Расплата (джен)

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастна по-своему.

Лев Толстой

 

Сознание камнем врезалось в голову. Гай раскрыл глаза, хватая ртом воздух.

Где он?

Что произошло?

Почему ничего не видно? Его ослепили?

Ровная модуляция дроида разрешила часть наметившихся вопросов:

— Через какое-то время ваше зрение вернётся к первоначальным показателям. Вы испытываете слабость после гибернации.

Гибернация? Какого…

— Ваше состояние оценивается как стабильное, сэр, — меддроид пополнил скудный поток информации. — Повреждений не зафиксировано. Ваши глазные мышцы отвыкли от фокусирования. Постепенно они оправятся от последствий карбонитовой заморозки. Пожалуйста, не прерывайте отдых, пока я проинформирую остальных.

Карбонитовая заморозка? «Остальные»? Ничто из услышанного не предвещало добра.

«Где я?» — потребовал он ответа. Голос вышел сиплым и скрипучим... убогим хриплым блеянием. Очевидно, не только его глазам требовалось восстановление.

Не дав ответа, меддроид шустро ретировался за дверь, которую с шорохом затворила автоматика.

Катись оно всё хатту под хвост!

Гай попробовал приподняться на локтях. Благодаря этим потугам он обнаружил, что валяется в полном доспехе. В том числе в лицевом модуле. Некто позаботился, чтобы пленник не загнулся, предоставив возможность дышать. Впрочем, данный факт ещё ни о чём не говорил.

На поясе пальцы нащупали меч. Хм, оружие ему оставили, что, надо сказать, было приятным сюрпризом. Следом он проанализировал свой организм. Если не считать слепоты, самовосприятие не выдавало ничего критичного, кроме типичных болячек вояки позднего среднего возраста.

Пальцы нащупали холодный металлический стол — не матрас койки. Похоже на медицинский центр.

Освещение было ярким, так как зрение реагировало на изменения, стоило провести ладонью по глазам. Но даже ослепший, Гай знал, что сейчас он один. Силы подсказывала: рядом нет живых существ. Поэтому он приступил к глубокой концентрации, необходимой для целительной техники Тёмной стороны. Достигнув достаточного сосредоточения, он восстановит зрение или реанимирует его хотя бы частично.

Он воззвал к Силе, и, послушная воле, она забурлила. Благодаря долгой практике единение с энергией, окутывающей Вселенную, далось почти неосознанно. Когда он находился на пике медитации, в своей стихии, погруженный в связь, не требовалось никаких усилий. Сила предвосхищала желания. Порой, в минуты острой нужды, Сила предупреждала, что делать, ещё до того, как мысль успевала обрести форму.

Но сейчас он был слаб и дезориентирован. Отбросив прочь ничего не значащую ересь, он успокоил разум, взяв сомнения под контроль, и приступил к работе. Исцеление Силой — общеизвестный дар Светлой стороны, но и Тёмная обладала аналогом схожего свойства. Не столь действенное решение, скорее временная заплатка. Но её хватало, чтобы пережить бой и идти в следующий. Боль — это сила, а сила — это контроль боли. Сегодня его раны не смертельны, заживут. Да… глазам уже становилось легче. Першение в поражённом горле унялось.

…кто-то приближался.

Гай распластался в той же позе, в какой проснулся. Врага полезно застать врасплох. Пусть думают, что он слаб, слеп и немощен.

Секундой позже двери разошлись, пропуская двоих. Мужчины — судя по тембрам голосов и тяжёлым шагам. Гай не мог определить их принадлежность по акценту. Простой межгал. Но это были не ситхи и не республиканское отребье.

— Ты сказал, он очнулся.

— Так передал дроид.

— Где этот дроид? Разве он не должен быть здесь, следить за показателями? А если он умрёт у нас на глазах?

— И что?

— Не знаю. А ты знаешь? Выяснили, кто он такой?

— Мать знает, но она молчит. Всё, что мне известно, это то, что он ситх.

— Любой дурак поймёт по доспехам. Конечно, ситх, даже если не краснорожий. Н-да, здоровый, чтоб его. Глянь на размер сапог. Что сказала мать?

— Её беспокоит реакция отца.

— Отец знает его?

— Кажется, она так думает.

— Значит, он враг?

— Наверное. Если он ситх, то должен быть врагом.

— Зараза. Текс, у меня плохое предчувствие.

— У меня тоже. Мать думает о том же, но отчего-то не говорит.

— Почему мы позволили ему сохранить оружие? Это глупость. — Говоривший призвал Силу — да сопляк Одарённый! — намереваясь сорвать с его пояса меч.

Мозги Гаю, к счастью, не отшибло. Он воспротивился — но Силой, понятное дело, продолжая лежать пластом, ничем не выдавая себя, если не считать за таковое ровное дыхание.

— Что за… Меч сюда! — Пацан, напыжившись, попытал счастья ещё раз.

Кто-то стремительным шагом ворвался в палату, прерывая забавы. Кто-то новый. Баба. Гай сразу понял это по еле уловимому запаху духов.

— Он проснулся? — спросила она с тревогой в голосе.

— Дроид сообщил, что да.

— Что-то непохоже. — Она подошла ближе. Гай чувствовал, как она наклонилась, разглядывая его. — Респиратор почти на всё лицо.

— Не стоит его снимать. Думаю, это жизнеобеспечение. Его заморозили прямо с ним.

— Ясно. Жаль. Не могу понять, как он выглядит.

— Огромный, лысый и бледный как смерть, мама.

— Да, это я вижу.

— Тогда что ты ищешь?

— Сходство. Арканн, сходи приведи отца.

Судя по открывшейся двери, мальчишка с именем Арканн отправился выполнять просьбу.

— Что происходит? — спросил оставшийся из двоих. — Кто это вообще такой? Отец выглядел так, будто готов передушить всех вокруг, когда увидел, кто в карбоните.

— Это человек из прошлого твоего отца.

— Да, мы в курсе, что он ситх. Но сколько пленников мы привозили отцу для его экспериментов с мидихлорианами? Он никогда так не реагировал. Мама, что это за мужик?

Та не ответила.

— Я знаю, что ты знаешь, просто не говоришь. Слушай, отец заперся в своей медитационной камере с тех пор, как приказал разморозить этого громилу. Я знаю, что он делает. Он концентрирует всю свою мощь — из-за этого мужика. Кто он такой?

— Я попрошу отца сказать тебе, когда он явится. Почему его не обезоружили? Забери у него меч.

Гай вновь ощутил, как к его мечу потянулся ручеёк чужой Силы. И снова выставил ментальный блок.

— Какого!.. — возмутился пацан. Посягательство возобновилось — наглее, только без толку. Силёнок не хватало. Наконец сопляк, не скрывая раздражения, подошёл, собираясь забрать меч лично. Тоже не помогло. Дёргал рукоять так и сяк, но Сила надёжно удерживала оружие на поясе хозяина.

— Да что за хрень? — вознегодовал он снова.

Но в следующее мгновение зашуршала дверь, и вернулся второй мальчишка, кого звали Арканн.

— …по заверению дроида, но он, кажется, ещё в отключке, — говорил он на ходу.

— Он очнулся.

Последние слова принадлежали кому-то новому. Кому-то определённо старше. Но Гай ощущал в этой комнате только троих. Неужто женщина умудрилась ускользнуть? Нет, она была тут.

От внезапного осознания окатило холодом — Сила возвестила об опасности, мгновенно обострив чувства и рефлексы.

Тех, кто умел прятать себя в Силе, в галактике можно было сосчитать по пальцам. И все они были Владыками ситхов. Самыми могущественными из них.

Неутешительная весть. У себя на родине Гай не пользовался популярностью.

— По нему не скажешь, что он в сознании, — удивился другой.

— Он проснулся, — повторил глубокий голос. В нём сквозило недовольство, но никто из присутствующих не чувствовал этого.

Следующее, что с нечеловеческой реакцией воспринял Гай — это вспыхнувший световой меч, устремившийся к его шее…

Но он не вчера родился. Игры кончились. Его раскусили, и больше не было смысла ломать комедию.

Меч прыгнул в руку, активируясь, чтобы за долю секунды блокировать рубящий удар. Он распахнул глаза и обнаружил золотисто-жёлтое лезвие, гудящее в считанных дюймах от шеи, сдерживаемое его собственным, красным, в противоборстве силы.

Кто же был его противником? Не кто иной, как тот, кого разыскивала вся Империя! Печально известный затворник-император, Тёмный Владыка Вишиэйт, исчезнувший много лет назад, собственной персоной! По всем легко сопоставимым фактам, решивший бросить свой народ на произвол судьбы. Склонность к бегству всегда числилась среди его первостепенных талантов. Давным-давно, когда Гай был младенцем, Тёмный Лорд, его тайный биологический отец, сделал то же самое — бросил его.

— ТЫ! — прорычал Гай, Силой отталкивая чужой клинок и спрыгивая со стола. Теперь он был на ногах, меч покорно лежал в руке, а Сила текла по венам, давая оценить обстановку.

Он стоял посреди пустого медотсека, окружённый посторонними.

Среди них Тёмный Лорд, выряженный в шутовские белые доспехи в золоте и серебре, выглядел нелепым колониальным царьком. Впрочем, он мало изменился, оставшись таким же, каким запомнился Гаю по их прошлой встрече. Высокий рост, широкие плечи, грива вечно седеющих светло-каштановых волос и пышные бакенбарды.

Дарта Вишиэйта можно было легко спутать с обычным зрелым мужчиной, но ему было далеко за тысячу лет. Одно это, по мнению Гая, делало его самым древним злом в галактике.

Рядом бок о бок стояли два пацана лет двадцати. Одеты по-военному, стрижены коротко. Братья… Близнецы. Сходство между ними было поразительным. Когда взгляд Гая скользнул по ним, они синхронно активировали золотые мечи и встали, готовые к бою.

Не растерявшись, баба — очевидно, их мать — зажгла собственный клинок. Голубой. Но что-то она мало походила на джедайку. В воинской экипировке местных гербовых расцветок, каштановые волосы стянуты на затылке, обнажая ничем не примечательные черты лица. Судя по выправке, привыкла действовать не словом, а делом.

Что ж, его ждала драка четверо на одного. Ум с привычной хладнокровностью начал анализировать тактику и пути отхода. Метнуть меч, заставив близнецов прыгнуть в стороны. Немного Силового ускорения, чтобы оглушить бабу, парируя её атаку.

…А что Вишиэйт? Эта краплёная карта могла выскочить в любой момент. Насколько знал Гай, в данной партии ещё никто не одержал победы.

Тёмный Лорд открыто ухмыльнулся очевидной патовой ситуации.

— Скучал по мне? — насмешливо спросил он и деактивировал меч, небрежно кинув его одному из близнецов. Сыновей? Мог ли Вишиэйт быть тем «отцом», которого они упоминали?

Члены семейки последовали его примеру. Мечи погасли. Но никто не отпускал большого пальца с активатора на рукояти. Они отступили, но рисковать не собирались.

Впрочем, как и он. Гай не стал деактивировать меч и не сводил глаз с Вишиэйта.

— Тебя искала вся Империя, — медленно прохрипел он.

— И ты нашёл меня, — криво усмехнулся его заклятый враг. — Или, если решим придраться к словам, это я нашёл тебя.

— Где я?

— На Закууле.

