Cursed Life (гет)

Во дворах начинало темнеть. Зажигались уличные фонарики, людей становилось все меньше. В окнах старых домиков уже мелькали золотые огоньки. В каждом из них можно было разглядеть свою историю: где-то носились и смеялись дети, где-то с родителями играли малыши или занимались любовью парочки. Лишь в некоторых домах окна были закрыты плотной тканью, чтобы никто не подсмотрел их историю. И в одном из них…

— Защищайся, Калеб! — маленький ребенок десяти лет набросился на подростка с подушкой, ударяя старшего по голове, когда тот как обычно уткнулся в одну из своих книжек, купленных на ближайшем рынке. — Снова читаешь что-то невообразимо скучное? — Филипп слегка наклонил голову в бок и так невинно посмотрел на старшего брата, что и сказать было нельзя, что он еще пару секунд назад напал на него с пуховым оружием.

— Блин, Фил! Прекращай вот так подкрадываться! — вроде взрослый парень со стальными, как казалось, нервами, а сам до сих пор не мог привыкнуть к выходкам младшего. Даже сейчас, во время нападения, он едва ли не опрокинул кружку с чаем и схватился за сердце, словно мелкому и правда удалось застать его врасплох.

Трус. Именно так называл его отец, наблюдая за своим пугливым сыном, которого может потрясти что угодно, но главное — чтобы то было неожиданно. Громкий хлопок дверью или звук упавшего предмета, лай обычной дворняги позади него или же просто младший брат, который время от времени любит повеселиться таким каверзным образом. И вот как, спрашивается, он будет ведьм убивать, если боится любой мелочи?

— Кхм… — кашлянув в кулак, Калеб довольно быстро закрыл книгу, будто не желая показывать ее ребенку. Словно там есть что-то плохое. Или то, что просто стыдно показывать. — Нет, тут ничего такого. Просто обычная книга.

— А чего тогда прячешь? — мальчик прижался к спинке дивана и обнял брата за шею, вставая на носочки, чтобы посмотреть на колени старшего, дабы хоть название увидеть, но то было скрыто за большой рукой книголюба. — Ха? Да что это с тобой? — изумленно спросил Филипп, искренне не понимая, с чего бы Калебу от него что-то скрывать. — А-а-а. Взрослые книжки, да? Не думал, что ты начнешь увлекаться чем-то подобным, — и звонко засмеялся, когда родственник прикрыл лицо рукой.

— Да ничего такого! — возмутился блондин, понимая, что еще чуть-чуть и это маленькое чудо просто доведет его до белого каления своими вопросами. Было ужасно стыдно, пускай Калеб и правда не увлекался подобной литературой, считая ее низкой. Но мысль о том, что мальчик когда-либо смог бы застать его за подобным, а возможно и за чем-то большим, заставила парня покраснеть.

— А уши красные, — Виттебейн слабо усмехнулся, наблюдая за «страданиями» своего самого родного и близкого человека. — Врешь мне, получается? И как только язык-то поворачивается… — и наигранно расстроился, продолжая мучить Калеба и в то же время пытаясь втереть ему ложное чувство вины, дабы затем что-нибудь с него потребовать.

Поганец. Любимчик в семье и очаровательное солнышко с чистыми, такими невинными голубыми глазками, словно безоблачное небо. При взгляде на него нельзя было сказать что-то плохое, а мальчик, прекрасно зная о своей чарующей способности, намеренно использовал ее. Маленький манипулятор, что всегда с легкостью добивался своего. Будь то шоколадка поздней ночью или игра с папой после тяжелой охоты за очередной тварью.

— Ни коем образом. Ты ведь и сам это прекрасно знаешь, — устало вздохнув, юноша откинул голову на спинку дивана, смотря теперь, непосредственно, на хитрое создание, что до сих пор пыталось строить из себя обиженку. — Ну хорошо. Хочешь горячее молоко? — а поняв, что без подкупа не обойтись, Калеб мягко улыбнулся, решив пойти по правилам ребенка.

— С медом? — недоверчиво взглянув на книголюба, тише спросил Филипп, надув щечки для полного эффекта. Вообще, наверное, он и сам мог бы приготовить себе ночью молоко. Только была одна проблема. Если этот мальчик начнет что-то делать, то наверняка успеет и кухню запоганить, и ошпариться, и вообще молоко невкусным получится и с противным осадком, который потом еще выплевывать придется.

Зато у Калеба с этим проблем не было. Что бы он не делал на кухне, то всегда было очень вкусно и мальчик часто просил его что-то приготовить. Будь то даже просто заварить чай или даже сделать ему сэндвич. Так же Филиппу всегда было интересно понаблюдать за тем, как готовит ему брат, а уж сделать что-то вместе — так вообще только в радость, ведь тогда он разом получает как внимание, так и похвалу отца, если тот решит попробовать.

— А у тебя ничего не слипнется? — парень слабо усмехнулся, поднимаясь со своего места.

— Нет, — но мальчик просто мотнул головой как бы в подтверждение своих слов. Вообще, он прекрасно знал, что есть на ночь сладкое очень вредно, но сам искренне верил в то, что это придумали взрослые, чтобы дети не съедали все сладости разом за ночь. Что-что, а в темноте тебе никто не скажет, что нельзя, а на утро можно притвориться, что это был кто-то другой. И у родителей не будет никаких доказательств, что это сделал именно ребенок, ведь откуда им знать? Может это вообще кто-то из них встал, да все слопал, а пытается обвинить невинного малыша.

«Сегодня папа как-то долго…» — подумал Филипп, стоило им только-только прийти на кухню. За окном уже было совсем темно. Настолько, что кроме деревьев вдали нельзя было еще что-либо увидеть, даже если сильно постараться. Тяжелые капли мерно стучали по стеклам и спускались вниз мокрыми дорожками, а мальчик, что оперся руками о подоконник, смотрел на свое отражение и тихонько подглядывал за братом.

— Как думаешь, скоро он придет? — поинтересовался шатен у своего родственника, наконец-то перестав рассматривать свое отражение в окне, что на данный момент могло служить только в качестве плохого зеркала.

— Не знаю, Фил, — пожав плечами, честно ответил Калеб, прокручивая события сегодняшнего утра. Вообще, ему не сильно-то и хотелось, чтобы их родитель возвращался именно сегодня, ведь порой вместо охоты он был занят чем-нибудь другим. Парень до сих пор помнил тот день, когда мужчина соврал насчет охоты, а сам уехал на рыбалку со своими собутыльниками. Или как уходил с оружием, а возвращался пьяный и не доходя до своей комнаты, падал ночью на диван. И то, если доходил до него. — В лесу снова появилось нечто. По слухам вроде как забрало семерых и… — Виттебейн резко замолчал, когда понял, что ребенку такое знать не обязательно. А уж тем более ночью. В грозу. — В общем, стало небезопасно, — с усталым вздохом закончил Калеб.

— А откуда берутся чудовища? — задал следующий вопрос ребенок, с нескрываемым любопытством посмотрев на брата. Вообще, это действительно страшно. Знать, что в лесу, который находится всего-то в метрах шестистах от твоего дома, живут монстры. И речь идет не только о ведьмах, что каким-то образом приходят оттуда. Пару месяцев назад обычный охотник, что хотел пострелять по уткам, в итоге застрелил грифона. Огромное существо с головой голубя и телом льва, кажется. Филипп его не видел, но соседи рассказывали, что из его трупа выбегала целая куча мелких паучков. И мальчик искренне не понимал, как это гибридное создание ест насекомых, что они потом живые прямо из него вылезали.

