Обитель Зла (джен)

Как можно убить то, что уже мертво? «Адским пламенем», — ответил бы Рудольфус и тут же сотворил бы этот всепожирающий огонь. А в паре со своим младшим братцем они бы выкосили всю эту нежить за считанные минуты. Но их больше нет по вине безмозглого Мальсибера. И угораздило же его! Мало того, что сам попал в лапы оживших трупов, так ещё и Лестрейнджей утащил за собой. Но кто знал, что это передаётся через укус? Каких-то пара часов — и вот этот некогда добродушный весельчак по-звериному впивается в горло приятеля. А Руди, пытаясь спасти уже безнадёжного брата, и сам подставляется. Из последних сил он всё же сумел расчистить проход остальным, во вполне понятном стремлении избавить и себя, и Рабастана от участи Мальсибера. Теперь от всех троих даже пепла не осталось.

С Адским пламенем ведь не так всё просто: тут мало желания или отточенных движений волшебной палочкой. Ещё нужен талант и опыт. А ни у кого из выживших ни того, ни другого не было. Во всяком случае, в этом незаурядном мастерстве. Это ведь не каждодневная рутина, чтобы отточить до автоматизма. Помочь мог бы Долохов, но его вместе с неповоротливым Эйвери сожрали первым. Он просто не знал, чего ожидать. Даже опытного бойца можно застать врасплох, если наброситься со спины, пока он спит. Сейчас бы его навыки очень пригодились.

Люциус ещё как-то отбивается спина к спине с Макнейром, но у того уже глаза подёрнуты мутной пеленой, а гноящаяся от укуса рана заметно почернела. Значит, совсем скоро. На Кребба и Гойла можно не надеяться: они только с виду не поддаются панике. Движения этих увальней стали слишком хаотичными. Трэверса отрезали. Он пытается отбиться в одиночку, стоя на узком парапете. Но даже если у него это получится, внизу уже сотни этих тварей. Ему попросту будет некуда спуститься. Трэверс явно это понимает и хочет уничтожить как можно больше странных инферни напоследок.

Руквуд знает, что им не выбраться. Он никак не может осознать, каким образом у столь примитивных существ, как магглы, получилось создать нечто настолько губительное, настолько грандиозное. Они назвали это вирусом. Августус с ними согласен, ведь созданное простаками нечто стремится перестроить мир до основания. Но раньше он слышал лишь об убивающих вирусах магглов и, как и все волшебники, смотрел свысока на беспомощных, неполноценных существ, с трудом сопротивляющихся своей несовершенной природе. Он не знал. Не интересовался их исследованиями. Даже не мыслил, что таковые имеются. Магглы не просто научились бороться с болезнями, но и создание оных не было таинством для них.

Невыразимец мог понять их рвение, как учёный. Но у него в голове не укладывалось, как эти совершенно не магические создания, не имеющие дара некромантии, научились поднимать мёртвых из могил. И будто этого было мало: эта зараза с бешеной скоростью распространялась по всей Земле. Даже в закрытом магическом мире было не укрыться от неё.

Руквуд ещё борется, когда ненасытная нежить добирается до Кребба и Гойла. Он ещё швыряется бесполезными заклятиями, когда Малфой сначала убивает своего друга юности, лишая его возможности напасть первым, а затем обменивается зелёными вспышками с окружённым со всех сторон Трэверсом. Августус ещё действует по инерции, но в какой-то момент, оставшись в одиночестве среди напирающей нечисти, он решается поставить последний в своей странной жизни эксперимент на самом себе. Он опускает руку с зажатой в ней волшебной палочкой и закрывает глаза в ожидании.