Чисто вампирское убийство (джен)

Редакция популярного новостного портала Баззвайр, которую шеф-редактор Морин элегантно называла «терраиумом», а журналистка Бет — попросту «курятником», стояла на ушах. Стильные стеклянные перегородки не столько приглушали звук, сколько преумножали его, и от громких голосов и трескотни телефонов тряслись листья чахлых офисных пальм в больших глиняных горшках и покачивался блестящий рождественский колокольчик, подвешенный к настольной лампе шеф-редактора. К счастью, колокольчик был декоративным и не умел звонить.

Дело шло к Рождеству, и редакция изо всех сил старалась заготовить материала впрок, чтобы продержаться зимние каникулы половинным составом: семейные праздники полагалось проводить с семьей, и ни посулы, ни санкции не могли убедить сотрудников в обратном.

Смуглые пальцы Морин то вытягивали кудрявый локон во всю длину, то отпускали, позволяя снова завиться тугой спиралькой. Тот скручивался так стремительно, и потом так забавно раскачивался, что у Бет в голове сам собой возникал смешной мультяшный звук.

— Неплохо, неплохо, — бормотала Морин, снова накручивая прядку на палец и отпуская ее, чтобы перевернуть страницу.

«Пимбззз!» — прозвучало в голове у Бет, и она внутренне хихикнула, но тут же спохватилась и изобразила на лице сосредоточенное внимание.

— Нужен другой заголовок. «Кровавое преступление без жертвы» — слишком длинно, — заключила Морин и похлопала по тощей стопке листочков. — И все же неплохо. Броско, загадочно, жутко, есть интрига. Но мало.

— Так ведь эпизод всего один, — резонно заметила Бет. — Не убивать же мне самой, чтобы продолжить серию! А выдумывать я ничего не буду. Ты же сама говорила, что репутацию нужно беречь, а то на нас и так клеймо желтой прессы…

— Я тебя не узнаю, Бет, — прищурилась Морин. — Оправдываешься, как стажерка. Ну поищи что-то похожее в архивах, запроси свежие сводки, порасспрашивай своих приятелей, откуда они там — из Полицейского Департамента Лос-Анджелеса? Возьми какое-нибудь интервью… Да хоть пачку чертовых эссе принеси, чтобы этот одинокий вопль в пустыне хоть как-то оформить! Иди уже, иди, у меня через семь минут встреча, я хоть кофе себе налью…

* * *

Морин легко говорить, мрачно думала Бет, неторопливым шагом обгоняя гудящую пробку на бульваре Уилшир. Криминогенная обстановочка в Лос-Анджелесе, конечно, та еще, но и запросы у Морин были ей под стать. Затевать несколько расследований ради одной публикации! Да и полиция охраняет своих глухарей, как какой-то стоглавый цербер, ничего от них не добьешься. Бет оглянулась, словно надеялась, что где-то рядом только что произошло загадочное преступление, про которое еще никто не написал.

Но все было до ужаса обыкновенно. В густом пыльном воздухе звуки и запахи висели вперемешку, гудки нервных автомобилей казались олицетворением дизельной гари, а вонь горелого жира из ближайшей забегаловки — овеществлением ссоры перед ней. А вот поесть ей совершенно точно не мешало бы. Про завтрак она сначала позабыла — так увлеклась статьей, а потом не успела даже сделать себе бутерброд, и теперь перебирала в уме окрестные закусочные, но ни одна не отзывалась радостным предвкушением. Тогда хотя бы кофе. Большая чашка кофе с воздушной молочной пенкой и тремя ложками сахара. Или четырьмя. Или двумя, но тогда с пирожным.

Составив таким образом приблизительный план действий, Бет толкнула дверь ближайшей кофейни.

Здесь было прохладно, пахло непременным кофе, ванилью и еще чем-то сладким, то ли сиропом, то ли потревоженной газетной бумагой. Раскаленный бульвар остался грохотать снаружи, а здесь было тихо, хотя все столики были заняты, только шумел кофейный агрегат, изредка с шипением извергая клубы пара. Раздражение сразу улетучилось, будто его не пропустила тяжелая стеклянная дверь, и оно осталось болтаться где-то там, среди зноя и пыли бульвара.

Бет устроилась за стойкой рядом с газетной стеной, которую воздвиг перед собой посетитель на соседнем табурете. Огромная кружка кофе и чизкейк появились перед ней как по волшебству, и жизнь тут же пошла на лад.

Пристроив рядом с тарелкой потрепанный ежедневник, Бет принялась листать его, то не глядя прихлебывая горячий кофе, то отвлекаясь на пирог.

Пожалуй, она начнет с городского морга. Полиция там уже наверняка была, и Гильермо не откажется с ней поболтать. Потом архив. Криминальные новости за последние пару лет есть в электронном виде, а если слухи не врут, и они оцифровали старые подшивки газет, то можно будет заглянуть и поглубже в прошлое, хоть это и займет какое-то время. Бет задумчиво отправила в рот кусочек пирога и замерла, размышляя. Кто бы еще ей смог помочь с этим убийством без тела? Если это вообще было убийство, и жертва не ушла сама. Хотя вряд ли ей удалось уйти, там было столько следов борьбы и такие кровавые лужи, что впору назвать это происшествие убийством путем кровопускания с особой жестокостью.

Краем глаза она отметила движение рядом с собой и обернулась. Газетная стена исчезла, явив посетителя с соседнего табурета, который пристально ее рассматривал.

— Прошу меня простить, — сказал сосед, отвечая на вопросительный взгляд Бет. — Я ни в коем случае не хотел показаться бестактным, но любопытство пересилило. Кровавые убийства — нечастая тема для размышлений за чашечкой кофе. Еще раз прошу прощения за, возможно, неуместное любопытство, но… Вы работаете в полиции?

Бет покраснела. Дурацкая привычка размышлять вслух снова ее подвела. Сосед по барной стойке терпеливо ждал ответа, а она его разглядывала. Он выглядел серьезно и в целом приятно, хотя и немного напоминал внешне налогового инспектора, который повадился отклонять ее декларации из-за каких-то незначительных мелочей. К тому же, что-то в нем было… Бет даже для себя не смогла сформулировать, что ей мешало. Непривычный для Калифорнии консервативный костюм? Может быть, акцент, или, скорее, манера изъясняться? Или, может быть, выражение лица? Он весь был какой-то неуместный и гармоничный одновременно, будто принадлежал не этому месту, а какому-то другому, далеко отсюда.

— Нет, — ответила Бет, когда пауза совсем уж неприлично затянулась. — Я — репортер. Работаю в издании Баззвайр. Расследования, загадочные происшествия… И убийства, конечно. Вы спрашиваете из любопытства, или у вас… практический интерес?

Настала очередь незнакомца раздумывать над ответом. Он тоже с интересом разглядывал Бет, не отводя взгляда необычно черных глаз.

— Пожалуй, и то, и другое, — в конце концов ответил незнакомец. — Меня всегда интересовали люди… И, скажем так, причины, толкающие их на определенные поступки, которые совершенно очевидно разрушают их жизнь, и жизнь их близких и дорогих им людей. Но это больше праздное любопытство. Что же касается прикладного интереса… — он снова замолчал, подыскивая подходящие слова. — Скорее, речь идет об одолжении. Или о помощи, если угодно. Передо мной стоит необычная задача, и я пока не очень хорошо представляю, с какой стороны к ней подойти. Услышав, как вы размышляете об убийстве, я предположил, что вы работаете в полиции, и мне пришла в голову мысль, что, возможно, вы сможете вывести меня на верный путь. Впрочем, опыт журналистских расследований в этом отношении ничуть не хуже, даже напротив — вы наверняка привыкли работать в условиях ограниченного доступа к информации. А теперь, когда вы сказали, что занимаетесь расследованиями необычных происшествий, я окончательно уверился в том, что вас мне послали боги.

Бет отложила вилку и развернула табурет, чтобы получше видеть собеседника.

— И вас не пугает, как журналисты обычно трактуют слово «конфиденциальность»? Ведь если расследование не обещает публикации, то за него и браться-то никто не будет.

— Я еще не решил, как к этому относиться, — признался незнакомец. — Но в данный момент меня гораздо больше волнует моя вполне осязаемая проблема, нежели ее потенциальная огласка.

— В таком случае, — Бет раскрыла ежедневник на чистой странице, встряхнула головой и выпрямилась. — Меня зовут Бет Тернер, Баззвайр, и я вас слушаю.

— Меня зовут Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой, — у собеседника в улыбке дернулись губы, когда он увидел, как округляются глаза Бет по мере того, как он произносил свое имя. — Но вы можете называть меня Эмиель Регис или просто Регис.

— Вы приехали издалека? — предположила Бет.

— И совсем недавно, — кивнул Эмиель Регис. — Я прежде никогда не бывал в Америке, и, признаться, она немного ошеломила меня. Городок, в котором я живу, очень небольшой и тихий. Я бы даже сказал — камерный. А здесь столько людей, и домов, и такая суматоха. Все в постоянном движении.

— В постоянном движении, — задумчиво повторила Бет, глядя в окно на намертво вставший в пробке бульвар Уилшир.

Собеседник проследил ее взгляд и усмехнулся.

— Иногда неподвижность и есть олицетворение непрерывного движения. Если подумать о стремительно вертящемся колесе, спицы которого в какой-то момент покажутся неподвижными… Впрочем, я так и не перешел к сути. Я приехал в Калифорнию, чтобы найти своего родственника, с которым был очень близок, и не знаю, с чего начать.

— Давайте начнем с имени, — предложила Бет.

— Его зовут Детлафф ван дер Эретайн, — тут же ответил собеседник. — Хотя я и сомневаюсь, что это как-то поможет в поисках, разве что упростит наш разговор. Детлафф с детства довольно нелюдим и избегает новых знакомств. Кроме того, он не терпит врачей, и я уверен, что у него нет медицинской карты. И, насколько я знаю, он также предпочитает наличные карточкам или банковским чекам. Водительских прав у него тоже наверняка нет.

— Звучит необычно. Я знаю людей, которые избегают врачей, потому что им нечем платить за медицинскую страховку, но водительские права… Тем более, в Лос-Анджелесе, где никто не ходит пешком.

Эмиель Регис пожал плечами.

— Не исключено, что моя информация устарела, и многое изменилось с тех пор, как мы виделись в последний раз. Но что-то мне подсказывает, что Детлафф все так же нелюдим и полон скепсиса по отношению к обществу, как и прежде.

Бет задумчиво покачала ногой и пристроила ежедневник поудобнее.

— Мистер Регис, а как давно вы в последний раз виделись?

Эмиель Регис ответил не сразу.

— Довольно давно, — он снова задумался. — Не могу сказать точно. Скажем, лет двадцать назад.

— Вы хотите сказать, что не виделись с юности? — удивилась Бет. — Может быть, ваши дороги просто разошлись, это часто бывает.

— Я выгляжу довольно молодо для своего возраста, мисс Тернер, — улыбнулся Эмиель Регис. — Повезло с генетикой. Мы с Детлаффом, конечно, были моложе во время нашей последней встречи, но я бы не назвал нас юношами. Позже мы не встречались лично, но Детлафф регулярно давал о себе знать. А потом перестал. Я долго ждал от него вестей, и в конце концов отправился на его поиски.

— Давая о себе знать, Детлафф, конечно, не оставлял обратного адреса, — предположила Бет, черкая в ежедневнике.

— Совершенно верно, — подтвердил Эмиель Регис. — Как я уже говорил, передо мной встала довольно непростая задача.

— Это точно, — согласилась Бет и ненадолго задумалась. — Но ведь должно же быть хоть что-нибудь. Как он выглядел?

— О, это довольно просто, — моментально отозвался Эмиель Регис. — Он худощавый рослый брюнет с голубыми глазами. Очень приятной и интересной внешности, я бы сказал. Не избегай он общества, наверняка имел бы успех у женщин, хоть и немного мрачноват. Да, над левой бровью у него небольшой шрам.

— Сейчас он, наверное, совсем седой, — задумчиво сказала Бет.

— Вряд ли, — покачал головой Регис. — В нашем роду седеют поздно. Не смотрите на меня так, мисс Тернер, я все же старше Детлаффа, а седеть начал сравнительно недавно.

— Мистер Регис, вы не пробовали объявить его в розыск? Или дать объявление в газету с его портретом?

— О, нет, — собеседник покачал головой еще решительнее. — Боюсь, это не тот вид огласки, который мне кажется приемлемым. Да и Детлаффу тоже, я просто убежден в этом. Тем более, вряд ли это принесло бы хотя бы самые скромные плоды. Насколько я знаю Детлаффа, он не читает газет, и круг его общения настолько узок, а сам он настолько скрытен, что вряд ли его кто-нибудь смог бы узнать.

— И вы так уверены, что он хочет, чтобы его нашли? — нахмурилась Бет. — Судя по вашему рассказу, ваш родственник делает все, чтобы оставаться в тени даже по отношению к вам, мистер Регис. Кроме того, он может быть просто-напросто мертв.

— Я не думаю, что он мертв, — задумчиво произнес Регис. — Что же касается вашего первого вопроса… Мне кажется, он не стал бы избегать меня специально, если бы знал, что я его ищу. Другой вопрос, что я так и не придумал, как дать ему это понять. Но если все же выяснится, что его больше нет… Я очень хотел бы знать, что же смогло его убить.

Бет поежилась. Наверное, кондиционер холодит слишком сильно. Она снова взглянула на мистера Региса, но тот выглядел все также безмятежно и доброжелательно, как и в тот момент, когда спросил ее, не работает ли она в полиции.

— Мистер Регис, вы действительно задали мне задачу. Найти высокого худощавого мужчину без особых примет в Лос-Анджелесе — это даже не иголка в стоге сена. Это какая-то иголка в стоге таких же иголок, — она помолчала, и тут ее осенило. — Погодите, мистер Регис. А почему вы вообще решили искать его в Калифорнии?

В этот раз Эмиель Регис медлил гораздо дольше, прежде чем ответить.

— Собственно, этот вопрос и подводит нас к сути, — наконец начал он. — Точнее, к ответу на незаданный вопрос, почему я не обратился в полицию напрямую или не избрал любой другой из традиционных способов поиска пропавших людей, — он снова замолк, но скоро продолжил. — Мне нелегко об этом говорить, особенно с рациональными людьми — а вы производите впечатление очень рационального человека, мисс Тернер. Но коль скоро вы согласились выслушать меня, я расскажу вам все, хоть и рискую показаться сумасшедшим. В любом случае, позвольте заверить вас, что даже если я произвожу впечатление душевнобольного, я не опасен. Вы вольны прервать беседу в любой момент и уйти, и я не последую за вами. Впрочем, тот факт, что вы занимаетесь загадочными и таинственными происшествиями, вселяет некоторую надежду, что вы не только выслушаете меня, но и сможете помочь.

Эмиель Регис не выглядел сумасшедшим. Он выглядел немного странным, непривычным и самую малость не от мира сего, но сумасшедшим он не выглядел совершенно точно. Поэтому Бет кивнула и приготовилась слушать.

Регис прикрыл глаза, словно преодолевая внутреннее сопротивление, и медленно заговорил:

— У Детлаффа есть одно очень необычное свойство. Я бы даже назвал его талантом, не приноси оно столько горя людям, — он вздохнул, и, собравшись с мыслями, продолжил. — Вокруг него всегда происходят… необъяснимые смерти. Чаще кровавые, но иногда и просто пропадают люди. Я провел некоторое время в исследованиях, собрал приличную статистику по тяжким преступлениям. Люди убивают друг друга по всему миру, но… равномерно. В больших городах — больше, в маленьких — меньше. В Европе — реже, в Африке — чаще. Но процент необъяснимых, нераскрытых убийств и пропаж везде приблизительно одинаков. Если отбросить бытовые убийства, убийства на почве ревности, за долги или наркотики, грабежи, войны, аварии и несчастные случаи, то остаются буквально единичные насильственные смерти, которые нельзя объяснить тривиальными причинами. Везде, кроме Лос-Анджелеса. Именно в последние годы здесь они случаются слишком часто, чтобы на это нельзя было обратить внимание. Поэтому я и начал свои поиски здесь.

— Насколько я понимаю, вы не думаете, что Детлафф и есть убийца, иначе не заговорили бы со мной, — предположила Бет, усмехнувшись, но внутренне поежившись.

— Совершенно верно, мисс Тернер, — кивнул Эмиель Регис. — Я убежден, что Детлафф — не убийца. У него непростой характер, и он очень вспыльчив, но… У него всегда был очень жесткий внутренний стержень. Своего рода моральный кодекс, если угодно, и с годами он только укрепился. Но, как я уже сказал, есть вероятность, и довольно большая, что Детлафф — косвенная причина всех этих необъяснимых… происшествий.

Он снова задумался, подбирая слова, а Бет не торопила его.

— Прежде, чем я продолжу, я хотел бы спросить вас, мисс Тернер, даже если мой вопрос прозвучит дико… Приходилось ли вам в ваших расследованиях таинственных преступлений сталкиваться с нечеловеческими, потусторонними существами?

Ему все-таки удалось тебя огорошить, подумала Бет.

— Я даже не знаю, что на это сказать, — осторожно ответила она, лихорадочно соображая, относятся ли вампиры к потусторонним и нечеловеческим существам, и можно ли безопасно признаться, что она с ними сталкивается еженедельно. — Думаю, что наш мир достаточно глубок и разнообразен, чтобы в нем могли жить самые удивительные существа, а люди слишком сосредоточены на самих себе, чтобы обнаружить то, что не слишком хочет быть обнаруженным, — в конце концов ей удалось сформулировать обтекаемый ответ.

Эмиель Регис пристально смотрел на нее с таким выражением лица, будто услышал не то, что она сказала, а что подумала. В конце концов он кивнул и продолжил:

— В любом случае, я все же закончу мысль, как бы абсурдно она ни прозвучала. Детлафф, где бы ни оказался, рано или поздно оказывается как бы центром притяжения… необычных существ, хищных и часто крайне агрессивных. Как правило, он может контролировать их, но обычно просто не вмешивается в их жизнь, пуская все на самотек. К своему огромному сожалению я вынужден признать, что хоть мой родственник и не является убийцей, филантропом его тоже не назовешь. Люди ему в массе своей неинтересны, поэтому он не видит причины ограничивать… одних существ в пользу других, — он снова немного помолчал, и со вздохом продолжил. — Как бы то ни было, если мне удастся встретиться с Детлаффом, я наверняка смогу убедить его покинуть Калифорнию, и Лос-Анджелес вернется к нормальной жизни. Все останутся в выигрыше, разве что материала для статей у вас станет поменьше. Вы готовы принести эту жертву, мисс Тернер?

Бет заглянула в чашку, надеясь обнаружить там недопитый кофе, но чашка была пуста, и даже донышко у нее успело высохнуть. Человек — повелитель ужасных монстров. Или вожак чудовищной стаи. История, конечно, что надо. Если она окажется правдой, то рейтинги Баззвайр взлетят до небес, если только она сможет опубликовать результаты расследования. Но как найти человека, про которого ничего не известно, кроме имени, которое никто не знает, внешности, которую никто не видит, и особого свойства, в которое никто не поверит? Да еще эти потусторонние существа. Перед ее глазами тут же возник образ высокого темноволосого мужчины, окруженного армией клыкастых монстров, а она как будто пробивается сквозь их тесные ряды.

Эмиель Регис ненавязчиво молчал, а Бет все крутила в руках опустевшую чашку. Интересно, что сказал бы на это Мик?

— Мистер Регис, ваша история звучит очень… необычно, — наконец произнесла она и осторожно вернула пустую чашку на стойку. — Но кое в чем вы все же правы. Как минимум, в том, что касается количества нераскрытых преступлений.

Мистер Регис ничего не сказал, и Бет, не дождавшись ответа, продолжила:

— В особо сложных случаях — а это, безусловно, такой случай — я обычно работаю в паре с моим партнером, частным детективом. Вы не будете возражать, если я перескажу ему вашу историю? Хотя, конечно, было бы гораздо проще, если бы вы сами согласились встретиться с ним.

— Я буду рад любой помощи, — просто ответил мистер Регис.

— В таком случае, — Бет порылась в кошельке, несколько мелких купюр положила на стойку, а мистеру Регису протянула светлый квадратик. — Вот моя карточка. Позвоните мне завтра вечером, а до тех пор я попробую узнать хоть что-нибудь, — она сползла с высокого табурета и улыбнулась, прощаясь. — Жду вашего звонка. И, знаете… Думаю, что боги все же на вашей стороне. Вряд ли вам поверил бы первый попавшийся полицейский из кафе.

Городской морг встретил Бет привычной тишиной и зябкой прохладой. В подвальных этажах было безлюдно, только редкие лаборанты прохаживались туда-сюда, таская свои реактивы и препараты. Их негромкие голоса гулко отражались от стен и наполняли это место странным, неправдоподобным подобием жизни. Впрочем, сейчас здесь звучали только ее шаги.

Бет свернула в знакомый коридор и постучала в тяжелую дверь.

— Живых здесь нет, — послышалось оттуда. — Заходите.

В прозекторской было ожидаемо тихо и почти уютно. Когда Бет шла сюда впервые, она представляла себе настоящую комнату пыток и замирала от сладкого предвкушения ужаса. Но ее встретил обычный врачебный кабинет. Деревянные шкафы ломились от бумаг, на рукомойнике в углу толпились бутыли с дезинфекторами, а рядом на крючке пристроилось полотенце веселенькой расцветки. И кожаная куртка, небрежно брошенная на стул, окончательно губила всю таинственность этого мрачного места. Лишь сверкающий металлический стол да непривычные ящики, глубоко задвинутые в одну из стен, напоминали о печальном назначении этой комнаты.

Свет был приглушен, но Гильермо это ничуть не мешало. Он сосредоточенно заполнял какой-то сложный формуляр и даже не обернулся на звук открывающейся двери.

— Бет, — ухмыльнулся он письменному столу. — Давненько не виделись. Мика ищешь? Он заходил вчера вечером, выгреб все мои запасы. Или ты опять в поисках нового мертвого дружка, посвежее?

— Скорее, второе, — подумав, ответила Бет. — Хотя твои шуточки о мертвых дружках сами уже отдают тухлятиной. Есть что-то новенькое? Тогда показывай, а не хохми.

Гильермо поднялся, со скрежетом подвинул Бет свой стул и сделал приглашающий жест, а сам прислонился к пустому прозекторскому столу и скрестил руки на груди.

