Я убью тебя, чемпион (джен)

Гонка завершилась. Круз, финишировала второй. Обидно, но ничего не поделаешь. Шесть раз подряд она приходила первой. Смотрю на неё и улыбаюсь. Шторм первый, но, похоже, она не переживает по этому поводу. Смеётся и поливает его шампанским.

Забыл, зачем шёл, засмотревшись на Круз. Горжусь ею. Умничка. Выхлоп был прав: тренируя её, я счастливее, чем когда-либо. Волнуюсь за неё, каждый раз, за себя так не переживал никогда. Какая же она милашка; распущенные каштановые волосы, длиной до лопаток, сияющие, темно-карие глаза, и такой заразительный, почти детский смех. В своём жёлтом костюме, она, как маленькое солнышко.

Лёгкий ветерок, развевал небрежно уложенные, белокурые локоны, средней длины, почти полностью прикрывавшие уши. Чёлка, обычно свисающая на глаза, забавно топорщилась. Небесное-голубые глаза бывшего гонщика, сияли от счастья. Он стоял и смотрел на свою радостную и счастливую подопечную. Её позитивный настрой всегда заряжал положительными эмоциями.

Вспомнив, куда собирался, я пошёл в гараж, забрать мобильник, который по запарке оставил там. Сунув телефон в карман куртки, я вышел и остановился. Моё внимание привлекла тачка Шторма, дверь которой, с водительской стороны, была открыта. Шторм на подиуме, поблизости, вроде никого нет, для верности, я оглянулся по-сторонам — никого. Я подошёл поближе, заглянул в салон и обалдел:

— О-фи-геть, — я наклонился упираясь ладонями о колени и стал рассматривать.

Эксклюзивный, роскошный и высокотехнологичный дизайн Ламборгини Aвентадор с инновационной панелью приборов. Современный дизайн шкалы приборов отображается на инновационном интерактивном дисплее. Второй экран в центральной части панели отвечает за мультимедийные и навигационные функции. С виду всё просто и понятно. Кожаные, двухцветные сиденья чёрно-синего цвета смотрятся не ярко, но гармонично. Руль, обтянут натуральной кожей чёрного цвета, выглядит удобным. Так хочется прикоснуться к совершенству, что руки сами тянутся к рулю. Пригнувшись, ловко ныряю в салон. Сжимаю руль, и представляю, как еду по трассе… Откидываюсь на сиденье, упираясь затылком в мягкий подголовник. По сравнению с моей старушкой, машина Джексона само совершенство. Даже "Ягуар" Круз, с ней не сравнится. Скользнув взглядом по шильдику с изображением гарцующего быка, прикоснулся к нему ладонью. Неожиданно, дверь пришла в движение, выдвинулась, опустилась и закрылась.

Только сейчас я понял, что влип, и надо поскорее выбираться, пока не вернулся Шторм или кто другой. Я дёрнул рычажок, но дверь не открылась. Тогда, я попытался открыть другую — ничего. Да как же, черт побери, открываются эти долбаные двери?!

Сердце затрепетало, словно птица в клетке, а внутри всё похолодело. Боже! Какой позор! Я, как мальчишка, забрался в чужую тачку и выбраться не могу.

— Чёрт! Да как же ты открываешься? — я начал бегать глазами в поисках нужной кнопки. — Ненавижу Ламборгини. Ненавижу! Ненавижу! — в запале, я стукнул кулаком по рулю. На панели зажглись синие лампочки, включился экран навигации.

"Рада видеть вас, мистер Шторм", — поприветствовала навигационная система.

Чувствую, как меня бросает в холодный пот, руки начинают дрожать, и к горлу подступает ком. С трудом сглатываю, и в надежде на спасение, прикасаюсь пальцами к экрану. В центре загорается зелёный кружок, и, я машинально жму на него. Мотор Ламборгини, тихо, размеренно заурчал, заставив вздрогнуть и вжаться в сиденье. Мне стало совсем паршиво, я чувствовал, что своими действиями только усугубляю ситуацию. Судорожно соображаю, но ничего путного на ум не приходит.

"Нажмите педаль газа, для перехода в ручной режим!" — говорит женский голос.

Машинально нажимаю на газ, сам не зная зачем.

"Пристегнитесь!" — напоминает система.

— Твою мать! — только успеваю ругнуться, машина приходит в движение.

" Неужели, уже и на машины ставят автопилот? Но ведь, на гонках автопилот запрещен" — подумал я.

Но нет. Машина едет прямо. Я хватаюсь за руль и начинаю выкручивать, машина поворачивает, выравнивается, продолжая движение. Я еду. Куда? Сам не знаю. Просто еду. Нажимаю на педаль тормоза — ничего не происходит. Педаль, мягко нажимается до упора.

Снова этот противный голос: "Ручное управление заблокировано".

Тыкаю в монитор, пытаясь понять, как это работает. Случайно включаю, что-то не то, — машина прибавляет скорости. ""Надо валить отсюда, пока не спалился. Остановлюсь, где-нибудь на шоссе и попытаюсь выбраться", — думаю я.

Ламборгини продолжает набирать скорость. И вот, мы уже покидаем авто стадион, выезжая на шоссе. Темнеет. Один за другим зажигаются огни, освещая дорогу. Скорость, всегда ободряла, успокаивала, заставляла забыть неприятное, дарила радость, когда мчишь на 160 км/ч., с опущенными стёклами, но только не сейчас. Сейчас — это было кошмаром наяву. Не каждый гонщик к такому готов: свыше сотни, нестись на неуправляемый тачке. И это, ещё не предел скорости. Такая машина разгоняется до 350 км/ч. по прямой. Дорога, по которой я ехал, как раз была такой. Ровная, гладкая, без единой трещинки, уходила к линии горизонта.

Глазом моргнуть не успел, как скорость возросла до 150 км/ч. — показывала стрелка спидометра. С одной стороны, это было круто, хотелось, как в юности, опустить стекло, чтоб ветер трепал волосы, приятно освежал… Я потянулся к кнопке, которая, как я полагал, управляет стеклоподъемником. Ничего не произошло. Я нажал ещё раз, и ещё, и ещё. Потом плюнул на эту затею, положив руку обратно на руль. Руль — единственное, что в этой машине подчинялось мне.

