще. Пытался научить плавать — так тот, действительно, чуть не утонул в реке. Рыбачить? Ну, после уроков по плаванию, его сын уже не хотел учиться ловить рыбу. Зверей убивать ему было жалко, охотиться не хотел. Не викинг, а сплошное луковое горе, свалившееся к нему на старую голову!

«Папа, я хочу стать сильным охотником, прямо как ты!» — некогда сказанная им фраза вновь всплыла в его голове, когда вождь едва заметно улыбнулся, понимая, что теперь-то он сможет лично обо всем расспросить его, да поговорить по душам. Драконы? Ну, конечно же, он его выслушает! Какими были его первые впечатления, как же конкретно тот разбирается с огнедышащими тварями и что при этом чувствует. Ох, а как они вместе надают этим рептилиям в деревне-то, когда он принесет голову ужасного чудовища домой! Уж Стоик-то позаботится о том, чтобы первый трофей его сына не пропал напрасно. А если он преподнесет голову дракона в качестве подарка будущему тестю?

— Да поймал я его, в общем-то. Взялся за заказ Аделы тут без моего ведома, так потом замечтался так, что не достучаться было!

— Замечтался, говоришь? Плевака, да ты не оставляешь мне выбора! — он хлопает того по спине и засмеялся, чувствуя, как настроение поднимается с каждым сказанным им словом. — Ну-ка, наведаюсь я сегодня, пожалуй, к Хофферсонам. И с Аделой потом переговорю.

— Ну… не знаю, Стоик. Может, следует сначала поговорить с Иккингом? — тем не менее, мужчина не был уверен в том, что стоит все решать без самих детей.

— Да-а, я думал об этом. До сих пор думаю. Мы поговорим… вечером. Скорее всего, — тем не менее, идти к сыну сейчас ему было ужасно неловко. Одним словом, ему проще разговориться с кем угодно, но только не с собственным ребенком. Они оба молчали, он не знал, что сказать, а Иккинг только зажимался, да смотрел на него так, словно не понимал, что тот от него хочет-то вообще. Между ними всегда царила тишина, вождь говорит сурово и, исключительно, по фактам, а его сын просто соглашается или нелепо поддерживает разговор. — Или завтра. Нет, по-хорошему, надо бы сегодня. Да, точно. Приду сегодня в кузню.

— У меня как раз на вечер запланированы кое какие дела. Так что вечером меня в кузне не будет… — было начал Плевака, хотя дел, на самом-то деле, у него никаких и не было.

— Тогда, вечером и переговорим, — Стоик хмурится, и глаза его загораются такой решимостью, коей не было никогда и ни у кого. Серьезно, он настраивался на простой разговор с ребенком так, словно воевать с ним собрался.

«Сразу после того, как разрешу дела с моими старыми приятелями-Хофферсонами», — мысленно дополнил он про себя, понимая, что это, в свою очередь, наверняка очень обрадует его. Ну, а для начала вождь достанет лучшую медовую брагу из своих запасов и как следует побеседует с родителями самых завидных невесток на Олухе…

* * *

Адела чувствует, как по ее спине пробегается табун мурашек, и невольно вздрагивает, от чего парень волей-неволей, но обращает на это внимание. Подумал, что ей может быть холодно, но девушка тут же опровергла его догадку, пытаясь доказать, что все в порядке. Карасик смотрит на нее со смесью беспокойства и скептицизма, а она смущенно улыбается, беря его за руку.

— Просто предчувствие плохое. Думаю, сестра готовит заговор, — вроде, и правду сказала, и в то же время попыталась отшутиться, на что ее друг невольно улыбнулся.

— Ну, не знаю, что насчет Астрид, но сегодня должен был отец вернуться, — и именно по этой причине Иккинг еще даже не заходил домой. С самого утра, как закончилась тренировка на арене, он сбежал сначала в мастерскую, да уже потом, позавтракав в компании Аделы, отправился с ней в лес.

— Это из-за него ты с самого утра как не свой? — догадывается и попадает в самую точку. Парень тяжело вздыхает, понимая, что скрывать это будет просто бесполезно. Слишком уж много было жалоб с его стороны, чтобы понять, что с отцом у него далеко не все так гладко, как думали другие. — Брось. Надо было хотя бы его встретить для приличия. Я могла бы пойти с тобой.

— Поверь, это лишнее. К тому же, я не думаю, что ему бы это понравилось.

— Зато ты бы убедился, что с ним все хорошо, — моментально ответила Хофферсон, на что он закатил глаза.

— Я и без того верю, что с ним все хорошо. Нам вовсе не обязательно видеться для этого, — он сжимает ее ладошку чуть сильнее, а дракон, что ткнулся мордой ему в плечо, заставил парня легонько улыбнуться. — Правда, все в порядке. Лучше скажи, у тебя вчера все было нормально? Как день в целом прошел?

— Ну, я заручилась поддержкой тети, что была первой в списке тех, кто меня терпеть не может. А на утро меня разбудила Астрид с топором. В целом, нормально все прошло. Даже и дополнить как-то нечего. Возможно, только то, что с родственниками я от чего-то чувствую тяжесть. Словно я должна им что-то. Не люблю чувство скованности, оно… меня пугает, — она опускает взгляд в землю, когда чувствует его беспокойство. — Прости. Что-то наш разговор пошел совершенно не туда.

— Да, думаю, стоит сменить тему, — согласился Иккинг.

— Определенно, стоит, — кивнула Адела и чуть улыбнулась. — А ты чем вчера занимался?

— Да так… глупостями, в основном, — он потер шею свободной рукой и улыбнулся ей в ответ.

— Не верю, наверняка ты просто задумал или сделал что-то поистине безумное, а мне и говорить не хочешь.

— Нет, вчера мы с братцем даже не летали. Так, попрактиковались чуть-чуть, но то сложно было назвать полноценным полетом, — Карасик отрицательно качнул головой. — На самом деле, думал над твоими словами.

— Это над какими же? — заинтересованно наклонив голову, спросила Хофферсон, мысленно пытаясь вспомнить все их разговоры, но их было настолько много, что предположений, насчет каких именно слов задумался Иккинг, так и не возникло.

— Ты как-то говорила, что хочешь всегда быть со мной. Но при этом собираешься покинуть Олух и отправиться в путешествие, да покорять все рынки архипелага. Несостыковка получается. Чувствую себя каким-то придурком, что только держит тебя на пути к мечте, — и при этом, он совсем не хочет, чтобы она уходила насовсем. Палка о двух концах. Иккинг понимает, что удерживать будет нехорошо, как и просить ее о чем-то таком, но, в то же время, знает, что рано или поздно это все равно произойдет.

— А я не вижу никаких несостыковок, — она лишь пожала плечами и счастливо улыбнулась. — Ты не хочешь отправиться со мной? — беззаботно спросила Адела, прекрасно зная о том, что это невозможно. — Ну, если передумаешь, только скажи. И я сразу побегу собирать вещи.

— Вот так просто? — удивился Иккинг. — То есть, по твоей логике, если я скажу, что хочу отправиться сейчас, то ты и останавливать не будешь?

— А с чего бы? У меня уже достаточно денег для того, чтобы уехать. Мастерская, правда, без меня развалится и труды пропадут зря. Но не думаю, что это так важно, если начать то же дело в более подходящем месте. Более того, если не получится внедрить мысль хулиганам, что драконы не опасны, то можно попробовать провернуть то же с другими народами. Вдруг мы найдем место, где нас примут с ночной фурией?

— Но на деле это едва ли станет когда-нибудь возможным, — и Карасик понимал, что куда бы они не пришли, их, вероятнее всего, попытаются убить. Или, по крайней мере, одного Беззубика, что никак не лучше. Парень не хочет подвергать брата опасности и… возможно, для него лучшим вариантом остается тот, где он улетает с рептилией на необитаемый остров, о котором знать не знали викинги.

— Здесь ты прав. Но помечтать иногда хочется, — она погладила Беззубика и слабо улыбнулась, когда запрыгнула на седло, да протянула сама парню руку. — Тем более, мой дом всегда будет там, где есть ты. Вне зависимости от того, как далеко зайдут в дальнейшем мои планы.

— О Боги, только не говори, что ты опять решила вместе разбиться где-нибудь? Может, все-таки лучше я спереди? — он садится все же позади нее и неловко держится за одежду. Очень слабо, словно вообще боится касаться ее лишний раз.

— А малышу понравилось. Тем более, Иккинг, когда ты спереди, то вечно пытаешься исполнить с ним какой-то трюк. И один раз мы все вместе чуть не свалились в озеро! — наехала она, когда чуть опустила ногу и расправила закрылок ночной фурии.

— Но это не отменяет того факта, что с тобой я буквально срываюсь вниз.

— Если начнешь нормально держаться — не свалишься, — поспорила она, но когда Карасик замолчал, девушка положила свои руки поверх него, да расцепила его ладони, обнимая ими саму себя за талию. — Вот так — другое дело. Можно даже покрепче.

— А если будет больно?.. — тише спросил парень, опуская взгляд на свои руки, когда ощущения были такими, словно он вот-вот сгорит от смущения и самых разных мыслей.

— Ты поэтому меня никогда не обнимал на драконе? — поразилась девушка, да после только засмеялась, когда Беззубик расправил крылья и закатил глаза на странное поведение своих людей. Но не успел Иккинг и ответить, как дракон взмыл в небо несколькими мощными движениями крыльев. — Ваа! Беззубик, полегче!

— Братец, что ты вытворяешь? О, нет, мы же это проходили! Беззубик! — ночная фурия закрутилась в воздухе вокруг своей оси, да после полетела вертикально вниз на высокой скорости.

— Малыш, только не снова в воду! Пожалуйста, я все для тебя сделаю! — взмолилась Адела, когда прижалась к рептилии, а второй наездник, в свою очередь, к ней самой…

Вернулись в деревню они только ближе к вечеру. Оба мокрые и продрогшие от холода, но сами то и дело дурачились между собой, словно то не имело какого-либо значения. То Иккинг как-то забавно передразнит девушку, что отчитала Беззубика подобно строгому родителю, то она слабо стукнет парня в ответ, да попытается передать состояние друга в момент полета. Они спорят, Карасик усмехается с видом: «Ну конечно, все именно так и было», а она чувствует сарказм, когда он смотрит на нее сверху вниз, так еще и словно на какого-то ребенка. Казалось бы, где только научился? И это тот самый робкий и тихий паренек, что когда-то еще только бурчал себе под нос, да передразнивал вождя с излишним артистизмом?

— Знаешь, после встречи с Беззубиком ты очень изменился, — вдруг сказала девушка, когда вложила свою ладошку в его и невольно улыбнулась.

— Разве? — спросил парень, действительно не понимая, в каком же это месте. Разве он как-то поменялся? Все те же тонкие руки, да ноги, та же врожденная неуклюжесть и нелюбовь к сражению.

Да, теперь в деревне на него смотрят все иначе. Они выкрикивают его имя, здороваются и предлагают свою помощь, спрашивая, с чем он работает на этот раз. А Иккинг, что никогда и ничего им не говорил, просто отнекивался делами в кузне или мастерской, периодически чередуя их между собой, чтобы не вызывать лишних подозрений. Только стоило ему сказать про мастерскую в последний раз и его очень напрягло «Конечно-конечно» из уст женщины, что лишь понимающе улыбнулась на его слова. Да и, если подумать, Плевака тоже вел себя довольно странно. Раньше никогда не обращал внимания на то, что Иккинг подтачивает иглы для Аделы, а недавно прямо-таки взвинтился. Сам же парень просто положил проект девушки поверх нового закрылка, да задумался, рассматривая мелкие детали, а вот кузнец, что не докричался до него с первого раза, придумал себе много чего лишнего…

— Как минимум, стал увереннее в себе. Ты знаешь, насколько это красит человека, если тот не переходит грань? Уверена, такими темпами ты и девушку себе быстро найдешь, — отшутилась Хофферсон, когда парень только закатил глаза.

— Очень смешно, Адел. Конечно, найду себе какую-нибудь дракониху… — пробормотал Карасик с таким видом, словно и не верил во что-то большее.

— Ар-р? — она сжала пальцы на руках, изображая когти, и попыталась сымитировать хищника, что вышло очень мило и по-детски. Он застыл, изумленно смотря на девушку, да после засмеялся, не понимая, что же творится в голове у мастерицы.

— Больше так не делай, — попросил ее парень, что чуть погладил неудавшегося дракончика по голове, когда она лишь тихо хмыкнула.

— Почему? Слишком глупо? Или тебе просто понравилось? — она сократила расстояние между их лицами. Иккинг шумно сглатывает, опуская взгляд на ее хитрую улыбку, да после сам же делает от нее шаг назад, понимая, что та вовсе не собиралась как-то флиртовать или, уж тем более, целовать его. Хотя, было заманчиво и близко. Очень близко. — Значит, понравилось?

— Не понимаю, о чем ты, — он отвел взгляд и повел ее дальше, как девушка сама остановилась.

— Серьезно? — тише спросила она с таким удивленным видом, словно догадалась, но сама лишь засмеялась, когда Иккинг хлопнул себя по лицу, закрыв верхнюю часть ладонью, да тише произнес: «С кем я дружу?». — Сама не понимаю, как ты меня до сих пор терпишь. Но… знаешь? Спасибо, что остаешься рядом, даже несмотря на мои странности, — она грустно улыбнулась, а парень в этот момент почему-то почувствовал себя кретином.

Была ли причина? Точно нет. Грубого он ей ничего не сказал, а вырвавшийся вопрос скорее относился к шутке или, по крайней мере, к чему-то несерьезному, ведь… кто-кто, но именно Адела общалась с ним до тех пор, пока у него не начало что-то получаться. Она разговаривала с ним, невзирая на разницу в статусе и общем положении в деревни. Младшая Хофферсон была признана мастерицей Олуха, а он же, пусть и сын вождя, но известен был не столько из-за этого, сколько из-за своих позорных попыток что-то кому-то доказать. Иккинг мечтал быть как все, когда его подруга напрочь перечеркнула идею стать драконоборцем еще с детства. Но было ли у него столько же свободы? И смог бы он держать собственное дело с ранних лет? Карасик даже ведь не знал, чем точно хочет заниматься. Убеждал себя, что ненавидит драконов, старался повторять за отцом в надежде оказаться замеченным им, но… все попытки были тщетны. И внимание он получал только когда делал что-то поистине ужасное, пусть то и было по какой-либо нелепой случайности.

— Это лишнее, — он мотнул головой и мягко улыбнулся единственной подруге, что никогда не смотрела на него с тем же сожалением, что и другие викинги. Никогда не считала его ошибкой и всегда поддерживала. Била, когда он намекал на то, что ему было бы лучше и не жить в этом мире, искренне пыталась достучаться и показать, что бесполезных людей не бывает и он просто не нашел еще «свое». Не нашел дела, которому хотел бы посвятить свою жизнь, не нашел своего пути и от того вешает нос вместо того, чтобы продолжать искать дальше.

«В конце концов, ведь именно ты и спасла меня», — подумал Иккинг, с теплотой смотря на девушку, что все так же стояла с опущенной головой, словно провинившийся ребенок. Действительно, странная у него подруга. То чудит, то затирает про умные вещи так, словно болтает о чем-то крайне очевидном, и оказывает колоссальную поддержку, после которой у него появляются силы идти дальше.

— Нет. На твоем месте я бы давно на себя обиделась. За то, что кинула в детстве. За то, что игнорировала и молчала, еще и солгала насчет дракона. Не представляю, как тебе могло быть обидно.

— Я не думал об этом. Ты была занята, а я же…

«Считал, что так будет лучше для тебя. К чему может привести общение с никчемным викингом? Явно, ни к чему хорошему», — подумал парень, когда хотел сказать это вслух, но живо передумал. Если она узнает еще и о том, что в какой-то момент Иккинг специально отстранился от нее, так еще и о такой глупой причине… казалось, что он попросту не выживет. Она забьет его своими маленькими кулачками, обидится и скажет, какой же он дурак.

— Думал, что, наверное, так надо. Да и не хотел навязываться, так что виноват от части сам. К чему ты вообще об этом вспомнила? — он изогнул бровь, действительно не понимая, как она может думать о том, что произошло кучу лет назад. Нет, серьезно, какая разница, сколько они не общались? Он же не маленький ребенок, чтобы обижаться на такую глупость в свои пятнадцать лет.

— Сама не знаю. Просто вспомнила и все тут, — Адела пожала плечами. — Людям свойственно запоминать то, что им когда-то не понравилось.

— Это называется злопамятностью, — чуть усмехнувшись, ответил Карасик, замечая, как мастерица начала хмуриться.

— Не соглашусь с тобой. У меня и хороших воспоминаний предостаточно. К примеру, когда ты репетировал передо мной признание в любви к Астрид, а после ляпнул ей, что по уши в меня влюблен.

— И в каком месте это — хорошее воспоминание? — от стыда хотелось сгореть или провалиться прямо сейчас сквозь землю. — Я же просил забыть об этом.

— Такое не забывают, Икки. Лицо моей сестренки в тот момент было незабываемым. А твое — так и вообще молчу, — с тихим смешком произнесла младшая Хофферсон, вспоминая, как симпатичный мальчишка громко признается Астрид в чувствах, назвав ее Аделой. И как она, до чертиков злая, красная и готовая его удушить, кидается в бой под смех младшей сестры, что наблюдала за тем, как девчонка с двумя косичками бежит за сыном Стоика. — Кстати, я говорила уже, что она считает тебя симпатичным?

— Снова издеваешься? — встрепенулся парень, коего и без того вогнали в краску, а теперь Адела еще и заговорила о своей сестре так, словно та сама лично сказала ей такую… глупость. Астрид, и считает его симпатичным? Нет, хуже шутки он от нее еще не слышал. — А ты? — тише спросил он, когда вновь посмотрел на жизнерадостную девушку, что издевалась над ним и сама того даже не скрывала.

— А я так вообще люблю тебя, — произнесла она тихо и с такой нежной улыбкой, что он бы даже воспринял это как признание, если бы не знал на личном опыте о том, какой же Адела человек и что за двусмысленные фразочки порой выдает.

«Да я с тобой с ума сойду…» — устало подумал Иккинг, когда сердце все равно забилось в учащенном ритме и сам он на секунду затаил дыхание, мозгом вроде бы и понимая, что мастерица имела ввиду совсем не это, но вот фантазии представлялось все совсем иначе.

— Я ведь мог бы подумать о том, что ты влюбилась в меня и сейчас в чувствах признаешься, — все же выпалил он в надежде на то, что ей хоть немножечко, но станет стыдно, или же мастерица начнет задумываться о своих словах.

— Я рада, что ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы об этом можно было и не волноваться, — беззаботно только и ответила чудо-мастерица с той же солнечной улыбкой.

— Да? А что насчет других людей? — Карасик прищурился, не оставляя своих попыток доказать, что подобные выражения могут плохо для нее закончиться.

— Но ты первый такой человек. Единственный, про которого я могу прямо сказать «люблю», — и понимай ее, как хочешь, называется. Адела теряет интерес и, отпуская его ладонь, заводит руки за спину. Не хочет, чтобы еще распространились слухи о том, что они вместе. Слишком много уже выслушала в мастерской, да и дома, если так подумать, ничуть не меньше. Только девушка и не подозревала, насколько все стало запущенным с возвращением вождя…

Викинги, казалось, были готовы пировать. Знакомые лица поздравляли их, Аделу буквально чуть душили в объятиях, а Иккинга хлопнули по спине с такой силой, что бедный парень едва не упал от тяжелой руки хулигана. Они не знали того, что происходит, но уже предчувствовали надвигающуюся опасность. И она оказалась куда весомее, чем можно было тогда представить, ведь мастерица, что искренне надеялась на то, что их просто поздравляли с победой, словно выпала из этой реальности, когда только услышала о своей помолвке…

* * *

Подростки, что сидели за одним столом, бурно обсуждали случившееся, когда мастерица буквально потеряла сознание от страха, стоило только увидеть вождя вместе со своим отцом. Иккинг с трудом успел ее подловить, выбежавшая Астрид оттолкнула его в сторону, и сразу накричала на него, не понимая, что происходит, да после устроила взбучку всем, кто был виновен в состоянии ее сестры. Настолько злой ее, наверное, не видели даже ее злейшие враги и сильнейшие соперники. Девушка была готова не то, что отстаивать мнение сестры до последнего, но и ругаться с собственным отцом, что только сдался под напором дочери. Было принято решение пересмотреть какие-то моменты, да выслушать самих голубков, ведь брак против воли одного из партнеров с самого начала будет обречен на несчастья, чего не хотел ни отец девушек, ни, тем более, вождь деревни, что пусть ничего и не отменил, но и наседать с этим не стал.

— Ты как? — совсем тихо поинтересовался Иккинг, когда Адела отрицательно качнула головой. По одному состоянию можно было сказать, насколько все было ужасно.

— Мой папа — полный идиот, — буркнула она с такой обидой, что больше всего на свете сейчас ей хотелось просто взять, психануть, да уйти как можно дальше.

— Да я сама не ожидала… но чем вы только думали? — возмущению Астрид все так же не было предела, но она считала, что Иккинг и Адела были виноваты в этом сами.

— А я с самого начала говорил, что это все — брехня! — Сморкала стукнул по столу, привлекая к себе внимание. — Да эти двое же вообще на пару не похожи! А те, кто считает по-другому… — парень многозначительно похрустел пальцами. — Огребут так, что на всю оставшуюся жизнь запомнят!

— О, так это правда? Скоро свадебная церемония? — очнулась Забияка, стукнув своего сонного брата куда-то в бок, когда тот аж встрепенулся, не понимая, кто он, кто она, кто все эти люди, и что те от него хотят.

— А? А-а! Браки викингов, так-то, нерушимы. Вы знали хоть, на что идете? — он сказал это излишне строго, пригрозив при этом пальцем, от чего сам на себя не был похож. При этом затирал с видом знатока, из-за чего Аделе даже стало интересно, от чего же Задирака так увлекся этой темой.

— Пока смерть не разлучит их. Кстати, если верить статистике, то у женщин процент выживаемости выше, — язвительно ответила младшая Хофферсон, на что Иккинг поперхнулся, прямо-таки услышав в этой фразе замаскированное: «Я убью тебя, если не поможешь все исправить».

— Понял… понял. Я поговорю сегодня со своим отцом, — на словах-то было легко, но сам парень и понятия не имел о том, как именно будет оправдываться, чтобы не перейти в крики и ни в чем не обвинить своего родителя, но в то же время вбить ему нужную мысль. Может, соврать, что у Аделы есть кто-то на примете? Или же сказать, что они не хотят торопить события? Или правду? А какая она, эта правда? Что они просто друзья?

«Стоит хотя бы попробовать», — подумал сын вождя, уже прямо-таки предчувствуя неприятный разговор с выяснением чувств и проблем, если тот вообще у них начнется. Ведь вполне возможно, что все обойдется и парой фраз… четких, сухих фраз, после которых его отец просто уйдет, а Иккинг снова будет чувствовать либо дичайший стыд, либо бессилие или еще что-либо в том же духе.

— Задирака, ты знаешь, как разорвать помолвку? — Адела посмотрела на парня с такой надеждой, что он буквально прямо-таки услышал в ее голосе мольбу о помощи. И то, что она спрашивает именно у него, непременно, польстило Торстону, хотя тот и растерялся в силу того, что никто и никогда их с сестрой ни о чем и не просил. Максимум, не бедокурить.

— Ну, по факту, вас никто и не будет сватать против воли. Такие браки обречены на несчастья, и часто заканчиваются убийством одного из супругов, — со всей серьезностью ответил он, от чего даже Сморкала обернулся и уставился на парня с таким изумлением, словно рядом с ним сидел вовсе не тот самый придурок, что всегда нес только какой-то бред. — О-о, ребят, а вы чего так побледнели? Слышали уже эту историю? А ведь у нашего Гнильца, если подумать, уже несколько жен сменилось. Поговаривают, что третью он заколдовал и превратил в овцу. Но я придерживаюсь версии о том, что он забил их и съел за то, что те приревновали его к Поганке и попытались от нее избавиться.

— Спасибо, теперь у меня весь аппетит пропал… — Ингерман побледнел прямо на глазах и резко надул щеки, от чего Адела, что сидела слева от него, едва не перелезла на самого Иккинга в страхе из-за того, что парня рядом могло просто стошнить на нее.

— Держи себя в руках! Фу, Рыбьеног! Какая мерзость!

«Хоть я и пообещал с ним поговорить, на деле все куда сложнее», — Иккинг тяжело вздохнул, опустив голову на стол, да скучающе перекатывал в это время ручку, представляя, как вернется домой, а там его отец даже и слушать не захочет. Ну почему этот викинг упрямый, как старый як? Почему никогда не мог хотя бы выслушать его мнение? Парень не просит уже и прислушаться или согласиться. Просто дослушать хотя бы раз до конца, просто… поговорить нормально, как и любой отец с ребенком. Почему у всех все так легко, а у него, как всегда, через одно место?

Даже отец Аделы, увидев Астрид в гневе и состояние младшей дочери, попросил Стоика не торопить события, да выслушать для начала самих голубков. За двоих Иккинг говорить не мог. Сжался под взглядами целой толпы викингов и перепугался отца, что спросил у него тогда это напрямую… перед всеми. О чем же думал этот старик? Чего ждал от него? Почему… почему все, кто раньше насмехался над ним, теперь уставились так, словно он им торжество все обломал? Неужели их волнует только это? Только мысль о празднике, да выпивке? А на них, то есть, вообще все равно? И нужно ли ему становиться вождем, да разгребать проблемы тех, кому на него с детства было просто наплевать?

Слышит тяжелые шаги внизу. Что Плевака забыл в кузне в такое время? Да и разве сам не говорил о том, что у него где-то появились дела? Иккинг только поворачивает голову к дверному проему и в ужасе подскакивает, ударяясь ногой об стол, тут же делая вид, что ничего страшного, да сметая все чертежи в один угол, как бы только отец не обратил на них внимание.

— А! Пап, ты здесь? Т-ты чего это? Время позднее, да и Плеваки уже нет… — голос дрогнул, он чувствует, как страх смешивается с волнением, когда отец подходит прямо к нему своими тяжелыми, такими знакомыми шагами.

— Знаю. Я к тебе пришел, — тихий голос звучит с угрозой. Или Иккингу так просто кажется? Не суть… он же все равно хотел поговорить с отцом, да разъяснить возникшую ситуацию, чтобы больше таких проблем не возникало. Ну и чтобы выжить в случае чего, потому что намек Аделы на его смерть, если тот просто смирится с решением отца, до сих пор вертелся в его голове.

— А, так ты по мою душу… — пробормотал он в манере мастерицы, что обычно именно так и выражалась, когда к ней обращались внезапно родственники или кто-либо еще.

— Что? — либо он не услышал, либо услышал и был очень недоволен. А действовать надо было в кротчайшие же сроки…

— Да нет, нет, ничего! Ты знаешь, я тоже хотел с тобой поговорить… — не хотел. Вообще не хотел, но обстоятельства вынуждали, и парень не хотел, чтобы Адела еще сбежала до церемонии и навсегда распрощалась с Олухом за то, что ее решили выдать замуж за него. А ведь он знал, что все именно так и будет. Понимал, что младшая Хофферсон все это так просто не оставит. — Об Аделе.

— Об Аделе?

— Не совсем! Вы подняли шумиху в деревне, но я вовсе не хочу жениться на ней, пап! — довольно громко и взволнованно проговорил юноша, вспоминая убийственный взгляд Хофферсон. Надо собраться. Иначе одна на него обидится, а другая прям на церемонии прибьет.

— Не хочешь? Почему? Я не совсем понимаю, — вождь собирался сделать это подарком. Думал, что они стараются скрываться от остальных, потому что боялись, что родители не одобрят, а он… неужто ошибся? — Иккинг… только не говори, что это только временный интерес. Да и подумай о нашей мастерице. Кто ж ее возьмет, зная, что она облюбована уже другим?.. — пытаясь намекнуть более мягко, Стоик сам не заметил, как это выражение возымело совершенно другой смысл, когда парень сел на стул, да тихо произнес заветное «О, Боги…».

— Между нами ничего нет. Адела моя подруга, пап. И она не хочет быть связанной узами брака с кем-либо в таком возрасте.

— Правда? А мне казалось, что она была только рада. Знаешь, как-то подруга твоей матери точно так же в обморок от счастья упала, когда Плевака сделал ей предложение. Вот смеху-то было! — вождь хлопнул себя по коленке, когда уселся на табуретку и начал все постепенно приближаться с ней к сыну. — Ну давай, рассказывай. Что случилось?

— Она очень испугалась и теперь даже общаться со мной не хочет, боясь, как бы нас не обручили по случаю, пока находимся вместе и дышим одним воздухом, — Иккинг сосредотачивается и поднимает взгляд на отца, как бы тем самым жирно намекая, что своим вмешательством он только все испортил. Но вообще, ничего подобного не было. Она только пригрозила один раз, да спокойно общалась со всеми ребятами, но наедине оставаться, и правда, не захотела.

«У меня скопилось много дел в мастерской. Драконы драконами, а бизнес без меня идти в гору сам по себе не станет», — флегматично произнесла она тогда, отводя взгляд в сторону. На самом деле, ей просто надо было что-нибудь пошить и запереться в одном из своих проектов, чтобы хотя бы немного успокоиться, сосредоточиться, и придумать, что ей делать дальше.

— Оу… н-да, тут я поспешил, — того, что Стоик признает свою вину, парень никак и ожидать не мог. То есть, как это, просто поспешил? Он сам сказал об этом? В мягкой форме, естественно, но… прямо сейчас у Иккинга появился шанс на то, что он все-таки сможет исправить возникшее недоразумение.

— Я бы хотел, чтобы ты разорвал помолвку. Для начала. Позже буду пробовать с ней заговорить, но… не знаю, получится ли все наладить.

— Ты сомневаешься? Давай я с ней поговорю. Узнаю, что да как, — Иккинг едва не упал со стула, уже представив, как его грозный и ужасный отец стучится к девушке, да требует с нее согласие на помолвку.

— Нет! Нет. Нет, нет, и нет. Папа, я сам. Ты и без того много дров навалил. Не то, чтобы все было так плачевно… просто отмени все это. Скажи, что ошибочка вышла, или дети сами не знают, чего хотят, — промямлил он, шумно сглатывая подступивший к горлу ком, когда отец посмотрел на него так, словно вот-вот был готов сорваться в бой. Затем слышится тяжелый вздох. Он складывает ладони вместе и перебирает пальцы все с тем же хмурым видом.

— Хорошо. Раз ты в этом уверен, то так и поступим, — осталось снова переговорить с Хофферсонами, да уладить недоразумение среди жителей деревни. Хотя, с первым делом проблем возникнуть вроде как и не должно… в особенности после того, как стушевалась Астрид, защищая свою младшую сестру.

— Спасибо, — Иккинг успокаивается и благодарит его с легкой улыбкой, придерживая себя рукой за локоть.

— Но я надеюсь, ты знаешь о последствиях своего решения, — сейчас парню хотелось дополнить: «Прямо, как и ты, когда решил провести свадебную церемонию, даже нас об этом не спросив», но сам он лишь кивнул на его вопрос, неловко отводя взгляд в сторону. Уж с кем-кем, а с отцом он так язвить не мог. — Ну хорошо. Раз мы с этим решили… что очень жаль, ведь для деревни это было бы неплохо…

— Пап, — даже слушать его не хотелось.

Конечно же, ему было бы выгодно, вступи Адела в их семью. Меньше проблем на его седую голову, да и… что не говори, а управление у этой девушки было в крови. Иккинг заметил это еще тогда, когда соседи у нее ходили словно по струнке, выполняя различные поручения мастерицы. Починить крышу, чтобы больше не протекала, помочь перетащить ткани от корабля Йохана на другой конец деревни… и ведь никто не возражал. Адела грамотно могла заставить кого-то что-то сделать, просто попросив. А другие, уже зная, что за это их ждет некоторая лояльность в мастерской, с радостью бежали помогать ей, думая лишь о том, что им еще и подфартило.

— Ладно-ладно. Что ж… на самом деле, я к тебе не за этим. Слышал, ты делаешь успехи на арене. Ну же, расскажи мне об этом драконе.

— О драконе? — удивился парень, когда в голове всплыл образ Беззубика. — А, о том драконе… ну конечно, о драконе. Дракон, дракон… пап, это не то, о чем ты думаешь. И, возможно, ты сильно разозлишься на меня, когда узнаешь… но раз уж речь зашла о нас и ты правда готов выслушать…

— Разозлюсь? Да я мечтал об этом! — он громко засмеялся, а Иккинг — вместе с ним. Только неуверенно и скорее нервно, представляя, как отец его придушит собственными же руками. — О, Тор Всемогущий! Как же я волновался. Думал, что все, конец, Стоик, твой сын — худший из всех викингов. Ищи себе другого преемника на место вождя, если хочешь, чтобы Олух процветал, или найди тот самый заветный элексир вечной жизни… — он говорил так воодушевленно и от чистого сердца, что парню просто не хотелось его разочаровывать. Ему стало стыдно. По сердцу скребли кошки, сам же сын вождя неловко улыбался и думал лишь только об одном. О своем побеге. — Но оказалось, что ты от меня просто таился! Не раскрывал свой потенциал и… о! Это еще далеко не все. Вот увидишь, когда выпустишь кишки змеевика наружу, поднимешь голову громмеля на копье… вот оно счастье! О Один, как же с тобой было тяжело! Думал, что все! К дракону под хвост и гнездо, и будущее деревни… и тут узнал о твоих подвигах, Иккинг. Я очень горжусь тобой, сынок. И твоя мать… тоже бы гордилась, я в этом уверен, — он достал второй шлем, протягивая его своему сыну. С размером головы немного прогадал, но какая разница? С таким успехами не будет удивительным, если он и вырастет еще с него за пару лет! — Это… так, подарок. Чтобы ты был целее в следующем бою.

— Оу… это… довольно мило. Спасибо, — парень посмотрел на тяжеленный шлем в своих ладонях, сильно сомневаясь в том, что это ему надо вообще.

— Половинка маминого нагрудника.

— Стоп, что? — он чуть не выронил его.

— Вторая у меня, — Стоик указал на свой шлем.

— А-а… да, очень круто. Шлем-нагрудник… — теперь он будет думать об этом каждый раз, когда будет надевать его. — Что ж, спасибо. Да, я очень это ценю, правда, — он тут же притворно зевнул и сделал вид, что хочет уже спать. — Ох, время уже позднее… а завтра на арене с Аделой сражаться. То есть, с драконом… ну, ты меня понял, — с другой стороны, если приравнивать девушку к ним, то его будет ждать аж целых две рептилии. И с каждой придется еще разобраться… в его манере. Хофферсон надо будет успокоить, а дракона, скорее всего, просто почешет под подбородком и не станет лишний раз бегать от него, да мучиться.

— Да, да, ты прав. Увидимся дома, — неловко ответил Стоик, тут же поднимаясь с табуретки.

— Да, в общем…

— Да, уже скоро…

— Спокойной ночи? — спросил Иккинг, когда его отец случайно чуть не снес инструменты своей рукой.

— Спокойной… верно. Я приду завтра посмотреть за твоим сражением, — вождь отступал назад, пока не оказался наконец за дверью. И уже на улицы он вздохнул с облегчением, да, уперев руки в боки, счастливо улыбнулся. Мужчина явно был горд и доволен тем, что поговорил сам с сыном. Действительно поговорил… по душам, спокойно… в общем, как и надо. Не так, как-то было обычно, но Стоик искренне надеялся на то, что после этого разговора паренек все же перестанет от него таиться, да начнет, может, прислушиваться к его советам и чему-нибудь научится.

* * *

Никогда бы Астрид не подумала о том, что ее сестра сбегает иногда по ночам, чтобы покормить драконов на арене. И уж тем более не знала о том, что те будут вести себя с ней как послушные дружелюбные зверушки, когда, казалось бы, на тренировках эти самые звери были готовы просто рвать их в клочья. Старшая Хофферсон стояла все это время позади, да сжимала в руки топор с такой силой, что не сложно было догадаться о том, насколько сильно же она боялась. Страх за сестру смешался с собственным, Астрид хотела треснуть ее чем-нибудь по голове, но сама лишь продолжала наблюдать.

— Эй… эй, эй! Об этом речи не было! Зачем ты выпускаешь его?! — возмутилась сразу девушка, когда мелкая приложила палец к губам, словно прося ее вести себя потише. Да черта с два!

— Ну, ты же не думала, что я соглашусь на твои условия просто так? — а главным условием было: «либо я иду с тобой, либо о твоих ночных похождениях к драконам узнают все». — Не хочешь покормить ее?

— С чего бы мне кормить огнедышащую тварь, жаждущую моей смерти?

— Ну, ты ее покорми, а она и смерти твоей не захочет, — невозмутимо только и ответила Адела, пожав плечами, словно это было чем-то нормальным.

— Ну конечно… — девушка нервно усмехнулась. Конечно же, все именно так и работало. И если она швырнет дракону рыбу, то все резко изменится.

— Только топор кинь уже куда подальше. Не в дракона, — сразу же дополнила она, понимая ход мыслей воительницы, что была готова сорваться на нее или в бегство в любой момент. — Ну давай, доверься мне хотя бы разочек, Астрид. Она, на самом деле, очень дружелюбная.

— Если я умру… будь уверена, что я утащу тебя за собой, — девушка все же опускает свой топор и медленно приближается к змеевику…

Адела проиграла бой с Иккингом за право убить дракона, но выиграла войну. По крайней мере, сама девушка была убеждена в этом, когда сестра вызвалась ей в помощники, чтобы освободить змеевика. «Не хочу, чтобы тебя поймали», «Как ты собралась действовать без меня?», «Думаешь, сможешь сама вывести дракона?», «Да ты, как погляжу, уверена в своих силах, так держать! Ой, прости, их же нет!» — язвила воительница, но под всем этим ядом скрывалось искреннее беспокойство. Позднее она замолчала, подняв взгляд на Аделу, и так тихо, едва слышно сама спросила: «Мы же спасем ее? И остальных, когда только настанет время, тоже?».

И они спасли. После боя все разошлись, Адела забалтывала оставшихся хулиганов, рассказывая им за свои новые проекты и нужду в крепких руках викингов, а Астрид тем временем уже тихонько, насколько то было возможно, выманила дракона с рыбой. Просто не знала, как звать ее за собой, и в итоге начала дразнить едой, приманивая рептилию к себе.

— Ну, без седла, конечно, не так удобно, но терпимо. Запрыгивай, — сказала девушка, протягивая по старой привычке руку.

— Что ты задумала? — валькирия прямо-таки всем своим естеством почувствовала беду, когда сестра предложила такое безумие. То есть, верхом на драконе? Как вообще можно было додуматься до этого? И, более того… неужели, Карасик тоже занимался чем-то подобным?

— Доверяй, не злись и не кричи. Тогда смогу пообещать, что ничего плохого не случится, — с улыбкой только и ответила Адела, но совсем не предупредила ее о том, что же конкретно собиралась сделать. Сестра тяжело вздохнула, да все же ухватилась за протянутую ладонь, запрыгивая на рептилию.

— Ладно… ладно. Я уже называла тебя сумасшедшей?

— Очень много раз для того, чтобы я успела это осознать, — девушка чуть усмехнулась, когда дракон, расправив крылья, несколькими мощными взмахами оказался в небе.

Ощущения от полета были совершенно не похожими на те, что и с Беззубиком, а когда Адела по привычке чуть повернула ногу, то только затем поняла, что здесь это и не нужно. Все-таки, у змеевика с хвостом никаких проблем нет, а от того думать о том, как поставить ногу, да переключиться с одной позиции на другую, было совсем не обязательно.

— Тогда… я скажу это по-другому. Ада, ты просто обезумевшая дура! Кто в своем уме будет вытворять подобное? — и воительница, что по-прежнему не открывала глаз, прижалась к младшей сестре сильнее.

— К примеру, Иккинг, — Адела усмехнулась, когда девушка буквально повторила ее первую мысль, стоило Карасику только помочь ей взобраться на дракона.

— Вы идиоты, — совсем тихо только и ответила Астрид, лучший драконоборец своего поколения, что более никогда и не сможет на полном серьезе замахнуться на знакомую рептилию топором. — Я так и знала, что он плохо на тебя влияет.

— О, так тебе было не все равно? — наигранно удивилась Адела, чуть обернувшись к своей сестре. — Открой уже глаза. Хуже от этого ты себе не сделаешь.

— Когда это мне было на тебя все равно? — спросила в ответ старшая Хофферсон, но мастерица лишь пожала плечами.

— Не знаю. Может быть, всегда? — тише подколола ее девушка. — Не зря же плюешься ядом каждый раз, когда мы видимся. «Адела, не позорь наш род», «Адела, ты хоть понимаешь, что творишь?», «Ты просто ничтожество, тебе незачем даже стараться», «Это просто бесполезно, так зачем ты продолжаешь?», — Астрид молчала, прекрасно понимая, что тут уж никак не оправдаться, и то, действительно, были ее слова. — Припоминаешь? Думаешь, каково это было слышать от своего кумира детства? Я всегда восхищалась тобой, а от того не считала, что ты можешь мне сказать неправду. Даже как-то думала, что мне будет лучше разбиться насмерть или быть съеденной заживо, чтобы не доставлять проблем семье.

— Ты всегда была слабейшей в деревне. Даже Иккинг, и с того толку было бы побольше, — совсем тихо ответила девушка, когда полностью облокотилась на сестру и положила голову ей на плечо. — Я знала, что если ты продолжишь тренировки, то можешь очень сильно пострадать. Я не смогу защищать тебя всегда. В какой-то момент меня может просто даже не оказаться рядом и… ну что бы ты сделала огнедышащей рептилии? Думая об этом, я решила, что лучше уж все ожидания и обязанности рода возьму на себя. Считала, что если ты возненавидишь охоту и тренировки, если совсем опустишь руки… то сможешь хотя бы просто выжить, — слова, сказанные Астрид, буквально перевернули все воспоминания девушки вверх дном. Обрушились на нее, подобно урагану, сметая все негативные и зачастую болезненные темы, из-за которых она когда-то и начала считать себя изгоем. — Прости.

— Ну, благодаря тебе я научилась отвечать на любые вызовы. И именно твои слова в итоге сделали меня сильнее, — Адела опустила взгляд, с легкой улыбкой погладив дракона, но этим действием скорее попыталась успокоить себя, нежели похвалить как-то змеевика.

— О, да… знаешь, как я удивилась, когда ты мне целую лекцию прочла в лагере и отчитала по всем фронтам? — с тихим смешком спросила Хофферсон, вспоминая свое удивление, когда впервые проиграла в чем-то своей ничтожной сестренке.

— Ты сама тогда нарвалась, — невозмутимо только и ответила Адела. — У меня тоже терпение не железное, знаешь ли.

— Ну, с этим бы я с тобой поспорила. Так куда мы летим? Ты же не просто так сказала, что там нужен дракон?

— В вороний мыс. Хочу тебя наконец ввести в курс дела и с кое кем познакомить, — с улыбкой произнесла девушка, уже и не считая это плохой идеей.

* * *

На протяжении всего дня Иккинг метался от одного варианта к другому, не зная, как же ему лучше поступить. Деревня ликует, его кличут чуть ли не гением всего поколения викингов, а сам парень, что не желал с драконами сражаться и никогда ничем подобным не занимался, лишь нервно смеялся, говоря вслух то, что они хотели, но в мыслях тогда пронеслась только одна единственная фраза.

«Мне конец», — парень шумно сглатывает, когда отец, ранее никогда не обращавший на него внимания, вдруг начал гордиться своим сыном и поменял свое отношение к нему настолько, что сам Иккинг и не знал, как на него реагировать. Он нервно смеялся, натягивал улыбку и только говорил: «Да! Поскорее бы убить ту огнедышащую тварь… этого же, вроде, все хотят от меня, да?». Опускает взгляд, когда вспоминает Беззубика и других безобидных драконов на арене, и все больше чувствует перед ними свою вину. Желание доказать викингам их безобидность так же сильно, как и его личный страх… страх за то, что рано или поздно это все закончится. Что, увидев его с драконами, те воскликнут: «Предатель!», да метнут в него топор или что того потяжелее и опаснее. И как же разочаруется папа, внимания которого он жаждал столько лет? Они только начали более-менее нормально общаться, Иккингу совсем не хотелось портить с ним отношения и снова показаться обузой в его глазах, но в то же время… он просто понимал, что без этого никак. Убить дракона, навсегда забыть о своих мечтах и стать авторитетом среди викингов или же спасти, рассказать всем правду, но при этом потерять все разом? Репутацию, статус, расположенность вождя… а имеют ли все эти вещи вообще какую-либо ценность? Что он, пойдет против себя ради внимания тех, кому с детства было на него плевать? Драконы никак не виноваты в его проблемах. И Иккинг понимал, что никогда не сможет убить живое существо. Не сможет принести отцу голову того ужасного чудовища и… никогда не станет настоящим викингом, коим его хотели видеть остальные.

— Надо бежать. Братец, мы больше не может здесь оставаться, — паренек тяжело вздохнул, опустив корзину возле огромного булыжника, на котором раньше любил лежать его дракон. Только вот вместо привычного урчания он услышал только скрежет. Противный такой, словно от металла. И, собственно, не ошибся. Сейчас на вершине сидела только Астрид, закинув ногу на ногу, да подтачивая свой топор какие-то камнем, смиряя его просто убийственным взглядом.

— Бежать? И куда это ты, интересно, собрался? — она крутит оружие в руке и спрыгивает вниз. — Думаешь, тебе сойдет это с рук? Что ты скрываешь? — Астрид уже все понимала, но все равно наехала на него, не зная, что сестра только нашла в этом робком доходяге. Вон, уже хвост поджал и готов сбежать, как только жаренным запахло.

— А… Астрид?! Что ты здесь делаешь? — воскликнул парень, пятясь назад, когда воительница схватила его за ремешки. — Скрываю? Я? А, скрываю… да слушай, это все снаряжение. С ним я победил твою сестру. Ай! Ну что ты делаешь?! — когда девушка скрутила ему руку, он даже не сдержал жалобный выкрик, чем даже напомнил ей немного Аделу.

— Это за вранье. А это… — она с легкостью подставила ему подножку и повалила парня на землю. — За то, что собрался кинуть мою сестру, —и разжала ладонь, в которой держала топор, добив рукоятью бедного Карасика.

— А это тогда за что?..

— За все остальное, — с милейшей улыбкой ответила девушка, наслаждаясь его страданиями.

Только вот счастье ее было недолгим. Дракон, возникший из неоткуда, рысцой побежал прямо на Хофферсон и сам опрокинул ту на землю, из-за чего девушка даже не успела среагировать и кувыркнуться в бок, когда ночная фурия прижала ее лапой и нависла сверху. Топор в нескольких метрах от нее, дракон взревел и открыл пасть настолько широко, что Астрид уже увидела образовывающийся фиолетовый сгусток, когда зверь, видимо, решил ее убить, как только почувствовал угрозу.

— Беззубик, нет! Она своя, братец! — дракон резко притих и только кашлянул куда-то в сторону, когда первый залп все равно вырвался наружу.

— О Боги, что здесь происходит?! — возмутилась Адела и Беззубик, что смотрел то на одного человека, то на другого, недоуменно уркнул, видимо, не понимая, чего эти люди от него тогда хотят-то вообще. Он всего лишь защищал свое, разве не так? На его брата напали с оружием, и он попытался того уберечь, но в результате еще и оказался виноватым.

— Это его ты мне хотела показать?! — возмутилась Астрид, указывая на дракона, что уже отошел от нее на своих двоих и презрительно фыркнул, тем самым демонстрируя, что он и сам-то не рад встрече.

— Погоди, что? Адела? — вот уж чего-чего, а такой подставы Иккинг никак не ожидал. — Ты сама привела ее сюда?

— Признаю, мой косяк, нельзя мне было уходить, ничего и никому не объяснив, — девушка раздраженно вздохнула, понимая, что, видно, и правда поспешила с этим. — Астрид, я, кажется, говорила оставить тебе топор. Иккинг, она действительно своя. Не переживай, оправдываться не придется, — и оба все равно уставились на мастерицу так, как на врага народа. Только Беззубик все так же настороженно смотрел на новое лицо, что хоть и походило чем-то на его человека, но все равно сильно отличалось от него. Что голосом, что запахом… что агрессивным поведением, из-за которого они и не поладят.

— Что все это значит? Ты бы хоть предупредила, я ведь правда подумал, что уже конец, — возмутился Иккинг и воительница, что встала на одном уровне с ним, кивнула с тем же серьезным выражением лица.

— И сказала бы мне об этом драконе. Если бы я знала, что в лесу будет это агрессивное чудовище — ни за что бы с тобой не полетела!

— Что ж… ну, я рада, что вы подружились, — невозмутимо ответила Адела. — Змеевик настолько обрадовался свободе, что побежал за насекомым, а я пыталась его поймать.

— Стой… — Карасик нахмурился, узнавая характерные черты дракончика, что лишь безобидно уркнул и ткнулся мордой ей в плечо, когда девушка указала на эту счастливую бестолочь. — Только не говори, что это она?..

— Да, мы освободили ее сразу после тренировки, — ответила за сестру Астрид, скрестив руки на груди. — Прилетели сюда минут семь назад. И пока Адела разбиралась с драконом, я решила спуститься в ущелье и встретила тебя. Так куда ты там собрался? — прежде, чем на Астрид накинутся с обвинениями по поводу того, что она сама полезла, куда ее никто не звал, та перевела стрелки обратно на сына вождя, зная, что Аделе это не понравится.

— Что? — девушка удивленно посмотрела в сторону Иккинга, а тот, перепугавшись, сразу же выставил руки перед собой, что насторожило ее только больше.

— А, не подумай! Ничего такого, я вовсе не собирался… — собирался. Если бы все не было серьезно, он бы начал с совершенно других слов.

— Собирался свалить, и мне еще что-то по поводу предупреждений говорил. Ладно, неважно. Опустим эту часть, — и ссориться с ним не хотелось. Разочарование сменилось грустью из-за того, что парень ей не доверяет, но… наверное, то было его право. И какая, вообще, ей разница, коль сама свалить хотела?

«Никакой. Только напридумывала себе всякого», — Адела чувствовала, как настроение неуклонно начало сползать вниз. То есть, она зря сестру пыталась завербовать все это время? Столько стараний в пустую! А если бы Астрид не спустилась в ущелье? Иккинг бы улетел с Беззубиком, даже и не попрощавшись?

— Так… прежде, чем вы снова сгруппируетесь против меня, я хочу поделиться своим планом внедрения драконов в жизнь викингов, как сильных союзников, — начала было мастерица, но Астрид, только услышав этот бред, сама же прыснула со смеху.

— Свихнулась.

— Давно еще, — согласился с ней Карасик, тяжело вздохнув. — Ада, как ты себе это представляешь? Викинги, что воюют с рептилиями на протяжении долгих лет, внезапно решаются пойти на перемирие с ними?

— Я собираюсь завербовать ровесников. Близнецы, Сморкала, Рыбьеног. Торстоны, Ингерман и Йоргенсоны — три довольно сильных рода. Я предлагаю попробовать подтолкнуть их поочередно к тому, что драконы вовсе не такие, как все они думали. Обучить всему, а после выдвинуть проект на тему того, что рептилий можно дрессировать, а не убивать. Если мы выступим втроем и неудачно — никто даже смотреть не станет. Но если все начинающие драконоборцы вдруг покажут, на что способны драконы… если показать другой подход, то, может, все изменится?

— Слишком рискованно. Для начала, стоит подумать, как затащить викингов на подобное представление. Словами до них не достучаться, а если начнем играть с ними — это приведет только к большей агрессии.

— Но что ты тогда предлагаешь, Иккинг? Не говори, что всерьез собрался бежать и других вариантов совсем нет, — Адела скрестила руки, а парень лишь опустил взгляд, когда она вот так просто озвучила его единственный план. — Если ты уйдешь, дракона все равно убьют. По праву, эта «честь» перейдет мне, а если свалю и я, то уже Астрид. Ужасное чудовище все равно кто-нибудь убьет, как и остальных драконов на арене.

— Я это понимаю, Адел, — шепотом только и произнес Карасик, прекрасно зная, что одним только его побегом ничего не решится и она была права…

Три викинга сидели на огромном булыжнике, да пытались все придумать план действий, дабы не только не убивать ужасное чудовище на арене, но и освободить их всех, да изменить мнение хулиганов насчет их злейших врагов с незапамятных времен. Змеевик и ночная фурия окружили маленьких человечков с двух сторон, да принимали активное участие в дискуссии.

Пока Беззубик пародировал Иккинга, размахивая передними лапами в его манере, вторая рептилия во всю лезла к девушкам. Наклоняла свою мордочку прямо к ним и ждала, пока ее погладят, с интересом рассматривая в то же время дракона, которого от чего-то посчитала своим лидером. То ли дело было в некой харизме ночной фурии, то ли в чем-то другом… на самом деле, ребятам то было еще неизвестно.

— Думаю, на этом можно пока закончить. Мы ни к чему не придем, если будем весь день ломать голову, перекрывая идеи друг друга возможными неудачами. Как по мне, без рисков в нашей ситуации все равно никуда, — Адела развела руками, когда змеевик начал лезть к Астрид, а та, не понимая, чего же дракон от нее хочет, терялась, когда существо все старалось привлечь к себе внимание.

— И что ты предлагаешь? — Астрид недоверчиво покосилась в сторону рептилии, но невольно улыбнулась, когда та снова забавно пихнула ее в бок.

— Разгрузиться, полетать… да что угодно. Сейчас это все просто бесполезно, — мастерица закатила глаза, прямо-таки показывая всем своим видом, что встревать в планы друг друга и пререкаться ей уже просто надоело.

— О, какая потрясающая идея! И как мы сразу не додумались? Адел, ничего, что Иккингу как бы уже завтра… придется… — она покосилась на мордочку змеевика совсем рядом, что заинтересованно наклонил голову, словно какой-то попугайчик. — Вы поняли меня, — под таким напором девушка не смогла сказать «убить дракона». К тому же, это та самая фраза, которую сами рептилии знали очень хорошо. Особенно те, что бывали уже на арене. Они понимали, что им не спастись, но все равно лезли в бой с одними и теми же викингами, когда могли уже просто смириться со своей участью и больше ничего не делать. Так и поступила жуткая жуть, что после первых двух выходов на волю просто свернулась калачиком в клетке, да не выходила сама по себе, даже когда ее хотели выпустить…

— Разберемся как-нибудь уж, — парень все же согласился с младшей Хофферсон, но, когда на него уставилась старшая прожигающим взглядом, он тут же попытался оправдаться: — У меня есть план. Он немного похож на твой, Адел, но я не хочу в него никого втягивать. Позаботьтесь о Беззубике, если что-то вдруг пойдет не так, — попросил он, когда две сестренки Хофферсон взволновались так, словно он подписал себе некий смертный приговор.

«Здорово, конечно, что они нашли общий язык, но иметь дело с ними двумя, это как-то…» — было тяжело согласиться с кем-то одним, когда вторая сразу же обижалась на него за это. И хотя Адела, по сути, просто надувала щеки, да после все так же беззаботно строила самые разные теории, он прямо-таки видел ее волнение, когда Иккинг соглашался с Астрид, а та же переворачивала все так, что у мастерицы не было даже возможности вставить слово. Не потому, что у нее просто не нашлось ответа. Аделе тяжело давались споры с ней и говорить становилось просто-напросто неловко, что прекрасно мог понять Карасик, явно зная, что это такое. Тоже нехорошо. Он уже и не говорил о том, когда девушки сгруппировались против него и насели за попытку побега. Ну да, он поспешил, испугался… да, это не было логичным поступком и от проблемы его бы не избавило. Но что еще остается в такой ситуации? Если бы он только не начал демонстрировать, на что способен…

«То убил бы кто-нибудь другой. Почему у нас все сводится к одному и тому же исходу?» — Карасик раздраженно вздохнул, когда понял, что, видимо, они действительно выжрали друг другу мозг столовой деревянной ложкой с завтрашним боем и вариантами того, как его предотвратить.

— Нет, развеяться нам необходимо, — подытожил парень, когда Адела дразняще показала сестре язычок, чуть отсаживаясь при этом в сторону лучшего друга.

— И змеевику крылья заодно размять. Бедняжка сегодня впервые за долгое время взлетела, — погладив дракончика, живо ответила младшая Хофферсон, от чего Астрид осталось только согласиться. — С кем хочешь полетать?

— О чем ты? — валькирия, что, в принципе, пока что не считала это хорошей идеей, всего на секунду словно выпала из реальности, что было ей совсем не свойственно. Но сестра не могла ее в этом винить хотя бы из-за того, что еще совсем недавно эта самая девушка грезила ее прибить и все думала о том, что они разобьются. К тому же, без седла летать все равно было неудобно, а вдвоем — так тем более. — Разве не с тобой? Я не могу доверить этому свою жизнь, — она посмотрела на Иккинга, но сама имела ввиду дракона, что лишь тихо фыркнул и прищурился, словно поняв, что речь идет о нем, так еще и в недобром ключе.

— Ну спасибо, Астрид, — только парень воспринял это как камень в свой огород, пусть и понимал, что, возможно… нет ничего удивительного в том, что она хочет лететь с сестрой.

— Ну, если говорить о риске, то Беззубик более дружелюбен в плане полетов на нем. К тому же, он быстрее, и у Иккинга опыт побольше будет. Змеевик в этом плане… честно, не знаю, как она себя поведет, — неловко призналась Адела, когда посмотрела на дракона, на котором летала всего раз, но то было совершенно иначе и… непривычно, в отличии от той же ночной фурии.

— А если что-то пойдет не так?

— Ну, лучше умрет одна наследница Хофферсонов, чем сразу две, — отшутилась Адела в своем стиле, снова пустив фразочки про смерть, из-за чего старшая треснула ее по затылку, как нашкодившего ребенка, а Иккинг лишь кивнул в знак благодарности, потому что сам себе такого не позволял. Как посмотрит в эти ледяные глаза, готовые вонзить в тебя тысячи иголок, так сразу все дурные идеи сводятся на нет.

Беззубик, видно, распознав, что незнакомка собралась лететь на нем, уселся на задних лапах, подобно человеку, и не заметить его недовольства было просто невозможно. Только стоило Астрид подойти ближе, и зрачки его сузились, дракон зарычал, пятясь назад, не сводя глаз с викинга с топором. Они уже чуть не подрались один раз, но дракону того было достаточно, чтобы понять, что они друзьями не станут.

— Это точно безопасно? По-моему, Беззубик несколько другого мнения, — Астрид нервно усмехнулась, прямо-таки озвучивая мысли и состояние рептилии.

— Чтобы он и был против полетов? Не смеши, — Адела, обернувшись к дракону, аккуратно коснулась его мордочки своими ладошками. Ласково погладила его по бокам и почесала за ушными отростками. — Ну же, малыш, ты ведь хочешь полетать? — в изумрудные глазках она видела лишь безграничную преданность и доверие к человеку перед собой. Огромные черные округлые зрачки, тихое, такое ласковое урчание… всего мгновение, и некогда ворчливый дракон стал самым очаровательным и милым созданием во всем этом треклятом мире. — Люблю тебя, милашка, — девушка не смогла сдержать улыбки при виде такой прелести.

— О, ну да. Конечно. А моего мнения, как и всегда, никто не спросит, — обиженно произнес Иккинг, сам того даже и не зная, от чего расстроился. Может, из-за того, что подруга спросила в первую очередь у дракона, но не спросила, не против ли парень попутчиков? Нет, на самом деле, Карасику было все равно, да и в ее словах был толк, но…

— Мне и тебя погладить? — в шутливой форме спросила Адела, чуть наклонив голову в бок, когда непроизвольно сравнила друга с драконом. Нет, ну они, определенно, друг друга стоят.