— Это тебе лучше у отца спросить. В конце концов, он их и вылавливает, — ответил подросток и улыбнулся ребенку, поставив перед ним кружку с теплым молоком и медом. — Как ни странно, но все они появляются в нашем лесу. Но когда наши прочесывали местность, то еще ни разу не находили ни каких-либо волшебных штуковин, ни поселений или гнезд, где могли бы обитать монстры. Их будто что-то выбрасывает к нам…

— Выбрасывает? — переспросил мальчик и немного нахмурился. — Это что же, нам теперь вообще за ягодами и грибами не выходить? — недовольно спросил Фил, уже представляя, как взрослые в конечном итоге сделают забор или, что еще хуже, создадут запрет, при котором детям нельзя будет гулять в лесу и купаться в речке.

— Да нет, почему? Просто не стоит забредать далеко и уходить, желательно, до вечера, — пояснил старший брат. — Ну что, может пойдем в гостиную? Я могу почитать тебе что-нибудь, если хочешь, — предложил Калеб, надеясь тем самым прервать поток вопросов мелкого и отвлечь его. В конце концов, он и так понимал, что мальчишка волнуется за их отца. И чем больше парень будет ему рассказывать, тем выше вероятность того, что Филипп потом не уснет ночью и будет ждать возвращения старика.

— Мерзкие монстры, — тихо буркнуло дите с такой ненавистью и обидой, словно одно из этих существ лично ему сделало что-то плохое или и вовсе испортило всю его жизнь. — Да, пойдем. Только книжку выбираю я! — тут же поставил условие ребенок, искренне не желая того, чтобы его брат снова выбрал какой-нибудь роман. Вообще, у него было много хороших книжек. Сказки, детективы и даже ужасы, хотя после них у Филиппа нередко случались кошмары.

* * *

Время близилось к двенадцати ночи, а ребята, что ее когда-то засели за очередной интересной книгой, так и заснули вместе на диване. Филипп, что еще когда-то прижался к брату сбоку, сейчас мирно посапывал, используя грудь парня вместо твердой подушки, а Калеб, в свою очередь, обнимал младшего за плечо, в то время, как во второй руке по-прежнему держал книгу с детскими сказками, что на данный момент лежала на его ногах. Вообще, они довольно часто спали вместе: когда мальчику приснится страшный сон или даже когда кто-то из них болеет. Ребенок никогда не забудет то, как лежал с высокой температурой в своей постели, а старший брат не отходил от него ни на шаг. Только за питьем, едой или лекарствами. Даже днем, когда Калеба звали друзья, тот все равно не оставлял младшего, зная, что ему без него будет скучно. А так же то, что сам Фил о себе не сможет позаботиться.

Хотя, что тут говорить, если этот малец и о себе здоровом позаботиться не сможет? Начнет готовить завтрак — обязательно порежется или уронит что-то, в лесу один заблудится, да и в принципе может забыть как о еде, так и о прочих нуждах, если сядет за что-то интересное или погрузится в историю книги. Мальчик очень любил учиться, как бы то не считалось странным. И вместо того, чтобы играть со своими сверстниками во дворе, ребенок предпочитал провести время дома за очередным учебником или с братом, единственным другом, которого он считает равным себе. Что касается других детей — он гордится тем, что умный, а потому и смотрит на них свысока, как на недоразвитых обезьян.

«Пока брат рядом — мне никто не нужен», — именно так считал Филипп, когда речь заходила о том, что он слишком прилип к своему родственнику и ни на минуту не желает отдаляться от него. Даже когда отец начал обучать его основам охоты, мальчик, будучи еще семилетним и хилым ребенком, тоже вызвался на это. И все только потому что он так же хотел быть полезным и охотиться с Калебом вместе. Ведь что с ним будет, если тот не вернется? Что, если попадет в беду? Мальчик боялся, что однажды ведьма заберет его в могилу. То же касалось и отца, пока ребенок не начал у него учиться. Тогда Фил понял, что скорее его мир сгорит, чем этот старик проиграет монстру. Но, несмотря на свою уверенность в силе папы, все равно волновался за него, если мужчина не возвращался на протяжении нескольких дней, выслеживая очередную тварь.

И только сейчас охотник на ведьм вернулся в дом. Громкий хлопок дверью сразу разбудил детей и если младший ни капли этому не удивился, то Калебу потребовалось время, чтобы понять, где они и что это был за громкий звук. Потерев глаза, парень перевел взгляд на мужчину, вошедшего в гостиную. Мокрый до ниточки, грязный, весь непонятно в чем. Отвратительный запах пота смешался с кровью и казалось, что если ребята здесь пробудут еще хоть пару минут, то один из них точно не выдержит.

— Пап? — осторожно обратился к нему старший сын, сильнее прижимая к себе брата, что уткнулся лицом ему в рубашку, словно пытаясь хоть как-то воспротивиться той вони, что пришла в их дом вместе с родным отцом. — Пап, что случилось? — голос звучал сонно, но, тем не менее, беспокойно. Все-таки в таком состоянии Калеб его еще не видел, а хмурый, суровый вид родного человека неоднократно напрягал его.

— Ничего. Почему вы еще не в своих комнатах? — охрипший голос звучал не то устало, не то даже со злобой, чего еще ни разу не было по отношению к детям. Не дождавшись ответа, охотник несколько неуклюжей походкой направился к шкафу. Из-за этого создавалось ощущение, что он просто пьян. В хламину. А несет от него так только потому что зажрался и возможно уснул в не самом лучшем месте. — Неважно. Дуйте спать, — уже тише добавил Виттебейн.

— Ладно. Доброй ночи… — не став даже с ним спорить или пытаться хоть как-то допросить отца, Калеб повел брата в его комнату, не давая тому даже обернуться и посмотреть на их родителя. Выглядел он, в конце концов, ужасно, а зная о любопытстве мальчика, парень понимал, что так просто Фил бы не отстал.

— Спокойной ночи, папа! — раздались довольно громкие слова младшего, что не мог проигнорировать отца и просто уйти с братом.

— Доброй… — тихо ответил им охотник, когда ребята только-только скрылись с его глаз. Поздновато, конечно, но лучше так, чем никогда. В конце концов, беспокоить их не хотелось, да и пугать, так-то, тоже. Медленно стянув свой теплый свитер, мужчина тихо зашипел, почувствовав острую боль, что словно растекалась и отдавалась во всем теле.

Рана на спине полыхала огнем, а ободранное плечо словно побывало на наковальне под ударами молота. Ноги, что все были в царапинах и ушибах, нещадно ныли. Но Виттебейн все равно упорно пытался делать вид того, что все в порядке, пока дети не ушли. Монстр скрылся. Нет…это он сбежал от него, трусливо поджав хвост. Товарищи, что отправились с ним в проклятый лес, дали деру прямо там и еще не факт, что выжили. А на утро ему придется объяснять, куда те делись или же лично отправиться на их поиски…

* * *

Лежа в комнате под большим и мягким одеялом, Филипп еще не раз задумывался о том, чтобы пойти к отцу и забрать свою вторую подушку, что так и осталась там на диване. Вообще, это прекрасная причина для того, чтобы поговорить с ним и узнать, что произошло сегодня на охоте и почему же он так долго. Но понимая, что Калеб этого не допустит, младшему только и оставалось тихо лежать в своей постели и пытаться заснуть, пока в коридоре слышались тяжелые шаги отца и прочие звуки, похожие на скрип пола или же хлопки закрывающихся шкафчиков. Что же он там ищет? Еще и неподалеку от его комнаты…

— Не уходи, — мальчик успел схватить старшего за руку раньше, чем тот только собирался убрать ее, чтобы пойти к себе в комнату. Все-таки, может Фил и не боялся темноты или чего-то в этом роде, но оставаться одному не хотелось. Тем более зная то, что в коридоре его брат может столкнуться с вероятнее всего пьяным отцом. И хотя тому ничего не будет, ребенку все равно от чего-то не хотелось, чтобы то случилось. — На улице такая сильная гроза…

— Ты же не боишься гроз, — тихо ответил Калеб, вспоминая, как его брат довольно-таки спокойно относился к громким звукам и быстрее засыпал под ливень.