Вскоре, стало невыносимо жарко. До меня не сразу дошло — почему? Как оказалось, та кнопочка — это климат контроль. "Стоит убавить температуру" — подумал я и потыкал другую кнопку. Откуда-то спереди-сверху, из-за зеркала заднего вида, с передней панели, и с боков, заструились прохладные потоки. Я вспомнил, как в жару открывал морозилку, подставлял лицо, и стоял так, пока не станет хорошо. Ну вот, чувствую, что начинаю ловить кайф от этой поездочки. Климат-контроль — классная штука, надо будет себе поставить. Так. Стоп! Ловлю себя на мысли, что что-то забыл. И правда, забыл. Забыл, что не знаю, как остановиться? Мысли, лихорадочно заметались в голове. И с чего я так уверен, что меня никто не видел. Моё внезапное исчезновение не могло остаться незамеченным. Исчезновение столь приметной тачки — тем более. Я уверен лишь в одном — Шторм в ярости.

— Стоп, — дал себе по лбу. — У меня же мобильник есть. Надо позвонить Круз и сказать, что я в порядке. Нет. Не надо — переживать будет. Лучше Шторму. Блин! — второй раз даю себе по лбу. — У меня нет его номера.

Я глупо хихикнул от щекочущего ощущения вибрирующего телефона во внутреннем кармане. Без задних мыслей ответил на звонок с незнакомого номера.

— МакКуин? — из динамика раздался довольно знакомый голос.

— Да. Кто это?

— Джексон Шторм.

Я чуть не выронил телефон. " Откуда он знает мой номер? "— пронеслось в голове. "Может он знает, что это я угнал его тачку?"

— Ну? Чего молчите? Ответьте мне, всего на один вопрос: Где Вы сейчас?

Меня будто током прошибло, все тело покрылось холодным, липким потом. Я старался говорить, как можно увереннее.

— Дома, — спокойно ответил я.

— А врать — нехорошо! — ответил он, также спокойно.

Я молчал, чувствуя свою вину, пытаясь пересилить себя, в попытке, хоть что-то ответить. Мне было стыдно признаться. В мои-то годы, веду себя, как шкодливый подросток.

Шторм, тоже молчал, но похоже, звонок завершать не собирался.

— Если Вы со мной честны — включите камеру! — сказал он всё также спокойно.

Меня охватил ужас. Если включу камеру, он увидит, что я в его машине. И тогда, мне точно крышка. В салоне становилось все прохладнее. Похоже, снова переборщил. Под влажными ладонями, руль, казался ещё холоднее. За то телефон, прижатый ухом к плечу, нагрелся. Я взял мобильник в левую руку и судорожно сглотнул.

— Включи эту грёбаную камеру, пока не позвонил в полицию!! — рявкнул Шторм. Так, что я чуть не оглох на одно ухо.

— Не могу, она не работает, — выпалил я, первое, что пришло на ум.

— Ладно. Я звоню…

— Нет. Нет. Не надо. Не звони, — начал умолять я, понимая, что дело — дрянь. Дрожащей рукой, я убрал телефон от уха, включил громкую связь, и нажал на значок камеры.

— Так, так, — Шторм тоже включил видеосвязь. Теперь он, смотрел с экрана, точно в мои бесстыжие глаза. Похоже, он с самого начала всё знал. И попросил включить камеру для подтверждения своей правоты, что ещё хуже — компромата на меня. Крепче сжав телефон в руке, тыльной стороной упёрся в руль, впереди был поворот.

Узкая дорога, освещаемая только светом фар, вела в неизвестном направлении. Поля расположенные по обеим сторонам, сменились лесопосадкой. Сумерки превратились в темноту. Дальний свет включился автоматически, теперь, дорога была хорошо видна, но колдобину, я все-же не заметил. Машина влетела в неё правым, передним колесом и задела асфальт бампером. Я непристойно ругнулся, и тяжело вздохнул, стараясь сохранять самообладание и смотреть на дорогу, а не на Шторма.

— Если на моей крошке, будет хоть одна царапина. Я за себя не ручаюсь. Я убью тебя, чемпион! — пригрозил он.

— Скажи, как её остановить?! Я хочу выйти из этой дьявольской тачки. Чёрт! Почему, так холодно?!

— Никак, — ухмыльнулся Шторм. — Катайся! Пока бензин не кончится. — Он рассмеялся.

Молния, мысленно проклял всё на свете, в том числе и себя. По своей наивности, он оказался в таком глупом положении. Гонщик вдруг стал угонщиком. Как он это объяснит? И вообще, что теперь о нём будут думать? Какая стыдоба. Даже Шторм до такого не опустился.

Джексон перестал смеяться, посерьёзнев, поднял взгляд и зло прошипел:

— Ну и где же ты, мать твою? Моя GPS тебя засекла, но я не могу проложить маршрут. Там, вообще, ничего нет.

— Но, я еду по дороге, вокруг лес, — ответил я, дрожащими от холода губами. — Как выключить климат-контроль? Холодно уже!

Шторм снова расхохотался, похоже, его это забавляло. Наблюдать, как я страдаю.

— Проведи двумя пальцами, слева направо. В меню круиз-контроля, выбери режим: "комфортный". Всё понял?

— Угу, — кивнул я, и потянулся к экрану. Сделал всё в точности, как сказал Шторм.

Результат не заставил долго ждать. В салоне стало ощутимо теплее, а из динамиков полилась, негромкая мелодия. Вмиг, стало гораздо уютнее. Окоченевшие пальцы быстро согрелись, и даже захотелось спать. Похоже, Шторм это заметил. Он наблюдал за каждым моим движением, пока я смотрел на дорогу, изредка переводя взгляд на экран.

— Так, ты скажешь мне, куда свернул?

— Говорю же, НЕ ЗНАЮ! — честно признался я.

— Куда, ты, повернул?!