— Новенького полно, — задумчиво сказал он. — Я бы даже сказал, на любой вкус. Но показывать тебе их я бы все же не стал. Очень уж неаппетитно.

— Такие несвежие? — поинтересовалась Бет.

— Такие недоеденные. Черт, Бет, их реально кто-то жрал. Там следы зубов, как у саблезубого тигра. И еще два мешка фрагментов, эти я даже еще не начинал сортировать.

Бет поерзала на стуле.

— Их кто-то действительно жрал, а не просто обескровил?

— В общем, да, — Гильермо задумался. — Из тех, что поступили… целиком, обескровлены все, но не досуха. Хотя сейчас уже невозможно определить, это их высосали, или кровь просто вытекла, пока их пожирали живьем.

Бет слегка замутило. Хорошая фантазия — отличное подспорье для журналиста… Если не беседуешь в морге с прозектором, который не слишком выбирает выражения.

— Значит, рассказываешь, но не показываешь, — вздохнула Бет. — Сколько их у тебя всего? Этих… Которые у тебя проходят под грифом «нападение дикого животного».

— В самую точку, — хохотнул прозектор. — Именно под этим грифом они у меня и проходят. За последний месяц поступило двое, но вообще их было больше. Семь, или около того. Мы сначала грешили на пуму, которая забрела в пригород, но потом ее пристрелили — да ты помнишь эту историю, она была во всех газетах. Но через некоторое время обнаружили новый недоеденный труп.

Гильермо подошел к письменному столу и снова стал перебирать папки.

— Вот, например, — он достал из папки пачку листков и быстро нашел нужное место. — Сломаны шейные позвонки, сорвана челюсть… Рваные раны на бедрах и груди, вскрыта подвздошная область, разрыв аорты… Раздроблены… Да фактически разжеваны реберные кости, присутствуют следы клыков. Зато отсутствуют внутренние органы — печень явно сожрали в первую очередь, а фрагменты кишечника были обнаружены в радиусе пяти метров. Дать тебе нашатыря?

Бет помотала головой.

— Многовато для пумы, — задумчиво произнесла она. — Особенно для полгода как мертвой.

— Точно, — ухмыльнулся Гильермо. — С другой стороны, хотел бы я сказать, что мертвые не кусаются, но…

— Ты думаешь, это кто-то из ваших? Помнишь ту историю с новообращенным врачом, которого оставили без присмотра, и он растерзал свою жену?

— Вряд ли, — покачал головой прозектор. — Случаются, конечно… инциденты. Но трупы мы все же не едим. И я не слышал, чтобы какой-нибудь вампир разбрасывал кишки своих жертв по всей округе. Чистильщики бы уже на ушах стояли, а у нас пока спокойно все. И есть еще кое-что…

Бет терпеливо ждала продолжения, пока Гильермо аккуратно раскладывал папки по кучкам, а потом еще и подравнивал их края.

— Не в пользу… А точнее, в защиту наших говорит еще и то, что среди наших новых… поступлений стало попадаться слишком много расчлененки. Моя работа просто превратилась в какой-то чертов паззл! Мне даже становится как-то неуютно.

— Тебе-то чего бояться? — удивилась Бет. — Или среди жертв тебе попался какой-нибудь вампир?

— Мне не нравится мысль, что мы — не единственные монстры Лос-Анджелеса, Бет, — хмуро ответил Гильермо. — Мы спокойно живем только потому, что люди не верят в чудовищ, и мы стараемся их в этом не разубеждать. Полиция пока спускает дела на тормозах, сваливая убийства на заблудших пум, но рано или поздно ей это надоест, и тогда… Черт, мне не хотелось бы уезжать отсюда из-за какой-то дряни, которая вздумала поохотиться на нашей территории. Ты не поверишь, но я даже прогулялся разок-другой в том районе, откуда привезли одно из тел.

— И что? — насторожилась Бет.

— И ничего. Район как район, обычный пригород. То ли эта тварь не любит вампиров, то ли охотится днем, то ли вообще съехала оттуда. Поговорила бы ты Миком, Бет. Я пытался, но у него вечно нет времени.

Они помолчали. Бет примеряла новости к странной истории, которую услышала от мистера Региса и пока не видела противоречий. Достав свой блокнот, она записала: «мистер Р.: агресс. потуст. сущ. — выяснить подробности».

— Поговорю, конечно, — сказала она и поднялась, собираясь уходить. — Да, чуть не забыла. Тебе не на днях не привозили тело из Санта-Моники? Там вроде бы было убийство, все в крови, а тела нет.

— Кажется, нет, — Гильермо задумался, припоминая. — Разве только в одном из тех мешков есть что-то из Санта-Моники. Я еще не смотрел протоколы. Хочешь — заходи через пару дней, или Мик пусть зайдет, только не на пять минут.

— Я ему передам, — пообещала Бет.

* * *

Солнце било в панорамные окна, дробилось в стеклянных поверхностях, слепя глаза неожиданными бликами. По грубой штукатурке стен гуляли солнечные зайчики, иногда подмигивая, когда ветерок морщил воду в бассейне на террасе. Мик развалился на диване, выбрав солнечный квадрат пошире, и жмурился, как кот.

— Только у тебя и погреешься на солнышке, — лениво пожаловался он. — Сколько, ты говоришь, отдал за ванадиевые окна?

Джозеф Костан молча сидел в углу, не глядя ни на Мика, ни на солнечные зайчики, ни на девушек, которые сидели на краю бассейна, болтая ногами и брызгаясь друг на друга. Мик искоса поразглядывал кислую мину друга, и в конце концов сел прямо и сложил руки на коленях.

— Ладно, давай начнем заново. Что у тебя стряслось?

Джозеф неопределенно повел плечами, то ли разминаясь, то ли прогоняя какую-то мысль, и, наконец, ответил:

— Ничего, — он взглянул на Мика, который явно собирался высказаться по поводу срочных дневных звонков по поводу «ничего», и поспешно добавил. — Ничего определенного. Дурацкие ощущения. Не знаю. Думал, ты мне поможешь разобраться.

— Давай начнем еще раз, и в этот раз — с самого начала, — Мик снова откинулся на диване и подставил солнцу лицо. — Я весь внимание.

— Знать бы еще, где это самое начало… — Проворчал Джозеф, но под взгядом Мика встряхнулся, и продолжил. — Ладно. Короче говоря, месяц назад убили моего мастера.

— Прости, я не знал. Соболезную…

— Перестань, — поморщился Джозеф. — Я с ним даже не общался. Он всегда был немного с приветом, а недавно вообще рехнулся. Решил, что раз он старше всех в Калифорнии, то и круче него только Лилит. Представляешь, он фактически положил с прибором на секретность, чистильщики за ним таскались хвостом! Когда я понял, что его больше нет, то решил, что старый пень просто доигрался и сгорел… в очищающем пламени. Но по всему выходит, что с поличным его так и не поймали. Или поймал кто-то другой.

— И кто — ты, конечно, не знаешь, — предположил Мик.

— Нет. И чистильщики не знают. Но они рассказали мне, как нашли тело: в канаве, рядом с каким-то торчком, который был настолько обдолбан, что даже не заметил, что фактически обнимается с трупом.

— Ого, — оценил рассказ Мик.

— Чистильщиков торчок тоже не заметил, — Джозеф увлекся, и уже посмеивался, рассказывая историю, словно это был какой-то анекдот. К тому же, публика явно слушала с интересом. — Даже не головы не повернул, когда они его осматривали, только представь. Но он был целехонек, если не считать… измененного сознания. А вот Зигфрид…

— Зигфрид?

— Мой мастер, — пояснил Джозеф. — Зигфрид. Он был в довольно плачевном состоянии. Помимо того, что он был совершенно мертв, у него был такой вид, будто он попал под гребной винт. Кстати, я уже сказал, что его голову нашли неделей позже?

— Отличная история, — одобрил Мик. — Чистильщики случайно не рассказали, каким образом он лишился головы?

— Случайно рассказали, — кивнул Джозеф, и сделал обеими руками жест, будто обозначал кавычки. — Декапитация произошла путем отрывания головы от тела. Собственно, этот момент меня и беспокоит особенно сильно.

— Разделяю твое беспокойство, — Мик подхватил ехидный тон, но говорил серьезно. — Не хотел бы я встретиться с тем, кто отрывает головы вампирам, которым по меньшей мере полтыщи лет. Что еще рассказали чистильщики?

— Да в общем-то, больше ничего. Они зачистили местность, аккуратно вернув торчка на прежнее место. По их словам, там и следов-то особенно не было. Как будто тело просто свалилось с неба.

Они помолчали, обдумывая историю каждый со своей стороны. В конце концов Мик снова выпрямился на диване и спросил:

— Допустим. Но если это произошло месяц назад, почему это стало так срочно именно сейчас?

— Ты знаешь, что чувствует вампир, когда убивают его мастера? — вместо ответа спросил Джозеф.

— Нет, — Мик покачал головой. — Ты ведь жив, да и Коралин тоже.

— Я и сам узнал только недавно, — кивнул Джозеф. — Так вот. Внутри возникает… пустота. Совершенно особенная пустота, как будто у тебя вырвали что-то внутри… Что-то, что было с тобой всегда. Например, сердце, или что-то такое же важное. Я терпеть не мог Зигфрида, и был страшно рад, что он отвечал мне тем же, так что мы годами успешно избегали друг друга. Но когда его не стало, я сразу это почувствовал. Тогда я и связался с чистильщиками, чтобы узнать, что, собственно, произошло.

Джозеф замолчал, собираясь с мыслями, а Мик любовался девушками в бассейне. Они так увлеченно играли в догонялки, что на террасе стояли лужи, как после дождя, а брызги долетали до самых баснословно дорогих панорамных окон.

— А дальше? — не выдержал Мик, когда пауза слишком затянулась.

— А дальше эта пустота стала уменьшаться. Я сначала ничего не заподозрил, да и заметил-то не сразу. Думал, это что-то вроде тех душевных ран, которые затягиваются со временем. Обсудить мне это тоже было особо не с кем, как ты понимаешь. Тема довольно деликатная, и… — Джозеф усмехнулся. — У меня не так уж много друзей, которые дружат со мной не из-за денег.

Он встал и прошелся по комнате взад-вперед, задумчиво глядя на фонтаны брызг на террасе.

— А сегодня под утро я почувствовал что-то вроде призыва, и сразу позвонил тебе.

— Призыва? — переспросил Мик.

— Коралин никогда не призывала тебя? Очень тактично с ее стороны. Не самые приятные ощущения, а ты и поделать-то ничего не можешь. Впрочем, ты появился уже в эпоху телефонов, так что неудивительно. В последнее время этот способ связи несколько утратил свою актуальность.

— Похоже, я ничего не потерял, раз меня до сих пор не призывали, — Мик пожал плечами. — И ты решил, что твой мастер все же жив?

— Я сказал «что-то вроде призыва», а не «призыв». — раздраженно поправил Мика Джозеф. — Призыв Зигфрида я бы не спутал ни с чем, хоть он и не злоупотреблял своим правом в последние лет триста. Старый пень определенно мертв, и вряд ли воскреснет.

Он подошел к окну и прищурился на бледное от солнца небо.

— Это что-то другое. Гораздо слабее и не такое… категоричное, так что я пока могу этому противостоять. Но мне очень… — он повернулся к Мику. — Очень не по себе.

Резкая трель разорвала повисшую паузу. Мик выудил из кармана телефон и выключил звонок.

— Кстати, о призывах, которым мы пока в силах сопротивляться, — усмехнулся он. — Это Бет, я ей потом перезвоню. Все равно я обычно сплю в это время.

— Как у нее дела? Все вынюхивает у певичек подробности их секретных диет? — Джозеф слишком долго оставался серьезным, чтобы не подпустить шпильку хотя бы тут.

— Узнаю, когда созвонюсь с ней. Насчет моей диеты она в курсе, и знает, что это не для публикации, зато на странные совпадения у нее отличное чутье.

Мик снова сунул телефон в карман, вытянулся и закинул руки за голову.

— Даже не знаю, что тебе сказать, — задумчиво произнес он. — Ты гораздо старше меня, а я еще и общаюсь больше с людьми, чем с вампирами. В таком деле у меня совсем мало опыта. Но давай попробуем подвести итог. Во-первых, у нас есть непонятная зверюга, которая отрывает головы вампирам и так заметает следы, что даже чистильщики ничего про нее не знают. Так?

— Добавь к этому, что зверюгу при этом совершенно не интересуют наркоманы, которых заборол бы пятилетний ребенок, — согласно кивнул Джозеф.

— Во-вторых, — Мик продолжил загибать пальцы. — У нас есть непонятные внутренние ощущения: пустота после смерти твоего мастера, которая сама по себе начала заполняться, и заполнилась до того, что ты услышал, — он мстительно изобразил пальцами кавычки, — «что-то вроде призыва», но послабее и не такое конкретное. При этом ты убежден, что твой мастер мертв.

— Все так, — подтвердил Джозеф.

— Как ты относишься к мысли, что эта непонятная зверюга заняла место твоего мастера, и теперь может призывать тебя?

— Плохо отношусь, — мрачно ответил Джозеф. — В особенности по той причине, что я пришел к тому же выводу и без тебя. Честно говоря, я надеялся, что тебе придет в голову что-нибудь другое.

— Прости, — Мик пожал плечами, с сочувствием глядя на друга. — Чем богаты. Но у меня есть пара идей.

Он с усилием выбрался из объятий дивана и с тоской посмотрел на террасу. Волнение в бассейне уже улеглось, лужи начали подсыхать, а девушки спрятались в тень и теперь просто болтали — наверное, обсуждали секретные диеты звезд. Голосов слышно не было — панорамное окно не пропускало звуков.

— Я дам тебе знать, когда будут какие-то новости. А ты звони, если станет невмоготу. Или призывай уж… мастер, — не удержался, чтобы не добавить, Мик.

И быстро вышел за дверь, пока Джозеф не успел придумать достойный ответ.

Лампа дневного света на потолке противно мигала, и каждый раз, когда Бет возводила очи горе, она чувствовала, как приближается мигрень. Монитор тоже противно мигал, да еще и не в такт лампе. Бет потянулась, выдвинулась из-за стола и подошла к окну. За окном было выцветшее от солнца небо, а ниже — кляксы пыльных кактусов и побитые ветром макушки пальм. Дальше, за ломанной линией крыш, где-то там — горы Сан-Габриель, скрытые от глаз испарениями мегаполиса.

Там, наверное, сейчас прохладно, тоскливо думала Бет. Там чистый воздух и ледяная вода в горных ручьях. И веселые птицы поют целый день. А ночью там звезды, яркие, как новенькие четвертаки, и небо черное-черное, и тишина на многие мили вокруг.

Она приоткрыла окно и тут же снова захлопнула створку, когда в душноватый кондиционированный офис ворвался грохот Мид-Уилшира. Не будет тебе ни гор, ни ручьев, ни птиц, ни бархатного черного неба, печально подумала она. Слепящее солнце сменится ночным душным смогом, блеклое небо станет бурым от светового шума, гул моторов и рев клаксонов никуда не денется, а звезды… За звездами придется ехать прочь из Лос-Анджелеса, тут уж ничего не поделаешь. Желательно куда-нибудь подальше. Например, в Европу.

Сразу вспомнился загадочный мистер Регис. Почему-то он с какой-то своей внутренней размеренностью и безмятежностью гораздо лучше вписывался в контекст горных ручьев и густых лесов, чем в сумасшедшую Калифорнию. Бет встряхнула головой, прогоняя странное видение, как он, одетый в какую-то темную робу, поднимается по горной туманной тропинке, а потом склоняется, чтобы бережно отряхнуть прохладную росу с какой-то былинки, и, аккуратно срезав ее, добавить в уже собранный пучок.

Она вернулась за стол и открыла ежедневник, заложенный на вчерашней странице. «мистер Р.: агресс. потуст. сущ.» — значилось там. И чуть ниже, записанное по горячим следам — «нападения диких животных».

Бет снова углубилась в открытый файл, в котором уже начала составлять список подозрительных нападений за последний год. Сан-Фернандо, Санта-Моника, Пасадена, снова Сан-Фернандо, Даунтаун… Никакой логики. Два нападения за неделю, потом месяц — ничего. В задумчивости она снова стала разглядывать потолок, но поморщилась, стоило лампе мигнуть.

И Мик что-то не звонит. Все-таки ужасно неудобно, что у них так не совпадает ритм жизни.

Нападения диких животных. Но там было что-то еще…

Послышалась дробь каблучков, приглушенная ковровым покрытием, и стеклянная дверь распахнулась.

— У меня две новости: хорошая и еще лучше, — с порога объявила Морин. В три шага она подлетела к столу, за которым мрачно грустила Бет, и плюхнула перед той подмаслившийся бумажный пакет и картонный стаканчик, от которого на всю комнату немедленно запахло кофе. — Хорошая — это вот. Твой обед.

— А еще лучше? — от запаха свежего кофе у Бет начало проясняться в голове. Она заглянула в пакет и обнаружила пончик в сахарной глазури. Отвратительный жирный пончик. У нее тут же потекли слюнки.

— Ты съешь его в машине. В Санта-Монике нашли фрагменты тела, и ты едешь туда. Оператор уже погрузился.

— Слушаюсь, босс, — просияла Бет и заметалась вокруг стола, одновременно пытаясь сунуть в сумку телефон и ежедневник, не выпуская из рук промасленный пакет и кофе. — Уже бегу, босс!

* * *

— Нет, нет, никакой съемки, — лейтенант Карл Дэвис тщетно пытался загородить собой огороженный сектор пустыря, но тот был слишком обширен. Бет легко обошла его слева, оператор — справа, и лейтенанту ничего не оставалось, как последовать за Бет как за главной в этом тандеме.

Закладывая виражи, как заяц, за которым гонится лиса, Бет поднырнула под ленту ограждения и, в очередной раз увильнув от лейтенанта Карла, достала телефон и попыталась сделать снимок из-под локтя коронера.

— Бет, прекращай. Никаких снимков, никаких крупных планов. Ты мешаешь работать.

— А ты мешаешь работать мне. Ну пожалуйста, лейтенант Карл… Если ты не даешь мне никакой информации, что мне остается делать? Это труп из той окровавленной комнаты в Санта-Монике, где было убийство без тела?

— Без комментариев, — механически ответил лейтенант. — К тому же, это едва ли можно назвать трупом.

— А чем можно? Частями тела? Что вы нашли?

Лейтенант Карл Дэвис закатил глаза и решил отделаться меньшей кровью.

— Так, — решительно сказал он. — Оператор не подходит ближе вон того куста. Ты не приближаешься к экспертам. Никто не путается под ногами и не берет интервью у коронеров. У вас есть пятнадцать минут. После этого вы грузитесь в машину и уматываете отсюда, и чтобы я вас больше здесь не видел.

— Сердца у тебя нет, — Бет сделала жалобное лицо. — Но ты мне хоть крошечку информации, хоть на две строчечки… А я тебе отдам свой пончик, хочешь?

— Подкуп должностного лица, — скупо улыбнулся лейтенант Карл. — Ладно. В общем, тут обнаружили фрагменты тела — бедренная и берцовая кость, ступня, обломок тазовой кости. Кожный покров и мышечная ткань с многочисленными повреждениями… Короче говоря, рваные раны, предположительно укусы. Это все. Опознания еще не было, препараты еще даже не отправлены в лабораторию, так что о принадлежности ничего не известно.

Бет стремительно строчила в ежедневнике.

— А предварительная версия какая? Нападение дикого животного?

— И ты туда же! А что, у нас кто-то еще сплошь и рядом отгрызает людям ноги?

— Нет-нет, — стушевалась Бет. — Я просто так сказала. А поблизости уже находили что-то похожее?

— В Санта-Монике? Слава богу, нет. Но в Сан-Фернандо был случай, когда с гор спустилась пума и нападала на одиноких прохожих. Правда, ее потом пристрелили, но дело было громкое. Да ты же сама про него делала сюжет!

— Это была не я, — задумчиво ответила Бет, изо всех сил стараясь придумать правильный вопрос, но что-то ничего не приходило в голову. — Но я читала об этом деле. Ужас.

— Ужас, — согласился лейтенант Карл и вдруг сурово нахмурился. — А теперь проваливай. Пончик можешь оставить себе.

Бет вздохнула и поплелась за оператором. Они все еще смогут снять несколько общих планов и записать комментарий.

Горячий ветер трепал бахрому пальм и раскачивал опунции, похожие на игрушечных медвежат. Здесь духота переносилась полегче, чем в каменном Мид-Уилшире — сказывалась близость океана. Зато здесь совсем не было тени, и солнце слепило вовсю. Нашарив в бездонной сумке солнечные очки, Бет водрузила их на нос и оглядела окрестности. Пустырь был большой, но не слишком, и почти весь огорожен лентой. По нему бродили люди в раскаленной униформе, то и дело сбиваясь в группки и обсуждая что-то. Коронер тащил в фургон увесистый мешок, локтем утирая со лба пот. У фургона стоял шофер и обмахивался форменной фуражкой.

Гильермо был прав, думала Бет. Совершенно обыкновенный пригород. Не слишком тихий — гул автострады доносился и сюда, и улицы довольно оживленные, но в целом вполне умиротворенный. Она прислушалась к себе, пытаясь ощутить хоть что-то необычное, потустороннее, но то ли не знала, как оно должно ощущаться, то ли все действительно было до зевоты обыкновенно.

Бет снова оглянулась. Оператор уже махал рукой, и она поспешила к нему.

Выбирая ракурс, она заметила лейтенанта Карла, который при виде их скривился, но подходить не стал. Сочтя гримасу молчаливым одобрением, Бет подмигнула оператору, сделала дежурное дружелюбно-озабоченное лицо и начала говорить.

Когда оператор показал большой палец и опустил камеру, давая отдых плечу, Бет осенило, и она побежала обратно за ограждение.

— Лейтенант Карл!.. — крикнула она на бегу. — Последний вопрос!

Рискуя разрушить и без того шаткий мир с лейтенантом полиции Лос-Анджелеса, она схватила его за рукав, буквально заставив развернуться к себе.

— Последний вопрос, лейтенант Карл, — повторила она и на всякий случай добавила: — Не для публикации.

Тот удивленно задрал брови и неуверенно кивнул, поощряя Бет продолжать.

— Лейтенант Карл, где кинологи? Почему здесь нет собак?