— Избавьте меня от этого, — Астрид сделала вид, что ее вот-вот стошнит, если они продолжат при ней еще так сюсюкаться друг с другом.

— Снова твои глупости, — Карасик очнулся лишь спустя мгновение и лишь благодаря воительнице, что привела его в чувства одной лишь брошенной фразой, когда парень завис на секунды две, взвешивая все «за», «против» и язвительные подколы, появившиеся в его голове. Серьезно, о чем Адела сама только думает? И почему уверена, что после таких обращений никто в деревне не станет их из-за этого воспринимать как пару?

— Они самые. А если серьезно… ну, прости, я честно не подумала, что ты можешь быть против. Астрид, полетим тогда вместе?

— Я не говорил, что против, — возразил Иккинг, от чего девушка теперь, кажется, окончательно сломалась.

— То есть?..

— То есть, ты просто могла бы у меня спросить, — вот теперь в ее глазах мелькнуло понимание. Он чуть улыбнулся, а она смущенно опустила взгляд, совершенно забыв о такой вещи, хотя сама очень не любила, когда что-то решали за нее.

— Извини, — тише произнесла Адела, полностью признавая свою вину.

— Вы закончили? — наблюдая за разыгравшейся сценой, девушка искренне не понимала того, чего они оба воротили нос от свадьбы, когда, казалось бы, сами только и сюсюкаются.

— А… да, да, наверное, — парень неловко потер шею на ее замечание, молясь мысленно всем богам, как бы только Астрид не решила еще его прибить за это.

Все-таки, когда они обнимались у костра, старшая Хофферсон быстро пресекла это с таким видом, словно три шкуры с него спустит. И как бы Адела там не говорила, что они предпочитают держаться на расстоянии и не лезть друг к другу лишний раз, беспокойство валькирии было видно невооруженным глазом. Она волновалась за репутацию сестры и всячески пыталась ей помочь, но мастерица, слушая лишь язвительные комментарии в свою сторону, всегда считала, что она просто издевается. Впрочем, в этом Иккинг винить ее никак не мог.

«Отлично. Хоть волноваться о ее пятой точке не придется», — подумала Адела и облегченно улыбнулась, когда Иккинг хотел было помочь ее сестре залезть, да вот только та, смирив его самоуверенным взглядом, запрыгнула сама. Мастерица лишь закатила глаза, прекрасно видя смущение девушки, что даже не знала, как за него держаться и стоит ли ей вообще его касаться. Гордость смешалась с неуверенностью, Астрид просто сверлила его спину, а мастерица, что не сдержала тихого смешка, сама лишь хитро улыбнулась, когда казалось, что старшая Хофферсон просекла о плане и решила ее уже прибить.

— Ну вот, видишь? И ничего страшного в этом нет, — обнадежила ее Адела прямо перед взлетом, когда ночная фурия буквально как с цепи сорвалась.

Под крики Иккинга и Астрид Беззубик намеренно начал делать попытки сбросить с себя девушку, словно сам только и ждал, когда она залезет на него, чтобы он смог только по полной на ней отыграться. Все произошло настолько быстро, что Адела не успела среагировать. Змеевик был медленнее, девушка пыталась подстраховать сестру и в случае чего поймать их в воздухе, понимая, что шансов никаких, а Беззубик сорвался вперед, закрутившись вокруг своей оси. Так быстро и прямо мимо них, от чего Адела, решившая его опередить, едва ли смогла удержаться за веревку, благодаря которой еще и сидела на драконе.

— Беззубик, ну что ты снова вытворяешь?!

Тем не менее, угомонить через чур странную рептилию им удалось. Это было на огромной высоте, когда кожаный держатель, созданный Иккингом с целью как-либо обезопасить свою жизнь во время полетов, приподнялся вверх и слетел с крючка, из-за чего наездник не смог удержаться на Беззубике. Парень кричит, фурия чувствует, как ее закрылок просто болтается туда-сюда, и ничего не может сделать. Астрид в панике пытается схватиться за воздух, а Адела, перепрыгнувшая вовремя на дракона, что едва не ударил ее в полете хвостом, кое как добралась до сидения и расправила закрылок, благодаря чему Беззубик успел схватить парня с девушкой, когда те были уже, можно сказать, у воды.

— Вы в порядке?! — Адела испуганно наклоняется вниз, искренне перепугавшись за их состояние. И, ладно как бы, Иккинг, они оба уже успели раз сто упасть с дракона и искупаться с ним в холодной воде, когда Беззубик из-за чего-то нервничал или хотел полетать самостоятельно. Но вот Астрид…

— Молю, что бы я тебе не сделала, только прости меня! Прости… — девушка поняла, что рептилия разозлилась конкретно на нее, но уже и забыть успела о том, что драконы не понимают человеческую речь. Она просто вцепилась руками в его лапу и зажмурилась, пока не услышала тихое, такое довольное урчание. И подняв взгляд, Хофферсон встретилась с беззубой улыбкой столь милого, но опасного создания, что, видимо, все-таки решил ее простить. Нет, простил без всяких колебаний, когда почувствовал в звуках, издаваемых новым человеком, страх и сожаление…

— О Боги… — Иккинг, заранее предчувствуя беду, уже прямо-таки представлял, как после этого полета девушка либо начинает бояться его дракона, либо даже делает попытки от него избавиться. — Беззубик, мы должны были понравится ей, а не… — но услышав смех рептилии, парень закатил глаза. — Смешно тебе? О, ну конечно! Как же весело падать в открытый океан! Обязательно повторим как-нибудь, братец! — притворно-радостно возмутился Карасик, от чего даже Адела не сдержала тихого смешка. — Бестолковая рептилия…

Сколько бы Адела не рассматривала небо, оно всегда оставалось для нее загадочным, таким далеким и непостижимым. Лежа в густой траве и протягивая ладошку вверх, она сквозь пальцы смотрела на кучевые облака, формами которых, казалось, можно было любоваться бесконечно. Гадать, что же за фигуры плывут над ними поверху? А есть ли среди них другая жизнь? Драконы? Летающие острова?

Наверное, за подобные фантазии ее, определенно, назвали бы легкомысленной. Или сразу сумасшедшей, что, к слову, уже бывало и не один раз, когда она ходила по очень тонкому льду, рискуя провалиться в самую пучину гнева Стоика. Чего же такого она делала? Некоторые расширения требовали больших затрат. С одной стороны, налоги на ее бизнес были самыми высокими во всей их деревушке, но с другой… это совсем не мешало ей желать большего. Желать знакомиться с другими влиятельными людьми. Желать путешествий и свободы от всего, что сковывает ее, заставляет остановиться в нерешительности и сто раз подумать, а надо ли ей это вообще.

«Сама же хотела не привязываться, а в итоге…» — раньше под всплеском эмоций она считала, что плохие отношения с сестрой будут ей только на руку. Больше поводов, чтобы уйти. Семья, что сомневается в твоих собственных способностях, Стоик, что наживается на твоем деле, и отсутствие друзей, что могли бы поддержать тебя… элементарно, сказать: «Адела, мы верим в тебя». И со временем, когда она действительно собиралась убежать с первым кораблем Йохана, что-то в ее жизни, да переменилось. Иккинг, если быть точнее.

Начав общаться с ним, девушка сначала вела себя более отдаленно, решив, что ей просто было интересно, как же обстоят дела у ее старого друга. Карасик начал помогать ей, Аделе же, благодаря нему, стало хотя бы не так одиноко на работе. Действительно, было очень здорово иметь при себе две лишние пары рук. И пусть до познаний Сморкалы ему было пока далеко, тот, в отличии от ее подмастерья, приходит к ней едва ли не каждый день.

Особенно их встречи участились уже после появления Беззубика. Регулярные полеты, обсуждение чертежей и того, каким может быть закрылок. В зависимости от материала и формы он приобретает совершенно разные свойства, как выяснил однажды Иккинг, когда девушка решила показать ему уже свой чертеж, что хоть и походил на его, но имел характерные отличия.

«У меня снова затупились иглы», «Что ты скажешь об этом оружии?», «Плевака еще здесь? У меня появилось несколько вопросов по его новому заказу…» — о, сколько же фраз она придумывала на ходу лишь для того, чтобы просто встретиться. Чтобы просто найти причину, по которой она бы пришла в кузню с целью увидеть его. Переглянуться, махнуть рукой, завуалированно пригласить погулять вечером…

«До сих пор мутит из-за мысли о нашей свадьбе…» — ее слегка передернуло. Браки викингов вечны… верно подметил тогда Задирака. А она прямо-таки чувствовала себя птицей в золотой клетке, когда узнала о своей помолвке и родственники принялись целовать ее в обе щеки. Почему все идет не по плану? Почему они вообще лезут не в свое дело? Это что же… она должна лишиться своей свободы ради будущей семьи? Лишиться мечты, благодаря которой, к слову, и живет до сих пор?

«Как же я рада, что он все-таки переговорил с вождем», — девушка вздохнула с облегчением, но не успела и расслабиться, как почувствовала что-то странное. Страшное, она бы назвала.

— Малышка? Хей, что это с тобой? — змеевик сильно напрягся. Более того, ей показалось, что она словно одичала. Забыла, что на ней сидит человек, и взмыла высоко в небо, еще выше, чем они летели до этого. Куда-то в облака, в полную темноту, где она видела только очертания других драконов. — Детка? С-Слушай, нам с ними не по пути… — девушка чуть похлопала ее по шее, на что в ответ получила лишь тихое рычание. Дракон словно потерял над собой контроль, продолжая лететь за остальными, будто бы… просто под гипнозом.

— Пригнись! — шикнула на нее уже Астрид и младшая резко повернулась к ней. Беззубик так же присоединился к огромной стае, но, в отличии от той же рептилии, на которой она сейчас сидела, он выглядел… куда более адекватно. Все так же дружелюбно, если быть точнее. А вот змеевик, нервно прислушивающийся к разным звукам, зацепился за один определенный рокот и махнул крыльями, чуть обгоняя ночную фурию. Адела пригнулась по ее совету, дабы не привлекать внимание других хищников, когда кровь стыла в жилах и сама она нервно сглотнула, услышав тихое рычание заметившего ее ужасного чудовища.

«Успокойся. Драконы чувствуют твой страх», — она закрыла глаза и отвернулась от опасного создания, давая тем самым понять, что сражаться с ним в воздухе она не собиралась точно, вызов ему не бросает и, вообще, не замечает. Чудовище взлетело выше и девушка почувствовала тот самый отвратительный запах, который не перепутает, наверное, ни с чем. Жженая овечья шерсть. В своих когтистых лапах он держал овечку.

— Похоже, они тащат добычу… — прищурившись, только и произнес Иккинг, когда в тумане он заметил очертания пойманной зверем акулы. Жуть!

— А мы тогда кто? — нервно и как-то тихо спросила Астрид, вновь начиная сомневаться в драконе. Но по сравнению с тем змеевиком, это было еще не так страшно, потому что… сейчас, при взгляде на обезумевшую рептилию с дикими глазами, ей скорее было страшно за сестру, что в этот момент сидела на одичавшем драконе.

— Адела! Приготовься прыгать, — Карасик понял, что дракон не в себе. И в таком состоянии тот мог снова воспринять девушку за своего врага. Мастерица живо замотала головой, когда прижалась к змеевику, вцепившись в веревку мертвой хваткой. — Не время препираться! Это опасно! — хотя, собственно, спрыгивать тоже было очень опасно. Особенно сейчас, когда Беззубик полностью взял контроль на себя. — Мы поймаем тебя.

— Я не оставлю ее, — шепотом произнесла она, понимая, что терять дракона — это, явно, было не самой лучшей затеей. — Малышка… ты слышишь меня? Давай же, — девушка попыталась легонько потянуть за веревку, чтобы сменить курс, но дракон был непреклонен.

Он резко опустился к воде и Беззубик последовал примеру змеевика. Из-за тумана было очень тяжело что-либо разглядеть. Мастерица пытается просто ни во что не врезаться головой, когда дракон, полностью забыв про ее существование, начал петлять между валунами и небольшими островками, возле которых можно было заметить останки кораблей. Можно сказать, здесь было самое настоящее кладбище. Взгляд невольно застревает на гербе их племени, что уже заставляло задуматься только о том, что их предки уже бывали здесь и… если судить по их состоянию, полегли в бою. По коже пробежалась армия мурашек, когда Адела представила, что же случится, если однажды и ладьи Стоика доберутся до этих вод…

На лицах ребят можно было заметить только неподдельный ужас. Скорбь, нервозность… куда же несут их драконы? На верную смерть? Так все и закончится? Они так и не успели сделать, ровным счетом, ничего. Спасти драконов? Нет, какой там. Показать викингам, что можно жить иначе? Что ж, учитывая то, куда летят сейчас их верные союзники, не сложно было догадаться, что это как было, так и останется большой проблемой.

Пещера. Было очень душно. Воздух стал тяжелым, и викинги чувствовали себя словно в печке. Тем не менее, то совсем не было чем-то удивительным, учитывая само место. Гнездо всех драконов, кое искали их предки на протяжении очень долгих лет. Звук, похожий на завывание, был сам по себе тихим, но в то же время достаточно громким для того, чтобы драконы буквально сходили из-за него с ума. Заметить того едва ли было возможным для ребят, но сидя на одичавшем змеевике, Адела прямо-таки чувствовала ее состояние. Как она мотает головой, какие жалостливые звуки издает и резко наклоняется вниз. Прямо над пропастью.

— Детка… что-то мне кажется, что нам туда не надо. Знаю, ты, наверное, проголодалась… но поверь, оно того не стоит, — все-таки, наверняка драконы обозлятся на нее, если один дракончик решит вдруг утащить их добычу. С другой стороны, а точно ли она была им нужна? Сами же избавляются от нее, скидывая в пропасть.

Змеевик очнулся и в страхе сорвался в сторону Беззубика, когда громмель подлетел к пропасти и выплюнут маленькую рыбку. Что ж, по сравнению с другими, улов был крайне… такой себе. Но чего еще стоило ожидать от такого непробиваемого кабанчика? Того, что он каким-то неизвестным образом выловит акулу или принесет огромного яка в своих коротких лапках?

— Похоже, кому-то придется несладко, — задумчиво произнесла Адела, замечая косые взгляды в сторону дракончика, что недоуменно смотрел все на них, словно и не понимая, что не так.

— О чем ты? Они же, буквально, всю еду в пропасть сбрасывают! Так какая разница, какой улов? — тише возмутился Карасик, что уж очень «обрадовался», узнав о том, что драконы воруют их еду, но при этом сами даже не едят ее. Просто избавляются в одном месте, словно… словно так и надо. Серьезно, и чем сами только думают? Чего они хотят? Построить себе гору продовольствия? Что ж, на это у них еще лет сто уйдет, пока пещера доверху не наполнится трупами животных и протухшей рыбой.

— Смотрите! — Астрид указала куда-то вниз. Оттуда послышался рык, заставивший Беззубика попятиться назад. Только когда Иккинг машинально опустил взгляд, Адела, наоборот, подняла его, встречаясь с небесно-голубыми глазами дракона. Черного дракона.

«Это же… ты», — от неожиданно нахлынувших воспоминаний и страха у нее перехватило дыхание. Очертания дракона, так сильно напоминающие Беззубика, вселяли ей неподдельный ужас, когда девушка смотрела в его глаза и видела в них ненависть ко всему живому. Узкие зрачки, один крупный шрам на морде, и множество более маленьких на лапах, сами за себя говорили о том, что он пережил не мало сражений, а существом, оставившим такой жуткий порез на сплющенной мордочке под левым глазом, был никто иной, как человек. В этом Адела даже и не сомневалась.

— Просто убей меня, — и Хофферсон снова сдалась, прекрасно понимая, что уж дракону-то она сделать ничего не сможет. Девочка смиренно опустила руки на холодную землю, наклонив голову в бок, и закрыла глаза в ожидании того, как дракон порвет ее в клочья. Но того так и не последовало. Рептилия, что всего-то попыталась ее заткнуть, прижав лапой к земле, недоуменно посмотрела на создание под собой своими пронзительными голубыми глазками.

Он не давил слишком сильно, боясь переломать все кости такому странному детенышу. И стоило ей перестать держать его за лапу, как он забавно наклонил мордочку, не понимая, от чего же она поступает так, словно позволяет убить себя без боя. В многочисленных драках за еду и территорию ночная фурия не щадила никого. Вгрызалась в шею врага, прокусывая ее и пытаясь расправиться как можно быстрее, чтобы не столько защитить даже себя, сколько избавить другого от страдания. Более слабые особи сдавались ему без боя… просто отступали, улетали, когда видели за обезумевшим драконом труп бывшего хозяина леса.

Рептилия тихо уркнула что-то непонятное и убрала лапу, из-за чего девочка в ту же самую секунду сделала глубокий вдох. Лишь спустя секунд тридцать она осмелилась открыть глаза, когда вокруг стало слишком тихо, но перед собой увидела лишь огромное черное пятно. Дракона, сидящего напротив, и рассматривающего ее в ответ, когда Адела даже не могла его нормально разглядеть. И все, что запомнилось тогда малышке, это его взгляд. Светящиеся глазки в темноте, тепло и тихое урчание сбоку от себя, когда девочка начала было проваливаться в сон…

Дракон прижал к себе ушные отростки и оскалился. Даже издалека она поняла, что он зарычал. Видел их, желал их крови… и образ любопытной ночной фурии, что сидела напротив маленькой девочки, просто растворился прямо на ее глазах, когда Адела не могла отвести от него взгляд. Он взревел. Выпустил показательно когти и расправил крылья, стараясь казаться больше и ужаснее, да уже после взмыл куда-то вверх, предчувствуя беду.

Беззубик уловил знакомый зов. Тихо, так беззлобно уркнул и оглянулся, когда, кажется, заманчивый рокот перестал на него как-либо воздействовать.

— Беззубик? Братец, что с тобой? — только Иккинг того дракона так и не увидел, чувствуя страх ночной фурии, что все быстрее начала отходить назад. Тот рев был предупреждением. И Беззубик знал это, как никто другой. Ему нужно бежать. Улетать как можно дальше, пока не…

Стало поздно. Огромная голова плавно, но очень быстро вылезла из неоткуда. Если быть точнее, из той самой пропасти, куда драконы еще пару минут назад сбрасывали всю свою добычу. Открытая пасть, в которой оказался маленький громмель, громко захлопнулась с тихим рычанием и точно так же быстро опустилась на самое дно. В красную дымку, из которой нельзя было точно разглядеть того самого монстра, но… викингам, как-то, особо этого и не хотелось.

— Что это… такое… — Астрид пробила мелкая дрожь. В горле ее сестры образовался комок страха, Иккинг ошарашенно смотрел вниз, сам того даже и не понимая. Плохое предчувствие заставило его в панике попытаться достучаться до Беззубика. Адела пыталась то же самое сделать со змеевиком, что испугался за свою жизнь так, что едва не скинул с себя девушку, когда та кое как удержалась, вцепившись в веревки мертвой хваткой.

— Давай, братец! Скорее, полетели отсюда! — он легонько похлопал ночную фурию по мордочке, драконы словно обезумели, сорвались со своих мест и закружились спиралью прямо вверх, когда в следующий раз гигантская голова клацнула своими зубами прямо возле того места, где ранее прятались они. Еще секунда… если бы они замедлили хоть на секунду, и уже точно бы не выбрались живыми. Королева начала взлетать вверх за своими поданными. Еды, как можно было понять, ей было недостаточно. И кошмарный пристеголов издает последний предсмертный всхлип, когда передняя часть его тела торчала из-за пасти монстра…

Примечания:

Я искренне пыталась не заспойлерить, что дракон, спасший Аделу в детстве, был вовсе не Беззубик...

Адела не произнесла ни слова. Молча и, можно сказать, немного даже нервно поглаживала змеевика, снова и снова вспоминая ту громадину, мысли о которой тесно смешались со знакомым драконом, что, по всей видимости, напал бы на них, не будь они в такой опасной близости с их королевой. Вот, они уже приземлились, и на ватных ногах мастерица спрыгнула с дракона, чувствуя только то, как мелко тряслись ее руки, и как болела пятая точка в силу того, что без седла лететь было чертовски неудобно. На ладонях до сих пор красовались яркие следы от веревок, в которые еще когда-то от страха вцепилась девушка, а взгляд был отстраненным, можно сказать, туманным…

Пока Астрид во всю болтала и выдвигала свои теории насчет того гиганта, младшая даже не пыталась ее как-то опровергнуть, пока сама не зацепилась за следующую фразу:

— Пошли к твоему отцу, — злость охватила ее моментально и граничила с истерикой, когда Астрид на полном серьезе собиралась все рассказать вождю.

— Стой! Стой, стой! Они убьют Беззубика! — Иккинг перепугался не меньше, но исключительно за дракона, которого, так-то, и спрятать еще было можно. — Нет, Астрид. Надо… надо все обдумать как следует. Еще слишком рано. Они не готовы услышать правды.

— Ты серьезно? Иккинг! Мы нашли драконье гнездо. Которое пытались найти еще наши предки! И ты хочешь промолчать? Ради… ради своего дракончика?! — ее возмущению просто не было предела, когда парень, который еще недавно показался ей адекватным викингом, сейчас выглядел в ее глазах словно обиженный ребенок. — Адела! Нет, ты слышала его? Это же такой шанс!

— Шанс поубивать всех к черту? — если Иккинг думал, что Астрид похожа на дьявола, когда приходила в ярость, то он сильно ошибался. Истинное зло во всех его формах сейчас находилось прямо здесь, в маленькой девчушке, что, как казалось, была готова не то, что сорваться в драку, а убить кого-то прямо здесь и сейчас. — Если тебе плевать на дракона, могла бы хоть о племени подумать. Что, ты думаешь, сделает вождь, когда узнает про гнездо? Погладит тебя по головке? О, молодец, Астрид! Ты прямо-таки героиня. Настоящий викинг, — ее слова были пропитаны таким ядом, что старшая Хофферсон просто была обескуражена, впервые увидев сестру настолько озлобленной на кого-то. А уж тем более на нее. Когда-то эта девушка могла только позлить ее, поддразнить или же как-либо упрекнуть за ошибки. А еще раньше — боялась ее и не могла сказать даже одного маленького слова, чтобы Хофферсон перестала ее задирать. Так что же поменялось? Почему она начала позволять себе такое? — Такой же тугодум, как и остальные хулиганы. Мозг работает только когда надо помахаться или доказать что-то тупому стаду, — огрызнулась мастерица, прекрасно зная в глубине души, что это она зря и викинги… вовсе не такие, какими она сейчас их выставляла. Девушка действительно восхищалась ими, но сейчас была настолько зла, что выливала все исключительно в плохом свете.

— Адела… ты перегибаешь, — Иккинг осторожно положил руку на ее плечо и видит, как на глазах девушки наворачиваются слезы. Она никогда при нем не плакала. Ни разу не показывала слабость и всегда… всегда казалась вся из себя примером для подражания. Великим человеком, что нашел свой путь и смог прославиться не за счет убийства драконов.

— Прости. Просто… просто я правда не понимаю, — злость ушла моментально. На смену пришли только слезы, скатывающиеся по ее щекам, и искреннее беспокойство. Страх как за деревню, так и за них самих. Даже если они скроют эту информацию, даже если никому не скажут… где гарантия, что Стоик сам не найдет рано или поздно остров? — Астрид, ну почему ты такая дурочка? Почему ты никогда не думаешь наперед? К-Казалось бы, о родителях печешься побольше меня, а сама… ты серьезно хочешь, чтобы они бросили все и ушли за Стоиком? Хочешь, чтобы вся деревня стала кормом для той твари?

— Ада… — девушка неуверенно делает шаг вперед и берет ее за руку. Слабо сжимает ее так же, как и в детстве, когда пыталась ее успокоить во время очередной истерики и нападения драконов. Когда еще совсем маленькая кроха хваталась за нее мертвой хваткой и молила не выходить из дома. — Я не стану никому говорить. Слышишь? Не стану, — попыталась она убедить ее, на что мастерица только отрицательно качнула головой, словно тем самым прося ее не трогать и, вообще, не обращать внимания. — Ну-ну, так я и отстала от тебя. Ты просто испугалась, а я… правда, не подумала, — несмотря на то, что Астрид тоже разозлилась после сказанного и хотела вылить на нее все, что думает, включая их дурацкий спор… она понимала, что Адела боялась. И не только за дракона. За их племя. За хулиганов, коих она назвала тугодумами, потому что… знала, что все так и будет. Что они в любом случае рано или поздно пойдут на верную смерть…

— Больше не говори таких глупостей, Астрид! Я собственноручно прибью тебя, если выкинешь что-то подобное! — и Адела сама полезла обнимать ее, прилипнув к старшей сестре, что лишь закатила глаза с таким скептичным и недовольным видом, словно она сейчас ребенка успокаивает.

— Да, да… сразу, как только сможешь топор поднять одной рукой и не затрястись при этом, как осенний лист, — усмехнулась валькирия. — Долго ты собираешься об меня сопли вытирать?

— Еще минутку…

— Целую минуту?! Прекращай немедленно! — Иккинг засмеялся, а ночная фурия, только оторвавшись от воды, повторила этот смешной звук странным гоготанием, от чего стало только смешнее. — Чего ржете, придурки? Помогите ее отцепить!

— Ну, это твоя прямая обязанность, Астрид. Надо заботиться о младших, ты разве не знала? — невозмутимо спросил Карасик, явно издеваясь над девушкой.

— Да я тебя прикончу!

* * *

Наступило утро. Конечно же, троица, поклявшаяся никому не рассказывать об увиденном, не выспалась, и если сестренкам Хофферсон удалось поспать хотя бы часа четыре, то Иккинг не смыкал глаз всю ночь, представляя и разгневанное выражение лица отца, и то, что с ним случится, если тот узнает о Беззубике. Что случится с драконом, когда он все увидит…

Страх становился все сильнее. Громогласный голос отца раздавался эхом по всей боевой арене. Парень нервно сжимает в руках шлем, представляя себе разные варианты разворачивающихся событий, один из которых был хуже другого, пока не вздрагивает, чувствуя, как кто-то так аккуратно и легко обнимает его со спины.

— Я в порядке, — врет и ей, и себе заодно. — Не надо волноваться. Все ведь… не так страшно, да?

— Верно. Там всего лишь два чудовища. И как минимум с одним ты точно справишься без всяких проблем, — кивнула Адела, когда посмотрела на клетку, за которой сидел воспламеняющийся дракон.

— Как минимум, говоришь? — он понял ее намек на то, что вождь был страшнее любого дракона. Понял, и слабо улыбнулся.

— Ну, если моментально укротишь двоих, то я определенно точно начну звать тебя своим героем, — игриво произнесла девушка и ласково улыбнулась, беря его за руку. — Я с тобой. И в случае чего… не бойся. У меня есть запасной план.

— Правда? И в чем он заключается? — казалось, что Иккинг даже оживился, ведь… он прекрасно знал, что планы его подруги всегда рабочие.

— О, поверь, тебе не понравится его содержание, — а вот теперь ему стало неспокойно. — Так что ты уж постарайся, чтобы мне не пришлось им воспользоваться.

— В твоем плане кто-то может пострадать?

— Верно. Но могу тебя заверить, что Беззубик к нему не имеет никакого отношения, — Адела грустно улыбнулась, готовясь в любой момент стать врагом для всех викингов. — Я не дам тебе в конец себя разрушить, — шепотом пообещала она. — Но, в любом случае, давай надеяться на лучшее, а? Прямо сейчас ты приручишь ужасное чудовище! Твой отец скажет: «Батюшки! Мой сын верхом на страшнейшем исчадии ада всех времен и народов!», а все остальные будут ликовать и кричать твое имя.

— Звучит как-то… — он явно смутился, представив, как за него будет болеть Адела среди прочего народа.

— Слишком неправдоподобно?

— Именно, — выдохнул Карасик, опуская голову.

— Но я все равно верю, что так все и будет, — он смущенно отводит взгляд, а девушка целует его в щеку. — Потому что ты, Иккинг, необыкновенный человек. Я бы сказала, потрясающий, — мастерица улыбается, поправляя прядь волос за ухо. — И я знаю, что что бы не случилось, ты всегда найдешь способ выбраться.

— Что ты… — он встрепенулся, когда коснулся своей щеки и недоуменно посмотрел на подругу детства, что вдруг начала вести себя даже страннее, чем обычно. И вот как, скажите, вообще ее понимать? То она говорит, что любит его, то целует в щеку и обнимает… то страшится их помолвки настолько, что теряет сознание, а после бросает намеки в стиле «если ты не поможешь разобраться — я убью тебя». — Адела? — шепотом позвал он ее. — О, Великий Один! Ну ты просто не можешь без этих своих глупостей. Знаешь, совсем не удивительно, что мой отец решил, будто мы с тобой в таких отношениях.

— Зато когда ты найдешь свою любовь, то можешь быть уверен, что вождь раз десять переспросит, уверен ли ты в своем решении, а не сразу пойдет пировать по случаю помолвки, — с улыбкой ответила Адела.

— Позаботься о Беззубике, если что-то вдруг пойдет не так, — продолжать настолько смущающую тему не хотелось, и он решительно посмотрел вперед, готовясь к бою.

— Присмотри за моей сестрой вместо меня, — гораздо тише произнесла девушка, грустно улыбнувшись, когда Иккинг ступил уже на арену.

— Стоп, что? Адела! — но стоило ему только обернуться, как ворота уже опустились, а толпа взревела от восторга, да начала кричать его имя. Хофферсон же только помахала ему рукой, жестом показав, что все будет хорошо.

«Она явно задумала что-то нехорошее. Присмотреть за Астрид?» — мысли беспорядочно кружились в голове, но никак не могли собраться воедино. Парень берет маленький ножик и огромный щит, понимая, что это было, наверное, чем-то необходимым для того, чтобы викинги поверили ему. Чтобы не подумали, что он собирается сделать что-то ненормальное. Краем глаза он замечает девушку среди толпы, что точно так же на радости прокричала его имя.

— О чем же она только думает… — совсем тихо пробормотал Иккинг и кивнул, давая понять о готовности к бою.

Тяжелые ворота отворились. Воспламенившийся дракон полез по прутьям и использовал первый залп куда-то в сторону викингов, что, к слову, не было случайно, ведь он прекрасно помнил, кто именно его поймал и заточил в клетке. Викинги перепугались, и Адела отскочила, как ошпаренная, когда ящер пролез прямо возле нее, вскарабкиваясь на самый верх и склоняясь к человеку на арене. Медленно он спустился прямо к нему, смотря на того со злым прищуром.

Парень откидывает нож и щит куда-то в сторону. Вождь, что еще недавно смотрел на него с гордостью, сейчас хмурится, не понимая, что же его ребенок делает. О чем только думает?

— Остановите бой, — еще тихо потребовал он, когда было понятно, что Иккинг просто решил покончить с собой.

— Нет! — сразу же спохватилась Адела. — Прошу, дайте ему шанс. Это не то, о чем вы подумали, — сразу спохватилась девушка, что вырвалась из толпы викингов к вождю. В его глазах удивление смешалось с яростью и страхом за единственного ребенка.

— Хофферсон? Что ты вытворяешь? — смотрит на нее, как на врага народа. Плевака жестом пытается показать ей не вмешиваться, а она решительно делает шаг вперед.

— Не останавливайте бой. Ради общего же блага, — она понимала, что если все пойдет не по плану, то пострадают все. И ужасное чудовище, и Иккинг, и Адела… и ладно уж, если Стоик просто остановит бой. Но вина, определенно, обрушится на младшего Карасика. И кто знает, чем потом все обернется? — Иккинг только пострадает, если кто-нибудь вмешается!

— Схватите ее, — гневно и довольно грубо бросил он двум викингам и поднял свой тяжеленный молот. — И немедленно остановите этот чертов бой! — оглушающий звон после удара по прутьям заставил дракона взбеситься. Хофферсон кричит, пытаясь остановить вождя, а ужасное чудовище, что еще совсем недавно было готово податься к руке парня, в следующую же секунду воспламенилось и, казалось, было готово разорвать его на части…

«Все еще хуже…» — Адела шумно сглотнула подступивший к горлу ком, когда на арене творилось непонятно что. Астрид пытается спасти Иккинга от дракона, парня прижимает ужасное чудовище к земле своей когтистой лапой и собирается сжечь заживо. Она не может пошевелиться из-за крупных мясистых рук, что удерживали ее, когда мастерица хотела сорваться на помощь, и Стоик, кое как затолкнувший Астрид за решетку, сам хотел было полезть на дракона.

Беззубик прорвался сквозь толпу, залпом разрушая прутья, чтобы спасти своего человека. Девушка кричит, просит, чтобы ее отпустили, и пытается позвать дракона, как тот накинулся на ужасное чудовище, защищая Иккинга. Припав земле, он медленно отходил в сторону по круговой, что, в свою очередь, делал и его соперник. Секунда — и они вцепились в безжалостной драке. Беззубик вгрызается в шею, ужасное чудовище впивается в него когтями, воспламеняется.

«Ловите его!», «Не дайте ему уйти!», «Вот так, дьявольское отродье!», «Что, залпы закончились?», — слышалось все со стороны викингов, что навалились на ночную фурию все разом уже после того, как тот не смог прикончить Стоика. Он принимал их за врагов, хотел убить, чтобы защитить своих, но… стоило только услышать отчаянное «Стой!» — и дракон не смог больше сделать, ровным счетом, ничего.

— Что все это значит, Иккинг? — слышит он шепот своего отца, что смотрит на сына обезумевшими от страха глазами. И парень не смог более произнести ни одного чертового слова. Его руки дрожали. Он вот-вот мог умереть, но все мысли были только о друге. О том, что с ним теперь будет и возможно ли его еще вообще спасти. Страх сковывает тело, парень смотрит на своего родителя, но перед собой видит лишь чудище. Огромное чудище, сборник всех его проблем, неудач и неуверенности… страха.

* * *

Иккинг сидит в темном зале и пытается успокоиться. Мысли проносились в хаотичном порядке, все они были связаны с Беззубиком и планом Аделы, что наверняка теперь уже и не сработает из-за прямого вмешательства ночной фурии. Парень запускает пальцы в волосы и чуть оттягивает их, пытаясь просто хотя бы не разреветься. Собраться с мыслями. И, наконец, успокоиться. Его ждал серьезный разговор с отцом. Пожалуй, один из самых страшных разговоров в его жизни. И только от его действий зависело, будет ли жить Беззубик или же его убьют.

— Пап, ты все не так понял!

— Иккинг, это правда? — мужчина хватает сына за плечи и сжимает так сильно, что парень морщится, всем видом давая понять, что ему больно. Стоик тут же отпускает руки, понимая, что, видно, слишком сильно надавил, перепугавшись за своего ребенка.

— Ч-Что? О чем ты? — нервно спросил младший Карасик, чувствуя колоссальное давление под одним лишь его взглядом.

— Адела во всем призналась.

— Серьезно? — кровь стыла в жилах. Он смотрит на обеспокоенного отца и боится даже думать о том, что же конкретно наплела ему его подруга. — И… и что же?

— Ты подстрелил ночную фурию, — тихо произнес вождь, и Иккинг виновато опускает взгляд. — Адела завидовала твоим успехам на арене.

— А?

— И она выхаживала эту тварь, чтобы натравить ее на тебя в ответственный момент.

— Ч-Что?! Нет! — сразу же воскликнул парень. — Она ничего подобного не делала! Правда! Пап, послушай меня! Ты думаешь, она способна на такое? Что ты собрался сделать?

— А что мы делаем с предателями, Иккинг?! Она чуть не убила тебя! А ты за нее волнуешься?! Я должен был догадаться. Были же знаки! — он заметался по залу, потирая глаза двумя пальцами, когда сын буквально вцепился в его вторую руку.

— Это ложь! Пап, ты можешь просто выслушать?! — он сам не заметил, как повысил на него голос. — Прошу, не трогай ее и Беззубика. Это… все я. Накажи меня, но т-только не трогай их.

— Дракона? Иккинг! Он едва не поубивал нас всех! Адела собиралась избавиться от тебя! С самого начала… — в его глазах можно было заметить боль, и отчаяние. Он не понимал, что та ведьма наплела его сыну, но прекрасно знал, что он неравнодушен к ней. По любви викинги могут натворить немало глупостей. Но дружба с драконом…

— Они просто пытались меня защитить. Ночная фурия не опасна. Она… испугалась, понимаешь? Кто ж будет сдерживаться, когда на него накидываются с топором?! — он с вызовом посмотрел на своего отца. — Я действительно подстрелил ночную фурию. И еще тогда просил тебя отправить поисковый отряд. Не только Адела выхаживала его, пап. Накажи меня. Прошу, только не трогай их. Папа, умоляю. Я сделаю все… хочешь, могу даже из деревни уйти! М-Могу, наоборот… убивать др… драконов… — его колотило. Парень заикался от собственного страха и просто не мог себя сдерживать, когда отец посмотрел на него отрешенно, словно… словно перед ним и не его сын вовсе. — Есть еще кое-кто на их острове. Мы с Аделой видели его, пап. Драконы убивают нас, воруют еду, но что им еще остается? Если не будет добычи, то съедят их самих…

— Так Адела еще и знает, где их остров? — вот теперь он всерьез поверил в ее предательство. — И ты молчал?

— Ч-Что? Нет! Пап, мы не знаем. Этот остров может найти только дракон! Они… кажется, ориентируются по слуху. Их словно манит туда! — он рассказал все в надежде на то, что отец поймет его. — Папа, этот дракон — настоящий ужас. Нам с ним никогда не справиться. О Боги… нет! Ты такого никогда не видел! Остановись, прошу тебя! — вождь, не раздумывая, пошел к выходу, намереваясь прямо здесь и сейчас отправиться на поиски гнезда. — Хоть раз в жизни послушай меня!

— Ты связал судьбу с ними. Ты больше не викинг. Ты мне не сын, — последние слова давались ему тяжело. Он смотрел на сына с отвращением, видя, как тот содрогается под его взглядом, и сердце обливалось кровью. — Корабли на воду!

— А что делать с предателем?! — крикнула какая-то женщина из толпы викингов, что буквально собрались воедино, чтобы услышать подробную историю произошедшего.

— Снести ей голову!

— Ее ждет изгнание! С этого момента Аделе Хофферсон запрещено и близко подходить деревне хулиганов! А как вернемся… — Стоик выдержал паузу, грустно смотря на людей, что сплотились разом против девушки, что сама лично во всем созналась на глазах у многих викингов. — Она возьмет лодку и раз и навсегда покинет остров Олух, — но вождь прекрасно понимал, что это, в свою очередь, означает только одно. Ее смерть. Без еды и воды ее посадят в лодку и отправят в открытый океан, переполненный как драконами, так и другими хищниками. Выжить для такой хрупкой девчушки там едва ли станет возможным.

И все — рассудок Иккинга помутился окончательно. Мир начал трескаться и распадаться в пыль. В голове парня снова и снова воспроизводились слова отца, сказанные публике, а сам он вспоминал их последний разговор, когда девушка пришла поддержать его. Мысли о том, что она все знала с самого начала, тесно граничили с чувством вины и желанием все исправить. Лучше бы… лучше бы они, и правда, просто покинули Олух вместе с Беззубиком.

— Я с тобой. И в случае чего… не бойся. У меня есть запасной план, — она улыбается так же, как и всегда. Дружелюбно, солнечно… так со стороны и не поймешь, что именно она собралась делать.

— Правда? И в чем он заключается?

— О, поверь, тебе не понравится его содержание, — Адела закатила глаза, а он, в свою очередь, только напрягся. — Так что ты уж постарайся, чтобы мне не пришлось им воспользоваться.

— В твоем плане может кто-то пострадать? — тише спросил Карасик, прекрасно понимая, почему она отказывалась тогда говорить ему о деталях.

— Верно, — девушка кивнула, даже не пытаясь того как-то скрыть.

Воспоминания проносились друг за другом. Паника охватила его с ног до головы, единственный родитель отрекся от него, лучшую подругу собираются казнить, а его дракон… Беззубика ждет куда страшная участь и он ничего не может с этим поделать. Не может помочь…

— Присмотри за моей сестрой вместо меня.

Иккинг нервно усмехнулся, начиная понимать суть ее плана, что не поменялся даже с вмешательством ночной фурии. Адела собиралась поступить так с самого начала. Перетянуть одеяло на себя, да во всем признаться, как предатель, что искренне раскаивается за содеянное. Она хотела словить как можно больше взглядов, сделать так, чтобы они были направленны лишь на ее версию и… тем самым, смягчить наказание сына вождя. Если быть точнее, снять с него большую часть подозрений и выставить жертвой, кою использовала эта девушка в своих целях. Из зависти. И пока народ бы решал, какую форму наказания выбрать и изгнать ли ее или утопить за обман, у Иккинга бы появилась возможность освободить ночную фурию.

— Ты правда считаешь, что я бы пошел на такое? — совсем тихо спросил Карасик в пустоту с болезненной улыбкой, когда мало того, что его план не сработал, но и ее потерпел полное поражение из-за него. — Я, как и всегда, только все порчу…

* * *

Адела не знала, правильно ли поступила, но больше, наверное, не понимала того, как же викинги вообще повелись на всю ту бурду, что она несла. Возможно, им с самого начала просто хотелось кого-то обвинить. Выставить крайним, обрушить на него все свои личные проблемы и отыграться… и девушка, видя, что все это ведет к ее другу, рискнула обмануть вождя. Сыграла на том, что он любит больше всего на свете и ненавидит. Призналась в своих ошибках и дословно пересказала то, как Иккинг подстрелил ночную фурию. Как она использовала дракона в целях мести, как хотела уничтожить его сына, и сама была готова даже заговорить об изгоях, но того делать уже не пришлось. Так бы она могла притвориться шпионом и, вероятнее всего, ее бы посадили под замок, да после бы изгнали из деревни.

Собственно, учитывая то, что она все равно собиралась уходить, для нее это не было такой бедой. И сейчас, остановившись посреди лесной опушки, Адела опустила взгляд, чувствуя, как противоречивые эмоции били через край. Она хотела уйти, хотела покинуть Олух раз и навсегда, но… почему же прямо сейчас ей так не хотелось все бросать?

«Вождь дал мне время, чтобы найти способ сбежать до казни. Я должна воспользоваться им, а не ломать голову над тем, что совсем не хочется», — она качнула головой, дословно вспоминая слова Стоика. Интересно было наблюдать за тем, как люди, некогда поддерживающие тебя и бегающие у тебя на побегушках, вдруг сплотились вместе, чтобы утопить тебя, как слабого младенца. Собственно, если подумать, раньше с ней хотели сделать то же самое в связи с тем, что Адела совершенно не походила на здорового ребенка, то есть, викинга с самого рождения.

— Ну… зато хотя бы Беззубик будет в порядке. Иккинг найдет, как его вызволить, — слезы снова текли по ее щекам. Она вытерла их и горько улыбнулась, вспоминая, как они когда-то еще втроем сидели у костра. Как Беззубик скрутился тогда калачиком, а они болтали, рассказывая друг другу о том, как повстречали столь чудесное создание.

Она пнула маленький камушек, пробираясь через какие-то кусты к вороньему мысу, и застыла на месте, заметив огромный черный клубок посреди леса.

— Беззубик? Малыш, что ты тут делаешь? — радости не было предела. Девушка, не раздумывая, сорвалась к нему, желая затискать и заобнимать друга, что, кажется, был сейчас в полном порядке. Значит, Иккинг смог освободить его? Так быстро?

Только она застыла в нескольких метрах, когда дракон только раскрыл глаза. Он взревел, расправив крылья, и зло оскалился, смотря на человека, посмевшего оторвать его ото сна. Не сказать, что монстр раньше не слышал ее шагов. Но, все-таки, если сравнивать с викингами, те были более легкими, от чего он и не стал обращать сначала внимания. Но когда человек к нему приблизился…

— Обозналась, — только и вырвалось испуганное слово с ее губ, когда она медленно начала отступать назад, вспоминая свою первую встречу с Беззубиком. — Хей, красавец… ты же не станешь нападать на меня, верно? Может, лосося? У меня тут есть с собой… — она достала из сумки с продовольствием рыбу. Все-таки девушка успела хоть немного собраться перед уходом, но сильно это ей мало чем бы помогло. И рыбу она берегла все равно для дракона… какого-нибудь змеевика, если быть точнее, чтобы улететь на нем. — Лови, — она подкинула ее, но дракон, загребший лапой к себе добычу, изогнулся, подобно дикой кошке.

Одна секунда и девушка с криками убегала от дикого создания, что, по всей видимости, действительно, собиралось разорвать ее на части. Адела хватает палку с земли и бьет ею по морде дракона, когда тот загнал ее в тупик, но зверю хоть бы что. Он накидывается на нее, с сильной придавливая лапой к земле и раскрыл зубастую пасть, из которой она уже видела фиолетовое свечение.

Страх нельзя было передать словами, когда Хофферсон, вцепившись ногтями в его лапу, пыталась вырваться, зная о том, что все это просто бесполезно. Вот так она и умрет? Здесь? От лап дракона? Что ж… на самом деле, девушка никогда не сомневалась в том, что закончит свою жизнь где-то под обломками в мастерской, если на нее свалится дракон, или же крылатые твари растерзают ее в клочья. Но те оказались совсем не такими… дурашливый пристеголов, игривый змеевик, Беззубик… жуткая жуть же вообще похожа скорее на маленького дикого котенка. Но он… конкретно этот дракон явно относился к тому типу, о котором твердили викинги. Безжалостный убийца…

Девушка опускает руки на землю и склоняет голову, признавая свое поражение, мысленно надеясь лишь на то, что это будет быстро и ночная фурия не станет с ней играть. Рептилия вдруг закрывает пасть, подавляя залп, и беззлобно уркнула, видимо, узнав того самого маленького странного детеныша. Голубые глаза смотрели с неподдельным интересом. Дракон уселся напротив нее совсем как человек, убирая лапу, а она делает глубокий вздох.

— Такое чувство, что у меня дежавю… и где-то мы уже с тобой такое проходили, — скептично произнесла девушка, смотря на любопытное создание, но когда она медленно протянула к нему руку, то его зрачки снова сузились и зверь тихо зарычал. — Ладно! Ладно. Я тебя не трогаю. Согласна, мы недостаточно близки. Прости.

Адела смотрит на дракона перед собой и медленно приподнимается, садясь напротив него. Оба почти не двигаются, он рассматривает ее, а она — шрам под его глазом, точно и не зная, был ли тот у него и раньше или нет. В детстве ей так и не удалось его нормально рассмотреть. Голубые глаза, что светились в темноте, тихое урчание, сплющенная морда… разумеется, ночью в лесу большего она бы и не разглядела, но сейчас девушка могла лицезреть его со всех сторон. Полноценный закрылок, угольно-черные чешуйки на лапах, узор которых несколько отличался от Беззубика, и мелкие серые полосы, что больше походили на давно затянувшиеся шрамы.

— Так сильно драться любишь? — склонив голову в бок, спросила девушка, не отводя взгляда от его морды. Он же забавно повторил ее движение головой. Зеркально. И это заставило ее улыбнуться. — Все же, есть у вас с малышом что-то общее, — тише произнесла Адела, понимая, что Беззубик точно так же любит передразнивать Иккинга.

Ночная фурия потопала на своих двоих к рыбе, что выглядело очень смешно, учитывая то, как они ходят, когда пародируют людей. Только этот дракон вскоре опустился и съел рыбу раньше, чем до нее добрался бы кто-нибудь еще. Проглотил, можно сказать. И когда монстр снова начал приближаться к ней, девушка буквально вжалась в дерево за собой, с опаской смотря на дикого зверя.

— Эм… понравилось? Я бы с радостью покормила тебя еще, но путь в деревню мне теперь, знаешь ли, закрыт. Буду рада, если подбросишь меня до другого острова. Желательно… не до того, где мы с тобой еще виделись, — пусть она и знала, что рептилия совершенно ее не понимает, поговорить все равно хотелось. Возможно, это было связано даже с тем же самым испугом. Она боится его и отвлекает саму себя дурацкими разговорами. — Не то, чтобы мне там прям уж сильно не понравилось, но, думается мне, с вашей кобылой мы не поладим. Ой… королевой. Ну, ты меня понял, — по скептичному взгляду фурии можно было сказать обратное. Ни черта не понял. — Или нет? В целом, не так важно. Так ты… позволишь? — она отвернулась, медленно протягивая свою руку к дракону, но при этом сама боялась так, словно он в любой момент просто отгрызет ее и проглотит точно так же, как и рыбу пару секунд назад. Но того не произошло. Как и самого контакта. Адела аккуратно подсматривает за драконом, чья мордочка была, наверное, в сантиметрах десяти от ее руки. И сам он смотрел на ее ладонь, как на что-то инородное. — Ла-адно, — протянула она с подозрением. — Знаешь, тебе следует почаще видеться с Беззубиком. А то в конец растеряешь свои навыки коммуникации.

— Урр? — дракон посмотрел на нее так, словно перед ним был даже не человек, а что-то странное и лишь издалека напоминающее викинга.

— Вот именно! А я тебе о чем? — послышался раздраженный фырк. Фурия смотрит на нее, как будто исподлобья, прижав ушные отростки к голове. — Ладно, возможно, ты тоже бываешь ми… — а договорить она и не успела. Дракон, повернувшись к ней задом, расправил крылья и просто улетел, оставив ее в гордом одиночестве. — Ой, ну и пожалуйста! Вредная рептилия, — тише проворчала девушка, обнимая саму себя руками.

«Надо скорее добраться до ущелья. Все-таки туда звери навряд ли сунутся», — подумала Адела, грустно посмотрев в ту сторону, куда еще когда-то она кинула последнего лосося. А ведь он нужен был для того, чтобы приручить дракона, а не накормить за просто так, чтобы он потом, не дослушав, просто развернулся и улетел от нее.

— Ну да, это не Беззубик… — в который раз тихо подметила она, продолжая идти по заученному маршруту к ущелью. Спускается вниз, к огромному булыжнику, где еще когда-то величественно восседал дракон, что позировал ей для рисунка. Кажется, этому дракону нравилось, когда она его рисовала. И, более того, сам был, своего рода, художником, если вспомнить слова Иккинга, когда ночная фурия использовала дерево в качестве палочки для рисования.

Она располагается возле камня, достает свой блокнот и просматривает все рисунки. Вот, мордочка Беззубика с разных ракурсов. Вот, его закрылок. Вот, придуманная ею вычурная коллекция где-то за недели три до знакомства с ночной фурией, кою она планировала сделать из кожи какого-нибудь змеевика. Красиво? Не то слово. А как представит теперь, что их убивают ради этой самой кожи, и сердце начинает кровью обливаться.

«Ну… красота требует жертв, ведь так?» — невольно вспомнила она свои слова еще при Йохане, когда он впервые принес ей кожу редкого дракона, что даже не водился в их краях, так еще и сказал, что это подарок от довольно-таки крупной шишки за ее творчество. Адела радовалась, как не в себя, когда поняла, что может добиться каких-никаких связей и на расстоянии. Девушка хотела ему чем-то отплатить и спросила, не знает ли случайно Йохан размер его одежды или, по крайней мере, как он выглядит. Широкоплечий, невысокий, но и не мясистый мужчина старше нее самой лет на десять. А уже затем торговец убежал в трюм корабля, доставая оттуда черную тунику из весьма дорогого материала, сказав, что он не стал ее брать из-за того, что просто, банально, не пришлась по вкусу. Адела выкупила в итоге и ее, да щедро заплатила торговцу за доставку, и уже затем, в следующем месяце, отправила через него роскошный жилет из кожи дракона в качестве благодарности. И с тех пор они с Йоханом не виделись. Торговец еще не приезжал, а ей было неспокойно и уж очень сильно хотелось его увидеть. Узнать, принял ли тот человек ее подарок, примерил ли его… как же сидела на нем ее работа? По-хорошему, было бы, наверное, неплохо увидеть его лично…

— А… Астрид?! — в панике прикрикнула девушка, когда совсем рядом с ней в землю прилетел топор. — Это не то, о чем ты подумала! Стой! Остановись! — Хофферсон поднялась и спряталась от нее, ходя все вокруг булыжника и не давая ей к себе приблизиться. — Давай просто поговорим, хорошо?

— Поговорим? Просто поговорим?! Ты сама хоть понимаешь, что натворила?! Дура! — только с валькирией такие побегушки вокруг да около не сработали. Она резко сделала шаг в другую сторону, успевая схватить мастерицу за запястье. — Я понять не могу, на что ты надеялась?! Совсем из ума выжила? Думаешь, что тебе так просто сойдет что-то подобное с рук?

— Иккинг, спаси меня! — с мольбой посмотрев на друга, что и привел к ней эту озлобленную фурию, она испугалась только больше, когда парень отрицательно покачал головой.

— Она права, Адела, — и в его глазах она видела точно такое же искреннее возмущение, что и у сестры. — Это было неразумно и… — он тяжело вздохнул. — О Боги, о чем ты только думала?!

— О тебе? Ай! — когда ей скрутили руку, Адела попыталась пнуть сестру, по ноге и опрокинуть ее, но та, раскусив ее план, живо поменяла позицию, повалив при этом девушку на землю.

— Это за ложь. А это… — она напоследок вмазала ей по ребрам рукоятью топора. — За все остальное.

— Я поняла, ты просто решила меня добить, чтобы я посреди открытого океана потом не мучилась. Спасибо за заботу, сестренка, — прохрипела младшая Хофферсон, держась за свои ребра. — Что вы вообще оба здесь забыли? — бросила она и Астрид, кажется, снова хотела на нее сорваться, но уже тогда парень все-таки вмешался.

— Стой! Стой… достаточно, Астрид, — он произнес это так мягко и осторожно, что и злиться на него не получилось. И из вредности воительница лишь пнула его локтем в бок.

— Руки не распускай, — тут же процедила она, но после лишь слабо улыбнулась, протягивая сестре руку. — А ты… вместо того, чтобы ерничать, расскажи-ка о деталях своего плана, дорогая, — сейчас перед глазами Адела увидела само воплощение Хельхеймы, повелительницы мира мертвых.

— Что угодно, только не бей больше, — тише произнесла мастерица, шумно сглотнув подступивший к горлу ком. — Я хотела обманом снять все подозрения с Иккинга и выставить себя шпионом изгоев, чтобы уже он потом освободил Беззубика.

— Твой план провалился, — скрестив руки, только и заявила Астрид. — А ты зря рисковала собой.

— Что? — она испуганно посмотрела в сторону Карасика, что стыдливо отвел взгляд в сторону.

— Ты… серьезно думаешь, что я смогу пойти на это? — тише спросил парень, когда Адела, в свою очередь, почувствовала теперь вину.

— Простите, — девушка опускает голову, даже боясь себе представить, что же творится сейчас в деревне и… ждет теперь Беззубика.

— А еще они узнали про гнездо, — добила ее старшая, скрестив руки на груди. — И все боеспособные викинги отправились к той твари. Что будем делать?

— Ч-Чего?! Они же все погибнут! — всполошилась Адела, когда по спине и рукам пробежались мурашки, стоило только вспомнить огромную голову чудища. — Но… сами они ведь его не найдут.

— Они взяли Беззубика, — совсем тихо произнес Иккинг, чувствуя на себе прожигающие взгляды с двух сторон.

— Даже знать не хочу, как Стоик к этому пришел. С другой стороны, у нас есть шанс. Голова ночной фурии сто процентов еще при ней и дракона явно не убьют, пока не доберутся до острова. Долетели мы до него быстро. По воде добираться будет куда сложнее. Но времени все равно в обрез, если отправимся на ладье, то это будет слишком медленно… мы просто не успеем, а потом не сможем вернуться, — сразу же принялась рассуждать Адела, на что друзья, переглянувшись, чуть улыбнулись.

— Вообще-то, есть у меня одна идея, — вдруг подал голос парень, когда Хофферсон чуть наклонила голову в бок. — Возможно, глупость… — он немного занервничал под взглядами девушек.

— Вот как? Но это ты уже пробовал, — усмехнулась Астрид, вспоминая, когда он попытался приручить ужасное чудовище у всех на глазах.

— Тогда полное безумие, — исправился Карасик, что после одной фразы, брошенной воительницей, воодушевился и глаза его наполнились решимостью. — Но для начала, нам надо протащить тебя в деревню, — и он кивнул на огромную корзину, которую еще когда-то они тащили по очереди с Астрид.

— О нет… — Адела поняла, в чем заключается план, лишь по одной улыбке, что явно не сулила ничего хорошего. — Может, я сама как-нибудь проникну к вам?

— Хоть ты и ходишь, словно мышь, но это не сработает, — хотелось спросить, а какая вообще разница, если боеспособных викингов на Олухе не осталось, но Адела сдержалась.

— Ну, если вам так хочется меня тащить… — девушка лишь улыбнулась. — Но давайте ближе к деревне. А то только время и силы зря потратите, — тем не менее, по пути она все равно собиралась их переубедить…

* * *

Ребята смотрели на нее, мастерица — на них в ответ и счастливо улыбнулась, махнув им рукой в качестве приветствия. Только, чего она действительно не ожидала, так это радостное: «Адела?!» и что ровесники кинутся к ней с расспросами об отмене наказания и как она так умудрилась извернуться. Девушка растерянно смотрела на драконоборцев, искренне не понимая того, чему они так радуются, когда, казалось бы… ну, они не были настолько близки. Да, обедали вместе и сражались. Но разве это могло сделать их друзьями?

— На самом деле, нет, наказание не отменили. Меня сестра тайком протащила, — с невинной улыбкой она указала на уставшую Хофферсон, что, наверное, была готова проклясть как ее, так и саму идею протащить мастерицу в корзине. А она, между прочем, сразу сказала, что план ужасный. Не послушала? Пускай теперь страдает.

— Астрид?! — вот уж чего они не ожидали правда, так это только того, что их валькирия пойдет против приказа вождя.

— То есть, наказание не отменили? — первым, кто отошел от нее, был Рыбьеног.

— Более того, за непослушание мне наверняка еще и сверху что-то прилетит, — пожала плечами Адела.

— Круть, — прокомментировала Забияка с такой довольной улыбкой, словно нашла своего единомышленника.

— Добро пожаловать в семью, сестренка, — второй проказник слабо стукнул ее по плечу, и девушка не сдержала тихого смешка, когда близнецы снова были готовы подраться, но теперь уже за то, чьей сестренкой она будет.

— Ребят… вы же близнецы, — тише все-таки решила она им напомнить, когда один схватил сестру за волосы, а другая ударила того по челюсти. — И, к слову, мы собрались не за этим. Успеем еще обсудить мое изгнание.

— О, так значит, это не запланированная пирушка по случаю ухода Аделы?

— Ну вот, весь кайф нам обломала… — Забияка наигранно надулась, когда парень обнял свою сестру и погладил ее, как маленькую девочку.

— Тебе должно быть стыдно, Ада, — но мастерица лишь закатила глаза, прекрасно зная, что они просто придуриваются.

— Ой, да ладно. Обещаю, я еще исправлюсь, — не став воспринимать все в штыки, девушка все-таки добилась того, чтобы ребята наконец собрались и перестали тратить время на всякую ерунду. — Эй, Сморкала, Рыбьеног! Поможете открыть клетку? Иккинг хочет вам кое-что показать. Ну же, я одна не потяну.

— Спасибо, — парень смущенно улыбнулся, когда мастерица уже загрузила ребят работой и сама переключила их внимание на Карасика.

— И что бы вы, хиляки, без нас только делали? — спросил Йоргенсон, когда размял кулаки. — Вы же собираетесь продолжить утреннее представление? Иккинга сожрет ужасное чудовище?

