Все равно, что пытаться перестать дышать. (гет)

Это был особенный день для Блэкторнов. Это была пятница, Блинный день. Как и бесчисленное количество пятниц до этой, Джулиан стоял у плиты, со сковородкой в руках. Пахло горячим сливочным маслом и только что пожаренными блинами. Его братья и сестры, а так же Эмма с Кристиной, суетились, накрывая на стол. Они пригласили на завтрак и Диану, но она отказалась, сославшись на какие-то неотложные дела личного характера, и поспешно уехала сразу, после утренней тренировки. В кухне было шумно и весело. Джулиан старался не думать об Эмме и Марке, которые постоянно оказывались рядом. Они улыбались, невзначай касались друг друга, словом, выглядели безнадежно влюбленными. Только это было ложью. Джулиан точно знал. Этот воображаемый роман стал для них обоих возможностью бегства от настоящих чувств. Марк бежал от своего прошлого в Дикой Охоте. Он не признавался в этом никому, но в минуты опасности или горя его рука всегда тянулась к груди… лишь затем, чтобы сжать пустоту. Раньше там был подарок Кирана — наконечник стрелы.

Когда Марка серьезно ранил демон, на которого они охотились в одном из элитных клубов Лос-Анджелеса, он метался в бреду. Иратце не помогали и им пришлось позвать на помощь Магнуса. Джулиан провел всю ночь у его постели. Не пустил к нему даже Эмму. И на то была причина — он не хотел, чтобы кто-то еще услышал, кого в бреду звал Марк. А звал он ни Эмму, ни Хэлен, ни Джулиана… Он звал Кирана… Он повторял его имя, словно заклинание… Он умолял фейри вернуться.

Под утро появился Магнус и вылечил Марка с помощью какого-то колдовского зелья, которое он принес с собой. Первое, что спросил Марк, требовательно глядя в глаза Джулиану, называл ли он какие-нибудь имена в бреду. Конечно же, не отводя взгляда, Джулиан солгал. Они оба знали, что это была ложь, но больше не говорили о той ночи.

Ну а Эмма… Эмма бежала от него, от Джулиана. Она отказывалась что-либо объяснять, избегала оставаться с ним наедине и всеми силами изображала безумную любовь к Марку. Ее актерскому мастерству поверили все в Институте… Все, кроме Джулиана. Он точно знал, что она чувствует… Ведь он был ее парабатаем.

— Джулс! Блин подгорает! — завопил рядом с ним Тай.

Тай любил порядок и систему во всем и страшно расстраивался, когда привычный ход вещей нарушался, даже в мелочах.

— И правда, — Джулиан печально улыбнулся, на мгновение он встретился взглядом с Эммой. — Ну ничего, совсем немного подгорел, я все равно его съем.

Тай успокоился, в его мире вновь восстановился порядок, но ненадолго… В дверях кухни появился Кит. Тренировки давались ему тяжело, ведь он не занимался никаким спортом до того, как попал в Институт. Конечно, он сумел защититься от демонов благодаря инстинктам Сумеречных Охотников, когда они напали на него в доме отца. Но на одних инстинктах далеко не уедешь. Сегодняшняя тренировка была одной из самых провальных для Кита. Возможно, потому, что Диана поставила его в пару с Таем во время отработки приемов рукопашного боя. Джулиан не раз просил ее не ставить их вместе, но она возразила, что они подходят друг другу по возрасту и физическим параметрам. Кит замер на пороге кухни.

— Проходи, — с улыбкой позвал его Джулиан. — Сегодня Блинный день, Кит.

— Если и дальше будешь стоять и таращиться на нас всех, блины остынут! — завопила Дрю.

Тавви начал громко смеяться. Джулиан понял, почему Кит не хотел проходить — за столом было лишь одно свободное место, рядом с Таем.

— Я… я не люблю блины! — закричал Кит и стрелой вылетел из кухни, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Джулиан вздохнул и положил подгоревший блин на отдельную тарелку, для себя. Сегодня он понесет два подноса с блинами по комнатам, один — для дяди Артура на чердак, второй — для Кита. Как обычно, он будет долго стучать в дверь, уговаривая Кита открыть и взять еду. Возможно, прежде придется прогнать из-под двери Тая… Его семья становилась все более сумасшедшей… И он ничего не мог с этим поделать…

Разговоры за столом возобновились. Удрать из кухни для Кита было обычным делом, и на такое его поведение уже никто не обращал внимания.