— Пожалуйста, — тихо попросил его Филипп, не став отрицать того, что его это ни капли не пугает. В конце концов, врать сейчас было бессмысленно, ведь он и сам говорил, что подобных явлений бояться очень глупо.

— Ладно. Тогда двигайся, — с усталым вздохом сдался его брат и стоило мальчику его послушаться, как парень лег рядом и обнял ребенка, целуя его в лоб. Так он делал и раньше, когда читал ему сказки на ночь или собирался уходить.

«С тобой мне некого бояться», — про себя подумал ребенок, что так жался сейчас к брату, словно он в любой момент может покинуть его. И хотя Филипп не боялся спать один и, более того, даже любил простор во время сна, сейчас он просто не хотел, чтобы парень уходил.

— Калеб, — шепотом произнес мальчик его имя, накрывая родственника своим одеялом, чтобы не замерз. Услышав ленивое «А?», Виттебейн поцеловал брата в щеку и тише произнес: — Я люблю тебя.

— А я люблю тебя, Фил, — сонно произнес в ответ подросток, даже не открывая глаз…

Наступило раннее утро, но солнце не выходило из-за туч и не дарило жителям зари, из-за чего все на улице казалось серым и довольно скучным. За окном по-прежнему моросил дождь, монотонно и безнадежно стуча каплями по стеклу и подоконнику.

Выходить куда-либо не хотелось, да и спать уже было скучно, из-за чего дети решили отправиться на кухню. Отец, как и обычно, храпел как не в себя, что можно было услышать даже когда просто проходишь рядом с его комнатой. Но ничего удивительного в этом не было, ведь он, все-таки, прилично вымотался, гоняясь за очередной мерзостью в лесу с утра до поздней ночи. Интересно, что же там было на этот раз? И смог ли папа убить то существо?

— Как думаешь, тот монстр до сих пор в нашем лесу? — тише спросил Филипп, по новой уставившись в окно, пока его старший брат делал бутерброды. На улице, должно быть, сейчас сыро и довольно прохладно, а в лесу к тому же и грязно как в свинарнике. Будет не очень хорошо, если отец и сегодня решит отправиться на охоту.

— Думаю, да. Вчера отец так ничего и не рассказал же о его поимке, — безразлично пожав плечами, честно ответил Калеб. Вообще, довольно странно, что его не убили. Все же их родитель — величайший охотник и то, что он не смог убить какую-то тварь…какой же она должна быть, если даже этот человек с нею не справился? — А что? Сейчас там делать нечего. Слишком сыро и грязно для прогулок. Лучше будет подождать, когда наладится погода и они застрелят эту ведьму, — рассказал подросток. — Какой чай будешь?

— С земляникой, — немного требовательным тоном произнес мальчишка и слабо улыбнулся, оперевшись щекой об свою руку. — А почему мы с ним не идем? То есть…по-моему чем больше будет народу, тем выше шанс завалить чудовище, — взяв один из готовых бутербродов, Фил открыл пошире рот и запихнул в себя где-то одну треть, в это время с интересом поглядывая на брата.

— Мы неопытны и быстро станем обузой для него. К тому же, тогда он будет просто пытаться защитить нас, а не прикончить ведьму, — рассказал парень и слабо усмехнулся, щелкнув брата по носу. — Ты бы хоть минут десять подождал.

— Я есть хочу, — твердо произнес мальчик ему в ответ и по одному лишь взгляду вполне можно понять, что спорить с ним было бы просто бесполезно. И так было всегда. Когда Филипп чего-то хочет, то он всегда получает это без каких-либо проблем.

Если бы отец знал его так же хорошо, как и старший брат, то сразу понял бы, что где-то в его воспитании они явно накосячили. Но из-за того, что мужчины почти что не бывает дома по самым разным причинам, все свалилось на старшего брата, который, так-то, и сам не был особо взрослым. Да, он старше и да, ответственности в нем сейчас явно было больше, чем у кого-либо еще из их небольшой семьи. Но это все равно не повод для того, чтобы оставлять на него ребенка, что почти что был его ровесником. Ну, подумаешь, три года разница. Что с того?

«Этот человек будто специально сбегает от нас на охоту», — думал Калеб, когда их папы не было дома по несколько дней подряд. Возвращался он всегда никакущий: либо уставший, либо пьяный. Другого просто не дано. Но, будучи хорошим старшим братом, парень просто не мог сказать чего-то такого в присутствии маленького Филиппа. Не хотелось, чтобы он думал, что их родственнику просто плевать на них. «Папа старается ради нас», «Папа просто хочет, чтобы было безопасно», «Наш папа — герой», «Отец всегда защитит нас в случае опасности» — именно так отзывался о нем парень, если маленький ребенок снова заводил о нем разговор. И то всегда работало. Филипп искренне верит в то, что их отец герой, борющийся со злом изо дня в день. Да что там? Мальчик явно восхищается им и хочет стать таким же. Даже в раннем возрасте попросил обучать его охоте, когда Калеб, в свою очередь, пытался оттянуть этот момент хотя бы до одиннадцати лет.

С тех пор, как отец всерьез решил заняться ими, прошло уже несколько лет. Родитель из него, говоря честно, никакущий, но как только разговор касался его работы, то мужчина словно становился совершенно другим человеком. Жестким, требовательным, но таким открытым и разговорчивым, что Калеб порой не знал, какой из этих типов личности был настоящим. В те моменты, когда он рассказывал о ведьмах, их повадках и магии, казалось, что он словно становится живым. Мужчина серьезно подошел к их обучению и научил не только ставить ловушки и стрелять, но и самому главному: отличать ведьм от людей. Так-то, если посмотреть, они ничем не различались от них. Те же лица, самая обычная одежда и манера речи. Но были и маленькие нюансы. Например, ведьмы и понятия не имели о том, как живут люди. А еще многие из них по каким-то причинам первое время пытаются не попадать под дождь. Словно он способен принести им вред.

Но догадка была неверна, ведь отец уже пытался использовать воду: как святую, так и обычную из колодца. Вообще, с его слов это звучало довольно забавно. Калеб хотел бы посмотреть на то, как отец мочит ведьму. В самом прямом смысле. Это как же получается? Идет ничем непримечательная девушка по лесу, а на нее нападает этот обросший кабан и выливает содержимое ведра ей на голову.

«Я бы на такое не решился», — подумал блондин, представляя на месте отца себя. Нет, серьезно. Это же каким идиотом он будет выглядеть в чужих глазах? И ладно, ведьма, которая просто посчитает его психом. А товарищи по охоте? Соседи? Они ведь ни за что бы не забыли такой позор!

— Калеб? — мальчик слабо потянул его за рукав рубашки и взволнованно посмотрел на брата. — Ну ты чего замолчал сразу? — Филипп, боясь того, что старший просто на него обиделся, решил попробовать исправить ситуацию. — Ну прости, ладно. Я больше не буду воровать бутерброды, пока ты их только делаешь, — сдался ребенок, действительно думая, что Калеб мог обидеться на такую чепуху.

— Чего? — парень, что только-только «вылез» из своих воспоминаний, тихо засмеялся, когда понял, в чем же дело. — Я так-то не обиделся, но теперь ловлю тебя на слове! — весело заявил будущий охотник, в то время, как его младший брат нахмурился, видимо, осознав свою ошибку. Вот взял и сам себя же наказал. А ведь воровать бутерброда куда приятнее и вкуснее, чем если просто брать их с тарелки, как обычно. Да и весело наблюдать за тем, как Калеб пытается сделать их побольше, чтобы потом посидеть с книгой, а Филипп поедает их все только в путь.