Полицейский задумчиво посмотрел вдаль. Наверное, тоже мечтал уйти в прохладные горы.

— Потому что мы их отослали обратно. Собаки отказывались брать след. Все до единой.

* * *

Солнце уже устало бить в окна и теперь подсвечивало письменный стол оранжевым отраженным светом, когда Мик объявился текстовым сообщением. Телефон ожил и пошевелился, чуть сдвинув неровную стопку бумаг.

«Скоро буду дома. Звони или заезжай» — лаконично сообщил он.

Бет уже почти нажала кнопку звонка, но задумалась. Такие новости по телефону и не расскажешь как следует. Вместо этого она быстро написала: «Буду через час. Закажи пиццу, есть долгий разговор». При мысли о пицце она вспомнила, что опять упустила обед. Даже дармовой пончик — и тот пожертвовала голодному оператору. Помедлив еще секунду, она дописала «с ананасами и двойным сыром!!», и нажала «отправить».

Через час она уже звонила в массивную дверь на черт знает каком этаже одного из старых небоскребов города.

Дверь открылась почти мгновенно, и Бет, забыв поздороваться, начала прямо с порога:

— Мик, в городе происходят очень странные вещи, и без тебя я просто как без рук!

— Привет, Бет, — насмешливо сказал Мик Сент-Джон и посторонился, пропуская ее в квартиру. — Спасибо, у меня все хорошо. А как твои дела?

— Эээ... хорошо, спасибо. Привет, Мик, — она позволила сбить себя с толку, но лишь ненадолго. — Послушай, ты что-нибудь знаешь о регулярных нападениях диких животных в окрестностях города?

Мик покачал головой.

— Разве что слышал краем уха. А что, это сейчас горячая тема? Кстати, твою пиццу только что привезли. С двойным сыром и двойными восклицательными знаками, как ты и просила.

— Ммм, — Бет отобрала у Мика нож и в два счета нарезала пиццу на аккуратные сектора. — Какая вкуснятина, — через минуту пробормотала она с набитым ртом. — Я не ела целую вечность! На самом деле, с утра, но кажется, будто я уже голодаю лет пять, не меньше.

Какое-то время Бет молча жевала, не будучи в силах говорить. Когда от пиццы осталась примерно половина, она с сожалением заглянула в коробку, и с благодарностью кивнула Мику, который протянул ей стакан колы.

— Ты в очередной раз спас мне жизнь, — блаженно улыбаясь, сказала Бет, сделала глоток и чуть не закашлялась от едких пузырьков. — И спасешь еще раз очень скоро, а я уже заранее тебе благодарна.

— Рассказывай, — велел Мик и развалился на диване. — Я весь внимание.

— Если честно, я думала, что смогу созвониться с тобой раньше, — сказала Бет, взглянув на часы. — Поэтому начну с того, что все идет к тому, что я нашла тебе нового клиента.

— Спасибо, — вежливо поблагодарил Мик. — Хотя я бы не сказал, что в данный момент ищу клиентов.

— Этого ты точно возьмешь, — заверила его Бет, и, не дождавшись ответа, продолжила. — В любом случае, он скоро позвонит, чтобы договориться о встрече. И если ты сейчас скажешь «нет», то я упаду на колени и буду умолять тебя передумать.

— Даже так, — задумчиво протянул Мик. — На колени пока погоди падать, лучше расскажи мне о нем поподробнее.

Бет достала ежедневник и перелистала его на вчерашний день.

— Значит, так. Он подошел ко мне в кафе, и завязал разговор, потому что решил, что я работаю в полиции.

— Дай угадаю — опять вслух выбирала заголовок для очередного сюжета про убийство? — фыркнул Мик.

— Вы очень проницательны, мистер Сент-Джон, — улыбнулась Бет. — Именно так все и было. Мистер Эмиель Регис… На самом деле, у него очень длинное имя, но он предложил называть себя так. Он ищет своего родственника.

— Пока звучит довольно обыкновенно, — заметил Мик. — В чем подвох?

— Во всем остальном, — вздохнув, сказала Бет. — По словам мистера Региса, этот его родственник очень своеобразен: помимо того, что он крайне скрытен и избегает людей, он еще и привлекает агрессивных потусторонних существ, ухудшая тем самым вокруг себя криминогенную обстановку. Ничего не напоминает?

— Продолжай, — Мик уже не скрывал интереса, и даже подался вперед, чтобы ничего не упустить.

— Я заходила к Гильермо, и он рассказал мне, что в последнее время ему регулярно доставляют растерзанные в клочья тела. Они считаются жертвами нападений диких животных, но, по словам Гильермо, диких животных в округе не прибавилось, а вот жертв…

— Обескровленные тела? — тут же уточнил Мик. — Гильермо не подозревает наших?

— Тела частично обескровлены, но Гильермо убежден, что это не вампиры. К тому же, тела здорово истерзаны и надъедены. Кстати, он обижался, что ты не заходишь поболтать. И он совершенно прав! Если бы ты с ним нормально общался, узнал бы все из первых рук.

— Я уже раскаялся, — Мик поднял руки в защитном жесте. — Есть что-то еще?

— Как не быть, — Бет перелистнула страницу. — Сегодняшний сюжет… В Санта-Монике нашли очередные останки, и я поговорила с лейтенантом Дэвисом. Он не рассказал ничего особенного, но обронил одну фразу, — она провела пальцем по странице ежедневника, упершись в нужную строчку, и дословно процитировала. — Собаки отказались брать след, все до единой.

— Интересно, — задумчиво сказал Мик. — Это все?

— Не совсем, — ответила Бет и захлопнула ежедневник. — Но остались только субъективные впечатления. Этот мистер Регис… Что-то с ним не так.

— С учетом истории про родственника, собирающего вокруг себя нечисть?

— Без учета истории. В любом случае, мне было бы гораздо спокойнее, если бы ты сам на него взглянул. Ну, знаешь… Этим твоим супервзглядом.

— Думаешь, он — вампир?

— Не знаю, — нерешительно сказала Бет. — Он сидел днем в кафе и пил кофе. Вампиры пьют кофе?

— Ты видела, как он пил?

— Если честно, нет. Но перед ним стояла пустая чашка.

Мик поднялся с дивана и принялся задумчиво расхаживать туда-сюда. Проходя мимо Бет, он резко повернулся к ней и заметил:

— Этот твой мистер… Регис появился удивительно вовремя, ты не находишь?

Бет открыла рот, чтобы ответить, но из сумки раздалась пронзительная трель. Она выудила из сумки телефон — звонили с незнакомого номера — и ткнула пальцем в экран.

— Бет Тернер, — заученно произнесла она и подала Мику неопределенный знак бровями. — Да, добрый вечер, мистер Регис… Напротив, вы звоните очень вовремя… Да, все в силе — в рамках наших прошлых договоренностей, конечно. Вы не будете возражать, если я включу громкую связь? Я как раз сижу в офисе своего партнера, частного детектива, о котором я говорила… Да, одну секунду, — Бет снова потыкала в экран и положила телефон на стол. — Теперь мы оба вас слышим.

— Добрый вечер, это Эмиель Регис, — произнес телефон приятным теплым баритоном. — Спасибо, что согласились помочь мне.

— Добрый вечер, мистер Регис, это Мик Сент-Джон, частный детектив, — отозвался Мик. — Мистер Регис, Бет ввела меня в курс дела. Вам удобно будет подъехать в мой офис, чтобы обсудить детали? Скажем, завтра с утра? Часов в десять?

— Безусловно. Записываю адрес…

Когда звонок разъединился, они немного помолчали.

— Что ты думаешь? — спросила Бет.

— По телефону невозможно определить вампира, — поморщился Мик. — Завтра и посмотрим, как будет чувствовать себя мистер Регис в Лос-Анджелесе в десять утра.

Солнце уже сияло вовсю, и Мик закрывал жалюзи, когда раздался звонок в дверь. Докрутив рычаг до конца, он направился к экрану видеонаблюдения: гостей он не ждал, а сюрпризов не любил.

Впрочем, на экране маялся не сюрприз, а всего лишь Джозеф Костан, и вид у него был понурый. Мик распахнул дверь.

— Что, так припекло? — сочувственно произнес он.

— Вроде того, — буркнул Джозеф. Он направился прямиком к своему любимому дивану, с размаху уселся спиной в угол и привычно сунул под голову подушку. — У тебя есть выпить?

— Как всегда, — Мик уже нацеживал в стакан. — Выглядишь паршиво. Тебе стало хуже?

Джозеф и впрямь выглядел паршиво. Обычно цветущий и цинично-жизнерадостный, от него осталась бледная тень. Под глазами залегли тени, уголки губ опустились, и весь он был какой-то взъерошенный, не похожий на себя. И даже словно постарел на десяток лет, а ведь с их последней встречи прошло не больше суток. Теперь он сидел на диване, сгорбившись, и даже не смотрел на Мика.

— Не знаю, — Джозеф потер ладонями лицо и выпрямился. — Не уверен. Но мне действительно страшно. Что, если мне станет хуже? Если я не смогу сопротивляться? Я… Я боюсь того, что меня зовет. И не хочу идти к нему, если оно позовет меня всерьез.

Мик обошел диван и плюхнулся рядом.

— Не хочешь — не иди. В крайнем случае, я тебя просто свяжу, — утешил он. Джозеф посмотрел на него, как на идиота, и Мик хмуро добавил: — Извини, но сейчас это единственное, что я тебе могу предложить. И нечего сверлить меня взглядом. По-моему, неплохая идея, и уж точно, лучше, чем ничего.

— Не знаю, на что я рассчитывал, — мрачно сказал Джозеф. — Может, на какую-то более… конкретную помощь?

— Конкретную помощь? Если веревки не сработают, я могу вполне конкретно пойти с тобой к… этому. Которое тебя зовет.

Джозеф страдальчески посмотрел на друга и покачал головой.

— И в крайнем случае потом за меня отомстить. Я понял. На самом деле, у меня тоже ни одной идеи, — он поднес стакан к носу, понюхал и отставил в сторону.

Мик взглядом проследил его жест.

— Извини. Я не храню живых девушек в охлажденном бассейне.

— Да не в этом дело. Просто что-то не идет, — он вздохнул. — Тогда хоть поговори со мной. Что вчера хотела Бет?

— Бет… — Мик откинулся на спинку дивана и заложил руки за голову. — Бет как всегда бесподобна. Принесла мне историю… Просто первый кандидат на DIG Awards, если только дело дойдет до экранов. Но ты же знаешь, секретность, и все такое. К тому же, я не уверен, что ей удастся поймать подозреваемого в камеру.

— Бет опять гоняется за вампирами? Кажется, жизнь ее ничему не учит, — покачал головой Джозеф.

— Все гораздо интереснее… Было бы, если бы не гибли люди. Знаешь, Джозеф, по всему выходит, что нашему роду потоптали пастбище.

— Я не очень силен в твоих вегетарианских идиомах, Мик. Ты хочешь сказать, что кто-то еще охотится на нашей территории?

— Именно это я и хочу сказать. К тому же…

В дверь снова позвонили. Мик выругался и пошел открывать, мельком взглянув на экран видеоглазка, на котором корчила рожи Бет.

— Я подумала, что будет лучше, если я приду пораньше, — заявила она с порога, и, отстранив Мика, прошла внутрь. — О, привет, Джозеф. Не знала, что ты тоже участвуешь.

— Здравствуй, Бет, — нараспев произнес Мик. — Спасибо, у меня все хорошо. А как твои дела?

— Участвуешь — в чем? — Джозеф переводил взгляд с Мика на Бет и обратно. — У вас тут что, военный совет?

— Вроде того, — ответил Мик, пытаясь сообразить, насколько будет уместно посвящать Бет и Джозефа в проблемы друг друга. — Вообще-то, Бет привела мне клиента, и он явится с минуты на минуту. Прости, я совсем забыл тебя предупредить. Ты не против подождать наверху, пока клиент не уйдет?

Джозеф неожиданно покладисто согласился, из чего Мик сделал вывод, что тот собирается подслушивать, выбрался из дивана, отвесил Бет и Мику театральный поклон и бодро взбежал по лестнице на второй этаж.

Дождавшись, когда наверху хлопнет дверь, Бет поставила на стойку термос с кофе, который все это время держала в руках. Мик расхаживал по гостиной, наводя порядок: пакеты с кровью — в сейф-холодильник, грязные стаканы — в раковину. Взяв стакан Джозефа, он неодобрительно покачал головой, вылил нетронутую кровь в слив и подставил стакан под струю воды. Бет с удовольствием смотрела, как ходят мышцы под тонкой футболкой.

— Нервничаешь? — спросил Мик, неправильно расценив ее участившийся пульс.

— Не ожидала увидеть у тебя Джозефа, — задумчиво сказала Бет, пропустив мимо ушей вопрос. — Ты его специально позвал?

— Нет, он пришел сам, — Мик уже ополоснул стаканы и принялся полировать их полотенцем, как заправский бармен. — У него… проблемы. Уже некоторое время.

Бет покивала и тактично не стала выспрашивать подробности, из которых все равно нельзя сделать сюжет. А Мик все ходил по и без того хирургически чистой гостиной, наводя последний лоск. Сияющие чистотой стаканы заняли свое место в стенном шкафу, а диванные подушки, смятые Джозефом, выстроились по струнке. Когда стрелки уже подбирались к десяти и гостиная приобрела окончательно нежилой вид, он удовлетворенно кивнул.

— Ну что ж… Теперь можно и посмотреть на твоего загадочного мистера Региса, — сказал Мик, посмотрел на часы, и тут раздался звонок — в третий раз за утро.

Видеоглазок показал ничем не примечательную седеющую макушку. То ли гость не заметил видеокамеры, то ли не счел нужным в нее смотреть. Мик распахнул дверь и приветливо посторонился.

— Мистер Сент-Джон? Спасибо, что смогли уделить мне время, — Бет услышала знакомый баритон, а спустя мгновение уже сама отвечала на слегка старомодный поклон.

Ультрасовременные апартаменты явно произвели впечатления на гостя. Он с любопытством разглядывал бесконечные книжные шкафы, подсвеченные стены, диковинные светильники и даже стойку со встроенной мойкой в центре гостиной.

— Мистер Регис, вам будет удобно поговорить здесь, в неформальной обстановке? Или предпочитаете офис? — спросил Мик, и мистер Регис спохватился.

— Конечно, — кивнул он и пристально посмотрел на детектива. — Мне будет удобно поговорить где угодно, и я с удовольствием предоставлю этот выбор вам. Простите, я немного забылся… — он виновато развел руками. — Я не знал, что меня ждет здесь, и не пытался строить никаких предположений на этот счет, но, должен сказать, вы действительно смогли меня удивить.

— Да, очень необычный интерьер, — согласилась Бет. — Как будто здесь живет рок-звезда, а не суровый частный детектив.

— Да, конечно… Интерьер, — задумчиво кивнул мистер Регис и одарил Мика еще одним пристальным взглядом. — Вы упомянули, что мисс Тернер уже обрисовала вам мою ситуацию?

— В общих чертах, — кивнул Мик, внутренне поежившись от пронзительного взгляда. — Еще она упомянула некий… мистический аспект вашей проблемы, и я отнесся к нему всерьез.

— Мне действительно невероятно повезло, — гость обернулся к Бет и снова склонил голову в знак признательности. — Я был внутренне готов к тому, что союзников мне придется искать очень долго.

— Почему бы вам не присесть и не рассказать нам все с самого начала? — предложил Мик. — Может быть, хотите что-нибудь выпить? Чаю?

— С удовольствием, — благодарно кивнул мистер Регис, а Мик и Бет мимолетно переглянулись.

Бет взяла из рук Мика дымящуюся чашку и, ойкнула, дуя на пальцы. Разговор не клеился, каждый был погружен в свои мысли. Мик, наверное, ждет, станет ли мистер Регис пить свой чай, думала Бет. Но чего ждет сам мистер Регис? Она смотрела на загадочного клиента, а тот бесцельно бродил взглядом, улыбаясь, когда взгляд останавливался на ней, или едва заметно хмурясь, встречаясь взглядом с Миком. В конце концов он сделал глоток обжигающего чая, еще раз благодарно кивнул и, наконец, заговорил.

— Мистер Сент-Джон, — начал он, держа чашку на весу и глядя на Мика сквозь облачко пара. — Поскольку моя проблема вам уже в общих чертах известна, и осталось только обсудить детали… Если позволите, я хотел бы сначала затронуть другую деликатную тему, — Мик не ответил, но едва заметно кивнул, и мистер Регис продолжил, словно и не ждал ответа. — Речь идет о вашей сущности. Если вам неудобно говорить об этом сейчас…

Мик снова переглянулся с Бет и обреченно кивнул.

— Задавайте ваш вопрос, мистер Регис. От мисс Тернер у меня нет секретов.

Гость удивленно поднял брови и с уважением посмотрел на Бет.

— Что ж, это упрощает ситуацию. Прошу прощения за мою, возможно, излишнюю прямоту, но… вы — нежить?

Бет смотрела на гостя во все глаза. Мик тоже, и ему было явно не по себе.

— Да, — в конце концов ответил он. — Я — вампир. Но как вы узнали? И почему сразу не ушли?

— Вампир? Любопытно… — по-птичьи склонил голову на бок мистер Регис. — Впрочем, это не так важно. А узнать было несложно — я не слышу вашего сердцебиения. Что же касается второго вопроса…

— Погодите, мистер Регис, — растерянно перебил его Мик. — Вы хотите сказать, что у вас настолько тонкий слух?

— Не жалуюсь, — улыбнулся гость. — И раз уж мы заговорили об этом… Мистер Сент-Джон, может быть, вы пригласите вашего друга спуститься к нам? Раз он все равно нас слышит, то будет удобнее, если он сможет принять непосредственное участие в беседе.

Мик потер рукой лоб. Он чувствовал себя донельзя глупо.

— Простите меня, — хмуро сказал он. — У моего друга неприятности, и он неожиданно пришел ко мне незадолго до вашего визита. Я просто попросил его подождать наверху. Знаю, что это очень непрофессионально, и вопиющее нарушение конфиденциальности, но… Наш мир и мир людей практически не пересекаются, и… — оправдываясь, он чувствовал себя все хуже и хуже, но все же решительно закончил. — И еще мне кажется, что его неприятности непосредственно связаны с вашей пропажей, мистер Регис.

— Он тоже… вампир? — заинтересовался мистер Регис, и тут же перебил сам себя. — Впрочем, кем бы он ни был, я с радостью приветствую любого, кто может мне помочь.

— Джозеф, — позвал Мик, даже не повышая голоса. — Спускайся, тебя раскрыли.

Наверху хлопнула дверь, и через мгновение Джозеф Костан уже с любопытством разглядывал мистера Региса.

— Джозеф Костан, — представился он в конце концов. — Финансист и вампир. И друг Мика.

Он обошел стойку и привычно упал на диван, одним движением сунув под голову подушку. Казалось, он первым пришел в себя. Или, может, просто взял себя в руки и спрятался за обычной маской жизнерадостного циника.

Бет тоже постепенно приходила в себя, и теперь отогревала заледеневшие ладони о чашку с чаем. В ней снова начало просыпаться любопытство и профессиональная память журналиста тут же подбросила ей вопрос, оставшийся без ответа.

— И все-таки, мистер Регис, почему вы сразу не ушли? Люди обычно боятся вампиров, а вы попали, можно сказать, в самое логово.

— Не в последнюю очередь благодаря вам, — мистер Регис галантно кивнул девушке. — Вы явно чувствуете себя здесь в безопасности, и так же почувствовал себя я. Здесь немного пахнет кровью, — он указал взглядом на раковину в центре гостиной. — Но совершенно не пахнет насилием. Поэтому я не стал слишком беспокоиться. К тому же… Нежить — частный детектив… Монстр на службе у человечества, если вы простите мне эту патетику. Что-то в этом есть… романтическое, даже сентиментальное. И я невольно ощутил симпатию.

Он сделал глоток из чашки и прикрыл глаза.

— В любом случае, я рад нашей встрече. И рад, что, кажется, тоже могу быть вам полезен. Вы что-то упоминали о неприятностях мистера Костана, к которым может иметь отношение мой пропавший родственник?

Бет даже не поняла, каким образом мистер Регис умудрился взять расследование в свои руки. Выражение «мягкая сила» она слышала и раньше, но только сейчас увидела, как это выглядит. А Мик только вздохнул.

— Да, вы правы, мистер Регис. Джозеф рассказал мне, что недавно кто-то убил его мастера и теперь пытается занять его место.

— Мастера? — удивился мистер Регис. — Мне жаль, но я не вполне понимаю…

— Когда вампир обращает человека, он становится мастером. А новообращенный — его потомком, — Мик был озадачен. — Простите, мне показалось, что вы в курсе этих подробностей.

— Сожалею, что ввел вас в заблуждение, мистер Сент-Джон. Я не слишком много знаю о вампирах, — виновато улыбнулся мистер Регис. — Кроме того, что они существуют и иногда пьют кровь. Вы сказали, что вампир может сделать вампиром другого человека, и заодно обрести над ним определенную власть? Я был уверен, что это просто легенда! А что насчет чеснока?

Джозеф на диване громко фыркнул, и даже Мик улыбнулся.

— Это действительно просто легенда. Но мы отклонились от темы. Мистер Регис, вы сказали Бет, что ваш родственник как бы притягивает к себе агрессивных… существ. Вы не могли бы рассказать о них поподробнее?

— Вы предполагаете, что одно из них могло стать причиной смерти мастера вашего друга? — сразу ухватил суть мистер Регис и ненадолго задумался. — Пожалуй, это возможно. Я не слишком хорошо разбираюсь в регенеративных способностях вампиров, но… — спохватившись, он вдруг посерьезнел и повернулся к Джозефу. — Мистер Костан, умоляю простить мою бестактность. Я сожалею о вашей утрате.

— Даже я о ней не сожалею, — махнул рукой Джозеф, легко принимая извинения. — Но что-то действительно зовет меня, как раньше звал мастер. Честно говоря, не слишком приятно чувствовать себя подвластным неизвестно чему.

— Вы слышите какие-то определенные слова? Или видите образы? — у мистера Региса явно была какая-то мысль, и он перебирал варианты.

— Нет, ничего такого, — пожал плечами Джозеф. — Просто зов. Не знаю, как это объяснить. Это как непреодолимая потребность следовать за… этим. То есть, пока преодолимая, но я не уверен, что так будет всегда.