Что-то было не так. Что-то было не так с Эммой. Сердце Джулиана сжалось от предчувствия беды. Он не мог объяснить, он просто знал, что должно случиться что-то нехорошее.

Блины, как всегда удались у Джулиана на славу, еще бы, ведь он пек их с двенадцати лет, каждую пятницу. Все за столом принялись есть и на некоторое время разговоры прекратились. Первые блины достались Таю. Дрю ела свою порцию с сиропом и маслом — ее любимое сочетание. Ливви терпеть не могла масло на блинах и полила их только сиропом. Эмма посыпала свои блины только сахаром. Кристина обожала просто есть блины, которые приготовил Джулиан, на ее вкус они были слишком восхитительны, чтобы что-то к ним добавлять. Джулиан яростно вонзил зубы в свой подгоревший блин. Он запретил себе смотреть на Эмму за столом, но его глаза все время возвращались к ней, помимо его воли. Тай вдруг прекратил есть и спокойным, будничным голосом сообщил всем за столом:

— Мне удалось добраться до файлов полиции. Нашел несколько интересных фотографий по тем убийствам…

— Ты взломал… — в ужасе начал Джулиан и чуть не подавился — горячий кусок блина, который в тот момент имел несчастье оказаться у него во рту, едва не упал на стол.

— Успокойся, Джулс. Они никогда не узнают, что это был я, — уверенно заявил Тай.

— Я запрещаю тебе! — голос Джулиана сорвался на крик.

— Так ты хочешь узнать, что на фотографиях? — с невинной улыбкой полюбопытствовал Тай.

Предчувствие беды снова острой иголочкой кольнуло Джулиана в сердце. Он точно знал, что эти убийства связаны с Институтом и с Эммой…

— Так что же на фотографиях? — как можно спокойнее спросил Джулиан, пытаясь скрыть свой страх за них всех, за свою семью.

— Трупы растерзаны. И никакой серийный убийца, про которого так вдохновенно пишут газеты, не смог бы этого сделать. Тебе будет интересно взглянуть на фото с последнего места преступления, Джулс, — когда Тай говорил это, глаза его горели. Очевидно, он представлял себя героем одного из детективов, которыми он так зачитывался.

— Тавви, иди поиграй в своей комнате, — не терпящим возражений голосом сказал Джулиан младшему брату.

Октавиан немного похныкал, но когда понял, что на него никто не обращает внимания, послушно поплелся в свою комнату.

Они поднялись в комнату Тая. Ноутбук был уже включен. Пальцы Тая уверенно заплясали по клавиатуре. Он показал им все фотографии, которые сумел раздобыть из сети более или менее законным или совсем незаконным способом.

Убийства начались две недели назад. Все были совершены на пляжах в ночное время. Жертвы либо местные, либо туристы. У них не было никаких общих черт, объединяло их всех лишь одно — они имели несчастье оказаться ночью на пляже. Было и еще одно настораживающее обстоятельство — все убийства были совершены достаточно близко к территории Института. Последнее убийство случилось два дня назад. Жертвами стали дайверы-экстрималы. Они хотели совершить погружение в подводные пещеры ночью. И только они пытались бороться с нападавшими.

Тай увеличил фотографию с места последнего преступления.

— Посмотрите на пятна на скалах, — сказал он.

И они посмотрели.

— Ихор, — сказала Кристина, вслух выразив мысли их всех.

— Без сомнения, — согласился с ней Джулиан.

Предчувствие беды снова шевельнулось в его сознании.

Джулиан уложил спать Тавви. Он знал, что долго еще не уснет. Как и бесчисленное множество ночей до этой. Он механически выполнял заученные годами действия, все глубже погружаясь в черную бездну отчаяния. Он был нужен детям. Он был их единственным родителем. И только это удерживало его от самоубийства. По ночам он запирался в своей тайной комнате и рисовал свою Эмму. Скоро картины и рисунки будет некуда вешать, только ему было все равно. Его разбитое сердце художника истекало кровью. И лишь Творчество помогало ему, если не избавиться от боли, то хотя бы притупить ее на время.