— Не помню. Вроде, налево.

— И это ответ чемпиона!? — саркастично заметил он. — Такого, я от тебя не ожидал, — смотрит на меня немного удивлённо.

— Ну, с кем не бывает, — попытался выкрутиться я.

— Хм. Ты считаешь, что я плохой? Так знай! Наглость — второе счастье. А ты — бестолковый.

— Это почему же?

"Кто ему дал право, называть меня -бестолковый?", — меня охватил праведный гнев. " Купил дорогущую тачку, и тыкает всем, кому не лень. Одним словом — хам".

— Снова за своё? Придираешься к словам. В день нашей встречи, я сказал, что ты, был моим кумиром. До того, как, я сам стал гонщиком. Когда я сказал, что у тебя нет шансов — ты обиделся. Хотя, прекрасно знал, что я говорю правду. Но, ты не успокоился. Нашёл себе замену, и не знаю зачем, снова пытался доказать всем, что ты лучше меня. Позволь спросить. Зачем, ты всё это делаешь?

— Потому что, ты меня бесишь. Никакого уважения к старшим.

И только сейчас, я обратил внимание: Шторм, называет меня на "ты" с самого начала нашего разговора.

— Ты тоже меня бесишь. Ты угнал мою тачку, а я взамен, должен любезничать с тобой? Так получается?

— Ненавижу тебя! И твою гребаную Ламборгини. Ненавижу!

— Так, какого хрена, ты, делаешь в ней?

— Посмотреть хотел, только и всего.

"Сука, какого хрена он докопался? Достал уже. Выберусь из этой консервной банки…"

— Тебя в детстве не учили: Руками НЕ трогать!

Я отвлёкся, на что-то налетел и потерял управление. Машину вынесло с дороги.

— Шторм, сука, заткнись! — заорал я. — Телефон упал на коврик экраном вниз.

Машина, танком шла напролом, ломая на своём пути все: кусты, ветки, и, что-то ещё. Видел только, как погасла правая фара. Из-за всей этой суматохи, я совсем забыл про ремень. Я потянул за него, но ремень не поддался — сработала система блокировки. Машина начала буксовать, виляя из стороны в сторону. Впервые, я растерялся, не зная что делать. Полноприводная коробка-автомат, педаль газа, педаль тормоза, ничего не работало. Ручник, в этой машине, если и предусмотрен, то я его попросту не нашёл.

Без ремня, удержаться на месте становилось всё сложнее. Машину сильно раскачивало из стороны в сторону. Под колёса попадались то-ли кочки, то-ли камни. Низкая посадка не рассчитана на езду по бездорожью, тем более, по такой местности. В один миг, машина правым боком ухнула в яму, а меня по инерции кинуло на соседнее сиденье. Потом, спину пронзила жуткая боль, будто сломали позвоночник вместе с рёбрами. Меня будто положили в центрифугу и включили её. Нестерпимая боль во всем теле. Нет сил, не то что кричать, даже сделать вдох… Перед глазами трек… авария, о которой я так старательно пытался забыть… Шторм, со своей циничной ухмылкой…

Сознание, с трудом начало возвращаться. Первое, что я обнаружил открыв глаза — резиновый коврик под моей щекой. В попытке подняться, я ещё больше сполз, окончательно застряв в непонятном и жутко неудобном положении. Собравшись с силами, и перевернувшись на спину, я оказался на лопатках, ноги мои возвышались надо мной.

Должен признать, у Ламборгини довольно мягкая обивка. Бог знает, сколько раз перевернулась машина, но полетал я знатно, об этом свидетельствовала огромная пульсирующая шишка на голове, ноющие рёбра и множество ушибов по всему телу. Меня удивляло, как я вообще остался жив?

В поисках, за что бы ухватиться, обратил внимание на свисающую надо мной тряпку, которой оказалась сдувшаяся подушка безопасности. "Хоть что-то полезное в этой машине есть" — подумал я.

Вцепившись за руль, вновь попытался подняться. Всё получилось, и к счастью, ничего не произошло. Я так боялся, что эта дурацкая консервная банка, в которой я был заперт, снова включится, что ещё хуже — поедет, хрен знает куда. Снова попытался открыть двери — безуспешно. Тогда, я сел на водительское кресло, запрокинул голову упираясь в подголовник и закрыл глаза.

Сколько прошло времени, понятия не имел. Едва слышимый звук открывающейся двери, заставил меня проснуться. Голова болела ещё сильнее, а перед глазами плыли тёмные точки. Снаружи было темно, на звёздном небе сияла полная луна, освещая тёмную фигуру, стоящую перед открытой дверью.

— Выметайся, к чёртовой матери, — властно потребовал знакомый голос.

— Шторм? Как ты меня нашёл? — удивился я.

— Неважно. Я всегда был умнее, — самодовольно заметил он.

Я с трудом выполз из машины, придерживаясь за крышу.

— Идиот! Посмотри, что ты наделал. Вся машина помята и в каком-то дерьме.

— Я все исправлю! — говорю я в надежде на снисхождение.

— И как же? У тебя денег не хватит. Скоро гонка… Я звоню в полицию, — он достал телефон.

Ну всё, мне конец. Конец моей безупречной репутации. Хватаю его за руку обеими руками, и, состроив щенячьи глазки, пытаюсь не дать ему сделать это.

— Молния, отвали! Я всё равно позвоню. Не сейчас, так позже.

— Я сделаю всё, что ты скажешь! — выпалил я, пытаясь его остановить. И только потом до меня дошло, что ляпнул лишнего.

Шторм, смотрит на меня и ухмыляется. Что он задумал, одному Богу известно. Сто раз пожалев за свои слова, смотрю на него в ожидании сам не знаю чего.

Он хмыкает. Убирает, длинную, до кончика носа, угольно-черную чёлку. Смотрит на меня и молчит. Прячет телефон во внутренний карман. Потом, спрашивает: какой я ориентации?

— Что? — спрашиваю, хочу убедиться, что мне не послышалось.

— Да это и не важно, — голос его насмешлив и саркастичен.