— Мистер Костан, а вы не пробовали просто последовать этому зову?

Джозеф посмотрел на мистера Региса своим фирменным взглядом — будто на умалишенного.

— Эта штука уже убила одного вампира. Может, она его тоже позвала, а он пошел посмотреть, кто его зовет, но я не такой идиот. Вы уже знаете, что это может быть?

— Нет, — покачал головой мистер Регис, невосприимчивый к убийственным взглядам. — Хотя у меня есть несколько предположений, и даже если одно из них наверняка верно, у каждого, тем не менее, есть хоть один изъян. Впрочем, думаю, что я не ошибусь, предположив, что это одно из существ, которое сопровождает моего заблудшего брата, которого я давно пытаюсь отыскать.

Размеренный голос мистера Региса убаюкивал. Бет вяло удивилась, как можно полдня говорить, и толком ничего не сказать. Чая уже не хотелось, и она потянулась за термосом с кофе. Тот немного остыл, но несколько глотков взбодрили ее, снова пробудив интерес.

— Это существо можно как-то выследить? — спросила она, прихлебывая теплый кофе. — Или приманить?

Мистер Регис надолго задумался.

— У меня есть друг, опытный следопыт, — в конце концов сообщил мистер Регис. — Он их как-то выслеживает… Но сейчас он очень далеко, и спросить у него не получится. Правда, он рассказывал мне, что некоторые существа падки на алкоголь или наркотики. Точнее, любят их запах в крови, такой своеобразный коктейль. Однажды он сам напился, чтобы приманить одно из них, в другой раз он работал с партнершей, которая согласилась поработать приманкой… — он посмотрел на Бет, которая уже присобралась, готовая идти на охоту. — Но, честно говоря, ни один из этих способов мне не кажется достаточно безопасным.

Мик покачал головой, не обращая внимания на гримасы Бет.

— Вино я пить не могу, насчет наркотиков тоже не уверен, — задумчиво произнес он. — И вообще мне не кажется, что мертвая кровь заинтересует хоть кого-нибудь из них. Нет, Бет, — он повернулся к девушке. — Даже не думай. Это совершенно исключено.

Бет сникла, но тут же снова включилась в обсуждение.

— А по запаху их можно найти?

— Не могу сказать, — мистер Регис покачал головой. — Но наверняка можно найти их логово по кровяному следу их жертв. Если след не очень старый. Геральт… Мой друг, о котором я говорил, так делал. Осталось только дождаться следующей жертвы. Откровенно говоря, мне этот план тоже не слишком нравится, но мне он кажется более продуктивным. У вас часто происходят нападения?

— По-разному, — ответила Бет. — Но одно произошло всего два дня назад здесь, в Санта-Монике. Это слишком давно?

— Зависит от того, насколько хорошим обонянием могут похвастаться ваши друзья. Потому что насчет себя я не уверен, — мистер Регис вопросительно посмотрел на Мика, и тот кивнул. — Значит, Санта-Моника. Вы позволите мне присоединиться?

Мик уже сдвигал в сторону стенную панель, являя миру коллекцию смертоносных приспособлений. Даже на вид было понятно, какие они убийственно острые.

— Вы уже знаете, с чем нам придется иметь дело? — спросил он, не оборачиваясь. Вытащил здоровенный тесак, подбросил его в ладони, привыкая к тяжести, и резко крутанул. Воздух вокруг него засвистел и завыл. — Нам понадобится что-нибудь особенное?

— Мой друг использует… серебряный меч. Немного архаично, но крайне действенно. У вас найдется что-нибудь похожее?

— Серебряный меч? Это вряд ли. Да и фехтовать я не умею. Но у меня где-то были серебряные пули. Джозеф, не смотри так, я их заказал просто на всякий случай… Они помогут удержать существо на расстоянии. А голову уже можно отрубать чем угодно.

Мистер Регис согласно кивнул.

— Это должно сработать. Хотя, по правде говоря, я очень надеюсь, что до отрубания голов не дойдет. Особенно, если это существо разумно — может быть, его удастся разговорить. Вы хотите отправиться сейчас?

Мик покачал головой.

— Слишком много солнца, мы будем в очень плохой форме, а там кругом люди… Жажда, понимаете? Мы поедем после заката. Мы — это Джозеф и я. Ты не поедешь, Бет. Это слишком опасно.

— Тогда я не скажу вам, куда ехать, — заявила Бет. — Почему все самое интересное должно происходить без меня?

Мистер Регис смотрел на нее во все глаза. Он и представить себе не мог, что кто-то решит по доброй воле отправиться буквально в пасть чудовищу, да еще и протестовать, когда его туда не пускают.

— Ты мне дашь пистолет со своими серебряными пулями, и я в случае чего буду сидеть в машине.

Мик скептически на нее смотрел, и она знала, о чем он думает. Отказавшись сидеть в машине в прошлый раз, она спасла ему жизнь, когда мстительный психопат-вампироборец чуть не сжег его заживо. И Мик явно понимал, что в машине она не собирается сидеть ни при каких обстоятельствах. И уж тем более, если ситуация выйдет из-под контроля. Он беспомощно посмотрел на Джозефа, но тот ехидно улыбнулся и развел руками. Мистер Регис издалека разглядывал открытый шкаф с холодным оружием и, похоже, решил в препирательствах участия не принимать.

— Ладно, — обреченно сказал Мик. — Я тебе дам пистолет. Но в машине ты будешь сидеть в любом случае. Пока мы тебя не позовем.

Бет согласилась так быстро, что было ясно как день: о чем бы они ни договорились, действовать она будет на свое усмотрение.

Мистер Регис легко поднялся с дивана.

— Что ж, я рад, что у нас есть конкретный план действий. Вы не возражаете, если мы встретимся на месте? Если мисс Тернер будет так любезна записать мне адрес…

* * *

Когда за мистером Регисом закрылась дверь, они некоторое время молчали, обдумывая разговор. Солнечные пятнышки, пробивавшиеся сквозь небрежно закрытые жалюзи, переползли на стену и совсем скособочились. Мик, мрачно щурясь, наблюдал за ними. Джозеф качал ногой и разглядывал потолок. Первой не выдержала Бет:

— Я же говорила, что он очень необычный, — она вылила остатки кофе из термоса в чашку, и даже немного потрясла им, вытряхивая последние капли.

— Мягко сказано, — хмуро покачал головой Мик. — Интересно, кто он такой? Джозеф, ты заметил, как ловко он повернул разговор, чтобы мы говорили о чем угодно, кроме него самого?

— Да, забавный тип, — кивнул Джозеф. — И я тоже не понял, кто он такой. Не встречал никого похожего за всю жизнь.

— То есть, он все-таки не вампир? — уточнила Бет. — Он пьет чай…

— … и слышит сердцебиение. И способен учуять следы крови — смытые водой, заметь! — на расстоянии нескольких метров, — перечислил Мик, загибая пальцы. — Но сердце у него бьется, хоть и довольно медленно. То ли он спортсмен и у него железные нервы, то ли… И разложением от него не пахнет.

— А чем пахнет? — немедленно заинтересовалась Бет.

— Не знаю, — Мик неуверенно посмотрел на Джозефа. — Как будто, пряностями?

Тот ухмыльнулся.

— Травяными саше. У моей матушки были такие, она их пихала в сундуки, чтобы платья не прели. Или чем-то таким. Сушеной травой и цветочками.

— Может, он — ботаник? — предположила Бет. — И возится с гербариями? Или этот… Фитотерапевт? Или он тоже хранит свои костюмы вместе с травяными саше?

— Или заглушает собственный запах, чтобы его не учуяли, — жестко сказал Мик. — Бет, я вижу, что он тебе понравился, но, на твоем месте, я бы не оставался с ним наедине. Он много не договаривает.

Бет промолчала, сосредоточенно болтая в чашке остатками кофе.

— И это еще полбеды. Он еще и врет, — задумчиво продолжил Мик, наклоняясь над сливом раковины. — Отсюда почти не пахнет кровью, только если специально принюхаться. Я ее хорошо смыл. А он учуял кровь за несколько метров.

Джозеф подошел и тоже понюхал слив.

— Ты хочешь сказать, что с таким обонянием он вполне может выследить свою тварь сам, и ему нужен был только адрес? — быстро сообразил он. — Но тогда зачем он позвал нас? Не хочет пачкать руки?

— Хорошо, если так, — Мик нахмурился и замолчал.

Он походил по комнате, задумчиво разглядывая стенные панели, и в конце концов сдвинул еще одну и достал увесистую картонную коробочку и три револьвера. Острым ногтем сорвал печать с картона и высыпал на стойку горсть непривычно светлых патронов.

— Какой занятный антиквариат, — оценил Джозеф, без спроса хватая револьвер и взвешивая его на ладони. — Он вообще стреляет?

— Очень на это рассчитываю, — сквозь зубы ответил Мик, ловко вщелкивая патроны в барабан. — Я ими не пользовался лет пятьдесят, только чистил и смазывал. Но серебряные патроны у меня только под них. И это все, что есть, поэтому стрельбища устраивать не будем. Бет, ты умеешь таким пользоваться? Имей в виду, у него зверская отдача.

— Умею, — кивнула Бет.

Она взяла второй револьвер, прокрутила барабан, чтобы убедиться, что он пуст, проверила предохранитель и прицелилась в белый свет. Мик уже зарядил два револьвера и какое-то время ждал, когда она наиграется, но потом все же требовательно протянул руку и отобрал оружие. Когда и с третьим револьвером было покончено, он накрыл его ладонью и внимательно оглядел присутствующих.

— Мне не хочется это говорить, но… — он помолчал, подбирая слова. — Что-то мне подсказывает, что тварь, которую мы будем выслеживать — не самая большая опасность в этой истории.

— Ты хочешь сказать, что… — Джозеф прищурился, но оборвал себя, предоставив за него договорить Мику.

— Именно, — с полуслова понял его Мик. — Возможно, нам придется стрелять в милейшего мистера Региса. И я молю бога, чтобы в случае чего его остановили серебряные пули.

Мик остановил машину чуть дальше того дома, на который указала Бет. Фары погасли, и единственное светлое пятно — ярко освещенные их светом кусты — исчезло, слившись с темным фоном. Солнце давно село, небо окрасилось в привычный для ночного города буроватый цвет, а низкие фонарики освещали в основном дорожки, и только светящиеся окна отмечали, где стоят дома. Кое-где на газонах уже стояли пластмассовые снеговики и запряженные в сани красноносые олени, но иллюминация не горела — ждала праздника.

Оставив протестующую Бет в машине, Мик и Джозеф вернулись на полквартала назад. На улице не было ни души — мистер Регис, наверное, еще не подошел. Вечер был не слишком поздний, и пригород не спал. Из-за приоткрытых окон по соседству доносилась тихая какофония телепередач, разговоров, музыки и ссор. И только дом, напротив которого они остановились, безмолвно смотрел на них темными окнами, как будто окутанный коконом вязкой тишины, которую лишь подчеркивал пронзительный стрекот цикад. Мимо проехала машина, высветив мощными фарами силуэты аккуратно подстриженных кустов, и они одновременно повернулись в ее сторону, проводив глазами.

— Как ты думаешь, на чем он приедет? — спросил Мика Джозеф. — Не могу представить его за рулем. Может, на такси?

— Я действительно не вожу машину, — раздался за их спинами знакомый баритон. Мистер Регис появился словно из ниоткуда, его шагов не услышал никто.

Мик поморщился.

— Готов поспорить, что машина вам и не нужна, — грубовато заметил он, но мистер Регис только кротко улыбнулся.

— В общем-то, да. Дома я отлично обхожусь без машины, и до сих пор не собрался освоить искусство ее водить, — пожал плечами он. — Это и есть тот дом, про который говорила мисс Тернер? Тот, в котором произошло кровавое… происшествие?

— Это «кровавое происшествие» пахнет за три квартала, — заметил Мик, пристально глядя на своего клиента, но тот все так же дружелюбно улыбался. — Мы попробуем взять след. Бет ждет нас в машине, а вы… — он вопросительно посмотрел на мистера Региса, раздумывая, не забрать ли у Бет револьвер с серебряными пулями и не отдать ли его своему клиенту, но решил оставить все как есть.

— А я последую за вами, — сообщил тот. — И постараюсь не путаться под ногами.

Под одним из окон притихшего дома действительно обнаружилась давно впитавшаяся в газон лужица крови, редкая цепочка капель вела от нее в сторону. По такому следу пошел бы кто угодно, думал Мик, пока как можно более незаметно продирался через кусты, минуя одну частную собственность за другой. Сзади хрустел ветками Джозеф, а мистера Региса слышно не было, хотя он то и дело мелькал позади. Скоро цепочка капель почти иссякла, но запах крови словно даже усилился. Дома расступились, стало как будто светлее и темнее одновременно. Здесь не было фонарей, но был простор, и небо освещало окрестности красноватым отраженным светом. Ухоженного газона здесь тоже не было, траву давно не косили, и из-под ног с тихим шелестом удирала потревоженная мелкая живность.

— Кажется, это тот самый пустырь, куда Бет ездила на репортаж. Вон, еще даже ленточки висят, но копов нет, — Мик достал телефон и быстро отправил Бет сообщение, надеясь, что она по-прежнему сидит в машине. Потом он повел носом и принюхался. — А вон там, наверное, нашли фрагменты тела. Все истоптано, и кровью разит, как на бойне.

— Могли бы подъехать прямо сюда, — недовольно проворчал Джозеф. — И ты прав. Воняет тут просто ужасно.

— Отсюда было бы непонятно, куда идти, — примирительно сказал Мик. — Мы могли случайно пойти в сторону дома, где все началось. А теперь будем искать след отсюда.

— Туда, — не раздумывая, махнул рукой Джозеф. — Кажется, он там продолжается. Не такой четкий, но запах еще есть.

— И почему мы так редко работаем вместе? С твоим носом мы нашли бы кого угодно, — задумчиво произнес Мик, когда они двинулись в указанном направлении.

— Потому что на этом не заработаешь, — ехидно ответил Джозеф. — Ванадиевые окна, и все такое. К тому же, это редко хорошо кончается… Постой. След обрывается здесь. Наша тварь умеет летать?

Они одновременно обернулись к мистеру Регису, который, как и обещал, держался в отдалении. Заметив их вопросительные лица, он тут же подошел ближе.

— Летать? — переспросил он, и задумался ненадолго. — По правде говоря, я не знаю. Главным образом, потому что точно не знаю, кого мы найдем на том конце следа.

Пустырь они давно миновали и теперь стояли на пустынной улице в шаге от перекрестка на выезде из города. Центр перекрестка украшала клумба, усаженная кактусами. В неверном свете она была похожа на толпу карликов, воздевающих руки к небу. Пригород остался позади, а впереди маячили темные спины холмов, выделяясь непроглядной чернотой на фоне подсвеченного мегаполисом красноватого неба.

— Погодите, тут канализационный люк, — позвал их Мик, махнув рукой. — Кажется, след уходит туда. Джозеф, помоги-ка мне.

Закатав рукава, они вдвоем подцепили тяжелую чугунную крышку и откатили ее в сторону. Крышка громко брякнула, и из глубин колодца гулко отозвалось эхо и пахнуло затхлостью. Джозеф сунулся посмотреть, но Мик отпихнул его.

— Подожди, дай я посмотрю. Технический колодец, и пахнет отсюда… Впрочем, кровью тоже пахнет. Значит, наша цель живет в канализации. То-то ее на поверхности никто не видит, а если видит — то это последнее, что он видит в жизни вообще.

Мик еще немного поразглядывал бетонные стены, покрытые застарелыми неопрятными потеками, и ровный ряд ржавых скоб, уходящий в темноту. В конце концов он задумчиво отошел от открытого люка, предоставив Джозефу и мистеру Регису заглядывать и принюхиваться в свое удовольствие.

По стенам домов черкнул резкий свет фар и послышался звук знакомого мотора. Машина Мика вспыхнула тормозными огнями и приткнулась к обочине. Фары тут же погасли. Мик выругался и потрусил к ней. Зажужжал стеклоподъемник, и в окно высунулась невинная рожица Бет.

— Я не выхожу из машины, — гордо сказала она. — Я просто перегнала ее поближе. Так и знала, что вы будете где-то здесь. Вы нашли это существо?

— Можешь выходить, — поразмыслив, разрешил Мик. — Думаю, сейчас тут довольно безопасно. След уводит в канализацию, но я не уверен, что имеет смысл туда лезть прямо сейчас.

Бет тоже подошла к открытому люку и с любопытством заглянула вглубь.

— Ничего не видно, — пожаловалась она. — Фонарик бы…

— Дело не в том, что ничего не видно, — сказал Мик, оттесняя ее от люка и взглядом показывая, чтобы не вздумала снова к нему приближаться. — А в том, что в колодце слишком тесно. Никакого пространства для маневра, а мы даже не знаем, что прячется внутри. Может, если раздобыть план канализации и посмотреть, где находятся основные цистерны… Там должно быть попросторнее, и можно было бы попробовать ее изловить. Хотя там, конечно, будет грязновато, — он с сомнением оглядел своих спутников.

Бет и мистер Регис выразили немедленную готовность лезть в цистерны. Джозеф скорчил брезгливую мину, но в целом тоже не отказывался.

— А если выманить ее на свежий воздух? — задумчиво спросила Бет. — Здесь достаточно места для маневра?

— Даже не думай, — категорически запретил Мик. — Это слишком опасно.

— Я буду сидеть в машине, — торопливо пообещала Бет. — А возле коллектора мы разольем немного свежей крови. Вдруг она вылезет на запах?

— Я не дам тебе лить здесь свою кровь, — Мик был непреклонен, но Бет его остановила.

— Не мою. Днем я забегала к Гильермо. Вот, — она достала из сумки булькающий бесформенный пакет для гемотрансфузии, из которого торчал длинный прозрачный шланг. — Я подумала — мало ли, если кому-то из вас срочно нужно будет… подкрепиться.

Мик только покачал головой, но идея ему понравилась. Взяв у Бет емкость с кровью, он открутил краник на шланге и выдавил каплю на палец. Кровь действительно была свежей.

— Фу, первая отрицательная, — поморщился Джозеф. — Кто ее только пьет!

— Это не для тебя, — Мик отодвинулся от Джозефа и кивнул Бет. — Иди в машину. Мы не будем ничего делать, пока ты стоишь тут.

Бет покорно кивнула, подошла к машине, села на водительское сиденье и демонстративно щелкнула центральным замком. Мик снова зачем-то понюхал кончик прозрачного шланга, направил его вниз и сдавил емкость. Из шланга выпала тяжелая красная капля, и на его кончике медленно начала набухать следующая.

— Открути посильнее, — посоветовал Джозеф. — У этих новых пакетов дурацкая регулировка.

Мик пожал плечами и посмотрел на спутников. Джозеф уже сгорал от нетерпения, а мистер Регис… Мик готов был поклясться, что заметил у него в глазах это знакомое туманное, «уплывающее» выражение, когда тяжелая алая капля с мягким стуком разбилась о край люка. Этот мутный от жадности и предвкушения взгляд, свойственный любому голодному вампиру при виде свежей крови. Мимолетный и моментально растаявший в глубине черных глаз, он тут же сменился обычным доброжелательным любопытством.

«Я не слишком много знаю о вампирах», прозвучало у него в голове, будто в насмешку. О, нет, дорогой мистер Регис. О вампирах вы наверняка знаете предостаточно. Больше, чем я, и даже больше, чем Джозеф. Вы прекрасно знаете, чего от нас ожидать, и совершенно нас не боитесь. Сказочки о том, что раз Бет не чувствует себя в опасности, то и вам нечего бояться, хороши для Бет. Все дело в том, что вы просто сильнее нас. Настолько сильнее, что даже вдвоем с Джозефом, который разменял пятую сотню, мы в случае чего не сможем противостоять вам. Поэтому не вы должны нас бояться, а мы — вас. Особенно, когда точно узнаем, что же вы такое.

Скользкий текучий пакет дрогнул в руке, и Мик попытался взять себя в руки. В конце концов, рядом друг, и у них есть револьверы с серебряными пулями… Которые могут и не причинить милейшему мистеру Регису никакого вреда, раз он так легко одобрил их. Или он просто настолько слепо доверяет двум вампирам, с которыми не знаком и двух дней? Мик внутренне истерически хихикнул, осознав, что паника накрывает его с головой. За столько лет отвыкнув от страха за свою жизнь, сейчас он по-настоящему испугался. Он поднял глаза и встретился взглядом с мистером Регисом. Теперь в его взгляде читалось беспокойство и… сочувствие? Как бы не так.

Мик встряхнулся, прогоняя душную панику, и неловко рванул неудобный пластиковый краник. Шланг дернулся и окатил фонтанчиком крови Джозефа, который как всегда невовремя сунулся ему под руку. Густой и вязкой струей свежайшей, одуряюще пахнущей крови.

— Какого черта! — заорал тот, пытаясь стряхнуть с себя красные потеки, но только сильнее их размазывая. — Ты знаешь, сколько стоит этот костюм?

Едва открыв рот, чтобы извиниться, Мик так и замер. Джозеф тоже притих, а мистер Регис отступил на шаг. Из колодца теперь доносился тихий ритмичный скрежет, все нарастая и приближаясь, и постепенно наливаясь гулким каменным эхом. Что-то массивное лезло из коллектора, дребезжа железными скобами. Теперь уже пятились все, стараясь держать люк в поле зрения. Мик нащупал в кармане револьвер и уже снимал его с предохранителя, когда из люка свечкой вылетела сероватая туша и пронзительно заверещала, переходя в ультразвук. Одним длинным прыжком она оказалась возле растерянного Джозефа, сбила его с ног и заключла в когтистые объятия. Джозеф пытался достать револьвер, но едва мог пошевелиться в железных тисках твари, а та драла его когтями, пытаясь добраться огромными клыками до залитой человеческой кровью груди.

Время словно остановилось, милосердно позволив Мику сориентироваться и принять наилучшее решение из возможных. Одним прыжком он подскочил к твари и в упор разрядил в нее весь барабан, постаравшись не задеть бившегося в ее захвате Джозефа и умудрившись не потратить впустую ни одной драгоценной серебряной пули. Это сработало. Объятия твари ослабли и медленно разжались. Джозеф кое-как стряхнул ее с себя, резким пинком отшвырнул подальше и поднялся на ноги. Его револьвер, наконец, поддался, и он тоже всадил в нее несколько пуль, почти не целясь, но каждый раз попадая в цель. Время будто очнулось и снова потекло с обычной скоростью, и Мик осознал, что с того момента, как он облил Джозефа кровью, прошло не более минуты.