Тавви заснул и он отправился в свою комнату. Как и многие предыдущие ночи, он дошел до комнаты Эммы. Он всегда стоял у двери. Если из-за двери слышались голоса — он уходил. Чаще всего Эмма болтала с Кристиной. Когда слышал голос Марка — не оглядываясь бежал в свою комнату. Но если у Эммы было тихо, это могло значить лишь одно. Эмма проводила ночь в одиночестве, впрочем, как и он… Он никогда не стучал в дверь. Просто стоял рядом, а затем бесшумно уходил…

… Эмма замерла. Лишь дверь разделяла ее с Джулианом. Ей так хотелось вскочить и распахнуть ее настежь… Броситься к нему в объятья. Прижаться губами к его губам. Джулс. Ее Джулс. Джулиан. Она никогда и никого не полюбит. Просто не сможет. Он все еще оставался в ее сердце. И останется навсегда.

Он приходил каждую ночь. Стоял под дверью и возвращался к себе. Эмма боялась открыть проклятую дверь… боялась, что если останется с ним наедине, больше не сможет врать… ни ему… ни себе…

Джулиан ушел. Она позволила себе вдохнуть воздух полной грудью. Не раздеваясь, Эмма упала на кровать. Нужно было заставить себя спать.

Сон повторялся каждую ночь. Один и тот же кошмар. Залитый лунным светом пляж. Шум океана. Джулиан. Огромные черные тени. Демоны. Клинок Серафима у Джулиана в руке. Они бросаются на него. Все сразу. Слишком много. Крик. Кровь. Смерть. Все предыдущие ночи сон обрывался на смерти ее любимого и она просыпалась в холодном поту, не сразу осознавая, что это был всего лишь кошмар. Только сон продолжился. Демоны шли к Институту… к детям… Эмма проснулась с криком.

Стук в дверь. На пороге Кристина.

— Эмма! Что-то случилось?

— Нет. Ничего. Просто кошмар.

Кристина бросилась к ней, порывисто обняла.

— Расскажи. Станет легче. — прошептала она.

И Эмма рассказала. Ей действительно стало легче.

— Мне остаться? — спросила Кристина. — Я могу побыть с тобой, пока не заснешь.

Сердце больно кольнуло от воспоминаний. Сейчас с ней должен был быть Джулиан, ее Джулс… Они всегда засыпали в одной кровати, когда были детьми. И тогда ее не мучали кошмары. Тогда он был рядом. Тогда все было просто.

— Нет, Тина. Я уже не маленькая девочка, — Эмма постаралась скрыть горечь в своем голосе и ей почти это удалось.

— Позови. Я рядом, — Кристина еще раз обняла ее. — Все-таки, ужасно жаль, что мы не парабатаи. — прошептала она.

— Ужасно, — эхом повторила Эмма, в ее глазах стояли слезы. — Постараюсь заснуть.

Кристина ушла и она выключила свет.

Эмма закрыла глаза. Лишь на мгновение и открыла вновь. Лунный свет! Такой же, как и в ее сне! Она не могла логически объяснить, но она просто знала. Мелькнула мысль позвать Кристину, но она сразу же отказалась от этой идеи. Все, что у нее было, это повторяющийся кошмар и… лунный свет. Она быстро оделась и схватила Кортану. Прикосновение к рукояти меча успокоило ее. Кортана не предаст. Никогда. И не солжет. Эмма бесшумно покинула комнату.

Джулиан плохо спал. Его мучали кошмары. Когда он просыпался, то не мог вспомнить ни одного из них в деталях, но он точно знал, что во всех них была Эмма. Его Эмма. Когда Эмма вышла из комнаты, Джулиан уже точно знал, что с ней случится беда.

Эмма бежала по пляжу. Ветреная ночь. Шум океана был особенно громким. Пляж выглядел нереально прекрасным и абсолютно незнакомым. Она чувствовала, что за ней наблюдают. А еще она чувствовала зло. Совсем рядом.

— Эмма! — услышала она за спиной знакомый голос.

Джулиан. Она не удивилась.

— Что ты делаешь здесь?

— То же самое могу спросить у тебя. — она вымученно улыбнулась.

— Я всегда знаю, если тебе угрожает опасность.

— Я решила пробежаться, — солгала она.

— С Кортаной наперевес? — спросил он, улыбаясь.

От этой улыбки у нее перехватило дыхание. Ей хотелось лишь одного — броситься в его объятия и забыть обо всем.