Вот я влип. Попадос, что называется. Чувствую, как щеки горят. Шторм смотрит на меня и ещё больше ухмыляется.

— Ну, что дружок, готов, отрабатывать должок? — бросает он, и прикусив губу, продолжает ухмыляться.

Я отхожу от машины, ноги путаются в траве, и я падаю. Глядя на мои неуклюжие попытки сбежать от него, ещё громче заливается смехом.

— Не смешно! — в запале выкрикнул я.

— Ещё как, смешно, — сотрясаясь от смеха, он расстегивает пояс, пряжка которого поблескивает в лунном свете, расстегивает ширинку. Опускает руки и смотрит на меня.

— Нет! Нет! Я не буду этого делать!

— Ну! Я жду. Приступай! Десять раз — и мы в расчете.

— Сдурел, что-ли? Я не буду этого делать! — ору я, пятясь.

— Будешь. Ещё как, будешь! — Шторм достаёт из кармана куртки пистолет и целится в меня. Глаза его горят, а ухмылка превращается в хищный оскал.

" Блефует. Ну точно, блефует. Он не выстрелит в меня. Он — кто угодно, только не убийца"— пытаюсь себя успокоить.

Преисполнившись отваги, я чётко и уверенно говорю:

— Ты блефуешь. Не выстрелишь, ты, в человека. А может, и пистолет у тебя не настоящий.

Пытаюсь дать понять, что не боюсь его, и плясать под его дудку не собираюсь. Получается не очень правдоподобно, голос дрожит, впрочем, как и всё тело.

— А ты уверен? — он снимает пистолет с предохранителя, вытягивает руку высоко над головой и жмёт на курок. Раздаётся оглушительный выстрел.

Вздрагиваю в ужасе и смотрю на него. Его серые глаза зловеще сверкают отражая свет луны. Шторм скалится, но уже не смеётся. Медленно опускает руку, целясь мне в голову, и подходит ближе. Холодная сталь касается лба, и я невольно вздрагиваю, всеми силами стараясь не показывать свой страх.

— Следующая пуля в голову!

Тычет в висок дулом пистолета и тихонько шепчет:

— Приступай! Я жду.

— Да пошёл ты… — над моим ухом раздаётся очередной выстрел.

В ухе звенит, и кажется, что я оглох. Оглох на оба уха. Мне почему-то кажется, что он играется со мной, как кошка с мышкой. Пугает меня и насмехается. Внутри меня все закипает от злости, я толкаю его обеими руками и сам же падаю. Шторм садится мне на бедра, направив дуло пистолета между глаз. И с издевкой спрашивает:

— Тебя сразу пристрелить или убить медленно?

— Делай, что хочешь, — безразлично выдыхаю я.

— Язык твой — враг твой. Так то оно. Второй раз уже напрашиваешься.

"А ведь он прав. Я сам его провоцирую. Залез в его тачку, угнал, помял. Едва сам живой остался. А ведь могло быть и хуже. И если он меня пристрелит, значит заслужил".

— Стреляй, — в очередной раз поддразниваю его.

Он встаёт с меня и с презрением смотрит.

— Какой же ты дурак!

Он прав, я дурак. Не будь я таковым, не оказался бы в столь глупой ситуации. Я смотрю на него. Он, стоит, опустив пистолет, и смотрит на меня, но, ширинку застёгивать не спешит. Поднимаюсь, и на коленях подползаю к нему, как собачонка. Поднимаю голову. Ничего не выражающие глаза, взирают будто сквозь меня. По телу пробегают мурашки. Безразличие во взгляде, задумчивость и даже отчуждённость, таким Шторма, я ещё не видел. Чего он ждёт? Осторожно прикасаюсь к краям ширинки и замираю в нерешительности.

— Ты действительно готов это сделать? — неожиданно спрашивает он.

Вновь поднимаю глаза, сгорая от стыда. Наши взгляды встречаются. Он смотрит на меня, как-то по другому, даже не ухмыляется, смотрит и молчит. Убирает пистолет в карман куртки. Берет меня за запястья болезненно сжимая, и тянет, заставляя подняться.

— Ты мне противен. Видеть тебя не хочу. Я — нормальный, во всех смыслах, а вот насчёт тебя, сомневаюсь, — говорит он мне, и отбрасывает мои руки. Застегивает джинсы, молнию спортивной куртки, до середины, оставляя верх расстёгнутым, расправляет воротник. Достаёт пистолет и снова направляет его на меня.

Господи! Да когда же это кончится?

— Убей меня! — сказал я еле слышно.

— Ты жалок, — отвечает он. Отходит от меня на пару метров и… С ухмылкой маньяка спускает курок.

Шум в ушах, заглушает все звуки вокруг. Ноги подкашиваются, обессиленно падаю на колени, не чувствуя земли под собой. Всё тело, словно под током, бьёт сильная дрожь, не позволяющая ни двигаться, ни говорить. Впервые, за прошедшие несколько часов, в голове полная ясность. Ко мне приходит осознание собственной никчемности. Меня развели, как лошару. Джексон, всё это время, жестко стебался надо мной. Запугивал меня своей пушкой с холостыми патронами. Я в оружии не разбираюсь, вот и поверил. Чувствую, как горячие ручейки стекают по щекам, но ничего с собой поделать не могу. Рад, что Шторм больше не смеётся. Меня выводит из себя его смех, его противная ухмылка, и бесконечная наглость. Вдруг, он протягивает мне руку. Делаю вид будто ничего не замечаю, тогда, он садится на корточки, взяв за подбородок, чуть приподнимает, заставляя вновь встретиться с ним взглядом.

— Вставай, а-то я спать уже хочу.