— Столица Вечной Империи…

— Здесь меня знают, как Валкориона.

— Валкорион? Ты?

— Да.

— Вечный Император?

— Да.

— Выходит, ты не пал… не попал в плен…

— Нет.

— Ты действительно бросил нас.

Вишиэйт пожал плечами.

— Пришёл срок.

Его безразличие коробило, и Гай не собирался ничего скрывать.

— Ты бросил нас, а потом предал! — прорычал он. — И теперь ведёшь войну с собственным народом… — Чем больше Гай переваривал эту новость, тем сильнее внутри ширилось презрение. — Мне следовало догадаться. Предательство — твой исконный талант.

Вишиэйт… Валкорион — да кем бы он ни был! — и глазом не повёл.

— Пришёл срок заката ситхов, — изрёк он, как будто это всё объясняло.

— Ты восстал против своих людей! — не уступал Гай.

— Они не прошли испытание на прочность. Выживают только сильнейшие. Любой истинный ситх согласится с этим постулатом, — протянул Вишиэйт. — Ты знаешь это так же хорошо, как и я.

— А это кто? — кивнул Гай на остальных.

— Познакомься. Арканн и Тексан, принцы-близнецы Закуула. Они, — Жёлтые глаза Вишиэйта скользнули по нему, оценивая реакцию, — твои сводные братья.

Сводные братья. Предположение было верным. Вишиэйт — их «отец», нашедший замену не только Империи, но и семье.

Со своей стороны, принцы только разинули рты. Не в пример матери.

— Мальчики, — кивнул им Вишиэйт, — это Гай Верадун, Дарт Малгус.

— Что… он — тот самый Малгус? — выпучил глаза один пацан.

— Дарт Малгус — наш брат? — выпалил неотличимый другой.

Губы сами скривились в ухмылке.

— Я так понимаю, вы обо мне наслышаны.

Близнец справа, пялившийся на него, как на ожившего крайт-дракона, кивнул.

— Это так. Мы изучали твоё поражение на Альдераане.

Н-да. Напоминание кольнуло комариным укусом. Малгус перевёл взгляд на Вишиэйта.

— Ты говоришь о битве, в которой он нашептал врагу о моём приближении?

— Эту часть он не упоминал, — тихо признал мальчишка.

Проигнорировав их диалог, Вишиэйт скрестил руки на груди и объявил:

— Мальчики, поприветствуйте моего первенца, первого тайного наследника ситхов.

Это был способ его поддеть? Гай уже ни в чем не был уверен. Он смерил старика ледяным взглядом.

— Здесь не мой дом, а ты мне не отец. Ни в коем смысле, кроме биологического. — Он не желал быть причастным к делам беглого Императора. — И как же давно ты замышлял напасть на свой народ? — Он с усмешкой кивнул на близнецов. — Как давно нянчил этих захватчиков?

Его враг пожал плечами.

— Я занялся поиском стратегии по выходу из Империи Ситхов очень давно.

— Почему?

— Мне стало скучно.

Лёгкость, с которой он говорил об этом, отвращала.

— Потому что абсолютной власти, всеобщего поклонения и слепой преданности было для тебя недостаточно? — прошипел Гай.

— В структуре Империи Ситхов давно наметились существенные изъяны, — небрежно заметил Вишиэйт. Разговор принял довольно странный оборот. — Проблема крылась в самой сути. Чем дольше я правил, тем более фундаментальные проблемы выявлял.

Он рассуждал о своём государстве, как сторонний наблюдатель, а не бывший повелитель, призванный править.

— У тебя была власть всё исправить.

— Разжечь против самого себя костёр революции? Нет, бессмысленно, не стоило трудов, — отверг идею Владыка-беглец. — Я решил, что лучше всего начать заново. Вот, что являет собой Закуул — новое начало. Я бы хотел, чтобы это стало новым началом и для нас с тобой.

Гай с недоверием прищурился. Старик не бредит? Хотя это в его духе. И нелепо до розовых соплей.

— Ты, верно, шутишь. Считаешь меня идиотом?

— Ну разумеется, нет. Будь ты идиотом, ты был бы мёртв, мой мальчик. Хочешь узнать причину, по которой я продолжаю возиться с тобой? Я даю тебе прекрасную возможность, Малгус. Вечная Империя открывает множество интригующих перспектив…

— Меньше воды. Хочешь, чтобы я присоединился к твоей измене? Это всё?

Их глаза встретились. Жёлтые с жёлтыми.

— Я хочу загладить свою вину, — просто ответил он.

— Я слышал эту байку раньше. Память подводит на старости лет? — фыркнул Гай. — Скорее Орикон остынет.

— Тебе выпал редкий второй шанс. Будь мудр, потому что третьего дано не будет.

Гай не верил ни единому лживому слову. Ведь очевидно, Дарту Вишиэйту что-то от него нужно, и нужно отчаянно. Знание давало некоторое преимущество.

— Я весь внимание.

Вишиэйт перевёл многозначительный взгляд на гудящий меч.

— Опусти оружие и давай поговорим, как семья. Мы не враги.

Спорно. Но Гай опустил меч, не убирая большого пальца с активатора, как и все остальные в этой тесной комнате.

— На самом деле всё просто. Присоединяйся ко мне, и мы будем править галактикой как отец и сын.

Гай скосил взгляд на мальчишек рядом с матерью. Они определённо не писались от восторга от озвученного предложения.

— Мне ведомы все слабые стороны Империи Ситхов и все главные действующие лица. Победить ситхов будет нетрудно. А ты, мой сын, знаешь, как завоевать Республику. Ты почти провернул это в одиночку, несмотря на препятствия, которые я возводил тебе на пути.

Да, мысленно согласился Гай в тихой ярости, он бы завоевал Республику — для мудозвона, который сейчас заливался соловьём перед ним. Минули годы со времён битвы за Корускант, но рана не затянулась и поныне.

— У тебя был шанс править всеми! Корускант лежал у тебя на ладони, а ты вышвырнул его! Ты отверг его, потому что моё поражение было для тебя важнее, чем собственная победа!

Он прожёг взглядом Вишиэйта, но тот смотрел твёрдо. Если где-то там в глубине и ютились намёки на раскаяние, едва ли нашёлся бы праведник, способный их различить.

— А потом, — продолжил Гай, — после того, как ты нанёс нам ущерб, ты развернулся и ушёл! Ты оставил позади руины, в которые превратил свою Империю, и бежал прочь, потому что, — он фыркнул, — тебе стало скучно.

Его голос сочился презрением, ибо как он мог испытывать что-то другое, думая о предательстве Повелителя, которого почитал весь народ.

— Ни слова ни единой душе. Ни утверждения правопреемства. Ни протокола цепочки командования. Ты вызвал хаос, обо всём прекрасно зная! Мы, ситхи, теперь сражаемся друг с другом чаще, чем с республиканскими выродками! — Гай кинул взгляд на двух сыновей и их мать, которую Вишиэйт, ха, даже не потрудился представить. — Он всегда так поступает, — сказал он правду этим людей, кем бы они ни были. И, клеймя, указал пальцем на своего биологического отца. — Он губит всё, к чему прикасается.

Повисла тишина, никто не решался заговорить. Гай знал, что попал в цель.

— Империя Ситхов достигла расцвета, — не отступился его оппонент, находя новые и новые оправдания. — Её история подходила к упадку. Я готов был уйти и дать попытать счастья кому-то другому.

— Ну да, — хмыкнул Гай, — ведь в конечном счёте всё всегда сводится к тебе и тому, чего хочешь ты, не так ли? — И повторил, обратившись к чужой семье: — Он губит всё.

Но презрение скатывалось с Вишиэйта как вода с гизки.

— Это станет новым началом, — он вновь попытался всучить свою подачку. — Жизнью с чистого листа. Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне. Услышь меня, сын.

Гай покачал головой.

— Мой ответ — нет, — сказал он, теперь окончательно.

— Я был неправ, отвернувшись от тебя, — сменил подход его противник. Чувство вины — как банально. Слова раскаяния слетали с уст старика неуклюже. Как у косноязыкого брюзги, потому что опыт в этой стезе был у него невелик. — Я был неправ, отказавшись от твоего обучения. Теперь я вижу, каким…

— Теперь ты видишь, каким могущественным я стал, и это пугает тебя. Вот, что ты хочешь сказать?

— Ты не пугаешь меня, — машинально отозвался беглый Император.

— Всё одно, тебе нужна моя помощь, — с оттенком надменности парировал Гай.

— Я хочу твоей помощи, но не нуждаюсь в ней. А теперь перестань юлить и давай обсудим всё как мужчины. Вместе мы будем править галактикой как отец и сын.

— Я никогда не присоединюсь к тебе!

— Но почему? — с искренним недоумением переспросил Дарт Вишиэйт. Он и впрямь не понимал, отчего его предложение не встретило должного понимания.

— Вождь из тебя никудышный, — пожал плечами Гай, — но как человек ты тот ещё кусок говна.

Близнецы напротив него ощетинились.

— Отец, ты не обязан это выслушивать, — процедил один под нос.

Вишиэйт поднял руку, приказывая ему молчать.

— У Малгуса всегда была горячая голова. Все это знают. Мальчики, ваш старший брат, как обычно, предпочитает дуться и ворошить былые обиды. Привыкайте. Он всегда был таким. Вот почему он никому не нравится.

И снова повернулся к нему.

— Итак… ты отвергаешь моё предложение. Но что дальше? Потратишь остаток жизни, реставрируя мою старую Империю, чтобы противостоять нам? А в свободное время будешь гоняться за древними артефактами и депрессующими джедаями, пытаясь собрать крохи утраченных знаний? Пустая трата твоего времени. Со мной вся мудрость Силы, о которой ты можешь только мечтать. И я поделюсь ею с тобой… Над чем ты смеёшься?

— Над тобой, — ответил Гай. — Над тем, что ты решил с кем-то поделиться. Особенно властью. У тебя нет знаний, к которым я стремлюсь, чтобы решить проблему, что подтачивает галактику изнутри как болезнь.

— И что же это за проблема? — озадаченно взглянул на него Вишиэйт. — Джедаи? Бедность? Равнодушие? Против какого порока ты затеял поход, сын мой? — Он возвёл глаза к небу и вздохнул. — Ты был главным Лордом-реформатором последние десятилетия. Поведай мне, какова же величайшая угроза для галактики?

— Ты.

— Что? — переспросил Вишиэйт, как если ослышался.

— Величайшая проблема, отравляющая галактику, это ты! — отчеканил Гай. — Возможно, я не найду способ убить тебя, но придумаю, как сдержать.

Губы его врага расплылись в улыбке от позабавившей его перспективы.

— Многие пытались.

Гай переключил внимание на своих сводных братьев, с каждой минутой смотрящих всё более враждебно.

— До вас доходит хоть что-нибудь? Он создаёт, и он же уничтожает. У него нет ни веры, ни смысла, ни цели, кроме самого себя. Пусть вы его крови, но вы не более, чем пешки в его руках, как и все остальные. Он возвысит вас, а после легко скинет с вершины, как он поступал с собственными империями. Для него нет ничего святого, кроме власти. Он предаст любого из вас, не моргнув и глазом.

— Ты лжёшь! — прокричал один из мальчишек, угрожающе шагнув вперёд.

Гай перевёл многозначительный взгляд на Вишиэйта.