Тварь неловко копошилась на земле, порывалась встать, и помирать, похоже, не собиралась. Визг стоял такой, что Мику показалось, что у него лопаются барабанные перепонки. Выдернув из укрепленного кармана на бедре здоровенный тесак, он одним прыжком оказался на спине у твари, обеими ногами припечатав ее к земле. Резко замахнулся и одним движением отсек омерзительно уродливую голову, на всякий случай пнув ее подальше. Визг тут же прекратился, но тварь сдалась не сразу и еще долго скребла под собой когтями, оставляя на асфальте внушительные борозды. Впрочем, движения ее постепенно замедлялись, и через минуту она, наконец, затихла.

Мик спрыгнул с отвратительной серой спины и попытался запихать револьвер в узкий карман для тесака. Руки у него дрожали. Джозеф едва стоял на ногах. Будь он человеком, он бы давно истек кровью, но и вампиру пришлось несладко. Дорогой костюм окончательно превратился в лохмотья, а сквозь прорехи проглядывали глубокие длинные раны, как будто его с остервенением кромсали ножом. Джозеф кривился и постанывал от боли, и, не зная, куда деть мешающий револьвер, в конце концов просто отшвырнул его и повернулся к мистеру Регису, который все так же стоял в стороне.

— Что это было? — с трудом прохрипел Джозеф, изумленно глядя на серую тушу, лежащую между ними. — Вы хотели поговорить… с этим?

Мистер Регис обошел их, поднял жуткую голову за кожистую складку и вернулся к спутникам.

— Надо же, — покачал головой он и бросил голову рядом с неподвижной тушей. — Все-таки пробрался сюда, а я до последнего не верил. И какой крупный экземпляр…

С виноватым видом он подошел к Джозефу.

— Мне жаль, что так получилось. Я прошу прощения, я сам не знал, что подвергаю вас такой опасности.

— Ерунда, — мужественно прохрипел Джозеф, неожиданно решив проявить великодушие. — Давненько меня так не трепали. Но все заживет быстро… Если эта штука не ядовита для вампиров. Как вы сказали, она называется?

— Она вообще не ядовита, — успокоил его мистер Регис, задумчиво глядя на серую тушу. — Просто довольно сильна и опасна в силу своей кусачести. Точнее, он. Это был фледер. Это… что-то вроде вампира. Не самый смертоносный вид, но все же довольно неприятный. И поговорить с ним бы не вышло, он неразумен. Как обычное, хоть и необычное, животное, уж простите мне невольный каламбур.

Мик уже разобрался с карманами, револьвером и тесаком, и даже подобрал револьвер Джозефа, отряхнул его и сунул в карман, поставив на предохранитель. В ушах еще шумело и пульсировало эхо оглушительного визга, и он с трудом вслушивался в тихий голос своего клиента.

— Вы сказали, фледер… Действительно, немного похож мордой на летучую мышь-переростка, — носком ботинка Мик перевернул голову твари мордой вверх и с отвращением вгляделся в нее. — Ну и харя. Как из кошмарного сна.

Он еще раз обошел вокруг мертвой твари, пошевеливая ее носком ботинка и удивляясь мощным мышцам и длинным когтям.

— Мы ее заберем с собой и сожжем где-нибудь, чтобы не вызывать лишних вопросов. Или у вас есть возражения, мистер Регис?

— Ни малейших, — заверил Мика тот. — Если только у вас нет знакомых алхимиков, которые обрадовались бы редким и ценным ингридиентам, например, когтям… Мне же вполне достаточно того, что я его увидел.

Мик только покачал головой. Алхимики, надо же… Неужели они до сих пор существуют? Впрочем, успешные алхимики вполне могли быть побессмертнее вампиров, если философский камень — это не просто легенда.

— То есть, Джозефа звало не оно?

Мистер Регис отрицательно покачал головой. Джозеф тоже подошел к туше и теперь разглядывал исчерченный глубокими бороздами асфальт и кривые смертоносные когти. Его пробирала такая крупная дрожь, что это было заметно невооруженным взглядом.

— Значит, зря мы сюда вообще сунулись?

— Ни в коем случае, — живо возразил мистер Регис. — Во-первых, вы избавили город от опасного монстра, и страшные смерти теперь пойдут на убыль.

— А во-вторых?

— А во-вторых, я теперь положительно убедился, что мы движемся в правильном направлении, и Детлафф должен быть где-то неподалеку.

Мик уже забросил голову фледера в багажник, и теперь примеривался, как бы половчее оттащить туда же и тушу. Мистер Регис молча оттер сунувшегося было помочь Джозефа и легко взялся за тушу с противоположной стороны. Погрузка не заняла и минуты.

Джозеф и впрямь выглядел скверно. Раны уже заметно начали затягиваться, но он был землисто-бледен, глаза подернулись белесыми бельмами, а зубы заострились, и дрожал он теперь непрерывно. Мистер Регис с беспокойством смотрел на него, и, в конце концов, обратился к Мику:

— Ваш друг… По-моему, ему срочно нужна помощь.

— С ним все будет в порядке, — заверил его Мик. — Просто его сильно изранили, и он тратит много сил на регенерацию. Это просто жажда. Как только он напьется крови, он тут же придет в норму… О, черт! Бет!

Водительская дверь распахнулась, и Бет, до этого чинно сидевшая внутри, улыбаясь, высунулась им навстречу.

— Вы ведь уже закончили? — весело спросила она. — Мик, ты сам поведешь?

Побелевшие глаза Джозефа загорелись нехорошим огнем, и он, промедлив всего лишь мгновение, бросился к Бет. Мик едва успел встать между ними, толкнув Бет обратно на сиденье и захлопнув водительскую дверь. Джозеф зарычал от боли разочарования и попытался достать Мика заострившимися когтями. Он был сильнее, и ему нипочем была эта досадная преграда, стоящая между ним и сладкой, живой и горячей кровью! Когти со свистом рассекали воздух, чтобы разорвать и смести наглого юнца, вздумавшего встать у него на пути. Ему не хватило каких-то жалких дюймов, и это вызвало новую вспышку бешенства. Джозеф снова зарычал, рванувшись к Мику, и снова не смог его достать, будто что-то не пускало его. И Мик с изумлением увидел, как милейший мистер Регис без особенных усилий удерживает беснующегося от жажды вампира.

— Ситуация выглядит патовой, — как бы между прочим заметил мистер Регис и поудобнее перехватил Джозефа, скрутив ему руки за спиной, да так, что тот едва мог пошевелиться. Джозеф выл от ярости, но не сдавался. — Мы не можем посадить его с мисс Тернер в одну машину, и не можем мисс Тернер оставить здесь одну среди ночи. Мистера Костана нельзя оставлять без присмотра и, как я понимаю, запасной порции крови у вас с собой тоже нет. Мистер Сент-Джон, есть ли возможность как-нибудь… — он поискал нужное слово. — Как-нибудь обездвижить вашего друга, чтобы вы могли безопасно доставить его домой?

Мик закашлялся, дар речи возвращаться к нему не торопился. Картина была настолько абсурдной, что рядом с ней меркло даже воспоминание о жуткой харе и когтях фледера, сейчас мертвым грузом лежащего в багажнике. Мысли неслись в голове бешеной каруселью, и никак не получалось ни одну из них додумать до конца. Он с силой потер лицо, и стало немного легче.

— Да-да, конечно, мистер Регис… — он обежал машину кругом, распахнул пассажирское сиденье и пошарил в бардачке. — Есть один способ. Чертовски неприятный и унизительный. И болезненный, чего уж там.

Когда он снова приблизился к Джозефу, которого крепко держал мистер Регис, глаза у тех округлились одинаково.

— Ты не сделаешь этого, — прошипел Джозеф.

— Прости, друг, — покачал головой Мик. — У меня просто нет другого выхода.

И без замаха с влажным хрустом всадил осиновый кол в истерзанную и покрытую человеческой кровью грудь.

Мистер Регис от неожиданности ослабил хватку, и Джозеф кулем повалился на землю. Мик поморщился.

— Вы положительно не устаете меня удивлять, мистер Сент-Джон, — изумленно проговорил мистер Регис. — Осиновый кол в сердце? Действительно, неприятный и болезненный… Надеюсь, вы его не убили?

— Нет, — проворчал Мик. — Он просто парализован. Помогите лучше уложить его на заднее сиденье. Или усадить, если вы поедете с нами. Только подбросим домой Бет.

Вдвоем они справились быстро. Через минуту Джозеф занял место на заднем сиденье и был надежно пристегнут ремнем безопасности. Выражение его лица было неописуемым, и Мик старался на него не смотреть. Он сам ненавидел это отвратительное чувство беспомощности, когда единственное, что тебе удается — это моргнуть, да и то с огромным трудом, и искренне сочувствовал другу. Ну что им стоило взять с собой запас крови на случай форс-мажора? Ведь знали, что прогулка будет опасной, и даже Бет сообразила прихватить с собой пакет! Мик злился на себя, на предусмотрительную Бет, на Джозефа, так невовремя слетевшего с катушек, на когтистую тварь в багажнике, которую еще нужно было сжечь, и больше всего — на мистера Региса, который до сих пор оправдывал абсолютно все его опасения, но так и не дал ни в чем себя упрекнуть.

— Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением, но в другой раз, — в конце концов сказал мистер Регис, когда Джозеф был усажен в машину с максимальным комфортом, который позволяло его состояние. — Полагаю, сейчас нам всем лучше отдохнуть и осмыслить сегодняшнее… приключение, — он покачал головой. — Но если я вам понадоблюсь — просто позвоните. Я остановился в отеле Кимптон, номер триста четыре. Доброй ночи.

Вежливо кивнув на прощанье, он ушел в темноту, и Мик уже не удивлялся, что шаги милейшего мистера Региса стихли как-то слишком быстро. Он повел шеей из стороны в сторону, чтобы расслабить закаменевшие мышцы, и открыл водительскую дверь, выпуская притихшую Бет. Надо же, именно сегодня ночью ему бы очень не помешал кто-нибудь, кто был бы в состоянии удержать беснующегося вампира, когда из него извлекут осиновый кол, который всадил ему в грудь лучший друг.

Любимые джинсы Мика болтались на Джозефе, как на вешалке. От футболки тот отказался, но одобрил дорогую рубашку, которую Мик недавно купил на случай непредвиденной официальной встречи и еще даже не успел срезать с нее этикетки. Рукава рубашки были длинноваты, и Джозеф, не долго думая, закатал их до локтей, безжалостно смяв тонкую ткань.

Он уже пришел в себя, хоть и немного дулся за осиновый кол, и теперь валялся на диване в привычной позе, лениво прихлебывая из стакана охлажденную кровь. Его раны затянулись совершенно, а от бешеной гримасы не осталось и следа. Только легкие тени вокруг глаз напоминали о нервной ночи, да собравшаяся в уголках губ кровь выдавала недавнюю жадность. Обычно Джозеф пил куда элегантнее и всегда оставался безупречно чистым.

Мик аккуратно складывал опустевшие пакетики для гемотрансфузии, упаковывая их покомпактнее. Он тоже хмурился на Джозефа, от которого ожидал лучшего самоконтроля. Бет наверняка до смерти испугалась. Не вмешайся милейший мистер Регис — Мик теперь с внутренней ехидцей только так и называл про себя клиента — все могло бы кончиться куда хуже.

— Ты уверен, что не хочешь поехать домой? — уточнил он. — Не то, чтобы я тебе отказывал от дома, но если ты решил здесь поселиться, то мне хотелось бы об этом знать.

К тому же, Бет не придет сюда, пока ты здесь, добавил он про себя.

Джозеф поболтал в стакане остатками крови, облизнулся и потер пальцем в уголке губ, скатал пятнышко свернувшейся крови в шарик и брезгливо поморщился.

— Честно говоря, не знаю, — протянул он. — Надолго оставаться в доме, где тебе в сердце втыкают всякую дрянь…

— Справедливости ради, в этом доме из тебя скорее извлекают всякую дрянь, — поправил его Мик. — Втыкают в тебя ее в основном за городом, и исключительно в благих целях.

— Ну не начинай. Я же извинился, — поморщился Джозеф и сел прямо, переложив диванную подушку себе под спину. — Дурацкая какая-то ночь ночь вышла, сам не ожидал, — он поерзал на диване. — Вообще-то, я хотел попросить у тебя убежища на какое-то время. И перед Бет я извинюсь. Я ведь правда не хотел. Она мне нравится, ты же знаешь. И она знает.

Он замолчал, разглядывая матово-красные потеки на стенках стакана и снова взболтал его, заставив кровь взвиться маленьким водоворотиком. Залпом допив остатки, он неуверенно продолжил.

— Я тебе не сказал тогда, не до того было… Эта тварь, как ее там назвал твой знакомый…

— Клиент.

— … этот твой клиент, — не стал спорить Джозеф. — Так вот, эта тварь довольно сильно подрала меня, и было адски больно… Все было как в тумане, я почти ничего не запомнил. Кроме одного, — он механически поболтал пустой стакан, разочарованно заглянул в него и отставил в сторону. — Когда ты, как чертов горец, героически отрубил ей голову, я почувствовал зов. Практически сразу, и сильнее, чем раньше. А тут еще жажда, и она усиливалась с каждой секундой, пока я заживал… Черт, Мик, неужели ты думаешь, что я бы не удержался и причинил вред Бет, если бы был в себе?

— Зов действует сильнее во время жажды? — заинтересовался Мик.

— Получается, что так, — пожал плечами Джозеф. — Или убийство этой твари его усилило. Надо бы расспросить этого твоего мистера Региса поподробнее, что же такое мы убили. И про зов тоже. Он как будто знал, о чем идет речь.

— Милейший мистер Регис, — задумчиво произнес Мик, и вспомнил тот мутноватый жадный огонек в его глазах, мимолетно загоревшийся при виде падающей капли крови. — А ведь мы так и не знаем, что он такое.

Джозеф поежился.

— Да, хватка у него могучая, — он повел плечами, словно пытался стряхнуть воспоминания о стальных тисках, державших его в метре от желанной крови. — А с виду такой славный старикан, и лицо такое… располагающее. Как у какого-нибудь врача.

Мик достал еще один пакет с кровью, наполнил чистый стакан и запустил его Джозефу по полированной стойке — как в баре. Тот благодарно кивнул и тем же способом отправил Мику опустевший.

— Как ты думаешь, он вампир? — какая-то верткая мысль не давала ему покоя, как будто вчера было сказано что-то важное, но он никак не мог ухватить скользкое воспоминание. Что-то, связанное с вампирами.

— Вампир? — Джозеф удивился, он явно об этом не задумывался. — Вообще-то, он выглядит довольно живым, и пахнет как живой, хоть и странно. Если отбросить запах сена…

Джозеф замолчал, глядя в потолок, а Мик не торопил его, взглядом умоляя продолжать.

— Трудно сказать. Камнями. Землей. Пеплом. Чем-то таким. Живым и неживым одновременно. Странный запах, даже жутковатый. И еще одно… — он снова умолк, перебирая воспоминания. — Тварь из коллектора. Она здорово воняла канализацией и протухшей кровью, но сейчас, когда ты спросил… Она пахла немного похоже. Не сам запах, а ощущения от него, если ты понимаешь, о чем я.

Мик молча разглаживал пустые пакеты, и Джозеф занервничал.

— Ты думаешь, они — родственники? — неуклюже пошутил он. — И тот, кого мы ищем, будет чем-то вроде этой зубастой твари?

— Он дал мне вполне конкретное описание человека, — отмахнулся Мик. Мысль мелькала все назойливее, но по-прежнему не давалась в руки. — Хотя я уже думаю, что этот человек — не больший человек, чем сам милейший мистер Регис. Но ты прав. Что-то есть между ним и этой тварью из коллектора… Фледером. Он назвал ее фледером. Что-то есть между ними общее, какая-то связь.

— Похоже на то, — согласился Джозеф. — И как-то очень уж быстро он ее… классифицировал.

Мик кивнул, оставил в покое безупречную стопку пустых пакетов из-под крови и теперь мерил шагами комнату, заложив руки за голову. Иногда он останавливался, с нежностью глядя на стенную панель, за которой хранилась полупустая коробочка с серебряными патронами и пожилые револьверы, которые их все же не подвели, но потом разворачивался и начинал новый круг.

— Ты не находишь, что он удивительно напоминает вампира? По всем статьям, за исключением… нежизни? Чутье, слух, сила… — он не стал упоминать о своем наблюдении явных признаков жажды в глазах мистера Региса, решив, что и перечисленного достаточно. В конце концов, ему могло просто показаться. — Он ничуть не уступает нам, а по силе, получается, еще и превосходит.

Джозеф снова неосознанно потер фантомно ноющее после стального захвата плечо и задумчиво кивнул.

— Да, очень похоже. Только я никогда не слышал о живых вампирах. Все больше о мертвых, знаешь ли. Нельзя стать вампиром, не отдав жизнь: «Убить живое, чтобы воскресить мертвое» — это же закон нашего перерождения, — на память процитировал Джозеф. — Да и не знает от ничего о нашей жизни, постоянно удивляется и расспрашивает. Думаешь, он притворяется?

Мик покачал головой. Мысль уже вот-вот была готова упасть вопросом ему в руки.

— Вампиры, мистер Регис, тварь… — его вдруг осенило. — Я вспомнил! Он назвал эту тварь вампиром! — он еще немного покопался в памяти, вспоминая точную формулировку. — Он сказал: «Фледер — это что-то вроде вампира». И еще запнулся, как будто хотел сказать «Фледер — это такой вампир». Значит, бывают живые вампиры!

Джозеф скептически посмотрел на друга.

— По-моему, тебя куда-то не туда занесло. Еще вспомни летучих мышей из Австралии, они тоже живые и тоже вампиры. Мало ли кого как называют!

Мик плюхнулся на диван напротив Джозефа. Теперь и ему эта мысль казалась довольно глупой.

— Наверное, ты прав, — вздохнул он. — Нам просто нужно выспаться, да и утро скоро. Можешь занять мой холодильник, раз ты у нас сегодня пострадавший.

— Завтра закажу себе отдельный, — пообещал Джозеф, и Мик обреченно вздохнул, надолго прощаясь с драгоценным одиночеством.

* * *

Бет раскачивалась на стуле и задумчиво грызла дужку любимых солнечных очков. Из-за опущенных жалюзи в кабинете было полутемно — только на окне горела крохотная рожественская елочка, которую принесла Морин, чтобы воодушевить сотрудников в преддверии праздника. Противную лампу пришлось выключить, чтобы не раздражала зудящие от бессонницы глаза, а компьютер погас сам, заскучав от бездействия.

Мик привез ее домой среди ночи, и она старательно пыталась заснуть, но стоило ей закрыть глаза, как ужасное чудовище снова терзало бедного Джозефа, или Джозеф, оскалившись и рыча, тянулся к ней. Когда за окнами окончательно рассвело, она с тоской вылезла из-под одеяла и поплелась в душ. Раз сон к ней так и не пришел, то она попытается хотя бы поработать.

Но работа тоже не шла. Дело было закрыто, а написать было нечего — от чудовища не осталось даже фотографий. Попеняв себе для порядка, в конце концов Бет сама себе призналась, что это даже и к лучшему: читатели вряд ли окажутся готовы к таким публикациям.

Она снова крутанулась на стуле и тут же пожалела об этом — закружилась голова. Закрыто дело или нет, а работу сдавать придется. Когда придет Морин, снова придется выкручиваться, поэтому нужно хотя бы составить план. Ежедневник открылся на записи «мистер Р.: агресс. потуст. сущ. — выяснить подробности», и Бет грустно улыбнулась, а потом решительно ее перечеркнула. Хватит с нее таких подробностей. Во всяком случае, до тех пор, пока она снова не сможет нормально спать.

Долистав календарь до чистой страницы, она в задумчивости закусила карандаш. Историю придется как-то закруглить, при этом не сообщая Морин, что продолжения не будет. Бет сосредоточенно перебирала варианты. Можно обличить власти и опубликовать негодующую статью о том, что полиция заминает опасные происшествия. Правда, это вряд ли улучшит отношения с лейтенантом Карлом из полицейского управления Лос-Анджелеса, и он окончательно перестанет закрывать глаза на ее самоуправство и делиться даже крошками информации. Или заняться конспирологией и выкатить несколько абсурдных теорий? Нет, это слишком желтушно. Морин такое не пропустит, и будет права.

Бет потянулась и встала из-за стола, морщась и разминая плечи. За стеклянной стеной простучала глуховатая увертюра каблучков, и дверь с ветерком распахнулась, впустив стремительную Морин. Неужели уже почти полдень, удивилась про себя Бет, и быстро подавила легкую панику. Придумать она ничего не успела, и теперь надеялась, что ее вовремя осенит.

— Ну что? — Морин оперлась руками о стол Бет и нетерпеливо побарабанила по нему пальцами. — Нашла что-нибудь?

— Пока ничего, — покаялась Бет и на всякий случай пожаловалась: — И полиция молчит, ничего о них не добьешься!

— В отделе ходят слухи, что ночью на пустыре кто-то был, — прищурилась Морин. — Ну, на том, куда ты ездила на репортаж. То ли трава там оказалась не так примята, то ли ленты не так оборваны. Это была ты?

Бет внутренне воспряла духом, но виду не подала.

— Я, — деланно равнодушно кивнула она. — Но ничего не нашла, полицейские там все убрали, и вообще было темно.

— Молодец, — неожиданно похвалила ее Морин и внимательно посмотрела на журналистку. — То-то ты бледная, не выспалась совсем? Ну, ничего, работай. Не буду тебе мешать.

Бет изумленно проводила Морин взглядом и подождала, пока за той захлопнется дверь. Надо же, даже выкручиваться не пришлось. Пожав плечами, она выбросила Морин из головы как уже решенную задачу и вернулась к пустой странице ежедневника. Может, съездить в морг и поболтать с Гильермо? Разве что рассказать ему про чудовище и вместе порадоваться, что проблема исчезла… Или сходить на обед? Последняя мысль ей показалась самой многообещающей. Быстро покидав в сумку телефон, кошелек и солнечные очки, она тихонько вышла из редакции.