Смотрю на него и ищу, в чем подвох? Он смотрит на меня. Поднимается и тащит меня за собой. Ноги отказываются идти, я их почти не чувствую, и едва не падаю. Джексон не даёт мне упасть, ловко ныряет мне под руку и обхватывает за талию. Почти волоком подтаскивает к машине. Нажимает кнопку на пульте и дверь с пассажирской стороны открывается. Осторожно опускает меня на сиденье и пристегивает. Обходит машину сзади и садится за руль. Обе двери закрываются. Загораются лампочки на панели. Шторм нажимает ещё одну кнопку и убирает пульт в карман джинс. Мотор урчит, как кошка, так тихо, мелодично, и, так завораживающе. На все касания своего владельца, машина реагирует молниеносно. И кажется, что она заранее знает, что собирается сделать её хозяин, ещё до того, как тот успеет подумать. Длинные, тонкие пальцы Шторма, ловко скользят по экрану, выбирая нужные настройки. И вот, уже играет музыка, в салоне комфортная температура, и зажглась одна фара. Джексон смотрит через лобовое стекло, на разбитую блок-фару и тяжело вздыхает.

“Прости, я не хотел”, — говорю про себя. Знаю, что лучше промолчать. На пассажирском сиденье, мне гораздо спокойнее и комфортнее, тем более с таким водителем, как Джексон. Смотрю на него и думаю о том, как я рад его видеть, и, что он действительно отличный гонщик, наглый и бесстыжий, но это ему идёт.

Джексон, плавно жмёт на педаль газа, машина, слегка раскачиваясь, как катер на волнах, точно плывёт в высокой траве. Уверенный и спокойный, он смотрит только вперёд. Из-под нависших на глаза, растрёпанных волос, украдкой посматриваю на его лицо. На бледной, гладкой коже, отражаются огоньки приборной панели, придавая ей сине-зеленый оттенок. Свет центрального дисплея слабо освещает салон, но этого достаточно, чтобы отчётливо видеть лицо Шторма.

Машина качнулась, вынырнув из густой травы на твёрдый грунт. Джексон повернул руль вправо. Через несколько метров был асфальт, весь в трещинах; одной фары было достаточно, чтобы видеть дорогу. Дальний свет, ярким лучом освещал путь метров на тридцать, что позволило гонщику ловко маневрировать, между трещинами и ямами.

Впереди, я увидел чёрный тягач Шторма. Мы подъехали к нему и остановились. Двери открылись. Джексон скинул ремень и вышел. Я продолжал сидеть, как приклеенный.

— Помочь или сам выйдешь? — любезно поинтересовался он.

Я начал отстегивать ремень, но он не поддавался. Джексон тихо хихикнул и подошёл ко мне.

— Спокойно. Не надо так сильно тянуть и дёргать. Он отстегнул ремень и помог мне выбраться из машины. Тяжесть и боль во всем теле, напомнила мне о недавних приключениях. Я остановился, не в силах больше двигаться.

— Гейл!! — громко крикнул он. — Помоги мне!

Дверь грузовика открылась, оттуда выпрыгнула высокая, чуть полноватая дамочка, в спортивном костюме, как у Джексона Шторма, волосы собраны в хвост, в бейсболке с синим логотипом команды и номером "20" на козырьке, наполовину скрывающем лицо.

— Помоги его затащить.

Они взяли меня под руки и поволокли в машину. Джексон забрался первым и за руку втащил меня. Вылез через водительскую сторону и сел в свою машину. Перевозчица села за руль и запустила двигатель. Потом повернулась ко мне.

— Здравствуйте, мистер МакКуин. Моё имя Гейл Бьюфорт. Как себя чувствуете?

— Здрасте. Нормально. Жить буду. Надеюсь… Если Шторм меня не прикончит.

Она рассмеялась.

— Джексон хороший парень. Вижу, Вы с ним подружились.

Меня немного поёжило от слова "подружились“. Почему-то мне кажется, что я один ничего не понял. Меня мучили догадки, что не Шторм меня нашёл, а как раз таки Гейл. И, где он был всё то время, пока мы разговаривали по телефону? Мои мысли прервало возвращение Джексона.

— Поехали, — скомандовал он. И машина тронулась с места.

Тихо играла музыка. Я чувствовал, что начинаю засыпать. Но, одна вещь, все ещё не давала мне покоя. Что-то тут не складывалось. Я стал вспоминать все события в хронологическом порядке. Пазл никак не собирался в целую картину. Не хватало деталей. Я ещё раз прокрутил в голове слова Шторма: "Моя GPS тебя засекла, но я не могу проложить маршрут. Там, вообще, ничего нет". Как он узнал, где я? Он следил за мной? Может, он с самого начала знал, что это я угнал его машину?

— Джексон? — я толкнул его локтем в бок.

— А? — ответил он, сонным голосом.

— Ты следил за мной?

— Нет.

— Тогда, скажи. Как, ты узнал, где я?

— Очень просто. В моей машине установлена новейшая система GPS навигации. Через приложение, установленное на смартфон, я могу отслеживать местонахождение моей крошки.

— Но… — начал я, но Шторм не дал мне договорить.

— Вернувшись, я не обнаружил машину. Тогда я подумал, что механики или Рэй, отогнали её в гараж. Но там машины не было, а механики сказали, что к ней даже не подходили. В трейлере было пусто. Гейл ждала меня в кабине. Но, даже она ничего не видела. Я уже собрался было звонить в полицию, но остановился. Моё внимание привлекла твоя девчонка. Она искала тебя.

— Круз?

— Да. Краем уха услышал, как она спрашивает у твоего бывшего спонсора, не видел ли он тебя? Тогда я подошёл, к ней и поинтересовался: Как давно тебя не было? Она ответила, что с момента награждения. Ты куда-то ушёл, и больше тебя не видели. Тут, я начал смекать, что к чему. Твой номер мне дал Стерлинг. Тогда, я сомневался. Я не мог поверить в то, что ты мог угнать мою машину. А главное — зачем?

— Это вышло случайно. Я не собирался. Машина была открыта…

— И, что? — спросил он, подняв брови. Надо было залезть и тыкать все, что не попадя?

— Прости. Мне, правда очень стыдно. И, если ты отвезёшь меня в участок, я во всем признаюсь. Даже если меня уволят. Я ошибся, признаю.

Джексон, взглянул на меня и улыбнулся.

— Ну, вот. Прогресс на лицо. Ты наконец то признал, что ты лошара.