— Чувствую себя обманутым, — тихо пробурчал наглый ребенок, но брать своих слов назад не стал. — Тогда чего ты замолчал так подозрительно? — тут же спросил мальчик, вновь прилипнув к старшему брату. Подозрительно замолчал…вроде бы ничего такого, но прозвучало это даже забавно.

— Да пару уроков папы просто вспомнил, — не соврал Калеб и слабо улыбнулся, будто те воспоминания действительно были ему приятны. — А помнишь его рассказ о том, как он ведро с ледяной водой на голову ведьме в молодости вылил?

— Ну, да, что-то такое было, — неопределенно пожав плечами, ответил ему мальчик, словно не видел в этом чего-то плохого или же смешного. — Так ей и надо. Нечего наш мир портить своей магией. И людей похищать. Чего они вообще к нам лезут, места мало? — недовольно проворчал сын охотника, чем еще больше напомнил его. Точная копия. И относится к ведьмам, как к обычным монстрам, мешающим им жить.

«Но если так подумать, то разве мы не первые начинаем с ними драку?» — к обычным приезжим они относились нормально. Ну, приехал человек и приехал, что с того? И, тем не менее, когда появляются ведьмы, то сами жители уже мечтают сжечь их на костре, словно это в порядке вещей. Сами нападают, а потом удивляются, что в ответ пропадают люди. А если те пропавшие виноваты в этом сами? Если бы на Калеба напали, он бы точно не стоял бы на месте. Пытался бы защититься там, в конце концов.

— А может, им просто интересны люди? — предположил Калеб и снова улыбнулся. — Хотят узнать там наши порядки, например, или еще что-то, — сравнив их с людьми, поинтересовался парень.

— Ага. А еще какие мы на вкус или что находится внутри наших тел, — мальчик нахмурился, явно не понимая, что это вдруг нашло на старшего брата. И нет, он прекрасно понимал, что Калеб — наивный идиот. Мягкий, добрый, но в каких-то аспектах в этом было больше плохого, нежели хорошего. Ведь что с ним будет дальше? Старшего брата всегда будут использовать, а он может этого даже не заметить. — Ты какой-то странный. Что вообще взбрело тебе в голову на этот раз? — голос звучал грубо, но то было больше от страха или волнения. Он такой же любопытный, как и Филипп. И что же будет, если он решит проверить свои догадки и пойдет на чаепитие к какой-то лесной твари?

— Мне тоже интересно, — тихий и немного хрипловатый голос заставил детей обернуться. На пороге стоял их отец. В помятой незаправленной рубашке и свободных штанах он выглядел еще более неряшливо, чем раньше. А уж про волосы, что торчали в разные стороны и бороду лучше вообще молчать. Что сказать? Жены нет, любовниц тоже и прихорашиваться не для кого. Но мужчину, видимо, не волновало это вообще. Он дома, с детьми, гостей с утра не ждет. Да и друзьям-собутыльникам совершенно наплевать на то, как он выглядит. Забавным остается только то, что детям в чем попало он ходить не разрешает. Настоящий джентельмен должен то, настоящий джентельмен должен все…

В общем, приучил, что одежда всегда должна быть чистой, поглаженной и внешне его дети всегда обязаны выглядеть, в общем-то, презентабельно. Не так, как он. Он вообще плохой пример холостого упрямца родителя-одиночки, воспитывающего не одного, а целых двух сыновей.

— Папа! — младший ребенок оживился и глаза его прямо-таки засияли от одного только вида своего героя. Мальчик подлетел к нему, прыгая прямо в руки отца, что, ухватившись за Филиппа, уже по привычке поднял его на руки. Как бы не болели старые или недавно оставленные раны и не нудели мышцы, он всегда скрывал это от ребят и старался особо не втаскивать их в свои проблемы. — Доброе утро! — мальчик очаровательно улыбнулся, обнимая родителя за шею.

— Доброе. Ух е… — едва сдержав «ругательство», которого не последовало, мужчина подбросил Филиппа несколько раз и поднял высоко-высоко, выпрямив руки и подержав его несколько секунд прямо над потолком. — Мне кажется, или мой сын скоро по весу сможет побороть слона? — но заметив, как мальчик надулся, будто демонстрируя обиду, родитель тихо засмеялся. — Чем это ты его таким кормил, Калеб? Не расскажешь свой секрет? — а подойдя к старшему ребенку, тот потрепал его по волосам.

— Эй, да ничего такого я еще не съел! Так, один бутерброд взял, — мальчик перевел взгляд на дощечку, на которой лежали порезанные продукты.

— Это что за бутерброды титанических размеров, если твой брат настолько вырос? — искренне удивился отец, но заметив недовольство старшего, поцеловал его в лоб. — Да ладно. Я ж шучу, не обижайся.

«Черт, старик, ты бы побрился хоть…» — но парень только недовольно сморщился, когда его лица коснулось нечто колючее и противное, а смачный «чмок» в лоб так и вовсе вызвал отвращение. Однако подросток сдержался от лишних высказываний, понимая, что портить настроение с утра пораньше лучше не стоит. Тем более сейчас, когда их папа вдруг ни с чего решил обратить внимание на свою семью. Такие дни были огромной редкостью и чаще всего заканчивались какой-нибудь проблемой. Почему? Да каждый раз по-разному. То Калеб в силу подросткового максимализма решит с ним поругаться, то Филипп ногу подвернет, то в лесу появится что-то еще более страшное, чем раньше. Но даже он, имея не лучшее мнение о своем отце, искренне был рад хоть какому-то вниманию с его стороны. И когда мужчина выделял время, чтобы поговорить с ним наедине, парень был безумно рад, хотя все так же строил перед ним вид «взрослого и самостоятельного мужчины». А папа понимал это. Понимал и смеялся, когда Калеб пытался быть серьезным или даже холодным по отношению к нему.

— Знаю я, — Калеб устало выдохнул и улыбнулся, тем самым показывая, что все в порядке и ему не на что сейчас обижаться, чего нельзя было сказать о Филиппе, который, посмотрев на свой живот, попытался втянуть его в себя, чтобы показаться еще более худым, чем он есть на самом деле.

— Но если серьезно, сколько вы питаетесь хлебом с колбасой и сыром? — немного нахмурившись, поинтересовался заботливый родитель. Вообще, он прекрасно понимал, что его тринадцатилетнему сыну тяжело. Ведь фактически сейчас он занимается братом, старается поддерживать порядок в доме, так еще и заботится о том, чтобы младший не помирал с голоду.

— Ну, на самом деле… — подросток немного заволновался, прекрасно понимая свою оплошность, а бутерброды и сэндвичи он готовит уже на протяжении нескольких дней. Всему вина его лень и нежелание подолгу стоять на кухне.

— До-о-олго, — протянул младший брат, тем самым сдавая родственника. — Но Калеб не виноват! Это я у него бутерброды прошу, они чертовски вкусные, — сразу же спохватился мальчишка и улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку или же смягчить отца, что у него, признаться честно, и правда получилось.

— Вот оно что. Это многое объясняет, — мужчина слабо усмехнулся, а парень расслабился, с благодарностью посмотрев на Филиппа. — Но все же это вредно, поэтому не давай Филу столько бутербродов. Не удивлюсь, если ты и шоколадом его по ночам кормишь, — а вот с этим вообще была отдельная история, когда мальчик с важным видом пытался заверить Калеба о том, что сладости на ночь полезны и они прогоняют ночные кошмары.