— Я… мне снился повторяющийся кошмар, Джулс. И в этом кошмаре тебя убивали демоны. — ее голос дрогнул и она ничего не могла с этим сделать.

— Эмма, нам нужны руны, — стило уже было у него в руках.

— Н-нет! — попыталась протестовать она.

— Эмма, нет времени на споры. Дай мне руку. — в его голосе слышался приказ и она подчинилась.

Стило приятно обожгло кожу. Никто не умел так красиво рисовать руны, как Джулиан. Его дар проявлялся во всем.

Он передал стило ей. Эмме удалось унять дрожь в руках. Она сконцентрировалась на рунах, и ей даже удалось несколько секунд не думать о том, на чьей коже она их рисовала…

Демоны появились из океана. Эмма не видела таких ни в одном учебнике демонологии. Когда-то это были люди. Когда-то они погибли в кораблекрушении. Зло, вселившееся в их тела, не дало им разложиться, точнее, смогло замедлить процесс разложения, но не остановить его полностью. Демоны из ее кошмара.

— Приш-ш-шли… — зашипел один из них.

Эмма с трудом разбирала речь.

— Долго же вы шли…

Демоны окружили их.

— Хозяин платил смертными… Хозяин был щедрым… Ты убила хозяина…

Страшная догадка осенила Эмму. Ловушка! Они заманили сюда их обоих, чтобы отомстить за смерть Малькольма! Хорошо, что не позвала Кристину. Теперь умрут лишь они двое.

Демоны напали все сразу. Замелькала, сверкнув серебром, Кортана. Она отсекла потянувшиеся к ней костлявые руки с обрывками плоти. Послышалось шипение, брызнул темный в лунном свете, зловонный ихор . Кортана, перепачканная ихором, уже не сверкала столь ярко. Эмма рассекла голову демона. Она вся стала одной сплошной скоростью. Время замерло… Она дорого продаст свою жизнь… Она отправит в Бездну как можно больше этих тварей. Рядом был Джулиан… Ее Джулиан… Клинок Серафима в его руках разил демонов. Многие его удары были смертельными для них. Чудовища разлетались черной пылью.

-Эмма! — закричал он.

Она едва успела увернуться от чудовищной руки, пальцы которой заканчивались острыми, длинными когтями… Взмах Кортаны и разрубленное пополам чудовище осталось лежать на песке, чтобы через мгновение превратиться в черную пыль…

Они сражались спина к спине… Парабатаи… и больше, чем просто парабатаи. Их проклятье должно было стать их спасением. Они словно черпали силу друг от друга, связанные невидимыми нитями. Теперь Эмма точно знала — они выйдут победителями из этого боя. Сколько бы демонов не бросилось на них.

Близился рассвет. Небо над океаном уже окрашивали алым первые лучи зари. Когда взойдет солнце, демоны рассыплются в пыль. Надо было лишь не дать уйти им в воду.

Они старались оттеснить чудовищ от океана. Демонов осталось только два. Клинок Серафима в руках Джулиана отсек одному из них голову. Демон обратился в пыль.

Взошло солнце. Первые его лучи добрались до оставшегося в живых демона. Чудовище вспыхнуло колдовским огнем. Последняя тварь рассыпалась черной пылью и на пляже остались лишь они одни.

— Эмма!

Она вдруг почувствовала чудовищную боль в правом боку. Рана. Огромная. Глубокая. Безобразная. Ее кровь смешивалась со зловонным черным ихором, быстро пропитывая экипировку. Она упала на песок. Вместе с кровью уходила ее жизнь.

— Сейчас нарисую иратце, — прошептал Джулиан, стило уже было у него в руке.

— Нет, Джулс. Не надо иратце. Дай мне умереть, — возразила она. — Так будет лучше для всех.

— Ты бредишь!

Он схватил ее за руку. Эмма была слишком слаба, чтобы возражать. Она почувствовала обжигающее прикосновение стило. Понадобилась всего одна руна и ее рана чудеснейшим образом затянулась. Эмма в ужасе смотрела на него. Ей ничего не удалось изменить… Их руны стали только сильнее… Их связь стала только сильнее… Их любовь…

— Эмма…

Солнце отразилось в его синих глазах. Глазах Блэкторнов.