— Я этого не говорил.

— Не говорил, не значит — нет. Ты лучше мне скажи вот что? — он положил мне руку на плечи, заглядывая в глаза.

Меня насторожила эта фраза и его рука на моём плече. Я вопросительно поднял брови, ожидая его вопроса.

— Я до сих пор не верю, что ты согласился на это.

— Согласился на что? — не понял я.

Джексон хмыкнул. Склонил голову и прямо в ухо прошептал:

— Я о твоей ориентации.

— Что?! — я оттолкнул его от себя. Гейл, останови! Я пойду пешком.

— Не слушай его! Он головой стукнулся. Сам не знает, что говорит. Едем дальше.

Если б я не сидел между этими двумя — выпрыгнул бы на ходу. Шторм рассмеялся и сильно прижал меня к себе, так что ремень, которым я был пристегнут к креслу, врезался в бок причиняя боль. Я поморщился пытаясь не застонать.

— Успокойся! Я же пошутил, — сказал он и отпустил меня.

— Ну у тебя и шуточки…

— Расслабься, — посоветовал он, поудобнее устраиваясь на сиденье.

"С ним разве расслабишься?" — подумал я. Последовав его примеру, приспустился вытянув ноги вперёд.

Так мы ехали около получаса, пока не заехали на заправку. Время было далеко за полночь и всем хотелось спать. Шторм снял два номера. Один ключ отдал Гейл, другой оставил себе. Схватил меня за руку и потащил в номер. Открыв дверь, толкнул меня в темноту, и зашёл сам, включил свет и запер дверь. Я окинул взглядом небольшую комнату. Ближе ко входу, стояла большая двуспальная кровать, рядом тумбочка, на тумбочке ночник, у окна стол и стул. А у самой двери, стояло небольшое, низкое кресло.

— Я не буду спать на одной кровати с тобой.

— В таком случае, спи на полу.

Джексон опустил жалюзи, снял с себя лишние шмотки и бросил их на спинку кресла, оставшись в футболке и боксерах, плюхнулся спиной на белоснежное бельё. Я взглянул на него и сел на стул, поставив локти на стол спрятал лицо в ладонях. Шторм молчал, но я спинным мозгом чувствовал, что он смотрит на меня. Вдруг, в меня впечаталось, что-то мягкое. Я открыл глаза. На полу лежала подушка. Я поднял и швырнул её обратно Джексону. Он поймал её и снова бросил в меня. И так несколько раз, пока мне не надоело. В очередной раз поймав подушку, бросил на стол, сунул под неё руки и опустил голову упираясь лбом.

Тут, в меня прилетела вторая. Чувствую, что меня вот-вот стошнит, от нестерпимой головной боли, а также от переполняющей ярости. Но, этот гад, все никак не унимается и решает добить меня окончательно: громко включив музыку на своём телефоне.

— Мать твою, сделай потише. И без твоей музыки голова болит, — снова опускаю голову на подушку, закрыв глаза. Музыка стихла. Слышу, как Джексон поспешно натягивает джинсы, щёлкает застежка на поясе. Приоткрываю один глаз. Он уже в куртке, прыгает на одной ноге, пытаясь напялить кроссовок на босую ступню. Мне всё равно, куда он собрался, лишь бы меня не трогал.

Не проходит и пяти минут, как он возвращается. Сквозь дрему, чувствую, что он трясёт меня за плечо. Нехотя, поднимаю тяжёлые веки, и вижу перед собой бутылку питьевой воды и упаковку таблеток.

— Пей сразу две. Можешь — три. И иди ложись. Тебе нужно отдохнуть.

— Мне и тут хорошо.

— Какой же ты упрямый. Хоть раз, мог бы не пререкаться?

Говорю ему "спасибо!" и проглатываю две таблетки запивая большими глотками. Он раздевается и ложится, укрываясь одеялом.

— Долго собираешься сидеть? Иди сюда, — Джексон хлопает по постели приглашая меня. — Я не буду тебя трогать. Не бойся.

— Я не боюсь, — отрезал я.

— Боишься. Ты, сам себя боишься. Я не знаю, что за тараканы у тебя в голове… Самому себе не ври!

— Может быть, я бабник, но не гей, — говорю, сам не знаю зачем.

— Мне всё равно, кто ты, — холодно отвечает он. Но, знай. Ты меня разочаровал, чемпион.

— В смысле?

— Ты всегда так тупишь? Хватит болтовни, я спать хочу и собираюсь выключить свет.

Спутанность сознания вызванная побочным эффектом принятых мною таблеток, продолжает усиливаться. Возможно, сказывается сотрясение, но я не могу связать двух слов. Мысли путаются, ускользают, тело обмякает, всё больше погружаясь в туман забвения.

Шторм, лениво поднимается с постели и идёт ко мне. Под подмышки поднимает меня со стула, и почти волоком тащит к кровати. Усадив на самый край, начинает стаскивать с меня одежду.

— Хорошо покатался, — саркастично замечает Шторм, оглядывая меня со всех сторон. — Штаны сам снимешь или помочь?

Ногой об ногу стаскиваю с себя кеды, расстегиваю брюки и откидываюсь на спину, чтобы было проще снять. Получается довольно неуклюже. Вижу, как Шторма снова распирает от смеха, он держится из последних сил, стараясь не засмеяться в голос.

— Да смейся уже. Мне пофиг.

— Ты валяешься, как пьяный ёжик.

Тут меня самого пробивает на смех.

— Ты видел пьяных ёжиков? — спрашиваю я. Стаскивая брюки вместе с носками и бросаю в него.

Он ловит их на лету и швыряет на кресло. Тем временем, я быстро забираюсь под одеяло, подоткнув под себя с обеих сторон. Джексон падает рядом и начинает отбирать один край.

— Жадина! Делись! А то все отберу, — он пытается вытащить из-под меня край одеяла.

" Не отдам" — подумал я. И начал толкать его ногой, пытаясь спихнуть с кровати.