Как-то этот выдумщик даже придумал легенду с неким волшебным обитателем в их доме и что если его не кормить, то в дом заявится страшная ведьма. И, конечно же, умалчивал, что этим «неким существом» являлся он сам. А уж про новые виды веры, выдуманные мальчишкой, и вовсе говорить не стоит. Как-то Филипп предлагал даже брату создать божество, которому будут поклоняться их соседи и через братьев передавать ему все вкусности. Да он даже подробный план разработал с тем, с кого будет начинать и какие слухи пускать! Маленький мошенник…

— Ну, сегодня это безобразие закончится, — а заметив заинтересованность детей, мужчина слабо улыбнулся. — Давно мы не выбирались вместе на охоту, правда?

— Да! И не стреляли по уткам! — возмущенно заявил Филипп, полностью поддерживая отца в его идее. Сидеть дома было ужасно скучно, а тут появилась прекрасная возможность пострелять, погулять на улице и провести время с семьей разом.

«Ага, а дождь тебя ни капли не смущает, правда же? А если Фил заболеет? Конечно, это же ведь не твоя забота. Ты просто уйдешь бухать в свой лес, пока твой любимый сын будет мучиться в постели с высокой температурой», — ошеломление плавно перерастало в гнев и парень действительно был готов возмутиться. Выплеснуть, так сказать, все, что накопилось за долгое время. Но Филипп был так рад…счастлив, что отец наконец-то с ними, так еще и предлагает что-то.

— Но на улице же дождь. В лесу грязно и ходить туда… — подросток только начал говорить, как уже заметил на себе два абсолютно одинаковых взгляда: что Филипп, что отец. Один в один…так еще и застыли с похожими серьезными лицами, от чего Калебу было вдвойне не по себе.

— Брось, Калеб, ну он же совсем маленький… — надулся Филипп. Оно и понятно, если бы парень сказал, что на улице есть какая-то работа, то мальчик использовал бы дождь в совершенно другом ключе: он холодный, там вообще ветер и что, если усилится? Зато как гулять, так сразу маленький и вообще может скоро закончится.

— Охота на утку в дождь самая добычливая, ты разве не знал? — Виттебейн, решив поддержать сына, немного погладил его по спине, словно поощряя слова младшего.

— Ладно, как хотите, — буркнул старший брат, не собираясь продолжать отстаивать свою точку зрения перед родственниками или же пытаться их отговорить. Ведь это было бесполезно. Что один, что второй — оба были упертыми настолько, что договариваться с ними или идти на какой-то компромисс было бесполезно. Хотя, с Филиппом еще можно было договориться за счет того, что мальчик просто обожал торговаться и побеждать…

Весь оставшийся день братья Виттебейн провели со своим отцом. Стреляли по уткам, родитель приготовил наивкуснейший ужин, а Калеб, будучи очень любопытным, решил помочь в приготовлении, ведь считал, что это может ему пригодиться в будущем, когда надо будет как-нибудь побаловать Филиппа или захочется самому. Мальчик в это время воровал еду с дощечек и лопал помидоры для салата.

Несмотря на дождливую погоду, втроем им было весело даже после охоты. Мужчина отбросил всю свою строгость, когда играл с младшим сыном или разговаривал с Калебом. Признаться честно, этого не ожидал даже он. Думал, что после охоты все закончится. Что папа приготовит поесть и уйдет пьянствовать или же пригласит друзей прямо в дом. А что? Еда есть, алкоголь в подвале, соленые огурчики так и стоят на своем месте после их покупки.

«Сегодня он превзошел сам себя», — подумал блондин, с улыбкой смотря на взрослого мужчину, сидящего в своем излюбленном кресле напротив камина. Парень прекрасно помнил то, как в детстве он так же сидел с их матерью. А маленькие дети вырезали разные надписи на дощечках или играли в игрушки, сидя на огромном, таком мягком ковре и греясь у огня. Раньше Филиппу очень нравились солдатики и деревянные фигурки. Калеб прекрасно помнил то, как ребенок коллекционировал их и даже подружился с соседом, который делал похожие. Так еще и умудрялся вымогать их за бесплатно.

— Пап? — старший сын осторожно приблизился к мужчине и уселся рядом на диване. — Можно с тобой поговорить? — Виттебейн явно волновался, ведь раньше его разговоры с родителем либо заканчивались плохо, либо и не начинались вовсе из-за Фила. Этот ребенок постоянно возникал и не хотел их оставлять наедине. «Папа принадлежит нам двоим», — так он думал и просто не хотел оказаться у них на втором месте. Его, конечно, можно понять, но все равно поступал он не очень хорошо. Пускай и хотел просто казаться взрослым. Достаточно взрослым для того, чтобы сидеть с ними и принимать участие в более серьезных разговорах.

— Хм? Калеб? — на секунду показалось, что этот человек искренне удивился и даже испугался, когда сын обратился к нему. Без злобы и обиды, как-то было прежде. Скорее с любовью, из-за чего он невольно представил его еще совсем маленьким ребенком. Ребенком, который был точной копией матери. Что внешне, что и по характеру. Ребенок, в глаза которого ему было стыдно смотреть на протяжении нескольких лет после гибли жены. — Да, конечно, — он в спешке кивнул и снова попытался сделать свойственный ему невозмутимый вид, но под вечер это выходило плохо. Они оба устали за этот довольно-таки активный день и все эмоции были видны, словно на ладони.

— Что с той ведьмой в лесу? — немного тише спросил Калеб. Голос звучал обеспокоенно, ведь подросток действительно волновался за последнего живого родителя. После охоты он был сам не свой, да и кровь на одежде, в отличие от еще не до конца проснувшегося брата, он заметил едва ли не сразу. Хотелось спросить и помочь ему еще тогда, но этот старпер просто прогнал их спать. И даже сегодня он не сказал о монстре ни слова, словно скрывает что-то жуткое. А обычно этот живучий алкоголик не стесняется в выражениях и как-то даже рассказывал Филиппу о том, как ведьма разорвала его знакомого.

«Она не оставит нас в живых», — ледяной холод пробежался по позвоночнику, а перед глазами мелькали воспоминания. Его товарищи сбежали. Все до единого умчались в сторону выхода, пихая и толкая друг друга, дабы притормозить товарища и успеть сбежать, пока чудище будет пожирать кого-то другого. Виттебейн же и не посмел тогда выйти из кустов, слыша крики знакомых ему людей. Один за одним, в совершенно разном порядке. Джон, Майл, Гренни…последний был еще совсем юношей, чуть постарше его детей. Все они были убиты, а мужчина, что боялся даже элементарно пройтись по соседям и узнать, вернулся ли хоть кто-нибудь, просто убеждал себя, что они свалили. Свалили и все выжили. Мозгом понимал, что это не так, но хотелось верить в обратное. А рассказывать семье о своей трусости…

— Живая, — бросил Виттебейн, тусклыми глазами глядя на огонь. — Тебя ведь только это беспокоило? — мужчина горько усмехнулся, разговаривая с сыном, а сам представлял вместо него возлюбленную. С нее тогда все и началось. Красивая девушка, умная, ухоженная. Порой он просто глядел на нее и не понимал, за какие заслуги ему достался этот ангел. Влюбленный в нее по уши, он гораздо реже уходил на охоту и чаще проводил время с семьей. Играл с Калебом, гулял с мамой под ручку, воспитывал Филиппа. Когда-то он был идеальны отцом, а так же примером для своих детей.

— Что? А, нет, — парень сразу же мотнул головой, хотя где-то в глубине души все же надеялся на это. — Ты так ничего и не рассказал о ней, — даже понимая то, что отец сейчас явно не хотел ничего о ней рассказывать, Калеб все равно настоял на своем, понимая, что иначе просто никак. — Ни то, откуда она пришла, ни про ее повадки… — подросток на секунду замолчал, словно не зная, что еще сказать. Что дополнить, чтобы заставить мужчину говорить. — На охоте же… — парень нахмурился, внимательно наблюдая за своим отцом. — Все совсем плохо, так?