— Если так хочешь, чтобы тебя съели, то не раздумывай. Бери громмеля, — обратился уже Рыбьеног, некогда струсивший паренек, что, испугавшись за свою шкуру, решил лишний раз не обмениваться словами с Аделой, чтобы потом уже сделать вид, что он не при делах и с самого начала был против этой затеи.

— Трус, — совсем тихо только и произнесла девушка, раздраженно посмотрев на Ингермана, что все так же избегал мастерицу, но при этом попытался поддержать Сморкалу.

Иккинг медленно вел ужасное чудовище к ребятам, что смотрели на него со смесью удивления и страха. Все, кроме Астрид, что уже и не считала это чем-то из ряда вон выходящего. А ее сестра, до сих пор вспоминая свой страх перед самовоспламеняющимся драконом, прямо сейчас сравнивала его с тем чудищем, что еще когда-то едва не убил их с Иккингом. Как же он может оставаться таким спокойным? И что бы делал в случае неудачи?

«Кажется, он даже не задумывается о том, что что-то может пойти сейчас не так», — тем не менее, это, наоборот, только вызывало восхищение. Адела и без того знала, что он — особенный. Когда-то Иккинг был просто напуганным парнишкой, что и сам не знал, чего же именно хотел от жизни. Кем становиться, как заслужить уважение деревни… он смотрел лишь на пример перед собой в лице отца и всячески пытался тому доказать, что чего-то стоит. И сейчас, наблюдая за тем, как парень с уверенностью подходит к драконам и помогает им свыкнуться с другими ребятами, мастерица действительно была за него рада.

— Эй-эй, ты куда собрался? — первой жертвой стал Сморкала, и девушка сразу поняла, что Иккинг сделал это целенаправленно. Оставил задиру с самым опасным драконом, от чего Йоргенсон, в свою очередь, побоялся сейчас даже просто убрать от него руку. Хотелось подколоть его, но смотря в эти растерянные серо-голубые глаза, Адела тут же передумала. Жалко его как-то…

— Как ощущения? Теплый? — и девушка приблизилась к нему, плавно протянув руку к ужасному чудовищу. Не заметив негативной реакции, она аккуратно коснулась его мордочки своей ладошкой, чуть погладив рептилию. Ласково, осторожно… словно боясь, что он вот-вот воспламенится и ненароком обожжет. А может, и намеренно. Кто ж знает этого дракона?

— А, да ничего необычного, — излишне гордо и самоуверенно ответил Йоргенсон, что и не понравилось его дракону. Действительно, как же, ничего особенного? — Аа… то есть… да, он теплый. Конечно, теплый. И гладкий, — когда зрачки зверя сузились, Сморкала поспешил исправиться, а девушка заливисто рассмеялась. — Чего ржешь?! Да я тебе… — он пригрозил ей кулаком и нахмурился, прямо-таки всем видом говоря, что если она не прекратит, то потом самой же станет плохо.

— Не злюкайся, Сморкалик. Улыбка идет тебе гораздо больше, — с нежной улыбкой ответила Адела, когда парень улыбнулся против своей воли. Действительно, пытался сдержаться, а теперь чувствовал себя от чего-то идиотом. Слабым идиотом. И стоило ли говорить, насколько сильно это взбесило Йоргенсона?

«Сморкалик, улыбка тебе идет намного больше», — раздраженно мысленно повторил Иккинг и закатил глаза, не понимая, в какой же момент эти двое стали настолько близки, учитывая то, что сам Йоргенсон еще даже не попытался ни разу к ней подкатить. С одной стороны — и хорошо. С другой — странно, а от того стало только тревожнее, ведь если он воспринимал ее всерьез… не значит ли это, что между ними что-то могло быть?

— К слову, нас, как бы, семеро. А драконов всего пять… — считая по пальцам, задумчиво произнес Задирака, но не успел он договорить, как Астрид его перебила:

— Четыре. Ты не головы считай, а их тела, — усмехнулась девушка, прекрасно понимая, к чему же именно он клонит. — Мы с Иккингом полетим на змеевике. Адела со Сморкалой.

— Черт, Астрид, ну так нечестно! Я ведь даже вопрос еще не задал! — старшая Хофферсон едва подавила сейчас смешок. — Ты ясновидящая?

— А то! Ты это не видел, как она гадать в детстве пыталась, — со смехом заявила Адела, что прямо-таки напрашивалась сейчас на неприятности. Наглая улыбка, самоуверенный взгляд, обращенный к сестре…

— Адела! — Астрид раскраснелась, а мастерица всем видом показала, что может продолжить.

— Значит, понравилось летать с Иккингом? А я говорила, он классно управляет драконом, — навеселе сменила она тему, но притихла, когда ее сестра опустила взгляд. Как-то… даже неспокойно теперь стало.

— Ничего особенного. Уверена, что это не так уж и сложно, раз даже ты справляешься, — поспешила она оправдаться.

— Только… не говорите, что вы и раньше проворачивали подобное? — тише спросил Рыбьеног, что нервно все поглядывал на дракона под собой, но… сейчас рептилия казалась ему даже милой. Теплая, приятная… гладить ее было одно только удовольствие. Но со стороны казалось так, словно парень делал это из-за волнения и тем самым пытался успокоиться.

— И без нас?! — поразилась Забияка.

— Это не круто! Мы вас тоже никуда не позовем! — ее брат скрестил руки на груди, явно обидевшись.

— Так, ребята! Давайте не будем сейчас ссориться. Наши соплеменники в опасности. Отцы, матери… на счету каждая секунда, — ребята замолчали. Сморкала даже, казалось, помрачнел, но тогда Адела слегка толкнула его в бок, привлекая внимание, она сама взяла его за руку и потянула на себя.

— Иккинг прав. Времени у нас, и правда, мало, — Астрид приняла помощь Карасика и залезла за ним на рептилию, по привычке держась руками за его талию.

— Хей, Сморкала, обними меня! — послышалось в этот момент с другой стороны.

— А?! Ты с дуба рухнула?! — искренне возмутился Йоргенсон, не зная, куда деть свои руки. — А тут нет никаких креплений или… еще чего, чтобы точно не свалиться? Я не боюсь! Это так, просто научный интерес.

— У-у… любовь верхом на драконе, — близнецы мерзко засмеялись, а Сморкала, уловив эту фразу, сам не заметил, как еще больше разозлился.

— Хофферсон, неужто ты по уши в меня втрескалась? — решил отшутиться Йоргенсон и Адела, понимая, почему она задал этот вопрос, сама взяла его руки в свои, да положила их на талию.

— Кто знает? Может, и да, — невозмутимо ответила она, когда чуть обернулась к парню, но уже затем гордо задрала голову и самодовольно улыбнулась. — В твоих мечтах, разумеется. Сморкалик, ты же не подумал, что я буду серьезна? — на этой фразе Иккинг облегченно выдохнул на пару с Астрид. Кажется, они перепугались за нее так, как не испугались бы родители сестренок Хофферсон, узнав о том, что их младшая выбрала себе в мужья зазнавшегося Йоргенсона.

— Ах ты!.. — возмущению не было предела. Парень раскраснелся не то от злости, не то от собственного смущения и крайне неловких мыслей, поступивших в это время ему в голову.

— Не злись, — из-за того, что драконы чувствуют эмоции, уже в полете ей стало неудобно, когда она подумала о том, что ужасное чудовище может воспламениться с испугу или просто скинуть их с себя. — По крайней мере я, и правда, тобой очень дорожу. Только другим не говори, — шепотом призналась она и Йоргенсон, что уже как некоторое время дулся и делал вид, что он не с ней, сам неловко кивнул, понимая, что иначе просто быть не может. Конечно же, Адела будет дорожить им, а как по-другому?

Летели они не так долго. Как и в прошлый раз, остров, окутанный туманом, вселял ужас как всадникам, так и драконам, что прямо-таки чувствовали сейчас беду. Они начали идти на снижение, когда из-за тумана было ничего не разглядеть, и Адела испугалась, когда с ужасным чудовищем они залетели за спину к гигантскому дракону. Не успел тот придавить вождя своей огромной лапой, как рептилия пустила залп, тем самым дав им шанс на спасение.

— Молодчина, клыкастый! — на радости прикрикнула девушка, погладив дракона, что спас викингов, коих, к слову, до сих пор так и не простил.

— Еще бы! Эй, громила, ты ведь этого не ожидал?! Мы с Кривоклыком тебя в порошок сотрем! — крикнул в это время викинг, когда рептилия пролетела прямо возле глаз ужаснейшего монстра.

— Сморкала, Адела! Хватит дурачиться. Забияка, Задирака! Узнайте, сколько у него залпов! Взбесите его! Рыбьеног, докладывай! — Иккинг, взявший на себя управление командой, быстро и довольно громко раздал всем указания.

— Иккинг, я на посадку! — в ту же секунду предупредила его девушка.

— Хорошо! Сморкала, как высадишь ее, сразу назад! Надо выяснить его слепую зону. Займешься этим с Рыбьеногом!

Стоик обескураженно смотрел на драконов и викингов, оседлавших их, что, в свою очередь, было для него сравнимо только чуду. Как такое вообще возможно? Драконы, злобные твари, что испокон веков досаждали викингам, сжигали их дома, убивали целыми сотнями… сейчас сплотились с маленькими хулиганами. Стоик вытащил деревянную заостренную палку и был готов метнуть ее в ужасное чудовище, когда Адела, соскочившая с рептилии, живо выставила руки перед собой, прося этого не делать.

— Вам в прошлый раз было недостаточно?! — возмутилась она, посмотрев на Стоика, словно он был маленьким глупым ребенком, не знающим, что, собственно, вытворяет. И это не понравилось Стоику. Не понравилось, но… сделать он ничего не мог.

— Ты смотри, невестка-то какая растет. Не жалеешь, что упустил? — в шутку спросил Плевака, чтобы разрядить хоть как-то накаляющую обстановку. И у него это получилось. Друг был в замешательстве, а Адела скривилась так, словно мысли о свадьбе ей были противны.

— Ты знала об этом? Мой с… — Стоик осекся, вспоминая свои слова, и почувствовал, как душа его внутри просто рвется на части. Он наговорил столько гадостей… отрекся от него, но сам даже не выслушал! Не то, что не смог понять, а даже и не попытался.

«Какой же я старый дурак. Валка, ты же… наверное, думаешь так же?» — мужчина грустно улыбнулся, понимая, сколько же дел наворотил. Иккинг был прав с самого начала. Вождь никогда не воспринимал его всерьез. Из-за того, что не поверил его словам, когда Иккинг действительно подстрелил ночную фурию, его сын нашел другой способ покончить с войной. Но он продолжал его игнорировать, даже когда видел, что паренек ему что-то недоговаривал. Когда он умолчал о своих чувствах к Аделе, когда сбегал с ней все время в лес… когда побеждал на арене драконов, словно это было что-то легкое и естественное для него самого. Когда хотел ему показать, что можно действовать совершенно иначе…

— Да. Ваш сын приручил ночную фурию и всех этих драконов за то время, пока вы были в отъезде, — Адела нахмурилась, когда у вождя не хватило смелости назвать Иккинга сыном и… в этот момент она почувствовала даже не столько злость, сколько разочарование. Как же это произошло? Они настолько сильно поругались перед отплытием? — Где Беззубик?

— Он… — только сейчас вождь обратил внимание на ладью, охваченную пламенем. — О, Тор Всемогущий… — глаза расширились от страха и беспокойства. Не столько за самого дракона, сколько за друга его сына. Верного товарища, которого он так и не признал.

— Мы должны спасти его, — совсем тихо только и произнесла в страхе Адела. Она сразу же убежала к кораблям, думая лишь о том, как бы не стало только поздно. И Стоик, что ясно понимал, что Адела не справится сама, сам же сорвался скорее за ней, как бы мастерица не пострадала и не погибла под обломками или же где-то на глубине…

Беззубика окружало пламя. Дракон пытался вырваться, но как бы он не вертелся, все было просто без толку. Он слышал голоса своих людей. Слышал Иккинга, Аделу… знал, что они рядом и прямо сейчас сражаются с Красной Смертью. И сам хотел только помочь. Хотел спастись, хотел вырваться из оков и когда, может, в метре от него свалилась мачта, дракон перепугался, попытавшись лапами оттолкнуться куда-то назад…

— Малыш! — девушка сразу же принялась стаскивать с него намордник. Стоик в это время сам подвинул Хофферсон в сторону, и дракон зло прищурился, в ту же секунду узнавая старика, что еще недавно назвал его дьяволом. Человека, коего запретил ему когда-то убивать брат, но… сейчас, смотря на него, Беззубик просто не чувствовал той же исходящей враждебности. Викинг освободил его.

Своим огромным хвостом Красная Смерть задевает корабль. Адела с криком падает в воду и Стоик, даже не раздумывая над чем-либо, ныряет за ней вслед за драконом, что словно с цепи сорвался, сиганув спасать своего человека, когда сам, казалось бы, еще недавно мог сгореть заживо.

Под водой девушка открывает глаза и пытается выплыть. Сверху видит лишь огромное рыжее размазанное пятно и как затем посреди него появляется черная тень. Беззубик, схватив ее за одежду зубами, сразу же потянул на себя, прихватив при этом зачем-то нырнувшего старика.

— Адела! Беззубик! — Иккинг буквально бросается к ним и Беззубик сразу же издает совершенно безобидный рев, когда парень задает такой привычный, такой долгожданный вопрос: «Как ты, братец?». — Ты не пострадала? — и тише он в ту же секунду спрашивает почти то же самое у промокшей девушки. — Что произошло?

— Это… не так важно, Иккинг, — она качает головой и устало улыбается. Наездники все так же сражаются с Красной Смертью, драконы вот-вот выйдут из строя… викинги, что не могли ничего сделать, были вынуждены только смотреть и молиться за своих детей, а она… Адела сейчас смотрела ему в глаза и прекрасно понимала, что собирается сделать парень. — Я с тобой.

— Ты же знаешь, что я не позволю тебе так рисковать, — он сжимает ее плечи и хмурится. Но не проходит и секунды, как строгое выражение лица смягчается его легкой улыбкой. — Отдохни. Только подожди и я все улажу.

— Нет. Нет, я все равно хочу с тобой, — Адела отрицательно мотнула головой, смотря на парня со смесью беспокойства и страха. — Пожалуйста, Иккинг…

— Поверь в меня, — заветные три слова заставляют ее замолчать. Она смотрит на него все с тем же волнением, а он — с уверенностью и готовностью к бою. Изумрудные глаза горели решимостью и Адела все больше ловила себя на мысли, что не может продолжать спорить с ним, когда он просит поверить, ведь… иного выхода просто не остается.

Девушка аккуратно коснулась его плеча, завороженно смотря в глаза друга, и опустила ладошку чуть ниже, сжимая в руке ткань его туники. Она притягивает парня к себе, и сама подается навстречу прежде, чем он успевает еще что-то сказать. Накрывает его губы своими. Первый ее в жизни поцелуй нес в себе нечто куда большее, чем просто попытка рассказать о своих чувствах ему в критичный момент. Адела понимала, что если не рискнет на этот шаг сейчас, то в дальнейшем… подобной возможности может просто и не случиться.

— Я верю тебе, Иккинг, — прошептала она ему прямо в губы, когда Карасик был потрясен настолько, что не знал, как ему действовать и стоит ли сейчас что-то говорить. — Прошу, только будь осторожней.

Щеки горели от смущения, сердце бешено колотилось в груди, и было так неловко, что словами и не передать. Именно так чувствовал себя Иккинг, что после ее слов «Будь осторожней» сам хотел было податься чуть вперед, но девушка отстранилась. Оглушительный рев Красной Смерти приводит его обратно в чувства. Драконы, атакующие королеву, более не могли себя контролировать, и всадникам было ужасно тяжело.

— Я буду, — он ответил тихо и крайне неуверенно, когда все мысли спутались в один огромный ком. Хотелось одновременно и расспросить, чтобы точно во всем убедиться, да успокоить себя тем, что это не просто очередная ее шутка, но в то же время не спрашивать у нее ничего, чтобы только сейчас не разочароваться. Хотя, черт, какие могут быть шутки? Его девушка поцеловала! Де-ву-шка!

«Мои планы как холостяка резко потеряли смысл», — Карасик улыбнулся, да после уже быстрее сел на ночную фурию, затягивая ремешки и выискивая кожаный шнур, который сделал когда-то для своей же безопасности. Ну, то есть, чтобы не свалиться случайно с Беззубика. Дракон расправляет крылья, готовясь к взлету, как понимает, что его человека кто-то останавливает.

— Иккинг! Прости меня, — Стоик крепко сжимает его маленькое запястье в своей огромной, но по сравнению с телом ужасно маленькой ладошкой. — Не надо тебе туда, сынок…

— Пап, мы же викинги, — того, что отец сам подойдет к нему, он никак не ожидал. На душе медленно начали скрести кошки. Было бы намного лучше, поговори они об этом после боя. Или же не говорили вообще… — И работенка у нас не из легких.

— Я горжусь тем, что ты мой сын, — совсем тихо признался вождь, что игнорировал его, сколько Иккинг себя помнил. Но сейчас… именно сейчас парень видел в его зеленых глазах искреннее беспокойство. Папа очень боялся его потерять. Боялся ровно так же, как и когда-то маму… боялся остаться совершенно одному на всем этом гребаном свете. И его можно было в этом понять. Иккинг понимал. Но несколько совершенно разных образов его отца просто никак не состыковывались в его голове, от чего говорить с ним было по-прежнему неловко. Невыносимо тяжело.

И в результате Иккинг не смог ничего ответить. Только натянуто улыбнулся, дабы ненароком не обидеть своего грозного родителя, и похлопал братца, тем самым дав ему понять, что уже можно взлетать. Оказавшись высоко в небе, Карасик шумно вздохнул, наклоняясь торсом вперед, к голове ночной фурии.

— Похоже, что все ждут только нас, братец. Ну что, сделаем их? — он ободряюще улыбнулся, когда его друг радостно уркнул своей беззубой пастью. — Я люблю тебя, дружище.

И они резко начали идти на снижение. Ночная фурия разогналась до предела и заранее подготовила залп, которым выстрелила прямо в пасть гигантского монстра. Подростки закричали от восторга, когда он к ним присоединился. У всех в крови бушевал адреналин. Сморкала до сих пор колотил Красную Смерть по глазам, кое как удерживаясь на огромной и плотной морде, кожа которой была прочной, но настолько гладкой, что удержаться на ней было невероятно тяжело.

— Забияка, Задирака! Помогите Сморкале! — скомандовал в следующее же мгновение Иккинг, только заметив бедного Йоргенсона, что в этот самый момент пытался показаться храбрецом, но его дракон был невесть где, а змеевик и пристеголов после залпа фурии вернулись в строй.

Девушка, наблюдая за сражением наверху, только сейчас не заметила среди них всех ужасного чудовища, с которого еще когда-то и упал Сморкала. И Адела начала искать взглядом нужного дракона, что… как оказалось, все это время занимался совершенно другим делом! Если быть точнее, запугивал викингов, сам того даже и не осознавая. И мастерица, хлопнув себя по лицу, тише только и произнесла: «Вот дурашка».

— Клыкастый! — позвала она его так громко, как могла, среди всей этой шумихи, и довольно улыбнулась, когда ужасное чудовище отвернулось от ее соплеменников и наклонило свою морду прямо к ней. — Ты чего тут делаешь? Знаешь, что маленьких задирать нехорошо? — поучительно спросила она и только рассмеялась, когда узкие зрачки расширились и огромное воспламеняющееся создание больше походило на провинившегося маленького детеныша. — Ладно уж, я не сержусь. Поможем ребятам? — она чуть-чуть потискала дракона и, наконец, взобралась на него.

— Я же говорил тебе оставаться! — громко возмутился Карасик, когда только увидел залп ужасного чудовища.

— А я не послушала, — девушка показала ему язык, держась при этом за рога ужасного чудовища. — Что ты мне сделаешь?

— Залетай и атакуй его с тыла, — все-таки сдался он и отдал ей команду, когда девушка утвердительно кивнула, и дракон сам взмахнул крыльями ввысь, перелетая Красную Смерть.

— Давай, Кривоклык! — но ужасное чудовище действовало само по себе. Залпы один за другим летели в королеву, пока вместо них вниз не капнула слюна огненно-рыжего цвета, похожая на лаву. В его завывании девушка услышала грусть и полное отчаяние. — Ничего. Ничего, клыкастый, все хорошо. Я понимаю, что залпы закончились, — и Адела погладила его по мордочке.

В этот самый момент послышался тихий, несколько мелодичный рокот. Красная Смерть зазывала к себе подчиненных. Драконы зависли прямо в воздухе, змеевик нервно повернул голову боком, чтобы посмотреть в глаза королевы, а ужасное чудовище, что не могло вынести зова, мощными взмахами крыльев сорвалось ввысь, надеясь избавиться от этого чувства и обрести контроль.

— Кривоклык! — только вот Адела не смогла на нем в тот момент удержаться, когда дракон озверел и сходил с ума, теряя над собой контроль.

Падать было невероятно страшно. Ветер дул прямо в лицо, секунды же казались вечностью. Девушка махала руками, чувствуя невероятное давление и закричала. Красная Смерть расправила свои крылья и взлетела, когда ее достаточно взбесил Беззубик. Раскрыла свою пасть, и под собой Адела видела неровный ряд клыков. Вот-вот и ее проглотят заживо. Она слышит крик Иккинга, сама же паникует и не понимает, что ей делать. А что она может, так-то, вообще?

В ту же самую секунду, как захлопнулась пасть Красной Смерти, сердце Аделы билось так сильно и с такой мощью, словно пыталось вырваться из ее груди. Она медленно открывает глаза и растерянно смотрит на сплющенную морду ночной фурии.

— Это же ты! — она поразилась, не понимая, что этот монстр тут забыл, и на лице непроизвольно расцвела улыбка, когда мысленно девушка уже успела отправиться в Вальхаллу. — Решил все-таки отплатить мне за лосося? Как великодушно с твоей стороны, — монстр, ненавидящий людей, лишь злобно что-то проворчал, будто передразнивая человека. — Спасибо… — совсем тихо произнесла она, вымученно улыбнувшись. — Огромное спасибо.

Дракон приземлился, при этом сначала отпустив человека. С ревом он мордочкой качнул в сторону улетевшей Красной Смерти и выжидающе посмотрел на девушку.

— Что? Ты хочешь туда? Ты… разрешаешь? — уж чего она действительно не ожидала, так это того, что вскоре действительно окажется на спине чудища, что еще когда-то, если вспомнить, собирался ее лично убить в лесу. А она зарядила ему палкой по морде. И, казалось бы, зарождением дружбы тут даже и не пахло, как и приручением. — Ладно… ладно, — она нашла на земле веревку, коей и собиралась держаться за дракона, но та едва не выскользнула из ее рук, когда ночная фурия сорвалась ввысь.

Быстро. Слишком быстро. Ветер бил в лицо, она наклонилась торсом к дракону и все равно понимала, что не может им управлять на такой скорости. А зверь тем временем выпустил очередной залп в свою королеву. Яркие вспышки фиолетовых сгустков энергии окрашивали небо. Один раз, затем второй… третий уже поступил с совершенно другой стороны и Адела поняла, что, кажется, там подключился Беззубик. И тут ее дракон словно сорвался с цепи, подобно зверю кинувшись на своего врага.

— Стой, что ты вытворяешь? — когтистой лапой он прошелся по одному из ее глаз, чего, наверное, не делал ни один дракон, предпочитая биться на расстоянии и, исключительно, одними залпами. — Псих! — выругалась на него Адела, когда враг взревел от боли. Конечно, кто тут не заорет, когда ему царапают глазницы?..

Две лапы вонзились в следующий глаз. Ночная фурия взревела и оскалилась, резко отталкиваясь от гиганта как раз тогда, когда он закрутился вокруг своей оси, выпуская пламя. Оставшиеся залпы истратились довольно быстро. Атаковать больше на безопасном расстоянии было нечем. Дракон просто метался туда-сюда, пытаясь отвлечь Красную Смерть, да после сорвался высоко в небо. То есть, еще выше, чем тогда, и девушка почувствовала, как у нее начинает кружиться голова. Среди облаков нельзя было хоть что-то разглядеть, внизу — огромное рыжее пятно, в коем изредка вспыхивали фиолетовые сгустки энергии, но затем наступила тишина.

— Что там происходит? Мы должны помочь им! — дракон не был с ней согласен. — Ну же! Вдруг они… — фурия метнулась вниз, услышал истошный крик другого дракона. — Иккинг!

Казалось, что само время вокруг них замедлилось в десятки раз. Она видела, как хвост Красной Смерти обрушился прямо на ее друга. Как Беззубик, потерявший наездника, пытается долететь до него и обоих пожирает пламя. Ничего не видно. Девушка дрожит, хочет сорваться за ними, но дракону, само собой, не хотелось идти на такой риск с человеком. И вместо того, чтобы нырнуть в самый эпицентр разрушений, ночная фурия облетает его стороной.

Мысли о том, что после такого взрыва выжить просто нереально, тесно переплелись с нежеланием это признавать. На ватных ногах девушка добралась до викингов, пытаясь через них протиснуться вперед. Астрид хватает ее за запястье и тянет резко на себя. Мастерица едва не спотыкается, желая подойти ближе, но воительница того ей просто не дала. Она грустно качает головой и Адела замирает, прислушиваясь к словам вождя.

— Сынок… это я виноват, — Стоик стоит на коленях перед ночной фурией, и девушка чувствует, как постепенно разрушается мир вокруг нее. Викинги стоят кольцом и опускают головы. Отец извиняется перед своим дитем, понимая, что если бы только не его чертово упрямство… если бы он был хоть чуточку внимательнее к собственному ребенку… этого бы никогда не произошло. Конец был ожидаем. Стоик так яро старался защитить его от всего этого,так яро, что совершенно перестал в нем видеть викинга. Столько мыслей пролетело в голове по мере взросления его родного сына… начиная от той, где он все мечтал о сильном и могучем викинге, с коим он бы то и дело отправлялся на охоту, и заканчивая полным разочарованием. Иккинг похож на свою мать даже больше, чем можно было только представить. Та же худоба, тот же мягкий характер… но сегодня он умер героем, защитившим всех ценой собственной жизни.

«Это невозможно. Это не может быть правдой. Нет, нет! Он жив. Он живой, вам ясно?!» — Хофферсон не выдерживает. К горлу подкатывает тяжелый ком и сглатывая его, она чувствует себя только хуже. На глаза наворачиваются слезы, руки мелко дрожат, и ее охватывает паника. Она хочет сорваться к нему и в то же время убежать как можно дальше. Хочет думать, что все это — лишь очередной сон, просто иллюзия, просто… ее больное воображение. И на самом деле Иккинг проводит этот вечер с Беззубиком, да ждет ее прихода, чтобы полетать вместе.

Девушка проталкивается обратно за этот круг. Вырывает свою руку из крепкой хватки сестры, и Астрид уже хотела было ее догнать, но увидев только ее разбитое состояние, не смогла ничего сделать. Успокоиться не получалось, в голове одни воспоминания сменялись другими, а она шла все дальше и дальше, не в силах просто смотреть, даже если это было необходимо.

— Прошу, Адела. Просто поверь в меня. Отдохни. Только подожди и я все улажу, — перед собой она видит знакомый силуэт. Вспоминает его голос, а вместе с ним и их первый поцелуй. Последний поцелуй.

— Никогда! Черта с два я еще раз поверю тебе, кретин! Никогда, никогда! Иккинг, ты дурак! Ты просто… — горло словно сдавило жгутом. Она заплакала навзрыд и отчаянно закричала, обхватывая саму себя руками.

И вот, Адела снова одна. По-настоящему одна, как сама того и хотела. Теперь на Олухе ее ничего не держит. Мастерица может спокойно собрать вещи, да отправиться в путешествие, покорять мир моды и весь архипелаг своими безграничными идеями вселенского масштаба, но… ей просто того даже теперь и не хотелось. Скучно. В чем вообще смысл куда-либо идти? Зачем ей что-то делать, если рано или поздно всех ждет одна и та же участь? Ее семью, новых друзей… и даже Иккинга. Нет, с него, как раз-таки все началось. И, собственно, закончилось.

— Адела! — девушка молча сидит у полуразрушенной пещеры и не обращает внимания на знакомый громкий голос. — Эй, ты там оглохла что ли? — но чем ближе он к ней был, тем медленнее шел, пока не увидел ее покрасневшее от слез лицо, когда девушку колотила крупная дрожь. Сморкала неловко замолчал, не зная, что вообще ему делать в такой ситуации. Звать остальных? Оценит ли это мастерица? Нет… точно нет. Слезы — это слабость. А Адела была далеко не слабой, какой всегда казалась ему на первый взгляд. Она стойкая и очень сильная, когда того требует ситуация. И всегда ко всему найдет подход. — Иди сюда, — он присел рядом с ней и развел руки в стороны, не ожидая, что девушка действительно кинется ему в объятия. — Ты из-за Иккинга это так переволновалась? Да расслабься! Живой этот подонок. Ну… частично, — вспомнив про ногу, парень едва заметно усмехнулся. — Вечно вы девчонки, все драматизируете. Реальнее надо смотреть на вещи. Реальнее! Как я. А ты… когда бегать только научилась, а?

— Ч-Что ты сказал?.. — она сжимает ручками его жилет и немного отстраняется.

— Что ты опять раздула из мухи слона. Выкарабкалась твоя селедка! Ускользнула из страшных лапищ смерти. Черт, Адел! Я снова тебя по всему острову искал! — возмутился Сморкала, схватив ее за плечи. — Опять! Ты сбегаешь, а я, значит, должен как наседка за тобой всюду бегать?! Беспредел, тебя хоть связывай, серьезно!

— Но ты… мог бы того и не делать, — совсем тихо произнесла мастерица, чувствую вину и, в то же время, улыбаясь так, что сейчас она, и правда, выглядела просто чертовски странно. Глаза на мокром месте, а сама она лыбится, словно какая-то придурошная. Нет, самый настоящий псих.

— И оставить тебя на съедение драконам? — пусть он и знал, что их Адела уже вроде как и не боится, других отмазок, к сожалению, у него еще так и не появилось… — И вообще, заканчивай уже… с этим. Девушки, конечно, милые, когда плачут, но к тебе это не относится. Красота обходит тебя стороной! Но ты все равно моя любимица, — она посмотрела на него исподлобья, да весьма ощутимо стукнула парня по плечу ладошкой. — Ой, ну и пожалуйста! Я всего лишь говорю тебе, как есть! Кто еще скажет тебе правду, если не я? И это вся твоя благодарность?

Открывая глаза, Иккинг чувствует себя таким помятым и убитым, что первое время и не понимает, где находится сам вообще. Щурится, когда видит перед собой дракона, и легонько улыбается ему, радуясь этой мордочке, что встречает его с самого утра. Дракон скачет по всей комнате, сметая хвостом какие-то предметы со стола, и только в этот момент, когда Беззубик полез облизывать на радости его лицо, парень проснулся.

— Аа? Беззубик?! Брат, что ты делаешь в моей комнате? — страх за то, что его отец не знает о драконе, вернулся к нему, и на душе стало неспокойно. — Что я делаю в своей комнате?.. — куда тише спросил парень, повернувшись к тумбе, где стояли цветы, собранные с поляны, и тарелка с… салатом? Разве викинги вообще знают, что можно и нужно есть не только мясо? Парень опускает взгляд ниже и замечает записку на полу, что слетела, видимо, с тумбы, по вине ночной фурии. — Ай, Беззубик! — но когда дракон снова полез к Иккингу, случайно надавив лапой ему на грудь слишком сильно, он скрючился от боли и, в то же время, тихо засмеялся, почесав рептилию за ушными отростками. — Я тоже рад тебя видеть, приятель.

«Но что все это значит?» — парень пытается встать и только сейчас чувствует подвох. Раскрывая одеяло, вместо ноги он видит крюк, что уж очень напоминал конструкцию Плеваки. Грубая, но надежная. Нет, ее точно делал именно этот викинг. Уж что-что, а его работы Иккинг знал достаточно хорошо для того, чтобы отличить от любой другой конструкции.

Ощущения недостаточности, надо признать, прилично пугали, но в то же время он был спокоен. Пытается пошевелить призрачной ногой, старается почувствовать ее, но в итоге все, что ему удавалось, это согнуть ее в коленке. Медленно Карасик опускает их на половицы. Одной ногой чувствует опору. Другой — совершенно ничего. Вроде, нечто похожее все-таки есть и держаться даже можно.

«Ну, была ни была», — думает он и поднимается. Делает первый шаг и тут же летит всем корпусом вперед, да предотвращает свое падение лишь благодаря Беззубику. Да, ему, определенно, будет непросто привыкнуть к новой ноге… точнее, к ее замене.

— Спасибо, братец, — он улыбнулся, наконец поднимая упавшую записку. Этот ровный почерк с оригинальными закорючками парень узнал моментально. Улыбка сама появляется на его лице и парень тихо рассмеялся, с теплотой вчитываясь в текст, пока взглядом он не зацепился среди прочего за единственную строчку…

Я буду рядом, чтобы заботиться о тебе, пока ты не проснешься. Не спрашивай про салат. Мы с вождем подрались за то, что стоит приготовить. Представляешь? Он хотел принести тебе огромную тушку жаренной курицы! Я, конечно, не была против, но Готти сказала, что от жирной пищи тебе может поплохеть. К слову, ты не считаешь, что куриные ножки у нас в столовой подозрительно большие? Ну, в смысле, явно крупнее, чем наши курицы. Мне это кажется крайне подозрительным. Буду рада, если заглянешь ко мне, как только очнешься. Многое произошло и… думаю, мне пора двигаться дальше. Ты знаешь, о чем я. Скорее поправляйся. Твоего пробуждения ждет вся деревня! Ну и я. Немного.

Парень тяжело вздохнул. Ее письмо было очень трогательным и, учитывая то, что ранее они никогда не переписывались, он чувствовал волнение. Будет же глупо, если он напишет ей ответ, правильно? Все-таки, они живут в одной деревне. Дойти до мастерской ему не составило бы особого труда. Минут пятнадцать — и уже на месте. Ну, теперь, конечно же, подольше, но… сути это не меняет. Не многие викинги умеют писать и увлекаются чтением. Можно сказать, практически никто. А от того письма у них были чем-то из ряда странного и совершенно бесполезного, учитывая то, что все можно сказать человеку лично.

— Значит, Адела все же собирается покинуть Олух… — он опускает взгляд с грустной улыбкой.

Понимает, что не в праве удерживать ее, ведь… знает, насколько велика ее мечта. Адела старалась ради нее в поте лица. Буквально, выкручивалась наизнанку и копила деньги в надежде на то, что их хватит для того, чтобы открыть дело сразу на северных рынках. Помнится, она даже говорила что-то про то, что хотела бы попробовать открыть свою торговую гильдию. Это к делу не относится, конечно же, но идей у нее было так много, что их было и не сосчитать. И всегда… всегда, когда она о чем-то рассказывала, в ее ледяных глазах загорался теплый огонек, а на лице расцветала нежная улыбка. В такие моменты, когда они вместе предавались мечтам, девушка беззаботно делилась с ним своими мыслями и он, слушая ее, просто представлял все это вместе с ней, даже зная, что когда она решит отправиться в путешествие, то они, вероятнее всего, больше никогда и не увидятся.

Он открывает дверь и лучи яркого солнца проникают в дом. Видит дракона, и тут же резко закрывает ту обратно, молясь всем богам ради того, чтобы их только не заметили.

— Не высовывайся, братец! — совсем тихо попросил его Иккинг, и ночная фурия, что недоуменно наклонила мордочку в бок, кажется, совсем его не поняла. Парень собирается с мыслями. Шумно выдыхает и снова открывает дверь.

Сморкала гонится на ужасном чудовище за близнецами на пристеголове. Какая-то женщина гладит змеевика и благодарит его за помощь. Рыбеног играет с громмелем, кидая друг другу овечку. Куда только ни глянь — всюду были драконы. И никто не паниковал, не кричал… не пытался убить их, и деревня вовсе не полыхала огнем, как при нападении.

— Все ясно. Я умер, — Иккинг пожал плечами, скептично осматривая все, что творилось у него прямо перед глазами. Либо умер, либо же в конец сошел с ума и видит то, чего не видят остальные. В целом, мог ли его мозг повредиться после боя с Красной Смертью? О, и еще как. Значит, теория его процентов на семьдесят уже верна.

— Нет, но ты очень старался, — Стоик добродушно посмеялся, похлопав сына по плечу. — Ну, как тебе это?

— Я точно сейчас не сплю? — когда вообще в последний раз он видел по-настоящему расслабленное выражение лица своего родителя? Стоик разве был таким? — Оу… прости. Да. Извини. Глупо такое спрашивать, — и он виновато опускает взгляд. Наступает неловкая тишина, мужчина понимает, что они редко общались и… возможно, такие резкие перемены были для него непривычны. Хотя, сейчас вождь очень старался не давить.

— Нет, — тем не менее, он был твердо намерен наладить отношения с сыном. Стоик поклялся себе, что с этих пор будет больше считаться с его мнением и… они смогут снова стать семьей. Отцом и его сыном, а не какими-то соседями, живущими в одном доме со своими тараканами. — Нет, ничего не глупо. Но причиной этому стал ты. Кажется… нам не хватало именно этого, — и вождь указал на него, заставляя Иккинга чувствовать себя еще более неловко.

Люди радостно начали выкрикивать его имя. Вокруг собралась толпа, Плевака на радости обнял паренька, оторвав его от земли, и младший Карасик, совершенно того не ожидая, сильно растерялся, когда столько людей радовалось его возвращению. Они смотрели на него и в их взглядах больше он не видел жалости. Не видел злобы и полного разочарования.

— Но ты указал на всего меня, — улыбка сама образовалась на его лице. Не притянутая за уши. Искренняя. Парень не знал, с чего вдруг эти перемены, но они, определенно, ему даже очень нравились. Заставляли чувствовать себя таким же, как и все. Своим…

— Ну, на большую твою часть. А это — моя работа. Как тебе? — вмешался Плевака, посмотрев на его крюк.

— Ну, я бы слегка доработал, — честно признался Иккинг, но в более шутливой форме, от чего викинги только дружно засмеялись.

Краем глаза Карасик замечает свое спасение от общества стариков в лице Астрид, но сам лишь пытается не скрючиться от боли, когда валькирия ударила его кулаком по плечу. Вот что-что, а сил у нее всегда было предостаточно. Казалось бы! А ведь сама выглядит такой хрупкой девушкой… но попробуй ей это сказать и, будь уверен, эта девушка выбьет тебе все зубы с одного точного удара.

— Это всегда так будет? Астрид, у тебя… — но договорить ему не дали. Астрид резко потянулась к нему, а он повернулся в другую сторону, почувствовав легкое касание ее губ к своей щеке. Погодите, уж не собиралась ли она…

— Это за то, что напугал. Попробуешь выкинуть еще что-то подобное и, будь уверен, проблем не оберешься, — она смущенно поправляет прядь волос за ухо, чувствуя себя настолько неловко, что хотелось просто поскорей уйти. А Иккинг, уставившийся на нее так изумленно, добавлял к этому разве что желание врезать посильнее.

— Эм… ладно? — неуверенно ответил он, натянув улыбку. — Прости, что заставил тебя волноваться.

Стоик с Плевакой удивленно переглянулись под улюлюканья, казалось бы, взрослых викингов. Тут кузнец хитро щурится, начиная, кажется, что-то подозревать, а вождь только нахмурился, одним лишь своим взглядом отвечая: «Нет».

— Адела… ждет тебя в мастерской. Просила передать, когда ты проснешься, — все-таки подал он голос, начиная понемногу переживать за младшую Хофферсон.

— Адела? Пап, ты разве…

— Ты проспал несколько дней после прибытия в деревню. Многое произошло и… ну не думаешь же ты, что после всего я смогу изгнать ее? Иккинг, за кого ты меня принимаешь?

— Аа… прости-прости. Просто, не ожидал, что вы так быстро… ай, забудь! — понимая, что если он продолжит, то станет только хуже, парень решил просто оставить эту тему, чтобы лишний раз не провоцировать отца. Все-таки, для него это будет, и правда, оскорблением. Чтобы Стоик, и не смог решить все мирным путем? Пусть он и был уважаемым викингом, достаточно суровым и холодным с сыном… на самом деле, Стоика любили и за его доброту. Открытость к своему народу и искреннее желание помочь. Он деликатно подходил к разным вопросам, переговаривал с викингами с глазу на глаз и даже решал семейные ссоры молодых пар, когда к нему приходили жалобы!

— Тем не менее, кое чем я все-таки обеспокоен. Тебе… наверное, будет лучше узнать обо всем самому, — вождь отвел взгляд в сторону вместе с Плевакой. Крайне подозрительно и наводит на нужные мысли. Значит, они уже знают о том, что она собралась уехать?

«Неужели, без этого совсем никак?» — когда он поковылял в сторону мастерской, парень погрузился в свои мысли, от чего не замечал сейчас ни драконов, ни здоровающихся с ним викингов. Парень лишь натянуто улыбался, когда у него что-то спрашивали напрямую, но все его мысли заняла собой Адела. Единственный человек, что поддерживал его, можно сказать, еще с самого начала.

Вот, он стоит у мастерской, где, на удивление, не выстроилась еще очередь, несмотря на время. Вот, тихо открывает дверь и видит только собранные вещи. Много корзин, ящиков… кажется, Адела упаковала, можно сказать, большую часть своего ассортимента. Голые стены, пустые полки, некогда обвешанные самыми разными тканями… сейчас мастерская выглядела довольно одиноко.

— Иккинг? Воу, осторожнее! — Адела подхватила его за плечи, когда парень снова едва не споткнулся. Все-таки ходить еще было тяжело и ему требовалась практика, чтобы привыкнуть. Много практики. — Ну чего ж ты так?

— Значит, ты уже все решила? — оглядев помещение, его взгляд снова вернулся к девушке. Говорить об этом было тяжело, но… ему хотелось получить ответы на свои вопросы. И более тянуть было нельзя. Не только из-за того, что это было бессмысленно. Без них между ними просто так и останется неопределенность, в следствии которой он и сам не будет знать, как должен к ней относиться. Как к лучшей подруге? Или, все же, к своей девушке? А чего же больше хотел он? — А что… насчет нас? — и все-таки, говорить об этом было чем-то из ряда крайне смущающего и пугающего одновременно. Иккинг не хотел услышать отрицательный ответ. Не хотел знать, что это было просто ее ошибкой, временной… так скажем, слабостью или же воздействием адреналина.

— Прости, — Карасик чувствует, как с этим словом все внутри него сжимается и он еще сильнее боится услышать какое-либо продолжение. — Прости за тот раз. Но я… просто не готова, понимаешь? Отношения на расстоянии — идея, сама по себе, просто абсурдная. А если останусь… — девушка нервничала. Она боялась ранить его, боялась, что после этих слов он начнет ее презирать или просто молча отвернется, закроется от нее насовсем. — Я хочу оставить все так, как было раньше и… не думаю, что готова. Ты же и сам все понимаешь, — и он, действительно, понимает. Для Аделы отношения были сравнимы разве что с цепями, что тянули ее ко дну, когда она стремилась только ввысь, вперед за своими многочисленными идеями и целями.

— Тогда зачем ты меня поцеловала? — тем не менее, даже несмотря на отказ, ему хотелось услышать ее ответ. Узнать хоть, взаимно ли все это и… есть ли шанс, что когда-нибудь у них сможет получиться.

— Потому что… я бы очень пожалела. Пожалела о том, что не сделала этого раньше, если бы… ты не вернулся, — совсем тихо призналась она, чувствуя, как смущение и страх накрывают ее с головой. Иккинг замирает в удивлении, смотрит ей в глаза и видит только искреннее беспокойство. Она поцеловала его, потому что боялась, что он так и не узнает о ее чувствах, если кто-то из них вдруг погибнет. Адела хотела рассказать о них ему, но не ждала ответной реакции и уж точно не наделась на большее. — И я… ведь, действительно, поверила, что ты не вернешься. Дурак, зачем же было так рисковать? — казалось, она сейчас заплачет. Карасик обнимает ее, и девушка утыкается личиком ему в плечо, обнимая его так, словно делает это в последний раз.

— Я ведь обещал, что все улажу, — его рука коснулась ее головы. Он гладил ее, как маленькую девочку, но на сердце по-прежнему было неспокойно. Их чувства взаимны. И, тем не менее, Адела не хотела продолжать, зная, что им придется расстаться, когда она решит навсегда покинуть Олух. И потому она решила отправиться прямо сейчас. Сразу же, как он очнется. — Адела… я знаю, что поступлю себя сейчас, как полный кретин, но все же… — он собрался с силами. Знает, что если не скажет это сейчас, то после будет уже просто поздно. — Прошу, останься со мной. Хотя бы еще немного… — он опускает голову к ней и просит так тихо, можно сказать, шепотом, едва не умоляя… — Давай оставим все так, как было, я не буду против.

— Знаешь… за то время, когда я навещала тебя и ждала, когда ты проснешься… я осознала для себя кое-что.

— Что же?

— Д-Да нет, ничего. Так, просто глупость, — но сказать вслух она все равно не решалась. — Хорошо. Я останусь еще ненадолго, — ибо прощаться с ним сейчас для нее было невыносимо тяжело.

«Ведь мои мечты существуют только до тех пор, пока ты еще жив», — мысленно ответила Адела, чувствуя, как постепенно начинает успокаиваться в объятиях близкого, но, в то же время, такого далекого от нее человека…

Примечания:

190 страниц, 44 часть и... наконец-то! Первый мультфильм уже закончен!

Хотя я думала, что на него уйдет 200 страниц ровно. Хотела бой с Красной Смертью продлить, но... думаю, то было бы все-таки лишним, да и в описании экшна я не сильна. Можно сказать, вообще практически без опыта)

«Хорошо, я останусь еще ненадолго», — когда-то сказала Адела, подразумевая под этим неделю или, в крайнем случае, две, но прошло уже полгода, а она, можно сказать, и не заметила. Работы, как и всегда, было навалом. После того, как пропала необходимость убивать драконов, викинги так и не научились бережнее относиться к своим вещам, но, однозначно, стали в разы спокойнее.

Их жизням ничего не угрожало, а девушка могла не бояться погибнуть под обломками или еще где, зная, что драконы их и не обидят. Ну… может, только нашалят немного. А еще могут вздремнуть у тебя прямо на крыше, и весь дом содрогался от драконьего храпа. Но в такие моменты мастерица всегда знала, что делать. Берет угря, лезет на крышу и давай распугивать рептилий, чтобы жизнь медом не казалась. К слову, отличный способ. Всегда рабочий. Так что теперь Адела чувствовала себя не только в безопасности, но и жила, можно сказать, в комфорте.

А с драконами стало только веселее. Вот, очередной змеевик ворует у ее соседки хлеб. Казалось бы, ну кто вообще подумает, что рептилии любят хлебобулочные изделия? И ладно, если бы они еще хотя бы были с мясом! Так нет, конкретно этот представитель своего вида чертовски любил свежую выпечку и, насколько мастерица помнит, воровал он раньше пирожки с капустой. В зубах дракон держит батон и убегает с радостным урчанием туда-сюда от человека. Играется. А Адела, наблюдая за змеевиком фиолетового окраса, невольно смеется, резко подбегая к дракону с его слепой зоны.

— Бу! — выкрикивает она и преступник издает возмущенный рокот. — Ну, черничка, не будь врединой, — Адела никогда не давала драконам имена лично. Только клички, что сменялись раз за разом в зависимости от ее настроения. Так черничка может стать кем угодно, из-за чего прозвища за драконами не закрепляются и, можно сказать, они на них практически никак и не влияют. — Если перестанешь охотиться и будешь питаться одним хлебушком, то сама станешь прямо как булочка и съедят уже тебя, — снова заявила она, казалось бы, такую глупость, но дракон перепугался так, словно в ее словах была долька правды. А может, так просто начало казаться, ведь змеевик все так же отступал назад, даже несмотря на любопытство. — Не слушаешь значит… ну, иди сюда! — и девушка погналась за убегающим с багетом драконом. Дракон бегает кругами, она оббегает с другой стороны и чешет рептилию под подбородком, забирая хлеб. — Вот так, милашка. Вот, возьмите! Его, правда, в зубах чуть-чуть подержали, я бы настоятельно рекомендовала отрезать, сколько надо, — и хотя народ викингов сильно брезгливым не был, Аделе все равно, к примеру, претила сама только мысль о том, чтобы есть еду, обкусанную драконом. Конечно, хулиганам чего только не приходилось делать в целях выживания, и они даже гордятся этим, но… конкретно эта девушка, вероятнее всего, скорее бы предпочла умереть, чем сделать что-то мерзкое в виде «съесть навоз яка» или же «пить мочу». Ужас же, ну правда!

— Ох, спасибо, Ада, что бы я без тебя только делала? Эти драконы… — женщина плотно поджала губы, смотря на рептилий со смесью обиды и раздражения.

— В конец обнаглели? — предположила мастерица, вроде как и не пытаясь подпитывать ненависть своих соплеменников к ним, но сама прекрасно могла их понять. Каждый день ровно в три нельзя было выходить на улицу, а уже после приходилось убирать крышу и свои владения от кучи драконьего навоза. Так мало того, драконы… так и продолжают воровать у них еду. Только уже в целях собственного пропитания. И увидев, что викинги к ним настроены более-менее дружелюбно, те перестали их бояться.

— Именно! И вот гадай, когда было лучше. Когда мы их убивали или же… сейчас. Они же пожрут все зимние припасы!

— Зато можно выдохнуть спокойно и не бояться, что твоя жизнь окажется на волоске. Стоит ценить мир, а последствия уж можно как-то разгрести. Кстати, угри с этим отлично помогают. Кинете одного где-нибудь у дома и можете быть уверены, что дракон к вам не сунется.

— Правда? Возьму на заметку. Спасибо, Аделочка, тогда расскажу об этом остальным нашим страдальцам, — Адела дала одно из решений общей проблемы, которое вскоре распространится по всей деревне в виде слухов и советов домохозяек. Так число недовольных хоть немного, да поубавится, и в деревне снова наступит мир. Хотя, по правде, не помешало бы с ними хоть как-то разобраться. К примеру, выгнать из самой деревни и оставить только тех, что стали личными питомцами наездников. Хороший план? Великолепный. А кто захочет потискать или поиграться с драконом — пускай идут туда, где они есть. — Ты наша спасительница. Загляни ко мне уж как-нибудь вечерком. На ужин сегодня пирожки. Твои любимые.

— Тогда обязательно приду, как будет время, — девушка же только обрадовалась тому, что к вечеру ей не придется ничего готовить. Здорово же, когда соседи тебя любят и пытаются всячески помочь из-за того, что живешь ты отдельно от родителей. И пускай Адела не любила, когда ее держали за ребенка, получать за это какие-либо плюшки все равно было приятно.

— Ах, и знаешь, а мой сын как раз почти твоего возраста…

— Иккинг! — заметив свое спасение в лучшем друге, девушка тут же накинулась на него с объятиями, после чего точно так же быстро отстранилась. — Привет, чем занимаешься? О, малыш! Как же я тебя давно уже не видела! Уже начала забывать, какой ты милый, представляешь? Вот, что работа делает с людьми… — и Адела погладила дракона, что обрадовался и начал скакать вокруг нее, едва не повалив девушку на землю.

— Он, действительно, по тебе соскучился. Тебе стоит почаще брать выходные, — парень легко улыбнулся, наблюдая за тем, как его дракон припал к земле и завилял хвостом по одному ее жесту, а затем подпрыгнул, все же повалив девушку, от чего Карасик все-таки заволновался, когда лучшая подруга издала болезненный стон. — Ты в порядке?

— Ау… — девушка зажмурилась, а после засмеялась, когда ее лизнул дракон огромным широким языком. — Беззубик, фу! Ну хватит! Мы максимум недели две с тобой не виделись, малыш! — и она засмеялась, выбираясь из-под ночной фурии. — В порядке. Хотя, было немного неприятно, — конечно, неприятно башкой об землю биться. А учитывая еще и то, какая она неженка, так тем более! — Мм…

— Может, все-таки к Готти?

— Боюсь, она меня проклянет, если я еще раз с какой-то чепухой к ней подойду. Недавно она меня палкой побила! И все из-за того, что я перепутала растения и поделила их не так, как надо. А там в следствии вышло так, что корни одного из них были ядовитыми, о чем я, конечно же, не знала! Знаешь, как руки потом чесались? Жуть! И ей пришлось по-быстрому варганить мне лекарство, потому что, как оказалось, чесотка и красные пятна — это только вершина айсберга… — мрачно улыбнувшись, пожаловалась ему Адела. — В общем, пока она сказала мне отдыхать и не возвращаться. Жалко, я ведь действительно учиться у нее хотела… видимо, только проблем ей создала.

— Не говори так, ты же знаешь Готти. Позлится и отпустит, — Иккинг ободряюще улыбнулся ей. — Так значит, ты решила последовать ее совету?

— Ну, не совсем. Хотела еще заказом Плеваки заняться… не спрашивай, каким. Это кошмар и мне за него стыдно, — сразу же предупредила его Адела, и парень лишь согласно кивнул, прекрасно понимая, что же это может быть.

— Не буду… иначе самому кошмары потом сниться будут, — она благодарно улыбнулась и заинтересованно наклонила голову в бок.

— Так что ты хотел мне предложить? — напрямую спросила Хофферсон, уже догадавшись, что спросил он про отдых не просто так.

— Мы давно уже вместе не летали. Но если ты занята…

— Для вас время всегда найдется, ты же знаешь. Дела делами, а ты… всегда у меня без очереди и на первом месте, — и девушка взяла его руки в свои, солнечно улыбнувшись другу.

— Чувствую, за такое на меня скоро пол Олуха затаит обиду… — отшутился Иккинг, вспоминая очереди у нее в мастерской и огромный список дел девушки, что трудилось во благо деревни больше кого-либо еще.

Сначала было тяжело и ребята даже отдалились друг от друга сразу после того, как сам Карасик попросил ее остаться. Они поговорили… было неловко и крайне неудобно даже просто смотреть в сторону друг друга, когда то один, то другая вспоминали поцелуй. Когда сами же хотели нарушить свои слова, когда стеснялись и вели себя так глупо и неуклюже, что оставалось лишь желание поскорее провалиться куда-нибудь под землю.

Но это прошло и со временем они привыкли. Адела с головой ушла в работу после стольких дней откладывания «на потом», Иккинг же развлекался с друзьями, тренируя драконов. Временами девушка присоединялась к ним и, как правило, в такие моменты просто летала с кем-то из наездников, но мастерская все равно у нее была в приоритете.

— Не неси глупостей. Если бы они на тебя обиделись, то ты бы это уже давно заметил, — все же, тихо ненавидеть викинги не умели. Только демонстрируя свое настоящее отношение и выставляя обиду напоказ, как дети малые. И задумавшись об этом только сейчас, Адела и впрямь почувствовала себя матерью Олуха. — Так что там с предложением полетать? Только вдвоем или с ребятами?

— С ребятами, — моментально ответил Иккинг. — Но ты сегодня с нами, — а еще, помимо всего прочего, ее друг стал куда смелее. И когда Адела еще выбирала, с кем и на ком ей полетать, он без зазрения совести мог просто протянуть ей руку и забрать к себе в напарники, что, собственно, делал уже не один раз. Если сравнивать его с тем Иккингом, которого она знала изначально… парень скорее всего просто бы дождался ее решения, но никак не стал бы идти на что-то подобное и уж тем более ставить ей свои условия.

— Соскучился по обнимашкам? — шутливо поинтересовалась Хофферсон в своей манере, на что парень только закатил глаза.

— О, ну не начинай. Просто подумал, что мы давно не летали и Беззубик был бы рад…

— Иккинг, я же не серьезно. Не надо на ходу выдумывать отмазки, — и она слабо улыбнулась, понимая, что этого у ее друга просто не отнять. — Куда сегодня полетим?

— Так, просто подурачимся где-нибудь неподалеку от Олуха. Я хотел проверить, чему ребята научили своих драконов и как тренируют их.

— О, ну тогда тебе достаточно позвать мою сестру, — невозмутимо ответила Адела, прекрасно понимая, что если кто-то всерьез и пытается обогнать Иккинга, то только Астрид.

— Брось, остальные тоже много практиковались! — возмутился парень, что впервые почувствовал как-то раз ответственность за группу и теперь регулярно проверяет ребят таким образом. Забавно, ничего не скажешь, но порой он так наивен, что девушке просто не хотелось даже спорить. — Думаю, ты зря ставишь на них крест, — Карасик нервно посмеялся, отводя взгляд в сторону.

— Заметь, я об этом ни слова не сказала, — девушка усмехнулась, но увидев некоторую скованность друга, ее улыбка медленно сползла вниз. — Что-то случилось?

— Летать на драконах — дело, конечно, хорошее, но… — парень опустил взгляд. — Не знаю. Порой мне кажется, что они не слушают.

— Не удивительно, — пожала плечами Хофферсон, прекрасно понимая, почему его не будут слушать. — Близнецы — оболтусы, и к ним нужен свой подход. Сморкала тебя не будет слушать из собственных принципов.

— Но при этом что ему не скажешь, он все для тебя сделает… — пробормотал Иккинг, от чего даже на секунду могло показаться, словно он упрекнул ее за что-то.

— Ну, меня он за соперника не держит. А потому мне гораздо проще с ним договориться, — неловко отведя взгляд в сторону, ответила девушка. Ну, не скажет же она, что он и есть ее тайный подмастерье?

— Но я ведь даже ничего ему не сделал! — парень тяжело вздохнул, понимая, что Адела ему здесь явно не помощник. И жаловаться на проблемы, так-то, ему не хотелось.

— Ну, что я могу тебе сказать… страдай. Ведь именно тебя избрали лидером, — Хофферсон улыбнулась ему так беззаботно и легко, от чего всего на секунду, но даже Иккинг поверил в то, что его проблемы — просто сущий пустяк, который он решит всего за несколько секунд. — Уверена, в скором времени вы станете потрясающей командой.

— Почему… ты говоришь так, словно не являешься их частью? — все-таки, Карасику это никогда не нравилось. Если раньше Адела была в их группе, обедала вместе с ребятами и общалась, то в последнее время все больше начала закрываться ото всех в мастерской. И гадай, действительно ли причина кроется только в работе, или же в чем-то куда большем.

— А… ну… — девушка заволновалась от настолько прямого вопроса, чего даже не смогла вовремя скрыть. — Какой же из меня наездник? У меня и дракона нет, да и… особо дрессировать я никого не хочу. Не считаю, что это сейчас будет правильно.

— Почему? Тебя что-то беспокоит?

— На свете много племен, убивающих драконов. И что будет с ручными драконами, окажись они среди таких людей? На них наставишь нож, а они и угрозы не почувствуют, потому что привыкли, что наездники их любят и никто не пытается убить, — задумчиво произнесла Адела. — И, даже так… знаешь, невозможно отказаться от того, кому ты дал имя. А я не хочу привязываться, не хочу, чтобы ко мне привязывались… как-то так.

— Начнем с того, что племя хулиганов больше не воюет с драконами. И если они попадут в беду… думаешь, мы их не спасем? Ты поэтому загружаешь себя постоянно работой? — она молча отводит взгляд. — Может… я могу тебе чем-то помочь? Давай вместе найдем твоего дракона?

— Не стоит, — и Адела все равно отрицательно качнула головой с легкой улыбкой. — Говорю же, мне он не нужен. Летать, конечно, классно, но тогда я могу просто стащить кого-нибудь или же на время подружиться с каким-нибудь там змеевиком, — девушка пожала плечами.

— А ты… случаем, не пробовала искать ночную фурию? — кроме Иккинга, никто не знал о существовании второго дракона того же вида, что и Беззубик.

— Нет. Ему не нравятся люди. И, Иккинг… я не хочу, чтобы ты пытался его приручить, — довольно-таки прямо ответила Адела, чуть нахмурившись. — Не привязывай его к себе.