Он резко вскакивает и всем телом наваливается. Потом, садится на мне, хватает подушку и накрывает моё лицо. Шутки-шутками, но мне становится страшно. Сердце ухает куда-то в пропасть, ладони становятся холодными и влажными, а руки начинают предательски дрожать в попытке отнять подушку от лица.

— Я убью тебя, чемпион, если ты не поделишься одеялом.

Он убирает подушку и смотрит на меня, тихо хихикая.

— Да забирай, хоть всё. Маньяк чёртов, — скидываю с себя одеяло и развернувшись к нему спиной, поджав колени и прижав руки к груди, лежу калачиком.

— Эй, чемпион! Обиделся что-ли?

— Отвали! Не хочу тебя видеть.

— Да ну. Я думал, что я тебе нравлюсь.

— Не льсти себе, — отвечаю я, не открывая глаз.

Чувствую, как он меня аккуратно укрывает, упирается подбородком мне в бицепс и, так тихонько, спрашивает:

— Правда, что я тебе нравлюсь?

От такого вопроса меня прошибает током. Я резко сажусь и смотрю ему в глаза.

— Нет. Не нравишься, — отвечаю, не скрывая злости.

— Видел я, как ты на меня смотришь.

— И, что с того? Просто, я тебе, завидую.

— Завидуешь, мне? — удивился он.

— Да. Представь себе. Ты — крутой парень, у тебя дорогущая новейшая тачка... Прости, но лично мне, она не понравилась. Ты, такой смелый и уверенный...

— Хм. Спасибо. Хочу дать тебе совет. Научись держать себя в руках и контролировать свои эмоции. И больше, так не пялься ни на меня, ни на кого другого. Это может сыграть с тобой злую шутку. Я, все понимаю. Ты ведь, как я уже говорил, был моим кумиром долгие годы. Встретившись с тобой на треке, понял, что ты мне не соперник. Но, тогда я не знал, что у тебя в рукаве окажется последний козырь.

Я опускаюсь на подушку и лежу закрыв глаза. Слышу, как Шторм выключает свет, ложится рядом, и продолжает что-то тихо говорить. Сознание отключается и я уже не разбираю ни слова, но продолжаю слушать. Его голос больше не кажется мне противным, скорее наоборот. Чувствую, что засыпаю под его мурлыканье.

Утром, меня будит всё тот же довольно милый голосок.

— Вставай, чемпион. Гонку проспишь! — шутит Шторм. — Как себя чувствуешь? Я тебе кофе принёс, — ставит на тумбочку блюдце с чашкой "американо", рядом кладёт шоколадку и пачку с таблетками.

— Спасибо. Уже лучше.

— Пей кофе и собирайся. У тебя двадцать минут.

Выпив кофе, я быстро оделся, и вышел на улицу подышать свежим воздухом. На стоянке для грузового транспорта, я увидел Гейл и Джексона. Они о чём-то говорили. Отсюда мне не было слышно ни слова. Я подошёл поближе. Заметив меня, Гейл любезно поздоровалась и предложила выехать прямо сейчас.

Мы сели в машину. Гейл включила музыку и завела двигатель. Тягач медленно выкатился на шоссе и помчал сквозь дымку утреннего тумана.

Шоколад и музыка хорошо сочетаются, особенно ранним утром, когда, выпив кофе всё ещё хочется спать. Съев всю плитку, я несколько раз сложил пополам обертку, пока она не превратилась в маленький квадратик и сунул в карман куртки.

Похоже, я задремал. Джексон толкал меня в бок. Открыв глаза, я не сразу понял, где мы? Он помог мне вылезти из машины и схватив за локоть, повёл в здание. Увидев на входе табличку: "Приемное отделение", я понял, куда он меня тащит.

В холле его встретила медсестра. Он поздоровался и назвал своё имя. Когда эта худенькая медсестричка, мило улыбаясь, взяла меня под руку и без вопросов, куда-то повела. Я понял — нас здесь уже ждали.

Последующие два часа стали для меня пыткой. Я и без того никогда не любил врачей, а теперь и вовсе ненавидел. Меня протащили по всем кабинетам, взяли кучу анализов, сделали КТ, МРТ, ЭКГ. Меня осмотрели с головы до ног: сначала травматолог — здоровенный мужик метра два ростом, который сгибал и разгибал мои конечности, будто я тряпичная кукла. Непонятно зачем, заставлял делать повороты и наклоны. Потом, тыкал мне в рёбра своими "стальными" пальцами, постоянно спрашивая: "Тут больно? А тут?". Потом хирург — коренастый мужичок, глядя на которого, и не скажешь, что у него могут быть такие сильные руки. Думал, он мне позвоночник сломает, пока проверял, на месте ли межпозвоночные диски. Невролог и терапевт — были женщины. Но это меня обрадовало ненадолго, пока они не перешли к осмотру. Невролог, больно стукнула молоточком по ушибленному колену, что я чуть не взвыл. У второй, руки были, как у трупа, холоднющие и противно пахли табаком.

"Ну спасибо тебе, Джексон. Удружил" — со злостью подумал я.

По окончании осмотра, медсестра сопроводила меня обратно в холл. Шторм, развалившись на кожаном диване, читал какой-то журнальчик, на обложке которого, красовалось фото знаменитой певицы, имени которой я не помнил. Оторвавшись от своего чтива, поднял на меня вопросительный взгляд.

— Я в порядке. Доктор сказала, что мне очень повезло. Ненавижу врачей.

— За что же ты их ненавидишь? Тебя спасали, когда ты попал в аварию… Хорошо, что на этот раз обошлось без последствий.

— Не напоминай. И так тошно.

Я развернулся и направился к выходу. Шторм бросил журнал и поспешил за мной. Перед самым выходом схватил меня за руку, рывком развернув к себе.

— Что ещё? Ах, да. Я тебя не поблагодарил за заботу? Но, я и не просил.

Шторм мило улыбнулся. Обхватил за плечи и крепко прижал к груди, едва прикасаясь щекой к моему виску. Я хотел его оттолкнуть, но вместо этого обнял. Заметив, любопытный взгляд дежурной на посту, попытался отстраниться.