— Разве я лгу?

— Ты прав, что власть превыше всего, Лорд Малгус. Но прочее зависит исключительно от нашей точки зрения. Многие истины, за которые мы цепляемся, зависят от трактовки. И, как один из самых приверженных Империи Ситхов Лордов, Владыка Малгус по-своему смотрит на мои деяния, как вы уже успели услышать. Мальчики, — обратился Вишиэйт к заметно поникшим близнецам и приказал: — оставьте нас. Мать заберите с собой, — отпустил он заодно и безымянную женщину, запоздало припомнив о её присутствии. — Нам с Лордом Малгусом следует побеседовать наедине.

Трио послушно удалилось, оставляя Гая один на один с персоной, разочаровывающей его снова и снова.

Другие сказали бы, что он перебрал, но Дарт Вишиэйт вдруг наградил его лучезарной улыбкой.

— Что ж, славный вышел спор, — похвалил он. — У меня не было добрых собеседников целую вечность. В здешнем укладе слишком много подобострастия. Уж на что я всегда мог рассчитывать со стороны ситхов, так это на некий отпор. Здесь сплошное «да, Ваше Величество», пафос, без края и конца… — Если беглый Император заметил иронию в собственной ностальгии по старым денькам, то не показал этого, изливая душу. — Я рад встрече с тобой. Я не ожидал тебя увидеть. Сие подсказывает мне, что наша встреча предопределена волей самой Силы.

Гай только хмыкнул.

— Как тебя угораздило попасть в карбонит? В наши дни редко получаешь столь экзотический трофей.

— Долгая история.

— Захватывающая?

— Едва ли. Досадное недоразумение, а не плен.

— Я так и подумал. Кому придёт в голову замораживать тебя, если можно просто убить? Но тебя довольно трудно убить, поэтому я сделал вывод, что это сочли вторым действенным вариантом. — Вишиэйт оглядел его с ног до головы. — По виду вполне оклемался.

— Я в порядке. Как долго я пролежал в заморозке?

— Шесть лет.

Гай сглотнул.

— Что произошло?

— Война, по большому счёту. Арканн и Тексан сражались с Республикой и Империей Ситхов от моего имени. Они хорошие мальчики, средние по способностям, но полные решимости выполнить приказ.

— Они молоды, — Гай не дал бы пацанам и тридцати.

— Верно, но потенциал отсутствует. — Дарт Вишиэйт с сожалением покачал головой. — Боюсь, Сила не на их стороне. И вот тут-то на помощь приходишь ты. Что мне нужно, так это человек с твоим опытом и проницательностью.

Гай отрицательно покачал головой. Разве он неясно выразился?

— Я никогда не присоединюсь к тебе.

Но его оппонент был не тем человеком, который привык слышать «нет».

— Ох, к чему эта поспешность, — отмахнулся Вишиэйт. — Ради памяти твоей матери, прислушайся к моим словам. Она бы хотела, чтобы мы помирились. Она бы верила, что я дам тебе всё, что положено по праву первородства, коего ты заслуживаешь.

Зря он это сказал, потому что в сердце Гая вскипела ярость.

— Я подвёл её… и я подвёл тебя… Ты должен позволить мне искупить вину.

Гай сложил руки на груди и сузил глаза.

— Не старайся.

Вишиэйт пропустил его реплику мимо ушей.

— Что ты знаешь о своей матери? — протянул он. — Позволь показать тебе твою мать, какой я её помню.

Взмахом запястья он вызвал образ, повисший в воздухе. Что-то похожее на голопроекцию, записанную со старой плёнки. Только это не было так. Насколько мог судить Гай, оно являлось чем-то вроде разделённого видения.

— Мне всё равно, — солгал он, отвернувшись. Он не желал на это смотреть. Но, конечно же, посмотрел.

Он увидел стайку женщин в вуалях — они выходили из арки в залитый солнцем зелёный сад. Одна за другой срывали покровы, бросая их в кучу на траву, чтобы насладиться теплом.

Последняя, вышедшая из дверей, была высокой, статной, но не такой молодой, как другие. Она остановилась на пороге, но не сдёрнула вуаль, а откинула назад, обнажая белую кожу, тёмные брови вразлёт и ярко-красные губы.

Вдруг она посмотрела прямо на него и ослепительно улыбнулась.

Именно тогда до Гая дошло, что именно он видит. В этих давно минувших чужих грёзах его мать приветствовала счастливой улыбкой своего любовника — Тёмного Лорда.

Она была немолода — таковым было его первое впечатление. Отчего-то Гай всегда представлял мать ветреной молодой особой. Симпатичная девчушка разозлила семью, за что и поплатилась, оказавшись отправленной в Храм.

Возможно, его дед оказался слишком скор на расправу, а, возможно, её просто оговорили. Но подсознательно Гай был убежден, что в разыгравшейся трагедии неизвестная женщина, ставшая его матерью, из жертвы обстоятельств в конечном счёте превратилась в жертву Дарта Вишиэйта.

Перед ним предстала зрелая дама. Ей было далеко за тридцать, ближе к сорока. Весь её вид выдавал привычку к собранности и ответственности. Привычку действовать, а не быть чужой марионеткой.

— Ей был сорок один год, когда она родила тебя, — не дожидаясь вопроса, сказал Вишиэйт. — Она уже была женой и матерью, когда пришла ко мне.

Что-то всколыхнулось, и теперь Гай видел свою мать, шагающую по коридору. На ней красовалось роскошное черное платье с накидкой, величественно тянущейся у неё за спиной. Вуали больше не было. Гай отчётливо различил золотисто-русые волосы, доставшиеся ему в наследство. Они были заколоты в пышный пучок на затылке — в совсем простой манере, перекликавшейся с элегантностью платья.

Его мать была похожа на него. Или, точнее, он на неё. Высокий рост, сразу привлекающий внимание… светлые глаза и цвет волос, свойственный женам и дочерям колониальных толстосумов, а не аристократичным леди-ситх. Длинная шея, высокие скулы, острый подбородок тоже не слишком сочетались с пышными формами… Нет, женщина не страдала полнотой, просто была крупной.

Безымянный Лорд, подошедший к ней, доставал ей только до плеча. Она холодно кивнула встречному и пошла дальше. Мама, понял Гай, ступала по Императорскому дворцу, словно хозяйка. От её присутствия веяло неоспоримым авторитетом.

— Я был потерян без неё, — мрачно признался Вишиэйт.

— Имеешь в виду после того, как убил её? — хмыкнул Гай.

— Кто тебе сказал?

— Азамин.

На смертном одре иссохший Лорд открыл ему правду о злополучной интрижке родителей и его роли в свершившемся заговоре. Под самый конец он призвал Гая даровать прощение своему беспутному отцу-императору.

«В нём есть добро… Я знаю», — прохрипел древний Дарт Азамин, но Гай списал всё на предсмертные бредни.

Старик не знал о признании Азамина? Видок у него был удивлённый.

— Значит, он сказал тебе… А Корнелиус поведал, что я вернул её обратно?

— Да, и что она убила себя.

— Я так разозлился на неё за это.

Судя по выражению его лица, Вишиэйт злился и поныне. Он вздохнул, и впервые его дерзкая наружность дала трещину. Тихим голосом он признался:

— Я наказал тебя, потому что не осталось никого, кого я мог ненавидеть за её выходку. Я знал — она пошла бы ради тебя на всё, поэтому и сделал всё, чтобы противостоять тебе на каждом шагу. Я хотел, чтобы ты почувствовал себя таким же обездоленным, каким чувствовал себя я. Такова стала расплата за её ошибку. Ты её не заслуживал. Ничего не помогло. Каждое воздвигнутое мною препятствие, ты преодолевал.

— Подход был рабочий, — заверил Гай.

Тень Дарта Вишиэйта преследовала его десятилетиями. Император подтачивал его. Делал всё, чтобы его уничтожить. Даже если следил издалека, не желая приближаться.

— Я боялся, видя в тебе соперника — вот какова глупая правда… Ты никогда не смог бы соперничать со мной, — насмешливо произнёс бывший Император. Он выглядел воистину жалко, исповедуясь в своих грехах. — Я отвернулся от тебя из страха перед будущим, которое так и не наступило. Это была моя ошибка. К счастью, Корнелиус интриговал, спасая нас обоих от моих неверных решений. — Вишиэйт окинул взором призрак давно погибшей возлюбленной и раздражённым взмахом руки рассеял его. Затем глубоко вздохнул. — Я хочу искупить свою вину.

Была ли в нём хоть капля искренности? Или он искушал новой приманкой, чтобы манипулировать им и дальше? Мог ли Дарт Вишиэйт в принципе испытывать муки совести?

Гай решил, что это не имеет значения. Подобная речь могла возыметь действие, будь он безмозглым молокососом.

— Слишком поздно.

— Никогда не бывает слишком поздно, — сказал тот, чья жизнь вечна, и есть время гореть.

— Слишком поздно. — Он давно вырос и не хотел другого Учителя, особенно такого, какой не заслуживал его уважения. — Твоя правда ничего не меняет.

— Разве? — приподнял брови Вишиэйт. — Ты занял мой опустевший трон. Блудный сын отверг то, что предлагал я, и взял это сам. Я получил редкое наслаждение, наблюдая, как ты стремишься стать мной. Только тебе никогда со мной не сравниться, но я ценю твою попытку.

— Я пытался разгрести бардак в том хаосе, который ты нам оставил! — сплюнул Гай. — Я пытался навести порядок в Империи. — Он бросил прищуренный взгляд на своего бездельника-отца и прошипел: — Некогда было лить по тебе слёзы!

— Лжец, — мягко упрекнул Вишиэйт. Он улыбался. — Я видел это прежде. Ирония судьбы в том, что многие бравые герои в конце концов становятся именно тем, что клялись уничтожить. У тебя длинный список врагов, но не отрицай, что лишь я твой бессменный противник. Так давай перестанем препираться друг с другом и объединим наши силы.

Скорей Татуин льдом покроется.

— У тебя нет того, что я хочу.

— Я стал могущественнее, — не отступал Вишиэйт. — Я обрёл силу большую, чем ты можешь себе представить.

— Мне плевать.

Власть никогда не приносила ему счастья.

— Даже если она вернёт тебе Элину Дару?

Элина Дару.

При упоминании этого имени Гай резко втянул воздух.

Он рефлекторно отвёл взгляд, быстро сморгнул, давя поток эмоций, который оно вызывало. Прошло столько лет, а он все ещё был слаб из-за потерянной любви. Но эта приманка била в лоб слишком прямолинейно.

— Она мертва.

Его Элина умерла и давно обрела покой. Не осталось тела, которое мог воскресить Дарт Вишиэйт, если это было то, к чему вело его предложение.

Да, это было оно. С лукавым взглядом старый ситх промурлыкал:

— Никто не уходит бесследно.

— Она ушла.

Элина умерла, и он смирился со своей потерей. Её смерть стала началом конца его военной карьеры и моментом озарения, позволившим ощутить засевшее внутри глубокое разочарование. Отчасти в том была вина Дарта Вишиэйта, но глупо скидывать на старика всю вину. Тем не менее, суть оставалась в том, что Гай уже не был тем мужчиной, которого она полюбила. Теперь его вели другие причины. Другие цели.

Но бывший Император, похоже, этого не понимал. Подобно коварному искусителю, он пытался сыграть на чужих уязвимостях.