— Что? Но почему? Я не думаю, что ему прямо уж так все они не нравятся. Стал бы он тогда тебя спасать?

— Вот именно, что он спас меня. Спас, так еще и не один раз. И я просто… хочу отплатить ему, наверное, тем же. Не хочу в ответ на это закидывать на него седло и лишать свободы. Ему нравится быть одному, — Адела посмотрела в сторону леса и грустно улыбнулась. — Пусть на Олухе будет хотя бы одна дикая и неприручаемая ночная фурия.

Когда подростки собрались на окраине деревни, близнецы, заметив мастерицу, сильно удивились и от чего-то начали вести себя так, словно она — какой-то призрак, что просто-напросто им сейчас мерещится. Но когда Адела отвесила им весьма ощутимые подзатыльники, Торстоны прекратили дурачиться, поверив в то, что она настоящая. С Рыбьеногом девушка практически не общалась, а от того они просто игнорировали существование друг друга, когда, казалось бы, из всех наездников Иккинг больше всего общался именно с этим парнем, что, так-то, и не было чем-то удивительным. Ингерман мог понять ход его мыслей и был тем еще зубрилой, что и сам рассказывал Карасику много чего интересного о драконах, чего сын вождя мог просто, элементарно, и забыть.

«Душнила», — подумала Адела, лишь закатив глаза, когда Рыбьеног снова начал рассказывать что-то Иккингу за Сардельку. Девушка до сих пор вспоминала его удивленное выражение лица, когда он узнал, что его громмель — это девочка. Хофферсон рассмеялась, да начала его активно подкалывать его по этому поводу, рассказывая, что мальчик-то его с сюрпризом. А викинг, то краснея, то бледнея, выглядел таким взбешенным и точно хотел высказать ей пару ласковых, но не мог, ибо в то же время чувствовал себя просто ужасным подлецом и последним дураком из-за того, что не знал о своем друге такой важной детали.

— А ты что думаешь? — Иккинг зачем-то решил подключить ее к их беседе.

— А? О чем ты? — растерянно спросила девушка, что, признаться честно, пропустила все слова Ингермана мимо ушей.

— Иккинг, я не думаю, что Адела способна… — он посмотрел на девчушку с таким высокомерием, что мастерица прямо-таки скривилась от одного его взгляда. Да ладно? С каких пор этот трус начал считать себя лучше нее? — Принять участие в нашей дискуссии. Для этого хотя бы читать книги надо.

— Книги? И это говоришь мне ты, Ингерман? — ладно, раз уж он завуалированно назвал ее тупой, то и она сдерживать себя не будет. — Прочитавший одну единственную книжонку за пятнадцать лет? О, Боги, каким же ты стал умным, Рыбьеног. Вызубрил книгу о драконах, где половина листов — это изображения рептилий, а на каждой другой повторяется фраза: «Особенно опасен, убить на месте». Я прямо-таки поражена. Как же тебе это удалось?

— На Олухе… нет других книг, если ты вдруг не знала, — попытался он оправдаться. — И на что это ты намекаешь?

— Не намекаю. Прямо говорю, что ты зазнался из-за того, что прочитал и изучил одну единственную книгу. К слову, мы с Иккингом ее вместе несколько раз перечитывали, и что с того? Что-то я не называю тупыми тех, кому, элементарно, не нравится читать. Потому что в каждом викинге есть то, в чем он лучше другого. И нельзя смотреть на них свысока, будучи лишь подростком, единственным другом которого стала потрепанная книжонка из-за того, что он — зазнавшийся индюк. Мне противно, когда ты ставишь себя выше других. Говоришь, это единственная книга на всем Олухе? И что же тебя останавливало заказать у Йохана больше книг? У меня, к примеру, уже целый шкаф с ними в мастерской стоит. О политике, о рынке, об островах архипелага и истории племен. Но ты не мог этого знать, правильно? Потому что мы не общались. И по этой же причине тебе следовало сначала подумать, прежде чем наговаривать на меня подобным образом.

— Но… я… — Рыбьеног запаниковал, переводя взгляд на ребят, что насмехались над ним и сами того даже не скрывали.

— Эй, Рыболицый, и как ты умудрился девчонке проиграть?! — Йоргенсон подлил масла в огонь, стоило только заметить на себе взгляд девушки.

— Молчал бы, — нахмурился парень, сжимая руки в кулаки. Желание развернуться и уйти вместе с Сарделькой становилось все сильнее.

— А? Что ты там промямлил? Мне не послышалось? — и Сморкала жутко улыбнулся. Было видно, что он хотел задать трепку жирдяю, как делал уже в детстве вместе с другими маленькими хулиганами. — Ай, Астрид! Ну ты чего?

— Хватит наседать на него, — одним ударом Астрид остановила травлю. — Рыбьеног, ты, конечно же, был не прав и… серьезно? Адела, он тебе ничего еще не сделал! Чего ты…

— Да, признаю, я как-то остро отреагировала. Прости, Рыбьеног, — и мастерица обезоруживающе улыбнулась. — Мне стало очень обидно из-за твоих слов, и я повела себя как маленький ребенок, пытаясь доказать твою неправоту. Конечно же, одна книга ничего не решает. Но то, что ты выучил из нее все цифры — и правда, достойно восхищения. Хочешь, одолжу что-нибудь из своей коллекции?

— Да, я бы почитал о истории островов, — парень улыбнулся. — И ты меня прости. Мы почти и не общались, я не должен был говорить о тебе таким образом, — Иккинг вздохнул с облегчением. Он уже было хотел вмешаться, но ситуация разрешилась сама собой.

«На первый раз прощаю. Потом, не удивляйся, если заставлю спрыгнуть со скалы под чужим давлением», — холодно подумала Хофферсон, до сих пор чувствуя злость, которую так и хотелось сейчас выплеснуть наружу. Но нельзя. Ей срочно надо было переключиться на что-то другое и забыть о ней, пока Адела действительно не начала игру против какого-то подростка.

Беззубик ткнулся мордой ей куда-то в бок, и девушка вымученно улыбнулась, чуть-чуть погладив самое милое и очаровательное создание на этой земле. Вот, кто ее уж точно прекрасно понимает. И кого Адела любит всем сердцем и душой…

— Кстати, а с кем полетит эта недотепа? — вновь спросил Йоргенсон, забросив свою тяжелую руку на плечи хрупкой девушки.

— Что, прости? — тише шикнула на него мастерица, посмотрев на своего подмастерье не то с вызовом, не то с обидой.

— Ничего, прощаю, — прибить эту наглую рожу было мало. Но Адела, несмотря на невыносимый характер викинга, уже даже понемногу начала к нему привыкать. — Я о том, что многим это наверняка будет в тягость… поэтому, так уж и быть, беру эту ходячую проблему в свои руки.

— Вообще-то… — но не успел Иккинг даже и договорить, как Беззубик тихо зарычал.

— Эй, Иккинг! Угомони свою рептилию! — и парень быстро отошел от девушки, при этом еще стараясь сделать вид, что он вовсе не боится, что, на самом деле, давалось ему с большим трудом. — Да в чем дело?

— О, мы уже договорились, что полетим вместе. Но спасибо за предложение, Сморкалик, — беззаботно ответила Адела, тихо посмеявшись, когда ночная фурия вдруг ни с чего так остро отреагировала на Йоргенсона. — Ты ж мой защитник, — она почесала друга за ушными отростками и уже даже подумала о том, чтобы после полетов щедро поблагодарить ночную фурию, да накормить чем-нибудь вкусным. К примеру, лососем или теми же самыми крабами.

«Милашка. С одной стороны, жаль, что то чудище так сильно отличается от тебя, но с другой… я даже рада», — подумала Хофферсон, невольно сравнивая двух драконов одного и того же вида, один из которых готов сорваться в драку с кем угодно и когда угодно, в то время, как другой играется, гонится за солнечными зайчиками и дружит с другими рептилиями.

Адела приняла помощь парня, уверенно схватившись за его руку, когда залазила на дракона, и по привычке обняла его, положив голову ему на плечо. Она прекрасно помнила, как когда-то еще держалась за него в первый раз. Как неловко обнимала парня, как была готова буквально сгореть от смущения, когда решила поуправлять драконом и, взяв друга за руки, сама положила их к себе на талию. Но сейчас… сейчас это даже начало казаться чем-то естественным для них самих. Держать его за руки, обнимать, да даже в щеку целовать… все было не более, чем обычным делом, и Иккинг, что еще когда-то стоял столбом, либо же выпрямлялся и терялся из-за ее внезапных объятий, да косился на их руки, сейчас мог спокойно обнять ее в ответ, погладить по голове, как маленькую девочку или же щелкнуть по лбу, когда та была не права. Она знала о его чувствах и он, в свою очередь, понимал, что они взаимны. Но никто не переступал грань и не чувствовал более в ней какой-либо проблемы.

Они взлетели. Девушка обнимает его крепче и наклоняется корпусом вперед за Карасиком, понимая, что так было гораздо проще лететь на драконе. Закрывает глаза и улыбается, тихо радуясь тому, что более им нет необходимости скрываться и Беззубик перестал быть их общей тайной. Теперь он дракон, спасший сына вождя от неминуемой смерти. Дракон и, можно сказать, маленький любимчик Стоика, что пытается того скрыть, но Адела уже палила его несколько раз за тем, как мужчина в тайне от Иккинга дает Беззубику что-нибудь вкусное.

— Я люблю вас, ребята, — с нежностью и совсем тихо произнесла Адела заветные слова, немного погладив дракона, когда они летели уже высоко в небе и бояться было нечего. Странное, конечно же, суждение, когда они находились на огромной высоте и в любую секунду могло произойти что угодно, но об этом Хофферсон предпочитала лишний раз не думать.

Справа к ним подлетает Астрид на змеевике, и девушка тихо смеется, когда Сморкала вновь начинает флиртовать с ее сестрой, что безумно нравится мастерице. Нет, все-таки… забавно, что он помнит до сих пор про спор и делает попытки подкатить к воительнице, периодически пуская такие смешные комментарии, что Адела кое как сдерживала смех, когда раздраженная Астрид уже хотела его чем-нибудь прибить.

И вот, через некоторое время они делают посадку на каком-то выступе. Адела садится на самый край в густой траве и свешивает ноги вниз, наблюдая за тем, как волны врезались где-то внизу, омывая каменистый стержень. Девушка представляет, как сама спрыгивает вниз. Как погружается под воду и встречает какую-нибудь симпатичную русалочку, что принимает ее за юношу и уносит глубоко-глубоко, на самое дно… интересно, а какие из себя морские драконы? И сколько среди них тех, о существовании которых викинги и не подозревали?

— Эй, Хофферсон! — и на это обращение к Сморкале оборачиваются сразу две сестры. — Поразительно! То есть, как зову тебя по имени, так ты меня не замечаешь, а как по фамилии, так вся во внимании?!

— Да ей просто твой голос не нравится, — усмехнулась Астрид, только затем переведя взгляд на ничего непонимающую сестру. — Будешь нашей судьей?

— А? — растерянно спросила она, указывая на себя. — Я? Судьей? Кого судить?

— Доброе утро, — девушка закатила глаза, не понимая, с каких пор вообще она стала такой копушей.

— Мы собирались сразиться и показать, кто какие трюки выучил. Ты единственная, кто не участвует, — все-таки объяснил Карасик и она вспомнила его слова еще в деревне.

— Мм? Снова похвастаться хочешь? Ну, вперед. Но не ждите от меня поблажек, я очень строгий оценщик, — в ту же самую секунду она влилась в роль, лукаво улыбнувшись. — Кто первый?

— Я! — сразу же ответил Сморкалик.

— Ну, вообще-то… — Рыбьеног очень хотел начать первым, что было удивительно, но под взглядом Йоргенсона попробуй только что-то сказать против и не согласиться.

— Я, — упрямо повторил он. — Ты что-то хочешь сказать мне, Рыболицый? Так попытай удачу в следующий раз, — со злой улыбкой ответил Сморкала, не переставая издеваться над и без того зашуганным парнем. — Не волнуйтесь за меня! Мы с Кривоклыком прошли через многое! И наш полет раскрасит небеса ярким пламе… — но не успел он договорить, как дракон сорвался вниз по сигналу Аделы, что лишь хитро улыбнулась, наблюдая за тем, как рептилия буквально мучила своего кричащего наездника.

— Будь добра, научи нас потом этой команде, — Астрид слезла со своего дракона, похлопав сестру по плечу.

— Скорее, обучу Громгильду, пока тебя не будет, — с тихим смешком отшутилась младшая, наблюдая за великолепным полетом и трюками ужасного чудовища. — О, Кривоклык! Ты лучшее ужасное чудовище во всем архипелаге! — со смехом заявила Адела и Сморкала, думавший все это время, что похвала адресована ему, гордо выпятил грудь колесом, кивая на ее слова.

— Мы с ним и не такое можем! Хей, а что насчет меня? — только из-за того, что Ада не сказала ему, от слова, совсем ничего, он все же немного стушевался.

— Ты очень громко кричишь в полете, — не желая его как-либо оскорблять, она мило улыбнулась. — Это твой новый боевой клич?

— А… да! Да, именно он! Тебе нравится? — Сморкала демонстративно напряг руки, красуясь мышцами.

— Прошлый был лучше, — пожала она плечами. — Теперь Рыбьеног, — не замечая ярого желания близнецов, сразу же сама она выбрала парня, решив, что стоит хоть немного, да наладить с ним отношения.

— О, да? Спасибо. Ну, Сарделька… вперед! — и радостный громмель сделал идеальный круг, плавно вернувшись на свое место. — Да! Наш личный рекорд.

— Вау… — скептично произнесла девушка, не зная, что и сказать, пока на лицах других викингов все так же красовалось недоумение. — Рекорд по чему? По длине полета? Или же в этом есть какой-то другой смысл? У громмеля голова кружится или ей просто стало… тяжело?

— Ты сейчас намекнула на мой лишний вес? — с прищуром спросил Ингерман, не скрывая своей обиды.

— А… нет! Нет, конечно же, нет, — нервно посмеявшись, ответила Адела. — Просто удивилась, правда. Трюк был как раз твоего уровня! Так держать! — воодушевленно произнесла она, но вот Иккинг в этом увидел завуалированное: «Большего от тебя я и не ожидала». — Дальше близнецы?

— Я! — сразу же ответила Забияка.

— Эй, соблюдай очередь! — сказал тот, кто никогда не стоял в очереди.

— Ребят, дракон-то у вас один! — в который раз напомнил им об этом Иккинг, коему приходилось говорить об этом каждый раз, когда они воспринимали Барса и Вепря за два совершенно отличных друг от друга создания.

— А, точно! — и они полетели. Зрелище было еще хлеще, чем со Сморкалой, но если ужасное чудовище без своего наездника выполнило все трюки, то у пристеголова отличиться тем же не вышло…

Примечания:

Ура! Божечки, уже 200 страниц!

И все-таки, результат тренировок девушки с ее драконом был виден на лицо. Вспоминая ту Астрид, что еще когда-то боялась змеевика, а позднее просто не знала, что та рептилия вообще от нее хочет, сейчас она ни в какую не шла с той храброй и отважной Хофферсон, летающей на огнедышащей рептилии. Она кричала разные подходящие для трюков названия и с уверенностью исполняла их вместе с драконом. Даже думать не хотелось о том, сколько надо кружиться со змеевиком в небе, кричать и повторять, чтобы Громгильда только все запомнила. И, на самом деле, Аделе даже стало ее немного жаль. Пусть дракон и выглядел счастливым, по сути, его просто использовали и мучили для того, чтобы уделать Иккинга.

— Как всегда великолепны, — девушка улыбнулась, видя чуть запыхавшуюся сестру, что ответила ей той же улыбкой. — Долго тренировались?

— Ну, у меня есть пара методов, как можно ускорить процесс дрессировки, — усмешка. Едкая, высокомерная… она прямо-таки предчувствовала вкус победы и, на самом деле, винить ее в этом было сложно, ведь все вышло прекрасно.

«Но сколько раз мне надо тебе напоминать, чтобы ты не недооценивала своих противников?» — подумала ее младшая сестра, лишь тяжело вздохнув, когда Астрид снова начала наступать на те же грабли. Вот, серьезно, сколько ей раз проиграть нужно для того, чтобы она наконец немного приземлилась к остальным? Конечно же, она талантлива. Самый выдающийся викинг своего поколения, как-никак! Но ее слава и сила работали еще и в совершенно другую сторону, где через чур строгая к себе Хофферсон требует от остальных той же дисциплины и смотрит на них свысока, когда у ребят не получается.

— Похоже, остались только вы, — взгляд ее потеплел, когда Адела смотрит на Иккинга и искренне надеется на то, что он снова покажет наивысший результат.

— Похоже на то, — не сказать, что это как-то обрадовало парня или же, наоборот, разочаровало. Он сам не заметил того, как приободрился, наблюдая за трюками Астрид, что снова и снова заставляла его удивляться. — Нас ждет нелегкая задача, дружище, — и тем не менее, Карасик был уверен в своей победе. Да, кажется, настолько, что Аделе захотелось побыть плохой судьей и склониться в сторону победы сестры или вообще Сморкалы. Нет, победителем, определенно, станет Кривоклык!

Но номер Иккинга и Беззубика свалил ее и всех присутствующих наповал. Даже Сморкала, что искренне верил в свою победу до последнего, размахивал руками и оживился, когда Иккинг поднялся, да спрыгнул со своего дракона. Трюк был ужасно опасен, учитывая то, что фурия без него долго оставаться в воздухе не может и у парня, как бы, травма, к которой он еще толком не успел нормально привыкнуть, а уже бегал так, словно и забыть успел о ней. А что, если что-нибудь случится? Крюк подведет, он поскользнется, Беззубик начнет тонуть…

«Почему я так сильно хочу его ударить?» — но сама она просто не могла не улыбаться, когда он вернулся к остальным. И поднявшись, сразу же обняла парня, на радости поздравляя его с очередной победой.

— Пусть исход и был очевиден, но я, честно говоря, хочу присудить победу Астрид, потому что она не рискует своим драконом, — и Адела все же стукнула его. Ощутимо, но все равно не так больно, как порой ему приходилось от той же самой воительницы, что прямо сейчас расплылась в довольной улыбке.

— Но победа все равно остается за тобой. Я признаю свое поражение, — сдалась валькирия и Адела посмотрела в небо, не понимая, почему же не пошел еще снег. Разве ее сестра из тех, кто так легко принимает поражение?

— Ты тоже классно выступила. В чем секрет? И, кажется, змеевики летают медленнее, — поинтересовался Иккинг, совсем немного погладив Громгильду по мордочке, но, кажется, она настолько этому обрадовалась, что после сама потянулась к его рукам, требуя повторной ласки.

— Не кажется, — подтвердила его догадки Астрид с хитрой улыбкой. — Скажем так, у нас с ней небольшой эксперимент. И посвящать тебя в детали я не буду. Вперед, Громгильда! — на радостный зов змеевик ласково что-то пророкотал и, расправив крылья, вновь оттолкнулся от земли.

— Если бы я стала парнем — непременно бы подкатила к своей сестре, — мечтательно произнесла Адела, когда сама залезла на Беззубика и обняла друга.

— Боюсь, она бы тебя хорошенько так отшила, — сначала он немного опешил из-за такого заявления и смутился, на секунду представив их вместе, но после, вспомнив о характере Астрид, невольно усмехнулся, прекрасно понимая, что ничего не выйдет.

— Я знаю о вкусах сестры все. Не отшила бы, — гордо заявила Адела с таким видом, словно она являлась, своего рода, знатоком во всем, что касалось Астрид.

— Может, тогда поделишься ее секретом?.. — предпринял он одну попытку и сразу же получил за нее кулачком по спине.

— Иккинг, так нечестно! Я бы в любом случае не сдала ее, ты же знаешь! — конечно. И дело вовсе не в том, что ей бы не хотелось или Адела чувствовала бы себя некомфортно. Просто она знала, что делают с предателями в деревне и, отдельно, как это восприняла бы Астрид.

* * *

В деревне в это время творилось самое настоящее безумие. Конечно, оно ни в какую не шло по сравнению с тем, что было во время регулярных нападений рептилий на их деревню, но зрелище все равно ужасно неприятное. Драконы, казалось бы, хищные создания, что явно были способны добыть себе еды своими собственными силами, сейчас в наглую воровали ее у людей, находя это забавным. Вот, змеевик промчался мимо, украв чьи-то панталоны. Зачем они ему вообще, собственно, сдались? Об этом Аделе думать не хотелось. Ужасное чудовище силком вырвало у викинга мешок с яблоками, где-то уже знакомая черничка снова попыталась утащить хлеб, на что женщина выставила перед собой угря. Зрачки дракона сузились и сам он отступил от нее в ужасе.

— Эй, а так можно было? — возмутился было мужчина, держа в своих руках лишь верхнюю часть мешка, когда нижняя, со всем продовольствием, была уже у дракона.

— Мне Аделочка подсказала! Эти огнедышащие твари угрей боятся, представляешь? — со смехом спросила женщина.

— Да ладно?

Еще пара соседей использовали ту же фишку с угрем, отгоняя от себя рептилий, что более не смели соваться к ним в дома. Мастерица вздохнула с облегчением, понимая, что на какое-то время бунта еще будет возможно избежать. Но рано или поздно викингам все равно это надоест. Конечно, ведь с чего бы им разбрасываться рыбой из-за каких-то драконов? Зачем им под них подстраиваться? Разве это не драконы сами прилетели к ним в деревню и теперь бесчинствуют? Разве… это не их надо наказать?

— Иккинг, если так продолжится, я сама лично возьмусь за топор, — сказала Адела когда они вместе спрятались под крышками от бочек и присоединились к Шлаку с Ведроном, дабы укрыться от летящего вертикально вниз драконьего навоза.

— Брось, все не так уж и плохо… по крайней мере, явно лучше, чем во времена убийства драконов, верно? — Карасик нервно посмеялся, прекрасно понимая, что все это — просто самый настоящий ужас. А представив то, в каком состоянии вернется домой сегодня отец, парню, на самом деле, захотелось даже переночевать один раз в кузне. — Жуть… жуть, жуть, жуть. Ладно, это кошмар. Признаю… — Иккинг брезгливо ступил назад, когда прямо у его ботинка с неба свалился драконий навоз. — Простите, Шлак, Ведрон. За это…

— Ну, они хотя бы пунктуальны. Каждый день в три, — задумчиво произнес Ведрон, переведя взгляд на ребятишек, что решили скрыться под их самодельными укрытиями. — А вы какими судьбами? О нет! Адела, тебе снова проломили крышу? Нужна наша помощь?

— Нет, нет, Ведрон, все хорошо, — девушка тихо посмеялась и по-доброму улыбнулась мужчине. — Спасибо за заботу.

— Ой, да прекрати! Не хвали его, это очень дурно на нем потом скажется. У Ведрона голова начинает кружиться из-за похвалы, лучше обращайся сразу ко мне, — сразу же ответил за него Шлак. — Это в любом случае лучше, чем во времена «Убей или Умри». А-а! Точно, Иккинг! Мы же рыбки твоему отцу наловили! Его любимой… а? Ведрон! Где рыба?

— Рыба? Какая? О… я ее съел? — он посмотрел на верхнюю часть мешка в своей руке. — Вкусно было?

— Ты же, надеюсь, не у меня спрашиваешь? — Адела чуть усмехнулась, прекрасно зная о причудах этого человека и как Шлак временами использует его, но… учитывая обстоятельства, он был единственным викингом, что всерьез следил за ним. Повторял одну и ту же информацию бесчисленное количество раз, следил за тем, чтобы его никто больше не задирал и Ведрон нормально питался, да не помер, элементарно, где-нибудь…

— О, Адела, мне кажется, или ты подросла с нашей последней встречи? А мы виделись-то вообще?

— Ты вчера мне крышу вместе с Шлаком чинил… — растерянно произнесла девушка, посмотрев на мужчину с жалостью и состраданием. Интересно, что же с ним стало и влияет ли на это как-то его ведро? И… что с ним будет, если его снять? Станет ли Ведрон нормальным или он, наоборот, еще больше сойдет с ума?

«Кажется, лучше этого не проверять и просто смириться с тем, что есть», — подумала Хофферсон с грустной улыбкой. Как бы ей не хотелось помочь викингу, она понимала, что подобное излечить, скорее всего, невозможно.

— А-а! Точно! Рыба, — последнее слово он произнес так серьезно, что Адела невольно отступила к Шлаку.

— Так, Ведрон, заканчивай молодых пугать! — возмутился Шлак. — Где рыба? Куда ты ее дел?

— Я напугал тебя? Прости… — и в его глазах было столько боли и вины, что стало только еще больше некомфортно. Ведрон был очень добрым человеком… добрым, наивным и всегда готовым помочь. — Рыба… рыба, рыба…

— А, я боюсь, что… — Иккинг указал на жуткую жуть, что, посмотрев на них со злым прищуром, тут же начала отступать с треской куда-то в темный закоулок между двумя домами.

— Оу… драконы. Да, должен был догадаться, — Шлак тяжело вздохнул, грустно посмотрев на еще двух пролетевших дракончиков, что, видно, попытались отобрать у того их рыбу.

— Простите… — Карасик виновато опустил взгляд. Град из навоза закончился, и Адела все же отступила от викингов, благодарно им улыбнувшись.

— Что ж, спасибо, что укрыли нас от пренеприятной участи. Иккинг, я пойду к мастерской. Надо еще будет прибраться возле нее… — и она брезгливо посмотрела на драконий навоз зеленого цвета, боясь даже представить, что же творится возле ее дома. Пусть она его и обвешала угрями, но что-то все равно заставляло ее волноваться.

— А, да, конечно. Пока? — неуверенно спросил парень.

— Удачи, — только и прокомментировала она, уже зная о том, что ее друг от чего-то чувствует свою вину за поведение всех драконов. А ведь, казалось бы, ну в чем он виноват? В том, что Стоик сам позволил им остаться и народ их разбаловал?

«Только вот кроме того, чтобы прогнать их из деревни, просто придумать ничего не получается. Конечно, можно было начать их дрессировать, но что толку, если за всеми все равно не уследишь?» — подумала Адела, неохотно направляясь к мастерской, когда только представила, сколько же ее будет ждать работы…

* * *

Следующим днем Адела направлялась к Стоику, чтобы обговорить с ним о проблеме и узнать, что именно он собирается сделать с драконами, но опоздала. Разгневанная толпа встала полукругом. В самом центре был Гнилец, подливая масло в огонь, а вождь все так же стоял на месте, выслушивая его с непоколебимым спокойствием, когда Плевака на каждое слово старика находил два аргумента, которые она находила даже смешными.

— О, тебе лишь бы шутки шутить! А тем временем драконы разрушают наши дома, уничтожают деревню! Крадут нашу еду, Стоик! Того гляди, и заготовленные припасы все наши пожрут, не останется ничего! — старик махнул рукой и зло прищурился, медленно оглядев толпу хитрющими глазами. — Этого ты хочешь для нас, Стоик? — опасно. Он идет по самой грани, и Адела прямо-таки чувствовала злость вождя, что терпел по одной единственной причине. Он не мог встать на защиту драконов, когда народ буквально был готов уже снова взяться за оружие, да снести им всем головы.

— Они же не злые. Просто драконы — это драконы и они… — Иккинг говорил все верно. Но из-за того, что он говорил мягко и спокойно, без как таковой уверенности и совершенно не с тех слов, какие хотел услышать сейчас народ, Стоик положил свою тяжелую руку ему на плечо, жестом призывая не влезать.

— Послушай, Гнилец. Если будут проблемы — я сам с ними разберусь, — в его глазах читалась сталь, а голос был все таким же громким, уверенным… не каждый человек посмел бы сейчас ему перечить.

— О, поверь, Стоик… проблемы уже есть. Попомни мои слова, надо было их решать на месте, — но народ все так же негодует. И не скоро еще успокоится, даже если Гнилец прямо сейчас уйдет и перестанет жаловаться на драконов, попутно перечисляя проблемы жителей деревни.

«Ладно, будет должен», — подумала девушка, выходя вперед, когда никто не решался присоединяться к Гнильцу напрямую. Как выкрикнуть издалека — пожалуйста, но вот идти против решений Стоика и прилюдно жаловаться ему — никогда.

— О, мастерица! Неужели, тебе тоже есть что сказать? — Гнилец для вида оперся на свою палку и отступил вбок, приглашая ее присоединиться к разговору. Если эта особа встанет на его сторону, то весь Олух потребует изгнания драконов из деревни. А то и вовсе возненавидит их всей душой, если девчушка все правильно преподнесет. А уж он вынудит ее выставить все в нужном свете.

— Я согласна с Гнильцом, — ее взгляд зацепился за Иккинга, что искренне хотел было возмутиться, но сам воздержался, прекрасно понимая, что у нее должен быть какой-то план. — Драконы забыли, кто викинги такие. Привыкли, что им все дозволено, и теперь могут не только поедать бесчисленное количество припасов, но и отбирать их прямо из рук наших соседей. Однако, я хочу спросить… — Адела поднялась к вождю и Иккингу, да развернулась к людям. — Когда викингам вообще было легко? — она старалась говорить достаточно громко и не теряла уверенности в своих словах, стараясь не тянуть слишком сильно с оправданиями по типу того, что рептилии вовсе не желают им зла или же людям просто надо научиться с ними уживаться. — Когда мы убивали драконов? — Хофферсон никого, лично, так и не убила. Но пришлось говорить за всех, включая себя, чтобы сделать видимость того, словно мастерица была полностью на их стороне и разделяла с ними, можно сказать, все. — Не думаю. Вся деревня полыхала огнем. Эй, это же тебе с утра громмель сделал дыру в крыше? Выйди вперед, — из всей толпы она выделила одного конкретного викинга, что напрягся под взглядами остальных, совершенно не понимая того, что ему собираются сказать или сделать.

— Мне! И что с того? — тем не менее, страх отступил, когда он понял, что перед ним всего лишь подросток, что навряд ли сможет ему что-то сделать. Действительно, чего ему волноваться на пустом месте?

— Вспомни, сколько домов приходилось полностью сносить и перестраивать вследствие пожара. Думаешь, одна дыра в крыше за неделю сравнится с теми потерями, что были полгода назад? А еды разве не становилось меньше? Сколько викингов гибло в борьбе с драконами, не зная, что можно жить совершенно иначе? — напала она на него с вопросами, сделав шаг прямо к мужчине, что был, может, под два метра ростом и был в разы выше нее. И тем не менее, это совершенно не помешало ему почувствовать себя виноватым перед ребенком. — Ты по-прежнему считаешь, что нужно вернуться к старым порядкам викингов?

— Я… никогда не говорил этого, — Адела усмехнулась, понимая, что ее слова так или иначе, но начали действовать и к ней действительно прислушались.

— Может, тогда ты сомневаешься в словах вождя? Что заставляет тебя стоять здесь вместо того, чтобы наконец починить крышу и вернуться к работе? Викинги по-настоящему отдыхают только после смерти. Не думай, что из-за одной массовой проблемы ты сможешь увильнуть от своих обязанностей, — смерив его уничтожительным взглядом, произнесла Адела заветную фразу, с помощью которой могла, в принципе, всех разогнать сейчас по своим делам.

— Чесать языком-то ты всегда горазда! А с драконами что прикажешь нам делать? — шикнул на нее Гнилец. — Мое поле! Эти твари уничтожили его и пожрали всю капусту! Думаешь, легко мне, старику, будет вернуться сейчас к работе, полностью уничтоженной этими монстрами?!

— Угорь. Ни одна рептилия в своем уме не рискнет к вам даже подойти, если возьмете с собой на улицу угря. Точно так же можно и уберечь свой дом. Что касается твоего поля… — Адела задумалась, после чего перевела взгляд на Иккинга. — Думаю, раз виноваты драконы, то они же и исправят ситуацию. Я лично позабочусь о том, чтобы сократить тебе работу в поле, Гнилец.

Хулиганы зашептались. Вышедшая среди них знакомая соседка рассказала о том, как ей помог угорь справиться с воришкой-змеевиком и, кажется, на остальных это подействовало. Кто-то закивал, кто-то сразу же ушел работать, решив, что здесь он зря потеряет только время. И когда толпа рассосалась, Адела вздохнула с облегчением. Кажется, все-таки работа была проделана не зря и народ на время поутихнет. До тех пор, пока угри не закончатся или кому-то это все не надоест.

— Это только временная мера. И то, не совсем рабочая. Будет здорово, если за неделю вы найдете верное решение, — с улыбкой произнесла девушка, обращаясь, непосредственно, к вождю. В его взгляде удивление смешалось с гордостью, и мужчина похлопал ее по плечу, от чего Адела почувствовала легкое, но с какой-то стороны даже приятное давление.

— Ты все равно молодец, — более того, даже Стоик начал мысленно паниковать, уже выдумывая настолько нелепые идеи, как поставить знаки для людей или же построить огромный загон для драконов где-нибудь за деревней. — Так, из интереса… у тебя есть уже готовый план?

— Из интереса, нет, — моментально ответила Адела. — В мастерской дел невпроворот, а с повышением налога на землю и ведение собственного дела… — девушка грустно покачала головой. — Совсем времени нет. С трудом нахожу его, чтобы хоть иногда с семьей видеться. С другой стороны, если бы процент был не таким высоким… быть может, у меня бы появилась пара идей, как исправить это недоразумение с Иккингом. Разумеется, не за просто так, — улыбка вождя дрогнула, когда это наглое очарование посмело не только потребовать снижения налога, так еще и дополнительную услугу сверху запросить!

— Вот оно как. Что ж, я рад, что у тебя есть сейчас работа, — и тем не менее, он увильнул от темы. — Как поживает твой отец? — ну, она хотя бы попыталась. И если судить по нейтральному вопросу, вождь совершенно не хочет оставаться в должниках, либо же хоть как-то снижать ей налоги. А из этого следует только то, что и лично ему она помогать не собирается…

Стоик метался от одного конца комнаты к другому, вслух судорожно придумывая самые разные варианты того, как разрешить проблему за неделю и свести потери к минимуму. Плевака в это время вырезал уточку из дерева, да прокручивал ее в своих руках, немного щурясь в полумраке, чтобы увидеть, где еще следует ту подравнять. Иккинг старался в это дело не лезть, но все прямо-таки подталкивало его к мыслям о том, что он сможет со всем справиться. Приручит всех драконов в деревне, подружится, как с Беззубиком сначала, и утихомирит тем самым их пыл. Все-таки, его братец никогда не срывался без причины в драку, не гонял кур и не отбирал еду у викингов. Может, и на них сработает?

«Но все не так просто. Начинать, в любом случае, придется с малого», — подумал парень, но не успел он и вставить свои пять копеек, как в него полетел стул.

— Не знаю! Не знаю я, ты доволен? Надо к зиме готовиться, припасы пополнять, но это просто невозможно! Драконы пробрались в продовольственный склад и пожрали все! Рыбы в наших водоемах не осталось, отправлю ловить дальше… ну да, отправлю! И получим мы какого-нибудь кипятильника! — не то, чтобы вождь сам боялся этого дракона. Скорее, просто волновался за рыбаков, коим пришлось бы бороться с этим драконом. Иккинга же он рыбачить не отправит… тем более, с его-то навыками. Как вспомнит, когда этот парнишка, будучи совсем маленьким ребенком, сбежал от него во время рыбалки в лес искать троллей, так сразу ставит на нем крест. И не важно, что его сыну уже, как бы, пятнадцать лет, и пора понемногу внедрять его в деятельность вождя.

— Тогда почему ты просто не примешь предложение Аделы? По-моему, довольно неплохая сделка, если под услугой она имеет ввиду снова территорию, — пожал плечами Плевака, вспоминая ее еще совсем маленькой девочкой, что когда-то сшила жилет ему на день рождения.

— Нет, Плевака. Я не могу снизить ей ни одного процента, — мужчина сел на другой стул и устало потер виски, когда головная боль дала о себе знать ему с новой силой. — Как ее авторитет и учитель… просто не могу, — как-то Адела увязалась за ним, когда Стоик выполнял поручения по всей деревне. Он не был сильно против, потому что думал, что она — просто интересующийся всем ребенок, что уж очень хотел узнать, чем таким занимается его вождь и какие тяжелые вопросы он решает. К тому же, девочка была очень даже неплохим собеседником и, быть может, Стоику было немного утомительно просто слышать жалобы изо дня в день, а с ней… все больше походило на игру, где мужчина старался показать малышке, что такое ответственность, дипломатия и как добиться уважения в деревне. Стоит ли говорить, что она стала его лучшим учеником и вскоре переговоры с ней стали досаждать ему с большей силой, чем с кем-либо еще? Что ни разговор, так Адела сразу же пытается с ним договориться исключительно в деловом тоне.

— Ты никогда не рассказывал мне, что учил ее чему-то, — все же подал голос парнишка, мягко улыбнувшись своему родителю. — Пап, доверь мне эту заботу. Кто еще сможет приручить их всех, если не я? — он погладил своего друга, самого беспроблемного дракона, что всегда разжигал им огонь в доме и работал во благо деревни вместе с сыном… когда, конечно же, в том была сильная необходимость. К примеру, Иккинг мог с ним остановить драку между драконами и, действительно, ему не стоило никакого труда приручить несколько рептилий разом. Но всю деревню… он точно справится?

— Тебе? — удивился Стоик, когда только-только обратил внимание на своего ребенка. Точно… он же как-то уже обещал себе, что будет больше уделять времени ему, но вся эта ситуация с драконами… — Иккинг, повзрослей сначала, — парень вопросительно изогнул бровь, а мужчина, только-только сопоставив с ним Аделу, тяжело вздохнул, не понимая, в кого же пошла такая молодежь. Торговый дипломат и Укротитель драконов, приручивший ночную фурию и уничтоживший Красную Смерть. Сильная бы вышла пара, с ними двумя Стоик мог бы спокойно в скором времени уйти даже в отставку… ну, как, в скором? С Аделой или без, Иккингу необходимо набраться жизненного опыта, а Хофферсон хотя бы немного остыть, потому что лишнее внимание с архипелага — не всегда хороший знак. И чем больше она дает о себе знать, тем ужаснее будет риск, если что-то пойдет не по плану.

— Не могу, ты мне не даешь, — моментально нашел он ответ. Плевака едва заметно усмехнулся, в то время как Стоик, задумчиво смотря на этого хитреца уже как некоторое время, вдруг увидел в нем явные очертания матери.

— Справедливо… — тише проговорил вождь. — Ладно, поручаю это дело тебе. Приступишь завтра, — хуже ведь все равно не станет, так? Тем более, когда народ на время поутихнет, разбирая всех угрей в целях собственной защиты.

* * *

Только Стоик и понятия не имел о том, насколько хуже может стать, ведь его сын гнался в итоге за всеми драконами, пытаясь параллельно спасти овец и не дать им разрушить деревню. Жители, что защищались от них угрями, вызывали у рептилий дикий страх, в результате чего они просто буйствовали там, где их не было. Срывались на яках, гнались за курами… и Иккингу пришлось все это разгребать, параллельно пытаясь остановить драку ужасного чудовища и громмеля, да потушить овечку, что убегала от него в панике по всему полю.

К вечеру все части тела болели так, словно по нему раз десять протоптались драконы. И, вроде как, Карасик понимал, что в таком случае просто банально и не выжил бы, но это сравнение было первым, что пришло сейчас на ум. На улице уже темно, а он по пути домой замечает в мастерской тусклый свет. Адела еще не спит? Хотя, это и не удивительно, учитывая тот объем работы, который она выполняет каждый божий день.

Он сам не замечает, как оказывается на крылечке и стучит в дверь, на которой висела табличка «Закрыто». Слышит брань по ту сторону и легонько улыбается, когда девушка открывает дверь с враждебным выражением лица и готовностью убить, но сама теряется, когда видит перед собой друга.

— Иккинг?.. — тише спросила она, но после радостно, пусть и устало, улыбнулась, живее хватая парня за руку, и утянула его за собой скорее в дом, закрывая дверь. — Привет. Ты какими судьбами ко мне в такое время?

— А, да я… так, болтался себе без дела тут неподалеку. Решил к тебе заглянуть. А ты… чем занимаешься? — он повернулся в сторону огромного раскройного стола, где увидел знакомое серое полотно с красными пятнами… кожа Красной Смерти?

— Творю, как видишь. Хочу запустить коллекцию в семь моделей разных размеров по бешенной цене. Ограниченная серия одежды от Аделы Хофферсон! Лучший материал, больше вы такого не увидите! Кожа самой Красной Смерти! — девушка покружилась вокруг своей оси и посмеялась. — Правда, хотелось бы самой все же продавать, а не через Йохана, ибо прибыль от него, если честно, просто никакая. Но возможности пока что нет. Может, тогда подождать с коллекцией и себе что-нибудь придумать? Кожаную юбку? Расклешенную или же лучше прилегающую к ногам? Хотя, так бегать будет неудобно, и в повседневной жизни не надену. Значит, расклешенную. А к ней вязанную кофточку… может, еще корсет сделать? Поможешь потом дырки пробить в коже, чтобы шнур туда протащить? — Адела радостно потерла ручки с довольной улыбкой. — Сделаю себя главной красоткой всего архипелага.

— Как вижу, идей у тебя просто море, — парень тихо засмеялся, наблюдая за воодушевленным мастером своего дела посреди кучи самых различных эскизов.

— Ну… есть такое. Весь день думаю, чего бы такого еще сделать. Кожи-то теперь полно, — если быть точнее, то ею забит сейчас весь ее подвал. И попросила сделать она его только для того, чтобы уместить туда всю кожу Красной Смерти, потому что после обработки рулонов ей притащили просто невероятное количество. — А как твой день прошел? — поинтересовалась она, когда снова наклонилась к столу, вымеряя какую-то линию линейкой в самом центре, докуда еще ей надо было дотянуться, чтобы что-то сделать. Парень невольно задерживает взгляд на ее фигуре и тут же пытается сосредоточиться на чем-то другом, непроизвольно начиная волноваться.

— А, да так… ничего особенного, — живо отмахнулся он с через чур притворным энтузиазмом, от чего Адела оторвалась от работы.

— Правда? — поинтересовалась она, когда снова подошла к Иккингу. — Действительно, ничего особенного?

— Так ты знаешь? — когда мастерица спрашивала так, он знал, что та просто проверяла его, и в такие моменты, как правило, нельзя было врать, потому что вероятнее всего правдивый ответ она уже откуда-то узнала.

— У меня очень болтливые клиенты. Сами рассказали, — пожала плечами девушка. — «Адела, угомони своего любимого, пока он еще деревню не разрушил!» — пародировала она придирчивую женщину и закатила глаза, прямо-таки не скрывая своего отвращения к ней.

— Прости, — все это чертовски ему напоминало прошлое, когда он точно так же пытался помочь и собирался убить дракона, а в итоге из-за него страдала потом вся деревня. То факел обрушится на дома вниз по склону, то его самого чуть не сожрут заживо, то он снова запульнет катапульту не туда…

— Напоминает что-то, да? — с усмешкой спросила она, когда парень виновато отвел взгляд куда-то в сторону и вниз. Ну, точно, сожалеет и вспоминает что-то нехорошее. — Передо мной тебе извиняться не за что, — Адела ласково коснулась его щеки и улыбнулась. — Ну, не вешай нос. Лучше расскажи, как все действительно прошло.

— Будто ты не слышала, — он улыбнулся, когда повернулся снова к ней и слегка прижался щекой к ее ладони, от чего Адела невольно смутилась, вроде и зная, что надо ее скорее убрать, а вроде и не желая этого, когда некогда дружеская попытка поддержать провалилась и возымела совсем другой эффект.

— Слышала. Но я хочу послушать тебя. Какая разница, что плетут викинги за твоей спиной? — и так было всегда. Хофферсон либо не лезла не в свое дело, либо лезла, но говорила исключительно с ним самим, а не спрашивала о нем других викингов, чтобы собрать всю информацию с их рассказов.

— Тогда, может присядем? — сразу же предложил Иккинг и Адела, поняв, что рассказ будет долгим, все же отступила и кивнула.

— Я заварю чай. Тебе какой? Есть с мятой, он хорошо успокаивает, есть с лимоном, могу сделать с сушеными яблоками или ягодный…

— С мятой, — парень неловко улыбнулся, когда его желание просто навестить ее вдруг превратилось в это. Он отвлек ее от творческого процесса, и теперь придется рассказать все, когда жаловаться ему не хотелось, да и… как не крути, а у Аделы всегда работы было навалом. — Как ты со всем этим справляешься?

— Мой подмастерье ушел час назад. Все дела вроде «зашить» или же «починить» я просто сбагриваю на него, как и прочую мелочевку. Правда, опять же, приходил бы он почаще… — девушка тяжело вздохнула. — Наверное, скоро я все же объявлю о том, что ищу культурного и аккуратного ребенка со вкусом от восьми до двенадцати лет. Буду потихоньку обучать всему, чтобы появились еще одни лишние руки.

— Как насчет сестры Рыбьенога? — моментально предложил он, но девушка скривилась так, словно ей претила уже только мысль об этом.

— С родом Ингерманов я связываться не хочу. Не хватало еще, чтобы он приходил ее забирать к вечеру, докапывал меня с вопросами, и соседи еще наплели что-то про очередного женишка под моей дверью. Удивительно, что с таким количеством слухов меня до сих пор пытаются с кем-то сосватать. А соседка сегодня нанесла просто решающий удар… — она притихла, а после сымитировала ту женщину писклявым голосом: — «Аделочка, мой сын как раз почти твоего возраста! Я это тебе говорила, да? За ним много девчонок бегает, но я на них даже не смотрю. Хочешь, познакомлю?». Чтоб ты знал, ее драгоценному сыночку тридцать семь и за ним, поверь, никто не бегает, но не суть. Просто… раздражает, — на выдохе протараторила она. — Почему все думают, что мне жизненно необходим муж? Все, что мне нужно — это выходной или рабочий день без их лишнего трепа, но каждый день все идет по одному и тому же чертовому сценарию. Так и выгореть недолго, если честно. Я уже закрылась сегодня раньше, потому что… ну не могу их уже слушать. Моя работа — с одеждой заниматься, а не выслушивать их семейные проблемы или рассказы в стиле «Когда я была в твоем возрасте»! Пускай за это хотя бы платят дополнительно, ибо время только мое забирают, да мозг нагружают ненужной информацией, — выговорилась девушка и виновато улыбнулась, протягивая Иккингу кружку с чаем. — Прости… сегодня, и правда, был до ужаса тяжелый день. Как и вчера. И всю это чертову неделю…

— Я думаю, тебе стоит нашить определенное количество одежды и взять отгул на неделю. Позаниматься чем-нибудь другим. Как давно ты не рисовала? — Адела задумалась, но не могла точно вспомнить, когда в последний раз искала чешуйки драконов для создания красок и рисовала что-то помимо эскизов одежды… выходит, действительно, давно.

— Вдохновения на это как-то не было, — девушка садится рядом с ним и наклоняет голову к его плечу, грустно улыбнувшись. — Но от людей я действительно устала. Может… отправимся куда-нибудь только вдвоем? На Беззубике. Можно на тот же драконий остров, — предложила Адела, прекрасно понимая, что сейчас это вообще не вариант.

— Вообще-то… кажется, у меня появилась работа, — Хофферсон молчит, заинтересованно взглянув на Карасика, когда он все же продолжает: — Надо приручить всех драконов на Олухе, чтобы они перестали…

— Быть драконами? — с легкой усмешкой спросила Адела, на что он раздраженно закатил глаза.

— Ну, спасибо, — она тихо посмеялась, и парень устало улыбнулся. — Нет конечно. Чтобы они перестали досаждать викингам и вели себя чуть более нормально.

— Но они животные Иккинг, и это поведение… просто заложено у них в природе. А ее не изменить. Как бы ты не понравился драконам, уследить за всеми просто невозможно. Тебя просто будет кидать с одной части деревни в другую, а затем куда-нибудь в поля. И это только в попытке уследить за всеми, не говоря уже о том, чтобы ликвидировать беспорядки.

— Природа… — парень повторил одно единственное слово и, кажется, в его голове созрел новый план. — Адела! Драконы так поступают, потому что это их природа! Да это же просто гениально, — он посмеялся и воодушевился так, что Хофферсон посмотрела на него с подозрением, пытаясь все больше списать на усталость, а не на то, что Иккинг, кажется, начинает понемногу сходить с ума.

— Эм… да? — она не знала, как бы его поддержать и не выдать своей неуверенности, а потому только улыбнулась. — Ты уже что-то надумал?

— Ты права, природу нельзя изменить, но ее можно использовать. Таким образом, можно на драконах наловить побольше рыбы. Куда больше, чем викинги ловят одними сетями. Загнать животных, удобрить культуру Гнильца… можно же направить их активность просто в другое русло! И когда люди увидят драконов с другой стороны… наверное, не захотят держать их в клетке?

— Всех все равно в клетку не посадишь. На арене не так много места, как хотелось бы. Значит, ты планируешь попросить ребят о помощи? — Иккинг неловко опустил взгляд и Адела поняла, что, видимо, он до сих пор переживает. И, чисто логически, она прекрасно могла понять, из-за чего, но с другой стороны… — Ты же знаешь, они не откажут. И будут только рады заняться чем-нибудь действительно полезным на драконах, чтобы их не заперли. Действовать одному вообще же не вариант.

— Я понимаю это, просто… — парень мрачно улыбнулся, вспоминая время, когда абсолютно все эти самые ребята смотрели на него со смесью раздражения и непонимания, что он среди них забыл и как вообще еще не помер. — Немного тяжело свыкнуться с мыслью, что теперь все иначе. Они… сильно изменились после боя с Красной Смертью. Нет, наверное, они начали меняться еще тогда, когда я начал делать успехи на арене. Забавно вышло, да? Стоило мне загнать пару драконов в клетку и все тут же позабыли, как в тайне мне желали смерти. Начали зачем-то кричать мое имя, делать вид, что мы друзья… меня это даже пугало, — с нервным смешком признался парень, рассматривая чаинки в своей кружке.

— И тем не менее, ты все равно решил спасти их, когда мог улететь на Беззубике, оставив все, как есть. Признаться честно, окажись я на твоем месте… не знаю, как бы поступила, — Адела пожала плечами, безразлично смотря на раскройный стол с кожей Красной Смерти. — Оказавшись в лесу, я надеялась лишь приманить какого-нибудь змеевика, да улететь на нем куда подальше.

— И именно поэтому я сразу отправился на твои поиски, — Иккинг горько усмехнулся, вспоминая тот самый день, когда все его страхи воплотились в жизнь всего за несколько часов. Викинги узнали о его трюках, Беззубика поймали, отец отказался от него, а Аделу, вообще, собирались казнить… все старшее поколение отправилось к гнезду вместе с ночной фурией и Карасик, смотря на корабли, понимал только то, что никто из них не выживет. И всех, кого он знал, постигнет одна и та же участь… — Как в твоей голове вообще возникло что-то настолько безрассудное?

— Я действовала на эмоциях. И мой план… на самом деле, был лишь импровизацией, где я искренне хотела тебе помочь, да после покинуть Олух на ладье со всеми своими сбережениями, — девушка грустно улыбнулась. — Мне просто стало за вас страшно. И я слишком перенервничала, зная, что каждая секунда на кону и тебя в любой момент могут обвинить в предательстве. Но все гораздо проще, если сопоставить так, будто я тебя заставила.

— Дурочка, — Адела смущенно опустила взгляд, а он же заметно успокоился, более не волнуясь о викингах и их внезапном дружелюбии.

— Есть немножко, — тихо согласилась она, поставив кружку на маленький столик. — Так ты поговоришь с ребятами?

— А что остается? — ответил Карасик вопросом на вопрос. — Если я завтра продолжу всюду бегать один, то не добьюсь ничего, кроме еще больших разрушений и проблем.

— Как ты вообще на ногах до сих пор держишься? Я на твоем месте уже давно бы свалилась где-нибудь, — спросила Хофферсон, действительно не понимая, откуда в нем еще вообще остались после такого, мягко говоря, насыщенного дня, еще какие-либо силы.

— Ну, расценивай это так, что до дома меня ноги все-таки не донесли, — парень тихо рассмеялся и откинулся чуть назад. — Не спрашивай, по мне словно стая драконов пробежалась… или викингов, — стая викингов… забавное выражение, сейчас Адела представила их даже не столько упертыми баранами, сколько индюками и… наверное, если смотреть с этой стороны, то его фраза действительно имеет место быть.

— О, вот оно что? Какая жалость, а ведь я обрадовалась, подумала, что ты соскучился хоть немного по нашему общению и потому решил хотя бы навестить для приличия… а причиной оказалось нежелание ползти до дома? — она притворно разочаровалась, но только засмеялась, когда Иккинг встрепенулся и хотел было начать доказывать, что все не так. — Шучу. Могу представить, насколько тебе тяжело. Можешь остаться у меня, если хочешь, — с нежной улыбкой ответила Адела, совершенно не видя в этом ничего плохого. — Хочешь, плечики помну?

— …Чего? — растерялся Карасик и это недоумение надо было просто сейчас видеть! Глаза, широко распахнутые от удивления, безмолвная попытка понять, шутит она или нет, и красные щеки, что выдавали его просто с потрохами. — В смысле, помять? То есть…

— О, так остаться ты уже, значит, согласен? — состроив удивленное выражение лица, она приложила ладошку к губам, словно была поражена, но сама едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться теперь вновь.

— Д-Да не об этом я! Ты же прекрасно понимаешь, так почему я должен это еще объяснять? Твои шутки заходят уже слишком далеко! — но, тем не менее, они явно того стоили. Его реакция была неподражаемой. Безумно милой.

— А кто сказал, что я сейчас шучу? — она наклонилась к его уху, медленно снимая меховой жилет. — Брось, я же не предлагаю тебе переспать.

— Адела!

Примечания:

Подписываемся на мой тг-канал! На нем я так же скидываю главы, иногда обрывки будущих глав к фанфикам и в будущем буду проводить опросы, по какому фандому писать продолжение! Вообще, создала его из-за блокировки фикбука РКН на территории РФ. Чтобы не теряться и прода в случае чего всегда была под рукой, я создала свой канал в телеге :)

https://t.me/house_usagi_murasaki

Приятного прочтения!

Адела тихо засмеялась, прикрыв рот тыльной стороной ладони, но все же перестала издеваться над бедным другом, хотя очень хотелось. По крайней мере, то было единственным чем-то хорошим за весь этот чертов день, проведенный не то за работой с викингами, не то за выслушиванием их жалоб и проблем, от которых уже хотелось просто вешаться. И вот, когда она хотела чуть-чуть отвлечься и закрылась раньше, на ночь глядя пришел еще и Иккинг. Но ему она была, напротив, только рада. Своеобразная поддержка с его стороны придавала сил и мотивацию работать дальше во благо всего Олуха, а его проблемы, либо же задачи, которые он на тот момент не мог решить, в свою очередь, стали причиной для того, чтобы отвлечься и подумать вместе с ним. Тоже бывает полезно, забросить то, чем занимаешься изо дня в день, и переключиться на что-то совершенно новое. И, на данный момент, новым была его работа с драконами.

— По правде говоря… я буду очень рад, если ты к нам присоединишься завтра, — Адела поднимает на него удивленный взгляд, когда парень вдруг нарушает возникшее между ними молчание. Оно вовсе не было неловким или же гнетущим… нет. Скорее, оба просто наслаждались тишиной и, вместе с тем, присутствием друг друга. — Н-Но конечно же я не настаиваю! — он сразу поднял раскрытые ладони, как бы тем самым пытаясь показать, что это не срочно и ей не нужно приходить, если она сама не хочет. — Понимаю, на тебя много работы в последнее время навалилось…

— Я не против, — произносит Хофферсон прежде, чем он начал волноваться и пытаться отговорить ее.

— Да и в целом, было бы глупо… стой. Правда? — растерялся парень, когда в его взгляде одновременно смешались радость и непонимание, от чего мастерица снова не сдержала тихого смешка.

— Правда, — с улыбкой ответила она, поправляя прядь волос за ушко. — Ты был прав и… мне, действительно, стоит чуть-чуть отвлечься. Возьму завтра выходной и отдохну как следует, — с мечтательной улыбкой продолжила она, но вот Карасик только нервно посмеялся, прекрасно понимая, что то, чем они будут заниматься, мало будет походить на нормальный отдых.

— Ну, если решение проблем с драконами можно назвать отдыхом…

— Можно, если заниматься этим с тобой, — без тени сомнения ответила Адела, слегка пожав плечами. — Иккинг, я ведь уже говорила. Дела делами, а ты всегда вне очереди. И поверь, непослушные рептилии меня сейчас раздражают куда меньше викингов, — попыталась она его заверить, но, на самом деле, один лишь ее уставший вид говорил о том, что это было правдой. Она устала от людей, их жалоб и того, что ей в итоге постоянно приходится еще давать им какие-то советы. Да еще и невзначай, чтобы взрослые ни коем образом не подумали о том, что какая-то девчонка, что якобы еще и жизни-то не видела, смеет их учить чему-то. И, если так… к слову, разве это не вождь должен их выслушивать? — К тому же… помнится, я пообещала Гнильцу решить его проблему с полем. Будет нехорошо, если в итоге я даже не приду туда.

— Точно… — тогда, вероятнее всего, старик попытался бы ей выжрать мозг с тем, что Адела никак ему не помогла и сама лишь языком чесать горазда. — Ты круто тогда выступила. На самом деле… все хотел спросить, как тебе это удается?

— Что именно? Ты про речь или про управление в целом? — склонив голову в бок, поинтересовалась девушка, действительно не зная, что он имеет сейчас ввиду. С одной стороны — она, кажется, понимала, но с другой — следовало сначала убедиться, чтобы уже точно знать, какую тему поднимать и про что рассказывать.

— Про речь, наверное, — а ответ был, на самом деле, прост. «Я прочитала много книг» — примерно так бы он звучал в обычной ситуации, не спроси ее об этом только Иккинг, что ничуть не уступал ей по знаниям и… более того, во многих аспектах был даже лучше. Человечнее, как минимум. — Меня, к примеру, они и слушать не хотели.

— Ну… как бы сказать… возможно, дело в бизнесе? Когда пытаешься продвинуть свое дело, без общения обойтись просто невозможно. Всегда приходится о чем-то договариваться с викингами, а это, ты и сам знаешь, далеко не просто, — Адела тяжело вздохнула, с тоской посмотрев на свою полупустую кружку. — В управлении толпой нельзя мямлить и пытаться кого-то оправдать. В твоем случае, ты хотел защитить драконов и дать понять, что они хорошие. Вождь тебя остановил из-за того, что в противном случае викинги начали бы вымещать злость на тебе.

— Да с чего бы? Не я же пожрал их припасы, да и…

— Иккинг, ты пытался оправдать драконов. «Драконы не злые, они просто… драконы, это их природа» — не то, чего они ждут. В управлении толпой надо знать корень проблемы и отталкиваться от него. Защищая этот «корень» и оправдываясь, ты только станешь козлом отпущения, на которого можно сбросить все беды народа. Драконы пожрали припасы? Иккинг их не научил, что так нельзя. Проломили крышу? Это из-за Иккинга они тут бродят, как у себя дома, — довольно холодно ответила она, пытаясь показать точку зрения народа. — Как и у драконов, у викингов тоже есть своя природа. Их надо брать на слабо, перед ними ни в коем случае нельзя показывать страха. Речь должна быть громкой и уверенной. Отталкиваясь от «корня», надо показать толпе, что у вас одна проблема. Им не нужно объяснять, почему так происходит и из-за чего. Ведь собрались они для того, чтобы получить результат. И этот результат, выход из проблемы, надо преподнести так, чтобы никто не смог его оспорить. А для этого уже существуют авторитет и репутация.