— Отпусти. На нас смотрят.

— Мне всё равно. Пойдём, поедим. Умираю с голоду.

Он отпустил меня и вышел на улицу. Ещё раз взглянул на дежурную: она по-прежнему смотрит на меня. Я вышел. Шторм стоял у открытой двери тягача, дожидаясь меня.

Через пятьсот метров, на окраине города, мы затормозили у одиноко стоящей кафешки, на красной крыше которой, красовалась огромная вывеска: " КАФЕ. 24/7".

В кафе не было ни единого посетителя. Заведение — отстой или просто слишком рано ещё. Вторая версия звучит более правдоподобно. Мы с Гейл сели за столик у окошка, а Джексон пошёл к стойке, сделать заказ. Вскоре, он вернулся с большим подносом. Увидев, что на нём, немножко прифигел. "Поверить не могу, что он это ест?" — подумал я, при виде чизбургеров. Неужели, больше ничего нет. Быть может, он, любит питаться фастфудами? Раньше, я тоже такое любил. Но сейчас считаю, что это неподходящая еда для спортсмена. Джексон и Гейл не стали меня ждать и почти доели свои чизбургеры. Только из приличия, я взял свой и начал есть. "Божественно! Как же я по ним скучаю. Ммм… Булочка с кунжутом, мой любимый сыр… " — вижу, как на меня смотрят две пары глаз. Делаю вид, что не замечаю этого.

— Может, тебе ещё взять? — предлагает Джексон.

— Спасибо. Я наелся.

— Тебе спасибо. Давно так не веселился.

Я снова ничего не понял. Но, похоже, Джексон понял это по моему выражению.

— Я просто шутил, дурачился, а ты мне верил, — смеётся. — Видел бы ты себя со стороны…

Он истерично хихикает, отпивает кофе, а потом, как ни в чём не бывало, кладёт на стол мой телефон, на экране, которого — паутина трещин, и пододвигает поближе ко мне. Вспоминаю, что совсем забыл про него в этой суматохе. Благодарю и убираю телефон в карман. Мы допиваем кофе, молча выходим и снова куда-то едем.

— Гейл, куда мы едем?

Шторм отвечает за неё: "Это сюрприз". Не люблю сюрпризы. Обычно, это плохо заканчивается. Мы подъезжаем к заправке, но останавливаемся совсем не у колонки. Впереди, стоянка для грузового транспорта, на которой, замечаю ярко-красный тягач Мака. И глазам не верю: из магазина на заправке, выбегает Круз, за ней Мак, Луиджи и Гвидо. Они бегут в нашу сторону. Шторм, сидел с краю, поэтому вышел первым. Выпрыгиваю следом. Круз, вся в слезах бросается мне на шею.

— Мистер МакКуин, как же я рада Вас видеть. Слава Богу! С Вами все в порядке.

Мак, тоже меня обнимает. Смахивает тыльной стороной слёзы радости и говорит:

— Не пугай нас так больше. Ты, ушёл, никого не предупредил. На звонки не отвечаешь… Что по твоему, мы должны думать?

— Простите! Я не хотел, чтобы вы переживали из-за меня.

— А, как мы могли не переживать? Я возвращаюсь, а Вас нигде нет. Никто Вас не видел. Я чуть с ума не сошла. Боже! Как подумаю…

— Круз, успокойся, — говорит Шторм. — Я лично за ним присматривал. И… Извини, что был с тобой груб.

— С каких пор, Вы с ним друзья? Вы же его ненавидели. Вы помяли его машину…

Так. Стоп. Откуда она знает про машину? И чего ещё не знаю я? Круз, явно удивлена нашей дружбе, если это можно так назвать. Я удивлён ещё больше. Вчерашний вечер просто выпал. Все было как в кошмарном сне.

К нам подошла Гейл. Мак отпустил меня и обнял её.

— Спасибо за помощь и понимание.

— Не за что, — ответила она.

— Ма-ак?! И давно вы знакомы? — спрашиваю я.

— Давно. Но, до вчерашнего вечера, не общались, — отвечает Мак. — Не хотелось, вас смущать. У вас и так отношения были хуже некуда. Мы с Гейл боялись, что вы однажды подеретесь. Или, Джексон тебя бортанет, как сделал это с Круз.

— Та-ак! И чего я ещё не знаю? — спрашиваю я.

— Вообще-то, ты все знаешь. Ну… Кроме, как… Ладно, как нибудь, потом научу.

— Ненавижу Ламборгини!

— Так я тебе и поверил, — смеётся Джексон.

— Ну, хорошо, признаю, она классная. Но в неё, я больше не сяду.

— Ты, просто, управлять ею не умеешь! Ладно. С вами хорошо, но нам пора ехать. Мне ещё тачку ремонтировать. Неделя осталась. Встретимся на гонке, чемпион! — подмигивает мне, и садится в машину.

— Всем пока! До встречи, Мак, — на прощание, Гейл целует того в щёку.

Машина отъезжает, и мы все, им машем вслед. Уверен, Джексон смотрит на нас в зеркало, довольный собой. Я смотрю в след и уже скучаю. Мне не хватает его тупых шуток и заливистого смеха. Почему, он так поступил? Почему простил мою выходку? Может потому, что у него есть деньги, но нет друзей? И, я готов стать ему другом. Я больше не хочу с ним воевать и он это знает. Он победил. Не могу сказать с уверенностью, что именно такого результата, он добивался с самого начала. Но, он заставил меня признать его превосходство. После всех насмешек, унижений и оскорблений, всё ещё чувствую свою вину. Между нами много общего — мы хотим быть в чём-то похожи друг на друга, при этом, оставаясь самими собой.

Слышу, как зовёт меня Мак. Он уже подцепил трейлер, выехал с парковки, и все ждут только меня. Не спеша, сажусь в машину. Устраиваюсь поудобнее и закрываю глаза.

Скоро, мы будем дома, и я увижу Салли. И может быть, однажды, я увижу Шторма. Ни где-нибудь, а в Радиатор-Спрингс.