— Ныне я способен воскрешать и без тела. Я могу проявить плоть из одной Силы. Не в форме проекции — я не говорю о Призраке, заметь. Я говорю о том, чтобы вернуть существу тело и душу из ничего.

Гай не сомневался, что посулы Дарта Вишиэйта — правда. Каким бы безумным ни казалось его бахвальство, в словах о его могуществе не было ничего преувеличенного.

— Полезный фокус, не так ли?

Но Гай не готов был согласиться — его первой реакцией стал ужас.

— Оставь мёртвых Силе. Их удел покой.

— Покой — это ложь, — процитировал Вишиэйт известные строки. Это бесило, поскольку старик в душе, если она у него была, презирал культуру ситхов, которую лично оттачивал целое тысячелетие. — Покой — это ложь, и ты это знаешь, Владыка Малгус.

Знал ли он? Нет, не знал. Малолетним дебилом Гай горячо верил, что ему известны ответы на все вопросы. Но, повзрослев, он растерял былую уверенность в том, во что верит и почему.

Он повстречал слишком много джедаев, впечатливших его, чтобы полностью сбрасывать Светлую сторону со счетов. И слишком долго пробыл Лордом ситхов, чтобы не осознать упущения Тёмной стороны. Покой — нет, это не то чтобы ложь… Просто покой очень сложно создать и ещё сложнее сохранить. Цена становилась непомерной. Покой был не столько ложью, сколько воплощением чего-то неуловимого.

Вишиэйт, должно быть, почувствовал, что его предложение вновь не произвело должного эффекта, но не потребовал преданности авансом.

— Как насчёт того, что я верну её в качестве жеста доброй воли?

— Только для того, чтобы с её помощью контролировать меня.

— Мы будем семьёй.

Это последнее, о чем мечтал Гай. Он направился к выходу, не позволяя себе поддаться соблазну. Двери беспрепятственно открылись, и он вышел коридор, где толпились его сводные братья и их мать.

— Куда ты? — Вишиэйт последовал за ним.

— Я ухожу. Но я вернусь и покараю тебя, — дал клятву Гай. И снова мальчишки-близнецы оскалились от открытой угрозы родителю.

Но их отец отнюдь не выглядел задетым — наоборот, лучился удовлетворением.

— Это обещание? — улыбнулся Вишиэйт и закрыл глаза, одобрительно кивая. — Я чувствую твою ненависть. О, как же ты меня ненавидишь…

Гай тоже медленно кивнул.

— Ты ответишь за всё.

Этот человек подстроил так, что его запомнят малоизвестной фигурой в позабытых строках истлевших летописей. И всё-таки Гай знал, что оставит свой след в галактике.

Когда-то он горел желанием прославиться среди ситхов, но теперь его занимало единственное свершение, первостепенное для обеих сторон Силы.

Самое главное, самое важное, что он мог сделать для потомков — единственная слава, которая хоть что-то да значила, это избавление галактики от Дарта Вишиэйта.

— Отец! — воскликнул один из близнецов, не скрывая негодования. — Убей его! Убей его сейчас же!

Вишиэйт не шевельнулся, и Гай зашагал прочь, не дожидаясь, пока он изменит решение.

— Куда ты пойдёшь? — спросил ему вслед Вишиэйт.

Он остановился, полуобернулся. Это было важно шесть лет назад, но больше не терпело отлагательств.

— Я собираюсь найти самого сильного джедая из тех, кто остался, — он не стал прятать свою истинную цель.

— Джедаи мертвы! — ухмыльнулся один из мальчишек. — Мы убили их!

— Невозможно искоренить Светлую сторону до конца, — произнёс Гай. — Я найду сильнейшего джедая из тех, кто остался, и вместе мы позаботимся о том, чтобы ты понёс положенную кару.

— Ты? Ручкаться с джедаем? Дарт Малгус, лично перерезавший целый храм с их лучшими рыцарями на Корусканте? Погрязший во Тьме настолько, что от его мощи рябит в космосе? — Дарта Вишиэйта рассмешила сама мысль. — Ни один джедай не вступит с тобой в союз.

— Ты меня недооцениваешь.

— О, я надеюсь на это. — Жёлтые глаза сверкнули. Вишиэйт отпускал его. — Иди! Бери любой корабль из ангара и покажи, на что способен.

— Но отец! — опять запротестовал неугомонный сопляк. Он в один присест преградил Гаю путь и дерзко активировал меч.

Вишиэйт среагировал молнией, отправившей пацана в стену. Рукоять меча сиротливо покатилась по полу. Жёсткая дисциплина, но ни второй брат, ни мать, похоже, не нашли её из ряда вон выходящей. Отсутствие реакции с их стороны говорило само за себя.

Гай повернулся к хмурому близнецу, который всё ещё стоял на ногах.

— Когда вы двое будете готовы освободиться, приходите ко мне. Я помогу, — пообещал он, немало озадачив юнца, который, как и его брат, явно видели в нём угрозу.

Взглянув на Вишиэйта, Гай покачал головой.

— Отчего Сила позволяет тебе существовать? Почему ты всё ещё жив?

Вишиэйт находился на вершине пищевой цепи Тьмы уже более тысячи лет, и почему?

Ответ старика источал самодовольство:

— Я и есть Сила.

— Нет, это не так, — Гай бросил последний испепеляющий взгляд за плечо. — Осторожней с высокомерием.

И зашагал прочь.

Где тут, к херам, посадочная площадка?

Гай рассекал по пустым коридорам незнакомой цитадели, с каждым шагом приближаясь к выходу, где его уже ждали стражи с оружием наизготовку. Как ни удивительно, Вишиэйт не собирался отпускать его просто так. Впрочем, это было неважно.

Он без промедления свернул им шеи, не дав и шанса выстрелить. Дюжины слепых к Силе недоносков было слишком мало, чтобы его замедлить.

Когда тела повалились на землю, из цитадели вышла женщина — мать близнецов. Единственный человек, несомненно обладающий влиянием, которого Гаю не представили.

Вздумала ему помешать? Гая не тянуло с ней драться. Убийство любовницы или жены, или кем бы она Вишиэйту ни приходилась, без необходимости приведет к сложностям. У него не было причин враждовать с этой женщиной или её сыновьями. Поэтому он не притронулся к мечу. Гай не собирался выступать инициатором стычки.

Он присмотрелся к ней повнимательнее. Если сравнивать с его матерью из воспоминаний Вишиэйта, эта женщина казалась необычным выбором на замену. Приятное лицо, светлая кожа, каштановые волосы. И хотя возраста она была среднего, годы проявили к ней милость.

Но что удивило Гая — внешне она являла собой полную противоположность его матери. Леди Стракт была высокой светловолосой красавицей с пышными формами, чьё лицо отправило бы в космос тысячу дредноутов. В её мягких чертах не нашлось бы и следа острых скул женщины-воина, спокойно вставшей перед ним.

— Да? — заговорил первым Гай.

— Император искренен в своём желании примириться, — начала она, открыто заступаясь за Вишиэйта. — Если ты действительно хорошо знаком с ним, то знаешь, что он гордый человек и…

— Миледи, — прервал он похвальную демонстрацию лояльности. — Предложение, которое я сделал вашим сыновьям, в равной мере относится и к вам. Когда будете готовы уйти, найдите меня. Я помогу вам, как помогу вашим мальчикам.

— Я никогда не предам Императора! — посуровела она.

— Ну конечно предашь, — усмехнулся Гай. — Потому что, когда он натравит твоих детей друг на друга, играя на их чувствах, ты осознаешь то, что успел усвоить я: он губит всё, к чему прикасается, — повторил он и впервые признал то, о чем догадывался давным-давно: — Власть — его проклятье. Только он этого не видит. — Жалость к этой женщине с промытыми мозгами странным образом проникла в душу. — Ради твоего блага, — медленно проговорил он. — Я надеюсь, что ты не влюблена в это чудовище.

Женщина промолчала, мрачно глядя на него.

Обогнув её, Гай выбрал самый большой шаттл поблизости и рванул в небо, оставляя позади Закуул, вероломного Императора и его несчастную семью, частью которой он становиться не собирался.

Похищенный корабль уже поднялся в верхние слои атмосферы, когда на посадочной платформе появился Дарт Вишиэйт, а с ним два его принца.

Пока близнецы осматривали останки стражей, их отец застыл, безразличный к количеству трупов.

— Он ушёл?

Женщина кивнула.

— Он ушёл.

— Хорошо. Да пребудет с ним Сила.

— Отец, почему ты его не убил? — пожаловался один из сыновей. — Почему позволил сбежать?

Его родитель резко обернулся.

— Я никогда не убью его. Никогда! Он — моё величайшее творение, — он сделал паузу и добавил, не скрывая жгучего презрения: — Малгус — сын, которым я могу гордиться.

— Отец, мы не понимаем… — вступил в разговор другой брат.

Но его отец ответил молнией, пославшей обоих в полет. Оба сына распластались на дюрастиловых плитах, и он с разочарованием оглядел сначала одного своего потомка, потом другого.

— Ни один из вас никогда не будет им, — провозгласил Император. — Вы — ничто по сравнению с ним. Как и ты, — добавил он, недовольно глядя на их мать, — никогда не будешь ею.

Где её носит? Он торчал здесь уже долбанных два часа.

Томясь от скуки, Гай поглядывал в окно квартирки, куда немногим ранее вломился.

Унылая конура. Всё сугубо функциональное и видавшее лучшие времена. По идее ничего неожиданного. Тяга к аскезе у джедаев в крови. Ворвись он в обиталище Владыки Тёмного совета, то с порога утонул бы в роскоши, отмерянной благородному статусу… но в жилище гранд-мастера Высшего совета Светлой стороны, уместившемся на, дай Сила, метрах шестидесяти, его встретили пустые стены с облупившейся краской, грязная посуда в раковине, ну и мальца кухонных приблуд. Одним словом, тотальная безнадёга.

Да сколько ж ещё тут сидеть? Куда запропастилась эта баба? Сколько они там дрочат на своём джедайском шабаше?

Окно, позволявшее Гаю вести наблюдение, сходило за единственное развлечение, спасавшее от тоски в этой дыре, но он не был глупцом, позволявшим себе обманываться захватывающим видом.

Корускант — уродливый мир. Царапни глянцевую обёртку верхних уровней и хлебнёшь упадок нижних. Республика напропалую торговала мечтами о свободе, возможностях и справедливости для всех, но реальностью повседневной жизни подавляющего числа её граждан был тяжёлый беспросветный труд. Империя, практикующая централизованное планирование с административной экономикой, справлялась с задачей в разы эффективней, заодно помогая индивидуумам раскрыть потенциал и обеспечить хотя бы минимальный уровень жизни. Это был один из неоспоримых плюсов: дома не имели привычки сыпать обещаниями в три короба.

Где она? Просто невозможно! Не обладай вопрос первостепенной важностью, он бы свалил отсюда ещё час назад.

Этот мир бередил воспоминания, и хороших среди них не водилось. Мрачно взирая в окно, Гай воображал очертания планетарного мегаполиса такими, каким узрел их в последний раз — в огне.

В тот судьбоносный день всё, во что он верил, сгорело в очищающем пламени. Победоносный триумфатор, он лишился всего, чем дорожил, а следом и крупицы, что ещё оставались, безвозвратно утекли сквозь пальцы.