— Ну… а если ты не можешь дать им сразу же решение проблемы?

— Оправдание в стиле: «Мы понимаем и знаем о проблеме, и работаем над ее решением», и дать викингам задания. Починить крышу, наловить рыбы, загнать животных… загрузить настолько, насколько возможно, чтобы у них не нашлось времени к вечеру собраться снова. Так ты покажешь, что не только решаешь проблему, но и минимизируешь ущерб. Управляя людьми и раздавая им поручения, ты демонстрируешь одновременно и силу, и тот факт, что у тебя все под контролем, — быстро ответила Адела и невольно улыбнулась. — Думаю, об этом тебе лучше расскажет Стоик. Ты когда-нибудь смотрел за тем, как он работает?

— Значит… ты обучилась этому у моего отца? — с одной стороны, он прекрасно понимал, о чем она говорила, но с другой — сейчас четко представлял своего родителя и его общение с другими викингами. То, как он себя с ними ведет, демонстрируя и сталь, и выдержку, какой не было ни у одного викинга в деревне. — Он отзывался о тебе, как о своей ученице.

— Чтобы показать, что я работаю под его началом. Так он отстаивает свой авторитет и повышает его за счет меня, присваивая себе то, что когда-либо придумывала я. Но, вообще, да… был момент, когда я за ним бегала и думала, что у него можно чему-то поучиться. Первый викинг, знающий слово «дипломатия», на моей памяти. И все же… возможно, что-то я, и правда, смогла перенять тогда от него. Принцип управления людьми один, и Стоик… крайне умело показал, как надо. Харизма, непоколебимая уверенность в себе, стойкость и быстрое решение проблемы… соблюдая все эти условия разом, ты сможешь заткнуть любого викинга. Ну, кроме тех, что стоят выше тебя. К вождю нужен особый подход, — задумчиво произнесла она, вспоминая все свои споры с вождем, что обычно заканчивались его громогласным смехом и тяжелым хлопком по ее спине, после которого Адела чувствовала себя немощной старухой с больным позвоночником. — Думаю… Стоик будет очень рад, если ты хотя бы для вида поинтересуешься, как он работает.

— Чтобы после он не отходил от меня ни на шаг и готовил к становлению вождем? — сейчас это звучало так, словно Иккинг совершенно не хотел заниматься этим, ведь… попросту и не считал, что он для этого подходит. — Нет уж, спасибо.

«Если не тебя, то кого же он тогда должен готовить?» — девушка с сомнением посмотрела на друга, вроде как и понимая, что это неизбежно, и ей искренне было его даже жаль, но стоит представить, как в будущем он отказывается от места вождя, и… дальнейшая цепочка событий пугала только больше. Что же станет с Олухом, если он решит не пойти по стопам отца?

— Не думаю, что мне это подходит. Управление людьми, твердый и непоколебимый тон… — Иккинг прямо сейчас сымитировал голос вождя, поставив руки в боки, и уже затем, когда удалось немного посмешить Аделу, он слабо улыбнулся и продолжил более спокойно: — Все это кажется слишком нереальным. Я никогда не смогу стать таким же, как отец, сколько бы сил для этого не приложил. Жаль, что осознал это только сейчас… следовало еще тогда опустить руки и заняться чем-нибудь другим вместо того, чтобы пытаться подражать ему.

— Ну… это, как бы, и логично, что ты никогда не станешь таким же вождем, как Стоик, — когда парень пробормотал «Ну Спасибо», Адела взяла его за руку и слабо сжала, как бы тем самым давая ему понять то, что она все равно останется на его стороне, что бы он там потом и не предпринял. — Даже опытным артистам не по силам полностью передать суть персонажа, которого они играют. Это я к тому, что даже несмотря на то, что вы настолько не похожи друг на друга, это совсем не значит, что ты не справишься или станешь плохим вождем. Скорее, твои методы просто будут очень сильно отличаться от нынешних, но… слушай, с чем викинги в своей жизни еще не справлялись? Вон, даже с драконами уже почти ужились.

— Почти, — Карасик усмехнулся, когда девушка закатила глаза, стоило ему только придраться к одному единственному слову.

— Ну, еще не так много времени прошло. Гляди, еще чуть-чуть, и твой отец летать начнет, — ответила Адела, уже представляя себе эту картину. Вот, что действительно казалось сейчас просто нереальным. Не то, что Иккинг не разрушит деревню за первые свои дни в роли вождя, а то, что нынешний вождь оседлает дракона.

— А почему нет? — парень прыснул со смеху, но все же спросил ее об этом, скрестив руки на груди с таким видом, словно это вполне себе возможно.

— Вот увидишь, Иккинг! Отрубишь головы пристеголову, выпустишь кишки змеевика наружу!.. — пародировала она Стоика из рассказов друга. — Мне продолжать?

— Нет, не надо, — Иккинг улыбнулся и отрицательно качнул головой, вспоминая те дни, что были для него самым настоящим адом.

И, кажется, они были настолько давно, что остались разве что где-то на уровне его кошмаров, лишь изредка дающих о себе знать, когда парень вскакивал посреди ночи и выдыхал с облегчением, стоило только увидеть светящиеся в темноте глаза своего друга, что тихонько крался к нему на задних лапах и вместе с тем громко сметал все, что можно и нельзя, своим хвостом. Уже затем дракон урчал ему в лицо, либо же радовался и тащил его за крюк на улицу. Наверняка думал, что раз уж человек его открыл глаза, то, значит, он уже выспался, очнулся, сейчас где-нибудь достанет ему бочку с рыбой и будет с ним летать. И не важно, что на улице еще темно, а другие наездники, наверное, видели уже десятый сон. Бестолковая рептилия…

— Так… где завтра встречаемся? — все же решила она сменить тему на то, что было куда более важно в данный момент. Для начала, им следовало разобраться с драконами. Надрессировать, рассказать план ребятам, замотивировать на великое дело и решить большую часть проблем племени.

— На арене?

— С драконами, — Адела скептично изогнула бровь, как бы безмолвно спрашивая: «Ты это сейчас серьезно?».

— Да-а, но просто она давно никем не использовалась, да и мы их ведь уже не убиваем. Так что… я подумал, что это было бы неплохим местом для наших тренировок и… наверное, будущих собраний? — что ж, лучше него, на данный момент, Хофферсон придумать все равно ничего не могла, а потому стоило просто согласиться.

— А если они запаникуют?

— Решим проблему драконьей мятой. Навряд ли после нее им будет дело хоть до чего-то, — безразлично пожав плечами, пробормотал Иккинг и слабо улыбнулся. — Брось, да что может случиться?

— Обычно после таких вопросов что-то и случается… — с усталым вздохом ответила Адела, но не смогла не улыбнуться ему в ответ. — Так что насчет того, чтобы остаться со мной на ночь? Ты согласен? — и, тем не менее, она положила свои руки на его плечи, чуть сжимая их и надавливая большими пальцами совсем рядом с позвоночником, на что парень рефлекторно выгнулся в спине, но раскраснелся так, словно она опять как-то непристойно пошутила и издевается над ним.

— О Боги, ты снова за свое? — только когда Адела расслабила ладошки и начала массировать его шею, сил на то, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление, уже и не осталось. — Думаю… можно. Один раз, — невнятно и так тихо пробормотал Карасик, на что его подруга лишь слабо усмехнулась.

— Чудно. Тогда диван сегодня полностью в твоем распоряжении.

* * *

Только на утро парня уже и след простыл. Адела понимала, что он просто пытался избежать тем самым лишних слухов и именно по этой причине сбежал из мастерской уже с восходом солнца. Девушка слышала, как он, пытаясь побыстрей собраться, уже по старой привычке ударился об угол ее стола ногой, протопал, видимо на другой, и поругавшись на самого себя, вышел из мастерской, забыв про довольно громкий колокольчик над самой дверью, повешенный с той целью, если вдруг поздно ночью к ней решит наведаться вор. По крайней мере, случаи такие уже были. И не с близнецами… с Плевакой, что еще когда-то давно своровал у нее остатки малинового шелка. Для чего и что он потом из него сделал — Хофферсон и знать не хотелось. Боялась, что после этого кузнец ей будет сниться разве что в страшных кошмарах.

— О… а… Адела! К-Какой приятный сюрприз, а ты… рановато даже как-то, — парень даже растерялся, когда встретил девушку на арене и виновато опустил взгляд. — По поводу сегодняшнего, ты… извини, в общем, что ушел рано…

— Иккинг, стой… ты сейчас это серьезно? — от того, как он испугался и начал делать попытки хоть как-то оправдаться, младшая Хофферсон просто не смогла не подколоть его на эту тему, раз уж друг сам ее и начал. — Брось, ты поступил, как настоящий мужчина.

— Эм… то есть? — теперь уже он не понял и посмотрел на нее так, словно ждал каких-то объяснений.

— То есть, как любовник после совместной ночи с красивой незнакомкой, — игриво прошептала она, намеренно поправляя жилет парня, но уже затем только рассмеялась, живо отстранившись от друга. — Брось, я же шучу! Мне и самой такие слухи не нужны. Спасибо, что ушел сам, а то мне в такую рань подниматься и будить тебя как-то не хотелось…

— Да, до тебя по утрам обычно и не достучаться, — тихо пробормотал Карасик, отведя взгляд в сторону с таким видом, словно при этом что-то еще обдумывая.

— Я, конечно, стараюсь не работать до рассвета, но порой накатывает вдохновение. Ничего с этим поделать не могу, — пожав плечами, только и ответила мастерица, даже не пытаясь это как-либо оспорить. А зачем, если то было чистой правдой? И ей, действительно, порой тяжело вскакивать с утра пораньше. Но иногда приходится. Почти всегда… — Так когда придут ребята? Или ты им еще ничего не говорил?

— Думал после обеда всех созвать, а пока все подготовить и… возможно, чуть-чуть порепетировать. И получше обдумать план.

— Порепетировать? — склонив голову в бок, поинтересовалась Адела. — То есть, ты снова оттягиваешь неизбежное? Да брось, там нечего же репетировать. Да и они не какая-нибудь толпа разъяренных викингов, чтобы настолько волноваться. Я бы поняла, будь это раньше, но сейчас, когда вы стали командой…

— Снова «вы»?

— Мы, — исправилась она, неловко отведя взгляд в сторону. — В общем, я не вижу смысла волноваться. Вчера мы об этом говорили и, на самом деле, мне бы не хотелось повторяться. Так что… собирайся уже скорее с духом и давай начинать. Чем быстрее закончим дела с драконами, тем больше у нас времени будет потом и, на самом деле, его бы я хотела потратить на то, чтобы полетать на Беззубике, — Адела ободряюще улыбнулась, почесав рептилию за ушными отростками.

— Будто есть какой-то другой выбор, — и хотя Иккинг сначала закатил глаза, сейчас, глядя на девушку с драконом, он и сам не заметил, как тепло улыбнулся ей в ответ…

Того, что Иккинг созовет всех на арене, наверное, не ожидал никто. И абсолютно каждый намекнул ему на то, что это — не самая лучшая мысль, ведь в отличии от остальных драконов, их тут, как бы, собирались убить. Морили голодом, издевались, выпускали лишь для того, чтобы тренировать молодое поколение. И сейчас, придя сюда за своими наездниками, драконы нервно оглядывались по сторонам, как бы не понимая, за что их сюда привели и что же с ними будут делать. И спокойным оставался только Кривоклык. Да-да, тот самый, которому собирались еще когда-то викинги отрубить голову.

— По-моему, наши драконы здесь немножко нервничают, — процедила Астрид, утешающе поглаживая своего змеевика, как бы тем самым стараясь ее успокоить.

— Это от того, что они очень чувствительные. Особенно Сарделька, ведь… она потеряла здесь брата, — а о том, что второго громмеля викинги все же не пощадили, Адела не знала. Должно быть, после того как Иккинга едва не убили, ту рептилию все же решили по-тихому и быстро замочить. С другой же стороны — это странно. Чего ж тогда сразу всех не поубивали?.. — Не затрагивайте эту тему.

— Мм… Рыбьеног, позволь, поправлю. Дело далеко не в чувствительности, ты глянь на Беззубика. Спокоен, как удав, — Адела усмехнулась, заведя руки за спину, и шагнула вперед. — Как бы ты отреагировал, если бы тебя били каждое утро, морили голодом, давая один кусочек хлеба в день и грязной воды, а затем заставляли драться с жуткими ребятами, после чего обратно пинали в клетку? А если бы еще и знал, что конца этому кошмару не будет и тебя просто-напросто добьют?..

— Та-ак, хватит негатива, — вмешался, конечно же, Карасик, на что девушка лишь грустно выдохнула, когда ее вот так прервали. Ну, ничего. Суть все равно ребята уловили и… что говорить? Даже близнецы теперь с двух сторон с прискорбными лицами обняли своего дракона. — Да и к тому же, мы ведь их больше не убиваем, — нет, все же, над речью ему стоило с ней попрактиковаться. Зря мастерица решила пустить все на самотек.

— Так значит… Стоик отдал под наше распоряжение целую арену? — уловив взгляд сестры, Астрид слабо усмехнулась, решив все же немножечко ей помочь и перевести диалог в совсем другое русло.

— Ну, так бы и было, если бы он отдал, но я этого не помню, — а еще, само собой, парень по-прежнему избегает любых разговоров со своим родителем. Вот как выпросил однажды у него это задание, так после они и словом не обмолвились.

— Значит, мы действуем у него за спиной?.. — в ней весьма неожиданно проснулся викинг, искренне преданный сильному и непоколебимому вождю.

— Теоретически, нет, сестренка. Ему ведь поручили в виде задания разобраться с драконами. Вопроса о средствах для достижения этой цели не было, так что, соответственно, Иккинг может использовать любые ресурсы для того, чтобы выполнить задачу, порученную ему лично непосредственно самим вождем, — забалтывать так она могла бы очень долго, но времени у них и без того было в обрез. — Так что нет, в теории, Стоик знает о том, что Иккинг готовит план, чтобы исправить ситуацию. А где, как и каким конкретно образом — разговора не было, следовательно, он молча дал на это все добро. Правильно же, Иккинг?

— Да, все так. Спасибо, Адела, — парень благодарно ей улыбнулся, мысленно уже раз сто успев обрадоваться тому, что она все же пришла и оставила дела в своей мастерской. Без нее разобраться было бы куда сложнее… да и в целом, он бы волновался куда больше. А так, зная, что в случае чего тебя поддержит как минимум хотя бы один человек, ему было капельку спокойнее. — Ну, да не будем тратить время. Ребята, я позвал вас, потому что в скором времени всех наших драконов могут загнать в клетку и… я решительно с этим не согласен. Кто, если не мы, сможет еще разобраться с этой ситуацией? — подростки заинтересовались, ведь это, своего рода, было подобно «зову славы» для наездников, что уж точно не отказались бы снова стать героями для племени. — Они разрушают нашу деревню. Поедают припасы, воруют еду, пугают как животных, так и… викингов. И с этим надо что-то делать.

«И все же, лидер из тебя гораздо лучше, чем ты думаешь», — подумала сейчас Адела, когда Иккинг сыграл на чувстве собственной важности у подростков и выставил это задание в виде по-настоящему благородного поступка, коим они спасут и викингов, и драконов.

— У меня есть план, но для его осуществления мне понадобится ваша помощь. Вы со мной? — и, конечно же, ребята не могли обойти это стороной. Все по одному поддержали Иккинга, а Сморкала, скрестив руки для важности, сделал вид, что у него, так-то, были дела, но раз все были не против, то так уж и быть…

* * *

И так, на протяжении всего дня и вечера ребята активно пытались доказать викингам, что пользы от драконов все же куда больше, нежели разрушений. Они переносили доски, чтобы помочь достроить какой-то дом, разрыхлили землю и удобрили все поле Гнильца, загнали животных и наловили столько рыбы всего за один замах, сколько не могли наловить викинги и за несколько дней. Если и того, конечно же, не больше. Затем же, помимо того, чтобы использовать природу драконов, Иккинг показал жителям, как можно легко и просто заставить рептилию вернуть нужный им предмет, а Адела же пустила эту новость по всем викингам через своих соседок, от чего уже в скором времени многим стало жалко драконов и те перестали отпугивать их угрями, отдав предпочтение методу, который показал им сын вождя.

Все шло настолько гладко, что, на самом деле, даже как-то и не верилось. Викинги работали с драконами бок о бок, недовольство народа постепенно начало сходить на нет и в скором времени они даже были рады, что делили теперь свой остров с рептилиями вместо того, чтобы воевать с ними.

Но счастье ребят продлилось не долго. Стоик был в их глазах подобен грому среди ясного неба, важно прошел на территорию арены и смирил их хмурым, таким серьезным и внушающим чувство вины взглядом, от чего все подростки встали в строй, словно по струнке, перепугавшись так, будто сейчас он вот-вот не то, что накажет их, а вообще вышвырнет из деревни и скажет не возвращаться. И только Адела была спокойна, сдержанно улыбнувшись, когда вождь вдруг объявился, показав себя во всей красе.

— Я предупреждала, что будет плохо, — шикнула на Иккинга Астрид, что, на самом деле, ни о чем не предупреждала их, но многие решили опустить этот момент.

— Но… как он узнал? — шепотом спросил Рыбьеног, пугливо осмотревшись, пока взгляд его не зацепился за спокойно стоящую рядом младшую Хофферсон. — Адела?

— Ну да, — невозмутимо подтвердила она его догадку и теперь Астрид вместе с Иккингом уставились на нее, как на врага народа. — Чего? Вы все равно не хотели говорить с ним. Пришлось взять проблему в свои руки, — закатила мастерица глаза, раздраженно выдохнув.

— Пап, дай я все объясню, — было поздно. Иккинг знал об этом и понимал, что ему следовало переговорить с отцом, но… он все равно не стал того делать, когда девушка предупредила его за весь день об этом уже не один раз, в результате чего, видимо, и рассказала ему сама. Но это могло вылиться во что угодно! Почему она просто не могла поверить в него и немного подождать? — Вина лежит только на мне.

— Нет, Иккинг, отвечать будут все, — сейчас мастерице хотелось вмешаться как никогда, но она продолжала молча подыгрывать мужчине, что сегодня сам остановил ее за плечо и спросил, ее ли рук это дело или же его сына.

И, само собой, Адела решила немного с ним прогуляться, да рассказала все так, как оно есть. Как Иккинг призвал викингов к работе. Как он вдохновил ребят, как произнес речь и подготовил целый план по тому, как минимизировать ущерб от драконов и вывести из него огромную пользу. Стоик слушал ее с угрюмым и серьезным видом, но она знала… нет, отчетливо видела этот счастливый блеск в его глазах и изумление, когда его собственный сын начал наконец-то идти по его стопам, пусть и совершенно иной дорогой, какой, наверное, не шел еще ни один викинг. И уж тем более, будущий вождь.

— В деревне снова беспорядки, драконы еще утром разгромили продовольственный склад, а вы!.. — младшая Хофферсон все же не сдержала легкой улыбки, когда друзья испугались так, будто и впрямь верили каждому его слову. — Мало того, что арену без спроса заняли, так еще и напрочь проигнорировали мои указы! Поэтому, нам придется изменить правила и я…

— Здесь будет школа для драконов! — Иккинг скептично переводит взгляд с отца на веселого Плеваку, что прямо-таки светился и всем своим видом говорил о том, что бояться нечего.

— Плевака! Я хотел им это сообщить!

— Ну прости, ты прав. Но ты еще можешь добавить, как сильно ими гордишься… — и вот если бы кузнец знал, что прямо сейчас он отобрал еще и эту возможность, то все выглядело бы совсем иначе, но он, самое смешное, действительно этого не знал. И долгая речь Стоика от угроз до похвалы просто перестала нести за собой какой-то смысл, когда напряжение, уже как некоторое время витающее в воздухе, развеялось, и ребята повеселели прямо на глазах.

— Плевака! — громко возмутился вождь, но все же вернулся к наездникам, понимая, что раз уж запугать уже не выйдет, то надо хоть закончить более связно, а не… так. — Ну, он уже все сказал. Я горжусь вами. И поэтому здесь будет школа для драконов! Но это еще не все новости. Иккинг, — он обратился к своему сыну, от чего парень, вышедший чуть вперед, несколько растерялся под его суровым взглядом, уже на подсознательном уровне предчувствуя беду. — Ты хорошо справился с поставленной задачей. И в награду за это именно тебе я поручаю отныне все дела, связанные с нашими драконами, — по сути, он просто скинул с себя огромную часть ответственности, но, возможно, для них же это было даже лучше. По крайней мере, у Иккинга теперь, как и у всех, появилась официальная работа, а не временное поручение вождя или что-то в том же роде. — Готов ли ты нести ответственность за школу драконов и ее, непосредственно, участников? — удивление парня, как и всех вокруг, просто нельзя было передать словами. Фактически, Стоик при всех заявил, что отныне драконья арена — собственность Иккинга и лишь ему решать, как он будет ей распоряжаться.

— Готов, — решительно произнес тогда парнишка, пожавший руку своему родителю, что прямо сейчас искренне гордился сыном, его успехами и начинаниями. На секунду даже показалось, что глаза Стоика немного заблестели и он перевел взгляд в небо, как бы не расплакаться от того, насколько же — о, Один ему свидетель — то было прекрасно.

Само собой, после такого объявления им следовало обговорить более подробно все условия, подписать ряд документов и хотя бы примерно обрисовать план дальнейших действий Иккинга, что в целом накидал уже целый огромный список идей, но правда ли ему стоит делиться ими со своим отцом? И как это будет происходить? О чем его попросит Стоик не как родитель, а как вождь? И… им правда придется об этом говорить?

В общем-то, вопросов у младшего Карасика было много, но сейчас, сидя за одним столом с вождем, он просто не мог озвучить ничего из того, что прямо сейчас крутилось в его голове. Стоик выжидающе смотрит на сына, Иккинг ищет поддержки у Аделы, а девушка, что, так-то, до сих пор не знала, зачем и с какой целью ее сюда вообще позвали, с сомнением взглянула в сторону мужчины, как бы безмолвно спрашивая: «Я тут вообще при чем?».

После победы Иккинга над Красной Смертью их отношения, само собой, немного, да улучшились. Но неловкость их общения мог заметить любой, кто хоть немного знал Стоика или же его сына и… оба, как два упертых барана, бились в одни и те же ворота, вечно избегая лишних разговоров. Как парень боялся бросить ему слово, так и мужчина, пытающийся дождаться от него каких-то действий, старательно прикрывался всеми возможными делами, лишь бы только не приходить к тому, чего он так сильно боялся. К разговору с сыном.

Посредником же они оба выбрали Хофферсон. Какого, спрашивается, черта? Ну, аргументы у обоих, как ни странно, были разные. Первый воспользовался своим статусом и невзначай намекнул, что с ней дела вести проще и она в случае чего сможет помочь Иккингу. Другой же попросил ее присутствовать в качестве моральной поддержки и той, что, в случае чего, сможет подсказать ему верное решение. Иными же словами, Адела видела их оправдания так, словно они просто хотели позвать хоть кого-нибудь, чтобы не оставаться одним в столь ответственный момент. А Плевака, к коему они хотели обратиться изначально, очень вовремя решил отправиться в лес за всякими полезными штуками, о которых никто, конечно же, не знал, из-за чего ни Стоик, ни Иккинг его в деревне даже не нашли.

И вот, они сидят в темной-темной комнате, смотрят друг на друга и выглядят так мрачно, будто собирались обсуждать чью-то смерть. И Адела раз двадцать успела посмотреть на дверь, ведущую, конечно же, на свежий воздух. Точнее говоря, на волю. Подальше от дома Карасиков и их гнетущей атмосферы, в которой девушка явно была лишней.

— Что ж… — Адела все же подняла голос, решив предпринять хотя бы что-нибудь, чтобы развеять атмосферу и скорее перейти к делу. — Предлагаю начать? Давайте опустим формальности и перейдем сразу к важному, потому что у всех нас есть свои дела и всем надо скорее к ним вернуться, — она специально завуалированно намекнула: «Чем раньше вы, молчуны такие, все обсудите, тем быстрее уже разойдетесь». — Отныне арена — школа драконов. Собственность Иккинга, с коей он может делать что угодно. Я права?

— В пределах разумного, — моментально вмешался Стоик со свойственной ему серьезностью.

— В пределах разумного, — повторила Хофферсон его фразу. — К примеру?

— К примеру, без моего позволения, арена не может так же служить местом для ведения дела, отличного от ее прямого предназначения, — то, что Стоик умеет общаться еще и на деловом языке, на самом деле, ввело Иккинга немного даже в ступор, пускай он и понимал, что тот вовсе не глупец и вождем стал не просто так.

«Очень жаль», — подумала Адела и то прямо отразилось в ее взгляде, когда вождь намеренно выдвинул подобное требование, дабы девушка не попыталась использовать территорию школы в своих интересах.

— Иккинг? — обратилась она к собственнику совсем не так, как раньше. Сейчас парень видел в ней даже не столько свою подругу, поддержку и опору, сколько предпринимателя. Крайне жадного, стоит заметить, но при этом надежного. Она всем видом будто пыталась внушить: «Доверь это мне, и я со всем разберусь». Но при этом он понимал, что будет слишком… нагло вот так пользоваться ее помощью. И следовало начинать действовать самостоятельно, как бы Аделе только не прибавить лишних хлопот. — Ты согласен с этим условием? С чего хочешь начать? — на самом деле, ему было интересно, почему и отец, и его лучшая подруга ведут себя так, будто он не школу открывает, а решается вести собственный бизнес.

— Что? А… конечно, — он нахмурился, посмотрев сначала на Алелу, а уже затем с решительностью на отца. — Начинать тренировку драконов следует постепенно. Начнем уроки следующим же утром. Наездникам следует лучше понять своих драконов и их особенности. Причуды, слабости… прежде, чем браться за других, следует сначала хорошо узнать своих. Так… я думаю. Поэтому изначально уроки будут направлены на то, чтобы выстроить доверие между наездником и его драконом. Это… одно из важнейших условий для дальнейшего обучения и приручения других драконов на Олухе.

— Будут ли потом в твоей школе появляться новые наездники? — спросил вождь, на что парень отрицательно качнул головой.

— Пока я так не думаю, — признался младший Карасик. — По правде… я немного не понимаю, почему все настолько… серьезно? Есть какая-то особенная причина для всего этого собрания?

— Можно, я расскажу? — попросила Адела, понимая, что если уж начнет Стоик, то это либо затянется на долго, либо же, напротив, он расскажет так сжато, что оставит после своего одного ответа массу других вопросов. Он снова кивнул, давая ей на то свое добро. — Иккинг, отныне арена, то есть школа драконов — это такое же дело, как и у Плеваки его кузня или моя мастерская. Так как это теперь твоя собственность, за нее тебе так же придется выплачивать налог и… как и говорил ранее Стоик, он собирается изменить правила. Провести реформу. То есть, среди жителей появится новый налог, который при этом слегка снизит остальные, но с него ты… можно сказать, тебе, как и наездникам, будет приходить определенная сумма за безопасность викингов. Смешно звучит, правда? Ну, да не суть. Драконы — это огромная ответственность, и дела с ними просто не могут не оплачиваться, как ни посмотри. И потому открытие школы для их дрессировки и обучения самих, непосредственно, наездников, для деревни будет равноценно открытию нового дела, то бишь, своеобразного бизнеса. И Стоик собирался обговорить с тобой его условия, чтобы все… более-менее нормализовать и не сделать из твоего дела второе мое, чтобы мы потом выкупили с тобой весь Олух, — отшутилась она в конце, на что мужчина взглянул на нее так, будто Адела и впрямь собралась покуситься на всю деревню. — Это образно говоря. Так что мы собрались, чтобы обсудить с тобой твои дальнейшие планы развития, без утаек и каких-либо переворотов внутри в тайне от вождя, что будет считаться жульничеством и незаконной деятельностью. Ну, потому что любое дело, скрытое от Стоика Обширного, будет считаться незаконным и от его масштабности зависит форма наказания. Продолжим? — она говорила налегке, будто ведет самую простую и обыденную беседу, а не важный разговор, от которого в дальнейшем может измениться жизнь всего их племени. — Ближайшие планы — построение доверия между драконами и их наездниками. Параллельно с этим бы хотелось, чтобы как-то решались проблемы деревни. Будет ли возможно совместить твой план с тем, ради чего изначально наш вождь и решил доверить тебе дело?

— Само собой, — и все же, видеть подругу такой ему было чертовски непривычно. Даже как-то жутко, учитывая ее беззаботный характер, некоторую дурость и неряшливость в каких-либо вопросах. — Параллельно с обучением будут решаться вопросы деревни с драконами по мере их поступления. То есть, если что-либо случится, мы придем на помощь и будем стараться, чтобы более таких же проблем не возникало.

— Получится ли? — спросил Стоик, само собой, прекрасно понимая, что все это — лишь слова и в действительности полностью искоренить проблемы будет, скорее всего, невозможно. — Сможешь ли ты дать мне слово, что драконы не будут доставлять нам одни и те же проблемы?

— Нет, — ответ не самый лучший, но хотя бы честный. — Но я готов понести ответственность за это. И сделать все возможное, чтобы минимизировать ущерб, своими средствами, — эти слова заставили бы его рассмеяться, если вспомнить то, что драконы даже во время игры друг с другом что-либо могут разрушить, но такой подход его только пугал.

— К слову, о средствах, — Адела решила мягко сменить тему. — Я бы хотела спонсировать школу, если, конечно же, мне это позволят. Закупки необходимым для тренировок и… что-то в том же духе.

— Предложение, конечно же, хорошее, если Иккинг не против…

— Против, — сказал он, как отрезал. — Я не хочу быть твоим должником, Адел, — он качнул головой, как бы тем самым пытаясь сказать, что она и без того сделала для него слишком много. — Не хочу доставлять тебе неудобства и… в целом, идея со спонсированием звучит очень сомнительно, учитывая то, что и приготовления пока что никакие не нужны, — обломал он ее очень неожиданно, от чего девушка даже не скрыла недовольства, нахмурившись так, словно он не помощь отверг, а ее в принципе. — Но вместо этого я бы хотел, чтобы ты… в таком случае, стала моим партнером, — по жизни. Мысленно дополнил он, да вот только сказать этого вслух не мог.

— Партнером в плане сотрудничества между нашими делами или моим участием в школе?.. — растерянно спросила Адела, чуть склонив голову в бок.

— Я запрещаю. Никакого объединения мастерской с ареной.

— Как вообще можно объединить драконов и шитье?

— Транспортировкой, — ответила Хофферсон на поставленный вопрос. — Но да, это может чревато закончиться для деревни, учитывая то, что наши ближайшие союзники все так же борются с драконами. В общем-то, соседи могут неправильно понять. Хотя, мне было бы так куда удобнее. Йохан пусть и надежный, но процент от продаж берет огромный. Так значит, в делах школы? Мм… боюсь, я не смогу работать в полной мере сразу в нескольких сферах, Иккинг. Это будет… проблемно. Но постараюсь сделать все, что в моих силах. Так что я принимаю твое предложение. С одним условием.

— Каким же?

— Я хочу, чтобы ты исполнил одну мою просьбу в будущем. Безоговорочно. То есть, без вопросов, без попыток договориться иначе и всего прочего. Я же обещаю, что все будет в пределах разумного и не стану целенаправленно усложнять тебе жизнь.

Мастерица не понимала, почему Плевака буквально растерял всю гордость, рекламируя свое оружие как кухонные приборы, да другие вещи для охраны дома, но при этом максимально коряво подбирая слова и показывая в деле так, что, казалось, даже маленький метательный ножик в его руках мог стать смертоносным оружием. Для многих это было смешно. Для нее — жалко. А смотреть за этим со стороны было просто невыносимо.

Раз пять она уже представила, как выйдет к нему, и сама каким-то чудом сможет распродать весь его железный хлам, но… получится ли? Какой с этого прок? Он теперь что, каждый день будет вот так выходить на открытую местность и кричать: «Не стесняйтесь, берите кухонные мечи!»?

— Омерзительно… — совсем тихо прошептала Адела и покачала головой, выходя вперед, когда остальные люди уже начали расходиться. — О, не только у меня сегодня с продажами беда? — она не обращала внимания на ворчливых викингов, что кажется, совсем не были довольны навязыванием смертельного оружия со стороны кузнеца.

— Беда? Ха-ха, не смеши! Да мои красавицы сегодня прямо-таки нарасхват! Видела, как на малышку-Берту все засматривались? — он любовно погладил катапульту и слегка похлопал ее по колесу. — Может, и тебе что-то приглянулось?

— На самом деле, я очень нуждаюсь в твоей помощи, Плевака, — начала с импровизации, но увидев, как загорелись глаза у викинга, ей, на самом деле, стало даже на секунду стыдно, но… она же сможет быстро придумать какое-нибудь дело, что будет ему по плечу? И связанное с его родом деятельности, чтобы не принуждать калеку таскать ей рулоны ткани или что-то в том же духе.

— Правда? — а теперь он просиял так, словно готовился вручить мастерице весь свой оружейный склад, только если она сама попросит. Или, если не попросит, все равно вручит, чтобы начать забивать его по полной, напевая любимые песни.

— Правда. Я хотела тут обновить ножницы, да и иглы тоже… а то затупились уже и ни в какую не годятся, — начала она с самого простого. — Можешь, пожалуйста, изготовить иглы с разными ушками и отличной друг от друга толщиной и раскройные ножницы? Желательно, с запасом. Сколько времени на все про все потребуется?

— Дай-ка подумать, у меня настолько плотный график… — да он уже какой день подряд сюда приходит и ничем не занимается. — Ну хорошо! Что не сделаешь ради своих маленьких драконоборцев, правда же? А… точно, — вспомнил он, что драконоборцев сейчас в принципе нет и настало мирное время.

— Эй-эй, не списывай меня со счетов! Я все тот же кровожадный боец с драконами! Ну, когда опять надо громмеля спихнуть со своей крыши или же отжать у рептилии бочку с рыбой, — вот только Адела была кем угодно, но точно не драконоборцем и прямо сейчас Плевака вспомнил, как еще такая маленькая и хрупкая девчонка попыталась на тренировке поднять самый обычный щит. И как, собственно, сразу после этого у нее задрожали руки.

— Если бы тебя слышали наши предки… — мужчина устало покачал головой, вспоминая старшее поколение в свое время, и уже представлял, как те бы им головы открутили уже просто за саму идею подружиться с драконами, не говоря о том, чтобы воплотить ее в жизнь. А Иккинг еще жалуется, что отец у него строгий. Да мягче и дипломатичнее вождя еще попробуй поискать!

— Они бы привязали меня к мачте и отправили в свободный путь, — девушка воспользовалась словами Иккинга, сама того даже не заметив. — Или бы казнили за измену. Впрочем, это то же самое, — вспоминать о прошлом, если честно, не хотелось. Хофферсон, конечно же, нашла свое призвание и лично ей жаловаться не на что, но она до сих пор помнит о том, как еще когда-то панически боялась драконов. Как за ними с Иккингом гналось ужасное чудовище, как ее чуть не спалили заживо…

Порой Аделе снятся кошмары о том времени. И в них, чаще всего, она обязательно пытается спастись от неприручаемого дракона. А вскакивая с гамака, девушка пыталась унять дрожь. Возможно… от части это было одной из многих причин, почему она не хотела приручать дракона. Мастерица просто-напросто боялась, что что-то может пойти не так. И сможет ли она бросить прирученного зверя, как только решится наконец уйти? Ведь путешествовать с ним она просто не сможет, хотя бы в силу того, что для каждого племени тогда станет врагом, что объединился с крылатой тварью. Нет, уж кто-кто, а одомашненный дракон ей не нужен точно.

— Ну, да не будем о плохом. Значит, ты в деле? — и она снова ободряюще улыбнулась, когда викинг вдруг обнял ее и сжал своими мясистыми ручищами так сильно, что она закряхтела и тихо с трудом прошептала: — Плевака… задушишь… — а сама испуганно смотрела на крюк у своего лица, мысленно благодаря богов лишь только за то, что на его месте не стояло какое-то оружие с острым лезвием, что при неаккуратном движении могло и полоснуть по ней.

— О! Прости-прости, — и он сразу же поставил ее на место, да так неуклюже, словно боясь ее не то сломать, не то еще как-либо хуже сделать. — Ножницы и иглы, значит… будут готовы завтра вечером.

— Правда? Супер, тогда приду после восьми забрать, — и заодно появился повод закрыться для викингов чуть раньше.

— Да не утруждайся! Сам все принесу! — а вот раньше на это у него, действительно, не было времени. Плевака и за своим заказом-то к ней не всегда прийти мог, а уж если Аделе было что-то надо, то она всегда приходила к нему сама, вместе с тем захватывая рубаху, жилет или панталоны из шелка.

«Ну, надеюсь, что хотя бы до следующего дня этой работы ему хватит…» — с сомнением подумала Адела, когда попрощалась с викингом, но сама все думала о том, что закончит он по любому раньше. Мастера своего дела всегда просчитывают наперед, сколько по времени у них займет то или иное дело, но заказчику говорят не тоже самое число, а всегда берут больше, ссылаясь на труд и другие дела.

Таким образом, кузнец одновременно и набивает себе цену, и имеет в запасе в случае непредвиденных обстоятельств еще целую массу времени. А если все успевает и сдает раньше положенного срока, то его, скорее, считают едва ли не гением и щедро благодарят за помощь. В общем, так как с одеждой было то же самое, Хофферсон знала, что вероятнее всего утром ее ножницы и иглы будут уже готовы.

— О-о, Адела, как же это было трогательно, — старик, что еще недавно шипел на Иккинга, прямо сейчас отлип от него и подошел к мастерице Олуха.

— О чем ты, Гнилец?.. — одна лишь его хищная улыбка не предвещала ничего хорошего, и потому Адела пропустила его «любезность» мимо ушей, прекрасно зная о том, насколько этот дед любит разводить сопли. Любовь у него такая, давить на жалость и вызывать у других злость. — Говори, пожалуйста, прямо.

— Кость, брошенная собаке, не есть милосердие, дорогуша, — с прищуром ответил ей старик, схватив девушку за запястье и потянув резко на себя. — Ты делаешь лишь хуже, давая разовую работенку потерявшему все человеку.

— Тебя, по-моему, это не должно касаться, — казалось, что его слова ее ничуть не задели, и девушка все так же стояла на месте, не теряя своего спокойствия. Такие люди, как Гнилец, любят задевать за живое. И, конечно же, даже если его слова были обидны, Хофферсон была обязана притвориться, что ей просто наплевать, чтобы не дать старику того, что он хочет.

— О-о, ну конечно-конечно. Плевака — мой старый друг. Я всего лишь хотел тем самым защитить его честь…

— Честь? Ты-то? Гнилец, тебе бы лучше о себе побеспокоиться. Мало ли, что может еще случиться на старости-то лет, — леденящий душу взгляд и полное безразличие с ее стороны отпугнули Гнильца, что сразу же отпустил ее руку и как-то отпрянул от нее, когда девушка едва заметно усмехнулась. — Перестань нести всю эту чушь, словно ты вообще знаком с такими понятиями, как честь или же… друзья, — бьет по больному, прямо говоря о том, что у него нет союзников в деревне и никто за него не схватится, если с ним вдруг что-нибудь случится. — А то так недалеко и подумать, что ты окончательно сошел с ума.

— Режешь без ножа, мастерица… — но он не осознал урока и вместо того, чтобы уйти, вновь попытался надавить на жалость.

— Иногда работа требует более жестких мер, — пожав плечами, только и ответила девушка, слегка склонив голову в бок. — Впрочем, навряд ли ты сможешь меня понять, — намекая на разницу в статусе и репутации среди хулиганов, с улыбкой ответила Адела.

«Делаю хуже?..» — тем не менее, своей цели он все равно добился, посеяв зерно сомнений, когда она подумала уже о том, сможет ли предложить потом викингу что-нибудь еще. И ладно, если бы то был самый обычный викинг. Плевака — мастер своего дела. Такой же мастер, как она, только менее хитрый и с куда более внушительным опытом. Если Адела просто опытный торговец, прочитавший не мало книг, то Плевака — человек с огромным жизненным опытом, который не передается вот так просто через книги и… в какой-то мере, девушке до него еще расти и расти. И это лишь усложняло ситуацию, ведь что у нее, что у него, была своя так называемая «гордость мастера».

Хофферсон не сможет принять его к себе в подмастерье, потому что для такого викинга это будет низко. И они не смогут работать бок о бок, потому что Плевака будет твердо стоять на своем и давить ее этим самым «опытом жизни», даже если Адела лучше знала, как и что в ее деле лучше провернуть. В общем, они не сработаются. И это — неоспоримый факт.

— Не слушай его, — Иккинг выдергивает ее из размышлений очень даже вовремя. — Я рад, что ты смогла пристроить Плеваку. Это гораздо лучше, чем совсем ничего.

— Задания, которое я дала, едва хватит до следующего дня. А если начнет сейчас, то к утру уже закончит и вновь будет пытаться вручить всем оружие, — девушка озадаченно нахмурилась, думая о том, куда еще можно пристроить Плеваку, но хорошего в голову ничего не приходило. Само собой, она может дать ему потом ножницы и, к примеру, предложить ему повырезать из ткани квадратики да пошить пеленки для младенцев, но это ли занятие для кузнеца, посвятившего этому делу свою жизнь? — Ты же и сам знаешь, он огнемет может за пару часов смастерить. А уж ножницы-то… на иглы только и остается сейчас рассчитывать, — учитывая то, что мелкую работу делать всегда тяжело. В особенности учитывая то, какие именно иглы в последнее время запрашивает у него Адела и те не идут ни в какое сравнение с костяными иглами домохозяек, что постоянно приходится затачивать.

— Я посмотрю, что можно будет еще сделать, — неловко ответил Иккинг, все еще чувствуя вину за то, что из-за него дорогой ему человек потерял любимую работу. — И поговорю с отцом. Может, у него есть какой-то план или ему не хватает где-то рук…

— Скажи, если нужна будет помощь, — Адела мягко улыбнулась, явно довольная его ответом, как и самим фактом того, что парень наконец-то начал нормально обращаться к отцу, а не избегать его за тридевять земель. — И Иккинг… ни в коем случае не думай, что в этом есть твоя вина. Перемирие с драконами спасло не мало жизней хулиганов. Ты герой, а не человек, разрушивший жизнь викингу по собственной прихоти.

— Спасибо, — и хотя таковым он себя не считал, парень все равно смущенно улыбнулся, тихо поблагодарив свою подругу, что всегда, сколько он себя помнил, была готова его поддержать. Сможет ли когда-нибудь Иккинг отплатить ей тем же?

* * *

Как и ожидалось, с заказом Плевака разобрался до утра, и уже на следующий же день принес мастерице десяток ножниц и коробочку с иголками, от чего девушка даже и слова сначала проронить не смогла, удивившись тому, почему так много. Конечно, Адела говорила что-то про «с запасом», но не столько же!

Но хуже от этого никому не стало, и девушка щедро поблагодарила викинга за проделанную работу, уже не зная, что бы ему дать или еще придумать, как он сам сказал, что ему надо идти и дел было невпроворот. Тогда же она примерно и узнала, что Плеваку назначили правой рукой вождя, но не от самого мужчины, что отвертелся от нее делами, а от разгневанных жителей Олуха, коим он успел уже помочь.

Дальше же девушка не знала, смеяться ли ей или уже начинать плакать, когда вслед за всеми пришел еще и вождь. Конечно же, другие викинги не могли перед ним не расступиться, очередь сразу рассосалась, а те, что ждали свои заказы, просто сказали, что придут тогда попозже.

— Вижу, работа у тебя идет полным ходом, — Адела по старой привычке уже заварила чай и предложила его мужчине.

— Есть такое дело, — отвечает девушка, даже не пытаясь того скрыть или хотя бы сделать вид, на что он намекает. — У вас что-то случилось?

— Нет. Нет, само собой… — от того, как Стоик нахмурился после одного ее вопроса, стало даже жутко. — В обязанности вождя так же входит проверка складов и других рабочих… помещений, — в общем-то говоря, он просто хотел выговориться, воспользовался своим правом вождя и Аделе придется подыгрывать ему, даже если все было слишком очевидно.

— Слышала, у вас появился помощник. Хорошо ли он справляется? — она кивнула на стул, как бы сообщая, что им не обязательно стоять, и повесила на дверь табличку с перерывом, чтобы никто не отвлек их от беседы и не вмешался в самый ответственный момент.

Дал девочке имя Магнус вопреки просьбам родителей, прилюдно назвав ее уродливым мальчуганом, заставил Свена и Ведрона вступить в смертельную схватку, потопил ладью и рассорил пару молодоженов, что теперь игнорируют друг друга и одинаково выносят вождю мозг… на самом деле, Адела очень старалась не рассмеяться, когда Стоик был, казалось, в безвыходном положении, рассказывая обо всем так эмоционально, что, казалось, даже перестал фильтровать до конца слова, и залпом выпил весь чай, громко ударив деревянной кружкой стол. Буквально, долбанув ей так, что Хофферсон невольно вздрогнула, а он, заметив ее испуг, сразу же смягчился и продолжил более спокойно.

И пока они разговаривали, Адела предложила ему отдать приказ о постройке еще нескольких оружейных складов, чтобы забить их доверху, и далее Плевака уже работал, непосредственно, с Йоханом, продавая ему свое оружие. Идея вышла неплохая. Очень даже, Стоик задумался, но был вынужден отказаться. Потому что торговец, в лучшем случае, останавливался у них раз в месяц или два, и забивать корабль одним оружием Йохан не станет. Да и перспектива продавать средства для убийства от Олуха на Северном рынке совсем его не радовала. Но идею с дополнительными складами вождь решил взять на заметку.

— О, Адела, ты как раз вовремя! — и хотя было очевидно, что долго Плевака в роли помощника вождя не продержится, Адела не могла предсказать того, что тот спихнет лучшего друга на собственного сына.

— Привет, Плевака? А что у вас тут происходит? Какой-то праздник? — она оценивающим взглядом пробежалась по воодушевленным наездникам и Иккингу, что, к удивлению, выглядел так, словно все схвачено и волноваться было не о чем. Значит, у него есть план, и он его придерживается. Уже что-то.

— Плевака от души потрудился, чтобы…

— Постой-постой, Иккинг. Будет лучше, если они услышат эту новость от самого автора, — когда парень попытался объяснить, его просто отвели в бок, будто котенка за шкирку, над чем просто было невозможно не засмеяться. И хотя все были слишком сосредоточены на ткани поверх… чего-то, Адела акцентировала внимание больше на парне, что скрестил руки, но спорить с кузнецом не стал. — За свою жизнь я изготовил не мало седел: для скакунов, ишаков, ну а теперь… драконов. Но эти седла особенные! Они мне как дети… — он любовно прошелся рукой по ткани, как еще пару дней назад гладил свою катапульту. Дело уже пахнет жаренным. — Ну, если вы привязываете своих детей к огнедышащим рептилиям. Ну, без долгих вступлений! — и он все же стянул полотно, чтобы подростки сами могли рассмотреть его труды.

— Оу… Плевака, это… — но пока все с радостью налетели на вычурные седла, Иккинг был единственным недовольным, что просто-напросто и не знал, как бы сказать викингу о том, что он перестарался. — Не совсем то, что я представлял…

— Да куда уж тебе! Никто не может представить, что у меня вот здесь! — но когда он стукнул самого себя по шлему, Адела, в свою очередь, очень удивилась глухому звуку, как при хлопке по ведру или… другой пустой емкости. Нет, ведро подходит лучше.

— А это что?..

— Огнемет! — восторженно ответил викинг, даже показав, как он работает.

В целом и общем, то была полная катастрофа. К каждому седлу были прикреплены самые различные приспособления, так или иначе мешающие наездникам и драконам. Рыбьеног не смог даже взлететь на Сардельке из-за тяжести ее седла, Задирака и Забияка нокаутировали своего дракона при помощи встроенной катапульты, что целилась прямиком им в головы, а Астрид едва не убила свою сестру и Икинга, стоило только подуть в рог по рекомендации Плеваки. Змеевик так испугался громкого звука, что непроизвольно выпустил шипы в других людей. А Сморкала…

Так и не смог надеть на Кривоклыка седло. Стоило только похлопать дракона по морде, как тот взревел, воспламенившись и отбросив от себя викинга. Да уже потом демонстративно отвернулся, свернувшись калачиком и спиной к своему наезднику.

— Таким образом, думаю, что нам нужна пара…

— Исправлений! Смотри, я тебе опередил. Но не волнуйся, у меня, по правде говоря, еще столько идей! — и будто в подтверждение, Плевака снова легонько ударил себя по шлему, когда парень разволновался, не зная, как ему помягче объяснить, что лучше бы было вернуться к его чертежам.

— А не лучше ли просто снять все эти… штуковины? — не зная, как их грамотнее обозвать, младшая Хофферсон остановилась на первом же придуманном варианте.

— Адела… просто доверь это дело мастеру. Ты знаешь, сколько я седел в своей жизни сделал? — уперев руки в боки, спросил викинг с таким видом, будто прямо сейчас набивал себе цену.

— И к каждому ты крепил огнемет и катапульты? — только вот девушка, в отличии от самого заказчика, не отступила, скрестив руки на груди.

— Ну-у, это было моим творческим решением. Встроенное оружие никогда не бывает лишним, — точнее, ему просто хотелось и дальше заниматься орудиями убийства, а потому он пришел к столь интересному, но бесполезному решению. — Это удобно, практично и… в общем, надо только внести пару изменений, — и он показал пальцами совсем чуть-чуть, когда масштабы, на самом деле, были просто огромными.

— А-а? Когда это мы бывшим драконоборцам начали жизнь упрощать? Викинги не боятся трудностей, они идут напролом и всегда выкручиваются из передряг. Что же станет с их воображением, если какую-то часть работы за них будут делать седла? — Иккинг не понимал, что же она несет, но ее слова каким-то образом, но все-таки доносились до мастера, что принял озадаченно-хмурый вид и смотрел все на свои приспособления. — Может, ну их? Убери все лишнее, оставь только седла и крепления. А потом, когда они будут готовы, можно будет уже поэкспериментировать и сделать другие, учитывая особенности драконов.

— Возможно, в этом есть все же смысл. Я подумаю, — и на этих словах Иккинг буквально прочувствовал, как груз вины спадает с его плеч, а Адела вновь обратила внимание на парня, что все пытался поговорить с ужасным чудовищем.

— Что с ним такое? Не помню, чтобы Кривоклык вел себя как обиженная девушка, — поинтересовалась девушка, вспоминая, как еще когда-то этот самый великий и ужасный дракон дразнил и все пугал своего наездника.

— Он с утра уже такой, — пожал плечами Карасик с таким видом, словно это абсолютно нормально, когда Адела же вопросительно изогнула бровь, как бы безмолвно спрашивая: «И ты еще не знаешь, почему?». — Сморкала! Что случилось с твоим драконом?

— Что? Да ничего с ним не случилось! — сразу же возмутился в ответ Йоргенсон, выпятив грудь, когда сам Иккинг уже обратно перевел взгляд на девушку с видом: «А я что тебе говорил?».

— Тогда чего он на тебя злится? — но мастерица лишь качнула головой, решив, что все равно стоит разобраться. Решать проблемы надо сразу, как их замечаешь, и желательно до того, как они станут целой катастрофой. А поведение Кривоклыка нельзя было назвать нормальным даже для него.

— Он? Да кто поймет эту рептилию! Гладить себя не дает, драться не хочет, тренироваться — да он близко к себе не подпускает! А недавно объявил еще мне забастовку! Мне! — и Сморкала взвинтился, начиная жаловаться на собственного дракона. — С прошлого дня ничего не ест, только орет, да рыбу выплевывает! Ну все, мне надоело. Кто хочет поменяться драконами?

— Может он заболел? — предположила Адела, посмотрев сейчас на Иккинга, что, так-то, тоже был просто без понятия. Ладно, что Кривоклык срывается на Сморкале, но еще и ничего не есть при этом…

— Драконы разве болеют? — но, само собой, Карасик и сам с этим раньше никогда не сталкивался.

— Ну… потеря аппетита, пассивная агрессия, нежелание летать… — перечисляла девушка, и к разговору присоединился Рыбьеног.

— Мама как-то рассказывала мне о драконе, страдающего от кашля… Иккинг, возможно, Кривоклык, и правда, чем-то болен, — впервые встал на ее сторону парень, с сомнением и жалостью посмотрев на дракона.

— Да вы издеваетесь?! Здоровый он! Как бык! В семье Йоргенсонов никто не болеет! — конечно, а если такое и случается, то они ночью, чтобы никто не видел, бегут из дома и беспокоят Готти, за что та, в свою очередь, их проклинает и гоняет палкой.

Адела медленно подходит к ужасному чудовищу. Пока Сморкала активно пытался что-то доказать за то, что Кривоклык — тоже Йоргенсон и, значит, он никогда не заболеет, девушка присаживается рядом с драконом на корточки. Золотые глаза смотрят на нее с грустью, а тихое рычание было настолько безобидным, что, на самом деле, создавалось ощущение того, что он — брошенная всеми и никому не нужная рептилия.

— Ну что ты, красавец? — ласково спросила девушка, наблюдая за безобидным с виду драконом. — Достал тебя этот непонятливый, да? — прошептала она, и ужасное чудовище чуть оживилось, будто все так оно и было.

— Эй! Я все слышал! — возмутился Йоргенсон, уперев руки в боки. — Подумать только! Мой же дракон обсуждает меня за моей спиной!

— Сморкала… ты не в себе, — подытожил Иккинг, не зная, паранойя ли это, или парень просто придуривается.

— Что ты имеешь ввиду? — и, конечно же, любое замечание Сморкала воспринимал в штыки. — Иккинг?

— А то, что ты даже дракона достать умудрился, — Астрид принялась подливать масла в огонь и едко усмехнулась. — Вот он и показывает так свое несогласие с тем, чтобы ты был его наездником.

— У-у-у… это что же, сумасшедшая духовка кидает Сморкалу из команды? — подключился Задирака, мерзко рассмеявшись вместе со своей сестрой.

— Давно пора, — и как всегда, Торстоны поражали своей командной работой. Они всегда были за то, чтобы над кем-то пошутить, кого-то кинуть, а потом через пару часов разобщаться, как старые-добрые друзья, забыв про все созданные ими же проблемы.

— Так, нет! Никто и никого не кидал, — парень не знал, зачем это делает, но посмотрел на ребят с осуждением, когда те после пары его слов собрались травить Сморкалу. Как часто говорила ему Адела, каждый человек — это ценный ресурс, вне зависимости от его сил и невыносимости характера.

— Ну, кроме Кривоклыка.

— Ребята! — возмутился он на близнецов, что, в свою очередь, закатили глаза, начиная уже болтать за то, что Иккинг совсем не понимает шуток.

«Какая, однако, слаженная у них команда», — подумала младшая Хофферсон, но то, скорее, было с сарказмом, ведь девушке и самой не понравилось то, как остальные сплотились против Сморкалы. И ладно, близнецы, они за любой кипиш кроме голодовки. Но Астрид?..

Девушка коснулась носа ужасного чудовища. Не заметив такового сопротивления, она погладила ладонью его вдоль морды и хотела почесать того за щекой, как зрачки дракона сузились и он издал истошный рев, привлекая внимание всех наездников. Адела попыталась кинуться от него прочь, но чудовище легко придавило ее своей когтистой лапой, и в его раскрытой пасти девушка уже видела образовывающееся пламя.

— Адела! — слышит она голос Иккинга, но не может предпринять, ровным счетом, ничего.

Пусть дракон и не давил всем весом, но выбраться из его когтистой лапы все равно было невозможно. Она с испугом смотрела в его пасть, когда перед глазами застыла лишь одна картина, снившаяся ей временами по ночам. Воспламенившийся дракон обращает внимание на девушку и кидается прямо на нее, когда та пыталась всего-навсего спасти своего друга.

Как и тогда, сейчас Адела не смотрела ни на что… только на озлобленную морду монстра, собирающегося, судя по всему, ее убить. И ее охватил ужас. Панический страх, от которого она так и не смогла сказать ни одного слова даже тогда, когда Плевака кинулся на выручку, оттаскивая клыкастую морду крюком в сторону, от чего сгусток пламени полетел совсем в другую сторону.

И лишь тогда, когда дракон начал активно сопротивляться, викинг заметил неладное. Гниющий клык, что и доставлял бедолаге боль все это время. И пока один он пытался помочь страдающей рептилии, другие ребята уже кинулись к Аделе. Астрит громко спрашивает, в порядке ли она, а Иккинг, вцепившийся в ее плечи, пытался достучаться до девушки, что просто не обращала на него внимания, словно его и не было.

Она молча смотрела перед собой с неподдельным ужасом в глазах. Не слышала ни того, что он уже говорил, ни того, как пытался успокоить или же заверить в том, что теперь мастерица была в безопасности. По ее щекам текут слезы, когда парень вдруг прижимает ее к себе, но Адела не может от шока ни обнять его в ответ, ни сказать хотя бы пару слов о том, что с ней все хорошо. Потому что сама она до сих пор еще того не осознала. А страх, таящийся внутри нее столько времени, вновь вырвался наружу, разгоняя любые здравые мысли и оставляя единственную фразу… она могла здесь умереть.

Ужасному чудовищу вырвали клык. Он издал истошным рев, но потом, встряхнул мордой и удивленно посмотрел на частичку себя в руке викинга, как бы понимая, что тот для него сделал. Дракон сразу же полез к своему наезднику, потершись об него мордой, и, припав к земле, хотел поползти к Аделе, как Сморкала резко остановил его, схватившись руками за морду. Рептилия недовольно, а вместе с тем и недоуменно уркнула, не понимая, видно, в чем дело, а парень же отрицательно качнул головой.

— Не сейчас, Кривоклык, — шепотом произнес он… впервые так негромко и даже опечаленно, что, в свою очередь, заставило дракона послушаться и не начать действовать ему на зло.

Йоргенсон сжимает руки в кулаки и виновато смотрит на Аделу, которую прямо сейчас ребята пытались привести все в сознание. Последний и, в свою очередь, единственный раз, когда он видел ее слезы… был день, когда Иккинг едва не распрощался со своей жизнью. Ну, а теперь, она плакала и не могла прийти в себя по вине его дракона…

— Тц-тц, плохи дела… без Готти тут никак не обойтись… — задумчиво и хмуро ответил Плевака. — Это бесполезно, Иккинг. Тебе лучше ее не дергать. Один мой давний приятель был в похожем состоянии. Он так испугался дракона, что разучился говорить и начал общаться на своем языке жестов! Всей деревней его дружно не понимали.

— Ты… о Молчуне Свене? — робко спросил Рыбьеног, вспомнив только одного викинга, что по какой-то неведомой причине ни с кем не разговаривал.

— Да хватит нести этот бред! С дороги! — Астрид в гневе растолкала ребят в разные стороны и схватила свою сестру за руку, потянув ее резко на себя. — Она просто переволновалась! Так ведь, Адела? Эй! Отвечай сейчас же! Ты ведь не хочешь по-плохому, правда же? — но в ее глазах, несмотря на угрозы, было видно лишь только беспокойство. Не было ни ненависти, ни злости… лишь страх за свою сестру и боязнь того, что с ней, действительно, могло произойти что-то подобное.

Но Адела так и не заговорила. Более того, она словно закрылась в себе и не слышала того, что ей говорили люди. Молча пила отвары, молча смотрела на друзей и шла под ручку с сестрой к Готти, что снова и снова давала ей что-то новое. Что-то настолько противное, что Астрид только кривилась каждый раз, а мастерица выпивала все до последней капли, ни разу и не скрючившись. Старушка качала головой, Хофферсон едва не со слезами просила помочь и предлагала что-то сделать. То сунуться в самую глубь леса за нужными травами, то прибраться где-то, то оказать первую помощь детям, пока Готти была занята.