Ответом была лишь тишина, нарушаемая только треском дров в камине. Выражение лица мужчины почти не поменялось, но вот его тусклый взгляд, что был мертвее мертвого, уже говорил о многом. Сколько Калеб себя помнил, он никогда еще не видел своего отца таким разбитым. Только после смерти мамы, если так подумать.

— Да, — совсем тихо согласился с ним глава семьи. — Охота выдалась вчера тяжелой, — сжав руки в кулаки настолько сильно, что ногти буквально впились ему в кожу, мужчина едва ли себя сдерживал, чтобы не показаться трусом. — Та рыжая тварь… — в голове снова вспыхнули воспоминания о молодой, с виду, девушке с огненно-рыжими волосами. Страшная и такая прекрасная одновременно. — Никого не оставила в живых, — слова давались все труднее и на вечно каменном лице впервые появилась трещина.

«Что?» — подросток слабо вздрогнул, вспоминая всех тех мужиков, что были как минимум в два раза больше и крупнее него самого. Собутыльников отца, что вроде как поддерживали его после потери и даже помогали им в то время, когда их папа не мог пошевелить и пальцем, чтобы что-то сделать.

— Тебе не нужно идти в лес, — решительно только и произнес Калеб, прекрасно понимая, что если не справилась толпа мужиков, то одному родителю ее точно не убить. Сколько бы оружия у него при себе не было, сколько бы ловушек не поставил — все это будет просто бесполезно. — Мы все вместе можем просто уехать. Соберем вещи и просто уйдем. Сожжем наш дом, свалим все на лесную ведьму. Хотя нет, даже сваливать ничего не надо, они и сами все поймут!

— Ты идиот? — грубый вопрос впечатался прямо в сердце, когда отец перешел на такой тон. — Она убила моих друзей, Калеб. Убила мужчин, защищающих свои семьи и деревню. И ты…серьезно думаешь, что после всего, что натворила эта тварь, я смогу просто собрать манатки и уехать? — ледяной тон пугал его и восхищал одновременно. Парень понимал…нет, прекрасно знал, что его отец — крайне упрямый человек. Гордый. И, самое главное…

«Невыносимый», — плотно поджав губы, только и подумал сейчас подросток, чувствуя, как в груди с каждым его словом накипала ярость. Нет, он не идиот. К его же сведению, именно он, черт возьми, заботился о младшем ребенке. Заменял и мать, и отца, что бухал только в путь…так еще и врал, выдумывая самые разные отмазки, касаемые этого индюка, чтобы Филипп и думать бы не смог о том, что этому козлу на них было просто наплевать.

— Наверно…да? По крайней мере, я надеялся хоть на какую-то здравую мысль от тебя, отец! — не удержался парень, что изо дня в день заботится о брате, закупается продуктами даже с учетом того, что денег у них не было и отец все свое заработанное спускал на алкоголь. — Хоть один раз ты мог бы…мог бы хотя бы просто притвориться, что не забыл о нас? Какое дело тебе до остальных? Она не успокоится. Сам видишь, ты же с ней не справился! Так ответь…скажи, почему ты считаешь идиотом меня, если сам, кретин такой, даже и не думал о своей семье?! — прикрикнул Калеб, отчаянно пытаясь найти в своем родителе хотя бы дольку того сожаления, ну или же ответов на свои многочисленные вопросы, коих просто не было. — И даже сейчас. У нас есть шанс уйти…

— Калеб… — начал было мужчина, что посмотрел на него с такой тоской и болью, но то быстро ушло, уступая раздражению, когда старший ребенок его даже и не вздумал слушать.

— Но ты только и заладил, что о своей охоте! Как долго мне еще скрывать правду? Как долго…это будет продолжаться? — парень устало посмотрел на своего родителя, в лице которого он видел только злобу. — Зачем ты пришел? Не хватает людей? Чего ты пытаешься добиться?

— Калеб…

— Так и не выходил бы из своего гребаного леса, если тебе охота настолько дорога! Плевать ты хотел на нашу семью. Я знаю…знаю, что никакой ты не защитник, — охватившая паника мешала здраво мыслить и парень просто выливал в него все, что только придет ему на ум. Он столько волновался…так сильно пытался помогать, действительно желал понять его. Но отцу хоть бы что. Побухать с друзьями у них дома, пока Калеб будет выполнять обязанности кухарки, да потом снова сбежать в лес гонять всяких тварей, что, возможно, и не нападали бы на их деревню, не будь этих охотников. Серьезно, что мешает им просто все вместе обсудить что-то за разговором? Что мешает принять менее радикальные меры и, к примеру, сделать какие-нибудь правила?

— Калеб! — уже прикрикнул на него главный охотник, заставляя сына замолкнуть одним лишь громким стуком по столу. — Хочешь знать, зачем же я вернулся? Я… — мужчина резко замолчал, когда заметил, что его ребенок буквально находился сейчас на грани. — Хотел попрощаться с вами, — он медленно задрал свою рубашку, открывая вид на рану внушительных таких размеров, что расползлась по всему телу, начиная от спины и идущую к его сердцу в виде вздувшихся фиолетовых отростков, что были видны сейчас даже через слой кожи. Зрелище было настолько страшным и противным одновременно, что парень сам не заметил, как к горлу подкатил тошнотворный ком, но он просто не мог отвернуться…ведь это был его отец. — Мне уже не уйти, ты понимаешь?

В комнате снова воцарила тишина, а Калеб со смесью ужаса и отвращения смотрел на проклятие, что навряд ли бы удалось снять известными им методами. В обычном случае охотники могли только ампутировать себе конечности, но ни святая вода, ни чеснок или что-либо еще…ничто бы не смогло разрушить заклятье ведьмы. И тут оно буквально распространялось по всему телу взрослого мужчины, что еще и на охоту с ними как-то ходил, и Филиппа подкидывал в таком-то состоянии.

— Это единственный шанс, — тише произнес он, смотря на сына с пониманием и, в то же время, не терял своей суровости даже сейчас, открыто показав ребенку то, что ему осталось совсем немного. Либо он убьет ведьму и станет, в лучшем случае, простым калекой, либо умрет вместе с ней. Иного не дано. Он ни в коем случае не упустит тварь, что погубила всех его товарищей. — Ты был прав. Вам с Филиппом лучше уйти, — частично согласился охотник, что просто понимал свою участь и не хотел, чтобы его дети так же были одержимы желанием прикончить ведьму, отомстить.

Пусть уж лучше думают, что папа справился и сплавил их, чем если он просто сдох в этом лесу и младшие решили искоренить все зло. Он не хотел, чтобы они повторяли его судьбу, но только сейчас начал понимать, насколько же это опасно. Зря ли он рассказывал об их повадках? Зря учил стрелять? Этого Виттебейн сказать не мог, да и…что таить, навык все равно полезен, а ситуации могли возникнуть разные.

— А ты? — тихо бросил парень, не без отвращения смотря на отца, что все равно пойдет в этот лес и…наверняка говорит им уходить только из-за того, что не хотел, чтобы дети узнали о его слабости. О том, что он кому-то там проиграл. — Я пойду с тобой.

— Не оставляй младшего брата, Калеб, — процедил мужчина сквозь зубы, прекрасно зная об упрямстве старшего ребенка, но в силу характера и ситуации…он понимал, как можно его отговорить. Уж что-что, а за Филиппа он хоть через себя переступит, хоть кого-то в порошок сотрет даже несмотря на свою мягкость и наивность от природы.