Размышляя о далёком прошлом, Гай пришёл к выводу, что битва за Корускант ознаменовала начало конца его безусловной преданности Тёмной стороне. Нет, он по-прежнему стоял горой за ситхов в политическом плане, но в наступившие времена было бы наивно не замечать, что его воззрения на Силу перешли в разряд, мягко говоря, колеблющихся.

Ну, хвала ей же, кто-то приближался! Наконец-то эта женщина здесь! Его терпение было вознаграждено.

Гай втиснулся в какой-то чулан, не забыв основательно законопатить себя в Силе. Дверь в чулан прикрывалась неплотно — ненадёжно, как и всё в этой джедайской халупе. Хаос и бардак… Впрочем, сейчас они играли ему на руку. Сквозь узкий просвет между косяком и дверью Гай наблюдал, как хозяйка квартиры включила освещение и сняла просторный коричневый плащ.

Сатель Шан была ниже ростом, чем он ожидал, но в целом не особо изменилась, оставшись такой же, какой ему запомнилась. Уже не настолько тощая, как в былые деньки, внешне она стала субтильней, что бросалось в глаза из-за неженственной формы: свободной туники, мешковатых брюк и армейских сапог. В тёмно-каштановых волосах, коротких, как и много лет назад, проглядывали седые пряди. Годы сказались на ней, особенно вокруг глаз, но она всё равно привлекала взгляд. Не красотка в молодости, Сатель Шан вполне обрела себя в зрелости. Одни скулы чего стоили. На её профиль хотелось любоваться…

…как и на ауру Силы.

Было облегчением удостовериться, что в миниатюрной джедайке средних лет прячется доподлинный исполин Силы. Хорошо. Для своей безумной миссии по спасению галактики он сделал правильный выбор. Остался сущий пустяк: убедить в этом её.

Отодвинув шаткую дверцу в сторону, Гай явил себя.

— Сатель Шан, полагаю?

При росте под два метра и весе за сто тридцать в полной броне Гай своим присутствием любому внушал трепет. Впечатление акцентировали рукояти мечей — по одной на каждом бедре. Нельзя однозначно утверждать, что мастер Шан прониклась — скорее удивилась. В её глазах не появилось страха, и для истории, ему это понравилось.

Джедайка склонила голову набок, холодно оглядывая незванного гостя и со вздохом спросила:

— Ты что у нас за Дарт?

Световой меч с пояса прыгнул ей в правую руку. Большой палец завис над кнопкой активации.

Гай примирительно поднял руки ладонями к ней.

— Я здесь не ради драки.

— Что-то новенькое, — Сатель со скепсисом выгнула бровь.

— Я здесь не ради драки. Я хочу поговорить. У меня к тебе предложение.

— Ты один?

— Да.

— Мы знакомы? — джедайка прищурилась. — Кажется, я тебя знаю… Либо должна знать. Ты который из Дартов? — вопросила она ещё раз.

— Тридцать лет назад мы дважды скрещивали мечи.

— Получается… это было…

— Во время Великой галактической, а не нынешнего топтания.

Сатель или не узнала его, или хорошо притворялась, демонстрируя, что он для неё ничем не лучше сородичей. Любо-дорого смотреть на так высокомерно задранный нос. Типичный джедайский снобизм.

— В те дни я сражалась со многими из тебе подобных, — брезгливо поморщилась она. — Тебе придётся изъясниться конкретней.

Джедайка выразительно вскинула брови. И, ранкор её дери, она воплощала собой карикатуру на отставного сорвиголову, передавшего бой молодняку, чтобы отойти от суеты в роли мудрого наставника на удалёнке. Что ж, Гай проделал муторный путь сюда, чтобы вытряхнуть её из зоны уютного пенсионного довольствия. Пусть они миновали годы бурной юности, в плане Силы оба находились в самом соку. Время вернуться в игру и стать героями другого рода.

— Я Малгус, — объявил он, прекрасно сознавая печальную славу своего имени в джедайских кругах, но тем не менее любезно присовокупил немного уточняющей информации: — Мы встречались на Коррибане, а после на Альдераане.

Тогда на Коррибане, сопливым подмастерьем Гай вместе с Учителем Дартом Виндиканом застиг врасплох джедайский тандем — девчонку-падавана и её наставника. Однако в пору вторжения на Альдераан он уже получил посвящение в Лорды и прогремел на всю галактику как закалённый в боях воин, а она успела проститься со званием ученика и стать рыцарем-джедаем. Две восходящие звёзды полярных сторон Силы сошлись в поединке, предопределённом самой вселенной… И поэтому Гай надеялся, что после стольких лет им суждено заключить союз.

Лицо Шан говорило само за себя. Да, она точно его не забыла.

— Ты убил моего учителя! — вскрикнула она.

— Да. — Джедайка прожигала его взглядом так, словно ожидала оправданий, поэтому Гай неохотно добавил: — Он пал смертью воина.

Если рассуждать, это единственное, чего подобные им могли желать в жизни.

Глаза Сатель сверкнули.

— Да пребудет Сила с мастером Дараком! — процедила она сквозь скрипнувшие зубы, излучая негодование и свой несмываемый приговор. Очевидно, гнев в ней не остыл и поныне.

— Это война — парировал Гай в защиту своих поступков. — Многие страдают. Многие гибнут.

И в этом не было и могло быть ничего личного… Но, бездна, неужто в его голосе прорезалась такая же злость? Разговор явно не заладился с самого начала.

— Ты ж вроде помер, — заметила Сатель, плохо маскируя разочарование недостоверными разведданными. — Ты пытался захватить власть и на какое-то время объявил себя Императором, а вскоре был свергнут и предположительно убит. С тех пор о тебе не приходило новостей долгие-долгие годы.

— Заморозка в карбоните на шесть лет, — Гай пожал плечами. — Недавно я очнулся и обнаружил, что многое пропустил.

Сатель Шан моргнула, но не стала засыпать его напрашивающимися вопросами. Её брови насупились, и вдруг она удивлённо воскликнула вслух:

— Я не чувствую тебя в Силе… Это некая разновидность проекции?

— Я здесь. Я настоящий. Просто я прячу свою ауру. Когда я был молод, этого потребовал от меня Император.

Сейчас, после десятилетий практики, навык давался так же легко, как дышать. Но гранд-мастер сверлила его таким подозрительным взглядом, что Гай решил сбросить ширму. В качестве жеста доброй воли он открылся в Силе. Это важно — завоевать её доверие.

Джедайка распахнула глаза. Всё почувствовала, вне всяких сомнений. И значит, допёрла, какая мощь скрыта в незваном госте.

В расстановке сил наметился небольшой сдвиг, но спесь с джедайки это не сбило.

— Забавная уловка, ситх. — Не выпуская меч из пальцев, Сатель скрестила руки на груди. — А теперь убирайся.

Обычно так прогоняли слуг.

— Всё, о чём я прошу, — это выслушать.

— Убирайся.

— Услышь меня.

— С чего бы?

— Потому что вместе мы можем изменить ход истории, — терпеливо втолковал Гай.

В её взгляде зажглась искра интереса, но не настолько яркая, чтобы превзойти предубеждения.

— Тебе нечего мне предложить. Нет ничего, чем ты в силах меня завлечь. Я не дура, чтобы довериться такому, как ты. И если ты задумал устроить мне сюрприз, огорошив новостью, что Республика и некая ситхская партия, которой по счастливой случайности руководишь именно ты, должны объединиться против Валкориона, это не сработает. Сенат никогда не одобрит подобный альянс. Скорее Корускант джунглями зарастёт, чем Республика согласится якшаться с Тьмой!

— Я не прошу об альянсе у твоего сената. Я прошу тебя, — Гай встретил её взгляд и удержал его. — Лично тебя.

Сатель явно задела его настойчивость.

— Я не позволю использовать себя в чужих игрищах за власть и не дам заманить себя в ловушку. Дабы сразу расставить точки над «и» предупреждаю: из меня выйдет крайне непокладистый заложник, поэтому без глупостей!

Гай стиснул зубы, призывая всю выдержку после выплеснутого в лицо презрения.

— Понимаю. Ты думаешь, что альтруизм в Империи Ситхов вымер на корню, но это не верно. Не все из нас исчадия бездны. Я действительно нуждаюсь в твоей помощи, — продолжил он, уповая, что Сила передаст его искренность. — Моя леди, тебе следует знать, что Валкорион — его Вечная Империя — не новая угроза. Это он же, под другим именем, в другом облачении, с другой армадой.

— Я тебе не леди, — хмыкнула Сатель, смерив его уничижающим взглядом. — Валкорион — величайшая угроза Республике с того дня, как ваш покойный Император начал вторжение и отправил тебя перебить наших детей и стариков в столичном храме. И вот когда мы наконец отбросили ситхов, из ниоткуда объявился новый агрессор! Никому толком не ведомо, что такое Вечная Империя, почему они нас ненавидят, но, похоже, это не столь важно — так или иначе мы продолжаем сражаться. Вся моя жизнь — нескончаемый бой то с одними повёрнутыми на Тьме фанатиками, то с другими, — её голос рассекла горечь. — По правде говоря, я устала. Утомилась от войны.

Гаю было знакомо её разочарование. О, как он его разделял! Отчасти из-за него и пришёл сюда, дабы привести давно назревшие доводы.

— Император ситхов не погиб. Валкорион — и есть наш старый Император.

Сатель сдвинула брови, потом на её лбу залегла глубокая складка. Поверила, наконец?

— Как это возможно? Валкорион воюет не только с нами, но и с ситхами…

— Всё верно. Вишиэйт бросил свой народ и обратился против него. Мы были преданы собственным Повелителем.

Тема была не из разряда приятных, что проскальзывало едкостью в досадливом тоне.

Взгляд Шан стал пристальней.

— Откуда такая уверенность?

— Я встречался с Валкорионом. Это один и тот же человек.

Поверила?

Для выразительности Гай подзарядил слова хорошей долей Силы.

Глаза джедайки сузились до щёлочек.

— Хочешь сказать… ты был на Закууле?

Верно, он побывал в сердце Вечной Империи, её исконном мире, который Вишиэйт укрыл Силой, заметая концы в воду.

— Валкорион… Вишиэйт… он и освободил меня из карбонита.

Шан поджала губы, и Гай наблюдал, как тщательно она обдумывает услышанное.

— Республике не помешало бы знать, где находится Закуул…

— Я поделюсь этой информацией. Больше — я сам доставлю тебя туда… как только ты согласишься объединиться со мной ради победы над Императором.

— Ты просишь помощи — моей помощи — чтобы убить Валкориона?

— Валкорион… Вишиэйт… это один и тот же человек. И да, чтобы победить его, мне нужна твоя помощь.

Сатель Шан выдавила из себя неубедительную улыбку и, Сила свидетель, если её не взволновало такое предложение. Кажется, самолюбие джедайки было польщено.

— А мы не староваты для подвигов?

— Нет, — категорично ответил Гай. — Чтобы победить его нужна не сила. И мы не сможем убить его. Он бессмертен.

— У нас никто не верит в эту байку. Кровь в его жилах такая же, как у любого из нас.

— Его нельзя убить, — повторил Гай. — Но остаётся надежда, что получится его сдержать. Это лучший из доступных нам исходов.