Бульвар Уилшир сразу оглушил ее ревом моторов, окутал автомобильной гарью и ослепил пронзительным беспощадным солнцем. Измученные бессонницей глаза немедленно начало жечь огнем, и Бет нацепила темные очки, в душе посочувствовав Мику, когда его что-то вынуждает выходить на солнцепек. Сегодня бульвар шумел даже сильнее обычного: на соседнем перекрестке затеяли ремонт, и грохот строительной техники был даже громче, чем и без того оглушительный автомобильный рев.

Бет морщилась от сумасшедшего грохота, как от боли, и вздохнула с облегчением, только когда за ней закрылась тяжелая стеклянная дверь соседнего кафе.

Здесь снова было сумрачно и тихо, и непривычно малолюдно — наверное, стройка за углом отпугнула посетителей. Радио в углу тихонько болтало само с собой, иногда сбиваясь на простенькие мелодии, и едва слышно гудел кондиционер. Бет выбрала столик в углу подальше от входа, и вскоре перед ней уже стояла огромная кружка кофе и солидный кусок пирога. Пристроив ежедневник рядом с тарелкой, Бет откинулась на спинку стула и устало прикрыла глаза. Сейчас ее не радовал даже горячий кофе и свежайший черничный пирог. Наверное, лучше сказаться больной и уйти сегодня пораньше, решила она про себя, и тут ее сумка предупреждающе вздрогнула: телефон внутри готовился выдать трель.

— Бет Тернер, — механически сказала она в трубку, даже не взглянув на экран, чтобы узнать, кто звонит.

— Привет, Бет, — это оказался Мик. — Просто хочу узнать, как ты. Удалось хоть немного поспать?

— Я нормально, — вяло ответила Бет, как обычно забыв поздороваться. — Только поспать не удалось совсем. У тебя есть какие-то новости?

— Не то, чтобы новости, — Мик в телефоне помолчал, словно не был уверен, продолжать или нет. — Джозеф хочет перед тобой извиниться. Он бы сказал это лично, но боится, что ты не захочешь его видеть.

Бет ненадолго задумалась.

— Я еще не знаю, — неуверенно ответила она. — Вообще-то, он меня здорово напугал. То есть, я на него не злюсь, но… Просто страшновато.

— Он так и подумал, и просил передать тебе, что ему очень жаль, и он в жизни не хотел причинить тебе вреда. Просто такое… дурацкое стечение обстоятельств. Он был очень сильно ранен…

— Я же сказала, что понимаю и не обижаюсь, — терпеливо сказала Бет. — Только если это повторится, ты его вряд ли сможешь остановить.

Теперь задумался Мик.

— Мистер Регис смог бы. Если он будет рядом, ты сможешь вытерпеть и Джозефа?

Мистер Регис… Милый дядька, и такой загадочный! У нее тут же проснулось привычное любопытство. И еще с детства забытое, волнующее чувство предвкушения волшебной сказки — с рыцарями и принцессами, мудрыми волшебниками и грозными драконами. Пусть страшной сказки, от которой сердце замирает в сладком ужасе, но непременно с хорошим концом.

При мысли о мистере Регисе Бет повеселела, и на всякий случай оглянулась посмотреть, не сидит ли он за соседним столиком. Но в кафе почти никого не было, только молодая парочка шушукалась у окна, да за пальмой тщательно причесанный парень напряженно общался с экраном ноутбука. Наверное, проходил собеседование.

— Думаю, что смогу, — подумав, сообщила она. — Ты хочешь, чтобы я заехала сегодня? Я бы с удовольствием, но если честно, хотелось бы хоть немного поспать.

— Тогда поспи сейчас и приезжай к нам вечером, а я позову мистера Региса. У меня к нему тоже накопилось несколько вопросов, — обрадовался Мик.

— К вам? — удивилась Бет. — Джозеф окончательно переехал к тебе?

Бет почти воочию увидела, как Мик беззвучно ругается, изо всех сил стараясь, чтобы в трубку не просочилось ни звука.

— Только временно, — устало сообщил Мик. — Пока мы не решим его… проблему.

Если эта проблема вообще имеет решение, уныло подумал он.

* * *

Когда немного посвежевшая, но все еще зевающая во весь рот Бет вошла в гостиную, мистер Регис уже был там. С удовольствием ответив на милое старомодное приветствие, она немедленно потребовала у Мика большую чашку кофе и устроилась в углу — слушать беседу и приходить в себя. Когда Джозеф сделал движение в ее сторону — хотел лично попросить прощения — она приветливо улыбнулась ему, но едва заметно покачала головой, словно говоря: «Не нужно. Не сейчас». Джозеф не стал настаивать и вернулся на любимый диван, устроившись так, чтобы видеть всю компанию разом.

— Вы сказали, фледер, — обратился Мик к мистеру Регису, продолжая прерванный приходом Бет разговор. — Вы их встречали раньше?

— Всего несколько раз, мельком, — мистер Регис отставил чашку с чаем и повернулся к Мику. — Они очень теплолюбивы, а я предпочитаю умеренный климат, и в моих краях они совсем не водятся. Поэтому я даже не подумал, что встречу здесь одного. Если бы я только знал! — он сокрушенно покачал головой и снова потянулся к чашке.

Некоторое время все молчали. Бет прихлебывала горячий кофе и поглядывала на всех по очереди. Когда она приняла приглашение, она здорово трусила, и сейчас радовалась, что все-таки набралась смелости и пришла сюда. Раз уж она затеяла это приключение, то пройдет его вместе со всеми до конца. И Джозеф выглядел как обычно и почти не пугал ее. К тому же он так явно сожалел о своей вспышке, что злиться на него совсем не хотелось, да и Мик был рядом, и мистер Регис… В конце концов Бет решила, что просто пока не будет подходить к Джозефу слишком близко, и на этом успокоилась.

— Я вот что думаю, — Джозеф прервал затянувшееся молчание и заговорил медленно, будто размышлял вслух. — Эта тварь была чертовски сильна, и если бы Мик не был готов, то черт его знает, как бы все кончилось. Может, она и убила моего мастера и звала меня вместо него?

— Мистер Регис сказал, что она неспособна звать, — Мик на всякий случай обернулся к гостю, и тот подтвердил сказанное кивком. — И потом, ты же сам говорил, что после того, как я ее прикончил, зов только усилился.

— Да, точно, — Джозеф откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. — Тогда не получается. Разве что Зигфрида убила она, а звал меня кто-то другой, но это как-то слишком сложно выходит.

— А сейчас не зовет?

Джозеф отрицательно покачал головой. Мик поднялся и снова принялся расхаживать по гостиной, это помогало ему думать. Остальные провожали его глазами.

— Зов, жажда, мастер, — Мик бездумно перечислял слова, как будто вертел в руках головоломку в надежде, что та сложится сама. — Интересно, а твоего мастера тоже кто-то звал? Теперь уже, наверное, и не узнаешь…

Джозеф вскочил, и виновато улыбнулся, увидев, как Бет вздрогнула в своем углу. Мистер Регис отвлекся от своего чая и теперь с любопытством переводил взгляд с Джозефа на Мика и обратно.

— Мик, а вот это чертовски хороший вопрос. Потому что тогда все складывается, — он подскочил к сейфу-холодильнику, достал из него полупустой пакет с кровью и снял с полки стакан. Потом оглянулся на Бет, заменил стакан на непрозрачную чашку и наполнил ее почти до краев. Взял и отставил в сторону. — Смотри. Когда тварь меня потрепала, у меня закономерно началась жажда. Потом я услышал зов, и жажда сразу усилилась, да так, что я совсем потерял контроль. Так?

— Продолжай, — нетерпеливо велел Мик, но Джозеф и не думал тянуть резину.

— В общем, останавливать меня пришлось грубой силой. А если Зигфрид тоже слышал зов, когда был голоден, то это объясняет, почему он вдруг начал убивать направо и налево, едва не наплевав на секретность. Ведь его некому было остановить… Потом он напивался крови, приходил в себя и вызывал чистильщиков. А когда его убили, то зов вместо него стал слышать я. Как тебе, Мик?

— Звучит довольно гладко, хотя тут полно допущений. Но как версия вполне годится, — одобрил Мик, и вопросительно посмотрел на мистера Региса. Тот согласно кивнул. — Только как это проверить? Не можем же мы вызвать твоего мастера с того света.

— Это вряд ли, — согласился Джозеф. — Но я знаю, где он жил. Можно навестить его… резиденцию, это не слишком далеко, на озере Качума. Если, конечно, ее не разорили преданные потомки, но кроме себя я в округе никого не знаю.

Мик достал телефон и поводил пальцем по экрану, изучая маршрут.

— Туда ехать часа два. За ночь обернемся, если выехать прямо сейчас, — он уже все просчитал. — Мистер Регис? Бет?

Бет не ответила, выжидательно глядя на мистера Региса, но тот не заставил себя уговаривать.

— С удовольствием, — сказал он и ободряюще посмотрел на Бет.

— Я тоже с удовольствием. Только можно я возьму в машину подушку? Очень тяжело не спать две ночи подряд, — объяснила она. — И возьмите Джозефу галлон крови, чтобы он в случае чего не голодал.

Мик хлопнул себя по лбу, а Джозеф расхохотался, сделав шаг к Бет, но та быстро спряталась за мистера Региса и недовольно нахмурилась.

— Я просто хотел сказать спасибо, — Джозеф примирительно поднял руки, — что так трогательно заботишься о моем питании.

Бет разбудила тишина. Машина стояла, приткнувшись к обочине, и в ней больше никого не было. Под головой обнаружилась подушка, а колени оказались заботливо укрыты пледом, и Бет попыталась вспомнить, когда именно она провалилась в сон. Последнее, что она помнила — она сидит на заднем сиденье рядом с мистером Регисом и рассказывает ему о проплывающем мимо окон Лос-Анджелесе, а подушка лежит у нее на коленях.

Она выпуталась из пледа, сунула подушку под заднее стекло и выбралась наружу. Вокруг царила плотная, по-настоящему южная темнота, и яркие звезды густо усыпали небо и отражались в зеркальной глади озера, как будто часть неба обрушилась на землю и теперь лежала сверкающей грудой среди холмов. Было тепло, но не душно, и Бет с наслаждением вдохнула полной грудью и потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Она чувствовала себя бодрой и отлично выспавшейся, и настроение у нее было преотличное.

Мик и Джозеф стояли неподалеку и что-то обсуждали вполголоса — наверное, боялись ее разбудить. Она направилась к ним.

— Где это мы? — спросила Бет у Мика и покосилась на Джозефа. — И где мистер Регис?

— В Санта-Барбаре, на озере Качума, это в двух часах от Лос-Анджелеса. Вон там — заповедник, — Мик взмахнул рукой куда-то в сторону холмов. — А мистер Регис пошел осматривать окрестности, но пообещал далеко не уходить. Можешь не приглядываться и не прислушиваться, мы уже пробовали. Он как-то умеет прятаться, его и с двух шагов не заметишь.

— А где дом мастера?

— Сразу за поворотом, — Джозеф указал подбородком в сторону холма. — Совсем рядом, просто отсюда его не видно. Мы как раз думаем, как в него попасть.

— К нему так трудно подойти?

— Подойти нетрудно, а вот попасть внутрь… — Джозеф покачал головой и оперся на капот машины. — Думаю, открыть дверь будет не проще, чем просто проломить стену в любом месте, а ведь дом старый и неплохо укреплен. Старый пень был тем еще параноиком и не любил незваных гостей… Особенно родственников, которых не остановит обычная дверь. У Мика есть отмычки, так что мы попробуем зайти с парадного входа, а если не выйдет — будем думать дальше.

Они увидели мистера Региса, когда подошли к массивным кованным воротам. За ними виднелся приземистый дом, действительно похожий на маленькую крепость. Мистер Регис, невесть как пробравшийся в сад, бродил среди кустов и изучал старый и мрачноватый, совсем не калифорнийский фасад. На звук шагов он обернулся и помахал рукой.

— Вон там можно перелезть через забор, — он указал рукой куда-то влево. — Но будьте очень осторожны, здесь попадаются капканы. Я видел только разряженные, но кто знает…

— Я же говорил, что мой мастер — чертов параноик, — проворчал Джозеф, легко запрыгнул на ограду и подождал, пока Мик не подсадит Бет, чтобы подать ей руку.

С высоты забора сад поражал воображение — розы были везде. Ползучие, шпалерные, и просто кусты, которые очень давно никто не обрезал. Их винно-красные цветки казались черными в темноте, а запах стоял такой, что голова шла кругом. Обманчиво-безобидные заросли колючего падуба почти поглотили тощие дорожки, когда-то аккуратно отсыпанные гравием, а сейчас полузаросшие, и превратили сад в труднопроходимый лабиринт.

Впрочем, сад был невелик, так что вскоре они уже стояли у высокой входной двери, окованной толстыми металлическими полосами.

— Ничего себе, — присвистнул Мик. — Прямо замок спящей красавицы. Не хватает только сторожевой башни и спящей стражи в ней. Интересно, здесь есть какая-то сигнализация? Камер вроде не видно…

— Скорее всего, нет, — подумав, ответил Джозеф. — Зигфрид не любил технологии. Считал, что баловство все это, и нет ничего лучше старого доброго самострела, нацеленного прямо в грудь. Так что в дом я войду первым.

— Первым пойду я, — возразил Мик. — Не хватало еще, чтобы ты поранился и опять начал бросаться на всех подряд.

Он присел на корточки у двери и какое-то время изучал замочные скважины, иногда трогая их пальцем. Потом вытащил из кармана связку отмычек и принялся их перебирать. Отмычки мелодично звякали.

— Посторонитесь-ка, — велел он, пристроился к двери так и эдак, и в конце концов снова опустился на корточки, аккуратно вставляя в замочную скважину один стальной крючок за другим.

Его спутники отошли на несколько шагов, чтобы не мешать. Бет изучала пышный розовый куст, время от времени нюхая то один цветок, то другой, Джозеф пробовал на прочность оконную решетку, и его разочарованный вид явно говорил о ее исключительной прочности. Мистер Регис снова пропал с глаз. Наверное, пошел обходить дом.

Мик застыл у двери черным пятном и совсем не шевелился, только звякал отмычками, да шипел и тихо ругался сквозь зубы. Через полчаса он сдался.

— Слишком сложный замок, — пожаловался он, встряхивая онемевшей кистью. — А это только первый из четырех! Так я провожусь до утра, и то не уверен, что справлюсь.

— Через окна тоже не влезешь, — добавил Джозеф. — Это не дом, а какая-то неприступная крепость. Даже не знал, что Зигфрид настолько избегал общества.

— А в доме точно никого нет? — вдруг спросила Бет. — А то мне показалось...

— Что тебе показалось? — в один голос спросили Мик и Джозеф, разом обернувшись к ней.

— Что в доме топится камин, — растерянно сказала Бет. — Как будто дым шел из трубы, даже звезды немного закрыл.

Все задрали головы и посмотрели на каминную трубу. Никакого дыма над ней не было и в помине, воздух был хрустально прозрачен и чист, и звезды ярко сияли над крышей.

— Дымом вроде не пахнет, — сказал Мик, и Джозеф, принюхавшись, подтвердил. — Наверное, тебе все-таки…

В эту секунду из глубины дома донесся глухой хлопок, а потом что-то коротко прогрохотало. Вампиры насторожились, на всякий случай загородив спинами Бет.

— … не показалось, — заключил Джозеф, и снова принюхался. — А вот теперь запахло дымом. Причем пороховым. Давайте-ка уберемся отсюда.

Входная дверь вздрогнула. За ней что-то скрежетало и пощелкивало, как будто кто-то тащил по гравию ржавый рельс, и дверь вздрагивала, сопротивляясь.

Бет глядела на нее, как завороженная, не обращая внимания, что друзья уже тянут ее к спасительной ограде, как вдруг ржавые петли взвизгнули и тяжелая створка поехала внутрь, открыв широкий непроглядно-черный проем.

На пороге стоял мистер Регис. Вокруг него вился белый дымок и пахло, как на фестивале фейерверков.

— Все в порядке, — улыбнулся он. — Здесь действительно никого нет.

— Как, черт возьми, вы попали внутрь? — нервно поинтересовался Мик. — Окна и двери были закрыты!

— Через чердачное окно. С той стороны дома осталась щель, — объяснил мистер Регис, и Мик снова не поверил ни единому слову. — Оно было довольно узкое, но я все же сумел в него влезть. Заходите, только очень осторожно. Здесь тоже полно ловушек.

Только сейчас при свете звезд Мик заметил, что мистер Регис бережет левую руку, а рукав его безупречного костюма покрыт копотью и даже немного дымится.

— Что произошло? — спросил он. — Вы ранены?

— Пустяки, — ответил тот, посторонившись в дверях. Он подождал, пока все зайдут и аккуратно прикрыл дверь. — Тут была какая-то хлопушка, которая взорвалась, как только я к ней приблизился. Признаться, я точно не знаю, что это был за механизм, поэтому призываю вас быть очень осторожными. Наверняка она здесь не одна. Вы уже знаете, что хотите найти?

Джозеф покачал головой, забыв, что в доме было темно, хоть глаз выколи, но мистер Регис разглядел молчаливый ответ. Вместо Джозефа заговорил Мик:

— Может быть, какие-то записи, дневники… Джозеф, твой мастер вел дневник?

— Без понятия, — пожал плечами Джозеф. — Но нам и правда лучше начать с кабинета. Только я не знаю, где у него кабинет.

За его спиной завозилась Бет, и вдруг темноту прорезал резкий луч фонарика.

— Я же не вижу в темноте, — объяснила она. — Еще споткнусь обо что-нибудь.

— Здесь есть свечи, — сказал мистер Регис. — Электричество тоже есть, но я не нашел, где включается свет.

Он ушел вглубь дома и тут же вернулся, неся в каждой руке по ветвистому канделябру. Чиркнула спичка, и темнота отступила в углы.

Дом оказался небольшим, гораздо меньше, чем казался снаружи. Скромная гостиная с камином, который давно не видел огня, и наглухо запертая низкая тяжелая дверь, а на втором этаже — каморка с современным ростовым холодильником, уложенным на пол — он все еще тихо гудел, просторный кабинет с книжными полками до потолка и покрытая нетронутой пылью лестница на чердак. Мик хмыкнул про себя и сделал еще одну мысленную отметку. Все-таки мистер Регис пробрался в дом как-то иначе, раз на пыли не осталось следов.

Джозеф уже расхаживал по кабинету, выдвигая ящики стола и открывая бюро.

— Я нашел его дневники, — сообщил он, и к разочарованию остальных тут же добавил. — С тысяча семьсот пятидесятого по тысяча девятисотый год. Вон в том шкафу. Он их отдавал переплетчику, представляете?

— Ничего себе, — ахнула Бет. — Это же ценнейший материал! Можно, я их возьму почитать?

Джозеф сделал царственный разрешающий жест, а Мик ехидно добавил «Не для публикации», отчего Бет скорчила расстроенную рожицу, но продолжила запихивать в сумку тяжелый переплетенный в тисненую кожу том. Потом пристроила враз потяжелевшую сумку в угол и подошла к Джозефу, от волнения забыв, что она его боится.

— А что тут еще есть? — вытянув шею от любопытства, она сунула нос в глубину бюро.

— Ничего особенного. Счета, письма — все довольно старое. Тетради с формулами, записная книжка… — Джозеф бегло перелистал ее. — В основном адреса, даже телефонов нет. Некоторые вычеркнуты.

— Их убили? Там есть знакомые имена? — Мик тоже подошел к Джозефу.

Джозеф всмотрелся в записи.

— Нет, — покачал он головой. — Никого знакомого. Может, их и не убили, а он просто с ними рассорился и как бы вычеркнул их из своей жизни. Или это просто люди, и они умерли своей смертью.

Он бросил бюро и стал копаться в ящиках стола, бегло просматривая пыльные листы и целые тетради и сваливая их на поверхности. Иногда ему попадались какие-то безделушки, он недолго вертел их в пальцах и добавлял в общую кучу.

— И тут ничего, — расстроенно сообщил он.

В дверях появился мистер Регис с тяжелым фолиантом в руках. Книга выглядела очень старой, даже старинной, но совсем не ветхой.

— Я нашел ее в гостиной, — сообщил он. — Наверное, ваш мастер читал это незадолго до… упокоения. «Origines et traditiones familiae vampirе necnon fabulas non confirmatas sed memoriae аd historiam». Вам это о чем-то говорит?

— «Истоки и традиции вампирских кланов, а так же легенды, ничем не подвержденные, но записанные истории ради», — перевел Джозеф и мечтательно закатил глаза. — Помню, помню этот монументальный труд. Раньше по нему учили новообращенных. Но сейчас у него скорее историческая ценность, да и времена совсем не те. Разрешите-ка…

Он взял фолиант в руки и открыл на странице, заложенной узорной тесьмой, прочно вшитой в корешок. Пробежал глазами несколько строчек, застыл на мгновение, а потом быстро перелистал на начало главы, не обращая внимания на жалобный хруст ставших хрупкими за столетия страниц, и присвистнул.

— Чтобы не утомлять вас латынью… В общем, это что-то вроде сказочки про новообращенного вампира, который решил восстать против своего мастера. Он пошел к ведьме, чтобы та сварила ему зелье, которое разорвет родственную связь.

— А дальше? — нетерпеливо спросила Бет.

Джозеф стремительно водил глазами по строчкам.

— А дальше ничего. Молодой вампир отдал ведьме все свои деньги, та сварила зелье, он выпил его и пошел к мастеру выяснять отношения. Но зелье оказалось пустышкой и связь никуда не делась. Тогда мастер приказал своему потомку умереть, и тот послушно умер. Вот и сказочке конец. И мораль: связь мастера и потомка священна и неразрывна, чти своего мастера и не восставай против него, — Джозеф многозначительно посмотрел на Мика и назидательно поднял палец.

Мик не отреагировал. Вместо этого он принялся расхаживать по кабинету, трогая пальцем старые полки.

— Значит, ты был прав, — задумчиво сказал он и остановился возле распахнутого бюро. — Твой мастер слышал зов и пытался от него избавиться. Если, конечно, он не искал способ избавиться от надоедливого потомка. Смотри, — он сунул Джозефу под нос потрепанную тетрадку. — Тут какие-то формулы. Как ты думаешь, он мог попытаться воспроизвести зелье из сказки?

Джозеф пожал плечами.