— Джулс… Марк и я… — собственный голос выдал ее. Она не могла ему лгать… Только не ему…

Он обнял ее… По телу пробежал ток…

— Почему ты пришла сюда? — снова тихо спросил Джулиан.

— Они заманили меня в ловушку… нас… Кошмары, они мучали меня кошмарами… Мне снилось, что… что они напали на тебя… здесь… и убили…

— Ты пришла сюда из-за меня?

— Да… они хотели убить нас всех…

Они снова посмотрели друг другу в глаза. Их губы встретились в поцелуе… Дрожащими руками стаскивали они друг с друга пропитанную вонючим ихором одежду… Они больше не разговаривали… Ложь и проклятья остались далеко… где-то в параллельном мире…

Шумел океан… Джулиан оторвался от ее губ и поцеловал перепачканную ихором шею.

— Эмма… — прошептал он. — Я все еще люблю тебя…

— Джулс… Мы не должны… Я не… — услышала она словно со стороны собственные слова.

— Не лги мне! — в его голосе была боль. — Не лги мне хотя бы сейчас.

Его горячие губы коснулись ее груди. Его руки оказались на ее талии, затем на бедрах… Джулиан резко прижал ее к себе…

— Джулс… — только и смогла выдохнуть она.

Собственное тело предало ее… А еще сердце… Ее сердцу не было никакого дела до Законов Конклава… Она обняла любимого… На мгновение взглянула в пронзительно синие глаза, а затем приникла к его губам. Она вдруг почувствовала себя голодной… Как же она истосковалась по нему! Нет! Она никогда и никого не полюбит так, как его!

И забыть его она никогда не сможет!

Ее руки коснулись плеч… Мускулистой спины… Они снова были на пляже… Все повторялось, как в волшебном сне… Но ни один сон не мог быть столь чудесен…

— Эмма…

А затем случилось то, о чем она так мечтала и чего боялась… Она почувствовала на себе вес его тела. Рассудок кричал, что она должна остановиться, но все доводы рассудка оказались слишком слабыми. Любимые руки обняли ее и крепко прижали к себе. Она вся горела, словно в бреду.

— Джулиан…

Он снова поцеловал ее в грудь.

— Мы не должны…

— К чертям законы…

Она засмеялась… в следующую секунду они снова целовались…

— Ты правда хочешь этого? — спросил он.

Вместо ответа она обвила его ногами и прижалась к нему так тесно, как только могла… им обоим перехватило дыхание… а затем он оказался в ней…

Эмма закричала… Ее крик перешел в стон… Джулиан тяжело дышал… Они стали единым… их тела двигались в первобытном ритме… их дыхание сливалось в одно… На мгновение Эмма посмотрела в светлеющее небо. На глаза навернулись слезы…Она все крепче прижимала его к себе… Она не чувствовала ничего, кроме близости его горячего, живого тела…

— Эмма… Эмма… Эмма… — шептал он ее имя.

Она снова впилась в его губы… Он ответил ей со страстью… Никто и никогда не поцелует ее так… Внизу живота разливался жар, постепенно охватывающий все ее тело… Эмма выгнулась под весом его тела… Выгнулась и закричала… Как же хорошо… Джулиан продолжал двигаться в ней… Он тяжело дышал… Эмме так нравилось чувствовать его горячее, частое дыхание на своей коже… Она услышала тихий стон… Он излился в нее… Весь… Их тела содрогнулись… Опустошенный, Джулиан остался лежать, прижимая ее, не менее обессиленную и опустошенную к холодному песку… Их губы снова слились в поцелуе… Долгом… Только влюбленные могут целоваться так…

Эмма не знала, сколько прошло времени, прежде, чем она смогла пошевелиться.

— Джулиан… — прошептала она. — Нам надо возвращаться. Дети…

— Они еще спят, — оборвал он ее.

— Мы не должны делать этого... — ком подкатил к горлу Эммы.

— Не должны любить друг друга? — он легонько провел рукой по ее обнаженному телу.

Эмма вздрогнула, прикосновение было огненным для нее…

— Только это невозможно! — в голосе Джулиана послышалась боль. — Все равно, что пытаться перестать дышать.

Он вновь поцеловал ее. Эмма обняла его так, словно боялась, что он в любой момент может исчезнуть.

— Я все еще… все еще люблю тебя… — прошептала она задыхаясь. Она больше не могла лгать… ни себе… ни ему…