— Сдержать… — задумчиво произнесла Сатель. — Имеешь в виду решётку и тюремную баланду?

Сказав это, она мрачно ухмыльнулась, отчего дёрнувшиеся губы приподняли ей щёки и разгладили морщинки у глаз. Эмоция не могла скрыть груз прожитых лет, однако в то же время придала обаяния. Да, джедайка умела быть обаятельной, решил Гай. Жаль, что не для него.

— Раз речь о тюрьме, следовательно, предполагается и суд? — она саркастически продолжила мысль.

— Нет. Он виновен. Суд ему не нужен.

В их конкретном дельце придётся обойтись без лелеемой Светлыми бюрократии. Гранд-мастер джедаев, впрочем, не высказала возражений, поэтому, от души вдохнув, Гай раскрыл свой план, объективно попахивающий абсурдом:

— Я намерен заточить его в астральной плоскости Силы… поместить в место, что некоторые зовут «мир между мирами».

Своего рода Силовой стазис, способный навсегда упрятать Дарта Вишиэйта в иную реальность… по крайней мере, Гай очень на это рассчитывал.

— Междумирье? — Сатель снова прищурилась. — Что о нём может быть известно Лорду ситхов?

— Сила открыта мне в той же мере, что и тебе, — ответил он, уязвлённый очередным предрассудком Светлых. — Я привык черпать знания из разных источников.

Сейчас он поди знал о Светлой стороне побольше рядового падавана, но для этой женщины, как и её чванливых соплеменников, титул «Дарт» автоматически приравнивал любого его обладателя к чистому злу.

— Понятно. — Шан смерила его долгим взором. — Твои чувства к Императору глубоки, Лорд Малгус. Только вот интересно, ясны ли они…

— Они ясны, — процедил Гай.

Его ненависть подпитывалась множеством ручейков… Язык заплёлся бы перечислять и малую часть причин, не говоря о том, что они были слишком болезненны, чтобы изливать душу перед джедайской леди.

Карл Верадун, Дарт Тенебре, более известный как Дарт Вишиэйт, Император ситхов, в последнее время величающий себя Вечным Императором Закуула был самым вероломным и самым гениальным человеком из всех живущих… и ради общего блага его требовалось остановить. Кровь, что он пролил, затопила галактику до краёв. Наивысший хищник Тьмы, старик в буквальном смысле являлся её прямым воплощением, что делало из него смертельно опасного противника.

По расчётам Гая, Шан уже следовало начать интересоваться деталями плана, но прогноз не оправдался.

— Почему я? — озадаченно спросила она.

— Мне не обойтись без помощи джедая. Я не смогу сделать это в одиночку. Его не заманишь в какой-нибудь джедайский храм, чтобы отправить в мир между мирами через старый портал. Портал придётся воссоздать на месте… в теории это осуществимо при слиянии Силы. Свет и Тьма в единодушном порыве закатают его туда. — Оглядев щуплую джедайку, Гай резюмировал: — Мне необходима твоя мощь.

— Почему я? — повторила она вопрос, на этот раз акцентировав местоимение.

Почему его выбор пал именно Сатель Шан? Расклад простой: за свою жизнь Гай не раз проигрывал битвы на войне, но потерпел поражение только в одной схватке с джедаем, точнее, с тщедушной падаванкой с Коррибана. Унизительно, не поспоришь, но он уважал её за это… О чём с лёгким румянцем напомнил:

— Однажды ты взяла верх в поединке. Ты победила меня, а потом обрушила на меня гору. Это… достойно похвалы.

Сатель медленно наклонила голову.

— Ты выжил.

— Едва ли. Я до сих пор не могу вдохнуть полной грудью. Твоя заслуга. — Гай кивнул на респиратор, встроенный в горловину доспехов и позволяющий в ограниченных дозах вдыхать чистый кислород. Поражённые лёгкие так и не восстановились после гибельного завала на Альдераане.

— Я что, должна извиняться? — возмутилась Сатель. — Знаешь, я не чувствую за собой вины. Как ты там сказал? Ах да, «это война, многие страдают»!

Гай отмахнулся, не желая сводить разговор к перепалке.

— Я здесь не для того, чтобы ворошить прошлое. Речь о будущем. Галактика заслуживает лучшего будущего, а мне не обеспечить его без твоей помощи.

Бросив взгляд на ожидаемую соратницу, не демонстрирующую ни йоты желания к совместной работе, он воззвал:

— Вишиэйта необходимо остановить! Он живёт ради войны, он жаждет контроля, власти и разрушения! Он воздвиг целую империю, от которой играючи отвернулся, а теперь желает поработить — своих же бывших подданных! Когда я спросил у него о причинах, он ответил, что ему стало скучно! Если так он поступил с ситхами, как думаешь, что ждёт джедаев и Республику, когда он победит? Клянусь тебе, живые позавидуют мёртвым! Так что не отвергай шанс, что я предлагаю, — шанс остановить его сейчас! Мы обязаны его остановить! Затянувшейся тирании Вишиэйта пора положить конец!

Сатель Шан не прерывая выслушала пылкую обличительную речь.

— С чего бы я должна доверять ситху?

Гай ожидал этого вопроса. Готовился к нему.

Коснувшись кармана плаща, он вынул маленький, инкрустированный золотом куб, сквозь грани которого сочилось голубое мерцание. Джедайский голокрон — на него он наткнулся, когда искал Тёмные реликвии. Давний поход за скипетром Марки Рагноса принёс лишь этот скудный плод… В итоге не сумев открыть заклятый кубик, Гай забросил его на многие годы… до дня, когда совладать с ним показалось вызовом. В каком-то дальнем перелёте он откопал его в бардачке и вертел Силой, пока лепестки голокрона вдруг не раскрылись, делясь своими секретами. И, надо отметить, секреты потрясали, очаровывая в не меньшей степени.

Гай протянул джедайке драгоценный голокрон.

— Знаю, ты мне не доверяешь. Раз так, то почему бы не довериться джедаю? В основу моего плана лёг его замысел.

Сатель выхватила куб.

— Это голокрон. И какой старый… только посмотри на дату…

Она повернула в руках реликвию, на её лице застыло благоговение, смешанное с любопытством.

Наконец-то, подумал Гай, хоть какой-то прогресс.

— Из него я почерпнул мысль поместить Вишиэйта в Силу. Сотни лет назад это пришло в голову одному джедаю. Он сохранил знания в голокроне, надеясь, что однажды кто-нибудь отыщет его, чтобы исполнить задуманное, если ему не удастся убить Вишиэйта самому… что, очевидно, и случилось…

Сатель вскинула взгляд.

— Где ты его взял?

— У старьёвщика. Люблю собирать реликвии Силы на досуге, вот и наткнулся на него. Дай сюда, открою.

— Ты умеешь открывать джедайские голокроны? Ты? — удивилась она. — Ситх?

— Какого ты низкого обо мне мнения, — ухмыльнулся Гай. Чутка выпендриваясь, он сконцентрировался, заставляя маленький кубик взмыть в воздух и распасться на составные лепестки. Скрытый внутри архив начал немедленно воспроизводиться.

«Я мастер-джедай Реван из корускантского храма, и сообщение это является предостережением и просьбой. Много лет назад я служил Республике во время Мандалорианских войн…»

— О Сила… — Сатель Шан изумлённо открыла рот. — Глазам своим не верю…

Гай видел, каким взглядом она уставилась на гения из голокрона. На её лице читался шок, словно перед ней внезапно засиял Призрак Силы… и всё же она внимательно его слушала.

Герой записи — человеческого происхождения, темноволосый джедай с кожей светло-бронзового оттенка — решительно описывал угрозу, исходящую от Вишиэйта, Императора ситхов. Ошеломляло, с какой точностью случайный Светлый предсказывал результат ожесточённого противостояния Республики и Империи. Безвестный рыцарь Старой Республики знал то же, что и Гай сейчас: Дарта Вишиэйта необходимо остановить любой ценой. Это был краеугольный камень. Свет, Тьма, суть неизменна: убить Вишиэйта или помешать ему во что бы то ни стало. Это единственная схватка в галактике, которая по-настоящему имела значение.

Кем бы ни был Реван, его хотелось назвать провидцем, и он обладал немалой харизмой. В очередной раз внимая ёмким, вдохновляющим речам, Гай загорался взваленной на себя задачей. Сумеет ли голокрон зажечь тем же Сатель Шан? Что ж, надежда всегда умирает последней.

Архив описывал задумку в общих чертах: спихнуть Вишиэйта в Силу и захлопнуть незримую дверь. Если всё получится, то вызволить пленника сможет лишь сопоставимый альянс джедая и ситха, перспективу которого Реван оценивал как маловероятную. Реван не рассчитывал, что план приведёт к смерти Вишиэйта, но был уверен, что тот надолго отправит его на свалку истории…

На этом деловитом выводе фигура провидца рассеялась, и голокрон вновь омертвел.

Гай искоса глянул на джедайку, изучая её реакцию на озвученную Реваном дерзную задумку.

Сатель выглядела сбитой с толку — даже неуверенной, что точно не было свойственно её характеру.

— Да уж, день полон сюрпризов… — пробормотала она и нахмурилась: — Следует известить совет…

— Нет! Ты никому не скажешь! Никто не должен знать о плане! — решительно отрезал Гай и, раскрыв ладонь, забрал обратно парящий в воздухе голокрон.

— Но…

— У него глаза и уши повсюду! И дураку ясно, что их полно среди джедаев.

— Это невозможно!

— Уж поверь. Напрасно недооценивать Вишиэйта. — Гай глубоко вздохнул. — Если у нас прогорит, никто не должен об этом узнать. Пойдёт молва — кто-нибудь сунется его вызволить. Не из альтруизма — из-за власти. Ради неё люди способны на всё.

Вспыхнувшие жёлтые глаза пронзили джедайку.

— Ты справишься? Свершение, равному этому, сулит лавры героя… возможно, величайшего спасителя галактики… и никто никогда не воздаст похвалы… Даже твой дражайший Высший совет… Нам придётся действовать в полной тайне.

— Но ведь это Реван! — недоумённо воскликнула Сатель, указывая на голокрон в его пятерне. — Реван не рядовой джедай. Разве ты не знал?

Гай ощутил лёгкое раздражение. Чем она слушала послание? Шан начинала напрягать своей зацикленностью на личности вестника.

— По его утверждению, он сражался в Мандалорианских войнах. Судя по всему, именно так он столкнулся с ситхами и прознал о Вишиэйте…

— Абсолютно верно, и именно так он стал Дартом Реваном! — рявкнула Сатель.

— Ух, — Гай не ожидал такой ответ. — Эту часть своей биографии он предпочёл опустить…

— Что ты вообще знаешь о Реване?

— Я никогда о нём не слышал, — честно ответил Гай, — покуда не нашёл голокрон.

— Он командовал войсками Республики, одержавшими победу у Малахора V, а вскоре после этого пал во Тьму и попытался организовать собственную Империю внутри Империи ситхов.

Гай, сузив глаза, глядел на собеседницу. Ничто из сказанного ею не вспыхивало в памяти.

— В наших летописях этого нет. Его имя не упоминается в нашей истории. Я уверен, потому что проверял.

Собственно, он первым делом ринулся копать сведения о Реване в Имперском голонете. Но поиск не принёс результата, даже в сверхзащищённых военных реестрах.