— Попытаться, наверное, мог. Он раньше увлекался алхимией. То свинец пытался в золото превратить, то оживить вампирскую кровь… Только у него никогда ничего не получалось. Тут наверняка должна быть лаборатория. Даже странно, что мы ее не видели.

Он снова уткнулся в древний том и сказал:

— Тут даже рецепт зелья есть. Вряд ли он настоящий, да и сказка прямо говорит, что он не действует, но все же… «И взяла она» — ведьма, то есть — «И взяла она три части быстрой воды...», — он запнулся. — Быстрая вода? Тут написано: «aqua fortis»… Что это вообще такое?

— Это азотная кислота, — ответил мистер Регис и подошел к Джозефу, заглядывая к нему через плечо. — «…и окурила алую розу грубою серой, отчего утратила та жизнь и цвет, и стала бледною и неживою». Удивительно подробная сказка. Описание напоминает процесс получения альбедо, но последние достижения алхимии все же утверждают, что его получить невозможно, как и невозможно получить необходимый для него витриол. Хотя некоторые шарлатаны все же продают какие-то субстанции под видом альбедо, созданные уж не знаю, по каким рецептам... Кстати, мы пропустили одну дверь на первом этаже. Может быть, лаборатория за ней?

Они по очереди спустились по узкой лестнице и отыскали забытую дверь. Скорее, ее можно было бы назвать дверцей, настолько она была низенькая и узкая. Мик подошел к ней, уже крутя на пальце связку отмычек, но разочарованно остановился: на дверце не оказалось ни замочной скважины, ни висячего замка — только гладкое прочное дерево, даже на вид твердое как камень. Сквозь гладкую поверхность проступали линии, волнистые и изломанные, складываясь в странный рисунок. Тогда он присел на корточки и принялся ее ощупывать. Вдруг раздался громкий щелчок, и Мик выругался сквозь зубы: из его плеча, дрожа, торчал арбалетный болт.

— Черт, я совсем забыл про эти сюрпризы, — пробормотал он, подергал болт и снова выругался. — Он зазубренный, так просто не выдернешь. Джозеф, у тебя есть, чем его вырезать?

— Давай я его обломаю у наконечника, — предложил Джозеф. — А уже дома вырежу его тебе с комфортом.

— Он, похоже, посеребренный, — мрачно ответил Мик. — Очень жжется. Давайте уже откроем эту чертову дверь, может, хоть за ней есть какой-нибудь нож.

Он зло ударил по дверце кулаком, но та даже не дрогнула. С тем же успехом он мог бы бить по гранитной скале.

Мистер Регис вежливо отстранил Мика и склонился над рисунком, выведенным на двери. Он изучал его очень внимательно, водя пальцами по линиям, и, кажется, даже обнюхал. И глубоко задумался, прикрыв глаза и будто что-то вспоминая.

— Я, конечно, не специалист, — в конце концов сказал он. — Но я... читал о похожих замках. Они открываются кровью своего хозяина. Не ожидал здесь увидеть что-то похожее, но ваш мастер, мистер Костан, похоже, был весьма неординарным… вампиром. Мистер Костан, если я правильно понимаю, в вас течет и кровь вашего мастера? Если это так, то дверь может откликнуться на ваш приказ.

— Надеюсь, дверь не потребует принести меня в жертву, и ей хватит нескольких капель, — проворчал Джозеф и приготовился вспороть острым ногтем ладонь.

— Стой! — крикнула Бет и повисла у него на руке. — А если ты опять взбесишься?

— Бет права, — поддержал ее Мик. Он уже не стоял прямо, а тяжело привалился к стене, баюкая плечо, из которого торчал арбалетный болт. — В багажнике есть кровь, возьми себе пару пакетов, чтобы были под рукой. И мне захвати. Что-то мне… нехорошо.

Джозеф нахмурился и быстрым шагом направился к выходу. Бет с тревогой смотрела на Мика, видя, как его обычная бледность становится восковой, а глаза подергиваются белой мутью. Он с усилием улыбнулся ей кривой зубастой улыбкой.

— Все будет хорошо, Бет. Я же все-таки вампир.

— И попался в ловушку на вампира! — она чуть не плакала. — Может быть, попробуем выдернуть эту стрелу?

— Погодите, мисс Тернер, — вмешался мистер Регис с таким видом, словно только что принял очень непростое решение. — Мистер Сент-Джон, разрешите мне вам помочь. Мне кажется, я смогу аккуратно вытащить болт. Только я хотел бы попросить вас закрыть глаза и отвернуться. И вас, мисс Тернер, если это вас не затруднит.

— Это условие? — морщась от боли, спросил Мик.

— Это просьба. Просто так будет удобнее и вам, и мне.

— Вытаскивайте, я не буду смотреть. Бет, ты тоже отвернись, — разрешил Мик и подставил мистеру Регису плечо.

Мистер Регис не заставил себя просить дважды. Бет уже зажмурилась, для верности прикрыв глаза ладонями, и только услышала, как скрипнула кожаная куртка, затрещала ткань и зашипел от боли Мик, заглушая противное чмоканье и скрежет.

— Уже можно смотреть, — услышала она мистера Региса, и открыла глаза, тут же увидев, как Мик обессиленно сползает по стене, зажимая рукой рану на плече.

Мистер Регис задумчиво вертел в руках короткий окровавленный болт, разглядывая необычный наконечник.

— Какая оригинальная конструкция, — пробормотал он. — И очень остроумная. Хорошо, что мы не стали его грубо выдергивать, — обратился он к Мику. — Тут на кончике что-то вроде резервуара, который отломился бы, если бы зубцы встретили сопротивление плоти. В нем какая-то субстанция… — он поднес наконечник к носу и осторожно вдохнул. — Она мне незнакома, но, судя по всему, среди прочего содержит коллоидное серебро. Глядя на ваше состояние, я легко могу себе представить, что для вампира это смертельный яд.

Мик устало кивнул. Он снова отметил необычную осведомленность мистера Региса, который, по его словам, ничего не знает о вампирах, но решил обдумать это позже. Сейчас у него совсем не было сил. Бет сидела возле него на корточках, держала его за больную руку и была бледнее мела.

— Но у меня хорошее предчувствие, — преувеличенно бодро продолжил мистер Регис с таким видом, словно он был хирургом, который пытается убедить больного в том, что операция прошла успешно, хотя сам в этом не уверен. — Резервуар почти полон, субстанция только начала растворяться, и в кровь должно было попасть не так уж много яда. Сейчас вернется мистер Костан, вы подкрепитесь, и будете совершенно здоровы.

Когда все было готово к открытию двери, Мик уже почти обрел человеческий облик, хотя все еще выглядел больным. Но белесая пленка исчезла из глаз, а зубастый оскал сменился обычной усмешкой. Он потягивал кровь из шланга, словно коктейль, и смотрел на Бет, как будто прося прощения — то ли за то, что так глупо попался и испугал ее, то ли за неаппетитно побулькивающий кровавый шланг в зубах.

Джозеф оглянулся на мистера Региса, убедившись, что тот держит его в поле зрения, и вспорол ногтем ладонь. Подождал немного, чтобы набухли темные капли, и приложил ее точно в центр рисунка на двери. Какое-то время ничего не происходило, но потом раздался глухой щелчок, и дверь приоткрылась сама.

Джозеф поискал вокруг себя глазами, и в конце концов вытер влажную ладонь о штаны. Мик страдальчески скривился, пожалев любимые джинсы.

— Все нормально, я в сознании, — сообщил он. — Мы немного перестраховались. А теперь кто первый? — поинтересовался он, оглядывая компанию. — Мы с Миком уже по одному разу попались. Мистер Регис?

— Не возражаю, — тот толкнул дверь, открывая ее пошире. — Кажется, здесь нет ловушек, — сообщил он, перешагнув порожек. — Только не слишком приятно пахнет… Как будто ваш мастер, мистер Костан, всерьез изучал теорию mortificatio. Пытался синтезировать нигредо? Похоже, он не бросал свое алхимическое хобби до последних дней…

Вампиры разбрелись кто куда, разглядывая незнакомые и таинственные предметы, а Бет остановилась у высокого стеллажа, с любопыством изучая ровные ряды склянок с порошками и чешуйками металлов, керамические горшочки, деревянные коробочки, все аккуратно подписанные ровным бисерным почерком. На нижней полке она с изумлением обнаружила стопку картонок с травяными чаями и даже несколько мешочков с ароматической солью для ванн. Рядом со стеллажом стоял перегонный куб со множеством стеклянных пузырей, укрепленных на латунных подставках. В некоторых из них еще сохранилась неприятного вида густая жижа, которая едва заметно колыхнулась, когда Бет подошла поближе, в других ничего не осталось, кроме подсохших неаппетитных потеков. Оставив перегонный куб и заглянув по пути в пустой тигель, стоящий на массивной треноге, она подошла к письменному столу.

Стол был почти пуст, хотя им явно часто пользовались. Столешница оказалась сплошь покрыта пятнами и потеками от реактивов, исцарапана ножом, а кое-где красовались чернильные кляксы. С краю лежала большая толстая тетрадь, обложка у нее выпятилась горбом, намекая на вложенный между страниц небольшой предмет.

Бет взяла тетрадь в руки, и оттуда вывалилась золотая безделушка, ярко блеснув в свете свечей. Помедлив секунду, Бет положила ее на ладонь и поднесла к глазам.

— Какая красота, — восхищенно прошептала она.

На ее ладони лежала золотая ночная бабочка изумительно тонкой работы. Металл ничуть не помутнел от затхлого воздуха, и бабочка словно светилась изнутри, подмигивая теплыми искорками в дрожащем свете свечей. Не в силах оторовать от нее глаз, Бет поворачивала вещицу и так, и эдак, любуясь игрой света на золотых филигранных завитках и гадая, как это волшебство оказалось в мрачной и затхлой вампирской лаборатории. А перевернув ее, обнаружила длинную иголку и сообразила, что это брошь. Не долго думая, она приколола ее к воротнику рубашки и обернулась, чтобы показать находку Мику, но тот не выразил восторга, хотя внимательно вгляделся в золотые завитки.

Мистер Регис неожиданно возник совсем рядом с ней, заслонив Мика.

— Мисс Тернер, — тихо сказал он, указывая взглядом на золотую брошь. — Откуда это у вас?

— Я ее нашла здесь, в лаборатории, — растерянно ответила она. — На столе лежала тетрадь, а бабочка была в ней. Вы знаете, что это?

— Прошу вас, отдайте мне ее, — тихо попросил мистер Регис. — Эта вещь принадлежала моему пропавшему родственнику, и я бы очень хотел, чтобы она была у меня… Даже если мне не доведется вернуть ее лично.

Бет с сожалением отцепила бабочку и вложила ее в протянутую ладонь. В голосе мистера Региса было столько боли, что у нее не возникло и мысли попробовать уговорить его оставить находку ей.

Мистер Регис молча поблагодарил ее взглядом и приколол брошь с изнанки пиджака.

— Как вы сказали, зовут вашего родственника? — вдруг спросил Мик мистера Региса, неприятно прищурившись.

— Детлафф ван дер Эретайн, — ответил тот. — Вам знакомо это имя?

— Он немец? — продолжал допытываться Мик, и Бет удивилась, какое это имеет значение.

— Кто? — растерялся мистер Регис? — Детлафф? Нет, пожалуй, не немец.

— И когда вы его видели в последний раз?

— Помилуйте, мистер Сент-Джон, мы ведь обсуждали это. Кажется, лет пятнадцать или двадцать назад.

— Пятнадцать или двадцать? Или пятьдесят? Или, может быть, семьдесят?

— Нет, все же не так долго. Лет двадцать, от силы двадцать пять. Но послушайте, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, если вы мне прямо скажете, что вы хотите узнать.

— Эта брошь, — Мик указал подбородком на грудь мистера Региса, где с изнанки пиджака была приколота бабочка. — Очень похожа на эмблему дивизии «Мертвая голова», которая воевала около восьмидесяти лет назад. Она состояла из отъявленных головорезов, и прославилась кровавыми преступлениями настолько, что ее название стало нарицательным. Большинство ее членов давно приговорены к смерти, но приговор исполнился не для всех. Если окажется, что мистер ван дер Эретайн носит ее в знак преданности казненным военным преступникам…

Мистер Регис устало вздохнул.

— Мистер Сент-Джон, Детлафф не имеет никакого отношения к военным преступникам, потому что никогда не участвовал в человеческих войнах. Кроме того, — он грустно улыбнулся, — эта брошь гораздо старше восьмидесяти лет, — он задумчиво оглядел лабораторию. — Думаю, тут мы больше ничего не найдем. Или вы хотите побыть здесь подольше?

Джозеф захлопнул еще хранящую отпечаток бабочки среди страниц толстую тетрадь, которую листал, чтобы не вмешиваться в разговор.

— Через час начнет светать, так что нам пора возвращаться. Бет, ты как?

— Мне тоже пора. Скоро на работу, да и статья сама себя не напишет, — она протяжно зевнула, запоздало прикрыв ладонью рот.

Они вернулись тем же путем, что и вошли, аккуратно затворив за собой все двери, только усталая Бет все же споткнулась о ржавый капкан в саду. К счастью, тот был разряжен. Обратный путь она проспала, обняв подушку и завернувшись в пушистый плед, надежно закрепив его ремнем безопасности, и проснулась лишь когда машина остановилась у ее дома. Солнце уже сияло вовсю, и Бет сонно щурилась, стараясь не открывать глаза слишком широко.

Выходя из машины, она спохватилась.

— А что было в той большой тетради, которая лежала на столе? — спросила она Джозефа, прежде чем захлопнуть дверь.

— Вот в этой? — Он достал из-под пассажирского сиденья тетрадь и помахал ей у Бет перед носом. — В основном, какая-то чушь. Зигфрид пытался создать черный туман.

Джозеф валялся на диване, нервно прижимая к уху мобильный телефон, закатывал глаза, пилил себя ребром ладони по горлу и подавал Мику знаки бровями, молча жалуясь на идиотов-собеседников и требуя сочувствия. Рядом с ним выстроилась батарея пустых стаканов с матово-красными потеками, среди которых затесался один, в котором на дне еще что-то оставалось. Джозеф одной рукой перебирал их и двигал туда-сюда, меняя местами, отчего было похоже, что он сам с собой не глядя играет в наперстки, и время от времени рявкал в телефонную трубку.

Мик корпел над старой тетрадью, с трудом разбирая непривычный мелкий почерк, и изредка сверялся с пухлым современным справочником, обложку которого украшали звезды и алхимические символы, изображенные подчеркнуто таинственно. Иногда он хмуро поглядывал на Джозефа, который ужасно раздражал его своей непосредственностью и умением занять собой все свободное пространство. Джозеф уже сменил любимые джинсы Мика на деловой костюм, притащил из дома два огромных чемодана разного скарба, а его дорогие пиджаки и элегантные рубашки совсем загнали в угол нехитрый гардероб хозяина. Мик втайне надеялся, что Джозеф в последний момент передумает переезжать к нему, но тот смотрел так жалобно, что Мик не смог отказать.

Теперь его гостиная превратилась в какой-то трейдерский офис, только не хватало гигантских экранов с мигающими графиками во всю стену. Перевозить мониторы Мик решительно отказался, и теперь Джозеф в одиночку успешно заменял собой шумную толпу брокеров, изредка громко жалуясь на слишком маленький экран ноутбука. Он совершенно пришел в себя, и только под вечер сник и забился в угол дивана, страдальчески обхватив себя руками. Мик оценил сцену, подал свежий стакан крови, похлопал по плечу, приговаривая «ну, ну», и вообще повел себя, как и подобает лучшему другу, хотя в глубине подозревал, что его лучший друг немного драматизирует.

Мик устало потер переносицу и покосился на телефон. Бет не звонила, а сам он звонить не решался, боясь разбудить ее, или, еще хуже — выдернуть из творческого потока. Мистер Регис тоже не звонил. Захлопнув справочник, Мик с хрустом потянулся и вылез из-за стола.

— Какая-то бессмыслица, — пожаловался он Джозефу, который отложил телефон и с закрытыми глазами валялся на диване, ногу за ногу. — То ли эта алхимия посложнее ракетостроения, то ли это полная чепуха.

— Да и да, — ответил Джозеф, не открывая глаз. — Это действительно сложная штука, и очень противоречивая. Хотя я в ней плохо разбираюсь. Зигфрид пытался меня приохотить, и я даже какое-то время честно старался соответствовать, но мне быстро надоело, а потом мы поссорились… Другое дело, что там так все запутано, что правду от чуши отличить не так просто. Кстати, можно спросить у мистера Региса. Мне показалось, он неплохо в этом разбирается.

— Опять мистер Регис, — помрачнел Мик. — Интересно, в чем он не разбирается?

— Он не водит машину, — тут же отозвался Джозеф. — И мало знает о вампирах.

Мик помрачнел еще больше.

— Да чем он тебе не угодил? — удивился Джозеф. — Он странный, конечно, но с ним можно иметь дело. Он тебя спас, между прочим. И Бет спас… от меня.

Мик не ответил, только бездумно потер плечо, которым ночью поймал отравленный арбалетный болт. Рана совершенно затянулась и больше не беспокоила, но на ее месте остался четкий крестообразный шрам. Мик с изумлением обнаружил его уже дома, когда менял испорченную рубашку и смывал с плеча кровь, и теперь гадал, что помешало разрезу затянуться без следа: яд или вмешательство милейшего мистера Региса. Чутье подсказывало ему, что если в вопросе речь идет о мистере Регисе, то и в ответе речь может идти только о нем.

Сделав круг по комнате, он подошел к окну и раздвинул пальцами жалюзи. Вечер уже наступил, но еще не совсем стемнело, и он полностью сдвинул жалюзи к краю окна. Закат уже догорал, и Мик задумчиво смотрел, как небо из ярко-красного становится зеленым и желтым, и в конце концов окрашивается в обычный для ночного мегаполиса грязновато-бурый тон.

Заметив, что все еще трет давно зажившее плечо, он поймал себя на мысли, что понятия не имеет, чем именно мистер Регис сделал надрез, когда вытаскивал болт. Ведь у них не было ножа. Перед внутренним взором возник образ пожилого джентльмена, который огромными зубами аккуратно надкусывает мышцу вокруг болта, и сам ухмыльнулся от дурацкой картинки. Но все же, чем?

Вздохнув, он вернулся к письменному столу. Джозеф потянулся, нехотя встал и тоже подошел.

— Ты уже скупил весь фондовый рынок или оставил немного на завтра? — спросил Мик, и Джозеф ухмыльнулся.

— И скупил, и распродал, а потом снова скупил, — довольно сказал он и потянул на себя тетрадь. — Дай-ка ее сюда. Я, конечно, недоучка, но хотя бы умею разбирать этот дурацкий почерк. Предлагаю начать с конца и идти к началу, а то тут слишком много всего, а в конце должно быть самое интересное.

Мик не возражал.

— Начинай, а я позвоню Бет. Если она еще не решила бросить эту затею.

* * *

Бет протяжно потянулась и, поморщившись, поменяла позу. Она очень собой гордилась: еще утром Морин одобрила черновик большого ретроспективного обзора, даже не заподозрив, что загадка кровавого убийства раскрыта и продолжения больше не будет, без возражений согласилась со сроками и даже не настояла на присутствии в редакции. Теперь у Бет была свободна почти что целая неделя, если считать выходные — работа с архивами не в счет. Радостно пообещав быть на связи в любое время суток, она убежала за компьютер — рыться в старых заметках и писать обзор.

Каркас обзора у нее уже был, и теперь она сортировала еще несколько дней назад отобранные сообщения, откладывая в одну кучку вероятных жертв фледера, а в другую — всех остальных. Оценив обе кучки и обнаружив, что они примерно одинаковые, она с сожалением придвинула себе ту, где виновником могло оказаться убитое Миком чудовище, и принялась за работу.

Обычно Бет любила писать обзоры, особенно, когда впереди маячила нераскрытая тайна, но сейчас ей было скучновато. К тому же, приходилось внимательно следить, чтобы не написать лишнего. Даже пережитый той ночью ужас ее не настраивал на нужный лад, да и испугало ее не столько чудовище, которого она видела только издалека, сколько старый друг Джозеф… И тайны больше никакой не было, остались лишь однообразные протоколы старых происшествий.

Чтобы совсем не заскучать, Бет развлекалась, выжимая из сухих архивных строчек всю возможную драму и нагоняя на будущего читателя то слезу, то леденящий страх. Она быстро печатала страницу за страницей и опомнилась лишь на последнем абзаце. Изменив смысл последних строчек с завлекательного «кто же будет следующей жертвой?» на умиротворяющее «мы верим, что трагедии больше не повторятся», она с чувством выполненого долга сохранила файл и потянулась за следующим списком.

Тут все было гораздо интереснее. Люди пропадали без следа, находились неопознанные тела, а то попадались и просто нераскрытые убийства. Показать бы этот список Гильермо, подумала она. Полиция наверняка уже запросила в морге протокол, но ведь самое важное не пишут в протоколах...

Раздраженно сдув надоедливую челку с глаз, она перебрала заметки и принялась заново размечать карту происшествий. Когда работа была почти готова, а за окном почти совсем стемнело, телефон пошевелился и зажужжал.

— Привет, Бет, — сказал он голосом Мика, и дождавшись ответа, продолжил. — Как ты смотришь на то, чтобы заехать к нам? Я закажу тебе пиццу.

— С ананасами и двойным сыром! А вы еще что-то нашли? — у Бет тут же загорелись глаза и заурчало в животе. Она опять позабыла про обед.

Мик что-то неопределенно промычал и уже нормально добавил:

— Приезжай. Я сейчас позвоню твоей дуэнье, и мы все будем в сборе.

— Моей дуэнье? Это ты о мистере Регисе? — расхохоталась Бет, и телефонная трубка снова что-то проворчала. — Он не моя дуэнья, а Джозефа. Это ведь за ним нужно следить, а не за мной! Тогда я уже выезжаю!

Когда Бет вошла в гостиную, пиццу уже привезли. Мистер Регис чинно сидел на диване и с любопытством поводил аристократическим носом, а Джозеф развалился рядом с ним, держа в руке знакомую по ночному приключению тетрадку, заложив ее пальцем, чтобы не потерять страницу. Бет потребовала нож и большую чашку кофе, в два счета разделала пиццу, уложила ломтик на кофейное блюдце и, поколебавшись, предложила его мистеру Регису. Мистер Регис лукаво улыбнулся и с благодарностью принял угощение, явно кожей чувствуя, как на него устремились напряженные взгляды. Аккуратно попробовав кусочек, он дождался, пока взгляды станут разочарованными, и произнес:

— Запеченные фрукты с сыром? Любопытное сочетание, хотя и довольно непривычное. Так на чем мы остановились? — он откусил кусочек побольше и с явным удовольствием начал жевать, приготовившись слушать.