И пока Астрид занималась ее поручениями, Адела либо сидела без дела в своей мастерской под чьим-либо контролем, либо же, непосредственно, у целительницы. Близнецы в один день попытались ее рассмешить, за что оба получили только от старшей Хофферсон, что увидела в их шалостях угрозу, да выпроводила чуть ли не пинками вон. Рыбьеног в это не лез. То есть, вообще не подходил и старался не затрагивать тему, но когда все же решался, то это была лишь особо душная и раздражительная попытка поддержать валькирию.

— Ну, как там… Адела? — неловко спросил Ингерман у Иккинга и все остальные уставились на него с интересом, когда Астрид только молча отвернулась, натачивая свой топор.

— Она до смерти боится даже братца, — со стороны Рыбьенога послышалось неловкое «оу». Близнецы переглянулись, а Астрид, казалось, была готова прибить парня топором прямо на месте.

— Ты приводил к ней Беззубика?! Иккинг, о чем ты только думал?! — ее истерика была оправданной в силу того, что именно из-за дракона это случилось с ее сестрой. И только услышав о том, что он пришел с ночной фурией… девушку буквально распирало от злости, когда сын вождя испуганно ступил назад, выставив руки.

— Он тоже по ней скучал, Астрид! Да и Беззубик никогда бы не причинил ей вреда! — Карасик попытался защитить своего дракона, когда сама рептилия только зарычала на девушку, смотря на лезвие оружия.

— Да ну? Прямо, как и Кривоклык, да?

— Эй, Астрид! — возмутился на нее уже Сморкала. — Чего ты злишься? Ты и сама знаешь, это был… как его там…

— Несчастный случай, — вставил фразу Рыбьеног, которую в очередной раз забыл этот невыносимый человек.

— Несчастный случай! — громко и отчетливо повторил Йоргенсон, раскинувшись поудобнее в корытце с водой, широко разведя ноги. — Остынь! Хочешь, можешь даже рядом со мной? Тут много места!

В этот самый момент Иккинг, попытавшийся удержать воительницу от греха подальше, пострадал от ее же локтя по животу, когда девушка подошла прямо к нему и с размаху ударила топором так, что лезвие вошло в древесину прямо между его ногами.

— Хочешь знать, чего я злюсь? О, конечно, это же такой пустяк, Сморкала! Я бы посмотрела, как бы ты себя вел, если бы не слышал больше голос своей матери! — не только ее действия, но и слова ранили парня за живое. Одно можно было сказать наверняка: трогать ее или что-либо говорить в ответ было просто бесполезно. — Ты только о себе и думаешь! Это твой дракон… это из-за тебя и твоей невнимательности пострадала моя сестра! Но что в итоге? Ты и дальше живешь себе, придуриваешься и плевать вообще хотел на то, кому своими же действиями испортил жизнь!

— Астрид! — но голос Иккинга заставляет ее остановиться. Астрид вынимает свой топор, не обронив ему больше ни слова. — Ты неправа… Сморкала здесь явно не при чем.

— Как и Кривоклык. Верно, Иккинг? Это все случайность, — девушка выдернула свою руку, одним лишь только взглядом показывая, что ее сейчас лучше не трогать. — Прости…

— Эй-эй, а передо мной извиниться не хочешь? — возмутился Йоргенсон, когда сам же поднялся и, на удивление, серьезно обратился к девушке: — Знаешь, что, Астрид? Я закрывал глаза на это и очень долго. И, как такой же человек, заслуживаю извинений!

— Да ну?.. — изогнув бровь, насмешливо и несколько даже стервозно спросила девушка, посмотрев на него, словно на последнее место.

— Это как-то даже для меня перебор… — заметил Задирака, протягивая сестре вяленое мясо, которое они вдвоем уплетали, пока наблюдали за их ссорами со стороны. Будто перед ними спектакль разыгрывали, вот серьезно!

— Совсем не круто, Астрид, — Забияка показала большой палец вниз. — Ты презираешь нас, отвергаешь помощь и вообще не задумываешься о том, что кто-то, помимо тебя-любимой, тоже может волноваться. Но ты смотришь на всех с высоты драконьего полета и тебе дела нет, охраняешь свою сестру и близко не даешь подойти другим. Думаешь, что одной тебе тяжело? Думаешь, никому не жаль или же мы совсем тупые и ничего не понимаем? Да, мы тупые. Но и ты ничем не лучше. Хотя бы потому что мы, в отличие от тебя, пытаемся понять. Но ты даже не хочешь слушать. Что тебе сделал Сморкала? А Рыбьеног, которого ты заткнула в столовой силой? Думаешь, нам приятно? Ты ошибаешься.

— Так, ребята, давайте все успокоимся. Мы все просто друг друга неверно поняли! — и Иккингу вновь приходится как-то разрешать очередную ссору, возникшую, непосредственно, в отсутствие Аделы.

— А нечего нас больше успокаивать, Иккинг. Мы уходим. Позовешь, когда Астрид начнет себя нормально вести или она сама уйдет… — Задирака поднялся с бочки, решив, что больше терпеть это просто не намерен.

— Это просто отстой. Адела тебе за такое отношение к ее друзьям «Спасибо» бы точно не сказала, — оттолкнув ее плечом, обиженно процедила Забияка, до сих пор вспоминая тот день, когда они с братом просто хотели ее развеселить. Но что в итоге? На них накричали, их снова выставили идиотами, и хотя оспорить то совсем было нельзя… они впервые же просто захотели сделать так, как будет лучше.

— И прежде, чем наговаривать на меня, может о своих поступках подумаешь сначала? — осадил ее Сморкала. — Не я же называл ее ничтожеством и позором рода половину детства.

— Да что ты знаешь вообще?

— А тут тебе, значит, стало интересно? Я знаю, что Адела боялась тебя, Астрид. И больше всего на свете хотела помириться с тобой. До сих пор не понимаю, ради чего она так заморачивалась, — пожал плечами Йоргенсон, закинув руки за голову. — Я тоже ухожу, — по крайней мере, лучше он будет тренироваться и выполнять поручения в одиночку, чем терпеть такое отношение к себе и своему дракону.

— Как интересно. Впервые вижу, чтобы мусор сам себя выкидывал! — у девушки была истерика. Она злилась, она была обеспокоена, она хотела сказать: «Ребят, все не так!», но не могла и лишь стиснула зубы, смотря за уходящим Йоргенсоном, но не собираясь его звать и останавливать.

— Астрид… что ты делаешь? — но встретившись с серьезным взглядом Карасика, притворная улыбка сразу же пропала с ее лица, возвращая девушке ее хмурый вид. — Ребята правы, ты слишком остро на все реагируешь. Но и тебя понять ведь можно. Пойми, мы все переживаем. И я… тоже. Но это не повод срываться на других.

— Она моя младшая сестра, а не просто какая-то подружка, Иккинг. Я обязана была ее защитить. И… я очень зла. Не только на них. На себя в том же числе. Я пытаюсь ей помочь, каждый день вожу к Готти, но улучшений… их просто нет, — голос ее надломился. Казалось, она вот-вот просто расплачется, но девушка продолжала стоять твердо и стойко, не показывая своих слабостей. — Что, если она уже никогда не заговорит? Что, если…

— Эй, — парень подошел ближе, уверенно глядя в ее глаза. — Она заговорит. Заговорит, придет в себя и все будет хорошо.

— Откуда тебе знать?.. — тихо спросила Хофферсон.

— Я верю в нее. А ты веришь, что Адела бросит все свои дела и будет вести отрешенный образ жизни? Брось, она совершенно не тот человек, — он ободряюще улыбнулся, когда Астрид горько рассмеялась.

— Тут ты прав. Прости, что накричала. Просто… сам же знаешь. Пусть это и невозможно, но ей лучше не видеть пока что драконов.

— Ну… здесь уже я сам сглупил. Признаю, что должен был догадаться, — ответил Иккинг, мысленно подметив, что кричать на него было совсем не обязательно, но… в силу того, что он мог ее понять, парень за это ничего и не сказал. — Может… мы с Рыбьеногом можем чем-нибудь помочь? Без драконов, разумеется.

— Не нужно, мы как-нибудь сами. Но вы всегда можете навестить ее. Тем более… Иккинг, в семейном доме Хофферсонов тебе всегда будут рады. Ну, все, кроме папы.

— А что ваш отец?..

— Ну, он думает, что ты похитишь Аду и заодно мне разобьешь сердце… — начала было она, но заметив его изумленный взгляд, сама же вспыхнула и сразу попыталась оправдаться. — В общем, дурак он, как и все отцы! И вечно печется там, где не нужно. Только и может, что всякие глупости нести, так что забудь. Забудь, ясно? Тебе лучше забыть, пока я не принуждаю тебя это сделать. А если начну принуждать…

— Понял-понял. О чем ты там говорила? О том, что мне всегда рады? Что ж… чудесно, тогда буду заходить к Аделе… чаще, — он хотел сказать, что каждый день, но передумал, не хотя навязываться. Хотя, останься она только в мастерской… и Иккинг точно бы приходил к ней постоянно.

* * *

Только пускай он и думал, что будет заходить к ней иногда и исключительно в то время, когда отсутствовала Астрид, навещал он все равно ее слишком часто и если не в доме Хофферсонов, то взбирался к дому Готти и сидел с ней уже там. Разговаривал, общался, спрашивал, как она… поначалу было неудобно, что она всегда молчала. Но уже вскоре он привык и поставил себе цель, что непременно заставит ее прийти в чувства.

Полный решимости, он все же смог добиться того, чтобы вместе с Астрид иногда выводить ее гулять, а потом уже без вопросов забирал ее сам, отделываясь от валькирии с «если с ней что-то случится, ты отрубишь мою голову. Я помню». И, что самое страшное, их отец в то время проводил пальцем у своей шеи. Даже стало как-то понятно, в кого Астрид такая боевая. Впрочем… в роду Хофферсонов все были прекрасными воителями.

Иккинг вновь вытащил подругу из дома. Они гуляли в лесу по тем местам, где раньше дурачились вместе с Беззубиком. Сидели в густой траве, и парень беззаботно рассказывал о том времени, когда дракон еще был их общим секретом. Когда он понял, что никогда не был один, когда их тайна и совместное времяпровождение только втроем были самыми лучшими моментами в его жизни. Нет, все времяпровождение с Аделой, все их разговоры и обсуждения, все шутки и смешки… все это строилось исключительно на взаимопонимании и поддержке в сторону друг друга, пока в результате не стало чем-то односторонним.

Он сам не заметил того, как начал приходить к Аделе каждый раз только тогда, как волновался или появлялась какая-то беда. А она всегда с улыбкой шла к нему навстречу. Возможно… сам он, от части, просто боялся обращаться к ней просто так, думая, что теперь она откажет. И неуверенность эта взялась после того, как мастерица попыталась поставить точку в их отношениях. Когда рассказала ему все, когда объяснила, что и почему у них не выйдет и честно пояснила за свою позицию.

И даже после того, как они решили вернуться к тому, что было раньше… так же, как и прежде, все равно уже ничего не получалось. Поначалу им было неловко, затем Адела отстранилась, загрузив себя работой, а после так и вовсе перестала считать себя частью их группы. Иккинг пытался ее вытащить, постоянно придумывал и находил дурацкие причины для того, чтобы собраться, и в итоге звал ее каждый раз, как появлялось дело.

— Я скучаю по тебе, Адела, — совсем тихо произнес он, заключая ее в объятия. С каждым днем тишины с ее стороны становилось все страшнее. Соседи смотрели на нее с сочувствием, кто-то даже начал снова кричать, что драконов надо прогнать насовсем, а кто-то… просто уже успел попрощаться с ней, будто Адела умерла. И от этого ему было так противно… он так злился и хотел что-то сделать, попытался, но все, что получил, это утешающие хлопки по плечу и слова вроде: «Нам правда очень жаль». — Не представляешь, как, — он знал, что их сейчас их никто не видит и не потревожит, в отличие от того же дома Хофферсонов, где мужчина следил чуть ли не за каждым его шагом.

Иккинг молча опустил голову к ее плечу. Она не обнимала его в ответ и не шутила в своей манере, как-то бывало раньше. Тогда она постоянно вгоняла его в краску, заставляя снова и снова думать о ее словах, злиться от бессилия и… на самом деле, Карасик тогда считал ее беззаботные фразочки невыносимыми. А сейчас, наверное, пошел бы на все ради ее шуточек, либо же нечаянно брошенных слов, что были подобны для него выстрелу из арбалета. И вот, снова его посещали фантазии самого разного рода, пока Адела заливисто смеялась над ним и дурачилась, либо же даже не догадывалась о том, что не так.

— Пожалуйста… если ты слушаешь, прошу, скажи хоть что-нибудь, — он знал, что это бесполезно, ведь было проверено изначально множество раз. — Я не знаю, как дальше быть. Без тебя… все просто валится из рук. Ребята то и дело ссорятся. Задирака и Забияка вместе со Сморкалой ушли из команды. Астрид спорит с Рыбьеногом и… я не знаю. Может, я что-то делаю не так? — даже если допустить такой вариант, в голову все равно ничего не лезло. И в такие моменты Хофферсон обычно помогала расставить ему все по порядку. Даже просто думая вместе с ним и не находя решения, она помогала ему уже тем, что пыталась решить проблему вместе с ним. — Мне очень нужна твоя помощь, — молит он ее так тихо, но именно в этот момент в глазах девушки словно что-то проясняется. И она аккуратно, так нежно обнимает его в ответ.

— Помощь? — шепотом повторяет она последнее слово, и он вздрагивает, резко отстраняясь от нее, будто и не поверив, что ему не послышалось. — С чем еще я могу тебе помочь?.. — Адела болезненно улыбается, и в этот самый момент Иккинг чувствует, как внутри него все сжимается от чувства вины. — Что еще… я могу для тебя сделать? — горестно спросила она у своего друга, коему постоянно просто с чем-то помогала и никогда не могла так просто отказать. Ей было в радость помогать, ей нравилось чувствовать себя нужной. И с каждым его обращением ей казалось, что она еще нужна ему и этой деревне. Это было сладким ядом, что радовал ее и приносил невыносимую боль, когда Адела только думала о том, чтобы покинуть Олух.

— Ада… — ему хотелось ответить «ничего». Это слово крутилось на языке, но он боялся, что с ним сделает ей только хуже. — Возвращайся к нам, — она снова молчит, виновато опуская взгляд, и эта тишина, возникшая между ними, впервые начала его так сильно напрягать.

— Я не хочу, — она качает головой. — Иккинг, мне… нужен перерыв от школы. Я не хочу возвращаться к делам с драконами, — говорить об этом было тяжело, ведь… в целом, Адела ненавидела нарушать обещания.

Всегда старалась держать слово, всегда старалась помочь друзьям и поддерживать их «мир», чтобы никто не был обделен ли сильно обижен. Но со временем это достало. Не они, ее достало просто постоянно что-то за кого-то решать. Решать семейные конфликты, решать его проблемы с отцом и разговаривать с ними двумя, чтобы те только наконец-то пришли к какому-никакому перемирию… и ведь так не только с ним. Возможно, она выгорела и хотела немного отдохнуть от всего этого, а может, просто устала уже от того, что про нее вспоминают, только когда кому-то нужна помощь…

— Ты все еще волнуешься из-за Кривоклыка?

— Из-за него… нет, — но если судить по тому, как она сжала ладони в кулаки, наверное, видеться с этим драконом ей пока что рано.

— Нет? Тогда в чем дело? — растерялся он, действительно не понимая, где проблема. А по вновь воссоздавшейся между ними тишине парень понял, что, видно, на эту тему она также не хотела говорить. И ладно.

— Икки?.. — она сначала испугалась, когда парень снова обнял ее, но потом мягко улыбнулась и положила руки ему на спину. — Я тоже безумно скучала, — шепотом призналась девушка, но то… скорее, было чем-то совершенно иным, чем просто скука по общению с человеком или любом другом совместном времяпровождении. Она скучала по их прогулкам. По тому, когда они гуляли вдвоем, когда игрались с Беззубиком или когда парень мог часами просто так составлять ей компанию в мастерской.

— Наверное, сейчас нам стоит пойти к Готти?

— Или к сестре. Удивлена, что Кривоклык еще живой, — по крайней мере, учитывая вспыльчивый характер Астрид, Адела была уверена, что получат абсолютно все.

— Поверь, она пыталась это исправить… — нервно посмеявшись, ответил Карасик и неловко улыбнулся. — Ты точно сейчас в порядке? — но девушка лишь молча жмет плечами.

— Со мной всегда все в порядке. Ты же знаешь. Я сильный человек, и со всем справлюсь, — но ответила она в этот раз незаинтересованно, заученно и совсем неубедительно. — Не волнуйся, это для меня заразно.

— Что?

— Твое волнение. Когда ты паникуешь, мне самой становится страшно, и я тоже начинаю беспокоиться. Давай… просто прекратим это, — Адела чуть-чуть нахмурилась. — И как так вышло, что за такой короткий промежуток ты потерял аж трех людей?

— Ну-у знаешь… — Иккинг виновато потер шею, вспоминая, как разыгралась ее сестра. — Астрид… очень за тебя переживала. И вымещала это на других.

— Следовало временно отстранить ее от дел, пока не успокоится. Она, конечно, ценный напарник, пример для многих, но даже таких иногда надо уметь вовремя осадить и показать, в чем именно проблема, — отстраненно ответила мастерица и тяжело вздохнула. — Какой бы ни была причина, это не повод срываться на невиновных. Никогда. Я поговорю с ней, — и они пошли в сторону деревни. На самом деле, ей не столько хотелось разбираться с сестрой или ее ссорой с ребятами, сколько просто было, элементарно, лень взбираться к дому Готти. Как минимум из-за того, что после она задыхалась от того, сколько ступенек пришлось преодолеть, чтобы взобраться на ее чертову возвышенность.

Астрид кидается на сестру посреди деревни. Обнимает так крепко-крепко, что, кажется, вот-вот просто сломает кости, а после так же резко отстраняется и бьет. Сильно замахивается кулаком и заехала в живот, на что Адела аж скрючилась от боли, ведь… уж чего-чего, а силищи у ее старшей сестры всегда было с избытком.

— Это за то, что заставила волноваться! — желание врезать ей в ответ при всех этих любопытных викингах вдруг достигло своего предела. И Адела всерьез замахнулась на нее, отвесив пощечину, чего, к слову, не ожидал совершенно никто, включая саму Астрид.

— А это за острый язык и распускание рук на друзей в мое отсутствие, — в ее манере повторила девушка, чувствуя, как неприятно горит ладонь, когда сестра так и осталась стоять на месте, с изумленными глазами уставившись на мастерицу. Но уже затем она быстро поцеловала ее в щеку и обняла так нежно-нежно, показывая ей свою привязанность. — А это… спасибо. За то, что защищала меня все это время. И за помощь…

— Дурында, — усмехнулась Астрид. Взгляд ее смягчился, и она снова обняла сестру, пока не услышала умиленные вздохи со стороны соседей, что заставили ее все же отступить. — Так… что теперь? Ты уже была у Готти?

— Нет, но я хочу узнать рецепт ее расслабляющего чая, — и вот, опять все вернулось к тому, что ей придется взбираться к дому целительницы. — Однако… сейчас я больше хочу поработать.

— Что? Да ты совсем с ума уже сошла! Работать?! Ты только же оправилась! — от следующего удара удалось увернуться, и Астрид тихо цыкнула. — Когда ты наконец-то начнешь хоть немного думать о себе?

— А вот это ты зря. Ведь я очень себя люблю. Потому и хочу вернуться в мастерскую. Наверняка там меня ждет целая гора заказов, — пожала она плечами и слабо улыбнулась. — А что касается тебя? Когда перед друзьями извинишься?

— Извинюсь?..

— Ну ты же не хочешь, чтобы я делала это за тебя. Я ведь могу. Пройдусь по домам, склоню перед ними голову и буду просить их простить тебя, — Астрид вспыхнула, только представив, какой же это будет стыд.

— Ладно! Ладно. Я перед ними извинюсь. Но только при условии, что перед работой ты сходишь со мной к Готти и… мы убедимся, что ты полностью здорова, — тише поставила она условие с таким недовольным видом, что Адела невольно усмехнулась. Шантаж удался, Астрид готова ее прибить, но не может, а проблема скоро будет решена за счет того, что девушка переступит через гордость и растрогает ребят. Главное только проконтролировать, чтобы она точно это сделала, а не отвертелась какими-то угрозами…

* * *

Готти легонько улыбнулась, когда к ней под ручку пришли сестренки Хофферсон и поблагодарили за помощь сладкой выпечкой. Родители все не пускали ее и предлагали остаться у них еще хотя бы пару недель на восстановление, но Адела была непреклонна. Детская комната ей жуть как не нравилась, жить с семьей спустя столько лет было непривычно и, что самое главное, слишком громко. На новость о том, что мастерица вылечилась, примчались все родственники. И, в общем-то, вечер был просто адским, а вернуться к себе домой она смогла только ближе к ночи.

Зажгла скорее свечи, с любовью провела пальцами по своим эскизам и сорвала один из них со стены, решив, что именно им сейчас и займется. Вспоминала, в чем заключалась главная идея и обработка, а уже затем достала остатки ткани и накрыла ею огромный деревянный стол.

Девушка аккуратно начала вырисовывать на полотне детали кроя, погружаясь в любимую работу, когда услышала музыку ветра у двери и тихий хлопок. Для викингов было уже слишком поздно и Адела просто продолжила заниматься своим делом, оторвавшись от него лишь тогда, когда в проходной зал пришел уже, непосредственно, ее подмастерье.

— Сморкала? Ты как всегда вовремя. Не поможешь мне немного? — но она взвизгнула, когда вместо слов он накинулся на нее. Схватил за талию, оторвав от пола, и покружил, заставляя ее, в свою очередь, засмеяться, обвив руками его шею. — Да ладно, не так уж и долго меня не было!

— Ты издеваешься? — он отпустил ее и спросил так, словно она явно преуменьшает, но уже затем кашлянул в кулак и гордо заявил: — А я ничего и не говорю! Я вообще ни разу не сомневался в том, что ты поправишься, — заведя руки за спину, тут же произнес парень, но по всему его виду было ясно, что он очень волновался.

— Издеваюсь, — согласилась она, заставляя его возмущенно встрепенуться.

— Даже не скрывает! Да это просто беспредел какой-то! Эй, мастерица, я был о тебе куда лучшего мнения! — но по блеску в голубых глазах и улыбке, несмотря на все его напыщенные возмущения, было понятно, что он просто шутит и явно не говорил сейчас серьезно.

— О-о? Да неужели? — спросила она так, будто еще сомневалась в этом, а уже затем только рассмеялась, когда он так смешно начал строить из себя обиженную цацу. — Сморкала, я просто тебя обожаю!

— О, ты наконец-то признала мою неотразимость? Странно, что только сейчас! — с лукавой улыбкой ответил он, выхватив рисунок. — Чем тут занимаешься? Снова дурью всякой? О… — но пробежавшись глазами по деталям и поняв ее задумку, парень воодушевился так, что сомнений просто не осталось: он тоже хочет принять участие в создании этой модели. — С чем помочь? Достать тебе рулоны? Эй-эй, давай я сам! А то еще сломаешься под ними!

— Брось, от рулона точно не сломаюсь.

— Оставь эту байку для Иккинга или Астрид. Будто я ни разу не видел, как ты трясешься, когда пытаешься достать что-то тяжелое. Сначала щит научись в одной руки нормально держать, а уже потом мне выговаривай! — и парень сам потянулся за всем необходимым.

— Кто-нибудь приходил к мастерской, пока меня не было? — Адела все же попыталась ему помочь, поддерживая тяжелые коробки с другой стороны и сразу опуская их с ним на пол.

— Мне откуда знать? У меня были дела и поважнее, чем сношаться без дела возле твоей мастерской, — сразу же ответил парень, но затем, чуть подумав, все же признался: — Да много кто. Оставляли тут свои дела, надеясь, что ты все зашьешь, как вернешься.

— И… где эти «дела»?

— Закончены все благодаря твоему умнейшему и прекраснейшему подмастерье, — намекая на себя, заявил Йоргенсон с таким видом, словно это что-то само собой разумеющееся.

— Правда? В моем окружении есть такой трудолюбивый человек? — поразилась Адела, словно искренне не понимая, о ком же он говорит.

— Эй!

— А еще он, должно быть, у меня очень скромный, красивый и, вообще, мечта всех деревенских девушек, — продолжила она издеваться, да вот только Сморкала кивал на все ее слова с важным видом.

— Погоди, ты правда так считаешь? — и тут до него все-таки дошло, что Хофферсон ему такого никогда так просто не сказала бы.

— Нет, — живо ответила Адела и снова прыснула со смеху, когда парень только понял, что его нагло обманули. И он разозлился, обиделся, выпятил грудь и напряг руки, демонстрируя накаченные мышцы… — Я считаю, что он у меня гораздо лучше, — и она улыбнулась так очаровательно, что Йоргенсон смутился, подобно обычному влюбленному мальчишке. — Спасибо, что помогал все это время.

— Помогал? Да нет, не обольщайся. Просто оставалось свободное время после тренировок, и я решил потратить его на что-нибудь полезное. Кстати, где ты прячешь тот ягодный чай? Я его четвертый день не могу найти!

— Намекаешь на то, чтобы я его заварила?

— О, ну раз ты предлагаешь… как же отказать милой влюбленной в меня девушке? — самодовольно улыбнувшись, спросил Сморкала. — А? Даже отрицать не будешь? С тобой точно все в порядке? Ты уже ходила к Готти?

— Что? А… да, в порядке. Просто задумалась, — тише ответила мастерица, но выглядела она, на самом деле, не очень убедительно.

— Снова о какой-то ерунде?

— Вроде того, — пожав плечами, ответила девушка. — Кстати, к тебе сегодня не приходила Астрид?

— Это после того, как ты отвесила ей пощечину на площади? — усмехнулся он, доставая кружки. — Приходила. Десять минут смотрела на меня так, будто убить хотела. Ну, или раздеть. Кто вас поймет, девушки?

— Фу, Сморкала! — представив это, от чего-то Аделе стало так гадко, словно он к ней начал подкатывать так же фальшиво, как и к Астрид. — А откуда ты…

— Близнецы вас видели. Ты заступилась за нас и отчитала ее, как ребенка. Ну, я на нее не особо-то и обижался, ибо никогда ее не слушаю, но… — он помолчал, а уже потом произнес гораздо тише: — Спасибо.

— Что она тебе наговорила? — весь его вид сейчас говорил о том, что слова сестрицы все же задели парня за живое.

— Да так… правду. Очень неприятную, но… я уже ее забыл! — резко выпалил он и нервно посмеялся, вспоминая тот день, когда девушка замахнулась на него топором. Не впервой, конечно, но те слова до сих пор крутились в его голове.

— То есть, ты помнишь, что она была права, но забыл, что она говорила?

— Я не говорил, что она права. Хофферсонам свойственно преувеличивать. Без обид, малышка, — и Сморкала развел руки в стороны. — Так что там с моим чаем?

Вот только перерыв Аделы длился даже не месяц и не два, а к драконам она не подходила близко и того больше, пока все же не свыклась сама с мыслью о том, что избегать их и дальше просто нету никакого смысла. Она все так же по отдельности общалась с ребятами, реже — со всей компанией, а еще реже — с Иккингом. Он перестал заходить в мастерскую и не просил ее больше ни о чем.

Не спрашивал совета, не рассказывал о том, что у них там происходит и… можно сказать, в какой-то мере они отдалились. И если сначала девушка пыталась с ним поговорить, да сама спрашивала, как у него дела и что нового в школе, он… отвечал крайне неловко. А Адела же восприняла его неловкость как нежелание больше с ней общаться. По крайней мере, не так близко, как раньше. И потому девушка решила, что из уважения к нему же не станет навязываться, да просто продолжит общаться уже, непосредственно, с ребятами.

Рыбьеног временами одалживал у нее книги, его младшая сестренка училась у нее вышивать, Сморкала стал гораздо чаще приходить по вечерам и смешил постоянно своими заскоками, что были настолько же нелепыми, насколько и очаровательными. Приходит, веселил, спрашивал, как дела, и лениво рассказывал о том, что было в школе, если не хвастался и не выставлял себя героем.

Задирака вновь вызвался к ней в модели и совсем недавно Адела даже уговорила его надеть платье. Забавная вышла ситуация, когда парень сам заплел себе косы, попытался изобразить сестру и начал спрашивать у нее про себя же, пока Хофферсон не решила отыграться и не попросила примерить коллекцию женской одежды. И это… был позор. До тех пор, пока Задирака не влился в роль и не начал строить из себя благородную даму. После он не хотел снимать платье и, прикрываясь руками, бегал вокруг стола, возмущаясь на Аделу, что якобы пыталась сделать с ним нечто непристойное.

На следующий день он же за обедом пошутил про то, как мастерица пыталась его раздеть весь вечер, Рыбьеног подавился жаренной рыбой, а Астрид была готова отстаивать честь сестры заодно со Сморкалой, что поднял парня за ворот рубахи и был готов его вот-вот ударить. Точнее, просто делал вид, чтобы припугнуть, а уже потом сама Адела заступилась за свой новый живой манекен, рассказав полную историю того, что произошло.

В итоге парню приехало просто в виде подзатыльника, что уже не так страшно, как смерть от топора, а младшая Хофферсон просто закрыла лицо руками, не понимая, как же можно было так двусмысленно извратить его вчерашний побег в платье, так еще сделать это правдоподобно и случайно, ведь Задирака потом с видом маленького ребенка спрашивал, что же не так. И тут Забияка, чуть более ответственная Торстон, чем другие, аккуратно увела его от темы, как бы ее творческий брат не начал потом заниматься всякой дурью.

В общем-то, дни с ребятами пролетали очень весело, а в совокупности с работой Адела и не заметила, как снова наступили холода. Сначала постоянно шли дожди, потом дождь со снегом, от чего на улице было грязно, холодно, противно и поначалу девушка даже не думала о том, чтобы выходить на улицу, но чуть ли не плакала каждый вечер, убирая грязь, оставленную викингами с улицы. О, состояние их ботинок лучше было и не видеть…

Затем все покрылось льдом, а потом опять растаяло и, наконец-то, пришла зима. Крыши домов больше походили на белые шапочки, викинги все так же трудились в поте лица даже в мороз, не зная холода и гуляя в одних жилетах, а Адела выходила только в своей белой шубке, боясь, элементарно, простудиться, что случалось с ней практически каждую зиму. Сопли, кашель, обильное питье и укутывание в сто мехов, чтобы поскорее выздороветь — стандартная процедура для нее на каждый год.

И сейчас, когда все, казалось, были так легко одеты и совсем не мерзли, Адела спрятала руки в рукава, чтобы хоть немного согреть их, да думала о чае, мастерской и пледе, пока все же не переключилась на рассказ Иккинга. Сегодня они с Астрид ушли в лес кататься вместе со своими драконами и, если верить дальнейшей истории, то закрылок Беззубика примерз, они все вчетвером упали с обрыва и могли погибнуть под толщей снега, вызванной лавиной.

— А затем драконы своими крыльями укрыли нас от снега, — он говорил с таким восторгом, когда валькирия смущенно поправила свою челку, сидя рядом с парнем. Похоже, только Аделу заботило то, что два самых дорогих для нее человека едва сегодня не погибли.

— В жизни не встречал ничего подобного! Даже в книге про драконов! — младшая Хофферсон едва сдержала смешок, вспоминая то, какого рода информация вообще записана в той книге. То есть, серьезно, они ж убивали их, так с чего бы викингу писать что-то про то, как злобное порождение самой смерти закрывает какое-нибудь животное своими крыльями?

— Я тоже! Это было просто невероятно! Как будто у них открылись какие-то охранные инстинкты! — мастерица молча наблюдала за друзьями, чувствуя, как напряжение нарастало с каждой секундой по неизвестным же ей причинам. Адела определенно точно была рада, что они не пострадали, но от чего-то на сердце все равно словно скребли кошки.

— Кто бы мог подумать! Мы веками воевали, а они пришли к нам на выручку!

— Ну… как бы, это же ваши драконы. Вы их больше года выхаживаете, кормите, поите, давно стали друзьями и летаете вместе… с чего бы им вас вообще бросать? — все же задалась Адела вопросом, склонив голову в бок. — Больше важно, с вами точно все в порядке? Точно ничего не болит и вы не поранились?

— Все в порядке, Адел, — улыбнулась ей сестра, когда младшая же неловко отвела взгляд в сторону. Казалось, что они резко потеряли оба возможность трезво мыслить рядом друг с другом. Аж тошно. — Но без их помощи… мы бы замерзли до смерти.

— Вы могли бы греть друг друга своими телами, — и после этой фразы внутри мастерицы словно что-то треснуло, высвобождая копящееся недовольство и ярость наружу. Только она терпела и достаточно долго… точнее, всего несколько секунд, пока смущенные ребята напротив резко не отсели друг от друга и не отвернулись в разные стороны, будто что-то подобное у них как раз и произошло. Или Адела себе это выдумывает? Почему же тогда такая реакция?

— Астрид, если тебе холодно, я… что? Адела? Ты куда это? — и мастерица все же подскочила, собираясь скорее покинуть ребят, как бы не натворить только рядом с ними глупостей.

— А, да я вспомнила, что поработать сегодня хотела. Появились идеи для новой зимней коллекции и, к тому же, Йохан скоро должен приехать, — живо ответила она, нацепив привычную дружелюбную улыбку, которую использовала при общении с викингами, что приходили к ней в грязных ботинках, роняли один и тот же манекен, куда бы она его там не переставляла, и очень жестко тупили, от чего терпеть их было просто невероятно тяжело. Но к ним она хотя бы привыкла, а вот к этим — нет. И никогда не сможет. — Я просто… подумала, что случилось что-то важное, раз Иккинг всех позвал. И волновалась, что вы могли пострадать.

— Да на то не было причин и… тебе вовсе необязательно было приходить, если ты не хотела, — фраза от Иккинга звучала настолько странно, что даже ее Адела восприняла сейчас в штыки. Он будто… и не хотел, чтобы она приходила, да сидела в их компании.

— Вот как… обязательно учту, — холодный ответ никак не подходил той, что еще пару секунд назад дружелюбно улыбалась ребятам. — Ну, я пойду тогда! Хорошего вам вечера! — хотя она и была сейчас приветлива, сама девушка сжала руки в кулаки, чего под длинными рукавами совсем не было видно, и хотела уйти уже как можно скорее, что, собственно, и сделала.

— Мне кажется, или Адела в последнее время какая-то странная? — потому что буквально минуту назад и сразу после брошенной им фразы Рыбьеног почувствовал на себе презрительный взгляд с ее стороны, будто девушка собиралась вонзить нож или что похуже ему в спину.

— Да с чего ты взял?! — возмутился Сморкала, пускай и понимал, что то действительно было странно, но… в отличие от всех, он хотя бы примерно представлял причину. — Все с ней в порядке! Если кто-то и ведет сейчас себя по-настоящему странно, то это только вы двое, — он указал на Астрид и Иккинга.

* * *

Но Адела все равно не могла нормально работать в такой обстановке. Эскизы не задавались, очередные вырванные клочки бумаги сразу же летели на пол, а когда в голове повторно воспроизвелись слова Рыбьенога, то она надавила слишком сильно и грифель все-таки сломался. Девушка со злости сметает все принадлежности со стола. Рисунки летят в разные стороны, канцелярия со звоном и грохотом падает на пол вместе с каким-то дневником с ее личными записями, а сама мастерица поднимается, обратно надевает свою шубку и идет на улицу, чтобы проветриться. И собирается пойти туда, где с наименьшей вероятностью сможет встретить кого-то из наездников. То есть, в самую глушь леса.

Тихонько идет по протоптанной тропе и шумно выдыхает, когда вместо душащей атмосферы ее встречает мороз, зимний лес и белоснежная красота. Единственное, что немного напрягало, так это лишь серое пасмурное небо над головой, но учитывая то, что на Олухе, в принципе, хорошие погодные условия были большой редкостью, жаловаться не приходилось.

И Адела прошлась до вороньего мыса и ущелья, где раньше увидела еще Беззубика. Спустилась вниз к камню, на котором еще когда-то лежал этот дракон и вспоминала, как он еще игрался с ней. Как после она приходила к нему каждый день, как приносила рыбу и как узнала о том, что, оказывается, Иккинг занимался тем же самым…

Как они впервые полетели вместе и насколько же неловко им было даже просто держаться друг за друга, пока то не стало чем-то обыденным, привычным, но… все равно до безумия приятным. Частенько они даже в шутку спорили, кто будет спереди и кто кого будет обнимать, что, в свою очередь, тоже было очень весело.

— Собственно… а из-за чего я злюсь? Мне ведь всегда хотелось покинуть Олух. И зная, что дорогие мне люди будут вместе…может, так будет даже лучше для всех нас? И… я обрету свободу, о которой всегда мечтала… — но на душе все равно было паршиво. Сможет ли она искренне обрадоваться за них, если они будут вместе? А почему, собственно, нет? Что не так?

«Я ведь с самого начала знала, что ничего не выйдет», — только вот после этой мысли хотелось просто броситься в очередную крайность и уехать уже сейчас, но Адела понимала, что это всего лишь настроение, всего лишь… маленький псих или же прихоть из-за дурного самочувствия, на которой явно не следует акцентировать сейчас внимание. А для начала, ей следовало остыть и, наконец-то, успокоиться. Взяться за голову, улыбнуться, да вернуться уже за работу.

Только вот, вопреки построенному плану в своих мыслях, она сама не заметила того, как лишь сильнее разозлилась из-за своих же действий. Они с Иккингом сейчас почти что даже не общаются. А его последние слова… что же он хотел этим сказать? То, что ей в принципе не нужно было идти? Сам столько раз говорил, что она — тоже член команды, а теперь все? Перестала помогать и решать его задачи, так уже и не нужна? Почему он не заходит? Что… Адела сделала ему не так?

Мастерица начала уходить уже тогда, когда снегопад только усилился, но вот того, куда идти дальше, она не понимала. Метель становилась все сильнее, впереди ничего не было видно, но Хофферсон продолжала идти вперед по знакомому маршруту, уже ориентируясь на одних только деревьях, но… дальше то было уже бессмысленно. Тропы давно замело, ее следы позади — тоже, а девушка пыталась сосредоточиться, понимая, что если не дойдет или не найдет хоть какое-то укрытие, то потом ее будут раскапывать, прямо как Гнильца после бури, но и то, только если найдут. Девушка ступает куда-то в бок, а затем еще и кричит, проваливаясь глубоко под снег…

* * *

Как только Адела ушла, Иккингу пришло новое и поистине невероятное задание, от которого он буквально сейчас сходил с ума. Все валилось из рук, домашние животные разбегались, носились туда-сюда, а драконы, восприняв это за игру, еще и начали с ревом бежать за ними, догоняя маленьких перепуганных овечек, да огромных яков! Идей не было, срок — всего три дня, в небе сверкнула молния, на улице вновь пошел снег и, на самом деле, стало ощутимо холоднее, чем с утра, хотя стены арены и защищали их в какой-то мере от сильного ветра.

— Иккинг, не переживай, — слышит он такую нерабочую, такую даже раздражающую фразу, что сразу же включает дурачка.

— Переживать? Кто здесь переживает? Я? Да не-ет, быть того не может! — и засмеялся, понимая всю безнадежность ситуации. В этот самый момент он очень пожалел о том, что рядом не было Аделы. Даже если она не смогла бы предложить как-то решить эту задачу, ее присутствие… явно бы повлияло на команду и помогло бы ему справиться быстрее. По крайней мере, так бы он хотя бы знал, что не один, и в случае провала ему всегда есть, на кого можно положиться.

«С чем еще я могу тебе помочь? Что… я могу для тебя сделать?..» — ее уставший вид и болезненная улыбка заставили почувствовать парня самым настоящим идиотом. Он не знал, что должен был тогда ответить, да и, на самом деле, боялся отвечать. Хотел поддержать, хотел сам хоть с чем-то помочь ей, но когда даже на простой вопрос, как она, девушка просто ответила, что с ней всегда все хорошо… Карасик просто понял, насколько сильно они отдалились, что Адела даже не могла ответить ему честно, скрывая правду за дежурной вежливой улыбкой.

И он не знал, точно ли может теперь к ней даже просто обратиться. Точно ли она вообще хочет его видеть и смогут ли они общаться дальше или же Иккинг просто будет досаждать ей, отвлекая от работы? Адела, и без того, сделала для него слишком много. Настолько, что, казалось, он просто до конца жизни не расплатится, хотя тот и старался, но… что бы Карасик не предпринимал, того все равно оказывалось слишком мало. Он сказал, что ей не обязательно отвлекаться, если она не хочет, и Иккинг искренне не хотел ее отвлекать, не хотел думать о том, что Адела снова отказывается от всего в его пользу, но в итоге… что? Встретившись с ее взглядом, парень увидел в нем столько обиды и злости, что совсем не трудно было догадаться: он снова что-то делает не так.

— Эй, все за мной, буря уже на пороге! — прокричал Плевака, взглядом пересчитывая всех наездников, но одного ребенка все же не доставало. — Иккинг! Где Адела?

— Что?.. — парень растерялся, не зная, на что сначала ответить. — Эй-эй! Плевака, стой! Мы еще не решили проблему с домашней скотиной! И что с Аделой? Мы ее не видели с тех пор, как она ушла в мастерскую…

— Но в мастерской никого нет! Я лично все проверил, — Шлак, пришедший вместе с кузнецом, отрицательно покачал головой.

— А? Ты уверен? Может, она была наверху?..

— А наверху такой погром, словно там дракон не на шутку разыгрался! — но поняв, что шутку никто не оценил, викинг поспешил поднять пробегающую курицу. — Нет, ее точно не было.

— Так она не с вами… — на самом деле, здесь даже Плеваке стало страшно, ведь все уже давно эвакуировались, но вот Аделы определенно точно не было среди толпы и Хофферсоны отрицательно качали головой.

— Нет? Плевака, я могу вернуться позже! Я попробую еще…что-то сделать с животными, а потом поищу Аделу. Не думаю, что она далеко ушла, — сразу же ответил Иккинг, что еще даже и не знал того, насколько страшной была ситуация.

— Твой отец ждет всех в большом зале! От мерзлый куриц яиц не дождешься, Иккинг. Надо загнать всю скотину в амбар!

Да вот только когда они все же покинули арену, то все зажмурились из-за сильного ветра. Снег буквально бил по лицу, над ними снова сверкнула молния и пара овечек едва не разбежалась, когда одна стукнулась об Астрид, а другую поднял уже, непосредственно, Иккинг, возвращая ее к остальным. Амбар же был завален снегом до самой крыши, заставляя, в свою очередь, задуматься, а точно ли стоит селить животных именно туда и раскапывать все это дело.

— А может все-таки не надо… — да и к тому же, Плевака понимал, что там внутри все равно будет так же холодно, как и снаружи, просто потому что домашние животные сами не смогут отапливать дом, разжечь огонь и… в общем, они не драконы.

— Другого укрытия все равно нет! — возмутился Шлак, да вот только кузнец все равно покачал головой.

— В большой зал! — в этот раз слова Иккинга звучали не как предложение, а скорее даже как приказ, потому что погода становилась все хуже и им следовало решить проблему как можно скорее.

— О, ну конечно! Поселим драконов и скотину вместе! Интересно, что же из этого получится? — с сарказмом спросил викинг, даже не скрывая своего возмущения.

— Другого выбора у нас все равно нет. А там… я что-нибудь придумаю. Постараюсь держать драконов подальше от домашних животных, — ответил Иккинг, волнуясь сейчас лишь только о том, куда же могла деться Адела и где ему ее искать, если она еще не там.

— Плевака! — какая-то женщина бежала им навстречу через снег, спотыкаясь и едва не падая, но сама она все равно нагнала ребят. — Плевака, мастерицы нигде нет. Ни в одном из домов, ни в мастерской или большом зале! Одна из ее соседок сказала, что видела, как она уходила по тропе в сторону леса… — Карасик чувствует, как внутри него все леденеет с каждой секундой, стоит только подумать о том, что девушка там одна, где-то в глуши и просто не может дойти до деревни из-за того, что все тропы замело снегом, и ни черта не видно.

И в этот самый момент, когда снова сверкнула молния, взревел Кривоклык, воспламеняясь и распугивая всех животных. Что на него нашло — никто не знал, все пытались угомонить скотину и поймать хоть кого-то из них, но, само собой, бегущего яка в свои две руки не остановишь, овечки бегают куда быстрее, а куры еще и начинаю клевать тебя со страху, когда ты их только поднимаешь.

А учитывая то, что многие драконы попытались помочь своим наездникам, все разбежались лишь быстрее. И этого хватило для того, чтобы Иккинг запрыгнул на своего братца, намереваясь их найти, и дракон взмахнул крыльями раньше, чем Плевака успел его догнать.

— Иккинг, подумай! Ты все равно их не соберешь всех в такую бурю! Остановись сейчас же!

— Без животных у нас совсем не будет никакого пропитания! А без мастерицы… — «не будет уже самого меня» — продолжил он мысленно, но сам лишь покачал головой. — Я приведу их всех и поищу Аделу в лесу.

— Иккинг! Ох, Астрид, хоть ты скажи ему! Нет! Куда ты собралась?! Вы все! Я вас не отпускаю! Немедленно приземляйтесь! Мы возвращаемся в укрытие! — но старого кузнеца, беспокоящегося за детей, никто не слушал. — Иккинг! Стоик меня убьет, если ты сейчас же не…

— Прости, Плевака! — только и выкрикнул в ответ наездник и учитель драконов, когда женщина, в свою очередь, ободряюще похлопала его по плечу, как бы показывая, что все будет в порядке. Но сама она так явно не считала…

* * *

Только вот то все равно было не так просто. Первоочередной целью стояли все-таки животные, и как бы Иккинг не хотел метнуться в лес, он не мог оставить группу здесь в метель, прекрасно зная, что они полетели лишь из-за него. Вместе они кое как, да смогли собрать сбежавший скот. Астрид загнала кур шипами змеевика, Сморкала гнал яков на Кривоклыке, а сам же Иккинг с Беззубиком поймали маленькую овечку, что едва не упала с высокого обрыва, и привели трех потеряшек к общей группе.

Было так холодно, что, казалось, пальцы рук, ухватившиеся за седло Беззубика, просто онемели и парень задрожал, когда особо сильный ветер вновь дал о себе знать. Близнецы по ошибке поймали двух викингов и в этот самый момент, когда Иккинг только увидел вождя племени, все внутри него словно рухнуло, стоило лишь подумать о том, что он проделал весь путь к ним, оставив при этом жителей деревни в зале совсем одних. Отправился на поиски, а теперь… они даже элементарно и не знали, куда им идти.

— Пап… прости. Я снова тебя подвел, — слова давались тяжело, но он старался держаться и боялся даже поднять взгляд на Стоика, представляя, как его всего перекосит от злобы или… к примеру, тот снова скажет, что разочаровался в нем.

— Ты не виноват, сынок, — но слышать в точности обратное было в несколько раз больнее. — Я отведу вас назад.

— А куда нам идти? — громко спросил Плевака, подходя к старому другу и когда-то сбежавшему парнишке, коему все же удалось найти всех разбежавшихся животных.

— По нашим следам, — без колебаний ответил вождь, указав в ту сторону, откуда они пришли, но уже затем повисла неловкая пауза. Следы-то уже замело…

— Ну, хороший был план, — пожал плечами кузнец, уже смирившись с мыслью о том, что они обречены.

Только вот о дрожащих детях того явно не скажешь. Вождь посмотрел сначала на одних продрогших ребят, затем на других, в глазах которых читался точно такой же страх и отчаяние. Они понимали, что навряд ли выживут в такой мороз, но уже не паниковали и просто молча мерзли, осознавая свои ошибки.

— И что же… с-с нами будет? — зубы стучали, Рыбьеног задал вопрос, но боялся услышать сейчас правдивый ответ Стоика, что должен был оставаться сильным и уверенным в себе вождем. Если он задрожит сейчас со всеми или хоть немного покажет, что ему тоже холодно, то моральный дух ребят упадет окончательно, а сейчас мужчина был, своего рода, опорой, благодаря которой викинги еще могли позволить себе поверить в то, что все образуется.

— А ну, идите все сюда, — Иккинг первым приблизился к вождю под его холодную мясистую руку. Вслед за ним прижалась Астрид и подтянулись все остальные. От холода это спасало мало, но стало, определенно, хоть немного лучше.

Драконы, заметив замерзших викингов, вскоре встали в круг, раскрывая крылья и накладывая их друг на друга, тем самым защищая людей от снега и сильного ветра. Каждый из них выпустил по залпу пламени, дабы те могли согреться, когда хулиганы даже сначала не могли поверить в то, что они это делают ради них самих. Астрид пояснила всем за их охранные инстинкты, но вот Иккинг молчал, ни на шаг не отходя от отца, когда мысленно, наверное, раз двадцать уже успел запрыгнуть на Беззубика и полететь с ним в лес.

И чем страшнее становилась метель, тем меньше оставалось шансов на то, что мастерица могла выжить и вернуться к ним живой. Парень чувствует на своем плече тяжелую руку Стоика и легко шугается, замечая такой до боли знакомый… такой понимающий взгляд человека, что когда-то точно так же потерял его маму. О ней они почти не говорили, но Иккинг понимал, что отец любил ее больше жизни, и не сомневался в этом ни на миг, даже когда со злости мог поворчать, что его отцу чужда любовь к близким и слова поддержки.

Тогда он просто его не понимал и, наверное, даже не хотел понимать, желая лишь добиться одобрения со стороны единственного члена семьи, а сейчас… сейчас он понимал, но боялся делать новые шаги к их перемирию. И в том, что есть сейчас, в том, что Карасик разговаривается с ним и обращается, как нужна помощь… заслуга мастерицы, что постоянно подначивала его поговорить и, в случае отказа, разговаривала уже с его отцом. Со страшным, серьезным и вечно угрюмым Стоиком Обширным, которого уважали и побаивались все его новообретенные друзья.

— Она все еще в лесу, пап, — совсем шепотом произнес он так, чтобы друзья, слишком увлекшиеся домашней скотиной, его не услышали.

— Я знаю, сынок. Я понимаю… — вождь говорил тихо и более мягко, но сам не заметил того, как прижал к себе своего единственного ребенка, словно боясь, что он снова выкинет глупость, после которой может уже не вернуться…

Они простояли до самого утра. Сначала обсуждали все домашних животных и как же им повезло, что теперь те не боятся драконов, а уже потом все замолчали и каждый утонул в своих мыслях до той самой секунды, пока Забияка не сказала про Аделу, не представляя, каково ей там совсем одной, зимой и в самой глуши темного леса. И тогда поникли абсолютно все.

Младшая Хофферсон никогда не славилась физическими данными. Она не была превосходным бойцом, не была той, кто мог отразить атаку врага или же выжить в лесу, не имея при себе совершенно ничего. Мастерица была нежной и очень хрупкой девушкой, слабой здоровьем с самого своего рождения, из-за чего ее организм постоянно цеплял какую-то заразу.

Если в деревне появлялся какой-то вирус, то Адела всегда была в числе первых зараженных. Если наступали холода, она всегда лежала с жаром под присмотром Готти и родителей. У нее не было никаких врожденных болезней или чего-то в том же духе, но младшую Хофферсон явно обделили силой и здоровьем, в то время как ее сестра, казалось, всего за свою жизнь болела раз или два. Разве смог бы этот ребенок выжить в такую бурю, один, посреди леса?..

Как только они вернулись, викинги были рады, кричали: «Они вернулись!», «Все живы!», «А курицы снова несут яйца!», и только Хофферсоны молча развели руки в стороны, когда их маленькая валькирия кинулась в слезах обнимать родственников и просила прощения. Ее никто не винил, но глаза у всех были переполнены печалью. И глядя на горюющую семью со стороны, Иккинг просто не мог ни пройти мимо, ни подойти их и заверить в том, что все будет хорошо, как бы ему самому не хотелось в это верить.

— Смотрите! Там ночная фурия! — крикнул кто-то из викингов, когда Беззубик, лежавший это время возле овечек, навострил свои ушные отростки, и резко сорвался к выходу, едва не сбивая хулиганов с ног.

И секунды не прошло, как дракон залетел обратно, вынуждая Иккинга скорее выбежать на улицу. Не успел тот и ответить, да спросить, в чем дело, как картина перед глазами просто повергла его в шок. Дикий разъяренный дракон, рычащий на викингов и не подступающий никого к себе, принес на своей спине мастерицу Олуха. Без сознания, посиневшую от холода, но все еще живую. Таким образом, неприрученная ночная фурия выручила одного и того же человека уже третий раз подряд, но лишь сегодня этот дракон впервые ступил к викингам, чтобы спасти ей жизнь…

* * *

Под присмотром Готти Адела пришла в себя довольно быстро. Не в самом благополучном состоянии, с болью в горле и во всем теле, но то, что она очнулась, уже было просто потрясающе, ведь из леса девушка могла больше не вернуться. Первым, кого она увидела при пробуждении, был Иккинг. Он обнял ее, а девушка испугалась, не понимая, что же на него нашло. Ведь возле себя она ожидала увидеть, скорее, сестру, либо же и вовсе никого.

— Прости… — шепотом произнес он, когда Хофферсон аккуратно коснулась его спины своей ладонью, думая о том, что тут, скорее, следовало извиниться уже ей.

Извиниться за свое поведение, за то, что она не могла быть ему достаточно полезной и приносила с собой одни лишь только хлопоты. И, самое главное, за то, что пыталась удержать его столько времени. За свое отношение к нему, за ревность и такие мысли, каких у нее никогда не должно было возникать по отношению к лучшему другу.

По крайней мере, он принял ее позицию и согласился с тем, чтобы продолжить просто общаться, как и раньше, а она продолжала его изводить. Не потому, что ей хотелось его внимания, ей просто… нравилось его смущать и чувствовать себя особенной. Нравилось шутить над ним, нравилась его реакция, нравилось даже смешное бормотание о том, что у нее нет ни стыда, ни совести. Но Адела до последнего не понимала того, что своими действиями она ставила его в тупик.

«С самого начала мне следовало просто тебя отпустить. Прости, что пыталась удержать и навязывалась к тебе все это время», — но страх помешал ей сказать того вслух, из-за чего с губ слетело совсем другое…

— Ты ни в чем не виноват, — слабость во всем теле не позволяла ей находиться долго в сидячем положении, а Иккинг казался сейчас таким холодным, даже ледяным, как и все вокруг, из-за чего девушка поняла, что, вероятнее всего, у нее сейчас был жар.

«Теперь я понимаю, что ты хотела совсем не того, что я пытался тебе дать. Клянусь, что больше я никогда не оставлю тебя совсем одну», — только сейчас Иккингом руководствовался его страх. Он боялся, что если бросит ее снова и попытается дать ту свободу, к которой всегда стремилась Адела, то больше никогда не увидит ее вновь и будет виноват в ее погибели…

— Ты вся горишь. Я пойду расскажу Готти, что ты уже очнулась, хорошо? Она знает, чем можно снизить температуру, — по крайней мере, пусть Иккинг и имел представление о том, что надо брать и как заваривать, копаться в сушенных травах целительницы было плохой затеей в силу того, что, к примеру, рядом с чайными листьями вполне себе могло находиться слабительное или даже смертельный яд.

За все время, пока Адела находилась дома у целительницы, дракон либо сидел на крыше, либо, непосредственно, возле порога на небольшом выступе, охраняя старейшину от непрошенных гостей. Готти не могла сдержать радостной улыбки, когда ночная фурия скалилась на больных притворщиков и заставляла их позабыть о своих недугах. Несколько раз он улетал, стоило кому-то в очередной раз попытаться к нему подлизаться, но потом, как правило, возвращался через некоторое время вновь.

— Иккинг! Ты просто не поверишь! Беззубик слушается этого дракона! Даже создается ощущение, будто пытается за ним повторять, словно детеныш за мамой-драконихой! — восхищенно начал рассказывать парню Рыбьеног, и, на самом деле, его это правда удивило, да вот только мысли были заняты не этим.

— О, да? Здорово, — слишком скудная реакция для укротителя драконов.

— С тобой все в порядке? Ты от Аделы, случаем, не заразился? — удивленно спросил Ингерман, с беспокойством и настороженностью посмотрев на лидера, что лишь устало качнул головой.

— Да-а, все нормально. Прости, просто… мне пока немного не до того, — тише и неуверенно признался парень, решив, что этому человеку он может просто сказать так, как оно есть.

— Оу, нет-нет! Я понимаю, — наверное, из всех людей меньше всего заботило состояние мастерицы именно Рыбьенога, что больше интересовался новой ночной фурией. — Выходит, что Адела все же приручила дракона… надо будет позже расспросить ее о нем. А то он не кажется особо дружелюбным.

— Потому что дикий, — сразу же ответил Иккинг, вспоминая ее слова о том, что она не хочет лишать того свободы. — Он неприрученный, Рыбьеног. И тебе я бы советовал пока держаться от него на расстоянии. Видел его шрам у глаза? Думаю, в отличие от Беззубика, он не очень-то и расположен к людям, — по крайней мере, Карасик искренне пытается сейчас это исправить и подкармливает рыбой каждый раз, как поднимается к Готти. А иначе этот дракон просто не дает ему пройти.

— Думаешь, тот ему достался от человека?.. — поразился Рыбьеног, теперь, кажется, начиная понимать, почему дракон не позволяет к себе приближаться.

— Все может быть, — пожав плечами, только и ответил Иккинг, что, на самом деле, еще только с этим разбирался. Все-таки, будет неплохо, если девушка все же сможет его приручить и вернется в школу. А потому он уже на протяжении нескольких дней подряд пытался наладить связь. Сначала думал просто познакомиться, но дракон все время улетал. Затем решил заманить рыбой и с тех пор действует только так, но прикасаться к себе ночная фурия все равно не позволяет.

Он даже вспомнил, как, дав ему лосося и проследив, чтобы дракон его съел, протянул к нему руку и отвернулся в сторону, чтобы сделать вид, что не смотрит на него. Своеобразный жест доверия, который помогает наладить ему контакт чуть ли не с каждой рептилией на острове, впервые оказался недействительным. Минут семь Иккинг стоял, как идиот, протянув ему руку, а уже затем решил взглянуть на дракона. Тот, сидя на задних лапах у самого выступа, с непониманием и скепсисом смотрел на ладонь человека, всерьез не зная, что должен с ней делать.

А когда Иккинг только приблизился, чтобы все же коснуться его морды, то дикарю это не понравилось. Хотя, на самом деле, это еще очень даже мягко сказано, ведь ночная фурия изогнулась, подобно кошке, и нарычала на него, едва не набросившись на парня, будто желая отгрызть раздражающую руку.

По крайней мере, тот выпустил клыки и очень правдоподобно сделал вид, чтобы преподать человеку урок и дать понять, что его лучше не трогать. В тот самый момент Иккинг вспомнил слова мастерицы о том, что она хотела бы, чтобы этот дракон остался неприрученным и свободным, а затем сам же подумал о том, что с таким скверным характером этот братец никогда не станет ручным вне зависимости от желания Аделы.

В общем, не дракон, а самая настоящая катастрофа. Варварская катастрофа, ведь в обмен на то, чтобы пройти к Готти, теперь нужно было дать ему немного рыбы. И если Иккинг думал, что это способ подружиться, то… он глубоко заблуждался, ведь ночная фурия начала пользоваться этим и распугивать всех, кто придет без подношения.

А Готти же от части была даже рада. Меньше раздражающего нытья, больше дела, а дракон никогда лично ее и не беспокоил, словно понимая, что к чему. Он молча запрыгивал на крышу, когда ей нужно было место снаружи, дабы написать что-то палкой на песке, и после сразу же обратно, охраняя лестницу от непрошенных гостей.