«Филипп…» — только сейчас он подумал о том, что же объяснит младшему, когда отец уйдет на охоту в свой последний раз. Соврать, что возможно он ушел к друзьям? Сколько месяцев младший будет верить в эту чушь? Скорее, сам уж в лес побежит искать. А если же найдет? А если заблудится в лесу и самолично ведьму встретит? Как же…им тогда быть? Куда идти?

— И без тебя знаю, — все же согласился он, переводя взгляд на огонь, когда смирился с мыслью о том, что оставлять его нельзя, а идти с ним в лес — тем более.

Хуже ничего и не придумаешь для ребенка, чья жизнь еще вся впереди. Филипп смышленый, куда более умный и сообразительный ребенок, нежели он в его возрасте. Любит читать, раньше научился писать и даже собственные записи ведет. Правда, совсем глупые и лишенные смысла. Например, про разных животных или понравившиеся фразы с каких-то книг. Но учитывая то, насколько необразованными дети были в их деревне, Фил действительно выделялся и был своего рода вундеркиндом. Это мешало ему заводить друзей, о чем в свое время волновался Калеб, но вот брата это, кажется, не волновало. Он мечтал стать охотником…таким же героем, как и его отец. Ну а его это пугало, ведь что не говори, а даже сейчас, с такой огромной разницей в возрасте…в мальчишке он видел эти знакомые черты ненавистного и в то же время уважаемого человека.

— Значит, сегодня снова на охоту? — на согласный кивок он лишь тяжело выдохнул, пытаясь собраться с мыслями и не выдавать своего волнения. — Позволишь…хотя бы помочь тебе собраться? — неуверенно спросил Калеб, понимая, что, возможно, это последний раз, когда он проводит время со своим отцом. И если он не проведет его сейчас, не поговорит и ничего не сделает, то в дальнейшем…повторного шанса может просто и не быть.

Маленький ребенок отрешенно смотрит на могилу своего отца, в окровавленной руке держа сердце убившей его ведьмы. В голове одни воспоминания сменяются другими, от счастливого лица мужчины, что подкидывает его в воздух и хвалит за хороший выстрел, до его разорванного в клочья тела посреди леса и сожженной ведьмы, от которой осталось одно заколотое сердце. Он принес его родителю. Вернулся сюда вместе с братом спустя полгода после его смерти. Вернулся для того, чтобы сказать одну единственную фразу:

— Мы отомстили за тебя, отец, — прошептал Филипп, когда Калеб, молча наблюдавший за братом все это время, виновато опустил взгляд, до сих пор не отойдя толком от шока. Они пошли в лес, чтобы убить ведьму. Соорудили ловушку посреди рощи, а уже потом заманили в нее тварь. И в то время, как у парня до сих пор дрожали руки из-за того, что он наделал, его младший брат выглядел так спокойно, что это было даже жутко. Нет, даже не так. Сейчас… скорее всего, они оба выглядели жутко. Что маленький Филипп с окровавленной рукой, сжимающий мертвое сердце ведьмы, что его старший брат, до сих пор не отошедший еще до конца от произошедшего.

* * *

Подросший мальчишка накидывается на своего брата, обнимая его со спины настолько неожиданно, что другой невольно вздрагивает, а младший же заливисто смеется. Это все невольно напоминает Калебу о том времени, когда они были еще совсем маленькими детьми. Когда этот сорванец пугал его чуть ли не каждый день, когда намеренно крался за ним на цыпочках и очень веселился с того, как парень вздрагивал каждый раз, стоило ему услышать особенно громкий звук или почувствовать внезапное прикосновение. Когда был жив еще отец и это маленькое солнышко, то есть, его младший брат, души ни в ком не чаял…

— Эй, ну ты чего? — Филипп отстранился и недоуменно посмотрел на брата, что только поник, когда ребенок так внезапно вторгся в его личное пространство. — Калеб, с тобой все в порядке?

Но в порядке он уже давно так не был. С того самого дня, как умер их отец, парню пришлось самому зарабатывать им на жизнь. А уж как их деревню сожгли, и они наткнулись на город, где сжигали ведьм… стоит ли говорить о том, сколько он впахивает в одних только полях, чтобы обеспечить их? Чтобы брат всегда мог поесть чего-то вкусного, чтобы у них была одежа и какая-никакая крыша над головой, чтобы… чтобы в будущем Филипп, возможно, смог получить образование и стал тем, кем всегда хотел.

— Да… да, прости. Просто подустал немного, — с легкой улыбкой признался старший брат. И выглядел, надо признать, он тогда соответствующе. Впалые щеки, круги под глазами, слегка потрескавшиеся обветренные губы… надо бы в принципе провериться у лекаря, но каждую лишнюю монетку Калеб откладывал для куда более важного дела. К примеру, Фил опять подрос и совсем скоро ему нужно будет купить новое пальто.

— Вот как… — а мальчишка, с сомнением оглядевший своего брата с ног до головы, чуть нахмурился, прекрасно понимая, что где-то этот родственник ему не договаривает. — Тогда как насчет того, чтобы поиграть на улице? Пойдем! Не всегда же тебе чахнуть в этой комнате! — и он даже не спрашивал, хочет ли того Калеб или нет, потому что сам и не мог допустить мысли о том, что парень хотел хотя бы один день просто отлежаться дома после тяжелого труда.

Но, вопреки всем желаниям, он все же вяло идет на улицу за братом. Жмурится от солнечного света и слегка смеется, когда тот берет в руки деревянный меч и строит из себя не то рыцаря, не то какого-то другого справедливого героя. И Калеб подключается к его игре. Ловко перепрыгивает через заборчик, подыгрывает фантазиям младшего брата и играет с ним в освободителей людского народа. Филипп с озорной улыбкой натягивает деревянную маску и убегает от члена семьи дальше в лес, а после звонко смеется, стоит парню его догнать.

— Клянешься ли ты мне в верности, Калеб? Клянешься, что никогда не оставишь меня, никогда не бросишь и всегда-всегда будешь на моей стороне? — парень, опустившийся на одно колено перед младшим братом, не сдержал теплой улыбки в такой «ответственный» момент, когда Филипп, надо признать, выглядел и смешно, и, в то же время, просто безумно мило.

— Клянусь, — мальчик коснулся свои мечом сначала одного его плеча, а затем другого, а после, сняв маску, с счастливой улыбкой заявил:

— Тогда отныне ты — Золотой Страж! Мой товарищ, верный друг и… просто самый лучший брат на свете, — и все же, их игра закончилась. Ребенок опускается в траву рядом с парнем и обнимает его так крепко-крепко. — Я люблю тебя, Калеб.

— А я люблю тебя, Фил. Сколько еще можно это повторять? — с улыбкой спросил Калеб, слегка погладив мальчика по голове.

— Всегда?

— Еще чего? — и усмехнулся, когда мелкий так смешно надул щеки и скрестил руки на груди. — Брось, будто что-то изменится, если я буду повторять это не так часто.

— Еще как изменится. Что же нам, вообще теперь не говорить? — обиженно спросил мальчишка, посмотрев на старшего так, словно он какой-то изверг. — Я… просто понимаю. Знаю, что с возрастом… эти слова будут для нас обоих большой редкостью.

— Почему? — искренне удивился парень, не понимая, какой же такой логикой руководствовался сейчас его милый брат.

— Потому что тогда у тебя появится человек, которого ты будешь любить гораздо больше, — на этой фразе Калеб не сдержался и прыснул со смеху, когда мальчик же нахмурился и упер руки в боки. — Что?

— Ты правда веришь, что я еще кого-нибудь себе найду? — поразился старший Виттебейн, действительно считая это чем-то из ряда невозможного.