— Вы всё стёрли? — медленно проговорила Сатель Шан, и в её глазах зажглось понимание. — Следовало догадаться… Ложь — как это по-ситхски! Вы, криффовы фашисты, ненавидите свободу слова и честные СМИ!..

Гай свёл брови. Да ссать ему на джедайское морализаторство. Он просто хотел узнать, кто такой, Сателину матушку, этот Реван!

— На самом деле мы тоже пытались удалить его из хроник, — тихо, будто ей стало неловко, сообщила она. — В основном делали вид, словно его и не существовало вовсе. Реван был… непростым человеком, — трудно не заметить, с какой осторожностью Сатель подбирала слова. Это заинтриговало. — Джедай, переметнувшийся на Тёмную сторону, но, в конце концов, вернувшийся к Свету. То есть, в каком-то смысле. Вскоре после этого он исчез. Как я предполагаю, пустился на поиски Вишиэйта.

— Он ненавидел Вишиэйта, — Гай засвидетельствовал мнение создателя голокрона. — Понимал, что он такое. Столетия назад Реван уже прозрел, какую угрозу он представляет.

Джедайка со вздохом кивнула.

— Пойми меня правильно, я не против объединиться ради того, чтобы покончить со старым психопатом, и способ с междумирьем выглядит многообещающе, но ты должен знать: здесь, в Республике, всё, что касается Ревана, плотно увязано с политикой, и реализовать что-либо будет крайне сложно.

— Что ты имеешь в виду?

— Наследие Ревана повлекло за собой недоверие общества к Ордену, серьёзно испортило наши отношения с сенатом. Само его имя превратилось в символ разногласий и давнившего конституционного кризиса.

Досужие мелочи.

— Меня не интересуют его политические взгляды, я их не защищаю. Я хочу воплотить в жизнь его решение проблемы Вишиэйта. Для этого не требуется убеждать весь Орден джедаев. Только тебя.

До неё дошло? Чтобы не ходить вокруг да около Гай пояснил напрямик:

— Мне нужна только твоя помощь.

Сатель Шан судорожно вздохнула и провела рукой по лицу. Затем, пристегнув рукоять меча на пояс, твёрдо сказала:

— Садись.

Махнув в сторону стола с двумя стульями, сама она порылась в карманах коричневого плаща, висевшего на спинке стула, и выудила датапад. Коснувшись экрана, протянула его.

— Что это? — спросил Гай.

— Правда о Реване. Почитай, пока я тут сварганю что-нибудь на ужин. Есть хочу после работы. А ты?

Взгляд Гая упал на зашифрованный файл из джедайских архивов с пометками «совершенно секретно» и «требуется допуск Высшего совета», но затем ситх немного очухался, удивлённо выпучив глаза.

— Да. Не откажусь.

После сел, как было велено, и принялся анализировать внутриджедайское досье на парня из голокрона.

Сказать, что подробная биография заставила призадуматься и на многое открыть глаза, было бы преуменьшением. Чего стоило невероятное детство урождённого ситха, отданного джедаям на воспитание во спасение от неминуемой казни… Одно это позволяло распознать в малом потенциального Избранника Силы.

Обращение Ревана на Тёмную сторону могло являться как падением, так и естественным ходом предопределённых событий. Истину не ведали даже мудрейшие из джедаев. Некоторые мнили его легендарным мессией Света, Избранным, другие с опаской видели в нём ситх’ари, предсказанного Тёмного пророка. Подвиги Ревана впечатляли и тех и других. Он командовал гигантской автоматической верфью под названием «Звёздная Кузница» и заложил основу собственной многообещающей Империи прямо под всеведущим носом Вишиэйта.

Нетрудно догадаться, отчего старик неистово жаждал его смерти. У парня буквально на лбу горело клеймо «конкурент», а ветер Силы, дувший ему в спину, ощущался даже за пылью веков.

Читать республиканскую версию предания про блудного принца ситхов, колеблющегося между сторонами, оказалось весьма увлекательно. Джедай без страха и упрёка, завладевший живым супероружием, что уничтожило полчища врагов и не меньше его собственных солдат… Милосердный Лорд ситхов, искупивший грехи и вещавший о благовестии любви…

Иначе говоря, Реван был изменчивой фигурой, придерживающийся единственной философии — быть инструментом Силы. И эта цель — стать живым воплощением Её воли, естественно, до усрачки напугала Повелителя Вишиэйта. Вишиэйт вымарал всякое упоминание о Реване из ситхской истории, опасаясь, что идеи бунтаря, его пример, вдохновят других.

Вернувшаяся Сатель Шан принесла две тарелки тушёного мяса и горячий хрустящий хлеб. Поставив одну порцию перед ним, она села за стол и принялась за еду.

— Люблю готовить, когда нужно пораскинуть мозгами, — пробормотала она.

— Да? Стало быть, ты согласна? — уточнил Гай, форсируя события. — Закончила думать?

— Нет. Но я проголодалась, и сегодня душновато, так что с готовкой пришлось закругляться быстрее. Стой, забыла напитки! — Она выскочила из-за стола и бросила за плечо: — Вино пойдёт?

— Да.

— Славно. Потому что мне не помешает выпить.

Рагу вышло скорее съедобным, а вино — дешёвым безвкусным пойлом, но сегодняшее общество скрашивало незатейливую трапезу. Сатель Шан умудрялась говорить прямолинейно и в то же время обтекаемо, когда речь заходила о наследии Ревана. Внимая джедайским разглагольствованиям Гай думал, что повстречал самую раздражающую и притягивающую женщину из всех, что попадались на пути. Однако эмоционально она оставалась сдержанной и отстранённой. Что ни говори, джедаи — холодная братия.

— То бишь, подводя итог, — резюмировала Сатель, работая ложкой, — ты предлагаешь мне действовать за спиной Ордена и сотрудничать с тобой, злейшим врагом Республики, Лордом ситхов, в секретной миссии по пленению Вечного Императора, используя план, придуманный тем, кто по сию пору известен как самое мрачное пятно в истории джедаев?

— Ну… В целом, да. — Гай не видел смысла сгущать краски… но да будет так.

— Знаешь, ведь этот план подрывает всю военную кампанию Республики против Валкориона… Этот план в высшей степени неправомерен и противоречит конституции.

— А это так важно? — отмахнувшись от её сомнений, Гай развил свою точку зрения: — Если он сработает…

Она с прохладцей изогнула бровь.

— Цель оправдывает средства? Узнаю ваш фирменный стиль.

— Там, где речь о Вишиэйте, принципам нет места, — отреагировал Гай. — Мастер-джедай…

— Зови меня Сатель.

— Сатель, тебе выпал шанс спасти Республику. Присоединяйся ко мне, и ты поможешь завершить разрушительный конфликт и навести порядок в галактике. Без Вишиэйта Республика и Империя смогут заключить мир. Мы сможем жить каждый по свою сторону Силы и галактики. Мы сможем сосуществовать отдельно друг от друга.

Она неопределённо кивнула.

— Разрядка имеет привлекательность. Каков расклад?

Хорошо. Она хотела знать расклад. Уже прогресс.

— Я проведу нас во дворец Закуула.

— Как?

— У меня есть помощники на местах.

— Кто?

— Один из сыновей. Арканн.

— Дай угадаю — принц Арканн хочет убить Валкориона, чтобы занять его трон?

— Да, но по большей части он просто ненавидит отца. У него есть на то веские причины. Арканн пустит нас внутрь, а мы сделаем своё дело.

— И что потом?

— Мы уйдём.

— А Вечная Империя?

— Отойдёт новому Императору Арканну.

По-правде, Гая это не особо заботило.

— А как же другой принц? Что скажет Тексан?

— Он мёртв.

— Этого мы не знали… Ты уверен?

— Событие недавних дней. Его держат в секрете, пока не разберутся с преемственностью командования.

— Кто его убил? — уточнила Сатель.

— Арканн.

Она помолчала.

— Насколько велика угроза, исходящая от Арканна?

— Как личность он не производит впечатления. Его легко убить, — рассудил Гай. — У меня нет мнения о том, какой он стратег или командир. Для оценки я недостаточно его знаю. Шесть лет в карбоните, сама понимаешь.

— Справедливо. — Сатель задумчиво оглядела гостя, переключаясь на его злоключение: — Своеобразные, должно быть, ощущения.

— Всё так. Многое предстоит наверстать. Я всё ещё восполняю, что пропустил. Мой народ, — вскользь бросил Гай, — в тотальном хаосе.

И всё благодаря предательству Дарта Вишиэйта! Гай качнул головой.

— Я понятия не имею, какая из нынешних фракций восторжествует и сколько уйдёт времени, чтобы Тёмный Лорд определился на более-менее долгий срок.

На самом деле, его тревожило, что нынешняя междоусобица будет длиться вечно.

— А что же ты? — поинтересовалась вдруг Сатель. — Неужто не нацелился вновь стать Императором Малгусом?

— У меня был шанс, — Гай грубо свернул с темы, возвращаясь к Вишиэйту. Вишиэйт — вот что важно. Потому что если Гай и усвоил какой-то урок, то он заключался в следующем: нет смысла строить планы на личное будущее, пока Вишиэйт довлеет над галактикой. Отчуждённый отец-тиран был отпетой помехой во всех его начинаниях и счастье, злорадствующим недругом, неустанно дышащим ему в затылок.

— Расскажи больше о междумирье — попросила Сатель, расслабляясь по мере беседы. — Я побывала в нём… но попала туда сквозь существующие врата. Здесь, в Республике, известно несколько порталов сходимости.

— На нашей территории они тоже имеются. Вишиэйт из кожи вон лез, чтобы спрятать их местоположение, но оставались те, кто помнил о них. Император предпочитал дозировать знания о Силе. Все передовые исследования он хранил для себя, дабы ими не воспользовались против него.

— Ну, стратегия не лишена изъяна, — заметила Сатель. — Обуздать Силу не так-то просто.

— Не стоит недооценивать его гордыню, — ответил Гай и выразительно взглянул на свою джедайскую соратницу. — Гордыня — главная слабость Вишиэйта. Она не позволит ему снизойти до подобного рода угрозы. Предыдущие попытки загнать его в угол проворачивали варлорды, поднимая мятежи и сплетая интриги. Никто не пробовал обойти его, используя Силу, которую он мнит своей единоличной вотчиной.

Сатель кивнула, но всё-таки заколебалась:

— Знаешь, звучит, конечно, гладко в теории, но я ни разу не слышала, чтобы кто-то мог сотворить личный портал.

— У Ревана, видимо, получилось, — сказал Гай.

— Думаю, я смогу прошерстить архивы. Порталы — штука довольно загадочная. Кроме того… — Сатель вдруг замялась.

— Да?

— Что ж, Орден не слишком-то одобряет исследование междумирья. Нам присуще смотреть на него с тем же подходом, с каким мы смотрим на видения Силы — они скорее путают тебя и вводят в заблуждение, чем просвещают.

— Как так?

— У нас учат, что междумирье — это способ заглянуть в Космическую Силу. В её многомерности можно познать пути, которые обошла история… увидеть вещи, которым не дано случиться…

Гай всё понял.

— То, что ты видишь, это не параллельные реальности, а потенциальные реальности, которые Сила предпочла не материализовать!

— Правильно. Альтернативные реальности, которых не существует, — уверенно произнесла Сатель. — Так сказать, у Силы нет сундука с дополнительными метавселенными.