Никто не знал, почему он все никак не улетит, и многие поначалу думали, что он приручен, непосредственно, мастерицей, но стоило только лично повстречать эту дикую тварь и уже язык не поворачивался назвать его ручным драконом. Зато, сравнивая друга Иккинга с этим чудищем, все резко и очень внезапно еще больше полюбили Беззубика, что не только и мухи не обидит, но и мог поиграть даже с детьми, покатать кого-то на своей спине и выпросить своими жалостливыми глазками еды чуть ли не у всех соседей, а уже потом вернуться к Карасику и делать вид, что он ужасно голоден.

Узнав о том, что Адела уже практически здорова и готова рассказать, что случилось, в доме целительницы собрались все наездники сразу после того, как Готти в последний раз провела медицинский осмотр. Злобное порождение смерти сидело и охраняло дом где-то снаружи, поедая рыбу, а саму старушку задобрили вкусной выпечкой и другими сладостями, принесенными, непосредственно, старшей из сестер Хофферсон. Так бы целительница давно их выпроводила из своей хижины, но сейчас она с радостью заварила всем чай, уселась сама на стуле и с видом самого довольного человека на земле ела пирожки. Таким образом, наездники подкупили и одного свирепого дракона, и другого, а мастерица тихо начала свой рассказ.

Начался он с того, что она ушла в лес поискать вдохновения. То было наглой ложью, учитывая ее состояние на тот момент, но Адела, само собой, не могла рассказать о глупости, когда-то терзающей ее душу. И потому она сослалась на поиски музы, что точно так же в обычной ситуации заканчивалось лесом и поисками в нем чешуек драконов, из которых можно было сделать довольно неплохие краски.

Хофферсон рассказала о том, как ушла к вороньему мысу и ущелью, а потом якобы решила немного побродить, когда в голове отобразилось в тот момент совсем другое. Но дальше же следовала только правда: начался снег, она не обратила внимание, и решила, что пора бы уже возвращаться, только тогда, когда подул сильный ветер и погода значительно испортилась. Уже тогда, намного тише, Адела рассказала о том, как испугалась, когда замело все тропы и она не знала, куда надо идти. Из-за летящего в лицо снега ничего невозможно было толком разглядеть. Мастерица пыталась ориентироваться по деревьям, а потом провалилась с криком в овраг глубоко под снег.

— Мне пришлось копать голыми руками. Двигаться было почти что невозможно, а смотря наверх, я думала, что никогда уже не выберусь… — шепотом произнесла она, виновато опуская взгляд, когда ребята смотрели на нее с беспокойством и настороженностью. — А потом меня вытащил он. Я не могу сказать точно, что тогда произошло. Помню его рев, как он схватил меня когтями за одежду… сначала даже подумала, то тот собрался меня убить и испугалась, но все тело буквально окоченело от холода. Я не была в себе, чтобы как-то воспротивиться, — Адела горько усмехнулась. — Потом, помню только то, как очнулась в какой-то пещере. Он разжег огонь вокруг и… с одной стороны меня согревало пламя, а с другой — этот дракон. Дальше уже проснулась в доме целительницы.

— Он принес тебя к большому залу на своей спине, — рассказал Рыбьеног, вспоминая тот день, когда все удивились, впервые увидев вторую ночную фурию. — Ты, значит… приручила его? И виделась с этим драконом раньше?

— Ну… да, я знала о нем с детства, когда сбежала в лес посреди испытаний, — Адела рассказала о том случае, когда ее с утра нашел дядюшка Фин, и что было до этого без лишних сентиментов. То бишь, без того, как она сбежала, чтобы ее съел дракон, и как плакала, обижаясь на детей и родственников, ведь этого наездникам знать совсем не обязательно. — А еще, это он спас меня от съедания заживо красной смертью. И… он же расцарапал ей глаза в полете, — неловко призналась Хофферсон, когда со стороны ребят впервые послышалось восхищение, а вопросом стало только больше, но уже тогда вмешался Иккинг, утихомирив пыл ребят.

— Так, Адела только-только поправилась и… давайте не будем наседать на нее, договорились? Все остальные вопросы обсудим завтра, — только вот подростки, кажется, не были довольны таким поворотом событий.

— Но ты ведь приручила его, правда? Как тебе это удалось? Он ведь и близко к себе без рыбы подходить не разрешает! А если попытаться… — Рыбьеног от чего-то нервно посмеялся, что, в свою очередь, уже говорило о том, что он пытался. И если судить по наездникам, то, кажется, и они тоже.

— Вы ведь не пытались его задобрить рыбой, чтобы усмирить и сделать ручным дракончиком?.. — ох, и сейчас в ее взгляде читалось столько злобы, что отвечать на ее вопрос не захотелось никому. — Иккинг? — и, само собой, Адела точно знала, кто из них не мог удержаться больше всех.

— Лишь захотел отблагодарить его за твое спасение, — выкрутился ловко, но под осуждающим взглядом долго просидеть спокойно все-таки не мог. — Ладно, я пытался наладить с ним связь. Но все равно ничего не получилось, тебе незачем волноваться.

— Тут ты не прав. Есть, зачем. Как минимум, потому что я ясно выразилась, когда сказала, что хочу отблагодарить его свободой, а ты попытался ее забрать вопреки моим уговорам и нашему с тобой соглашению, — на остальных Хофферсон уже и не смотрела, отчитывая только лучшего друга, как лидера и, непосредственно, главного участника всего этого безобразия.

— Прости, ты права, — и он все же сдался. — Я думал, что если помогу тебе приручить его, то ты бы могла… — только теперь Иккинг снова замолчал, вспоминая о том, как еще когда-то Адела сказала, что более не хочет участвовать в делах школы. А как она отреагирует теперь? И вовсе видеть его не захочет?

— Вступить обратно в драконью школу. Всем тебя очень не хватает, — девушка изумленно посмотрела на Рыбьенога. На человека, слова которого она постоянно ставила под сомнения, и спорила с ним при любом удобном случае. — Даже нам с Сарделькой. Мы соскучились по нашим дискуссиям на тему жизни, — вообще-то, Адела просто пыталась его затопить из-за того, что ей дико не нравилось его зазнайство и высокомерие по отношению к другим ребятам. А теперь, когда он вдруг сказал, что ему того не хватает, Хофферсон даже почувствовала себя в некоторой мере виноватой, что временами пыталась его задеть.

— Прости… те, — она хотела извиниться исключительно перед Ингерманом, но посмотрев на остальных ребят, поняла, что должна была, так-то, извиниться перед всеми. Разозлилась-то на всех, а Рыбьеногу просто больше всех доставалось. Ну, если не считать Иккинга. Однако, как лидеру, ему было уже не в первой, ибо главным по голове достается куда больше остальных. — А, отвечаю на твой вопрос, Рыбьеног. Он не приручен и даже один раз пытался меня сожрать. Одно могу сказать, этот дракон сам себе на уме и очень… опасен, — в особенности, когда летишь на нем, а этот псих впивается когтями в глаза своей королевы. — Он еще здесь?

— Да, мы встретили его как всегда у лестницы, — ответил Иккинг, но насторожился, когда девушка зачем-то поднялась. — Ада?..

— Пойду попробую прогнать его отсюда. А то не хватало, чтобы он еще еду перестал себе добывать самостоятельно и выклянчивал у всех соседей, как Беззубик, — она открыла дверь и сразу же увидела дракона, что медленно слез с крыши дома, приземляясь на самый край деревянной платформы, и встал на задние лапы.

Адела почему-то понимала, что может его не бояться. Морозный ветер заставляет ее содрогнуться из-за холода, но уже затем девушка смело сделала несколько шагов ему навстречу, даже не пытаясь как-то осторожничать, чтобы дракон не напал и не вздумал разорвать ее в клочья. И когда тот поразился ее наглости, мастерица усмехнулась, ухватившись за его мордочку руками, и поцеловала в нос. Без спроса, без таковой подготовки и выстраивания связи, чем обычно занимался раньше Иккинг и, собственно, она сама, когда хотела единожды оседлать дракона.

— Спасибо тебе, друг, — ласково прошептала Ада, когда зверь с дикими глазами уставился прямо на нее и недовольно фыркнул в лицо девушки, над чем она, в свою очередь, хотела только засмеяться. — Ой, да ладно! Уже столько раз виделись, должен был давно привыкнуть к тому, что я сумасшедшая! — со смехом заявила она, потискав дракона за щеки прежде, чем все же развести раскрытые руки в стороны и сделать шаг назад. — Тебя, как и всегда, никто не держит. Катись в свой лес, Порождение Ужаса Всего Архипелага, — с нахальной улыбкой она руками помахала в жесте «брысь уже отсюда», на что дракон взревел, когда девушка лишь закатила глаза на его очередную попытку запугать ее. — Ну да, я тоже тебя не люблю, не удивил, — и мастерица пожала плечами. — До встречи, безобразный. Надеюсь, в следующий раз тебе не придется меня уже спасать, — рептилия снова презрительно фыркнула, расправляя крылья и поворачиваясь к ней спиной. А когда дракон все же соизволил наконец-то улететь, Адела еще некоторое время провожала его взглядом, пока тот не скрылся наконец-то среди темных облаков.

«Не бойся, я буду с ними драться за твою свободу», — потому что свою отбить у дорогих людей она уже не в состоянии. На душе стало чуть-чуть тоскливо, но девушка прекрасно понимала, что ей нужно его отпустить. Так же, как и друзьям рано или поздно придется отпустить ее.

— Я один тут ничего не понимаю? — подал голос Сморкала, что, наблюдая за ними со стороны, уже думал, что она его все же приручит, у них наконец-то будет пополнение и он сможет научить Аделу всяким крутым штукам или даже похвастаться лишний раз и показать новые трюки.

— Как и говорила ранее, я не хочу, чтобы этот псих стал ручным дракончиком, что даже не дрогнет, если некогда кормящий его человек наставит на него же нож, — невозмутимо ответила девушка, прекрасно зная о том, что со временем драконы привыкают к людям и перестают в них видеть таковую угрозу вообще. — Однако… для того, чтобы вернуться в школу, мне все же нужен дракон? Астрид, поможешь мне, как поправлюсь, приручить змеевика на время?

— На время? — валькирия посмотрела на сестру с сомнением, не совсем понимая, что она имеет ввиду.

— Да, я планирую… менять драконов, чтобы не привязывать их к себе и не привязываться к ним самой. Иными словами, не выстраивать с ними доверие, — чтобы в случае чего она могла легко отпустить рептилию после использования, и та не ушла за ней хвостиком. — Все же, не всегда мне с вами только летать, правда же?

— Ну-у, мы с Кривоклыком никогда не были особо против! — возмутился Сморкала, на что тот сразу же получил локтем от воительницы.

— Она не захочет летать на твоем драконе, — процедила Астрид, все еще вспоминая тот самый день, когда Адела перестала говорить и абстрагировалась от всего мира, полностью уйдя в себя. — Да, вообще без проблем. Только слушай внимательно и, если это окажется слишком страшно или тяжело — не вини потом меня!

— Ну, змеевики самые простые по приручению, и они не отличаются верностью к хозяину. Поэтому я тебя и попросила, — мастерица нагло усмехнулась, намеренно задевая за живое, чтобы сестра перестала смотреть на нее свысока.

— Скормлю тебя им потом живьем, — с угрозой только и ответила валькирия, когда девушка мягко рассмеялась.

— Я тоже тебя очень люблю, сестренка, — и в этот самый момент Астрид не могла не улыбнуться, прекрасно понимая, что раз уж Адела так себя ведет, то это означает лишь только то, что она наконец вернулась. Не та девчонка, что скрывала эмоции за рабочей улыбкой и отвечала заученными фразами, а настоящая, бесящая ее сестрица, которой все время так и хочется преподать какой-нибудь урок. — Так… я не эксперт, но, по-моему, Готти мы уже чуть-чуть поднадоели все своим присутствием. Как насчет того, чтобы продолжить чаепитие у меня? Или, я могу приготовить всем теплое парфе из молока яка.

— Постой! А как же правило: «Больше двух викингов в мастерскую ни ногой»? — спросил Задирака, что, к удивлению, заученно повторил некогда сказанную ею фразу, когда он соврал ей о том, что не умеет читать.

— В рабочее время. Но так как вы придете, как друзья, а не как клиенты, то чего в этом плохого? — спросила она, но заметив, как близнецы подозрительно переглянулись, Адела сразу же скрестила руки на груди и нахмурилась для строгости. — Даже не думайте потом использовать это, как оправдание, чтобы пробраться на склад и своровать мои запасы. В следующий раз вы у меня без рук останетесь!

— Ну вот, а начиналось все так хорошо! — возмутилась Забияка под смех остальных наездников…

* * *

Новость о прибывшем в деревню Йохане с самого утра поставила всех викингов на уши, от чего все собрались в порту и выстроились в огромную очередь с самыми разными вещицами из своих домов. И рассосались они лишь только к обеду, промежутку времени, который не пропускает ни один уважающий себя викинг… кроме Аделы и других наездников, что благополучно едят в любое удобное им время.

— Торговец Йохан! — девушка накинулась на мужчину с объятиями, будто он был ее дальним родственником, которого она не видела уже много-много лет. Позади уже стояли викинги, готовые услужить мастерице в обмен на довольно щедрые предложения со стороны Аделы и занесли на борт множество самой разной одежды, от чего у торговца прямо-таки заблестели глаза, когда он все это увидел.

— Ах, Адела! Выглядишь так потрясающе, что я тебя даже сразу не узнал! — и он обнял ее на радости, уже представляя, сколько же сможет заработать на ее нарядах, и какая толпа соберется из самых разных людей, чтобы приобрести ее одежду. — Надо же! Сколько всего ты нашила!

— Там и для вас где-то зимняя дубленка припрятана, — и она тут же отстранилась, заведя руки за спину. — Пусть она и из самой новой коллекции, мне хотелось сделать вам подарок. И, о чудо! Вы прибыли как раз к самому празднику! — само собой, это было блефом и просто так эта малышка Хофферсон ему ничего не дарила. — Великий Один! Откуда такая красота? — и, конечно же, она просто не могла не обратить внимание на шелк, дотронувшись до него и пощупав немного ткань, пальцами проверяя ее состав.

— Рад, что ты спросила. Действительно хочешь узнать эту историю? — но учитывая то, как Йохан любил рассказывать и тянуть время, Адела сразу же качнула головой. — Как жаль, а мне казалось, тебя это заинтересовало…

— Конечно, мне же нужно знать, куда я отправлюсь первым делом, как покину Олух, — с улыбкой ответила девушка. — Но, наверное, лучше приберечь эту историю на потом. Вы же останетесь на праздник? Вождь позволил?

— Мы с вашим вождем хорошие друзья! Конечно, я останусь еще на пару дней. Так что ты там говорила про дубленку?.. — Адела лукаво улыбнулась, грациозно пройдясь к целым стопкам самой разной одежды, и аккуратно, чтобы все это дело не уронить, достала где-то из середины куртку с мехом изнутри, но не снаружи, что для викингов до сих пор казалось крайне странным решением.

— Уверена, что на вас она сядет идеально. Кожа драконов сама по себе очень теплая, но с мехом ягненка внутри гарантирую, что вам не будут страшны никакие морозы! За качество вручаюсь своими же руками… — она будто просто рассказывала об особенностях своей куртки, но на самом деле просто набивала себе цену. И, конечно же, Йохан знал об этом, как никто другой, ведь именно у него Адела научилась таким трюкам и правильно представлять свой товар.

— Адела, ты чудо, посланное нам Богами! — и, конечно же, он не мог не поразиться хотя бы для вида, но сам, и правда, был приятно удивлен. Так же удивлен, насколько и напряжен, уже предчувствуя то, насколько сложным будет следующий с ней контракт, раз она решила пойти во все тяжкие.

— Может, примерите? Я бы хотела увидеть плоды своих трудов, непосредственно, на вас. Вы же не поправились? А, в прочем, не так важно! Я всегда беру расчеты больше, чтобы сидело идеально, — и она все же заставила его примерить подарок, что, бесспорно, шел ему, а теперь от этого отвертеться стало бы куда сложнее.

— Жуть… боюсь я их, когда они встречаются. Сначала ведут себя, как лучшие друзья, а когда заходит речь о том, чтобы что-то подписать… — Рыбьеног нервно сглотнул, когда Астрид же лишь тяжело вздохнула, полностью соглашаясь с этим парнем. От их притворного дружелюбия ее просто тошнит. К чему столько формальностей? Почему они никогда не переходят к делу сразу и всегда пытаются друг друга задобрить?

— О, Рыбьеног! Ну что ты такое говоришь? Мы с Аделой всегда были и будем хорошими друзьями! — пока ее одежда пользуется огромным спросом, Йохан готов хоть выкрутиться наизнанку, чтобы поддерживать связь с этим мелким и не самым прибыльным островком и его жителями. — Больше важно, что там у тебя в руке? О, это же книга о полезных ископаемых! Знал ли ты, что на ее последних страницах даже есть автограф автора? — и мужчина ловко обменял товар на пару клыков громмеля. Ну, возможно, найдет им какое-никакое применение. В любом случае, книжонка на самом деле ничего не стоит, а автор слишком восхищался совершенно другим человеком и подчистую украл знания. Но кому какое дело, правильно? Особенно тогда, когда речь идет о племени хулиганов, что дальше своего острова ничего особо и не видели. Но даже здесь однажды появляются брильянты… — Астрид! Так тебе понравились метательные ножи?

— Да, но не надо мне рассказывать их историю. Я меняю их на этих кукол, — и она отдала буквально весь свой арсенал с детскими игрушками. Адела на этом даже немного загрустила, вспоминая, как в детстве играла со старшей сестрой, сидя вместе с ней в полумраке и греясь у огня.

— Чудесный выбор! Ох, точно, я чуть не забыл! — и тут его вдруг осенило. — Кальф! Принеси-ка ту шкатулку моей прелестной подруге! — и вышедший из трюма паренек тут же убежал обратно под недоуменные взгляды викингов.

— Так у вас появился подручный человек?

— Подмастерье. Этот малец преследовал меня на северном рынке и попытался даже тайком взобраться сначала на корабль! Ну, потом его посчитали за моего племянника, а я подумал, что было бы неплохо иметь при себе еще несколько рук, — с добродушным смехом ответил Йохан и чуть улыбнулся. — Впрочем, история мальчонки тоже довольно интересная.

— Послушаю как-нибудь в другой раз. Благодарю, — она улыбнулась парню, что был немногим выше нее. Огненные рыжие волосы, похожие на языки пламени, бросались в глаза так же сильно, как и медовые глаза. О, Тор, насколько же он был красивым… — О, это же…

— Да, письмо от гос… кхм, твоего друга. Он до сих пор расхваливает твое мастерство и желает встретиться. В шкатулке — подарок от него. Я рассказал о том, что у племени хулиганов намечается скоро праздник… — так тот и заплатил в итоге серебром, чтобы Йохан прибыл к ним, несмотря на непогоду или же наличие совершенно других планов.

— Правда? — само собой, вопрос ответа никак не требовал. Она открыла шкатулку, но едва не уронила ее из-за шока, стоило только увидеть содержимое. — Йохан, это…

— Что такое? Боги! — он сначала поинтересовался, но увидев драгоценность собственными глазами, воскликнул так, что на это обратили внимание и другие викинги. — В-Видно, он очень дорожит… вашим общением…

«Настолько, чтобы дарить незнакомке рубиновые серьги по одному ее эскизу с образом на Сноглток?» — Адела явно была смущена таким подарком, уже и не зная, как будет отвечать на его письмо и благодарить за эту роскошь.

— Еще и так подгадал с твоим нарядом! — конечно же, ведь она тогда, вдохновленная собственной идеей, в письме так же рассказала о своей задумке с образом, ну, а украшения пририсовала просто так, чтобы фигура человека не выглядела слишком просто.

— Да, это… и правда, удивительно, — больше она рисунки с идеями аксессуаров отправлять не будет. — Как думаете, мне идет? — но примерив сережки и откинув волосы назад, она очаровательно улыбнулась парнишке, в ту же секунду сменив свою цель. — Кальф, верно? Вы художник?

— Очень красиво… — завороженно произнес он, говоря не то про сережки, не то про саму девушку. — А, что? Как ты узнала? То есть, вы…

— У тебя все руки в красках, — она не сдержала тихого смешка. — Все в порядке, можно и на «ты». Правда? Подходят к образу? Чудесно, — девушка протянула ему руку. — Я Адела Хофферсон, мастерица Олуха. Хочешь, покажу тебе деревню?

— Что? О, я слышал о тебе. Берсерки, охотники и другие люди толпами выстраивались, скупая твои вещи, — он с сомнением посмотрел на торговца, точно и не зная, может ли его сейчас оставить.

— Йохан, вы не будете против, если я украду вашего племянника? — шутливо спросила девушка, слегка склонив голову в бок.

— О, ну только если он сам не против! А так, конечно, забирай его хоть навсегда!

— Нет, рабочей силы мне и без него пока хватает, — посмеялась Адела. — Ну, ты теперь свободен. Пойдем? Расскажешь, откуда ты? И где уже побывал?

Новость о племяннике Йохана разлетелась по всей деревне так же быстро, как и о загадочном ухажере мастерицы, подарившем их милой девчушке драгоценности. Родители были обеспокоены, отец, заприметив рыжего парнишку рядом со своей дочуркой, схватился за булаву, но, слава предкам, маленькой валькирии все же удалось утихомирить родного человека.

Соседи рассматривали парня, как какую-то диковинку. Кто-то был настроен враждебно, а кто-то, напротив, с уважением относился к родственнику Йохана, что, так-то, им и не являлся. Адела же водила его по украшенной деревне, параллельно рассказывая не то с сарказмом, не то просто с таким юмором, что да как. Про викингов, про их обычаи, про Сноглток и загадку всего племени, почему у их зимнего праздника, что был, в свою очередь, единственным поводом для нее хоть немного любить зиму, такое дурацкое название. Но никто на это, как правило, не жаловался.

— Кальф, а откуда ты сам? И что сподвигло тебя на то, чтобы стать учеником Йохана? — вновь поинтересовалась Хофферсон, когда он с интересом рассматривал деревянное подобие огромной елки с прикрепленными на ней щитами.

— Там, откуда я родом, почти не бывает снега. Для меня до сих пор немного странно видеть его в таком количестве, — а если говорить о зимних праздниках, то они, конечно, были, но традиции слишком сильно отличались. — В этот день у нас обычно проводится фестиваль огней. На улице пир из самых разных острых блюд, люди перед выходом долго наряжаются в яркие одежды преимущественно огненных оттенков, танцуют под живую музыку, разыгрывают спектакли, пьют вино и каждый день — как новый этап. То есть, сначала это могут быть танцы до поздней ночи, затем память о мертвых, а уже после соревнования родов, снова танцы или же выступления с огнем и… а? Адела? Ты в порядке? — он растерялся, когда девушка смотрела на него не то с восхищением, не то с изумлением и непониманием того, откуда же вообще взялось перед ней такое чудо и как на него напоролся Йохан.

— Да, просто… мне кажется, я определилась, где и с кем хочу жить в будущем, — на этой фразе один из проходящих викингов закашлялся, а парень стушевался под злыми взглядами полных мужичков, что пусть и походили на мясистые шарики, но все равно выглядели жутко и крайне… угрожающе, будто он враг или же собрался похитить у них нечто очень ценное. — А какие наряды? Можешь рассказать, как они примерно выглядели? Из какого материала? — сразу же начала она его расспрашивать. — Может… я даже сошью парочку, если дизайн будет интересным?

— На самом деле… — Кальф смущенно улыбнулся девушке, что буквально воодушевилась, как дело зашло о моде народа, о котором никогда и ничего ранее не слышала. Даже в тех же многочисленных прочитанных ею учебников за архипелаг и его острова. — Как только я увидел тебя в порту, то сразу же подумал о доме, — признался он несколько тише, и в его голосе печаль смешалась с благодарностью. — И я был очень счастлив, — а потому и не мог отвести взгляд, пока Йохан не сказал ему про шкатулку, и после, когда Адела спросила, идут ли ей серьги.

Мастерица чувствует, как предательски пылают ее щеки, и отводит взгляд, совершенно не ожидая такого… прозрачного, но в то же время неописуемо приятного комплимента. Это ни в какое сравнение не идет с хулиганским «О, а куда это ты так вырядилась?» или же «Признавайся, ради кого были старания». Девушке просто нравится мода, нравится создавать что-то новое, но викинги не из тех, кто любил эту новизну. Им нравилось постоянство. Стабильность и простота… а из этого уже следовало только то, что ее вычурные наряды никому не были нужны, кроме Йохана и самой Аделы, что нашла в торговце свою ниточку, благодаря которой еще может держать связь с «внешним миром».

— Яквейн! Пейте яквейн! — Астрид говорила голосисто и радостно, чем, собственно, и привлекала внимание викингов, что привыкли к суровой и воинственной девушке, которая всегда была не против показать свою силу или же упорство, да задать трепку недооценившему ее противнику.

— Только не это… — шепотом произнесла Адела, испуганно посмотрев на сестру, что, кажется, заметив их, так и решила ненароком познакомиться с мальчишкой, которого она забрала еще с корабля Йохана.

— Кто хочет попробовать самый лучший Сноглтокский напиток? Может, для начала моя милая сестренка? — от такого обращения к себе мастерица едва не разинула рот от удивления, что заметил растерявшийся «иноземец», который едва сдержался, чтобы не скривиться от запаха напитка и не обидеть тем самым валькирию.

— Мм… как же это называется? Когда сначала ты оскорбляешь действия одного и прилюдно считаешь их неправильными, а потом поступаешь точно так же? — спросила девушка, но так как вопрос был риторическим, он, само собой, не требовал точного ответа. — Кажется, это лицемерие? Иначе твоя милая сестренка не может объяснить то, почему ее родственница, так рьяно ненавидящая мою деятельность, начала вдруг делать безуспешные попытки кого-то подкупить…

— Это не подкуп, а напиток, повышающий праздничное настроение. И я за это ни денег, ни какой-либо услуги не прошу, — упрекнула ее Астрид с той же самой притворной любезной улыбкой. — Или, может, тогда ты захочешь отведать моего кулака?

— Между выбором принять медленно действующий яд, заставивший всех Йоргенсонов разреветься в прошлом году, и твоим кулаком, я лучше выберу кулак, — пробормотала девушка, когда заметила, как Кальфа уже позвала одна из женщин, чтобы юноша помог ей повесить украшение. Само собой, вежливый парень отказать не мог, и предпочел помочь, чем участвовать в разборках сестер, что, казалось, готовились сейчас к целой войне или, если быть точнее, очередной словесной перепалке.

— Серьезно? Ты считаешь, что я настолько плохо готовлю?

— Я только что сказала ровно то, что думаю, сестренка. Неужели, мне снова нужно это повторять? — Адела склонила голову в бок, наблюдая за тем, как валькирия сейчас старается сохранить самообладание. Все-таки, забавно вышло. Каждый раз, когда Астрид пытается через силу вести себя слишком мило и дружелюбно, мастерице просто не терпится скинуть эту маску и разрушить ее планы. Впрочем, это у них всегда было взаимно. Семейное, наверно. — Ты ведь что-то хотела от меня?

— Родители очень беспокоятся, что ты весь день проводишь с каким-то незнакомцем.

— Незнакомец не старше меня на двадцать лет, а я не маленькая девочка, чтобы за мной следовало так пристально приглядывать, Астрид, — закатив глаза, ответила девушка, уже догадываясь о том, что, вероятнее всего, в этом был замешан их отец.

— А еще они беспокоятся, что какой-то неизвестный, предположительно, мужчина, балует мою сестру дорогими вещами и подарками. С чего бы?

— Может, он мой поклонник и, в отличии от хулиганов, является ценителем высокой моды? — вообще, сама Адела так не считала, ведь ее друг по переписке не так разбирался в одежде, сколько просто в предметах и вещах, имеющий какую-то ценность. И многие его выражения выдавали в нем либо торговца, либо любого другого человека, занимающего не последнее место на рынках. — В этом нет ничего плохого. Просто я привыкла сразу забирать все самое лучшее, — в этот момент ее взгляд задержался на названном племяннике Йохана, и она многозначительно улыбнулась, от чего сразу стало ясно, что же, а точнее, кого мастерица забрала и назвала сейчас самым лучшим. — Связи, драгоценности… людей. Без них о хорошем заработке можно не мечтать.

— То есть… прямо сейчас ты просто налаживаешь связи? — неуверенно спросила Астрид, посмотрев на кране подозрительного рохлю, коего тискала за щеки какая-то женщина, некогда позвавшая его на помощь.

— Нет, сейчас я интересно провожу время с «драгоценностью», — заметив растерянный взгляд сестры, Адела только рассмеялась, когда та же, в свою очередь, казалась очень даже обескураженной. — Брось, ну неужели ты не считаешь его красавчиком?

— Как-то раньше тебя такие вещи особо не заботили…

— Не было кандидатов, — отстраненно ответила младшая Хофферсон, посмотрев в сторону кузни. — К слову, о них. Почему бы тебе не угостить Иккинга? Кажется, прошлый твой яквейн ему очень понравился, — заметив на лице сестры смущенную улыбку, девушка просто не могла не улыбнуться ей в ответ. — Ау! Ну зачем же драться-то?

— Для профилактики. Ты же выбрала кулак, — гордо задрав голову, ответила ее нахальная сестрица. — Так ему правда тогда понравилось?

— Конечно. Залпом при мне выпил, — и Адела зло усмехнулась, вспоминая, как парня тогда чуть не стошнило. — Ладно, ты сама решай, а я пойду спасу бедолагу, пока его не затискали и не раскормили до состояния гигантской тефтелины, — и конечно же, это не было намеком на лишний вес большинства викингов.

С этими словами мастерица снова улыбнулась, кивнув сестре, как бы желая ей удачи, а уже затем сама подошла к рыженькому пареньку, юркнув между ним и своей доброй соседкой, что прямо-таки не могла от него оторваться. Заговорившись и всем видом дав понять то, что Адела его забирает, девушка живее взяла парня за руку и увела от вдовствующей женщины, что, видно, точно так же решила приударить за молоденьким мальчишкой. Стыд и срам, она ведь ему в матери годится!

— Прости, я отвлеклась и совсем не заметила… как ты? Все хорошо? — обеспокоенно спросила Адела, взяв парня за руки.

— Было немного неудобно, — он неловко улыбнулся ей, как бы пытаясь заверить, что в остальном все хорошо и даже лучше. — Это была твоя сестра? Вы не очень-то хорошо ладите. То есть… извини. Мне просто так показалось.

— О, нет, ты прав по большей части, не волнуйся. Это не какая-то больная тема, — сразу же поспешила она ответить, как бы показывая, что ее это и не волновало. — На самом деле, мы отлично ладим. Ну, однозначно лучше, чем когда-то, — Адела пожала плечами, вспоминая, как когда-то предложила Астрид убить ее, чтобы девушка перестала наконец позорить род. — У нас с ней разные точки зрения и идеалы. Настолько, что я порой и говорить с ней не могу, потому что тогда меня либо зовут лицемерным торгашом, либо кем еще того похуже. Скажем так, жестокими словами и спорами мы свои мысли, а потому начинаем лучше понимать друг друга и задумываться об ошибках. Интересная практика.

— Но это ведь работа. Если торговец будет всегда молчать, то он никогда и ничего никому не продаст.

— А еще торговец должен в идеале знать свой товар, его особенности или быстро спохватиться и выдумать что-то на ходу, исходя из характера, приблизительного бюджета и предпочтений клиента, — продолжила девушка с легкой улыбкой, с какой-то благодарностью посмотрев на парня, что понимал ее в этом чуточку лучше остальных. — Мудрость Йохана. Так тебя тоже интересует торговля?

— Это была вынужденная мера. Мне нельзя было оставаться на северном рынке, — вот тут Аделе стало не столько интересно, сколько даже беспокойно. Это что должен натворить подросток, чтобы так влипнуть?

— Как странно, а по виду тебя и не назовешь преступником, — озадаченно нахмурившись, ответила Хофферсон.

— Может, я просто притворяюсь и хочу, чтобы ты потеряла бдительность? — но спросил он так робко, что мастерица едва сумела сдержать смешок, чтобы только не испортить этот момент, когда настолько милый юноша решил притвориться ее врагом.

— Правда? — Ада наигранно удивилась, словно эта новость поразила ее до глубины души. — И что же ты сделаешь, когда я потеряю бдительность?.. — слегка склонив голову, с лукавой улыбкой спросила девушка, когда Кальф просто замер на месте, в тот же миг растеряв всю свою уверенность. Точнее то, что от нее осталось. — Кальф, я же шучу! — она все же засмеялась, когда парень так резко отвернулся от нее, почувствовав себя просто идиотом. — Кстати, я ведь тебе так и не показала еще главного.

— Главного? О чем ты?

— О своей мастерской, конечно же. И так как ты мне очень нравишься, я хочу сделать для тебя подарок, — своим признанием она буквально выбила его из колеи. — Можешь выбрать любую понравившуюся тебе вещь.

— Вещь?.. — Кальф посмотрел на нее любопытными глазами, прекрасно понимая о том, насколько это дорого, учитывая то, как легко распродается одежда Аделы, но вопросы в голове были связаны не столько с подарком, сколько со словами о том, что он ей очень нравится.

— Да, из коллекции одежды. А ты хотел что-то другое? — в ее глазах плясали черти. Девушка хитро улыбнулась, делая шаг к ученику Йохана, и Кальф уже, можно сказать, предчувствовал беду. — Может, меня?

— А? — такой наглости он никак не ожидал, а потому даже подумал, что ему просто послышалось, и последний вопрос был не более, чем его фантазией, бредовой мыслью, засевшей сейчас в голове. — Что ты только что…

— Что я только что? — Адела тут же начала играть дурочку, словно совсем его не понимает, а уже затем снова засмеялась, когда невольно сравнила его с Иккингом и заметила между ними некоторые сходства. — Прости, само вырвалось. Не удержалась.

— А если бы я согласился?..

— Отвечу, если скажешь, что бы сделал, потеряй я бдительность, — вернулась она к прошлому вопросу, заставляя его смущенно улыбнуться.

— Тебе о таком рано знать, — а уши и щеки порозовели так, что вид его, поистине, был очарователен.

— Кальф, и как тебе не стыдно? — упрекнула его Адела, возмутившись так наигранно, что о серьезности ее слов не могло идти и речи. — Разве можно так нагло соблазнять порядочную леди? Мне ведь теперь не терпится узнать, что будет дальше.

— Порядочную леди? Где же ты тут такую встретила? — она застыла, совершенно не ожидая от него таких коварных слов, когда парень только мягко рассмеялся. — Прости, не удержался, — и Кальф ответил так игриво, практически в той же манере, что и она, чем удивил еще сильнее.

— Ладно, один-один, — но Хофферсон только улыбнулась, совершенно не воспринимая их игру всерьез. Скорее, это было просто веселое временное увлечение, коему суждено будет закончиться уже тогда, как Йохан решит, что им пора двигаться дальше.

* * *

Только вот после того, как девушка привела его в свою мастерскую, они из нее так и не вышли. Сначала Хофферсон быстро предлагала ему какие-то вещи, рекламируя все так, словно каждая отдельная модель была для нее настоящим сокровищем. И пока она рассказывала, да помогала определиться, он, на самом деле, смотрел не столько на одежду, сколько на саму девушку в красном, что оживленно показывала ему, что и где находится, и даже отвела к «великой стене эскизов», где было прикреплено просто поистине невероятное количество самых разных рисунков как одежды, так и любых других украшений, подчеркивающих образы.

— Не уверен, что будет правильно, если я вот так просто возьму что-то… из этого, — Адела вопросительно изогнула бровь, как бы спрашивая: «А почему нет?».

— Не в твоем стиле? — на самом деле, это было первым, что пришло сейчас на ум, ведь иных причин она просто-напросто не видела.

— Что? Нет! — сразу же и достаточно резко отреагировал Кальф, что ей бы показалось подозрительным, если бы он так искренне не испугался за то, что она могла о нем подумать. — Нет, не подумай… правда. Просто, как ученик торговца… да и в целом, принимать какие-либо ценности за просто так — не дело. Всегда должно быть что-то взамен.

— Но я не пытаюсь выстроить с тобой отношения или подкупить какой-то там одеждой, — вообще-то, очень даже собиралась, ведь ученик Йохана в любой момент мог перенять его дело или даже начать работать после от него отдельно. Впрочем, учитывая то, что торговец был готов чуть ли не отдать ей этого парня навсегда, словно какого-то раба, она сомневалась, что Кальф вообще был ему как-то нужен. — Это просто подарок. Я была рада познакомиться с человеком за пределами Олуха. С кем-то… извне. Ты очень хороший парень и интересный собеседник. Мне бы хотелось, чтобы у тебя сложилось хорошее впечатление о нашем острове, несмотря на… огромное множество недочетов, большая часть которых выявляется из вредных привычек хулиганов. Чтобы ты навещал нас почаще и не запомнил какими-нибудь жуткими варварами, грязными дикарями или свиньями. Ну, и не боялся нас, само собой, — пожала она плечами, прекрасно зная о том, что манеры викингов наверняка любого человека могли повергнуть в шок. С другой же стороны, нормальных людей, кроме своего лучшего друга и Йохана, она, так-то, и не видела. А потому Кальф и вызвал у нее особый интерес. Не боец, выглядит вполне себе нормально, второй красавчик в ее жизни сразу после Иккинга, так еще и общается адекватно. Без спеси, без лишних опасений или страха…

— И все же… — после таких искренних слов отказаться было почти невозможно. По крайней мере, Адела действительно попыталась ему объяснить свою позицию и мысли как можно мягче, а Кальф просто не знал, как должен был ответить. Даже слегка стыдно стало из-за того, что он подумал, будто она просто решила его таким образом подкупить и ненавязчиво сделать своим должником, что обычно случается в торговле, где слова «бесплатно» и «подарок» можно смело пропускать мимо ушей, ведь никогда и ничего не бывает просто так. — Могу я… попросить сделать обмен?

— Что-то хочешь предложить? — Хофферсон заинтересовалась, но при этом старалась сохранять спокойствие, чтобы лишний раз не смутить парня.

— Не знаю, — значит, предложений у него либо нет от слова вообще, либо же есть, но по какой-то неведомой причине он боится сказать напрямую.

— Это же твои картины были среди прочего товара? — тем не менее, она быстро придумала, что может попросить его взамен. — Очень красивые. А людей… ты рисуешь точно так же хорошо?

— Хочешь свой потрет? — моментально догадался парень, когда мастерица утвердительно кивнула.

— Небольшой. Я бы даже сказала, чтобы он был размером… примерно, как эта страница, — она указала на пустой тетрадочный лист, вырезанный из ее блокнота. — Так ты сможешь?

— Конечно. На самом деле, я бы нарисовал тебя и просто так, — Кальф тепло улыбнулся, когда Адела же просто не смогла не улыбнуться ему в ответ. — Тогда, начнем прямо сейчас?

* * *

Времени ушло, на самом деле, много, но далеко не так, как изначально думала Адела, из-за чего она и удивилась, когда парень сообщил, что уже закончил. А увидев результат, девушка просто… растерялась, не найдя нужных слов, чтобы похвалить его работу. Она вспомнила их единственного горе-художника на Олухе, щиты в Большом Зале и просто поняла, что все те портреты, увиденные ею однажды, не идут ни в какое сравнение с работами Кальфа. Впрочем, о том, что у него шикарные рисунки, она узнала еще на корабле, увидев несколько картин, которые викинги так и не взяли из-за отсутствия необходимости в них. Ситуация была аналогичной тому, почему викинги никогда не брали у Аделы особо вычурные наряды. Не знали толка в искусстве, моде и не видели в этом такового смысла.

— Кальф, это великолепно! — но вместо того, чтобы пытаться ему польстить, мастерица сказала всего несколько слов, на радости обнимая художника. — Спасибо тебе огромное, — и поцеловала в щеку, посидев так с ним еще немного, а уже затем мягко отстранилась и смущенно улыбнулась.

— А, да ничего особенного. Брось, это тебе спасибо. Правда, что ты… — но не успел он и возмутиться, как сразу же замолк и раскраснелся, даже не зная, что надо предпринять и куда деть свои руки, но когда все закончилось, то парень выдохнул наконец-то с облегчением. — Насколько понял… рисунок ведь нужен не тебе?

— Можно сказать, что ты внес огромный вклад в одно мое маленькое дельце. Подробностей всех не скажу, — рассматривая рисунок, она в первую очередь обратила внимание на прорисовку украшений и одежды. Лишь затем она аккуратно отложила рисунок на стол и с очаровательной улыбкой спросила: — Кальф… ты не хотел бы работать на меня? — сначала ему показалось, что Адела снова шутит, но по возникшей тишине стало сразу же понятно, что она ждет от него какой-то ответ.

— Не думаю, что мне разрешат остаться на Олухе, — к тому же, это ему придется напрашиваться к кому-то на ночь, их вождь может и не согласиться, да и сам парень понимал, что придется ему здесь непросто.

— Ну, а я и не предлагала тебе оставаться, — со смешком ответила Адела, взяв его руку в свои две. — Работа заключается не в помощи по мастерской. Впрочем, могу и нанять, рабочих много не бывает, — девушка говорила беззаботно, но при этом достаточно уверенно, словно она смогла бы потянуть человека, выплачивать ему зарплату и помочь обустроиться в деревне. — Я уже поняла, что изначально Йохан не сильно-то и горел желанием нанимать тебя. То, что ему не помешали бы несколько дополнительных рук — не означает, что он в них нуждается и собирается тебе платить, — парень молча опустил взгляд, не зная, как именно она узнала правду, но он понимал, что не сможет постоянно полагаться на этого торговца. По многим причинам.

— Не сказал бы, что у меня все плохо, — по крайней мере, до встречи с этим мужчиной ему было гораздо хуже. — Но в чем-то ты права. Я продаю картины, и на часть полученных денег покупаю у Йохана все необходимое для рисования. И половина от оставшейся суммы идет ему в карман за мое проживание с ним, — грабеж чистой воды. Именно об этом подумала Адела, когда поняла, что на деле он даже не является его подмастерьем. Так, еще одно небольшое средство дохода. И крайне сомнительное, ведь большинству тех же самых бойцов не столько есть дело до картин, сколько, конечно же, до оружия. — В общем… если у тебя есть предложение получше…

— Ты ведь знаешь, что Йохан — единственный торговец, работающий с Олухом? — потому что иным их вождь просто отказывается доверять, а этот хитрый жук с самого начала прознал о том, с какой стороны следует подмазаться к нему. — И, одновременно с этим, он — мой главный деловой партнер. Единственный человек, благодаря которому я могу продавать вещи за пределами нашей скромной деревни, да налаживать понемногу связи.

— Да, он рассказывал о вашем контракте, — как и о том, насколько много якобы требует от него эта девушка и что она вообще должна быть благодарной ему за то, что он согласился на ее изначальные условия. — Что ты хочешь сделать?

— Для начала, могу я спросить? Ты же… ведь понимаешь, что, рассказав ему хоть малую часть моих планов, не получишь от него ни монет, ни элементарного «спасибо»? Лишь подозрения, из-за которых он выкинет тебя на первом попавшемся острове. Йохан неплохой человек, но и не такой хороший или слабый, каким пытается казаться, — по крайней мере, от него она узнала бесчисленное количество уловок и не потому, что он учил ее, а лишь из-за того, что пользовался ими, чтобы контролировать ее и выдвигать свои условия. — Он ненадежный. И я бы хотела по возможности перестать иметь с ним дела, как придет время. Но это не все.

— И что бы в таком случае требовалось от меня?.. — тише спросил обычный художник, что ну никак бы не мог повлиять на решения торговца и уж точно не смог бы разорвать их соглашения.

— Информация. И нет, прежде чем ты спросишь, я не прошу и не собираюсь тебя просить следить за ним по пятам, копаться в его секретах и что-то еще в том же самом духе. Я хочу больше знать о его необычной клиентуре. Влиятельных людях, с которыми у него есть подобные соглашения, откуда на самом деле он берет ту же самую ткань, за какой промежуток времени раскупают мою одежду и сколько за нее получает примерно Йохан. Что он примерно говорит, когда продает ее другим людям, на каких островах останавливается и… в общем, разная такая необходимая мелочь. При следующем вашем визите я бы хотела получать от тебя информацию и, соответственно, оплачивать твои старания в зависимости от качества отчета, — куда более подробно рассказала Адела и ободряюще улыбнулась, чуть сильнее сжимая его руку. — В общем-то, мне нужны глаза и уши за пределами Олуха. Человек, которому, в отличие от Йохана, я смогу довериться. Звучит не так уж и сложно, правда же? Учитывая то, что сейчас ты ему как племянничек и ученик.

— А если… к примеру, я бы узнал что-то куда более серьезное? — Хофферсон склонила голову в бок, как бы безмолвно спрашивая: «Что же, например?». — Что-то слишком личное или же… подозрительное?

— Мне нужен надежный информатор, а не какой-нибудь утопленник. И если «слишком личное» заключается в его любовных интересах и семье, то мне это знать совсем необязательно. Мне интересно все в рамках его работы, в особенности если дело касается меня и моих изделий, — сразу же пояснила Адела, тем самым четко дав понять, что информация другого рода ей не интересна. — Так что же?

— Думаю, можно попробовать, — по крайней мере, так он сможет заработать, и в том случае, если его все же выгонят, у него будет, на что еще жить.

— Не против начать с сегодняшнего дня? — сразу же спросила девушка, не желая откладывать вопрос до следующего месяца.

— Ты хочешь узнать что-то конкретное?

— Да. Все, что знаешь о человеке, подарившем мне шкатулку. Начать, наверное, можно с его имени, а уже потом род деятельности, если тебе он известен, — ответила Адела, искренне радуясь возможности наконец-то покончить с анонимностью и раскрыть личность мужчины, с коим она общается, наверное, уже больше года…

— На самом деле, я не многое о нем знаю. В тот день с шкатулкой пришел его подчиненный и объяснил лишь то, что ее и письмо надо отдать лично тебе в руки. То есть, с самим человеком я не знаком и никогда его не видел, — предельно честно рассказал Кальф, замечая легкое разочарование в глазах девушки, что, видно, ожидала услышать о нем больше. — А его имя… Вигго Гримборн.

Она помнила тот день так хорошо, словно он был еще вчера. Но прошел уже целый год, а может даже чуть-чуть больше, а Адела вновь достала его самое первое письмо, пробежавшись глазами по тексту. Всего несколько строк, но тогда девушка была настолько рада, что они вызывали в душе легкий трепет и предвкушение их будущей встречи. Еще тогда Хофферсон подумала о том, что было бы правильным наладить отношения и поддержать связь с человеком, оставившим ей такой дорогой подарок в виде кожи редкого дракона. Гладкая, ужасно приятная на ощупь, очень плотная, но настолько легкая в шитье и обработке, что мастерица была готова чуть ли не руки целовать тому, кто поймал для нее этот шедевр.

И лишь затем она задумалась о том, не преднамеренно ли это было. Викинги мало смыслили в шитье. Грубые швы, торчащие порой нитки… а проблемы ткани или посадки они обычно решали при помощи тех же самых толстых нитей, фиксируя ткань так, как это было нужно им, а потом крепили в том же положении. Низ никогда не обрабатывали, и если материалом была шерсть, то она начинала довольно быстро рассыпаться. Из-за этого, если викинги и шили туники, то делали их куда длиннее положенного, возможно, вплоть до самых колен, а после грубо обрезали. Зигзагом или же волной, иногда, в особо редких случаях, пытались сделать это ровно, но все равно, так или иначе, нарушали баланс. И Адела при взгляде на тунику, где спинка слишком сильно задиралась, а перед висел, как неизвестно что, образуя еще при этом непонятные складки, чувствовала лишь отвращение, злость, и желание поскорее исправить это недоразумение, чтобы более глаза ее не видели такого ужаса.

Кожа драконов, так же, обрабатывалась совершенно по-разному. Где-то она была тонкой, но прочной и тяжело резалась ножницами, вызывая трудности в работе. Где-то она, наоборот, была слишком плотной и даже тяжелой, где-то ужасно садилась, где-то, несмотря на чудесный и яркий окрас, Адела едва не ломала иглы, пытаясь просто протащить их через две разные детали, чтобы соединить в одну. А привезенная кожа в подарок же была первой, которую мастерица смело могла назвать идеальной. Редкий дракон, не водится на Олухе, прекрасный материал… значит ли это то, что человек знал о его особенностях?

Так или иначе, Хофферсон не могла не поблагодарить за настолько чудесный подарок, и сшила роскошный жилет. А уже потом написала ответное письмо:

— «Я от всего сердца благодарю Вас за столь восхитительный подарок», — тогда она несколько раз зачеркивала и заново начинала писать уже на новой бумаге, аккуратно выводя иероглифы, от чего строки ее казались просто идеальными. — «Пусть это и мелочь, но позвольте же и мне ответить Вам соответствующим образом. Очень надеюсь, что жилет, сшитый, непосредственно, моими же руками, согреет Вас даже в самые сильные морозы и послужит началом наших дальнейших торговых отношений», — мастерица даже не пыталась скрыть того, что присылает ему ответ лишь с надеждой на продолжение их связи друг с другом исключительно в целях неплохого заработка. Изделия из кожи ценились куда выше, а если это еще был не какой-нибудь як, а самый настоящий дракон — цена могла взлететь до самих небес, с условием того, что это будет качественно, красиво и удобно. — «С искренним уважением, А.Х.»

* * *

Не сказать, что мужчина ожидал чего-то особенного в ответ на свою щедрость, когда завуалированно решил предложить сотрудничество в той отрасли, куда его нога еще, на самом деле, ни разу не ступала. Но увидев работы мастера, в один миг поднявшие репутацию какого-то торгаша на пристани, Вигго убедился, что пора бы это дело исправлять.

Всего один указ, и его пешки побежали занимать очередь, скупая абсолютно весь ассортимент одежды раньше, чем до него доберутся остальные викинги. И так несколько раз подряд, чему, собственно, не все были довольны, но Гримборну на это было все равно. В третий раз же вместо того, чтобы снова скупать все или же лишать торговца его дела, он решил пойти непосредственно на контакт с человеком, что так сильно продвинул Йохана на северных рынках.

И «жест дорой воли» его окупился в полной мере. Вигго не ожидал, что ответ придет так скоро, еще и с предложением о торговых отношениях. Точнее, он знал, что рано или поздно то случится, но не думал, что мастер сам сделает такое предложение, еще и сразу после первого «подарка». Варианта всего три: человек знает его лично или что-то о нем слышал, его не устраивает соглашение с Йоханом, мастер имеет свои планы на него и собирается использовать «покровителя» для своего дальнейшего развития. Третий вариант кажется слишком заумным для того, кто без лишних церемоний предлагает сразу же ему сотрудничать.

И перечитывая письмо, автором которого, очевидно, была девушка, мужчина едва заметно усмехнулся, мысленно уже составив целый план по тому, как расположить эту особу к себе, спланировать с ней встречу и, непосредственно, заключить договор так, чтобы она порвала все связи с Йоханом. Грубо говоря, целью было перетянуть талантливого человека на свою сторону. Узнать о том, на каких условиях тот работает с торговцем, предложить контракт получше и намекнуть на дальнейшее развитие, да обретение известности. А что же, собственно, еще нужно творческим людям? Деньги, слава и материалы для того, чтобы творить.

— «Вам не кажется, что говорить о торговых отношениях с человеком, о котором Вы практически ничего не знаете, немного затруднительно?» — если он согласится так сразу, то лишь утвердит себя в роли обычного фаната, коим можно пользоваться, когда заблагорассудится. Непорядок. И хотя мастер полностью удовлетворил его ответным подарком в виде шикарной вещи, того все равно было несколько… мало, чтобы расположить к себе. Но попытка, определенно, зачтена. — «Впрочем, я всегда буду не против, если Вы решитесь исправить возникшее недоразумение», — наглая улыбка и демонический блеск предвкушения в глазах напугали бедного охотника, что пришел отчитаться ему за поставки и обмен шкуры драконов на какие-то другие ценности.

Мужчина, оторвавшись от своего дела, пристально смотрел на подчиненного, всем видом так и говоря: «Даже не пытайся что-то скрыть, мне все давно уже известно». И когда пешка сглотнула, ожидая не то наказания, не то срыва, Вигго просто отпустил его с кроткой улыбкой, а уже затем попросил брата позаботиться о том, чтобы в его рядах больше не было этого ничтожества.

— «…и расскажете немного о себе. Откуда же Вы? Где обучались мастерству? Можно ли надеяться на скорую встречу?» — вернулся он к письму, таким образом показательно демонстрируя свою заинтересованность девушкой. — «Я предпочитаю не иметь дел с незнакомцами. К сожалению, опыт показал, что, зачастую, такие отношения вредят бизнесу и приносят весьма… негативные последствия. Доверие — основа основ, превращающаяся в стратегическое преимущество перед иными предприятиями, пытающимися тебя убрать с рынка. Я всегда стараюсь входить в положение своих подчиненных, однако не иду на риски ради тех, кому не смогу, элементарно, даже доверять», — как и она, мужчина не стал полностью раскрывать своего имени, отделавшись при этом всего несколькими буквами, и добавив перед этим одну единственную фразу: — «Надеюсь на Ваше понимание».

Ровно через три недели Вигго получил ее ответ. И он настолько поразил его своей абсурдностью и наглостью, что мужчина только рассмеялся, вчитываясь в первые же строки:

— «Там, где я обучалась, никто, кроме меня, не учит», — варианта два: либо она пытается сказать, что самоучка, либо человека, который ее обучал, уже давно нет среди живых. И учитывая ее форму обращения, он все же придерживался больше к первой мысли. — «И там, где я работаю, договориться о встрече будет малость затруднительно», — почему-то он представил декоративную птицу, запертую в золотой клетке. — «… хотя бы в силу того, что незамужней молодой девушке нежелательно сбегать к незнакомому мужчине, присылающего настолько ценные подарки. Многие нашли бы в этом нечто подозрительное, Вам не кажется?» — намек ее был ясен без всяких лишних слов. — «И потому я попрошу Вас пересмотреть свое решение, касаемое работы с незнакомцами», — Вигго мысленно передвинул за нее белую фигуру на доске для игры «Булавы и Когти», что словно бы бросала ему вызов. — «Ведь мне бы не хотелось ставить на кон репутацию и свою честь, как порядочной девушке и человеку, что прилагает всевозможные усилия, чтобы, несмотря на возможные предрассудки, показать свое мастерство миру. Такого представления Вам будет достаточно?» — в нескольких строках девушка дала понять Вигго о том, что у нее в приоритете и к чему она стремится. Проявила характер и как бы заявила, что вне зависимости от того, окажет ли он ей поддержку или нет, мастерица все равно не отступит от своей цели и ради нее готова пойти практически на все. — «Прошу, войдите в мое положение или же впредь не пытайтесь больше очернить мое имя в глазах викингов. Мне не нужны слухи о том, что я — ведьма, приворожившая своих союзников извне».

«Поразительно…» — Гримборн молча смотрел на красиво выведенные иероглифы, видя все ее скрытые за вежливостью обращения. Начиная от своего недоверия по отношению к нему и заканчивая словами о том, что по его вине она привлекает много ненужного внимания.

— Что ж… я думал, будет проще, — но теперь же ему стало интересно. И мужчина легко улыбнулся, когда приступил к написанию своего ответа. — «Я понимаю Ваши опасения. И тем не менее, у меня не было и мысли о том, чтобы поступать с Вами столь постыдным образом», — но теперь, на самом деле, они появились. Лишь на миг, чтобы позлить ее, но Гримборн сразу отказался от этой идеи в силу своей гордости. — «Это совсем не в моем духе. В чем же смысл дурманить возможного партнера сладкими речами и подарками? Чтобы в конечном итоге он спустился до примитивного уровня мышления и поставил любовь выше своих принципов? Это совершенно непрофессионально. Будь Вы дочерью вождя, территория которого мне бы пригодилась для расширения дела, я бы, возможно, и подумал о том, чтобы начать ухаживать за Вами», — отшил и сам же довольно усмехнулся, выставив ее обвинение в его «весьма двусмысленной навязчивости» в совершенно другом виде. — «Однако, признаюсь честно, я действительно очень поражен тому, насколько уверены Вы были в обратном. Должно быть, под вашими окнами столпилось множество других мужчин, растерявших всякое достоинство? Иначе я не понимаю, от чего у Вас могли возникнуть столь смелые предположения о моих истинных намерениях и целях», — само собой, Вигго писал об этом не всерьез и больше пытался задеть ее своими словами за живое, чтобы сбить немного эту спесь.

«Не думаю, что она решится мне написать после такого. Может, не стоит отправлять?» — подумал мужчина, озадаченно посмотрев на текст. Впрочем, в случае чего он всегда сможет исправить это, стоит только раскрыть свою личность и отделаться не шибко ценным подарком в качестве извинений за грубость. Узнав о его статусе, данная особа точно не останется равнодушной к его обращению и признает свою неправоту.

Только вот даже тогда, когда он указал на ее место, буквально сообщив о том, что предпочел бы ухаживать за действительно знатной девушкой, а не кое-кем с выдающимися способностями, о ком никто даже не знает, мастерица вновь застала Гримборна врасплох своим очередным ответом. Мало того, что она вообще решилась прислать ему ответ, так и содержание письма излучало такую уверенность, будто мастерицу и не задели его слова о ее происхождении.

— «Мой друг, простите, я ни коем образом не хотела Вас оскорбить или обидеть», — в то время, как сам Вигго искренне желал обратного, девушка вдруг извиняется за сказанное. — «В Ваших словах есть доля истины», — читает он и думает, с чем же конкретно она была согласна. — «И тем не менее, спешу заверить, что под окнами у меня тихо. Но что можно говорить о достоинстве мужчин, когда под дверью с той же самой целью толпятся их матери?» — непосредственный вопрос заставил его рассмеяться, когда девушка прямо поддержала его точку зрения и выставила все в куда более худшем свете, чем могло бы быть. — «Не суть. Учитывая то, сколько они готовы заплатить за мое терпение, не думаю, что имею право жаловаться», — мастерица решила, видимо, открыться после его слов. — «Вы так же правы насчет моего происхождения. Спешу заверить, что теперь я еще больше рада, что не являюсь дочерью вождя или любого другого представителя власти. Если бы Вы решились за мной ухаживать, то это было бы весьма… обременительно, я думаю. Ведь в таком случае у меня бы не было права отказать», — хотя насильно, как правило, женить никого не заставляли, политические браки все равно не были в их мире редкостью. — «В нашем племени верят, что браки викингов нерушимы. Они вечны. И, следовательно, обрести свободу я бы смогла лишь только после Вашей смерти», — один-один. Как он попытался унизить ее за счет недостаточного влияния, так и она ненароком намекнула, что в случае их помолвки убила бы его сразу после свадьбы. — «Не кажется ли Вам, что мы как-то ушли от темы? Возвращаясь к Вашим словам о доверии», — тут Гримборн нахмурился, когда вчитался в следующие строки: — «Не слишком ли Вы мелочны для крупного предпринимателя? В любом бизнесе главным ресурсом все равно, так или иначе, будут считаться люди. Доверие — это не более, чем иллюзия порядка, необходимая лишь для того, чтобы предостеречь себя от мыслей предательства. Но ведь в нем нет ничего плохого. Если тщательно контролировать ситуацию, предавшая Вас фигура своим же языком может уничтожить главного врага без таковых усилий. И именно поэтому предатели — такой же ресурс, что и остальные люди, за которыми надо приглядывать чуть больше, чтобы уничтожить в самый последний момент».