— А почему же нет? — непонимающе спросил мальчишка, склонив голову в бок.

— Ну… не знаю даже. Возможно, потому что я не принц и не богач. И уж точно не какой-нибудь красавчик, — закатив глаза, ответил Калеб, честно признавшись тому в своих сомнениях.

— Дурость какая-то. Только слепая может не заметить того, какой ты потрясающий, — упав в траву, заявил ребенок, закинув руки за голову, когда старший брат последовал его примеру.

— А что насчет тебя? Тебе нравится кто-нибудь в городе?

— Все девчонки — ведьмы. Не хочу с ними водиться, — гордо заявил маленький Филипп, но уже затем улыбнулся и сам же невольно засмеялся. — Я серьезно! Ну чего ты так на меня смотришь?

— То есть, ты будешь не против, если я начну встречаться с ведьмой? — и вот тут он замолчал, с изумлением уставившись на своего брата.

— Буду?.. — тише ответил мальчик, но так неуверенно и даже с испугом, что сейчас Калеб почувствовал себя самым настоящим идиотом. — Я не отдам тебя настоящей ведьме, братец. Никогда, — скорее, вырвет сердце и ей же его скормит, чем позволит дьяволице охмурить последнего дорогого ему человека. — Но ты не бойся. У меня на них есть нюх. Ведьме ты точно-точно не достанешься! — сказал великий охотник на ведьм, что сразу же обрел популярность в их городе как раз из-за своих навыков. И хотя Калеб помогал ему в их поимке, сам он не мог смотреть на то, как очередную красивую девушку сжигали на костре.

— Ну, и на том, наверное, спасибо, — мягко рассмеявшись, ответил брат, но уголки его губ приспустились сразу же, когда мальчик только отвернулся от него, сорвав какой-то цветок. Калеб с грустью посмотрел на ребенка, с одной стороны, вроде как, и понимая, откуда в нем столько жестокости, но с другой, признаваться в этом жутко не хотел. Как и в том, что его сердце уже как несколько лет принадлежит девушке, которую мальчишка бы возненавидел всем сердцем…

— Та девушка, к которой ты сбегаешь по ночам, — мальчик перевалился на живот и согнул ноги в коленках, отрывая еще один цветок, а потом, вслед за ним, и еще, начиная плести венок. — Кто она?

— Да так… простая деревенская подруга, — на секунду показалось, что внутри него все заледенело, когда брат вдруг заговорил о ней, и сотни ледяных шипов вонзились в его сердце. — Ничего особенного.

— Пра-авда? — незаинтересованно протянул Филипп, продолжая плести венок. — Что-то в деревнях я такой не видел.

— А ты всех девушек в деревнях у нас разглядываешь?

— Такая уж работа, — пожал плечами мальчик. — Надо ж ведьм искать. Между прочем, если бы ты хорошо мне помогал, мы бы избавились от них куда быстрее. Но в последнее время ты словно сам не свой. И выглядишь… довольно нездорово, — недоверчиво посмотрев на старшего брата, что, и правда, выглядел подобно разве что выжатому лимону, признался охотник на ведьм.

— Фил, это совсем не то, о чем ты думаешь… — а того, о чем он на самом деле думал, Калеб, на самом деле, и знать даже не хотел.

— Да ну? — хмыкнул ребенок, оторвавшись от своего занятия. — А что же это? Как это называется?

— Филипп…

— Ложь, — мальчик улыбнулся, когда поднялся на траве и снова сел рядом со своим братом. — Это называется ложью, Калеб. И я честно-честно не имею ни малейшего представления о том, почему ты продолжаешь скрывать правду.

«Но что именно ему известно?» — в глазах парня читался лишь испуг. От Филиппа же исходила такая уверенность и даже легкая враждебность… угроза, что вот-вот должна была вырваться наружу, но та по-прежнему была сокрыта за его мягкой, такой теплой улыбкой.

— Да… ладно, ты прав. Она, и правда, мне понравилась, — решил он все же признаться сначала в этом, решив не рассказывать ему о том, кем же та девушка является.

— Так бы сразу! А когда ты нас познакомишь? Пригласишь ее к нам домой? А давай к ее приходу сделаем шоколадные печенья? — но, кажется, Филипп и не подозревал о том, что та девушка, на самом деле, ведьма.

— Не так быстро, Фил, — неловко посмеявшись, сразу же ответил Калеб, прекрасно понимая, что если он узнает… то уже просто не сможет это так просто принять. — Мы познакомились совсем недавно, да и… я пока что не уверен, что она — та самая.

— И потому ты о ней не говорил?

— Да… только поэтому я ничего не говорил, — улыбнувшись, вновь соврал старший брат, когда мальчик снова отвернулся, обиженно поджав губы.

— Ну, тогда ладно, — он пожал плечами. — Смотри, какая красота! — он доделал небольшой венок и сразу же «короновал» им брата. — Ха-ха, Калеб, а тебе идет!

— А чего тогда смеешься?

— Просто это жуть как мило! И ты снова начал походить чуть-чуть на человека! — радостно сообщил ему ребенок и улыбнулся так солнечно и ярко, как не улыбался никогда и никому…

— Эй, я всегда был человеком! — возмутился парень, что просто не смог в этот момент не улыбнуться ему в ответ.

— Ну конечно, — усмехнулся Филипп, как бы всем видом говоря, что это далеко не так.

«Был», — с тоской мысленно подметил мальчик, но вслух того сказать так и не решился. Возможно… ему хотелось верить, что все далеко не так и он просто в очередной раз накручивает лишнего. Ему хотелось просто, черт возьми, поверить брату и закрыть глаза на то, что происходит за его спиной.

— Ты в зеркало когда последний раз смотрел? — невозмутимо продолжил младший Виттебейн, склонив голову в бок.

— А вот это уже было обидно, — честно признался ему Калеб, на что охотник лишь закатил глаза и тихо хмыкнул. Уж ему ли говорить сейчас об обиде? Серьезно, что ли, ничего не понимает?

— Ну прости, — и мальчик снова пододвинулся к брату, да полез в его объятия. — Я проголодался.

— Ха? Опять? — растерялся парень, коему уже казалось, что его брат способен съесть хоть целого кита. — И погоди, откуда у тебя шоколад?

— Какой шоколад? — притворился дурачком с хитрющей улыбкой, но при этом смотрел на парня своими честными-пречестными голубыми глазками.

— Ну не зря же ты про печенье вдруг заговорил!

— А… — будто только вспомнив, произнес мальчишка и пожал плечами, отведя взгляд в сторону.

— Фил, ты снова клянчил у соседей? — тяжело вздохнув, несколько раздраженно спросил Калеб, прекрасно понимая, что денег на сладости у них просто и не было.

— Ничего я не клянчил. Так, просто попросил. Вежливо, — подметил он в конце так, словно это было сейчас самым важным. — Они сами решили меня угостить! Я же не настаивал! Да чего ты злишься вообще? Плохо что ли?

— Фил, они не могут отказать тебе, потому что ты еще ребенок… — Калеб нахмурился, но его наглый брат все так же не видел в том ничего плохого.

— И ладно. Их проблема, что они не могут устоять перед моей очаровательностью, — с лукавой улыбкой произнес мальчишка. — Ну не обижайся. Я и тебе, вообще-то, вкусностей оставил. Хотел сюрприз вечером сделать, а ты тут… хмурого деда из себя корчишь. Ну совсем обнаглел!

— Тебе ли говорить мне о наглости?..

— Мне. Кто же еще тебе скажет правду, как не я? Кстати, тоже вещь полезная. Ну… после вежливости, конечно же, — как-то серьезно подметил он, вставая и протягивая парню руку. — Ну что, пойдем домой?