Бет с Миком переглянулись, и Мик едва заметно пожал плечами.

— Нам очень повезло. Эта тетрадь, — он кивнул в сторону Джозефа, — оказалась чем-то вроде дневника вперемешку с рабочими заметками. Нам не все удается разобрать, да и записи там довольно своеобразные, но все же…

Джозеф кивнул, открыл тетрадь на нужной странице и развалился на диване поудобнее.

— Если опустить алхимические формулы… Их потом можно будет отдельно посмотреть, или даже сделать копии, чтобы не сталкиваться лбами. Начиная с последней записи, — он прочистил горло и процитировал, — «Смерть — необходимый этап в процессе трансмутации, и нельзя обрести бессмертие, не познав смерть... Чернота — начало белизны, из nigredo выходит albedo, как смерть открывает дорогу к воскрешению... Сжегши грубую материю, возгони летучие элементы и получи albedo. Сублимируй эфирные тела и возродись как высший дух». Тут на латыни, а я ее уже почти забыл, так что извините, если не очень понятно, — пояснил Джозеф и посмотрел на мистера Региса.

— Обычные алхимические практики, основанные на фундаментальной теории, — кивнул тот. — К сожалению… или к счастью, теорию до сих пор не удалось подтвердить, иначе мир был бы наводнен бессмертными духами.

Джозеф вернулся на несколько страниц и продолжил:

— «Материя — лишь один из способов существования духа, и дух преодолевает материю, освобождаясь от нее, но не порабощая. Он черен как смерть, дарящая жизнь и ал как жизнь, несущая смерть, и сам выбирает свое бытие».

— Не могу ничего сказать, — пожал плечами мистер Регис. — Похожим занимались многие алхимики, которые пытались познать природу духа через смерть и возрождение. Насколько я понимаю, раз ваш мастер был вампиром, ему повезло преодолеть первый этап, и это вдохновило его на исследования. Немногие могут этим похвастаться. А что там дальше?

— «Металл светлее золота и тверже стали, сильнее огня, молота и A. R. Я никогда не встречал такого сплава, и нет для него элемента». Что такое A. R.?

— Полагаю, это aqua regis, царская водка, в которой ваш мастер пытался растворить брошь, — мистер Регис похлопал себя по груди, где с изнанки пиджака была приколота бабочка. —Очевидно, безуспешно. И — нет, меня не назвали в честь ее, если вы об этом. Там есть еще что-нибудь?

— «Алый туман рассеялся, явив сияющую драгоценность, и я не мог отвести от нее глаз. Ключ к победе духа над материей был у меня в руках». Это, наверное, о золотой бабочке... Но что значит «алый туман»?

Мистер Регис молчал. В конце концов он с такой неохотой выдавил «не знаю», что даже Бет поняла, что он все прекрасно знает, но не хочет говорить. Джозеф покачал головой и стал читать дальше:

— «Я видел черный туман, и из него вышел человек, и видел, как из человека вышел туман, и он рассеялся над горами, ибо дух всегда будет превыше материи, как крепость и лев будут превыше луны». Чушь какая-то. И опять туман, только черный, — прокомментировал прочитанное Джозеф и взглянул на мистера Региса, но тот окончательно ушел в себя. Его темные глаза стали совсем непроницаемыми, и даже будто перестали отражать свет. Было ясно как день, что больше он ничего не скажет, и Джозеф отложил тетрадь.

Мик хмурился, а Бет вдруг заинтересовалась.

— Крепость и лев превыше луны, — задумчиво повторила Бет. — Там прямо так и написано?

— Если дословно, то тут написано: «castillo y león super lunam est», частью по-испански. Погоди, ты имеешь в виду, что не «крепость и лев», а Кастилия и Леон? Но в этом ненамного больше смысла.

Бет вскочила и начала рыться в сумке.

— Как раз намного. Святой Фердинанд родился в Кастилии и Леоне, я как раз сегодня читала о нем, когда писала обзор и просматривала историю Сан-Фернандо. Его канонизировали за фактическое окончание реконкисты, то есть, за то, что прогнал мусульман из Испании и сделал ее снова христианской. Дух превыше луны. И я тоже кое-что нашла, — сказала она, доставая из сумки сшитые листки и не обращая внимания на скептический взгляд Джозефа. — Я убрала из старой карты убийства, которые можно приписать чудовищу из коллектора, и вот что получилось. Смотрите, точек в Санта-Монике больше нет, значит, там убивал только фледер. В Даун-Тауне их тоже почти не осталось, а вот в Сан-Фернандо все точки остались, как были. Я уверена, нам нужно ехать туда.

Мик взял у нее из рук листок с картой и принялся его изучать, по привычке расхаживая из угла в угол. В конце концов он вернул листки Бет:

— Можно съездить. Только что мы там будем искать? Туман над горами? — он со значением посмотрел на мистера Региса, но тот не обратил на него внимания, погруженный в свои мысли.

— Не знаю, — неуверенно сказала Бет. — Но если мы поедем все вместе, то кто-нибудь что-нибудь непременно найдет! В крайнем случае, объедем район и вернемся. Это ведь совсем недалеко.

Мистер Регис вдруг поднялся.

— Я поеду с вами, — неожиданно заявил он. Мик воззрился на него, но возражать ему и в голову не пришло. — Обещаю, я не буду мешать.

Мик кивнул и потянулся за курткой.

* * *

Они долго выбирались из сверкающего лабиринта города, но когда неоновые огни сменились мягкими фонариками жилых коттеджей, дело пошло на лад. Бет хотела снова рассказать мистеру Регису об улицах, мимо которых они проезжали, но тот напряженно молчал.

Мотор заревел громче, напрягаясь на крутом подъеме, и вскоре слева открылась переливающаяся яркими огнями панорама города. Она мерцала и пульсировала, как живая, чуть-чуть искаженная влажной дымкой, пропитавшей мегаполис, и Бет не могла отвести от нее глаз, и даже обрадовалась, когда мистер Регис попросил Мика остановиться.

Мик послушался, и мистер Регис тут же выскочил из машины, моментально растворившись в темноте неосвещенной улицы.

Бет хотела последовать за ним, но его и след простыл. Она разочарованно огляделась. Вокруг был очередной безликий и плохо освещенный пригород, застроенный однообразными двухэтажными коттеджами, и единственным его украшением оказалась волшебная панорама ночной Пасадены, распростершаяся внизу.

Металлическая ограда огибала пятачок с автобусной остановкой, опасно клеящейся к обрыву и освещенной единственным тусклым фонарем. Бет перегнулась через ограждение и увидела за ним плоский земляной козырек, на котором можно было удобно стоять, а обрыв оказался совсем не таким крутым, как показалось сверху. Трава на козырьке была немного примята, как будто здесь и раньше часто любовались видом. Недолго думая, Бет перелезла через не слишком высокий заборчик и прислонилась к нему спиной, завороженная бурлящим морем огней внизу. Издалека доносился голос Джозефа, он что-то доказывал Мику, но ничего было не разобрать сквозь оглушительный концерт цикад.

Здесь было удивительно спокойно, как будто она пришла сюда налегке, оставив груз тревог внизу, среди огней большого города, и назад возвращаться не совсем хотелось. Ее совсем заворожила ритмичная песня цикад, которая словно повторялась в пульсации городских огней, и даже лохматые сосны на обрыве едва заметно пошевеливали ветками в такт. Сделав над собой усилие, Бет с сожалением стряхнула наваждение, бросила на панораму последний взгляд и пошла к машине, откуда ей уже давно махал рукой Мик.

— Нам лучше не разделяться, — сказал Мик. — А то все выглядит слишком уж мирно, прямо как в Санта-Монике.

— Меня почему-то тянет туда, — Джозеф махнул рукой вдоль тихой улочки, полого огибающей гору.

— Зов? — насторожился Мик.

— Скорее, просто предчувствие.

Остальным было все равно, и они двинулись вверх по улице, разглядывая одинаковые коттеджи. Дорожка плавно огибала холм, а город снизу следил за ними тысячей блестящих глаз. Вокруг стояла звенящая тишина, даже из окон почти не доносилось звуков, только где-то вдалеке ревел мотор. Он слегка подвывал на подъеме, но не глох, и звук постепенно приближался. Джозеф заметно нервничал, все замедлял шаг и вертел головой во все стороны, словно пытался что-то разглядеть в кустах. Мик обеспокоенно посмотрел на него, но тот только покачал головой, что все в порядке. Вдруг он резко остановился.

— Здесь, — сказал Джозеф, и присел на корточки. Он потрясенно разглядывал потрескавшийся асфальт, и даже медленно провел по нему пальцами. — Здесь убили Зигфрида. Вот тебе и святой Фердинанд.

Бет посмотрела на место, к которому был прикован неподвижный взгляд Джозефа, и не увидела ничего особенного. Просто дорога, немного пыльная, и асфальт не слишком новый, но еще крепкий, без выбоин или пятен. Джозеф все сидел на корточках, глядя на дорогу остановившимся взглядом. От его циничной жизнерадостности не осталось и следа, и ей вдруг стало его ужасно жалко, таким одиноким и потерянным он выглядел.

Гул мотора внизу зазвучал явственнее, мелькнул свет фар, и на обрыв выбрался старенький автобус. С трудом развернулся под тусклым фонарем, скрипнул дверьми, выпустив одинокую фигурку, и неторопливо отправился в обратный путь. Бет проводила его глазами.

Джозеф растерянно посмотрел на Мика, как будто сам не ожидал, что его так проберет. Потом легко поднялся и растерянно произнес, будто отвечая на немой вопрос друга:

— Надо же. Священные кровные узы, черт бы их побрал. Я как будто только теперь почувствовал, что теперь остался совсем один и, и что я тоже… смертен, — добавил он с нервным смешком. — Хотел бы я знать, что здесь произошло.

Он снова огляделся. Улица взбиралась на высокий холм, таща за собой неровный ряд домов, у гаражей дремали усталые машины. Вокруг не было ни души, только внизу под фонарем автобусной остановки у самого обрыва едва виднелась человеческая фигурка. Она стояла неподвижно на самом краю, и тусклый фонарь освещал светлую курточку с ярким пятном рюкзака.

— Пойду спрошу, — решил он. — Вдруг кто-то что-то видел.

Джозеф развернулся на каблуках и быстрым шагом направился вниз по улице. Бет смотрела ему вслед и первая заметила, как поблекли внизу огоньки Пасадены: над обрывом начал сгущаться темный туман. Он струился и ширился, просачивался сквозь заросли и бесшумно стелился по земле. Свежий ветерок пригнул траву, но не развеял ползущие клочья тьмы, а, напротив, преумножил их и придал им сил. Туман все клубился и густел, наливаясь алым, и теперь обманчиво медленно подбирался к Джозефу, который спокойно шагал, не подозревая ни о чем.

Бет хотела окликнуть его, но голос изменил ей. Ее охватило странное оцепенение. Черный и алый туман, вспомнила она. Значит, это была не метафора, и бедный старый вампир действительно видел его! Она завороженно смотрела, как переливаются и тонут в непроглядной черноте алые сполохи, а Джозеф все шел, не замечая, как стремительный и бесшумный туманный поток огибает его по неширокой дуге. Взвился темный вихрь, рассыпав тающие в темноте туманные хлопья, и из него наперерез Джозефу шагнула темная фигура.

Джозеф сбился с шага и замер, ошарашенно глядя на человека в темной одежде, который возник словно ниоткуда. Тот стоял в нескольких шагах от него, но Джозефу все равно пришлось немного задрать голову, чтобы вглядеться в бледное лицо. Незнакомец пошевелился, и ветерок принес слабый и смутно знакомый запах, совсем неуместный среди пыльного асфальта и чахлых сосен Сан-Фернандо. Так мог бы пахнуть пар, рожденный пролившимся на вулкан дождем. Пахло огнем, свежей водой, камнями и пеплом. Он подумал, что где-то уже слышал похожий запах совсем недавно, припоминая, когда незнакомец неожиданно заговорил:

— Я не звал тебя, — голос звучал хрипло, как будто ему была непривычна человеческая речь. — Уходи.

Джозеф пожал плечами и сделал движение, чтобы продолжить путь, но остановился, когда ему на плечо опустилась тяжелая горячая рука.

— Тебе не место здесь, — повторила фигура. — Уходи сейчас, или я тебя убью.

Джозеф вскинулся, сбросив с плеча руку.

— Какого черта? — он неприятно прищурился, глядя на незнакомца снизу вверх. — Сам уходи, или я...

Тот расправил плечи и отступил на шаг, давая получше себя рассмотреть. Он был высок, выше Джозефа, и даже выше Мика. На бледном лице ледяными угольками горели светлые глаза, полускрытые упавшей смоляной челкой. Непривычного покроя черный кожаный плащ спадал мягкими складками, открывая перечеркнутый кожаными ремнями камзол винного, густого до черноты цвета. Затейливые пряжки взблескивали холодным металлическим блеском.

Слова застряли у Джозефа в горле. Незнакомец совсем не выглядел комично в слишком вычурном для Калифорнии костюме. И вряд ли он был человеком, хотя и напоминал его. Воздух вокруг него незримо дрожал, и эта дрожь отдавалась в коленях, сделав их совершенно ватными. От него веяло такой силой, что хотелось убежать, исчезнуть, но ноги не двигались с места, и он проклинал себя, за то, что не послушался и не убрался из злополучного Сан-Фернандо, когда ему предоставили эту возможность.

Наверное, так и выглядит смерть, подумал он. Как безразличный ледяной взгляд, который говорит тебе: куда бы ты ни пошел, ты не уйдешь.

Блеснули пуговицы на широком обшлаге, когда незнакомец шевельнул рукой, и только тут Джозеф сообразил, почему на нем такие странные перчатки. На его глазах бледные пальцы незнакомца удлинились, и кривые, даже на вид бритвенно-острые когти щелкнули, выбив мелкие искры. Не в силах смотреть на это, он решил напоследок взглянуть своей смерти в глаза, но вместо светлых человеческих глаз на него смотрели звериные, горящие яростной желтизной, а бледное лицо сменилось чудовищным оскалом.

И вдруг Джозеф узнал его, как будто вспомнил. Не лицо и не оскал, а смутный образ, который звал его сюда, на окраину Пасадены, а Джозеф гнал его из своей головы и не позволял ему взять над собой верх. Что ж, он все-таки проиграл, а значит так тому и быть.

Где-то на краю сознания кричала Бет, и он слышал, как Мик бросился к нему, но уже знал, что они не успеют. Его смерть стояла перед ним, готовая протянуть руку. Джозеф в последний раз посмотрел ей в лицо и закрыл глаза.

Удар чудовищной силы отбросил его прочь, и он с силой врезался плечом в железную ограду. В ушах стоял омерзительный влажный хруст, и, с трудом пошевелившись, Джозеф понял, что ему смяло грудную клетку. Одна рука повисла плетью, в груди адски болело и клокотало, и он подумал, что осколки костей, скорее всего, проткнули легкое. Но он был жив, восхитительно жив, и сам с трудом мог в это поверить.

Тяжело приподнявшись на здоровом локте и вытянув шею, он посмотрел назад, и увидел, как в когтях его смерти безжизненной куклой обмяк мистер Регис. Милейший и странноватый мистер Регис, который спас Бет, Мика, а теперь и его самого. И на этот раз — ценой собственной жизни.

Бет кричала и рвалась к чудовищу, не испугавшись ни его когтей, ни зубов, а Мик пытался удержать ее, разрываясь между ней, раненым другом и профессиональным долгом. Джозеф сплюнул сгусток темной крови и попытался подняться, чувствуя, как, зудя, срастаются кости и закипает жажда.

Он увидел, как дрогнули плечи у мрачной фигуры, как дернулся мистер Регис в ее когтях. И с изумлением услышал тихий хриплый голос:

— Старый лис. Опять ты жертвуешь собой ради всякого отребья.

Кривые когти с тошнотворным чавканьем вышли из узкой груди. Утратив страшную опору, мистер Регис пошатнулся, но устоял.

— Чтобы снова защитить тебя от ни в чем не повинных людей, друг мой, — тепло ответил мистер Регис и обернулся к своим спутникам. В его груди, медленно затягиваясь, кровоточила огромная дыра, а на лице сияла счастливая улыбка.

Солнце валилось в холмы, заливая старые курганы мягким закатным светом. Воздух был такой густой, что почти казался осязаемым, то ли от звона комарья, то ли от одуряющего аромата нагретой за день травы. Невдалеке чернел лес, и слабый ветерок доносил оттуда сыроватый запах прелой листвы и серных испарений с близкого болота.

Детлафф сидел прямо на земле и щурился на уставшее солнце. Все еще не до конца веря себе, он осторожно вдыхал пряную смесь запахов, заново привыкая к ним и с радостью узнавая то влажный мох у корней деревьев, то высушенные до хруста ости колосков, то шалфей и мяту, которыми резко запахло за спиной. Он медленно обернулся.

Регис уже прикрывал дверь ветхой халупки, которая служила ему летним пристанищем среди курганов Фэн Карн. Он издалека показал другу мутноватую бутыль, на горлышке которой покачивались нахлобученные на нее деревянные стаканчики, неторопливо подошел и сел рядом. Удовлетворенно понюхав откупоренную бутыль, он разлил опалово-мерцающую жидкость по стаканам, оглядел нехитрый натюрморт и тоже стал смотреть на закат.

— Здесь совсем иначе дышится, — в конце концов произнес Детлафф, когда солнце скрылось за деревьями. Он взял стакан и сделал маленький глоток. — Здесь воздух рассказывает тебе обо всем, что ты не можешь увидеть глазами. А там… Там воздух что-то кричал, но я ничего не мог понять.

Регис тоже сделал глоток и согласно кивнул.

— Там было действительно очень странно. Столько людей…

Детлафф нахмурился.

— И людей, и огней, и звуков... Слишком много всего, — воспоминания раздражали его, но были еще слишком свежи. — И я там был совсем один. Я так хотел найти хоть кого-нибудь, и пытался хоть кого-нибудь призвать… Но отозвался только старый глупый фледер. От него было слишком много шума, и в конце концов я прогнал его. Но потом перестал отзываться и он. — Детлафф повертел стакан в пальцах и отставил его, не желая портить хороший напиток грустным рассказом. — И нежить постоянно вертелась неподалеку, мешала мне, да и люди беспокоились и начинали оглядываться по сторонам… Одного такого даже пришлось убить. Он угрожал девочке.

— Девочке? — весело удивился Регис. — Человеческой девочке?

Детлафф угрюмо посмотрел на друга.

— Человеческой девочке. Я иногда приходил посмотреть на город с холма, и она была там… И я чувствовал себя не таким одиноким.

— Мне эта нежить показалась скорее занятной, — заметил Регис, прихлебывая самогон. — Представляешь, у них есть свое сообщество и даже какие-то законы… Забавно, что они называют себя вампирами, и происходят от обращенных людей. Может быть, легенды о них проникли в свое время и в этот мир? Очень похоже: возрождение через смерть, боязнь солнца, кровавая жажда…

Детлафф перевел взгляд на темную стену леса, за которой все еще светился клочок неба.

— Может быть. Мне все равно. Но я рад, что ты пришел за мной.

— Это было непросто, — Регис задумчиво посмотрел вдаль, куда за стену леса ушло солнце и небо все еще немного светлело. — Но мне помогли.

Детлафф вопросительно посмотрел на друга, и тот пожал плечами:

— Многие. Йеннифер помогла рассчитать места, где связь между мирами истончилась и готова была прорваться малым Сопряжением Сфер. Цири составила календарь, чтобы я мог попасть в нужное время. Уже там один молодой студент придумал, как вычислить город, где я мог бы начать поиски. А Бет помогла тебя найти.

— Как тебе удалось их всех уговорить? — изумился Детлафф.

— Я просто говорил, что мне нужна помощь, и мне не отказывали, — объяснил Регис.

— Только и всего?

— Только и всего, — ответил старый вампир и залпом допил все, что оставалось в стакане.

* * *

В редакции Баззвайр было непривычно уютно. Мерцали огоньки электрических свечей, отражаясь в нарядных елочных шарах и радостно взблескивали рождественские венки, припорошенные искусственным снегом, смешно соседствуя с пальмами в горшках.

Было темно и тихо, сотрудники разошлись по домам к семьям, пудингам и индейкам, и даже телефоны молчали, сохраняя хрупкий предпраздничный покой.

Бет вертелась на стуле, не решаясь пойти домой. Работы у нее было немного, да и читателям было не до новостей: город замер в предвкушении Рождества, даже неугомонный бульвар Уилшир за окном как-то примолк и расслабился.

Интересно, что сейчас делает Мик?

Ее размышления прервали шаги, гулко раздавшиеся в тишине безлюдного офиса.

— Конверт для Бет Тернер, — услышала она из-за двери и торопливо выбралась из-за стола, чтобы встретить курьера.

Оставив курьеру праздничные чаевые и пожелав веселого Рождества, она повертела в руках конверт. На нем значился адрес редакции, но обратного адреса не было. Пожав плечами, она разорвала плотную бумагу, развернула сложенный вдвое листок и вчиталась в ровные рукописные строчки.

«Милая мисс Тернер», — было написано в письме, —

«я не хотел бы уходить, не попрощавшись, и, хотя я счастлив поделиться с вами,

что путь домой теперь открыт для нас, мне грустно думать, что наша встреча

в холмах Сан-Фернандо оказалась последней.

Я бесконечно благодарен вам и вашим друзьям за помощь, о которой и не смел мечтать.

Поверив мне, вы позволили и мне поверить в чудо, и с удивлением и радостью

убедиться в том, что храбрость, самоотверженность и верность друзьям

встречаются гораздо чаще, чем может иногда показаться.

Безгранично восхищенный вами и вашими друзьями,

Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой

P. S. Детлафф передает теплый привет и свою искреннюю благодарность»

Бет дважды перечитала письмо, и только потом заметила, что в конверте было что-то еще. Она перевернула конверт и на ее ладонь упала филигранная ночная бабочка, тут же засиявшая в свете рождественских свечей.