— «Дорогая, я тоже несказанно рад тому, что не являюсь Вашим суженым, поверьте», — особенно после такой угрозы, хотя, на самом деле, Вигго сильно сомневался в том, что у нее бы что-то получилось. — «И все же, мне хотелось бы спросить, что именно Вы имеете ввиду под своей свободой?» — ведь понятие этого слова было таким же размытым, как «доверие» или «любовь». — «Будь моя будущая невеста хотя бы малость похожей на Вас и имей она такой потенциал, я бы исполнил каждую прихоть и оказал поддержку в любом из ее начинаний», — особенно учитывая то, что это могло бы принести прибыль им обоим. Впрочем, Вигго в этом очень сомневался и рядом с собой представлял не более, чем дорогое украшение, позволившее ему через их свадьбу укрепить свою позицию, расширить владения и добиться определенных преимуществ. — «Свобода — понятие такое же расплывчатое, как зло или добро. И если она заключается в отсутствии стереотипов, то стоит ли бросаться в такие крайности, как убийство суженого? Это непрактично и несет за собой определенный риск, если дело как-то касается политики», — Гримборн вновь вернулся к прочтению ее письма, зацепляясь за строки о пользе предателей. — «К слову, слышали ли вы что-нибудь об игре "Булавы и Когти"?»

Он ждал ее ответа почти что целый месяц. И развернув письмо, помимо текста увидел в точности перенесенную на лист доску для игры со всеми обозначениями фигур в центре и по краям «карты». И лишь одна из них стояла чуть дальше остальных, говоря, в свою очередь, о том, что мастерица сделала свой ход…

С предвкушением она ждала каждого нового письма. Их шуточные перепалки были похожи на целый поединок, а новые ходы в игре полностью отражали действия, что лишь подогревало интерес. Нередко она задавалась вопросами, что же он за человек? И разве подобные ему люди могут вообще существовать? Как он в несколько строчек, хваля ее за мастерство, может настолько грамотно и тонко задеть ее за живое, при этом даже ничего не делая? Его речь одновременно сочетала в себе искреннее восхищение и надменность, что казалось невозможным. Параллельно с письмами, они обменивались и подарками. То он глубоко заденет ее чувства, при этом приложив к письму ценный мех, то она сама сотрет грань и протопчется по его самолюбию, аккуратно намекая на моменты, где мужчина, по ее мнению, был не прав. А к письму же обязательно приложит очередную дорогостоящую вещь.

Беседы были обо всем и, в то же время, ни о чем конкретном. Мнения о том, как надо вести бизнес, тесно переплетались с ситуациями, возникшими из-за подчиненных или же клиентов, а потом, как правило, закреплялось словами вроде «Шах» или же «Думаешь, я не смогу тебя схватить?». И, словно в подтверждение, когда она почти что загнала вражеского вождя в угол и могла победить, он присылал ей письмо, где окружили ее главную фигуру. Бой был тяжел, но уже тогда мастерица поняла, что шел он полностью согласно плану собеседника. Он словно знал все ее ходы наперед, просчитывал и вынуждал делать те шаги, до которых, как казалось, она додумывалась на тот момент сама. А представив, как мужчина на протяжении всего месяца по несколько часов уделял время придумыванию тактики против нее, Хофферсон тихо рассмеялась, однозначно, найдя в этом нечто очень милое.

— «Признаюсь честно, я приврал, когда сказал, что немного увлекаюсь этой игрой. На самом деле, я играл в нее с детства еще со своим дедушкой. После многочисленных поражений с ним… я и не помню, чтобы больше проигрывал кому-то вообще», — Адела усмехнулась, представляя, с каким выражением лица он писал об этом, пытаясь невзначай похвастаться, словно маленький ребенок. При этом, для мужчины его статуса такое сравнение, определенно, стало бы ужасным оскорблением. — «Это было неизбежно. Возвращаясь к нашей прошлой теме, я как раз собирался наладить связи с берсерками, но… пока еще думаю, точно ли мне это нужно. Из-за пропажи Освальда Разлюбезного, могу лишь только представить, какой переполох творится сейчас на их острове», — как-то их разговор затронул тему традиций и менталитета разных племен и Адела сама невольно подумала сначала о берсерках, как о главных союзниках Олуха. — «А как Вы бы поступили в такой ситуации?» — Хофферсон прекрасно понимала, что он не спрашивал совета, а, скорее, интересовался ее мнением из личного интереса, чтобы что-то подчеркнуть в ее характере. — «И касаемо моей награды за победу, не могли бы Вы исполнить одну мою просьбу?»

— Даже представить страшно, что ему от меня может быть нужно, — девушка устало вздохнула и мягко улыбнулась, кончиками пальцев касаясь выведенных букв по-прежнему незнакомого ей человека. Лишь затем, взяв новый лист бумаги, она аккуратно начала писать ответ: — «Если Вы ни разу в жизни больше не проигрывали, то, смею предположить, у Вас еще не было стоящих соперников или же на деле Вы просто игрок», — с намеком на азартную зависимость, начала писать Адела, действительно найдя в этом некоторую связь.

И в азарте она, правда, не видела ничего плохого кроме того, что люди частенько теряют чувство меры. Взять того же викинга, что уж очень любил играть в кости. Готов хоть дом свой проиграть, хоть Густава, от чего жена и вынуждена следить как за ним, так и за своим ребенком.

— «И, насколько помню, мы не говорили с Вами о награде за победу. Так что исполню ли я Вашу просьбу или нет — зависит от того, в чем именно она будет заключаться», — Хофферсон не собиралась жертвовать своим делом или даже жизнью из-за какого-то одного проигрыша. — «По нашим источникам, вождь берсерков просто заболел. Вам следовало бы научиться следить за тем, какую информацию Вы даете незнакомцам. Впрочем, из-за перемирия с их племенем я не могу точно сказать, повлияет ли она на что-либо в политических вопросах», — только тогда Адела вспомнила о наличии сына у вождя, что с самого детства издевался над Иккингом и другими ребятами. Запереть Рыбьенога в клетке и заставить голодать? Метнуть в будущего вождя топор? Заставить мастерицу ему прислуживать? Это было лишь верхушкой айсберга. — «Если тот поганец займет место своего отца, я самолично узурпирую всю его власть», — Хофферсон ни капли не шутила, вспоминая бешенного рыжего ребенка.

И чем больше она думала о Дагуре, тем отчетливее представляла, как его сожрет дракон или он потерпит кораблекрушение. Впрочем, учитывая его живучесть, он и океан переплывет, и рептилии изнутри брюхо вспорет с истеричным смехом, словно бы какой-то псих. Хотя, а почему же словно? Так и будет, она в этом даже и не сомневалась.

— «Я бы подумала несколько раз прежде, чем соваться на его земли. У этого мальчишки в голове ключевую роль играют лишь война, кровь и драконы, но никак не его собственный народ», — предельно честно расписала девушка, полностью озвучивая свое мнение насчет сына Освальда, которого она боялась и ненавидела всем сердцем. Настолько, что придушила бы собственными руками, да только сил на то ей никогда не хватит. — «Помнится, Вы хотели увидеть несколько моих эскизов. Я не вижу в этом никаких проблем, потому что простой портной навряд ли сможет придумать грамотную обработку моих изделий, однако, осторожность никогда не бывает лишней. И потому я не смогу показать вам что-то конкретное из своих коллекций», — но, тем не менее, это не помешало ей прикрепить к письму свой будущий образ на один из важнейших праздников хулиганов. — «Сноглтонский образ. Планирую дошить его на днях и…» — Хофферсон во всех красках начала расписывать зачем-то о том, какие материалы она для этого подготовила, сильно воодушевившись, хотя сама она и понимала, что подобного рода информация ему была совсем не обязательна.

* * *

Вигго рассматривает эскиз, нарисованный его дорогой партнершей, но акцентировал внимание не столько на самой одежде, сколько на украшениях. Без них нарисованная модель смотрелась слишком просто и, видно, чтобы не оставлять ее «пустой», девушка подчеркнула ее образ сережками с драгоценными камнями. Точнее, того он, конечно же, не мог знать, ибо рисунок был выполнен простым карандашом, но фантазия сама подкинула ему эту идею.

«Рубины и белое золото», — только зачитав строки о красном цвете, он тут же определил ювелирные материалы, прикинув их приблизительную стоимость, а также необходимую сумму, которую придется заплатить ювелиру за его работу.

— Привет, брат! — увидев взрослого лысого мужчину, что с сомнением взглянул на вождя, Вигго притворился, что не заметил его удивления, обнимая своего родственника. То было не более, чем очередной попыткой «вежливо» над ним поиздеваться. И простая правда того, что за это ему ничего не будет, грела его сердце. — Должно быть, ты очень устал. Неделями без выходных охотиться на драконов — тяжкий труд. Признаться честно, меня искренне поражает твоя выдержка. И на душе становится отрадно от того, насколько ты отдаешь всего себя во благо нашей империи, — Райкер стиснул зубы, когда мужчина отстранился с лукавой улыбкой. — Думаю, ты заслуживаешь выходной.

— Что? — удивленно спросил тот, кого младший брат и загонял до такой степени по самым разным островам с целью «забрать очередных особых тварей». А теперь же Вигго активно делал вид, словно то была полностью его инициатива и Райкер сам захотел загонять самого себя до смерти с этими огнедышащими тварями и горсткой тупых охотников, что совершенно не воспринимали его приказов. Когда вождь отправил к нему этих зеленых новичков, мужчина уже подумал о том, что тот просто-напросто собирается его убить. — Ты это серьезно?

— А почему же нет? Я ведь не изверг, — с этим бы он очень хотел поспорить, да не мог, когда младший ушлепок говорил с ним таким добрым голосом, будто действительно уважал его. — И забочусь о своих подчиненных настолько, насколько они того заслуживают, — и теперь Вигго невзначай подчеркнул, что старший брат, который по всем любым другим параметрам должен был стать главой вместо него, всего лишь пешка, очередной работающий на него человек. — Вот и подумал, что больше не хочу тебя так сильно нагружать, брат, — в глазах Райкера, кажется, появляется огонек надежды, и плечи его расслабляются, что не уходит из-под взгляда босса. — Между прочем, у меня есть другое дело для тебя. Оно не требует каких-то особенных знаний или же непомерной физической силой, которую ты так любишь демонстрировать на моих людях, — невзначай он напомнил инцидент с теми же новыми охотниками, коих избил старший брат «в воспитательных целях». И посмотрел с укором, как бы намекая на его вину и безмолвно говоря: «У тебя нет права на отказ».

— Что я должен сделать?.. — надежда рухнула в тот же самый миг, когда он понял, что брату обо всем доложили. А это, в свою очередь, означает то, что Вигго вправе с ним делать за это все, что только ему заблагорассудится.

— О, как же мне нравится твоя вечная готовность отдаться делу во благо империи, — Вигго сделал вид, что его это, и правда, очень тронуло. — Это не должно быть сложно даже для такого тугодума вроде тебя, так что не волнуйся слишком сильно. Но, тем не менее, доверить это дело я могу только тебе, — когда он так говорит, Райкер привык, что после всего его отправляют в неспокойные воды за тем, чтобы выловить редкого дракона из океана, либо же на какой-нибудь проклятый остров, где каждая мелочь способна была его убить. — Мне нужно, чтобы ты нашел превосходного ювелира, — и тут брови старшего брата поднялись вверх, когда сам он ожидал какого-то подвоха. — Лучшего ювелира на архипелаге, что способен сделать… такую мелочь, — вычурные серьги на эскизе никак нельзя было назвать мелочью и Райкер прекрасно это понимал. — Материалы — рубины и белое золото. Ты должен привести ко мне способного человека. Желательно, не применяя при этом грубую силу. Будет несколько проблемно, если он ошибется или решит, что проще будет умереть, — он имел ввиду, что человек может сбежать. Но побег был равноценен смерти, если дела касались как-то Вигго. — Ты ведь справишься? Хотя, чего я спрашиваю? Ну конечно, справишься! Даже такому тупице, как ты, это задание должно быть по плечу, правда же?

— Это точно необходимо для империи? — Райкер зло усмехнулся, кажется, ошибочно решив, что он нашел рычаг давления. О Боги, ну какой же наивный идиот. — Или же ты используешь средства народа, чтобы… произвести впечатление на свою любовницу?

— Какие интересные у тебя доводы, брат, — на лице младшего Гримборна не дрогнул ни один мускул. — Не поделишься, откуда же взялись такие беспочвенные фантазии в твоей голове? Впрочем, она у тебя, и правда, полна своего рода неожиданностей, — сказал он так, будто такой бред был способен придумать лишь только его брат. — Все, что приносит пользу мне, приносит ее и империи, тебе так не кажется? Глупо сомневаться в обратном, ведь вся моя деятельность напрямую связана с успехом для наших людей и всего рода Гримборнов. И пока я вношу огромный вклад в историю, не мог бы ты заняться своим делом?.. — спросил мужчина, намекая на то, что его задания — ничто, по сравнению с тем, чем занимается Вигго. — Так что, я могу доверить тебе поиски подходящего человека или же нет? — при выборе второго варианта репутация Райкера упадет так, что ниже будет уже просто не куда. И когда старший брат выхватил из его рук эскиз, Вигго едва заметно усмехнулся, важно заводя руки за спину. — Правильный выбор. И прошу тебя, будь осторожнее, — охотник сильно удивился внезапному проявлению заботы. — Этот эскиз для меня очень важен. Не помни его, не разорви и ни в коем случае не потеряй. Мне же не нужно напоминать, что будет за порчу моего имущества?

— И кто же сделал этот рисунок, раз он для тебя настолько важен?

— Ты задаешь неуместные вопросы и совершенно не в свое время, Райкер, — с прищуром ответил вождь, делая шаг к нему навстречу. — Не кажется ли тебе, что твое положение несколько… низко в иерархии для того, чтобы спрашивать меня об этом? — поинтересовался Вигго. — Его сделал поистине уникальный и ценный человек, с которым я, возможно, когда-нибудь тебя познакомлю. Для общего развития, — не забыл добавить он, снова указывая на низкий интеллект старшего брата…

* * *

«Я на протяжении года язвила императору, играла с ним в «Булавы и Когти» и любезно обменивалась подарками», — осознание того, что неизвестный человек оказался вождем охотников, тесно переплелось со страхом, когда она вспомнила, сколько же замечаний ему сделала, пока беззаботно болтала на самые разные темы, что в основном крутились вокруг торговли, бизнеса и работы с людьми. Они рассуждали с совершенно разных позиций, обменивались знаниями, но, при этом, ничего конкретного сами не рассказывали.

— Вигго Гримборн… и как к этому пришло? — Адела тяжело вздохнула, вспоминая целую книгу по истории, посвященную Империи Гримборнов, пока сама вновь вчитывалась в содержимое его письма и думала о том, как бы теперь ответить. И стоит ли ей говорить, что она знает о его личности? Или же нет? А вдруг он думал, что Хофферсон все знала с самого начала?

— «Дорогая, я бы не посмел потребовать нечто способное навредить Вашему незначительному делу всей жизни», — унизил, но теперь девушка более чем понимала, что, в сравнении с целой торговой системой охотников ее мастерская была не более, чем просто пылинкой. — «Моя просьба заключается в том, чтобы наконец-то увидеть Вас воочию. Возможно, в том же самом Сноглтонском образе, о котором Вы воодушевленно рассказывали мне несколько месяцев назад. Очень надеюсь на то, что мой скромный подарок сумел в полной мере подчеркнуть его достоинство», — с губ девушки слетел нервный смешок, когда она подумала о том, в каком же месте подаренные серьги можно было назвать скромными. — «Значит, берсерки — ваши близкие союзники? Это многое объясняет. Как и то, от чего же Вы не хотите напрямую выйти со мной на контакт», — либо он подумал, что племя Хулиганов — такие же помешанные на войне викинги, с коими бессмысленно вести переговоры, либо же он выяснил что-то еще, что так же не было чем-то удивительным, вспоминая трусливый характер Йохана. Хотя, учитывая то, что вывод он все же сделал от берсерков… первый вариант все же больше походил на правду. — «Говорите, узурпировали бы его власть? И это Вы что-то заявляете о разглашении опасной информации?» — в этот момент Аделе даже стало немного стыдно. — «Хотя, признаюсь честно, я бы посмотрел за тем, каким образом вы этого добьетесь», — но последующие слова вызвали у нее легкий трепет и мастерица мягко рассмеялась, ведь только что вождь, собравшийся пойти на контакт с берсерками, высказал поддержку ее безумной идее о захвате власти…

«Думаешь, они были знакомы?», «Вы видели? Кажется, у нашей мастерицы появился кто-то, о ком мы еще не знаем», «А я так надеялась, что смогу познакомить девчонку со своим сыном. Впрочем, есть ведь еще Астрид?», «Только посмотрите! Вам не кажется, что это подозрительно?», «Откуда у Йохана мог взяться настолько очаровательный племянник?» — чего Иккинг за весь день только не услышал. От возлюбленного мастерицы где-то извне, до смазливого подростка, что якобы пытается ее украсть. Одно предположение было бредовее второго, и сам он только слабо усмехнулся, уже представляя, как на следующий день ему будет жаловаться Адела на новые слухи о себе. Ее искреннее возмущение, сопровождаемое его смехом, ее обиженное выражение лица, что вскоре сменится легкой улыбкой, когда она наконец выговорится…

Но только… он не мог поверить в то, что слухи подтвердятся. То есть, Адела действительно на протяжении всего дня гуляла с другим парнем и, по слухам, затащила его в мастерскую. А чем они занимались уже там — остается секретом, узнавать о котором ему не хотелось от слова вообще. И хотя он понимал, что, вероятнее всего, Адела просто хвасталась своей сокровищницей из ткани, фурнитуры и одежды, мозг все равно пытался подкинуть парню то, чего, на самом деле, и быть просто не могло. Хотя бы в силу характера его подруги, что пусть и не следила за своим языком, да могла начать флиртовать ни с чего вдруг, черту никогда не переступала. Ну… только с ним. Всего раз. Один раз, который все никак не покинет его голову.

— Иккинг, ты здесь? — Карасик даже испугался, услышав голос Астрид где-то снаружи кузни, от чего сам же положил найденный инструмент обратно и поспешил выйти.

— Да? Астрид, что-то случи… лось? — он запнулся, стоило только увидеть поднос с кружками и новым напитком, уже заранее предчувствуя беду. В прошлый раз она оставила кружку возле него, от чего Иккинг выпил, даже не раздумывая, а потом, под смех мастерицы, начал все это дело выплевывать с видом самого несчастного человека на планете. По крайней мере, он правда таковым чувствовал себя и думал, что вот-вот помрет. — А это, должно быть…

— Яквейн! Помню, тебе в прошлом году он очень понравился, вот я и… — в этот момент у него в голове мелькнула мысль: «Так понравился, что умереть можно. После первого же глотка», но сам он, конечно же, сказать того не мог. — Приготовила еще!

— Погоди, а разве ты была тогда? Ну… то есть, когда я пил, — и тем не менее, сейчас совершать ту же ошибку ему не хотелось. — Понимаешь, Астрид… у меня живот сегодня как-то весь день болит… возможно, чем-то отравился.

— Ну тогда тебе точно нужен яквейн! — нет, если бы он правда отравился, то яквейн стал бы последним напитком в его жизни. — Подожди… ты же не врешь мне? — и вновь к разговору подключается чуйка Хофферсонов. Только если Адела за ложь использовала моральное давление, то Астрид запугивала тем, что может врезать. И она врежет. Вне зависимости от его ответа. Так сказать, для профилактики…

— Что? Не-ет, конечно же нет! Как ты могла подумать такое? — моментально начал он свои попытки заверить ее в обратном, забирая кружку. — Просто думал, как ты так узнала и…

— Сестренка рассказала, — с улыбкой призналась Астрид, и взгляд ее потеплел сразу после упоминания своей любимой и ненавистной родственницы.

«Это все меняет…» — подумал Иккинг, когда вспомнил, как смеялась тогда мастерица и, на самом деле, теперь уже совсем не был удивлен тому, что Адела, судя по всему, покусилась на его жизнь, подослав к нему проблему похуже даже взбушевавшегося дракона.

* * *

Как только Адела закончила с написанием ответного письма, был уже вечер, и хулиганы собирались в Большом Зале. Там же были и ее друзья, и информатор, и, конечно же, все родственники, что всегда, сколько она себя помнила, кучковались вместе. Ну, либо же соревновались с Йоргенсонами по тому, кто больше выпьет эля, что, в свою очередь, уже было чуть ли не Сноглтокской традицией. Девушка живо юркнула под замахивающуюся руку викинга, тем самым уворачиваясь от удара, и хотела было пройти к ребятам, но остановилась на полпути, замечая крайне неприятную картину.

Милую, но от чего-то такую неловкую, что Адела сразу же поняла простую истину о том, что ей лучше будет держаться от друзей пока подальше. Иккинг и Астрид сидели вдали от остальных, парень оживленно делился с ней своими впечатлениями, а ее сестра, смеясь, легонько ударила его по плечу, от чего тот, в свою очередь, скрючился так, словно она опять не рассчитала силу. И со стороны они выглядели настолько правильно, настолько… хорошо, что мастерице просто не хотелось вмешиваться и как-то на это влиять.

— Я уже думал, что ты не придешь, — найдя девушку в красном, Кальф смущенно улыбнулся.

Но не получив от мастерицы никакой реакции, он проследил за тем, куда она смотрела, цепляясь лишь за пару подростков, с которыми сам парень так и не познакомился. И дураку станет понятно, от чего Адела к ним не подходила и в чем, собственно, дело, но он не знал, имеет ли право на то, чтобы лезть в это и говорить с ней, едва знакомой, пусть и приятной, девушкой, на столь щекотливую тему.

— Адела, ты пила когда-нибудь алкоголь? — он подошел к ней еще ближе и спросил буквально у ее уха, но достаточно громко для того, чтобы выдернуть девушку из размышлений. — Ты чего? Я напугал тебя?

— А… нет, прости, — все же, напугал. Ведь иначе Хофферсон бы так не дернулась. — Задумалась просто, — по грустной улыбке было даже понятно, о чем именно, но сам он неловко отвел взгляд в сторону, понимая, что, возможно, не имеет права спрашивать. — Так… что? Алкоголь? Конечно же нет, — и девушка нахмурилась так, словно он спросил что-то не просто очевидное, но и, по-своему, мерзкое.

— А не хочешь попробовать со мной? — Кальф оживился и склонил голову в бок, будто любопытный ребенок, что собирался вот-вот напакостить и подговаривал на это свою более строгую и ответственную подругу.

— Чтобы стать такими, как они?.. — она указала на двух дерущихся красных викингов. — Или как вон тот, обнимающий колонну? Что-то как-то не особо хочется, — и девушка язвительно улыбнулась, что уже, своего рода, действовало как защита для нее. Защита от неприятных мыслей, защита от нежелательных эмоций… за сарказмом и ядом Адела просто скрывает свое паршивое настроение и, в то же время, старается казаться сильной.

— Но нам и не обязательно доводить себя до такого состояния, — только Кальф, кажется, ее атаки даже не заметил. Смотрел на нее точно так же, как и раньше. По-доброму, без таковой неприязни даже… и из-за этого мастерице стало стыдно.

— Можно попробовать. Но за последствия я не отвечаю. Скажу, что ты меня споил, — скрестив руки на груди, заявила девушка, пытаясь выглядеть строго, но нежная улыбка просто портила весь образ, от чего не сложно было догадаться, что она говорила не всерьез.

— В таком случае, обещаю, что буду за тобой присматривать, — она взяла его за руку, он же повел ее к бочкам с алкоголем, а викингам, казалось, дела до того уже и не было…

Некоторое время Адела с сомнением смотрела на огромную деревянную кружку, до сих пор точно и не понимая, чего же в алкоголе было такого особенного. И когда сделала первый глоток, девушка расслабилась, почувствовав сладкую горечь медовухи, что сначала, казалось, пришлась ей даже не по вкусу. По телу разливалось тепло, а в мыслях становилось так легко и свободно, что Хофферсон даже не заметила того, как допила все содержимое.

— Возьмем еще по одной? — мастерица счастливо улыбнулась, посмотрев на своего напарника, чьи щеки заалели уже после первой кружки, и сама мягко рассмеялась, найдя его слегка «потерянное» состояние забавным. — Пойдем же!

Только вот девушка никак не могла предугадать того, что ее «по одной» повторится потом аж еще несколько раз и, возможно, продолжилось бы дальше, не будь Кальф только таким принципиальным. После четвертой кружки он был убежден в том, что больше им пить не стоит, но не говорил Аделе прямо и вместо этого просто позвал ее танцевать. Играла живая музыка, викинги соревновались друг с другом, выпивали, дрались или же шутили и, в целом, вокруг было так громко и оживленно, что мастерица просто окунулась в эту атмосферу с головой. Хофферсон доверчиво вкладывает свою ладошку в его, и парень утягивает ее куда-то через толпу. Они танцевали у огня, кружились, доставали близнецов и других наездников, да болтали с ними так оживленно и так несвязно, что понимали их, разве что, только они сами. Рыбьеног предположил, что Адела сошла с ума, Сморкала за такое сразу же припугнул обидчика, а уже затем, когда мастерица начала трогать его и тискать за щеки, стало ясно, что, возможно, Ингерман был где-то прав.

И если Адела вела себя подобно капризному ребенку, то Кальф, находясь в подобном состоянии, наоборот, показался самым адекватным, самым спокойным и понимающим человеком в их большой компании. Как и обещал, он следил за тем, чтобы Хофферсон не вытворяла глупостей, но… просто не захотел ее останавливать, когда она начала так забавно издеваться над Сморкалой.

— А-а, женщина, да кто тебя поймет! — и все же, Йоргенсон смог перехватить ее руки. — Что с тобой такое? Ты как будто моя матушка после нескольких бочек эля! — возмутился парень, вспоминая, как с ним нянчились обычно после праздников и… насколько сильно могло потом прилететь от отца.

— Хочешь сказать, что я похожа на пьянчугу? — она обиженно скрестила руки на груди.

— А? Конечно же нет! Ни капли не похожа! — только действительно пьяную мастерицу уже было не переубедить. — Но с тобой точно все в порядке? Кальф, ты что с ней сделал? — рыженький парнишка жмет плечами, словно бы не при делах, на что Адела только расплылась в улыбке, положив голову на плечо своего собутыльника.

— Со мной все прекрасно, Сморкалик, — с тихим смешком ответила Адела. — Это очень мило, что ты беспокоишься, но… правда, все в порядке.

— Да кто тут о тебе волнуется вообще? Я? — он сразу же воспротивился, делая вид, что все не так, когда еще буквально пару минут назад стойко терпел все ее выходки, тисканья за щеки и колкости с такими шутками, о которых Йоргенсон от нее даже и не слышал. Точнее, не ожидал услышать, ведь Хофферсон могла спокойно шутливо с ним пофлиртовать, а после всерьез начать вести себя, как его мама! И при том один в один! Осталось только по рукам побить за неровный шов или любую другую глупость! — Ты явно что-то путаешь! Волнуются лишь слабаки, а я никогда не знал переживаний, — и тем не менее, за нее он правда беспокоился.

— Что за шум, а драки нет? — Астрид же для девушки была подобна грому среди ясного неба. Мастерица сразу же притихла, отвернувшись от сестры, всем видом заявляя только то, что общаться она не хотела. Точнее, не с ней и точно не сейчас. И если сначала все было прекрасно, то с приходом этой пары весь ее пыл поутих, оставляя лишь легкую враждебность, тесно перемешавшуюся с безразличием.

— Кальф, верно? И откуда ты к нам пожаловал? — Иккинг же пытался выглядеть дружелюбным, хотя его заинтересованность больше походила на какой-то допрос. — Ты серьезно племянник Йохана?

— Как грубо, Иккинг. Ты бы хоть представился сначала сам, — вмешалась Адела, сжав руку своего информатора под столом.

— О… извиняюсь, — но в его словах было больше сарказма, нежели чувства вины.

— Ничего, так ты тот самый герой, сразивший Красную Смерть? — Кальф почувствовал его враждебность, но все же попытался мягко отвести разговор от себя и свести ее на нет. — Я наслышан о тебе. Для меня честь познакомиться с героем Олуха.

— Эй-Эй! Вообще-то, без моей помощи у него бы ничего не вышло! — возмутился Йоргенсон, упомянув, при этом, не всех, а исключительно себя любимого, но ребята к его выходкам уже привыкли. — Это правда, что Иккинг нанес той гадине решающий удар, но именно мы с Кривоклыком измотали ее больше остальных!

— Ой, да ладно? А не ты ли свалился со своего дракона с самого начала боя? Ибо я что-то не припоминаю, чтобы на Кривоклыке летал именно ты, — язвительно подметила Астрид, а уже потом посмотрела на мастерицу, что когда-то и взяла ужасное чудовище на себя.

— Тогда все хорошо постарались и выложились на максимум. Не переводи стрелки, Астрид, — заступилась за него младшая Хофферсон, с укором взглянув на свою сестру.

— Да… это верно, все приняли в этом участие. Без друзей у меня бы ничего не вышло, — ответил уже, непосредственно, сам Карасик и слабо улыбнулся вопреки тому, как кошки неприятно заскребли на сердце. — Так, к слову… Кальф, а ты просто проездом или же как?

— После праздника мы с Йоханом планировали отправиться к следующему острову и обменять капусту Гнильца на что-то более ценное, — учитывая то, на что обменивались люди с Олуха, торговец был вынужден построить определенный маршрут, чтобы успеть распродать их хлам тем, кто в нем нуждается.

— Должно быть, это здорово. Я бы хотела посмотреть на жизнь в других деревнях, — Адела мечтательно улыбнулась, на что Кальф просто не смог не ответить на это тем же.

— Ну… ты могла бы присоединиться к нам. На корабле как раз есть лишняя каюта, — по тому, как заблестели в этот момент глаза мастерицы, было несложно догадаться о том, что ей уж очень сильно хотелось принять его предложение, чтобы отправиться в путешествие.

— Да, это было бы разумным решением. Уверен, что кипятильники оценят его по достоинству, — с сарказмом ответит Иккинг, будто пытаясь намекнуть, что если она решится пойти за ними, то ее обязательно кто-нибудь сожрет…

Никто не понимал, в какой же момент что-то пошло не так и какая вообще муха укусила Иккинга, но то, как агрессивно он пытался отстоять свою точку зрения, не могло не восхищать. Адела понимала, что друг ее явно был не в духе, но то, как он раз за разом вставлял новые комментарии в противовес Кальфу, заставило ее сидеть тише воды и ниже травы, пока Карасик в очередной раз шел вопреки словам племянника торговца.

— Но наши пути безопасны. Кипятильники находятся в совершенно других водах и, как правило, там, где у них больше шансов найти себе еду, — вновь ответил парень, на что сын вождя посмотрел на него не то со скепсисом, не то как на идиота.

— То есть, рыба на вашем пути не встречается? — изогнув бровь, поинтересовался в ответ Иккинг. — Кипятильники не живут в закрытых водоемах и, как правило, водятся в океане. Нельзя ничего точно сказать об их передвижении в воде, да и, как не крути, но это самый известный вид водных драконов. Распространенный.

— Также это стайные драконы, которые редко покидают своих конкретных мест обитания. Хотя бы в силу того, что бороться за добычу с другой стаей — малоприятное занятие. Они никогда не уплывают просто так, — со знанием дела так же отвечает Кальф, скрещивая руки за столом.

— Рыба тоже имеет свойство заканчиваться. Да и кто сказал, что они стайные? Есть и те, кто живет по одиночке. Нет, возможно, большинство из них — драконы стайные и придерживаются своих мест, но разве существуют настолько безопасные пути, по которым вы гарантированно на них не наткнетесь? И если это будет не один безобидный дракончик, а целая группа? — учитывая то, что кипятильников ему приручать еще не приходилось, Иккинг точно не мог сказать, как поведут себя эти драконы, заметив нечто интересное на поверхности их вод.

— В путешествии по воде никогда нельзя гарантировать чью-то безопасность. И что же, людям запретить кораблестроение и перестать поддерживать связи? — вмешалась все-таки Адела, когда их битва понемногу начала надоедать. — У викингов в целом работенка опасная, так чего мелочиться? Давайте сделаем стены вокруг островов и перестанем вообще разглядывать что-либо дальше своего носа, — девушка решила поддержать сторону Кальфа и ребята, в свою очередь, неуверенно подтянулись за ней.

— Да и полеты на драконах тоже нельзя назвать безопасным занятием. Ну… с человеческой точки зрения. Мы привыкли, но… мало ли, что может случиться? — подал голос Рыбьеног, когда Карасик лишь тяжело вздохнул, не понимая, почему вообще речь зашла о полетах.

— Что, если дракон сойдет с ума или вспомнит свои инстинкты прямо в воздухе? — вмешался Кальф, что, в свою очередь, для сына вождя было уже просто абсурдом.

— Но такого никогда не было! Драконы — нам не враги, они точно такие же, как и все люди. Ну-у, может, только габариты чуть другие, да и образ жизни тоже… — так или иначе, несмотря на достаточно неуверенный ответ, отказываться от своих слов Иккинг даже и не собирался.

— Не помню историй, когда хулиганы ели берсерков или же охотников. Зато те же кипятильники с удовольствием отлавливают других водных драконов, — с каждым спокойным замечанием Кальфа, что, на удивление, поддерживали в той или иной степени даже другие наездники, Карасик все больше чувствовал себя, как не в своей тарелке…

* * *

И, в конечном счете, битва их закончилась ничьей. Где-то побеждал Иккинг хотя бы в силу того, что он лучше кого-либо разбирается в драконах и их повадках, а где-то — Кальф, привыкший к путешествиям по водам и вызубривший чуть ли не наизусть карту охотников, где были отмечены едва ли не все известные виды драконов на архипелаге. Адела вмешивалась в их дискуссию крайне редко и вела счет очков, пока не начала делать ставки. К ним подключились наездники, а там и еще несколько викингов, решивших понаблюдать за спорами молодежи.

И чем больше людей окружало их стол, нем сильнее главным участникам становилось неловко, и аргументы их звучали тише да совсем не так уверенно, как это было изначально. Кальф предложил замять конфликт, протянув ладонь для рукопожатия, а Карасик согласился, потому что самому стало жуть как неловко, да и не было какого-то особого желания развлекать людей вокруг, коих собрала младшая Хофферсон. Она будто бы знала, что все закончится, если та привлечет больше внимания и соберет людей вокруг, чтобы два интроверта растеряли всякое желание продолжать их спор.

Ребята и дальше общались с Кальфом. Все увлеченно слушали его истории, что в корне отличались от бессмысленных и долгих рассказов Йохана, а Иккинг же, смотря за ними со стороны, вскоре молча и довольно незаметно покинул их компанию, выходя из большого зала. И в тот момент, когда массивная дверь только приоткрылась, мастерица, ушедшая за медовухой, заметила сына вождя, после чего только посмотрела в сторону подростков. Даже Астрид, что изначально была настроена к нему скептично, вскоре позволила себе чуть-чуть расслабиться. Несмотря на едкие комментарии с ее стороны, Кальф продолжал воодушевленно отвечать даже на пассивно-агрессивные вопросы, будто и не видя в них такового подтекста, от чего Хофферсон и посчитала, что он не представляет никакой угрозы.

И вместо того, чтобы выпить кружечку, да вернуться и доставать своих друзей, Адела направилась к выходу. Не сразу после Иккинга, далеко нет. Более того, ей не хотелось идти к нему и что-то выяснять. Не хотелось снова лезть не в свое дело и предлагать помощь, в которой он, так-то, уже и не нуждался. Ведь у Карасика, как ей казалось, было все…

— Иккинг! — и тем не менее, даже заплетающиеся ноги все равно принесли ее к нему. Девушка налетает на него, обнимая крепко-крепко, когда сам укротитель драконов едва не теряет равновесие. — Ты почему ушел? Все хорошо? — но вместо того, чтобы просто отстраниться, она коснулась своими горячими руками его лица, смотря на друга с неподдельным беспокойством.

Алые щеки, несколько резкие движение и быстрая речь сами за себя говорили о том, что с ней было что-то не так. А уж почувствовав запах алкоголя, Карасик сразу догадался, в чем дело, выбираясь из ее объятий и перехватывая руки.

— Ты пьяна? — спросил он не то с удивлением, не то даже неверием, что младшая Хофферсон решила уподобиться викингам. — О, Боги, как это вообще случилось?

— О чем ты?.. — девушка же сразу ушла в оборону, пытаясь вырвать руки, но то было настолько неуклюже и даже слабо, будто на самом деле она и не хотела, чтобы он отпускал ее. — Мм… не пьяная я. С чего ты вообще это взял?

— Ох, серьезно? — он выглядел раздраженным даже больше, чем обычно.

— Вполне, — Адела кивнула, когда парень лишь обреченно выдохнул, понимая, что она, определенно, была не в себе. — А что?

— Это был риторический вопрос, — но когда она смотрела на него с такой нежностью, он просто отвернулся, положив руку на голову мастерицы. — Дурашка. Я думал, ты ненавидишь пьяниц.

— Ненавижу, они ведут себя, как идиоты. А я девушка приличная, — а сама улыбнулась, как счастливый ребенок, когда ее просто погладили. — Так что случилось? Почему ты вышел?

— А почему вышла ты?

— За тобой, — предельно честно и без всяких задних мыслей ответила эта пьянчужка, даже не пытаясь того скрыть.

— Должен был догадаться, — ответил он, а Адела вновь кивнула с важным видом, тем самым подтверждая его слова. — Да просто… подышать захотелось. Тут не о чем рассказывать.

— Иккинг, я тебя закопаю, — и хотя угроза была смешной, учитывая ее состояние, сам он от чего-то разволновался, когда она посмотрела на него так… холодно и даже расстроенно, будто он самый худший человек во всем этом мире.

— Как страшно, — с сарказмом только и ответил он, закатив глаза. — Уже сплю и вижу, как ты пытаешься погрести меня заживо. Кальфу ты точно так же угрожала или же такой чести удостоился только я?

— То есть?.. — если бы не хмель, он давно бы получил пощечину. По крайней мере, Иккинг часто думал об этом, но Адела оставалась все таким же обеспокоенным ребенком.

— Забудь. Я устал, так что пойду домой. Тебе тоже лучше вернуться, если не хочешь, чтобы кто-то узнал об… этом, — он жестом указал на нее всю, как это раньше делал Плевака с ним или же отец. А заметив сходства, ему самому же от себя стало противно, и парень быстро убрал руки за спину. — Адела, что ты!.. — он возмутился на повышенных тонах, когда собирался уже уйти, а девушка вновь налетела на него, поскользнувшись на льду, и повалила парня в сугроб.

— Говорила же, что закопаю! — и голой ладонью она демонстративно взяла немного снега, сметая его в сторону руки Карасика.

— Ада, это не смешно! Слезь с меня у… же, — он прервался на полуслове, когда девушка, усевшись на нем и демонстративно накрыв его руку горсткой снега, вдруг посмотрела на него так жалостливо, так печально, будто едва сдерживая слезы. — Что с тобой такое?

— Ничего… — он приподнялся на локтях, стараясь игнорировать то странное чувство, когда Адела все так же сидела на нем. И ему очень не хотелось думать о том, что их кто-нибудь сейчас может увидеть.

— Кальф что-то тебе сделал? — Адела замотала головой. — Тогда в чем дело? — но она все так же молчала и смотрела на него с такой обидой, будто причиной ее странного поведения был он сам. — Ну хорошо. Я начну, — потому что иного выбора сейчас и не было. Либо Иккинг берет ситуацию под свой контроль, либо она расплачется, и он снова будет чувствовать себя идиотом. То есть, еще больше, чем обычно. — Я ушел, потому что решил, что так будет лучше для ребят, — неожиданно для себя признался Карасик. — Потому что иначе точно бы вновь поспорил с твоим новым… другом?

— Я думала, что он тебе понравился. У вас и рассуждения очень схожи, только… с чуть разных позиций, — тише произнесла она, вспоминая их «битву», где оба бросались аргументами и, кажется, за счет этого даже могли подружиться.

— Он бы, возможно, понравился мне больше, не игнорируй ты меня на протяжении всего вечера, — эти же слова вырвались из него сами по себе, от чего только теперь Иккинг скривился, видно, осознав свою ошибку.

— Я не хотела мешать вам с Астрид и потому не подходила, — неловко и очень тихо отвечает девушка, уже заметив, что ее сестра, кажется, питает чувства к Иккингу.

— Но ты сама мне ее сплавила! Буквально отравить решила еще днем! — возмутился парень, искренне пораженный ее ответом.

— Я думала, что так будет лучше, — тут его глаза расширились от удивления, и Карасик даже не знал возмутиться ли ему или же спросить, как же она пришла к настолько неожиданному выводу, но все, что у него получилось, так это только открыть и закрыть рот. — Для вас. Иккинг, я… давно чувствовала себя лишней среди наездников. В мои планы входила раньше лишь помощь тебе. Я хотела помочь и только потом… уехать, когда точно буду не нужна тебе, — очень резко, но Адела переключилась на совсем другую тему. — Но когда ты перестал просить меня о помощи… когда перестал вообще заглядывать и начал избегать общения, я испугалась. Очень, очень сильно испугалась. А потом… потом, когда очнулась у Готти, я подумала, что не хочу к тебе навязываться. Не хочу оставлять неопределенность между нами, не хочу мешаться и… в общем, решила просто пустить все на самотек.

— И потому ты начала выстраивать стены, как и в детстве? — она кивнула, а парень же обратно упал в снег. — Я думал, что мешаюсь под ногами, и потому вечно придумывал какие-то дела, чтобы только была причина вытащить тебя из мастерской. Думал, что слова вроде «хочу провести с тобой время» или же «соскучился» слишком… незначительны для того, чтобы отвлекать тебя от дел, — Адела возмущенно встрепенулась и он видел, что мастерица хотела ему возразить, да вот только сам покачал головой, как бы прося ее просто хотя бы выслушать. — Но после того несчастного случая с Кривоклыком, я просто места себе не находил. И злился, что не могу тебе помочь точно так же, как и ты все время помогала мне. А когда ты пришла в себя и спрашивала, чем еще можешь помочь… я понял, что не имею права просить тебя и удерживать рядом с собой. Ты с самого начала всячески показывала, что не хочешь состоять в группе, а я буквально принуждал тебя, — голос его становился тише, но Иккинг продолжал говорить ровно то, что думал. — И потому я хотел показать, что ты… свободна и сама вольна принимать решения, помогать нам или нет, уезжать или же оставаться. А когда мы тебя чуть не потеряли, я испугался, что любая наша встреча может стать последней. И потому опять взялся за старое. Чтобы… точно хотя бы знать, что ты будешь в порядке.

— Нам следовало поговорить намного раньше, — шепотом ответила Адела и грустно улыбнулась, понимая, что они вместе, по факту, морочили друг другу головы. Друг другу и самим себе, из-за чего оба с одной стороны устали от общения, а с другой — чертовски соскучились по тому, что было прежде. Ведь тогда они не волновались и просто рассказывали то, что считали нужным или чем хотели поделиться. — Ты поэтому так воспротивился, когда Кальф предложил мне отправиться на другой остров вместе с ними?

— Не только, — девушка наконец-то с него слезла, и Иккинг принял сидячее положение, когда Адела положила голову ему на плечо и приподняла подбородок, с интересом взглянув на лучшего друга. — Мне он показался очень подозрительным. Как и в целом… ваша связь. То есть, ты ведь даже ничего о нем не знаешь, — и Карасик посмотрел на нее так, будто она маленький ребенок, что побежал за незнакомым дяденькой на вражеский корабль за какими-то конфетами. — Но при этом ведешь себя с ним так, что вся деревня снова на ушах стояла. И его подарок… — он поправил прядь ее волос за ухо, намекая тем самым на серьги, когда Адела только растерялась, понимая, что тут, видимо, возникла как раз путаница.

— Я не стану отрицать, — и тем не менее, она прекрасно знала, как это могло выглядеть со стороны. — Мне был интересен путешественник, что, в отличии от меня, живет свободно и видит в мире гораздо больше, — пояснила девушка, легко пожав плечами. — А потом же я решила, что хочу с ним подружиться, чтобы заставить работать на себя. Для дальнейшего развития бизнеса, я планирую отказаться в будущем от работы с Йоханом. Это… пока нужно держать в секрете, но я хочу, чтобы Кальф помог мне лучше наладить связь с торговцами извне за спиной у Йохана. И узнать о подводных камнях с точной ценой моей одежды и основными покупателями, — тихо рассказала Адела ему о своем плане, прикрыв глаза. — Он согласился стать моим информатором, так что… можно сказать, цели я своей добилась. А серьги подарил не он, а поклонник за мои труды. Кажется, его племя особенно активно скупает мои коллекции, да и у нас с ними заключен, своего рода, обмен. Мне дорогие меха и кожа драконов, им — партия эксклюзивных вещей.

— В твоих рассуждениях снова появилась логика, — подруга слабо пихнула его в бок, на что парень только улыбнулся, чуть наклонив свою голову к ее. — Значит, все спланировано, чтобы использовать его?

— В моих рассуждениях всегда была логика. Просто я протрезвела быстрее из-за холода, — хмыкнула Адела, недовольно закатив глаза, на что услышала с его стороны тихий смешок. — Ты ведь не собираешься отчитывать меня за это?

— То есть, теперь ты даже и не отрицаешь, что пила? — чуть отстранившись, спросил Иккинг с таким видом, словно только что она допустила серьезную ошибку и выдала саму себя, что, так-то, и было. — Нет. Ты ведь четверть деревни используешь для своих нужд, так какое мне дело? Хотя, теперь мне за него даже чуть-чуть стало обидно.

— Ну да, мы чуть-чуть выпили, — о пяти кружках медовухи Хофферсон решила промолчать. — Обижаться не на что, я ведь, и правда, хочу с ним дружить. И по доброте душевной предложила немного поработать. Как двух зайцев, понимаешь? — девушка счастливо улыбнулась, когда поняла, что Иккинг, кажется, начал понемногу привыкать к ее манипуляциям. — И хорошо время провести, и наладить связи. По-моему, звучит не так уж плохо.

— Может, и я смогу чем-нибудь тебе помочь? — предложил Карасик, на что Адела сразу отрицательно качнула головой.

— Вытаскивай меня из мастерской почаще. Или приходи на чай, а там потом найду, чем нам можно заняться, — с улыбкой попросила его мастерица. — А если согласишься еще поработать для меня моделью — вообще расцеловать буду готова.

— Разве ты не нанимала уже Задираку?

— Ну, это другое. Шить на человека, которого ты считаешь симпатичным, куда интереснее, чем на того, у кого просто похожие размеры, — пояснила Адела, на что Иккинг сразу же неловко отвел взгляд.

— То есть, ты считаешь меня симпатичным? — и все же, вопрос все равно вырвался вслух, на что девушка коснулась его щеки, заставляя повернуть голову к себе.

— По-моему, я никогда и не скрывала этого, — шепотом призналась она ему с такой очаровательной улыбкой, что все вокруг для него в тот же миг просто перестало иметь хоть какое-то значение.

Огромные хлопья снега аккуратно ложились на ее одежду. Приятно было смотреть на снежинки в ее белокурых волосах, розовые щеки и горящие голубые глаза, что излучали тепло и заботу. Адела, словно завороженная, аккуратно оглаживает его щеку большим пальцем, и парень подается чуть вперед. Мысли о том, что это будет ошибкой, тесно переплетаются с тем, что это всего на один раз. Иккинг понимал, что закончиться это может чревато. Знал, что после такого им снова, вероятнее всего, будет неловко, но они все равно не будут вместе. Ни сейчас, ни после… мастерица не откажется так просто от мечты, а он не хочет становиться тем, кто разрушит ее цели и заставит оставаться рядом.

Но сейчас ему хотелось позволить себе эту слабость. Парень аккуратно притягивает ее к себе за талию, Адела сжимает в ладонях ткань его туники, и сама чуть тянется к нему, чувствуя, как его губы накрывают ее собственные. Мягкий поцелуй с привкусом меда стал для него самым прекрасным и ярчайшим событием за весь прошедший год…

Йохан и Кальф решили покинуть Олух на следующий же день после праздника, но лишь Адела вызвалась тогда проводить гостей с утра пораньше, когда викинги к тому моменту еще даже не проснулись. Конечно, мало кто встанет с рассветом для того, чтобы попрощаться с торговцем, так еще и после всего выпитого ими алкоголя, по вине которого хулиганы, в лучшем случае, проснутся только лишь к полудню.

— Вы уверены, что не хотите задержаться у нас подольше? К чему же такая спешка, торговец Йохан? — и хотя Хофферсон держалась бодрой, сама она, на деле, просто еще даже не ложилась, из-за чего состояние ее оставляло желать лучшего. С одной стороны, ей хотелось попрощаться с новым другом, но с другой — мастерица была готова упасть и завалиться спать прямо здесь, на улице, в каком-нибудь сугробе. И плевать она хотела на последствия, к которым приведет ее столь необдуманное решение.

— Работа сама себя не выполнит, да и продовольствие ждать никого не будет. Конечно, в зиму перевозить гораздо проще, но и затягивать нельзя! Какой же из меня торговец, если я доставлю продукты за день или два до их истечения срока годности? — в его словах, как и всегда, был смысл. Ладно, если он бы торговал только оружием, книгами и одеждой, но когда на корабле также есть продукты, то дело принимает совершенно другой поворот.

— Понимаю. Я и забыла, что помимо одежды, да оружия, вы так же перевозите семена и различные яства… напомните, почему вы до сих пор не взялись за что-то одно конкретное? — склонив голову в бок, спросила девушка с лукавой улыбкой, наблюдая за мужчиной, на лице которого впервые проскользнуло недовольство.

— Потому что я забочусь о вас, Адела. Все ради моих дорогих покупателей, — с добрейшей улыбкой ответил торговец, дрожащими руками принимая из ее рук очередное шикарное изделие. — А это…

— Моему дорогому человеку. Вместе с ответным письмом, — заведя руки за спину, ответила Хофферсон, едва заметно усмехнувшись.

— Надоело мне ваши письма все передавать. Почему бы не найти другое средство связи? Я, все-таки, торговец, а не какой-нибудь посыльный, — а ворчал он не столько из-за того, что это трудно или же невыгодно, сколько из-за желания присвоить себе их подарки. К тому же, сама мысль о том, что Гримборн может забрать его основной источник дохода, претила ему настолько же сильно, насколько и их высокомерное отношение к нему.

— Ах, Йохан, но как же так? Ведь только вам я могу доверить нечто настолько важное и сокровенное… — Адела сразу же забеспокоилась, приобняв мужчину, будто пытаясь показать, что он, действительно, очень важен для нее. — Но если для вас это так обременительно, то не могли бы вы рассказать об этом моему другу? Уверена, он найдет справедливое решение, — девушка прекрасно понимала о том, что торговец не посмеет и пискнуть чего лишнего перед императором, но все равно спросила его об этом, от чего ее вопрос мог показаться угрозой. Она как бы говорила: «Если вам так тяжело, то вы всегда можете пойти против него и оказаться в черном списке столь влиятельной персоны».

— Что ты! Разве я говорил, что все настолько плохо? Для меня большая радость помогать ему. Вам, — Йохан был настолько же недоволен, насколько и напуган. — Адела, не могла бы ты не рассказывать ему о моей проблеме?

— Зависит от того, подпишете ли вы со мной новое соглашение. Я хочу тридцать пять процентов от прибыли за одежду, — Адела могла бы сойти и на половину через угрозы, но не хотела слишком сильно портить отношения с торговцем, пока у нее еще нет иных путей для поставки вещей на северные рынки.

— Сколько?! Да это же грабеж! — поразился Йохан, когда девушка затребовала чуть ли не в два раза больше денег за продажу своих вещей. — Адела, прошу тебя, не забывай, кто занимается продажами твоих изделий! Знаешь, сколько стараний мне приходится прилагать, чтобы люди знали твое имя? Да за одни лишь мои рекомендации уже процентов сорок идет! А как же перевозка? А моя личная прибыль? Налоги?

— Вы как-то рассказывали о том, что мои вещи у викингов прямо нарасхват. И большую их часть скупают охотники с берсерками, — с хитрой улыбкой ответила Адела, усевшись на одной из бочек и закинув ногу на ногу. — К тому же, я очень давно не видела ваших учетов о продаже. Йохан, вы же не пытаетесь меня обмануть и присвоить себе больше положенного?

— Твои обвинения непозволительны, Адела Хофферсон. Ты же не собираешься оскорбить меня и прозвать лжецом? — важно скрестив руки на груди, спросил торговец, явно демонстрируя сейчас не только свою важность лично для нее, но и для всей деревни. — Тридцать процентов.

— Лжецом? Конечно нет. Я всего лишь беспокоюсь о том, все ли идет гладко и не испытывали ли вы трудностей при продаже. Ведь по вашим словам сегодня, все, кажется, идет не так гладко, как вы утверждали до этого, — мастерица поддалась, понимая, что своими лишними высказываниями она может подпортить жизнь всем хулиганам. — Настаиваю на тридцати пяти.

— Адела, я и без того согласился поднять тебе прибыль. Не думаешь ли ты, что стоит остановиться на моем предложении, пока я еще в хорошем расположении духа? — но Йохан, как и всегда, оставался на своем.

— Даже и не знаю, — мастерица сделала вид, что задумалась, после чего нахально улыбнулась, склонив голову в бок. — По правде говоря, я думала о том, что будет в интересах императора. И если я передам другу о том, что наш дорогой Йохан более не хочет заниматься письмами и очень раздражен из-за того, каким образом тот его использует… возможно, Вигго поможет мне придумать какую-то альтернативу. Быть может, у Олуха даже начнут останавливаться и другие торговцы, — Адела наклонилась к нему и продолжила гораздо тише: — Кстати, не потому ли вы скрывали его личность от меня? Думается, об этом он бы послушал с неменьшим интересом.

— Кальф, будь добр, принеси чернила и книгу учета. Кажется, мой драгоценный клиент хочет, чтобы я подписал новый контракт, — он отослал своего племянника и вновь обернулся к мастерице, что заметно обрадовалась, когда торговец, кажется, согласился на ее условия. — Думаешь, я оставлю это так просто?

— Простите? У вас есть информация, которую мне так же было бы неплохо обговорить с Гримборнами? — невинно спросила Адела, когда в ее словах можно было прочесть совсем другой вопрос: «Решили вернуться к обсуждению вашего смертного приговора?».

— Что? Ох нет, я лишь хотел уточнить… тридцать пять процентов от прибыли, верно? Есть ли еще какие-то условия, которые мне необходимо знать? — и Йохан тут же фальшиво улыбнулся, возвращаясь к теме подписания нового контракта.

* * *

Следующее письмо охотники перехватили у Йохана прямо посреди открытого океана, что не могло не напугать тогда торговца. На самом деле, мало бы кто не испугался, окружи его ладью только со всех сторон вооруженные корабли с кровожадными викингами, но сохранить самообладание ему тогда все же удалось. И вместе с письмом Вигго получил подарок из меха черной лисицы, что, в свою очередь, тоже можно было смело назвать предметом роскоши. И чем дольше они общались, тем больше удивляла его мастерица, что каждый раз додумывалась до чего-то нового, но всегда полностью удовлетворяла его вкусы.

Гримборн разворачивает письмо, но его взгляд цепляется вовсе не за текст, а за портрет еще совсем молодой девушки в том же самом наряде, какой мужчина ранее видел лишь на ее эскизе, вместе с сережками.

«Либо она не знает, что значит «увидеть воочию», либо дразнит или пытается таким образом откупиться от моего желания», — Вигго едва заметно усмехнулся, возвращаясь к содержанию самого письма, которое он, наверное, ждал уже как почти пятнадцать дней с того момента, как отправил ей в подарок серьги.

— «Мой друг, к сожалению, я не смогу в данный момент покинуть остров по многим обстоятельствам», — к примеру, к ним относятся холода и нежелание подвергать себя опасности. В целом, Гримборн и не испытывал каких-либо надежд на то, что столь искусный мастер перешагнет через свои принципы из-за какого-то драгоценного подарка. — «Думаю, что ближе к лету я бы смогла подумать о том, чтобы удовлетворить вашу просьбу», — и снова в голове всплыло два варианта, одним из которых было то, что она пытается оттянуть неизбежное, чтобы получить больше пользы за период их общения. Другой же вариант подразумевал под собой то, что подкуп его удался, и, вероятнее всего, девушка решила все же ухватиться за него, как за прекрасную возможность для того, чтобы покинуть свою жалкую деревню. — «С такими скромными подарками добрая часть клиентов решила, что у меня появился жених или любовник, о котором никто и ничего не знает. Впредь попрошу Вас более не присылать мне украшения, за которые я никогда не смогу с Вами расплатиться. Вы ошибаетесь, если думаете, что это поможет купить мое расположение или заставит почувствовать себя Вашим должником», — второй вариант сразу же зачеркивается и мужчина легко улыбается, когда девушка вот так прямо выразила свое недовольство и частично даже озвучила его план. Хотя, то было не более, чем просто очередной проверкой с его стороны. — «И тем не менее, если я все же ошибаюсь на Ваш счет и серьги не были попыткой подкупить меня, мне бы хотелось выразить Вам свою искреннюю благодарность. Ваш чудесный подарок тронул меня до глубины души. Так же сильно, как и искреннее желание помочь, тщательный подбор материалов и поиск настоящего мастера для настолько тяжелой декоративной работы», — она понимала, что серьги шли под заказ, и, видно, имела представления о сумме, которую Вигго пришлось отдать для создания шедевра. — «Надеюсь, что и мой подарок не оставит Вас равнодушным», — только вот ее письмо и было для него настоящим подарком судьбы, если вспомнить то, сколько же он ждал ее ответов и как грамотно подбирал каждый раз слова, чтобы поддерживать с ней связь. По сравнению с тем, сколько удовольствия доставляла их небольшая перепалка, вещи были лишь не более, чем приятным дополнением к основному призу. — «Берсерки никак не связаны с тем, от чего я отказываюсь выходить с Вами на связь, поверьте. Само собой, тяжело представить то, насколько воинственными должны быть их союзники, чтобы те сами приезжали каждый год и поддерживали с нами мир. Но правда в том, что мы не воюем с драконами уже как целый год. И с людьми, соответственно, тоже. Можно сказать, что у нашего племени слегка поменялись приоритеты», — учитывая то, что всех викингов, по большей части, заботила только война, Гримборн, и правда, был очень поражен.

Сначала даже вспомнил Защитников Крыла, готовых отдать свою жизнь за одного особо редкого дракона, но вспоминая их ценности, он никак не мог сопоставить настолько чудное племя с теми, кто когда-то вел активную борьбу с рептилиями. Тем более, учитывая то, что мастерица без каких-либо проблем принимает от него подарки в виде обработанной кожи драконов.

— «В таком случае, просто наблюдайте. Если Освальд Разлюбезный не вернется на свое законное место, а его сын до сих пор так и не научился себя вести, как подобает вождю, я не думаю, что наше перемирие затянется надолго. Я вообще не понимаю, как у столь мудрого правителя уродился этот бешенный ребенок», — лично с Дагуром Вигго знаком не был, но уже наслышан о его подвигах в борьбе с драконами вместе со всеми примитивными ценностями сына вождя, среди которых особенное внимание уделялось силе берсерков и их природной кровожадности. Впрочем, Гримборн изначально собирался использовать их в качестве шестерок для ловли драконов, а уже затем подавить волю и подстроить под свой принцип работы так, чтобы берсерки стали, своего рода, еще одним ответвлением охотников. — «С искренним уважением, Ваша Адела Хофферсон».

— Моя Адела Хофферсон, — тихо повторил мужчина, вновь рассматривая портрет столь необыкновенной особы, что впервые за целый год назвалась полным именем, тем самым открыто демонстрируя свое доверие. Впрочем, быть может, она уже догадалась, с кем имела дело все это время?..