Гай задумался.

— В досье, которые ты мне показала, говорится, что Реван стремился быть инструментом Силы…

— Верно, — подтвердила она.

— Мы наставляем, что Избранные Силы — люди, наделённые особой властью, которая позволяет управлять судьбой посредством личностных выборов — я говорю об одарённых, чья свободная воля уподобляется воле Силы… И эти Избранные способны совершить невозможное. Они — живое воплощение Космической Силы.

— Никто не должен обладать такой властью! — вознегодовала Сатель.

— Никто, кроме них, — вкрадчиво произнёс Гай, нисколько не сомневаясь в классическом учении ситхов о торжестве личности. — И, разумеется, Вишиэйта.

Оказавшись напротив Сатель за одним столом, ему захотелось сократить пропасть между системами их воззрений.

— У тебя не бывало, что концентрация достигала такого предела, а связь становилась настолько лёгкой и полной, что стиралась всякая грань между мыслью и действием?

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сатель.

— Случалось ли у тебя такое состояние, когда неясно: ты управляешь Силой или она тобой?

— Да. Редко, но было.

— В мировоззрении ситхов этот момент настигает, когда Избранный становится проводником Космической Силы.

— Понятно…

В её взгляде плескалось сомнение, но Гай всё равно продолжал:

— Я предполагаю это та самая точка, куда нам с тобой необходимо попасть по отдельности, чтобы вместе образовать сходимость, распахивающую портал в мир между мирами. Равные, противоположные силы — Тьма и Свет, джедай и ситх, ты и я… Если у нас получится воплотить Силу в действии — единую Силу, когда стороны работают одномоментно… Тогда нам будет позволено совершить невозможное…

Как мечтал Реван давным-давно.

Сатель не оспаривала принцип идеи, но её не покидало беспокойство:

— Звучит очень похоже на гипотетическое уравновешивание Силы, однако ни у кого в известной истории не получалось его достичь. Точнее, не получалось на длительный срок…

— У нас есть шанс, — с верой заявил Гай. — Управимся по-быстрому, тянуть не будем.

Сатель молчала, сосредоточенно размышляя над услышанным… чем натолкнула Гая на другой альтернативный подход, тоже доступный. В теории.

— Как вариант мы можем попробовать образовать диаду…

Джедайка бросила на него недоверчивый взгляд.

— Диад не существует. Это сказки.

— Ситхи верят в их реальность. Чрезвычайно редко, но диады встречаются. Подумай об этом: твоя сила увеличит мою силу, а моя — твою…

— Я не рискну привязываться Силой к тебе! Это не обсуждается.

— Но…

— Довольно! Это неудачная затея! — вспылила она.

— Ладно, — отступил Гай. — Но для нашего способа потребуется много экспериментов, практики. Ты с этим справишься?

Он спрашивал без издёвки, но она всё равно недружелюбно сверкнула глазами.

— Если я соглашусь, это тебе придётся неловко ёрзать, ситх.

— Думаю, ты многому можешь меня научить, — без лукавства согласился Гай. — Я не боюсь Света.

— А меня не пугает Тёмная сторона, — Сатель вызывающе вздёрнула подбородок.

Гай подавил улыбку, услышав до зубного скрежета очевидный блеф, но подыграл:

— По рукам. С планом решено. Летим на Закуул, наваливаемся на Вишиэйта и каким-то образом спихиваем его в Силу. Если у нас получится, твоим воякам всё равно придётся попотеть. Устранение Вишиэйта изменит правила игры, но не остановит войну.

Ей этого хватит? О Сила, помоги…

— Ладно, — объявила Сатель Шан, перестав набивать себе цену. — Я в деле.

Гай с облегчением выдохнул. И улыбнулся. На самом деле, улыбался он редко.

Она растянула губы в ответной улыбке поверх бокала и подняла его, Гай отзеркалил жест. Ситх и джедай молча выпили, скрепляя свой странный союз.

— Думал, уломать тебя будет сложнее, — после глотка признался Гай.

— Я тебя разочаровала? — тонко усмехнулась Сатель. Э-э… Флиртовала, что ли?

— Нет. Ты точно не разочаровываешь, — заверил он и предупредил: — Лёгкой дороги не жди. Скорее всего, — он покосился на собеседницу, — она будет в один конец.

— Я осознаю риски.

— Погано ещё то, что мы имеем нехилые шансы стать пленниками Вишиэйта, его вечными игрушками для битья, как Реван, если верить досье, которое ты показала.

— Мне кажется или ты пытаешься меня отговорить? — развеселилась Сатель. — Малгус, уж тебе ли не знать моё упрямство.

— Все джедаи из одного теста, — проворчал Гай. — Я только хочу, чтобы ты была готова к тому, что нас ждёт.

И в свете этого следовало раскрыть ещё один нелицеприятный факт, который как пить дать всплывёт во время намечающейся конфронтации. Опустив глаза, ситх со вздохом признался:

— Есть кое-что, что ты должна знать…

Сатель отставила бокал и выпрямилась, с должной внимательностью оценив серьёзность его голоса.

— Меня не обнадёживает твой тон, — заметила она, закидывая локоть на спинку стула.

Не было способа сгладить острые углы неприглядной истины, поэтому Гай по своему обыкновению вывалил как есть:

— Он мой отец. Дарт Вишиэйт — мой биологический отец.

Дело сделано. Впервые в жизни он сказал об этом вслух. И не перед абы кем, а перед самым настоящим, мать её, джедаем.

— Твой… отец? — потрясённо повторила Сатель. — Тогда, получается, принц Арканн твой…

— Сводный брат, — добавил Гай и, прерывисто выдохнув, отвернулся. — Меня младенцем бросили на милость Силы после того, как моя мать умерла. В безвестности меня вырастил приёмный родитель. Это государственный секрет — я. Никто из живущих, кроме Вишиэйта и его новой семьи, не знает о нашем родстве. Вся Империя думает, будто я родился случайным форсъюзером.

— Итак… — многозначительно вымолвила Сатель, — хочешь сказать, что у тебя отцовские комплексы?

— Да.

И серьёзные.

— Выходит, вся эта сумасшедшая полусуициидальная затея по спасению галактики от Императора Вишиэйта заодно твои месть и правосудие?

— Не исключено, — согласился Гай. — Ради всеобщего блага и моего.

Он отвёл взгляд. Стыд и срам расклеиться на чужих глазах, но в мыслях предстали все, кого он потерял, и всё, что могло быть. Всё, чего лишился отверженный, гонимый бастард по вине Дарта Вишиэйта, и образы пробудили ярость в груди. Гай поклялся, что обидчика ждёт расплата! Назовут это правосудием или местью — плевать. Лишь бы исполнилось. Прожитые годы отучили от привычки сводить всё к абсолютам, поэтому он давно перестал навешивать ярлыки.

Реакция Сатель нежданно снова удивила.

— Благие намерения не всегда приводят к благому результату, — подметила она, — а дурные к дурному… Что ж, я согласна рискнуть. Раз тебе в напарники необходим джедай, чтобы осуществить это безумие, значит, мне нужен ситх. И, скажем, сотрудничество с любым Тёмным влечёт некоторые этические вопросы… Чем ты хуже прочих? — Джедайка пожала плечами. — Ты мне сгодишься, Малгус.

И тут пришёл его черёд вытянуть лицо.

— Думаю, сейчас подходящее время сообщить тебе, что моя фамилия Шан восходит к той самой Бастиле Шан.

Взгляд Гая метнулся к датападу, лежащему на столе, где по-прежнему было открыто досье Ревана.

— Бастила Шан, она…

— Джедайская жена Ревана.

— Ты его потомок?

Чудное совпадение. Или, подумалось Гаю, не совпадение вовсе. Потому что в происходящем отчётливо чувствовалась длань Великой Силы.

— Родство отдалённое и даже не по прямой линии, но да, у нас с Реваном общая кровь.

— Сила благоволит твоей семье.

— Официально у меня нет и не может быть семьи, — поправила Сатель. — Моя семья — Орден. Но, — она сделала паузу, — до того, как меня угораздило стать гранд-мастером, — моё происхождение всегда стояло костью в горле у совета за закрытыми дверьми. Даже по прошествии нескольких столетий Орден с опаской относится к любым напоминаниям о Реване. У некоторых вызывало беспокойство: куда это приведёт Орден, если поставить меня во главе.

— А что ты думаешь о Реване? — полюбопытствовал Гай. — Не для протокола, конечно.

Сатель задумалась.

— Мне кажется, Реван был неидеальным человеком с заразительным чувством идеализма. Он насквозь видел лицемерие, коррупцию и зашоренность самых боготворимых институтов Республики и, вероятно, загорелся их реформировать. Только в итоге он сам чуть их не уничтожил. Его борьба превратилась в порабощение. Перемены не происходят с такой скоростью, какой хочется революционерам вроде Ревана. И перемены всегда непосильны для тех, кто предпочитает нейтралитет.

— Ты говоришь о республиканской политике, — Гая не интересовал этот предмет обсуждений, поэтому он перефразировал вопрос: — Что ты думаешь о взглядах Ревана на Силу?

На этот раз молчание Сатель длилось дольше.

— Я думаю, в Силе есть много такого, чего Орден не понимает, и есть ряд фактов, которые Орден намеренно игнорирует.

— Тёмная сторона?

— Да.

— Во Тьме нечего бояться.

— Так говорят ситхи, — улыбнулась Сатель. Для джедая она вообще как-то многовато улыбалась.

— Орден учит, что ошибка Ревана состояла в том, что для достижения целей Света он не гнушался прибегать к Тёмной стороне. По сути, к тому, что ты задумал для нас.

— Тебе не придётся к ней прибегать. Это моя прерогатива. Моя роль.

— Да. Вот поэтому я и согласилась помочь. Если благо затребует толику Тьмы, я попробую с ней совладать. И поскольку рядом будешь ты, возможно, мне и не придётся марать руки.

— Значит, всё-таки не готова уподобиться Ревану до конца? — Гай обличающе приподнял уголок губ.

— В главных чертах. — Сатель вздохнула и, сконфуженно нахмурившись брови, призналась: — Как я уже сказала, я устала от войны. Но в том и мораль: если ты внимательно читал последние части досье Ревана, то видел, что он — тоже. Это привело его к моральным компромиссам, толкнуло искать обходные пути конституции. Наверное, — она резко повела плечами, — в конечном счёте я чем-то похожа на своего предка.

— За исключением того, что переложила самую грязную работу на меня, — заметил Гай. — На полшишечки не считается?

— Здесь я скорее привержена нейтральному отношению к Тьме, только не вздумай меня цитировать! — она скривила губы. — Ты тоже не святой, Малгус. Если наш план удастся, я вполне трезво осознаю, что, по всей видимости, ты попытаешься заново перегруппировать ситхов и возглавить Империю. Наверное, тебе кажется, что это твоё право по рождению или, что, может быть, ты заслужишь его, одолев Вишиэйта. Фишка в том, что, спасая галактику от Валкориона, возможно, впоследствии мне придётся спасать её от тебя. Но я не имею ничего против. — По губам Сатель скользнула лукавая улыбка, и она, подавшись через стол, обронила театральным шёпотом: — Я победила тебя однажды. Я сумею победить и во второй раз.

Гай хмыкнул.

— Рад, что сейчас ты на моей стороне.